Сгори со мной

1 глава

Давид

- Да я тебе говорю, что это плевое дело, Давид. Вложить деньги в это кафе, поверь, довольно прибыльно. Мы покупаем его по доступной цене...

Я смотрю на младшего брата и усмехаюсь. Он гуру в том, чтобы выискивать новые площадки для развития нашего бизнеса. Построить империю сети кафе и небольших уличных пиццерий с кофе на вынос без него было бы нелегко.

- Если предоставишь все расчеты, и если они мне понравятся, то считай, что твоё дело выгорело.

- К вечеру...

Я краем уха слушаю брата, но вынуждено читаю вошедшее сообщение от давнего знакомого. Он лично собрал для меня нужную информацию о главном партнёре по бизнесу Леониде Власове. Этот шустрый жук успел куда-то исчезнуть из собственного номера нашего отеля ещё два дня назад. Какого хера?! Неужели опять свинтил по блядям? Его частые загулы просто выводят из себя.

- Что случилось? На тебе лица нет.

- Потом, всё потом. Я должен ехать.

Дело — дрянь. На улице начало декабря, а мороз дубасит так, словно уже середина зимы. В тёплом уютном офисе комфортнее.

Я ничего не объясняю брату, потому что должен сейчас же ехать домой к этому мудаку.

- Егор, автомобиль к выходу. Поведу сам.

Начальник службы охраны — толковый парень. Я знаю, что ещё даже не успею спуститься вниз на лифте, как мой джип уже будет стоять у главного входа огромного бизнес-центра.

Ветер сегодня особенно услужлив, едва не сбивает с ног. Вот какого хера я должен нестись в час пик домой к этому уроду? А чтобы лично проверить, не вернулся ли он на своих четырех от очередной шлюхи.

Не успеваю выехать, звонит Тимур. Включаю громкую связь и отвечаю.

- Умчался, словно черти гонят, не сказал куда. Так дела не делаются, братишка! Куда тебя унесло?

- Да сейчас дырявое Власовское горло придушу. Этот еблан опять куда-то испарился из отеля.

По интонации понимаю, что брат глаза закатил, он это мастерски делает.

- В первый раз что ли? И куда несёшься, в отель, убивать? Если чел на киске, ты его не стянешь, зря стараешься.

- Эй, братело, я что вообще чокнутый в этот мороз гнать машину в соседний город?

- Ты всегда был чокнутым и подорванным, — раздался смех в трубке. - Но раз ты полетел не туда, то куда?

- Лично в опочивальни царя. Может этот урод ночью домой свою жопу притащил, а из отеля не царское дело выписываться.

- К нему домой? Брат, да ты плох. Не боишься в опочивальне царя наткнуться на царевну? Крошка Сашенька в городе. И очень обрадуется визиту своего Ромео!

- Пиздец! Ты не мог раньше об этом сказать?! - гаркнул я.

Братец ржет в трубку.

- Как будто я знал, что тебя туда понесет, — отвечает, проржавшись, а мне не смешно. - Теперь я жалею, что ты меня не взял. Хотел бы я посмотреть на вашу встречу. Ты разведен, свободен, всё как она мечтала. Она подросла, уже не ребенок, а вполне себе сексапильная малышка. Защиту взял? - продолжает издеваться свинота, именуемая братом.

- Фильтруй базар, Иуда. Резинки бери своим кискам.

В трубке опять звучит его искренний смех.

- А что напрягся-то? Боишься, что опять не справишься с маленькой девочкой, большой и страшный серый волк?

- Эта наглая малолетка не интересует меня. Не беси!

- Интересно мне, а ты до сих пор интересуешь её? Или детка переболела и нашла себе другую жертву?

- Надеюсь, что нашла. Выходит замуж и в ближайшие пару лет нарожает своему разлюбезному папаше внуков.

- Злой ты, братец. Незавидную долю молодой красотке придумал. Ну да ладно. Может тебе повезет, и она не дома, а город покоряет.

- Слушай, если меня назад долго не будет, то выручай, — меня начинает бесить подобный расклад.

Если в доме Власова и правда эта безбашенная малолетка, лучше в этом доме мне не появляться. Как говорят: не буди лихо, пока оно тихо. Это точно про нашу Сашеньку. Эта мерзавка три года назад отличилась в канун моей свадьбы.

- Думаешь, она опять будет встречать тебя в неглиже и с поцелуями, как в ночь перед свадьбой?

И в этот момент начинаю ржать я, но этот смех точно нервный.

- Конечно, увидит меня в окно своей башни и выпрыгнет из трусов!

- Я не сомневаюсь, что так и будет? Хотя, может мы оба льстим тебе, и девчонка давным-давно оставила все мечты о большом и грозном дяде, который бессердечно отверг её любовь?

- Глупо с её стороны лелеять какие-то мечты к престарелому ловеласу. Я слишком стар, брат мой. Что я могу дать этой грациозной безмозглой курице? - а вот сейчас я от божественной проповеди перешёл к грозным выводам.

- Своё большое, — начинает, ржет в трубку, и торжественно заканчивает, — сердце!

- Не беси. Никаких баб и отношений. Только секс. Благодарю, наелся семейной жизни. Выворачивает теперь.

- Сухарь ты, братец. И женился на дуре. Остальные телки невиноваты, что ты членом выбирал. А вот выбрал бы юную влюбленную деву, был бы счастлив до сих пор! - продолжает троллить.

- Я не чертов извращенец, чтобы трахать вчерашних школьниц! Ей тогда едва исполнилось восемнадцать!

