Сердце зверя

Пролог

Внимательно слежу за дорогой, мне нужно успеть выскочить из автобуса до того, как ко мне пристанут с проверкой билетов. В одном знакомство со Зверем пошло мне на пользу – я стала выносливее и сильнее. Выпрыгнуть из транспорта на полном ходу для меня теперь раз плюнуть.

А поступать так в последнее время приходится довольно часто. И вовсе не потому, что у меня нет денег. Зверь всегда был щедрым со мной, гораздо более щедрым, чем мой человеческий жених.

Я всего лишь не хочу быть обнаружена. Если он поймает меня, то больше никогда не отпустит.

Боковым зрением улавливаю движение в проходе. Кажется, та самая проверка билетов. Снова пора убегать.

Как можно непринужденнее подхожу к выходу из автобуса и уже готовлюсь выбить хлипкую дверь ногами, как что–то сверху вырывает ее с корнем и зашвыривает далеко в лес.

Люди испуганно визжат, вскакивают со своих мест и сбиваются в кучу в противоположном конце транспорта. А я по–прежнему стою, уже догадываясь, кого я увижу.

В салон запрыгивает высокий мускулистый мужчина. Он небрежно поправляет одежду, случайно располосовывая ее когтями. В досаде хмыкает, торопливо трясет рукой, возвращая конечности человеческий вид, и выпрямляется.

– Прошу прощения, – он слегка кланяется пассажирам, – я вас не трону.

– Я не пойду с тобой, – смотрю на него мрачно.

– Милая, – его лицо озаряется искренней улыбкой при взгляде на меня, – я так рад тебя видеть. Ты оказала моему Зверю огромную услугу, решив от нас побегать. Давненько мы так не разминались.

Делаю шаг назад.

– Придется продолжить разминку, я не собираюсь сдаваться. Мне нужна свобода!

Он наступает на меня. И вот уже аура зверя окутывает меня, обволакивает, ласково приветствует в своих объятиях.

– Солнышко мое, – он нежно проводит ладонью по моему лицу, – как будто у тебя есть выбор. Как будто он вообще у кого–то из нас есть. Вот мы с тобой и встретились снова, Сердце мое…

1

Некоторое время назад

Тороплюсь домой с сумками, полными продуктов. На работе остался недоделанный отчет, но звонил Артур и снова недовольным голосом напоминал, что я вообще–то за него замуж собралась, а не за свою работу. И что было бы неплохо поесть нормальной еды, как у мамы, а не что-то из службы доставки.

«К маме бы и отправился есть», – раздраженно думаю, вспоминая наш с ним разговор. – «И готовить бы у нее научился, раз так важно, чтобы всегда было и первое, и второе, и третье, и компот».

Но Артуру я этого, конечно, не сказала, может, зря. Вместо этого с тоской отложила отчет, оценив, какой меня ждет завтра перегруженный день, и пошла домой, предварительно заскочив за продуктами.

Ох, тяжело их нести, а потом еще и готовить. И это называется отдых после работы в семейной жизни? А она мне точно нужна?

Трясу головой, прогоняя дурные мысли. Я просто устала, конечно, мне нужен Артур. Он любит меня. Нравится моей маме. А мои подруги считают, что мне крупно повезло встретить такого.

А быт, он ведь всех заедает, не так ли? Стоит ли придавать ему большое значение?

Наконец–то дохожу до дома, с трудом нахожу ключи в сумочке и открываю квартиру.

Фух.

Пакеты можно поставить на пол, а ненавистные каблуки снять. И почувствовать себя свободной девушкой.

– Артур! – зову жениха. – Я пришла.

Мне никто не отвечает, и я сама отношу покупки на кухню. Уже хочу отправиться вглубь квартиры, найти–таки Артура, но взгляд цепляется за два высоких стакана на столе.

У нас гости? Или это нам с ним на вечер?

По инерции беру один из бокалов и подношу к глазам. На ободке виднеется отчетливый след красной помады.

Посудомоечная машинка не справилась? Но ведь мы давно не доставали эти бокалы.

Ставлю посуду и, задумчивая, прохожу дальше искать жениха. Квартира у Артура большая, квадратов много, так сразу можно и не найти друг друга.

– Артур, – открываю дверь спальни, – ты здесь? – спрашиваю, а потом замираю в шоке от увиденного.

Мой жених не просто здесь, и я, кажется, нашла, кто оставил след помады на бокале.

Обнаженная девушка приглушенно стонет, восседая верхом на Артуре, который ободряюще шлепает ее по заднице. И все это они делают в ворохе нашей постели, которую я только вчера перестилала, устав и замучившись со стиркой и глажкой.

Они меня, как будто, не замечают, продолжают рьяно скакать и издавать нечленораздельные звуки.

Брр, трясу головой, развидеть бы когда–нибудь этот ужас. Такое в страшном сне приснится, потом неделю спать не будешь.

– Артур! – кричу, выныривая из бездны. – Какого черта здесь происходит?!

– Алена? – испуганно произносит совсем не Артур, а его наездница.

– Маша?! – переспрашиваю очевидное убитым голосом.

Из–за природной скромности я почти не рассматривала девушку, была сосредоточена на женихе.

– Девчонки, это ведь здорово, что мы все знакомы, правда? – произносит Артур, совсем не к месту проявляя дружелюбие. – А ты чего, кстати, так рано пришла? Ты ж метишь в работники года.

Он снимает с себя мою, или это уже его, в общем, нашу общую подругу, заматывается в покрывало, встает и идет к шкафу.

– Хотела ужин тебе приготовить, ты ведь жаловался, – отвечаю по инерции.

– О, надо же! Интересно, – ухмыляется Артур. – А я, как видишь, не ждал тебя рано, коротал вечер, как мог, с такой–то невнимательной невестой.

«Он даже не чувствует себя виноватым!», – доходит до меня. – «Как такое возможно?».

– Ты мне изменяешь! И с кем, с моей подругой! Да еще и в нашей кровати, – подскакиваю к лежбищу любви, – на этой самой простыне, – сдираю ткань, – что я наглаживала вчера вместо того, чтобы заслуженно отдыхать после рабочего дня!

– Ну–ну, полно, милая, – Артур делает шаг ко мне, но я вскидываю перед собой руки в предупреждающем жесте, и он останавливается, – когда мы поженимся, у тебя будет полно времени на глажку, ведь ты не будешь работать, я буду тебя обеспечивать.

– Ты ненормальный?! – истерично визжу. – Свадьбы не будет!

Глаза Артура опасно темнеют, но я не замечаю этого, продолжаю свою тираду.

– Я сейчас же соберу свои вещи и уйду от тебя! И пусть тебе гладит Маша! – топаю ногой, как бы припечатывая свои слова.

– Я, кстати, не против, если к этому прилагается статус невесты, – флегматично отзывается моя теперь уже наверняка бывшая подруга.

– Заткнись, – шипит на нее Артур, – я никогда не женюсь на шалашовке. Такие, как ты, только для быстрого секса и хороши.

– Не надо себя принижать, милый, ты не только быстро можешь, – не теряется Маша.

Я не желаю слушать их пошлую перепалку, закрываю уши и торопливо выхожу в коридор. Здесь, в шкафу на нижней полке сиротливо лежит мой чемодан. Не думала я, что так скоро его достану, но приходится.

Успеваю положить любимую кружку, полотенце и халат, когда Артур заканчивает выяснять отношения со своей подстилкой и вспоминает про меня.

2

Дольше положенного всматриваюсь в его глаза, они пронзительно желтые, а значок вертикальный. Сомнений нет, в чьих именно объятиях я оказалась. Он не человек. Он оборотень. Зверь. Как еще некоторые особо впечатлительные особы их называют.

Сердце продолжает стучать, как заполошное, но я с удивлением понимаю, что не страх является основной причиной столь бурной реакции организма. Очень странно, но мне как будто становится спокойно в объятиях незнакомца, и его запах…

Он будоражит.

– Отпустите меня, – произношу максимально строго, разрывая зрительный контакт, – вы не имеете никакого права меня удерживать.

– Да без проблем, – ухмыляется он и разводит руки, – всего лишь хотел помочь, – мужчина дарит мне обворожительную улыбку.

Вот почему так, почему мерзавцы всегда красивые? Этот и Артуру даст фору. Слегка качаю головой. Не тем я местом думаю.

– Спасибо, – не совсем понимаю, зачем я благодарю, – вы помогли, наверное. А теперь я пойду.

Делаю над собой усилие, чтобы отвернуться и сделать шаг в сторону от незнакомца. Кажется, теперь я понимаю, почему матери предостерегают своих дочерей от связей с оборотнями. Несколько минут близкого контакта, и я с трудом вырываюсь из–под влияния его тягучей ауры.

– Я с тобой, – произносит незнакомец, с легкостью меня догоняя. – Что? – насмешливо спрашивает он, читая недоумение в моем взгляде. – Как раз шел в эту сторону до того, как ты меня чуть не сбила.

– Не было такого! – возмущаюсь. – Вы сами меня схватили!

– Ладно–ладно, не кипятись, – он поднимает перед собой руки, посмеиваясь, – лучше скажи, куда это ты собралась в домашних тапочках и раздетая? Кстати, – он на ходу снимает пиджак и накидывает его мне на плечи. – Так будет хорошо, – чуть дольше, чем надо, задерживает руки на моих плечах, но потом все–таки снова отступает в сторону.

А меня сразу же укутывает теплом и невероятным запахом. Сандаловые нотки причудливо смешиваются с кедром и сверху приправляются цитрусами. Необычное сочетание и безумно вкусное.

Склоняю подбородок в сторону и пытаюсь незаметно вдохнуть поглубже. Но замечаю очередные смешинки в глазах незнакомца и одергиваю себя. Я не творила подобного с вещами Артура и сейчас не буду.

– Кхм, – прочищаю горло, принимая независимый вид, – спасибо, конечно, но вы можете замерзнуть. А мне здесь недалеко, до остановки всего лишь, – машу рукой в сторону.

К счастью, я не совсем «бедная сиротка», как любил представлять меня Артур в свои кругах. У меня есть скромная квартира на краю города, доставшаяся мне от мамы. Артур много раз предлагал мне ее продать и вложить во что–то более ценное. Но в этом вопросе я была непреклонна.

Мама мало чего мне наказывала в жизни, но одно она повторяла постоянно: «Алена, какой бы ни был шикарный и надежный мужчина, у женщины всегда должна быть своя крыша над головой, чтобы было, куда уйти в случае чего!».

Она много работала ради этой самой крыши, и в один день нам с ней–таки пришлось туда уйти.

– На автобусе поедешь? – прищуривается незнакомец.

– Да, – не понимаю проблемы. – Вы не переживайте, пиджак я вам отдам, в транспорте тепло.

– Ну нет, – он качает головой, – так не пойдет.

Резко хватает меня за локоть и тащит в противоположную сторону, обратно к набережной.

– В–вы что?! – испуганно пищу. – Я буду кричать! Звать на помощь!

– Успокойся, отвезу тебя сам. Я на машине, она там, на парковке, – он кивает в сторону. – Все–таки не зря меня Зверь отправил сегодня прогуляться в этот район города.

– Не надо! Я не сажусь в машину к незнакомцам! – продолжаю сопротивляться.

На нас с тревогой оглядываются случайные прохожие, но едва взглянув в лицо моего сопровождающего, стыдливо отводят глаза.

«Конечно, никто не будет связываться с оборотнем и его добычей», - думается мне невесело.

– Я тебя не съем, – произносит он вдруг недовольно, – можешь идти сама. Но если побежишь обратно к остановке – догоню и закину себе на плечо. Как ты уже правильно поняла, они, – он машет в сторону других людей, – тебе не помогут.

– А что же тогда ты со мной сделаешь? – от удивления, что он угадал мои мысли, я перехожу на «ты». – Что делают такие, как ты, с такими, как я?

Он бросает на меня тяжелый взгляд и только потом отвечает.

– Поверь, ты не хочешь этого знать. Но всегда бывают исключения. Впрочем, как и среди твоих сородичей, – поясняет он, а потом вдруг хватает меня. – Осторожно!

Мимо нас проносятся глупые подростки на электрических самокатах. Хотя на набережной любой транспорт запрещен, вот я и не ожидала опасности.

Но страх быстро отходит на второй план. Я снова подпадаю под ауру оборотня. Прижимаясь к нему вот уже второй раз, понимаю, что это не парфюмом пахнет его пиджак, это он сам источник причудливого аромата.

– Спасибо, – тихо благодарю. – Снова. Правда, в этот раз ты и впрямь помог, я бы даже сказала, что спас меня.

Незнакомец не успевает ответить, слева от нас раздается злой голос.

3

Моргаю несколько раз, осознавая, что он мне не привиделся, Артур действительно здесь, рядом и очень злой. Поворачиваю обратно голову в сторону незнакомца, я все еще в его в объятиях. Хм, со стороны, должно быть, все и впрямь выглядит несколько двусмысленно.

И с каких пор моя жизнь стала похожа на любовный роман с кучей острых сцен?

– Вот ты сейчас, Артур, совсем не прав, – твердо произношу и делаю шаг назад, руки Зверя нехотя отпускают меня. – Если бы не этот благородный самаритянин, быть мне сейчас в больнице. По себе людей не судят! Спасибо вам еще раз, – это уже незнакомцу, – я пойду. Дел много, знаете ли.

Я и впрямь собираюсь покинуть этих двоих. Устала я, физически и морально, еще с работы, даже не беря в расчет проблемы с Артуром. И я не желаю дальше участвовать в выяснении отношений с кем бы то ни было.

Не нужен мне ненадежный жених. А опасный незнакомец, разыгрывающий из себя благородного мачо, тем более не нужен. И пусть он трижды оборотень, плевать.

Но не успеваю я сделать и несколько шагов, как мою руку больно хватают и дергают назад.

– Ай! – вскрикиваю, привлекая еще больше внимания к нашей колоритной тройке. – Ты в своем уме? – шиплю на бывшего жениха. – Если тебе все равно на меня, подумай, какие слухи поползут о тебе. Набережная граничит с вашим драгоценным районом для золотых деток, – презрительно прищуриваюсь.

И откуда во мне столько смелости сегодня? Не иначе адреналин и хроническая усталость сказываются.

– А зачем ему переживать, – в наш диалог вступает оборотень, – если его уже сегодня не будет на этом свете.

Он с легкостью отдирает от меня Артура, буквально стряхивает, как назойливого жука, и поднимает его одной рукой вверх за ворот рубашки.

– Ааа, – испуганно кричит Артур, мгновенно теряя весь свой наносной лоск, – в–вы не имеете право, я буд–ду жаловаться.

– Ты разве не видишь? Он не человек, ему все равно на твои комиссии, полицейских, органы власти, – прохладно просвещаю бывшего.

– Ты оскорбил девушку, причинил ей боль, – рычит Зверь, его мышцы наливаются под рубашкой, а глаза приобретают особый блеск.

Невольно любуюсь им. Хорош гад, ничего не скажешь, очень хорош.

И потому–то мне стоит поторопиться и сбежать, пока эти двое заняты собой. От мужчин одни неприятности, это мне еще родной отец наглядно продемонстрировал. Но я все равно ступила на эти грабли.

Делаю несколько маленьких шажков назад. Артура по–прежнему держит за ворот рубашки незнакомец. Скорее ткань порвется, чем он устанет.

И я решаюсь. Резко разворачиваюсь и бегу на остановку. Запрыгну в первый попавшийся автобус. Потом буду разбираться, куда он меня привезет. Главное, остаться одной и просто закончить этот долгий день.

На краю сознания мелькает тревожная мысль, что Зверь вполне способен убить Артура, скинуть того в реку, например. Но я быстро прогоняю это видение.

Даже если и так, почему я должна мучиться совестью? Он в отношении меня ею точно не мучился.

Удивительно, но мне везет. Едва я подбегаю на остановку, как на ней останавливается нужный мне автобус. Не иначе судьба решила отсыпать немного удачи в счет компенсации за отвратительный день.

Мысленно благодарю высшие силы и уже спокойнее вхожу в транспорт, который сразу же трогается, как будто ждал только меня. Иду по проходу и занимаю одно из дальних мест у окна. Автобус в это время едет полупустой, и никому нет дела до бледной девицы в пиджаке больше ее по размеру.

Черт! Пиджак! Он ведь не мой!

Я фактически украла вещь у незнакомца!

Ну и ладно. Плевать. Он сам виноват.

Я настолько морально и физически устала, что мне нет дела ни до чего сейчас. Единственная моя цель на сегодня – это добраться до квартиры и просто лечь спать, отключив будильники на телефоне, да и сам смартфон тоже отключить.

Прислоняюсь лбом к окну и рассеянно смотрю на мелькающие огни города. А у нас красиво, оказывается. Только я об этом забыла за кучей забот.

Водитель автобуса объявляет конечную, а, значит, пора мне покидать приветливый транспорт. Выхожу из него и невольно ежусь от дуновения прохладного ветерка.

– Что, мой пиджак уже не греет? – раздается насмешливый голос откуда-то сбоку.

