Серебряный змей

Пролог

Сад стал моим убежищем. В нем я проводила все свободное время, каждое мгновение. Что еще остается пленнице, лишенной имени, состояния, даже личного оружия? Только заниматься хозяйством и молить богов даровать долгие годы жизни императору.

Холодная затяжная весна, наконец, подошла к концу. На смену ливневым дождям и пронизывающему ветру пришло долгожданное тепло. Фруктовые деревья отцвели слишком быстро, словно не надеясь напитаться солнечным светом. О былой красоте напоминали лишь белые, голубые, розовые лепестки, разноцветным ковром усеявшие землю.

Я, как могла, ухаживала за садом, но мне не хватало ни знаний, ни терпения. Если бы мама дожила до этого дня, она сумела бы помочь несчастным деревьям и кустарникам, защитить их не только от грызунов и холода, но и подарив им свое тепло. Она всех жалела, для каждого находила слова поддержки. Быть может, поэтому даже растения тянулись к ней, как бы странно это не звучало. Розы в ее оранжерее благоухали так, что их аромат был слышен даже в доме, стоило только открыть окна. Пионы цвели дольше обычного. Астры радовали с ранней весны до поздней осени.

Рядом со мной уживался лишь синеголовник, такой же дикий и колючий, как я сама. Его тонкие острые листья напоминали мне кинжалы. Высушенные цветы долго сохраняли форму и вид, будто растению был известен секрет бессмертия.

Шум за воротами усадьбы привлек мое внимание. Первым желанием было броситься бежать, чтобы узнать его причину, но я сдержалась. Графине ле-Бер, пусть и последней в роду, не пристало вести себя как простолюдинке даже в такой глуши. Длинное платье, лишенное многочисленных юбок, не сковывало движение, но путалось под ногами, если идти слишком быстро.

Нацепив маску холодного безразличия, я нарочито медленно направилась к дому. По дороге пыталась понять, кто и зачем приезжал сюда. Почему не дождался меня? Какие вести привез? Поблизости не было других домов аристократов, только несколько деревень, жители которых платили мне небольшие подати. Родных у меня не осталось, а друзей, как оказалось, никогда и не было. Тем неожиданнее был визит незнакомца.

Рядом с домом я заметила лишь слугу. На мгновение на его лице мелькнула растерянность, которая быстро сменилась тем спокойно-снисходительным выражением, которое свойственно всем пожилым людям. Седрик был стар, но не глуп. Он не только сохранил ясность ума, но и прекрасно управлял поместьем, вел хозяйственные книги, в которых я почти ничего не понимала, терпеливо отвечал на возникающие вопросы. Пожалуй, ему одному я могла доверять, поскольку знала его с детства. Остальные слуги были посторонними людьми – внимательными, обходительными и чужими. Может быть, кто-то из них шпионил за мной и доносил императору. Может быть, так поступали все они.

– Письмо, госпожа!

Седрик протянул мне запечатанный конверт. Я поблагодарила слугу. Хотела отложить послание в сторону, чтобы посмотреть в одиночестве, но заметив печать, передумала. Замысловатый узор – кинжал на раскрытой книге и змея, – оттиснутый на сургуче, принадлежал императорскому дому. То, что повелитель вспомнил обо мне спустя столько месяцев, не сулило ничего хорошего.

Сердце пропустило удар и забилось быстрее. Ладони вспотели. Мозг лихорадочно просчитывал и тут же отметал один за другим варианты. Зачем я понадобилась правителю, одно имя которого наводило страх на врагов и заставляло склонять головы подданных? Чего он хотел? Мести, моего унижения, раскаяния? Я не знала. Ответ на этот вопрос содержался в письме, но я боялась его открыть.

Если за мной не прибыл конвой, значит, арест мне не грозил, по крайней мере, сейчас. С другой стороны, правитель казнил и за меньшее. Он мог бы избавиться от меня раньше, но вместо этого отпустил. Даровал прощение, позволил насладиться свободой, но не забыл, как не забывал ничего. Позволил поверить в чудо, а сам приготовил изощренное наказание.

Нет! Нет? Проснись, упрекнула себя, так ли хорошо ты знаешь Ашшхаара Мин Даура, чтобы судить о мотивах его поступков? Он тайна, которую никому не дано разгадать, могущественный маг, жестокий завоеватель, беспощадный к своим врагам. Тот, кто стал для меня всем, кого я едва не лишила жизни. Мне ли судить о нем?

Первая в этом году гроза заставила меня вздрогнуть, а крупные капли дождя – поспешить в дом, чтобы укрыться от непогоды. Не хватало еще простудиться. Но может быть, продолжительная болезнь вызвала бы жалость в душе императора и отсрочила мое наказание? Нет, Леа, ты снова забываешься! Этот человек не знает жалости к врагам, а я не стану просить о милости.

Накинув на плечи шаль, я села в кресло, поджав под себя ноги. Достала из кармана письмо, надорвала конверт. Руки дрожали. Строки расплывались перед глазами. Смысл написанного ускользал от меня. Только с третьей попытки я поняла, что это речь шла о праздновании пятнадцатилетия империи Даур. Сухое официальное письмо оказалось приглашением, от которого нельзя было отказаться, приказом, который нельзя игнорировать, и моим приговором. Бежать не имело смысла: император найдет меня везде. Я только подвергну опасности жизнь тех, кто станет мне помогать.

Я смахнула слезы с глаз, глубоко вздохнула и позвала служанку.

– Чего желает госпожа? – девушка присела в реверансе. Судя по идеально прямой спине и отточенным движениям, она была не из простых, хоть и пыталась подражать малограмотным крестьянам. – Что я могу для вас сделать?

– Собери вещи для поездки на несколько дней и подготовь бордовое платье. Нет, лучше другое, сиреневое с золотым шитьем и молочно-белое нижнее.

– Но госпожа, – замялась девушка, впервые за эти несколько месяцев позволив возразить мне, – это императорский цвет. Его нельзя носить…

– Я сама решу, что мне делать и как одеваться, – оборвала ее. – На рассвете мы выезжаем. Ступай!

Можно было бы вести себя скромнее, но если я права, то жить мне осталось недолго. Это давало мне право провести последние дни так, как я хочу, невзирая на условности и чужое мнение.

Глава 1 Первый бал

Я проснулась раньше обычного, хотя заснула только под утро. Близился день моего шестнадцатилетия, и все мои мысли были только об этом. Еще немного, и передо мной откроются все двери. Я, наконец, узнаю, какими способностями наградили меня боги, стану полноправным членом семьи, обретут долгожданную свободу.

Я даже не думала о том, что мой дар окажется ничтожно мал. Вероятность этого слишком мала. В моем роду достаточно сильных магов, по слухам, даже кто-то из правящей династии оставил свой след. Нет, лучше и вовсе оказаться "пустышкой", чем получить ничтожные крохи магии.

Семья больше недели готовилась к этому событию. Секретарь отца разослал приглашения даже дальним родственникам, не говоря уже о соседях. Имена большинства из них мне ничего не говорили, но так было принято. Я и сама жаждала внимания, мечтала увидеть восхищение в их глазах, слышать завистливый шепот приятельниц.

Я выдохнула, пока служанки затягивали корсет, сделав мою талию еще тоньше и приподняв грудь. Терпеливо сносила пытку, поворачивалась, поднимала руки, пока девушки помогали мне одеться. После завивали каштановые локоны, закрепляли их шпильками и заколками, укладывая в замысловатую прическу. Наносили белила, чтобы скрыть легкий весенний загар. Кожа аристократки должна быть нежно-розовой, лучше бледной, чтобы никто не подумал, будто она вынуждена трудиться под палящими лучами солнца.

Я критически оглядела себя. Небесно-голубое шелковое платье казалось достойным самой императрицы, если бы она у нас была. Камни, украшавшие лиф, блестели и переливались. В свете свечей они заиграют тысячами цветов и оттенков.

Меня немного смущало глубокое декольте. Открытые плечи хотелось спрятать под накидкой, но ничего подходящего в моем гардеробе не нашлось. Пусть! Я была прекрасна и не должна смущаться. Это удел дурнушек, которым не досталось ни ума, ни красоты.

Личных драгоценностей в силу возраста мне не полагалось. Единственными украшениями были золотая цепочка, которую я не снимала с рождения, и мамины жемчужные серьги. Она очень любила их, а я хранила как память о ней.

Жаль, что матушка не дожила до этого дня и не могла разделить со мной предстоящие радостные события. Она бы гордилась мной, я знаю. Второго такого искреннего и светлого человека, способного понять, найти слова поддержки, не существовало в мире.

Нельзя сказать, что донна Амелия отличалась крепким здоровьем, но в последние годы сильно сдала. После приступа какой-то редкой болезни три года назад она практически не вставала с постели и не разговаривала. Так слаба была.

Год назад ее не стало. Вслед за ней угасал отец. Он был жив, но казалось, что душа покинула тело в тот день, когда не стало его жены. Дон Диего ел, спал, занимался делами имения, но был похож на механическую игрушку, которую завели специальным ключом. Она двигалась, создавая иллюзию жизни, но не была живой.

– Сеньорита, все готово! – произнесли служанки одновременно и поклонились. – Будут еще распоряжения?

Хотелось есть, но сегодня полагалось поститься – дань традиции, но тетя говорила, что на полный желудок ритуал проходит сложнее. Я слышала истории о том, как некоторые падали в обморок, другие долго болели, если открывшиеся силы оказались слишком велики для них. Придется потерпеть – это небольшая цена по сравнению с возможностями, которые откроются передо мной после.

– Заварите какие-нибудь травы, – попросила я. – Этого достаточно.

Девушки вновь поклонились и оставили меня одну. Я вновь предалась мечтам, представляя, как появлюсь в бальной зале. Гости замрут. Даже музыканты перестанут играть. Мужчины станут в очередь, соревнуясь за право танцевать со мной. Женщины станут обсуждать мой безупречный наряд, завидую молодости и красоте.

День пролетел незаметно. Взглянув в окно, я увидела множество экипажей, подъезжавших к нашему дому. Конечно, не стоило себе льстить и думать, будто все они собрались сегодня только ради меня. Одни будут обсуждать дела, другие обсуждать соседей, третьи искать выгодные партии для своих детей. Самые смелые, должно быть, попросят моей руки, но отец вежливо откажет им. Ближайшие два года я буду учиться магии, придется высокородным сеньорам набраться терпения.

