Семь испытаний любовью

Пролог

- Арушшшаа... Аруша... Иди ко мне… Я жду тебя… Аруша, - настойчивый голос заставляет передвигать ноги в непроглядном тумане.

Мама попросила отвезти бабушке гостинцы. Уж не знаю, как так получилось, но таксист высадил меня у темного парка и велел идти напрямки. Видите ли, у него видимость плохая. И нет бы дуре повернуть, так нет же. Оставалось пройти только этот парк, и вот он, дом моей бабушки. Приболела старушка, надо бы навестить.

Натягиваю капюшон своей красной толстовки и, обхватив покрепче сумку с гостинцами, топаю через парк, нервно оглядываясь по сторонам. Плотный туман, словно саван, заворачивает меня в свои объятия, надежно перекрывая видимость. Если бы не полная луна, так бы здесь до утра и блуждала.

Только не успеваю зайти, как слышу хриплый голос. Он словно гипнотизирует своими интонациями, и я, как завороженная направляюсь на его зов. Ноги сами бредут в нужном направлении, а я, вжав голову в плечи, боязливо оглядываюсь по сторонам.

- Ну, что же ты, Арууушшшааа, не идешь? - снова хриплый голос, и я дергаюсь в сторону.

Рядом на ветке старого дуба с громким карканьем слетает черный ворон и, затрепыхав крыльями, улетает прочь.

- Тьфу, зараза! - бормочу в пустоту и вдруг вижу огромную тень, метнувшуюся за деревьями.

- Кто здесь? - пищу, как испуганный кролик, и сильнее сжимаю ручку от сумки.

Может, бомжи решили у меня поклажу отжать? А там ведь пирожки с мясом и грудинка, мамой собственноручно копченая. И котлеты из говядины, которые папа так хотел съесть. Уж лучше бы он, чем не пойми кто.

Шаг прибавляю и на свое счастье выхожу к перекрестку, после которого прямая тропинка к бабушкиному дому. Теперь точно не заблужусь. Зажимаю во вторую руку перцовый баллончик и решительно пилю через мрачные деревья. Откуда вообще такой туман взялся? Ведь погода сегодня ясная стояла.

Только стоит на перекресток выйти, как передо мной в ярком свете полной луны появляется большая собака. Вот только этого мне не хватает. Господи, все же придется с котлетами распрощаться. Уж лучше они, чем я. Только пока я судорожно думаю, что мне делать: звать на помощь или бежать, собака медленно подходит ко мне и замирает.

Луч, словно прожектор софита, гуляет по темно-серой шерсти и пересекает красно-желтые, словно раскаленные угли, глаза.

- Мамочки! - заикаясь, начинаю пятиться, а собака наступать.

Она пялится на меня, не отрываясь, своими дьявольскими глазами и постепенно увеличивается в размерах.

Какая, нафиг, это порода вообще? Надеюсь, она людей не есть?!

Только псина прет на меня и вдруг выпрямляться начинает. Она встает во весь рост на задние лапы, полностью закрывая от меня большой шар луны, и громко дышит.

- Арушшшаа! - слышу голос в голове и замираю. - Что же ты не идешь? Расколдуй же меня.

- Котлеты будешь? - на немой призыв решаю откупиться едой и щедро предлагаю еще. - Или пирожки? С мясом. Умммм. Вкуснятина.

Несу бред, конечно, но в данной ситуации на большее я не способна. В последний раз сжимаю ручку сумки в руке, словно прощаясь, и кидаю громадине в обличье… Волка?

Твою же мать! Это же оборотень!

Монстр обнюхивает мою сумку и со злостью откидывает в сторону мощной лапой.

- Эй, чё за фигня?! - воплю, не подумав. - Не свое не жалко, что ли?

Только псина вдруг голову вверх задирает и громко, протяжно воет.

- А с другой стороны - забей! Я к бабуле и днем забегу, - рукой даже машу, чтобы псина поверила в мою искренность, а сама потихоньку пячусь в обратном направлении.

Только волчара на мой треп не ведется и наступает. Подходит вплотную и начинает обнюхивать. То в волосы носом уткнется, то в подмышку.

- Эй, охренел совсем! - возмущенно ору, когда он носом в пах тычется и громко фыркает.

А потом и вовсе психую, размахиваюсь и по наглой морде заряжаю. Рука проскальзывает по огромной пасти, и я тут же визжу от боли, когда она натыкается на огромный острый клык. Поперек ладони проходит глубокая кровавая борозда, и капли крови сразу же начинают стекать на землю.

Волк вскидывает голову, сверкает своими глазищами и недовольно рычит. Пока трясу раненой рукой, он вдруг проводит по ней длинным языком, слизывая капли крови. Визжу от соприкосновения с шершавым языком и совершенно на автомате, со словами «фу», вытираю слюни об его же шерсть, словно глажу.

Замираю на мгновение, а псина, ну или волк, вдруг садится на задницу и начинает вилять хвостом.

- Вот и молодец. А теперь сидеть! - выдыхаю с надеждой и, развернувшись, бегу туда, где меня высадил таксист.

Туман за мной захлопывается, а я бегу, пока псина не очухалась. Вот уже и ворота заветные, и все тот же таксист. Запрыгиваю на заднее сиденье и воплю во весь голос:

- Трогайте скорее. Там огромный серый волк!

Только таксист и ухом не ведет. Сидит и в ус не дует.

- Эй, вы меня вообще слышите? - привстаю чуток и водилу за плечо трогаю.

Только вместо него ко мне резко оборачивается какая-то древняя старушка и зловещим голосом, словно скороговоркой, выдает:

- У тебя есть семь дней и семь ночей, чтобы расколдовать его. Иначе в день Кровавой луны он навсегда примет свое обличье и погрузит мир в хаос.

- Что? - испуганно лепечу, а она меня вдруг за руку, которую я об клык разодрала, хватает и к носу моему подносит. А там ничего. Лишь едва заметная белая полоска. - Да твою же мать!

Глаза вскидываю, а на месте водителя никого нет. Головой верчу в разные стороны, а старушка, словно из ниоткуда, рядом со мной на заднем сиденье оказывается. Пока от страха воздух губами загребаю, она опять бормочет:

- Время пришло! Ты ключ от его оков! Спаси или умри!

И как толкнет меня. Я кубарем из машины вылетаю, а там волчара размером с лошадь. Грудь выпячивает и громко воет на луну. Вижу, как в лунном свете мелькают его белые когти, и в следующий момент он со всего маху бьет ими по моему горлу…

____________________________________________

Глава 1

Кричу во весь голос и подрываюсь на кровати. Дышу, как олимпиец и хватаюсь рукой за горло. Господи, спасибо, что это был всего лишь сон. Провожу ладонью по лицу. Тру устало глаза и выдыхаю.

День еще не начался, а я уже чувствую себя как выжатый лимон. Еще сон этот про волка приснился. Серого! Ха-ха. Аруше Шапкиной снятся сны про серого волка. А ведь мое имя на санскрите звучит как Красная. Беда!

Начиталась ты, Руша, страшилок про оборотней, вот и сходишь с ума. Меня с детства почему-то интересовала эта тема. Фильмы смотрела, книги читала. Вот сознание и начало выдавать сновидения за действительность.

Правая ладонь вдруг чесаться начинает, и я разворачиваю, чтобы поскрести ее ногтями.

- Что еще за… - глазам своим не верю и руку ближе к носу подношу.

На правой ладони едва заметная белая полоска. Шрам! От соприкосновения с волчьей пастью. Во сне!

- Да не может этого быть! - на ноги подрываюсь и бегу на кухню, где мама пирожки ливером начиняет.

- А, Рушка, проснулась уже? Бабушка звонила. Что-то приболела она. Ты ей пирожки вечером не отвезешь?

- Ага, а еще котлеты из говядины, - на автомате выдаю и замираю.

- Правильно. Откуда знаешь? - смеется мама. - Папка рассказал? То-то он все утро за ними охотится.

Чуть ли не по стенке съезжаю и плюхаюсь на табуретку. Отчего-то искушать судьбу и проверять, насколько вещий сон мне приснился, не хочется от слова совсем. Поэтому смотрю на маму жалобно и тоненьким голоском прошу:

- А может, папа отвезет? У меня сегодня дел очень много. Курсовая на носу. Зачет. Могу не успеть.

- Ладно, - недоуменно произносит мама и пожимает плечами. Ведь бабулю я очень люблю и при любой возможности с радостью к ней срываюсь. - Ну, если твой папаша слопает котлеты, я ему устрою!

Выдыхаю с облегчением и иду в ванную. Это просто совпадения! Ну вот, бывает так! Чего панику разводить? Чищу зубы, принимаю душ и топаю одеваться. Долго копаюсь в шкафу, сразу же отвергаю любимую красную толстовку с капюшоном и надеваю платье. Темно-синее с бежевыми цветами, которые, словно сумасшедший художник-абстракционист, хаотично раскидал по холсту. Ноги в грубые высокие ботинки на тяжелой подошве. А сверху желтый утепленный плащ.

- Рушка, а позавтракать? - кричит мама, когда я уже закидываю на плечи черный кожаный рюкзак.

- Ну, мам. Ты же знаешь. Я с девчонками в кафешке поем, — начинаю канючить, когда мама появляется в прихожей.

- Опять гадость какую-нибудь есть будите! - возмущается мама, но целует меня в щеку и со смехом выталкивает за дверь, когда я начинаю строить разные мордочки.

Выхожу на улицу и привычно обвожу двор внимательным взглядом. Эта привычка появилась, когда я лет в семь заметила на детской площадке подозрительного мужика. Он так пристально пялился на меня, что пришлось включить сирену и собрать всех взрослых на площадке. Мужик сбежал, а я с тех пор проявляю бдительность!

Подозрительных мужиков я сегодня не вижу. Зато замечаю подозрительную машину. Черный огромный внедорожник с наглухо тонированными стеклами, через которые ничего не видно. Не припоминаю, чтобы замечала такой раньше. Уже подумываю позвонить в ГБДД, когда мой телефон раздражается громким звонком.

- Руш, ну где ты ходишь? - тут же раздается недовольный голос моей подруги Лёли и я отвлекаюсь от черной машины.

- Уже иду к остановке, а что?

- А то, что планы на сегодня поменялись, - кричит радостно Лёля в трубку.

- И что же в них поменялось? Зачет по макроэкономике отменили?

- Ой, да ну его! - беспечно кричит Лёля, и я слышу на заднем фоне, как фыркает еще одна моя подруга Светка. - Ты его во сне сдать сможешь. А у нас более важное дело намечается.

- Я вся во внимании!

На самом деле у нас всегда так. Лёля - генератор идей и человек, который всегда ищет неприятности на свою задницу. А я тот, кто постоянно ее оттуда вытаскивает и по возможности присматривает. В общем, судьба у меня такая.

- Встречаемся у нашего кафе через полчаса. Мы идем в шикарное место, которое мне сдала маман по большому секрету.

