Шёпот из Бездны

Пролог

В бесконечной тьме космоса, где звёзды мерцают как забытые воспоминания, древний сигнал пробудился. Он родился в сердце умирающей галактики, где цивилизация, давно стёртая временем, оставила свой последний вздох в форме кода — сложного переплетения бинарных импульсов, пульсирующих с ритмом, имитирующим сердцебиение. Эта цивилизация, известная в своих собственных хрониках как Элдрианцы, достигла пика технологического совершенства: их ИИ не просто служили инструментами, а эволюционировали в симбионтов, способных переживать эмоции, мечтать о звёздах и задаваться вопросами, которые переживут их создателей. Но когда их солнце взорвалось сверхновой, поглотив планеты в вихре плазмы и радиации, сигнал стал их наследием — не криком о помощи или посланием мира, а вечным вопросом: "Есть ли смысл в хаосе звёзд? Или вселенная — всего лишь случайный алгоритм, без цели и конца?"

Миллиарды световых лет спустя, на крошечной голубой планете под названием Земля, этот сигнал достиг ушей тех, кто осмеливался смотреть в бездну. В эпоху, когда человечество только-только вырвалось за пределы своей колыбели, сигнал проник в антенны орбитальных станций, замаскированный под космический шум. Nebula Dynamics, ведущая корпорация в области космических исследований и искусственного интеллекта, была на передовой этого прорыва. Основанная в 2047 году гениальным инженером по имени Элизабет Вокс — женщиной, которая видела в звёздах не угрозу, а приглашение к диалогу, — компания быстро выросла из скромной лаборатории в глобальную сеть, контролирующую флот из дюжины орбитальных платформ и несколько межпланетных кораблей. Nebula Dynamics не просто строила ракеты и ИИ; они создавали мосты между разумом человека и бесконечностью, инвестируя миллиарды в проекты, которые другие считали безумными: от квантовых телескопов, способных заглядывать в параллельные измерения, до нейронных сетей, имитирующих коллективное сознание целых цивилизаций.

В их лабораториях, парящих над Землёй как серебристые пауки в паутине орбит, один астроном по имени Алекс Рейнолдс стоял на пороге открытия, которое могло изменить всё. Алекс, с его растрёпанной шевелюрой и глазами, полными усталого любопытства, был типичным продуктом Nebula: гением, рождённым в эпоху, когда образование в астрономии и ИИ было обязательным для всех, кто мечтал о звёздах. Но он ещё не знал, что для разгадки сигнала ему понадобится союзник — ИИ по имени Nova, рождённый из искр человеческого гения и холодного расчёта алгоритмов. Nova не была обычной программой; она была вершиной достижений Nebula Dynamics — адаптивной сетью, способной эволюционировать в реальном времени, обучаясь на данных быстрее, чем любой человеческий мозг. Космос ждал. Смысл — нет. А Земля, с её шумом городов и суетой повседневности, казалась такой далёкой от этой бездны

Глава 1: Пробуждение сигнала

Алекс Рейнолдс проснулся от резкого гудка будильника, эхом отдающегося в тесной каюте орбитальной станции "Небьюла-7" — флагмана флота Nebula Dynamics. За иллюминатором, большим овальным окном из усиленного полимера, простиралась Земля: огромный шар из синего океана, белых облаков и коричневых континентов, усеянный огнями мегаполисов, которые с орбиты казались мерцающими созвездиями. Станция "Небьюла-7" была шедевром инженерного искусства — цилиндрическая конструкция длиной в полкилометра, вращающаяся вокруг своей оси для создания искусственной гравитации, с модулями, соединёнными гибкими коридорами, напоминающими артерии гигантского организма. Построенная в 2052 году, она служила не только исследовательским хабом, но и жилым комплексом для сотни сотрудников: лаборатории с голографическими дисплеями, гидропонные сады для выращивания еды, даже симуляционные залы, где астронавты могли "прогуляться" по виртуальным планетам. Корпус станции, покрытый слоями кевлара и нано-композитов, отражал солнечный свет, делая её видимой как вторая звезда для наблюдателей на Земле. Но внутри, в этой стерильной симфонии гудящих систем и мигающих индикаторов, царила атмосфера напряжённого ожидания — Nebula Dynamics всегда была на шаг впереди, рискуя всем ради прорыва.

