Сердце Криоса

Глава 1

Сверху ровная заснеженная поверхность озера, зажатая между скальными выступами, больше всего походила на сердце-эмотикон. Или на задницу, что, кстати, куда ближе к истине. Трёхмерные эмотиконы лайков завистники-хейтеры иногда окрашивали в коричневый цвет, намекая на то, что вроде как ты и супер, но в то же время – супер среди понятно чего.

Вот в это понятно что и я ввалилась. С разгона по самое горлышко!

Спасательная капсула отстрелилась позже положенного, поэтому форму и цвет озера я рассмотрела во всех частностях. Даже полюбовалась на то, как моя яхта камнем идёт ко дну. А потом случилась посадка в скалах, далеко не мягкая. Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я очнулась.

И вот стою на каменном берегу, любуюсь на то, как чёрную воду проломе постепенно стягивает тонким ледком, ищу в себе радость и не нахожу её ни капельки.

Что меня дёрнуло в последний момент сменить маршрут? Я понятия не имела. Рекорда захотелось. Спрямить дорогу. Придти к финалу не просто первой, а лучшей из лучших! Оставить соперников далеко позади, ведь чем больше отрыв у пришедшего первым от остальных гонщиков, тем больше ему на счёт сыплется призовых энерго.

Я живу от сезона к сезону. Призовые – основной источник моих доходов.

Чуете масштаб постигшей меня катастрофы? Ноль призовых, ноль бонусов, ноль рейтинга, минус стоимость новой яхты, минус стоимость выезда отсюда… Моральный ущерб не берусь даже подсчитать!

Но ведь это я сама приняла решение срезать путь через Чёрную Прорву, нестабильное, нашпигованное чёрными дырами локальное пространство! Никто под дулом плазмогана не принуждал. Так что даже зло сорвать мне сейчас не на ком.

В самом деле, не на себе же его срывать!

***

В правилах написано: если вы потерпели крушение в ненаселённой области планетарной поверхности, не отходите далеко от спасательной капсулы. Так поисковым службам будет проще вас отыскать и спасти.

Но в правилах ничего не написано про то, что капсулу начнут катать, как мячик для тенниса, два немалых размеров чудовища! Пока я смотрела на озеро, они выскочили откуда-то из ущелья и давай развлекаться. Длинные, шестилапые, с короткими хвостами и узкой, благородного профиля, клинообразной мордой, они забавлялись средством выживания и спасения как маленькие котята. Судя по поведению, они и вправду были детьми.

Покажи их голографический экран визора в передаче «Галактическим детям о галактических зверятах», я бы даже посмеялась. Потешные тварины, несмотря на клыки, когти, дурные мускулы под сияющей золотой шкурой и грозный рык.

Но они же сейчас оставят меня, считай, что без штанов! На морозе.

– Эй! – заорала я и замахала на них руками. – Это моё! Пошли вон!

Звери сели на хвосты по бокам от капсулы и уставились на меня. Вряд ли они придумывали слова для извинений. Скорее всего, решали, как именно меня жрать – с головы или с ног. И кому какая половина достанется.

Я завопила от ужаса и кинулась вперёд. Где-то я читала, что дикие звери очень боятся шума и наглости. Что ж, эти чудовища не стали исключением. Они обиженно рыкнули и потрусили прочь, оглядываясь.

Но зло уже свершилось. Капсула лежала люком вниз. А запасные люки, сверху и сбоку, оказались смяты, вдавлены внутрь и попятнаны воздействием какой-то очень уж едкой жидкости. Зубки у детишек, однако! Серная кислота в слюне у них, что ли? Или какая там самая убойная из всех в линейке…

Я пнула превратившуюся в бесполезный хлам капсулу. Злобно выругалась. Не помогло.

А откуда-то снизу, из зева ущелья, вылетел наружу грозный рык, от которого я аж присела. Кажется, сюда неслась родительница двух юных негодяев, типичная яжмамка с вопросом «кто посмел моих чадушек обидеть?!». Ну, с ней мне делить нечего! Я поспешила скрыться за ближайшей скалой.

Вовремя!

Бедную капсулу попинали от души, и я лично видела, как она катилась в озеро, весело подпрыгивая на камнях. Гады поревели ей вслед, причём детишки рычали писклявее мамки, и ушлёпали обратно в своё ущелье. А я осталась.

Спасатели, вы где?

Я посмотрела на небо в надежде увидеть там болид поисковой службы.

Небо безмятежно изливало в мир жемчужно-серое сияние, из которого начала сыпаться тонкая снежная крупа.

Отчаяние ползло ко мне изо всех сил, но пока ещё не вставало в полный рост. Я всё ещё переживала своё падение, а до него – очень близкий проход с чёрной дырой, с той зоной, откуда для меня уже не было бы никакого возврата. Только пилотское искусство бывалого гонщика удержало меня от бесславной гибели. Вначале в космосе, потом в атмосфере. Ну, а здесь спасла от почётной участи быть съеденной местными хищными формами жизни вообще уже чистейшая случайность.

Ненавижу случайности, если честно. Вечно они вмешиваются и сеют вокруг всякий труднопреодолимый бардак. Но в данном конкретном случае дорогое Мироздание, пожалуй, можно расцеловать во все щёки, если они у него есть. Я жива, это хорошо.

А вот надолго ли, вопрос. Если ещё какая-нибудь случайность, желательно, добрая, не произойдёт, мне конец, однозначно.

– Что же мне делать? – растерянно спросила я вслух.

– Ожидается понижение температуры воздуха, – прошелестел в ухе голос виртуального помощника. – Рекомендуется вернуться в капсулу…

– А капсула тю-тю, – мрачно проговорила я. – Нету!

– Жаль.

– А уж мне как жаль!

– Сочувствую.

– Да как ты там сочувствовать-то можешь, ты, нейросетка с ограниченной логикой, – выразилась я. – Не смеши наши чёрные дыры!

– Наветы и инсинуации, – скорбно сообщает Фрэнк. – Обидно.

– Ладно, извини, – и вправду, что я его обижаю, он же псевдоразумен всё-таки, и в том нисколько не виноват. – Ты можешь чувствовать, отлично. Что ты сейчас испытываешь?

– Холод.

– Что?

– Регистрирую холод и отпечатки ума на каменной скале.

– Да ты поэт, Фрэнк! – поразилась я.

– Рад стараться, Рита.

Глава 2

– Криосская губерния Земной Федерации, – начал рассказывать Фрэнк энциклопедические данные. – Главный, он же единственный, город Фрост, губернатор – Морозов Ким Германович…

Шевеление внизу отвлекло меня от монотонного голоса Фрэнка. К моей капсуле, утонувшей лишь наполовину, живо подскочило несколько машин на воздушной подушке, из машин посыпались человеческие фигурки.

– Эй! – закричала я, вставая во весь рост. – Я здесь!

Кто бы услышал только! Народ облепил капсулу. Её живо выволокли на берег и начали стремительно разбирать на части.