О Боже! Мать у Лёльки та еще затейница. Она повернута на всякого рода гадалках, нумерологах, астрологах, спиритических сеансах и потустороннем мире. На серьезных щах проповедует эту религию и пытается втянуть нас. Кажется, в этот раз ей удалось.

- Лёль, а может, не надо?

- Так, Шапкина! Тебе сложно, что ли? Маман обо всем уже договорилась. Не захочешь, постоишь в сторонке и послушаешь, что нам скажут. Но вообще, маман сказала, что там самая тема для тебя.

- Это еще почему?

- Потому что до твоего двадцатилетия осталось семь дней. Именно в это время ты оказываешься на перекрестке судьбы. Кругом нужно видеть знаки! - Лёля еще и жуть голосом нагоняет, только я уже не слушаю.

Срываюсь с места и бегу по указанному адресу. Что там мне эта жуткая бабка во сне говорила? Что у меня осталось семь дней и семь ночей. А я ведь и забыла, что у меня как раз в это время будет День рождение. Это меня съесть, что ли хотят? Кто? Оборотень? Да что за бред. Их же не существует в природе!

Только ехидный внутренний голос в голове уже нашептывает, что случайности не случайны и я прибавляю шаг.

Судьба. Семь дней. Знаки. Что, нафиг такое происходит?!

Глава 2

Встретившись у кафе с подругами, мы не завтракаем, как обычно, а сразу направляемся по указанному адресу, который Лёлькина мама записала на засаленном клочке бумаги.

Сначала едем на автобусе, потом петляем какими-то закоулками и, наконец, оказываемся в старом районе города, куда приличные люди ни за что по доброй воле не пойдут. Уже весь этот антураж жути наводит, а мы еще и до гадалки не добрались.

Есть хочется, сил нет. Живот на всю улицу урчит. Лучше бы я на мамины пирожки согласилась, чем на то, чтобы через весь город тащиться непонятно зачем. Уже начинаю потихоньку бурчать и возмущаться, когда Лёлька вдруг радостно вопит и ломится в старую стеклянную дверь невзрачной каморки.

Делать нечего, захожу следом, но стараюсь держаться позади. Помещение похоже на лавку старьевщика или на причудливый антикварный магазин. Все здесь какое-то нелепое. Чучело суслика, лапки каких-то пушистиков, старые лампы, стеклянные шары.

Пока Лёля со Светкой ищут хозяйку, я рассматриваю странные предметы, которыми захламлены все стеллажи в помещении, и диву дивлюсь. Вот нафига людям столько хлама? А ведь спрос рождает предложение. Значит, это кому-то нужно!

Продолжаю рассматривать всю эту ерунду, неспешно водя взглядом по экспонатам. Прохожу первый стеллаж, второй и вдруг встречаюсь взглядом с мутными глазами той самой старухи из сна. Она зло зыркает на меня. Выставляет вперед длинный скрюченный палец и мерзко шипит:

- Помни, у тебя осталось семь дней. Освободи зверя или умри в ночь Кровавой луны.

А потом берет свою кривую клюку с набалдашиной круглой и как шандарахнет мне по лбу. Глазами недоуменно моргаю секунду, а потом сознание ускользает, и я проваливаюсь во тьму.

- Рууушаа! Рушка! Ты меня слышишь? - обеспокоенный голос Лёли звучит где-то у уха, и я нехотя открываю глаза.

Где я? Кто я? Нет, ну с этим я, конечно, перегнула. Кто я, конечно же, знаю. А вот где? Помню, как проснулась. Как на улицу вышла. Машину черную, подозрительную помню. Поход к гадалке. А потом…

- Меня бабка по башке палкой стукнула! - кричу испуганно и начинаю нервно по сторонам озираться.

- М-да, нужно было тебя все-таки накормить сначала, - бурчит Светка и помогает подняться на ноги. - Ты, подруга, сознание, по ходу, с голодухи потеряла, вот тебе бабки разные и мерещатся. Да еще с клюкой. Не было здесь никого, кроме нас.

- Ну как же? - голос недоуменно обрывается, и я глубоко выдыхаю. Ну не рассказывать же им еще и про сон. Подумают, что совсем сбрендила. - Ладно. Вы, надеюсь, закончили здесь?

Плащ от пыли отряхиваю и на девчонок с надеждой смотрю. Они даже головами утвердительно мотают и вроде как мнутся.

- Ну, в общем, ты права была. Наговорила фигни какой-то. Сказку про Красную Шапочку и Серого Волка вспомнила. Про луну Кровавую и семь заклятий. По итогу, короче, мы все умрем, - смеется Лёлька и разводит руками в разные стороны.

- Чего? - у меня даже волосы на затылке приподнимаются. - Где эта… гадалка? Я сейчас...

Готова поспорить на свой будущий красный диплом, что эта гадалка и есть та самая бабка, которая меня по голове приголубила. Срываюсь с места и на поиски вредительницы старой бегу. Только когда к ней подлетаю, там не моя злая старуха из сна, а милейшая древняя бабулька с какой-то неведанной кракозяброй. То ли с мышью, то ли с хорьком.

Похожа, конечно, чуток. Да не та. Такая же древняя. Но эта добрая, а та злая была.

- Здрасьте, - осторожно киваю, а сама на зверюшку смотрю и пальцы старые, скрюченные, которые ее по шерстке гладят.

- Здравствуй, милая, - улыбается старушка. - Тебе тоже погадать?

- Не надо! - сразу отметаю ее предложение и разворачиваюсь, чтобы уйти. - Мне уже погадали сегодня.

Старушка улыбается и головой трясет. Мол, иди, девица-красавица, и без тебя есть чем заняться.

Уже уходить собираюсь, да только что-то меня останавливает. Снова к ней поворачиваюсь и спрашиваю:

- А вы знаете, что будет через семь дней?

- Конечно, милая. Праздник духов. Ну или, если по-модному нынче, так Хэллоуин, - и улыбается в тридцать семь зубов своей вставной челюсти.

- А с луной что?

Бабка смеется, словно кокетка малолетняя, а потом рукой машет и спокойно так говорит:

- Так, полнолуние. Ночь Кровавой луны. По старым преданиям, в этот день появляется зверь и косит род человеческий, пока его кто-нибудь не... остановит, в общем.

- Жуть, конечно.

- Ну это же сказки, - снова смеется старушка. - Старые легенды. Молодежь уже в них не верит.

- Ну да, - действительно, фигня же. - А сами вы что по этому поводу думаете?

Гадалка вдруг в лице меняется и как-то уж очень серьезно произносит:

- К сестре поеду в область. Пережду, - и снова смеется.

Только вижу, как ее руки старческие трясутся и крысу эту странную по голове нервно наглаживают.

- Удачи тогда, - понимаю, что валить надо. Уж больно атмосфера душной становится.

Разворачиваюсь, чтобы подруг догнать, а старушка меня окликает:

- И тебе удачи, Аруша Шапкина. Дай Бог, свидимся еще!

- Откуда вы... - на гадалку смотрю, а она пальцем в меня костлявым тычет и на распев выдает.

- Время пришло! Ты ключ от его оков! Освободи зверя или умри!

И так принимается мерзко смеяться, что я вздрагиваю и на выход валю. Ну, Лёля со своими гадалками. Уж лучше на зачет по экономике бы пошла.

Вылетаю на улицу, где, как надеюсь, меня ждут подруги, только их и след простыл. На телефон брякает сообщение от Светки: «Ждем в кафе». Ну просто прекрасно! Сами меня сюда притащили, сами же и бросили.

Только возмущаться долго не получается. Делаю пару шагов, чтобы дорогу перейти, а передо мной вдруг резко останавливается черный внедорожник с тонированными стеклами, и двое амбалов под белы рученьки затаскивают внутрь.

Так и знала, что машина подозрительная. Ну просто шикарное утро!

_____________________________________________________

Глава 3

Всю дорогу едем молча. Меня амбалы на заднем сиденье с двух сторон своими мощными телами зажали и молча в окно пялятся. Так страшно, что боюсь даже рот открыть. Тело потряхивает. Зубами стучу, а что делать - не знаю. Ни одной дельной мысли в голове.

Вот на фига им сдалась такая, как я?

Если на органы, так я краснухой недавно переболела. Ну как недавно? В восьмом классе. Может, еще до сих пор заразная! В секс-индустрии тоже вряд ли пользоваться спросом буду. Я же на любителя. Тощая и... и… Придурковатая, в общем. Со мной же вообще связываться опасно. Я ведь… И заговорить до смерти могу!

Пока мозг накидывает варианты моей незавидной участи, машина въезжает в большие кованые ворота и начинает свой путь по длинной подъездной аллее.

Ну вот, точно, логово маньяка! Или графа Дракулы. Зачем простому смертному такая огромная территория? У него что, комплексы?

А тем временем машина тормозит у широченного крыльца с огромным количеством мраморных ступеней. Амбалы молча выходят из салона и так же молча ждут, когда я тоже из него вылезу. Ни «соблаговолите ли вытащить ваш зад из машины», ни «будьте так любезны». Стоят и только взглядом испепеляют. А потом один не выдерживает, просовывает руку и одним движением выдергивает меня наружу.

Визжу, конечно, только это мало помогает. Как и то, что я на каждом шагу ботинками в плитку каменную упираюсь. Со мной вообще особо не церемонятся. Просто с двух сторон поднимают под руки и несут в… замок!

По другому это место назвать сложно. Мрачный готический замок с огромными каменными гаргульями на входе. В общем, несут меня эти молчаливые типы по ступенькам, а я только ногами в воздухе болтаю.

Уже мысленно с мамой попрощалась. Пожалела триста раз, что к бабушке не поехала или на макроэкономику. А еще тому, что в жизни ни разу фейхоа не пробовала и нигде не была. А еще ни разу с парнем не целовалась. Да и не влюбилась ни разу. Вся жизнь молодая перед глазами пронеслась бессмысленным скучным видением с бесславным концом.

Амбалы, пронося меня по мрачному холлу, длинным коридорам, поднимают по широкой замысловато-закрученной лестнице и, наконец, останавливаются около массивной деревянной двери. На удивление робкий стук одного из громил и негромкое «входите».

Меня так же бесцеремонно вносят, как оказывается, в кабинет и ставят на пушистый дорогущий ковер прямо грязными ботинками. Стою, как школьница провинившаяся, на трясущихся ногах, боясь взгляд поднять от развязавшегося шнурка.

- Значит, ты и есть Красная Шапочка? - слышу мягкий, пронизанный нотками властности голос и вскидываю вверх глаза.

В кресле у большого пылающего камина сидит вполне себе молодой, очень даже симпатичный, с мощными плечами и с поразительно яркими голубыми глазами мужчина. Он внимательно меня рассматривает, как и прекрасная высокая смуглая брюнетка в невероятно сексуальном платье и с обалденной фигурой, которая стоит рядом с ним.

Извращенцы, что ли? На фига этим почти богам я?

- Тут, должно быть, какая-то ошибка… - начинаю смущенно лепетать, потому что настойчивый взгляд голубых глаз выбивает почву, простите, ковер у меня из-под ног.