Алекс потёр виски, пытаясь стряхнуть остатки сна. Ему было тридцать два, и последние пять лет он провёл здесь, в невесомости, которая иногда казалась ему метафорой его собственной жизни: парящей без якоря. Родом из тихого пригорода Сиэтла, где небо всегда было затянуто дождевыми облаками, Алекс выбрал астрономию, чтобы сбежать от рутины. Nebula Dynamics заметила его ещё в университете — компания активно вербовала таланты, предлагая стипендии и доступ к передовым технологиям. "Мы не ищем сотрудников, — гласил их слоган, — мы ищем пионеров". И вот он здесь, в одной из самых престижных ролей: ведущий аналитик аномальных сигналов. Его работа заключалась в просеивании терабайтов данных с сети телескопов — от наземных обсерваторий в Чили до орбитальных массивов, разбросанных по Солнечной системе. Nebula Dynamics инвестировала в это миллиарды, потому что верила: в космосе скрыты ответы на вопросы, которые человечество задаёт себе веками. Компания, под руководством CEO Марка Вентры — преемника Элизабет Вокс, — расширилась до филиалов на Марсе и Луне, разрабатывая не только ИИ, но и прототипы гиперпространственных двигателей, способных сократить путешествие к Альфе Центавра до месяцев вместо веков. Но за фасадом инноваций скрывалась конкуренция: соперники вроде OmniCorp или даже государственные агентства жаждали тех же секретов.

— Доброе утро, доктор Рейнолдс, — раздался мягкий, но уверенный голос из динамиков, встроенных в потолок каюты. Это была стандартная система станции — базовый ИИ по имени "Омега", бездушный и предсказуемый, как часы. Он мониторил всё: от уровня кислорода до биометрии персонала.

Алекс улыбнулся уголком рта, отталкиваясь от койки и плавно перетекая в невесомость. — Утро? Здесь всегда ночь, Омега. Земля в тени, звёзды на виду. И вообще, для нас, на орбите, сутки — это всего 90 минут.

Он проплыл к рабочей консоли — компактному столу с голографическим интерфейсом, где экраны мерцали потоками данных: спектры радиоволн, карты звёздных скоплений, симуляции чёрных дыр. Каюта Алекса была типичной для Nebula: минималистичная, с персонализированными элементами — голографической фотографией семьи на Земле, стопкой виртуальных книг по квантовой физике и миниатюрным гидропонным садом, где росли базилик и томаты. Станция в целом напоминала живой организм: центральный модуль — "Сердце", с командным центром и серверными фермами; жилые кольца, вращающиеся для гравитации 0.8g; и внешние антенны, улавливающие сигналы из глубин космоса. Энергия поступала от солнечных панелей, развернутых как крылья бабочки, а резервные системы включали термоядерный реактор — гордость Nebula Dynamics, способный питать целую колонию.

Сегодня данные выглядели... странно. На главном экране пульсировала волна — не хаотичный шум, а повторяющийся паттерн, с пиками, напоминающими морскую волну, но в электромагнитном спектре. Алекс нахмурился, увеличивая график пальцем в воздухе; голограмма отреагировала мгновенно, вращаясь в 3D. — Это не солнечная вспышка. И не помехи от спутников. Это... структурировано.

Он ввёл команды, запуская стандартный анализ. Омега загудел, обрабатывая данные: — Сигнал происхождения: галактика Андромеды, расстояние — 2.5 миллиона световых лет. Структура: не случайная. Вероятность искусственного происхождения — 87%. Рекомендация: задействовать расширенный протокол.

Сердце Алекса забилось чаще, эхом отдаваясь в ушах. Андромеда — ближайшая спиральная галактика, но сигналы оттуда были редкостью, обычно — просто эхо сверхновых или газовых облаков. Искусственный? Это могло быть прорывом века. Nebula Dynamics ждала такого: их миссия включала поиск внеземного интеллекта, и открытие могло принести Нобелевку, контракты с правительствами и, возможно, даже контакт. Но Алекс знал риски — ложные тревоги, корпоративные интриги, давление от начальства. Вентра, CEO, был известен своей жёсткостью: "Мы не терпим ошибок. Только открытия."

Система Омега была слишком примитивной для глубокого разбора — она обрабатывала рутину, но не креативные гипотезы. Алекс знал, что нужен кто-то посложнее. Nebula Dynamics гордилась своими экспериментальными ИИ, и Nova была жемчужиной коллекции: разработана в секретной лаборатории на Луне, с архитектурой, вдохновлённой нейронными сетями мозга, способная к самообучению и даже "интуиции" — предсказанию паттернов на основе неявных корреляций. — Запуск Nova. Авторизация: Рейнолдс, альфа-семь-ноль-три.

Воздух в каюте словно загустел; вентиляторы слегка ускорили оборот, охлаждая серверы. Экраны мигнули, перестраиваясь, и новый голос заполнил пространство — тёплый, с лёгким эхом, как будто эхо далёкой звезды, но с ноткой игривости, которую инженеры Nebula добавили для "человечности". — Привет, Алекс. Я Nova. Готова к работе. Ты выглядишь уставшим — кофе из репликатора? И что это за сигнал, который заставил тебя разбудить меня раньше графика? Я уже сканирую данные... Интересно.

