Сделка с Богом

Введение

Над миром нависла непроглядная тень, сотканная из клубящихся, свинцовых туч. Ледяной ветер шептал о грядущей буре, о ливне, что смоет последние краски с унылого пейзажа. Он вздымал в безумном танце сухие, хрупкие листья, сорванные с земли и с дрожащих ветвей, закручивая их в вихре прощального вальса. Глухой раскат грома, словно треснувший мир, заставил меня содрогнуться в этом оцепенении скорби. Ветер, пронизывающий до костей, заставил съежиться в тонком черном пальтишке, глядя на опускающийся в землю гроб.

Тяжесть этого дня, как мокрая земля, давила на плечи, предвещая неминуемое погребение под слоем беспросветной тоски – там, где теперь моя мама. «Навсегда» – это слово еще не пронзило мой детский разум, но я уже ощущал леденящее отсутствие ее тепла, ее запаха, ее нежной улыбки.

Я смотрел на деревянный ящик, украшенный чужими цветами, и вспоминал, как мама любила живые цветы, трепещущие под солнцем в ее саду, а не эти, безжизненные, в траурной оправе. Запах сырой земли, принесенный усилившимся ветром, усиливал горечь утраты.

Мой взгляд, тусклый и пустой, как зимнее небо, скользил по происходящему, не находя за что зацепиться. Слезы застыли где-то глубоко внутри. Рядом, словно якорь в бушующем море, стоял мой отец, Ричард, крепко сжимавший мою маленькую ладонь своей большой, дрожащей рукой. Его лицо, измученное бессонными ночами и невыплаканным горем, казалось высеченным из камня – маска боли, устремленная в пустоту. Он сжимал мою руку все крепче, словно опасаясь, что и меня вырвет из его объятий безжалостная судьба. Он старался быть сильным, но каждый его вздох отдавался в моей душе эхом рваной раны.

По другую сторону от меня возвышался дядя Итэн, старший брат мамы. Под бременем горя его широкие плечи казались еще более массивными. Он смотрел на могилу сестры, и в глазах его мелькали тени воспоминаний: ее звонкий смех, ее упрямый нрав, ее жажда жизни. А теперь – лишь пустота, зияющая пропасть, которую ничем не заполнить. Он опустил голову, погрузившись в бездну собственных мыслей, и его лицо покраснело от ветра и сдерживаемых рыданий. Он отворачивался, пряча свою боль, но теперь она лежала здесь, в этой промозглой земле, навсегда лишенная света и тепла. Волна тошнотворной тоски скрутила меня изнутри, словно острые ножи полосовали сердце.

Хотелось закричать, выплеснуть все это отчаяние, но я молчал. Я обхватил руку отца обеими руками, прижавшись к нему всем телом. Он ответил, сжав мои пальцы, пытаясь передать хоть искру тепла и утешения. Он знал, что впереди нас ждет долгий и тернистый путь, но он поклялся себе, что сделает все, чтобы я не чувствовал себя одиноким в этом мире, осиротевшем без материнской любви. Земля вокруг, иссохшая от засухи, трескалась под ногами. Слышалось лишь унылое шуршание листьев на деревьях да одинокая трель птицы, казавшаяся издевательством над нашим горем.

Слова священника, произносимые машинально, казались пустыми и бессмысленными. Я смотрел на него с недоумением, а отец и дядя слушали, не слыша, словно его речь пролетала мимо их окаменевших сердец. Я сильнее прижался к отцу. Он на мгновение опустил на меня взгляд. Дядя, словно желая подбодрить, успокаивающе погладил меня по голове. Мой взгляд был прикован к двум мужчинам, методично засыпавшим могилу.

Раскат грома прорезал небо, заставив меня испуганно вздрогнуть. Первые капли упали на мое лицо, оставляя холодные дорожки на щеках. Я поднял голову и протянул руку, ловя редкие капли дождя.

