Сердце Луминара

Пролог

Храм Луминара, возвышающийся над облаками, был тих. Две луны, серебристая и золотая, лили свой свет на алтарь, где покоилось Сердце Луминара — кристалл, пульсирующий жизнью. Его грани переливались, словно вбирая в себя свет звёзд, а узоры на поверхности напоминали карту забытых миров. Жрецы, облачённые в белые балахоны, давно покинули святилище, оставив артефакт под охраной древних заклятий.

Но заклятия не сработали.

Тень скользнула между колонн, бесшумная, как дыхание ночи. Она остановилась у алтаря, и на мгновение свет кристалла погас, будто в страхе. Рука в чёрной перчатке протянулась к Сердцу Луминара, и в тот же миг воздух наполнился гулом, похожим на стон.

— Ты уверен, что это единственный способ? — прошептал женский голос, лёгкий, как шелест листьев.

Тень не ответила. Кристалл, холодный и тяжёлый, оказался в её руках. Узоры на его поверхности вспыхнули кроваво-алым, а затем потухли.

— Они обречены без него, — наконец прозвучал ответ, низкий и горький.

Голос умолк, и только ветер, ворвавшийся в храм, пронёс по залу шёпот: «Пророчество начнётся…»

На алтаре, где секунду назад лежал кристалл, материализовался свиток. Он развернулся сам, и буквы, выжженные чёрным пламенем, вывели строки:

"Когда Луминар погрузится во тьму,

И дети не будут рождаться ему…"

Тень исчезла так же бесшумно, как и появилась. Кристалл, теперь тусклый и безжизненный, был унесён в неизвестность.

А в Луминаре в ту ночь погасли священные огни храмов. Жрецы, сбежавшиеся к алтарю, нашли лишь свиток и пепел. Через девять месяцев перестали рождаться девочки. Через век замолчал плач младенцев. И тогда Луминар понял — он обречён.

Если только пророчество не сбудется.

Глава 1. Однажды в библиотеке.

Мой будильник снова орал как проклятый. Карканье цифровой вороны разрывало сон, и я, не открывая глаз, шарпала рукой по тумбочке, пока не нащупала телефон. Ударом пальца заткнула эту назойливую птицу, зевнула и потянулась. Одеяло цеплялось за ноги, будто не хотело отпускать.

— Ты бы окно закрыла вчера, идиотка… — буркнула я себе под нос, спотыкаясь о стопку книг. «Война и мир» предательски впилась корешком в пятку.

Моя квартирка напоминала книжный склад после урагана. Однушку, доставшуюся от государства после детдома, я превратила в берлогу библиомана. Полки ломились от фэнтези, романов о попаданках и любовных саг с оборотнями на обложках. Особенно я обожала истории, где героини падали в порталы прямо посреди скучной жизни. «Вот бы и мне так», — подумала я, поглаживая обложку с девушкой, вонзающей меч в дракона.

Работа в библиотеке спасала от голода, но убивала мечты. Сегодняшний день начался как обычно: сканирование карточек, пыльные стеллажи и бабка Марфа, тыкающая в меня костлявым пальцем:

— Аврора! Где тот самый детектив без психоделий? Тут концовка должна быть нормальная, с убийцей-дворецким!

— Ищу, Марфа Семёновна, — соврала я, пряча под стойкой книжку «Попасть в иной мир за 10 шагов».

Заведующая Людмила Петровна, как стервятник, вынырнула из-за угла:

— Поднебесная! Вы опять в книжках утонули?

— Каталог проверяю! — я быстро сунула потрёпанный томик под мышку.

— Каталог у вас в компьютере! — фыркнула она, поправляя очки. — И приберите волосы. Выглядите как сорока, обворовавшая парикмахерскую.

Аврора на рабочем месте. Как Вам наша красотка?

Покорно собрала чёрную гриву в хвост. В зеркале на стене мелькнуло моё отражение: рост 155 см, щёки как у хомяка, блёклые глаза и веснушки. «Миловидно», — говорили коллеги. Но в мечтах я видела себя другой: высокой валькирией с губами, как у вампирши, и взглядом, от которого мужчины падали бы к ногам.