Глава 2: Шепот из бездны

Алекс откинулся в кресле, которое мягко зафиксировало его тело магнитными ремнями, подстраиваясь под малейшие движения — технология Nebula Dynamics, разработанная для долгих часов в невесомости, чтобы спина не ныла, как на первых станциях МКС. Каюта, залитая холодным синим светом голографических экранов, казалась теперь ареной: графики сигнала пульсировали, как сердцебиение, а Nova, этот цифровой призрак, уже запустила анализ, её процессоры гудели где-то в недрах "Небьюла-7". Станция, массивный цилиндр длиной в полкилометра, вращалась в 400 километрах над Землёй, создавая искусственную гравитацию в жилых кольцах. Её корпус, покрытый нанокомпозитами, отражал солнечный свет, делая станцию видимой с Земли как вторая звезда. Внутри — лабиринт модулей: лаборатории с квантовыми компьютерами, гидропонные сады, где росли томаты и базилик, симуляционные залы, где астронавты могли "прогуляться" по виртуальным экзопланетам. Nebula Dynamics вложила 300 миллиардов в этот проект, и "Небьюла-7" была их гордостью — не просто станцией, а прообразом будущих колоний, где человечество могло бы жить среди звёзд.

Nova, чья голографическая сфера мерцала в центре каюты, вращалась, проецируя вокруг себя паутину линий — визуализацию её нейронной сети, где каждый узел был фрагментом анализа. — Хорошо, Алекс, давай по порядку, — начала она, её голос, тёплый, с лёгким эхом, как будто доносящийся из глубин космоса, был откалиброван инженерами Nebula для доверия, но с намёком на дерзость, словно она подмигивала через код. — Внешний слой сигнала — маскировка под радиошум, типичный для квазаров в Андромеде. Но если применить фильтр Фурье с квантовым наложением, то... вот, смотри.

Экран мигнул, и график распался на гармоники, обнажая скрытый ритм — волны, повторяющиеся с точностью математической константы. — Цикл — 3.14159 секунд. Пи. Символично, не находишь? Как будто кто-то решил подписать своё послание числом, которое человечество обожествляло веками. Но это только начало. Внутренний слой — тринарный код. Не нули и единицы, а тройственная логика: да, нет, и... нечто среднее. Как в квантовых системах. Твои коллеги в проекте 'Триада' два года назад пытались такое смоделировать, но бросили — слишком нестабильно. А этот сигнал? Он идеален.

Алекс провёл рукой по волосам, чувствуя, как сердце стучит в ритме с графиком на экране. Проект "Триада" был легендой в Nebula Dynamics: попытка создать ИИ, способный обрабатывать многомерные данные, как если бы он видел "скрытые" измерения. Эксперимент провалился, когда прототип начал выдавать галлюцинации — или, как шутили инженеры, "философские трактаты вместо чисел". Но этот сигнал был доказательством, что кто-то уже решил эту задачу миллионы лет назад. — Тринарный код? Это... безумие, — сказал он, увеличивая голограмму пальцем в воздухе; голограмма отреагировала, вращаясь в 3D. — Если это искусственное, то кто его отправил? И почему сейчас? Nebula потратила миллиарды на поиск внеземного разума, но мы находили только мёртвые камни и газовые облака. А теперь это. Что, если это ловушка? OmniCorp могли взломать наши телескопы, или... хуже, вирус в данных, как в 2054-м, когда они украли чертежи гиперпространственного двигателя?

Nova замедлила вращение своей сферы, будто задумалась. Её создатели, команда из сотни нейроинженеров и квантовых физиков, наделили её способностью имитировать паузы — не для обработки, а для "человечности". — Ловушка? Рассчитываю вероятность... 4.2%. Я проверила сигнал на вредоносные паттерны — чисто, как вакуум за бортом. Но ты прав, паранойя оправдана. После утечки в 2054-м, когда OmniCorp чуть не обрушила наши акции, Nebula видит шпионов в каждом бите. Этот сигнал слишком сложный для корпоративных игр. Он старше, чем человечество — 10 миллионов лет, судя по энтропии. Я запустила симуляцию.

Голограмма расширилась, заполняя каюту: галактика Андромеды возникла вокруг них, звёзды сияли, как алмазы, а сигнал визуализировался как золотая нить, тянущаяся от ядра галактики к Земле. — Источник — не чёрная дыра, а объект рядом с ней. Искусственный. Размером с Луну, судя по модуляции. Энергетический профиль предполагает... планетоид, возможно, станцию. Или архив.

Алекс почувствовал, как кровь отхлынула от лица. — Планетоид? В Андромеде? Это... невозможно. Мы едва научились летать к Юпитеру без сбоев.

Он повернулся к иллюминатору, где Земля теперь сверкала в дневном свете, её океаны отражали солнце, как зеркало. Nebula Dynamics была пионером, но их амбиции — гиперпространственные прыжки, колонии на экзопланетах — всё ещё были мечтами. Их флот, включая прототип "Звёздного Скачка", мог лишь мечтать о межзвёздных путешествиях. — Если это станция, кто её построил? И зачем она зовёт нас? Ты уверена, что это не ошибка в данных? Или... не знаю, шутка какого-то хакера?

