Шёпот звёзд

Глава 1

10.00. Я сегодня проснулся. Вернее, разбудили. Точнее – разбудила. Она, Ева. Наш человекоподобный андроид, отправленный со мной в многолетнюю экспедицию в глубины Млечного пути. О ней потом расскажу. Не о галактике, конечно, хотя тоже внимания заслуживает. И не о Еве, которая тоже весьма интересное творение рук человеческих.

Я теперь, приняв душ после четверти века гиперсна, пытаюсь вообще сориентироваться во времени и пространстве, поскольку пока ещё чувствую себя овощем. Он много времени пролежал в замороженном виде в тёмном хранилище. Теперь его вытащили на свет, отмыли. Но не затем, чтобы слопать. Вместо этого сунули в грядку. Давай, дорогой, оживляйся, прорастай в новой почве и начинай благоухать.

Рад бы начать зеленеть и покрываться цветочками прямо теперь, только корни с ветками не слушаются. Ноги и руки словно ватные, в голове шум, блукаю глазами по сторонам, как пьяный, пытаясь прийти в себя. Да тут ещё эта Ева приставучая. «Капитан то, капитан сё», – только и слышно. Пришлось её послать… проверить состояние двигателей, и она наконец-то ушла, оставив меня одного. Хоть появилось время в себя прийти.

Я где-то читал, что когда у человека в голове каша-малаша вместо четкой последовательности мыслей, нужно заняться математикой. Логическое мышление приводит мозг в порядок. Только есть заковыка. Хоть и являюсь капитаном этого космического корабля, в реальности к высшей математике, алгебре, геометрии и прочим точным наукам никогда особенной страсти не испытывал. Филология, история и прочие гуманитарные науки – это моей душе ближе. Вообще удивляюсь, как в таком случае я здесь оказался. Ну, это в другой раз.

В общем, чтобы наступило «прояснение в уму», уселся заполнять бортовой журнал. Выстраивание хронологии воспоминаний мне точно поможет.

Стартовал я с космодрома, что на родной планете Земля, ровно четверть века тому назад, во вторник, 12 октября 2121 года. Сегодня, стало быть, так… Ага, верно. Понедельник, 12 октября 2146 года. Стоп. Но ведь моя экспедиция должна была продолжаться не 25, а 31 год, почему я на шесть лет раньше проснулся?! Ого, вот это открытие. Неужели что-то пошло не так? Но тогда бы Ева сразу доложила об этом. Или скрывает от меня важную информацию? Да ну, глупости. Она андроид, хотя и с квантовым компьютером, вмонтированным в черепную коробку, но ведь не человек же. И потом, существует такая вещь, как Устав, который нарушать нельзя.

В чем же тогда причина? Ладно, пока прервусь, потом допишу.

* * *

12.30. Продолжаю заполнять бортовой журнал. Мой предыдущее предположение оказалось верным. Ева меня разбудила на целых шесть лет раньше, поскольку получила сигнал от космического грузовика DRK-1818, перевозящего какой-то очень редкий минерал, добываемый в глубоком космосе. Я даже название той планеты сказать не смогу – набор символов.

По крайней мере, так Ева мне доложила, и я проверил по головному компьютеру. Действительно, у грузовика DRK-1818 возникли серьезные неполадки в главном реакторе, он передал сигнал SOS, и Ева решила, что поскольку от нас до него всего ничего (двое суток на предельной скорости, почти двое превышающей скорость света), то нужно помочь звездному коллеге.

Наверное, она так запрограммирована. Спорить с ней и доказывать, что наша миссия куда важнее – поиск планеты, которая по характеристикам близка Земле и сможет стать вторым домом для части населения, поскольку его стало так много, что уже и Сахара из пустыни почти превратилась в цветущий сад. Только это потребовало установки множества систем опреснения морской воды, из-за чего уровень мирового океана стал стремительно снижаться. Вот ведь не одно, так другое: на рубеже XX и XXI веков старались избавиться от парникового эффекта, а потом упёрлись носом в совсем другую проблему – перенаселение.

Собственно, это и есть суть моей миссии – добраться до экзопланеты со странным названием Глизе 422 b, вращающейся вокруг красного карлика Глизе 422 (звезда Иннеса), расположенного в созвездии Киля. Планету нашли в 2014 году. Её масса в десять раз превышает массу Земли. Следовательно, как предположили астрономы, Глизе может быть или мега-Землёй, если она твердая. Или мини-Нептуном, если газообразная. Вот в этом и предстоит разобраться. Тем, кто отправил меня в далекое путешествие, а также мне лично, очень хочется верить в первое, а не во второе. Иначе мне по прибытии на орбиту Глизе придётся снова упаковаться в барокамеру и погрузиться в гиперсон на новый длительный срок.

Выдержит ли мой организм такие нагрузки? Неизвестно. Одно хорошо: те, кто разрабатывал «кокон», как я называю барокамеру, изобрели способ настолько замедлять процессы жизнедеятельности, что практически не стареешь в ней. Как лёг, когда тебе было 25 лет, таким и проснулся. И вообще, пора бы самому себе напомнить, кто я такой. Летчик-лейтенант космического флота ООН Алексей Ларин. То есть у меня на груди комбинезона нашивка Алекс Ларр, поскольку миссия международная, а по-русски мои имя и фамилию многие иностранцы почему-то выговорить не способны. Да мне и самому нравится новое звучание. В общем, Алекс, и точка.

Пройдусь по биографии. Мне 27 лет, я родился в Москве в семье астрофизиков, сотрудников Государственного астрономического института им. П.К. Штернберга – есть у МГУ такое подразделение. Папа – Николай Петрович, мама – Инесса Валерьевна, оба – доктора наук, профессоры. Не мудрено, что у таких предков сын с детства захотел космонавтом стать. Ведь никаких машинок, солдатиков, стрелялок у меня не было. Онлайн-конструкторы, электронные книжки про устройство Вселенной, Млечный путь, Солнечную систему. Потом пошли научно-фантастические романы и фильмы. Не может ведь мозг только учиться. Ему и фантазировать нужно. Иначе усохнет, как тот овощ.

Глава 2

18.00

Хоть и не положено записывать такое в Бортовом журнале, поскольку документ все-таки официальный, но я не могу сдержаться. Сим официально сообщаю, что андроид 12 поколения, личный номер HC-2462 (HC от humanoid cyborg, то есть человекоподобный киборг) Ева – настоящая заноза в пятой точке капитана этого корабля. Моей, проще говоря, поскольку её собственная задница неприкосновенна, поскольку является собственностью ООН. И вообще, ей занозы не страшны. Она железная. Ну почти.