4

Настороженно замираю, молясь про себя, чтобы меня посетили слуховые галлюцинации, а не хозяин выше обозначенной одежды.

– Удивляешься, как я тебя нашел? – он выходит вперед и становится прямо напротив меня.

В свете одинокого фонаря особенно сильно бросается в глаза наша со Зверем разница в росте. Он буквально нависает надо мной, как скала. Но от чего–то я не чувствую страха.

– Нет, – отвожу взгляд, ни к чему давать ему лишний шанс подавить мою волю, – всего лишь надеялась, что ты моя галлюцинация. Увы, не срослось.

– А–хах, – смеется он открыто, а я невольно стреляю глазками и любуюсь тем, как при этой чистой эмоции разглаживается его лицо, – ты забавная. И не боишься меня.

– Отбоялась, – раздраженно произношу, – устала я, – делаю шаг в сторону. – Пропустите.

На удивление, он отступает, давая мне пройти, но, конечно, идет следом.

– А еще ты сбежала от меня. Это было неожиданно. Но мне понравилось, – делится он со мной эмоциями.

– Рада, что смогла вам угодить. Но на сегодня мой лимит по гонкам исчерпан, если вы не против, продолжим как–нибудь в другой раз, – роняю на ходу, особо не заморачиваясь над смыслом сказанного.

– Хм, для другого раза тебе еще надо постараться, – хмыкает Зверь. – Любопытно будет взглянуть на твои попытки.

Резко останавливаюсь и оборачиваюсь на своего преследователя.

– Вы мне угрожаете? – строго интересуюсь, внимательно вглядываясь в его лицо.

– Ни в коей мере, красавица, – он широко ухмыляется, – всего лишь предупреждаю.

– Странный вы, – качаю головой и снова ускоряю свой шаг.

– Я Алек, кстати, а то не представился, – буднично произносит оборотень.

Словно у нас тут приятельская беседа, и совсем не ночь на дворе, и мы не на окраине города.

– Алена, – решаю, что, назвав имя, от меня не убудет.

– Знаю. Твой женишок подсказал, как и этот адрес, – довольно отвечает Алек.

– Предсказуемо, – киваю. – Он жив? Или меня завтра будут допрашивать? Я ведь первая подозреваемая, застукала Артура с любовницей и на почве ревности избавилась от изменника.

Произношу все скучающим голосом, а внутренне ужасаюсь сама с себя. Это ж насколько нужно было устать от жизни и сегодняшней ситуации, чтобы стать настолько равнодушной?

Или это такая экстравагантная реакция организма на стресс? Мол, отключим все–все эмоции, чтобы девка случайно с ума не сошла.

Я, вон, на опасного хищника, идущего рядом, реагирую ровно. Хотя ему даже не придется проявлять и долю усилий, чтобы скрутить меня и делать все, что пожелает.

– Нет, допрашивать тебя не будут. Я не стал кидать его в реку. Хотя как по мне, он вымолил прощение недостойно, – врывается в мой внутренний монолог Алек. – Выдал про тебя все на свете. А если бы у меня были плохие намерения на твой счет?

– Хм, а их как будто нет, – недоверчиво хмыкаю. – Артур, должно быть, на это и рассчитывал. Из–за меня столько раз за вечер пошатнулось его мужское достоинство. Он меня ни капли не любил. И чего я так за него цеплялась?

Последний вопрос является риторическим. Просто моей психике важно выговориться.

Мимо нас проходит компания парней, которые бросают заинтересованный взгляд в мою сторону, но быстро отводят его, замечая Алека. Н–да, я уже и забыла, какого это, гулять поздними вечерами по неблагополучным районам города.

– Все, мы пришли, – громко объявляю, останавливаясь у подъезда. С момента моего прошлого приезда краска на стене облупилась еще сильнее. – Спасибо, что проводил, и за пиджак тоже спасибо, – снимаю с себя одежду, вновь переходя на «ты». – Кажется, при любом разговоре с тобой у меня возникает нездоровая тяга к словесному выражению благодарности. Дальше я дойду сама.

– Я так не думаю, – спокойно произносит Алек и резко подхватывает меня на руки под задницу, раздвигая мои ноги и прижимаясь всем телом ко мне…

5

Пытаюсь возмущенно вскрикнуть, но он предусмотрительно запечатывает мои губы поцелуем, проникая в рот языком. Я задыхаюсь от его наглости и тысяч электронных импульсов, разбегающихся по моей коже.

Это не может быть, мое тело не должно меня предавать! Сейчас я покажу этому негодяю!

Замахиваюсь одной рукой для удара, а второй стараюсь максимально оттолкнуть себя от Алека, невзирая на риск падения назад. Но он какой–то слишком ловкий черт. Умудряется левой рукой удерживать меня на весу, а второй быстро ловит оба моих запястья и поднимает их над головой.

– Ммм, – гневно мычу, разочарованная поражением.

Но что расстраивает меня еще сильнее – так это тянущее чувство внизу живота.

«Я завожусь от его наглых неадекватных действий! Это ненормально!» – мелькает в голове испуганная мысль.

Внезапно мои лопатки соприкасаются с твердой стеной. Алек ставит меня на землю, больно прикусывая мою губу, и спускается вниз по шее, хаотично засасывая кожу.

«Он словно пытается пометить меня!» – внезапно осознаю.

Это новое открытие на удивление дарит глоток свежего воздуха воспаленному мозгу. Зря он отпустил мои ноги, очень даже зря.

Делаю вид, что полностью расслабляюсь в его объятиях и даже игриво льну к нему. Алек ведется и возвращает мне контроль над руками. А уже в следующую секунду я наношу точный удар прямо в пах Зверя.

Оборотень ли, человек – уязвимость в мужской физиологии у всех одна. Что и демонстрирует реакция Алека.

Он полностью отпускает меня и сгибается от боли. Я не медлю, вбегаю в подъезд и взбираюсь по ступеням на третий этаж.

– Твою ж, – доносится до меня приглушенный голос.

У нас даже дверь в подъезде не закрывается! Нужно было голосовать на собрании жильцов, а не отсиживаться в стороне, как обычно.

И где эти чертовы ключи?!

Наконец–то я нащупываю связку и трясущимися руками пытаюсь вставить железку в замочную скважину, не обращая внимание ни на что вокруг.

– Дай я, – внезапно позади меня раздается участливый голос, а потом сильные пальцы мягко высвобождают ключи из моей хватки и открывают–таки дверь.

Медленно поворачиваю голову, уже понимая, кого именно я увижу за своей спиной.

– Расслабься, сегодня я тебя не съем, больно ты пугливая, – он весело подмигивает мне, на что я замираю, не зная, как реагировать. Снова его бить?

– Э, нет, – по моему блуждающему взгляду он разгадывает ход моих мыслей, – больше я тебе не позволю так баловаться! Больно было между прочим!

– А не нужно было меня лапать! – произношу, выпрямляясь.

Нет, сегодня с моим чувством самосохранения точно что–то не то. Снова поникаю, пытаясь понять, для чего оборотень медлит, уже бы продолжил начатое, он ведь за этим сюда поднялся.

– А–хах, – Алек смеется, – ты абсолютно права, ты не похожа на других, к тебе особый подход нужен. Да и беречь тебя тоже надо, – он нежно проводит рукой по моей щеке, а я испуганно дергаюсь. – Я не бью женщин, ты чего, – он хмурится, – и никогда не бил. Это твой женишок, да? Нужно вернуться и закинуть–таки его в реку.

– Нет–нет, – почему–то вот сейчас моя совесть по отношению к Артуру проснулась, захотелось всеобщей справедливости после мощного всплеска сначала возбуждения, а потом адреналина, – он не при чем. Я тебя опасаюсь. Ты же сейчас, – не могу закончить вопрос, опускаю глаза в пол.

– Глупая! – раздраженно произносит Алек. – Я бы никогда! Ты просто слишком вкусно пахнешь! Не понимаешь, какое воздействие на меня оказываешь! Все, хватит разговоров на сегодня, пока еще до какой–нибудь гадости не додумалась. Заходи внутрь, – он дергает на себя дверь моей квартиры и бесцеремонно вталкивает меня внутрь…

6

– …И отправляйся спать!

Дверь захлопывается, неожиданно оставляя меня одну.

Отправляйся спать? Он серьезно?

Он ненормальный!

Качая головой, прохожу–таки вглубь квартиры, попутно разуваясь. Помещение встречает меня затхлым воздухом. Торопливо открываю створки окон, чтобы впустить прохладный свежий воздух, и у окна, ведущего во двор, замираю.

Оборотень ведь должен выйти, обозначить себя. А я посмотрю, какая машина из припаркованных принадлежит ему.

Проходит минута–другая, но из подъезда никто не выходит. Наш двор и все ближайшие окрестности словно вымерли. Люди спят. И мне не помешало бы.

Но все не дает покоя неожиданно привязавшийся Алек. Не иначе мне его послала сама судьба, чтобы не плакала из–за Артура. Ведь рыдать по поводу измены сейчас совершенно точно не хочется. Зато хочется узнать, где Зверь.

Подбегаю обратно к двери, в последний момент переходя на аккуратную поступь на цыпочках, и, как мне кажется, очень тихо и незаметно прислоняюсь к глазку.

Он там! За дверью! Никуда не ушел!

– Алена, иди спать, – произносит Зверь за дверью. – Ты так громко дышишь, я тебя и снизу бы услышал. Не волнуйся, ломиться, пока ты спишь, не буду, но и не уйду.

Обиженная, что он меня раскусил, делаю шаг назад. Прямо всесильный супергерой со сверхспособностями. Или скорее суперзлодей с раздутым эго. Они как раз обычно крайне обаятельные.

Ну и пусть стоит там, мне все равно. Но стулом я дверную ручку подопру.

Немедля реализую задуманное, взяв самый крепкий из имеющихся стульев в квартире, и ставлю его к двери. Получается совсем не тихо даже для обычного человеческого слуха, но мне все равно.

Справившись, иду в свою маленькую спальню, которую мама переоборудовала для меня из имеющейся в квартире большой кладовки, сворачиваюсь калачиком на своей подростковой кровати и практически сразу забываюсь сном.

Не иначе сжалившись, мозг не шлет мне ровным счетом никаких сновидений. Очень я благодарна ему за это. А проспать все на свете у меня получается и без выключенного смартфона.

Открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Сориентировавшись, заставляю себя подняться и пойти на кухню. Телефон скорее всего лежит там в сумочке, вот я и не слышала никаких звуков от него.

Оставленные створки окон создали излишнюю прохладу в квартирке, хорошо, что я спала в комнате без окон, иначе точно заболела бы.

Отчаянно зевая, хожу закрываю окна, ежусь и попутно пытаюсь придумать оправдание моего опоздания для начальства. А в том, что я опоздала, я уверена даже без взгляда на часы.

– Ого! Половина одиннадцатого! – удивленно восклицаю. – Горазда я спать! Эдак, пока приму душ и доеду с этого конца города, можно будет и на обед идти вместо завтрака.

Делать нечего, привести себя в порядок все равно нужно. Уже неважно, сколько времени займут сборы, оправдываться перед шефом придется в любом случае.

И я с мазохистским удовольствием оттягиваю неизбежное, стоя под горячими струями воды. К счастью, я не всю свою одежду перевезла к Артуру, мне есть, что надеть взамен вчерашнего помятого.

Влезаю в узкие офисные брюки и с удивлением понимаю, что они на мне болтаются, а ведь раньше сидели плотно. Н–да, совсем я превратилась в скелет со своим графиком.

Беру сумку, подхожу к двери и не сразу понимаю, что делает стул в коридоре. Про Зверя я совсем забыла.

Но ведь он не будет караулить меня всю ночь? Он наверняка пошутил. Оно ему не надо. Он способен найти себе кого угодно. Просто вчера, возможно, ему было скучно. Или там инстинкты какие–нибудь включились дабы защитить даму в беде. В обычной жизни такие, как я, таких, как он, не интересуют.

Решительно отношу стул обратно на кухню, возвращаюсь к двери и резко распахиваю ее.

– Доброе утро, Алена. Ты так долго спала, пришлось два раза бегать за кофе и круассанами. Первая партия остыла, и я ее выпил и съел. Ты любишь вишневый джем и латте? – говорит Алек, протягивая мне фирменный пакетик из кофейни и картонный стакан с логотипом.

7

Несколько секунд смотрю на оборотня как на галлюцинацию. Возможно, он мне действительно снится?

Тут из квартиры напротив выходит пожилая соседка, тетя Маша, со своим пекинесом Георгием.

– Здравствуй, Аленочка, ты решила вернуться? – приветствует она меня. – Новый жених? – переводит взгляд на Алека. – Этот лучше, деточка, ты правильно поступила, – выдает свой вердикт и с невозмутимым видом начинает спускаться по лестнице. – Пойдем, Георгий, нам с тобой надо тренировать колени.

– Здравствуйте, это не, – бормочу я, а потом обрываю сама себя.

Да какая разница.

Полностью выхожу из квартиры, тщательно запираю дверь и лишь потом поворачиваюсь к оборотню, откровенно говоря совершенно не зная, как мне вести себя рядом с ним.

По-хорошему надо бы возмутиться его самоуправством. Он явно следил за мной все утро, караулил и решил, что я захочу завтракать в его компании. И что именно я буду завтракать, он тоже решил!

Но почему–то я не чувствую злость, я чувствую тепло и нежность от проявленной практически незнакомым человеком заботы. Пусть он даже и не совсем человек на самом деле.

– О моих вкусах тебя тоже Артур оповестил? – смеряю Алека строгим взглядом. Как бы я не млела от его простого жеста внимания, акт его слежки за мной это не отменяет. – Сильно сомневаюсь, что он в курсе того, что я люблю.

– Нет, я сам догадался, – довольно произносит оборотень и чуть выпячивает грудь вперед.

Истинно женское начало во мне требует не брать кофе и булочку, поиграть в гордую недотрогу. Но организм, со вчерашнего вечера ничего не евший, отчаянно сопротивляется столь неразумному на его взгляд поведению.

– Ладно, давай уже, я голодная, – хватаю булочку, тут же раскрываю ее и откусываю. – Ммм, она восхитительна, – тяну, разбрасывая вокруг крошки, – ты угадал. Правда, до этого момента я не знала, что люблю вишневую выпечку, но эта слишком хороша. Идем, пока спустимся, я доем, а внизу кофе выпью.

– Сон пошел тебе на пользу. Реагируешь спокойнее на все, – говорит Алек, следуя за мной.

– Это ты так аккуратно намекаешь на то, что я не возмущаюсь твоим присутствием под дверью моей квартиры? – усмехаюсь.

– И на это тоже, – он осторожно кивает.

– Физиология взяла свое. В данный момент я очень голодна, а еще критически опаздываю на работу. Еще и такси забыла вызвать, слишком привыкла жить в центре.

– Никакого такси, я сам тебя отвезу, – ожидаемо реагирует Алек.

– Давай кофе, – игнорирую его предложение. – О, оно тоже чудесное, – делаю глоток. – Нужно изучить, где ближайшая точка этой кофейни, стану их постоянной клиенткой.

Мы выходим из подъезда и сразу попадаем под солнечные лучи. Хорошо днем на улице, тепло, витамин Д вырабатывается. Не то, что ранним утром и поздним вечером, когда я обычно спешу на работу или домой.

Достаю телефон и открываю приложение такси, чтобы вызвать машину. Не буду портить настроение Дмитрию Ивановичу дополнительными сорока минутами опоздания, не поеду на общественном транспорте.

– Я же сказал, – возмущенно произносит Алек, выхватывая у меня смартфон, – никакого такси! Я отвезу!

Удивленная, смотрю на него, широко распахнув глаза. С этим самоуправством нужно заканчивать. Я не намерена потакать тирану.

– Хватит! Ты мне никто. Помог вчера, накормил сегодня – спасибо! Я не собираюсь и дальше быть объектом твоих странных сексуальных фантазий! Это ясно?!

– Ясно. Правда, фантазии у меня не странные, а вполне себе обычные. Тривиальные, я бы даже сказал. С тобой хочется нежнятинки, знаешь ли, – он бережно проводит рукой по мои волосам, – ты такая вся воздушная, боязно тебя сломать. Но я не жалуюсь, меня все устраивает. Машина за углом, – он кивает в сторону, – в этих старых дворах беда с парковкой. Идем.

– В новых тоже беда, неправда, – исключительно из вредности не соглашаюсь. – И нет, я не иду. Можешь оставить телефон себе, раз так надо!

Договариваю и гордо шагаю в сторону остановки.

Но пройти мне удается всего–ничего, буквально пару шажочков, как меня хватают поперек тела сильные руки, и в следующее мгновение я оказываюсь унизительно висящей на плече Зверя.

– Пусти! – кричу и бью его кулаками.

Хорошо, сегодня я в брюках, чуть менее постыдно себя ощущаю.

– Не–а, – произносит довольным голосом Алек, шлепает меня по заднице и идет в противоположную от остановки сторону, весело насвистывая себе под нос.

8

Не знаю, как ему удается, не иначе нечеловеческие способности помогают. Но он с легкостью успевает посадить меня на заднее сидение, быстро пристегнуть ремнем безопасности и молниеносно занять водительское кресло.