Вечером, вернувшись домой, я налила чай в старенькую кружку «Не буди дракона» и устроилась на подоконнике. За окном лил дождь, а я листала новую книжку — «Любовник из магического леса». Героиня только что провалилась в портал, и я зажмурилась, представляя вспышку света, запах неизвестных цветов…

— А что, если… — я потянулась к нижней полке, где прятала «особенную» коллекцию. Эротические романы с эльфами и оборотнями, где страсти пылали жарче адского пламени. В детдоме такие книги отбирали, но теперь я заворачивала их в обложки от учебников.

Телефон завибрировал. Сообщение от Егора: «Привет. Соскучился. Может, кино?» Я скривилась. Месяц назад согласилась на свидание — и два часа пялилась в тарелку супа, пока он спрашивал:

— Ну и… чем ещё увлекаешься, кроме книг?

— Эм… котиков люблю? — выдавила я, мечтая сбежать к своим драконам.

— Не сегодня, — быстро ответила и выключила звук.

Одиночество не всегда было проклятием. Иногда, в тишине своей берлоги, я чувствовала себя героиней, которая вот-вот шагнёт в приключение. Прижав ладонь к холодному стеклу, я смотрела, как дождь рисует узоры на асфальте.

— Эй, вселенная! — прошептала в шутку. — Хоть бы портал какой подкинула…

Перед сном включила аудиокнигу. Голос рассказчика гипнотизировал:

— …И когда три луны сошлись, земля разверзлась, приняв её в свои объятия…

Я уснула, обняв подушку. Мне снились крылья, обвивающие моё тело, и чей-то смех, от которого щемило в груди.

«Готова?» — спросил во сне незнакомец с голосом, как шёпот листвы.

Кивнула, даже не спросив — к чему.

Глава 2. Пробуждение во тьме.

Мне снилось, что я падаю.

Не в пропасть, не в бездну — а сквозь слои реальности, словно листы книги, которые кто-то перелистывал слишком быстро. Цвета мелькали: алый, изумрудный, золотой. Воздух гудел, как гитарная струна, зажатая между мирами. Я пыталась крикнуть, но голос растворялся в пустоте. А потом... холод. Резкий, пронизывающий, будто лёд под кожей.

Я открыла глаза. И сразу зажмурилась — свет резал, как лезвие. Шёпот. Множество шёпотов, переплетающихся в странную мелодию. Запах ладана и чего-то металлического, словно кровь на языке.

— Она пришла…

— Пророчество…

— Слишком хрупкая…

Я приподнялась на локтях, и пижама с розовыми мишками зашелестела по холодной поверхности.

Чёрный мрамор…

Алтарь…

Храм?!

Он был огромен. Колонны, выточенные из того же чёрного камня, уходили ввысь, теряясь в полумраке сводов. Стены покрывали фрески, но не привычные библейские сюжеты — здесь танцевали существа с крыльями, эльфы с ветвями вместо волос, оборотни, застывшие в полузверином облике. Между колоннами висели полотнища ткани, расшитые серебряными нитями — узоры напоминали созвездия, но таких я не видела даже в астрономическом атласе.

Прямо передо мной, на уровне груди, парил кристалл. Фиолетово-синий, как закат в грозу. Он вращался, и с каждым оборотом от него расходились волны света, касаясь стен. Там, где луч встречался с камнем, проступали золотые буквы — древние, угловатые.

— Добро пожаловать, дитя судьбы.

Я дёрнулась, чуть не свалившись с алтаря. Вокруг, словно возникшие из воздуха, стояли они… Жрецы?!

Белые балахоны с капюшонами, скрывающими лица. Но не это заставило меня вцепиться в край мраморной плиты. Их руки — точнее, то, что виднелось из-под широких рукавов. Кожа была испещрена геометрическими узорами: треугольники, спирали, перекрещивающиеся линии. Они светились едва заметным голубым, золотым, а кого то и красным светом, как схемы печатных плат.