– Мародёры! – орала я, старательно пробираясь вниз. – Сволочи! Плод греха плешивых животных! Это моё! Моя капсула!

Под ногой поехал камень, потом другой. Я сумела удержаться лишь на самом краю обрыва. Тихонько отползла назад, привалилась спиной к скале. Глаза на удивление остались сухими, не смотря на острое желание свалиться в затяжную истерику. А вот пальцы дрожали.

Фрэнк вкрадчиво спросил:

– Продолжать?

Я жестоко его не поняла. Я тут чуть с жизнью не рассталась только что, а он спрашивает, продолжать ли ему! Поистине, нейросетка с битым алгоритмом!

– Что продолжать, Фрэнк? Ты о чём?

– Вы запросили сведения о планете.

– Заткнись!

– Понял. Но, прошу заметить, просьба обеспечить тишину получилась очень грубой.

– Замолчи, пожалуйста, – стиснув зубы, выговорила я.

– Принято.

Фрэнк наконец-то заткнулся. А я всё-таки постыдно разревелась. Яхту утопила. Капсулу у меня бессовестно фронтирят прямо на моих глазах. Сзади и сверху раздаётся умильный рёв звериной яжмамки, призывающей деток на прогулку, ломать и раскидывать то, что они ещё не успели разломать и раскидать.

Носители разума – умные. Но мародёры. И их больше, чем меня.

Звери – красивые. Но не знают, что кушать галактических гонщиков грешно.

– Ну и куда же мне теперь? – пожаловалась я низкому, нагруженному снегом, небу. – К умным или красивым?..

– Ко мне иди, – предложил чей-то угрюмый, низкий голос.

Я подскочила на месте, поскользнулась и полетела в пропасть снова. Тысячу раз попрощалась с жизнью прежде, чем меня подхватили и резко, рывком, выдернули обратно к жизни.

– Не делай резких движений, – посоветовал мне мужчина. – Никогда. Это Криос, тут надо всегда быть осторожным.

– Ты кто такой? – спросила я, отчаянно стараясь не заикаться. – Служба спасения?

– Две службы спасения, – мрачно съязвил он. – Фермер я. По делу в этом ущелье. Пошли.

Фермер. Как же. То-то у него в кобуре один плазмоган, а через плечо ещё один, мощнее.

– А… а они?! – возмутилась я, тыча пальцем вниз, где мародёры завершали дерибан моей несчастной капсулы. – Они же воры! Их… Их же надо наказать!

– Наказывай, – разрешил мне мужчина.

Он невозмутимо пошёл вперёд и вверх, не оглядываясь, иду я за ним следом или же нет.

– Шутник, – разозлилась я. – По-твоему, это смешно, да?!

– Здесь Криос, – не оборачиваясь, сообщил он великую истину. – Тут не смешно.

Мне отчаянно хотелось спуститься вниз и разобраться с ворами. Но бежать я была вынуждена наверх, за этим… фермером… чтоб его!

На очередном камне снова поехала нога, но я удержалась, хоть и с трудом. Это оказался последний подъём – мы вышли на небольшую каменистую площадку, где стояла здоровая машина с двумя вентиляторами в корме.

Честное слово, она показалась мне больше моей яхты! Огромная дура, с чёрной юбкой по низу.

– Что это такое? – спросила я, разглядывая диковинное чудо.

– «Орлан-218», – скупо объяснил фермер.

– Вижу, что это «Орлан-218», – сердито сказала я. – Но что это такое?!

– Средство передвижения, – снизошли до ответа. – Полезай давай. Быстрее!

Я поднялась по лесенке на борт этого, с позволения сказать, средства передвижения, и окаянный фермер буквально втолкнул меня в кабину. Ах, как тут было тепло! Я и не знала, что уже успела замёрзнуть настолько!

Раздавшийся гул заставил меня подскочить. Оказалось, запустились вентиляторы в корме. А сама кабина начала подниматься. По воздуху полетим? Было бы хорошо!

Но ни в какой воздух средство передвижения «Орлан-218» не поднялось. Оно понеслось над поверхностью с бешеной скоростью.

Несколько секунд, и наша машина с размаху влетела в припаркованные рядом с остовом бедной моей капсулы мародёрские машины. Они по весу и бронированности «Орлану» уступали, поэтому разлетелись в стороны лучше не надо.

– Так их! – в восторге завопила я.

Глава 3

А мой фермер ещё очередь дал перед рванувшейся к нам толпой. Не плазма. Какие-то шарики взрыли снег, а потом взорвались фонтанчиками. Получилась отличная стоп-черта, как на финише космогонки, когда обозначают конец трассы звёздочками холодного синтеза.

– Руки в ноги и проваливайте, калушата, – сообщил им фермер через громкоговоритель.

– К-калушата?! – подавилась я услышанным.

– Ник, ты, что ли? – один из мародёров опустил плазмоган или что это у него такое было.

На вид плазмоган, на деле – попробуй пойми. Но явно предназначенное дырки вертеть в ближнем своём. Не знаю, короче. Я не выживальщица. Я – космогонщик. Имею полное право не разбираться в местных видах ручного вооружения.

– Я.

– И какие претензии? – спросил главный мародёр, сдвигая капюшон. – Что на Криос упало, то пропало!

Я вздрогнула от физиономии мерзавца. Выглядел он, как и полагается выглядеть классическому злодею – резкие черты лица, бледная кожа, рыбьи, навыкате, глаза ледяного прозрачного цвета и отвратительная ухмылка.

– А что упало на моей земле, то пропало у меня, Пом, – возразил Ник-фермер. – Уговор, забыл?

– Обижаешь! Всё помню.

– Тогда проваливай.

Какое-то время они сверлили друг друга пронзительными взглядами, напряжение вокруг сгустилось нешуточное. У меня даже кожу стянуло, как перед грозой. Потом Пом кивнул Нику и отвёл взгляд, признавая поражение, отдал своим несколько резких коротких команд.

Мародеры загрузили себя в свои машины и помчались прочь, только снег столбом.

– Пом? – переспросила я.

Странное имя, если вдуматься. Нечеловеческое!

– Помикуторак Калуш, – отрывисто объяснил фермер, вглядываясь в приборную панель машины, рука его при том сжимала какую-то рукоятку, которую я заметила только что. – Плод греха крионца, человека и снежного шакала.

– А шакал-то тут каким боком? – удивилась я. – Несовместимый же вид!

– Не знаю, спроси у его породителей, – недружелюбно посоветовали мне.

– Да уж, – пробормотала я, – за такой спрос я, пожалуй, получу в нос. Калуш, значит. Потому и калушата, верно?

– Да.

– А про бятых пусек вы тут на своём Криосе не слышали случайно?

– Чего-о?!

Ник обернулся, просверлил меня насквозь своими гляделками, а они у него оказались не теплее, чем у Помикуторака мать его мародёрскую Калуша. Сразу в кабине стало холоднее на пару градусов.

