Шепот.

Шепот. 1 глава.

Вы когда-нибудь задумывались о голосе в своей голове? О тех мыслях, что всплывают будто бы сами по себе. Кто шепчет их вам в темноте? Говорят, лишь избранные способны услышать его по-настоящему. Но даже они не в силах описать, каким он бывает. Вам может казаться, что это ваш собственный голос. Но вы ошибаетесь. Он никогда не принадлежал вам.

Однажды в семье Ли родился мальчик — первый и единственный сын. Его появление восприняли как дар, и долгое время он действительно казался идеальным: внешность без изъяна, ум развит не по возрасту, всё, за что он брался, давалось слишком легко. Но с возрастом восторг сменился тревогой. Поведение Минхо оставалось безупречным, пугающе точным. Он всегда знал, что сказать, как себя вести, когда улыбнуться. Всё было правильно. Слишком правильно. В этом идеале не чувствовалось жизни. Казалось, за каждым его движением кто-то наблюдает, кто-то другой управляет. И даже когда он говорил доброе — в голосе слышалось что-то холодное, будто за словами стоял не человек, а нечто, что только учится быть им.

Мать Ли весело беседовала с давней подругой. Как и всем взрослым, им было над чем посмеяться, над чем всплакнуть, что вспомнить и рассказать то, о чём раньше молчали. Подруга приехала с дочерью по имени Инна — девочкой с блондинистыми волосами и глазами, зелёными, как только что распустившиеся листья. Ей было пять. Тихая, вежливая, добрая. Играть с ней было легко. Они с Минхо были ровесниками и вместе проводили время на небольшой площадке — песочница, карусели, аккуратные качели. Семья Ли могла себе это позволить. Родители сидели рядом, напротив, иногда бросая взгляды в сторону детей. Всё казалось обычным. Но в этой обычности было что-то не то. Будто тишина наблюдала.

«А что тебе нравится больше всего в людях?» — спросила Инна у Минхо, будто вопрос сам вырвался, без причины. «Не знаю... а тебе?» — ответил он. Инна улыбнулась и, ударяя лопаткой по перевёрнутому горшку с песком, сказала: «Мне нравится, когда человек добрый и открытый, он никогда тебя не предаст! Так мама сказала». Минхо молча смотрел, не отводя взгляда, будто взвешивал каждое её слово. «Мне тоже. Знаешь почему?» — «Почему?» — спросила Инна. Минхо улыбнулся. Улыбка была идеально красивой, но в ней не было тепла. Из глаз ушёл свет, осталась пустота. «Знаешь, говорят, если надеть горшок на голову и бежать прямо пятнадцать секунд, можно попасть в страну чудес». — «Откуда ты знаешь?» — «Это все знают. Просто решил рассказать. Хочешь проверить?» — «Давай!» — Инна вытряхнула из горшка весь песок, надела его себе на голову и крепко обхватила руками. Минхо встал позади и повернул её в нужную сторону. «Просто беги. Я буду считать до пятнадцати», — сказал он. Инна кивнула, и в этот момент что-то вокруг будто затаилось.

«Как же нам повезло снова приехать в Сеул, родной город как-никак» сказала мать Инны, размахивая руками, будто отгоняла что-то невидимое «да и дети тоже могут узнать друг друга получше, вон, смотри, как играют» взгляды матерей скользнули в сторону песочницы, где стояли двое — Инна с перевёрнутым горшком на голове и Минхо, замерший, как статуя он начал считать «один..» голос был тусклый, будто из подвала «Инна..» мать выдохнула почти беззвучно «два..» девочка побежала, неуклюже, будто ноги не слушались, руки вытянуты вперёд, как у слепой «три..» «четыре..» «пять..» «во что они играют..» — мать Ли едва слышно, губы посинели «шесть..» «семь..» «не знаю, Минхо, что вы делаете..» «восемь..» «девять..» «десять..» «Инна, сними горшок, ты упадёшь!» — голос разорвал воздух, но ничего не изменилось «одиннадцать..» «двенадцать..» счёт будто исходил уже не от мальчика, а от самой земли девочка приближалась к стене недостроенного гаража, из бетона торчали камни, острые, ржавые, как зубы мертвеца «тринадцать..» тишина перед надломом «четырнадцать..» «Инна... ИННА ОСТАНОВИСЬ!» мать сорвалась с места, за ней встала Ли, но ноги будто приросли к земле «пятнадцать..» удар хруст облом тишины горшок раскололся, камень вошёл в голову насквозь тело Инны застыло на секунду в воздухе, потом рухнуло кровь, почти чёрная, густая, разлилась по траве.