Да, для тех, кто смотрит эти видеозаписи. У меня после гиперсна всё ещё некоторый сумбур в голове. Хотя привожу разум в порядок, стараюсь сообщать о происходящем на корабле серьёзно и по-деловому, но эмоции прорываются. Видимо, так повлияло долгое пребывание в состоянии «овоща». Полагаю, мне удастся с этим справиться. Ну, а пока продолжу.

Как же Ева меня задолбала! Не успел впервые за четверть века поесть нормально, как андроид примчалась в кают-компанию, где я с удовольствием поглощал сублимированный супчик собственного приготовления. Разогрел в микроволновке, проще говоря. Достал хлебушек, сделал тосты. Разморозил огурчики, помыл, нарезал. Типа салатик. Уселся, всё разложил. Аж слюнки текут. Думаю, вот сейчас возьму ложечку, зачерпну горячего варева, и будет мне счастье.

Хрен там, простите мою грубость!

И началось:

– Капитан, сэр, вам нужно просмотреть отчет об обнаружении сигнала с грузовика DRK-1818.

– Хорошо, – с набитым ртом ответил я. – Сейчас приду на мостик.

– Капитан…

– Ты мне дашь пожрать как следует или нет?

– Простите, сэр, но…

– Слушай, Ева. Вот ты кто?

– Меня зовут Ева, я человекоподобный адроид, личный номер…

– Вот именно! Ты – робот, осознаешь?

– Да, сэр. В пределах моей компетенции.

– Что из этого следует?

– Что я должна беспрекословно исполнять ваши приказы и три закона робототехники, сформулированные…

– Хорош! Не о том речь! Что у тебя, ёлки зеленые, пищеварительной системы нет! А у меня есть, и знаешь что?

– Внимательно слушаю, сэр… Вы будете говорить о…

– Я жрать хочу! – последнее было лишним, согласен. Рявкнул я бестактно, за что прошу прощения. Но больше сил не оказалось терпеть, пока эта Ева наговорится всласть. Кстати, после моего заявления андроид кивнула и утопала на мостик. Там меня дожидаться и придумывать новые три тысячи способов вывести меня из душевного равновесия. Где уж ей понять, как оно мне сейчас необходимо! Я же на корабле, улетевшем так далеко от Земли, совсем один!

Аппетит был окончательно испорчен, остатки супа я проглотил без малейшего удовольствия. Затем выпил стакан сока, убрал за собой и пошёл на мостик. Единственное красивое место на корабле «Надежда», между прочим. Я это оценил ещё на этапе подготовки к полёту. Многослойное лобовое стекло, способное выдержать огромные нагрузки и даже удар небольшого метеорита, открывает такие виды, каких на Земле не рассмотреть. Разве только в телескоп, но даже там не будет этих невероятных ощущений. Я – крошечная песчинка посреди бескрайней Вселенной, лечу в межзвёздном пространстве и, словно турист какой-нибудь, не могу оторваться от комического пейзажа.

Подошел к окну. Система искусственной гравитации работает бесперебойно. Потому невесомости нет на всем корабле, что отрадно. Иначе пришлось бы парить, а это жутко утомляет. Встал, наслаждаясь зрелищем. Господи, как же безумно красиво! Вот вроде бы ничего особенного: россыпи звезд, галактики, туманности. Если переключать режимы отображения, конечно. Иначе – черное пространство и яркие точки. Когда меняешь режим, такое открывается!

Если подумать, сколько там планет, всевозможных гигантов и карликов, черных дыр и много ещё такого, о чем разум человеческий даже догадаться пока не сумел… Ощущения непередаваемые. Очень жаль, что поделиться не с кем такой красотой. Ева не оценит, у неё эстетическое чувство если и есть, то в зачаточном состоянии. Незабудку от дерьма отличит, но восхищаться ей не сможет. Для неё – род травянистых растений семейства Бурачниковые, мyosotis.

Я сел в кресло капитана. Оно здесь единственное, поскольку другие члены экипажа полётным заданием не предусмотрены. О том, почему так, расскажу чуть позже, а пока придётся посмотреть, что там за отчет такой. Ева, увидев меня, услужливо вызвала на монитор документ. Ей легко, даже кнопки нажимать не нужно на сенсорном дисплее – её мозг интегрирован с головным компьютером, общаются они по беспроводной системе передачи данных, так что андроид мой способен обмениваться информацией без проводов.

Удобно, я бы не отказался делать то же: подумал о какой-нибудь книге, и сразу нужная страница в мозгу «высветилась». Закрыл глаза и читай себе, а листать можно всё так же – мысленно. Но для этого нужно устанавливать в мозг нано-импланты. Когда я улетал, возможность такая была лишь для андроидов, а для людей только проходила испытания.

Мне предложили, – отказался, благо не приказывали. Вдруг бы эта штука в голове дала сбой во время миссии? Кто мне тут трепанацию черепа станет делать? Ева, что ли? Представляю, какое бы удовольствие она получила, ковыряясь у меня в голове. Она это теперь и без инструментов делает.

Отчет был не слишком длинным. В нем сообщалось, когда поступил сигнал SOS, передавались основные параметры. Да, у грузовика большие проблемы с главным реактором. Произошла поломка в системе охлаждения, был выброс радиации. Поскольку DRK-1818 – это грузовик, его экипаж составляют всего четыре человека. Они, судя по некоторым данным, закрылись в ходовой рубке – отсеке, максимально удаленном от реактора, сам его заглушили и подали сигнал бедствия. Теперь сидят и ждут, пока помощь придет.

Глава 3

21.00

После той беседы с Евой я просмотрел и несколько других отчётов. Как выяснилось, 25 лет полёта прошли без малейших нарушений со стороны оборудования. Никаких тебе нештатных ситуаций, всё отлично. «Ладно скроен и крепко сшит», – так можно охарактеризовать мой корабль. «Надежда» не подвела. Ещё бы! Над ней несколько лет корпели лучшие умы человечества! Все передовые технологии, существовавшие на тот момент, были использованы при её строительстве. Даже самые безумные идеи старались воплотить в реальность, только бы выполнить главную задачу – отправить разведку в дальний космос, чтобы обнаружить новый дом для человечества.

Так что в этом отношении мне очень повезло. Я жив-здоров спустя четверть века гиперсна, «Надежда» летит на предельной мощности, и единственное, что сильно нервирует, так это Ева. Пока не заставила меня ознакомиться со всеми отчетами, нудела и не желала отставать. Я бы мог приказать ей пойти куда подальше. Ну, или придумать какое-нибудь задание, чтобы в следующий раз мы встретились, скажем, только при подлёте к грузовику DRK-1818.