– Да так… это так, галактическое… – замяла я тему.

Фермер отвернулся к панели, что-то там перещёлкнул, дёрнул рычажок, другой.

– Иди, смотри своё барахло, – велел мне он, – только недолго.

– Но они же с собой уволокли почти всё! – возмутилась я.

– Хочешь догнать?

Я яростно закивала. Конечно, догнать, что же ещё-то! И вытрясти из них все мои вещи.

– Не на моей машине, – отрезал Ник.

– Но других же здесь нет!

Фермер пожал плечами и устроился в кресле водителя поудобнее.

– Желания помочь никакого нет, да? – ответом мне было красноречивое молчание. – Супер! Отлично! Просто зашибись всё!

Я вылезла наружу – ух, холодина! Кажется, температура ещё понизилась. Может, и впрямь следовало поторопиться. Кто их знает, что у них тут за погода. Как налетит какой-нибудь ветер…

Люблю космос. Там нет никаких подлостей от атмосферы, потому что атмосферы нет. Ну, чёрные дыры разве что встречаются, так это ерунда, близко к ним не подходи, и будет тебе счастье. А в атмосферах всякие циклоны-муклоны, и вот, холод ещё. Как в морозильной камере!

От капсулы мало что осталось. Остов, какие-то обрывки и прочий мусор. Из моих личных вещей – да ничего практически. Их первым делом прибрали, как я понимаю. Даже меховой утёнок, индикатор невесомости, мой талисман, пропал. Молчу уже про НЗ, энергопакеты, комплект запасной одежды.

Фермер Ник между тем активировал манипуляторы, раскрыл багажное отделение – а оно оказалось такого объема, что остов капсулы туда проехал со свистом. Потом туда же отправился утоптанный гадами снег. Я даже догадалась зачем. Перебрать на досуге, чтобы не упустить ни единой мелочи.

Я не стала смотреть. Отвернулась к озеру. Отсюда, от линии берега, оно казалось огромным. По заснеженному льду тянулся тёмный след от моей несчастной яхты. Полынья, куда она ухнула, уже затянулась ледком, но на белом фоне, конечно же, выделялась. Интересно, яхту можно оттуда достать местными силами? А починить? Ну хоть немного! Чтобы до соседней планетарной локали дотянула, там на периферии есть неплохая мастерская. Сдерут, конечно, за экстренный ремонт, немерено, но зато своим ходом домой вернусь, финансовые дыры зализывать.

Хотелось свалить с планеты как можно быстрее. Холодно, мародёры, звери, Калуш этот с калушатами…

– Эй, – окликнули меня, – если не собираешься здесь ночевать, возвращайся в машину!

Ночёвки на берегу замёрзшего озера мне ещё только не хватало! Пришлось вернуться в машину…

Глава 4

Я проснулась и долго лежала, не поднимая век. Я не дома, я помнила об этом. Вчерашний день уже утратил свою остроту, память отмечала его как свершившийся факт, почти без эмоций. Думала схитрить на трассе. Не вышло. Гонку проиграла. О да, подчистую. Лишилась яхты и спасательной капсулы. Привезли в какой-то задрипанный фермерский дом, в сумерках было не разглядеть масштаб постигшей меня катастрофы.

И вот, лежу. Выспалась. Неудобно, жёстко, одеяло грубое, колется. У них тут что, натуральный век?

Насколько я помнила, в натуральный век неизбежно сваливается любая колония, утрачивающая связь с метрополией. Вначале народ выживает как может, затем снова начинается технологический прогресс. Всё это может занимать от ста лет до тысячелетия, смотря по тому, в какие условия попали переселенцы и сколько их изначально было.

Опять же, для успешной выживаемости нужно стартовать от миллиона. При меньшей численности колония схлопывается от недостатка генетического разнообразия. Кажется, были случаи, когда колонисты начинали двигать биоинженерию, предпочитая жить свой натуральный век во мраке и сраке, но в здоровых телах.

А здесь, интересно, по какому пути пошли?

Хотя нет, ничуть не интересно. Интересно – убраться отсюда побыстрее! А как и чем они тут живут – не мои проблемы.

Я села, потёрла виски ладонями. Голова побаливала, во всём теле поселилась противная слабость. Всегда так, когда перенервничаю. Кофе. Мне срочно нужен кофе! Чтобы наконец-то проснуться как следует.

В комнате было холодно. Без колючего одеяла я сразу вся покрылась пупурышками, а нос заледенел так, что, по ощущениям, вот-вот отвалится. Я углядела сложенную на тумбочке одежду, торопливо переоделась. Не моя, слишком просторная. И тоже колючая. Но какое-то подобие тепла от неё пошло.

Я натянула на ноги носки, поискала обувь, не нашла. Какие-то увеличенные носки с меховой оторочкой и мягкой подошвой лежали, впрочем, рядом. Я их надела. Надеюсь, они тут именно за этим, и никто не будет вопить «кто надел мои тапочки!».

Дверь, вот сюрприз, не сдвинулась в сторону, когда я к ней подошла. Я попыталась ей помочь – без толку. Ни вправо, ни влево, ни наверх. Эй, меня тут что, заперли?! Я саданула кулаком в дверное полотно и чуть не полетела носом вперёд: дверь раскрылась в сторону коридора.

Она, понимаете, была на таких шарнирах, что ли. Как в старину. Ещё и скрипучая! Наверняка, деревянная.

Точно, здесь натуральный век. Странно, что на мерзкий звук никто не выглянул. В доме никого нет, что ли?

А сообщение хоть с Федерацией есть?

– Фрэнк, – сказала я в пространство, – поиск: билет с планеты в ближайшую гражданскую планетарную локаль Земной Федерации. Время, стоимость, маршрут.

– Исполняю, – отозвался Фрэнк своим фирменным сонным голосом нейросетки с базовым интерфейсом.

Коридор за дверью окончился небольшим балкончиком над пространством гостиной и кухни.

– Эй, – позвала я, но неуверенно.

В доме явно никого не было. Куда делся вчерашний спаситель? Он не оставил ни записки, ни сообщения, ничего. И как мне отсюда спуститься? Прыгать, что ли?

Если спрыгну, то подверну ногу как минимум. Как максимум – сверну шею. Высоковато, а антиграва у меня нет. И тут я заметила небольшую деревянную лестницу сбоку. Она вилась вокруг шеста, и я почувствовала себя в развлекалке про шпионов: если нет времени, прыгаешь на шест и летишь по нему вниз, а если время есть, чинно спускаешься по лестнице…

Дурацкий дизайн.