Вот серьезно, я только пытаюсь отстегнуться, а он уже заблокировал двери и отъезжает от тротуара. Как так?

– У тебя какие–то ремни неправильные! – возмущенно восклицаю. – Почему я не могу освободиться?!

– Особые настройки, чтобы непослушные девочки не бегали по салону автомобиля, создавая аварийные ситуации, – говорит он с улыбкой, наблюдая за моими потугами в зеркало заднего вида.

Быстро бросаю бесполезные попытки и отворачиваюсь к окну, надувшись. Вот опять он вроде помогает, везет на работу, а мне обидно.

– Губки не дуй, они у тебя и так красивые, – произносит со смехом Алек.

Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. От этого будет посложнее избавиться, чем от Артура.

– Ладно, я все поняла, – начинаю разговор, тщательно контролируя свой голос, – тебе от меня что–то нужно. Так просто ты меня не оставишь в покое. Давай обсудим, что именно надо сделать, чтобы ты нашел себе новую игрушку.

– Ты не игрушка, только не для меня. Для твоего женишка без яйцевого, возможно, – возражает Зверь.

– С ним все ясно, – отчего–то упоминание Артура меня злит, – можно мы не будем его вспоминать? У всех в жизни бывают неудачные романы, уверена, даже у тебя!

– Да, бывало всякое, – снова абсолютно спокойно реагирует оборотень, – правда, и романами их не назвать. Идти замуж за себя я точно никому не предлагал, не нужно было.

– А теперь что–то изменилось? Я не рассматриваю кратковременные отношения, мне это неинтересно! Потому давай ты меня довезешь до работы, а затем поедешь искать более сговорчивую девушку. Ты красивый, тачка у тебя что надо, в общем, справишься, – эмоционально машу руками.

– Так я тоже теперь не рассматриваю кратковременные отношения, – усмехается Алек.

У меня складывается стойкое ощущение, что он меня «троллит». Я пытаюсь по серьезному достучаться до него, а он смеется.

– Короче, ты меня не интересуешь, как мужчина, – захожу с другой стороны, – не нужно тратить на меня свое время. Не спорю, завтрак, доставка до работы – это все очень мило, но не надо больше. Хорошо?

– Ага, не интересую, я вчера уловил запах твоего возбуждения. Сказки не рассказывай, – самодовольно произносит Алек.

Зло стучу затылком о сидение. Не мог мой организм не реагировать так остро на простой поцелуй?

В голове сразу же возникает картинка вчерашнего происшествия, которое никак нельзя назвать простым. Тут я не права. Даже сейчас при свете дня меня будоражат одни только мысли о его сильных руках на моем теле.

– Вот–вот, – еще более самодовольно добавляет Зверь, бросая взгляд в зеркало заднего вида.

Ах ты ж. Дурацкое животное чутье. Скрещиваю руки на груди и ноги между собой. Никуда от него не деться! Спасибо, попалась на глаза не вампиру, одержимому запахом крови. Хотя оборотень, конечно, тоже может с легкостью убить.

– Не поможет зажиматься, так ты только концентрируешь запах, делаешь его насыщеннее. Лучше всего, наоборот, расслабиться и позволить аромату мягко распространиться вокруг тебя, – тоном опытного сомелье вещает Алек.

Раздраженная, поддаюсь вперед насколько позволяет ремень безопасности.

– А тебе работать не надо, ценитель ароматов? Носишься со мной, не спишь, не ешь нормально. Того, гляди, деньги на бензин закончатся!

– Не–а, не закончатся, у меня безлимит. Кстати, мы приехали. Такая себе, конечно, конторка, – он осматривает офисное здание, – краска на стенах облупилась, крыша вот–вот потечет. И не подумаешь, что тут кто–то деньги зарабатывает.

– Так мы не являемся фасадом фирмы, мы скорее задний двор. Очень полезный для жизни, но совсем не тот, что показывают соседям.

– Какое интересное сравнение, – Алек кивает, – и емкое. Что–то в этом есть.

– Ладно, освобождай меня, супермен доморощенный. У меня нет безлимита на бензин. Правда, он мне и не нужен, ведь машины у меня тоже нет. А вот на продукты не помешал бы.

– Я не супермен, – он выскакивает из автомобиля и мгновенно оказывается у моей двери, – этот парень в обтягивающих лосинах всех спасает, меня же интересуешь только ты.

Алек наклоняется ближе, я неосознанно поддаюсь вперед, чувствуя, как вокруг нас электризуется воздух…

9

…И ничего не происходит.

– Все, красавица, свободна, – Алек уходит из моего личного пространства и на расстоянии подает мне руку, – можно выходить.

Даю себе мысленную оплеуху, я всерьез ожидала поцелуя!

– Да, конечно, спасибо, – пытаюсь справиться с внутренним смятением и вылезаю наружу.

Едва я выхожу, Алек убирает свою ладонь и делает еще шаг в сторону, тем самым полностью дистанцируясь от меня.

– Я пойду, да? – неуверенно произношу.

После его бесцеремонного закидывания меня на плечо я не ожидала столь холодного и вежливого прощания.

– Конечно, иди. Твой начальник наверняка уже потерял тебя, – степенно произносит Алек, кивая. – Рекомендую с порога рассказать всем о разрыве помолвки с женишком, тогда к твоему опозданию отнесутся с сочувствием. Даже черствый с виду начальник.

– Хм, сомневаюсь. Эта причина выставит меня плохим профессионалом.

– Милая, – он поддается чуть вперед и треплет меня за щеку, как маленькую, – ты в первую очередь девушка, вот и пользуйся этим!

– Это логика тех, кто ищет себе богатеньких поклонников, которые на них едва ли когда–нибудь женятся, – презрительно кривлюсь.

– Вот именно, на них нет, а на тебе запросто. Один уже чуть не женился! Да ты сама убежала. У тебя точно есть карт–бланш на фоне твоих ветренных коллег, уверяю. Ладно, иди, задержались мы, – Алек легонько подталкивает меня к ступенькам.

Вопреки логике мне становится обидно. Он делает то, что я хотела, о чем завела разговор в машине, но теперь моя душа желает другого.

– Хм, да, я иду, – поджимаю губы, чтобы не сказать лишнего. – Спасибо за все и прощай.

Вздергиваю подбородок и шагаю ко входу в здание, выпрямив спину. Моя нелогичность и нездоровая эмоциональность по отношению к Алеку вызывают кучу вопросов.

То мне надо от него одно, то другое. Может быть, это все он? Воздействует своей аурой на меня? И веселится с результата.

Ох.

Спотыкаюсь на ровном месте от осознания еще одной возможной причины моего часто меняющегося настроения.

– О нет, нет, нет. Только не это! – испуганно бормочу, ища в сумочке телефон.

Когда мы стояли возле машины, Алек демонстративно сунул мой смартфон в сумочку. Наконец–то нахожу вредный аппарат и трясущимися пальцами листаю в поиске нужного приложения, а потом все никак не могу попасть на него пальцем и нажать.

– Фух, – с шумом выдыхаю.

Волноваться не о чем. С циклом все нормально, задержки нет, паниковать пока рано. Но только пока.

Мы с Артуром не планировали детей, но всякое в жизни случается.

– Надеюсь, Алена, вы так вздыхаете от радости, что осчастливили нас своим присутствием на рабочем месте, – надо мной раздается недовольный голос моего начальника.

– Иннокентий Олегович, – поднимаю глаза от смартфона и пытаюсь выдавить из себя извиняющуюся улыбку, – а я, у меня, – в голове всплывает совет Алека рассказать все, как есть, но я его сразу отметаю, непрофессионально. – Я проспала. И очень виновата, – договариваю твердым голосом.

В конце концов, это тоже правда, пусть и выгляжу я после ее озвучивания отвратительно. Сама виновата, самой отвечать.

– Ох как, – брови Иннокентия Олеговича ползут наверх, – неожиданно для вас. И что же сподвигло вас, Алена, проспать? Могу я поинтересоваться.

– Небось жених спать не давал, – мимо проходит главная сплетница нашего отдела Анжела. – Она ж скоро замуж выходит, не знали?

Анжелу замуж никто пока не звал, а пробовала она раз на десять больше меня. Потому–то подобные темы всегда вызывают в ней необходимость выплеснуть на окружающих свою желчь.

– Уже не выхожу. Пришла вчера домой, а там жених с другой в постели. Довольно банальная ситуация. А ведь я в кои–то веки вовремя ушла с работы! Даже отчет не доделала.

Все. Сказала–таки.

10

После моих слов повисает молчание. А остальные коллеги даже привстают со своих мест, чтобы не пропустить ни одной произнесенной буквы.

– Так что же вы пришли! – первым отмирает Иннокентий. – Идите домой, приходите в себя, впереди выходные, ждем вас в понедельник, не раньше.

– А как же, – я теряюсь, – отчет? Сроки ведь, я должна.

– Да какой отчет, ты тут единственная была перспективная невеста, и так все закончилось, – влезает Анжела. – Мы с Жанной сделаем, и другие помогут если что.

Смотрю на остальных коллег, а они бросают на меня сочувствующие взгляды. Как будто даже без потаенного злорадства.

– Э, – некрасиво кривлю губы, – ты и Жанна?

Это совсем неожиданная помощь. Что–то раньше они не горели желанием сделать лишнее.

– Да, конечно, мы ведь тут все всё понимаем. И очень тебе сочувствуем! Ты еще неплохо держишься, я бы, наверное, не смогла с утра привести себя в порядок, – Анжела приобнимает меня за плечи.

– Я, я старалась, – киваю, пытаясь выглядеть, как девушка, которой вчера изменил жених, – еще и поэтому опоздала. Не хотела выглядеть жалко.

– Да ну, брось, какое жалко. С кем хоть он изменил?

Сплетница в Анжеле пересиливает доброе начало, она жаждет подробности. Но мне не жалко.

– Так с моей подругой, Машей. Захожу я, значит, с пакетами из магазина, собираюсь готовить суп, как у его мамы, а там они, – проникновенно всхлипываю и вытираю руками несуществующие слезы. – И сразу больно стало, вот прямо здесь, – прислоняю ладонь к груди и качаю головой.

Я вхожу во вкус в процессе своего маленького спектакля. И, чувствую, моих зрителей пронимает до глубины души. Осталось научиться плакать по заказу, и буду совсем натурально играть.

Что удивительно, я абсолютно ничего не ощущаю по поводу измены Артура. А ведь должна, она случилась только вчера.

Но все, что я чувствую, это досада за потраченное время, некоторое расстройство тем, что придется теперь вставать раньше на работу и огромное облегчение, что появилась причина не выходить замуж.

Ах да, еще я расстроена из–за Маши. Но не так чтобы сильно. С появлением работы я стала почти все время общаться сначала с коллегами, потом с Артуром. Женские посиделки сами собой сошли на нет.

Должно быть, я слишком черствая, излишне полагаюсь на разум в своим суждениях. Права была одна моя преподавательница, я сухая. Жениха так и не полюбила, расстраиваться из–за его измены перестала уже на второй день.

Вот теперь мне становится по–настоящему грустно.

– Аленочка, ну что ты, – пока я пребывала в своих мыслях, вокруг меня успевает собраться весь отдел, – не расстраивайся, другого найдешь!

– Порядочного и благонадежного, – назидательно произносит Иннокентий Олегович, – иногда счастье ближе, чем кажется.

Он едва заметно подмигивает, я не уверена, что это было на самом деле и не привиделось мне. Иннокентий носит большие круглые очки, он мог просто моргнуть одним глазом.

– Спасибо, – произношу растерянно, – наверное, вы правы. Я, действительно, могу идти? – недоверчиво переспрашиваю у начальника.

– Да. Вы столько раз перерабатывали, Алена, а это никак не оплачивалось. Я легко смогу зачислить вам два оплачиваемых выходных за это.

– Иннокентий Олегович, – мои губы растягиваются в улыбку, – вы лучший.

– Хм, – он приосанивается и довольно ухмыляется, – всего лишь стараюсь заботиться о своих подчиненных.

– И вам спасибо, девочки, пойду я тогда. Надо вещи забрать. Во вчерашнем стрессе и скандале выбежала из квартиры Артура, в чем была. Хорошо, старые вещи лежали в квартире мамы.

– Удачи, котик! И не грусти, – желают коллеги, а начальник просто коротко кивает, все еще сияющий от моей похвалы.

Разворачиваюсь к выходу. Мне действительно нужно забрать вещи, а Артура как раз не должно быть в это время дома. То, какой он был вчера, меня испугало, не хочу лишний раз нарываться. Больше у меня нет защитника, прогнала я его. А Алек был прав даже с советом по работе.

Качаю головой, молчаливо коря себя, и спешу в сторону дома Артура. Тут, к счастью, я могу дойти пешком. Если сокращать через дворы, будет совсем быстро.

Добегаю до подъезда и не решаюсь открыть дверь. Но тут выходит один из соседей Артура, и я решаю, что это знак, дальше медлить нельзя.

Поднимаюсь и останавливаюсь у квартиры. Прикладываю ухо к двери, как будто могу услышать наверняка, есть ли кто–то внутри. Пытаюсь воззвать к своей логике и убедить себя, во–первых, в том, что Артура нет, он в дневное время изображает из себя умного папиного наследника, а во–вторых, что он ничего мне не сделает. Вчера мы все были на эмоциях, раньше ведь он не проявлял агрессию.

– Вещи все равно нужно забрать, соберись, тряпка, – тихо бормочу себе под нос, вставляя ключ в замочную скважину. – Больше у тебя помощника нет, справляйся сама, – еще раз напоминаю простую истину.

Быстро вхожу в квартиру и прислушиваюсь.

Тишина.

На цыпочках прохожу по длинному коридору, осторожно заглядывая в каждую комнату. Никого нет. Фух.

11

Напряженно выпрямляюсь и отвечаю, стараясь звучать уверенно.

– Привет. Я пришла за своими вещами, не думаю, что они нужны тебе или твоим подружкам. Кольцо на тумбочке, – чеканю каждое слово и продолжаю невозмутимо складывать вещи в чемодан.

Мне остается только закрыть его. Была мысль пройтись по квартире, проверить точно ли все я взяла, но теперь я этого не сделаю.

– Что это? – Артур вдруг подскакивает ко мне и грубо хватает за подбородок.

– Убери свои руки! – истерично визжу, разом забывая про твердое намерение сохранять самообладание.

– Метки нет, – бывший жених не обращает внимание на мои слова, – и ты здесь одна. Это же здорово! – его лицо озаряет радость.

– Не знаю, о чем ты, – делаю шаг назад. – Я ухожу, ключи тоже оставляю, только дверь ими открою.

Теперь нужно всего лишь пройти мимо Артура к выходу, повернуть ключ в замке и выйти за порог. Ничего сложного. Артур цивилизованный человек, он не станет мне вредить. Он не оборотень, в конце концов!

Но что–то во Вселенной идет не так, потому что у Зверя оказывается больше моральных принципов, чем у избалованного мажора из племени людей.

– А ну стоять, – Артур дергает меня за хвост назад, когда я уже почти добралась до выхода, – никуда ты не пойдешь. Мы с тобой вчера не закончили. Не понравилась оборотню, да? Ничего, я тебя прощу, он явно подавлял тебя. Но и ты должна меня простить! В произошедшем с твоей подругой есть и твоя вина. Нужно больше внимания уделять жениху и меньше работе.

– Пусти, больно, – сдавленно произношу, одной рукой пытаясь ослабить его хватку, а второй все еще сжимая ручку чемодана.

Чемодан! Точно!

На сколько позволяет мое положение замахиваюсь и ударяю Артура многострадальным чемоданом.

Артур не ожидает от меня никакого серьезного сопротивления и разжимает руку, держащую меня за волосы.

– Ах ты сука, – произносит он, часто моргая.

Я же не теряю времени, делаю рывок к двери, и мне почти это удается, но сзади на меня накидывается Артур. Мы теряем равновесие и вместе заваливаемся на пол. Не думаю, что он планировал именно это.

– Да успокойся ты! Я поговорить хотел! – кричит он, пока я извиваюсь под ним, как кошка в попытке спихнуть его с себя.

– Да кто так говорит?! Хватая за волосы! – вторю ему.

– Ладно, согласен, – неожиданно спокойным тоном произносит Артур и слезает с меня, садясь рядом на пол. – Прошу.

Он предлагает мне сделать то же самое, но чемодан, который я отпустила в процессе схватки, лежит возле него, и Артур не торопится его мне отдавать.

– Ты ведешь себя, как неандерталец, – произношу зло, сдувая растрепанные волосы с лица. – Что за рукоприкладство?

– Да не было никакого рукоприкладства, – бывший жених недовольно кривится. – У тебя даже ни один волосок не выпал, а на полу мы оказались по чистой случайности. Я не виноват, что по–другому тебя не склонить к цивилизованному разговору.

– О чем нам с тобой говорить?

