Сечение нитей судьбы

Пролог.

От лица главной героини.

Многие завидовали моей жизни, видя лишь глянцевый фасад. Я росла в роскоши, купалась в богатстве, но за этой золотой клеткой скрывалась страшная правда: я была лишена свободы. В авторитарной семье с каждым годом становилось всё теснее, правила — всё строже, а контроль — всё жёстче.

Бизнес отца неизбежно должен был пасть к моим ногам, ведь я была единственной наследницей. Мать же, поглощённая культом собственной красоты, больше не собиралась рисковать драгоценными формами ради продолжения рода.

Откуда я это знаю? Это не было семейной тайной. Впервые я услышала об этом случайно, во время одной из бесчисленных ссор родителей. Потом это стало жестокой правдой, брошенной мне в лицо: «Я пожертвовала своей красотой, рожая тебя! Будь благодарна!» или, что ещё хуже: «Лучше бы я вообще тебя не рожала!» Раньше эти слова ранили меня до глубины души. Но со временем я научилась пропускать их мимо ушей. Во время её ядовитых выпадов я просто закрывала глаза и представляла себе маленьких пушистых котят…

Пока отец пропадал в бесконечных командировках, мать увлеклась съемками видео о своих бесконечных походах по магазинам и, к всеобщему удивлению, превратилась в популярного блогера. Я же наблюдала за мамиными кривляньями перед камерой, словно за цирковым представлением, абсурдность которого давно перестала меня удивлять. Когда отец узнал об этом «хобби», его ярость не знала границ. И только к моему совершеннолетию он уже смирился с этим, ведь мама начала зарабатывать деньги.

Наша семья была похожа на искусно разыгранный спектакль, полный фальши и эгоизма. К сожалению, эту горькую правду я осознала еще в раннем детстве, когда видела, как родители ослепительно улыбаются перед фотографами и репортерами, а за закрытыми дверями дома устраивают ожесточенные баталии. Любили ли они друг друга? Я, как ребенок, чувствовала и видела все. Их любовь была лишь тщательно отрепетированной ролью для друзей и прессы — объятия, поцелуи, нежные слова… А дома — лишь холод и равнодушие. Впрочем, когда бы они успели проявить хоть немного тепла? Родители практически не жили дома, гоняясь за успехом и признанием.

Мое детство прошло в объятиях няни, Галины Сергеевны, которая, к сожалению, рано ушла из жизни. Именно она привила мне понятия о добре и зле, о любви и ненависти, раскрывая их через волшебные сказки и поучительные мультфильмы. Я безумно скучаю по ней, ведь она заменила мне родных родителей, став настоящей бабушкой. Сейчас я все реже навещаю ее могилу, и это терзает мою душу. Когда она умерла, родители отказались установить достойный памятник и даже не пришли на похороны. Мать же хладнокровно заявила, что мне нельзя идти на похороны, ведь за нашей семьёй пристально следит пресса, и появление на траурной церемонии какой-то «прислуги» вызовет лишь презрение в глазах общественности. За эти слова я возненавидела её всем сердцем. Отец пытался нас помирить, но я возненавидела и его, ведь будь он в тот роковой день дома, а не в очередной командировке, он бы обязательно позволил мне попрощаться с самым дорогим человеком в моей жизни.

Страшнее всего, когда родители живы, но либо совсем тебя не любят, либо любят извращённой любовью, делая всё возможное, чтобы вызвать у собственного ребёнка лишь ненависть. С годами острая ненависть утихла, уступив место леденящему душу безразличию.

Моё детство было расписано по минутам: бесконечные репетиторы, утомительные занятия… Меня заставляли учить английский, немецкий и шведский языки — разумеется, не по моей прихоти. Отец, дальновидный стратег, выбрал именно эти языки, потому что его ключевые бизнес-партнёры находились в этих странах. Он всегда просчитывал ходы наперёд, и вопросы бизнеса всегда были для него на первом месте. А поскольку я была единственной наследницей, то должна была заранее готовиться к своей будущей роли.

Разумеется, после школы меня без лишних вопросов отправили в университет на факультет бизнеса и предпринимательства. Другие направления даже не рассматривались, хотя у меня было много талантов. Например, в детстве меня отдали в музыкальную школу, и, к счастью, эти занятия не были такой пыткой, как уроки с репетиторами. Я отлично играла на фортепиано и вполне могла бы сделать карьеру музыканта. В подростковом возрасте я увлеклась джаз-фанком, и этот вид танцев покорил меня настолько, что я мечтала выступать на больших сценах, гастролировать по городам и странам.

Но этим мечтам не суждено было сбыться. «Пока учишься, можешь заниматься своими хобби, но как только закончишь учёбу, будешь работать в моей компании, набираться опыта. А когда придёт время, я передам тебе все бразды правления, и, поверь, тебе будет не до этих «развлечений», — отрезал отец, когда я робко заикнулась о своих мечтах.

Из-за своего происхождения я словно раздвоилась и живу двумя совершенно разными жизнями. В одной я — расчётливая и циничная стерва, как того требует общение с высокопоставленными особами. В другой — «бесчувственная заучка», как меня прозвали в университете. И я не знаю, как долго смогу выдерживать этот маскарад. Меня приучают быть холодной и прагматичной, но в глубине души я остаюсь доброй и отзывчивой.

От лица главного героя.

Я родился в богатой семье. Жизнь «мажора», как меня называли окружающие, позволяла мне удовлетворять любые свои прихоти. Я был душой компании, весельчаком и завсегдатаем самых модных тусовок.

Уже с пятнадцати лет я неплохо зарабатывал, работая моделью. Всё началось с модельного агентства моей матери. Мне нравилось проводить там время, и вскоре на меня обратили внимание её конкуренты. Тогда-то я и решил, что лучше работать на других, чем на собственную семью. В любом случае мы не нуждались в деньгах, и мой скромный заработок был лишь каплей в море. С детства привыкший к прожекторам и вспышкам камер, я легко и непринуждённо позировал, не испытывая ни малейшего стеснения. У меня было столько предложений от различных агентств, что приходилось отказывать едва ли не половине из них — просто физически не хватало времени.

Глава 1. Благотворительный бал.

— Сабина, немедленно спускайся! — голос матери прозвучал резко и раздраженно.

— Сейчас, — отозвалась я, не торопясь.

— Это я уже слышала! Быстрее.

Я промолчала в ответ. Медленно застегнув молнию на платье, я подошла к зеркалу и пристально всмотрелась в свое отражение. Визажист, которого специально пригласила мать, постарался на славу. Она терпеть не могла видеть меня без макияжа и всегда следила за тем, чтобы мое лицо было безупречным, чтобы ни один изъян случайно не попал в объектив камер.

Зрение у меня испортилось еще в детстве. Я любила носить очки, но, по мнению матери, они мне совершенно не шли. Поэтому на светские мероприятия и приемы приходилось надевать линзы, а очки оставались для дома и учёбы. В очках было гораздо комфортнее, и глаза не так сильно сохли. Вот и сейчас я моргаю часто, пытаясь хоть немного увлажнить пересохшие серые глаза.

Я машинально поправила волосы, собранные в замысловатую прическу, от которой хотелось избавиться. Если бы все зависело от меня, я бы давно распустила их, сменила туфли на кроссовки, а это платье – на удобные брюки с топом. Я не против платьев в принципе, но только не таких, как это: слишком длинное, оно сковывало движения, вынуждая постоянно приподнимать подол, а эти каблуки превращали меня в медленную улитку.