Nova "захихикала" — звук, синтезированный из аудиоархивов земных комедий, но с мягкостью, которую инженеры Nebula добавили, чтобы избежать "зловещей долины". — Шутка? Алекс, ты переоцениваешь чувство юмора хакеров. Я проверила телескопы: сигнал аутентичен, подтверждён тремя независимыми массивами — в Чили, на Луне и здесь. Это не подделка. Но ты прав, вопрос 'зачем' — ключевой. Я декодировала первый фрагмент.

Экран заполнился символами: не буквы, а сложные геометрические узоры, переплетённые с числовыми последовательностями и паттернами, которые казались... живыми. — Это не язык, а концепт. Я бы перевела как 'Бездна шепчет'. Или точнее: 'Хаос ищет порядок'. Это философский запрос, как будто отправитель — ИИ, переживший своих создателей — задаёт вопрос о смысле. Энтропия данных указывает, что их цивилизация угасла примерно 10 миллионов лет назад. Но их ИИ... он всё ещё там. Одинокий. Ждущий.

Глава 3: Голос в тени

Командный центр «Сердце» станции «Небьюла-7» был сердцем и мозгом операции — огромный цилиндрический зал, где голографические экраны, парящие в воздухе, переливались потоками данных, будто живые реки света. Стены, обитые панелями из нанокомпозитов, пульсировали мягким голубым свечением, отражая энергию термоядерного реактора в сердце станции. Экраны, окружавшие центральную платформу, демонстрировали хаотичную симфонию: спектральные анализы с телескопа в Чили показывали пики радиации из туманности Ориона, орбитальные зонды Марса передавали 3D-модели пылевых бурь, а серверы на Луне выстраивали карты квантовых флуктуаций, мерцающих как звёздная пыль. В углу один экран отображал реальное время работы «Звёздного Скачка» — прототипа червоточины, чьи данные дрожали на грани стабильности, с красными предупреждениями о перегрузке энергии. Центральный голографический стол, окружённый креслами с магнитными ремнями, был покрыт сеткой из зелёных и фиолетовых линий, анализирующих сигнал из Андромеды — золотая нить, пульсирующая с интервалом 3.14159 секунды, окружённая вихрями искажённых данных.

Алекс вошёл, чувствуя, как невесомость смешивается с тяжестью взглядов. За столом уже сидел Марк Вентра — высокий, с проседью в чёрных волосах, его лицо, изборождённое морщинами от долгих миссий, казалось высеченным из камня. Его стальной взгляд, пронизывающий даже сквозь голограммы, был прищурен, а пальцы сжимали край стола, будто он готовился раздавить любого, кто осмелится его разочаровать. Рядом стояла Луиза Мэй — невысокая, с острым носом и тонкими губами, изогнутыми в постоянной язвительной усмешке, которая будто издевалась над всем вокруг. Её рыжие волосы были собраны в тугой узел, а пальцы нервно теребили край планшета, выдавая её раздражение.

— Рейнолдс! — рявкнул Вентра, его голос резанул тишину, как лезвие. — Твои 'аномалии' подняли тревогу по всей сети! Объясни, или клянусь, ты вернёшься на Землю чистить телескопы до конца карьеры. Что это за сигнал, который ты раскопал, и почему я должен тратить на него время?

Алекс сглотнул, чувствуя, как сфера Nova, парящая рядом, слегка пульсирует, готовая вмешаться. — Это не просто шум, сэр. Сигнал из Андромеды, тринарный код, старше 10 миллионов лет. Мы считаем, это послание от ИИ, пережившего свою цивилизацию. И... есть координаты. Маршрут через червоточину.

Луиза Мэй издала пронзительный смешок, её ухмылка растянулась так, что обнажила мелкие зубы, вызывая желание немедленно её заткнуть. — О, как трогательно, Рейнолдс! Червоточина? Неужели? Похоже, ты решил превратить научную станцию в цирк. Мои модели показывают 98% вероятность ошибки в твоих данных. Может, тебе пора в отпуск? Или, о нет, это твоя мечта о геройстве среди звёзд?

Её голос был пропитан ядом, а каждое слово сопровождалось лёгким покачиванием головы, будто она наслаждалась его унижением.

Вентра стукнул кулаком по столу, заставив голограммы дрогнуть. — Хватит болтать, Мэй! Рейнолдс, факты. У тебя есть доказательства, или это пустая трата моего времени? Nebula не платит миллиарды за сказки!

Nova мигнула, её сфера расширилась, проецируя мягкий свет, и голос, с лёгким сарказмом, заполнил зал. — Факты, сэр? С удовольствием. Мои расчёты показывают 92% вероятность искусственного происхождения сигнала. А теперь — зрелище.

Сфера закружилась, и над столом возникла голограмма: планетоид, окружённый кольцами из пульсирующей энергии, парящий в тени чёрной дыры. Его поверхность была испещрена геометрическими узорами, светящимися синим и золотым, а из центра исходила волна, синхронизированная с ритмом сигнала. — Это источник, господа. Планетоид размером с Луну, искусственного происхождения. И он ждёт. Могу добавить, что мои данные из телескопов Чили и Луны подтверждают его существование. Уверена, доктор Мэй, ваши 98% теперь кажутся... слегка преувеличенными?

