Северные колыбельные

Потерянное дитя

Дейенерис медленно шла навстречу зимнему шторму, оставляя позади сражающиеся армии, голоса, звон стали, горящие стрелы и факелы, рассекающие воздух. Дальше. Шаг за шагом. "Если оглянусь назад, я пропала", — проникал в мысли из далёкого прошлого её собственный шёпот. Гонимые ветром, легионы острых снежинок вились у ног, спиралями двигались вверх, заключая тело в призрачный белый кокон, царапали кожу, вплетались в серебряные косы. С каждым следующим шагом плен разрушался, не в силах сдержать Королеву, но непременно пытался вновь. Вспышки света за спиной тускнели, отголоски жестокой битвы оставались едва различимым эхом. Тревожный, предостерегающий вой лютоволка слился с гулом ветра, утонул в стенах бушующей вьюги. Призрак бросился вслед за ней, но тщетно — Дейенерис погружалась во тьму, а снег поспешно скрывал её следы, стелился по земле словно волны, разглаживающие песчаный берег у Драконьего камня.

Она остановилась. Глубину ледяного зарева пронзили голубые огни, приближаясь бесшумно и неумолимо. Всё содрогнулось. На землю будто сошла горная лавина. Порыв ветра от финального взмаха огромных крыльев высоко взметнул полы плаща за спиной Дейенерис. Оглушительный рёв чуждого живому миру существа заполнил пространство ночи. Превозмогая оцепенение, страх, осознавая риски, Дейенерис протянула к нему руку. Но он больше не склонялся перед ней.

— Дрогон! — позвала она, подступая ближе.

Дракон встал на дыбы, выгнул шею, готовясь обрушить свой гнев. Взгляд Королевы был прикован к его телу: некогда угольно-чёрную чешую теперь покрывала ледяная броня, тут и там по-прежнему торчали обломки поразивших его копий. Скованная ужасом, она отказывалась верить в то, во что его превратили. Инстинкт самосохранения затмевало желание спасти, успокоить своё дитя. Только как? Отчаяние свинцом разливалось по венам. Он не узнавал её. Когда Дрогон вновь припал к земле, из раскрытой пасти вместо огня вырвался лишь протяжный немой стон. Его голова так и застыла на уровне её лица, на расстоянии нескольких шагов. Она сняла перчатку с руки и снова потянулась к нему. В кристально-голубых глазах её дракона зияли бездонные пропасти. Нет, он больше не был её, отныне принадлежащий древнему Злу. Там, где когда-то зарождалось пламя самой жизни, теперь обитала пустота.

— Моё солнце и звёзды, — прошептала Дейенерис, утешая и прикасаясь кончиками дрожащих пальцев к иному созданию перед собой. Ледяная чешуя обжигала холодом, но она не отнимала руки, повторяя одни и те же слова. Дрогон не слышал и не понимал её, скаля острые как валирийская сталь клыки. Королева чувствовала, что время на исходе, это прощание не может длиться вечно. Подтверждая худшие опасения, высоко в небе, вспарывая снежную бурю, кружили две тени.

Дрогон отпрянул от неё, расправляя крылья. Он уже оттолкнулся от земли, когда с губ Дейенерис сорвался приговор.

— Dracarys! — огненные струи живых драконов поглотили Дрогона. Он упал так и не успев набрать высоту, навсегда исчезая в ярком смертельном пламени.

Ночь постепенно наполнялась звуками. Ветер больше не пытался сорвать с неё плащ, а снег — заметать следы. Он витал в воздухе, ложился на раскрытые ладони, но почему-то не таял. "Это вовсе не снег", — запоздало поняла Дейенерис и опустилась на колени. Поле вокруг неё покрывалось пеплом. Вторя её крику, где-то вдалеке пронзительно завыл Призрак.