- Зато когда тебе будет пятьдесят, ей будет тридцать шесть, и… она все еще будет молодухой. Ладно, брат, ты это, держи оборону.

Черт, вот нахрена он поднял эту тему?! Крошка Сашенька осталась в далёком прошлом. Так пусть оттуда и не смеет воскресать. Я сейчас слишком зол на весь мир после развода. Я вижу лишь работу, и желание сколотить солидную империю. Быть прилежным мужем я не собираюсь. Это больно. Осознавать, что любимая тобой жена оказалась очередной шлюхой, которой важен только статус и деньги.

- Передай Егору, пусть решит всё с отелем, в котором жил Власов.

- Будет сделано. Отзвонись, как выйдешь от Власова. Если малая тебя зажмет, галстук на ручку повесьте, чтобы я зря не паниковал.

- Иди нахрен! Лучше работай, Золушка, иначе твой план развития сгодится только для сортира. Так понятно?

- Понял, не дурак. И теперь, когда я разогрел тебя как надо, удачи в походе. Вернись, не наделав детей!
Прежде, чем я успел рявкнуть, хохочущий младшенький отсоединился.

2 глава

Зря ляпнул. Слышу, как она приближается.

- Возьми меня на руки, быстро! - цепляется в мой рукав дрожащими пальцами.

- А дальше куда? - рявкаю ей в лицо.

- На плечи, подальше от пола, - ее мой рык не испугал, вжалась и дрожит.

- Руки убери, давай работать. Иначе быть съеденными шанс увеличивается. Когда видишь опасность, есть шанс оценить ситуацию здраво.

- Мне страшно, черствый ты кусок... - рявкнула, но не договорила.

Шарахнулась куда-то в сторону. И через несколько секунд зажглась слабая вспышка света.

Лампочка над высоким потолком, мигающая на последнем издыхании. Тусклая и слабая.

Опускаю взгляд от источника света, и встречаюсь взглядом с лицом девчонки, на котором меняются эмоции. От злости и злорадства к чему-то более мягкому.

- Оу. Тебе неплохо досталось. Губа...

Она делает шаг ко мне и тянет ладошку с маникюром к моему лицу.

- Держи себя в руках. Жалость тебе не к лицу.

- А тебе не к лицу синяки. Ребро покажи.

- Здесь холодно, я не собираюсь удовлетворять твои извращённые фантазии.

Знаем, плавали. Эта малолетка слишком коварна. Не удивлюсь, если это ее дружки нас выкрали.

- Ты жалок, правда. Раздевайся, чтоб мне не пришлось применять силу. Вдруг тебе скорая нужна, и ты копыта откинешь здесь.

- И каким волшебным способом ты ее вызовешь?

Я прищурился, во мне взыграла паранойя. Неужели угадал? И это ее проделки?

- Это уже мои трудности. Ты будешь дальше ломаться, как маленький, или мы будем продуктивно работать вместе? Потому что как ты и сказал, не нужна? Каждый сам по себе.

Я прекрасно понимаю, что меня нормально так отработали ногами. Толку смотреть. Лишь бы это была только трещина в худшем варианте развития событий.

- Нам нужно искать источник тепла.

Здесь меньше ноля градусов, долго здесь не протянем.

Я уже давно оценил помещение. Вижу старые деревянные окна, беленые стены известью.

- Мне кажется сжечь эту халупу и погреться на том, как она будет гореть, было бы в приоритете, - вздохнула девчонка. Бросила взгляд на меня. Резко куда-то подалась.

Вернулась с каким-то отсырелым покрывалом. Кажется, такими раньше в деревнях стелили диваны. Яркий, но потерявший цвета и внешний вид.

Саша бросила его на пол. И кивнула мне.

- Тебе лучше прилечь. Я осмотрюсь и поищу что-то, что могло бы пригодиться.

- Ну, уж нет, крошка, я не сдыхать сюда пришёл.

Если эта старая изба ещё не совсем дряхлая, то здесь должна быть печь.

Медленно, но уверенно я иду к выходу из комнаты. Я так понимаю, что валялись мы в что-то подобии гостиной. По логике, впереди должна быть или спальня или кухня.

- Стой там, где стоишь. Просто ищи что-то похожее на одеяла и вещи. Нам нужно согреться.

- Если ты бросишь меня здесь, - угрожающе бросает мне в спину.

- Это очень даже заманчиво, но нет. В сложные моменты нужно включать голову. И если это нападение не твоих рук дело, то я обязан что-то предпринять. Я ещё не так стар, чтобы сдыхать в холодной халупе.

- Моих рук дело? - выдыхает пораженно. А затем замолкает. Слышу, что пошла осматривать комнату.

Отлично. Надеюсь, что пять минут тишины мне обеспечено.

Я на инстинктах пытаюсь отыскать выключатель. И о чудо, здесь тоже есть свет. И печь. Похоже, что здесь кто-то кантовался. А значит здесь есть поселение и недалеко есть люди. Чёртовы ребра. Я слишком обессилен, чтобы использовать всю свою силу.

Иду к входной двери. Не заперта.

- Все таки сваливаешь? - прилетает в спину.

- Конечно, зачем мне довесок в виде тебя? - блядь, не хватило даже минуты!

- Скотина, - поджала губы, резко развернулась и свалила назад.

Пусть валит. А я толкаю дверь сильнее.

- Александра! Иди сюда!

Я едва от радости язык не проглотил. Черт, здесь есть немного дров. Я ещё никогда не был так рад этой куче. Неожиданно вспомнил службу в армии. Наши холодные ночи на посту. Эх, было дело. Но лучше в тепле. А ещё лучше - что-то выпить и съесть.

