Шаманка

Пролог

«Девочка, сидевшая за столом, украдкой бросала взгляды на странного незнакомца, которого мысленно окрестила чудаком. Выражение её взгляда напоминало взгляд затравленного дикого испуганного зверька. Ей было совершено непонятно, чего от него ожидать дальше, и это пугало даже больше, чем его странное поведение. С тех пор, как Трис сбежала из дома своей семьи, где к ней, к дочери от первого неудачного брака отца, относились как к прислуге и девочке для битья, прошло уже три месяца. Сбежать удалось в любимый ею Петербург, однако любовь к этому городу не могла её ни накормить, ни обогреть, ни защитить. И потому ей приходилось сильно напрягать мозг, придумывая, как пережить каждые следующие сутки.

Сегодня она думала, что умрёт с голоду. Умирать не хотелось, но даже это не могло заставить её вернуться в пригород к людям, для которых она почему-то всегда была никем и ничем. И вот, когда она уже просто свернулась комочков в углу какой-то парадной, смирившись со своей участью и ожидая, когда же явится за ней дева с косой, этот странный человек в инвалидной коляске заметил её. Девочка ответила ему мрачным взглядом, ожидая привычной ругани про «грязную оборванку», про то, что «нечего шляться там, где живут приличные люди», и так далее. Её часто так прогоняли, если не сказать, что почти всегда. Поэтому она лишь гадала: он сразу схватит за руку и поволочёт к выходу, попутно ругаясь и оставляя своей хваткой новые синяки на тощем запястье – они всегда оставались на слишком тонкой коже – или сначала попробует прогнать словами? Но ничего из этого не последовало. Вызвав у неё не малое удивление, он позвал к себе, сказав, что накормит и даст вымыться и согреться.

«Я всё равно умру, если останусь на улице сегодня,» - подумала тогда Трис. Идти или не идти она думала совсем недолго даже несмотря на страх. Потому что какого-то особого выбора у неё, если так посмотреть, не было. Смерть в парадной, смерть на улице или... или маленький шанс, который, возможно, есть у неё, если пойдёт. – «А этот… быть может, он действительно всего лишь накормит и позволит наконец вымыться. Ощущение грязи на теле уже невозможно терпеть».

И всё равно было страшно. Сколько бы бед ни принесла ей эта жизнь, она всё равно зачем-то продолжала отчаянно за неё цепляться. До сегодняшнего дня, который не дал ей ни единой возможности добыть себе хоть какую-то еду, как и три дня до этого. Сейчас судьба, возможно, дарила ей последний шанс пожить ещё хоть немного, но... О том, что могут сделать незнакомые мужчины с беспризорницами, которых никто не будет искать, на подобии неё, девочка была прекрасно осведомлена. И эти знания, как нарочно все до единого всплывающие сейчас в памяти, не могли не пугать. Не ожидать можно было разве что сексуального насилия, так как у этого непонятного незнакомца, судя по всему, не работала нижняя часть тела.

Сколько бы она ни рассматривала его, мужчина упорно не выглядел опасным. Скорее даже наоборот – весь его вид источал спокойствие и доброту. Привычная запоминать каждого, кто хоть как-то отметился в её жизни, девочка машинально отмечала основные черты его внешности. Конкретно сейчас это, возможно, не несло в себе никакого смысла, просто одна из привычек, которые выработались в ней благодаря печальному опыту.

Тёмное серебро длинных седых волос, рассыпавшихся по плечам. Нос с небольшой горбинкой. Чёткая линия подбородка. Короткая, чуть вздёрнутая и немного растрёпанная бородка. Бледные губы, высокие скулы, добрые карие глаза с солнечными морщинками в уголках и пристальной, лукавой, но тоже доброй усмешкой на дне. И сильные, даже на вид, руки с узловатыми пальцами, покоящимися на ручках инвалидного кресла.

Внимание то и дело приковывали глаза. Добрые. Слишком добрые. Такие, словно в этом человеке нет ни капли злобы, а таких людей не бывает, уж ей-то это было известно лучше, чем кому-либо. Однако Трис не страдала доверчивостью и не привыкла обманываться тем, что видно взгляду. Даже глазами людей, которые, как говорят, отражают душу. Жизнь наглядно показала ей – угрозой может стать кто угодно. Даже инвалид, не способный ходить. Даже отнёсшийся к ней по-доброму. Ещё неизвестно, какая у этой его доброты цель.