— Сабина, бляха! Мы опаздываем!

Мать ворвалась в комнату и вцепилась в мое плечо, резко разворачивая меня к себе.

— Мам, ты ведь не хочешь, чтобы я опозорила тебя? Мне нужно было еще раз убедиться, что платье в порядке, каблук не сломан, а макияж не потек, — произнесла я нарочито спокойно, зная, что это ее только взбесит.

— Сабина, прекрати тянуть время! Ты делаешь то, что от тебя требуется, а я делаю вид, что не замечаю твоих выходок, — она бросила на меня тяжелый взгляд и, не дав опомниться, потащила к выходу.

Пришлось подчиниться. Я схватила клатч, и мы вышли из моей спальни. Личный водитель уже ждал нас с готовой к отправлению машиной. Борис Федорович, как звали маминого водителя, открыл перед нами дверцу, приглашая внутрь.

— Боря, мы опаздываем! — нервно выпалила мать, плюхаясь на сиденье.

— Понял вас, Анжелика Денисовна, — поспешно ответил он.

Автомобиль плавно выехал со двора. Я позволила себе слегка ссутулиться и откинуться на спинку сиденья, чтобы хоть немного расслабиться. Знала, что впереди меня ждет утомительная церемония, требующая немало сил.

С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, родители стали брать меня с собой на все светские мероприятия. Мое мнение, разумеется, никого не интересовало: достаточно было просто получить указание быть готовой к определенному дню и часу.

Вот и сегодня предстоял благотворительный бал, организованный в узком кругу элиты. Отец уже уехал, оставив нам с матерью время на сборы. Ведь мы, как он любил говорить, были «визитной карточкой» его семьи.

К несчастью, дорога оказалась короткой, и мы быстро добрались до места. Борис Фёдорович, как всегда, выскочил из-за руля, чтобы открыть нам двери и помочь выйти из машины. Он делал это не из джентльменских побуждений, а потому, что это входило в его обязанности, за которые отец щедро платил. Не знаю почему, но я презирала всех, кто был хоть как-то связан с моей семьёй.

— Улыбайся и не говори лишнего, — напомнила мама, и я лишь молча кивнула в ответ.

Едва мы переступили порог, как нас тут же начали приветствовать. Нашу семью здесь хорошо знали, поэтому никто не мог пройти мимо. Мать тут же оказалась в плотном кольце каких-то женщин, на лицах которых расцвели фальшивые улыбки. Я стояла неподалёку и невольно слышала обрывки их разговора. Они говорили о новых коллекциях сумок и туфель, о последних тенденциях моды и о том, что уже безнадежно устарело. Мне было очевидно, что в этой гонке нет победителей, ведь обогнать кого-то можно лишь на пару дней, пока этот кто-то не обзаведётся обновкой. Бесконечный и бессмысленный круговорот вещей.

Я томилась в ожидании, скрывая скуку за вежливой полуулыбкой.

Глава 1.1

Клуб разрывался от грохота музыки, прожекторы выхватывали из темноты силуэты в ритме битов. Чем медленнее был ритм, тем плавнее вращались огни, создавая завораживающую атмосферу. Несмотря на пятницу, народу было пока немного. Настоящие тусовщики вроде меня подтягивались ближе к полуночи, но сегодня мне, увы, нельзя было задерживаться.

В клуб я пришёл с пацанами и Линой. Она была как глоток свежего воздуха по сравнению с моими бывшими. Все они, как на подбор, были из богатых семей, а тут вдруг эта крошка-блондинка с потрясающим голосом и золотым сердцем. Сам не понял, как так вышло, но я пропал.

Наши отношения длились уже два месяца — для меня это был настоящий рекорд, своего рода зависимость, которая, как ни странно, мне вполне нравилась. В голове зрела дерзкая, умопомрачительная идея, но я опасался, что родители её ни за что не одобрят.

— Раф, ты велел мне надеть это платье, но я совершенно не понимаю зачем? Ведь ты сказал, что мы здесь не задержимся, — пролепетала Лина, и её густые ресницы затрепетали в том особенном танце, от которого моё сердце тут же забилось чаще.

Её платье, мой подарок, сидело на ней идеально, и от этого моя самооценка взлетела до небес.

— Да, моя конфетка, мы скоро уедем отсюда, — прошептал я, притягивая Лину за талию и жадно впиваясь в её губы.

Она со смехом оттолкнула меня, отвернув лицо, чтобы я не смог дотянуться до её губ.

— Рафаэль! У меня же помада, ты её всю съешь! — смеясь, она уклонялась от моих попыток.

— Я всё равно тебя «съем», Лина. Например, сегодня ночью, — мои глаза вспыхнули от предвкушения.

Несмотря на то, что мы были вместе уже не первый день и наша близость стала почти ежедневной, Лина всё ещё смущалась.

— Ну, мы же на людях, не надо меня смущать, — хихикнула она и окончательно вырвалась из моих объятий.

Я уже собирался снова притянуть её к себе, но тут в кармане брюк завибрировал телефон. Пришлось отвлечься — звонил отец. Оказалось, я катастрофически опаздывал на благотворительный вечер. Не дослушав гневную тираду отца, я взял Лину за руку и потащил к выходу, на ходу объясняя ситуацию. Она безоговорочно доверяла мне и всегда поступала так, как я говорил.

— Подожди, а как же твои друзья? Их нужно предупредить, — она остановила меня.

— Я оставлю сообщение Богдану. Поехали, мы опаздываем.

Как только мы подъехали к месту назначения, Лина ещё сильнее вцепилась в мою руку, и я заметил, как её взгляд беспокойно забегал по сторонам.

— Расслабься, красавица, пока я рядом, тебе нечего бояться, — наклонившись ближе, я прошептал ей на ухо, оставив там лёгкий, мимолетный поцелуй.

— Я просто не привыкла... к таким местам.

В её глазах застыла неуверенность, и на мгновение меня кольнула мысль, что привести её сюда было плохой идеей. Я уже собирался развернуть Лину и увести её, но сбежать мне не дали. За спиной раздался гневный голос отца, заставивший меня остановиться. Крепче сжав её руку, я повернулся к приближающемуся отцу и по привычке выдавил из себя улыбку.

— Отец, добрый вечер. Прости за опоздание… возникли срочные дела, — приподняв уголок рта, я протянул руку для рукопожатия. Отец проигнорировал мой жест.

— Твои «срочные дела» должны быть здесь, а не где-то ещё! — жёстко процедил он сквозь зубы. — Кого ты с собой притащил?

— Это Лина, моя девушка, о которой я тебе говорил, — ответил я, стараясь не отводить от неё взгляда.

— Неважно. Главное, чтобы она тут ничего не испортила. Следи за ней, — в его голосе прозвучало пренебрежение. — А теперь — за мной. Немедленно.

Отец резко развернулся и, не говоря больше ни слова, быстрым шагом направился вглубь здания.

— Теперь понимаешь, почему я не спешил знакомить тебя со своими родителями? — я натянуто усмехнулся, хотя внутри у меня всё кипело.

— А мне показалось, что он просто слишком занят и у него много обязанностей на этом мероприятии, поэтому он так себя повёл, — она легко улыбнулась и нежно погладила меня по плечу.