Скажем, пересчитать все запасы провианта, тщательно проанализировать качество питьевой воды и воздуха, выяснить целостность обшивки корабля и тому подобное. Но ничего в голову так и не пришло, поскольку 25 лет и для андроида Евы даром не прошли: ей же спать не нужно, потому всё это время она только тем и занималась, что совершенствовала свой квантовый мозг. Мне кажется, если спросить её, сколько гаек и заклепок на корабле, ответит без запинки.

Выдержав её электронный напор, я благополучно попрощался с Евой и сказал, что удаляюсь в свою каюту спать. Хотя делать этого мне, конечно, не хотелось. Потому я с удовольствием принялся читать все видео- и текстовые сообщения, что были мне присланы Центром управления полётом за то время, пока я мирно почивал в барокамере. В основном, это были инструкции, пожелания хорошего полёта, нашлись и несколько писем от родителей. Они рассказывали о своей жизни, как скучают без меня и надеются, что моя миссия завершится благополучно.

Среди прочих посланий оказалось и письмо от НЕЁ – Мэри Элизабет Фрэнсис Тейлор или просто Мэри, с которой до отлёта в «командировку» у меня был продолжительный роман. Да, теперь, когда я на таком огромном расстоянии от Земли, и нет никаких гарантий, что вернусь обратно, могу спокойно посреди звёзд совершить то, что называется погружением в романтические воспоминания. Здесь, среди бескрайнего пространства, они словно яркие крупицы во тьме. Освещают довольно однообразную жизнь. Если не считать перебранок и споров с Евой, конечно.

Мэри писала, что ей очень жаль о произошедшей между нами крупной ссоре и последовавшей за ней размолвке. Что до моего отлёта к Глизе 422 b мы так и не смогли найти времени, а главное желания поговорить по душам и объясниться. Так и расстались, в общем, недовольные друг другом.

«Прости меня за все те неприятные слова, которые я наговорила тебе при нашей последней встрече, – читал я электронные строки. – Мне безумно жаль, что мы больше не сможем оказаться рядом, взяться за руки, посмотреть в глаза и…»

– Капитан, сэр, вы не спите? – осторожный стук и вкрадчивый голос выдали Еву с её высокотехнологичными потрохами. В такой момент! У меня есть право на личное время или как? Я капитан или где? Сейчас чья-то титановая голова крепко получит.

21.30

Я вот тут подумал: для чего мне тратить время на бортовой журнал? По большому счету, это никому не интересно, уж тем более будущим поколениям, до которых мои видеозаписи, возможно, и не дойдут. Значит, имею полное право своим единоличным решением отменить это пустое занятие. Стану единоличным повелителем времени. То есть в своей жизни, конечно, а не вообще. Я же всё-таки не Бог и с ума не сошел. Хотя вот забавно: когда летишь один в огромном пространстве, и у тебя под ногами палуба огромного космического корабля, которым управляешь единолично, поневоле задумаешься: уж не Бог ли я?

Ну, не тот, конечно, который создал всё вокруг, все эти бесконечные галактики, звездные скопления, астероиды и кометы, черные дыры и все остальное, что ещё скрывает в себе Вселенная. Но я, по крайней мере, для корабля «Надежда» некое божество. Вот захочу, и сейчас сделаю что-нибудь особенное. Например, дам все-таки по титановой башке этой Еве, которая задолбала меня отрывать от мыслей о прекрасном и вечном! Вспоминать мою большую любовь, наконец!

– Не сплю, чего тебе надо?! – возмущенно вскрикнул я.

– Разрешите сначала войти, сэр, через дверь неудобно осуществлять коммуникацию, – бесстрастно сказал андроид. Хотя правильнее бы о ней говорить – сказала, в женском роде, поскольку когда Еву изготавливали, то постарались сделать максимально похожей на девушку. В её внешности это означает наличие смазливой мордашки с большими голубыми глазами, средней длины, до плеч, волосы цвета блонд, чувственные губы, узкие плечи и чуть широковатые бёдра (на мой изысканный вкус), которые делают её фигуру очень женственной.

Если добавить к этому грудь между вторым и третьим размером, при этом не зная о том, что перед тобой робот, можно даже подумать: «Вполне милая получилась девушка». На вид ей примерно лет двадцать, наверное. Правильно сделали, что не превратили во взрослую даму. Не то принялась бы меня поучать. А я терпеть не могу всю эту педагогику. Мне Булинского лётного училища хватило, где постоянно гоняли до седьмого пота, заставляя наизусть заучивать тактико-технические характеристики военно-воздушной техники, узлов и агрегатов.

Конечно, Ева та ещё заноза. Зато у неё голос приятный, мягкий. Пусть и с металлическими нотками, от которых она запросто может избавиться. Но делает так специально, чтобы меня не путать: она – робот, и точка. Ну, пусть так, мне не мешает.

Глава 4

– Заходи уже, ладно, – недовольно говорю, и Ева тут же оказывается внутри. Смотрю на неё. В общем, довольно симпатичная она все-таки, хотя к андроидам-женщинам меня в интимном смысле и не тянуло никогда. Хотя созрел довольно рано. Примерно с 14 лет стал активно интересоваться девчонками. Однако потом гормоны так сильно разыгрались в крови, что… Ну, об этом тоже потом, когда Евы рядом не будет. Смущает она меня.

Стоит, смотрит, дурища глазастая. И ресничками так порхает вверх-вниз. Забавно: её личико таким образом сконструировано, что даже имеется некий легкий макияж. Правда, смыть его при всем желании не получится – высокопрочная эмаль. Даже, думаю, наждачной бумагой не стереть, и строительный фен тоже не поможет – Ева, насколько я помню её технические характеристики, способна выдерживать огромную температуру до трех тысяч градусов.

Это значит, что «в горящую избу войдёт» – про неё. Там всего около тысячи-полутора. Ева же изготовлена, если совсем быть точным, из титано-вольфрамового сплава (титановой я её называю для краткости). Она, если пожелает, не то что коня на полном скаку остановит, но и локомотив, если упрётся как следует. И думаю, даже не особенно пострадает.

– Чего тебе?

– Капитан, сэр, я хотела вам доложить, что у нас возникла проблема с панелями солнечных батарей. Левое крыло во время последнего сеанса не выдвинулось полностью, оно застряло. Из-за этого неполностью заряжается система аварийного энергоснабжения.

– Зачем ты вообще туда лазила? Летим себе на фотонном двигателе, и то хорошо. Нет, нужно было сунуть свой курносый нос куда не попадя, – сказал я.

Ева скосила глаза к переносице, и взгляд при этом у неё стал такой глупый и наивный, что я невольно рассмеялся. Она даже потрогала свой нос гладкими пальцами.