Незнакомец, в отличии от неё, наблюдал за ней открыто, не таясь. Пальцы его при этом словно бы машинально выводили на подлокотнике инвалидного кресла хаотичные узоры. И это простое, как будто и вовсе ничего не значащее движение непонятным образом внушало странное, наведённое извне спокойствие, что лишь сильнее напрягало девочку.

Помыться Трис решила в первую очередь, чтобы отогреть водой тело, ибо задеревеневшие от холода пальцы едва ли смогли бы удержать ложку или вилку. И потому теперь она сидела перед ним чистой, что помогало чувствовать себя немного менее ущербной, но волосы, которыми можно было бы хотя бы частично прикрыть от его взгляда лицо, были теперь слишком мокрыми для того, чтобы рассыпаться занавесью. Вся сила воли Трис уходила на то, чтобы контролировать себя. Мало того, что страх подстёгивал бежать как можно дальше, так ещё и есть, не набрасываясь на еду как варвар, стоило огромных усилий. Однако вбитая – в прямом смысле слова «вбитая» – с детства привычка вести себя прилично в любых обстоятельствах была сильнее даже того ужасного голода, что мучал её сколько она себя помнила.

Пока она ела, мужчина молчал, лишь наблюдая за ней – то ли не понимал, что своим пристальным вниманим пугает ещё больше, то ли понимал, но ему было всё равно. Если бы у неё были силы об этом задуматься, Трис скорее поставила бы на второе. Небольшая порция голод не утолила, однако чудак, заметив в её взгляде на опустевшую тарелку быстро мелькнувшее, и тут же в страхе перед его возможным недовольством скрытое разочарование, мягко сказал:

– Пока что тебе этого хватит. Ты слишком долго голодала, и сейчас твой желудок не способен принять пищу в больших количествах.

Глава №1.

Трис очнулась с тихим стоном. Голова трещала как после новогодней попойки, хотя девушка была твёрдо уверена, что на досуге не пила ничего крепче кофе. И с чего бы ей могла присниться первая встреча с Учителем? Невольно вспомнилось то, что было после неё. Мозг, не способный пока что у нормальной работе, легко дал разуму ускользнуть от необходимости что-то делать в воспоминания. Трис действительно научилась ему доверять, пусть и считала поначалу, что ей это не дано. Потом, когда перестала шарахаться, как одичавший зверёныш, и дёргаться от каждого его резкого движения. Учителю, правда, понадобилось для этого очень много времени и терпения, и Трис до сих пор порой удивлялась, как ему удалось её в конце концов приручить. И он действительно смог стать для неё отцом – мудрым, терпеливым, понимающим и, самое главное, любящим. Настоящим отцом, в отличии от того урода, что её зачал.

При этом он никогда не относился к её страхам, которые мучали её в начале, снисходительно или пренебрежительно, как к глупой детской блажи. Нет, он признавал её право бояться и не доверять. И лишь однажды заговорил с ней о её прошлом. Кажется, именно после этого разговора в их отношениях появилось хоть какое-то продвижение. Стоило подумать об этом, как сознание, ослабленное дурманом жуткой головной боли, безвольно провалилось в пучину нового воспоминания, как бы Трис ни пыталась его удержать в реальной жизни:

«Месяц жизни с шаманом казался Трис сном. Очень странным, не из разряда тех кошмаров, которые ей снились всегда, сколько она себя помнила. Шаман за это время ни разу на неё не разозлился. Совсем. Иногда он злился на других, например на некоторых своих клиентов, которые пытались навязать ему те заказы, на которые он не собирался тратить силу ни за какие деньги. Но злость эту можно было уловить только по мельчайшим признакам, и он не срывал её на ней, даже если она нечаянно оказывалась в эти моменты поблизости.