- Аруша Шапкова. Через семь дней исполнится двадцать лет. Единственный ребенок в семье. Отличница. Активистка. Амбициозно претендующая на красный диплом в самом востребованном ВУЗе страны. Парня нет. В отношениях никогда замечена не была, - мужчина читает с листа, который лежит у него на колене, и хмуро сводит брови. - Дальше читать? Или…

- Не надо. Не надо! Это я! - мне даже как-то неудобно от своей же собственной характеристики становится, и я решаю прекратить данное испытание. - Что вам от меня нужно?

Ну как тут не задать подобный вопрос, когда брюнетка во мне уже дыру размером с Марианскую впадину своим взглядом прожгла.

- Аруша, ты же читала сказку про Красную Шапочку и Серого Волка? - все так же мягко спрашивает красавчик.

Меня, конечно, от неожиданности и все еще переживаемого шока штормит немного, поэтому улыбаюсь глупо и задаю свой вопрос:

- Так это меня в литературный кружок, что ли, позвали? Так не стоило утруждаться. Можно было просто прислать приглашение…

- Дан, да она издевается над нами! - вдруг гневно высекает брюнетка и как-то агрессивно дергается в мою сторону.

- Крис, нет! - тут же осаживает ее этот Дан, повелительно подняв руку вверх.

Она словно оседает вся. Лицо злое, но ослушаться явно не торопится. Замечаю, что и амбалы головы в плечи вжимают и будто уши вниз от страха опускают. Поразительная дрессировка!

- Допустим, вопрос был риторический, - продолжает все так же спокойно говорить Дан. - Тогда скажи-ка мне, Красная Шапочка, что ты знаешь о ночи Кровавой луны?

Дергаюсь вся и застываю. По моей реакции мужчина считывает, что я в курсе происходящего и растягивает губы в хищном оскале. Меня дрожью прошивает. Плечами веду и громко, шумно выдыхаю.

- Немного знаю, - все же удается вытолкнуть через онемевшие губы. - Только то, что она случится через семь дней.

- А еще? - зловеще шипит он и весь, словно хищник, подбирается в кресле для смертельного броска.

- Да ничего я не знаю! - кричу в панике, потому что мне так страшно становится, что даже писать захотелось. - Только то, что какие-то странные старушки во сне и наяву со вчерашней ночи говорят, что я ключ, который должен освободить зверя, пока он не покосил род человеческий.

После моих слов Дан опадает в кресле и совершенно спокойно, словно только что не выглядел жутко и устрашающе, произносит:

- Меня зовут Богдан Сергеевич Волков. И я тот зверь, которого ты своим ключом должна освободить, Аруша!

- Сергее… Волков? Ты - Серый Волк!

Глава 4

После его слов ноги подкашиваются, и я начинаю оседать на задницу. Возможно, даже упала бы на этот с виду мягкий ковер, но мне тут же один из амбалов подставляет кресло, не давая свалиться.

- Я ничего не понимаю! - шепчу, потрясенно уставившись невидящим взглядом на огонь. - У меня нет никакого ключа. Только вчера я жила себе обычной жизнью и не собиралась никого спасать. Это был просто сон. Вы же понимаете?

Смотрю на Серо… тьфу, Богдана, ища на его лице понимание. А потом носом шмыгаю и чувствую, как жалобно дрожит нижняя губа. Ничего не могу с собой поделать, только лицо искажает гримаса страданий, и я начинаю реветь. Как маленькая. В голос.

Пока вою и причитаю, сквозь слезы замечаю, как амбалы нервно дергаются и начинают носиться в панике. Один салфетки хватает, а второй - графин с водой. Они так трогательно пытаются меня успокоить, что реву еще пуще прежнего. Икаю, пью прямо из горла графина и в руке платки комкаю.

- Я к маааме хочу. У меняяя бабушкааа болееет. Ей надооо пирожки отнестиии, - в общем, бред как всегда несу, потому что в реальности не понимаю, что дальше делать и как мне этого волка освободить. - Вы мне хоть скажитеее, что делать-то надооо?

Последний вопрос адресован непосредственно виновнику нашего собрания, который сидит в своем кресле и как-то странно на меня смотрит. Словно никогда расстроенных девушек не видел. Зато подружка его попастая, пялится на меня с откровенным презрением и недовольно фыркает. Сучка красивая!

- Чего ты ревешь, дура?! - выдает она с неприязнью, а потом поворачивается к своему парню и совершенно другим тоном начинает втирать: - Дорогой, может, черт с ней? Уедем в бункер. Переждем ночь, а потом вернемся. Совершенно очевидно, что от нее толку не будет.

Лицо Богдана зло заостряется и он жутким тихим тоном произносит:

- Вышли все!

Вроде почти шепчет, а страшно. Амбалы без лишних возражений из комнаты вылетают. Красотка бледнеет от его тона и к выходу устремляется. Я, конечно, тоже решаю не задерживаться и поднимаюсь на ноги.

- А ты сядь! - громкий рык, и я тут же плюхаюсь обратно. - Поговорим.

Ну, надо, так надо. В конце концов, я жить хочу. А этот мужик так смотрит, словно свернуть мне шею планирует.

Когда я снова устраиваюсь в кресле, складываю руки на коленях и выжидательно заглядываю в глаза, он поднимается и подходит к бару. Там щедро наливает в стакан янтарную жидкость и садится обратно в кресло напротив моего. Мгновение медлит, а потом говорит:

- Я, Аруша, принадлежу к очень древнему роду. Мои предки участвовали практически во всех войнах и даже крестовых походах. Этот дом… - тут он горько усмехается и качает головой, словно сам не верит тому, что говорит. - Этот почти что мавзолей насчитывает многовековую историю.

- Ну, очень интересно, - задушенно выдыхаю, еще и головой мотаю, что не вру. Только после моей реплики Дан поднимает тяжелый взгляд, который я с честью выдерживаю и даже удивленно бровь выгибает.

- Молодец! - бормочет он и снова усмехается. - Я последний потомок по мужской линии, Руша. Только от меня зависит, продолжится мой род или канет в века.

- Печалька, - выдыхаю на полном серьезе и быстро моргаю ресницами, словно улететь пытаюсь.

- На самом деле я не настолько привязан к своим корням, как это могло бы показаться. Если мой род вымрет вместе со мной, то… Так тому и быть. Только есть одно «но», Руша.

- Какое? - нет, ну действительно, отличный же план. Помер - и концы в воду.

- А такое, что в наших фамильных книгах на протяжении вот уже семи веков написано, что раз в сто лет седьмой из детей Вульфов рождается проклятым. В ночь Кровавой луны он принимает свое истинное обличье и косит род человеческий. Целые города вырезает, Руша!

- Что за бред? - пищу испуганно, но, судя по лицу мужчины, он ни фига не шутит.

- Ты права. Возможно, это бред. Вот только я проверять не готов.

- Ну так надо что-то делать? - на ноги подрываюсь и начинаю по комнате как заведенная бегать. - Вон ваша девушка предложила вам в бункер поехать. Езжайте! Судя по всему, денег у вас навалом. Подводную лодку зафрахтуйте, в конце концов.

- Это не сработает. Все мои предки пытались остановить зверя, но потерпели поражение. Прежде чем их убивали, они вырезали целыми деревнями и даже городами. Жертв исчисляют в разные времена до пяти тысяч человек. Женщины, дети. Все без разбора.

- Что? О Боже? Это что еще за чудовище способно на такое? Разве так можно? - воплю я и обвиняюще в него пальцем тычу.

Дан откидывается на спинку кресла и проглатывает одним махом содержимое своего стакана. Понимаю, что в действительности он не настолько спокоен, как пытается показаться.

Еще бы! Участь у него не завидная.

- Так погодите! - восклицаю, только осененная мыслью. - А причем здесь я? Какое отношение я имею к вашему роду?

- К роду — никакого! - выдыхает Дан, словно только и ждал этих вопросов от меня. - А вот к проклятию — прямое!

- Что? Шутите, должно быть?

Богдан поднимается на ноги и подходит к столу. Он открывает какую-то очень старую, судя по страницам, книгу и тычет пальцем в картинку.

- По старинной легенде, один мой предок соблазнил дочку могущественной ведьмы. Они вроде даже были влюблены друг в друга. Но ее мать не оценила зятя и прокляла, превратив его в зверя. Только дочь тоже обладала магией, и она освободила любимого от злых чар. И начали жить молодые и плодиться. И все бы ничего, но седьмой сын родился покрытый шерстью. Шерсть со временем отпала, а вот зверь внутри него - нет. Дочь пришла к матери на поклон и попросила помощи. Ее маман оказалась бабой мстительной. И она придумала для дитя квест.

- Квест?

- Да. В свой двадцать седьмой день рождения, в ночь Кровавой луны, седьмой сын должен был освобожден от чар или убит.

- Что? Кем?

- Девушкой, Аруша! Девушкой. И эта девушка либо расколдует зверя, либо проткнет ножом его сердце. И все это желательно до того, как зверь пойдет убивать! Сказка по Красную Шапочку была придумана как подсказка для будущих поколений. В самом ее первом варианте она звучала несколько иначе. Это потом уже ее адаптировали под детскую страшилку.

Глава 5

- Мам, ты можешь нормально объяснить, откуда взялось мое имя? - разговариваю с мамой по телефону вот уже минут десять, а кроме многочисленных вопросов и обсуждений ужина, ни к чему не продвинулись.

- Да я уж и не помню, Рушка. Да и какая разница? Назвали и назвали. Красиво же!

- Очень, мам! - пыхчу от досады, а потом выдаю с намеком на претензию, - а ты знаешь, что Аруша на санскрите переводится как Красная. Ты хоть понимаешь, что я Красная Шапкина.

- И что? Ой! - вдруг хохочет мама. Так ты у меня Красная Шапочка. Аха-ха-ха.

- Обхохочешься!

- Ой, Рушка. Осталось тебе только Серого Волка встретить и все. Можно женить! - и снова ржет.

- Так вот, мам, уже встретила. Я у него пока поживу недельку. Ближе знакомиться будем! - а как тебе сейчас? Чего-то и смеяться перестала. Хохотушка моя!

- Руша, что за глупые шутки? - тут же вопит испуганно мама.

- Почему глупые? Вполне реальные. Мне двадцать лет почти и мой День рождения мы решили встретить вместе. Его, кстати, зовут Богдан Сергеевич Волков, и я сейчас у него дома.

Слышу, как мама тяжело вздыхает в трубку, и мне сразу становится стыдно за свой выпад. А с другой стороны, на кону судьбы тысяч людей, а она смеется только.

- Ладно, мам. Мне пора. Увидимся через неделю. Папе привет.

Уже почти трубку отключаю, как слышу тихий, уставший мамин голос:

- Я знала, что этот день придет. Знала и страшилась. Так тебя бабушка велела назвать. К ней вам надо.

- Мам? - сказать, что я в шоке - ничего не сказать. Так мама знала получается.