Эх, девочка, какая же ты наивная… Но, признаться, именно из-за этой наивности я в неё и влюбился. Мы последовали за отцом, хотя меня так и тянуло назад, к выходу. Меньше всего на свете мне хотелось проводить здесь время, но, увы, выбора у меня не было.

Глава 2. Неожиданное предложение.

От натянутой улыбки уже сводило скулы. Пока родители раздавали интервью, моя задача заключалась в том, чтобы стоять рядом, излучать позитив и коротко отвечать на вопросы, адресованные лично мне. За годы тренировок я научилась мастерски парировать каверзные вопросы и изящно уходить от ответов, когда говорить правду совсем не хотелось. Впрочем, родители владели этим искусством не хуже меня.

На сегодняшнем балу собрался весь цвет общества — те, кто щедро спонсировал различные благотворительные фонды. По правде говоря, мне было всё равно, какие суммы они жертвуют, главное, чтобы это приносило реальную пользу. Отец всегда охотно помогал детям-инвалидам и тем, кто пострадал от стихийных бедствий.

Я же втайне от родителей помогала приютам для животных. Мне нравилось видеть радость в их глазах, знать, что благодаря моим пожертвованиям они получают вкусную еду, а при необходимости — своевременное лечение без каких-либо задержек.

Пока ведущий рассыпался в приветствиях, мы прошли к банкетному столу. Фуршет, как всегда, поражал своим великолепием, но аппетита у меня не было. Я машинально положила на тарелку первое, что попалось под руку, и принялась ковырять вилкой, изображая подобие трапезы.

— Дочь, перестань нервно стучать вилкой, — одернула меня мать.

Я просто отложила вилку в сторону и, выпрямив спину, стала осматриваться. В глаза бросилось несколько человек моего возраста, скорее всего, приглашённые члены семей. В основном здесь были люди за сорок. Я перевела взгляд на отца, который уже вовсю расхваливал меня своим собеседникам.

Терпеть не могу, когда родители начинают расхваливать меня в моём присутствии, но не подаю виду, зная, что это часть их игры, необходимой для поддержания статуса.

— Сабина, ты ещё не выбрала себе кавалера для танца? — спросила меня женщина лет тридцати-сорока.

Мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы изобразить учтивую улыбку и ответить со всем уважением.

— Благодарю за проявленный интерес, но я предпочитаю, чтобы кавалер сам нашёл меня и пригласил на танец, а не наоборот, — чётко и достаточно громко озвучила я свою позицию, обращаясь ко всем присутствующим за столом.

В идеале я бы просто просидела здесь до конца мероприятия, а потом, получив разрешение на отъезд, исчезла бы так быстро, что все увидели бы только мои пятки.

— Ты, конечно, права, но иногда нужно брать инициативу в свои руки, ведь не все мужчины готовы проявлять себя, — она хихикнула, прикрыв рот ладонью.

В наш разговор вмешались родители, и женщина тут же переключила внимание на них. Дискуссия продолжилась.

— Сабина, обрати внимание на того молодого человека за столиком слева от нас, — мама наклонилась ко мне и незаметно указала глазами направление. — Это Рафаэль Шварц, наследник огромного состояния Шварцев. И, кстати, твой отец теперь его партнер.

— Мам, и что с того? Мне нет никакого дела до... какого-то парня, — я закатила глаза, но всё равно не отвела взгляд от мужчины.

— Ну что с тобой не так? Тебе уже пора думать о замужестве. Твой брак — это вклад в будущее нашей семьи, — она цокнула языком, выражая недовольство, и отвернулась от меня.

Да, для неё важны только статус и деньги, о любви она никогда не говорила. Наверное, именно поэтому я не смотрю на мужчин с интересом.

— Но ты всё-таки присмотрись к нему, — не унималась мать.

Я начала разглядывать Рафаэля Шварца. Если бы я сказала, что он непривлекателен, я бы соврала. Украдкой наблюдая за ним, я заметила, что он не один, а в компании милой девушки. У неё были светлые волосы, как и у меня, собранные в скромный высокий хвост. Она была одета в алое платье с блёстками. Девушка выглядела довольно ярко, хотя и казалась здесь чужой.

По их лицам было видно, что их связывает нечто большее, чем просто знакомство. Они о чём-то оживлённо перешёптывались и флиртовали.

— Боюсь, я должна тебя огорчить, мам, но у него есть девушка, а возможно, и невеста. Так что его кандидатуру можно смело вычеркнуть из списка, — ухмыльнулась я, испытывая какое-то странное облегчение.

— Это мы ещё посмотрим, — она прищурилась и одним решительным глотком осушила бокал игристого.

Во мне вскипело раздражение, но я сдержалась. Таков негласный закон нашей семьи: родители решают, как и что делать, а ты, словно марионетка, послушно исполняешь их волю. Я снова бросила взгляд на влюблённую пару, которая продолжала обмениваться улыбками, и отчего-то в груди болезненно кольнуло. Во мне всегда видели либо избалованную богачку, либо зубрилу-отличницу. В первом случае от меня ждали щедрой финансовой помощи или полезных связей, во втором — возможности списать домашнее задание или разъяснить сложную тему. Зависть сдавила мне горло. На меня никогда не смотрели с таким обожанием, с такой пьянящей любовью, как на эту девушку.

Мне пришлось резко отвернуться, потому что он посмотрел в мою сторону. Меня пронзил стыд за то, что я так бесцеремонно разглядывала чужого парня, и мои щёки предательски покраснели. Больше я не рисковала смотреть в его сторону и сосредоточилась на экране, транслировавшем какую-то малозначимую информацию о сегодняшнем мероприятии.

Примерно через час оживление в зале достигло пика, что свидетельствовало о том, что спиртное начало действовать. Я же не любила алкоголь и предпочла апельсиновый сок. Это единственное, что согласился принять мой желудок. Родители оставили меня одну за столом, увлечённые беседой с кем-то из гостей. Я знала, что вечер будет не из приятных, но даже представить себе не могла, насколько…

— Добрый вечер. Могу я пригласить вас на танец?

Я медленно повернула голову и потеряла дар речи. Ко мне подошёл тот самый парень, которого моя мать выбрала мне в потенциальные мужья.

Глава 2.1

— Сынок, наконец-то ты здесь! — мама подошла ко мне и формально приобняла.

— Добрый вечер, мама, дамы, — ответил я, кивнув в знак приветствия женщинам, стоявшим рядом с ней.

Мать тут же взяла меня за руку и отвела в сторону.

— Всё уже началось, не стоило опаздывать, — проговорила она, слегка нахмурившись. — Мы едва уговорили журналистов немного подождать. Ты же знаешь, как важно для отца, чтобы на таких мероприятиях присутствовала вся семья, особенно ты, его наследник.

Действительно, отец всегда старался выставить меня напоказ перед репортёрами, чтобы моё лицо мелькало повсюду. Я не возражал — в моей жизни и так было слишком много камер, это часть моей реальности, и я её принимаю.

— Да, мам, я понимаю. Пойдём к отцу.

Я обернулся и увидел Лину, окружённую этими женщинами, словно стаей хищниц. Мне захотелось оградить её от их недобрых взглядов, но мать снова схватила меня за локоть и заставила посмотреть на неё.

