Sex под запретом

=1=

- Опачки! Смотри, Ярый, кто тут у нас, – развязанный голос, заставляет плотнее вжаться в стенку. Рассчитывать на то, что меня пропустят, не стоит.

Предложить им сиги?

Идея получает дизлайк. Я не курю.

- Опца, куда?! – верзила дёргает за шиворот, когда пытаюсь проскочить в зазор между тремя бандюганами.

Запахиваю куртку плотнее, в надежде, что они не заметят камеру, стоимостью сто тысяч. Кормилицу – поилицу и основной источник заработка.

- Парни, вы конечно классные, но я спешу, – говорю и отступаю назад под фонарь. Надеюсь, оверсайз и очки с искусственными стёклами , дадут толстый намёк, что я стрёмная. Осталось только их в этом убедить. Ну и бежать.

Бежать – лучше всего.

Высокий, к которому обращались Ярый, просекает, что я собираюсь дёрнуть за угол. Становится за спину, засунув руки в карман чёрных корги.

Куртка цвета хаки топорщится от обилия карманов, а длинный шрам над левой бровью говорит о том, что в эти карманы меня и расфасуют, предварительно измельчив.

- А, если мы такие, классные, куда спешить, – грамотно и логично, но мне блин нифига не легче. И где, в вышесказанном, говорится, что я искала приключений на свою задницу?

- Мама волнуется, – селективно определяю, что это самое подходящее. Скажу про невыключенный утюг, они предложат его проверить, а заодно отнести плазму в ремонт. Без возврата.

Мама – то как раз пребывает в неведении, где поздним вечером болтается её дочь – перспективная студентка факультета журналистики.

Они с папой уже год как перебрались за город. В большой деревенский дом, доставшийся от бабушки. Оставили квартиру мне и моей закадычной подруге детства - Светке.

Случись что, Светка меня до завтра не хватится, отмечая день рождения другой нашей не общей подруги. Засада полнейшая.

- О! Мама – святая женщина. Ее нельзя волновать. Отпустим ? – от вопроса несёт подвохом, а от Ярого перегаром. Тут я должна расслабиться, типа мы побратались, обсудив матерей. Отпускать никто и не собирается. Ясно, как белый день.

- Отпустим, только пусть сначала заплатит, – это уже ближе к сути.

- Эм..вот, – достаю из кармана смятую пятисотку.

****************************

Приветствую всех в своей новиночке. Не жалейте коммов и лайков. А впереди у нас любовный четырехугольник и секретики на каждом шагу 💗💗💗

=2=

Больше-то и нет. Хорошо, хоть аванс, за фотосессию нюдс, с участием неверного бизнесмена, дома оставила.

Подработка с душком, но ради статьи о коррумпированной ячейке пойду на многое.

А как ещё выжить бедной студентке?

Не листовки же раздавать, вырядившись в ростовую куклу.

Это я также делаю время от времени, когда потрачу всю стипендию на новую линзу для камеры.

- Норм? – спрашивает Ярый. Хрустит купюрой, проверяя на свет.

- Не норм, – поддакивают двое других и блокируют меня спереди. Билет на выход оказался палёным, как те, что покупаешь с мутного сайта вместе с охапкой вредоносных программ.

От резких интонаций подскакиваю и натягиваю куртку так, что она скоро треснет по швам.

- Парни, правда, больше ничего нет, – пискнув, стучу зубами, как сосулька на морозе о парапет.

- А если проверим? – наступают, оттесняют и загоняют в тупик.

Ярый хватает за шею и приставляет нож. Брыкаюсь и целюсь куда попало, лишь бы не дать тем двоим, ухватить за ноги.

Волокут меня в сторону забора. За ним безлюдный пустырь. Понимаю, что нужно сделать все невозможное, либо они втроём нагнут, и как звать не спросят.

- Эй, гопота!! А, ну-ка, отвалите от девушки, – басистый окрик отвлекает подонков. Бросив меня, переключаются.

- Хуясики – карасики, какой тут бугимен нарисовался. Коба, девку держи, а мы с бессмертным перетрём правила в нашем дворе , – рявкает Ярый. Он за главаря шайки –лейки.

Отползаю назад, когда самый мелкий утырок начинает приближаться. Нащупываю обломок кирпича. Замахнувшись, пуляю в него и промахиваюсь.

Куртка от резких движений распахивается. Глаза Кобы сверкают в темноте жаждой наживы.

Лучше бы он мои сиськи увидел, хотя я их никому до этого не показывала. Невелика потеря. Я – то стрёмная, а камера нет.

- Пацаны, нам сегодня крупный куш подогнали, – орёт и тянет шнурок вместе с шеей.

Упёртой Бурёнкой проезжаю на попе около метра. В голове шумят гимны об утраченной в подворотне девственности.

Это не так страшно.

Камеру в покое оставь.

Там такие чёткие кадры.

И известная медийная личность. И его любовница из мэрии в пеньюаре оттенка недозрелой сливы, с которой они мутят финансовые схемы с откатами. Всё крупным планом и с качественным разрешением.

= 3 =

За что?

Я же была почти хорошей. Не грубила, уступала место пожилым людям в метро, хотя меня об этом никто не просил.

Мёртвой хваткой держусь за застёжку и локтем прикрываю объектив, что не разбить и не стряхнуть карту памяти.

- Отцепись, всё равно же заберу! – Коба даёт мне пощёчину. Голова под волной опалившего жжения и адской болью в челюсти отлетает назад, как и Коба сражённый точным ударом.

Ничего не вижу, и ещё меньше что-то понимаю, но меня настойчиво поднимают на ноги и прижимают к плечу. Сильному, мускулистому и такому надёжному. Очень осторожно поправляет поехавшую вбок шапку – бини. Сердце затрепыхалось подозрительно быстро. С усилием закачало кровь по ветвям сосудов. Голова пустеет, и я отъезжаю.

- Оп, - успевает подхватить, наливающееся немотой тело.

- Скажи, что – нибудь , - прошу спасителя. Нужен раздражающий фактор. Иначе мозг плавно утекает в тёмную пустоту.

- Самая сильная мышца в теле - это язык, – у него голос как воздух на горном хребте. Насыщенный, и вместе с тем разряжает.

- То есть, мне надо было зализать отморозков до смерти, – нахожу в себе силы поюморить.

Шмыгнув носом, кое - как отрываюсь. Не очень, наверно, удобно прижиматься к незнакомому парню, как к родному. Но он тёплый и как бы устойчивый, в отличие от меня.

Придержав за плечи, приводит шаткое равновесие в норму.

В это момент отсыхаю. Стою, ноги врозь, руки готовы к бою, а челюсть продвигается к пупку. У меня даже вновь голова закружилась.

Парень в спортивном костюме, со спортивной сумкой через плечо. Выглядит совсем не так, как будто минуту назад трёх мясистых громил расфигачил. Внушительно и улыбаясь с ямочками на щеках.

Если оценивать его привлекательность по десятибалльной шкале, то все двадцать.

- Можно было уболтать, - нарушает моё охренение.

= 4 =

Глаза не то. что навыкат, они рвутся из орбит. Два бравых бандоса лежат на земле. Ничком вниз и попой кверху. Третий звездоподобным образом изучает космос, с закрытыми глазами.

- Я вижу, как ты их уболтал.

- Убалтывать я не умею, а вот ушатать запросто. Амин, - представляется и протягивает ладонь для пожатия.

- Аминь было бы как раз в тему , – по-дурацки хихикаю. У меня прям любовь с первого нокаута.

Неловко помявшись, сомневаюсь – озвучивать ли так сразу прозвище.

Родители у меня большие выдумщики. Догадываюсь что при выборе имени, курили они не чабрец из вейпа, а что –то размягчающее мозг до степени плавленого сыра. Потому что никак иначе, как Филя – друзья меня не зовут. В сочетании с фамилией Борзая ( прошу не путать ударение), полный набор собачьей родословной. Мне бы ещё друга Степашку.

Филькина грамота, как вы думаете, сколько раз я слышала это выражение в школе, да и в институте. Причём не только от учеников, но и от двух третей педсостава.

Я пятёрочница и завсегдатай различных кружков. Соответственно, коллекцией грамот можно квартиру вместо обоев облепить.

Нет, мне совершенно не обидно.

Я привыкла.

- Офелия, – цепляюсь за его ладонь, задев сбитые костяшки. Липкая субстанция ложится на пальцы, а Амин шикает и отдёргивает, когда я крепким рукопожатием причиняю лёгкую боль.

- У тебя кровь!! – вскрикиваю в испуге и замечаю порез на тыльной стороне кисти. Обшарив себя по карманам, вынимаю носовой платок. Наспех завертев косынку.

Аккуратно и бережливо перематываю. И не смотрю. Меня тошнит от вида крови. И дурно. И страшно. Ещё страшней, чем было до этого.

- Это томатный сок, выжатый вон с того помидора, – подбадривает он, замечая, как у меня трясутся пальцы.

- Я живу здесь недалеко. Рану промоем и заклеим что ли… - как могу, сохраняю обаятельную улыбку и стараюсь не грохнуться в обморок от вида крови, пропитавшей тряпочку.

Интересно, если я сподоблюсь ляпнуться на землю, он донесёт на руках через два квартала. А вот и нет, и не потому, что не сможет. Адрес я не договорила.

Амин так и не отпускает мою руку, а я не решаюсь ее отнять. Выяснив немым диалогом направление, уверенно ведёт меня под арку между домов.

- Пойдём, принцесса Лия, раз приглашаешь, а то я робкий, стесняюсь напрашиваться – протягивает с загадочной ленцой.