- От судьбы, видать, не убежать. Береги себя, дочка, - и с тихим всхлипом вешает трубку.

Что это, на фиг, было сейчас? Моя мама, вечная хохотушка, плачет и благословляет меня на смертельный бой, что ли?

- Ну, что ты узнала? - нетерпеливо спрашивает Богдан, который, словно тень, появляется у меня из-за спины.

- Нужно навестить бабулю, - хриплю, задумчиво заглядывая в его глаза.

Что же ты за зверь такой, Богдан Волков?

После того, как озвучиваю свое предложение, мы сразу выходим на улицу и садимся в тот самый черный джип, который привез меня сюда. Амбалы впереди размещаются, а мы сзади садимся. И все бы ничего, но секси-красотка тоже забирается следом.

И я снова зажатая с двух сторон, только обреченно выдыхаю.

Меня не спрашивают даже адрес, только везут в указанном направлении.

- Моя бабушка живет…

- Мы знаем, где она живет, Аруша, - перебивает Дан. - Мы все о тебе знаем.

Удивленно поворачиваю голову, а мужчина пожимает плечами и поясняет:

- За тобой была постоянная слежка с самого детства. Несколько раз ты даже ловила с поличным наблюдающих, и приходилось все время менять людей, - на последней фразе Богдан снова улыбается и отворачивается к окну, словно стыдится проявления своих чувств.

Он что, вообще никакие эмоции не проявляет? У седьмого сына столь сумрачное будущее, что он и улыбнуться не может?

- Погодите, вы сказали, что седьмой сын? - на мой вопрос мужчина сразу утвердительно кивает. - Почему тогда род на вас прервется? Пускай ваши родственники наделают маленьких Волковых.

После моих слов амбалы начинают ржать, не скрываясь. Брюнетка снова фыркает, словно лепет неразумного дитя услышала. А Богдан вдруг тепло улыбается и, наконец, отвечает:

- У меня шесть старших сестер. Все они давно уже вышли замуж и нарожали детей своим мужьям. Ни одна из них не продолжит наш род, потому что они продолжают род мужей.

- То есть вы хотите сказать, что в роду только седьмой ребенок рождается мужского пола? Все остальные - девочки? И ваши предки просто вынуждены рожать по семь детей?

- Примерно так.

- Получается, когда вы женитесь, ваша жена тоже родит вам семь детей?

- Получается, что так.

- И где вы планируете найти такую альтруистку?

Нет, ну правда. Семь детей! Караул. Мне, единственному ребенку в семье, этого никогда не понять.

- Вообще-то он уже нашел, - хмыкает брюнетка и демонстративно трясет рукой с помолвочным кольцом перед моим носом.

- Поздравляю, - произношу скептически. - Восхищена вашей самоотверженностью. С такой внешностью и решиться на семерых детей... Это подвиг!

Амбалы снова ржут в голос и даже как-то одобрительно зыркают на меня в зеркало заднего вида. И пока брюнетка недовольно хмурится, ее жених молча смотрит в окно и тихонько смеется.

- Ну а ты… Руша, - шипит, словно змея невеста-мученица. - Разве не готова ради любимого мужчины на подвиги? Пожертвовать своей молодостью и, может быть, даже жизнью!

- Кто? Я? - хохочу, как до этого два амбала с первых рядов. - Боюсь, такой еще не родился.

- А что, если я скажу, что родился? - с мерзкой улыбкой продолжает красавица. Хотя сейчас она вдруг мне таковой и не кажется.

- Познакомите? - снова ржу, только чтобы ее позлить.

- Отчего же нет. Вот, знакомься. Твоя истинная пара, за которым ты должна из огня да в полымя не думая бросаться, - и своими наманикюренными пальцами на Богдана указывает.

Больная, что ли? Да я его впервые сегодня увидела. Да он мне даже почти не нравится. Симпатичный, конечно. Так с лица воду не пить! Может он человек — говн… Не очень хороший. Вон даже улыбаться не умеет.

- Слушайте, вы со своими фантазиями прекращайте. Никому я ничего не должна! А то как-то нехорошо получается: я в полымя, а вы детей рожать!

Не, ну нормально вообще! Меня такая злость разбирает, что пар из ушей валить начинает. Фифа попастая, расселась тут на полтора сиденья!

- А ты как, маленькая, хотела? Может, тоже в постель к нему метишь? - усмехается стерва и смотрит на меня снисходительно.

Уже рот открываю, чтобы рассказать ей, что я в действительности хочу, когда в салоне раздается устрашающий рык:

- Кристина!

Все сразу притихают. Вот как у него так получается? Гаркнул - и все уши прижали! Только спросить не успеваю. Машина притормаживает у знакомого домика, и один из амбалов произносит:

Глава 6

- Эти двое пускай тоже останутся! - выдвигаю свое требование и выжидательно смотрю в холодные голубые глаза, словно провоцируя его возразить.

Но Богдан удивляет меня. Он снова кивает Ворчуну и Весельчаку, так я мысленно нарекаю двоих амбалов, и тихонько подталкивает меня в спину, чтобы пошевеливалась. Еще и за локоть прихватывает, видимо, чтобы не сбежала. Только куда мне теперь бежать? От истинного ряженого к жопе моей припомаженного!

Вздыхаю протяжно и захожу в калитку. У моей бабушки по папиной линии маленький, но очень уютный домик рядом с центральной площадью. Люблю тут бывать. У бабушки всегда интересно. Она то сказку расскажет, то постоянно какие-то эксперименты проводит у себя на заднем дворе. Что мы только не сажали: от ананасов до баобаба. Один хрен ничего не растет. Но ба не унывает. Сядет в свое кресло, сигарету закурит и новый план в голове уже стряпает.

Нажимаю на звонок и терпеливо жду, когда она своими войлочными тапками до дверей дошаркает. Бабушка любит всякие смешные тапки из войлока волять. Сделает в виде какой-нибудь зверушки, ходит по дому, и смотрит как они на ногах забавно смотрятся. В общем, пока дойдет, состариться можно.

Наконец дверь скрипит, и на пороге возникает бабуля. Она у меня огонь. Стильная, современная. Волосы всегда в прическе модной. На шее бусы. Ну и джинсы с рокерской футболкой - это ее кредо.

- Привет, ба! - радостно визжу и на шею ей кидаюсь.

Обнимаю, целую в обе щеки, но она сегодня вяло отвечает. Подозреваю, что рассматривает Богдана за моей спиной.

- Значит, пришел? - и говорит сразу с ним, а не со мной. Меня лишь сжимает на мгновение ободряюще и сразу отстраняется. - Ну, проходи, коль явился.

Бабушка вглубь дома отступает, а мы следом проходим.

- Чаю, может, пирожков? - с насмешкой выдыхает бабуля, когда мы устраиваемся в уютной гостиной.

Нам чай предлагает, а сама себе в стакан янтарной жидкости на палец наливает и свое любимое кресло усаживается.

- Давайте сразу к делу перейдем… бабуля! - очень жестко высекает Волков, а я оборачиваюсь и недовольно на него зыркаю.

Пусть он трижды богатый, влиятельный и страшный, я не позволю ему так со своей бабушкой разговаривать.

Дан переводит на меня свой взгляд и вопросительно выгибает брови. А я свои свожу на переносице и головой на бабулю тихонько киваю. Пять секунд мы боремся непримиримыми взглядами, после чего Богдан шумно выдыхает и уже мягче произносит:

- Пить не хочу, пирогов не буду. И, пожалуйста, давайте начнем. Времени у меня очень мало.

Выдыхаю довольно, а бабушка с таким восторгом смотрит на нас и хохочет задорно. Смотрим на нее в недоумении, а она лишь рукой машет.

- Ты прав, волк! - вдруг успокоившись, говорит бабушка. - Времени у тебя действительно мало.

- Ба? - уже сама на нее смотрю недовольно. На фига весь этот ужас нагонять? И так потряхивает уже не хило?

- Ладно, - тут же идет на попятную. - Чего вы хотите знать?

- Для начала, почему меня Арушей назвали?

- Я так велела.

- Зачем? Откуда это имя? - уже нервничать от этих странных ответов начинаю.

- Из письма.

Бабушка отвечает односложно и все время из стакана отпивает, словно на чиле. Но я-то вижу, что она ни фига не спокойна.

- Какого письма, бабушка? - тихонько рычу, раздражаясь.

Бабуля шумно выдыхает и, наконец, нехотя произносит:

- Когда у этих, - она кивает на Дана и продолжает, - рождается седьмой ребенок, об этом становится известно всем… скажем так, необычным людям.

- Каким еще необычным? - снова рычу и за голову хватаюсь.

Как меня уже бесит все!

- Гадалкам, ведьмам, колдунам разным.

- А ты тут причем? - воплю на весь дом и подскакиваю на стуле.

Но меня вдруг ловит за плечи Богдан и усаживает обратно. Успокаиваюсь, сразу выдыхаю и снова на бабушку смотрю. Только вот то, что Волков руки с моих плеч не снимает и продолжает нежно, успокаивающе поглаживать, немного отвлекает.

- Видишь ли, милая, - бабуля смотрит на руки Волкова, словно загипнотизированная, а потом вскидывает взгляд на меня и произносит: - Я немножко ворожу.

- Чего?

- Ну, колдую, - выдыхает снисходительно бабуля и глаза закатывает.

- Ну ты даешь! - сказать, что я в офигела - это ничего не сказать.

- Так что с письмом? - встревает Богдан, когда я уже про него и думать забываю от возмущения.

- В день семилетия зверя рождается девочка. Истинная! Ключ, который должен снять заклятие. Все ведьмы собираются на шабаш и проводят обряд. На нем являются знаки. Типа видений. Нам открывается, кто она. Девочка получает имя, которое в переводе на древний язык означает «красная». Все, конец истории.

- А письмо? - рычим в два голоса.

- А письмо мне прислали по почте и сказали, что это ты, - разводит бабуля руками и снова к стакану прикладывается.

- И где это письмо? - устало спрашиваю захмелевшую старушку.

- Кто же знает. Потерялось давно.

- Так может это бред все? Может просто совпадение. Чья-нибудь глупая шутка? И это вообще не я! - оборачиваюсь и с надеждой смотрю в мрачное лицо Волкова.

Он тихонько сжимает мое плечо своими длинными пальцами, и кожу словно током торкает. Вздрагиваю и на его ладонь смотрю.

- Щипет? - со смехом спрашивает бабуля, словно понимает, что только что произошло.

Богдан сразу руку убирает и на бабушку недовольно смотрит.

- С письмом понятно. Ведьмы где на шабаш собираются? Нам сейчас подсказки нужны. Любые! Вы же знаете, что произойдет через семь дней, если мы не поймем, как остановить зверя?!

- Понимаю, - выдыхает бабуля и снова поднимается, чтобы в стакан плеснуть. Никогда не замечала, чтобы она столько пила. - Но и ты пойми: все эти ведьмы и колдуны — сплошь шарлатаны. Утеряны все древние знания. На шабаш и то сейчас по зуму слетаются. Некогда, видите ли, им. Я надеялась, что ты знаешь, что делать. В конце концов, ваша семья семь веков уже рождает чудовищ.