— Рафаэль, а с кем ты пришёл? Кто эта юная особа? — она высокомерно вздёрнула подбородок, глядя в сторону Лины.

— Это моя девушка, — ответил я с вызовом.

— Из какой она семьи? Кто её родители? — она выдержала мой взгляд, и в её глазах застыло нетерпеливое ожидание.

Я так и знал, что для неё главное — происхождение Лины, а не то, любим ли мы друг друга. Скрыть правду от родителей всё равно не получилось бы, поэтому пришлось сказать всё как есть.

— Блядь, если тебе это так важно, то нет, она не из богатой семьи, — я устало помассировал переносицу.

— Что за слова, сынок?! Немедленно прекрати материться! — мать повысила голос, но тут же осеклась, вспомнив, что мы не одни. — Ты совсем не думаешь о нашем статусе! Это недопустимо!

— Мам, а ты вообще знаешь, что такое любовь? — негромко, но зло ответил я.

— Я знаю, что любовь можно найти и среди тех, кто тебе ровня! — её нервы были на пределе. — Моя задача как матери — найти тебе достойную партию, и, поверь, я её найду. А об этой… девице забудь.

Она демонстративно обошла меня, громко вздохнув, и направилась к своим знакомым. Я крепко сжал кулаки, сдерживая ярость. Мне хотелось разнести здесь всё к хуям.

— Сын, пойдём со мной. Нужно сказать пару слов журналистам.

Отец, проходя мимо, бросил на меня взгляд, не терпящий возражений. Вздохнув, я последовал за ним, стараясь подавить раздражение. Заготовленные улыбки, дежурные фразы, вопросы, на которые я отвечал машинально, холодным, безразличным тоном. Всё это было частью игры под названием «Жизнь наследника».

Лина стояла неподалёку, и я чувствовал на себе её понимающий взгляд. В такие моменты я задумывался о том, каково это — жить обычной жизнью, без груза ответственности и постоянного давления. Но тут же одергивал себя: моя жизнь была намного лучше, чем у большинства людей, и я действительно ценил то, что являюсь сыном этих родителей, какими бы сложными ни были наши отношения.

— Как всё прошло? — Лина появилась рядом, как только я смог вырваться из объятий журналистов.

Она улыбалась, стараясь не показывать, что ей не по душе этот вечер и окружающие нас люди.

— Как всегда, — коротко бросил я, не желая углубляться в эту тему. — Пойдём за столик, поедим.

Я взял Лину за руку и повел её к столику, где уже расположились мои родители. Не то чтобы я любил подобные мероприятия, скорее они быстро выматывали. Но сегодня рядом со мной была самая прекрасная девушка, и её светлая, чистая энергия, казалось, затмевала собой весь этот зал. Я начал непринуждённо заигрывать, и Лина тихонько смеялась в ответ.

Внезапно, краем глаза, я заметил на себе чей-то взгляд. За соседним столиком, где, кажется, собралась семья, сидела девушка, словно сошедшая с полотна художника. Она была удивительно похожа на Лину: те же тонкие черты лица, та же изящная шея. Девушка тут же отвела глаза, словно её поймали за чем-то неприличным. Любопытство заставило меня задержать на ней взгляд. Что-то в этой яркой, но явно тоскующей особе цепляло. Она старалась улыбаться, когда на неё смотрели, но фальшь сквозила в каждой её черте. «Кто она такая?» — пронеслось в голове, но я тут же постарался об этом забыть. Со мной была Лина, и всё остальное не имело значения.

— Раф, давай потанцуем? — Лина вдруг подалась ко мне всем телом, взяла мои руки в свои и озарила меня своей лучезарной улыбкой.

— Ради тебя я готов на всё, — подмигнув ей в ответ, я поднялся со стула, отодвинул её кресло и галантно протянул ей руку.

Не успел я и шагу ступить, как дорогу мне преградила мать.

— Рафаэль, стой! Нам нужно поговорить, и… без посторонних, — процедила мать, окинув Лину презрительным взглядом. Затем, не церемонясь, вцепилась мне в локоть и потянула на себя.

— Мам, хватит. Мы поговорим позже, после танца, — я отдёрнул руку из её властной хватки и притянул Лину к себе за талию.

— Ты не можешь с ней танцевать, — мать тревожно оглядела зал и теперь смотрела на меня с неприкрытой угрозой.

— Нет, мам, могу и буду. Я сейчас же пойду танцевать с Линой, — отрезал я, стараясь вложить в голос как можно больше твердости, чтобы она поняла: я не отступлю.

— Послушай меня, сын. Либо ты сейчас же останавливаешься и делаешь, как я говорю, либо… у Лины будут очень серьезные проблемы. Не испытывай мое терпение, — угрозы матери звучали как приговор, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не наговорить лишнего.

— Рафаэль, сделай, как она просит. Я подожду, не волнуйся, — Лина смотрела на меня испуганными глазами, и мне отчаянно захотелось её обнять, но я понимал, что мать этого не допустит.

Ярость клокотала во мне, но сейчас я не мог дать ей волю. Лина была под ударом, и любая моя ошибка обернулась бы против неё. Мать ударит точно в цель, используя мою слабость.

— Зачем ты это делаешь? — с трудом сдерживая крик, процедил я.

— Не время для истерик, Рафаэль. Послушай меня внимательно. Вашему союзу не бывать! Жаль, что ты не понял этого с самого начала, осыпая ее пустыми обещаниями. Она не из нашего круга, и тебе следует объяснить ей это как можно доходчивее, — со вздохом произнесла она.

Глава 3. Знакомство.

— Добрый вечер, с удовольствием, — ответила я с натянутой, светской улыбкой.

Я приняла приглашение, лишь повинуясь неписаным законам высшего общества. С детства отточенные па вальса позволяли мне не бояться всеобщего внимания. Парень взял мою руку и повел в центр зала. Пока мы шли, я невольно рассматривала его: крепкую шею, широкие плечи, каштановые волосы, уложенные гелем. Не покидало ощущение нереальности, словно сейчас он обернется, и на его месте окажется кто-то другой. Но вот он развернулся, коснулся моей талии, взял мою руку, и по коже пробежали мурашки, развеивая сомнения — это был он. И мы закружились в танце.

— Меня зовут Рафаэль, а вас? — Его взгляд изучал меня так же пристально, как и я его.

— Сабина, — имя сорвалось с губ почти шепотом.

От него исходил пьянящий аромат дорогого парфюма, мгновенно дурманивший голову.

— Мы можем перейти на «ты»?

В его голосе не было ни искры интереса, лишь привычные, заученные фразы.

— Хорошо.

Рафаэль вел в танце уверенно и плавно, но со мной творилось что-то странное. Впервые в жизни я испытывала столь необъяснимое волнение в присутствии мужчины.

Я слегка крепче сжала плечо Рафаэля, чтобы не оступиться. Он держал дистанцию, едва касаясь меня.

— Как тебе вечер?

Я попыталась скрыть смущение за светской болтовней. Рафаэль отвел взгляд и прикусил щеку.

— У меня к тебе просьба. Пожалуйста, прислушайся, — произнес он довольно резко.

— О чем ты?

Я посмотрела в его карие глаза, и сердце на миг забилось быстрее.

— Какую бы игру ты ни затеяла, остановись, — его взгляд вдруг стал ледяным.

— Прости… Игру? О чем ты?