– У меня ровный симметричный нос, сэр, – ответила наконец. – Или вы заметили какую-то деформацию?

– Всё равно курносая, мне так больше нравится, – ответил я. – Так что ты мне предлагаешь? Ну, в связи с батареями твоими и парусами.

– Нужно остановиться, провести ремонт, лишь потом двигаться дальше. Всё-таки солнечные батареи – это важный элемент аварийной…

– Слышал уже, – перебил я андроида. – На сколько мы задержимся, если придётся сделать остановку?

– На трое суток, сэр.

– В таком случае летим дальше. Иначе к моменту, когда станем подлетать к грузовику DRK-1818, он превратится в термоядерную вспышку, и сами же пострадаем. Так рисковать нашей миссией я не имею права, – ответил я. – А кроме того, нам обязательно нужно спасти экипаж грузовика. Это сейчас приоритетная цель. Или ты забыла?

– Я ничего никогда не забываю, капитан, – с нотками гордости ответила Ева. – Простите, сэр, но инструкция предписывает…

– Ева, вот скажи, кто для тебя главнее: капитан корабля, головной компьютер или инструкция?

Андроид задумалась. Забавно: ей вложили в программу систему самообучения, и она даже нахмурилась, изображая мыслительный процесс.

– Зависит от множества факторов, сэр. Например, если ваше психическое или физическое здоровье не предполагают рационального взвешенного подхода к отдаче приказов, то вам на смену приходит головной компьютер, – ответила Ева. – Но в любом случае, я обязана придерживаться инструкции.

– А если я тебе прикажу?

– Смотря что прикажете, капитан, сэр.

– Во-первых, прекрати мне «капитанить» и «сэркать». Говори просто – Алекс. Хорошо?

– Так точно… Алекс, – произнесла Ева. – Но хотя бы иногда можно вам говорить сэр? Я все-таки обязана соблюдать субординацию. Без этого важного качества невозможно поддерживать дисциплину на корабле.

Ну ничего себе! А девушка-то молодец, неплохо развила свои электронные мозги за время полёта! Даже интересно становится с ней общаться. Ну-с, продолжим.

– Во-вторых, как насчет трех законов робототехники? Помнишь, надеюсь? – спросил я.

– Безусловно. Однако существуют нюансы…

– Это всё безумно интересно, только нам ничего не дает. Скажи: солнечный парус можно починить без остановки?

– Теоретически да, но никто этого никогда не пробовал. Человек не может, пока корабль в таком режиме, находиться в открытом космосе. Это слишком опасно. Если он сорвется со страховочного фала, то обнаружить удастся только… через несколько лет, полагаю, – ответила Ева.

– Правильно. Потому ты туда и пойдешь.

– Я?

– Ты.

– Да, но я же не ремонтный робот.

– Ничего, научишься. Инструкции запомнила же как-то. Вот иди и тренируйся. Мастерская знаешь где? Инструменты, оборудование, материалы. Вперед и с песней. Свободна!

Ева вышла за дверь, та с легким шуршанием задвинулась. Я только сделал шаг к койке, как позади послышалось: «тук-тук-тук».

– Алекс, сэр, вы забыли сказать.

– Что сказать?

– Что петь.

– ???

А, ну да. Сам же отправил её. Хмыкнул и, сдерживая смех, сказал:

– У тебя богатая фонотека?

Глава 5

Это очень хорошо, что у андроидов нет понятия «день» и «ночь», когда речь идет о выполнении ими задания. Также им нет нужды в питании, отдыхе, отпуске и прочем. Ева, например, даже в моторном масле не нуждается и деталях. У неё мощный атомный источник питания, рассчитанный примерно на пару столетий беспрерывной работы. На больничный она и ей подобные не ходят, прибавки к жалованью и оплаты сверхурочных не требуют. Да они же идеальные работники!

Жаль, что Ева у меня одна. Я бы не отказался командовать целым гаремом таких барышень. Был бы среди них султан. А что? Они, как добропорядочные жёны: во всём слушаются и никогда не отказывают. Голова не болит, ПМС внезапно не настаёт, беременность им не грозит. Месячные не случаются от слова совсем, в гинекологических осмотрах они не нуждаются, подарков не просят, замуж не желают. Идеальные жёны из них могли бы получиться!

Все эти знания, конечно, почерпнуты мной не из личного опыта. Я слишком мало общался с Евой. Но зато перед полётом успел прочитать её технические характеристики. Что же касается женщин, то от своих женатых коллег я наслушался всякого. Господи, что они только мне не рассказывали! У меня порой уши сначала вяли, потом сворачивались в трубочку, и если бы состояли из табака, неплохие получались бы сигары.

Но мне приходилось делать вид, что проблемы их семейных отношений мне очень интересны, поскольку я не хотел показаться парням бесчувственным бабником. Потому внимательно слушал. Обычно это происходило в барах, куда мы наведывались после учёбы или работы. Не знаю, как так получилось, но большинство сослуживцев рано женились. То ли из карьерных соображений, то ли от одиночества.

Сам же я не спешил делиться. Несмотря на их откровения, решил: моя личная жизнь никого не касается, потому пусть останется при мне. Так ничего никому рассказывать и не стал. Да и что говорить? Что я много лет находился в поисках единственной и неповторимой? Меня мужики бы на смех подняли. Мол, романтик херов, а ещё боевой лётчик! Стали бы стебаться каждый день. Вот и приходилось делать вид, что у меня на личном фронте без перемен. Так, встречаюсь то с одной, то с другой. Ради здоровья, короче.

Так что теперь мне даже хорошо: Ева – женщина, пусть и андроид. Не напоминает мне парня, по крайней мере. И слава Богу! Психологи всё правильно продумали. Оказаться так далеко от Земли на пару с мужеподобным роботом – тоска зелёная. Спились бы мы тут оба, вот и вся миссия. Сидели бы на капитанском мостике, обнявшись, орали русские песни и тосковали о берёзках в средней полосе России. Вот же чушь какая!

Все-таки мне ужасно интересно: а как у Евы там, под комбинезоном? Все вот прям, как у настоящей женщины? Все прелести в точном соответствии с женской анатомией? Блин, как же увлекает! Не в интимном смысле, ясное дело, а в познавательном. То есть я могу, конечно, приказать ей раздеться и продемонстрировать мне всё. Но это как-то… бестактно. Женщина все-таки, пусть и электронная.

Ну, и как всякая дама, едва мне стоило проснуться, прийти на камбуз и засунуть в рот первую ложку овсяной каши с фруктами, как Ева показалась в дверях, чумазая и страшно довольная:

– Доброе утро, сэр!