Такое было непривычно для девочки, и она всё невольно ждала, когда же он устанет сдерживаться. Нет-нет, да закрадывалась в сознание, конечно, мысль на подобии: «А может не устанет? Может, он просто действительно… такой? Добрый? В конце концов он ведь принципиально не соглашается на заказы, которые принесут вред другим, какие бы деньги ему ни предлагали. Это же хороший знак? Может, мне действительно можно перестать держаться настороже?..». Однако поверить в эту мысль и расслабиться было слишком страшно. Причём этот страх был даже сильнее, чем страх того, что рано или поздно шаман тоже окажется злым и жестоким, а сейчас только зачем-то притворяется. Страх, что она позволит себе доверие, а его разрушат. Маленькая Трис знала – это окажется больнее чем всё, что ей довелось пережить.

Шаман создал ей поддельные документы и оформил удочерение, чтобы у закона не нашлось причин обращать на них внимания, и устроил в школу. После школы он каждый раз спрашивал, как прошёл день, раз за разом зачем-то пытаясь её разговорить. Трис видела, что неудачи в этих попытках его почему-то расстраивают, но не могла заставить себя говорить больше или тем более заговаривать первой, как бы ни старалась. Он часто давал ей книги по магии, говоря: «Для практики пока ещё рановато, но будет лучше, если с теорией ты к началу практических уроков будешь хоть немного знакома. Если тебе что-то будет непонятно, можешь спросить, я объясню.».

Однако Трис не спрашивала, даже если вопросы действительно появлялись. Не желала лишний раз привлекать внимание, хотя послушно всё читала и пересказывала наизусть, когда шаман спрашивал. Можно было и не заучивать дословно, конечно, но Трис старалась учить каждое слово, боясь в нужный момент что-то забыть.

Магия была ей интересна и изучала она её с удовольствием, почти всегда понимая всё без труда – за редким лишь исключением, но и тогда разбиралась с трудом, и всё же сама – а шаман требовал от своей ученицы в первую очередь именно понимания. А потому она читала, каждый раз сдерживая желание попросить ещё какую-нибудь книгу, не дожидаясь, пока он решит дать её сам. И всеми силами старалась никогда не становиться поводом для злости или даже раздражения. Ни единого промаха, ни одной ошибки, ни одного неповиновения, ни одного лишнего появления на глазах. Однако долго так получаться, как известно, просто не могло. Рано или поздно она должна была совершить невольную ошибку.

В тот день Трис так сильно захотелось пить, что хватило смелости войти на кухню, когда там сидел увлечённый книгой шаман. И угораздило же руке именно в этот момент неудачно дёрнуться, смахнув со стола стеклянную кружку! Послышался ожидаемый звон. Трис похолодела, явственно чувствуя, как сердце резко падает в пятки. Бросив на шамана затравленный взгляд, она испытала некоторое облегчение, увидев, что тот даже не посмотрел в её сторону – видимо, слишком увлёкся книгой – и бросилась собирать осколки.

– Осторожнее, Волчонок. Порезаться можешь, – раздался тихий, вроде как даже не раздражённый голос и, конечно же, Трис тут же поранила дёрнувшуюся от испуга ладонь, но даже не почувствовала боли благодаря страху, как с ней часто бывало.

Ну конечно! Ей бы вспомнить сначала о том, что шаман всегда всё видит, слышит и замечает, даже если кажется, что это не так! Глупая. Вот теперь он точно рассердится. Не может не рассердиться, она вещь испортила. А у него ещё и сегодня неприятный разговор с Советом случился, судя по тому, что с совещания он вернулся далеко не в лучшем расположении духа, хоть и старался этого не показывать. И тут в довершение всего она со своей криворукостью!

Стекло из-под её рук вдруг взлетело и кучкой легло на стол. Ну конечно, магия. Трис встала и бросила на шамана ещё более затравленный и настороженный взгляд, ожидая по меньшей мере криков о том, какая она косорукая. А потом наказание. Она же провинилась.

Глава №2.