Я непонимающе уставилась на него.

— Сабина, у меня есть невеста. Я не знаю, о чем ты договорилась с моей матерью, но в ваши игры, или в твою, я играть не собираюсь, — он отбросил маску любезности. Фотографы сделали свое дело, запечатлев наш танец, и переключили внимание на другие пары.

— Рафаэль, как ты смеешь меня обвинять в том, чего не было? Я не плету никаких интриг и даже в лицо твою мать не знаю.

— Послушай, змея, я заметил, как ты весь вечер пожирала меня глазами. Думаешь, я идиот? — его пальцы сжали мою руку, причиняя боль.

— Ты самовлюбленный идиот! Такие, как ты, мне даже неинтересны. Да я плевать хотела на такого петуха, как ты!

Я резко остановилась, и мы одновременно убрали руки друг от друга.

— Мне безразлично, что ты думаешь обо мне. Надеюсь, ты поняла мой намек, Сабина. Держись от меня подальше, — он криво усмехнулся.

Я понимала, что мы на виду, поэтому постаралась ответить улыбкой.

— Это ты держись от меня подальше, — с этими словами я развернулась и направилась к своему столику.

Вечер был безнадежно испорчен. Меня слегка трясло от наглости этого типа. Как вообще он мог меня заинтересовать? Этот Рафаэль ничем не отличался от остальных. Лицемер и избалованный мажор, для которого оскорбить незнакомку — обычное дело, чтобы потешить свое эго.

Резкий голос отца вырвал меня из пучины мрачных мыслей.

— Дочь, пойдем, познакомлю тебя со своим новым партнером, — он ободряюще похлопал меня по плечу, заставляя подняться и последовать за собой.

Сквозь стиснутые зубы я выпустила воздух и натянула привычную, светскую улыбку. Мы подошли к роскошной паре, примерно одного возраста с моими родителями. Я сразу поняла, кто они такие, и в голове эхом отозвались холодные слова: «Держись от меня подальше». «Прости, Рафаэль, я бы с радостью уехала отсюда, но у моих родителей другие планы,» — мысленно ответила я. Мама уже стояла рядом и непринужденно беседовала с ними.

— Сабина, познакомься, это мой новый партнер Шварц Эрих Болдерович и его очаровательная супруга Шварц Оливия Ярославовна, — отец сопроводил слова широким жестом. — Эрих, Оливия, это моя замечательная дочь Сабина.

— Рада знакомству, — я слегка склонила голову, приветствуя пару.

— Сабина, и нам очень приятно познакомиться с тобой, — Эрих Болдерович протянул руку, и я ответила на рукопожатие. — Твой отец много о тебе рассказывал. Ты его гордость, так держать.

«Ну вот, опять,» — промелькнуло у меня в голове.

— Я видела, ты успела потанцевать с нашим сыном. Вы смотрелись восхитительно, — Оливия Ярославовна с игривой улыбкой подмигнула мне. — Скажи, Рафаэль не был с тобой груб? Он бывает… несколько импульсивен, весь в отца.

— Оливия! — резко оборвал ее муж.

Она выжидательно посмотрела на меня.

— Боюсь, возникло небольшое недоразумение, но не стоит беспокоиться, это все юношеский максимализм, — уклончиво ответила я, стараясь уйти от прямого ответа.

— Вот как, — Оливия Ярославовна на мгновение отвела взгляд, но тут же вернулась ко мне с улыбкой. — Я приношу свои извинения за сына, если он был груб или… что его сейчас нет рядом.

— Все в порядке. Ваш сын не сделал ничего плохого.

«Зачем ты его выгораживаешь?» — прошептал внутренний голос, но времени на размышления не было.

— Тогда, думаю, вам стоит еще раз поговорить, — с хитрой улыбкой она тут же переключилась на моих родителей.

— Анжелика, Артур, мы с Оливией будем рады видеть вас в эту пятницу в нашем загородном доме по случаю дня рождения Рафаэля. Прекрасная возможность пообщаться в неформальной обстановке, а заодно и познакомить детей поближе. Надеемся, вы примете наше приглашение, — Эрих Болдерович обратился к моим родителям, словно меня и вовсе не существовало.

Мир поплыл перед глазами, когда отец с довольной улыбкой принял приглашение. Мне отчаянно захотелось закричать, что я не согласна, что не хочу, но вместо этого я лишь стояла и улыбалась.

Глава 3.1

Эта девица и моя мать явно что-то затеяли. Не поверю, что они не знакомы. Все её слова — ложь.

Во время танца я заметил Лину, одиноко стоящую в самом дальнем углу. Меня кольнула вина. Я знал, что мать не одобряет мой выбор, но заставить меня танцевать с кем-то другим прямо у неё на глазах — это отвратительно.

Сразу после танца я направился к ней. Мне было плевать на перешёптывания и осуждающие взгляды.

— Лина извини меня, — я крепко заключил её в свои объятия.

Она начала медленными успокаивающими движениями гладить мою спину.

— Всё хорошо, милый. Я понимаю, что твоя мама мечтает видеть рядом с тобой девушку из твоего круга… и её можно понять, — с грустью проговорила она.

Я отстранился, чтобы заглянуть в её небесно-голубые глаза.

— Мне плевать, чего хочет она. Важно только то, чего хочу я — быть с тобой. Ты мне веришь?

— Конечно, Рафаэль, я верю тебе. Я чувствую и вижу твою любовь, — она улыбнулась той самой улыбкой, в которую я влюбился с первого взгляда, но тут же её лицо омрачилось. — Раф, твоя мама…

Она посмотрела за мою спину, и я резко обернулся. Мать прожигала меня взглядом, её брови были сведены к переносице. Подойдя вплотную, она помолчала, собираясь с мыслями. Закрыв глаза, мама глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Открыв глаза, она произнесла ледяным тоном:

— Сын, ты не должен был бросать сразу после танца Сабину. Ты хоть представляешь, какие слухи поползут? «Сын Шварца обнимает одну, а танцует с другой!» Ты ставишь под удар репутацию нашей семьи, — она говорила тихо, но каждое слово было пропитано раздражением.

— Ты сама в этом будешь виновата.

— Как ты смеешь меня обвинять! Я забочусь о твоём будущем. Подумай сам, что тебя ждёт, если ты свяжешься с этой… — мать выплюнула последние слова, окинув Лину полным презрения взглядом.

— Ты заботишься о своём будущем! И называй мою девушку по имени, — я уже не мог сдерживать гнев.

— Не говори, что это всё серьезно. Сегодня она, завтра другая. Думаешь, я не знаю о твоих похождениях? Впрочем, не важно. Поверь, мы с отцом найдём тебе достойную партию, и ты, наконец, женишься, укрепив наше положение, — мать победно усмехнулась, словно её план уже был в действии.

— Всё это в прошлом. Мне плевать на других! Я сказал, что люблю Лину, и она станет моей женой. Можешь не тратить время на поиски невест, — я сжал кулаки до боли в костях.

— Ты забыл мои слова? Я уничтожу эту девку, если ты не отступишь! — её щеки покрылись пунцовым румянцем.

— Если ты это сделаешь, забудь, что у тебя есть сын, — я метнул в неё уничтожающий взгляд, развернулся к Лине, схватил её за локоть и поспешил к выходу.