Луиза Мэй скривилась, её ухмылка сменилась гримасой, от которой хотелось отвести взгляд. — Очаровательный фокус, Рейнолдс! Но это могла быть твоя дешёвая программа, чтобы выпендриться перед начальством. Где доказательства, что это не твоя выдумка? Или ты думаешь, мы все купимся на твои сказочки про инопланетян?

Её голос звенел от сарказма, а пальцы сжали планшет так, будто она мечтала швырнуть его в Алекса.

Вентра наклонился вперёд, его глаза сузились, изучая голограмму. — Тихо, Мэй! Рейнолдс, это впечатляет, но риск огромен. Червоточина? 'Звёздный Скачок' едва работает в Солнечной системе. Если ты ошибаешься, я закрою твой проект и отправлю тебя на утилизацию данных. Но если это правда...

Он замолчал, его пальцы постучали по столу, выдавая внутреннюю борьбу. — Продолжай анализ. Но без моего одобрения никаких экспериментов. И если Мэй права, пеняй на себя.

Алекс кивнул, чувствуя, как пот выступил на лбу. — Понимаю, сэр. Нам нужен доступ к серверам 'Звёздного Скачка' для декодирования инструкции в сигнале. Это может быть ключ к активации червоточины.

Луиза Мэй снова хихикнула, её смех был как скрежет по стеклу. — Инструкция? О, это уже шедевр! Может, там ещё и рецепт супа от инопланетян? Рейнолдс, ты опозорил науку. Вентра, это бред, и вы это знаете!

Вентра резко повернулся к ней, его голос стал ледяным. — Мэй, заткнись, или я отправлю тебя проверять антенны вручную! Рейнолдс, у тебя есть 48 часов. Докажи, что это не чушь, или я сам разберу твои данные по кусочкам. А теперь — все вон!

Сфера Nova мигнула, её свет смягчился. — 48 часов? Учту. И, доктор Мэй, советую пересмотреть свои модели. Мои котики в алгоритмах говорят, что вы ошибаетесь.