— Где... — голос сорвался на хрип. — Где я?

Самый высокий жрец шагнул вперёд. Капюшон слегка съехал, и я увидела... лицо. Нет, не лицо — маску из тех же узоров, что покрывали руки. Чёрные линии пересекали лоб, щёки, подбородок, образуя сложный лабиринт. А глаза... Боже, глаза. Совершенно белые, без зрачков, будто мраморные шары.

— Ты в Храме Начала, дитя. — Его голос звучал как шорох страниц старой книги. — Месте, где решается судьба миров.

— Каких ещё миров? — Я съёжилась, чувствуя, как дрожь бежит по спине. — Я спала. У себя дома. В пижамке. С мишками, Карл!

Жрецы переглянулись. Если они вообще могли «глядеть» без зрачков.

— Пророчество гласит…

— Да помолчите вы со своим пророчеством! — Выплеснутый страх вылился в ярость. — Отведите меня домой! Сейчас же!

Второй жрец, пониже, поднял руку. Узоры на его ладони вспыхнули ярче.

— Успокойся, Аврора.

— Откуда вы знаете моё имя?!

Третий, самый хрупкий на вид, достал из складок одежды свиток. Пергамент был тёмным, как старая кровь, а буквы... они не были написаны. Они двигались, извиваясь, как черви.

— «Когда Луминар погрузится во тьму,

И дети не будут рождаться ему,

Когда стихии восстанут в борьбе,

И мир затаит скорбь в себе...»

Голос жреца звенел, как разбитое стекло. Буквы с пергамента начали отслаиваться, превращаясь в миниатюрных светлячков, и кружить вокруг меня.

— «Придет она — из иных миров,

Где нет ни магии, ни богов.

Ее душа, как свет в ночи,

Три части скрыты в стихиях пути...»

Я попыталась смахнуть светящиеся строки, но пальцы проходили сквозь них.

— Что это такое, о чём вы говорите?

— Пророчество появилось в ночь, когда украли Сердце Луминара, — сказал первый жрец. — Ты — та самая «она». Из мира без магии.

— Огонь восстанет, Вода заплачет, — продолжал второй, и вдруг его балахон заколебался, будто под ним шевельнулось что-то многоногое. — Земля расколет, Ветер заплачет.

Светлячки-слова сгустились перед моим лицом, образуя голограмму: континент, расколотый на три части, над которым бушевали стихии.

— Но если трижды сольётся кровь —

Жизнь победит… ценой любви вновь.

Третий жрец коснулся моего запястья. От его прикосновения побежали мурашки.

— «Трижды сольётся кровь» — это о твоих истинных. Трёх мужьях, чьи души дополнят твою.

Визуализация

Чудесная феечка, которую Аврора встретила впервые попав на воздушный остров.

Аврора после небольшого преобразования)))

А вот и первый истинный.. Кейлон, прошу любить и жаловать.

Я не смогла выбрать одну картинку, поэтому на Ваш выбор)))

Как вам? Красавчик же?

Глава 3. Зеркало судьбы.

Тьма была густой, как смоль. Я падала, кувыркаясь в пустоте, пока вдруг не ударилась спиной о что-то мягкое.

— Трава?

Я открыла глаза. Надо мной сияли два розовых солнца на нежно-сиреневом небе в окружение огромных пышных облаков, а в ноздри ударил аромат, от которого закружилась голова — смесь жасмина, корицы и чего-то электрического, словно воздух после грозы.

— Привет, принцесса, — кто-то ткнул меня в плечо.

Я вскрикнула и села. Передо мной сидела... нет, парила фея. Совсем как в книжках: полупрозрачные крылья, платье из лепестков, только выражение лица — как у бармена в ночном клубе.

— Символ на твоей руке светится, — она указала на мою руку. Лабиринт пульсировал белым, а одна из звёзд — та, что серебристая — полыхнула ярче. — О, смотри-ка! Твой первый муженёк где-то рядом.