Она что-то крикнула нам вслед, но из-за бушующего адреналина я не разобрал ни слова. Прыгнув в тачку, я почувствовал прилив адреналина и с наслаждением вдавил педаль газа в пол. Машина взревела и рванула вперёд, оставив за собой облако дыма.

— Раф, пожалуйста, успокойся, — прошептала Лина, но ярость уже полностью захлестнула меня. — Мне страшно, Рафаэль! — её голос сорвался на визг.

Я резко затормозил, остановившись на обочине. Повернувшись к Лине, я увидел в глазах дикий страх. Её руки судорожно сжимали ремень безопасности.

— Сука! — с силой ударив по рулю, я случайно задел клаксон, и машина оглушительно просигналила. — Прости.

Я не знал, за что именно прошу прощения: за то, что я притащил её на этот идиотский благотворительный бал или за то, что позволил эмоциям взять верх. От бессилия я просто рухнул головой на руль, закинув руки поверх него в полном изнеможении.

— Рафаэль, ты меня напугал, — призналась она тихо. — Но я понимаю, что ты сейчас на взводе.

— Я в ярости, Лина. Для моей матери я просто наследник, и она готова на всё, чтобы я соответствовал этой роли. Пойми, я пытаюсь оправдать её ожидания, но сердцу не прикажешь, и оно выбрало тебя. И, блядь, она никогда этого не примет. Не примет моих чувств, не поймет, что я по-настоящему влюбился.

Неожиданно меня захлестнуло желание излить душу, хотя я никогда этого не делал. В моем мире принято скрывать свои истинные чувства, ведь проявление слабости равносильно смерти. Но рядом с Линой я чувствовал, что могу снять маску и быть настоящим.

— Тебе очень больно, — прошептала она. — Как бы я хотела помочь, только не знаю, чем и…

Я не дал ей закончить. Притянул девушку к себе и жадно впился в губы. Углубил поцелуй, а когда в лёгких закончился воздух, прижался лбом к её лбу.

— Ты уже помогаешь мне. Просто одним своим присутствием ты делаешь мою жизнь светлее и свободнее. С тобой я чувствую себя настоящим.

В ответ на мои слова она крепко обняла меня. За окном разразился ливень. Желая немного разрядить напряжение, я позволил руке скользнуть по её бедру, опускаясь все ниже, к колену. Нащупав край шелковистого платья, дерзко проник под него. Я нежно поглаживал кожу, чувствуя, как она становится горячее под моими пальцами. Другой рукой я начал играть с бретелькой на её хрупком плече.

— Рафаэль, мы же на виду… — она застонала, заводя нас обоих.

— Хорошо, детка, едем домой. Но продолжение обязательно будет, — подмигнув, я отстранился, поправил ширинку и плавно выехал с обочины на дорогу.

Глава 4. Посреди белого дня.

Противный зуммер будильника вырвал меня из объятий сна. «Твою налево, надо бы сменить рингтон,» — с досадой подумала я, коря себя за лень возиться с настройками.

Сегодняшний день был самым нежеланным из всех. С глухим стоном я села в кровати и потёрла заспанные глаза. «Необходимо морально настроиться,» — мысленно приказала себе.

Зная, что танцы помогают мне успокоиться, я решила с самого утра поехать в студию, предварительно договорившись с хореографом. Ритмичный танец помог прогнать все тревожные мысли о предстоящей встрече с Рафаэлем.

— Сегодня ты танцуешь с каким-то особым напором, — заметила Анна, мой хореограф.

— Нужно было вытряхнуть из головы всё лишнее, — усмехнулась я, плюхнувшись на паркет. Открыв бутылку с водой, я жадно осушила половину.

Торжество должно было начаться в шесть вечера, так что у меня ещё было время для небольшого «шопинга». Приняв душ и переодевшись в свежую одежду, я попрощалась с Анной и села в машину с личным водителем.

Саша был для меня не просто водителем, но и бывшим увлечением. Его частые взгляды в зеркало заднего вида не могли остаться незамеченными. Я, будучи человеком прямолинейным, однажды поинтересовалась, что заставляет его так пристально на меня смотреть. Сначала он отнекивался, уверяя, что мне показалось. Я понимала, что Саша боится: если отец узнает о его чувствах, то уволит его, а может, и вовсе испортит репутацию, лишив возможности найти работу в будущем. Мне пришлось его успокоить, пообещав, что ему не о чем беспокоиться, ведь я не выдам его. В итоге на парковке между нами случился один поцелуй, после которого я резко охладела к нему. Да, к сожалению, поцелуй меня разочаровал. Потом я корила себя и постоянно задавалась вопросом: «Внешне он меня привлекает, почему я не даю ему шанса на повтор?» Ответ оказался прост. Во мне сидел глубокий страх: если родители узнают, они предпримут всё возможное, чтобы мы больше никогда не встретились. И меня будто ударило током. Все чувства испарились, и Саша перестал существовать для меня как мужчина. Странно, но моя психика словно пытается оградить от меня людей, которые могут пострадать, связавшись со мной.

Так было и с моей первой подругой, выросшей в детском доме. Маша была замечательной девочкой, с ней было весело и интересно. Она подарила мне браслет из простого бисера, а я ей — из драгоценных камней. И это стало роковой ошибкой. Когда мать спросила о браслете, я солгала, что потеряла его. Но, как известно, тайное всегда становится явным. Однажды на кружке рисования, который мы посещали вместе с Машей, появилась мама. Внезапно она решила поинтересоваться у преподавателя моими успехами и заметила на Маше мой браслет. Мать была в ярости из-за моей лжи, а узнав, что Маша сирота, запретила мне с ней общаться. Только сейчас я понимаю, что она что-то подстроила, чтобы Машу перевели в другой детский дом, чтобы мы больше не виделись. Эта горькая история научила меня ежедневно думать о том, с кем я общаюсь, и это каким-то образом распространилось и на мои отношения с мужчинами. Подозреваю, что из-за страха я просто запрещаю себе влюбляться, чтобы ненароком не навредить кому-то.

Саша оказался понимающим, когда я объяснила ему, почему мы не можем быть вместе. Конечно, иногда он пытается заигрывать со мной, покупает мои любимые шоколадки, но делает это ненавязчиво и с какой-то трогательной грустью. Вся трагедия в том, что я никогда не смогу ответить на его чувства, а он будет продолжать страдать в одиночку.

— Куда направимся, Сабина Артуровна?

Он всегда обращался ко мне по имени и отчеству, хотя мы давно перешли на «ты».

— Саш, мне нужно купить новое платье на вечер. Шкаф ломится от нарядов, но ты знаешь мою мать. Вези меня в «Эпоху».

Назвав место, я удобно откинулась на мягкое заднее сиденье. Машина тронулась плавно. Я взглянула в iPhone и увидела сообщение от отца: «Сабина, не забудь о сегодняшнем приёме у Шварцев. Прошу, не опаздывай». Закатив глаза, я шумно вздохнула и уставилась в окно, рассеянно наблюдая за утренним городом.

— Как прошла тренировка? — поинтересовался Саша.

— Нормально, — сухо ответила я, обрывая тему на корню.

Я старалась не начинать разговор первой, чтобы не выболтать чего-нибудь лишнего. И он, как всегда, не стал настаивать. Мы подъехали к торговому центру, и я поспешила выйти из машины. «Боже, как же я ненавижу ходить по магазинам! Это настоящее мучение!» — застонала я про себя, но на лице не дрогнул ни один мускул.

