Семейная легенда: рождение легенды

Глава 1

Окрестности г. Жешува, Речь

Посполитая, весна 1571г.

Город Жешув. Развалины древнерусского городища. Именно там расположился уединенный дом, похожий своими размерами на маленькую деревеньку. Господский дом был огромен, его построили в конце прошлого века из серого камня предки теперешнего хозяина, Богуслава Полонского. Откуда берут свое начало легенды? Чаще всего из истории рода, если он помнит свои истоки. А именно эта легенда ткалась на глазах современников и продолжила жить в памяти потомков, надеясь обрести свои законченные очертания. Но не надеясь стать явью.

До столицы воеводства ехать не близко, вот Полонские озаботились всем необходимым для жизни. У них была своя кузнеца, два поля пшеницы с мельницей. В хозяйстве хватало работы, и дворяне радостно давали простому люду заработать на кусок хлеба. Небольшие бедные домишки были разбросаны по долине.

Рядом с господским домом протекал Вислок. Горная речка быстро несла свои воды, беря начало в Карпатах, несущих в себе свои истории и ужасы. Чем ближе Вислок подходил к устью, тем спокойнее и мельче становились его воды. А владения Полонских удачно расположилось рядом с Восточными Карпатами, через горы лежало княжество Трансильвания, в начале века признавшее себя самостоятельным. Но земли помнили другое: люди помнили князя Влада Дракулу, его казни дворян и завоевание Валахии. Молва не скупилась на приукрашивания, и даже после смерти Влада истории становились лишь ужаснее. Небылицами пугали непослушных детей. Только отец Янек качал головой и молился в маленькой часовенке на окраине земель Полонских, не одобряя поведение паствы.

Семья Полонских происходила из привилегированного сословия шляхтичей. На протяжении многих поколений они воевали на стороне Польского Королевства, а потом уже и Речи Посполитой. Глава семьи, Богуслав Полонский, участвовал в боевых операциях с русскими, но сейчас находился у себя дома, наслаждаясь минутами мирной жизни, уйдя от политики. Если, конечно, наличие шести детей от восемнадцати до трех лет можно назвать покоем. Злата, его жена, была другого мнения, считая, что бедлам в доме способен свести с ума любого нормального человека.

Правда, сейчас стало спокойнее, когда Войтек отправился служить. Но не для семьи, которая волновалась за отца, а теперь за первенца. Василий, второй по старшинству из детей, тоже примерял на себя военную форму. Но его час не наступил. Пока.

Сейчас Василий бежал по редколесью, перепрыгивая через кочки и ветви деревьев, упавшие после снежной зимы. Вислок бурно нес свои воды, река разлилась после таяния снегов, питая землю живительной влагой. Юноша был высок и гибок. Его фигура еще не обрела мужскую кряжистость. Это придет позже с возрастом и тренировками на плацу. Конечно, отец занимался воинским ремеслом с сыновьями, и мальчики умели пользоваться кинжалом, который всегда висел в ножнах на поясе. Старшие сыновья уже освоили лук, пистолет и саблю и были подготовлены к войне, но ни одному не пришлось побывать в настоящем сражении.

Василий был одет в жупан[1] и длинный делию[2], приталенный со стоячим воротником. Его талию украшал богато расшитый пояс, под верхней одеждой виднелись брюки и сапоги из мягкой кожи с узкими носами. Голова юноши осталась непокрытой, и короткие русые волосы развевал шаловливый ветерок. Молодое лицо только робко пробивалось светлым мягким пушком, едва заметным на обветренной смугловатой коже. На шее под рубахой висел нательный крестик на золотой цепочке. Василий замедлил бег, добравшись до плоскогорья. Здесь, среди невысоких каменных плат, расположились пещеры с невысокими потолками. Вдалеке вздымались пики Карпат со своей страшной и притягательной историей, к которой мало кто хотел иметь отношение.