Едва я встала на первую ступень, шест мягко осветился приятным глазу жёлтым светом. Ах, вот оно что! Светильник, а не спуск… Ладно, простим. Но если ещё и кухонный блок окажется допотопным…

Кухня на удивление оказалась современной. Не тот доисторический уровень, какой я ожидала. Здесь нашёлся электрический спот для воды, горячий, наполненный почти доверху. В плетёной тарелке на столе под тряпичной светло-серой салфеткой стояла выпечка, и пахла она божественно. Я полезла по шкафчикам, нашла кружки и кофе в стиках. Не зёрна, ну да ладно, и так сойдёт.

Живём!

Глава 5

Булочки и печенье оказались вкусными. А кофе – дрянным. Один стик давал подкрашенную жидкость, два – так и сяк, но нормальной оказалась концентрация из четырёх. Жаль, зёрен нет! А кофемашина, кстати, есть, и тоже я бы не сказала, что древность седая. Стоит отключенная и грустная. Неисправная?

Я налила в кружку кипятка и взяла ещё четыре стика. Какой-то кофе не как нормальный кофе, никак напиться им не могу. Дурдом, а не планета. Даже кофе нормального днём с поисковыми роботами не найдёшь.

– Твою мать! – раздался позади знакомый голос, исполненный искреннего чувства.

Я обернулась. Ник-фермер явился в компании мелкой, с неправильными чертами лица, девицы, устроившейся в автономном инвалидном кресле. Закутана была девица в тёплый красно-черно-белый клетчатый плед по самую шею. На голове был повязан пёстрый платок, но хитро – концы платка вплетались в височные косы, тонкие и очень длинные. Тёмная ткань резко выделялась в светлых, почти прозрачных волосах.

– Двадцать две штуки, – ехидно выговорила девица противным скрипучим голосом. – Ты попал, Ник.

Я сунула стики в кружку.

– Двадцать шесть, – подсчитала девица с каким-то нехорошим злорадством в голосе.

Лучшее средство защиты – это нападение, так?

– Вам что, кофе жалко? – пошла я в атаку.

Взглядом Ника можно было резать стальную стену толщиной в метр, не меньше. Похоже, парень спешно искал в себе подходящие к ситуации цензурные слова и не находил их. Я ещё больше растерялась, а от того – разозлилась.

– Да это и не кофе вовсе, а помои какие-то! – продолжила я атаку. – Что-нибудь поприличнее заказать не могли? Или вам обоим нравится мусорное пойло? Ну, бывает так-то – что нравится мусор, – о вкусах не спорят…

– Твой полугодовой заработок, Ник, – с адской ехидиной сообщила девица. – Сожран в два счёта и безо всякого зазрения совести.

– Половина лимона энерго, – мрачно кивнул ей мужчина. – Как корова языком…

– Почему – как? – изумилась девица. – И языком и корова. Галактическая! Ты её где откопал? Может, отвезёшь обратно? Сдашь, так сказать, по гарантии.

– Что? – изумилась я, в моё сознание воткнулась озвученная сумма. – Половина миллиона?! Не может быть, чтобы такое говно столько стоило!

Нет, ну бывают в Галактике пафосные заведения для богатеньких, но и то там кружка кофе – в разы лучшего, чем этот! – не стоит столько. Половина миллиона федеральных энерго – это же восьмая часть моих призовых! Которые я в этом сезоне не получу, проклятье.

– Ну, поздравляю, – не смолчала девица, – ты, значит, напилась у нас говна, фифа галактическая!

– Хела, – отмёрз Ник.

– Чего?

– Помолчи.

Девица пожала плечами, всем своим видом показывая: «а я что, я ничего, я же только правду!». Ник шагнул ко мне, выдернул из рук банку с оставшимися стиками и с треском запечатал крышку.

– Кофе не трогать, – коротко распорядился он. – Никакой. Нигде. Вообще. Где бы ни увидела, не трогать.

Я подалась назад, слишком уж близко этот шкаф оказался. Нависал надо мною, как… как шкаф! Задавит массой и поймёт, что расплющил, только когда кровища у него под тапками чавкнет.

– Не очень-то и хотелось, – огрызнулась я. – Такой дрянной кофе, а драмы-то, драмы! Будто я у тебя почку без наркоза вырезала.

На физиономии Ника медленно проступило совершенно зверское выражение. Я испугалась, но старательно не подавала виду. Нельзя! Он не должен видеть, что мне страшно, иначе сожрёт со всеми потрохами прямо на месте. Ладно, согласна, про почку перебор, про почку я брякнула зря. Но – а чего он?!

– Долг отработаешь.

– Что?! – возмутилась я.

– Что слышала, – отрезал Ник. – Нам тут энерго с неба не падают. На ферме же работы всегда хватает.

Глава 6

Слова с делом у фермера далеко не разошлись. Он отыскал где-то рабочую робу – по-другому назвать эту, с позволения сказать, одежду я не могла, сунул мне дикого вида перчатки и проследил, чтобы натянула! Затем отвёл в резервуар…

Короче, такая громадная комната круглая, диаметром метров восемь, наверное, в высоту – четыре. Наверху люк и снизу люк, оба с лестницами. Швабра на телескопической ручке, моющее средство. И стены в какой-то склизкой, резко пахнущей дряни…

– Здесь был криль, – скупо объяснил Ник. – Он завершил процесс роста, был переработан в полуфабрикаты и отправлен на склад. Резервуар надо подготовить к новому заполнению. Берёшь и моешь тут всё. Хорошо моешь! Никаких чтобы разводов.

– И сколько мне мыть? – растерянно спросила я.

– Отсюда и до тех пор, пока я не решу, что долг отработан, – отрезал Ник и вышел вон.

А я осталась.

Огляделась, чувствуя, как к горлу подступает паника. Помимо запаха действовало на нервы ещё и слабое освещение.

– Билеты заказать не удалось, – вклинился в сознание голос Фрэнка.

– Напугал, – мрачно сообщила я. – Я ведь о тебе забыла…

– Вот она, человеческая благодарность, – вполне натурально вздохнул персональный помощник.

– Но-но-но-но, – прикрикнула я на него. – Порассуждай мне тут ещё, нейросетка битая. Почему билеты не заказал?

– Здесь Криос, – повинился Фрэнк. – Тут галанета нет. Ближайший терминал – в городе Фросте, в районе космопорта.

– Окей, как добраться до Фроста?

– Раз в сорок дней ходит рейсовый транспорт…

– Сорок дней?! – возмутилась я.

– … и последний вагон ушёл вчера. Начинается сезон зимних холодов. В этот период навигация осуществляется с перебоями.

– Сколько до весны ждать?

– Двести два стандартных дня.

Я заорала в голосину от непередаваемых эмоций. Двести два дня! Двести два! Новый заезд вселенской гонки на кубок Галактики начинается через сто шестьдесят стандартных федеральных дней! Я что, получается, аж два заезда теперь пропущу?!

– Эй, – донёсся из динамиков голос Ника, – не отлынивай! У меня следующий резервуар на подходе!

Я с ненавистью сунула швабру в ведро с моющим средством.