Она оказывается за моей спиной. Смотрит на дрова, на меня, снова на дрова.

- Я нашла одеяло. Теплое, ватное. Полная антисанитария, конечно. Но что имеем.

- Умница, - слетает с моих губ, потому что она наконец-то стала нормальной, впрочем какой обычно раньше и была, когда не включала режим идиотки.

В печи удалось найти отсыревшие спички. Кое как разожгли огонь, и тут же сели поближе к нему.

- У тебя есть идеи, кто может стоять за этим? - спросила Саша, вытянув свои длинные ноги поближе к пламени. - Кому нужно избивать тебя, похищать именно нас с тобой двоих, из всех людей в мире, и бросать в запертой избе?

- Прелесть моя, я даже не знал, что ты в городе. Я искал твоего отца. Он в очередном загуле. Скорее вопрос к тебе: кому ты помешала?

- Никому, - жмет плечами раздраженно. Затем хмурит брови. - Отец упоминал, что хочет познакомить меня с каким-то чертом, который хочет на мне жениться. Бизнес-брак, все дела. Но мне это не интересно, поэтому я не слушала.

- Интересное и забавное стечение обстоятельств. Когда отца видела в последний раз?

- Три дня назад. Я приехала, он уехал, обрывками поговорили.

- Куда это старый черт опять влез?

Это скорее был риторический вопрос. Сомневаюсь, что такой прожженный циник как ее папаша, что либо объяснял дочери.

- Нам повезло, что есть свет и дрова. Если согрелась, поищи что-то из продуктов.

Не отвечает мне. Поднимается на ноги и уходит. Бродит по дому какое-то время, собирается с полными руками всего. Свечи, большинство огарки, но можно работать, сушеные яблоки, какие-то продукты в пакете.

3 глава

Александра

Проснулась от того, что кто-то меня схватил и сжал талию. Спросонья испугалась, приготовилась сгруппироваться и отбиваться, но приоткрыв глаз, увидела кто, и едва не зарычала от злости.

Он. Из всех людей - он. Очень смешно, вселенная, да. Спасибо.

Я дернулась, пытаясь выбраться из его медвежьего захвата, но его рука лишь сильнее сжала и вдавила в свое тело. Доминант чертов. Даже во сне ему нужно доминировать. Зараза!

Закусила губу, скосив взгляд на его лицо. Такое расслабленное во сне. Я три года не видела его. С той проклятой ночи. Избегала как огня. Надеялась не видеть до самой пенсии. Его, конечно. Я-то молода.

И что я вижу? Так же чертовски красив, как и был. Темные брови, густые ресницы, орлиный нос, пухлые губы, которые какая-то сволочь окрасила кровью. Мужику вообще незаконно быть таким красивым. Этому тем более. Он и харизмой своей телок штабелями ложит, зачем ему еще и красота. Но нет, тут полный комплект. И все не мое.

Лежу, пялюсь на него и бешусь. Вспоминаю свое унижение. Как я расхрабрилась и пришла отговаривать его от идиотского брака. И как он хладнокровно отверг меня, выставив посмешищем.

Ну и кто оказался прав в итоге? Отец бросил невзначай, что он развелся. А я ему сразу говорила, что так и будет. Но кто ж слушает малолеток. Он же большой и умный.

Ладонь на моем боку стала расслабляться и разжиматься. Ушел в глубокий сон. Я сняла с себя его руку, вылезла из-под одеяла. От его близости стало нереально жарко. И я вспомнила, что хотела посмотреть.

Обошла его с другой стороны, приподняла одеяло и задрала рубаху. Ох ты ж...

- Черт, - выругалась сквозь зубы, глядя, как бессердечно усеяно синяками это роскошное тело. Ребра просто черные, эта же чернота уходит на спину. Били, не жалея сил.

Сволочи. Я злюсь на него, но никто не имеет права его бить, кроме меня. Узнаю, кто это сделал, лично глаза выцарапаю.

По-хорошему, ему нужна помощь. А мне нужно перестать лапать его. Но не могу. Подушечки пальцев очерчивают рельефные мышцы вокруг синяков, словно это может снять его боль. Или мою. Мою боль от возможности касаться этого роскошного тела.

- Руки, как у лягушки. Убери, - слышу грозный рык.

- Не рычи. Как грел, такие и руки, - фыркаю, опустив рубаху и укрыв его.

- Не обязан.

Я закатила глаза. Такой же колючка, как и был. Что-то вечно.

- Тогда и не жалуйся.

- Какого черта лезешь, куда не просят? Или ты волшебным образом превратилась в медсестру?

- Любопытство, - пожала плечами. И издеваюсь, картинно похлопав ресницами. - Такое черствое сердце не излечить даже прикосновениями любви, так что… Но били тебя профессионально. Понимаю почему могли бить, характер-то милейший. Но паззл не складывается.

- Надеюсь, теперь тебе льстит, что меня отмудохали из-за тебя?

- Дурак что ли? - смотрю ему в глаза беззлобно. - Единственный сценарий, в котором тебя бьют и я радуюсь, это где тебя бью я. Ты похож на отбивную. Ребро наверняка сломано. Большой и сильный защитник - беспомощен, и мы в глуши. Ничего из этого меня не радует и не льстит, - вздыхаю, вернувшись к несу под одеяло.

- Боишься, что умру? - ехидство скользит в каждом слове.