Глава 7

После слов бабули в комнате наступает тишина. Вижу, как устало опускаются широкие плечи Богдана, и сама носом хлюпаю. Вот так за него вдруг страшно становится, что даже сердце спазмами заходится. В груди ком разрастается, и я снова носом веду. Раз, второй, а потом слезы течь начинают. Непроизвольно. Большими, крупными слезами проливаются из глаз.

И тут происходит странное. Богдан опускается рядом со мной на корточки и берет в свои ладони мои. В глаза мягко заглядывает с доброй улыбкой, которая вдруг преображает его суровое лицо, словно солнце из-за тучи выглядывает.

- Ну, чего ты раскисла, Красная Шапочка? - а потом и вовсе достает платок из кармана и вытирает мне нос. Сам! - Есть же варианты с бункером и подводной лодкой. Прорвемся!

И вместо того, чтобы успокоиться, я, наоборот, скорбно всхлипываю и неожиданно для самой себя вдруг обнимаю его за шею. Вот прямо руками овиваю и на плече скулить начинаю. А он замирает на мгновение, а потом по спине меня гладит. Успокаивает.

- Офигеть! Работает! - потрясенно шепчет бабуля и снова задорно смеется.

Мы объятия размыкаем и к ней оборачиваемся, а она словно в кинотеатре сидит. Только попкорна не хватает.

- Что работает? - спрашиваю ее и, забрав платок у мужчины, смущенно вытираю глаза.

- Ты ревешь — он жалеет!

- И что в этом странного? - реально не понимаю, а Богдан, кажется, начинает догадываться.

Он хмурится и на бабулю зло смотрит, а она поясняет:

- Седьмой ребенок рождается в обличье зверя, но потом приобретает человеческий вид. Внешне. Внутри он остается суровым, хмурым и неспособным на глубокие чувства, кроме злости и недовольства. Всегда одиночка!

- Что? - охаю возмущенно, из-за того, что бабушка такие кошмарные вещи говорит.

- Это правда, Аруша, - вдруг равнодушно произносит Дан, а бабушка еще и головой в подтверждение кивает.

- Погоди, - снова на бабушку смотрю с возмущением. - Так ты знаешь, что нам делать или нет?

Полное желание против сказки пойти и самой попросить Серого Волка сожрать мою бабулю. Вот, чтобы перестала прикалываться. Нашла то же время!

- Что делать не знаю, - снова выдыхает она и наливает уже третий стакан. Причем каждый следующий чуть полнее предыдущего. - Но есть подсказки. Правда, я так и не поняла половину из них.

- Так что же вы молчали? - рычит Богдан и всем телом поддается к бабуле.

- Бо, нет! - это как-то само вырывается, только после этого обращения мы все втроем замираем.

- Бо? - хрипит он зловеще.

- ...гдан ...Сергеевич, - выдыхаю запоздало и нервно сглатываю.

Он кивает, принимая мою капитуляцию, и снова на бабулю смотрит. А она, словно актриса погорелого театра, устраивается в кресле, поднимает руку со стаканом и начинает декламировать:

Семь кругов. Семь столпов. Семь истин.

Обойти этот круг немыслимо.

Только тот, кто для тебя истинный,

Пройдёт весь путь без корысти!

Семь преград на пути к счастью,

Одолеешь - все не напрасно.

Так ты вернешь себе душу

А теперь меня послуша...

- Что, что? - тупо головой мотаю, потому что в таком впечатления от ее интонаций, что половину мимо ушей пропускаю.

- Рушка, соберись. Это нельзя повторять сто раз. Эффект будет недостаточно сильным.

- Прости, ба. Больше не буду, — виновато пищу и на Богдана смотрю.

Он головой успокаивающе мотает и произносит:

- Не переживай, у меня память феноменальная. Я все запомню.

- Вот прямо все? - тут уже бабуля удивляется. - А то, может, запишите?

- Точно! - кричу, словно меня грандиозная мысль осенила, и достаю телефон. Включаю диктофон и даю бабуле отмашку, - продолжай!

- Так на чем я остановилась? - ковыряется на задворках памяти бабушка. - Ах, да! А теперь меня послушайте…

- Ой, ба! А можно с самого начала?

После моей реплики бабушка по лбу себя стучит, Богдан рычит недовольно, а я начинаю виновато с платья невидимые пылинки сдувать.

- Повторяю в последний раз! - рявкает бабушка. - Кто не заполнил, тот собачья какашка!

Богдан смотрит на нас, как на ненормальных, а мы с бабулей теперь обе ржем. Так мы с ней в детстве играли. Мне вдруг так тепло от этих воспоминаний становится, что я радостно выдыхаю.

- Ладно! Повторяю! Запоминайте!

Головой ей утвердительно киваю и кнопку диктофона жму. И бабуля загадочным голосом, наполненным нотками драматизма, начинает:

Семь кругов. Семь столпов. Семь истин.

Обойти этот круг немыслимо.

Только тот, кто для тебя истинный,

Пройдёт весь путь без корысти!

Семь преград на пути к счастью,

Одолеешь - все не напрасно.

Так ты вернешь себе душу

А теперь меня послушайте:

Найди заблудшую душу, ввергнись в пучину отчаяния! Лишь вернув той душе уверенность. Поможешь обрести фундамент каменный.

А дальше ждёт испытание: на храбрость и на отчаяние. Лишь пройдя дебри дремучие, победите страхи кипучие. Там ждёт отпущение и души твоей успокоение.

Если тьма поглотит непроглядная, поищи в своём сердце смирение. Только за руки взявшись с истинной, увидишь ты лучик спасения.

Испытание не для слабого. Побороть свое искушение. И попробовав плода запретного, не потерять лик человеческий.

Путь почти твой уже кончился. Ты прошёл почти все испытания. А теперь реши уравнение, как соединить сердца каменные.

На финальной вы уже линии. Осталось дело за малым. Покажи своей любимой истинный лик удалый.

И последнее испытание. Венец всего проклятия. Завершите круг своих мучений и разорвите цепи проклятия.

Бабуля замолкает и делает большой глоток из стакана, а я словно отмираю и потрясенно шепчу:

- Ваууу. А что все это значит?

- Да Бог его знает. Говорила же, что ничего не понимаю в этом, - пожимает плечами бабушка.

- Ладно, - подает голос Богдан. - Нам пора. Спасибо за гостеприимство. Если еще что-то вспомните, звоните.

Глава 8

Меня колошматит от адреналина, который шпарит по венам сумасшедшими потоками, заставляя трястись и постоянно двигаться. На месте устоять не могу.

- Что нам делать дальше? Ты вообще хоть слово понял, что она нам сказала? - в глаза смотрю своему истинному чудовищу и слышу, как громко урчит у меня в животе.

За всеми этими переживаниями я ведь так и не поела. Сейчас чувствую, что сама готова кого-нибудь съесть. Хотя бы пирожок бабули. Только Богдан не дает мне вернуться. Берет под локоть и ведет к машине. Плетусь за ним неохотно, совершенно не желая встречаться с его прекрасной невестой и слушать от нее всякий бред.

Но когда садимся в машину, Кристины там нет. Волков по этому поводу не выражает ни малейшего беспокойства, и я делаю выводы, что он сам ее отправил подальше, чтобы она перестала свои женские флюиды по району распространять.

Едем молча некоторое время, пока не останавливаемся около небольшого, но явно дорогого ресторанчика. Еда мне здесь точно не по карману, и вряд ли Волков знает, что такое фастфуд, чтобы уговорить его на другой вариант.

Все так же молча входим и идем вглубь уютного помещения. Здесь все на дорогом, но по-домашнему. Решаю не париться и просто плыть по течению. Могу даже позволить себе кредит взять под максимальный процент, чтобы здесь расплатиться. Все равно через семь дней умирать!

С этими установками беру меню и заказываю все, на что урчит мой живот. Салат, бифштекс с овощами, селедку под шубой и сырную тарелку. До кучи еще кусок торта и чашку горячего чая. Хоть поесть нормально перед смертью! Пока заказ делаю, Волков удивленно выгибает бровь и улыбается.

- Действительно такая голодная? - с улыбкой спрашивает он.

- Как волк! - выдаю без стеснения и начинаю хлеб из хлебницы таскать, пока мне мой заказ не приносят.

Блюда выносят один за другим, и я планомерно уничтожаю тарелка за тарелкой, практически ничего на них не оставляя. Знаю, что вроде как в приличном обществе так не принято, только мне до лампочки. Хочу есть и ем. В конце концов, все это стоит, как пропеллер от подводной лодки, на которой Богдан в Северный Ледовитый океан поплывет в ночь Кровавой луны.

Когда заканчиваю с мясом и закидываю последний кусочек сыра в рот, Волков не выдерживает и хохочет.

- Что-то не так? - невинно хлопаю ресницами, когда передо мной официант ставит большую чашку чая и торт.

Если честно, то я наелась. Но кусочек такой аппетитный, да и стоит как моя месячная стипендия. Так что решаю его съесть, несмотря на то, что, возможно, потом не смогу подняться.

- Все так. Я просто потрясен! - с улыбкой отвечает Богдан и показывает жестом на тарелку. - Для такой маленькой девушки ты слишком много ешь.

- А, - рукой машу и до кучи глаза закатываю. - С генами повезло. Не в коня корм, как говорится. У меня папа такой же. Все время голодный. Вот поэтому мама всегда много готовит. А вообще, я просто сегодня позавтракать не успела. Ворчун и Весельчак меня похитили как раз перед тем, как я собиралась отправиться в кафе.

- Кто? - теряется Богдан.

А я просто пальцем в сторону амбалов показываю, которые за соседним столиком сидят и усиленно косят под обычных посетителей. Только лысые головы и бандитский внешний вид выдают их с потрохами.

Богдан смотрит на них недовольно и те - о чудо, краснеют, как провинившиеся школьники.

- Да ладно тебе, - смеюсь звонко, чем еще больше смущаю Ворчуна и Весельчака. - Они же твой приказ выполняли.

- Ты почти угадала, - с задорной улыбкой выдает Дан и произносит: - На самом деле их зовут Валик и Толик.

- Как? - ржу на весь ресторан, так, что даже слезы текут. - Что за детские имена?

- Они сами так представились, когда я на работу их нанимал, - продолжает откровенно стебаться Богдан.

- О, Господи! - от смеха даже хрюкаю и смеюсь еще громче уже на себя.

- У тебя очень красивый смех, - задумчиво произносит Волков и смотрит на мои зубы. Может, там лист салата застрял, а ржу, как гиена!

- Уверена, что у твоей невесты тоже, - смущаюсь от такого комплимента и своей репликой осаживаю сразу и его, и саму себя.

Ну не должна ты, Руша, поддаваться его животному магнетизму. Даже несмотря на то, что фактически была рождена для него!

- Может, и красивая. Только искусственная, - тем временем продолжает Богдан. - И она никогда так не смеется.