Я не была еще обручена и была несказанно рада этому обстоятельству. После обряда я сама могла решить, за кого выйти замуж, и стоит ли вообще это делать. При воспоминании о единственном поцелуе в моей жизни с кузеном мне становилось дурно.

На пороге моей комнаты появилась служанка и попросила спуститься в кабинет отца. Как я и ожидала, его там не было. Место хозяина дома занимала тетя Розалия.

– Дорогая моя! – высокая дородная женщина легко поднялась навстречу, протянула мне руки. Я улыбнулась. О том, что тетя заняла чужое место, можно напомнить и завтра. Этот день не должен быть омрачен ссорами. – Сегодня такой важный день в твоей жизни, и я сделаю все, чтобы он запомнился тебе. Сегодня ты станешь совершеннолетней, а это не только дает тебе права, но и накладывает множество обязанностей. В нашем доме сегодня множество гостей, только не обольщайся, не все они приехали пожелать тебе счастья. Кто-то будет ждать, что ты оступишься, допустишь ошибку, поведешь себя не так, как следует девушке твоего положения.

– Что ты хочешь этим сказать, тетя? – уточнила, не понимая, к чему она ведет. У нашей семьи не было врагов и даже недоброжелателей. Для первых мы были недостаточно влиятельны, для вторых недостаточно богаты.

– Только то, что сегодня ты должна быть особенно внимательной. Улыбайся всем, но не доверяй никому и не показывай удивления, что бы ни случилось.

– Тетя, ты меня пугаешь. Что такого может случиться, отчего ты так переживаешь?

– Я только хочу, чтобы все прошло гладко, поэтому прошу прислушаться ко мне. Я желаю тебе только добра, а нашей семье процветания. Верь мне.

– Кажется, ты переживаешь сильнее меня.

– Дорогая, в тебе я вижу дочь, которой у меня, к сожалению, никогда не было. Позволь мне позаботиться о тебе. Забудем наши прежние разногласия, простим друг другу былые обиды в память о моей сестре и твоей матери.

Глава 2 Семейные тайны

Вечер подошел к концу. Гости прощались и разъезжались по домам. Осталось совсем немного. После полуночи должен был состояться обряд, которого я так ждала. По обычаю, его проводила ближайшая родственница. В моем случае ею была Розалия. Я должна перетерпеть, не сорваться, не позволить себе лишнего, несмотря на обиду. Свобода стоила того, чтобы проявить смирение.

С Густаво также стоило попробовать договориться. Думаю, скоропалительный брак ему был так же не нужен, как и мне, хотя он ничем не выдал недовольства. Этот хитрец умел только тратить деньги и полностью зависел от матери. Вряд ли он станет открыто возражать ей, но отложить свадьбу на несколько месяцев может. Осталось только придумать предлог и заручиться его поддержкой.

Сильнее всего я злилась на отца. Дорогой дон Диего не только не поинтересовался моим мнением, даже не удосужился поставить меня в известность. Ладно бы выбрал достойного человека, но не похотливого, вечно пьяного кузена, которого я презирала.

Если бы мама была жива, она никогда не позволила бы случиться подобному. Только болезнь не выбирает, одинаково безжалостно забирая жизни молодых и пожилых, богатых и бедных, благородных и отвратительных людей.

Я помнила, когда моя жизнь изменилась. Печальные события двухлетней давности были также свежи, будто произошли только вчера.

Накануне ничто не предвещало беды. Родители вернулись из столицы, были задумчивы, ничего не говорили о своей поездке. Вечером внезапно матушке стало плохо. Если бы не ее сестра, по счастливой случайности оказавшаяся рядом, ее не стало бы уже тогда. Но даже тетя Розалия, заботливая, внимательная женщина, сильный маг, не смогла полностью победить страшную болезнь, которая медленно убивала свою жертву.

Порой матушка силилась что-то сказать, указывая на сестру, но с того злосчастного вечера так не произнесла ни слова. Тетя, оказавшись рядом, отпаивала ее каплями, и Амелия успокаивалась на какое-то время. Она не жила, а доживала последние годы. Вместе с ней медленно угасал мой отец.

С тех пор Розалия практически поселилась у нас дома, все свое свободное время посвящая младшей сестре. И все же два года назад последней не стало. Мы с отцом были безутешны, только трогательная забота тети помогла нам пережить боль утраты. Она была рядом, сумела найти нужные слова, поддерживала нас. Тогда мне казалось, что мир рухнул, но жизнь приготовила для меня новые испытания, хотя я ничем их не заслужила.

Я была бесконечно благодарна, но это не давало ей право распоряжаться моей жизнью. В том, что эта помолвка состоялась по ее инициативе, я не сомневалась.

Провожая гостей, прощаясь с ними, я искренне улыбалась. Вечер, не считая последнего известия, прошел прекрасно. В полночь я, наконец, обрету желаемое.

Я пританцовывала от нетерпения. Едва двери дома закрылись, а слуги принялись наводить порядок, я отправилась на поиски Розалии. Я пропустила момент, когда она нас покинула, но ожидаемо нашла ее в кабинете отца. Тетка перебирала документы, письма и была так увлечена этим занятием, что не заметила моего появления. Одни, щурясь, долго рассматривала, другие сразу откладывала в сторону.

Голос еще не вернулся ко мне, потому я обозначила свое присутствие стуком в дверь. Розалия вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, улыбнулась, вышла мне навстречу.

– День был длинным, отдохни, дорогая!

Что? Мне хотелось получить объяснения, но я не вымолвила и слова, лишь, подобно рыбе, открыла и закрыла рот. Еще одна шутка? Я слишком долго ждала этой ночи, а теперь меня провожают спать. Нет! Не в этот раз! Я обещала проявить смирение, но всему есть предел.

Не надеясь на то, что Розалия умеет читать по губам, я взяла листок бумаги, перо и написала: “Время посвящения пришло.”

– Не тебе судить об этом! – бросила женщина и добавила спокойнее:

– Ты слишком устала сегодня. Боюсь, что ритуал негативно скажется на твоем самочувствии. Согласись, лучше переждать несколько дней, чем потерпеть поражение в шаге от победы. Твой дар никуда от тебя не денется. Отдохни.

Розалия снова улыбнулась. Я фыркнула, смяла листок и швырнула в угол. Приподняла подол платья и покинула кабинет, не простившись, но стараясь сохранить достоинство. После бегом бросилась в свою комнату, едва не сбила слугу с подносом, но даже не обернулась.

Вечер утратил краски и былую прелесть. Ночь разлилась не только за окном, но и в моей душе. Я сорвала сиреневую ленту, символ моей помолвки, отбросила ее прочь. Вынимая многочисленные шпильки и заколки, я не считалась с тем, что вырывала их с волосами, а сами украшения бросала где попало. Пощадила только мамины серьги и то потому, что едва не разорвала мочку уха, дернув слишком сильно.

На шум прибежали Агата и Роза. Одна, причитая, убирала за мной, вторая ловко расстегивала пуговицы на спине. Только избавившись от платья, нижних юбок и корсета, я почувствовала облегчение. Вдохнула полной грудью, чувствуя, как легкие наполняются воздухом, и медленно выдохнула. Смахнула слезинки с глаз. Не хватало еще, чтобы прислуга видела меня такой – слабой, беспомощной, жалкой.

– Сеньорита желает еще чего-то? – спросила Роза, не забыв поклониться. – Может быть…

– Вон! – крикнула я, не сразу осознав, что голос вернулся ко мне.

Девушки снова поклонились, забрали одежду, потушили свечи и ушли. Я, наконец, осталась одна, но вместо того, чтобы пойти к отцу или тетке, упала на постель. Родных не хотелось видеть. Поговорить с ними можно будет и завтра, когда я успокоюсь. Сейчас все, что я могла, это возмущаться. Чего доброго, Розалия применит еще одно заклинание, превратив меня в бессловесное существо. Мне претило притворство, но она не оставила мне выбора.

***

Бессонная ночь сменилась промозглым утром. Солнце пряталось за тучами. Туман смазал краски, скрыл очертания предметов. Громкий птичий крик, оборвавшийся на высокой ноте, заставил меня вздрогнуть. Я вдруг сама себе показалась той самой птицей, только роль жертвы мне претила. Из любой ситуации можно было найти выход, вопрос лишь в том, чем придется поступиться. Ради свободы я была готова на все.

Глава 3 Неожиданности

Отец, несмотря на все просьбы и попытки поговорить, не удостоил меня вниманием. Даже дверь не открыл, хотя я стучала так громко, что Седрик, наш управляющий, услышал. Поднялся на второй этаж, предложил помощь, от которой я отказалась. Дон Диего вновь закрылся в комнате, замкнулся в себе, отстранился от мира и единственной дочери, как делал постоянно после смерти жены.

Глядя на него, я все больше задумывалась о том, что в нем нашла мама. Должно быть что-то, кроме состояния, которое отец не сумел удержать в руках. Что привлекло ее, первую красавицу Алоры человеке со слабым магическим даром? Когда он успел так измениться, что я перестала узнавать его?

В детстве родители казались мне идеальной парой, сумевшей сохранить любовь и уважение. Но что, если я ошибалась? Может быть, это тоже была лишь ширма, за которой оба скрывали разбитые надежды и мечты. Не хотелось этому верить, но отец своей слабостью, отсутствием характера с каждым днем все сильнее разочаровывал меня.

– Отец! – крикнула, не заботясь о том, что меня услышат слуги. – Сколько можно прятаться от проблем? Неужели ты не можешь сказать мне в глаза то, что думаешь? Почему обо всем я должна узнавать от Розалии?

Слабый шорох в комнате подтвердил, что дон Диего слышал меня, но снова не желал разговаривать. Я снова ударила кулаком в дверь. Боль немного отрезвила меня.

Не дождавшись ответа, я отправилась на поиски кузена. Назвать его женихом язык не поворачивался. Лучше остаться старой девой, чем стать его женой.

Ни в саду, ни в кабинете его никто не видел. На охоту, любимое развлечение Эдмондо, он тоже не ездил. Старший брат всегда дразнил его за трусость, но у Густаво были другие интересы – вино, игра в кости и женщины.