- Ахах, - смеюсь открыто. Поворачиваю к нему голову. - Батюшки, да ты романтик. Нет, боюсь мои интересы более приземленные и эгоистичные. Я предпочла бы, чтоб у тебя была вся твоя богатырская силушка на случай драки или побега. Чтоб это ты вытаскивал меня из передряги, а не я тебя. Ведь весовые категории разные. Но если вздумаешь помирать, я торжественно требую право придушить тебя подушкой. Идет? Тебе-то уже будет все равно, а мне доставит.

- Значит не переболела придурью?

- Ты так часто спрашиваешь, что это начинает раздражать. Называй вещи своими именами. Хочешь знать люблю ли я тебя? Нет. Хочу ли я, чтоб ты поднял меня на свои сильные руки и вынес отсюда? Да. Но это не из-за, как ты там сказал, моей придури. А потому что я хочу чтоб меня спасли отсюда. Все настолько просто.

- Выйдешь на своих двоих. Не бойся. Тимур знает, куда я уехал. Думаю, что нас ищут.

- Жаль не на ручках, - огрызаюсь на автомате.

Но рада слышать. В отличие от старшего, с младшим из братьев у нас всегда было полное взаимопонимание.

- Хороший брат спешит на помощь. Успел бы раньше тех, кто превратил тебя в отбивную.

- Хотели бы убить, сразу бы это сделали, когда я был в отключке. Главное не лезь на рожон, когда здесь кто-то появится. Поняла меня?

- Что, молчать, даже если тебе начнут ломать второе ребро?

- Что не понятного в словах "не лезть на рожон"?

- Ты меня как будто впервые видишь, Давид. Моя жизнь была бы намного проще, будь мне понятны эти слова. Если тебя будут бить, молчать не стану.

Он начинает смеяться, хватаясь за грудную клетку.

- Не беси. На мне заживёт как она собаке. А если тебя изнасилуют...

Он резко замолкает и резко садится. Слышу глухой стон и благой мат.

4 глава

Давид

Я попробовал консерву и немного скривился. Не стейк из говядины, но что-то подобное когда-то ели в армии, когда были на полигоне. Если мне сейчас что-то не поесть, сойду с ума. Поэтому рад и этому провианту.

В комнатухе удивительно тихо. Я не сразу обратил внимание на то, что Александра крепко спит. Думал, что просто старается меньше обращать на меня внимание. Дерзкая, невоспитанная девица. Какой была, такой и осталась. Разве что немного прибавила в формах, да волосы остригла покороче.

Доедаю остатки нехитрой еды и пытаюсь в зареве утра рассмотреть дом тщательнее. Доверять этой девчонке не стоит. Всегда была поверхностной особой. И сейчас не лучше. Зато язык стал более колким. Три года назад она хотя бы чаще краснела при мне и не так шустро находила красное словцо.

На наручных часах почти девять. И в этой лачуге почти не нужна лампочка Ильича. Прежде чем исследовать каждый угол, докладываю полено в топку. Неплохо когда-то наши предки строили печи, этот домишко за последние пятнадцать часов хорошо прогрелся.

Иду в соседнюю комнату и открываю обветшалую штору. Блядь! Так и знал. Это заброшенный хутор, либо же это домишко на отшибе какой-то небольшой деревни. И снег валит так густо, что все дороги замело. Узоры на тощем стекле говорят о том, что за пределами этой халупы приличный мороз.

Держась за ребра, брожу по комнатушкам и пытаюсь сориентироваться. И правда, это отдаленная халупа. Видимо чье-то наследство. Какой-то шибко грамотный после зоны здесь кантуется время от времени.

В старом шкафу нашел старый дедов пиджак, но этого мало, а нас двое. Даже если Александру плотно укутать в тощее одеяло, она долго дороги не вынесет. А у нас из теплых вещей только сапоги, джинсы и рубашки со свитером. Спасибо и на этом, иначе пока приходили в себя, давно заработали воспаление.

Ближе к двенадцати я прислушался, ковыляя в коридоре, чтобы взять поленья. Дверь не вырву. Силы не те, да и качественные, дубовые, видимо хозяин дома лично их строгал.

- Кто здесь?

Я точно не в бреду. Я слышал чью-то ругань.

- Не сдохли, голубки? - откликается ехидный голос мужика, - экономьте, дрова у вас только те, что в коридоре и соседнем закроме.

- Ты кто такой?! Что тебе надо?

- Деньги, только деньги. Вы же богатые Буратино?

- Назови любую сумму и разойдемся здесь и сейчас.

- Миллион. Что съел? - ржет мудак.

- Так быстро эту сумму никто не соберёт.

- А вот пусть ваши родственники постараются.

- Черт, да никто не сможет их обналичить!

- А этот ребус не по твоему уму.

- Блядь, я вас урою!

- Будешь много пиздеть, твою бабу на твоих глазах поимеем.

Я понял, что сам вот сейчас зарвался. Нужно молчать! Я же не смогу эту девчонку защитить.

- Молчишь? Вот и славно. Ровно через десять минут откроешь дверь в этот коридор и заберёшь провиант. А теперь вали в дом и не беси! Иначе будете одну воду жрать.

Знает, что силы неравные. Будь я в форме, одной левой положил этого урода. Но у меня за плечами хрупкий груз. Ее жалко.

Послушно иду в дом. Сразу же прикипаю к окну, так, чтобы не видели, что я слежу. Ровно через пять минут из перекошенной калитки выбегает в серой неприметной куртке мужик. Естественно, его лица из-за снежной бури я не увидел.

- Убью, скотину. Только выберусь отсюда и убью!