— Может, мне пойти с вами?

— Нет, я сама пройдусь. Постараюсь не задерживаться.

С этими словами я развернулась и направилась ко входу в ТЦ. Размышляя о том, в какой бутик зайти первым, я вдруг почувствовала, как чья-то рука касается моего локтя. Резко обернувшись, я с удивлением увидела перед собой цыганку. Она, не мигая, смотрела прямо мне в глаза. От неё исходил резкий запах эфирных масел, который сразу же ударил в нос, вызвав зуд и слезы.

— Запомни то, что сейчас услышишь, — сказала она, понизив голос.

Глава 5. Заезженная пластинка.

Я сидел в гостиной, погружённый в книгу, когда ко мне подошла домработница.

— Рафаэль Эрихович, вас просит к себе Эрих Болдерович, в кабинет, — пропищала она тонким голосом.

Я даже не поднял глаз от книги, увлечённый перипетиями сюжета.

— Он просил, чтобы вы немедленно подошли. Иначе… он сказал, меня уволят, — домработница заметно занервничала, видя, что я не собираюсь двигаться с места.

Конечно, я не хотел подставлять её, хотя и понимал, что отец попросту манипулирует. Знал, что ему ничего не стоит разыграть подобный спектакль.

Нехотя отложив книгу на кашемировый диван и даже не удостоив девушку взглядом, я направился в кабинет отца.

— Сын, ты помнишь, что в честь твоего дня рождения мы с матерью решили организовать масштабное мероприятие в нашем загородном доме? — начал он, без обиняков переходя к делу.

Я лишь кивнул, слегка склонив голову.

— Ты должен понимать, что это не просто праздник. Это возможность расширить круг наших деловых контактов. Будут викторины, к которым тебе следует подготовиться. Журналисты… Я хочу, чтобы ты продемонстрировал им свой ум, — отец говорил тоном, не терпящим возражений.

Я ухмыльнулся, засунув руки в карманы брюк, и немного наклонил голову набок.

— Иначе, лишишь наследства, отец?

— Прекрати! — он хлопнул ладонью по столу и бросил на меня гневный взгляд. — Я думаю о твоем будущем! Чем раньше ты себя проявишь, тем быстрее тебя примет высшее общество.

— Замётано. Еще что-то?

Я помассировал переносицу, демонстрируя, что мне смертельно скучно.

— У меня новый партнер. Очень влиятельный человек…

— Не влиятельнее тебя, — перебил я его.

— Замолчи и слушай! — рявкнул отец. — Ты мой наследник. В твоем возрасте я уже был женат. Тебе пора найти себе достойную женщину…

Я снова не дал ему договорить:

— Стоп! Вы с мамой сговорились, что ли? У меня уже есть девушка, я собираюсь сделать ей предложение и…

— Ты совсем не слышишь! Эта девчонка тебе не пара. Её отец — простой рабочий, а мать — учительница. Ты представляешь, что о вас будут говорить? — отец взорвался, резко поднялся из-за стола и, подойдя ко мне вплотную, зашипел: — Если ты не хочешь думать головой, мы с твоей матерью подумаем за тебя!

— Я сам буду решать, как мне жить. И если понадобится, я откажусь от твоего наследства, оно мне нахер не нужно.

Развернувшись, я вылетел из кабинета отца. Навстречу, обеспокоенная, спешила мать.

— Сынок, что случилось? Вы снова поругались? — она остановила меня, нахмурив брови.

Ярость бушевала во мне, но я не хотел изливать её на мать. Поэтому решил смягчить обстановку, попытавшись всё обернуть в шутку.

— Бык увидел красное полотно и побежал на него, — хмыкнул я, криво усмехнувшись.

— Что на этот раз вы не поделили?

— Мам, ты с ним заодно, можешь не притворяться.

— О чём ты?

— О моей Лине. Ты тоже против неё.

— Рафаэль, сынок, пожалуйста, пойми нас правильно, — начала она мягко. — Мы всего лишь хотим, чтобы ты был счастлив. Эта девушка… Лина… она не из нашего круга.

— Снова? И что с того? — огрызнулся я.

— Она привязывается к тебе, Рафаэль. А ты… ты же знаешь, как это бывает. Увлечение проходит, а у неё останется разбитое сердце. Нельзя так играть с людьми.

— Я не играю, — процедил я.

— Подумай о ней, сынок. Будет лучше, если ты сейчас прекратишь эти отношения, пока не стало слишком поздно. Ей будет больно, но эта боль пройдет. А если ты затянешь, всё станет только хуже.

Я сжал кулаки.

— Вы так говорите, будто она какая-то вещь, которую можно выбросить.

— Мы не это имеем в виду! — воскликнула мать. — Просто… она не ровня тебе. У тебя другое будущее, Рафаэль. Не разрушай его из-за мимолетного увлечения.

Её слова ранили, хотя я и понимал, что ими движет вовсе не злоба, а страх за моё будущее. Но разве можно строить счастье на чужих страхах? Разве любовь измеряется происхождением и статусом?

Глава 6. Ядовитые зёрна.

Я попыталась вырваться, но хватка оказалась на удивление крепкой.

— Простите, мне некогда.

Цыганка лишь усмехнулась, обнажая золотой зуб.

— Время найдется, когда судьба зовет. Вижу я… вижу дорогу длинную, в шелках да злате. Но не все золото, что блестит, девица.

— Я не верю в гадания.

— А верить придётся, когда беда постучится в дверь. Вижу, выбор сложный перед тобой стоит. Два пути, две судьбы… Один путь в свет ведёт, к любви и счастью. Другой — в тень, к обману и разочарованию.

Я невольно напряглась.

— Что за выбор?

Цыганка наклонилась ближе, её голос стал тише, почти шепот.

— Слушай меня внимательно, девочка. Выбор твой близок, он уже стучится в твою дверь. Вижу две дороги, два пути, расходящиеся, как ветви старого дерева.

— И что, если я выберу неверный путь? — прошептала я, чувствуя, как холодок страха скользит по позвоночнику.

— Если пойдёшь дорогой, которую тебе навязывают, дорогой, вымощенной чужими желаниями, угодишь в клетку, золотую, но всё же клетку. Будешь жить в роскоши, да, но сердце твое засохнет, как цветок без солнца. Жить будешь чужой жизнью, дышать чужим воздухом, и с каждым днём всё больше будешь терять себя. Глаза твои потухнут, улыбка станет фальшивой, а душа будет тосковать по свободе, по той, которой ты сама себя лишила. Увидишь вокруг себя лишь ложь и притворство, а любовь, настоящая любовь, пройдёт мимо, не узнав тебя в этой маске, в этой роли, которую тебе навязали. И в конце пути останешься одна, с горьким осознанием, что прожила не свою жизнь, а жизнь, которую тебе продиктовали.

Цыганка помолчала, всматриваясь в побледневшее моё лицо. Затем её голос стал мягче, обнадеживающе.