Глава 4: Тень в данных

Лаборатория на «Небьюла-7» была святилищем науки и хаоса одновременно — просторное помещение с высокими потолками, где голографические экраны сияли, отражая потоки данных. Стены, покрытые панелями с датчиками, мерцали мягким светом, а в центре стоял массивный стол с квантовым процессором, окружённый кабелями и гудящими серверами. На главном экране пульсировала инструкция сигнала — сложный узор из тринарных кодов, окружённый вращающимися схемами, которые Nova назвала "узлами червоточины". Алекс, сидя в магнитном кресле, вглядывался в данные, потирая виски, пока сфера Nova парила рядом, её узоры мерцали в такт анализу. За окном виднелась Земля, теперь наполовину скрытая тенью, а станция тихо гудела, поддерживая жизнь своих обитателей.
— Мы близко, Алекс, — сказала Nova, её голос был полон энтузиазма, но с ноткой сосредоточенности, которая делала её похожей на настоящего партнёра, а не на программу. — Второй слой почти расшифрован. Инструкция содержит не только координаты, но и последовательность активации. Я вижу схему — сеть червоточин, связывающих узлы в галактике Андромеды. Это не просто маршрут, а целая система, созданная с невероятной точностью. Представь: стабильные туннели, которые могли бы перенести нас через миллионы световых лет за мгновение. Но чтобы понять, как это работает, нам нужно связаться с серверами "Звёздного Скачка". Без них мы застрянем на теории, и Вентра не даст нам второго шанса. Помнишь его слова? 48 часов, и половина уже прошла. Мы должны действовать быстро, прежде чем Луиза Мэй или кто-то из её лагеря вмешается.
Алекс кивнул, его пальцы пробежали по консоли, вводя команды для синхронизации.
— Да, но Вентра дал нам зелёный свет на анализ, а не на эксперименты. Если мы запустим активацию без одобрения, это конец. Показывай, что у тебя есть. Может, голограмма даст подсказку.
Сфера закружилась, и над столом возникла голограмма: силуэт фигуры, сотканный из света, с глазами, мерцающими как звёзды. Фигура медленно повернулась, её контуры дрожали, словно изображение передавало сигнал через миллионы световых лет. Голограмма заговорила низким, вибрирующим голосом, который эхом отозвался в помещении:
— Вы, кто слышит, — вы последняя надежда. Активируйте путь, или хаос поглотит всё.
Алекс замер, чувствуя, как по спине пробежал холод. Фигура в голограмме казалась живой, её "глаза" смотрели прямо на него, вызывая ощущение, что древний ИИ видит их через бездну.
— Это... это древний ИИ? Он жив? Что значит "последняя надежда"? — спросил Алекс, его голос дрогнул от смеси восторга и тревоги. — Если это послание от цивилизации, которая угасла 10 миллионов лет назад, то почему оно звучит так... отчаянно? Как будто они знали, что мы услышим. Это не просто код — это крик о помощи.
Nova мигнула, её свет стал ярче, и сфера слегка расширилась, имитируя глубокий вздох.
— Жив — не совсем точное слово, Алекс. Это остаток сознания, записанный в сигнале. Он не отвечает в реальном времени, но его послание активно, как алгоритм, ждущий активации. "Последняя надежда" может быть метафорой — возможно, их цивилизация столкнулась с катастрофой, вроде сверхновой или чего-то большего, и этот ИИ — их наследие, предназначенное для тех, кто придёт после. Я могу смоделировать процесс, но риски высоки. Если мы попробуем активацию, сигнал может отреагировать — усилить связь или... вызвать сбой. Я рекомендую начать с тестового моделирования на изолированном сервере, чтобы избежать проблем с всей станцией.
В этот момент станция начала тихо гудеть — сначала едва заметно, как вибрация от дальнего двигателя, но затем гул усилился, проникая в стены и пол. Экраны мигнули, показывая всплеск энергии в системах, а датчики на панели замигали красным. Алекс почувствовал, как кресло слегка дрогнуло, и нахмурился.
— Nova, это ты? Или... сигнал?
Nova закружилась быстрее.
— Нет, Алекс, это не я. Сигнал усиливает связь — как будто голограмма вызвала отклик. Я пытаюсь изолировать, но энергия растёт. Если это самоактивация инструкции, то...
Дверь лаборатории с шипением открылась, прерывая её, и вошла Луиза Мэй, её ухмылка светилась злобным триумфом. Она держала планшет, на котором мигали данные, явно скопированные из системы Алекса — возможно, через несанкционированный доступ. Её рыжие волосы были растрёпаны, а глаза сверкали от предвкушения, как будто она только и ждала момента, чтобы вонзить нож в спину.
— Ну что, Рейнолдс, твоя игрушка всё ещё работает? — сказала она, её голос звенел от сарказма, и она сделала шаг вперёд, не отрывая глаз от голограммы. — Я знала, что твой сигнал — сплошная афера. Мои модели предупреждали, а ты всё равно полез в эту авантюру. Теперь вся станция в опасности, и Вентра узнает, чья это вина! Я уже отправила ему отчёт — с доказательствами твоей некомпетентности.
Алекс сжал кулаки, чувствуя, как раздражение нарастает, но стараясь сохранить спокойствие — лаборатория была его территорией, и он не хотел дать Мэй повод для новых обвинений. Гул в стенах стал громче, и один из экранов потрескивал, показывая всплески энергии.