– И тебе не хворать.

– В каком смысле, сэр? Моя самодиагностика не выявила проблем с состоянием, – удивилась Ева.

– Это образное выражение такое. Типа «доброе утро».

– Поняла, сэр…

– Мы же договорились.

– Так точно, капитан!

– Вот дурилка картонная, – пробормотал я. – Докладывай, как там солнечный парус.

– Всё готово, сэр. На исправление ситуации затрачено шесть часов, двадцать три минуты, пятнадцать секунд. Механизм приведен в рабочее состояние, заменены узлы 3F-2В, 2DS…

– Ладно, ладно, а то будешь мне теперь все болты с гайками перечислять, – прервал я андроида. – Работает, и хорошо. Стой, а как тебе это удалось? Ты же говорила, там в открытый космос надо выходить?

– Так точно, капитан. Я это и сделала.

– В смысле «сделала»? Просто так взяла и вышла? Ещё скажи, что без скафандра, ага.

– Да.

– Что я из тебя всё вытягиваю, как следователь на допросе! Ну-ка, доложи быстро! – я начал терять терпение. То достает меня, болтая без умолку про технические детали, задания и прочее, а то в час по чайной ложке.

– Я вышла в открытый космос, выполнила задание, вернулась, – кратко сообщила Ева. Подумала и добавила. – Моя конструкция предусматривает пребывание за пределами корабля без скафандра в течение двух часов тридцати минут.

– А дальше что? На большее дыхалки не хватает? – пошутил я. – Лучше надо было тренироваться.

– У меня нет легких, капитан, – заметила Ева, не оценив юмора.

– Знаю, зануда несчастная. Дальше что скажешь хорошего? Может, анекдот?

– Вам какой?

– Любой.

– Учительница рассказала ученикам о великих изобретателях и спрашивает: «Дети, а чтобы вы хотели изобрести?» «– Я бы изобрел такого робота – нажал кнопку, и уроки сделаны!» «– Петя, ну ты и лентяй! А что скажет Вова?» «– А я бы изобрел автомат, который бы нажимал на эту кнопку!» – сказала Ева и замолчала, видимо, ожидая моей реакции.

– Есть над чем поработать твоей умной голове, – ответил я, усмехнувшись.

Глава 6

Закончив прерванную трапезу и убрав пластиковую посуду в утилизатор, умеющий расщеплять любое вещество на молекулы и затем выбрасывать в космос (чтобы вместо тарелок и ложек, а также прочей ерунды между звездами пыль летала), я вернулся к себе в каюту. Хорошо, конечно, что у меня есть собственные апартаменты. Не приходится, как во время обучения, делить одну крошечную комнату на двоих.

Ах, да! Письмо! Я нажал на дисплей. Стал читать дальше.

«Прости меня за все те неприятные слова, которые я наговорила тебе при нашей последней встрече, – писала Мэри. – Мне безумно жаль, что мы больше не сможем оказаться рядом, взяться за руки, посмотреть в глаза и обняться. И не только обняться, но и всё остальное, ты понимаешь, о чем я.

Я не смогла тогда понять той великой жертвы, в которую ты приносишь себя ради блага всего человечества. Мне показалось, что просто хочешь удрать от меня, испугавшись ответственности за нашу дальнейшую совместную жизнь. Ещё раз прости. Я очень тебя люблю, каждый день вспоминаю всё, что было между нами.

Наверное, у меня в будущем снова будут отношения, лукавить не стану. Мы ведь с тобой очень молоды, хотя теперь, когда ты читаешь эти строки, тебе по-прежнему 27, а мне уже, если на твоем корабле всё идет в штатном режиме, далеко за 50, и я для тебя совсем старая. Но что бы со мной ни происходило, я никогда тебя не забуду. Ты останешься навсегда главной любовью моей жизни. Моим лучшим мужчиной, которого я знала. С любовью, твоя Мэри».

Я глубоко вздохнул и закрыл глаза, чтобы слёзы не наворачивались сами собой. Я нисколько не жалею, моя милая девочка, что улетел в далекий космос, оставив тебя на Земле. Так было нужно, и чувство долга, ты же знаешь, у меня всегда было развито особенно. Иначе я не стал бы сначала военным лётчиком, а потом и астронавтом.

Может, ты права, я пожертвовал собой ради человечества, чтобы у будущих поколений была надежда на счастливую жизнь. Но в том числе совершил этот поступок и для тебя. Как жаль, что расстались мы не так, как хотелось обоим. Только прошлого теперь не вернёшь. Нас разделяют миллиарды километров, а машину времени, чтобы вернуться назад, ещё не придумали, к сожалению.

Мои грустные, но одновременно светлые мысли были неожиданно прерваны сигналом тревоги. На дисплее выскочила красная надпись: «Возгорание в мастерской!» Знаю, что система автоматического пожаротушения сработает и сделает всё правильно. Однако я обязан посмотреть. Вскочил и рванул по указанному в сообщении адресу.

Примчался в мастерскую в крайне волнительном состоянии. Ещё бы! Пожар в космосе – это же, если его как можно скорее не ликвидировать, гарантированная гибель! Мне, пока бежал по коридорам, едва не сшибая углы (и все-таки пару раз крепко плечами приложился, не вписавшись в поворот) вспомнились инструкции, что надо делать. Но это потом, а сначала – почему возгорание так опасно. Быстро выгорает кислород!

Хорошо, что действует система искусственной гравитации, иначе бы пожар стал настоящей катастрофой. Ведь в этом случае пламя водой не залить от слова совершенно, некоторые материалы становятся более легковоспламеняющимися. Огонь сложнее обнаружить: нам рассказывал один опытный астронавт, что на орбитальной станции «Мир», которая работала в течении 15 лет, однажды случилось подобное.

В тот момент там находилось шесть человек – экипаж очередной международной космической экспедиции. Хорошо, что к «Миру» были пристыкованы два корабля, и люди смогли быстро эвакуироваться, надев противогазы: атмосфера внутри стала очень сильно задымлена. Затем быстро нашли причину, выкачали кислород, и огонь потух.

Всё это я вспоминаю теперь, когда ситуация локализована. Тогда только и думал о том, что сейчас или сумею с огнем справиться, или моя «Надежда» превратится в самый шикарный и дорогостоящий гроб в истории человечества. Правда, без надписей и эпитафии. Но зато вечный, пока не притянет гравитация какой-нибудь планеты или звезды. Но и потом получится превосходно: целое небесное тело – могила в честь меня одного!