Я хотела спросить, откуда она взялась, но фея уже махнула крыльями:

— Удачи! Не облажайся!

И исчезла в клубе радужной пыли.

Я посмотрела на татуировку, потом на свою пижаму с глупыми мишками, и тихо застонала:

— Мне нужен психотерапевт. Или очень крепкий эльфийский эль.

Но двигаться всё же пришлось. Потому что где-то впереди, за холмом, послышался рёв — не то зверя, не то разъярённого бога.

Дорожка вилась меж деревьев с листьями, напоминавшими языки изумрудного пламени. Я шла, сжимая кулаки, чтобы остановить дрожь в пальцах.

«Это же всё по моим учебникам, — мысленно бормотала я. — Портал, феи, таинственные пророчества... Ты тысячу раз представляла этот момент, Аврора. Так почему сейчас хочется зарыться в землю?»

Воздух звенел от щебета невидимых существ. Я прикоснулась к стволу дерева — кора была теплой, словно живой.

— Неужели правда... — голос сорвался на полуслове. — Неужели я “там”?

С детства, с тех пор как в приюте мне подарили потрёпанный томик «Хроник Нарнии», я грезила о другом мире. Пока другие дети играли в мяч, я забивалась в угол библиотеки, представляя, как однажды дверь шкафа распахнётся в страну снежных королевств. Потом стали появляться книги посмелее — про девушек, падающих в озёра, чтобы найти эльфийских принцев, про библиотекарш, открывающих порталы древними заклинаниями. Я завидовала им. Завидовала так, что ночами плакала в подушку.

«А теперь ты здесь, — ехидно заметил внутренний голос. — И вместо того, чтобы радоваться, трясёшься, как мышь в совином гнезде.»

— Замолчи, — буркнула я вслух, и эхо повторило: «замолчи-замолчи-замолчи», словно лес дразнился.

Пижама цеплялась за ветки, мишки казались карикатурой на саму себя. «Вот бы автор тех романов увидел тебя сейчас: героиня в пижаме с милыми зверюшками, бредущая навстречу судьбе. Ха!»

Ручей сверкнул впереди алмазной змейкой. Я опустилась на колени, чтобы напиться, и застыла.

«Это... я?»

Отражение в воде было моим, но словно из другой вселенной. Волосы — густые, чёрные с синевой, как крыло ворона. Глаза — ярко-синие, будто вырезанные из полярного льда. Лицо, которое я всегда считала слишком круглым, теперь выглядело изящным, скулы — будто выточенными резцом скульптора. Даже веснушки исчезли, оставив кожу гладкой, как шёлк.

— Эй, — я ткнула пальцем в воду, и отражение улыбнулось. — Ты... красивая.

Смешок вырвался сам собой. «Вот оно — преображение, о котором я читала. Только в книгах героини всегда в восторге, а я...» Я сжала руку в кулак, наблюдая, как татуировка-лабиринт пульсирует в такт сердцу. «Что, если это ненадолго? Что, если я проснусь в своей однокомнатной клетушке, и всё окажется сном?»

Но запах дождя и цветов был слишком реальным. Даже боль от укуса мошки (здесь они, оказывается, тоже есть!) в лодыжке казалась подтверждением.

— Ладно, — встала, отряхивая пижаму. — Раз уж я здесь, придётся играть по их правилам.

Татуировка тянула вперёд, серебристая звезда горела, как маяк. Я шла, и мысли кружились в голове, словно осенние листья.

«А что, если они ошиблись? Вдруг я не та избранная? Может, жрецы перепутали квартиру?» Вспомнила, как в детстве мечтала, чтобы за мной пришли «те, кто знает». Чтобы сказали: «Ты особенная». А теперь, когда это случилось, хотелось спрятаться.

— Ирония судьбы, — пробормотала, переступая через гигантский гриб, светящийся фиолетовым. — Мечтала о побеге из реальности, а когда сбежала — испугалась.