Людей собрать оказалось достаточно просто. Магическое воздействие на массы было доступно ей без особого труда даже с четвертью резерва. Вот только когда перед ней собралась целая толпа народу, совершенно не понимающего, почему они вдруг пришли сюда, Трис поняла, что совершенно не знает, что ей следует сказать им. «Они же мне не поверят,» – подумала она. – «Никто в здравом уме не поверил бы.». Это натолкнуло на ещё одно решение, но уже более аморальное. Люди с гораздо большей вероятностью пойдут за ней, если она станет буквально в каждую произнесённую ею фразу вкладывать заклинание доверия. Заставлять их верить силой, которой они не будут в силах противостоять. Которую даже почувствовать не смогут. «Я не собираюсь их обманывать,» - напомнила себе Трис, идя на сделку с совестью. – «Я собираюсь их спасти. Любой ценой. И если я не состоялась в этой жизни как хороший оратор, то мне следует использовать другие способы убедить их пойти за мной, доступные мне». И совесть утихла, оставив лишь дурной отголосок понимания, что как себя ни оправдывай, краше её поступок от оправданий не становится. Забравшись повыше, так, чтобы её все видели, и чувствуя себя Лениным на броневике, девушка усилила голос магией и как можно решительнее заговорила:

– Настала смена цивилизаций. Очередная в этом мире. Вы все – единственные выжившие, насколько мне известно, хотя я очень надеюсь ошибиться. Я и мой Учитель – шаманы. Мы знаем… точнее я знаю, куда идти. Я могу отвести вас в безопасное место, где можно будет начать жизнь заново. Идти придётся долго, однако до холодов добраться должны.

Вот так вот. Максимально кратко и по делу. Каждое слово взвешенно с особой тщательностью – от этой привычки она за девять лет так и не не избавилась, что сейчас было очень кстати. И ни за что нельзя показать, что на деле она без понятия, куда собирается их вести. И что вообще не уверена, что у неё получится вести людей за собой. И что слишком большая ответственность её пугает. Что ей самой хочется как в детстве забиться в угол, свернуться комочков и тихо плакать. Для них она должна выглядеть уверенным в себе вождём. Они должны ей верить. Не зря же она в заклятие доверия силы вложила раза в три больше, чем нужно на жалкие три сотни человек!

Учитель за её спиной одобрительно хмыкнул. Это немного приободрило. Если она одобряет, значит, она всё сделала и сказала правильно. Тревожно вглядываясь в лица людей, Трис с ужасом замечала среди них маленьких детей, беременных женщин, женщин с грудничками на руках, стариков… У них вообще есть шансы дойти? Почти нет, ибо путь действительно будет долгим. Однако она должна их довести несмотря ни на что. Знать бы ещё как...

«Они все теперь мои люди,» - подумала Трис с болезненной отчаянной решимостью. – «Все, кто согласятся пойти за мной. И я доведу их, всех, и беременных, и стариков, и детей, и прочих. Даже если самой при этом придётся сдохнуть.»

– Мы не собираемся никого вести силой, – добавила она, чтобы понять реакцию людей. Их молчание её весьма угнетало, а они лишь переглядывались, словно не в силах окончательно решиться. Им было не известно, что с каждым мгновением этой неопределённости тает и решимость самой Трис, которую она с таким трудом в себе пробудила. Сидя, что они никак не могут решиться и боясь в любой момент не выдержать и опустить руки самой, молодая шаманка усилила действие заклятия доверия ещё немного. – Пусть те из вас, кто не согласен идти за мной и предпочтёт остаться здесь, скажут об этом сейчас.

Произнеся это, она невольно напряглась в ожидании ответа, стараясь при этом изображать непоколебимое спокойствие и уверенность. Никакое заклятие доверия не поможет, если они увидят, что она и сама почти не верит в то, что у них может что-то получиться. Трис ждала хоть каких-то слов, однако ответом послужила тишина. А потом люди один за другим начали склонять головы. Похоже, все они единодушно решили, что лучше пойти за странной девчонкой и колясочником, чем помереть зимой, когда придут холода.

«В своё время я приняла почти такое же решение,» – мысленно хмыкнула Трис, почувствовав облегчение. – «Решила, что лучше шагнуть наугад в пустоту, чем заведомо погибнуть. А теперь на моём месте целых три с лишним сотни людей. Скорее всего последних людей на этой земле. Правда, на меня заклятие доверия не накладывали, но это всё для их же блага. Правда ведь?». Выждав ещё несколько секунд, чтобы дать людям ещё немного подумать, она убедилась, что не нашлось ни одного отчаянного безумца, решившего остаться.