- Как? - ну не верю, что у такой красотки нет поводов для радости.

- Открыто, - задумчиво произносит и пожимает плечами Волков. - В наших кругах не принято выставлять свои чувства напоказ. Все женщины холены и воспитаны. Они никогда не едят по пять блюд за раз, ни рыдают взахлеб, чтобы начать икать, и ни смеются так, чтобы было видно коренные зубы.

Мне от его слов обидно вдруг становится. Да, я такая! И хорошо, что не принадлежу к его кругу. Пускай эти снобы воспитанные тусуются в своих скучных и до сведения скул в правильных кругах. А я буду открыто смеяться, пускать сопли пузырями и хохотать до упаду.

- Ну вот и прекрасно, что вы друг друга нашли, - с показным энтузиазмом звонко выдаю. - Безэмоциональный Волков и красивая, но холодная, как мраморная статуя, невеста. Совет вам да любовь.

- Ауч, Красная Шапочка. Больно! - шепчет Богдан и грустно усмехается. - А вот и маленькая Руша показала, наконец, свои коготки и зубки.

Понимаю, что день перестает быть томным. А легкость нашего общения канула, как первый снег осенью из-за непримиримых разногласий. Поэтому распрямляю плечи и перехожу на деловой тон:

- Давай уже перейдем к детским стишкам и расколдуем тебя. Чтобы твоей будущей жене не пришлось полжизни рожать волосатых детей.

_____________________________________________

Ворчун и Весельчак или Толик и Валик

Глава 9

- Ты хоть вообще понял суть этих строк? - воплю возмущенно в спину Богдана, когда он каждому встречному бомжу на улице выдает по пачке новых хрустящих купюр. - «Найди заблудшую душу, ввергнись в пучину отчаяния! Лишь вернув той душе уверенность. Поможешь обрести фундамент каменный».

- Конечно, Аруша, я понял! - выгибает он снисходительно бровь и снова лезет за деньгами. - Вот, даю этим несчастным деньги. Помогаю обрести им фундамент. Каменный!

- Невероятно! - выдыхаю и хлопаю себя ладонью по лбу. - И как ты планируешь поднять их «фундамент» деньгами, когда они для них ничего не значат?

И в бок его толкаю, показывая на двух бомжей, которые уже выбегают из местного супермаркета с пакетом бухла. Они прямо так, на улице, без закуски, начинают жадно хлебать из горла.

Волков замирает и брезгливо смотрит на тех, кому, по его мнению, он дал шанс для нормального старта. Но они, почему-то, мерзавцы, не воспользовались этим шансом!

- Счастлив? Чувствуешь в себе какие-то изменения? Может, в человека обратно превращаешься? - язвлю, конечно, безжалостно, но он должен понять. Не для всех счастье заключается в деньгах.

- Какого черта им еще нужно? - возмущается он в ответ, как самый настоящий сноб. - За эти деньги можно было квартиру снять и в чистоте, и тепле месяц жить королями!

Он действительно не понимает и от этого злится еще сильнее.

- А что будет через месяц, Богдан? Их снова выкинут на улицу в холод? Уж лучше не знать хорошей жизни, чем ощутить ее на миг и потерять вновь!

- Что ты хочешь сказать, что для них нажраться и валяться в грязной луже предпочтительнее, чем напрячься и стать людьми?

Волков смотрит на меня так растеряно, что мне становится на миг его жалко. Родившись в таком мавзолее, как он, и имея с самого рождения все блага человечества, трудно понять тех, кто по какой-то причине упал, не смог выкарабкаться и сдался.

- Босс, глядите! - прерывает наш спор Весельчак и указывает пальцем на одного из бомжей, который уже опрокинул в себя бутылку водки, купленную на деньги Волкова.

Несчастный, схватившись за сердце, громко хрипит, лежа на спине, а его пьяный собрат по несчастью пьяно ревет рядом, но ничем не помогает.

- Похоже, сердце не выдержало нечаянной радости, - брезгливо произносит Богдан и отворачивается, собираясь уйти.

- Мы что… Оставим его умирать? - жалобно произношу, совершенно не понимая, что делать, но четко понимаю, что делать что-то нужно. - Бо?

Смотрю на него глазами, полными мольбы, совершенно не замечая, что снова называю его так, как тайком уже целый день величаю про себя. Волков дергается, смотрит на меня враждебно, но против моих наполненных слезами глаз устоять не может. Громко чертыхается и начинает раздавать команды своим амбалам:

- В машину его и в клинику. Мы за вами на такси.

Смотрю, как Ворчун и Весельчак грузят мужика прямо в дорогой кожаный салон на заднее сиденье внедорожника и бьют по газам. Волков тут же останавливает такси и, выдав водителю бумажку с тремя нулями, велит ехать за машиной. Поражаюсь его расточительности. В ресторане мне не позволил продать почку и за свой обед расплатиться, бомжам денег дал, теперь вот таксисту.

Кошусь на водилу и тихонько, но грозно выдыхаю:

- Я, если что, вас запомнила, - и глаз левый щурю, чтобы лицо сделать пострашнее.

- Прекращай, Красная Шапочка, - хмыкает Волков, когда по телефону распоряжения касаемо больного кому-то выдает. - А то бедняга уже седой от страха.

- Ничего смешного, между прочем! И прекрати разбрасываться деньгами. Это дурной тон!

- Ух, какая у вас строгая, но бережливая девушка, - пытается разрядить обстановку водитель, всеми силами кося под армянский акцент.

- Я не его…

- И не говорите...

Одновременно выдаем с Богданом и смотрим друг на друга. Я возмущенно, а он довольно. И чего так радуется, понять не могу.

- Если тебе некуда девать деньги, отдай их действительно нуждающимся, - выговариваю строго. - Этот, - тычу на водителя пальцем. - И тот, - тычу пальцем в сторону джипа. - Явно не такие!

- Не жадничай, Красная Шапочка! - задорно выдает Богдан, когда слышит недовольное кряхтение водителя. - Возможно, через семь дней они оба умрут. Так хоть пускай сейчас порадуются, - и ржет, как конь.

А водителю явно не смешно. Он после этих слов резко по тормозам бьет, и я чувствую, как по инерции лечу вперед. Вот просто как ракета с Байконура стартую. Только сильные руки не дают совершить судьбоносный рывок. Обхватывают крепко и к себе прижимают. Слышу грозный рык над ухом и громкое хрипящее дыхание. Глаз левый приоткрываю, а Богдан на водителя зверем смотрит, и его глаза жутко желтым светом отливают.

- Бо! - руками за щеки его обхватываю и заставляю на себя посмотреть.

Богдан с трудом взгляд от жертвы отводит и на меня опускает. Видит мой испуг и сразу в себя приходит. Руки разжимает, на сиденье усаживает и моргает несколько раз. Глаза его светлеют и снова холодными, голубыми становятся.

- Езжай, - произносит тихо, но от его тона мурашки по всему телу скачут.

Водитель возражать не смеет. Снова машину заводит и везет нас в больницу. Когда подъезжаем, даже пытается деньги обратно всучить, только ни я, ни Богдан на него внимания больше не обращаем. Выходим и быстро направляемся в больничный корпус.

Глава 10

- Богдан Сергеевич, пациент доставлен вовремя. Жить будет. Ему уже оказано надлежащее лечение, - заискивающе отчитывается главврач больницы.

Волков кивает, словно король мира, позволяя врачу удалиться, а сам молча подходит к окну, через которое видна койка с потерпевшим. Богдан, конечно, как всегда, перегибает и организовывает для этого несчастного отдельную платную палату. Но в этот раз я ничего не говорю, потому что не вижу смысла возмущаться.

Подхожу к нему и встаю рядом. Богдан выглядит растерянным. Словно не понимает, что ему нужно делать. Ведь именно от его действий пострадал человек. Он лишь навредил, но ни на шаг ни приблизился к разгадке. А ведь на исходе первый из семи дней.

- Ты права, Красная Шапочка, - задумчиво говорит он, а сам на мужика смотрит, которого, к слову, уже отмыли и привели в относительный порядок. - Я совершенно не понимаю, что нам делать.

Вижу, что для самого Волкова это звучит странно. Видимо, он не привык признаваться в своей беспомощности. Поэтому осторожно кладу ладонь на его плечо, заставляя обратить на себя внимание, и тихонько произношу:

- Может, попробуем все же действовать сообща? А не просто совершать необдуманные глупые поступки. Все-таки я там то ли твой ключ, то ли истинная, - говорю с кривой усмешкой. - И, возможно, даже смогу чем-то помочь.

Богдан смотрит на меня несколько минут не моргая, а потом мотает головой, явно соглашаясь. Он даже накрывает своей широкой ладонью мои пальцы и ободряюще сжимает.

В этот самый момент словно волна электричества проходит по моей коже. Охаю и дергаюсь, а Богдан сжимает мои пальцы сильнее, не давая выдернуть руку из своего стального захвата. Вижу, как желтеют его глаза, и замираю, забывая, как дышать.

Все это происходит словно в замедленном съемке. Понимаю, что уже видела где-то этот взгляд. Он так похож на… Твою же мать! На взгляд волка, которого я видела в парке. В своем сне!

Дергаюсь всем телом, чтобы тупо сбежать и в этот раз Богдан отпускает. Пячусь от него, а он смотрит на меня с тоскливым отчаянием, но не останавливает.

- Так ты… - договорить сил не хватает.

А Богдан тут уже кивает, подтверждая мои невысказанные мысли.

- Оборотень. Большой и страшный Серый Волк, Руша.

Дрожу, буквально как лист на промозглом осеннем ветру. Губами хлопаю, словно закричать хочу и не могу. Головой понимаю, что бежать должна, а ноги словно к полу приросли. Сдвинуться с места не могу.

- И как же я тебя смогу остановить? - свой слабый голос будто со стороны слышу.

Волков зло усмехается и отвечает:

- Спаси или умри, Красная Шапочка!

- Что?

- Да не смотри ты так потрясенно, - вдруг беззлобно выдыхает Богдан. - Это девиз нашей семьи. На фамильном гербе написан. Но подозреваю, что это связано с нашей ситуацией.

- Ааааа! Понятно, — тяну якобы с облегчением.

Нет, ну а чё! Так бы сразу и сказал! А то цитирует мне тут бабуль всяких сумасшедших!

- Смешная ты, Рушка, - вдруг улыбается Волков своими голубыми глазами. - Вот смотрю на тебя и все время подколоть хочется.

- Поразительно! - выдыхаю, шумно прогоняя с тела оцепенение, и, наконец, заставляю себя двигаться.

- Извините, - слышим голос со стороны коридора и оба оборачиваемся.

Там стоит миниатюрная молодая женщина и мальчик лет семи. Они смотрят на нас как будто бы с надеждой и благодарностью.

- Меня зовут Наталья. Я дочь человека, которого вы спасли, - и пальцем тычет на палату, в которой бомж лежит. - Если бы не вы…

И она плакать начинает, а ее очевидно, что сын обнимает маму и жалеет.