Если этот ублюдок Власов не найдется, деньги отдавать за нас некому. Тимур не имеет доступ к банковским счетам. Да и слишком накладно откуда-то взять резко такую сумму.

Голова начинает кипеть. Счастье, что малая не слышала все этой грязи. Бросаю на нее взгляд и ковыляю в коридор. Если тот урод не обманул, у нас будет еда. Надеюсь, что за тот миллион, который они просят, нас здесь покормят не плесневелой кашей Геркулес.

В коридоре вижу огромную сумку, похожую на те, с которыми в девяностые челноки на бугор мотались. Рядом стоят две пятилитровые баклаги воды.

Кое-как затаскиваю все это добро в теплый дом.

- Александра, есть будешь?

- Ммм, мне снилось… - начинает, потом открывает глаза, и бурчит. - Аа, неважно. Еда там тоже была. Морепродукты. Ты любишь морепродукты, Давид?

Я закатываю глаза к серому потолку.

- Нам доставка в номер, прелесть моя. Изобрази радушную хозяйку, ныряй в эту сумку и порадуй своего добытчика.

Я беру косой стул и присаживаюсь у печки, чтобы немного согреться.

- Откуда это? - хмурит брови. Поднимается на ноги, заглядывает внутрь, удивленно застывает. Начинает рыться внутри.

- Чай, печенье, хлеб, молоко, ого, даже колбаса какая-то. Ни ты, ни я, такую не едим, но сам факт. Что за щедрость?

- За лям могли бы и лучшее что-то купить.

- За что, сладкий? - перестает рыться в сумке и смотрит на меня.

- Наши шкурки стоят лям вместе. Сомневаюсь, что им нужен был я, но два зайца это больше, чем один тощий.

5 глава

Александра

Когда я вернулась, он уже заснул, а я прилично замерзла. Видеть его не хотелось. Чего хотелось, так это пнуть его. Но его уже итак прилично отпинали, пусть живет.

Подсела к печке, сижу, греюсь. Тело трясет мелкой дрожью.

Четырнадцать лет разницы. Это дохрена. Кто б спорил. Но разговоры про педофилию тоже слишком. Я не ребенок. Меня можно хотеть. Его шлюхе было двадцать два, когда он женился на ней. На год старше, чем я сейчас. И ничего, стоял нормально, судя по всему.

Бросаю на него остервенелый взгляд и подавляю рычание. Ну я ведь правда не хочу его в этом плане. Пусть хоть последним мужиком на планете останется, принципиально нет. Но выцарапать ему его красивые глаза хочется с каждой минутой все больше и больше.

Я едва подавляю рычание. И вдруг слышу глухие звуки откуда-то с улицы. Тихо-тихо поднимаюсь на ноги и крадусь в предбанник. Слышу пьяный смех и приглушенные голоса.

- Что, прям тут и закрыл? В дедовой хате? Ну ты, косой, даешь!

- Зато не сбегут, - второй, противный голос.

- И чо, долго ждать собираешься?

- А чо мне. Они первые завоют, в глуши, без условий, к которым их богатые жопы привыкли.

- Так а если не заплатят?

- Девку по кругу пустим, мужика в лесу закопаем.

Я прижала ладонь к губам и зажала рот, чтоб с него не сорвался даже вздох.

- Во, видал, - продолжает противный голос, - охрану привез. Захотят окно выбить, как отчаятся, он их быстро догонит. И загрызет. Бойцовый, из ямы, запах крови знает.

Послышался хруст снега, и голоса стали удаляться. Я услышала одинокое “ррр-ав”, от которого все внутри похолодело. С детства боюсь собак.

На ватных ногах вернулась к Давиду. На автомате подкинула полено в печь. Посмотрела на спящего мужчину, и в голове набатом застучало: в лесу закопаем.

Я нечленораздельно замычала и яростно покачала головой. Хрен, не позволю. Не на тех напали. Подавятся.

Давид долго спал, а я впала в состояние робота, на автомате следящего за огнем. Огонь наше единственное спасение, а таящий запас полений удручал.

- Который час? - голос Давида словно прогремел на всю комнату, а я едва со стула не упала.

- У меня нет часов, - ответила апатично, глядя в пламя. - Ночь уже.

- Блядь, уже шесть. А у тебя что с голосом?

- Что у меня с голосом? - поворачиваю голову к нему.

- Не такой резвый, как денем. Кто успел обидеть птичку?

- Ты? - хмыкнула, потерев ладоши.

- Прелесть моя, взял бы тебя на ручки и пожалел, но ты уже давно не малышка с розовыми бантами.

- Сфокусируйся на этом, - вернула ему его же фразу.

Встала на ноги.

- У нас новая охрана. Клыкастая и бойцовская.

- Спецэффекты дорожают. Наши похитители поймали волну. Пидо...

Он делает паузу и рычит, пытаясь встать.

- Я слышала, что будет с нами, если не будет денег.

- Лучше бы твой папаша вышел из загула, - вновь рявкает Давид.

- Я никак не могу на это повлиять, да и никогда не влияла.

Что папа ходок, я знала с детства. Поэтому они с мамой и развелись. Мама второй раз вышла замуж за какого-то итальянца и усвистала заграницу. Выходит на связь иногда. Присылает посылки со шмотками и косметикой раз в пятилетку, видимо. так заглушая свою совесть.

- Давай так, я постараюсь тебя успокоить...

Мужчина медленно поднимается на ноги, я на это смотрю, но знаю, что помогать не стоит.

- Терять бабки они не захотят. В тюрьму тоже.

- Мы не проиграем, - качаю головой уверенно, понятия не имея, откуда растут ноги у этой уверенности.