– Отлично, – кивнула Трис. – Тогда на сборы три дня. Собираем всё, что можем найти – провизию, одежду, предметы быта… Всё, что уцелело в развалинах в приемлемом состоянии. Начинаем.

Когда люди послушно разбрелись по делам, Трис снова обессиленно опустилась на обломки рядом с Учителем и, устало проведя руками по лицу, пробормотала:

– Предстоит огромная работа.

– Да, – потрепал её по волосам Учитель. – Но я уже говорил, ты справишься. А я помогу.

– Как всегда, - хмыкнула Трис, благодарная ему за веру в неё. Веру, которой ей самой так и не стало хватать спустя столько лет. Как бы она ни старалась стать уверенной в себе, всё равно постоянно чувствовала себя слабой. Несмотря на всё своё могущество. Несмотря на все старания Учителя. Видимо, чувство собственной слабости смешалось у неё с кровью. – Ты всегда помогаешь, и я тебе за это безмерно благодарна. Но делать-то всё равно мне.

– Да, как всегда, Волчонок, – согласился Учитель. – К сожалению, судьба тебя не щадит. Однако помни, что пока я тебе нужен, я буду рядом. У каждого свой путь, ты ведь помнишь?

– Да, – прошептала Трис, прикрывая глаза и напоминая самой себе один данных им когда-то уроков. – У каждого свой путь и своё бремя, но как бы тяжело они ни было, нет бремени легче, чем то, что предназначено именно тебе. Однако бремя станет невесомым, стоит лишь научиться нести его с улыбкой и не жаловаться. Стоит лишь поверить, что оно тебе по силам.

Глава №3

Тамара Степановна, к удивлению Трис, тоже отказалась от того, чтобы ехать в телеге.

– Я конечно старая, признаю и принимаю, но не дряхлая, – проворчала она в ответ на попытки Трис призвать её к здравому смыслу, и воинственно скрестила руки на груди, упрямо вскинув подбородок. И вдруг озорно сверкнула глазами. – Тем более я ещё с малолетства мечтала на лошади ездить, разве могу теперь такой шанс упускать?

И этого стало достаточно, чтобы Трис окончательно поняла – уговоры бесполезны. Девушка вздохнула, посмотрела на Тамару Степановну, потом на Учителя, снова на неугомонную старушку и выдала, почувствовав, что окончательно заколебалась с этими двумя то и дело бодаться:

- Ещё чуть-чуть и я стану искать способ вас поженить.

На неё уставились два удивлённо-вопросительных взора.

- Чего? – хором переспросили эти двое, переглянувшись.

- А что? – фыркнула Трис, всплеснув руками. – Чтоб вы знали, я почти серьёзно. Сколько за вами наблюдаю, всё больше схожусь к мысли, что вас сама судьба свела.

- Какой поженить? – возмутилась баба Тома. – Мне семьдесят вообще-то, я трёх мужей пережить умудрилась, мне мужиков по горло хватило. Ты что удумала, нахалка этакая?!

- А мне вообще почти пятьсот, и я колясочник, - поддержал её Учитель.

- Да ладно, - с ехидной язвительностью протянула девушка. – А вот я об этом порой забываю. И вы почему-то вспоминаете про свой возраст только когда считаете это нужным. Серьёзно, на фоне вас двоих даже я в свои ничтожные девятнадцать себя старой иногда начинаю ощущать. Один «я кресло магией подгонять буду», вторая «на лошадях ездить всегда мечтала», и это ведь не первый случай! И вообще, возраст идеальной совместимости не помеха.

Видя, как всё больше вытягиваются лица Учителя и бабы Томы, Трис не выдержала, расхохоталась и, махнув рукой, пошла заканчивать приготовления.

- Что, серьёзно пятьсот? – успела она услышать чуть насмешливый вопрос, уходя.

- Серьёзно три мужа? – отбил выпад Учитель.

«Точно споются,» - мысленно усмехнулась Трис, качая головой. – «Что угодно ставлю на то, что скоро их свадьбу отпразднуем и никакой страх бабе Томе не помешает. Безупречная же пара!».