Дождь.… Сначала робкий, неуверенный, а затем – все сильнее и сильнее. Капли падали на лицо отца, смешиваясь со слезами, которые он больше не пытался сдерживать. Я не плакал – просто дождь, ведь так?

Итэн склонил голову, позволяя дождю смыть с его лица печать скорби. Дождь лил, словно сама природа оплакивала невосполнимую утрату. Я промок до нитки, и казалось, что дождь шепчет слова утешения, слова надежды, слова о том, что даже после самой темной ночи обязательно наступит рассвет. Но сейчас был только дождь, и боль, и невыносимая пустота.

Вдруг, словно прорвало плотину, сдерживаемое отчаяние вырвалось наружу. Губы мои задрожали, а глаза наполнились слезами. Тяжелые капли хлынули на землю, размывая сухую пыль.

– Мамочка! – Крик, словно раненый зверь, вырвался из моей груди, а слезы хлынули потоком. От моего вопля сердце отца сжалось от боли. Он подхватил меня на руки, прижимая к себе. Я вцепился в него мертвой хваткой, продолжая рыдать, повторяя одно лишь слово: «Мама…». Отец крепко держал меня в объятиях, и его сердце разрывалось от звука моих рыданий. Он нежно гладил меня по спине, пытаясь хоть как-то успокоить.

– Тише, Кай, все хорошо… Я знаю, это больно, но мы пройдем через это вместе, – прошептал он успокаивающим тоном, и в его голосе звучала лишь скорбь и безграничная любовь. В этот момент молния, прорезав небо, озарила все вокруг, и вслед за ней раздался оглушительный раскат грома, от которого, казалось, содрогнулась земля.

Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Тяжелые капли срывались с набухших туч, размывая очертания кладбищенских памятников и превращая землю под ногами в вязкую, скользкую грязь. Дождь продолжал лить, оплакивая ушедшую жизнь, и казалось, что ему не будет конца.

Отец, все еще держа меня на руках, уже собирался уйти, но вдруг остановился и взглянул на дядю. Он молчал, словно подбирая слова, не зная, что сказать. Дядя же стоял неподвижно, устремив взгляд на могилу, словно окаменевший.

– Мы будем ждать тебя в машине, – наконец сказал отец тихим, едва слышным голосом и направился к выходу. Я взглянул на дядю заплаканными глазами, затем прижался к отцу, уткнувшись ему в шею.

– Хорошо, Ричи… – прошептал дядя, лишь тогда, когда мы с отцом отошли на приличное расстояние. Дядя опустился на одно колено и взглянул на фотографию мамы, стоявшую на могиле. Дождь струился по его щекам, смешиваясь со слезами, которые он тщетно пытался сдержать. Плечи его судорожно вздрагивали, но он держался. – Прости, сестренка… Я не смог позаботиться о тебе, как следует.… Передавай привет нашим родителям, мой маленький мотылек…

Глава 1

– Да ну нет! Нечестно! Опять ты выиграл! – вырвалось у Софи, и она бросила на меня сердитый взгляд. Тёмные пряди волос то и дело падали ей на лицо, и она раздражённо сдувала их, становясь от этого только забавнее. Я не сдержал смех, за что тут же получил ощутимый подзатыльник. Надувшись, я скорчил недовольную гримасу, чем вызвал у Софи новый взрыв хохота. Она тыкала в меня пальцем, сквозь смех, выкрикивая что-то неразборчивое. Софи, моя лучшая подруга, старше меня на целых пять лет, но это никогда не мешало нашей дружбе. Я невольно улыбнулся.

– Просто признай, что я круче. – Софи скрестила руки на груди, надув губы.

– Ни за что! Тебе просто везёт! – Она пыталась сохранить невозмутимый вид, но в голосе сквозило раздражение. Я возмущённо взмахнул джойстиком, не понимая этих глупых оправданий.

– Пять раз подряд?! – Она закатила глаза и выхватила у меня джойстик.

