Сердце, что слышит мертвых

Глава 1: Когда замолкает сердце

“Когда замолкает одно сердце, другое начинает слышать то, что не должно.”

Дождь стучал по крыше, будто кто-то сверху бросал горсть мелких камней.

Лея рулила одной рукой, другой держала телефон, и экран то освещал её лицо, то гас.

— Ты хоть смотри на дорогу, — пробормотала Альма, проводя рукой по тёмным волосам, которые сползали на лицо.

— Расслабься, — усмехнулась подруга. — Я сто раз ездила по этой трассе.

Альма уставилась в окно. Всё было размытым: свет, тени, редкие машины. Её зелёные глаза, немного тревожные, словно пытались увидеть больше, чем было на самом деле.

Город давно остался позади, и теперь казалось, что мир состоит только из дождя.

— Зря мы вообще поехали, — сказала она тихо.

— Ты же сама хотела. Море лечит, помнишь?

— Море не лечит. Оно просто забирает.

Лея бросила на неё короткий взгляд.

— Господи, ты сегодня невыносима.

Альма не ответила. Ей было странно — будто всё уже происходило раньше: дождь, музыка, запах дешёвого кофе из термоса.

Как дежавю, но с холодом под кожей.

— Слушай, — вдруг сказала Лея, — а если бы можно было всё вернуть?

— Что именно?

— Тот день. С Лорой.

Альма повернула к ней голову, но не успела ничего сказать.

На дороге мелькнуло что-то чёрное — человек? собака? — фары ослепили на секунду.

Лея дёрнула руль.

Машину занесло. Крик. Скрежет. Удар.

Альма ударилась головой о стекло — свет вспыхнул и тут же погас.

Дыхание сбилось. В ушах звенело.

Она видела только силуэт подруги — тело Леи без движения, голова свесилась к плечу.

Больше ничего.

Тишина.

Плотная, как вода.

Потом — гулкий голос, будто где-то далеко:

— Сердце… нет пульса… готовим операционную.

Ещё один голос, ровный, спокойный:

— Есть донор. Молодой мужчина. Только что.

Свет вспыхнул снова — ослепительный, белый, как вспышка молнии.

Альма почувствовала, как в груди что-то щёлкнуло, будто чужое сердце училось биться в новом теле.

И в тот же миг услышала:

— Теперь ты — часть меня.

Её губы дрогнули, но звука не было.

Только темнота, и ровный, тяжёлый удар нового сердца.

Свет исчез.

Тьма была плотной и сильно давила на грудь.

Каждый удар сердца отдавался эхом, которого раньше не было.

Чужое сердце — новое, — ритмично стучало в груди, пока сознание Альмы растворялось в пустоте.

Время перестало существовать.

Боль, шум, крики — всё исчезло, оставив лишь тишину.

И постепенно, очень медленно, мир стал возвращаться.

Сначала едва различимым, тусклым светом.

Потом — ощущением тела, лежащего на жёсткой поверхности.

Пальцы коснулись холодной простыни, руки были тяжёлыми и неловкими.

Она попыталась вдохнуть — воздух оказался резким.

Глаза открылись.

Белый свет больничной палаты слепил, но постепенно зрение привыкло.

— Ах… — прошептала она, ощущая усталость в каждой мышце.

Мир казался странно тихим, и до неё наконец дошло: она жива.

Тело болело. Грудь — особенно. Сердце стучало ровно, сильно, отчётливо.

Каждый удар отдавался в ушах, напоминая о том, что что-то в ней теперь другое.

Она подняла руку к груди, ощущая странное тяжёлое биение.

— Что со мной… — шептала она, глядя на потолок.

Альма лежала на спине, осторожно двигая руками, прислушиваясь к своим ощущениям.

И тогда начали появляться обрывки воспоминаний.

Дождь. Дорога. Слово Леи.

— Лея… — выдохнула она, шёпот почти потерялся в комнате.

Мгновение — и память вернула крик, скрежет металла, вспышку фар.

Сердце застучало быстрее.

Она попыталась сесть, боль пронзила грудь, но желание узнать, всё ли с подругой в порядке, было сильнее.

— Лея… где Лея? — проговорила она с трепетом.

В этот момент дверь резко распахнулась, и медсестра быстро вошла в палату:

— Нет, вам нельзя вставать! — резко крикнула она. — Лягьте!

— Где Лея? — с трудом выговорила она.

Медсестра задержалась на секунду, затем строго сказала:

— Я позову вашу маму.

Через мгновение дверь снова открылась, и в комнату вошла Эвелина. Она едва сдерживала слёзы, руки дрожали, лицо было бледным, а карие глаза наполнились одновременно страхом и облегчением. Волосы тёмно-русые с едва заметными прядками седины слегка спадали на плечи

— Альма… — голос дрожал, едва сдерживая эмоции. — Ты… ты проснулась…

Альма моргнула, не сразу понимая слова:

— Проснулась?

— В коме, — вздохнула мать, с трудом удерживая себя. — Целую неделю… Ты чуть не ушла от нас, Альма. Мы думали… думали, что потеряли тебя.

Альма сжала простыню, глаза расширились от тревоги:

— Лея… она… где?

Она села рядом, обхватила дочь за руки и тихо, будто подбирая слова произнесла:

— — Да. Лея… в реанимации. Врачи делают всё возможное. Она пока не пришла в себя, но… дышит сама.

Альма замерла, чувствуя, как боль подступает к горлу.

— Это… моя вина… — прошептала она, сжимая простыню. — Я должна была остановить…

— Нет, — резко сказала мать, прижимая её ладонь к своей. — Не смей так думать. Вы обе выжили — это чудо.

Альма сжала простыню и покачала головой.

— Мне нужно к ней, — прошептала она. — Я должна увидеть Лею. Сейчас.

Альма попыталась подняться, но мать мягко прижала её к подушке.

— Тебе нельзя, — сказала она, едва сдерживая голос. — Твой организм только начал принимать новое сердце.

— Что?.. — Альма моргнула, не сразу осознавая сказанное. — Какое… сердце?

Эвелина глубоко вдохнула, словно боялась, что сама сейчас потеряет контроль.

— Твоё… — прошептала она. — Оно было слишком повреждено после аварии. Врачи сказали, что оно не сможет биться. Но… произошло чудо. В ту же ночь нашли донора. Молодого мужчину. Всё совпало — группа крови, ткани, всё. И операция прошла успешно.