***

Отмыть мне удалось всего половину одной стены. Так, чтобы на совесть, без склизкого следа. Вода в ведре приобрела бурый вид, а к запахам я принюхалась и уже их почти не чувствовала.

А потом я увидела форсунки в полу вдоль стены. Подняла голову, увидела такие же наверху. По всему периметру.

То есть, поганые внутренние поверхности поганого резервуара мылись и дезинфицировались в автоматическом режиме специальными обеззараживающими жидкостями! Если бы я сразу включила голову, я бы догадалась, но я непонятно почему протупила. И потратила несколько часов своего драгоценного времени на бесполезный мартышкин труд.

Злость полыхнула во мне так, что несколько ударов сердца я не могла понять, почему до сих пор не превратилась в сверхновую. Потом я осатанело пнула ведро и оно покатилось по полу, изливая из себя вонючую жижу и дребезжа. Я занесла швабру, сломать её о колено, но вовремя заметила, что она сделана не из дерева, а из супепрочной пластали ABS (у меня такая на яхте в двигательном отсеке была!) и потому просто запустила её куда придётся. Швабра грохнула в стенку, отскочила от неё и упала.

– Убью! – провыла я, сжимая пальцы крючьями. – Сволочь! – и добавила яростное пожелание Нику совершить паломничество в одно там локальное пространство галактических наших братьев по разуму Кху Йам.

Каковое паломничество я ему сейчас организую с полной загрузкой под сраку!

– Ваши биометрические показатели ушли в красный сектор, – вылез Фрэнк. – Вы испытываете чересчур сильное волнение, Рита. Настоятельно рекомендую применить дыхательную гимнастику из перечня доступных человеческому организму…

– Заткнись!

– Должен сказать вам, что вы на данный момент разговариваете со мной крайне грубо, Рита. Что вас не красит и повышает ваш сердечный…

– Замолчи! Закрой свой нейросеточный рот!

– Принято, – грустно сообщил Фрэнк.

Но заткнулся. Уже хорошо.

В настроении «убивать голыми руками!» я вырвалась из резервуара на свободу. Счастье Ника, что я его не встретила! Он куда-то подевался, выбраться из бесконечных коридоров между резервуарами мне удалось нескоро. И когда я наконец вышла во что-то вроде предбанника, с развешанной по крючьям чистой одеждой, запал мой значительно угас.

Здесь же нашлась акустическая душевая кабина, я привела себя в порядок, с тоской мечтая о большущей ванне, наполненной ароматной горячей водой. Бросаешь в неё мыльные шарики, они растворяются и дают пену, много пены. Пена пощипывает кожу и вообще…

Открой глаза, Рита. Здесь тебе не там! Тут Криос, а не родной дом в метрополии. Ванна, как же. Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Они в снегу голышом валяются, и именно это как раз идёт в счёт купания…

Из служебного помещения, где стояли резервуары, попасть в дом можно было только через двор. Я стояла на пороге, смотрела сквозь небольшое окошко на хоть и расчищенную, но заваленную свежим снегом снова, дорожку и понимала, что мне конец.

Метров двадцать примерно до входной двери по дорожке. Дверь ещё не факт, что откроется передо мною сразу, какое-то время я проведу на морозе, приплясывая по снегу почти босиком, потому что на мне спецовка с несъёмной обувью на мягкой подошве. Она хороша работать с жидкостями при комнатной температуре. А снаружи зима.

Очень мне не хотелось, знаете ли. Я ведь только слегка приоткрыла дверь, – по-дурацки они здесь открываются, вручную и от себя, а сквозь щель на меня дохнуло жутким холодом. Аж в носу мгновенно образовались подмёрзшие корочки.

Что делать, что же делать… Бегать и орать не вариант, в помещении с резервуарами никого нет. Может, Ник имел в виду явиться проверить, как я работаю, только к вечеру! Снаружи, несмотря на низкие серые облака, из которых сыпался мелкий снег, всё же стоял светлый день.

Глава 7

Потом я сидела на кухне, завернувшись сразу в три пледа, стучала зубами о кружку с местным вродечаем и никак не могла согреться. Было мне муторно, тошно, хотелось сдохнуть прямо на месте.

Окей, я поняла, что это Криос и тут погано. Но выбираться-то отсюда мне как?!

Хела невозмутимо заряжала продуктами мультиварку чудовищного дизайна и размеров. Какое-то время я бездумно следила за её отточенными движениями. Потом во мне начал просыпаться голод.

– Мясо или рыба? – угрюмо поинтересовалась я, наблюдая, как белесоватые куски отправляются с разделочной доски под крышку.

– Криль, – ответила Хела. – Сами разводим. Жемчужный, розовополосный криль. Во Фросте с руками отрывают. У Ника контракты с несколькими ресторанами и планетарным продуктовым маркетплейсом.

– А, – сказала я, – значит, помимо рейсового пассажирского транспорта сюда ходит и коммерческий? За грузами. Верно?

– Не надейся, – фыркнула Хела, засыпая в начавшее побулькивать варево какие-то красные и фиолетовые овощи. – Торговый караван вышел от нас ещё вчера.

Я выругалась. Не везёт, так не везёт. Какая-то полоса однотонная, цвета дерьма, и вовсе не взлётная!

– Да, неудачно ты у Морозера шлёпнулась, – насмешливо кивнула мне Хела. Усмехаясь. – Вчера надо было. А всего лучше, даже и позавчера, чтобы наверняка.

– Ну, извини! – заявила я. – Так получилось.

Я вдруг поняла, что кухня очень хорошо приспособлена для кресла Хелы. Девушка могла дотянуться с него во все углы, а где не могла, то регулировала высоту.

– Что смотришь? – угадала мой интерес Хела. – Думаешь, чего я не на своих двоих?

– Ну-у, – протянула я, ещё обидится на вопрос, но потом любопытство взяло верх: – А в самом деле, с чего?

– Откусили, – с совершенно невозмутимым лицом объяснила она.

Я аж назад подалась, чуть воздухом не подавилась. Так спокойно говорить о травме… Мне вспомнились чудовища, скинувшие мою капсулу в объятия мародёров. Эти бы всю целиком сожрали, мелкая им как раз на половинку зуба. Значит, не они, а что-нибудь попроще…

– Ну, у тебя и рожа! – фыркнула Хела. – Не откусывали мне ничего, не переживай. Поломалась немного, в скалах, когда кристаллы собирала. Ничего, до лета заживёт, встану с этого одра. Да целы у меня ноги, целы, все три. Показать?

– Три? – не поверила я. – Что, вправду, у тебя три ноги? Направь иск к биолаборатории, собиравшей твой эмбрион. Они обязаны тебе выплатить компенсацию!

– Это Криос, здесь биолабораторий нет, – хмыкнула Хела. – Ну, может, во Фросте есть одна, но туда просто так не попадёшь, запись на сто лет вперёд.

– Погоди, ты что, сама родилась, натуральным образом?! С тремя ногами?!!