Отработанный пикаперский приёмчик. Дай воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Всё это пропускаю мимо ушей. Внимая лишь единственное.

Лия – а что так можно было?

- Лия? – переспрашиваю, чисто поинтересоваться – не послышалось ли мне.

- Офелия – Лия, – Амин не шутит, сравнивая с киногероиней, когда я обычная серая масса. Он такой классный, и это нечестно. Встреться мы в другой ситуации, он бы не обратил внимания на вешалку в клетчатой рубашке и широких джинсах.

- Лия - она же, Принцесса – воин, - не понимаю, к чему ведет сей трактат. А главное, причём здесь – я.

Свожу брови к переносице от уменьшительно-ласкательного сокращения имени. В том - то и дело, что ласкательное. Ласкает мой девчачий слух так, что бабочки юзают по рёбрам, как массажёр с колючками для развития мелкой моторики. С моторикой всё очень плохо. Так же как и с мимикой. Монобровь - ни в какие века не актуальна.

- Из звёздных войн, – ухмыльнулся и замкнул круг из тавтологий, - Мда, каламбур. Просто Офелия, это для заумных душнил.

А вот и он. Парень, которому до разноцветного фонаря красивые внутри и непримечательные снаружи девушки.

А я кто по его мнению?

Я и есть, та самая душнила, заучка и заноза в заднице, по словам некоторых знакомых.

Признаваться Амину мне не хочется. Ни сколечко, вот ни капельки. Он классный и мы идем ко мне домой. Это единственное, что я способна осмыслить.

А ещё. как работает его сильная мышца, попав в тесное пространство.

Просто любопытно, французским поцелуем он тоже владеет в совершенстве?

=5 =

Оставив Амина на кухне, спешу в ванную. Переживаю, не воспалилась ли рана за те десять минут, что мы шли к дому. Сепсис - это страшная штука, наткнулась однажды на картинку в интернете, до сих пор каждый мелкий порез заливаю хлоргексидином , пока кожа не начнёт шелушиться.

Глянув по - быстрому в зеркало, ужасаюсь и удивляюсь, как Амин не сбежал, едва зажглась лампочка в подъезде. Прыскаю в кулак.

Глянь на меня те бандиты, сейчас в страхе уносили бы ноги. Лицо перепачкано, от руки Кобы - левая половина скулы залита бордовыми пятнами.

Волосы под шапкой сбились в пшеничный кудель, будто их до этого, как спагетти, наворачивали на огромную вилку.

Брызгаю увлажняющим спреем. Мелкие кудри растягиваются и прыгают вверх тугими колечками.

Еще час назад меня совсем не волновало, что выгляжу как овечка Долли. И Долли уже лет десять не ходила стричься. Не пользовалась тушью, хайлайтером и всем прочим. Увлажняя лицо на ночь детским кремом с ромашкой.

Очень жаль, что нужный многим девушкам девайс - паранджа, не прижился у нас. Встал с утра, патчи под опухшие веки наложил, а на остальное можно не обращать внимания.

Глаза в отличие от всего у меня более - менее сносные. Глубокие серые. Как говорит Света – с поволокой. Нос вроде тоже ничего, без вот этой вот картофельной плямбы. Да и кожа чистая, без расширенных пор.

Пощелкав пальцами пред лицом, привожу себя в чувство.

Ну что я, в самом деле, красавчиков и качков не насмотрелась в универе. Орловский, например, приятным собеседником назвать его сложно, но отрицать тот факт, что он красив до безобразия — совесть не позволяет. К тому же еще тупой, но щедрый, всегда хорошо платит за курсовые.

Стою тут. Воображаю. А на самом деле Амин окажется, не так хорош, внешне я имею в виду.

- Все прекрасно! Главное, не забывай, улыбаемся и машем. Машем и улыбаемся, - головой, конечно, потому, что если я буду всё время махать рукой, то Амин сочтёт, что у меня психическое отклонение. На пару с несходящей улыбкой, так и вовсе – хронический диагноз.

- Ты с кем –то разговариваешь ?

Амин входит и блин блинский, он уже без спортивной куртки, в чёрной майке – алкоголичке. Мышцы у него не рыхлая плоскость бледных равнин, а бронзовые валуны, иссечённые полосками мелких сухожилий. Пальцы так и тянутся очертить географические рамки этого рельефа. С такими банками противопоказано носить открытые майки, залитые слюнями улицы, вряд ли улучшит показатели города.

Хорош. И даже слишком. Шансов устоять совсем никаких.

Пелена с глаз падает, и я вижу перед собой мужчину во всех смыслах. То есть парня. С такого ракурса на мужскую половину я еще не смотрела. Он не просто классный – он офигенный. И мне здесь ловить нечего.

Если раньше я считала себя супер уникальной и доказывала всем, что ни в жизнь не поведусь на ярко выраженный маскулинный набор. То вот в сию секунду готова, признать, что мозг парню, при наличии такой внешности, иметь не обязательно. И всякие там байки, мол, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. Сами обезьяны и придумали, чтобы замедлить эволюцию.

Ему я, возможно, прощу неправильное произношение слова «звонит». Хотя это не так уж и принципиально .

Мне же вопрос задали.

- Тебе послышалось, – поворачиваюсь к шкафчику. Сквозь телевизионную рябь перед глазами , почти вслепую отыскиваю пузырёк – Вот. Наверно лучше над раковиной – интересуюсь под пристальный взгляд брюнета.

Ставлю на краешек, а сама отскакиваю и почти падаю, запнувшись об санфаянсовый трон. Амин ловит одной рукой за талию. Ловко вывернув, прижимает к груди и к раковине одновременно.

- Солнце моё, я не кусаюсь – бросает небрежно.

У меня теплеет в груди и от "солнце", и от "моё".

Так, меня, кажется, понесло.

- Этого я не знаю, кусаешься ты или нет, – бормочу в область лямки у него на плече.

- Ты такая.. – он растягивает губы в улыбке.

Смотрю в его агатовые глаза и тоже улыбаюсь. Пялимся друг на друга целую вечность.

- Какая? – спрашиваю тихо и неуверенно.

= 6 =

Дожидаюсь, что Амин скажет, совершенно не дыша. Сердце бабахает в груди. Слишком часто и громко. Он наверно слышит. И видит, как моя грудь колышется под рубашкой, потому что именно туда, кладёт свою руку.

Всё прилично. Никакого хамства, но у меня слабеют ноги.

- Ещё не определился. Присматриваюсь, - очень выразительно съезжает взглядом вниз по моему телу и снова вверх. Снова прилично.

Ай-яй! С чего –то вдруг мне хочется, чтобы всё перестало быть, таким приличным. Знакомы мы всего ничего, а я уже…

Чьееерт!

Это, кажется, оно. Дикое, дикое желание.

- Твоя рука..её надо, - опускаю глаза и суечусь. Неловкость случится, если он заметит вовремя или не вовремя проснувшееся возбуждение.

Блин. Я строю ему глазки и не знаю, как прекратить улыбаться.

Разматываю повязку, и тошнота ползет вверх по горлу. Не то чтобы сильно жутко, но запёкшаяся кровь, конкретно вырубает из сети. Задача мне не по силам.

- Так приятно, когда о тебе заботится красивая девушка.

У меня откровенный шок.

Парень, проснись!!

Я не фитоняша. И не блогерша миллионник.

Амин через зеркало наблюдает за мной. Что могу сказать , у него проблемы со зрением. Потому что он смотрит на меня как на всех вышеперечисленных. Я передумала, пусть дальше остаётся в неведении и смотрит на меня вот так.

- Тогда я выйду, чтоб вам не мешать, – бодро выскальзываю и спешу за дверь.

- Эй! Тут человек кровью истекает, – притворно возмущается Амин.

- Положу три ложки сахара в чай, и гемоглобин придёт в норму, – кричу, добегая до кухни.

Ставлю чайник и не могу отделаться от ощущения, что все это происходит не со мной. Половая привлекательность решила совершить крутой вираж и резко подскочила на диаграмме вверх. Пора бы уже.

- Есть что – нибудь холодное?

- Имбирный шейк подойдёт? - звучу бодро, игнорируя жуткую тахикардию. А вот полыхающие нездоровым румянцем щёки не скроешь.

- Да, без разницы. - Амин подходит, забирая у меня из рук бутылку. Потом происходит самая странная вещь за сегодня. Он прикладывает холодную нольпятку к тому месту, где красуется пощёчина Кобы.

- Чтоб синяка завтра не было, - поясняет.

Рука гуляет по спине. Наши бёдра соталкиваются, рождая дрожь во всём теле.

- Спасибо, - тихо и еле слышно.

- Что у тебя за духи? – приглушенно, вкрадчиво.

- Я ими не пользуюсь, - по крайней мере, сегодня перед выходом не успела. Честно говоря, и не подумала что надо, но это как обычно. Выйдешь в магазин, не приведя себя в порядок, встретишь того самого.

Дар речи в ауте. Стою и бестолково таращусь на парня своей влажной мечты.

- Кожа нежная и ты такая.., - шепчет с хрустящими нотами. По ощущениям у меня на языке плавится трескучая карамель. Я сахарная вата. Перед глазами стоит самый сладкий леденец, в лице А-МИ-НА.

- Какая? – интересуюсь снова и догадываюсь, что сейчас что-то будет.

И он целует. Я явственно ощущаю треск. На мне трещит вся скорлупа и изнутри вываливается что-то мяконькое.

Амин целует так глубоко и языком внутри всё обжигает, что не остаётся ничего другого, как повторять за ним, чтоб не спалиться.

Тело заливает жидким током. Никогда не думала, что поцелуй может вскружить голову. Собственно, это не литературный приём. Голова и правда кружится.