Просто я не допущу, чтоб звучащее набатом в голове стало реальностью. Я не позволю им причинить ему больше боли.

О своей незавидной участи я даже не думаю.

- Я по-любому выживу, теперь я хочу побыть на твоей свадьбе с твоим поваренком, - ржет.

- Ревнуешь? - кусаю намеренно.

Знаю же, что нет. Но в удовольсвтии себе не отказываю.

- Так зациклился на нем. А я ни разу не спросила, свободен ли ты, заметь.

- Ловко стрелки переводишь.

Он колупается в еде, сразу видно, что не терпит голода.

- С недавних пор только любовницы. Никаких отношений.

Вздергиваю бровь и не комментирую. Как был мозговыносяще сложным, так и остался. Все бабы шлюхи, потому что я женился на шлюхе, и поэтому отныне трахать я буду только шлюх.

Я ухмыльнулась своим мыслям и вслух хмыкнула.

- Есть будешь?

Показывает мне все ту же колбасу и кетчуп.

- Нет. После услышанной беседы напрочь пропал аппетит. Я выпила молока, и теперь меня подташнивает.

6 глава

Давид

Я не сразу понял, что произошло, и сразу сорвался с примитивного лежака. Тупую боль в грудной клетке почувствовал позже. Я растерянно искал стаканчик с водой, отмечая сонным мозгом то, что в комнате едва тепло. Черт, забыли о том, что нужно стеречь печь.

- Твоя вода.

Как только моего запястья коснулась рука Александры, я понял, что произошло наихудшее.

- Так, девочка моя, только этого нам не хватало.

Если она уже в бреду, то температура критичная.

- Саша, очнись. Ты меня слышишь?

Я уложил ее на матрас и попробовал ее голову ладонью. Пиздец. Она горит. Слышит ли?

- Саша, просто что-нибудь скажи. Где болит?

Мычит что-то нечленораздельно, потом открывает глаза наконец.

- Что-то мне не хорошо, - говорит тихо, сипло. - Можно мне еще попить?

- Вода холодная, потерпи, немного согрею.

Я забыл о том, что болит в области груди. Ловко забрасываю поленья в топку и жду, пока в котелке хотя бы немного нагреется вода.

- Саша, попей, она теплая, а когда закипит, согрею тебе чай.

- Без тебя стало очень холодно, - говорит негромко, - и пить очень хочется. А еще трясет почему-то.

Я ей верю. И это я здесь как бы защитник, но отрубился, забыв о том, что кто-то должен охранять печь. Глазами ищу пиджак, бросаю сверху. Вновь из коридора беру поленья и злюсь на себя. А ведь сколько слов было о симбиозе. Доигрался.

Огонь жадно пожирает сухие дрова и постепенно отдает тепло в пространство комнаты.

- Скоро закипит вода. Печенье будешь?

- Нет, аппетит меня покинул. Пожалуйста, когда освободишься, вернись ко мне. Мне ужасно холодно без тебя.

- Саш, вот не смешно. Давай чай пить. Не хватало, чтобы ты померла от воспаления.

Бред у девчонки крепчает. А я просто в бешенстве. Не уберёг.

Делаю чай, становлюсь на колени и пытаюсь ее немного приподнять, чтобы смогла пить. Чаю в стакан немного наливаю, иначе выверну кипяток.

- Давай, помогай.

Она послушно присаживается, делает глоток, кривится.

- Горячий слишком.

Присаживается рядом со мной, сжимает ладонями стаканчик.

- Я держу, не бойся и просто пей.

Второй рукой набрасываю пиджак на спину и прислоняясь к деревянной закрытой двери между комнатами. Девчонку прижимаю спиной к груди и укрываю одеялом.

Она послушно прижимается и аккуратно пьет. Непривычно покорная и тихая.

- Так и умереть можно, - хмыкает, отставив пустой стакан в сторону.

- Отставить умирать, - напрягаюсь и губами пробую ее лоб, нервно вздыхаю. - Я даже готов иногда терпеть твой ядовитый трёп, но только живи.

Это даже не насмешка над самим собой, я похоже не только ее утешаю. Я словно договариваюсь с всевышним о том, чтобы девчонка не сдавалась.

- Уже влюбился? Нет, так не интересно, слишком просто, - задирает в ответ эта дурочка. - Ничего мне не станет. Крепкий, молодой организм. Нужно только немного поспать, и буду как новенькая.

- Тогда спи и меньше говори, вижу, что не стоит о тебе беспокоиться.

Сильнее ее обнимаю и стараюсь согреть.

- Нет-нет, не отказывай себе в этом удовольствии, - слышу, что улыбается. Но совсем скоро проваливается в беспокойный сон.

Дыхание тяжелое, прерывистое. Вжалась в меня, вцепилась в руку и не отпускает даже во сне.

Я готов на куски разорвать этих уродов за то, что посягнули на наши жизни. Их не ждёт пощада. Загремят за решетку надолго.

Я несколько часов просто сижу и смотрю на лёгкие отблески огня на стене. Девчонка всё ещё слишком горячая. За окном время от времени слышу рычание пса.

Тимур, братишка, надеюсь, что ты не спишь и роешь землю носом. Действуй, парень, я в тебя верю.

Я кои-то веки я рад, что тогда ответил на звонок брата и сообщил ему о том, куда еду.

- Саш, ложись, а я попробую подняться. Нужно дров подбросить в печь.

Девчонка, кажется, меня не слышит. Но сползает. Сворачивается в позу эмбриона и кутается в одеяло.