– О том, что даже несмотря на твое приключение с оборотнем, ты все еще идеальная невеста для меня. Главное, что я был первым, а не он. Да и кто устоит против звериного магнетизма. Я могу понять и простить. Но ты должна бросить работу и полностью посвятить себя нашей семье. Не бойся, я готов нанять помощницу по хозяйству, для меня главное, чтобы ты всегда ждала меня, – будничным тоном вещает Артур. – И помимо обычной свадьбы нас соединят по одному древнему языческому обычаю. Моя семья родом не отсюда, ты же знаешь, вот у матери и есть некий пунктик на соблюдении традиций.

– А что ж ты раньше не говорил? – в удивлении выгибаю бровь.

– На свадьбе собирался. Но, оказывается, необходимо твое согласие заранее, потому сейчас раскрываю карты.

– Как мило, – усмехаюсь. – А Машу ты чего замуж не позовешь? Или еще кого, с кем спишь, пока я на работе. Я не уволюсь, но многие девушки будут рады перспективе обслуживать тебя за бонусы.

– Мне нужна ты! Разве непонятно?! – Артур снова начинает нервничать.

– Нет, непонятно, – поднимаюсь на ноги. – Я не согласна.

Наклоняюсь за чемоданом, и это–то меня и подводит.

– Значит, будем по-плохому, – произносит Артур с досадой в голосе и ударяет меня по затылку каким–то увесистым предметом, а в следующую секунду свет перед моими глазами меркнет, и я падаю.

12

Прихожу в себя от сильной головной боли. Еще от чего–то мутит и сложно сфокусировать свой взгляд.

– Какого? – наконец–то мне это удается, и я с удивлением понимаю, что сижу запертая в одной из комнат квартиры Артура.

Аккуратно встаю с кровати и, пошатываясь, дохожу до двери, которая оказывается заперта.

– Эй! – стучу кулаками, мгновенно забыв про слабость и боль. – У тебя совсем крыша поехала? Немедленно освободи меня!

– Милая, никак, – внизу двери открывается маленькое окошечко, такое, специальное, для кошек и собак, – ты хочешь от меня сбежать, а я мечтаю помириться, – тянет Артур. – Лучше поешь, – он засовывает через отверстие две тарелки и кружку с чаем. – Мама приготовила, вкусно.

– Послушай, – осторожно опускаюсь на пол, меняя тактику, – я не буду на тебя заявлять, всякое бывает, ведь так? Но у меня ужасно болит голова, мне нужен врач, да и не можешь ты меня здесь удерживать, я ведь не вещь, я человек!

– Вот таблетки от головной боли, – он сует блистер в отверстие, – да, я переборщил, тут ты права. Но ничего, отдохнешь, поспишь и будешь как новенькая.

– Артур, пожалуйста, открой, – молю его, – это ненормально.

– У тебя есть смежная с комнатой ванная, полотенце и халат там есть. Поешь, остынет, – произносит он, а потом просто захлопывает отверстие в двери.

Обалдеть. Это что за ерунда со мной приключилась?

В прострации сижу на полу, пытаясь осознать, что я не сплю, что все это наяву. Меня вырубил бывший жених, а потом запер в комнате и кормит через кошачью дверцу. Что за ненормальная реальность?

Кстати, очень странно, что у него стоит здесь такая дверь, животных–то у Артура нет и не было, насколько я знаю. Да и так сразу и не поймешь, что дверь с секретом, я жила в квартире и не замечала.

Тарелки с едой призывно пахнут, напоминая о времени обеда. Мать Артура готовит отлично, у нее вкусно абсолютно все, это правда.

Беру тарелку и втягиваю носом ароматный запах. Организм тут же реагирует выделением желудочного сока и желанием немедленно поесть.

– Фу, нет! – одергиваю себя и с силой швыряю обе тарелки в стену, наблюдая, как еда медленно стекает по покрытию.

Еще отравит меня Артур ненароком на пару со своей мамочкой, а потом представит все как несчастный случай. Затылком я ударилась тоже совершенно случайно и, конечно же, сама.

Тут с улицы доносится громкий звук. Кто–то жмет со всей силы на клаксон на руле? И до меня доходит.

– Окно! – резко подрываюсь на ноги, от чего едва не падаю из–за приступа головокружения, и подбегаю к окну. – Он вытащил ручку? – смотрю в недоумении на зияющую дыру в месте, где должна находиться оконная ручка. – И как это понимать?

Такое ощущение, что Артур не первый раз запирает людей против их воли. Он подозрительно подготовлен. За кого я собиралась замуж?

Замуж! Он этого и хочет. Этим и аргументировал необходимость помириться. Еще и какой–то древний языческий обряд приплел. Все более и более странно.

Не удивлюсь, если обрядом окажется человеческое жертвоприношение, вот только я не девственница, каких любили класть на алтарь.

В голове возникает картинка, где я лежу полностью обнаженная в древнем склепе, а Артур со своей семьей облачен в длинные балахоны, что–то читает на неизвестном мне языке, а потом пронзает меня кинжалом, собирая проливающуюся кровь в подставленную чашу.

Остервенело мотаю головой, прогоняя пугающее видение. Читать надо меньше, и не буду фантазировать на подобные темы. Жертвоприношения незаконны, и они имеют место быть лишь на бумаге в книжках для любящих пощекотать себе нервы особ вроде меня.

Правда, оборотни и вампиры действительно среди нас, а про них тоже написано куча «вымышленного» в книгах.

Но Артур не собирался меня убивать, он хотел, чтобы я прислуживала ему после свадьбы и обряда. Жертвоприношение с неполным убиением? Периодическое орошение алтаря моей кровью?

– Ааа, – кричу и со всей силы стучу в окно, пытаясь разбить его, – помогите!

13

Растеряно оглядываюсь в поисках подходящего тяжелого предмета, и мои глаза натыкаются на стул. Хватаю его и с разбега ударяю им об окно. Но на мою беду оно оказывается бронированным, и стул резво отскакивает обратно на меня. Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону.

– Твою ж! – ругаюсь вслух. – Чтоб всех этих мажоров каток переехал. Поставили им в доме особые стекла, видать, не одна я жажду их разбить.

После этого физического подвига моя голова снова дает о себе знать. Адреналин притупил боль, но не убрал ее полностью. Приходится выпить таблетку и рухнуть в кровать лицом вниз в надежде на то, что следующее пробуждение будет лучше этого. А, может, я и вовсе окажусь где–нибудь далеко–далеко от Артура и его квартиры.

– Вот наглая девица, смотри, что она сделала с моей стряпней, – доносится до меня возмущенный голос. – Еще и стену испортила! Ее нужно заставить приводить все это в порядок!

– Мама, я запер ее в комнате, а до этого сильно ударил по голове. Я не специально, это первое, что пришло мне в голову, когда я не смог уговорить ее остаться. Алена жаловалась на боль и плохое самочувствие, когда очнулась, – виноватым голосом произносит Артур.

– Ты идиот.

Раздается звук затрещины.

– Ай! Больно!

– Нежнее надо с девушками, вот обручишься, тогда и будешь свои порядки устанавливать, а до этого ни–ни! – строго говорит женский голос, принадлежащий матери Артура.

– Да понял я, – обидчиво тянет тот.

– Нужно было мне с работы бежать, не отпускать тебя одного, этого бы не произошло. Ты мог ее убить! И доктор нужен, от чего она не просыпается. Она хотя бы дышит?

Моей шеи касается холодный палец, невольно ежусь.

– Жива, а еще и проснулась, кажется. Открывай глазки, Алена, будем заново мириться, – произносит торжественно Артур.

Нехотя разворачиваюсь и сажусь на кровати. Молча перевожу взгляд с матери на сына и обратно. Я опасаюсь им что–то говорить, потому что ничего хорошего в голову не идет. А если я скажу, что по ним плачет тюрьма, и что я обязательно напишу на них заявление, то мой шанс на побег из этой комнаты станет ниже нуля.

– Деточка, здравствуй, как ты себя чувствуешь? – слово берет мать Артура. – У моего мальчика сработали рефлексы, он не хотел тебя ударить, просто так получилось. Психологически ты была для него опасностью, грабителем, проникшим в квартиру, вот он и поступил, как учили на курсах по самообороне. Ты его прости, не держи зла.

Откровенно дурацкая отмазка, но надо ведь ей что–то сказать.

– Здравствуйте, – произношу и на секунду замолкаю, чтобы восстановить баланс спокойствия и терпения в организме. – Бывает, наверное, и такое. А сюда он меня поместил, конечно же, испугавшись своего поступка, да? Но раз мы обсудили это недоразумение, я могу выйти?

– Кхм, – на лице матери Артура на мгновение появляется замешательство, – конечно, ты можешь ходить по квартире, мой мальчик переборщил с заботой. Но на улицу не стоит идти. Может голова закружиться, и ты упадешь.

Ясно, заточение продолжается.

– И как же долго я, по-вашему, должна быть на больничном?

– Пока не выздоровеешь, до свадьбы, думаю, успеешь. Я, правда, перенесла дату бракосочетания, оно состоится раньше, – произносит мать Артура с приторной улыбкой на губах.

А я смотрю на нее и чувствую приступ нечеловеческой ярости. Наверное, впервые мне хочется стать зверем и перекусить кому–то глотку.

Эх, Зверь, нашел ли ты себе кого–то другого? Бросаю взгляд в окно, там царствует вечер, самое время найти себе подругу.

Внезапно квартиру оглушает настойчивый звонок в дверь, и почти сразу к нему добавляется сильный стук, как будто кто–то очень жаждет, чтобы ему открыли.

14

– Кто это? – мать озабоченно смотрит на сына. – На соседей непохоже, или здесь изменился контингент за время моего отсутствия?

– Да вроде нет, – Артур растерянно смотрит на родительницу, – не замечал никого нового.

– Ты и старого не заметишь, – едко комментирую, поудобнее устраиваясь на подушках. Кто бы не ломился в дверь, он принесет мне пользу. Враг моего врага – мой друг. – Я всегда здоровалась с твоими соседями, а ты их словно не замечал.

Тем временем стук усиливается, дверь грозится слететь с петель.

– Ого, я смотрю, на окнах застройщики не поскупились, а входную дверку сделали хлипкой, да? Там фикция, имитация металла? – с интересом прислушиваюсь, выглядывая в проем.

С моего места как раз виден вход в квартиру.

– Иди посмотри, – цедит сквозь зубы моя несостоявшаяся свекровь сыну, – но аккуратнее.

– Так вы в правоохранительные органы обратитесь, пусть приедут вас спасать и меня заодно в больницу отвезут, чтобы два раза не ездить.

– А ты прекращай ерничать! – зло произносит женщина, ее рука дергается, но она быстро возвращает ее на место.

Правильно, сыночку своему оплеухи раздавай, а не мне.

Несколько секунд, что Артур медлит, вспоминая, что именно он мужчина среди нас, оказываются последними для двери. Она слетает с петель и с оглушительным грохотом падает на паркет в прихожей.

Теперь точно кто–то и соседей вызовет помощь. Для меня это выгодно. Лишь бы тот, кто выломал дверь, не перепутал меня с хозяевами квартиры, он явно пришел по их душу.

– Ау, есть кто дома? – раздается знакомый голос. – Ваша дверь упала, но я подниму ее, не переживайте, – гость с легкостью устанавливает дверь обратно. – Петельки, конечно, уже все, но, главное, дырка закрыта.

Догадка осеняет мой побитый мозг. Я одновременно боюсь в нее поверить и радуюсь, что это он.

– Алек? – слезаю с кровати, принимая вертикальное положение. – Я здесь!

Хочу выбежать к нему в коридор, но несостоявшаяся свекровушка хватает меня за волосы.

– Стоять, никуда ты не пойдешь, – зло шипит она.

– Да что вам мои волосы жить мешают?! Больно! – возмущаюсь, пытаясь вырваться из захвата.

– Ага, вот и хозяева квартиры, – в комнату заглядывает мой Зверь, это действительно он. – Девушку–то отпустите, женщина, я не хочу вас бить.

Его взгляд мгновенно ожесточается после оценки обстановки.

– Ты сказал, на ней нет метки оборотня! – визгливо восклицает мать Артура.

– Нет ее, сама посмотри! Шея чистая, – испуганно произносит Артур. – Я думал, она ему не нужна, так, один раз попользовался и все, отправил обратно. А иначе с чего бы она сегодня разгуливала по городу? Если бы она понравилась ему, он бы ее неделю никуда не выпускал.

– Какие познания в психологии оборотней, – обманчиво спокойным голосом произносит Алек, – вот только всех примерять к одному шаблону – большая ошибка. Я вчера тоже совершил ошибку, не выбросив тебя в реку. Но сейчас мы это исправим.

И он действительно исправляет. За доли секунды оказывается рядом с Артуром и одним точным ударом впечатывает того в стену. Потом наносятся еще удары, мой бывший жених не успевает ответить ни на один из них.

Я в восхищении силой и скоростью оборотня даже забываю о борьбе с матерью Артура. Впрочем, она тоже забывает про меня, опуская руки и беспомощно наблюдая за тем, как избивают ее сына.

– Тьфу, тряпка, – говорит Алек, – даже не подраться с тобой, ты не мужчина. Сразу претворился слабым, непонятно для чего тебе мышцы. Иди–ка ты, полетай.

И он поднимает Артура как пушинку и выкидывает того в окно.

– Оно бронированное, – не успеваю предупредить, а проем уже зияет дырой.

У Алека получилось разбить неразбиваемое стекло. Причем живым человеком. Это нечто.

– Только не для меня, малышка, – оборотень весело подмигивает мне, поворачиваясь в нашу с матерью Артура сторону.

И тут–то я осознаю свою ошибку. Ведь нужно было не просто молча восхищаться, стоя на месте, а еще и отбежать в дальний угол.

– Она моя! – кричит мать Артура, снова притягивая меня к себе, только на этот раз в ее второй руке блестит острый кинжал, приставленный к моему горлу…

15

– Женщина, что вы так нервничаете, не стоит. И ножичек уберите, он острый, порежетесь ненароком, – произносит Алек обманчиво спокойным голосом, его глаза при этом выдают напряжение, – можно ведь все обсудить.

– Ты моего сына убил. Чудовище! – истерично визжит она, и кинжал сильнее впивается в мое горло. – И самое плохое, что ты хуже нас! С тобой ничего не сделаешь! Не посадишь даже!

Максимально откидываю голову назад, насколько это возможно. Эдак мать Артур перережет мне горло в порыве простой истерики.

– Я не запираю в квартирах девушек и не бью их, – мрачнеет Алек. Я заметила, у него какой–то пунктик на том, кем его считают. Не нравится, что из–за его природной сущности окружающие автоматически видят в нем опасного хищника, не отягощенного никакими моральными принципами. – И ваш сын жив. У вас тут всего–то третий этаж, и он упал на крышу машины. Я слышу, как бьется его сердце. Прохожие вызвали скорую, начинают проявлять участие к случившемуся.

– Серьезно? – в голосе моей несостоявшейся свекрови появляется надежда. – Но все равно девчонку я не отдам! Ты ее не пометил, заявился к нам, разгром учинил, моего сына избил, – наружу снова продирается ее мерзкий характер. – Зачем она тебе? Просто поиграться? Давай я тебе десять других вместо этой приведу. Красивее и сговорчивее, я тебя уверяю, – и опять лебезит. – Я знаю, какая Алена, она ведь совсем не о чем.

Из меня вырывается истеричный смешок. Вот, значит, какое мнение обо мне сложилось. А чего ж тогда ее сын меня замуж звал?

– Хм, какое щедрое предложение, – Алек делает шаг в нашу сторону. – И что, даже не станете предъявлять мне никаких претензий по поводу учиненного здесь? Понятно, что серьезных проблем мне бы вы не принесли, но все же время бы отняли.

– Конечно! Никаких! Сами все починим! – воодушевляется мать Артура.

– А зачем вам Алена? – любопытствует оборотень, делая еще два шага в нашу сторону. – Раз вы так низко ее оценили.

– Кровь у нее чистая, нашему роду нужна подпитка, чтобы не угаснуть. Свадьба и последующая регулярная жертва поправят дело, – произносит мать Артура ровным тоном. – Убивать девчонку мы не будем, она нам надолго нужна. Будем периодически питать алтарь кружкой-другой ее крови.

– Что? – в ужасе восклицаю.

К кому я попала?

– Что? – растерянно бормочет моя недосвекровь. – О чем мы только что говорили?

Неужели Зверь ее заставил признаться в их планах?

Тут Алек одним точным движением выворачивает руку моей пленительницы, резко притягивает меня к себе, а мать Артура приподнимает за кофту и швыряет ее в стену, туда же отправляет нож, который аккурат попадает в край ее рубашки, от чего женщина на секунду повисает на стене. Но ткань рубашки не выдерживает практически сразу. Она рвется, а моя недосвекровь оседает кулем на полу.

– Ты ж не бьешь женщин, – почему–то это единственное, что приходит мне в голову, – хотя я не осуждаю, я не знала, что меня держат в качестве жертвенной козы. Я и о жертвоприношениях не знала, думала, такое уже сотню лет как запрещено и не практикуется.