Губы у него напористые , но в меру.

- Ты охеренная, Солнце, – окрыляет густым признанием, перед тем как поглотить самым потрясным, что я вообще испытывала.

Расстегнув две верхних пуговицы, стаскивает мою рубашку через голову. Несёт на руках и усаживает на подоконник.

Мне бы за что-то ухватиться, но из всего лишь крепкая шея Амина. Невнятно мявкаю, а он терзает мои полураскрытые губы, перед тем как протаранить языком. Штурмует и заряжает. Целуемся бесконтрольно. Одержимо.

Это кайф! Улёт!

Глубоко. Доля секунды отдышаться и снова. Снова. Снова. Поцелуй. Передышка. Затем ещё три.

Амин проявляет некое собственничество, крепко стискивая мою талию. Французы обзавидуются и им далеко от умения Амина, языком высекать из меня искры. Это не просто поцелуй, а оральный секс.

Он меня хочет - уверенно. Или. Он меня хочет? - под вопросом. Неопытна я в таких делах, чтобы как-то определить.

Спускаю руки. Проверяю. Каменный аргумент под его трико убеждает, что хочет он меня не слабо. Я же охереная Солнце. И, как Солнце - проявляю инициативу. Трогаю его член, Амин сдавленно и грубо стонет в губы. Я так понимаю, что всё отлично и можно двигаться дальше. Касаюсь резинки на штанах, но Амин резко отстраняет мою руку.

- Солнце, стой, – бьёт горячим дыханием и пульсом у виска, прислонив моё лицо к шее. - У меня ничего с собой нет, – мой неморгающий вид оставляет желать лучшего, - Я про презики, - добавляет, после моего затянувшегося молчания.

=7=

- У нас большая проблема, - выдыхает Амин глухо, кончиком носа натираясь о мою щеку.

- Какая? – не совладав с голосом, вываливаю наружу простуженные интонации. Все мои органы чудят, как будто я болею всем и сразу. Лихорадка бьёт вдоль всего тела до самых колен.

- Не могу оторвать от тебя руки, - смеётся, пустив горячую струю выдоха мне в лицо, и от его свежего дыхания, ко всему прочему на меня обрушивается дрожь.

Я также не могу оторвать от него ни рук, ни взгляда. Забравшись под майку, очерчиваю кубики на его прессе. С ума сойти, их восемь. Прокаченные. Гладкие. Тугие. Он как прогретая солнцем скала. Думаю о его сладких французских поцелуях и…

Сама жмусь к его губам, а его рот застывает над моим.

- Филя, почему у нас дверь открыта. Чьи кроссовки тут стоят, - бойкий Светкин выкрик из коридора, как ведро ледяной воды падает мне на голову. Смысл ею сказанного обрабатываю не сразу, переживая раздражение от неслучившегося поцелуя.

Можно ли в одну секунду возненавидеть подругу, с которой неразлучны с восьми лет ? Легко.

И я, не такая уж святоша, чтобы не пожелать ей кучу мелких неприятностей. Стрелку на чулках. Платье, залитое коктейлем, желательно цвета детской неожиданности. Жвачка в её ухоженных блондинистых патлах с розовыми концами.

Значит, лютой зимой, когда я нечаянно заперлась на балконе в одних тапках. Светка целый час проторчала у соседки и не спешила осчастливить своим появлением. В итоге я два месяца провалялась с двухсторонней пневмонией.

А почему бы именно в этот вечер, не заявиться как снег на голову, и не сорвать мне свидание.

Ее громогласное – Филя!! – удар под дых. Как я раньше не замечала, что это напрочь убивает женственный магнетизм. Это как таракана прихлопнуть тапком. Бац! и я теряю: Воинственный настрой - Лии. Соблазнительный флёр - Солнца. Сексуальную раскрепощённость и охренительность. Если это не та охренительность, отвечающая за неудобство, потому что мне ужасно неловко перед Амином.

А ведь мы так и не дошли до развратных трусов. К слову сказать, именно они на мне надеты. Красный атлас, с призывным чёрным бантиком на попке, так и останется, не тронут, по вине Светки.

Зачем я их ношу, если показывать некому? А затем. Красный приносит удачу на экзамене, и в разных, сомнительного рода, ситуациях. Ситуация есть. Вот с удачей, я бы поспорила.

Амин не убирает рук, нежно покусывая кромку ушка. Я замираю и забываю, как работать ртом, для такого жизненно необходимого процесса - дыхание. Какое счастье, он только что, определил мою эрогенную зону.

- Нас прервали на самом интересном, – голос патокой вливается в уши, и я таю.

О, да . На мне столько всего интересного. Можно ещё шейку лизнуть.

Ау!

Амин читает мысли? Ого! Телепаты мне ещё не попадались. Его язык всей шероховатой поверхностью проходится по чувствительной коже. Кажется, еще одна зона обнаружена.

Лайк!

Как можно грациознее изгибаюсь и становлюсь развратной, как и мои трусы. Эдакая глина, из которой лепи что хочешь. Амин взбудоражено распускает потоки воздуха на мой висок

- Солнце, я на полчаса отлучусь. К «чаю» кое – что прикуплю в аптеке. А ты пока избавься от соседки, - какой коварный. А я близка к тому, чтоб согласиться. Тело ноет, и я вместе с ним.

Падаю лбом на плечо Амина, скрывая обуревающие эмоции. Он ждёт ответа. Ёжусь и предвкушаю очередное фиаско на любовном фронте. Я, можно сказать, только начала раскрывать чакры.

А тут..

Все чакры разом и перекрыли.

И все.

Вспоминаю, что в коридоре топчется Светка.

С минуты на минуту грядет разоблачение. Нет, чтобы окликнуть обычным дружеским – кудряшка, и то было бы презентабельней.

Филя, блин.

Гав – гав тебе и никаких «Уси – пуси» и «Что случилось Светулик». Догадываюсь, что поссорилась со своим Лексом. То есть с Орловским. У них что-то вроде свободных отношений. Он позиционирует себя как полиамор. Светке, само – собой, это не нравится, и она держит его на расстоянии. По – русски - не даёт.

Так, действуем на раз, два.

Раз - отрываем руки от широких плеч. Очень сложная задача притом, что тебя пристально изучают. Как под микроскопом. Обнимают и не выпускают, возбуждающе – прикольно пересчитывая позвонки.

Что же ты делаешь маг и чародей. Теряю все связующие нити и наслаждаюсь. Амин чертыхается и выводит из погружения. Лия, миленькая, ну, соберись.

Два - соскакиваю и второпях надеваю рубашку не той стороной. Амин не догоняет, что я за птица – дивная. Ощупывает взглядом с ног до головы. Надо бы произнести пламенную речь, но я стесняюсь. Оратор рыдает, забившись глубоко внутри. Комок растерянности обязательно сморозит глупость.

Сдуру хватаю бутылку и делаю большой глоток газировки. Пузыри попадают не в то горло. Давлюсь и роняю крышку. Наперебой с лающим кашлем, нагибаюсь, чтобы её поднять.

- Филя?!! – снова голос подруги режет пространство. Ты ещё раз пять повтори, а то он с первого не расслышал. Со слезами завинчиваю крышку.

= 8 =

- Ой, не могу. Я на тебя во страничках подписана. Ты лучший, Амин… – блонда верещит с озорным кумаром. Выписывает ртом восхищённые «о».

Мне едва удаётся смешок сдержать. Тоже мне новость. Будто не вижу, как вы мне каждый день, с утра до вечера «телегу» посланиями обсыкаете. Подписываю листовку и не спускаю внимания с милой зайки. При этом чувствую себя дураком с Пизанской башней в штанах.

Клоуном –заебашкой не респект притворяться. Изображаю лицом кирпич. Решительно прохожу и цепляю свою Лийку за руку. Малышка рядом так очаровательно теряется от моей настойчивости.

Вторая меня мало волнует. Не хочу тешить самолюбие фанатки лишним вниманием.

- А вы куда..Филь?!! А я? — не в пример Лии, капризно дует губы.

- Лия, – машинально поправляю розовую, пока кудрявую выставляю в коридор, - За нами не ходи, чаю вон попей , – тут же предупреждаю и на чистом игноре отворачиваюсь. Дверь в кухню прикрываю и подпираю собой.

Тот, кто придумал спортивный детокс, однозначно был импотентом и книжным червем.

Натуральные продукты без химических добавок. Тренировки и ограничить секс. «Исключить его полностью» - поправка от тренера. Ему с какого-то озарения пришло в голову улучшить мою спортивную форму. Зачем её улучшать, если и так придраться не к чему.

С питанием никаких препятствий. ГМО со школы не употребляю по идейным соображениям. Я свой организм уважаю, чтобы травить всякой химозой и жиром.

Секс. Секс — это святое.

Секс у меня графиком. На завтрак, обед и ужин вместе с протеином. А тут двухнедельный детокс и воздержание. Может быть, поэтому, слегка форсирую события.

После трени домой собирался. Никаких нарушений не планировал. Теперь планы поменялись. Это тренеру полтинник, а мне двадцать три. Лишить секса, это как рыбе перекрыть кислород. Дышать жизненно важно. Трахаться я люблю. Лия мне нравится, а воздержание – нет. Проще простого убрать лишнее в этом пазле.

Но Лия вроде и сама не против, не слишком понимаю, чего мнется.