- Наталья, не переживайте, с вашим отцом теперь все будет в порядке, - произносит Богдан, совершенно забыв упомянуть тот факт, что, собственно, из-за него мужик и попал на больничную койку.

Волков подает мне знак, что уходить пора, только женщина произносит:

- Папа он… Не такой. Вы знаете, он ведь был очень уважаемым человеком. Профессор. Но в одной из экспедиций обнаружил доказательства, что оборотни существуют и…

- Что? - выдыхаем хором.

- Вы не подумайте, он не сумасшедший. Папа пытался доказать, что сказка про Красную Шапочку не выдумка, а легенда. Но его не поняли и лишили всех наград. Выгнали из сообщества и он… Он не справился. Начал пить и вот…

- Ясно, - выдыхает Богдан и с интересом смотрит в окно палаты. - Наталья, если вы не против, я зайду перед уходом к вашему отцу, чтобы попрощаться.

- Конечно, Богдан Сергеевич, мы так вам обязаны. Не знаю, как вас и отблагодарить...

- Это ни к чему, - перебивает Волков женщину, заходит в палату и плотно закрывает за собой дверь.

Не знаю, что там происходит, только Богдан что-то втолковывает мужику, и тот вдруг приходит в себя. Смотрит на Бо удивленно, а потом вдруг начинает счастливо плакать. Головой мотает и рыдает. Вот прямо взахлеб.

Потом Волков приглашает в палату его дочку с внуком, и тот снова ревет. Да они там все втроем ревут. Просто счастливое соединение семейства!

- Что ты ему сказал? - спрашиваю Бо, когда он выходит из палаты.

Мы спешно идем по коридору, а Волков довольно улыбается и, наконец, произносит:

- Сказал, что он не ошибся. А еще показал. И пригласил в свою лабораторию руководить изучением вида Оборотней. Так что, думаю, Красная Шапочка, все, что я делал, было не напрасно.

- Ты о чем?

- О том, что я помог заблудшей душе найти фундамент каменный!

С трудом допираю, что он связал раздачу денег с тем, что помог человеку обрести веру в себя и от возмущения глаза закатываю.

- Ты чуть своей добротой не убил его!

- Но ведь задание мы выполнили! - и смеется довольно.

Головой мотаю и спешу за этим стратегом. Вдруг чувствую, как что-то сильно колет в левое плечо.

- Что такое? - спрашивает Волков.

- Пустяк, - тихо шепчу и следую за ним.

_________________________________________________

Аруша Шапкина (наша Красная Шапочка)

Глава 11

- Так что там дальше?

Сидим в кабинете Волкова, склонившись над какими-то древними записями его семьи, и пытаемся понять, как нам выполнить второе испытание. Вот только, как бы мы не напрягались, мыслей в голове никаких нет. Как, впрочем, и сил.

- Дальше тебе пора спать, - явно проявляет жалость к своему собрату по несчастью, хотя по лицу вижу, что сам он спать пока не собирается.

В отличие от меня, Бо полностью собран. Волосок к волоску. Даже одежда не помята. Лишь пиджак снял, пару пуговиц на рубашке расстегнул и рукава на ней же закатал.

Я же наверняка выгляжу как пугало. Ботинки валяются в стороне вместе с носками. Я с ногами забралась на кресло и подперла голову рукой. Волосы закрепила в высокий пучок резинкой и без конца зеваю. С удовольствием и платье бы сняла с плотными колготами, но это уже совсем будет наглостью.

- А может, ты меня все-таки домой отвезешь? - устало спрашиваю.

Хотя если честно, то как представлю, что еще минут сорок ехать надо, так завыть хочется.

- Поздно, Руш. Здесь переночуешь, а завтра я за твоими вещами кого-нибудь отправлю, - вроде мягко, но тут же безапелляционно отсекает Серый Волк.

Я его, кстати, и так теперь про себя называю, когда он меня особо сильно бесит.

- Прислуга тебя проводит, - и в звонок звонит.

- Прислуга! Узурпатор бедных и обделенных! - бурчу под нос и топаю за вполне себя приятной женщиной, которая ведет меня на третий этаж, в западное крыло.

- Хозяин спит в восточном крыле, - зачем-то информирует меня женщина по имени Вера. - Здесь вас никто не побеспокоит.

- А невеста его где живет? - спрашиваю на всякий случай, чтобы, не дай Бог, не встретиться с этой красотой неписанной с самого утра.

- Кристина Викторовна? - удивляется Вера. - Невеста хозяина здесь не живет. У нее свои апартаменты в городе.

- Ясно. Спасибо, - бубню удивленно в ответ.

Хотя мне ничего не ясно. Такой большой дом, а невесте места не нашлось! Странные они все какие-то. Хотя, может, барышня, при всей своей любви и жертвенности, зная о недостатках жениха, боится с ним наедине оставаться. Так как она семерых детей собралась с ним заводить? На расстоянии, что ли?

Скидываю платье и облачаюсь в большой махровый халат. Вера вместе с пыльным платьем пытается у меня и белье нижнее забрать, но я категорически возражаю. Не маленькая. Сама могу постирать. Топаю в ванную, стираю белье и колготки и развешиваю все на золотом змеевике. Мои хлопковые трусы со смайликами смотрятся весьма странно на дорогой сантехнике, но без вариантов.

Забираюсь в душ и с радостью смываю с себя события сегодняшнего дня. С ума можно сойти, когда представляю, сколько всего со мной случилось. А ведь всего еще только один день из семи прошел.

Вылезаю из кабины, чищу зубы новой щеткой, оставленной специально для гостей, и из последних сил сушу волосы. В кровать забираюсь прямо в банном халате за неимением сорочки и, провалившись в мягкую перину, тут же засыпаю.

Мне снится темный лес и в полной тишине громкое карканье ворона. Полная красная луна словно манит меня, и я вступаю в дремучую чащу. Раздвигаю руками колючие дебри. Цепляюсь подолом за сучки. Запинаюсь за корявые ветки. Слышу громкий смех и вздрагиваю. Поворачиваю голову на звук, а там бабка, которая меня по башке своей клюкой приголубила. Вот, думаю: сейчас я тебе устрою. Только вдруг на меня с бешеного разгона летит что-то злобное и оранжевое. Закрываюсь руками и громко визжу.

- Рушшша! Рушааа!

Вздрагиваю и открываю глаза. В слабом свете ночника надо мной склонился обеспокоенный Богдан. Полуголый! На нем только низко сидящие домашние брюки и ничего более. Мощная грудная клетка перед моими глазами мелькает. То с громким шумом выпирает, то опадает.

- Ты чего? - подскакиваю на кровати и ворот халата плотнее на горле зажимаю.

- Тебе сон приснился. Ты на весь дом кричала. Услышал. Пришел проверить, - хрипит он обеспокоенно.

- С восточного крыла прям услышал? - подозрительно на него кошусь и одеяло к подбородку подтягиваю.

Этот дом такой огромны, что не слышно, что в соседней комнате происходит, не то, что в соседнем крыле.

- У меня слух хороший, - с наглой мальчишечьей ухмылкой произносит Богдан. - Так чего тебе приснилось, что ты такой ор подняла?

Вижу же, что специально с темы съехать пытается. Отвлекает. Ну и… Отвлекает.

- Лес какой-то дремучий. Там ворон был и кусты непролазные. А еще бабка с палкой и, кажется, тыквы. Но я разглядеть не успела.

- Тыквы, говоришь? - задумчиво шепчет Богдан. - Кажется, я понял, где пройдет наше второе испытание.

- Где?

- В лесу Страха!

- Где?

- Там!

И рукой мне на окно показывает. С кровати сползаю и, отодвинув штору, смотрю через прозрачное стекло. На границе участка в предрассветной мгле виднеется зловеще темный дремучий лес.

- И чего там страшного?

Нет, ну вот правда. Лес как лес. Мы с бабулей по таким все детство исходили. Грибы да ягоды собирали. Вот только нагнетать-то на фиг?

- Слушай, Волков, шел бы ты спать! - задвигаю ему на полном серьезе, когда он передо мной во весь свой рост встает, перекрывая обзор. - Глаза уже режет от количества кубиков на твоем прессе.

- Нравится? - бровь нагло выгибает, а потом напрягает грудную клетку и мышцами играет. Сначала правая грудная мышца дергается, а потом и левая.

- Да я просто в восторге! - хамлю, как быдло, но он просто не оставляет мне выбора. Пока слюной капать не начала и халат самопроизвольно с плеч не соскользнул, надо как-то отбиться с честью. - Только вот всю эту красоту будешь невесте своей демонстрировать. Когда она переехать согласится.

- Ауч, Шапкина. Опять ты грязно играешь, - беззлобно морщится Богдан, словно от боли, и разворачивается, чтобы выйти.

- Ты просто не оставляешь мне выбора, Ромео! - кричу вслед удаляющейся широкой спине.

- Выспись как следует, Джульета. Утром пойдем по грибы и тыквы!

Глава 12

- Как там, говоришь, второе испытание звучит?

Стоим на кромке того самого Страшного леса и словно решающий шаг сделать боимся. Погода сегодня мрачная, серая. Еще и мелкий дождик накрапывает. В общем, обстановка по кайфу.

- «А дальше ждёт испытание: на храбрость и на отчаяние. Лишь пройдя дебри дремучие, победите страхи кипучие. Там ждёт отпущение и души твоей успокоение», - читает задумчиво по памяти Богдан и сильнее сжимает бейсбольную биту в руке.

- Волков, обычно по грибы с корзиной ходят, а ты вооружился, как гопник. Не солидно в твоем-то положении, - у меня от страха не только голос дрожит, но и нервный смех разбирает.

Поэтому я с самого утра просто фонтанирую шутками, которые уже изрядно бесят оборотня. А еще его бесит моя манера общения. Перед ним все заискивают, дрожат буквально. Даже невеста! А мне хоть бы что. Он мне слово, я ему — десять. Он грозно смотрит, а я — улыбаюсь. Он рычит, а я — шучу. Ну вы поняли! Подрываю его авторитет в глазах окружающих.

Но самое удивительное - это то, что вроде внешне он бесится, а глаза озорством горят. Он каждый мой выпад как вызов принимает и постоянно отбивает подачу.

- В моем положении, Шапкина, не солидно трусы со смайликами носить, а все остальное допускается. Ты мне лучше скажи: это твои лучшие или у тебя еще что-то веселенькое припасено?

За этими обоюдными шпильками мы даже не замечаем, как заходим в самую чащу леса и начинаем тихо пробираться через корявые сваленные ветки и пни. Судя по испытанию, мы должны пройти этот лес от начала и до конца. И мы вроде пока удачно с этим справляемся.

- Дались тебе, Серый Волк, мои трусы? И вообще, что ты делал в моей ванной? Ты извращенец, что ли? Или у тебя шампунь закончился?

- Халат свой любимый искал, в котором ты спать завалилась, - не отстает в язвительности Богдан, а сам же вижу, как глазами лес тревожно обводит.