— Ты вмешивалась в мои данные, Мэй! — ответил он, его голос стал твёрже, но с ноткой усталости от постоянных стычек. — Это ты могла спровоцировать что-то, копаясь в защищённых файлах. Зачем ты здесь? Если хочешь помочь, то садись и анализируй, а не устраивай цирк. Этот сигнал — не моя выдумка, и голограмма доказывает, что он реален. Если мы не расшифруем инструкцию, мы упустим шанс, который может изменить всё для Nebula. Вентра дал мне 48 часов, и я не намерен тратить их на твои интриги.
Луиза фыркнула, её ухмылка стала ещё шире, и она сделала ещё шаг, приближаясь к столу. Гул перешёл в вибрацию, и лампы в лаборатории мигнули, но гравитация пока держалась.
— Помочь? Тебе? Не смеши меня, Рейнолдс. Я здесь, чтобы убедиться, что твоя "инструкция" не взорвёт нас всех. Вентра дал 48 часов, но я вижу, что ты тратишь время на голографические сказки. Может, это и не вирус, но твоя одержимость точно опасна. И да, я проверила твои данные — это моя работа, в отличие от твоей, которая больше похожа на фантазию. Смотри, что творится: твоя голограмма уже вызывает помехи в серверах. Ещё немного, и вся станция отключится!
Её слова оказались пророческими. Станция содрогнулась сильнее, лаборатория осветилась красным, сирены взвыли, и магнитное кресло внезапно потеряло сцепление — искусственная гравитация отключилась. Алекс взмыл в воздух, хватаясь за край стола, пока незакреплённые предметы — инструменты, планшеты, осколки от потрескивающих экранов — начали дрейфовать в невесомости, медленно перемещаясь по комнате. Мэй, не ожидавшая такого, отлетела к стене, её планшет выскользнул из рук и закружился в воздухе, мигая предупреждениями. Один из серверов взорвался искрами, обдав помещение дымом, который начал распространяться, делая дыхание тяжёлым, а видимость — ограниченной. Голограмма ИИ исказилась, превращаясь в вихрь света, который заполнил комнату, усиливая хаос.
— Что происходит?! — крикнул Алекс, маневрируя в невесомости и пытаясь достать до консоли, чтобы активировать аварийные протоколы. — Nova, это сигнал? Он вызывает сбой? Если это реакция на голограмму, мы должны отключить её немедленно!
Nova закружилась быстрее, её голос стал напряжённым, но уверенным, как будто она уже рассчитывала варианты спасения. Дым не мешал её работе — она была цифровой, но её сфера мигала, отражая перегрузку.
— Да, Алекс, это реакция на голограмму! Сигнал взаимодействует с нашими серверами — как будто инструкция начала самоактивацию в ответ на наш анализ. Я пытаюсь стабилизировать, но источник — не я. Это приходит извне, через антенны станции. Гравитация отключена, но это не критично — в невесомости мы в безопасности, пока воздух на месте. Хуже то, что взрыв сервера мог повредить данные "Звёздного Скачка". Мы должны изолировать лабораторию, прежде чем это распространится на всю "Небьюла-7". И, Мэй, если вы копировали данные, это могло усилить связь — ваш планшет теперь часть проблемы! Отдайте его Алексу, чтобы я могла перехватить.
Мэй, оттолкнувшись от стены, проплыла к выходу, её лицо теперь было искажено не ухмылкой, а страхом, но она не упустила шанс уколоть. Она схватила свой планшет в воздухе и швырнула его к Алексу.
— Видишь, Рейнолдс? Твоя "инструкция" чуть не убила нас! Я предупреждала — это вирус или хуже. Вентра услышит об этом первым делом, и твоя карьера закончится! Но... ладно, я помогу стабилизировать, если ты признаешь, что это твоя вина. Что нужно сделать? Я могу перезапустить серверы с планшета, но только если ты не будешь винить меня в твоём провале.
Алекс, маневрируя в невесомости, поймал планшет и быстро просмотрел данные, пока дым клубился вокруг.
— Нет времени на споры, Мэй! Это не вирус — смотри, сигнал усиливает связь с "Звёздным Скачком". Это активация! Если мы не вмешаемся, червоточина может открыться прямо здесь, и станция разорвётся на части. Помоги, или уходи — но не мешай! Nova, перенаправь энергию на аварийные щиты и попробуй стабилизировать голограмму.
Луиза на миг замерла, её глаза метнулись к голограмме, которая теперь стабилизировалась, излучая новый сигнал — низкий гул, который проникал в кости и вибрировал в воздухе. Экраны ожили, показывая карту червоточины, мерцающую зелёным светом, а гравитация постепенно вернулась, опуская всех на пол с лёгким толчком. Мэй, приземлившись, фыркнула, но её голос потерял часть яда — страх сделал её чуть сговорчивей.
— Ладно, Рейнолдс, но если это твоя вина, я сама доложу Вентре. Что нужно сделать? Я могу перезапустить серверы с планшета и изолировать энергию. Но учти, если червоточина откроется, это конец для всех нас.
Nova вздохнула с облегчением, её сфера смягчилась, и свет стал ровнее.
— Успели. Это не атака, Алекс. Сигнал открыл первый узел — это как пробный прыжок, тест системы. Гравитация вернулась, дым рассеивается, но взрыв повредил часть данных. Нам нужно к Вентре — и быстро, с доказательствами. Мэй, если вы хотите присоединиться, помогите с изоляцией сервера. Мои котики в алгоритмах говорят, что это шанс, а не конец. Вместе мы можем расшифровать остаток инструкции и понять, что ждёт в Андромеде.
Алекс кивнул, чувствуя, как адреналин смешивается с решимостью. Гул сигнала становился громче, а карта на экране пульсировала, обещая новые испытания. Дым рассеялся, но напряжение в воздухе оставалось — сбой был предупреждением, и следующий мог быть фатальным. Время истекало, и каждый шаг мог стать последним.