Город возник внезапно, будто холм разверзся, подарив вид на башни из белого камня, увитые золотыми лозами. Мост через пропасть сверкал, как ледяной, но под ногами был тёплым и упругим. Я шагнула на него, цепляясь за перила.

«На Земле я боялась даже высоты колеса обозрения, — усмехнулась про себя. — А тут… да тоже боюсь» Внизу клубились облака, и где-то далеко мелькнул силуэт крылатого существа.

— Эй, землячка! — крикнул сверху … человек? Нет, мужчина с крыльями. Серебристыми, как у гигантской птицы. Он помахал мне, и я чуть не отпустила перила.

— Землячка? — фыркнула я.

«Если бы он знал, что моя Земля — это пять этажей хрущёвки и библиотека с потрёпанными стульями...»

Глава 4. Император и единороги.

Крылья ирлинга разрезали облака, а я вцепилась в его плащ так, будто от этого зависела жизнь всей Вселенной. Что, впрочем, было недалеко от истины.

— Ты можешь не душить меня, — усмехнулся он, слегка наклоняя голову. — Падать я не собираюсь.

— Легко тебе говорить, — процедила я, глядя вниз на пропасть, где клубились розовые туманы. — У тебя тут крылья, а у меня... Только пижама с мишками!

Он рассмеялся, и вибрация груди заставила меня покраснеть. Внизу мелькнула зелень — не просто трава, а калейдоскоп из изумрудных, бирюзовых и золотых оттенков.

— Держись, — предупредил мужчина, и мы спикировали вниз, прямо сквозь облако.

Парк встретил нас мелодией колокольчиков. Нет, серьёзно — воздух звенел, будто тысячи невидимых флейт играли в такт нашему приземлению. Кейлон мягко опустился на землю, а я, сползая с его рук, едва не угодила лицом в клумбу.

— Эй, осторожнее! — он подхватил меня за талию. — Эти цветы кусаются.

— Что?! — я отпрыгнула, глядя на невинные фиолетовые бутоны.

— Шучу, — ухмыльнулся он. — Но некоторые растения здесь... капризны.

Парк был похож на помесь ботанического сада и цирка шаманов. Деревья с прозрачными листьями, сквозь которые струился розовый свет солнц. Кусты, чьи ветви извивались, словно пытаясь поймать пролетающих мимо светлячков. А между ними — фонтаны. Не водяные, а... воздушные. Струи ветра, сплетённые в вихри, поднимали вверх лепестки, создавая живые скульптуры. Один вихрь внезапно принял форму кошки, другой — что-то похожее на варана среднего размера, третий... ну, что-то очень... непонятное.

— Эм, твой парк немного...

— Живой? — закончил за меня он. — Да. Воздух здесь не подчиняется полностью даже мне.

Как бы в подтверждение его слов, небольшой вихрь подкрался сзади и дернул меня за прядь волос.

— Ай! — я обернулась, но шаловливый ветерок уже унёсся к кустам.

— Не обращай внимания. Это элементали воздуха или, как многие их называют, духи ветра. Они очень игривы и любят новеньких, — сказал он. — Особенно тех, кто пахнет... ванилью и страхом.

— Это не страх, — фыркнула я. — Это здоровая паранойя. Ты же император, да?

Он замер, затем медленно повернулся. Его крылья сложились за спиной, превратившись в серебристый плащ.

— Как ты догадалась?

— О, да тут даже слепой заметит, — я махнула рукой в сторону парка. — Воздушные фонтаны, грифоны, которые тебя слушаются, и этот... — я указала на его плащ, сотканный из перьев, похожих на лезвия. — Весь твой вид кричит «я тут главный».

Он засмеялся. Звук был тёплым, как первый луч солнца после грозы.

— Тогда представлюсь официально: Кейлон Ветрокрылый, император Этернии, повелитель воздушных островов и... — он сделал паузу, подмигнув, — профессиональный укротитель грифонов.

— Аврора Поднебесная, — я сделала реверанс, нарочито нелепый в пижаме. — Бывший библиотекарь, любитель эльфийского эля и жертва межгалактического похищения.

— Какого похищения? — он приподнял бровь.