Я устала искать и вернулась в дом. Проходя мимо комнаты Густаво, услышала странные звуки – то ли плач, то ли стон. Как бы я ни относилась к кузену, бросить его в беде не могла. У него отсутствовало чувство. Каждый день он проживал как последний и совершенно не заботился о будущем.

Я не стала стучать, резко распахнула дверь, вихрем ворвалась в его спальню. О том, что в доме, полном слуг, с кузеном ничего не могло случиться, даже не подумала, а следовало. Тогда мне не пришлось бы краснеть от увиденного. Густаво лениво ласкал бесстыдно раскинувшуюся на постели Сандру, мою горничную. Та улыбалась. Оба выглядели слишком уставшими, чтобы сразу заметить меня.

– Когда закончите, найди и для меня время, женишок! – бросила я и поспешила покинуть комнату.

Кузен едва не упал с кровати, когда потянулась за покрывалом, чтобы прикрыть наготу.

– Демоны Запределья! – выругался он. – Да чтоб тебя… Эй, как там тебя? Пошевеливайся!

Служанка слабо пискнула, но громко возмущаться не стала. Я не стала дожидаться, пока они выясняют отношения. Без того было мерзко на душе, будто на меня вылили ведро грязной воды. Я все еще видела руку Густаво на груди Сандры, слышала ее стоны. Я не испытывала иллюзий на его счет. То, что он изменил мне сразу после помолвки, не удивило меня, но унизило. Скорее солнце встанет на западе, чем это похотливое животное станет моим мужем.

В комнате я сдерживалась, боясь показаться слабой, уязвимой. Вышла, прикрыв дверь. Обернулась и, не заметив никого из слуг в коридоре, опрометью бросилась к себе. Хотелось спрятаться, исчезнуть и не думать о том, что я осталась один на один с целым миром.

– Арселия.

Голос кузена был последним, что я хотела сейчас слышать, но боги будто издевались надо мной.

– Открой, или хочешь, чтобы нас слышал весь дом?

Я нехотя подчинилась. Впустила гостя и отошла к окну, став против солнца. Так Густаво не мог видеть мое лицо, а мне было проще скрыть эмоции.

– Арселия, ты уже не ребенок, – начал он. Улыбнулся, видимо, пытаясь произвести впечатление. Руками попытался пригласить густые черные волосы, одернул рубашку. Две первые пуговицы не были застегнуты. В вырезе виднелась светлая полоска кожи. Трудно загореть, если ты полночи проводишь в тавернах, потом полдня отсыпаешься. – После судьбы все будет по-другому.

– Как? – я сложила руки на груди. – Бросишь пить? Оставишь дурные привычки? Станешь примерным семьянином? Я заметила, как ты изменился.

Последние слова я почти кричала. Обещала себе сдерживаться, но слушать эту ложь не собиралась. Кузен мог поклясться даже собственной матерью, но вряд ли сдержал бы данное слово.

– Я праздновал, – Густаво зевнул, сел в кресло, откинулся на спинку. – Через месяц…

– Свадьбы не будет!

– Будет, – улыбка мужчины превратилась в оскал. Он сам подобрался, будто хищник перед прыжком. – Иначе ты и твой отец останетесь нищими. Тебе этот брак нужен больше, чем мне. Подумай над своим поведением и не мешай мне развлекаться.

Я растерялась. Молча взирала на ухмыляющегося Густаво. На него я надеялась? Его словам я поверила? Наивная дурочка! Он успокоил меня вчера, боясь скандала, но помогать не собирался.

– Ты мстишь мне?

Глупый вопрос, но мне нужно было понять мотивы его поступков. Хотя бы попытаться.

– Ты видела себя в зеркале, Арселия?

Я пожала плечами, не понимая его. Густаво снова усмехнулся. Подошел, рукой коснулся щеки, заставив меня вздрогнуть. Я сжала зубы, не отшатнулась, терпеливо ожидая его ответ.

– Ты хороша, как лилия, и также нежна. Ты будешь моей, чего бы мне это ни стоило.

Кузен наклонился с явным намерением поцеловать меня. Запах вина, смешанный с потом ударил в нос. Я отшатнулась, прикрыла рот рукой.

– Нежная лилия, – повторил Густаво и, наконец, оставил меню одну.

Я поспешила в уборную: булочки с вареньем, которые я съела за завтраком, встали поперек горла.

***

Весь день я провела в комнате. Пыталась осмыслить сложившуюся ситуацию, найти выход. Не верила, что моя жизнь закончится так. С Густаво мне придется забыть о мечтах, о магии, превратиться в одну из тех уважаемых сеньор, над которыми я тихо посмеивалась. Этих женщин интересуют только наряды, балы и сплетни, пока их мужья проводят все свободное время на охоте или позволяют себе иные развлечения, о которых не принято говорить в приличном обществе.

Глава 4 Нить

Странная головная боль к утру не отступила, но ослабла настолько, что я смогла встать без посторонней помощи. Поднялась слишком резко или переоценила свои способности, но едва не упала и после держалась за стену. Сил хватило только на то, чтобы посетить уборную и вернуться в постель.

Второй раз я проснулась после полудня. Окна были раскрыты. Из сада доносились ароматы цветов. Солнце ярким теплым светом залило комнату, вызолотило металлическую раму зеркала, рассыпалось бликами.

Я потянулась так, что захрустели позвонки. Позвонила в колокольчик, дождалась появления служанок, приказала подготовить платье. Пока Роза выбирала наряд, Сандра шепнула:

– У меня для вас новости.

Я кивнула, стараясь ничем не себя не выдать. Девушки помогли мне одеться, сделали прическу, нанесли белила на лицо. Сгорая от нетерпения, я торопила их и еле дождалась, пока они закончат. Служанки поклонились, ожидая дальнейших распоряжений. Я отпустила обеих взмахом руки.

– Сандра, задержись, – сказала, будто только сейчас вспомнила о необходимости поговорить с ней. Заметила, как Роза едва улыбнулась и снова напустила на себя безразличный вид. Очень интересно. То ли она жаждала сплетен, то ли следила за мной. Если второе верно, но следовало узнать, чье распоряжение выполняла моя горничная.

Едва за Розой закрылась дверь, я поманила Сандру к окну. Если кто-то решит подслушивать, вряд ли ему удастся это сделать на таком расстоянии.

– Рассказывай! – приказала, гадая, какие новости принесла служанка.

– Я не все поняла, – ответила она, смутившись. – Перескажу, что слышала. Сеньора Розалия распекала старшего сына из-за вас. Сказала, чтобы он не вмешивался, куда его не просят, не ставил над вами эксперметы.

– Может быть, эксперименты? – неосознанно поправила я. Значит, тетя поняла причину моего недомогания либо Эдмондо признался ей.

– Может, и так. Говорю же, не все поняла. Они потом ментальную магию упомянули, какое-то воздействие. В общем, сеньора Розалия запретила сыну приближаться к вам.

– А он?

Недавние события заставили меня иначе взглянуть на Эдмондо. Сомневаюсь, что он подчинится матери. Если так, то какие цели он преследует? Зачем приехал?

– Сказал, что сам решит, что и когда делать. Он почти сразу ушел, а хозяйка еще долго возмущалась его своеволием.

– Спасибо, Сандра, – искренне поблагодарила и отпустила девушку.

Она сказала немного, но дала пищу для размышлений. Любая мелочь могла быть полезна, а я не имела права на ошибку. На кону стояла моя судьба.

Каждый из нас, представителей древних аристократических семей, получал свой дар. Мама была магом земли. Наш сад, один из лучших в Алоре, был полностью ее заслугой. Тетя лечила болезни. У отца были слабые способности к магии воздуха. Они пригодились бы в мореплавания или на войне, но не в мирной жизни. О том, какой дар получили братья, я не задумывалась. Густаво оказался "пустышкой". Такое редко, но случалось. Если он что-то и умел, то только тратить деньги и развлекаться. Эдмондо, видимо, был менталистом.

Последняя мысль объясняла его невозмутимость. Не удивлюсь, если кузен читал мысли или пытался это сделать. Значит, со мной он тоже экспериментировал, как выразилась Сандра, но не все получилось. Каким-то образом я смогла противостоять его воздействию, если правильно все поняла.

Стоило побывать в библиотеке. Может быть, удастся узнать хоть что-то, что поможет мне лучше понять природу магии и ее воздействия на людей.

Я выбрала несколько книг, среди них увесистый справочник. Старый кожаный переплет местами потрескался, кое-где виднелись подпалины, но текст внутри не пострадал. Я бегло просмотрела оглавление, открыла раздел, посвященный ментальной магии, и улыбнулась. На первой странице лежали незабудки. Крошечные синие цветы, которые так любила мама, рассыпались, стоило мне только коснуться их. Сердце сжалось от тоски. В глазах защипало. Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Скромный букетик не просто напомнил мне о самом дорогом человеке. Это было словно послание от мамы. В нем я видела знак того, что стала на верный путь, нащупала ниточку, которая позволит мне распутать клубок интриг и недомолвок.

…Сандра несколько раз заходила ко мне: сначала принесла обед, потом зажгла свечи, время спустя заменила их на новые. Я настолько увлеклась, что не заметила, как стемнело.

Теперь я не сомневалась, что подверглась ментальному воздействию и выдержала испытание. Как иначе объяснить слова Эдмондо? Последующее недомогание стало следствием грубого вмешательства. Попытка проникнуть в мой разум провалилась или же я оказалась сильнее, чем думал кузен? Ответ на этот вопрос мне еще предстояло узнать.

Передо мной открылся целый мир – удивительный, таинственный, манящий. Я словно наяву видела магические потоки, которыми учились управлять одаренные. Слышала слова древних заклинаний, способных создавать миры и разрушать их подобно прибою, что превращает замки в песок. Грезила магией и мечтала о том времени, когда откроются мои способности.

Время шло, но тетя не спешила проводить ритуал: то неподходящий день, то много дел, то плохое самочувствие. Причин было много, а результат один – мое посвящение постоянно откладывалось. Значит, меня ждет еще один неприятный разговор с Розалией. Надеюсь, что Эдмондо в этот момент не будет рядом.