Хорошая девушка. Скромная, но не зажатая. Что-то она во мне зацепила. Маленькая, хрупкая . С хлопающими ресничками и глазами озёрцами. С такими интересно, по одежде видно, что голова не стразами забита. С такими встречаются, и целки лишают после пяти свиданий со всеми вытекающими. Цветы на покрывале. Романтичная гостишка. Но здесь уже по всем повадками кто-то до меня постарался. Количественные замуты я на раз-два выкупаю. Не первый, так второй. В этом виде спорта тоже, в общем-то, неплохой показатель. Я девчонок не обижаю, удовольствие всегда обоюдно. Если не хочет, в принципе не уламываю. Пафосно прозвучит, но таких не было.

А чего она ждала? Сама же раздразнила.

Что я девушек не знаю. Мне не показалось, что она меня клеит. То во дворе якобы невзначай всей фигуркой прилегла. В ванной сигналами закидала, только слепой не заметит. Улыбочки. Переглядки. Трону не нарочно. Все это подготовка почвы.

- У тебя полчаса, Солнце. Договорились? – прячу непослушную прядку ей за ушко. Еще пару короночек применяю. Пока глазами восхищение и уникальность подтверждаю, на пояснице волны пальцами выписываю. Подмечаю, как дыхание учащается. Грудки над распахнутой рубашкой бурно подскакивают. Ясен перец, слизываю обзор нижним углом зрения.

- Мы ни о чем не договаривались, – возмущается очень даже искренне.

- Да?! – вместе с вопросом ее к стене придавливаю, – Что –то, Солнце, я тебя не пойму.

Тут, ясноглазая, прям откровенно злиться начинает. Из нее недотрога под вуалью добродетели воочию является. А ничего, что две минуты назад, она мой член наяривала. Притом, что мои руки дальше талии ни разу не гульнули. Так что, паинька тут я.

- Ты что думаешь, спас и проводил, так и спать уложат. Слышал такое слово Н-Е-Т . Нет и еще раз нет. Повторить? – кривляется зараза, растягивая буквы. Я перед ней как микроорганизм, не наделённый разумом. Ну неприятно, да, когда тебя с недалёким в одну ступень ровняют.

- Стрелки не переводи. Ты первая начала, – включаю самооборону.

- Вот это новости. А кто ко мне целоваться полез. Я, может, и не хотела, но Амина Кострова не интересуют такие мелочи, — с мощным душниловским выражением высказывается задиристая коза, что меня, как на ринге подстёгивает бойцовским азартом. И плевать, что мы говорим об одном и том же человеке. Обо мне. И в третьем лице. А я и вторым – то никогда не был. Всегда Number one.

- Солнце моё, кому ты лечишь. Если бы подружка не заявилась, ты бы мне там..на подоконнике дала.

- Да! Амину бы дала. А Кострову не дам.

Это мы ещё посмотрим. Дашь как миленькая. И Амину. И Кострову. А потом сразу обоим.

Чувствую, как из её язвительного ротика тёплый воздух выскальзывает. Губы бантиком приоткрываются и снова смыкаются в рассерженной линии. Я же не святой в одно рыло возбуждением маяться. С нахрапа затылок сжимаю и дёргаю на себя. Впиваюсь в нежную мякоть и лишаю всех возможностей отстраниться, зажав её кулачки своей грудью.

На позитиве качаю. Потому как Лийка мяукает и свой сладкий язычок мне в рот запускает. От неё пахнет чем-то заебато простым, что и аромат кожи не перебивается. Травкой, ветром, чистой неиспорченной девочкой.

= 9 =

Никогда раньше пары в университете не длились так долго.

Нет, они закончились, как обычно, вовремя и по расписанию. Мы так же, как обычно, идём с Василисой Ирискиной домой. Опять же, обычным маршрутом, который я и с закрытыми глазами пройду без помех. К счастью, это и спасает от расспросов, по поводу моей заторможенности.

Пока она покупает мороженое, я отстранённым взглядом блуждаю по проспекту.

Кто бы мог подумать, что вчерашний вечер окажется таким… Таким..

Необычным.

Амин очень быстро ушёл. Эффектно хлопнул дверью и по – английски не попрощавшись. Оставил мне, разгребать последствия своего эпичного посещения.

Светка, посчитав, что лучшие подруги так подло не поступают, устроила мне бойкот. Лишив своего драгоценного общения. Не очень и хотелось, выслушивать претензии в свой адрес.

Не права я оказалась, во многом. Не представила её Амину – это раз. Уединилась с Амином на добрых сорок минут – это два.

Вот врёт же. Мы целовались от силы десять минут. И не только.. Но она же этого не знает, иначе бы точно убила из ревности. Впервые видела её в состоянии одичавшей фанатки.

Ничего удивительного. Это же сам Костров. Из-за него девушки ссорятся, дерутся и проклинают друг друга. Онлайн по фото, либо лично. Поразмыслив, прихожу к выводу, что оба варианта имеют место быть.

Не такие, как я. Конечно же, нет. Делать подобную дурость из-за тестостероновой глыбы. Вот ещё. Сексуален лишь мозг, да и то, когда он не в штанах.

Костров. Пфь!!

У него наверно пунктик - пришёл, взял, что посчитал нужным, а после, хоть трава не расти.

Была бы я из тех девушек, не будем показывать пальцем на Светку. Всё же парень не повод, лишаться многолетней дружбы. Если бы ещё ради Амина, того, кто спас, утешил, да и в целом вёл себя уважительно, тогда возможно.

Костров, таких жертв недостоин. У него в день, похожих на Светулика по пять штук. Её я категорически не поддерживаю, конкретно в этом вопросе. Касательно Амина. То есть, Кострова.

Амин — это слишком доверительно.

И Амин — мне всё ещё нравится, а Костров вызывает, совершено противоположные эмоции.

Так вот, о чём я. Я..я крепкий орешек. Этого достаточно. Думаю, двуликий Костров Амин понял, что я равнодушна к упругим мышцам. И пусть они восхитительным образом перекатываются под пальцами, пружинят . Увлекают рассматривать плавные изгибы, переливающиеся бронзой. Мне такое вообще не нравится, не отталкивает но…

Блин, кому я вру..

- Думаю, тех плакатов, что есть, нам не хватит, - Вася очень неожиданно врывается в диалог между мной и чёртовым Амином. Столько хотела ему высказать и теперь всё остаётся внутри, прижатое духом противоречий.

Мороженое с палочки от неожиданности падает и белым пятном расползается на любимом бирюзовом джемпере. Я и не заметила, как оно очутилось в руках и подтаяло.

Благо, что Вася сняла обёртку, а то так бы и насасывала бумажку под изумлённый взгляд одногруппницы.

Капля пломбира стекает, и я снова забываюсь.

Там еще одна глава. Листаем дальше=>

= 10 =

Память, не особо — то уместно, подбрасывает ощущение твёрдого древка, обтянутого нежнейшим велюром. Интимной мужской детали, очень приятно вздрагивающей, пульсирующей, пылающей и обжигающей кожу ладони.

Мне даже приходится потереть её о карман на брюках, чтобы ослабить, нарисовавшееся влечение к детородному органу, сами знаете кого. Того, кого ни при каких обстоятельствах, держать за этот орган не следует.

Как выражается Орловский — Болт.

Гайку, подходящую ему по размерам, не очень себе представляю. Но, я — то теоретик в этой области. А практики утверждают, чем больше — тем лучше.

Какая мне разница, спать с Костровым я не собираюсь и точка. С Амином бы..

Ну, да. Было бы неплохо, попрощаться с девственностью. В наше – то время оставаться таковой в двадцать один, по крайней мере – неприлично.

-Я долго салфетку буду держать, — не замечала раньше, что у Ирискиной до жути неприятный голос. Прям как у бабули в пенсионном фонде. Скрипучий и надоедливый.

Требует от меня чего-то.

Ответ кажется, а на какой вопрос?

Вопрос, конечно же, пропустила мимо ушей.

Беру. Возюкаю влажной салфеткой, очищая нити хлопка, вывязанные в замысловатые косы и шишечки, попутно леплю из кашицы в голове что-то, относительно, оформленное. Мысль, не связанную с Амином.

- Думаешь, не хватит? Тогда за шоколадку у методистов ещё пару распечатаем, — отвечаю невпопад, уже позабыв, о чём мы беседовали.

Несуразица с бровями Васьки, одновременно смешит и пугает. Они ползут выше, потом ещё, пока не застывают под густой темно-русой чёлкой минут на пять.

Вот, здесь до меня доходит, что я ляпнула . За акцию протеста возле мэрии по головке не погладят. Но на то мы и журналисты, чтоб по шапке получать. За правду всегда бьют. Надо привыкать.

- Филь, ты чего? Не забыла, где именно мы пикет устраиваем. Да они нам эту шоколадку.. По долькам.. Каждому… индивидуально и ректально пропишут. Ежедневно. Пожизненно. Мы именно для этого костюмы в инете заказывали. Чтобы никто не узнал, что мы — это мы, — понизив голос до самого нижнего деления громкости, с настороженным, шпионским видом поглядывает по сторонам.

- А, ну да. Сами дорисуем.

- Вот-вот, причём в скором темпе. Всего два дня осталось. С фотографиями как дела обстоят? Статью про депутата Нелли Кострову тем же днём пустим?

- Фото как фото. Статья написана. Борзый Фил никого не оставил в тени, — к ноутбуку вчера я даже не притрагивалась. По очевидным причинам.

Писать гадости про маму того, кто щедро поделился своим потомством. Ну как бы, не по-христиански.

Успею, ещё целых два дня в запасе. И ночи. Да и в целом, свободного времени уйма.

- Ееее!!!! Покажем чинушам, на что способен журФАК!!! – Васька возбуждается не на шутку, выворачивая пред моим носом средний палец.