– Ха, люди добровольно не откажутся от того, что дает им власть и богатство. Только наивные вроде тебя могли считать, что все в прошлом.

– Ладно, – пожимаю плечами, – как скажешь.

От чего–то я до сих пор не впала в истерику после столь удачного и невероятного спасения. Заторможенная реакция? Или еще ничего не закончилось?

– Ты мне лучше скажи, как здесь оказалась, когда должна была сидеть на работе, – строго произносит оборотень, бросая на меня очень злой взгляд.

Кажется, для меня еще ничего не закончилось.

16

По моей спине пробегает холодок, и я неосознанно пытаюсь отпрянуть назад, как будто это возможно, когда Зверь меня держит. В панике пытаюсь придумать, что лучше сказать, как объяснить свой безрассудный поход к Артуру.

А потом в моей голове появляется другой голос. И он возмущается, говорит, какого лешего я должна лебезить перед Алеком и оправдываться перед ним за то, что отправилась забирать свои вещи!

– Знаешь, что, – побеждает второй голос, – а не пошел бы ты вслед за Артуром, – киваю в сторону окна. – Спасибо тебе, конечно, и большое спасибо, – просыпается моя совесть, – если бы не ты, не знаю, что бы я делала, да еще и после сотрясения, – прикладываю руку к затылку, – но это не отменяет того факта, что я имею право сама принимать за себя решения, – взгляд Зверя мрачнеет с каждым моим произнесенным словом, и я ловлю себя на желании сгладить остроту нашего разговора. – Начальник меня отпустил, проникнувшись ситуацией, как ты и сказал, и я решила забрать свои вещи. Сразу добавлю! – повышаю голос, так как вижу готовность Алека вступить в спор. – Я знала, что Артур днем отсутствует! Его не должно было быть дома! И мне хватило пятнадцати минут, я почти готова была уходить, как он внезапно появился и, что странно, ничуть не удивился тому, что я была в квартире.

– Хм, камер я здесь не наблюдаю, – Алек бросает беглый взгляд по углам. – Ты говорила кому–нибудь, что отправишься сюда?

– Да, в отделе все слышали, – не пойму, к чему он клонит.

– Значит, придется проверить весь твой отдел на неблагонадежность, – кивает оборотень.

– Не нужно никого ни на что проверять! Это могло быть совпадение! – восклицаю. – Хотя, – на миг задумываюсь, осознавая масштаб произошедшего, – если действительно кто–то из девчонок общался с Артуром за моей спиной, это будет полнейший абзац.

– Нет, милая, это обычное дело в женском коллективе, а абзац – это твой поход сюда без меня! – передергивает Алек.

– Мы же с тобой попрощались, – ощущаю себя полнейшей дурой, – навсегда причем. Мне так показалось. Я даже взгрустнула, что прогнала тебя.

– Меня невозможно прогнать, если я сам этого не захочу, – усмехается Алек.

– В любом случае как бы я тебя вызывала? Силой мысли? – снова возмущаюсь.

Мои эмоциональные реакции далеки от нормальных.

– До силы мысли ты явно не доросла, но до телефона вполне. Я вбил тебе свой номер перед тем, как сунуть смартфон в сумочку.

Ого, как просто.

Снова чувствую себя немного не очень умной.

– А как я, по-твоему, должна была об этом узнать?! – нахожу новый аргумент. – Или ты проверяешь контакты просто так, вдруг кто–то добавил туда что–то?

Алек на секунду задумывается.

– Моя вина, ты права, – признает он, – надо было сразу догадаться, что ты не будешь исследовать телефон в надежде найти там мой номер. А жаль. Но будет мне уроком, на тебя не действует моя сила внушения.

Значит, ментальные способности у него есть. Мне не показалось.

Тут приходит в себя мать Артура, начинает шевелиться и бормотать что–то невнятное себе под нос.

– Пойдем отсюда, – инстинктивно сама жмусь к Алеку, – не хочу быть в квартире, когда будут разбираться в том, что здесь произошло. Только мой многострадальный чемодан нужно захватить, моя голова не выдержит еще одной вылазки в эту квартиру, – пытаюсь пошутить, но выходит неудачно.

Алек без слов подхватывает меня на руки и выносит в лестничный коридор. Ставит на ноги и оставляет буквально на несколько секунд.

– Я все взял, но спускаться придется самой, – говорит он, держа в руках чемодан и сумку. – Давай хватайся за поручень и за меня и аккуратно спускайся. Надо было все–таки убить этого урода.

– Я бы сказала, что нет, лучше пусть теперь мучается многочисленными увечьями, но беспокойство за других девушек, у которых нет такого защитника, как ты, заставляет желать ему смерти. Ведь что им мешает другую девицу приманить замужеством ради своих кровных ритуалов?

– За это не волнуйся, они больше не смогут, они на тебя рассчитывали. По закону нашего мира сила к ним больше не придет, – успокаивает меня оборотень.

– Алек, – поворачиваюсь к нему, – спасибо тебе. Мне стыдно, что я накричала там, в квартире.

– Да ладно, – он широко ухмыляется, – сам виноват.

17

Врач в больнице диагностирует у меня легкое сотрясение.

– Лежать, отдыхать, спать. Питаться хорошо! Полезны неспешные прогулки на воздухе, но только с кем–то под руку! – дает доктор свои рекомендации. – У вас может целый день не кружиться голова, а потом в моменте как закружится! Новые падения и удары точно ни к чему хорошему не приведут.

– Я за ней прослежу, док, не сомневайтесь, – произносит Алек. – Спасибо вам за осмотр и буду признателен, если дадите нам визитку с вашим номером телефона. Мы бы хотели иметь возможность обратиться за частной консультацией в случае чего, – неуловимым движением оборотень сует в карман халата врача большую купюру.

– Хм, – мужчина бросает растерянный взгляд на свою форму, – конечно, вы можете обращаться ко мне.

Он протягивает свою визитку.

Алек быстро забирает ее и помогает мне встать.

– Тогда мы пойдем, еще раз спасибо, – говорит за нас обоих и выводит меня в коридор.

Бросаю извиняющий взгляд на людей, сидящих в очереди. Алек завел меня в кабинет врача в обход порядочных ожидающих, а мой осмотр занял приличное количество времени.

– Не стоило, наверное, наглеть, не так мне и плохо, оказывается, – неуверенно мямлю.

– Оказывается?! – возмущенно восклицает Алек. – Да твой женишок мог убить тебя тем ударом! К счастью, у тебя довольно прочная голова. И от убийства твоего женишка меня удерживает осознание того, какой они с его матерью получат откат за запланированный, но непроведённый ритуал.

– Он не мой женишок, уже нет, – хмурюсь. – И ты так говоришь, словно в их жертвоприношении был смысл. Магии нет в нашем мире.

– Ага, как и оборотней с вампирами. А также нет истинных пар, и ты не являешься моим Сердцем, – с легкостью соглашается Алек.

С секунду зависаю и, если бы не осторожные подталкивания Зверя, так бы и стояла посреди клиники, пытаясь осознать, что мир на самом деле куда многограннее, чем я всегда считала.

– Жесть, – выражаюсь любимым словом подростков. – Не знаю, как насчет пар, но твои слова точно жесть. И как я жила столько времени в нормальном мире? Я ведь даже оборотней считала кем–то вроде мифических плохишей. Если не ходить по тем местам, где ошиваются плохиши, то и ничего плохого не произойдет! Вот какая у меня была логика.

– Да, и ты связалась с парнем, который хотел пустить твою кровь на жертвенном алтаре. Стратегия–то с изъяном, – усмехается Алек. – Ладно уж, горе ты мое луковое, залезай в машину.

Останавливаюсь у большого автомобиля, знакомого мне по такому далекому сейчас утру, и, исключительно по привычке, хочу возмутиться. Но уже в следующую секунду думаю, какого черта, отошла от шока, пока была в больнице, и начала снова строить из себя самостоятельную. Нужно умерить свой противный характер и принять еще один акт помощи.

– Я сяду впереди! – произношу, слишком резко огибая машину.

Алек молниеносно оказывается рядом и успевает удержать меня от падения.

– Поддержка, ты помнишь? – произносит он от чего–то охрипшим голосом. – Врач сказал, одной никуда нельзя.

– Но ты ведь не будешь возиться со мной круглыми сутками, у тебя есть свои дела, не нужно принимать слова доктора столь дословно, – отвечаю ему смущенно.

Меня волнует близость Алека, он лишь приобнял, а меня уже словно горячей волной окатило с головы до самых кончиков пальцев ног. И вдруг захотелось прижаться к нему сильнее, довериться, уткнуться носом в грудь и ощутить себя в полной безопасности. А потом провести игриво ноготком по обнаженному участку шеи, выглядывающему из ворота его тонкой водолазки, и вызвать вчерашнюю чувственную лавину, чтобы затем…

– Алена? – сбоку кто-то громко произносит мое имя. – Ну ничего себе ты, подруга даешь! Такая сегодня была вся бедная и несчастная, жених изменил, а сама какова!

18

Узнаю противный голос Анжелы, с досадой отстраняюсь от Алека и медленно поворачиваю голову в сторону сотрудницы.

– Когда уже этот долгий день закончится, – бормочу себе под нос, но оборотень, естественно, слышит и реагирует понимающей усмешкой. – И тебе добрый вечер, Анжела, – говорю девушке, – или уже ночь. Что ты забыла так поздно на улице? Нормально ли это, гулять по ночам одной?

– Эм, что? – сотрудница смотрит на меня удивленно и растерянно хлопает ресницами. – В смысле?

– В смысле ты задаешь неуместные вопросы, я тебе отвечаю тем же. Неприятно, да? Обескураживает и вызывает желание послать невоспитанного любопытствующего далеко и подальше, – раздраженно поясняю.

А Алек уже вовсю посмеивается и по–прежнему поддерживает меня за талию, а я и не думаю соблюдать между нами придуманную кем–то там до меня положенную дистанцию.

– Ты о чем? – снова не понимает Анжела.

– Ты совсем ту…, то есть глупая, – поправляюсь в последний момент, чтобы мягче выразиться, – отстань, тебе говорят. Мне все равно, что ты себе нафантазировала, я не стану оправдываться. А если решишь ославить меня в офисе, хорошо подумай прежде, чем открывать свой большой красивый рот. Из–за кого–то из вас я получила серьезную травму от Артура. Только вы знали, во сколько я отправлюсь к нему за вещами! И он пришел в квартиру в то же время. Вот совпадение, да?!

Я уже практически кричу, эмоции переполняют, Алеку приходится прижать меня к себе чуть сильнее и успокаивающе прошептать на ухо.

– Не нужно, я сам со всем разберусь.

Раздраженная перевожу на него взгляд, но останавливаю себя от очередной тирады. Он меня спас, помогает, а я снова готова твердить о том, что все это ненадолго, что надоем ему и так далее.

Нужно сменить пластинку или хотя бы выключить эту. Всем понятно, что я надоем, но пока я действительно нуждаюсь в таком, как Алек. Успею вспомнить о своей самостоятельности, жизнь заставит.

– Но я, но мы бы никогда, – растерянно оправдывается Анжела. – Ты уверена, что дело в нас?

И она стреляет глазками в оборотня. Такими говорящими глазками, вовсю намекающими на другого возможного виновника проблем с Артуром и заодно напоминающими, что я не должна тут стоять с Алеком в обнимку.

– Ой, все. Отстань, – хмурюсь, – устала я от тебя. И стоять устала. Меня опять тошнит, кружится голова, и я хочу есть. Я целый день не ела!

Алек тут же мягко направляет меня к пассажирскому сидению и открывает передо мной дверь.

– Уверена, что стоит впереди ехать, раз тошнит? – спрашивает он обеспокоенно.

– Уверена! – произношу в духе капризного ребенка, не хватает только ножкой топнуть.

– Хорошо, как скажешь, – спокойно реагирует оборотень, подхватывает меня на руки и усаживает, не забывая пристегнуть ремнем перед тем, как закрыть дверь.

Не успеваю поблагодарить, а Алек уже огибает машину, на мгновение останавливается рядом с Анжелой и садится за руль.

– Что ты ей сказал? – спрашиваю с любопытством, заметив, как в моменте побледнела моя сотрудница.

– Да ничего важного, ты лучше вперед смотри, тошнить будет меньше, – отвечает Алек, сосредотачиваясь на дороге.

– О, да меня не тошнит, и голова почти не кружится, – весело отвечаю, – это был спектакль для Анжелы. Прости, что снова спустила на тебя свои эмоции. Я веду себя как, как, – не могу подобрать слово.

– Ты ведешь себя, как ты, – говорит оборотень, поворачиваясь ко мне, – и это то, чем ты привлекаешь, – добавляет он с загадочной улыбкой.

Невольно засматриваюсь на Алека. У него очень красивое лицо, правильные черты лица, но без слащавости. И при этом нет излишней брутальности, абсолютно все идеально. По крайней мере для меня.

Но самое любопытное, что невозможно определить, сколько ему лет.

Это откровение внезапно осеняет меня.

Вот он смотрит на меня сейчас сияющими глазами, совсем молодой, мой ровесник. А только отводит глаза, и сразу несколько лет прибавляется. А когда он разбирался с Артуром и его матерью, мне и вовсе показалось, что Алек ощутимо старше, прям весьма ощутимо.

– О чем думаешь? – спрашивает он, не отводя взгляд и лаская мою ладонь.

– Я, – начинаю, думая, как корректнее сформулировать свои мысли, но тут боковым зрением вижу опасно виляющую фуру, водитель которой явно потерял управление, в результате чего его машина движется в нашем направлении. – Ааа! Берегись!

19

В ужасе зажмуриваю глаза и с удивлением понимаю, что моя последняя мысль будет об Алеке.

Да, именно так, ведь то единственное, что транслирует мой мозг это: «Хорошо, что я хотя бы узнала, какие они бывают, настоящие мужчины».

И ни одной мысли об упущенных возможностях, молодости, солнце и небу в конце концов. Нет! Я думаю о том, как здорово встретить такого, как Алек.

Нет, не так.

Как здорово встретить Алека!

Уверена, таких, как он, больше нет. Не для меня по крайней мере.

– Вот жеж, – раздраженно произносит оборотень, – козлина конкретная, если бы не моя реакция, он бы нас протаранил.

Открываю глаза и обнаруживаю себя вполне живой и невредимой. Не стоило поспешно прощаться с этим миром.

– Ух, – с шумом выдыхаю, – ты такой молодец, а я сильно струхнула. Прям поджилки затряслись, и все в таком духе. Это чудо, что все обошлось! – оборачиваюсь назад. – А вот дальше людям не повезло. Может, стоит остановиться и помочь?

Фура все–таки неминуемо опрокинулась, перегородив собой проезжую часть. Но по крайней мере она не придавила никого, машины успели остановиться до.

– Там достаточно помощников, – раздраженно произносит Алек, – мы едем домой.

На секунду озадачиваюсь, от чего оборотень злится, но уже в следующее мгновение нахожу логичное объяснение. Все по–разному реагируют на стресс, и близость столкновения с большой фурой – совсем не шутки. Нам бы не повезло так, как тем, кто остался позади, не будь за рулем оборотень со сверхрефлексами.

– Ты очень хороший водитель, – считаю нужным снова похвалить Зверя, – мне по–настоящему повезло встретить тебя, – произношу и в порыве кладу руку на плечо Алека, чтобы слегка сжать его в ободряющем жесте.

– Хм, – он весело усмехается, мгновенно теряя свою раздражительность, – ты ведь так на самом деле не думаешь.

– Не поверишь, – качаю головой, – но сейчас я действительно именно так и думаю! Позже, конечно, снова заговорю про самостоятельность, недолгий интерес к такой, как я, но не сейчас.

– Лучше помолчи и продолжай массировать мое плечо, – хмурится Алек. – Не можешь не сказать какую–нибудь раздражающую глупость. У тебя отвратительная самооценка, ты знала? – он косит на меня глаза.

– Да нет, – не соглашаюсь, – самооценка у меня на уровне. Просто кто–то рядом со мной слишком совершенен!

– Запала–таки на меня, – довольно кивает оборотень, – а я знал.

– Ой, все, – раздражённо хмурюсь, – нельзя говорить комплименты мужчинам, у вас от этого эго раздувается до невозможных размеров.

– Мужчинам нельзя, а мне говори, – усмехается Алек. – Да ладно тебе, – он подмигивает, – почти доехали, скоро я тебя покормлю.

И только тут я додумываюсь проанализировать дорогу. Конечно, я ни разу не водитель, а пользователь общественного транспорта, но даже мне становится понятно, что мы сейчас так же далеки от района, где расположена квартира моей мамы, как Луна от Земли.

– Подожди, но я думала, – растерянно начинаю, но Зверь меня перебивает.

– Доктор что сказал? Тебе нельзя одной. А в твоей квартирке хоть и уютно, я уверен, ведь она твоя, но там слишком мало места для такого, как я. К тому же кто ухаживает, тот и выбирает, где этим заниматься, – говорит он и подъезжает к высоким воротам.

Невольно веду плечами от открывающегося за воротами великолепия.

