Шарик

1.

Связку ярких воздушных шаров друзья подарили Вите на день рождения. Наполненные гелием, они туго натягивали свои веревочки, пытаясь взмыть в небо. Такие же продает парень возле супермаркета. Частенько я вижу, как он стоит там под огромным разноцветным облаком. Шариков так много, что, казалось бы, они должны унести худого юношу в стратосферу, но он как-то с ними справляется…

Признаюсь, мне никогда и в голову не приходило купить: дочь большая уже, двенадцать исполнилось. А она вон как обрадовалась! Явилась из кафе веселая, довольная, с подарками и стала кружиться и играть с шариками, дергая их вниз и наблюдая, как они поднимаются к потолку.

Я-то хотела, как всегда, приготовить что-то вкусненькое, купить торт, позвать Витиных друзей, своих родителей, свёкров и отметить. Дети днем, взрослые вечером. Но у Кирилла была своя идея – он решил повести ребят в кафе, и Вита согласилась. Ну что ж, как говорится, баба с возу... Ни возни на кухне, ни грязной посуды, ни уборки после гостей…

Правда, и мы с родителями остались без праздника – собираться без именинницы не стали, думали встретиться по этому поводу в ближайший выходной. Но опять же – с отцом лишний раз пообщается, все-таки, она по нему скучает... Хорошо хоть, у него хватило такта не тащить в кафе свою новую. Хотя тогда Вита бы и не пошла.

Она ее не выносит так же, как и я. А Кирилла оправдывает, считает, что он не виноват. Ага! Чисто ангел! Мы в разводе полгода, а его ребенку на стороне – два! Каково? Я его никогда не прощу. Больше всего обидно, что все это время, которое он изменял, я продолжала любить, заботиться, переживала, что он так часто задерживается на работе: как бы не перетрудился! Не, не перетрудился! Теперь она живет с ним в квартире его родителей, спит на моем месте, занимается их ребенком – и все прекрасно!

А мы вынуждены были переехать в этот старый дом – две крошечные комнатки и кухня, да участок в полторы сотки. Он достался мне от бабушки. При ней-то он был почти новым, но за эти годы без хозяев постарел, обветшал…

Около двух месяцев я потратила, чтобы привести его в относительный порядок перед началом учебного года: побелить потолки, наклеить новые обои, покрасить двери, постелить линолеум. Интернета, который необходим мне для работы, само собой, не было, тоже надо было устанавливать.

2.

Вообще, я бы не хотела здесь жить. Бабушка, папина мать, была непростой женщиной с тяжелым характером. Из всех людей на планете она любила только своего сына. Я – единственная внучка – была ей безразлична. Она никогда не приезжала к нам в гости, и мы у нее не бывали.

В детстве я видела ее только несколько раз. Лет в шесть, когда мама лежала в больнице, а папе надо было на работу - он привозил меня сюда. Бабушка была очень строгой. С соседями постоянно ругалась, окрестных ребятишек терпеть не могла. Я сама видела, как она гонялась за детьми, которые рвали ее черешню с ветки, что перевешивалась через забор на улицу. Там и было-то всего несколько ягодок…

На меня тоже постоянно кричала, всем вечно была недовольна. Если я что-то делала или говорила не так (а всегда было не так!) – она больно стукала меня по голове костяшками пальцев. На улице со мной никто не играл из-за нее, и я пряталась за домом с книжкой, плача и поджидая папу. Вечером дома он утешал меня, объясняя, что у бабушки была трудная жизнь, надо ее понимать и прощать. И я терпела.

Так прошла неделя, а когда мы приехали в очередной раз, то увидели, что в переулке царит необычная суета: взрослые бегали туда-сюда и загоняли малышей домой, стояла машина милиции. Бабушка выглядела особенно злой и не пустила нас дальше порога. Из их с папой разговора я поняла, что пропала соседская девочка Даша, ей было восемь лет. Не вернулась вечером домой – и все. Папа не стал меня оставлять, отвез к нашей соседке, и больше я в этом доме не была. Насколько мне известно, девочка так и не нашлась.

Потом бабушка потеряла память. Она ничего не помнила, никого не узнавала, и ее на много лет поместили в психоневрологический диспансер. Папа каждую неделю ее навещал, носил передачи, но даже его она не признавала.