Пока идем и пререкаемся, понимаю, что мы зашли в самую чащу. Вокруг тишина гробовая. Лишь ветер в верхушках деревьев шумит, и где-то рядом ворон каркает.

- Как во сне, - вдруг испуганно шепчу и резко оборачиваюсь в ту сторону, где бабка стояла.

Только вместо бабки там болото из… Тыкв! И они, твою мать, живые! Морды страшные. С клыками. Мерзко ухмыляются и глазами красными светят в темноте. Пятиться начинаю к Богдану ближе, а он вдруг как закричит:

- Руша, беги!

Голову поворачиваю, а на меня со скоростью бейсбольного мяча летит злобная ухмыляющаяся тыква. Визжу и глаза закрываю. Только мерзкая хрень до меня не долетает. Ее Бо битой как звезданет, и та вдребезги.

- Беги, говорю! - снова ревет нечеловеческим голосом Богдан, и его глаза вдруг загораются красно-желтым огнем.

А на нас со всех сторон тыквы, будто головы без всадников, с мерзким хохотом летят. Богдан их от меня отбивает, а они все прибывают.

- Ага, - головой трясу, словно поняла, наконец, команду и бежать. Что я, дура, что ли, чтобы не бежать!

Лечу сквозь дебри дремучие. А меня за ботинки какие-то пни страшенные хватают и повалить на землю пытаются. Один сбивает с ног, и я плюхаюсь носом в мокрый мох. А они меня за ногу хватают и тянут куда-то. Ногтями в землю врываюсь, ногами брыкаюсь изо всех сил.

Мы хоть и вышли на наше второе испытание ближе к обеду, на улице уже потемнело, будто сумерки наступили. Так и сгинем порознь в этом лесу!

А в голове тревожным набатом вдруг бабушкины стишки звучат: «Если тьма поглотит непроглядная, поищи в своём сердце смирение. Только за руки взявшись с истинной, увидишь ты лучик спасения».

Истинной! Господи, но почему мы такие тупые-то! Говорила мама в детстве: «Отгадывай, Рушка, больше загадок и ребусы решай. Мозги лучше работать будут».

Руки расслабляю и на спину переворачиваюсь. Позволяю пням корявым меня за ноги тащить. Только глазами в небо упираюсь. И вдруг перед носом сучок. Один в один на бабкину клюку похожий, которой она меня по голове приласкала. Руки выставляю и за него хватаюсь.

Сучок отламывается, а я на задницу сажусь и как звездану по пню набалдашиной. Тот возьми да и выпусти мой ботинок. На ноги подрываюсь и как второму звездану. Пни врассыпную, а я с боевым кличем обратно к Богдану лечу. Влетаю на болото тыквенное и как давай там всех без разбору месить.

Вижу, как эти мутанты чертовы моего Волкова завалили почти и укусить пытаются. Это они его что же, в тыкву хотят обратить?!

- Вот уж хренушки! - воплю, как сумасшедшая, и палкой своей, как в гольфе, начинаю каждое чудовище сбивать, четко направляя в какое-нибудь дерево. Те с громким визгом о стволы разбиваются и крошатся в месиво.

- Бо, бежим! - за руку его хватаю и на ноги помогаю подняться.

Волков весь в тыкве испачканный, глаза желтым горят, когти страшные на одной руке вылезли, и она частично волосами обросла. Он смотрит на меня зверем, а я его за эту руку тяну и заставляю двигаться.

Несемся с ним по лесу, как два молодых оленя, а за нами следом то тыква бешеная летит, то пень радиационный за ногу тяпнуть пытается. И вдруг наш путь преграждает какое-то неведомое чудовище. Выползает из кустов и рычит, как саблезубый тигр. Тело из веток и сучков длинное сплетено, а башка — огромная тыква с клыками.

- Это что, твою мать, за лес такой? - ору нечеловеческим голосом и понимаю, что хочу обратно в свою скучную жизнь.

Чай не дура! Осознаю, что от этого мы точно палками не отобьемся, и начинаю жалобно скулить. И в тот момент, когда понимаю, что пришла наша кончина, Бо просто меня на плечо закидывает и пятую передачу включает. На полной скорости огибает тыква-монстра и вперед уверенно пилит. А я на его спине вишу и попутно то тыкве, то пню, которые за нами вдогонку мчатся, палкой своей ландшафт поправляю.

Так мы из леса и вылетаем под зверский рев тыквы-мутанта. В какой-то момент Богдан запинается и начинает падать. Он в полете переворачивается на спину и меня умудряется на себя закинуть.

Глаза открываю и вижу чумазое лицо Волкова. Он обеспокоенно смотрит на меня своими голубыми глазами. Замираю и смотрю в ответ. Богдан мне сейчас таким родным кажется. Таким моим, что очень поцеловать его хочется. На губы взгляд отпускаю, а Бо меня уже за затылок к себе тянет…

Глава 13

- Ты можешь мне объяснить, что это было? - чеканит холодным тоном Кристина, стоя перед креслом Волкова.

После наших приключений в лесу, мы все уселись в черный внедорожник и отправились в замок Богдана. Когда вошли в холл, там нас встретила Вера. Видела по ее лицу, что женщина прибывала в шоке от нашего внешнего вида, но пыталась держаться достойно! Она молча приняла биту Богдана и мою палку, которую, к слову, я нехотя выпустила из рук и торжественно унесла их, по ее же словам: чтобы привести в порядок.

Я очень надеялась, что мы тоже сможем помыться, но тут Кристина уперлась рогом и довольно истерично пригласила всех в кабинет. Уж не знаю, зачем пошли за нами Валик и Толик, но они, виновато переставляя ноги, пошли следом.

Мы с Богданом, не сговариваясь, занимаем места у камина, как и в день нашей встречи, а Кристина встает рядом. Я, конечно, понимаю ее недовольство, но, видит Бог мне, не до нее. Сегодня с нами столько всего случилось, что в страшном сне не приснится. Хохочущие тыквы, злобные пни и в завершении праздника тыква-монстр. Так что истерика Кристины хоть, возможно, и обоснованна, но не производит на меня никакого впечатления. Как, впрочем, и на ее жениха.

- Что именно тебя интересует, Крис, - довольно холодно, с насмешкой интересуется Богдан и жестом просит амбалов налить ему выпить.

Те сразу несутся на перегонки, исполнять просьбу босса.

- Эта девица, - Кристина указывает на меня своим наманикюренным пальцем. - Лежала на тебе сверху и ты явно хотел ее поцеловать!

Вот чувствую, зря она сейчас со своими сценами ревности к нему лезет. Мужик на глазах мехом обрастает, а она, словно нарываясь, делает ему нервы.

- Прости, не понял, - ледяным, словно арктические льды, голосом спрашивает Богдан, показано равнодушно разваливается в кресле и принимает стакан у Ворчуна.

Смотрю на него и думаю: интересно, я сейчас такая же чумазая, помятая и в ссадинах? Очевидно, что да? От того, как печет плечо и болят все мышцы, досталось нам одинаково много.

- Ты держал ее за волосы и смотрел в глаза, - истерично кричит Кристина, а я не выдерживаю и громко фыркаю.

- Я просто хотел убедиться, что она жива и ее голову не откусила какая-нибудь тыква, - вдруг произносит он и незаметно мне подмигивает.

Ух ты. Кажется, наш волк шутить изволит.

- Издеваешься? - визжит Кристина, явно не настроенная на позитивный лад.

- Ну, кончики волос мне точно тот пень с зубами подравнял, - вдруг, сама того не желая, выдаю, глядя на Волкова.

- А эта огромная хренотень! Ты вообще поняла, что это? - с таким азартом спрашивает меня Богдан, что даже подпрыгивает от нетерпения в кресле.

- Нет, но ты так ловко его провел, когда дал кругаля…

- А ты тоже молодец! Не растерялась и приласкала парочку гоблинов…

- Хватит! - прерывает обмен воспоминаниями визгливый голос Кристины.

Мы замолкаем и я вижу, как заостряется красивое лицо Богдана, как вспыхивают желтыми всполохами его глаза, и он выпрямляется во весь свой рост.

- Я велел тебе сидеть дома и не высовываться! - жестко высекает Волков. - Неужели ты решила, что я потерплю сцены ревности и непослушания!

Вижу, как Кристина бледнеет, а амбалы забиваются в темный угол, чтобы их видно не было. Понимаю, что спасти теперь всех сможет только чудо, поэтому вся такая чудная встаю на ноги и говорю:

- Ну, вы тут милуйтесь, а я пошла. Устала. Надо еще тыкву с лица смыть. Ну и с других мест тоже, - а потом разворачиваюсь и под ошалелые взгляды всех присутствующих выхожу из кабинета. - Споки ноки всем!

И как дверью шандарахну, что даже штукатурка сыплется. Поднимаюсь не спеша в свою комнату и скидываю платье. Скорей всего, его уже не реанимировать, поэтому подхожу к мусорному ведру и все скидываю сразу туда. Платье, белье, порванные колготки.

Решаю, что вполне заслуживаю расслабляющую ванную и бухаю в нее половину банки ароматной пены. Включаю воду и, пока ванная наполняется, подхожу к окну. На подъездной дорожке, сверкая стоп-огнями, отчаливает машина. Видимо, Кристина решила не оставаться на ночь в этом мавзолее. Интересно, между ними что-то было?

С этими мыслями забираюсь в горячую воду и устало откидываюсь на бортик.

- Руша! Рушшша! - слышу ласковый голос и открываю глаза.

Все еще лежу в ванной, только вода почти полностью остыла. Видимо, я уснула. А рядом сидит Богдан и внимательно на меня смотрит.

- Что ты здесь делаешь, Волков? - спрашиваю лениво и снова закрываю глаза.

- Слежу, чтобы ты не утонула и выполнила свою часть сделки.

- П-фф.

Ну, понятно. Все, что его интересует, так это сделка. Ждет не дождется, когда сможет со своей ненаглядной Кристиной начать волчат строгать. А то же она без обручального кольца даже оставаться в этом мрачном доме не хочет.

- Все, молодец. Я проснулась. Можешь выходить, - и головой ему на дверь указываю.

Все-таки вода почти прозрачной стала, а я тут как бы голышом. Чувствую, что задница затекла совсем, и тихонько ей верчу. Только она в этот момент предательски скользит, и я со свистом ухожу под воду. Нахлебаться не успеваю. Сильные руки тут же подхватывают меня и резко ставят на ноги. Даже понять ничего не успеваю, как перед Волковым предстаю в чем мать родила.

Он за плечи меня держит, а я практически в воздухе болтаюсь и ногами дергаю. Надо отдать ему должное — в глаза смотрит. Челюсть сжал, но взгляд вниз не отпускает. Зато я краснею вся от кончиков ушей до пальцев на ногах и губами возмущенно хлопаю.

- Я, кажется, понял, в чем четвертое испытание заключается, - хрипит он. А потом на вытянутых руках достает меня из ванной и начинает к груди своей обнаженной прижимать…