– Не бойся, здесь живу только я, и в подвале я тебя не запру. Впрочем, ни в одной другой комнате также не запру, я не моральный урод, – Алек понимает мой неосознанный жест по–своему.

– Нет–нет, я и не думала. Я просто не ожидала, что ты настолько богат. Отчего–то решила, что ты живешь в квартире, как у Артура, только в другом месте.

– Квартира у меня тоже есть, но тебе нужен свежий воздух, а не загазованный городской, – с легкостью произносит Алек, а уже в следующую секунду он выскакивает из машины и открывает мне дверь. – Сама пойдешь, или тебя понести?

– Сама!

– Я так и думал, – он широко улыбается. – Но я должен был вернуть тебе твою фирменную ершистость, а то ты слишком испугалась моего волчьего логова.

20

«Логово» оказывается тем еще загородным домом, доминой! Или даже особняком?

Я иду, поддерживаемая под ручку Алеком, и приоткрываю рот в немом восхищении, а также в упорном назойливом подсчитывании стоимости того или иного предмета. Я одно время работала в дорогом мебельном, занималась вип–заказами, так что отлично разбираюсь в материалах.

– Алена, – Алек склоняется к моему уху, – расслабься. Дом тебя точно не съест.

– Я просто не могу отключить свой внутренний калькулятор, – произношу откровенно. – Это ж какая гигантская пропасть между нами!

– Ох, – тяжело вздыхает оборотень, – мне очень нравится твое нестандартное мышление, но оно создает кучу трудностей. Может быть, отнесешься к моему дому, как к санаторию, выписанному тебе по полису? И мы закончим эту тему, хорошо?

– По полису такое не выпишут, это невозможно, – не могу сдержать свое занудство, – но да, да, хорошо! – торопливо добавляю. – Лучше скажи, где кухня, я, правда, такой себе кулинар, но яичницу нам сделаю.

– Ты? – насмешливо смотрит на меня Алек.

– Я! – приосаниваюсь, не понимая, что его развеселило.

– Ты сейчас присядешь вот сюда, – он буквально опускает меня на длинный диван, – положишь ножки, подушечку за спинку и возьмешь пульт, – протягивает мне вышеозвученное. – Ах да, еще пледиком укроешься, – Зверь укутывает меня в покрывало. – Хорошо бы переодеться, да тебя сначала покормить нужно. А я как раз этим займусь. Дай мне пятнадцать минут.

На мягком диване в теплом пледе я неминуемо расслабляюсь. Внутренний калькулятор отключается, как и природное любопытство, ведь я не знаю, чем занимается Алек в свободное от спасения дев в беде время.

Какая разница, если конкретно в данный момент мне очень хорошо. А еще милая романтическая мелодрама бубнит по телевизору и навевает на меня дремоту. Даже не верится, что только сегодня утром я вышла из маминой квартиры, по внутренним ощущениям прошло не меньше недели. Столько событий для одного дня – это слишком.

– Брр, – трясу головой, стряхивая с себя дремоту.

Нужно дождаться Алека, он занимается едой, это невежливо, и я ведь хотела есть.

Но мой организм думает иначе, и уже в следующую минуту я крепко засыпаю, сворачиваясь калачиком под уютным пледом.

Утро приносит легкость и радость в теле. Я снова выспалась, нужно стараться почаще так делать, очень поднимает настроение и улучшает самочувствие.

Сажусь на кровати и с наслаждением потягиваюсь.

Стоп.

Я на кровати? Но ведь был диван с телевизором.

Медленно осматриваю комнату, она выполнена в светло–голубых тонах, похожа на гостиничный номер. Не выглядит обжитой, здесь нет рамок с фотографиями или еще каких–то личных мелочей. Да и Алека рядом нет. Видимо, он принес меня в одну из гостевых спален. Гхм, очень мило с его стороны.

Опускаю ступни на пол и несколько секунд смотрю на свои голые ноги.

– Но ведь я была в брюках вчера, – произношу сама себе под нос.

Ключевое слово – была. В данный момент на мне коротенькая пижама, спасибо, моя, а не неизвестной владелицы, обитавшей когда–то в этом доме.

– Значит, он меня переодел, – снова говорю вслух, – хм.

Меня бросает в жар, стоит только представить, как он это делал. Пульс учащается, а внизу живота сворачивается тягучий узел.

А уже в следующее мгновение мой организм выдает совсем не такие романтичные рулады. Он не просто напоминает, что последний прием пищи был сутки назад, а надрывно вопит и требует срочно исправить эту оплошность.

Встаю на пол, мои ноги тут же утопают в мягком светлом ворсе. Приятно. Правда, не помешало бы найти носки или тапочки.

Подхожу к двери и, о чудо, прямо у выхода имеются тапочки. Смотрю на них с сомнением, если кто–то надевал их до меня, то не очень хочется быть следующей. Да так крепко задумываюсь, что не сразу замечаю лежащий рядом с ними лист. Он сложен вдвое и подписан.

– Алене, – читаю. – Хм, и что ты мне написал?

«Алена, мне пришлось уехать по делам, вернусь, как только смогу. Никуда не уходи, передвигайся аккуратно и неспеша. Завтрак ждет тебя на кухне.

П.С. Тапочки новые, на них висит бирка, если присмотришься, так что не придумывай про меня очередные гадости».

– А–хах, – у меня вырывается смешок, – а он успел неплохо меня изучить.

С улыбкой обуваюсь и выхожу в коридор. Ох, вот тут бы не заблудиться, но доверюсь своей интуиции.

Сегодня голова практически не кружится, и я иду довольно уверенно, хотя и держусь на всякий случай за стену. Дохожу до лестницы, я понимаю, что мне нужно вниз, осторожно спускаюсь, и тут меня настигает строгий женский окрик.

– А ну стоять!

21

Естественно, после такого я останавливаюсь, да так резко, что едва не падаю, хорошо, крепко держусь за перила, устояла только благодаря им. А в следующую секунду в моей душе поднимается злость и обида на Алека. Он привез меня в дом, куда пришла его настоящая девушка.

– Вот, так–то лучше, – довольно произносит тот же голос, вот только я никак не могу понять, где стоит его обладательница, – больше не убегай, а то сложно мне будет управляться техникой без пульта.

Из–за дивана внезапно вырастает пухленькая женщина средних лет. Молча смотрю на нее, пока ее взгляд не натыкается на меня.

– Ой, здравствуйте, – ее губы растягиваются в улыбке. – Хозяин предупредил, что у него гостья, велел не беспокоить, но мне уезжать с внуком надо на неделе, я думала, успею прибраться, пока вы спите. Мне совсем немного осталось, честно!

– А–ага, – произношу, заикаясь, – конечно, выполняйте свою работу. Здравствуйте, – это точно не его девушка, снова я подумала плохо об Алеке. Это и впрямь становится привычкой. – Я пойду? Кухня там, да? – неуверенно уточняю.

– Да–да, вторая дверь, – женщина машет рукой в сторону. – Там я вам не помощник, у хозяина свой рацион.

– Спасибо, – заторможенно киваю, все еще не до конца отойдя от шока, – думаю, я справлюсь.

И только потом задумываюсь: «А свой рацион – это какой?».

Никогда раньше не задавалась вопросом, что едят оборотни. Но на ум приходит только мясо. Горы мяса, я бы сказала. И обязательно сырого.

Брр. Меня передергивает. С такими мыслями открываю дверь на кухню с небольшим опасением. И зря.

Просторное помещение, обставленное по последнему слову техники, меньше всего напоминает рабочее место мясника. А когда я подхожу ближе к столу и вижу две тарелки прикрытые салфеткой, так и вовсе забываю всякие глупости про мясо, ведь меня ждет целая гора сырников и омлет с зеленью.

Наевшись и даже немного переев, довольно откидываюсь на спинку стула. Теперь можно и подробнее рассмотреть на наполнение кухни.

Новомодная кофемашина, мультиварка, плита с духовым шкафом, микроволновка – пока все, как у людей. Большой набор ножей стоит чуть особняком, но ножами опять–таки пользуются на кухне все, в этом совершенно точно нет никакого криминала.

В порыве любопытства подхожу к холодильнику и заглядываю туда.

– Молоко, сок, соусы, даже пива нет, – перечисляю вслух увиденное. – О, котлетки-полуфабрикаты, я такие тоже люблю.

Наклоняюсь ниже, в морозильное отделение, но и там нет подозрительных кусков расчлененного мяса неизвестного происхождения. За этим делом меня застает хозяин дома.

– Ай! – вскрикиваю от неожиданности, почувствовав шлепок на попе.

– Шпионишь? – весело произносит Алек. – Ищешь трупы и расчлененку? – я краснею от стыда. – Так я все это в большом холодильном помещении в подвале держу. Пойдем смотреть?

– Э, – только и могу выдать я, пытаясь понять, он сейчас серьезно или нет.

– А–хах! – Алек веселится пуще прежнего. – Я шучу! Ты бы видела свое лицо.

– Да, ясно, – киваю и неуверенно улыбаюсь. – Извини, я не должна была лезть в холодильник, просто что–то на меня нашло.

Не выдавать же служанку с ее фразой про особый рацион. Женщина, может, имела ввиду какое–нибудь особое спортивное питание, а я сразу про сырое мясо подумала.

– Ничего, бывает, – усмехается Алек, а его глаза опускаются вниз и им явно нравится то, что они видят перед собой. – Ты поела? – спрашивает он одно, а думает как будто о несколько ином.

– Да, большое спасибо, было восхитительно. Только попить ничего не успела.

– Я потом тебя напою, – произносит Алек низким голосом и уже в следующую секунду хватает меня и сажает на столешницу, вынуждая широко расставить ноги…

22

Пальцы Алека сминают пижамную майку и жадно исследуют мое тело. Мозг отключается словно по щелчку пальцев. Или скорее по прикосновению одного конкретного оборотня. Испытываю иррациональную потребность прижаться к Зверю сильнее, что сразу и выполняю.

– Аргх, – вырывается из меня недовольный то ли вздох, то ли рык.

Я хочу ощущать его кожу так же, как и он мою. Хочу исследовать его тело, провести кончиком каждого пальца дорожку по его торсу. Безумно хочу, но не могу.

– И почему на тебе так много одежды, – бормочу, пытаясь справиться дрожащими пальцами с пуговицами, – это несправедливо. Я практически голая, а ты в полном обмундировании.

– Я помогу, – усмехается Алек, на секунду отодвигаясь от меня. Он решает вопрос кардинально, резко дергая ткань. Все пуговицы разлетаются в разные стороны, предоставляя мне полный доступ к телу. – Устраивает?

– О, да, – горячо соглашаюсь и тут же прикипаю губами к его ключице.

Конечно, я давно не девственница, но и опытной меня не назовешь. Я была только с Артуром, да и с тем я считала себя не фанаткой секса. А тут сама набрасываюсь и испытываю сильнейшее желание, видимо, это называется страсть.

– Ммм, какая ты сладкая, – бормочет Алек, находясь на уровне моей груди. Он обхватывает сосок губами и нежно посасывает его, а я едва не всхлипываю от нахлынувших ощущений, – так бы и съел.

И словно в подтверждение своих слов он составляет небольшой засос рядом с соском прежде, чем двинуться дальше вниз. А я внезапно понимаю, что это не только страсть, но и правильно подобранный мужчина.

С Артуром я не испытывала и сотой доли того, что бурлит у меня внутри сейчас, а ведь он как будто тоже знал, что нужно делать с женщиной.

А, к черту его! Нашла, о чем думать в такой момент.

Слегка трясу головой и занимаюсь исполнением своего изначального желания – черчу дорожки по прекрасному торсу оборотня, с легкой гордостью ловя его судорожный вздох.

– Мы идеально подходим друг другу, и совсем скоро мы убедимся в этом полностью, – произносит Алек, толкаясь в мою промежность.

Тонкая ткань моих трусиков насквозь промокла, я что–то неразборчиво стону в ответ и выгибаюсь навстречу Зверю, желая только одного – чтобы он снял свои штаны, порвал мои пижамные шорты вместе с бельем и избавил меня наконец от напряжения, скопившегося внизу живота.

– Ну же, давай, пожалуйста, – стону Алеку в губы.

– Маленькая уже на взводе, – довольно произносит он, а его длинные пальцы ныряют между моих ног, – ох, как влажно и горячо, – добавляет низким голосом, – а как узко.

От круговых движений его пальцев и сопутствующих пошлых комментариев я не сдерживаюсь и таки всхлипываю, самостоятельно насаживаясь на пальцы. Мой мозг полностью отключается, да что там мозг, во мне отключается абсолютно все, кроме центра удовольствия.

Алек прикусывает мочку моего уха и сильнее надавливает на клитор. И уже в следующее мгновение я не выдерживаю и взрываюсь на тысячи маленьких звезд.

– А–ах, – протяжно стону, пытаясь выровнять себе контроль над дыханием, а мое женское естество лихорадочно пульсирует, туго сжимая пальцы Алека, – я, ты, – пытаюсь выразить свои мысли, но мне это удается с трудом.

– Тшш, милая, – оборотень сцеловывает мою попытку говорить, – я и так все понял.

Он возвращает руку себе, чтобы расстегнуть пряжку ремня, но прежде слизывает мою естественную смазку, оставшуюся на пальцах, при этом пристально смотря на меня. Мне кажется, я никогда в жизни не видела ничего более порочного и безумно заводящего. Неосознанно сглатываю и чувствую, как быстро внизу живота собирается новый тягучий узел.

– А–хах, – довольно смеется Алек, – я же сказал, мы созданы друг для друга.

Холодный металл пряжки брюк на секунду соприкасается с моей разгоряченной кожей, посылая дополнительный импульс удовольствия от испытанного контраста. Я нетерпеливо ерзаю на твердой столешнице. Копчик начинает жаловаться на неудобное положение, но я его успешно игнорирую.

Боксеры у Алека ярко–красного цвета, они кричаще смотрятся на фоне его остальной темной одежды. Но, главное, они совершенно не скрывают свое наполнение, с которым вот–вот познакомлюсь и я. Не нужно никакой дополнительной прелюдии, возбуждение усиливается лишь при одной мысли об этом. Но тут…

– Разобрались? Или все же помочь? – раздается громкий голос уже известной мне женщины, убирающей у Алека, и одновременно с этим открывается кухонная дверь.

23

– Ой–ой–ой, – тут же причитает она, – я ничего не вижу, извините, я не хотела. Я не знала, что вы вернулись, хозяин, думала, успею. А тут девочка спросила, где кухня, а она такая худенькая, я подумала, может, все же помочь, а то я знаю таких, вечно сидящих на диете, одними яблоками питаются, а потом в голодные обмороки падают. Я только проследить хотела, убедить, чтобы съела что–то кроме яблока. А что вы придете и будете, ой, вообще не думала, думала успеть. Мне уезжать надо к внукам, я бы не смогла через несколько дней. А вы меня теперь уволите. Ой–ой–ой, да как же я тогда буду!

– Марр-рия! – грозно рычит Алек. – Уйди! Просто уйди! Из дома уйди. К внукам своим езжай!

– Уволена я, да? – она всхлипывает. – А–а–а.

– Прекрати истерику! Не уволена! Но если прямо сейчас не уйдешь и появишься еще раз без спроса, сразу уволю и пособие не выплачу! Ты меня поняла?!

– Да, хозяин, конечно, хозяин, простите, – вмиг серьезнеет женщина и мгновенно исчезает из дверного проема, как будто с помощью магии телепортируется.

– Ого, вот это скорость, – искренне впечатляюсь.

– А–ррр, – снова рычит Алек, сжимая меня в своих объятиях, – твой запах успокаивает, хорр–рошо. Надо было уволить дуру, я подобное не прощаю, но она ни разу, в отличие от предыдущих, не лазила шкафам и ящикам, не совала свой нос ни в одну лишнюю вещь, даже книги из любопытства не доставала из шкафа, потому что я запретил. Единственный раз полезла с инициативой из–за своих внуков, дура. Да еще тебя захотела покормить, ты ей ее внучку напоминаешь, как раз та сидит на диетах.

Оборотень все это произносит, продолжая глубоко вдыхать мою макушку. Я догадываюсь, что он так успокаивается, да и мое любопытство заодно удовлетворяет.

– Ты такая ароматная, что примелькавшийся запах Марии я попросту не учуял в доме. Вернее решил, что он остался после прошлой уборки и не придал значения, – продолжает повествовать Алек.

– А когда она успела сравнить меня со своей внучкой? Она и вчера была здесь, что ли? – задаю закономерный вопрос.

– Нет, я считал ее поверхностные мысли, я так всегда делаю, когда недоволен поступком подчиненного и на кону его работа.

– Ты и мысли читать умеешь! – расстроенно восклицаю.

– Твои нет, успокойся, – Алек правильно понимает причину моего расстройства. – Ни внушение, ни телепатия на тебя не действуют. Ты защищена, как мое Сердце.

И снова он называет меня своим сердцем. Сдается мне, что это что–то посерьезнее оригинального комплимента.

– Знаешь, Мария принесла и пользу. Мой копчик очень жаждет встретиться с чем–то мягким для разнообразия, – решаю увести разговор от серьезного направления.