- Отстань, - вдруг беспокойно отмахивается от кого-то во сне.

Мне ещё хуже от того, что ничем ей помочь не могу. Кое как поднимаюсь, стараясь не обращать внимания на говняное состояние. Печь, почувствовав новую жертву, активно пожирает ее своими пекучими языками. Зато в комнате тепло, и это уже плюс. Как только рассвело, сразу же изучаю обстановку за окном. Сегодня будет солнечный день. В кои-то веки я просто порадовался тому, что жив. Умирать не хочется. И мысли говняные пытаюсь прогнать.

Если бы не псина, попробовал бы вынести окно, оно здесь хлипкое. Но те твари знали, что я могу попытаться свалить отсюда.

Саша начинает кашлять, а я беситься. Боюсь за нее. А ещё больше становится страшно из-за того, что было бы, не приедь я к Власову с проверкой. Эту девчонку похитили, пытались связаться с отцом, а его днём с огнём не сыщешь. Блядь! Нахрена ныряю в говно? Но меня бесит то, что ее могли изнасиловать. И теперь, на фоне случившегося, мои ребра сущая мелочь. Выживу. Когда-то было хуже.

7 глава

Александра

Мне снятся дивные сны. Домик в лесу, камин, пушистый ковер, бокалы, и я в объятиях любимого медведя.

- Я не хочу просыпаться, - дую губы.

- Ты умная девочка, прелесть моя, - усмехается, гладя мою кожу, Давид. - И прекрасно понимаешь, что это не может длиться вечно.

- Может, - говорю упрямо. - Мне хорошо здесь, с тобой.

- Во сне? Ты же понимаешь, что спишь, детка.

- Мои сны лучше реальности, - хмыкаю горько.

- С чего ты взяла, что я не рядом с тобой в реальности?

- Да прекрати. Я уже большая девочка, и прекрасно понимаю, что к чему. Такое может происходить только в моем сне.

- А ты проверь, - звучит на ухо дерзко и мне прилетает сильный толчок в спину. Я разливаю красное вино на белоснежный ковер.

И резко просыпаюсь.

- Сволочь ты, Каримов, - бубню раздраженно, не открывая глаз, и вдруг слышу задорное.

- Который? Старший, младший, главный? Ты уточняй, нас тут трое.

Я резко распахиваю глаза и тут же краснею. Первым вижу его.

Свет очей моих.

Затем ржущего Тимура. И добродушно улыбающегося деда.

- Жива, красавица. Ай да красотка, тебе идёт больничная роба. Даже в ней хороша.

Дед улыбается и подмигивает мне.

- Мы так и не прояснили, кому прилетело, - веселится Тимур.

- Тебе, - вредничаю, бросив это ему. И тут же улыбаюсь их деду. - Рада вас видеть. Как вы с этими двумя несносными мальчишками справляетесь - ума не приложу.

- В семье должен быть один генерал. Я пока свои полномочия не передавал. И не собираюсь, - дед слишком дерзко смотрит на внуков.

- Мне и в сержантах неплохо, - ехидничает Давид.

- Мне и подавно, - посмеивается Тимур. - Сашуль, тебе душно не стало от всего этого тестостерона?

- После температуры в сорок? О нет. Вы как глоток свежего воздуха. А я как стейк степени максимальной степени прожарки. Как ребра? - смотрю на Давида.

Стоит на своих двоих, цвет лица ровный. Подпухшая губа почти зажила.

- Хочешь отработать на мне обещанные удары? - ухмыляется и смотрит равнодушно.

- Я обещала тебе удары? Совсем плоха, не помню такого, - хмыкаю нервно.

Опять от ответа уходит. Невыносим.

- До свадьбы заживут, - отвечает за него Тимур.

- Ну да, - скалится Давид, - Поварёнок уже прилетал или его не пустили к тебе, моя прелесть?

- У тебя есть личный повар? - удивляется Тимур.

- Есть, - киваю, скользнув взглядом по лицу Давида, - но едва ли ему по зубам охрана Каримовых. Да и не муж он мне, чтоб его ко мне в палату пропускали.

- А хочешь замуж, девочка? - спрашивает вдруг дед.

Я недоуменно сдвигаю брови.

- Эмм... А что?

Старший из семейства кладет ладони на спину внуков, и торжественно заявляет.

- Может из этих бобылей который сгодится?

Я начинаю смеяться, рассматривая офигевших братьев. Кажется, жар здесь не только у меня.

- Ты подожди смеяться, присмотрись, - настаивает их дед.

- Это по типу: стерпится - слюбится, - фыркает недовольно Давид и делает шаг назад, - я пас.

- А я не против, - ржет Тимур. - Стать на одно колено?

- Ты подожди брюки пачкать, - дед едва не схватил его за шиворот.

Я угораю до колик в животе.

- Так, ладно, когда ворвется человек с камерой и скажет, что все это розыгрыш?

- Я серьезно. У этого, - кивает на Тимура, - то еще шансы есть, а этот списанный товар.

Я хохочу просто на всю палату, глядя на "списанный товар", который недовольно скривился.

- Вот к нему присмотрись, - продолжает дед. - Это он свиду гремучий, зато хорошим защитником будет.

- Так, баста. Проведали, пора и честь знать, - рявкает Давид.

На стул ставит пакет и презентует:

- Апельсины, мандарины, киви. Выздоравливай. А мне пора.

- Куда торопишься, внучек? - смотрит на него лукаво дед. - Девочка так хороша, что испугался?

- Ладно вам измываться над бедным мужчиной, - смеюсь ехидно, - смотрите как побледнел.