***

Полная решимости, я отправилась на поиски тети. В спальне ее не было. Служанка расстелила постель и сообщила, что не видела Розалию. В столовую идти не имело смысла: ужин уже закончился, а чашку вечернего чая тетя предпочитала пить в Голубой гостиной. Я заглянула туда, но меня снова ждало разочарование. Осталось одно место – папин кабинет, в котором его хозяин не появлялся уже неделю. Впрочем, он даже из комнаты не выходил.

Я вернулась в западное крыло дома, подхватила подол платья и побежала, не желая и дальше откладывать разговор. Не хотелось разминуться и снова ждать подходящего момента.

Глава 5 Ритуал

Рано утром Эдмондо и Густаво покинули поместье. Я видела, как нетерпеливо переступали с ноги на ногу кони. Слышала, как старший брат отдавал приказы слугам, будто имел право распоряжаться в моем доме.

Я наблюдала за ними из окна, понимая, что снова опоздала. Эдмондо уехал, а я осталась. Вряд ли он взял бы меня с собой, но я надеялась разговорить его, узнать, что он задумал. Теперь оставалась надежда только на отца и тетю.

Розалия вряд ли будет откровенна со мной, но попытаться стоило. Если она снова откажет мне, то потребую объяснений. Я уже не та маленькая девочка, какой была два года назад, дольше оставаться в неведении не собиралась.

Завтракала я в одиночестве. Оказалась, что Розалия уехала в свое имение, которое навещала так редко. Она будто специально выбрала это время, чувствовала, что я не отступлю, и сумела если не избежать, то отсрочить неприятный разговор.

Дома было непривычно тихо. Немногочисленные слуги неспешно выполняли свои обязанности. Дождь за окном выстукивал монотонную мелодию. Погода не располагала к прогулкам – ни конным, ни пешим. Никто из соседей не сообщал о желании посетить нас. Такой одинокой я давно себя не чувствовала.

Несколько последующих дней ничего не происходило. Отец по-прежнему не покидал комнату, впуская только Седрика. Тетя не успела вернуться. От братьев тоже не было вестей.

Я отправилась в библиотеку, взяла со стола одну из отложенных книг, начала читать. Строчки расплывались перед глазами, а смысл написанного ускользал. Сколько бы ни пыталась сосредоточиться, мои мысли каждый раз возвращались к разговору в кабинете отца. Теперь мне стала понятна та ненависть, которую испытывала Розалия к императору. Я и сама успела возненавидеть его всем сердцем. Что бы ни сделали мои родители, какую бы ошибку ни допустили, они не заслужили столь жестокого наказания. Медленная мучительная смерть, существование на грани между сном и явью – я бы и врагу не пожелала пережить подобное, но император не знал жалости.

Мои познания о нем были поверхностными, отрывочными. Еще пятнадцать лет назад никто не слышал об Ашшхааре Мин Дауре. Его имя не наводило страх и ужас, матери не пугали им своих непослушных детей. Он не имел права на трон, но завоевал его. Огнем и мечом прошелся не только по близлежащим княжествам и королевствам, но и захватил Южные острова. Около десяти лет назад завоевал Алору, которая сопротивлялась до последнего. Убил короля Эдоардо, его ближайших соратников и объявил себя императором.

В те годы я была ребенком. Политика интересовала меня меньше, чем новая кукла, сладости или большой зеленый жук, которого я заметила в саду. Дома ни императора, ни его деяния никогда не обсуждали. Мы жили слишком далеко от Солары, города, который стал столицей империи, от интриг и борьбы за власть.

Так я думала до вчерашнего вечера. Теперь все изменилось. Едва ли не мифический император ворвался в мою жизнь подобно урагану, уничтожил моих близких, поставил под угрозу мое будущее. Я была не просто зла, я была готова хоть сейчас отправиться во дворец и потребовать объяснений. Даже преступников судили. Неужели мои близкие не заслужили права доказать свою невиновность?

В спальне первой под руку попалась ваза. Я бросила ее в стену, равнодушно наблюдая за тем, как фарфор разлетелся осколками. На стене осталось мокрое пятно. Сломанные цветы лежали бесформенной кучей.

– Сеньорита!

Сандра и Роза, привлеченные шумом, вбежали в комнату. Пока первая пыталась удержать меня, вторая выдвинула один из ящиков стола, достала флакон, вылила несколько капель на платок. Поднесла ткань к моему лицу, заставляя дышать через нее. Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но вскоре обмякла. Ноги стали будто чужими, деревянными.

Служанки помогли мне добраться по постели, сняли обувь. Сандра обработала раны на руках, оставленные шипами роз. Закончив, они оставили меня одну.

Я смотрела на перевязанные ладони, лежавшие поверх одеяла. Чувствовала пустоту в душе. Неумолимо клонило в сон. Я не стала сопротивляться. Мое состояние не позволяло мыслить здраво, но действие капель должно скоро пройти. Тогда никто не сможет мне помешать.

Не знаю, сколько времени я провела, открывая и закрывая глаза. Не спала. С трудом пошевелила пальцами. Видимо, капли действовали иначе: не усыпляли, а обездвиживали или вызывали слабость. Что ж, хотя бы не мешали думать…

Итак, моя семья оказалась втянутой в какую-то неприятную историю. Сомневаюсь, что это был заговор, хотя император мог увидеть в их действиях угрозу. Мои родители не способны были и мухи обидеть, но кто-то мог из зависти опорочить их честное имя. Не помню, чтобы у нас были враги, но оказалось, что я так мало знала о своей семье. Что говорить о других?

Отец и тетя скрыли от меня правду. Должно быть, они решили, что действуют во благо, но я чувствовала себя обманутой. Мало того, что не знала истинной причины смерти мамы, так еще и должна была выйти замуж за человека, который не вызывал во мне иных чувств, кроме отвращения, – все для того, что еще больше сплотить наши семьи. Весьма достойное стремление, но не для меня. Должен быть иной выход, другое решение, которое позволит нам выстоять в борьбе с самим императором.

Вынашивая планы мести, я незаметно задремала и проснулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо.

– Арселия, вставай!

Я нехотя подчинилась. Розалия держала свечу так близко, что воск падал на платье. Она словно не замечала этого. Глаза ее лихорадочно блестели.

– Покажи мне руку!

Я снова не стала спорить. Тетя потянула повязку, закрывавшую правую ладонь, поднесла свечу еще ближе и вскрикнула.

Я проследила за ее взглядом, но не заметила ничего необычного. Пройдет пара дней, и от царапин не останется следа. Стоило ли так беспокоиться?

Нежность к этой порой суровой, но такой заботливой и чуткой женщине затопила сердце. Я поднялась и обняла ее. Тетя многое сделала, пытаясь заменить маму. Пусть я не всегда понимала мотивы ее поступков, но искренне любила ее.

Глава 6 Последствия

Я собирала вещи в дорогу. Получалось откровенно плохо, но я старалась. Розу, которая пыталась мне помочь, выгнала вон. Никого не хотела видеть, никому больше не могла верить.

Моя жизнь рухнула. Все мечты, желания теперь можно было забыть. Ладно бы, я оказалась бы такой же "пустышкой", как Густаво, но нет. Магия жила во мне. Я знала об этом от Эдмондо, Розалия подтвердила его догадки, а теперь все пошло прахом.

Я бросила платье. Какая разница, что взять с собой, во что одеваться? Без магии меня нет, я ничто! Жалкое создание!

Открыла окно, впуская прохладный воздух в комнату. К ароматам цветов примешивался еле ощутимый запах гари. По словам тети, пожар вспыхнул от удара молнии. Вспыхнуло сено, сложенное во дворе. К счастью, никто не пострадал. Слуги весь вечер носили воду, чтобы потушить пламя и спасти хозяйственные постройки. Уставшие люди разбрелись по комнатам, так что мое появление осталось незамеченным.

Мысленно я вернулась к разговору с Розалией, в сотый раз, кажется, или больше.

– Я сделала все, что могла, но… в тебе нет ни капли магии… Больше нет.

Она смотрела прямо, не пытаясь отвести взгляд. Ее руки, сложенные на коленях, едва заметно дрожали. Ни разу я не видела ее в таком состоянии. Сильная непоколебимая женщина была таким же человеком, как все мы, так же страдала, так же нуждалась поддержке.

– Как? Не может быть! Я…

Что я могла сказать? Что чувствовала магические потоки или умела управлять ими? Что могла сотворить заклинание или подчинить своей воле стихию? В эту ложь не поверил бы и ребенок.

– Это правда, дорогая, – Розалия печально вздохнула. – Сначала все шло хорошо. Я видела, как вода тянулась к тебе, как ты неосознанно отзывалась, чувствовала стихию, но потом… Потом появились посланники императора и все разрушили. Прости, что не смогла тебя защитить.

От тети я узнала, что в дом ворвались солдаты и потребовали выдать невесту государственного преступника Густаво ле-Реди. Якобы велось расследование, но мы-то знали, что кузена уже нет в живых. Император воспользовался ситуацией и решил уничтожить весь наш род: сначала родителей, затем брата, теперь пришла моя очередь.

– Дверь в подвал была открыта, – продолжила Розалия. – Полностью погрузившись в ритуал, я не сразу обратила внимание на шум наверху. После было поздно, но кое-что я успела предпринять. Эти болваны ничего не смыслят в магии, обмануть их не составило труда. Я выдала тебя за больную дочь знакомых, которую лечила от бесплодия. С ними отправила служанку, которая переоделась в одно из твоих платьев.

– Если не солдаты, то дознаватели все поймут, – пробормотала я, – и вернутся…

Просить о снисхождении бессмысленно. Жители Алоры еще помнили жестокие расправы, которые учинил Даур, когда захватил наше княжество. Множество славных родовитых семейств перестало существовать. Из пыточных подвалов еще никто не вернулся, лишь несколько человек, лишившихся рассудка.

Память подбрасывала обрывки разговоров, услышанных в детстве. Разум рисовал образы несчастных покалеченных людей. Мысли метались в голове, будто осенние листья, что лишь шуршат на ветру, но неспособны больше питать дерево. Так и я не видела выхода из сложившейся ситуации. Решила, что навсегда избавилась от Густаво, избежала перспективы навязанного брака, но рано радовалась. Даже после смерти несостоявшийся жених отравлял мою жизнь. Как же я его ненавидела! Как надеялась, что Эдмондо удалось осуществить задуманное, но все было тщетно. Неправильно проведенный ритуал лишил меня магии, даже жизнь была под угрозой.