– Ах да, прости, – Алек бережно берет меня на руки, – сейчас исправлюсь.

Всего через секунду я оказываюсь лежащей на вчерашнем диване. Мое тело тут же радостно расслабляется, а вот я нет. Наоборот, ко мне приходит смущение, я как–то позабыла, что осталась без пижамной майки.

– Ух, как быстро, – произношу, неосознанно прикрывая себя руками.

– Не нужно, – глаза оборотня снова темнеют от желания, – не закрывайся от меня, – он мягко разводит мои запястья, – ты восхитительна, – он быстро снимает с себя рубашку и брюки и устраивается сверху. – Сейчас мы тебя мгновенно расслабим и вернем правильный настрой, – произносит он, оставляя влажную дорожку из поцелуев, двигаясь вниз от ямочки между ключицами.

– А–ах, – не сдерживаю стон, смелею и тоже начинаю заново изучать его тело руками, – я совсем не против. Но в твоем доме точно больше никого нет, и никто не придет?

– Нет, Мария ушла, я слышал звук замка. Она не сможет вернуться, ее система не пустит без спроса, раз я здесь, – поясняет Алек, методично опускаясь все ниже и ниже.

А мой разум затуманивается все сильнее и сильнее, но…

Таки-раздается требовательный звонок.

24

– А говорил, никто не придет и не позвонит, – произношу приглушенно, зарываясь пальцами в волосы Зверя.

Но он обламывает кайф, резко отстраняясь и принимая вертикальное положение.

– Это не дверь, это мой телефон, – говорит он сосредоточенно, – к сожалению, мне нужно ответить.

Алек поднимает с пола брюки, вытаскивает из них дорогой мобильник и уходит наверх.

Мне сразу же становится прохладно, с минуту так и лежу, ничего не предпринимая в ожидании возвращения Зверя, но звуков приближения упорно не наступает, и я суетливо подтягиваю к себе покрывало.

Ощущаю себя двояко. Вроде комплименты получила, удовольствие, да еще и какое, тоже мне дали, плюс внимание, все дела, все супер! Но послевкусие в итоге с горчинкой.

Прождав еще десять минут, понимаю, что, кажется, стоит отправиться в душ и найти в чемодане приличную одежду. И пижаму эту постирать, она насквозь пропахла оборотнем.

Осторожно встаю, решая оставить плед на диване, и лишь со своей одеждой в руках подхожу к лестнице.

«А кто–то уверял, что будет круглосуточно рядом, чтобы я случайно не упала от головокружения», – мелькает в голове шальная мысль. Мелькает, да так там и оседает, взращивая горькие ростки обиды.

Хм, как же быстро я привыкаю к хорошему, прямо в рекордные сроки. А вот не нужно, спуск обратно на землю будет гораздо больнее.

Неспеша поднимаюсь по ступенькам, вцепившись в перила, буквально по одной ступенечке за раз. То ли рано я обрадовалась выздоровлению, то ли пережитое эротическое приключение виновато, но моя голова решила напомнить о своей болезни.

И снова начало тошнить. Вот это, кстати, в разы неприятнее, чем головокружение и боль. Но, наверное, тошнота является лишь следствием остального.

Мне остается всего одна ступенька, когда я все же заваливаюсь на пол. К счастью, вперед на колени, а не назад на затылок, проезжая все пройденные ступеньки собственным телом.

– Фух, – перевожу дыхание, – все хорошо, это нормальный ответ организма, ему нужно отдыхать, а не испытывать нервные потрясения.

Прогнав панику, осторожно поднимаюсь на ноги и довольно успешно добираюсь до стены. Из-за ближайшей двери доносится разговор Алека, он с кем–то горячо спорит и как будто раздражен и не доволен собеседником.

Что ж, понимаю, работа она у всех работа. Хотя я не могу представить себе Зверя в офисе, даже сидящего там номинально, как Артур. Вот совсем не могу.

Тут раздается резкий стук, и разговор за стеной осуществляется уже на более повышенных тонах. Я не хочу невольно подслушивать, и без того понятно, что даже у оборотней бывают проблемы, связанные с работой, что в некотором роде сближает Зверя с нами, простыми смертными. И обижаться на него за то, что оставил меня одну, тоже не стоит. Он всего лишь не рассчитал свои возможности по осуществлению присмотра.

Чуть воспрянув от логичных рассуждений, делаю следующий шаг, но мой организм окончательно бунтует. Я не падаю, но весь съеденный завтрак выходит наружу.

– Черт, – досадливо произношу, – что за невезение. И как я буду это убирать.

Тут неожиданно открывается дверь, от чего я испуганно вздрагиваю и едва не падаю. Меня чуть ли не сбивает с ног аурой недовольства, которая волнами исходит от Зверя. Инстинктивно ощущаю себя виновницей этой эмоции, пригибаюсь и зажмуриваю глаза. Будь, что будет.

25

– Что, – появившийся в проеме оборотень, наверное, хочет поинтересоваться, что случилось, но он и сам все понимает. – Алена, – произносит с болью.

А в его телефоне слышится голос незнакомца: «Алена? Какая еще Алена? У нас нет там никаких Ален!».

– Геворг, – говорит Алек, – завали. Я перезвоню, – коротко добавляет и сбрасывает вызов, а потом молниеносно оказывается рядом со мной.

– Не нужно! – выставляю руку в сторону. – Не подходи! Это отвратительно, я сама справлюсь. Иди дальше разбирайся с делами, я не хотела мешать.

Но, конечно, меня никто не слушает. И уже в следующую секунду сильные руки подхватывают меня и несут в направлении выделенной мне спальни.

– Ты не мешаешь, я злился не на тебя. Прости, что ты невольно это почувствовала.

– Ну зачем? У тебя проблемы на работе, я невкусно пахну, а ты, – хмурюсь и не верю ему. – Нужно было быстрее идти к себе, глядишь, добралась бы до ванной.

– Да, и разбила бы себе лоб, упав на кафель, – напряженно произносит Алек. – Нет уж, – он включает воду, быстро делает ее теплой и аккуратно сажает меня в ванную. – И в случившемся полностью моя вина. Говорил, буду заботиться, а сам на дурацкий звонок отвлекся, а до этого приставал, когда тебе покой нужен.

– Не вини себя, – я совсем не сопротивляюсь мытью, оно не носит сексуальный подтекст, содержит лишь заботу, – у меня голова почти не кружилась с утра, я и сама решила, что почти выздоровела.

Зверь на это только хмыкает и продолжает бережно массировать меня мочалкой и попутно вручает мне зубную щетку. Спустя несколько минут мы оба заканчиваем, и я оказываюсь завернутой в длинное полотенце.

– Ты их по спецзаказу добываешь, что ли? – удивленно восклицаю. – Никогда не видела такие большие полотенца.

– Почти, – Алек улыбается одним уголком губ. – Надо бы тебе одежду купить, я даже халат махровый не додумался взять, идиот.

– Зачем? – снова хмурюсь. – У меня все есть. Халата, правда, нет, но необходимый минимум имеется. А–ах, – подавляю зевок, – я бы поспала на самом деле. Мне точно никакие лекарства вчера не выписали? Может быть, там есть что–то от боли и головокружения.

– Точно! Лекарства! Их я купил, – с готовностью соглашается оборотень. – Я даже об этом не подумал, сразу набросился на тебя, как несдержанный малолетний щенок. Не могу о паре как следует позаботиться.

– Тшш, – кладу палец на губы Зверя, – не нужно. Ты большой молодец, это я нагло пользуюсь твоим гостеприимством. И не спорь! – добавляю, видя, что Алек уже жаждет мне возразить. – Посади меня на кровать, пожалуйста, я что–нибудь надену, выпью лекарства и буду отдыхать, как и положено больной. Ой, еще ж работа в понедельник!

Оборотень делает все, как я прошу, а потом несколько раз подтыкает вокруг меня покрывало и взбивает подушку.

– Да все хорошо, не волнуйся. Иди работай, – произношу сонно. – Ужин в благодарность не обещаю, но буду очень стараться. Ах да, еще и убрать за собой надо.

Почти уверена, что среди выписанного набора лекарств оказалось что–то, клонящее в сон. Удивительно засыпать днем, когда только встала. А отрубаюсь я моментально.

Зато просыпаюсь резко, словно кто–то толкает меня. Страх затопляет все мое сознание, а пульс ускоряет свой ритм.

26

Несколько секунд моргаю, понимая, что это был плохой сон, в реальности все хорошо, никто меня на алтаре не держит и кровь мою через трубочку не сцеживает.

– Что случилось? – Зверь реагирует мгновенно. – Плохо? Нужно было в больницу тебя отвезти, я так и знал! У тебя участился сердечный ритм, а у меня нет никаких дополнительных лекарств в доме! Люди такие хрупкие.

– Нет–нет, все в порядке, – спешу его успокоить. – Не волнуйся ты так! Кошмар приснился, еще слишком жарко стало, ты переусердствовал с количеством пледов на мне. А общее самочувствие действительно улучшилось, я не обманываю. Видимо, это такая болезнь, когда сон лечит. А ты сделал перестановку? – спрашиваю, чтобы поменять тему.

У стены обнаруживается письменный стол с открытым ноутбуком на нем и большое компьютерное кресло.

– Да, пришлось. Но прошел всего час, тебе точно не нужно еще отдохнуть? – Алек хмурится.

– Нет, – решительно опускаю ноги на пол. – Мне нужно подышать свежим воздухом и съесть сырники, я помню, они оставались.

– Хорошо, идем, – Алек сует ноутбук подмышку. – Разместимся на лежаках у бассейна. Купаться еще рано, да я бы тебя и не пустил, а подышать и посмотреть на голубое небо – самое то.

– У тебя еще и бассейн есть, – неверяще качаю головой. – И как я сама не догадалась! Это же логично. А вечеринки пляжные устраиваешь? Ну такие, знаешь, как из пошленьких комедийных фильмов, с девочками, громкой музыкой и алкоголем. Или у тебя все проходит скорее как в бандитских кинолентах? Хотя их вечеринки у бассейна выглядят абсолютно так же, как и в милых фильмах, с той лишь разницей, что больше брутальных мужчин в кадре. В мягких комедиях парни обычно слащавые и более щуплые, – киваю со знанием дела.

– Хах, – усмехается Алек, – да ты профи в просмотре фильмов.

– Была. До того, как переехала к Артуру, постоянно что–то смотрела и читала. Чем еще заниматься?

– Ходить по таким вечеринкам, а не смотреть на них по телевизору?

– А–хах, разве что ты пригласишь, когда будешь устраивать очередную.

– Я не устраиваю. Я сюда никого не вожу, я ведь говорил, – хмурится Зверь. – Но для тебя устрою, что захочешь. Только из приглашенных будем лишь мы вдвоем.

– Мне нравится идея, – тихо соглашаюсь, а мое воображение резко подсовывает картинки того, как именно мы могли бы вдвоем отдыхать.

Как Алек мог бы распластать меня на спине, зафиксировать мои руки над головой, широко раскрыть мне ноги и, для начала, заявить свои права тягучим засосом на шее.

– Детка, – Зверь в реальности наклоняется ко мне и обдает мое ухо своим горячим дыханием, – я уже заявил на тебя свои права.

– Ч–что? – испуганно подпрыгиваю. – Но как? Ты сказал, что мой разум для тебя закрыт!

– Ты слишком громко думаешь, буквально сама вкладываешь свои фантазии в мою голову, – оборотень выпрямляется. – А это между прочим вызывает уйму неудобств! – договаривает он будничным тоном и поправляет свои брюки.

– Так, может, мы могли бы, – тяну, прикипая взглядом к бедрам Алека.

– Нет. Хватило прошлого раза, тебе стало хуже после. Здоровье дороже! – строго отвечает оборотень.

У меня в душе закипает злость на отказ. А в следующую секунду мне становится стыдно.

– Ох, – закрываю лицо руками, – что ты со сделал?! Какие–то неправильные лекарства дал? Я никогда не была такой озабоченной!

– Просто рядом с тобой не было предначертанного для тебя мужчины, – кривовато усмехается Зверь, а потом добавляет, сжалившись. – Да расслабься ты, все с тобой хорошо, ты пьешь только витамины и таблетки для сосудов. И твои новые желания связаны лишь со мной, просто твоя сущность не позволяет быстро признать во мне пару. Но на мужчин в городе ты не будешь бросаться с желанием заняться с ними сексом, я тебя уверяю.

– Спасибо, наверное. Утешил, – отвечаю и наконец–то встаю.

Остаток выходных проходит тихо и мирно. Алек не отходит от меня и, кажется, предупреждает любое мое желание. Очень непривычно для меня. И скучно.

Сам оборотень проводит время в обнимку с ноутбуком и телефоном. Правда, разговаривать с сотрудниками при мне не решается, строчит тоннами гневные сообщения, судя по его зверскому выражению лица.

Но при всей его занятости, Алек не дает мне даже бутерброды нарезать, а то, мол, мало ли, голова закружится, я порежусь или еще что. И эта гиперопека утомляет чуть ли не сильнее пренебрежения.

Чувствую себя дорогой птичкой в не менее дорогой клетке. О таком зверьке заботятся, деньги ведь уплачены, но свободы птице не дают, а то мало ли, поранится, а деньги уже опять–таки уплачены. Мне даже прогуляться по участку нельзя одной! Лишь за ручку, под неусыпным контролем личного надзирателя, который больше не делает никаких сексуальных поползновений в мою сторону. Максимум, который я получаю, это целомудренный поцелуй в макушку и висок.

От вынужденного безделья мои мысли постоянно крутятся вокруг сказанного Алеком о том, что мой организм все больше будет как бы настраиваться на него. И это не может не расстраивать. Если оборотни вызывают подобную зависимость, неудивительно, что девушки, которых они бросают, долго страдают.

27

– И далеко ты собралась? – раздается хмурый голос позади меня.

– Э, – медленно поворачиваю голову, – на работу? – пытаюсь изобразить подобие извиняющейся улыбки, а потом думаю, какого черта! – Мои выходные закончились, я не могу дольше сидеть дома без уважительной причины.

– У тебя есть уважительная причина, ты на больничном, – выдает свой аргумент оборотень.

– Но мой начальник этого не знает! Послушай, Алек, мне, правда, важна работа, я не могу ее потерять. И не нужно мне говорить, что ты будешь меня обеспечивать и все в таком духе! – горячусь.

– Хм, и не собирался, – Зверь скрещивает руки на груди, а в его глазах пляшут смешинки очевидно благодаря бесплатному представлению в моем лице.

– Ой, да, действительно, – краснею, – чего это я. Я просто подумала, что ты будешь отговаривать меня от работы, вот и начала убеждать тебя в обратном. Мне ведь действительно лучше.

– Ага, пока ты не села за компьютер. Давно не тошнило? В общем, заходи, – дверь в воротах резко захлопывается, я едва успеваю убрать свою ногу и пальцы. – Я не выспался, пойду еще отдохну.

Беспомощно смотрю, как Алек равнодушно уходит.

– Но моя работа! – снова кричу в отчаянии. – Меня уволят!

– С чего бы? – Зверь останавливается и поворачивается ко мне. – Ты на официальном больничном, Алена, я все уладил, расслабься. Вернешься, как выздоровеешь. Никто тебя не держит здесь насильно, лишая контакта с остальным миром, не драматизируй.

– Я бы поспорила, – выразительно киваю на ворота.

– Я лишь забочусь, чтобы ты не наделала глупостей. Заходи давай, я лег спать в четыре утра, а в семь ты будишь своими движениями.

– Но, но, – во мне кончаются аргументы, да и совесть просыпается, вот только она отчего–то не за меня играет. Ругает вовсю, что не даю заботливому Зверю отдыхать, мозги ему на ровном месте делаю, неблагодарная. – Но мне надоело сидеть взаперти! Ты постоянно занят, долго смотреть телевизор мне нельзя, читать тоже. Плавать нельзя – прохладно еще, гулять по участку тоже нельзя – одна могу упасть, а тебе работать нужно, – даже в своей голове я звучу как капризная девица, надо это исправлять. – Я совершенно не руковожу своей жизнью! Даже в ванную не могу сходить самостоятельно и тогда, когда мне это нужно. И едой не я занимаюсь! Хотя нет, – задумываюсь на секунду, – как раз это можно отнести в однозначные плюсы. Ладно, – поднимаю вверх руку, – все равно со стороны я выгляжу, как неблагодарная скотина. Возвращаюсь на свой пост на диване, – подхожу к Алеку и на секунду останавливаюсь рядом с ним. – Но имей ввиду, я проиграла битву за свою свободу, но не войну!

Оборотень ничего не отвечает, он лишь берет меня резко на руки, прижимает к себе и толкается языком в мою ушную раковину, горячо шепча при этом.

– Ты уверена в своих словах? Кажется, пора доказать тебе, что война давно проиграна. Прямо сейчас и займемся этим, раз тебе настолько лучше…

28

Инстинктивно хватаюсь за его плечи и сдавленно охаю, со всей силы прижимаясь к Зверю. Мурашки на моем теле взбесились, лихорадочно бегают в разные стороны, а пульс им в этом помогает, отбивая нестройную чечетку.