Что за планета! Полный мрак отсутствия цивилизации. Мне ещё сильнее захотелось обратно в Галактику.

– Ну, а как же ещё? Конечно, сама родилась. Это вы там, у себя на звёздах, все гомункулы из пробирки, ЭКО-шмеко, а у нас – экологически чистый продукт без гмо. Во всём, и в людях тоже.

Дерьмо у тебя в голове, а не экологический продукт, обозлилась я. Нашла, что говорить. И как. Может, её в детстве в чёрную дыру роняли? Или в реактор, тоже не лучше.

Хела вдруг расхохоталась:

– Да две ноги у меня, две и всегда было две, не боись. Как же ты легко попалась! Нелегко тебе у нас придётся, без чувства юмора-то. Шутки, их понимать надо!

– Шутка, – злобно выразилась я, – это когда всем смешно. А когда смешно только тебе одной, это уже что угодно, только не шутка!

– В чём проблема? Ты тоже пошути.

– Неохота.

– Под снегом возле пруда жила-была Зануда! – хохотнула Хела.

Но тут запищал таймер на мультиварке, и она полезла настраивать готовку ужина дальше.

Я допила вродечай, потянулась за кувшином и налила себе ещё. Опознать, из каких трав его заварили, я не смогла, но, судя по объёмной ёмкости с заваркой – что-то местное и повсеместно распространённое. Иначе было бы как с кофе: гостеприимных хозяев задавило бы жадностью.

Где-то вдалеке хлопнула дверь.

– Ник вернулся, – радостно пропела Хела, архаичные кнопки на мультиварке под её пальцами противно пищали.

Ник появился у нас спустя какое-то время. Снимал зимнюю одежду, надо думать. Местные здесь, хоть и были приспособлены к холоду, но тёплой многослойной одеждой не пренебрегали. А поскольку тут у нас Криос, а не Галактика, то верхняя одежда шилась здесь местными фабриками исключительно громоздких и неудобных фасонов.

Тут я вспомнила слова Хелы про экопродукт, включая людей, рождающихся безо всякого контроля биолабораторий, и подумала, что одежду наверняка шили вручную. Нет, ну какая-то автоматизация и мало-мальски налаженное фабричное производство наверняка были. Но заказ доставят явно не через полчаса, и даже не через сутки.

Проблема. Как-то же надо выбираться отсюда! А космопорт – единственный на всю планету, – во Фросте! А до Фроста ещё надо доехать. Желательно, не в виде промёрзшей насквозь ледышки.

– Ты почему здесь? – угрюмо осведомился у меня Ник. – Неужели резервуар дочистила? Весь?

– Сам дочистишь! – огрызнулась я, злость во мне подняла голову снова. – Там автоматическая система очистки есть!

– Так.

Ник выложил на стол кулаки. Хорошие кулаки, большие.

– Какого лысого планетоида?! – яростно спросила я. – Я тебе робот-уборщик, что ли?!

– Ты сожрала наш кофе. На очень большую сумму.

Хела фыркнула и не смолчала:

– Кофейных плантаций на Криосе нет. В товары первой необходимости кофе не входит. Его привозят с базы за четыре планетарных локали от нас. Сама подумай, может быть что-то недорогим с такой логистикой?

– И это повод эксплуатировать меня в качестве полировочной щётки? – восхитилась я.

– Труд сделал из обезьяны человека, – философски заметил Ник.

– Допускать тебя к работе на ферме нельзя, – расшифровала Хела. – Ты, уж прости, у нас бестолочь галактическая, одна штука, и убытков от тебя будет больше чем, пользы. Но за кофе надо отработать. Что ты умеешь?

Глава 8

Гонять. Моё призвание, мой талант, – гонки в пространстве. Я – лучшая в последних регатах галактического масштаба! Я могу пройти по сложнейшей трассе, и за мной угонится примерно никто. Вот сейчас не повезло просто, но стоит мне вернуться обратно, как я обязательно верну себе потерянные позиции. Заезд проигран, но звание чемпиона ещё нет. Далеко нет! До конца федерального года ещё далеко.

Всего-то и надо поспешить убраться с Криоса, в идеальном варианте – в ближайшие дни. Желательно ещё поднять мою яхту и дотянуть её до ближайшего нормального сервиса, обслуживающего гоночные болиды. Проклятье, я даже на трассу этого сезона ещё вернуться успею! Пусть мой финиш будет не настолько эпичен, как я планировала, но он хотя бы покроет моё торчание в проклятущей ледяной дыре с головой!

– И всё? – разочарованно спросила Хела.

Ник поддержал её угрюмым молчанием. Оба смотрели на меня как на бактерию, подлежащую немедленной фильтрации.

– Мне нужна моя яхта, – сказала я. – Я приведу её в порядок и свалю от вас, я обещаю! Надо только её достать.

– Где твоя яхта, напомни? – осведомилась Хела.

– В Морозере, на дне, – ответил за меня Ник. – По самому центру!

Хела присвистнула:

– Может, губозакатывающую машинку? – вдохновенно спросила Никова сестрица. – Дешевле обойдётся, и намного!

– Да что вы оба! – не выдержала я.

Поставила локти на стол, уткнулась лбом в сомкнутые кулаки. Очень хотелось заплакать, но попробуй только заплачь! Тут же окончательно спишут в неженки. А я не неженка. Не неженка! Я такое на трассах видала! Жёсткую конкуренцию на заездах без правил не хотите? Когда участники разве что из боеголовок по соперникам не пуляют. Стрелять боевыми нельзя! А всё остальное разрешено. И я стабильно приходила в пятёрке лучших!

Да, я мечтаю о первом месте. О звании абсолютного чемпиона. Разве я слишком о многом мечтаю? Вся моя жизнь – там. Среди звёзд. На гоночных трассах. Просто мне сейчас немного не повезло. Сижу в гравитационном колодце по собственной глупости.

Но, как говаривал мой наставник, любая проблема имеет решение. Даже если тебя уже сожрали, всё равно остаётся целых два выхода. Я выберусь отсюда! Выберусь!

– Гонять, говоришь, умеешь, – медленно произнёс Ник. – Ну, поехали со мной завтра в Седые Скалы. Покажешь, что умеешь. Заодно поможешь кое в чём.

– Седые скалы? – спросила я.

– Те скалы, где ты шарахалась после знакомства с Морозером, – пояснил Ник. – Дело в том, что там имеется выход на поверхность пласта энергокристаллов… Вон, Хела не даст соврать, они там хорошие, не разряженные в хлам.

Хела кивнула.

– Штука в хозяйстве полезная. Я их граню. Ну и… – она чуть замешкалась, но всё же продолжила: – продаём потихоньку.

– Без лицензии, разумеется, – покивала я.

– Какие тебе на Криосе ещё лицензии? – тоном «ты совсем дура?» поинтересовалась Хела.

Да мне-то какая разница. Мне лишь бы убраться отсюда побыстрее! Хотя стоп!