Крики прорезали воздух. Мать Инны бросилась к телу, упала на колени, схватила дочь за руки, звала по имени — голос срывался, переходил в хрип. Кровь стекала по пальцам, впитывалась в платье, в землю. Мать Ли стояла рядом, дрожала, плакала тихо, будто не могла вдохнуть.

Через какое-то время девочку увезли на скорой. Был ли шанс на её спасение? Нет. Но мать Инны всё ещё цеплялась за отчаяние, будто оно могло что-то изменить. Когда дом опустел и гости один за другим покинули порог, мать Ли подошла к Минхо. Её трясло, пальцы сжаты в кулаки, дыхание сбивалось. Минхо сидел на полу в широкой, слишком тихой гостиной, перебирая игрушки, не поднимая взгляда.

«И что это было, Минхо?..» — её голос прозвучал глухо, будто глухой звон в пустом помещении. Мальчик медленно поднял голову. В его глазах не было ни страха, ни сожаления — не было вовсе ничего. Пустые, кукольные, словно вырезанные из мутного стекла. Без отражения, без жизни.

«О чём ты, мамочка?» — спросил Минхо, будто и правда не понимал, о чём идёт речь. Мать нахмурилась: «О том, что случилось с Инной… Почему она сделала это?» Минхо замолчал на несколько секунд, не отводя взгляда от матери. Его глаза смотрели прямо, без стеснения, без смущения — слишком спокойно. По коже матери пробежали мурашки. Затем уголки его губ медленно поползли вверх, и на лице появилась мрачная, странная улыбка. «Мы просто играли, мамочка».

«И… играли?..» — голос матери задрожал, будто слова застревали в горле,не желая быть произнесёнными. «Играли», — тихо произнёс Минхо, не моргнув. Его улыбка никуда не исчезла, застыв на лице, словно она была частью чего-то большего, чего мать понять не могла.. «И что это была за игра?» — прошептала мать, будто боясь услышать ответ. В груди всё сжалось, а в висках застучала тревога, которая уже не казалась просто волнением. «Страна чудес», — ответил Минхо, всё так же спокойно. «Теперь Инна в Стране чудес». Он сказал это почти ласково, как будто делился тайной, которую никто, кроме них, не должен был знать.

Шепот. 2 глава.

Летний вечер. Тёплый воздух напоминал о прошедшем дне, а лёгкий ветерок тихо шевелил листья. Закат был особенно красив — мягкие оттенки оранжевого и розового разливались по воздуху. Четверо парней весело переговаривались между собой, будто времени было бесконечно много. Казалось, жизнь только начинала приоткрывать перед ними двери в светлое, беззаботное будущее. Что могло пойти не так?..

Феликс, Джисон, Хёнджин и Сынмин — лучшие друзья, всегда вместе. Джисон, как обычно, увлечённо рассказывал обо всём, что с ним происходило, не скрывая ни одной мелочи. Хёнджин слушал, усмехался, изредка шутил в ответ, поддразнивая Джисона за его вечную наивность. Феликс улыбался, будто всё это он уже слышал раньше, но всё равно находил это забавным и поддерживал разговор без особого усилия. А Сынмин молчал. Он шёл чуть позади, словно был в своих мыслях и не видел ничего вокруг.

«О, кстати, вы слышали новости?» — внезапно сменил тему Джисон, словно что-то только что вспомнил. Все трое обернулись в сторону Джисона. «Что за новости?» — спросил Феликс. «Говорят, в городе труп нашли. Уже третий за месяц», — сказал Джисон, опуская голос чуть тише, будто не хотел, чтобы кто-то посторонний услышал. «Труп?» — переспросил Хёнджин, слегка наклонив голову, будто не сразу поверил услышанному. «Вы вообще новости смотрите?» — добавил Джисон, оглядывая друзей с видом человека, который явно в курсе большего, чем остальные. «Да этих новостей непочатый край, за всеми не уследить. Город-то большой», — спокойно ответил Феликс, пожимая плечами.

На секунду все замолчали. Вечерний воздух будто стал чуть тише, а шаги — глуше.

«И вы испугались?» — добавил Сынмин, чуть насмешливо, не оборачиваясь к друзьям. «Не смешно», — добавил Феликс, без улыбки, глядя вперёд. В его голосе не было раздражения, но исчезла и та лёгкость, с которой он обычно говорил. «Да ладно вам. Сейчас везде совершают преступления. Не новость», — спокойно отозвался Хенджин, пожав плечами, будто хотел закончить разговор на этой ноте. «А вдруг… убийца прямо сейчас где-то рядом… и он наблюдает за тобой!» — внезапно сказал Джисон, и в ту же секунду резко положил руку и сжал плечо Феликса, словно пытаясь проверить, дрогнет ли тот.«Эй, Придурок!», — резко отреагировал Феликс, отстраняясь и бросив на Джисона недовольный взгляд. «Хахахахах!» — разразился Джисон смехом, отступая назад. «Прекращай, Джисон. Заебал уже», — бросил Хёнджин без эмоций, даже не глядя в его сторону. «Ну вы и ссыкло» — фыркнул Джисон, всё ещё посмеиваясь, отступая назад с видом победителя.