- Счастью своему не верит, - ржет Тимур, глядя на злого Давида.

Я сузила глаза и посмотрела на него. Слишком ему весело. Не вместе ли с дедом они придумали поиздеваться над Давидом.

Давид решает одной фразой смыть с наших лиц улыбки.

- Александра, твой отец до сих пор в розыске.

- Вот нахрена? - смотрит на него с укоризной Тимур.

8 глава

Давид

- Давид, как же я рада, что ты поправился. Я скучала по этому шикарному телу.

- Детка, меньше слов, а больше дела.

Я подгоняю Анфису лёгкими шлепками по аппетитной заднице и ощущаю дикий прилив желания. Мои яйца лопнут без этой жаркой кошечки. Наши отношения носят довольно прагматичный характер - мы просто трахаемся. У нее, как и у меня, такой же заскок в голове: все сволочи, никакой верности, но секс никто не отменял.

- Шампанское откроешь?

- И даже сливки приготовил.

- Не зря я сделала недавно полную депиляцию. Котик, ты меня балуешь.

- Фу, - слышу дерзкий голос из глубины коридора. - Дядя Давид, я не знала, что вы притащите домой женщину легкого поведения. Спряталась бы в библиотеке.

- Дэв, это что за наглая девка?! Твоя прислуга не знает свое место?

Я побагровел, увидев перед глазами Александру. Я думал, что эта девица уже свалила из этого дома, пока я был занят рабочими делами и поисками ее папаши. Тимур обязался курировать девчонку, вот я и поверил в то, что брат уже уладил все вопросы, связанные с Власовой.

- Тогда сделай это сейчас.

Я обнял Анфису за талию и поцеловал ее в шею.

- Не обращай внимание, это дедова протеже. Она временно здесь.

- С радостью. Секс стариков такое себе зрелище, - фыркнула девчонка. - Приятного совокупления. Если что, я видела синие таблеточки в ванной.

- Неприятная девка. Твой дед часто подбирает таких убогих?

Я сжал талию любовницы и иронично хмыкнул. Знала бы Анфиса, какие маразматичные планы были в голове моего деда.

- Мой дед свято верит, что слабым нужно помогать. Но это сейчас не важно.

Я беру Анфису за руку и веду на второй этаж, и плевать, что в спину смотрит малолетка. Это мой дом.

Мы поднимаемся наверх, и она сразу нетерпеливо сдергивает кофточку.

- Раздевайся. Я скучала, - ее ладонь ложится на ширинку и сжимает мой член. Она усмехается. - Пошумим? Пусть малолетка слышит, как это делают взрослые люди.

- Глупости, не зацикливайся на ней.

Я захлопываю дверь, но не запираю на ключ. Беру с тумбочки баллончик со сливками.

- Хочу видеть твою прелесть, и попробовать ее на вкус, - удивляюсь, рассматривая то, как Анфиса ловко сбрасывает платье к ногам. Дрянь. В одних чулках. Нет и намека на трусики.

- Вылижи ее как следует, - растягивается на моей постели, порочно раздвигая ноги. Красивая картина. Я встряхиваю тюбик со сливками и нажимаю на кнопку. Рисую незамысловатый узор на ее животе, слизываю дорожку из взбитых сливок языком.

- Громче, - поощряю ее стонать, не сдерживаясь.

И она не сдерживается. Отдается, пока не довожу до оргазма. Дальше - моя очередь. Сползает с кровати на колени и берет в рот. Глубоко, порочно, высасывая всего до капли.

- Супер, крошка, ты мое спасение, - хриплю самодовольно, когда Анфиса ритмично работает руками и ртом, - у тебя красивая задница.

Она слишком заводная и сразу же виляет бедрами, издавая слишком сексуальный стон, имитируя половой акт, пока активно сосет мой член.

- Чшш, крошка, я хочу в тебя.

Пока я зачехляю своего бойца, Анфиса упала на кровать и довольно шумно стонала, пальцами то проникая в себя, то поглаживая клитор.

Наш первый раз, после длительного перерыва, был агрессивным и болезненным в плане оргазма.

- Думал, что сдохну. Но готов драть тебя всю ночь. Никуда не спешишь?

Я упал на спину и потер ладонями горячее лицо.

- Шутить изволишь? Я скучала, Дэв. До утра.

И мы трахались до утра. Неуемно, безжалостно и громко. Было начхать на все, и тем более начхать, что не один дома.

Ее не должно быть здесь. То, что она здесь, не моя проблема, а ее. Я у себя дома, и могу делать что хочу.

Потом мне предстояла поездка, которая обещала многое, но закончилась ничем. Снова зацепка лопнула, снова не Власов.

Зашел домой раздраженный, сразу поднялся на второй этаж, чтоб пройти к себе, когда услышал звук, от которого охуел.

Женский стон. Протяжный и порочный. И шлепки. Бесспорно, голых тел друг об друга.

Может это галлюцинации и эта мелкая сука смотрит порнушку?! Я даже не успеваю себя сдержать, толкаю рукой дверь и врастаю ногами в пол.

- Пиздец!

Вижу ее обнаженную спину. Она восседает на своем женишке и плавно двигает округлыми бедрами.

- Какого хуя? - слышу возмущенный мужской голос.

Девчонка оглядывается и мы встречаемся взглядами. Она восседает на члене своего малолетки в моем доме, и имеет наглость смотреть мне в глаза.

- Закрой дверь с другой стороны, Давид.

- Ты охуела?! - взревел я.

- Я?! - рявкает, злая. - Выйди из комнаты! Сейчас же!