Юноша присел на нагретый солнцем камень, он знал, что один. Он ждал, поглядывая на небо, где по голубому склону катилось желтое солнце. Вдруг он вздрогнул, когда из-за поворота скалы появился старец. Дешевая изношенная одежда грязного серого цвета знавала лучшие времена. Истоптанные сапоги прокрывал слой пыли. Длинный жупан был подпоясан обыкновенным куском ткани, и невозможно было определить, к какой семье принадлежит незнакомец. Необычным было то, что на голову он накинул капюшон, закрывающий лицо от прямых солнечных лучей. Сухая, морщинистая ладонь сжимала палку-посох. Он тяжело опирался на нее, осторожно передвигая ноги. Старик действительно был стар. Создавалось впечатление, что от ветра он просто рассыпется.

Василий резво вскочил на ноги и бросился к путнику, осторожно беря его под руку.

- Присядь, дедушка, - заботливо подвел он его к камню. – Чем я могу помочь?

- Наполни бурдюк водой, - проскрипел он. – Пить хочется, а спина не гнется.

- Сколько же тебе лет? – вырвалось у мальчика, когда он взял тару из старческой руки.

- Столько не живут, - признался он.

Юноша спустился к реке, присев на корточки, он наполнил водой бурдюк и завязал его. Он вернулся к старику, отдыхающему возле вековых камней. И вздрогнул при виде его лица, старик опустил капюшон. Длинные белые волосы до плеч, белая борода, белые густые брови. Вся кожа покрылась сетью морщин и тоже отдавала белизной, а глаза – они казались старше, чем сам мир.

- Попей.

- Спасибо, - поблагодарил он. На удивление руки уверенно взяли бурдюк, и он принялся жадно пить.

- Куда держишь путь?

- Вышел прогуляться, - вытер он влагу с усов. – Меня зовут Луций. А ты?

Глава 2

К Полонским в вотчину пожаловали нежданные гости, не сообщившие о своем приезде. Но не принять было нельзя. Владзислав Петровский – сосед и оппонент Богуслава по всем вопросам. И Станислав Любомирский, активно служивший при дворе Сигизмунда II Августа, держал руку на политическом пульсе страны. С гостями прибыл небольшой отряд охраны.

Хозяйка дома встретила и проводила гостей в просторный зал, чуть прохладный, ведь не так легко прогреть печкой каменный мешок. В просторных помещениях гулял ветерок, и стояла сырость, но дом постоянно просушивали. На обычном деревянном столе слуги поставили еду с кухни, и сначала все пообедали прежде, чем начинать разговор. Богуслав Полонский внимательно изучал гостей, он был умен и расчетлив, на левой щеке виднелся шрам от сабли. За свои годы он прошел немало битв и не только на поле боя. И до сих пор оставался живым, вот появление этих двоих ему не нравилось, он чувствовал угрозу, надеясь, что сможет ее предотвратить.

- Так что привело вас в мой дом?

- Мы приехали по делу, - ответил Петровский. Трое мужчин ушли в кабинет хозяина, чтобы женщины не забивали голову сложными вопросами, которые предстояло решить.

- По делу это хорошо, - не улыбнулся он. – Говорите. Я слушаю.

Полонский молчал, но был напряжен: появление Любомирского не предвещало ничего хорошего. Он всегда радел за две вещи – собственное благополучие и процветание Речи Посполитой. Мужчины молчали.

- Так что привело вас в наши неспокойные места? – миролюбиво спросил Богуслав.

- Ты знаешь, что Сигизмунд бездетен, - буднично проговорил Станислав. – Без наследника мы утонем в крови.

- Шляхтичи всегда придерживались мнения, - тихо ответил хозяин, - что монарха можно и нужно выбирать, если нет прямых наследников. Рад, что нас услышали.

- На трон не хотелось бы приглашать иностранца, - заговорил Петровский, - который начнет обогащаться за наш счет.

- Мы в невыгодном положении, - продолжил его друг. – Руст велика и могущественна. Иван Грозный насаждает свою политику в угоду себе. Наш мир не продлится долго.

- Пока мы не воюем, - напомнил Полонский. – Герман уехал к Московскому двору, чтобы подтвердить наше мирное отношение к соседу.

- Это хорошо, - обрадовался Владзислав, - что при дворе царя Иоанна у нас свой человек.

- Нам надо думать, кто займет место Сигизмунда, Богуслав, - спокойно сказал Любомирский.

- И кого предлагаете вы?

- Тебя, Богуслав Полонский, - не испугался Станислав.

Богуслав замолчал, переваривая необычное, но закономерное предложение.