И это все только от элемента неожиданности и прикосновения языка?

Я просто обязана ощутить весь спектр возможных ощущений.

Отклоняюсь от Зверя и спрашиваю с вызовом.

– И это все? Пугаешь на ровном месте? Ведь на самом деле ты блефуешь, да? Тебе спать надо, мне напрягаться нельзя. Так и будем проводить время, как скучные пенсионеры после пятидесяти лет брака, – презрительно кривлюсь, лихорадочно думая, не перестараюсь ли я сейчас.

– Что? – брови Алека стремятся срастись с линией роста волос. – Ты это сейчас серьезно?

– Более чем, – произношу чопорно.

– Ну смотри, сама напросилась, – ухмыляется он, перехватывает меня поудобнее, а уже в следующую секунду мы оказываемся внутри дома.

Еще несколько стремительных мгновений, и я оказываюсь лежащей на кровати. Не успеваю следить за происходящим, а оборотень уже нависает надо мной в одних пижамных штанах, которые подозрительно сильно топорщатся в сторону.

– Ты спишь без нижнего белья? – озадачиваюсь, на секунду отвлекаясь от мыслей о самом главном.

– Как и ты, – отвечает Алек, покрывая поцелуями мою шею, – но ты меня не собьешь с нужного курса.

– Даже и мысли такой не было, – пытаюсь встать, но сильные руки жестко фиксируют мое положение в пространстве. – Я всего лишь раздеться собиралась.

– Не–а, – Зверь укоризненно качает пальцем, – тебе нельзя напрягаться, я сам обо всем позабочусь.

Хочу возмутиться и обвинить его в проблемах с контролем, потому что это уже ни в какие ворота, но он припадает к моим губам, властно раскрывая их и нагло исследуя рот своим восхитительным языком. И в итоге все, что я могу исторгнуть из себя, это протяжный полустон–полувздох, который едва ли можно классифицировать, как возмущение.

Чувствую самодовольную улыбку Зверя, но лишь сильнее прижимаюсь к нему, запутываясь пальцами в его волосах и неосознанно делая ему больно, от чего Алек издает грудной рык. От этого звука меня словно молния пронзает, пропуская электричество по моему позвоночнику. Рык находится за пределами доступными человеческому спектру эмоций, вот честно. И, естественно, я жажду еще раз его услышать и уже осознанно оттягиваю волосы оборотня, в ожидании новых ощущений.

– Поиграть захотела, – произносит он, на секунду отстраняясь от моих губ, – без проблем, – он отклоняется и разрывает мою офисную рубашку, пуговицы летят в разные стороны, а я ловлю ртом воздух в немом возмущении. – Все равно мне не нравилась эта дешевая ткань, – комментирует Алек свои действия, – а вот лифчик у тебя красивый, – он любовно оглаживает вздымающиеся в черном белье холмики, – его оставим.

Следом в утиль идет и моя юбка с колготками. Таким образом, в рекордно короткие сроки я оказываюсь лежащей в одном нижнем белье с целой грудой порванной одежды рядом.

– Да как ты?! – начинаю, но уже через секунду я снова теряю способность выражать свои мысли словами.

Алек покрывает мою зону декольте быстрыми, но сильными поцелуями, успевая при этом оставлять беспорядочные влажные узоры своим умопомрачительным языком. Он как бы специально танцует вокруг груди, дразнясь и лишь иногда задевая полушария кончиком языка.

– Ааах, – из меня вырывается протяжный стон, а руки сами направляют заигравшегося Зверя.

– Понял, госпожа, понял, – посмеивается он, а потом наконец–то отодвигает кружевную ткань белья и обводит языком вокруг уже и без того напряженного соска, зажимая второй своими длинными пальцами.

Я резко выгибаюсь под оборотнем, внизу моего живота скапливается нереальное напряжение, неосознанно сжимаю бедра, мне кажется, я способна прийти к финалу даже не дойдя до первой точки финиша.

– Не–а, милая, так не пойдет, – произносит Алек своим чарующим голосом.

Он считывает меня, как открытую книгу, и отстраняется от моей груди, из–за чего из меня вырывается наполовину разочарованный наполовину рассерженный стон.

– Тшш, не нужно ругаться, – Зверь уже откровенно насмехается надо мной, прокладывая дорожку вниз по животу, – поверь, сейчас будет кое–что получше, – договаривает и, резко опуская белье вниз, слегка дует на облачко моих кудряшек, и я понимаю, что пропала…

29

Но Зверь, кажется, задается целью замучить меня, отомстить за мою неблагодарность и отсутствие совести. Иначе как объяснить, что он разделался с моей одеждой в два счета, а крохотные трусики до сих пор стягивает буквально по миллиметру, дразня мою разгоряченную кожу своим влажным эротичным дыханием.

Нетерпеливо еложу бедрами и порываюсь сама стянуть с себя ненавистный кусок ткани, но Алек сразу напоминает, кто здесь главный, хватая мои руки и фиксируя их за моей головой.

– Не балуйся, а то накажу, – предупреждает он.

– Да ты уже, – едва не хнычу, охваченная чувственной пыткой.

– Ладно-ладно, понял, – самодовольно усмехается оборотень, а в следующее мгновение избавляется–таки от трусиков.

Из меня вырывается вздох облегчения, молниеносно сменяющийся на протяжный стон, потому что язык Алека начинает властно хозяйничать между моих бедер. Неосознанно раскрываю ноги еще шире, как будто это возможно, и подмахиваю попой к лицу оборотня. Мой мозг совсем отключился, балом правят животные инстинкты, и они жаждут, чтобы эта сладострастная пытка привела к не менее сладострастному финалу.

– Ооох, – кричу, выгибая спину, – это нечто.

На мои слова Алек лишь посмеивается и сильнее засасывает мой клитор, а затем в своей непередаваемо–властной манере нагло вытрахивает меня языком, как будто говоря, что он между моих ног, но руковожу балом совсем не я.

Но мне плевать, я даже о своей концепции самостоятельности готова забыть, когда он вдруг меняет темп и возвращает все свое внимание клитору, нежно обводя горячим языком вокруг него. Я только расслабляюсь, а он снова нападает, толкая в меня два пальца и разводя их внутри, как ножницами, не переставая при этом работать языком.

Я больше не могу испытывать эту пытку.

– Ааа, – громко кричу, ощущая как мои стеночки лихорадочно сжимаются вокруг длинных пальцев Алека.

Зверь сцеловывает мои стоны, продолжая интенсивные движения пальцами, пока мои мышцы окончательно не успокаиваются.

– Это была вторая демо–версия, – ухмыляется он, – думаю, пора приобретать полную.

Зверь на секунду спрыгивает с кровати, быстро освобождая себя от штанов, и возвращается обратно. Еще не до конца вернув себе способность здраво мыслить и связно говорить, просто лежу и смотрю, как завороженная, на главный орган на теле Алека. И, кажется, теперь я понимаю зависимость между длинными пальцами мужчины и его младшим другом. В человеке все должно быть гармонично, даже если этот человек является оборотнем.

И тут на письменном столе оживает мобильник Зверя. Из меня вырывается истеричный смешок, начинает попахивать дурной закономерностью.

– Ну нет, – губы Алека тоже растягиваются в улыбке, – больше я на это не куплюсь. Все выходные убил на работу, пусть теперь этот идиот Геворг вспомнит, кто кому платит.

Договаривает оборотень и резко входит в меня на всю свою немаленькую длину. Невольно охаю и напрягаюсь, но уже в следующее мгновение осознаю, что мне комфортно с его членом внутри. Мой организм словно быстро подстраивается под него или всегда был таким в ожидании Зверя, кто знает.

– Ты создана для меня, – улыбается Алек, снова точно угадав мои мысли и оставляя целомудренный поцелуй на моем носу, – а я создан для тебя, – говорит, опускаясь к моей груди, – правда, несколько раньше.

На секунду мозг цепляется за эту фразу, в ней содержится намек на настоящий возраст оборотня, но он не дает оформиться более–менее связной мысли, усиливая толчки внутри меня и с остервенением ярого собственника терзая мою грудь. Голова снова служит мне лишь средством транслирования стонов и вздохов, и с рекордной скоростью внизу живота по новой скапливается напряжение.

– Ты такая вкусная, а еще невероятно горячая и только моя, – приглушенно произносит Алек и немного меняет угол проникновения.

Я всхлипываю, обеими руками цепляюсь за его плечи и практически не осознаю, как наступает новый умопомрачительный финал…

30

Не знаю, сколько времени проходит, должно быть, я отключилась и выпала из реальности на несколько часов. Что удивительно, оборотень никуда не делся, он до сих пор так и лежит рядом со мной на кровати. Либо прошло не несколько часов, а несколько минут, либо я чего–то не понимаю.

– Алек, – зову его хриплым голосом, – ох, гхм, – пытаюсь прочистить горло, но выходит откровенно плохо.

– Что? – отзывается он, не открывая глаз, что, впрочем, не мешает ему притянуть меня спиной к себе.

– А сколько мы уже так лежим?

– Какая разница? Главное, мы поспали, а еще наконец–то полностью стали одним целым, – отвечает Алек обволакивающим голосом.

Я снова расслабляюсь и инстинктивно сильнее прижимаюсь к оборотню. Мои ерзанья не остаются незамеченными, младший друг Алека реагирует мгновенно, упираясь в мою поясницу.

– Ты права, надо бы закрепить результат, – говорит оборотень и прикусывает мое ушко. – И, кстати, для справки, войну за свободу мы оба проиграли, согласись.

С трудом вспоминаю свои утренние слова, такое ощущение, что они были сказаны не несколько часов назад, а в прошлом месяце. А смысл, вложенный в ту мою фразу, и вовсе стремительно стирается по мере блуждания пальцев Алека по моему обнаженному телу.

В этот раз он не растягивает ни мое, ни свое удовольствие, быстро опускается к заветным складочкам, чуть раздвигает их и входит на всю длину, вызывая во мне резкий вскрик.

– Уже такая готовая и влажная, стоило лишь подумать, – бормочет он самодовольно, оставляя одну руку на моем самом чувствительном бугорке, а вторую подсовывает под меня сбоку и начинает свою любимую игру с моей грудью.

Движения Алека нежны, он уже застолбил меня, больше доказательств не нужно, теперь можно спокойно наслаждаться добычей. Чем он и занимается, довольно быстро доводя меня до очередной вершины пирамиды страсти, аж пальцы на ногах поджимаются в такт внутренним мышцам.

Кажется, я могу стать зависимой от секса с Алеком, раньше я никогда не получала столько оргазмов за такой короткий срок. А к хорошему быстро привыкаешь, даже слишком.

С натуральным звериным рыком к финалу приходит и Алек, больно прикусывая мое плечо, но даже это вызывает во мне лишь волну наслаждения. Мы несколько минут лежим в тишине, восстанавливая дыхание, и, не знаю, сколько бы еще времени продолжали лежать, но нас снова беспокоит все тот же телефон оборотня.

– Надо взять, наверное, – говорю я. – Хочешь, принесу?

– Лежать, – оборотень останавливает меня, – пусть звонит, мне все равно. Ты права, я совсем не уделял тебе внимание. Пошли они все, пусть сами выпутываются, за что–то ведь они получают свои деньги. А я хочу пообщаться с тобой, – он удобнее устраивает меня в своих руках и утыкается носом в макушку. – Ты обалденно пахнешь, одновременно собой и мной. Так и должна благоухать самка, чтобы чужаки даже смотреть не смели в ее сторону.

– Кхм, интересное сравнение, – тщательно подбираю слова, пытаясь понять, как я отношусь к явно «животным» определениям, а потом понимаю, что мне все нравится и уже более расслабленно замечаю. – Но люди ведь не могут учуять запах, по крайней мере не расстоянии. Да и вблизи они не сильны в обонянии. Хотя тебя я чувствую. Твой аромат, он благоухает для меня как луг со свежескошенной травой. Странное сравнение, – смущенно замолкаю, кажется, меня потянуло куда–то не туда.

– Нет–нет, – спешит разуверить меня Алек, – оно восхитительно! И ты вся такая восхитительная, – он целует меня в макушку. – Ты права, люди менее чувствительны, но древние инстинкты есть и у них. Им подсознание транслирует, что самка занята. А внешние признаки лишь добавляют уверенности.

– Это ж какие такие признаки? – вопросительно выгибаю бровь.

– А такие, которые мы сейчас же поедем тебе покупать! – произносит Алек и решительно спрыгивает с кровати, заставляя меня поежиться от внезапной прохлады. – Нам нужно вылезти из кровати, пока очередной стояк не сломал наши планы. Я бы с удовольствием остался с тобой здесь, но нужно поберечь тебя. И что за отвратительный гардероб у моей женщины? Мы срочно должны это исправить!

31

– Ну, он как бы соответствует моим деньгам, и мне все идет, вкус у меня есть, – произношу, немного опешив от несправедливого наезда на мою одежду.

– Конечно, есть, – не спорит Алек, – и само собой тебе все идет, ты же красавица. Тшш! – он поднимает руку прежде, чем я успеваю возмутиться. – Я все понимаю, детка, правда, – оборотень ласково проводит по моей щеке рукой, – но отныне ты со мной, и твоя одежда – это камень в мой огород, плохо забочусь. Но мы это исправим. Заодно выпустим тебя из дома, чтобы больше не жаловалась, что я тебя держу в заключении. Но сначала еда и оценка твоего самочувствия!

Он быстро исчезает в дверном проеме, на что я лишь качаю головой и подтягиваюсь повыше на подушках. Я теперь с ним, это понимать, как официальное начало отношений?

У меня свой ручной Зверь, кто бы подумал, что такое когда–нибудь может случиться, да?

Впрочем, я тоже его ручная зверушка, он даже не дал мне самой отнести на работу больничный.

Озадаченно хмурюсь. А когда он успел это сделать за меня? В тот короткий срок, когда сюда приходила Мария?

И как он объяснял, что принес больничный от моего имени?

Резко сажусь в кровати и свешиваю ноги на пол.

А если он ничего не отдавал, если он просто солгал?!

Встаю и начинаю мерить шагами комнату, не зная, что предпринять. Звонить на работу или не звонить, вот в чем вопрос. Но природа быстро подсказывает, что мне прямо сейчас очень нужно посетить ванную комнату.

Успеваю залезть под теплые струи воды, как дверь открывается и появляется недовольный Алек.

– Опять самоуправством занимаешься? – произносит он и, не дожидаясь ответа, залезает ко мне в душ.

– Эй! – возмущенно восклицаю, ощущая, как меня намыливают мужские руки. – Кто–то говорил, что нам нужно переключиться!

– Я не виноват, что тебя надо искупать, и меня, кстати, тоже. Считай, мы воду вместе экономим, – он весело подмигивает мне.

Выйдя из душа, только при виде подноса с целой горой бутербродов понимаю, как, оказывается, я проголодалась.

– Ммм, это восхитительно, у тебя какая–то нереально вкусная ветчина, или это я такая голодная? – не выдерживаю, с ходу отправляю в себя еду.

– Это ты такая голодная, – Алек присоединяется сбоку ко мне, – как, впрочем, и я. Другое дело, что надо бы что–то здоровее поесть, но не хотелось тратить много времени на готовку.

– Вообще без проблем, – отвечаю, отправляя в себя уже второй бутерброд.

– Ого, сорок три пропущенных, – комментирует Алек, мельком взглянув на свой телефон, – как будто конец света наступил.

– Если бы он наступил, они бы не могли звонить, – замечаю.

– Хах, логично, – говорит оборотень, быстро набирая сообщение. – Все! Я снова свободен. Едем за покупками? Как самочувствие?

– Ну, – тяну, прислушиваясь к себе, – в прошлый раз мне стало плохо через некоторое время после еды. Так что рано делать выводы. Но я очень хочу поехать! – быстро добавляю. – Правда, за твою машину страшно, если вдруг что.

– Нашла за что переживать, – Зверь машет рукой. – Одевайся в то, что я не успел порвать, я тоже пойду накину на себя что–нибудь.

И Алек, взъерошенный, убегает. Такой человечный он, оказывается. И от этого теплеет в груди.

Мои сборы много времени не занимают, быстро надеваю брючный костюм, пару раз провожу расческой по волосам и готова.

Уже поворачиваюсь к выходу, как мой взгляд находит телефон Алека на столе. Он его, должно быть, забыл.

Вешаю на плечо сумочку и без всякой задней мысли беру в руки смартфон оборотня, собираясь отдать его владельцу. Как раз в этот момент аппарат коротко вибрирует, а его экран подсвечивается, демонстрируя новое сообщение. На автомате бросаю взгляд, ожидая увидеть что–то от Геворга, которому недавно писал Алек. Но в имени отправителя значится не он, а некая Стелла.

«Ты где пропал? Сказал, дела на выходных решишь и объявишься, а уже начало недели. Я замерзла без тебя, пришлось самой ублажать себя в душе, вспоминая наш прошлый секс–марафон. Позвони. Я волнуюсь, все же я твоя девушка».