Теперь оглядываюсь я, чтобы никто не заметил , как две особы, ботанической наружности, обмениваются не слишком культурными жестами. Я, в свою очередь, тычу ей «козу.»

Подходим к перекрёстку, и на нём, наши пути расходятся. Мысленно пинаю себя, тем самым прекращаю по кругу перематывать события вечера. Примерно до угла. Именно настолько хватает моей мотивации.

Из-за поворота открывается вид, противоречащий всем потугам – позабыть и не придавать значения.

Чёрная иномарка, явно не из дешёвых. Капот измалёван аэрографией. Пламя, то бишь костёр. С логикой, слава богу, у меня всё в порядке. Так что, водитель, вальяжно обосновавшийся у двери, воспринят без головокружений. Ну не совсем, но твёрдой и уверенной походке, это никак не мешает.

Ослепительная улыбка. Он отталкивается от машины, замечая меня. Руки суёт в петли чёрных джинсов, натягивая и без того, плотно сидящую в бёдрах, ткань.

- Привет, Солнце. Решил, что вчера мы не с того начали.

= 11 =

Амин достаёт из салона, обёрнутый розовым крафтом, букет пушистых белых мишек.

Вы только подумайте.

Мишки.

Сейчас достанет из машины пакет с раскраской и цветные карандаши. А лучше мелки, мы ими на асфальте радугу нарисуем, а потом, взявшись за руки, поскачем по лужам.

Трогательно. Мило. Костров. Неа, они не сходятся в одно предложение.

Хотелось бы фыркнуть. Фи, или что-то похожее. Но он, мягко говоря — бесподобен в белой футболке, которая едва не трещит по швам, облегая выпуклые донельзя бицепсы, притом что фасон свободного кроя.

Но на Амина, что не надень рельеф и фактуру скрыть не получится. Не то чтобы он громила, но смотрится как нереальный красавчик, на коробках спортивного питания.

А я?

Я в свитере, широченных кюлотах. В практичных туфлях на толстенной подошве. Смешно, но его стильная стрижка, не лишённая продуманного беспорядка, в нужных частях, намного опрятней загогулин, растущих из моей головы, куда им вздумается до самых лопаток.

Амин растягивается плотоядной улыбкой, углубляя ямочки на щеках и подперев острый клык кончиком языка. По какому поводу сия презентация откровенного интереса, не берусь предугадать. С нахальной неотразимостью попробуй - откажись, протягивает мне милейший букетик.

Лучший мой подарочек – это ты. Резко вздрагиваю от нелепости посетившей присказки.

Рука тянется, но одёргиваю себя и убираю ладони за спину, скрепив пальцы в прочный замок.

-Зайцев не нашёл, зато вот, — нагибается и выуживает из салона клетку с крольчонком цветом белее снега и чёрным пятнышком-колечком на носу, — Смотри какой прикольный, на тебя похож, - сузив глаза до тёмных щелей, медленно проводит языком от одного уголка губ к другому. Губы блестят от нанесённой влаги. Ловлю себя на желании — сделать так же.

- Как с ним обращаться, – спрашиваю ради любопытства. Амин ставит клетку на багажник, я тянусь пальцем в отверстие и трогаю мокрый носик, провожу по шелковистой шёрстке.

- Кормить обязательно, а.. Эм.. Там инструкция по уходу, разберёшься.

Он пристраивается сзади, размещая разгорячённый неуёмной энергией торс поверх моей спины, ставшей, в одно мгновение, чересчур восприимчивой. Подбородком ложиться мне на плечо, а его проворный язык щекочет мочку уха.

Я увлечена, а он беззастенчиво этим пользуется. Якобы невзначай касается поясницы, сползает ладонями вниз. И вот уже моя попа целиком и полностью в его руках. Мнётся с усердием и жадностью. Если бы не страстные поцелуи, покрывающие изгиб шеи, то я бы его оттолкнула.

Амин перемещает ладони на талию и крепко вжимает в себя.

- Сладкая, моя лапа, пошли в квартиру, инструкцию почитаем, — голос слегка садится на возбуждённый шёпот.

- Что? Да, нет, конечно, — возмущаюсь тихо, и как ни печально, весьма неубедительно.

- Так, да, или нет? — Амин накаляет связки раздражением.

- Нет. Точно нет, и подарки мне твои не нужны, — дистанцируюсь на приличное расстояние. Складываю руки на груди и придерживаю рвущееся наружу сердце. При этом, мне приходится задрать голову в вверх, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Непоколебимо. Злобно. Так как он этого заслуживает.

- Лийка , ты что такая коза строптивая. Бери и радуйся, хрена стоять с видом библиотекарши, которой помятую книгу всучили, — распаляет себя и моё оскорблённое эго. Ботан ещё куда ни шло, но это….

- Сам ты… Муфлон, — познание среднеазиатской фауны вырывается неожиданно, для меня в том числе.

-Муфлон? Это что ещё за тварь?— в недоумении подгибает бровь. И блин, ему даже это идёт.

- Баран, и не перебивай, так вот мне не тринадцать, чтобы мишкам и зайкам рукоплескать. Вы, господин Костров, песочницей ошиблись. Вам правее. Там и лопатка валяется. Можете, если что кого-нибудь треснуть в знак внимания. Вот им понравится. Мне — Нет.

-Я тебе по заднице тресну, если не возьмёшь, — угрожающе склоняет голову, пронзая взглядом насквозь.

-Ещё и садист, — всё же фыркаю, будто мне сказать нечего, — Придушить чокером нет желания? Нет, а жаль, тебе пойдёт, — отворачиваюсь и ускоряю шаг прямиком к подъезду.

-Я что за тобой бегать должен? Знаешь, сколько девушек мечтают оказаться на твоём месте. Сотня как минимум, — вот здесь, я должна упасть перед ним на колени и благодарить, осыпая поцелуями мыски кроссовок.

Спасибо Вам огромное за теплый прием новиночки💜💛🧡

= 12 =

Останавливаюсь и возвращаюсь. Пусть и не надеется, я совсем не из трусливых. Словом тоже можно уничтожить.

-Оооо, ну тогда, конечно. Простите, всегда мечтала быть первой в сотне, — кидаю в него злость, как волшебную пыльцу, в надежде, что он растворится. Вглядываюсь поверх Амина в горизонт, и голову посещает ошеломительная идея, — Давай. Давай –давай, — вырываю букет. Его, Амин в расшатанных нервах, уже готов бросить мне вслед. Если не отхлестать им почём зря.

Небольшую клетку принимаю со всей осторожностью, боясь потревожить и без того напуганного зверька. Улыбаюсь Амину, для достоверности пару раз хлопаю ресничками.

Он, по чуть-чуть выдыхая, меняет накалённую позу. Осторожно проводит костяшками по моей щеке. Покрывает тёплым и немного недоверчивым взглядом.

-Солнце, не душни, ладно. Ты мне нравишься только и всего..без подвоха.. И…— замолкает, потому что моя идея всё ближе. Идёт, не замечая никого перед собой.

С нами ровняется Ниночка из квартиры напротив, волоча по асфальту тяжёлый школьный рюкзак. Школа кого хочешь, доведёт до апатии, по себе знаю. А Ниночка — моя копия, также помешана на учёбе и пятёрках в дневнике. Её измождённый вид прямое, тому доказательство. Амин прерывается, отступая в сторонку, я, наоборот, перекрывают ей проход.

-Это тебе, — сладенько верещу, присев на корточки. Костров с тяжёлым вздохом негодует надо мной. А что он сделает, не будет же драться с ребёнком.

Нина поднимает уставший взгляд, который постепенно становится ярче.

Потешный кролик, поджавший ушки и медвежий букет в девчачьих тонах. Для десятилетки самое то, чтобы почувствовать себя бодрее.

-Нравится? – скажи «Да» и выручи меня, проговариваю беззвучно.

-О-о-очень, — разливается восторженным писком Нинуля.

- Вот и отлично. Беги домой, вечером зайду и помогу с домашкой.

- Стой, — вклинивается в нашу добрососедскую беседу Костров, полностью поглощая внимание воодушевлённого ребёнка.

Откинув крышку багажника, выуживает оттуда большой пакет корма и плетёную корзинку с мягкой подстилкой. Ниночка проворно размещает громоздкие презенты, предприимчиво повесив корзину на локоток, а пачку, не без моей помощи, умостив внутрь.

- А ты случайно не этот из блога. У моей сестры твоими фотками вся комната увешана. Она короче, втрескалась в тебя, — беззаботно и налегке Нина палит старшую сестрицу по всем фронтам.

Я на это поджимаю губы. У Кострова и так планка самовлюблённости выше крыши задрана. К чему его хвалить. Но с Ниночки -то, что взять, простота неискушённа.

- Привет передавай сестре, — лыбится обаятельно ей, а, повернувшись ко мне, натягивает на лицо серьёзность, граничащую с подозрительной миной. Якобы я с тобой за это расквитаюсь.

Крякнув «спасибо», Ниночка делает ноги. Я так подозреваю, пока не отобрали подарки, или не передумали.

- ЧТД, — протягиваю самодовольно.

- Яснее можно выражаться, — гремит Амин, едва -едва сдерживая себя в рамках.

- Что и требовалось доказать, — поясняю для непонятливых сокращение , а затем втолковываю остальное, не забывая, поучительно тыкать в него указательным пальцем. Естественно, при этом сооружаю соответствующую мимику - милой Заи, но умной, — Десятилетняя девочка в восторге. А взрослым девочкам, как сам убедился, такое не нравится. Всего хорошего.

Похлопав ладонями, будто разделалась с пыльной работой. Поднимаюсь на родной этаж, преисполнена гордостью. За себя, за Светку и за всех пострадавших в бою с Костровым. Это был лёгкий нокаут. И я его сделала. Умыла. Отбрила. Заработала кучу лайков к самооценке.