– Моя беспечность дорого обошлась всем нам, но я сдержу данное твоей матери слово и спасу тебя.

– Как? – я повысила голос, но сумела взять себя в руки и добавила чуть тише:

– Ты сама говоришь, что у императора везде глаза и уши. Не удивлюсь, если все это время в нашем доме жил предатель, который регулярно обо всем докладывал ему. Иначе откуда ему знать о помолвке и планах братьев?

Розалия бросила короткий нечитаемый взгляд в мою сторону, задумалась и, наконец, ответила:

– У меня есть связи. Я знаю достаточно людей, недовольных правлением этого выскочки. Они поддержат меня, но нужно время. Ты спрячешься у одной моей… знакомой. Она должна мне и не откажет в помощи. Я напишу сопроводительное письмо, а к тебе пришлю Розу, чтобы помогла собраться.

– Я не стану бежать и прятаться!

Отвар, которым напоила меня тетя, придал сил. Злость требовала действовать, а не сидеть сложа руки.

– Дорогая моя, сейчас ты так похожа на Амелию. Сестра тоже не терпела несправедливости, но посмотри, что с ней стало, – Розалия отвернулась, смахнула слезы. – Я уже потеряла сыновей и не хочу лишиться последнего родного человека. Ты должна выжить, об остальном подумаем после.

Я уткнулась в плечо тети, ища поддержки. Сколько испытаний ей выпало, сколько лишений она пережила, но не замкнулась в своем горе и волновалась обо мне. Это было так трогательно, но не уменьшило мою боль. В сердце зияла пустота, которую нечем было заполнить.

Я вернулась к прерванному занятию. В небольшую сумку положила самые скромные платья, белье, чулки. В потайном кармане спрятала деньги и драгоценности. С ними было спокойнее.

Закончив, я вышла из спальни. Оглядываясь, будто вор, пошла по коридору. Осталось еще одно незавершенное дело, которое я обязана была довести до конца прежде, чем покину свой дом.

***

Дверь в спальню родителей была не заперта. Из-под нее просачивалась узкая полоска света. Значит, отец не спал, несмотря на позднее время суток. Что он делал? Вспоминал прошлое? Размышлял о будущем? Работал? Мучился бессонницей? Я не знала. После смерти мамы мы отдалились друг от друга, но не хотелось уезжать, не простившись с ним.

Внутри царила тишина. Седрик дремал в кресле. Рука свесилась с подлокотника, голова упала на грудь. Я ступала на носочках, чтобы не разбудить его, но управляющий каким-то внутренним чутьем ощутил мое присутствие. Тяжело поднялся, потер красные от усталости глаза.

Глава 7 Бегство

Я думала, что не сомкну глаз, но мерное покачивание кареты убаюкало меня, как младенца. Мне снилось прошлое, одно из детских воспоминаний, в котором мама была жива, отец здоров, будущее безоблачным. Жаль, что это только иллюзия, неосуществимая мечта, что причиняет лишь боль.

Сквозь сон я слышала голоса, неясный шум, но не придала им значения. Несколько раз карета резко останавливалась, колесо попадало в выбоину, мы пропускали кого-то вперед, но движение вскоре возобновлялось.

Засыпая и просыпаясь, падая в омут без сновидений и вновь выныривая на поверхность, я провела весь день. Мысли путались. Жара, слабость, вызванная последствиями обряда, неопределенность мешали ясно мыслить. Хотелось есть и пить. Я протянула руку к бутыли с водой. Незначительное движение отозвалось болью в мышцах: сиденье не шло ни в какое сравнение с постелью в моей комнате.

Будто этого было мало, так еще и ощутимо тряхнуло карету. Я качнулась и ударилась о стену, обитую тонкой тканью. Не удержалась, упала на пол, сбила кожу на ладонях. Пыталась ухватиться хоть за что-то, чтобы удержаться на месте, но смогла лишь привалиться к одному из сидений.

Кучер хлестнул лошадей, вынуждая их бежать еще быстрее, грязно выругался. Шум, крики, свист, ржание смешались в какую-то дикую песню отчаяния.

Сердце билось с такой силой, что грозило пробить грудную клетку. Страх мешал думать, но в одном я не сомневалась: мы уходили от погони.

Если бы я очнулась сразу, то уехала на три дня раньше и сумела оторваться от преследователей. Теперь даже время играло против меня.

Глупо было надеяться, что служанка заменит меня. Мы, аристократы, слишком отличались от простонародья. Император легко разгадал обман. Даур не был дураком: дураки не завоевывают целые страны, а завоевав, не могут удержать их в подчинении. Первое время вспыхивали восстания, мятежи, но он подавил их и правил железной рукой. Об этом не рассказывали учителя, лишь негромко говорили с теми, кому можно было доверять.

Что-то тяжелое ударилось в стену кареты, потом еще и еще раз. Я думала, что страшнее уже не будет, но когда разбитое окно разлетелось осколками, закричала. Сжалась в комок, обхватив руками колени. Это спасло меня от стрелы, что просвистела над головой, а не боги или магия, которой я была лишена по вине императора.

Мне казалось, что погоня длилась вечность: карета подпрыгивала и проваливалась, но не замедлила движения. Вдруг все смолкло. Мы остановились. Я ухватилась за сиденье, попыталась встать, но не сумела удержаться и снова упала.

Из глаз брызнули слезы. Я несколько раз всхлипнула от жалости к себе. За что мне это? Разве я виновата в чем-то? Разве заслужила такие испытания? Сколько помнила себя, мечтала только о магии, но судьба руками императора распорядилась иначе.

Я подползла к двери, взялась за ручку и, наконец, встала. Привалилась плечом и выпала. Колени отозвались болью. Показалось, что что-то хрустнуло внутри, но высота была незначительной и сломать кости я не могла.

– Сеньорита, вернитесь! – крикнул кучер, приподнявшись на козлах[1].

– Я… Мне надо… – с трудом выдавила я, краснея. Как жалко это прозвучало. – Мне очень нужно…

– Вон кусты, видите? Только далеко не уходите. Вдруг разбойники опять появятся?

Дважды повторять не было нужды. Стыдясь своей беспомощности, сгорая от смущения, я побрела в указанном направлении. Путалась в густой высокой траве. Едва не подвернула ногу, попав в какую-то яму, и теперь прихрамывала.

Справив нужду, почувствовала невероятное облегчение. Такая мелочь доставила ни с чем не сравнимое удовольствие, что только сильнее разозлило меня. Как мерзко! Еще немного, и я буду радоваться куску свежего хлеба и глотку чистой воды.

Стоило только подумать о еде, как в желудок заурчал голодным зверем. Я прижала руки к животу, пытаясь заглушить неприличные звуки.

– Сеньорита, скоро вы там? Или хотите, чтобы нас волки съели?

Волки? Надеюсь, что кучер, чье имя я так и не узнала, нарочно пугал меня. Рисковать не стала. Приподняв подол платья, поспешила обратно. По дороге проклинала грызунов, которые напугали меня, попав под ноги, жужжащих насекомых, даже солнце, что никак не желало скрыться за горизонтом.

– Долго еще? – пробурчал мужчина, пока я садилась в карету. Он не спустился, чтобы помочь мне, лишь хмуро наблюдал за моими попытками. Наконец, я оказалась внутри. Открыла окошко, через которое могла переговариваться с ним, и спросила:

– Сколько нам еще ехать? Я устала и хочу есть.

Кучер пробурчал что-то невразумительное, кажется, снова выругался и ответил:

– Мне и лошадям тоже нужен отдых от этой бешеной скачки. Завернем немного левее, там есть постоялый двор, а утром двинемся.

Я не рассчитывала на такую длинную дорогу. К своему стыду, даже не знала, куда мы едем. Спрашивать об этом сейчас было глупо, но я все равно не удержалась от вопроса.

– До Гиллеада едем, – отозвался кучер. – Лишь бы дальше обошлось без происшествий. Никаких денег не нужно, когда можешь лишиться шкуры.

О какой шкуре он говорил, я не поняла, но не стала задавать новые вопросы. Гиллеад находился в нескольких днях пути от Лотиса, в котором я родилась, и намного ближе к столице. Надеюсь, император не станет выслеживать меня в этом княжестве. Оно единственное сохранило относительную независимость, первым присягнув на верность Дауру. Как говорил Леопольдо Аранский, "храни все самое ценное на видном месте, ибо там никто не станет искать".

***

Первый постоялый двор мы поздно заметили и не стали возвращаться. Во втором было слишком грязно. Я зашла и сразу вышла оттуда. И речи не могло быть о том, чтобы ужинать в таком отвратительном месте. Третий выглядел значительно приличнее, но я хотела лучшего.

– Сеньорита, если вас что-то не устраивает, можете искать хоть до утра. Мне заплатили за то, чтобы доставить вас до места, а не возить по всему городу.

Глава 8 Убежище или ловушка?

Этот вечер был похож на предыдущие с той лишь разницей, что путешествие должно было закончиться сегодня. Наконец, вместо таверн и постоялых дворов меня будет ждать настоящий дом, мягкая постель и соответствующее моему положению отношение. Все эти торговцы, ремесленники, крестьяне, солдаты мне порядком надоели. Я устала выслушивать бесконечные жалобы на высокие налоги, неурожай, болезни. Для них будто ничего иного не существовало? Неужели весь смысл этих людей сводился к тому, чтобы жениться, родить детей и трудиться, чтобы прокормить их? Я была вынуждена все время проводить либо в дороге, не имея возможности перемолвиться и словом, либо в компании тех, кого совершенно не интересовали живопись и музыка, литература и другие виды искусства.

В Гиллеад мы въехали поздно вечером. Долго плутали в поисках нужного дома, пока, не остановились перед двухэтажным зданием, расцвеченном множеством огней. Свет горел во всех окнах. Хорошо одетые мужчины постоянно входили и выходили через высокие двери, которые любезно открывал привратник. Бойкий паренек для каждого старался поймать наемный экипаж, с поклоном провожал гостей.

Хосе спустился и попросил меня подождать.

– Сколько можно? – возмутилась я и, игнорируя его предупреждение, покинула карету.

– Не думаю, что это хорошая идея, – продолжил мужчина, нервно теребя бороду. – Мое дело маленькое, я свою часть договора выполнил, но… не нравится мне это место, ой, не нравится.