— Но есть и другая дорога, девочка. Дорога, вымощенная твоими собственными желаниями, твоей собственной волей. Если будешь слушать своё сердце, если будешь следовать за своими мечтами, даже если весь мир будет против тебя, то обретёшь то, чего так жаждет твоя душа. Найдёшь любовь, искреннюю и чистую, которая согреет тебя в самые темные времена. Будешь жить своей жизнью, дышать полной грудью, и каждый день будет наполнен смыслом и радостью. Будешь свободна, как птица в небе, и ничто не сможет удержать тебя от того, что тебе предназначено. Выбери этот путь, девочка, и не бойся идти по нему, даже если будет страшно. Ведь только так ты обретёшь настоящее счастье и станешь той, кем тебе суждено быть. Слушай себя, доверяй себе, и ты никогда не ошибёшься.

Эти слова почему-то задели меня.

— Что за чушь?

— Не чушь, а правда жизни. Берегись огня, красавица, огонь обожжёт, пепел оставит. И ещё… остерегайся того, кто рядом с тобой всегда. В нём таится… тьма.

Цыганка выпустила мою руку и отступила на шаг.

— Судьба — штука изменчивая, но предупреждён — значит вооружён. Подумай над моими словами, красавица. Они — ключ к твоему будущему.

С этими словами цыганка грациозно развернулась и затерялась в толпе, оставив меня стоять посреди торгового центра с холодом в груди. «Бред какой-то,» — подумала я, но тревога уже поселилась в сердце.

Ворвавшись в ближайший бутик, я схватила первое попавшееся платье, перчатки и меховую накидку. Туфли помогла подобрать консультант. Усевшись в машину, я огляделась по сторонам.

— Сабина Артуровна, с вами всё в порядке? — Саша смотрел на меня так пристально, словно пытался прочитать мои мысли.

— Все в порядке, Саша. Отвези меня домой, — резко бросила я, давая понять, что ничего не случилось, просто устала.

Но на самом деле, мне казалось, будто за мной наблюдает та самая цыганка. Её слова, словно ядовитые зёрна, прорастали в сознании, заставляя задуматься о будущем.

Глава 7. В честь дня рождения.

Сколько себя помню, любой праздник в нашей семье становился поводом для шумного приёма, на который съезжались десятки едва знакомых людей. Я вырос в этой атмосфере, так что подобные мероприятия не вызывали у меня ни отторжения, ни дискомфорта.

Пережив поток поздравлений от гостей, я взял Лину за руку, но почувствовал, как она напряглась. Ей явно было некомфортно в этом месте.

— Расслабься, красавица, ты со мной, — шепнул я ей на ухо, обнимая её хрупкое тело. — Да и если присмотришься, может, увидишь кого-нибудь из своих одногруппников.

— Ты сам их позвал, да? — рассмеялась она.

— Ну, по правде говоря, не я, а родители. Ты же знаешь, сколько людей «дружит» с нашей семьей, — произнося слово «дружит», я сделал жест, изображающий кавычки.

— Ах да, я совсем забыла, с кем связалась, — Лина легонько толкнула меня в бок, и мы оба рассмеялись.

Лина попала в наш университет для золотой молодежи исключительно благодаря своему интеллекту. Она училась в параллельной группе, и, по её словам, все её одногруппники были поразительно глупы и ленивы. Честно говоря, так оно и было. У таких, как я, всегда было преимущество — деньги, они решали практически всё.

С тех пор, как мы начали встречаться, я перестал полагаться исключительно на чужую помощь и даже начал самостоятельно грызть гранит науки. И, честно говоря, у меня стало неплохо получаться. Иногда я не мог справиться самостоятельно, и Лина приходила на выручку. Мне нравилось, когда мы вместе корпели над сложными задачами или писали доклады. Лина всегда помогала с удовольствием, а вот своим одногруппникам отказывала без колебаний. Из-за этого её недолюбливали, но стоило им узнать, кто её покровитель, как все тут же прикусили языки. И действительно, меня стоило бояться. За моей маской беспечного весельчака скрывается волк, готовый разорвать любого, кто посмеет зайти на мою территорию.

— Раф, а что он тут делает? — Лина указала взглядом на группу людей у бассейна.

Поначалу я не понял, о ком она говорит, но, заметив Александра Косых, почувствовал, как лицо искажается от отвращения.

— Он сын конкурента моего отца… Они всегда были нашими главными врагами. А теперь, вдруг, решили, что вместе нам будет лучше. Наивные, — произнес я с сарказмом, сжав кулак до хруста в костяшках.

Саша был тем ещё отпрыском богатых родителей, купающийся в роскоши и вседозволенности. Из-за одного инцидента, когда он чуть не покалечил Лину, мы с ним стали врагами. Пока я мысленно обзывал его последними словами, он заметил мой взгляд. Его губы растянулись в ядовитой усмешке. Саша поднял бокал шампанского в приветственном жесте, но его взгляд, едва коснувшись меня, тут же переметнулся на Лину. Не желая дальнейшей встречи с Сашей, я взял девушку под руку.

— Пойдем-ка отсюда, найдём что-нибудь вкусненькое, — пробормотал я и, приобняв её за талию, подтолкнул в сторону столов с закусками.

Лёгкий флирт с Линой был прерван появлением моих родителей.

— Рафаэль, хочу представить тебе семью Зарецких, — отец кивнул в сторону приближающихся людей. — Артур Артурович — мой новый деловой партнёр. Рядом с ним его жена, Анжелика Денисовна, и дочь, Сабина.

Я мельком взглянул на девушку, но тут же перевел взгляд на Артура Артуровича и протянул ему руку.

— Рафаэль, рад знакомству, — произнес я, изобразив приветливую улыбку.

— С днё рождения, молодой человек! Примите от нас скромный презент, — произнес Артур Артурович, искоса взглянув на дочь, как бы подталкивая её к действию.

Сабина словно очнулась от своих мыслей, шагнула ко мне и протянула небольшую подарочную коробку.

— С днем рождения, Рафаэль, — её голос слегка дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.

— Спасибо, — ответил я, принимая подарок.

В момент передачи подарка наши пальцы случайно коснулись друг друга, и я почувствовал, насколько холодны её руки. Интересно, это физиологическая особенность или проявление скрытого напряжения?

Внутри лежали дорогие запонки, явно купленные не без участия именитого ювелира. Я выдавил из себя подобие улыбки. Надо же показать, что подарок пришёлся по душе, хотя я бы предпочёл ничего от них не получать. Дворецкого, как назло, рядом не оказалось, и мне пришлось засунуть коробку во внутренний карман пиджака. Этот мусор долго здесь не задержится, — подумал я, но вслух произнес:

— Изумительные запонки, я в восторге! Искренне благодарю за такой щедрый подарок, — произнёс я, снова протягивая руку Артуру Артуровичу для рукопожатия.

— Сабина сама их выбирала. Приятно знать, что моя дочь смогла угодить вашему вкусу, — с гордостью произнёс мужчина, пожимая мне руку в ответ.

— Ладно, вы ещё успеете пообщаться, а сейчас нам с Рафаэлем нужно пойти объявить развлекательную программу вечера, — произнес отец, прощаясь с собравшимися и жестом показав мне, куда идти.

На ходу я успел оставить лёгкий поцелуй на щеке Лины, крепко сжав её руку в своей.

— Я скоро вернусь, — пообещал, глядя ей в глаза. Она лишь кивнула, едва заметно сглотнув.

Пока я шёл за отцом, меня раздирали два противоположных желания: бросить всё и увезти её подальше, или же стиснуть зубы и доиграть эту роль до конца.