— Ну, вы же тут с двумя солнцами. Значит, технически...

Он покачал головой, жестом останавливая меня, типа “потом расскажешь”, и приглашая идти за ним по тропинке. Воздушные фонтаны расступились, образуя арку из кружащихся листьев.

— Аврора Поднебесная, — повторил за мной, — Откуда такое красивое имя?

— Поднебесная… — ногтём провела по узору на руке, будто пытаясь стереть память. — Фамилия из приюта. Воспитатели любили красивые легенды. «Аврору» дали в честь северного сияния — говорили, будто в ночь моего рождения небо пустилось в зелёный танец. Аврора Бореалис. Но «Бореалис» не влезло в документы.

— Что такое приют?

— Это детский дом… дом сирот или тех от кого отказались родители, — грустно ответила.

Кейлон замер. Его крылья, только что игравшие солнечными лучами, резко опали, словно птица, нащупавшая холод ветра. Внезапно он наклонился так близко, что я увидела в его глазах отблеск далёких звёзд — и что-то глубже, болезненное.

— Эти… родители. Они… — голос его сорвался, будто слова застряли в горле, обжигая невысказанным.

— Меня оставили в коробке у дверей. Даже имени не дали, — я фальшиво усмехнулась, сжимая руки в замок. — Зато теперь фамилия как суперспособность — все сразу видят, что я «не от мира сего».

Тишина повисла тяжёлой тканью. Ветер, игравший с лепестками крупных цветков на деревьях, замер, будто затаив дыхание.

— Прости, — прошептал Кейлон, и это прозвучало так, словно он извинялся за весь мир. Его пальцы дрогнули — едва уловимое движение, будто он хотел коснуться моей руки, но сдержался. — Здесь… у нас… — он резко вдохнул, и крылья за его спиной сомкнулись в тугой щит. — Детский смех стал призраком. Мы забыли, как пахнут волосы младенца. Как держать на ладони жизнь, которая весит меньше пера.

В его словах была горечь столетий. Я вдруг поняла — он не просто император. Он — правитель, чьи подданные медленно исчезают, как песок сквозь пальцы.

— А ты… — его голос стал тише, почти беззвучным. — Ты выросла без их тепла. Без сказок на ночь. Без… — он запнулся, с трудом подбирая слова, словно сам боялся этой боли.

Глава 5. Аэрия, танец и нежность.

Белоснежные шпили замка, отливавшие перламутром в лучах заката, казались лёгкими, как облака. Кейлон шёл впереди; его крылья, серебристые и переливчатые, будто сотканные из света, слегка трепетали на ветру. Я замедлила шаг, пытаясь впитать в себя весь этот нереальный мир. Стены замка не были холодными — они сияли мягким розовато-золотым свечением, словно впитавшим тепло солнца. Витражи изображали не абстрактные узоры, а живые сцены: незнакомых мне ещё, но красивых существ, танцующих в небе, реки, бегущие сквозь луга. Что-то щемящее и сладкое сжало сердце. Это место словно ждало меня.

— Нравится? — Кейлон обернулся, и в его улыбке промелькнула уже привычная игривость.

— Кажется, я сейчас поверю в сказки, — прошептала я, чувствуя, как губы сами растягиваются в улыбке.

— А ты ещё не веришь? — Он приподнял бровь, но тут же махнул рукой. — Ты, наверное, долго будешь привыкать. Расскажешь как-нибудь о своём мире?

— Да, конечно.

Двери распахнулись беззвучно, будто их толкнул ветер. Навстречу вышел ирлинг с крыльями тёмно серого цвета, которые переливались, как шёлк. Его глаза, ярко-голубые, словно небо на рассвете, сразу устремились ко мне, полные любопытства и... надежды? Он слегка склонил голову, и серебристые пряди волос упали на лоб.

— Император Кейлон, — его голос звучал тепло, как весенний ручей. — И... леди. Добро пожаловать в Аэрию.