- Не понимаю, - ровным голосом сказал он, глядя прямо в глаза. Он ничем себя не выдал, ни единым движением, даже в меру удивился, не разыгрывая бурного негодования.

- Не надо, Богуслав, - поморщился Петровский. – Я, конечно, еще даже не родился, но родители прекрасно помнят рассказы бабушки.

- При чем здесь Катерина Петровская? – холодно спросил Полонский.

- Она помнила твою бабушку Анну, - оскалился сосед. – Гуляла на ее свадьбе с Иштваном Полонским. А твой отец… Матеуш родился через семь месяцев после свадьбы.

- На что ты намекаешь? – большая ладонь легла на рукоять кинжала.

- Успокойся, Богуслав, - вмешался Любомирский, предотвращая кровопролитие. – Твоя бабушка жила при дворе Сигизмунда I. Ни для кого не секрет, что родитель короля отличался мужской силой. От двух жен и любовницы у него осталось предостаточно детей.

- Моя бабушка была порядочной женщиной!

- Мы не сомневаемся в ее чистоте и невинности, Богуслав, - заговорил сосед. – Но неужели ты не допускаешь возможности, что в твоих жилах может течь кровь Ягеллонов? Ты можешь занять достойное место.

- Нет, - покачал головой мужчина. – Я знаю, что мой отец наследник деда. Этому есть прямое доказательство, он похож на Иствана.

- Но Анна была фрейлиной королевы, - с легкой улыбкой напомнил Любомирский. Полонский равнодушно посмотрел на него, стирая усмешку с лица последнего.

- Тебе-то какая выгода с этой возни? – спросил хозяин.

- Почти никакой, - порадовал Петровский.

- Владзислав, - укоризненно проговорил Богуслав. – Мы не первый год знакомы. Так чего ты хочешь?

- Приблизиться к власти.

- За счет меня?

- Не совсем, - заюлил он. – У меня есть дочь, у тебя сын.

- Войтек уже помолвлен, - равнодушно напомнил он. – Сейчас невесте тринадцать лет. Годика через два-три сыграем свадьбу. Я не могу обидеть Мазура.

- И не надо, - горячо поддержал сосед. – Есть Василий. Он тоже твой сын. Его невеста умерла лет пять назад, и ты не озаботился новой родней. Почему не породниться? У нас славные предки.

- Да, Владзислав, - тихо согласился Полонский. – Мы по праву гордимся предками. Но мой отец не разрешил мне жениться на твоей сестре. Я не разрешу Василию жениться на Милле.

- Почему? – агрессивно набросился он на него. – Чем вам не угодили женщины моей семьи? Вы бракуете уже вторую невесту. Милла дочь моего брата. Она здоровая и веселая.

Глава 3

Лешек Новак сидел на лавке в большом зале и правил кинжал. Он воевал под командованием Полонского уже десять лет и ценил командира. Он принадлежал к древнему роду Батория, но не мог и не хотел пользоваться благами отца, который, хоть и признал сына, так никогда и не женился на его матери. Вот он и предпочел жизнь наемника и солдата.

Он поднял голову и улыбнулся: мимо него прошли две господские дочки – юные и беззаботные. На маленьких головках красовались чепчики. И он чувствовал себя ужасно старым, хотя был старше Ханны на восемь лет, но, казалось, их разделяла целая пропасть. Он качнул головой и вернулся к лезвию, которое продолжил точить.

Тяжелые шаги мужчины привлекли его внимание, и перед ним появился хозяин. Лешек поднялся на ноги, и Полонский молча кивнул ему, зовя за собой. Они встали у раскрытого окна. Рядом никого не было, Богуслав даже выглянул наружу, чтобы удостовериться, что их не подслушают. Не смотря на все предосторожности, Богуслав заговорил шепотом. Лешек стиснул зубы и прищурился, понимая, какую ответственность взваливает на него командир. Он дал клятву исполнить приказ и доставить Ханну в дом жениха. Полонский верил Новаку, как самому себе. За старшую дочь он больше не волновался.