– Оставь свои опасения при себе, – он задерживал меня, я начинала злиться. – Спасибо, что привез. Я что-то должна тебе?

– Нет, сеньорита. Ваша тетя полностью рассчиталась со мной.

Думаю, Розалия не просто отдала деньги, но и наложила на кучера какое-нибудь заклинание, которое не позволило ему нарушить условия договора. Определенно, она обладала значительными способностями, о которых я ранее не задумывалась. Редко кто из магов мог похвастаться тем, что развил побочный дар помимо основного. Хотя стоило ли удивляться? Если Эдмондо был менталистом, то и Розалия могла обладать схожими способностями, пусть и не развитыми настолько, как у ее сына.

Хосе нехотя вытащил сумку с вещами, спрятанную в дорожный сундук, и направился к входу. Появляться с таким скромным багажом в разгар праздник на пороге чужого дома было верхом неприличия, но я оправдывала себя обстоятельствами. Именно они вынудили меня спешно покинуть дом, проехать полстраны и прятаться, словно не император, а я была преступницей. Мысленно я повторила заранее заготовленную речь с извинениями, улыбнулась и пошла вслед за кучером.

– Госпожа?.. – привратник окинул любопытным взглядом меня, мои вещи и спутника. – Как о вас доложить?

Я растерялась, услышав непривычное обращение, и тут же напомнила себе, что Аллора осталась позади. На какое-то время мне придется смириться с местными традициями. Это было даже интересно, если бы не ситуация, в которой я оказалась. Еще и Хосе бурчал что-то себе под нос, хотя давно должен был уехать.

– Ничего не нужно говорить. Передай ей это письмо.

Я достала письмо из атласной сумочки, прикрепленной на поясе платья, и протянула своему собеседнику. Отдав единственное доказательство того, что появилась здесь не просто так, я рисковала, но это был оправданный риск. Не могла же тетя отправить меня к людям, которым не доверяла?

Мужчина поклонился, приоткрыл дверь, подозвал кого-то, отдал письмо и вернулся на прежнее место. Я отошла, чтобы не мешать гостям, которые все прибывали и прибывали. Все эти мужчины, молодые и пожилые, одинокие и в сопровождении своих друзей, бросали нечитаемые взгляды в мою сторону и тут же отворачивались. Кто-то оборачивался, другие посмеивались, обменивались между собой шутками. Странно, что среди них не было ни одной женщины, тогда как изнутри слышались женские голоса. Возможно, в Гиллеаде существовала некая традиция, запрещавшая супругам приезжать вместе, о которой я не знала.

– Сеньорита, – вновь напомнил о себе Хосе, – еще не поздно вернуться.

– Куда? – зло бросила в ответ. Долгая дорога вымотала меня, а ожидание усилило раздражение. Меньше всего я нуждалась в советах кучера. – Ты выполнил свое обещание, благодарю.

Мужчина махнул рукой, взобрался на козлы и, обернувшись в последний раз, уехал. Я почувствовала облегчение, когда он скрылся, и вместе с тем неясную тревогу.

Наконец, когда я уже готовилась сама, без приглашения, войти в дом, появилась девушка в простом сером платье и поманила меня за собой.

– Мы с другого входа, чтобы не привлекать к себе внимание, – добавила она.

Ее хриплый надтреснутый голос мне не понравился, но я не стала спорить. О том, чтобы скрыть свое появление здесь, мне следовало подумать в первую очередь. Конечно, никто из местных аристократов не знал в лицо наследницу рода ле-Бер, но не стоило рисковать. Как сказала однажды тетя, никогда не знаешь, кто окажется предателем.

– Хозяйка извиняется, – продолжила девушка. Ее манера речи резала слух. – Гостей много, она не сможет принять вас сегодня. Комната для вас готова.

– И купальня, – добавила я.

– И купальня, – ответила она резче, чем положено прислуге.

Мы обогнули здание, прошли через боковую дверь, которую незнакомка открыла ключом, и оказались внутри. Вход для прислуги, поняла я.

Боковая винтовая лестница привела меня на второй этаж. Сюда не долетал шум из гостиной, видимо, не обошлось без магии. Длинный коридор с множеством комнат, стены, обитые бордовой материей, приглушенное освещение – я иначе представляла этот дом, но решила не полагаться только на первое впечатление. Не мне судить о чужих вкусах, даже если они они граничили с безвкусицей.

– Сюда, – указала моя провожатая на одну из дверей. – Располагайтесь. Ужин будет через час. Вас позовут.

– Мои вещи, – вспомнила о сумке, оставшейся на улице.

– Я пошлю кого-нибудь за ними. Помывочная на первом этаже. Вам подскажут. Если что, скажите, Луз распорядилась.

Я сдержанно кивнула. Новое место нравилось мне все меньше, как и его странные обитатели, особенно эта высокомерная Луз, которая вела себя здесь как хозяйка. Сказывалась усталость. Завтра все предстанет в ином свете.

Глава 9 Выбор, которого нет

Я рано встала, хотя задремала лишь под утро. Всю ночь меня мучили кошмары: кто-то преследовал меня, звал, а я все никак не могла уйти от погони. Просыпалась, стоило врагу настигнуть меня, и не смогла рассмотреть его лицо. Впрочем, это было лишним. Я знала лишь одного человека, который не остановится, пока не уничтожит меня и всю мою семью. Надеяться на его милость не приходилось. Он вряд ли был способен проявить милосердие. Надо бороться, но как?

Отчаяние накатило волной. Рассчитывать было не на кого. Что может сделать в одиночку без помощи и поддержки? Ровным счетом ничего.

– Проснулась? – в дверном проеме появилась рыжеволосая девушка. Веснушки, щедро рассыпанные по носу и щекам, странным образом не портили ее лицо. – Госпожа Лурдес хочет тебя видеть. Собирайся!

– Хозяйка? – переспросила, пытаясь оттянуть встречу. – Сейчас.

Я встала, стараясь не обращать внимания на гостью, подхватила платье, спряталась за ширмой. В очередной раз мысленно похвалила себя за то, что взяла самые простые наряды и могла одеться без помощи горничной.

С волосами дело обстояло намного хуже. Вчера я не высушила их должным образом, сегодня они напоминали воронье гнездо. Расческа с широкими зубчиками прочно увязла в них, словно муха, попавшая в мед. Все попытки освободить ее из своеобразного плена привели лишь к тому, что она только сильнее запуталась.

– Я помогу, – незнакомка, о которой я успела забыть, взяла гребень и начала расчесывать кончики, медленно поднимаясь выше. – У тебя красивые волосы. У моей дочки тоже будут такие.

– Ты ждешь ребенка?

Мысленно я ударила себя по губам: когда научусь думать, что и кому говорить? Девушка не обиделась на бестактный вопрос, тепло улыбнулась:

– Пока нет, но когда мы с Хорхе поженимся, построим дом и родим детей…

– Ты Мейт? – перебила ее. Внешне оказалась нормальной, только иногда замирала с гребнем в руках, будто оказывалась далеко отсюда или видела нечто недоступное другим.

– Да. Ты уже слышала обо мне? Я о тебе тоже. Как тебя зовут?

Имя называть не хотелось. Чем меньше людей знают его, тем лучше. Следовало придумать другое, не связанное со мной или моей семьей. Что-то простое и запоминающееся.

– Я пойду, спасибо тебе, – попыталась прекратить разговор. – Спасибо за помощь.

– Еще немного, – ответила Мейт, укладывая косу вокруг головы и закрепляя шпильками. – Зови. Днем я всегда свободна, а вечером может прийти Хорхе.

Я снова, не знаю, в который раз, поблагодарила ее и отправилась к Лурдес. Мейб любезно рассказала, как найти хозяйку, пока мы спускались.

Я с трудом заставила себя пройти мимо кухни, откуда доносились очень аппетитные запахи. Немного поплутала в коридорах. Едва не заблудилась, но одна из служанок подсказала, куда идти. Если здесь, в относительно небольшом доме, я потерялась, то о побеге в город и думать не стоило. Раз за разом я убеждалась в том, насколько беспомощным становился человек в непривычных условиях. Ни образование, ни этикет, ни деньги не помогут, окажись я в лесу или незнакомом месте. Значит, придется потерпеть, присмотреться, прежде чем покинуть это заведение.

Делиться своими мыслями ни с кем не собиралась, как и задерживаться здесь. Постучала в дверь, дождалась разрешения войти, настроилась на трудный, неприятный разговор.

– Госпожа Лурдес, – я склонила голову по привычке. Об уважении рано говорить, да и не заслуживала его женщина, которая таким способом зарабатывала на жизнь. Вопреки ожиданиям, она была одета неброско: приталенное платье с пышной юбкой темно-синего цвета и скромным вырезом, но я знала цену ткани и дорогих кружев, украшавших ее наряд.

– Присаживайся, – ответила хозяйка. – Вижу твое замешательство. Поверь, я была не меньше удивлена, когда получила письмо, а после увидела тебя.

Я хорошо помнила, что это наша первая встреча, но, видимо, Лурдес все же наблюдала за мной. Права была тетя: даже у стен есть глаза и уши.

Я зябко передернула плечами, стоило только подумать о ней. Не ожидала, что сестра моей матери избавится от меня таким способом.

– Итак, – продолжила женщина, сложив в замок тонкие длинные пальцы с острыми ногтями хищника, готового вцепиться в жертву. Помолчала, заметив мой взгляд. – Я многим обязана госпоже Розалии, а потому спрячу тебя, хотя это совсем не нравится мне. Если она, аристократка из древнего рода, не смогла защитить тебя, значит, дело плохо. Поэтому слушай и запоминай: из комнаты без надобности не выходи, в зале с клиентами не появляйся, о себе не рассказывай. Что бы ты ни подумала, у меня серьезное заведение. Никто никого здесь насильно не держит. Проблемы с властями мне не нужны.

– Хорошо! – я облегченно выдохнула. Будто камень с души свалился, когда поняла, что тетя и правда решила меня спрятать, а не продать. – Мне и самой не нужны неприятности.

Лурдес поправила локон, усмехнулась:

– Ты уже в них впуталась, если оказалась здесь. Надеюсь, что за те несколько недель, которые ты проведешь в моем доме, не принесешь новые проблемы. На этом все.