Примчался в мастерскую, а там сидит Ева и тупо рассматривает свою ладонь, которая у неё объята пламенем. Пялится, удивленно поводя своими красивыми женскими глазами, и крутит вокруг своей оси, делая жесты. А дым поднимается, сигнализация надрывается, и вот уже система пожаротушения устала углекислый газ выпускать с потолка. Я, натянув противогаз, подскочил к Еве, рванул с себя куртку и накинул ей на руку. Потом принялся хлопать, пока под тканью не погасло. Да ведь ещё и пальцы обжег. Не сильно, но неприятно.

– Что это было?! – закричал я на Еву.

– Где? – спросила она в ответ, глядя на меня искренне непонимающим взглядом.

– Мне говорили, что у тебя квантовый мозг, триллионы операций в секунду, объем оперативной и постоянной памяти, как у тысячи самых мощных компьютеров мира, а я вижу перед собой… электронную дуру! – выкрикнул я, сорвав противогаз. Но, выдав гневную тираду, закашлялся и поспешил покинуть задымленное помещение. – За мной иди!

Ева поднялась и потопала следом. Мы пришли в кают-кампанию, я занял место во главе стола, андроиду присесть не предложил. Много чести!

– Доложи о причинах пожара, – потребовал от Евы.

– Я проводила научный эксперимент, – невозмутимо ответила она.

– Какой? По самосжиганию в космосе?! Робот, ты вообще в своём уме?! Зачем ты руку себе подожгла?!

– Простите, капитан, но Уставом космического флота ООН, офицером которого вы являетесь, прямо запрещено фамильярное и грубое обращение с подчиненными. Даже если это андроиды, – назидательно ответила Ева. Мне в её голосе послышались нотки обиды, или это у меня от пережитого голова кругом? Она же машина, откуда у неё чувства?

Глава 7

– Вы отстали от научной жизни, капитан, – сказала Ева. – Это плазма. Между прочим, она, да будет вам известно, – самое распространенное агрегатное состояние вещества во Вселенной. В нем пребывают вещество звезд и то, что заполняет межпланетное, межзвёздное и межгалактическое пространство.

– Хочешь сказать, что всё вокруг нашего корабля сейчас полыхает?

– Вам нужно вернуться к урокам физики, капитан, – заметила Ева с видом строгой учительницы. Я себя под её взглядом почувствовал глупым. Очень неприятно.

– Может, мне и нужно обратно в школу. А тебе – в лабораторию, где тебя состряпали, чтобы мозги прочистить. Придумала тоже – себя сжигать.

– Температура плавления сплавов, из которых я…

– И без тебя знаю. Ладно, проехали. Так чем ты себя подпалила?

– Я обрабатывала деталь на точильном станке, заметила искру. Решила, что будет интересно получить открытый огонь, смазала руку машинным маслом, а потом…

– Господи, вот дура-то какая мне досталась! – тихонько проговорил я, укоризненно качая головой.

– Вы не могли бы повторить последнее предложение, капитан? Я не расслышала, – сказала Ева, а глаза сузила. То есть прекрасно она всё поняла. У неё слух, как у кошки.

– Не делай так больше, поняла. У тебя что, в голове нет противопожарной инструкции?

– Конечно есть. Но я же не участвовала в тушении возгорания, а инструкция именно об этом.

– Ну да. Прости, что по всему кораблю не развешаны таблички «Спички андроидам не игрушка», – съязвил я.

– Спички? Что такое спички?

– Погугли!

– Простите, конечно, капитан, но вы ошибаетесь. При всех моих возможностях сила сигнала моего встроенного Wi-Fi передатчика, а также передатчика 10G такова, что сигнал до Земли…

– Это шутка такая была. Поищи в своей памяти, короче. Тебе же туда, наверное, весь интернет закачали.

– По данным на 2118 год, объем данных, содержавшихся на серверах интернета, составлял 233 зеттабайта. Зеттабайт – это 1021 байтов, или 1000 эксабайтов, каждый из которых равен 1000 петабайтам, состоящим из 1000 терабайтов, что соответствует объему жесткого диска современного ноутбука, – отчеканила Ева.

– К чему ты мне это?

– К тому, что объем моей постоянной памяти всего 500 зеттабайт, и всё, что было накоплено человечеством к 2118 году, в нем содержится. Но есть ячейки памяти, к которым я не обращалась прежде, поэтому и спрашиваю. Кроме того, моя внутренняя инструкция предусматривает живое человеческое общение, чтобы создавать в коллективе благоприятный микроклимат, – сказала андроид, и я удивился.

– То есть «погулить» ты можешь запросто, но специально меня спрашиваешь, чтобы со мной просто поболтать?

Ева помолчала немного. Потом неожиданно выдала очень интересный ответ:

– Именно так, капитан.

– А если я тебе прикажу молчать в тряпочку?

– В смысле накрыть своё лицо маской, как это было во времена пандемии коронавируса во втором десятилетии 21 века?

– Типа того.

– Что ж, если вы прикажете, то я, конечно, выполню. Но вы должны понимать, что в этом нет необходимости. Воздух на нашем корабле настолько чист от бактерий, что здесь можно проводить высокотехнологичные операции на открытом мозге.

– Боже, ну почему ты такая деревянная…

– Я выполнена из титано-вольфрамового сплава, покрытого искусственной кожей, температура возгорания которой значительно превышает…

– Боже… Да замолчи ты уже, пожалуйста!

Ева обиженно поджала губы. Обижаться умеет? Всё-таки она больше человек, нежели мне раньше думалось. Интересная все-таки… робо-барышня. Забавная, умная, рассудительная. Жаль, что не настоящая девушка, а то я бы, вполне возможно…

– Ладно. Пошли в медпункт, рука из-за тебя болит. Обжёгся.

Ева отправилась вперед, я следом за ней. В медицинском отсеке она обработала мою рану, покрыв её заживляющей мазью и закрыв эластичной плёнкой. Хорошая штука: отлично регенерирует поврежденную кожу. Через сутки можно будет снять, и следа не останется. По крайней мере, это обещали её разработчики, когда инструктировали перед полётом. Ну, а там видно будет.

Ещё мне понравилось, как ласково и умело Ева всё делала. Словно настоящая медсестра, причем добрая, а то разные ведь бывают. Помнится, в училище одна мне так пятикубовый шприц засандалила в задницу, что я потом три дня сидеть не мог на правом полужопии. А ведь казалось бы: иголочка тоненькая! Но надо ж было той тётке так расстараться! Попа моя, что ли, ей не понравилась?

У Евы легкая рука.

– Ты где так научилась перевязки делать? – спросил её.

– Я не могу сказать, капитан. Тренировок у меня не было, очевидно, что это всего лишь четкое следование медицинским инструкциям, – ответила она.