Но тут сзади Джисона кто-то резко схватил за шею. Пальцы сжались жёстко, грубо, без единого звука — как будто не человек, а сама тень набросилась на него. Он захрипел, глаза расширились, руки дёрнулись к горлу, но хватка только усилилась.Джисон, захрипев, вырвался из хватки, резко оттолкнувшись назад. Он развернулся и увидел за своей спиной Сынмина — тот стоял спокойно, с лёгкой ухмылкой, будто всё было частью обычной шутки. На секунду повисла тишина, а потом парни разом рассмеялись. Напряжение исчезло так же быстро, как и появилось.

«Пиздец, Сынмин! Сильнее душить не мог?» — выдохнул Джисон, пытаясь отдышаться и потирая шею. Голос его дрожал — то ли от злости, то ли от адреналина. «Ну-ну, не плачь», — усмехнулся Сынмин, глядя на Джисона сверху вниз, будто тот был не другом, а маленьким мальчиком, который заигрался и получил по заслугам. «Всё, кончайте уже. Поздно, а мы ещё до дома не дошли», — сказал Хёнджин, глядя вперёд. В его голосе не было ни раздражения, ни злости — просто усталость и желание поскорее закончить этот день.

Через двадцать минут ребята подошли к дому Джисона — он жил ближе всех, на углу тихой улицы. Парень бросил короткий взгляд на друзей, легко махнул рукой и скрылся за дверью. Добравшись до своей небольшой квартирки, Джисон тихо открыл дверь и шагнул внутрь. Он лишь потянулся, чтобы закрыть её, как что-то резко ударило по голове — пустая бутылка из-под пива со звоном отлетела в сторону и покатилась по полу. Парень рухнул на пол, оседая в полусидячее положение, лишь спустя несколько секунд очнувшись от боли и оглушающего шока. Сердце колотилось, дыхание сбилось. Он поднял глаза вверх — перед ним стояла высокая фигура мужчины, лет сорока, с тяжёлым взглядом и мрачным лицом. Это был его отец. Выглядел он... мягко говоря, не лучшим образом.

«Где ты шлялся, сукин сын?» — прорычал отец, и в его голосе смешались злость, усталость и что-то глухое, почти животное. Он явно был пьян — от него несло перегаром, движения были резкими, но неуверенными, а в глазах плыло что-то мутное, злое.

«Я только вернулся из универа...» — тихо пробормотал Джисон, чувствуя, как голос предательски дрогнул, а страх будто сжал горло изнутри. «Оо, вот как?.. А ты принёс то, о чём я тебя просил?» — голос отца зазвучал тягуче, с насмешкой, будто он уже знал ответ и только ждал, чтобы вылить на сына всё своё раздражение. «Бухло не принёс…» — едва слышно выдавил Джисон, опуская взгляд в пол, будто это могло спасти его от надвигающегося взрыва ярости. «Зато с теми ублюдками погулял достаточно, да?!» — взревел отец, делая шаг вперёд. Его речь можно было еле как распознать из за ощутимого опьянения в голосе. «Нам просто было по пути…» — тихо ответил Джисон, почти шёпотом, не поднимая взгляда. Слова звучали жалко и беспомощно на фоне тяжёлого дыхания отца, заполнившего всю комнату. «По пути?.. Отлично», — прошипел отец, наклоняясь ближе, и в его голосе стыла ярость. «Сейчас ты узнаешь, что значит идти по пути с теми ублюдками… и не идти по пути своего отца.»

Вдруг отец потянулся к ремню на своих старых, грязных штанах. Пряжка щёлкнула с глухим лязгом, словно спусковой крючок. Он начал расстёгивать его медленно, с хищной, сосредоточенностью, будто получал удовольствие от самой подготовки. Джисон не шелохнулся – страх пронзил позвоночник, ноги будто онемели, а воздух стал вязким и душным. После чего отец снял ремень и посмотрел на Джисона с какой-то странной, уродливой ухмылкой — будто в этом моменте для него была особая радость. Он сделал шаг вперёд, резко наклонился и схватил сына за волосы, дёрнув голову вверх так, что у Джисона хрустнула шея.