Вставляю ключ.

-Взрослым, говоришь. Угу, так бы сразу, — настораживает приглушённый тон со спины, — У меня, Солнце, огромный опыт в том, как порадовать взрослых девочек.

Дверь открывается вместе со мной. Не по моей воле, прошу запомнить. Извернуться и заслонить проём, всё же удаётся.

- Ты..ты.. о чём… Н..не. Нет. Тебе сюда нельзя, — раскидываю руки и со всей силы сжимаю пальцы на косяках. Планка совсем узкая, что мешает закрепиться и не пустить его. Ему достаточно толкнуть грудью, и я улечу по коридору прямиком в Светкину спальню, — Да я вообще не об этом, — отбиваюсь, но это ни к чему не приводит.

Амин, перехватив поперёк, нагло втаскивает внутрь. Прижимает к стене, задирает ладони и фиксирует их одной своей. Его лицо в миллиметре. Воздух рвётся из лёгких, сбивается и оседает между нами горячим облачком. Грудные клетки трутся друг о друга.

- А я об этом. Войду, и сразу поймёшь, - отрезает и гасит попытки вырваться, обрушивая тяжёлое хриплое дыхание.

Двусмысленно прозвучало? или нет?

Совсем немного паникую, но куда больше хапаю адреналина или чего-то другого, будоражащего нервы и пьянящего.

Амин с ускорением вжимается настолько тесно, что я невольно промяукиваю его имя полушёпотом. Сбивчиво дышу ему в лицо и кажется, трусь о его, полное крепкого жара, тело. А ещё больше кажется, что позволяю себя лапать. Довольно пошленько, но не за гранью.

- Ам..мин…ты..блин..ты офигел, — вещаю с долей страха, перед разъярённым и до чёртиков заведённым парнем.

= 13 =

Горячие губы Амина, виртуозно захватившие власть над моими, словно растворяют в воздухе противоречия. Толком не соображаю, но волнует странно. Его язык скользит у меня во рту.

Целует.

О господи! Как он целует.

Ещё не секс, но очень близко к этому.

Меня тут же уносит в водоворот головокружений, тахикардий . Ослабевших ног и рук, сжимающих его крепкие плечи. Ласкаю его сильную шею. Тяну к себе ещё ближе.

Это невероятно, но нас за пару секунд размешивает друг в друге.

Так плотно. Так, слаженно мы контактируем. И я от себя совершенно не ожидала.

Бумажным самолётом планирую и кручусь в дичайшем урагане, разразившемся прямо на пороге моей спокойной квартирки.

Снимает с себя футболку. Избавляет меня от свитера. Тяжело переживаю эту паузу. Почти болезненно постанываю. Освободившись, сама набрасываюсь на него. Наглаживаю от и до, будто он фигурка Будды, и если его хорошо потереть, исполнит любое желание.

Куснув за маленький твёрдый сосок , облизываю . Губами шагаю по литой бронзе его грудных мышц выше.

У Амина это вызывает потрясающую реакцию. Его пальцы прочно впаиваются в затылок, снова тянут наверх, сталкивая наши рты. Влажно раздавливая мякоть. Сметая крохотный мусорок из мыслей, что ещё валялся по углам в моей голове.

Обхватывает за бёдра и заставляет обвить себя ногами. Грудью проминаюсь о твёрдый пласт его груди. Это как проехаться всем телом по нагретому до двухсот градусов бетону. Ни царапин, ни ран, но горит абсолютно вся поверхность соприкосновения.

Наши «болт» и «гаечка» трутся, наплевав на неудобство, вызванное тканью между ними. Мои трусики хоть выжимай. Его стояком можно железные опоры вколачивать.

Полная гармония во всём.

Смутно соображаю, как отщёлкивает застёжка на лифчике. Как мы перебираемся в спальню, наталкиваясь на каждую стенку.

Да и кровать, на которую меня опрокидывают , точнее, мы заваливаемся на неё, целуясь до тёмных кругов перед глазами.

Язык Амина очень тщательно исследует глубины моего рта. Тяжесть его веса безумно горячо отвлекает от того, на чём именно я лежу.

Мне плевать.

Да, хоть на полу.

Кровать. Камни. Тонкий канат, а под ним обрыв.

Лишь бы, он сверху. Я снизу.

Я сверху . Он снизу.

По-разному.

Важно только то, что его руки снимают бельё. Мои гладят его идеальную мускулатуру .

С кубиками. Подтянутым прессом и дорожкой тёмных волосков, пролегающих от пупка к поясу брюк.

Его терпкий аромат забивается в ноздри. Порок должен пахнуть именно так. Его кожей , мускусом.

Его дезодорантом. А ещё тем, что наши тела так тесно льнут, будто желают срастись.

Фраза — трахаться как кролики, вдруг ни с того, ни с сего посещает мою, не слишком сейчас умную, голову.

И..

Что странно..

Не вызывает отторжения.

Принято легко, с ответным согласием с моей стороны.

Все объяснимо. Это, мать его дери, Костров виноват.

Амин.

Амина я пытаюсь раздеть. Как – то, не совсем умело, расстёгивая пряжку на ремне. Забив на то, что получается не очень, вдавливаю ладонь в его пресс и просовываю внутрь, но оказываюсь в западне плотного пояса джинс.

- Стоп – линия, Солнце. Сегодня тебе туда нельзя, - хрипло смеётся, размещаясь на вытянутых. Оба опускаем глаза.

- Я и не хотела трогать твоего «питона», — закусываю губу, выражая, что?

Гнев ? Протест?

Неа. Сожаление , что так и не удалось, это сделать.

- Питон? Ммм! Круто, надо запомнить, – насмехается.

- Некуда было руки деть, а вообще…— готовлюсь разразиться бессмысленной тирадой.

Его ладони моментально ловят мягкие полушария , а затем он поочерёдно посасывает соски.

Что со мной происходит - непередаваемо.

Голова самопроизвольно закидывается, а я изгибаюсь дугой. Поставляю грудь на растерзание его голодного рта.

Чертовски охренительно!

Потрясающе потрясно!

Соски, как драже M&M’s перекатываются на его языке. Сбрасывают твёрдую глазурь. Тают, отправляя наслаждение, как расплавленный шоколад , течь глубоко внутрь и заполнять сладким томлением.

Скользнул губами по вершинке, сомкнул зубы, прикусил , потянул на себя.

Улет! Лайк! Тысяча звёзд и премия.

- Амин..Амин..Аммминн..Ам, – срываюсь на словесный бег.

Как жить дальше в своей обычной серой мышиной жизни, зная, что где-то ходит продавец безумных наслаждений. Владелец лавки удовольствий.

Что ему отдать — душу ? Да, ради бога.

= 14 =

Я стараюсь не думать об Амине. Ни этим вечером, ни на следующее утро, пока добираюсь в полупустом вагоне метро в цитадель знаний и приличного поведения.

То, что произошло, это совершено неловко, не в том плане, чтобы я лютующая монахиня и корю Кострова. Типа он осквернил моё, до недавнего времени не знающее мужской ласки, тело. Нет, за это как раз хочу его похвалить. Амин крайне деликатно подошёл к этому вопросу. Сделал хорошо, но при этом я не чувствую себя плохо.

Единственная вещь, что не перестаёт меня терзать. Почему я хочу продолжения? Ещё раз испытать невообразимое удовольствие от его пальцев, порхающих вдоль моих влажных и набухших лепестков.

Надо прекратить вспоминать. И ни в коем случае не ходить с ним на свидание.

Но Кострова простым «Нет» не остановишь. Я и понять не успею, как он всё перевернёт в свою пользу. Да ещё таким образом, что я сама начну умолять вставить мне, взять, натянуть и сотворить прочие непотребности, о которых приличной девушке, даже думать не стоит.

И это полный кринж, то есть испанский стыд. Чем я тогда буду отличаться от той же Свободиной, которая посещает универ с одной целью покрасоваться, сделать селфи и договориться о новой тусе.

Зачем курице мозги, итак понятно, чтобы хранить там номера телефонов и названия палёного кутюра. Я писала доклад на эту тему и настоящее от подделки отличить смогу. А Костров — это подделка, реплика и фейк. Поверхностный и наглый вепендрежник.

Подписалась на его страничку с левого аккаунта. «ТвОя ОтЛи4нИцА» с пошленькой девушкой на аватарке сразу же была добавлена в друзья. Свободно погуляла по его блогу и постам. Там только здоровое питание, места, где зачикинился наш чемпион, всё о наращивании мышц, сушке и реклама , на которой он, судя по всему, неплохо зарабатывает, помимо боёв.

К чему мне эти сведения. Врага надо знать в лицо. Знать любую мелочь, что может пригодиться. Чем мне могут пригодиться фотки полуобнажённого Амина ? Над этим вопросом я усердно работаю, изучив досконально все родинки, бицепсы, трицепсы, дельты и прочие изюминки противоположного пола. И у Кострова, к моему сожалению, есть на что полюбоваться.

Думаю, не сто́ит упоминать, о чём я фантазировала, дойдя до пояса приспущенных спортивок.

Зевнув, кочую взглядом по распинающемуся вовсю преподавателю. По интерактивной доске за его спиной. Входной двери слева, до тех пор, пока не натыкаюсь на соседний ряд. Светка изображает безразличие и в упор меня не замечает, демонстративно оборачиваясь тылом. Хотя до этого стопроцентно пялилась.

Мы так и играем в молчанку, ей посчастливилось вчера увидеть, как машина Амина отъезжает от нашего подъезда. Посвящать Светулика в подробности недетских игр мальчика с девочкой, само собой, не алё.