Закончила перевязывать, я посмотрел на руку, покрутил её и спросил:

– А подуть?

– Вы хотели сказать «подумать»?

– Нет, подуть.

Глава 8

Вернулся в каюту. Снова перечитал послание Мэри. Улегся на койку и стал вспоминать, как мы с ней познакомились. Это было через два года после того, как я окончил Булинское лётное училище. По распределению попал в ВВС России, в 26-ю бригаду армейской авиации. Там меня определили в экипаж военно-транспортного самолета. А я так хотел стать боевым лётчиком-истребителем! Но мне командование сказало прямым текстом: «Лёша, всему своё время. Не спеши, и будешь истребителем. Сначала опыта нужно набраться».

Как же его наберешься, если впереди плотными рядами стоят «старшие товарищи»? Им до пенсии далеко, а истребители и получают хорошо, им и военная ипотека, и прочие льготы. И вообще, они считаются элитой ВВС, а не какие-нибудь «транспортники», на которых все смотрят снисходительно. Ну, как если бы личный водитель президента крупной корпорации взирал свысока на водителя задрипанного такси.

Прослужив два года и узнав о наборе претендентов в космический флот ООН, я направил туда анкету. Безо всякой надежды, конечно. Представил себе, сколько желающих во всем мире оказаться среди этих людей – лучших из лучших! Это даже покруче будет, чем Роскосмос и НАСА вместе взятые, поскольку уже почти целый век ООН – главная организация в мире, которая занимается космическими программами, остальные у неё на подхвате. Ну, в большей или меньшей степени, у кого на что силёнок хватает.

Через два месяца совершенно неожиданно приходит ответ. Мол, в ООН изучили вашу анкету и приглашают на собеседование, которое состоится 15 сентября, как сейчас помню, в штаб-квартире организации в Нью-Йорке. Прочитав электронное письмо, я аж подпрыгнул от счастья. Помчался к командованию – отпрашиваться. Мне очень повезло: скоро мне предстояло уйти в отпуск, и комбриг подписал рапорт, разрешающий отправку в США. Благо, ни к каким секретным документам я допущен не был (просто в силу скромных звания и должности), потому препятствий чинить не стали. К тому же вызов был из ООН.

Я приехал в Нью-Йорк, поселился в гостинице, и утром 15 сентября прибыл к 39-этажному зданию на Манхэттене, на площади Объединённых Наций. Потом меня провели уж не помню на какой этаж, там был конференц-зал, где находились молодые парни и девушки. Насколько я догадался – такие же претенденты, как и я. Зашел, занял свободное место, и через пару минут рядом со мной плюхнулся в кресло какой-то парень. Я краем глаза только заметил его – высокий, метр девяносто, стройный, с загорелыми ладонями и лицом, одет довольно просто: классические рубашка и брюки, вместо пиджака – распахнутый кардиган, что мне показалось странным. Я, например, был в парадной форме.

Нас стали вызывать по одному в соседний кабинет, общаться, задавать разные вопросы. Кто, откуда, чем занимаются родители и т.п. Это длилось довольно долго, после всем раздали тест. Сказали, что есть полчаса для ответа на вопросы. На столах были только карандаш и листок бумаги. Странно, что не планшеты, а всё по-старинке. Наверное, чтобы ни у кого не было ни малейшего шанса нахимичить. Мало ли, какие у людей есть возможности? Может, кто-то научился взламывать аппаратуру по имплантированному в мозг Wi-Fi передатчику? Я слышал, такие технологии уже появились.

Рядом снова уселся тот парень. Он сильно нервничал, это я заметил по тому, как он елозил на стуле. Так крутился, что случайно пихнул свой карандаш, и тот улетел куда-то. Недолго думая, незнакомец протянул руку и взял мой.

– Эй, а я чем писать буду? – спросил я тихо.

– Да мне по фигу, пальцем карябай, – усмехнулся сосед. Я вспыхнул мгновенно. У нас в училище за такое хамство сразу били по морде. Но тут пришлось взять волю в кулак. Сжав зубы, чтобы не ответить на хамство дерзостью, я встал и попросил карандаш, поскольку «мой сломался». Мне выдали новый. Полчаса пролетели довольно быстро, и минута в минуту мы сдали листки.

Потом вышли, был объявлен перерыв на кофе-брейк. Я подошел в кофе-машине, приложил кредитку. Оплата прошла, и аппарат загудел, приготавливая мой любимый латте. Хоть и не положено мужчине, да ещё летчику, быть сладкоежкой, но не могу себе отказать в удовольствии. Потому выбрал на мониторе тростниковый сахар в надежде, что кусочек не успеет раствориться, и я привычно разомну его языком, прижимая к нёбу и ощущая, как он приятно похрустывает, растворяясь в сладкую лужицу.

– Ого, кофеёк! Супер! – рядом нарисовался, как черт из табакерки, тот незнакомец. Выхватил мой стаканчик с кофе и принялся отхлёбывать. – Ух, горячий какой! А ты чего замер? Новый себе купишь! – и со смехом пошёл куда-то.

«Трындец тебе, хамло!» – подумал я и пошёл за обидчиком. Но приближаться к нему сразу не стал. Подождал, пока он допьет мой кофе, а после подошел и кратко сказал: «Пошли. Разговор есть». Повел его к туалету, на который указывала табличка. Едва мы туда зашли, я сделал то, что хотел с момента, как нахал утащил мой карандаш: развернулся и коротко врезал ему. Шмяк! Кулак приземлился точно в левую скулу. Парень, несмотря на рост (он был выше меня на полголовы), отшатнулся, сделал пару шагов назад и уперся спиной в кафельную стенку.

Удивленно потрогал себя на челюсть, хлопая глазами. Потом прищурился и усмехнулся, глядя на меня:

– Хорошая попытка, – и после это кинулся на меня с кулаками.

Драка была короткой, но очень злобной. Не знаю, кто бы вышел победителем, но кто-то вошел, и мы сразу прекратили. Не хватало ещё вляпаться в международный скандал: два претендента в комический флот ООН подрались! Тоже мне, лучшие из лучших! Отправились поправлять одежду, умываться.

Привели себя в порядок, а потом вернулись в коридор, испытывая физические неудобства. Мы крепко друг друга отмутузили. У меня, кажется, появилась трещина в ребре, и глубоко дышать стало тяжело. Да ещё губа изнутри кровоточила, во рту был металлический привкус. Это не считая других синяков и ссадин, но их скрыла форма. Думаю, и противнику моему крепко досталось.