Василий вернулся в дом позже. Он сразу ощутил напряжение и приближение опасности. Мать едва взглянула на него и отправила на поиски отца, спеша наверх с невзрачным, почти грязным платьем. Отец и сын вышли на улицу и прогулочным шагом пошли вокруг крепости, которую изначально построили здесь, и со временем она превратилась просто в жилище, которое защищал небольшой гарнизон.

- У меня для тебя поручение, Василий, - заговорил серьезно отец, собираясь взвалить на него серьезные проблемы.

- Слушаю.

- Утром поедешь в Жешув и отвезешь мать, сестру и братьев в монастырь.

- Считаешь, это хорошая идея, отец? Я могу помочь.

- Ты поможешь, - тихо поправил Полонский, - если мне не придется переживать за них. Мне легче будет сражаться, когда за нами придут, если ты защитишь самое дорогое.

- Я тебя понял, - тихо сказал юноша. Его взгляд стал решительным и холодным. – Я вернусь, отец!

- Нет, Василий! – рука отца крепко сжала плечо, и он встряхнул парня. – Ты отправишься к Войтеку. Он должен знать, что с нами случилось. Я постараюсь выжить. Ханна будет под защитой Янека, твоя мать и дети под защитой святынь. Ты не должен допустить, чтобы брат приехал в ловушку. Твоя задача спасти брата!

- Да, отец! – прикрыл он глаза, понимая, что этот разговор может оказаться последним. – Сделаю!

- Я не сомневался в тебе, сын, - проговорил Богуслав. – Поешь и отдохни. Завтра в дорогу.

Вечер был омрачен предчувствием надвигающейся беды, даже дети не шалили, молча ковыряя еду. Богуслав был мрачен: Злата тоже отказалась покинуть его, боясь, что возвращаться будет просто некуда. Уже собрали необходимые вещи в дорогу, но даже в наступающей ночи Полонский не находил себе места, вглядываясь в темноту, пытаясь уловить тени.

- Что ищешь, командир? – раздался за спиной голос Лешека. Нервозность Полонского сняла сон и с воина. Он бесшумно оказался рядом.

- Не знаю, Лешек, - неуверенно признался он. – Неспокойно мне. Как перед битвой.

- Мы уйдем на рассвете.

- Нет, Лешек, - тихо перебил его мужчина и сверкнул взглядом. – Не утром. Сейчас. Буди Ханну, и уходите немедленно.

- А ты?

- Спасай мою дочь, солдат! – приказал он. – У меня есть силы для битвы. И еще, Лешек…

- Да?

- Янек мой друг, - медленно, будто неохотно сказал он, - но я не исключаю предательства. Прежде чем вести дочь в замок, проверь, будет ли там безопасно для нее.

- Сделаю, - кивнул он и хмуро спросил. – Если там опасно? Куда мне везти Ханну?

- О таком я не думал, - вздыхая, признался он. – Я не знаю. У меня вся надежда на Янека. Если там Любомирский…

- Будем надеяться, - не стал волновать его воин, - там нет засады.

- С богом, Лешек, - перекрестил его Богуслав. – Иди за Ханной.

Молодой человек бегом поднялся в спальню девушки и растолкал ее, не предавая значения правилам приличия. Он поставил свечу на тумбочку рядом, не обращая внимания на ее испуг. Девушка села в постели, прижимая одеяло аж к подбородку, круглыми глазами таращась на мужчину в собственной спальне.

- Что?..

- Быстрее одевайся, - приказал он, протягивая приготовленный для нее наряд. – Уходим прямо сейчас.

- Шутишь?! – взвизгнула она. – Ночь на дворе!

- Знаю, - он сдернул с нее одеяло и принялся запихивать ее в крестьянское платье, внушая страх. – Твой отец велел бежать сейчас!

- Я поняла, - задыхаясь, сказала она. Грубая рубашка надежно легла поверх ее сорочки. Жесткая юбка прикрыла ноги в тяжелых башмаках. Ей уже было все равно, что со шнуровкой на спине помогал воин отца, она просто хотела жить. Но слезы наворачивались на глаза.

- Надень рантух[1], - попросил он. – Если тебя примут за мою жену, не станут обращать внимания.

Ханна спрятала волосы под белое покрывало и сверху надела уродливый чепец. Темный плащ укрыл плечи, и она схватила холщовую сумку, выбегая за своим сопровождающим. Внизу ее провожал отец.