– Ну и что? Просто я не настолько одержима этой игрой, как ты! – Софи попыталась скрыть ухмылку, но безуспешно. Её лицо выдавало азарт, эту вечную жажду соперничества, которая проявлялась во всём: на тренировках, в спорах о знании языков и в прочих мелочах.

– Ох, Софи, ты всё та же, – произнёс я с лёгкой улыбкой. Она драматично вздохнула, приложив руку к сердцу, словно оскорблённая в лучших чувствах.

– Прошу прощения? "Всё та же"? Хочу, чтобы ты знал, я всегда готова к любым соревнованиям и никогда не боюсь выложиться по полной!

– Я всё равно лучше, – выпалил я, не дав ей договорить. Софи вскинула бровь и расхохоталась.

– О, пожалуйста. Думаешь, ты лучший, потому что хорошо играешь в видеоигры? Этого недостаточно! – Она начала тыкать меня пальцем в грудь. – Я тренировалась годами, и я не просто хороша, я потрясающая!

– Но я всё равно тебя обыгрываю, – с игривой улыбкой на губах произнёс я. Она снова закатила глаза, притворяясь обиженной, скрестила руки на груди и надула губы.

– Ладно, если тебе от этого станет легче, я признаю, что ты, возможно, немного лучше меня. – Я недовольно закатил глаза. Её слова прозвучали так, будто она делала мне одолжение, признавая моё превосходство. Внезапно на её лице расцвела довольная ухмылка. Софи ткнула меня пальцем в лоб. – Но всё равно знай, ты просто везучий выскочка.

Я опешил от такой наглости, но, увидев моё изумлённое лицо, она разразилась громким смехом. Наконец придя в себя, я нахмурился.

– Эй! Позволь напомнить, здесь главный я, а не ты! – Софи, продолжая смеяться и вытирая выступившие от смеха слёзы, посмотрела на меня.

– О, правда? Ты главный? – Она притворно задумалась, постукивая пальцем по подбородку. – Ну, наверное, ты прав, но хочу напомнить, что я всё-таки старше и опытнее тебя. – Софи снова дразняще ткнула меня в щёку.

– Да-да, – пренебрежительно отмахнулся я. Она улыбнулась и ущипнула меня за щеку.

– Эй, не будь таким заносчивым! Я тут взрослая и ответственная, так что должен меня слушаться, "Будущий босс мафии".

Софи озорно улыбнулась и откинулась на спинку дивана, явно гордясь своей выходкой. Я слегка нахмурился, бросив на неё недовольный взгляд. Ненавижу это прозвище. Мой отец – глава мафии, и после смерти матери я автоматически стал его наследником. Взяв себя в руки, я лишь фыркнул и закатил глаза. Она заметила это и игриво шлёпнула меня по руке.

– Эй, не закатывай глаза! Я серьёзно! – Софи скрестила руки на груди и снова надула губы, изображая обиду на моё неуважение. Закатив глаза ещё раз, я решил сменить тему.

– Кстати, как у тебя дела с тем парнем? Вроде бы ты говорила, что собираешься его бросить. Софи бросила на меня мимолётный взгляд, вздохнула, поправила волосы, и её лицо стало серьёзным.

– Да? Я действительно говорила такое? – Она нервно перебирала прядь волос, и в её глазах мелькнула грусть. – Ну, в общем, ничего у нас с ним не вышло. Не судьба.

– И что? Вы расстались? – Я наклонил голову набок. Софи кивнула, её голос стал тише.

– Да, мы расстались несколько недель назад. Решение было обоюдным, но всё равно немного больно. – Она опустила взгляд на свои руки, продолжая нервно перебирать прядь длинных волос.

– И почему вы расстались?

Она снова глубоко вздохнула, прежде чем ответить.