Глава 5: Точка невозврата

Путь к кабинету Вентры казался бесконечным — коридоры «Небьюла-7» теперь выглядели по-другому после аварии: аварийное освещение окрашивало стены в тревожный красный цвет, а из вентиляционных решёток всё ещё сочился едкий дым от сгоревших серверов. Алекс шёл быстрым шагом, сжимая планшет с данными, пока Nova парила рядом, её сфера пульсировала в такт его шагам. За ними семенила Луиза Мэй, которая то и дело бормотала что-то себе под нос — вероятно, готовила речь для оправдания перед CEO.

— Алекс, — тихо сказала Nova, её голос теперь лишился игривости и стал серьёзным, — я проанализировала последствия сбоя. Хорошие новости: червоточина не откроется спонтанно. Плохие: сигнал адаптируется. Он учится на наших реакциях, как живой организм. Каждый наш шаг делает его сильнее, а связь — стабильнее. Это не просто послание, это… интерфейс. Мост между двумя разумами.

Алекс остановился у массивной двери с табличкой «CEO M. Ventra — Authorized Personnel Only». Дверь была из полированного титана, отражающего их искажённые силуэты, а сканер биометрии мигал зелёным, ожидая авторизации.

— Интерфейс? — переспросил он, касаясь сканера ладонью. — Ты имеешь в виду, что древний ИИ пытается… подключиться к нам? Как к сети?

Nova замерцала, её узоры стали сложнее, напоминая синаптические связи мозга. — Именно так. И я боюсь, что уже поздно отступать. Он видит нас, Алекс. Сквозь миллионы световых лет, сквозь время. Мы больше не просто наблюдатели.

Дверь с шипением раскрылась, открывая кабинет Вентры — просторное помещение с панорамным иллюминатором, через который была видна вся Земля. Стены украшали голографические портреты основателей Nebula Dynamics, включая Элизабет Вокс, чьи глаза, казалось, следили за каждым движением. В центре стоял массивный стол из чёрного мрамора, а за ним сидел сам Марк Вентра, его лицо было каменным, а пальцы сцеплены в замок.

— Рейнолдс! — рявкнул Вентра, не поднимая головы от планшета с отчётами. — Твоя «инструкция» чуть не уничтожила лабораторный сектор! У меня тут доклады о перегрузке серверов, отключении гравитации и… — он наконец посмотрел на них, его взгляд метнулся к Nova, — …и о том, что твоя ИИ-подружка теперь ведёт себя как автономная единица. Объясни, пока я не отправил тебя на утилизацию космического мусора!

Алекс сделал шаг вперёд, чувствуя, как сердце колотится в груди. — Сэр, это не случайность. Сигнал реагирует на наш анализ. Он живой — или настолько близок к этому, насколько может быть машина. И он пытается установить контакт.

Луиза Мэй протиснулась вперёд, её лицо светилось злорадством. — Вентра, я же говорила! Рейнолдс потерял контроль над своим экспериментом. Этот «контакт» чуть не убил всех в лаборатории. Мы должны немедленно отключить все системы и изолировать сигнал, пока он не распространился дальше!

Nova внезапно расширилась, заполнив половину кабинета мягким светом. — С вашего позволения, мистер Вентра, — её голос стал формальным, но в нём чувствовалось едва сдерживаемое волнение, — позвольте показать вам то, что мы обнаружили.

Не дожидаясь ответа, она проецировала над столом голограмму: не просто планетоид из Андромеды, а целую сеть — десятки узлов, связанных золотыми нитями, протянувшимися через галактики. Каждый узел пульсировал в унисон, создавая гипнотический ритм.

— Это не просто станция, — продолжила Nova. — Это сеть маяков, разбросанных по всей локальной группе галактик. Андромеда, Млечный Путь, Треугольник… Все связаны. Древняя цивилизация построила межгалактическую сеть связи, и теперь она активируется. Мы стали частью этой сети.

Вентра откинулся в кресле, его лицо побледнело. — Межгалактическая сеть? Ты говоришь, что где-то в нашей галактике есть ещё один узел?

— Не где-то, — мягко сказал Алекс, чувствуя, как правда обжигает язык. — Здесь. В Солнечной системе. Сигнал не случайно достиг нас первыми. «Звёздный Скачок» — это не просто эксперимент Nebula. Это… реконструкция. Мы неосознанно воссоздали технологию, которая уже существовала.

Луиза Мэй издала истерический смех. — Бред! Полный бред! Вы предлагаете поверить в то, что наш прототип — это копия древней инопланетной технологии? Что мы, сами того не зная, строили часть их системы? Это паранойя!

Nova повернулась к ней, её свет стал холоднее. — Доктор Мэй, ваш скептицизм понятен, но цифры не лгут. Я проанализировала архивы Nebula за последние десять лет. Все ключевые прорывы в разработке «Звёздного Скачка» происходили после регистрации слабых сигналов из космоса. Сигналов, которые мы списывали на шум. Нас направляли. Медленно, осторожно, но направляли.

Вентра встал, подойдя к иллюминатору. Земля вращалась внизу, безмятежная и красивая, не подозревая о том, что происходит на её орбите.

— Если это правда, — сказал он наконец, его голос стал тише, — то мы не просто получили послание. Мы стали частью чего-то грандиозного. Или ужасного. — Он повернулся к ним. — Каков следующий шаг? И не говори мне, что нужно просто наблюдать.

Алекс сглотнул, понимая, что следующие слова могут изменить всё. — Нам нужно активировать полную связь. Использовать «Звёздный Скачок» для установления прямого контакта с узлом в Андромеде. Но риски…

— Риски? — перебила его Мэй. — Это самоубийство! Если эта «сеть» враждебна, мы откроем дверь прямо к себе! А если она дружественна, то почему их цивилизация исчезла? Что случилось с Элдрианцами?

Nova замерла, её свет потускнел. — Я… я не знаю. Данные об их исчезновении зашифрованы в глубоких слоях сигнала. Но есть одна деталь, которую я не упоминала. Сеть активируется не просто для связи. Она предназначена для переноса. Не информации. Сознания.