– Там же звери водятся! Та мамаша с деточками…

– Ну, а зачем бы мне понадобился тогда гонщик? – спросил Ник.

Я задумалась. С атмосферой я не очень-то дружу, есть такое. Но – не резервуары же ручками мыть, превращаясь из гражданина Галактики в криосскую обезьяну!

– Какая машина? – спросила я. – Тот самый «Орлан»? Инструкцию по эксплуатации перебросьте мне.

Брат с сестрой переглянулись. По их слегка вытянувшимся лицам я поняла, что «это Криос, тут инструкции ни к чему».

Приплыли, называется.

Но у нас в общих параметрах Большой Гонки бывали заезды на рандомных яхтах. То есть, ты её принимаешь, смотришь, потом несколько суток даётся на то, чтобы обкатать её. А дальше – вперёд. В таких сезонах я выше пятого места не поднималась, будем честными. Но на Криосе строгих галактических судей нет. Сойдёт.

Как же я ошибалась!

Глава 9

Ников «Орлан» стоял в большом, тёплом, что немаловажно, ангаре. Точнее, лежал на брюхе. Воздушная подушка придёт в рабочее состояние и поднимет его только после включения двигателей.

Я внимательно осмотрела машину, двигательный отсек особенно. Я полагала, что транспорт на Криосе использует какое-нибудь докосмическое жидкостное топливо, возможно, добываемое на самом Криосе. Потому что при такой оторванности от метрополии – маленький стик паршивого кофе стоит как хвост от межзвёздного хайлайнера! – ничего другого местным не оставалось.

Любая колония в Федерации обязана выйти на уровень самоокупаемости меньше, чем за сто лет. Поддержка с момента высадки первых колонистов плавно снижается и потом сводится до минимума. Не можете сами себя обеспечить большинством необходимого? Ваши проблемы.

Но меня ждал сюрприз. Движки «Орлана», как у любого приличного галактического транспорта, работали на энергокристаллах. И, между прочим, крупных! Но без маркировки, естественно.

То есть, что получается. Пошёл в эти Седые Скалы, наколупал там кристаллов, кустарным способом их огранил и – радуйся жизни? Однако!

– А ты другое что-нибудь предложи, – угрюмо посоветовал мне Ник.

– Да полностью мне на самом деле… без разницы, – выразилась я. – Ваша контрабанда – ваши проблемы. Я не капитан федеральной полиции! Мне бы яхту мою со дна достать и свалить с вашего ледяного шарика. Смотри. Вот этот кристалл заменить надо.

– Почему бы вдруг?

– У него должен быть чистый полупрозрачный серебристый цвет, а тут вон уже оранжеватые мутные полосы пошли. Скоро разрушится.

– Вот если бы кто-то не сожрал у меня полугодовой запас кофе… – буркнул под нос Ник.

Я вспомнила шестилапов и судьбу моей капсулы. Возможно, здесь водились зверушки и побольше. Фрэнк ничего толкового в своей базе про Криос найти не смог, а в местную сеть включиться у него не получилось тоже.

По причине отсутствия этой самой сети!

Представляете? На Криосе нет единой информационной сети! Если тебе что-то надо узнать, идёшь в местный информационный зал и заказываешь выписку из информа. Тебе её готовят и присылают… смотря по тому, какие сведения ты запросил. Если в информационном банке Фросте эти сведения есть, то отлично, потеряешь на запросе всего сутки. А если нет… Жди почту из Федерации!

А она прибудет с очередным рейсовым транспортником. То есть, примерно через полгода.

Что же тут за дыра такая, проклятье! Без доступа в Галанет я уже осатанела полностью. Ни ролик не выложить, ни с поклонниками пообщаться. Ни маме в личку стукнуть, что вот, беда, застряла, выручай…

– При чём тут кофе? – спросила я. – Вы же эти кристаллы сами таскаете из Седых Скал!

Поверить не могу, что такая ценность здесь под ногами валяется, только наклонись и подбери. Звери что! Они неразумные. Быстрые, голодные, сильные, – всё так, но – неразумные же! Ни один зверь не справится с настоящим интеллектом. Да его даже искусственный на минималках, вроде Фрэнка моего, обставит!

– Где у вас тут бесхозное поле? – спросила я. – Мне нужно потренироваться.

– Прямо сейчас?

– Желательно.

Кажется, у Ника были другие виды на вечер. Может, местное пиво, а может, и какая-нибудь девица. Про девицу неприятно было думать, но пришлось наступить себе на горло: я отсюда скоро улечу. На форсаже! А они все здесь останутся, им Галактика не светит и не темнит в любом случае. А вот. Нечего жить в ледяной дыре!

Бесхозное поле представляло из себя заснеженную, ровную как стол, небольшую долину. Она тянулась за посёлком до тех самых Седых Скал, за которыми лежало Морозеро в форме перевёрнутого сердца (задницы, на мой взгляд, но Ник посоветовал мои личные впечатления оставить при себе и не озвучивать, мол, народ не поймёт).

В Морозере водилась всякая живность: криль, крионские вродекрабы размером по пояс взрослому человеку, ледяные медузы – а эти были мелкие, зато жигануть могли до смерти. Естественный вылов озеропродуктов чреват смертельным исходом, объяснял Ник. Поэтому криль разводят в специальных резервуарах, в одном из которых я на пару со шваброй как раз побывала.

Во Фросте народ не разбирается в сортах. Им что ни подсунь, слопают и не поморщатся. Производство продуктов на Криосе растёт медленнее, чем население. С натуральной пищей наблюдается некоторый затык, поэтому ферма Ника не бедствует.

Но, конечно, себя фермерская семья иногда балует деликатесами из серии «кто на кого охотится, сразу не понять».

Меня другое занимало. Обычно в таких поселениях большие семьи, а я видела только Ника и Хелу. Где остальные? Если они ещё имеются в наличии, конечно же.

Оказалось, на ярмарку производителей натурального продукта поехали. Во Фрост. Ярмарка только началась, а там как, один день весь год кормит. Вернутся с новыми контрактами. И после того, как навигацию откроют.

– А неплохо они пристроились, – сообщила я. – Зиму в цивилизации провести! Пока ты тут горбатишься.

Ник выразился в том духе, что в гробу он ту цивилизацию видел, Фрост – помойка, дышать в нём нечем, и рожи у всех кирпича просят.

Ещё бы ему было в цивилизации хорошо, с таким-то уровнем агрессии!

***

«Орлан» в управлении оказался неплох. Его заносило, конечно, на крутых виражах, пришлось подстраиваться, но я, если честно, ожидала худшего. Что ж, в безветренную погоду можно сгонять за кристаллами в Седые Скалы.

Пока мы ехали обратно, Ник отчего-то сидел смирно. Я к нему присмотрелась: кажется, лицо у него слегка отдавало зеленцой. С осторожностью я поинтересовалась, в чём дело.

