Шанс

Широкий Троицкий мост в шесть автомобильных рядов ещё не развели. Витя Пшеницын, молодой парень двадцати трёх лет сидел на гранитном основании, свесив ноги к воде. Прохожих не было. Трамваи уже не ходили по мосту. А по дороге за последние минут десять проехала одна маршрутка.

Бурную Неву освещал трёхглазый железный фонарь с объёмной короной и вензелем. Петропавловский собор уже потерял свою охристую яркость. Жёлтая лента подсвечивала кирпичные стены крепости. Вдалеке мигал небоскрёб.

Бабье лето в середине сентября отнюдь не мешало холоду хозяйничать ночью. Витя же был одет в тонкий синтетический свитер и джинсы. На голове никакой шапки.

"Четверг, завтра выходной, — пронеслось в мыслях парня. — Да какое завтра?! Сегодня всё закончится. Надо решиться!"

В последний месяц смысл жизни представлялся ему потерянным. Начальство в магазине вытирало ноги, штрафовало за любую мелочь. Его угораздило потерять девушку и лучшего друга в один день. Не то чтобы потерять: они объединились и ушли сами. Теперь приходилось ночевать у знакомых. А здоровье? Сложно уснуть. Переборщишь с успокоительным — встать решительно невозможно.

Недавно он ходил на тренинг «Как жить полной жизнью». Но там его ждали только рассказы преподавателей о своих достижениях. Всё равно, что Девочка со спичками на последнем дыхании заглядывает в уютные дома под Рождество. Последние нравственные силы истощились.

— Да, я не один такой. У многих такие проблемы. И ничего, живут, — бурчал под нос Витя. Но гладь реки манила к себе.

Он корил себя. Когда на горизонте нет будущего, начинаешь зарываться в прошлое.

"Что же я сделал не так? Где повернул не туда?"

Вспомнился универ. Отвратная общага. Ощущения бесполезности и потери времени. Казалось, все нити клубка ведут в тот период.

— Добрейшего вечерочка! Летний сад вскоре станет Осенним, — раздался спокойный мужской голос.

Парень отвлёкся и повернулся вполоборота, не покидая морозящий гранит. Перед ним оказался человек среднего роста в длинный чёрном плаще, фетровой шляпе и чёрных очках

"Выглядит, как озабоченный маньяк или городской сумасшедший", — подумал Пшеницын. Он не раз пересекался с подобными престранными людьми в районе «Черной Речки».

— Дай угадаю: ты бы хотел, чтоб я прошёл мимо и не лез.

Витя сделал вид, что его не интересует незнакомец.

— Я помогу.

— Толкнёте меня? — сыронизировал парень.

— Вздор! Ты ведь сам пока не решил. Кажется, Аристотель говорил: "То, что в нашей власти сделать, также в нашей власти не делать".

— Вы препод по философии? — недоумевал Пшеницын. К своему удивлению, он ощутил небывалое спокойствие и даже испугался возможного падения.

— Учить не в моей власти. Так ты правда считаешь, что поступление в тот университет всё испоганило?

"Откуда он ..." — остолбенел Витя и принялся размышлять: — Гипноз? В глаза ему не смотрел. Да и они под этими дурацкими солнцезащитными очками!"

— Нет, — замахал руками незнакомец, — мне не подвластны все твои мысли.

— Кто вы такой?

— Проводник.

— Чего хотите? — разозлился молодой человек.

— Дать второй шанс. Возможность редкая. Это словно увидеть комету Галлея. Предлагаю сделку: ты слезешь, а я подсоблю с тканью мироздания. Подтверди!

— Ну, подтверждаю! — воскликнул возможный самоубийца. Он встал ногами на мост. — Довольны?

— Да, — незнакомец дотронулся до полей шляпы. — Пожалуй, понадобится таблетка.

Последнее, что Витя увидел перед резким помутнением зрачков — кроны в Летнем саду, что загорелись ярким пламенем.

От дикой боли он взялся за лоб.

— Витька, очнись, — тормошил парня кто-то знакомый.

Пшеницын открыл очи. Он на скамейке рядом с дорожкой у какого-то здания. Рядом с ним дядя Петя. Лето. Судя по солнцу, еще нет полудня.

Он с трудом попытался вспомнить, что было хотя бы пять минут назад. Но всё путалось, словно воспоминания вытянули, запихали в мешок, перемешали, а потом засыпали обратно.

— Дядя, ты ведь... — Витя забыл, что хотел сказать. Почему-то в горле пересохло.

Пшеницын сунул в руку в карман в надежде найти таблетки, но отыскал троллейбусный билет.

"30 рублей? Странно. 50 же стоил".

— Ты от приёмной комиссии утомился? — спросил дядя и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Да, у меня от них башка гудит. Понасажали студентиков. Ну, как тебе вуз?

— Не знаю, — выдал Виктор. Никакой подачи документов не помнил.

— Ладно. Тебе же учиться. Время подумать есть, — подбодрил его дядя Петя. — Ты как?

— В порядке. Голова резко прошла.

— Тогда пойдём. Нам ещё в другой ехать.

Они направились к ближайшей станции метро. Весь путь парня не покидало стойкое ощущение дежавю. Шёл он уверенно, со знанием дороги.

***

— Попадёте во вторую волну, — заверил представитель приёмной комиссии в светлой рубашке.

— Нам подходит, — обрадовался дядя. — Будем ждать.

— Результаты ищите на сайте.

Маховик времени нещадно летел вперед. Пётр поехал заселять племянника в общежитие. Комната первокурснику досталась на троих. Ремонт в ней давно не делали. Прямо над столом на стене красовались следы жирных капель. Потолок частично осыпался.

— Жить можно, — заключил студент, осматривая встроенные в планировку шкафы. — Душ на этаже.

Через два дня в комнату заехал второкурсник Саша. Его характеризовали подвешенный язык и любовью к хвастовству. В новый учебный год переведён условно из-за задолженностей. Раньше жил на четвёртом этаже, но не сошёлся характером с другими ребятами. Его подержанная иномарка со спойлером, каждый день стояла у общаги. Третьего соседа пока не планировалось.

Перед первой учебной неделей Пшеницын получил студенческий билет. К себе он пришёл радостный.

— Ну чё, поздравляю, — сказал Саша, сидя с ноутбуком на коленях. — Сегодня все отмечать будут. Надо бухла притараканить.

— Пива? — уточнил Виктор.