Я снова поклонилась и вышла. Сознание того, что я находилась в безопасности, что тетя не предала меня, пусть и нашла столь своеобразное убежище, окрыляло. Вряд ли император станет искать беглянку в подобном месте. Розалия – опасный противник, если сумела перехитрить самого Даура. Пусть еще не победа в войне, но эта битва точно осталась за нами.

***

Покой, которого я так жаждала, уже на третий день начал тяготить меня. Достойного занятия здесь для меня не нашлось. Я выспалась, кажется, на годы вперед и теперь страдала от тоски и безделья. Меня одолевали мрачные мысли. Я ничего не знала об отце и тете, о поместье. Надеялась лишь, что император оставил их в покое. Чем скорее он поймет, что больной мужчина и женщина, потерявшая сыновей, не представляют для него опасности, тем быстрее отступится, а я смогу вернуться домой.

Я ждала известий от Розалии. Каждый раз, когда видела Луз с письмами в руках, надеялась, что хоть одно из них предназначено мне. Тщетно! То ли не было никаких новостей, то ли тетя опасалась писать. Незнание угнетало сильнее, чем хмурая погода и непрекращающийся дождь. Скоро наступит осень, а я ни на шаг не приблизилась к разгадке: за что император возненавидел нашу семью?

Глава 10 Затишье перед бурей

– Я читаю, вы слышали? Сама читаю!

Радостный крик Инес отвлек меня от воспоминаний об отце. От Розалии по-прежнему не было никаких известий. Это пугало. Если бы не занятия, я с ума сошла бы от беспокойства за родных. Даже сама порывалась написать, но боялась потревожить улей. Может быть, стоит еще немного подождать или рискнуть? Нет, так можно выдать себя. Тогда все усилия пойдут прахом.

– У тебя прекрасно получается, – поддержала ее. – Хорошо, что в алорском всего тридцать пять букв, а не шестьдесят, как в сайгарском.

Девушка улыбнулась моей шутке, закружилась по комнате, не выпуская книгу из рук. Она с трудом складывала буквы в слова, но с завидным упорством продолжала учиться. Моя похвала была искренней. Странно, но такие слова действовали на учениц лучше, чем порицания. Мои учителя вели иначе.

По несколько часов в день я объясняла основы грамматики, учила девушек считать и писать, отвечала на вопросы по истории и географии. Они живо интересовались всем, а я чувствовала себя нужной впервые за долгое время. Пусть хоть кому-то пригодятся те знания, которые годами вкладывали в мою голову учителя.

Не желая оставаться в долгу, Инес, а вслед за ней и остальные, делились собственным опытом, рассказывали о различных хитростях, которые, как им казалось, могли мне пригодиться. Делились тайнами и "секретами обольщения". Нередко увлекались и забывали о своем обещании избегать слишком откровенных тем. Бенита даже о поцелуях могла так рассказать, что у меня полдня потом пылали щеки. Конечно, незамужней девице, графине, знать такое не полагалось, но любопытство оказалось сильнее меня.

– Зачем тебе это? – спросила Новия. Она единственная отказалась от моей помощи, чаще всего молчала, но я заметила, что женщина порой шепотом проговаривала буквы и слова, которые мы учили. – Думаешь, кто-нибудь из ухажеров оценит твои знания? Или ты с ними в постели будешь правила учить и читать стихи?

– Оставь ее, – перебила Новию, поймав себя на мысли, что переняла их привычку обращаться на "ты". Зато не так сильно выделялась. – Пусть учится.

– Тогда хоть ты объясни мне, зачем? Это никому не нужно. Мы никому не нужны. Попользовал и бросил – вот все, на что мы сгодимся! – она зажала рот рукой, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Мне почти тридцать лет, десять из которых я провела здесь. Еще год-другой продержусь, а что потом? Кому я буду нужна? Лучше не жить вовсе, чем так… Не надо меня утешать и жалеть тоже не надо. Вас ждет та же участь, всех вас и тебя, Арэсели тоже.

Новия усмехнулась. Расправила плечи, подняла подбородок выше и неспешно покинула комнату, будто королева, которая оставила подданных.

– Змея! – процедила сквозь зубы Бенита. – Только и может, что ядом плеваться.

– Разве она не права? – Инес села в кресло, отложила книгу. – Вспомни Аниту. Когда я появилась здесь, все только и говорили о ней. Какие подарки ей дарили мужчины, сколько цветов присылали ей! И что? Ее тело нашли в канаве…

– Умнее надо быть, а не пытаться оседлать двух коней сразу, – возразила Бенита.

– А сама? Была бы умная, не родила бы! – послышалось из коридора. – Подрастет, сюда приведешь?

Бенита в мгновение ока преодолела десяток шагов, резко распахнула дверь, за которой стояла Новия. Неужели подслушивала?

– Вымой рот, прежде чем говорить о моей дочери!

Женщины стояли друг напротив друга, молчали, но возникшее между ними напряжение ощущалось кожей. Будь они огненными магами, испепелили бы взглядами. Перепалка грозила перерасти в ссору или драку. Новия уже закатала рукава платья, Бенита выжидала, как и Инес. Только Мейт спряталась за креслом и тихо молилась.

– Прекратите немедленно! – прикрикнула на них, как делала тетя, отчитывая нерадивых слуг. – Вам мало проблем? Хотите поругаться, поищите другое место. В своей комнате я не позволю этого!

– Твоей? – переспросила Новия. – С чего вдруг ты так решила? Разве сняла ее или работаешь наравне с другими, чтобы оплатить расходы на твое содержание?

Нет, эта женщина невыносима! Она перешла все границы! Никому не позволю себя оскорблять, тем более ей.

Я уже приготовилась ответить, когда заметила Луз. Та подошла почти неслышно, а может быть, давно наблюдала за ними. Невзрачная, некрасивая, она обладала цепким умом, умела быстро оценить ситуацию.

– Разойдитесь по комнатам, – приказала Луз. Даже не повысила голос, но никто не посмел ослушаться. – Ты, – она поманила меня пальцем, – за мной.

Помощница Лурдес не стала ждать меня, а я не спешила следовать за ней. Не собачка, чтобы бежать по первому зову. Могла бы и вовсе не идти, но что-то в словах девушки заставило меня насторожиться. Сегодня она впервые обратилась ко мне так, как обращались к остальным обитателям этого дома. Я не принадлежала к их числу, а потому не собиралась терпеть подобное отношение. Сейчас же поговорю о ее поведении с хозяйкой.

Приняв решение, я успокоилась и поспешила привести его в исполнение. Только у двери госпожи Лурдес немного оробела, а после ее слов и вовсе пожалела о том, что пришла.

– Заходи и закрой дверь, – приказала женщина, пропустив мое приветствие мимо ушей. – Ходить вокруг да около не буду. Выбирай, останешься ли ты здесь на общих основаниях или до конца недели покинешь мой дом.

До конца недели оставалось два дня.

– Что изменилось, госпожа Лурдес? У вас есть какие-то новости от тети?

Я старалась говорить спокойно, но еле сдерживала внутреннюю дрожь. Мне некуда было идти, Лурдес знала об этом, но остаться на предложенных ею условиях не могла. У меня была цель, но даже если бы я не жаждала добиться справедливости, никогда не согласилась продавать себя. Сама мысль о том, что какие-то мужчины будут смотреть на меня оценивающими взглядами, прикасаться, раздевать, вызывала отторжение.

– В том и дело, что я ничего не получила от Розалии – ни письма, ни обещанных денег на твое содержание. Дармоедов я держать не буду.

– Не может быть! – воскликнула я, хотя понимала, что жизнь может преподнести и не такие неожиданности. – Возьмите. За него можно выручить хорошие деньги.

Глава 11 Путь в никуда

Задолго до рассвета я собрала вещи. Месяц, проведенный в заведении госпожи Лурдес многому научил меня: одеваться без посторонней помощи, самой заправлять постель, даже накрывать на стол, – но задерживаться здесь не имело смысла. Я много раз пожалела, что уехала из дома. Лучше бы осталась и не мучилась неизвестностью и чувством вины. Будь я рядом, смогла бы помочь близким, но вместо этого трусливо сбежала, спряталась в этом гнезде разврата и потеряла так много времени.

– Куда ты пойдешь? – спросила Бенита. Зевнула, потерла красные глаза. Она еще не ложилась спать, но нашла время для меня. – Не горячись, хорошенько обдумай, что делать.

Если бы я знала! У меня не было плана, только желание вернуться домой. Может быть, в моих силах все исправить, убедить императора изменить свое решение? Хотя, кого я обманывала? Мне ли тягаться с человеком, который завоевал половину континента?

– У меня есть один… знакомый, – произнесла девушка. – Он работает в канцелярии. Думаю, может помочь.

– Как? Отправится вместе со мной как представитель власти?

– Нет, конечно. Он не военный, не обладает такими полномочиями. В канцелярию поступают отчеты об имуществе, даровании титулов и земель, а также о лишении. Если я правильно поняла, женщина, которая должна была дать деньги на твое содержание, все потеряла.

– Да, – ответила, чувствуя, что в душе вновь зашевелилась тревога. Я желала и боялась узнать правду о том, что случилось с тетей. Долгое путешествие домой позволило бы мне свыкнуться даже с самыми тяжелыми мыслями. Судьба или боги не дали мне времени, но предоставили возможность узнать все сейчас. – Если нужны деньги, я заплачу сколько нужно.

– Не веришь в бескорыстную помощь? – спросила Бенита. Я отрицательно покачала головой. – Правильно делаешь. Знаешь, какие связи самые важные? Основанные на взаимной выгоде. Каждый надеется получить что-то в ответ, хотя бы награду.

– А как же чувства?

– Наивная! В любви все еще хуже. Нет никого страшнее отвергнутой женщины или оскорбленного мужчины. Оба пойдут на все, чтобы отомстить тем, кого любили или желали.

Цинизм, с которым она говорила обо всем, поражал меня. Неужели и я однажды настолько разочаруюсь в людях, что перестану верить в них, в справедливость, в простые человеческие чувства?

– Скажешь Пепе, чтобы поймал для тебя экипаж. Езжай в “Дубовый лес”. Это не самая дорогая, но приличная гостиница.

– Я могу позволить себе снять комнаты в любой части города, – начала я. – У меня достаточно денег.