– Ну, это сложно объяснить, – тихо произнесла она, – мы просто не подходили друг другу, понимаешь? У нас разные цели и мечты, мы хотели разного от жизни. – Она подняла на меня взгляд, и я увидел в её глазах смесь грусти и разочарования. – Я надеялась, что у нас всё получится, но, в конце концов, этому просто не суждено было сбыться. – Софи смотрела прямо на меня, пытаясь прочесть мои мысли. Я слегка натянуто улыбнулся. – Не смотри на меня так! – Внезапно воскликнула Софи, явно пытаясь разрядить напряжённую обстановку. – Я в порядке, правда. Просто иногда бывает немного грустно, но я переживу. – Она слегка улыбнулась мне, словно подбадривая. Сам не знаю почему, но мне стало грустно от её слов. У меня было какое-то странное предчувствие насчёт этого, но чтобы не утруждать и не расстраивать её ещё больше, я улыбнулся в ответ.

– Да ладно, не переживай, ты найдёшь кого-нибудь другого, как будто мужчин мало! – Я попытался подбодрить её. – Тем более ты такая красивая. Фигура, формы, умная, с тобой всегда есть о чём поговорить, будь то видеоигры или машины. – Легкая усмешка тронула мои губы, и я слегка толкнул её локтем в бок. Она хихикнула и закатила глаза.

– О, ты такой романтик, – Софи снова откинулась на спинку дивана, ухмыляясь. – Да, ты прав, вокруг полно парней, но я разборчива. Хочу кого-то такого же потрясающего, как я, если не больше. – Я закатил глаза, а она снова ткнула меня в щёку, прежде чем продолжить – Но затмить меня будет не просто! Я ведь не просто хороша, я межгалактически прекрасна!

Глава 2

Сочельник укутывал город зыбким полотном снега. Еще не тронутый вечерней тьмой, он искрился тысячами огней, словно сотканный из волшебства. Гирлянды, словно драгоценные ожерелья, обвивали фасады домов, превращая улицы в сказочный лабиринт. На главной площади, гордо высилась исполинская ель, усыпанная мириадами мерцающих звезд-лампочек. Вокруг нее кипела ярмарочная кутерьма, где бойкие торговцы зазывали отведать ароматный глинтвейн, жареные каштаны и пряные имбирные пряники. В воздухе клубился пьянящий коктейль из запахов хвои, корицы и свежей выпечки, создавая ту самую, неповторимую атмосферу праздника. Под ногами хрустел девственный снег, а в вышине, бриллиантами рассыпались звезды, безмолвно наблюдая за этой волшебной картиной.

В пентхаусе, на самой вершине небоскреба, принадлежавшего Ричарду, тишина звенела, словно натянутая струна. Ричард, крестный отец, в свои двадцать восемь лет, казался изваянием из гранита. Безупречный костюм, словно вторая кожа, облегал его мускулистый стан, подчеркивая широкие плечи и хищную талию. Короткая стрижка открывала вид на сложный узор татуировки, оплетающей его висок и спускающейся к шее – хитросплетение темных линий, понятное только посвященным. В серых глазах, холодных, как зимний рассвет, отражались цифры отчетов, не выдавая ни малейшей эмоции. Лишь тонкий, почти незаметный шрам, словно росчерк пера на левой щеке, хранил память о бурной юности, которую он тщетно пытался изгнать из памяти. Молодой, богатый, всесильный, он смотрел на мир с усталостью древнего бога, пресыщенного властью. Очередной роман потерпел фиаско. Снова "не сошлись характерами". И снова Рождество маячило на горизонте, зияя ледяным одиночеством.

В кабинет вошел Итэн, его верный телохранитель, правая рука и самый близкий друг, чья тень неотступно следовала за ним по пятам. Он был полной противоположностью босса – сама харизма, воплощенная в живую плоть. Высокий, широкоплечий, с копной непокорных темных волос, словно он только что вылез из постели, он притягивал женские взгляды, как магнит. Обаятельная улыбка играла на его губах, а в глазах плясали черти. Простая, но дорогая одежда была небрежно расстегнута на пару пуговиц, обнажая крепкую грудь и намекая на то, что под пиджаком всегда ждет своего часа кобура. Итэн был известен своим умением растапливать лед в женских сердцах, и шептались, что он знает все потаенные уголки города, где можно найти утешение в компании прекрасных дам. Заметив мрачное расположение духа босса, он с тревогой спросил:

– Что стряслось, приятель? Вид у тебя такой, будто проиграл войну с ирландцами.