Дейенерис стояла на вершине Стены, глядя в даль на бескрайние северные просторы: горы, замёрзшие озёра, укрытые пышным снежным одеялом леса. На востоке забрезжил рассвет, но в небе ещё сияли россыпи звёзд. Она не знала их имён. Всё здесь, от неба до земли было для неё новым и чужим, кроме, пожалуй, того, кто сейчас находился рядом и удерживал от нечаянного шага в никуда. Королева не страшилась ни высоты, ни зияющей в опасной близости пропасти, ни того, что ждало всякого, кто рискнёт достигнуть её глубины. Смерть шла за ней по пятам с самой колыбели, подстерегала за каждым углом, являлась во множестве лиц, забирала родных, близких друзей, а сегодня в финальной битве за всё живое на земле отняла у неё Дрогона. Душа Королевы разрывалась на части, сердце будто выскребли острым ножом, нутро изнывало от боли. Они одержали победу в войне, но её радость и триумф тонули в океане горечи от потери.

Джон не ошибся, найдя её здесь в одиночестве, но не сразу решился подойти. Наблюдал за ней, стоя поодаль. На правой руке Королевы не было перчатки, обнаженные пальцы сжимались в кулак, расслаблялись и снова сжимались, изо всех сил сдерживая внутренние переживания. В остальном она казалась неподвижной, только ветер играл в её волосах. Дейенерис смотрела вперёд с гордо поднятой головой. Что она видела? Что так её завораживало, когда она вдруг приблизилась к скользкому краю? Сноу не знал, но уже торопился сберечь.

— Осторожно, — она почувствовала мягкое прикосновение к плечу и медленно отступила назад. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять кто пришёл за ней. А быть может, она сама ждала его с самого начала. Необъяснимо и неосознанно.

Минутой ранее сомневавшийся в необходимости своего присутствия, Джон убедился в обратном, как только оказался рядом. Если где-то в мире и существовало его истинное место, то оно было рядом с ней. Особенно сейчас, когда по лицу Таргариен катились горячие слёзы, тело била мелкая дрожь.

— Ваше Величество, я сожалею о Вашей потере, — произнёс Сноу, согревая в своих ладонях её холодные пальцы. Она повернулась к нему и едва заметно кивнула, принимая соболезнования.

— Дейенерис, — она так устала от чинов и титулов, стоящих между ними. Они не имели значения. Больше нет. — Моё имя Дейенерис.

Сны Винтерфелла

Сегодня всё было иначе. Блёклые видения, каждую ночь наполняющие разум спящей Королевы, стали чётче, вспыхивали ярче, а после медленно растворялись, словно капли чернил в воде. Ей снова снился Винтерфелл: его заснеженные стены и крыши башен, развевающиеся на ветру гордые знамёна дома Старков, таинственная Богороща и клубящиеся облака пара над прудом, питаемым горячими источниками. Она видела замок как на ладони и в то же время присутствовала в каждом его уголке.

— Дейенерис, — сквозь снежную пелену доносился знакомый печальный голос. Он звал её с самой первой ночи, проведённой в замке, но Королеве никак не удавалось найти его обладательницу. — Дейенерис, — повторился настойчивый зов. Главный замковый двор был пуст, но в проёме распахнутых настежь дверей Таргариен теперь различала женский силуэт. Сгустившаяся тьма скрывала её лицо и плечи, но девушка протягивала руку, приглашая войти.

Подчиняясь незримой воле, Королева следовала за тенью, что вела её по лабиринтам коридоров и лестниц. Фитильки горящих свечей дрожали, их тени плясали на стенах. Стоило Дейенерис приблизиться, как они замирали и гасли. Дым лоскутными лентами обвивался вокруг тонких запястий Королевы, пытаясь задержать, предостеречь, но истина была слишком близка, чтобы бросать начатый путь. Бесшумно ступая по каменным плитам пола, Дейенерис узнала дверь покоев Сансы. Прислушавшись, можно было уловить тихие ноты играющей музыки и пение птиц.

— Идём же, — звала плывущая впереди фигура. Чуть дальше располагались покои Джона. Их покрытая морозным инеем дверь была приоткрыта. Через узкую щель лился матовый лунный свет. — Идём.