– Сейчас, может быть, – Бенита, как всегда, не щадила мое самолюбие. – А завтра? Через неделю или месяц? Не сори деньгами, будто Монетный двор чеканит их для тебя. Будь осторожнее, не привлекай к себе лишнее внимание. Жди. Как только я что-то узнаю, сообщу тебе.

– Спасибо! – искренне поблагодарила девушку. Если бы месяц назад кто-то сказал мне, что я стану говорить с куртизанкой, обнимать ее, я бы рассмеялась ему в лицо, не заботясь о приличиях. – Я в долгу перед тобой!

– Да, – согласилась Бенита. – Поэтому пообещай мне: если выберешься, помоги Росите. Дочка не должна жить так, как живу я.

– Я даже не знаю, что ждет меня в будущем, – призналась, не желая обнадеживать ее.

– Пожалуйста! Это все, о чем я прошу.

– Обещаю!

Мы простились. Я воспользовалась советом Бениты и отправилась в гостиницу на окраине города. Здесь было тихо и немноголюдно. Комната в светло-бежевых тонах оказалась чистой и просторной, пища вкусной, прислуга предупредительной. Я снова вспомнила, что значит быть графиней ле-Бер: питаться в столовой, а не на кухне, мыться в отдельной купальне и маяться бездельем. Канва и пяльцы, разноцветные шелковые нити, купленные одной из горничных, так и остались нетронутыми. Я ни на чем не могла сосредоточиться. Все мои мысли были только об отце и тете.

Бенита задерживалась. Пообещав помощь и обманув меня, она ничего не выиграла бы. Если не пришла до сих пор, значит, ничего не узнала. Так я пыталась успокоить себя, но считала часы, а порой минуты, надеясь, что она вот-вот даст о себе знать.

К концу третьего дня, когда я была готова нарушить данное слово и вновь посетить заведение Лурдес, служанка попросила меня спуститься. Правила гостиницы запрещали принимать гостей в комнатах. Прежде я была даже рада этому: чем меньше людей меня видели, тем лучше, да и посторонние здесь не появлялись. Теперь надеялась найти уединенное месте, где бы никто не помешал нам.

Бенита ждала меня в общей зале. Коротко кивнула и пригласила на улицу.

– Пойдем в лавку готовой одежды, купим тебе новый плащ, – проговорила она. – Скоро похолодает, а у тебя одни летние платья.

Держалась непринужденно, говорила о каких-то незначительных вещах, вроде погоды или цен на хлеб, будто ради того и пришла. Я завидовала ее способности скрывать чувства. Сгорала от нетерпения и боялась узнать последние новости.

Мы отошли достаточно далеко, прежде чем Бенита заговорила.

– Казначей сказал правду: дом и земли сеньоры Розалии ле-Реди отошли короне. Она исчезла, но ходят слухи, что наложила на себя руки. За несколько лет женщина потеряла всю семью, видимо, помешалась.

– Всю? – переспросила, пытаясь осознать, что тети больше нет. – А как же ее дети, зять?

– Ты многое о них знаешь, – произнесла девушка. Остановилась, повернулась ко мне, но я отвела взгляд. Не хотела лгать, но и правду сказать не могла. Так будет лучше для всех. – Впрочем, это твоя тайна. Мне она не нужна. Целее буду.

Ветер гнал сорванные листья, бросал в лицо, заглушал звуки. Я продрогла, обняла себя за плечи, пытаясь согреться. Нужно было прислушаться к совету и купить плащ. В противном случае недолго простудиться и даже умереть.

Я старалась думать о чем угодно, лишь бы отогнать самые страшные мысли. Если Розалии больше нет, то что стало с отцом?

– Он мертв. Скончался после смерти дочери. Та покончила с собой, когда узнала о гибели жениха. Почти как наша Мейт, – продолжила Бенита. – Управление его землями взял на себя император.

Глава 12 Отчаяние

Мы выехали сразу же. Миновали городские ворота и отправились в путь. Темнота, казалось, совсем не мешала кучеру. Он легко управлял лошадью, умело избегал выбоины и лужи.

Я боролась со сном. Мой попутчик, пожилой мужчина с седой бородой и корзиной в руках, постоянно говорил о жене, детях, внуках, но я не слушала его, лишь изредка кивала. Он не внушал опасения, но я решила не спать до тех пор, пока он не выйдет.

– Сейчас бы чаю, – мечтательно произнес мужчина. – Но в дорогу опасаюсь. Возраст, знаете ли. Ох, вам, молодой госпоже, этого не понять да и не надо.

Он приподнял кружевную салфетку, прикрывавшую корзину, потянул носом. До меня донесся запах свежей выпечки, напомнив о том, как давно я не ела. Сглотнув слюну, отвернулась. За окном мелькали лишь однообразные пейзажи: поля и деревья, редкие дома, – рассмотреть которые не представлялось возможным.

– Попробуйте, госпожа, не побрезгуйте. Моя Рамона сама пекла. Всегда в дорогу готовит, чтобы побаловать чем-то вкусненьким.

Я улыбнулась: редко можно услышать, чтобы муж с такой теплотой отзывался о жене. Взяла румяный пирожок, поблагодарила. Воздушное тесто, мясо с травами и специями – кажется, ничего вкуснее в жизни не пробовала. Магия, да и только. Не удержалась и попросила еще один.

– Кушайте на здоровье, госпожа, кушайте!

– Я заплачу.

– Не обижайте старика. Не последний кусок отдал вам.

Я ссыпала деньги обратно в мешочек, закрепленный на поясе. Закуталась в плащ, задумалась, но не могла ухватить ни одну мысль.

***

– Тише ты! Топаешь, как табун лошадей!

– Я тих, как рысь на охоте. Сам говорил, что ее теперь ничем не разбудишь.

– Так-то оно так, но осторожность не помешает, особенно в нашем деле.

Голоса принадлежали моим новым знакомым, но смысл сказанного ускользал. Меня сильнее волновало слишком жесткое сиденье, на котором я все-таки задремала, и холод, пробиравший до костей. Ноги и руки не слушались, тело затекло. Оставалось надеяться, что это путешествие последнее в таких условиях.

Повернула голову, несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что не сплю. Я лежала на земле. Веревка надежно связала кисти рук. Кучер и его подельник, в котором я узнала своего попутчика, перебирали мои вещи. Белье отбросили в сторону, присыпали опавшей листвой, платья сложили обратно в сумку, как и новый плащ.

Я боялась пошевелиться и привлечь к себе ненужное внимание. Надо же было так глупо попасться и поверить первому встречному. Еще и заплатила ему. Вспомнив о деньгах, потянулась к поясу, но ощутила лишь обрезки ткани. Бандиты разрезали его и забрали содержимое.

Я еле сдержалась, чтобы не закричать. Теперь было легче умереть здесь, на обочине дороги, чем добраться до дома.

– Что ты опять копаешься? – шикнул пожилой мужчина, а я поспешила закрыть глаза. – Травы проверенные, но вечно она спать не будет.

– Думаешь, никто не станет ее искать? – уточнил его подельник. – Так, может, я…

– Что ты? – он выделил последнее слово. – О деле надо думать, а не о бабских прелестях. Мы порядочные воры, а не какие-нибудь разбойники.

– Она все равно тут загнется, считай, просто так пропадет.

– На то воля богов, а на моих руках крови не будет. Прикрой ее получше, чтобы в глаза не бросалась, и поехали! Продрог, сил нет!

Кучер выругался, но подчинился. На лицо, руки посыпались мокрые после недавнего дождя листья. Они липли к коже, будто мерзкие садовые слизни. Хотелось смахнуть их, смыть грязь, закутаться в теплое одеяло, но я терпела. Сверху легли ветки, превратив меня в кучу хвороста, практически похоронив.

Карета, скрипнув колесами, развернулась и растворилась в темноте. Вскоре и этот звук затих. Я выждала время, чтобы разбойники уехали достаточно далеко, и попыталась встать. Крутилась из стороны в сторону, извивалась, будто уж, но безуспешно. Только сильнее затянула веревку. Пальцы онемели. Я почти не чувствовала их, боялась вовсе лишиться и остаться калекой.

Демоны Запределья! Я впервые выругалась, пусть и мысленно. Как страшно умирать! Жизнь, которую я недавно проклинала, вдруг показалась мне такой желанной, настоящим даром богов. Столько возможностей было упущено, столько слов не сказано. Я даже никогда не целовалась по-настоящему и не любила.

– Ааа! – закричала, выпуская весь гнев и боль наружу. – Так не должно быть! Я не заслужила этого!

Вновь попыталась подняться. Кое-как перевернулась набок, затем на живот. Цеплялась за траву руками, отталкивалась ногами и выползла из-под веток. Платье мокрым комком собралось под животом. Ветер холодил ноги, лишь до колена прикрытые панталонами. Я немного отдышалась и вновь попыталась встать. Сначала поднялась на колени, покачнулась, уперлась ладонями в землю. Голова закружилась. Пришлось снова ждать, пока деревья и кустарники перестанут мелькать перед глазами. Через боль, усталость, отчаяние осторожно двинулась вперед, чтобы не замерзнуть, не желая сдаваться.

Нужно было выбираться, но я не знала, куда идти. Старалась не слишком углубляться в чащу и опасалась открытых мест. Не понимала, где кончается лес. Долго ли идти до дороги? Кому можно доверять, а кого следует опасаться? Самые близкие могли предать. Что говорить о людях вроде тех, что ограбили меня сегодня? Если бы знать заранее, к чему приведет то или иное слово, поступок или бездействие, скольких ошибок можно было бы избежать.

Каждый новый шаг давался все тяжелее. Я шла медленнее, чаще спотыкалась. Хотела есть и пить. Теперь вряд ли взяла бы хоть что-то из рук незнакомца, но голод становился все сильнее, притупляя бдительность. Корень, появившийся будто нарочно на моем пути, я не заметила. Зацепилась ногой, не удержала равновесие и покатилась вниз по склону. Зажмурилась. Ощутила каждую ветку, каждый камень. Когда падение прекратилось, я едва ли могла вздохнуть.

– Это что еще такое? – услышала грубоватый голос и обернулась.

– Дед, не иначе как духи шалят перед праздником! – пискнула девушка и спряталась за пожилого мужчину. – Поедем отсюда!