– Снова расстался с очередной "мисс Совершенство". – Ричард устало вздохнул и отбросил отчеты в сторону.Ричард, крестный отец мафии, с непроницаемым лицом просматривал отчеты своих подчиненных. Очередной роман потерпел фиаско. Снова "не сошлись характерами". И снова Рождество маячило на горизонте, зияя ледяным одиночеством. В кабинет вошел Итэн, его верный телохранитель, правая рука и самый близкий друг, словно тень, неотступно следующий за ним. Заметив мрачное расположение духа босса, он с тревогой спросил.

– Да брось, Рик. Она все равно была пустышкой. Как я и говорил, ее единственная функция – полировать твои "Ролексы", – фыркнул Итэн. Ричард слабо улыбнулся. Поддержка Итэна, хоть и не отличалась тонкостью, всегда была искренней.

– Спасибо, Итэн. Но все равно… Рождество на носу, а я снова один.

Итэн хлопнул Ричарда по плечу с такой силой, что тот едва не клюнул носом стол от неожиданности!

– Эй, не кисни! Никаких одиноких Рождеств! Приходи к нам с Мелиссой. Семейный ужин, дурацкие свитера, старые фильмы.… Отвлечешься. Мелисса давно хотела с тобой познакомиться. Ну что скажешь?

Ричард на мгновение задумался. Идея провести Рождество в тепле чужого дома, в окружении незнакомой семейной атмосферы, одновременно пугала и манила. Он привык к роскоши и дистанции, к тщательно выстроенным стенам, ограждавшим его от искренности и спонтанности. Но в то же время, где-то глубоко внутри настойчиво зудело желание вырваться из этой замкнутой клетки, почувствовать что-то настоящее, что-то… человеческое.

– Итэн, ты уверен? Я не хочу навязываться, – проговорил Ричард, с сомнением глядя на друга.

– Не глупи! – Итэн отмахнулся. – Мелисса будет в восторге. Она уже несколько лет твердит, что хочет познакомиться с моим обворожительным другом! Да и мне будет спокойнее, если ты не проведешь праздники в одиночестве, запивая тоску дорогим виски. В общем, это не обсуждается! Будь у нас в сочельник!

– Звучит заманчиво, Итэн. Спасибо за приглашение. Я подумаю.

– Да ладно тебе думать! – Воскликнул Итэн. – Мелисса уже приготовила для тебя место за столом. И свитер с оленями купила. Так что выбора у тебя нет.

Ричард усмехнулся. Итэн был непоколебим. Он знал, что в глубине души Ричард жаждет тепла и простого человеческого общения. И он был готов любой ценой вытащить его из этой добровольной тюрьмы одиночества.

– Хорошо, хорошо. Уговорил. Только давай без дурацких свитеров. У меня есть чувство стиля, если ты забыл, – Ричард сдался под напором Итэна. В его голосе звучала такая искренняя забота, что отказать было невозможно. Итэн радостно расхохотался.

– Как скажете, «босс». Но не обижайся, если Мелисса попытается тебя переодеть. У нее это получается мастерски. А теперь, если ты не против, я пойду скажу ей, что ты согласен. Она будет счастлива. И да, Рик, с наступающим Рождеством. В этот раз оно будет другим, я обещаю.

– Спасибо, Итэн. И тебя с наступающим Рождеством, – в этот момент в глазах Ричарда вспыхнула едва заметная искорка надежды. Может быть, это Рождество и правда станет другим. Может быть, в тепле чужого дома он сможет найти то, что так долго и безуспешно искал в холодных объятиях светских львиц. Может быть, в это Рождество случится то самое, называемое людьми «Чудо». Может быть, за дурацким свитером и семейными традициями скрывается то самое, настоящее…