На том и сошлись. Посверлив друг друга в коридоре общей жилплощади высокомерными взглядами. Ясно же, что каждый остаётся при своём мнении. Это был печальный конец взаимопониманию. Разошлись по своим комнатам и больше не пересекались.

Перед сном заглянув в холодильник, обнаружила, что Светулик поделила продукты, поселив свои на отдельную полку. Было желание налепить разделительную черту по всей квартире и обозначить свою территорию, но я выше нелепых и показушных распрей. К чему устраивать девичий развод. Было бы из-за чего. Вернее, из-за кого.

Ирискина с грохотом хлопает учебником перед лицом и заставляет вернуться онлайн.

Соображаю, что прошедшую лекцию благополучно пропустила. Обычно я люблю поболтать с Васькой обо всём , но сегодня предпочитаю образ вялой амёбы.

А что мне ей поведать? Как сын Нелли Артуровны Костровой, которой мы роем глубокую яму в сети интернета, вчера покусывал и облизывал мои соски. Или про губы, что он бессовестно стирал горячими поцелуями. Или про то, как я старалась достать член из его брюк, а потом он хитрым манёвром заставил, произносить своё имя по буквам, и в конце меня вынесло за орбиту.

Попробуй - докажи Ирискиной, что действовала против воли, и как могла сопротивлялась. Да меня с позором погонят из тайного клуба по борьбе с коррупцией. Ну, уж нет. На такое в жизнь не подпишусь.

- О, Орловский, какими судьбами, только не говори, что лекцию обсудить, — Вася прикрывает пятно на блузке от потёкшей ручки кардиганом. Выглядит в этот момент настоящей зубрилкой, обложившись всевозможной канцелярией, поглядывает на вторую по величине звезду, после ректора, с неприкрытым раздражением.

У них, вообще с Лексом неприятие прям на генном уровне заложено. Дня не случается, чтобы они не сцепились в очередном словесном батле.

- Ирискина, хлебало завали, я не к тебе, — откатывает он со всем негативом. Васька вспыхивает и суматошно прибирает реквизит в рюкзак.

Орловский присаживается на край стола и начинает мусолить шнурок на моей толстовке. Стало быть, ему что-то нужно.

- Борзик, ты чего такая красивая сегодня, — разливается сладкоголосым соловьём. Слышу краем уха возмущённый всхлип Ирискиной, но никак не реагирую. Это мой стабильный доход, поэтому со всей «вежливостью» проговариваю.

- Что тебе надо? — дарю с барского плеча такую же неискреннюю улыбочку. В его взгляде мелькает изумление. Орловский тот ещё кобель , но приторные заманушки на нас с Васькой не действуют. Непревзойдённый мастер пикапа немного скривившись , нажёвывает нижнюю губу. Терпеливо жду, пока он провертит мыслю, чтобы потом её внятно донести.

= 15 =

Стрелка на часах неумолимо приближается к восьми. Остаётся всего каких-то шестьдесят минут до столкновения двух ярчайших астероидов нашего города. Звезды университета и баскетболиста по совместительству — Алекса Орловского и мегаблогера самбиста - Амина Кострова.

Причина этому кто?

Правильно. Незаметная серая единица, которую и в метро часто с поручнем путают. Во что выльется эксперимент, если они схлестнутся — никто не знает.

Битый час настраиваю себя на статью. Выход запланирован уже завтра. А мой документ в ворде содержит лишь Амин…Амин..Амин. Почти до конца печатного листа.

Дверной звонок буквально подбрасывает со стула, на котором я задумчиво раскачиваюсь. Полезное занятие для вестибулярного аппарата, но абсолютно бесполезное для журналиста. Прокрастинация мало кого хлебом обеспечила.

Подрываюсь и, подтянув шерстяные гольфы повыше, плетусь открывать. Светка сидит в своей комнате и между нами, в общем-то, ничего не изменилось.

Не удосужившись глянуть в глазок, поворачиваю щеколду. Чего бояться – то, район у нас тихий. Без приглашения ходят разве что, продавцы энциклопедий, но я им рада приобретаю иногда довольно редкие экземпляры.

Улыбчивый парнишка – курьер, переспросив дважды, правильно ли у него написано имя. И меня точно зовут Офелия, потом подумав, обратился уже с личным запросом — Это сценический псевдоним или я по паспорту обречена на вечные мучения и пятикратные повторы. Потому что никто с первого раза не верит.

Если честно, то временами бесит, отсутствие у некоторых людей такта. Но не будем об этом.

Поняв, что я не вру, вручает мне листок расписаться и только потом протягивает пакет. Даже не догадываюсь, что там может быть.

- А от кого? – удивляюсь тому, что мне в первый раз так помпезно вручают презент.

Напомню, что до этого меня подарками не баловали, а тем более, если эти подарки из ЦУМа. Нехорошо брать непонятные вещи от незнакомых людей, но мне интересно, к тому же всегда можно сделать возврат. Фирму доставки я запомнила.

- Там карточка, а у нас тайны не разглашаются. Офелия, едрид-мадрид, как живая, — ехидно хихикает наглое создание в зелёной кепке, перед тем как двери лифта скрывают его с глаз моих.

И ты туда же. Ну, Офелия и Офелия, что здесь такого. Не Перпетуя, и то ладно. Мама говорила, что они рассматривали такой вариант. Мне ,можно сказать, повезло. Иначе ходить мне Пепой, как некрасивая свинка из мультика. Филя он, в общем-то, на её фоне ещё ничего, хотя бы понятно, что за животное.

Записка сверху гласит кратко и по существу - « Для девочки Кострова»

У Амина, точно, турборежим по присваиванию тёлочек. Именно так называют девушек, трущихся вокруг да около подобных парней. А вот я нисколько не хочу примыкать к общему стаду.

Достаю аккуратно сложенное внутри платье, чтобы взглянуть одним глазком на олицетворение вульгарности. Ожидаю что-то ультракороткое, с больши́м вырезом и в обтяжку.

По — началу меня восхищает цвет, серо-голубой, спокойный и совсем не вызывающий. Очень даже не короткое, а приличное миди с юбкой наподобие балетной пачки. Скромное декольте, рукав три четверти. И мне оно нравится.

Прикладываю поверх своей одежды, не решаясь надеть. Да и ни к чему. Красуюсь перед зеркалом. По какой — такой причине – прочерк.

Оно очень, до невозможности, гармонирует с цветом глаз. И это полностью развенчивает миф, якобы парни, кроме размера сисек, ничего не замечают.

Как-то это не стыкуется с тем образом Амина Кострова, что я для себя нарисовала.

Нет, Амин не может быть таким офигенным, убеждаю себя. И дыма без огня не бывает. Всё же остаюсь при своём мнении. Он умело натаскан на подкат, и быстро учится на ошибках.

Не вышло с мишками и кроликом – получи платье.

Какова вероятность, что таким образом Костров задумал меня подкупить? Да, дофига и больше.

Он серьёзно?

Прекрасно понимаю, на что он намекает. Я не дура, и пусть за дуру меня не держит. Вырядить в юбку, чтоб потом под эту юбку было проще забраться. Вот такой у него коварный план.

Возмущение тут же сметает симпатию к модному изделию в моих руках. Запаковываю обратно, чтобы потом отдать, желательно при этом брезгливо кинуть в его красивое лицо.

Ой! Да кого я обманываю. У меня наглости не хватит. Но по многим причинам, воспринимаю это как оскорбление. Основное и весомое – я не продаюсь ни за какие коврижки.

Привожу себя в порядок, не изменяя пристрастий. Спортивную юбку до колен с двумя объемными карманами и кофту к ней, такого же средне -серого цвета.

Производить впечатление на Орловского я не собираюсь. А мне всё нравится, причём удобно.

Кстати, про Орловского. Купленный за курсовик бойфренд, звонит ровно через пять минут. Обуваюсь и спускаюсь за три секунды.

К моему удивлению, белый седан Лекса стоит капотом в капот с чёрным, почти таким же, агрегатом Кострова.

В области автопрома я не эксперт, и в марках совершенно не разбираюсь. Оба одеты в кожаных куртках и голубых джинсах. На ногах найки. При этом разница между ними колоссальная. Амин покрупнее. Лекс повыше. Один блондин. Другой брюнет.

= 16=

- Борзик, расслабься, ты нас палишь, — Орловский жарко дышит мне в ухо, одной рукой гладит бедро. Другой же тискает рёбра, видимо, проверяя их на прочность.

Амин сидит напротив, уложив локти на спинку дивана. Суровым взглядом высверливая во мне дыры. Сначала лоб, но стиснув руки в кулаки, храню невозмутимость. Переключается на клешни Орловского , атакующие мою бедолажную талию.

Вот не удивлюсь, появись на мне после таких, скажем так, страстных объятий , вмятины. Укусить его, что ли, за подбородок в отместку. Он мне уже половину щеки расчесал, периодически соприкасаясь.

Терплю этот театр, вроде других вариантов в голову не лезет. Одной Светке хорошо. Ей притворяться не надо. Счастливая улыбка от уха до уха. В зубах коктейльная трубочка, и рот не закрывается от трескотни.

Я не такая отсталая, но ничего не могу поделать с фактором неудобства. Неуютно мне, чувствую себя как зелёный горошек на фруктовой тарелке.

Ничего не остаётся, кроме как вымучить ещё час, а потом под предлогом, что не высплюсь на пары, уйти домой. Двигаюсь в сторонку от Лекса, потому что задница моя устала сидеть тридцать минут в позиции низкого старта.