И я один раз посетила. Тогда я встречалась с Кириллом, готовилась к свадьбе, была влюблена, и мне хотелось обнять весь мир от счастья. Как-то сама собой возникла мысль поехать, посмотреть, как она выглядит сейчас, может даже удастся поговорить…

Набрала сладостей в кондитерской лавке и поехала. Меня провели в уныло обставленную палату. Бабушка величественно сидела на кровати и смотрела в стену. Мне показалось, что за прошедшие пятнадцать лет она ни капельки не изменилась, только голова стала полностью белой. Но такая же гордая осанка, так же презрительно сжатые губы, колючий взгляд.

Я поздоровалась, бабушка и бровью не повела. Однако, когда я выгрузила на стол все, что принесла, она быстро схватила первое, что подвернулось, и стала жадно жевать. Почувствовав смешавшиеся в одно стыд, сочувствие, уколы совести, я погладила ее сухую, всю в синих жилах руку. Она отдернула ее так резко, что я чуть не потеряла равновесие. И она зашипела! Реально зашипела, как змея! Но ни одного слова так и не сказала.

Я постояла еще немного, наблюдая, как она расправляется с угощением, попрощалась и вышла. Но с тех пор, приезжая к родителям, всегда привозила конфеты, вафли или зефир специально для бабушки, чтобы папа ей отнес.

А через несколько месяцев бабушка умерла. Я не пошла ни на похороны, ни на поминки, потому что была беременна, и все родственники сказали, что нечего мне там делать. Да я и сама не горела желанием. Бабушка так и осталась незнакомой и чужой.

3.

Дом, который унаследовал папа, долго простоял закрытым. Папа договорился с соседями, что те будут приглядывать, и сам несколько раз в год приезжал посмотреть, все ли в порядке. За это время двор зарос бурьяном, краска на крыльце облупилась до голых досок, плодовые деревья без ухода перестали плодоносить.

Мы не знали, что делать. Пускать чужих людей не хотелось, а коммуналку приходилось платить – за воду, за вывоз мусора. Даже подумывали продать дом и обменять родительскую однушку на двухкомнатную. Но жизнь распорядилась иначе.

Когда мы с Кириллом развелись, нам с Витой пришлось выехать из квартиры свекрови. Тратить бешеные деньги на съемное жилье, когда есть собственный домик, неразумно, тем более, мои доходы, даже с учетом алиментов, к этому не располагали. И мы поселились в бабушкином доме.

Оказалось, что жить здесь вполне можно: газовое отопление, вода, санузел и ванна внутри. Мебель несовременная, но крепкая, лакированная, в отличном состоянии, посуда вся есть, ковер мы сняли со стены и постелили на пол. Короче, привезли только одежду, мой компьютер, да дочерин ноутбук.

Мы навели чистоту, сделали косметический ремонт, а двор я оставила на весну, мечтая, как разведу цветы, заасфальтирую заново площадку для папиной машины, покрашу ржавый забор. Под окном был полуразрушенный погреб, я еще не решила, засыпать ли его совсем или отремонтировать. Ведь погреб в частном доме нужен: картошку зимой хранить, мамины соленья-варенья.

Может еще, думала я, заведем котика или собачку. Наша семья любит животных, у родителей живет огромный ленивый рыжий котяра Бом, которого Вита, когда там бывает, тискает и везде таскает с собой. А у свекра аллергия, поэтому там животных не было.

Еще летом Вита притащила котенка – черно-белого коротколапого бутуза. Соседка раздавала детенышей своей кошки. Котенок мирно сидел у дочки на руках и мурлыкал, зажмуривая глаза. Но как только очутился в доме – неожиданно стал выворачиваться, царапаться и вопить. Мы не могли его успокоить: он не обращал внимания на еду, что мы подсовывали, бросался с диким мяуканьем на дверь, и, в конце концов, пришлось вернуть его хозяйке. Позже Вита нашла еще одного. Этот был постарше, красивого тигрового окраса. Но жить у нас тоже не стал – при первой удобной возможности убежал, и больше мы его не видели.

Витин день рождения встретили тут. Я в глубине души надеялась, что Кирилл, подонок, придет к нам, но он захотел отметить праздник в кафе, ну и ладно, детям понравилось.

Увидев шары, я ахнула – такие они были нарядные. Семь штук, все разного цвета: красный, белый, розовый, оранжевый, желтый, синий, зеленый. На мой взгляд, для баланса не хватало еще цветов холодного спектра, но и так было очень красиво. Шары приклеились к потолку там, где дочь, наигравшись, их оставила – в углу моей комнаты, которая, по совместительству, является у нас и гостиной. И ложась спать, я просто чувствовала праздник.