Призрачная девушка исчезла там, где заканчивался длинный коридор. Преодолев последнее расстояние, Дейенерис безошибочно узнала и не раздумывая вошла в отведённую ей комнату. Обстановка внутри не отличалась от той, что была наяву, только в воздухе витал тонкий аромат свежих цветов. Поверхность большого старинного зеркала, стоящего на столе, подёрнулась рябью, словно гладь озера, потревоженная нечаянным прикосновением. Королева села напротив, с интересом вглядываясь в отражение. Её светлые волосы постепенно темнели, наливались пышностью и чёрным блеском воронова крыла, менялись черты лица, осанка, одежда. И вот на Дейенерис уже смотрела незнакомка, чью голову венчал венок из голубых роз. Она была немного бледной. И очень, очень красивой. Настолько красивой, что эту красоту можно было бы развести в сотне женских лиц, и хватило бы на всех.

— Кто ты? — обратилась к ней Королева, боясь проснуться в любой момент.

— Я покажу тебе, — улыбнулась та. Поверхность зеркала заволокло туманом, а через несколько секунд взору Дейенерис открылся целый калейдоскоп событий, повествующий о жизни безымянной девушки. От детских лет, когда она проносилась по полям верхом на лошади, сражалась деревянным мечом сразу с тремя обступившими её мальчишками, сбегала в леса, чтобы забираться на самые высокие ветви деревьев:

— Вернись! Ты можешь разбиться!

— Тебе не остановить меня, Нед!

Комната наполнилась звонким призрачным смехом, шелестом сухой листвы под ногами бегущей девочки. Дейенерис видела как она упала на колени, споткнувшись о ветку. Смех затих, сменившись рычанием дикого зверя. Напротив неё, скалясь, стояла огромная серая волчица. В глазах ребёнка не было страха, только жажда новых открытий и неисчерпаемая смелость. Она улыбнулась. Волчица успокоилась, отступила назад, а после вовсе скрылась в зарослях северных кустарников.

— В её зрачках кружат своры бродячих псов, — презрительно шептались юные леди в расшитых золотом шёлковых платьях, когда уже повзрослевшая девочка из леса проходила мимо, приковывая к себе взгляды мужчин. Ею восхищались, ей подражали, называли Королевой любви и красоты, дарили цветы, но хранила она лишь один — зимнюю розу, подаренную принцем, чьё лицо казалось Дейенерис чужим и одновременно до боли знакомым.

— То, что ты ищешь, спрятано в месте божественной красоты, чтобы не было найдено Врагом, мечтающим его уничтожить. Иди на Восток, а потом на Север...

Пара кружилась в танце в вихре искр и голубых лепестков. Последние были повсюду, ложились на плечи Дейенерис, укрывали белые простыни расправленной постели за её спиной. Когда Королева вновь обратилась к зеркалу, темноволосая девушка держала в руке маленький круглый кулон — герб дома Таргариенов.

— Возьми, — просила она. — Спаси его и сохрани.

Дейенерис приняла кулон. Не под стать своим размерам он был тяжёл и раскалён до бела. Ещё мгновение, кулон вспыхнул в её ладони. Не обжигая, яркое пламя ласкало пальцы, пока не начало угасать, растекаясь по коже чем-то тёмным и вязким. Вопросительный взгляд Королевы метнулся в сторону зеркала.

— Пламя и кровь...

Страх сковал её лёгкие. Она видела неподвижно лежащего на спине Джона. В распахнутых глазах больше не теплилась жизнь, не отражались звёзды. Снег жадно впитывал сочащуюся из его многочисленных ран горячую кровь. Она же была и на руках Королевы.

— Спаси его... — молил бесплотный печальный голос.

— Джон! — Дейенерис тянулась к нему всем своим существом, но тело её оставалось в пределах наполняющейся холодом комнаты. Прошлое, настоящее и будущее сплетались воедино. Она понимала, что происходящее всего лишь сон, видение, но непрошеные слёзы были настоящими, её чувства были настоящими. — Вернись, вернись ко мне, Джон!