- Как ты своих стариков так ошеломила? – раздался рядом голос Алисы, когда Трис проверяла, достаточно ли крепко связаны тюки и хорошо ли на них держатся амулеты от гниения, сырости, воровства и прочего.

- А? – чуть рассеянно обернулась Трис к девушке, с которой они за вчерашний вечер успели даже спеться и почти подружиться. – Ах это… Да спорить с ними устала, вот и в сердцах сказала, что ещё чуть-чуть и поженю их. Ну правда, я у них уже столько сходств в характере нашла, что мама не горюй!

Алиска прыснула в кулак и выдавила, сдерживая хохот:

- Ну ты даёшь, такое двум пожилым людям ляпнуть! Переспорила хоть?

- А такое когда-нибудь бывало? – слегка сварливо поинтересовалась Трис с саркастической усмешкой. – Ощущение порой, что эти двое сами то и дело забывают о собственном почтенном возрасте. Оба постоянно взваливают на себя выше крыши, словно молодые, постоянно в движении, что-то делают, на предложения лишний раз отдохнуть ответ один: «в гробу отдохнём, когда время помереть найдётся», причём отвечают так порой хором. Теперь вон, Тамар Степанна категорически заявила, что ни за что не сядет в телегу, верхом поедет, ибо она «старая, а не дряхлая»… И вообще не слушают голос разума в моём лице, что им как бы тоже себя поберечь надо.

- Да, других таких живчиков ещё поискать надо, - согласно кивнула Алиса, принимаясь помогать ей с проверкой. – Надеюсь, на свадьбу позовёте? У меня тут и знакомый священник появился. Молодой, красивый, умный как три меня… Шаманам, конечно, не слишком доверяет, всё-таки религиозный человек, сама понимаешь, специфика бывшей профессии, но ради меня хоть дьявола с архангелом обвенчает и бровью не поведёт.

- Оу, - подняла брови Трис. – Когда это ты в этой всей суматохе таких людей охмурить-то умудрилась?

- Да тюки когда вместе связывали разговорились пару дней назад, выяснилось, что он, как и я, историей всерьёз увлекается, а там уже слово за слово, ну и… - Алиса многозначительно замолчала и стрельнула глазками. – Так что на случай чего у нас подходящие специалисты имеются.

Девушки переглянулись и тихо рассмеялись. Общество некогда ненавистной сводной сестры на удивление хорошо помогало не думать о плохом. Та то и дело безобидно подкалывала её, устраивая к их обоюдному удовлетворению «взаимный обмен ядом», шутила над серьёзными вещами, но не потому, что была легкомысленна, а потому, что знала – так проще и легче пережить «кризис», старалась помогать по мере сил, болтала без умолку, отвлекая… В общем, делала всё то, чего Трис знатно не хватало. Девушка даже ловила себя на мысли, что теперь, спустя все эти годы и множество личностных изменений, они вполне могут стать очень и очень хорошими подругами.

Через пол часа все мелочи были доделаны и люди собрались на условленном месте отправки. Трис на своём Аро оказалась во главе их своеобразного «табора», как они с Учителем это в шутку называли, слева ехал Учитель, справа – Тамара Степановна и Алиса. Обернувшись к людям, Трис просканировала их заклинанием, чтобы убедиться, что никого не забыли и все готовы к отправке, и, удовлетворённо кивнула, поворачиваясь обратно и с тревогой вгляделась в даль. Зов она чувствовала чётко, куда идти знала хорошо, но вот что их ждало в пути… это до сих пор было тайной. И «яснознание» отказывалось приходить на помощь, как это часто бывало, когда было слишком много версий развития событий.

Однако всё, что ей оставалось, это тронуть коня с места и снова шагнуть в пропасть с наивной надеждой не разбиться, как уже однажды довелось сделать много лет назад. В конце концов, тогда это ведь привело к хорошим последствиям, верно? Быть может, и теперь всё будет хорошо? Будет же, да? Это же её предназначение, так? Значит, ей должно быть по силам справиться. «Ты справишься. А я помогу,» - прозвучали в её голове слова Учителя и на пару мгновений, требовавшихся, чтобы тронуться с места, Трис почти поверила в первое, а во втором никогда и не сомневалась.