— Кордан, это Аврора. Моя истинная пара. — в этот момент глаза Кордона широко распахнулись от удивления, а на лице промелькнуло неверие, которое быстро сменилось понимание и трепетом.— Прикажи подготовить для неё смежную со мной комнату и закажи платья — те, что сами подстраиваются под размер. Завтра докупим всё необходимое, — смущённо произнёс Кейлон. — Аврора, это Кордан, управляющий замка и мой хороший друг.

— Всё будет готово в кратчайшие сроки. А пока, может, предложить леди отдых в малой гостиной?

Малая гостиная оказалась уютным уголком, где даже воздух пах ванилью и старыми книгами. Стены, обшитые деревом с резными узорами, отражали солнечный свет, а диваны с горой подушек манили присесть. На столе, покрытом кружевной скатертью, уже дымился чайник; вокруг порхали крошечные огоньки-помощники, раскладывая печенье в форме звёзд.

После чая Кейлон проводил меня в комнату. Она оказалась зеркалом моих тайных желаний. Здесь были полки с книгами, окно с видом на сад, где цвели синие розы, и два платья, парящих у зеркала. Одно — цвета ночи, усыпанное крошечными звёздами, второе — нежно-голубое, словно утренний туман. Я решила для начала ополоснуться, прежде чем надеть платье.

Оглядевшись, я заметила две двери, сливавшиеся со стенами, и предположила, что одна из них точно ведёт в ванную комнату.

«Ох, надеюсь, тут всё устроено так же, как я привыкла. А то в некоторых романах описывают такие устройства, что не разберёшься», — подумала я, выбирая дверь слева от кровати.

Я угадала. Это была ванная комната, и, “слава всем богам миров”, она напоминала земную. Небольшая душевая кабина, круглая и неглубокая чаша, а сбоку стояла ширма. Заглянув за неё, я обнаружила самого обычного “фарфорового друга”. Вдоль стены располагались большое зеркало с мраморной раковиной и шкаф, в котором я нашла полотенце и халат. Всё — в бело-золотых тонах. Очень красиво.

Так как времени было в обрез, я решила быстро ополоснуться. Два золочёных вентиля, на полочке — несколько стеклянных бутылочек с рисунками, обозначающими, что одно для волос, а остальные для тела. Накинув кружевной халат, я вернулась в комнату и подошла к платьям.

Прикоснувшись к тёмно-синей ткани, я ощутила, как она обвила тело, превратившись в лёгкое платье с кружевными рукавами и мерцающими звёздами. Сидело оно просто идеально.

Кейлон ждал у выхода, его плащ переливался, как северное сияние.

— Ну что, прогуляемся? — протянул он руку.

Я не успела дотронуться до его ладони, как он резко обхватил мою талию и стремительно взмыл в небо. От испуга я вцепилась в его плечо, уткнувшись лицом в шею. За какие-то пару минут мы долетели до города и приземлились, судя по всему, на центральной площади.

Вечерний город встретил нас музыкой. Улочки, днём казавшиеся прямыми и чопорными, теперь извивались, словно в танце за счёт магических фонарей в виде светлячков, которые висели повсюду, окутывая всё романтическим сиянием.

— Ты молчала весь путь, — заметил Кейлон, когда мы поднялись на мост над рекой.

— Просто пытаюсь понять... почему вы все верите в меня?

Он повернулся, и в его глазах отразились огни Луминара — города, который уже стал частью моей судьбы.

— Потому что иногда чудеса случаются. Или... потому что нам очень нужно, просто необходимо, чтобы они случались.

Его рука коснулась моей, и я вдруг осознала: даже если я не та самая душа из пророчества... здесь, в этом месте, мне хочется ею стать.

Кейлон вёл меня по улицам Аэрии, и я не могла оторвать глаз от чудес вокруг. Магазины со сверкающими витринами, магические лавки, а над нами пролетали ирлинги, чьи крылья создавали причудливые тени на зданиях.

— Кейлон, — обратилась я к императору, — ты говорил про праздник в честь бога Фенираэля. Расскажи подробнее о богах вашего мира?