Вон и фейковому Мумий троллю с микрофоном на сцене «мерещится», что произойдёт какой-то зашквар. Иначе к чему так орать, когда у тебя голос, как у попугая, скрещенного с котом, которому прищемили его…но не будем об этом.

- Куда сорвалась? – Лекс ловит мою юбку за край, а я будто на пружинах отлетаю левее, рискуя остаться без неё, в одних трусах. Всё тех же с бантиком на моих отсиженных ягодицах. Диваны новые и жуть какие неудобные, аж затекло всё.

- За коктейлем схожу, — на столике их несколько. Подарок от заведения Кострову. Смешно сказать, за что. За фото с хозяином, якобы это самая лучшая реклама. Ведь сам Костров удостоил всех чести своим присутствием.

Нет, я не нервничаю, просто считаю себя самодостаточной и могу сама за себя заплатить.

- Сиди, я принесу чего хочешь, - Орловский ну ты -то куда. Кто тебя просил строить из себя ухажера по высшему разряду. Пообнимались же и ладно.

Откажусь и бахну его авторитет ниже всех низов, это же азы полового воспитания. Парень всегда платит за девушку, а если не платит, то это не парень, скорее всего, муж, но чаще всего альфонс.

Запутавшись, как всё-таки себя вести, падаю обратно на диван.

- Выбери на своё усмотрение, Лекс, — с глубоким вдохом, подкатываю глаза к зеркальной плитке на потолке. Через неё и наблюдаю, приближение ещё одной размалёванной особи.

Подражатель Мумий тролля прекращает вопить и заодно насиловать мои ушки. Блаженное затишье длится две секунды. Холеная брюнетка нависает над Амином сзади и закрывает ему хищным маникюром глаза. Если мне просто неприятно вульгарное поведение девицы, то Светку подкидывает со злости.

- Ты ещё на колени ему прыгни, не видишь, он занят, — истерика и визг. Короче, трижды фу, как некрасиво Света выглядит.

- Кем? Тобой, что ли? – пикирует девица. Костров стряхивает её руки, уже упавшие ему на плечи, как две змеи, унизанных браслетами.

- Мару, угомонись! – осекает очень по-мужски. У меня дыхание в одном месте скапливается от его низкого, рокочущего тембра.

- Да, мной, можно подумать, тут ещё девушки есть, скажи ей,Филь, — Светкина колкость режет по слуху не только мне.

Три пары глаз устремляются в мою сторону. А я что, я молчу и ни на кого не претендую. Но тем не менее неловко, вдруг потеряться в гендерной принадлежности.

- Обе заткнулись! Как девушка из вас троих ведёт себя только Лия, — Амин жесток, потому как обе спорщицы мгновенно схлопывают накрашенные губы.

Хватаю со стола стакан. Орловского не дождёшься, а горло пересохло от волнения. Опустошив половину мутно-розовой жидкости, распробовав клубнику, ананас и крепкий градус, решаю, что терять мне уже нечего, допиваю до дна. Сжатое в комок сердечко расправляется. В голове исчезает шум.

- Что ты хотела, Мару?

- Поздороваться хотела и пригласить за наш столик, здесь же тухло, а у нас весело, там Артём и Ярик, — услышав от Мару имена, Амин оборачивается, поднимая руку для приветствия парням за столиком на другом конце тускло освещённого зала. По выкрикам, очевидно, что они отвечают ему тем же.

Светка ёрзает, оставшись без внимания.

- Амин, пошли танцевать, там мой любимый трек, — покачивается в такт стандартным клубным битам, затем мостит подбородок Кострову на плечо, хлопая длинными ресницами и умоляя щенячьим взглядом.

Так и хочется пихнуть её вбок и посоветовать одуматься.

- Мару, Ярику передай, что в алкоголе до хера калорий, весы не выдержат, а тренер по черепу настучит, — Амин, как не слышит мольбы Калининой, с широкой улыбкой выгружая шумной компании средний палец.

- Передам, — острый ноготок брюнетки, скользит по его шее. У Светки дым из ушей, а из ноздрей пар, но вставить упрёк она не может, так как сама здесь на птичьих правах.

Я так вообще личность посторонняя, но, к сожалению, заинтересованная. От этой Мару сплошной негатив, так бы и обозвала её нехорошим словом су-ка. Но если вдуматься, то это даже не ругательство, а вполне литературный термин.

= 17 =

Амин присвистывает и откидывается на спинку, сцепив кисти на затылке. А я как приклеенная, въедливо и тщательно расчленяю его глазами. Убила бы за выражение самодовольства и удовлетворения на его наглой физиономии.

- Ч.Т.Д, — по буквам выбивает, придуманную не мной, аббревиатуру.

- Что тебе требовалось доказать? – вспыльчиво брякаю, не поняв ничегошеньки в его поведении. Дыхание у меня отсутствует, а пульса нет. Всё это высосала обуявшая злость.

- Ты ревнуешь, — выдаёт с нахальным смешком.

- Это неправда, — хоть бы не взвизгнуть истерично, но бог милует от такого унижения.

- Правда, и не только это. Ты меня…м-м-м..хочешь, — опять же следует цепляющий мою гордость оскал.

- Ещё скажи, что земля плоская, — впервые слышу убеждение, звучащее как сова, натянутая на глобус.

- Ну-у, она плоская, — улыбнулся бы, что ли, но впечатление такое, Амин твёрдо уверен в своей правоте.

- Правда, что ли? А я всё голову ломала, как это восемь миллиардов жителей ходят по круглой Земле и не падают. Почему океаны остаются на месте? Гравитация, в конце концов, — раскипятившись, уж и не знаю хвататься за голову, скорую вызывать или доказывать то, что доказано всеми, кем можно, — Интересно, почему же тогда никто до края земли так и не дошёл? — вопрошаю поучительным тоном.

Если она плоская – должен быть край. Его теория - пустышка.

- По данным одной очень секретной организации, в Австралии находится стена и к ней никого не пускают, — спокойной поясняет Амин, лыбится снисходительно, якобы туплю и задвигаю несуразную чушь именно я.

- Очень удобная отмазка, — фыркаю и потряхиваю головой, опасаясь, что его невообразимая ересь, отложится в долговременной памяти.

- Почему сразу отмазка, инфа доступная для избранных. Сказать, где находится вторая стена?

- Скажи, — готовлюсь рассмеяться и развенчать в пух и прах его средневековый миф. Такой молодой и такой…отсталый. Жаль ломать его сомнительного склада психику, но думаю, так будет лучше.

Слава богу, боль, да недолго и толкает,

по итогу, чтоб отвезти нас в рай
За нашими замёрзшими, покошенными окнами

завтра разгонится май-май-май.[1]

Новая непризнанная звезда берёт микрофон, и слышимость полностью теряется.

Амин мне что-то говорит, но разобрать, даже навострив оба уха, не представляется возможным.

Показываю жестом, то есть, подёргав себя за мочки, что аудио недоступно, только видео.

Я же вижу, как его губы шевелиться, а читать по губам, к сожалению, не научилась, хотя планировала, чтобы озвучивать в дальнейшем отснятый компромат.

Амин кивает в сторону выхода, предлагая переместить нашу дискуссию на улицу. Подскакиваю резво, пошарив глазами по залу. Светка извивается перед сценой, но в упор пялится на мягкие диванчики.

Зуб даю, что выделывается ради Кострова и его драгоценного внимания, и, кажется, я поступаю подло, уводя его для разговора, но это ненадолго. Светик хоть и заметит, но не успеет огорчиться.

Орловского не видно. Тоже, мне бойфренд, так-то его девушку нагло уводит, не внушающий доверия мажор. Кто знает, что у него на уме, но я буду не я, если это не выясню.

Земля плоская, как можно в такое верить. Держится на трёх китах, а вокруг солнца её на санках катает упряжка гигантских хаски. Нехилое заявление, теперь объяснимы землетрясения и цунами. Видимо, когда собаки не в одну ногу скачут, у нас случаются природные катаклизмы.

Смешно становится до коликов в животе, едва я это представляю.

Амин обнимет меня за талию, проводя сквозь толпу. Сто́ит возмутиться, мол, что он такое себе позволяет, но он ничего себе не позволяет, оберегая от столкновения с не совсем вменяемыми и трезвыми любителями клубной движухи.

- Так и что у нас со стенами? – выпаливаю стремительно, ступив ногой на тротуарную плитку и ослепнув от фар, подъехавшей к клубу машины. Из салона вываливаются три парня и три девушки.

Надо же напихались как тунцы в банку. Кто у кого сидел на коленях и без слов понятно. Юбки у двух раскрашенных девиц перекошены. Парни с энергетиками, так что ночь всем предстоит бессонная. Музыка орёт в салоне похлеще, чем приложиться к динамику на сцене.

Амин цепляет меня за руку и ведёт к своей машине. Согласна, там действительно поспокойней будет, а то у меня голова начинает болеть с непривычки от яркого света, музыки и пения, которого и пением не назовёшь.

- Стена, Амин, — любопытство гложет неимоверно и становится без разницы, почему он открывает не переднюю, а заднюю дверь.

- Какая стена? – переспрашивает так, вроде думал совсем не о том, о чем мы спорили. Делаю круглые глаза, затем вовсе их подкатываю, — Ааа стена…стена находится в Арктике, но там холодно, никто не рискнул сунуться.

- Ты понимаешь, что несёшь бред. Я знаю, что есть глубоко верующие плоскоземельцы, но у них, у всех с головой непорядок. Бредятина притянута, даже не за уши и держится не на соплях, — полное разочарование в том, что у него нет достоверных или толковых версий, чтобы меня хоть как-то увлечь.