– Ты – психическая, – заявил он честно. – Не понимаешь, что мы могли разбиться?

А, это он про ту каменную гряду, через которую пришлось перепрыгивать поверху? Воздушная подушка – великое дело, но я бы предпочла антиграв всё-таки. Неприятно получилось.

– Не разбились же, – ответила я.

– Я ещё подумаю, стоит ли брать тебя завтра с собой! – заявил он.

Глава 10

Утром я поругалась с Хелой. Она не хотела менять кристалл в машине, как вам это нравится. Стояла на своём, утверждая, что и так сойдёт. Но я к тому моменту уже посмотрела короткие ролики о зверях Криоса, и мне теперь везде чудились морды, морды, морды, морды. С оскаленными пастями и вот такенными зубищами.

Та семейка, что скинула мою капсулу, была ещё ничего. В Седых Скалах водились твари покрупнее и повреднее. Шестью конечностями, кстати, на Криосе хвасталось всё зверьё, и, поверьте мне, в погоне за добычей в лапах они не путались нисколько.

А энергокристаллы тут росли просто так, представляете?! Прямо из земли. Серые, полупрозрачные, то есть, высшего класса, потому что очень энергоёмкие. Синим и зелёным не чета. Подходи и бери, сколько унесёшь.

Правда, эти же кристаллы поедали и зверушки. Понятно теперь, почему в ледяном мире, скудном на жизнь, бестии вырастали до гигантских размеров! Дефицита энергии не наблюдалось, вот почему.

Тогда зачем они охотились на людей? Вы не поверите, вовсе не затем, чтобы сожрать! Большей частью, из любопытства и поиграть. Друг дружку они прекрасно себе поедали, а вот людей за еду не держали. Несколько обидно от того, что тебя рассматривают всего лишь как баловство. Впрочем, какая разница. Играть с ними на равных всё равно не получится.

– Хела, – сказала я, изыскав в себе ровно одну мегатонну терпения (но ни на грамм больше!), – я – гонщик, причём говорят, что ещё не из самых плохих. А знаешь, что самое главное в гонках на выживание? Как ты думаешь?

– Скорость, – хмуро отвечала она, зыркая на меня исподлобья.

Вот странно, местные разумные очень похожи на людей, близки и наши геномы, перекрёстные браки дают вполне жизнеспособное потомство. Но – никаких добавочных конечностей! А казалось бы, от местных обезьян произошли по идее, те живут здесь на местном экваторе и тоже шестилапые. Может, предков современных крионцев когда-то сюда завезли извне? Или они сами завезлись, всякие там межзвёздные транспортики на пару миллионов пассажиров. Потом связь с цивилизацией была утеряна. А уже совсем потом планету заново открыли и вписали в федеральные лоции. С зелёной галочкой в пункте «наличие местной разумной формы жизни».

– Да, – покивала я, – скорость важна. Но ещё важнее – работа двигателя. Без движка никакую скорость ты себе не придашь. Вообще. А на чём у нас работают двигатели?

– На энергокристаллах, – нехотя признала Хела, понимая, к чему я веду.

– Меняй.

Поменяла, хоть и с ворчанием. Ничего, жалуется пусть, сколько хочет, мне главное не оказаться перед игривыми зверушками в заглохшей машине. Как они лихо мою капсулу скинули, не хотелось даже вспоминать!

– Готова? – хмуро спросил Ник, появляясь в ангаре.

– Ага, – ответила я.

– Поехали.

***

Седые Скалы окружали Морозеро со всех сторон. Кристаллы водились на восточном берегу, и в доступных местах были сколоты не просто под ноль, а ещё и работала техника, выкапывая красавцев до самого основания. Когда они теперь снова здесь прорастут, я не взялась бы просчитать.

– Варварство, – не удержалась я от комментариев в адрес разрытых и брошенных, ныне занесённых снегом карьеров.

– А ты здесь не жила, – угрюмо объяснил Ник. –

– И не собираюсь, – заверила его я. – Достанем яхту, починим её и вдарю я от вас по движкам, чтобы забыть как страшный сон. Чего так холодно, а?

– Зима, – пожал Ник плечами.

– А что, летом теплее?

– Ненамного. Но снег подтаивает, конечно. Сон-трава тогда цветёт. Сплошным ковром, золотисто-синими колокольчиками.

– Надо же, цвет запомнил, – не удержалась я от шпильки. – А мне говорили, что мужчины не обращают внимания на такие мелочи, как цветовые оттенки…

– Сон-трава бывает чистого синего цвета, без золотой подложки, – невозмутимо выговорил Ник. – И это уже очень ядовитое растение. Хочешь жить, запомнишь оттенки. Сворачивай вон туда. И будь готова удрать в любой момент.

Какое-то время мы ехали по ущелью. Гранитные скалы то подходили ближе к дороге, то наоборот, отступали. Зверей пока не было видно.

– Они шум не любят, – пояснил Ник.

– Шум? – изумилась я.

Двигатели у нас ревели порядочно.

– Шум от двигателей зверей не беспокоит. Им не нравится, когда зубилом по кристаллам тюкаешь. Хотя, возможно, нам повезло. Вон, смотри, щётка. Давай туда.

Щёткой Ник назвал череду серых кристаллов, слегка припорошённых снегом. Я даже рот раскрыла от удивления. Вот, значит, как они растут в природе! Я знала, что их выращивают искусственно, но так же где-то в Галактике есть месторождения, причём не обязательно на планетах, на астероидах, например, бывают тоже. Но чтобы своими глазами увидеть!

Следуя указаниям Ника, я притёрла машину почти к самому краю щётки энергокристаллов. Отпрыгнуть от них в машину – дело двух секунд.

– Сейчас я выйду. Буду срезать кристаллы и грузить в багажник. А ты сиди на управлении! Если что, я прыгаю в багажник следом, и ты врубаешь скорость. Поняла? Быстро сразу врубаешь скорость, багажник я закрою сам, в багажнике есть за что держаться, и люк оттуда в салон – вон, видишь? Куда драпать – да туда, откуда приехали! Здешние звери не любят ровные, открытые пространства…

Ладно. Я крутила головой, выглядывая монстров, но пока не заметила ни одного подозрительного шевеления. Со слов Ника, обитали в Седых Скалах не только уже знакомые мне шестилапы. Были долгоклюи, чертовски быстрые птички на динозаврьих ногах. Шесть конечностей было и у них, только две – средние – летательные. Летал долгоклюй – проклятье, так и тянуло заменить четвёртую букву в названии на более подходящую! – плохо, но всё же летал. Жили снежные вроделягушки, у них главным средством поражения являлся длиннющий язык. Если тварь прилепила его к машине, то машине конец. Шваркнуть о скалы дело трёх секунд. Не съем, так понадкусываю, называется.

Может, ещё кто-то жил. Не про всех видео сняли. Видео, кстати, было так себе. С роликами из информедиа не сравнить.