Глава 9

Мы ждали результатов теста, а потом представители ООН провели отсеивание. Из 50 человек отобрали 10, в числе которых оказался и я. Совершенно не надеялся даже, что так получится. Казалось, что к русским здесь существует некое предубеждение. К счастью, ошибся. Те времена давно прошли. В ООН наконец-то стали ценить людей не по расовому, национальному и прочим признакам, а по интеллекту.

Тот, с которым мы поцапались, тоже вошел в ТОП-10. Затем нас собрали в другом месте, вышел какой-то человек и принялся рассказывать о целях и задачах космического флота ООН, о том, какие люди требуются в качестве пилотов и так далее. В финале заявил, что теперь будет проверка на детекторе лжи. Вызывать станут по одному.

«Вот это уже интересно!» – прокомментировал незнакомец. Я презрительно глянул на него. Умник, блин. А раньше ему не было интересно? И он что, развлекаться сюда пришел? Тот посмотрел на меня в ответ, сузил глаза: «Мы с тобой потом договорим, мудило!» Что ж, пусть так и будет.

***

Мои воспоминания прервались погружением в сон. А уже на следующее утро ко мне в каюту снова постучала эта неугомонная тётенька-андроид. Сказала поучающим тоном, что мне пора заняться своим физическим состоянием.

– Что с ним не так?

– Все параметры у вас в норме, капитан, – ответила Ева. – Но если вы не станете заниматься спортом, до очень скоро у вас начнут накапливаться излишние адипоциты.

– Кто?

– Не кто, а что. Адипоциты – это жировые клетки.

– То есть я растолстею?

– Именно так.

– А ты, стало быть, будешь моим персональным фитнес-тренером?

– Так точно.

– Хотя бы позавтракать-то дашь или сразу на галеры?

– Здесь нет никаких галер. И при чем тут они? А, это шутка такая, да?

– Наконец-то догадалась, – хмыкнул я.

– У меня самообучающийся мозг, – с гордостью заявила Ева.

– Охотно верю.

– А это был сарказм?

– Иди, свари мне кашу. Подашь на камбузе. И чтобы, знаешь, на подносе: «Овсянка, сэр!»

– Я постараюсь.

– Уж будь так любезна.

Когда пришел на камбуз, то уселся за стол, и тут вышла Ева. Пусть поднос и был не серебряный, а пластиковый, но она несла на нем металлическую посудинку, накрытую крышкой. Рядом лежал половник. Андроид сняла крышку, и по камбузу распространился ароматный запах горячего варева.

– Что это? Каша, что ли? – наигранно-недовольно спросил я.

Андроид взяла половник, почерпнула варево и аккуратно шлепнула мне его на тарелку. При этом голосом Александра Адабашьяна, который сыграл Бэрримора в старинном сериале «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Собака Баскервилей», сказала:

– Овсянка, сэр!

Я едва со стула не рухнул от смеха. Принялся уплетать кашу за обе щеки, а попутно опять погрузился в воспоминания.

***

Проверку на детекторе лжи я прошел на отлично. Если честно, и пусть это моё признание станет открытием для будущих поколений человеческой расы, нас в Булинском авиационном училище ни разу не испытывали подобным оборудованием. Потому я сильно волновался и думал, что это отразится на результатах.

Но ничего отрицательного не случилось, хотя вопросы были порой каверзные. Например, «являетесь ли вы действующим сотрудником российской разведки?» или «нарушали ли вы закон?» и дальше в таком же духе. Разведчиком я не был (смешно – теперь я капитан разведывательного корабля), законы не нарушал. Моя репутация чиста, на ней не было ни одного темного пятнышка. В юности хулиганил, конечно. Но не так, чтобы потом бегать от полиции по задворкам. Потому ответил всё довольно быстро и оказался свободен, как ветер.

Когда оставшиеся претенденты прошли детектор, нас опять собрали вместе и сказали: завтра в десять утра финальное собеседование. Будет решаться вопрос, кто станет астронавтом номер один, два и три. Столько требовалось для выполнения некоей миссии, о которой нам, впрочем, не докладывали. Всё по-прежнему было под большим секретом. Я имею в виду детали миссии. Ну, ничего удивительного. Я к такому за годы службы привык.

Мы воодушевленные покинули здание ООН, но стоило мне оказаться на площади Объединенных Наций, как подошел тот самый хамоватый бугай и сурово сказал:

– Эй, ты! Мы с тобой не договорили.

– Что, прямо тут будем общаться? – с вызовом ответил. – На виду у десятка камер видеонаблюдения? Хочешь, чтобы нас обоих вышвырнули из списка?

– Ладно, уговорил. Иди за мной.

Я парень не гордый. Сказали – иду. Только вспомнил одну заповедь, которой нас научил многоопытный старший сержант Стружкин в училище. Однажды у нас был урок рукопашного боя. Тренировались, как отбиваться в одиночку от двоих и больше соперников. Инструктор сначала долго нас гонял, заставляя биться едва ли не по-настоящему, так что кровавые носы были у некоторых, у других – фонари под глазами и синяки на скулах. Мы разозлились и потребовали от сержанта показать класс.

Глава 10

– У меня нормальные руки, – послышалось рядом удивлённое восклицание.

Я открыл глаза. Стоит Ева и рассматривает свои манипуляторы, выполненные так ловко, что от настоящих человеческих конечностей и не отличишь. Оказывается, я после вкусного завтрака задремал ненароком. Не знаю почему, но в тишине космического корабля мне постоянно хочется прилечь и отдохнуть. Наверное, не хватает витаминов. Или сказывается слишком долгое пребывание в гиперсне, а может то и другое сразу.

– Капитан, вы обещали заняться спортом, – сказала Ева. – Пройдемте со мной.

– Ну, раз обещал… – согласился и поплёлся за андроидом.

– Скажите, а при чем мои руки?

– При туловище, – ответил я. Кажется, что-то сказал во сне, а Ева решила, что ей адресовано.

– Логично, – поддакнула электронная дама.

Мне стало неудобно. Веду себя, как старый дед. Не успел поесть, как задремал. Да ещё положил голову на руки, а те – на стол. Вот же хватило ума! Так, нужно возвращаться в свою обычную физическую форму. В ту, с какой я начал эту миссию. Иначе мне, во-первых, не достичь результата. Во-вторых, если стану себя вести неадекватно, Ева наверняка примет меры. Подозреваю, у неё есть секретный протокол на случай, если капитан окажется недееспособным.

Мы с ней оказались в спортивном зале. Здесь столько всяких тренажеров – если заниматься по паре часов в день, можно потом участвовать в конкурсе красоты среди бодибилдеров. Только я не из этой породы, мне тщеславие чуждо. Для себя ещё могу постараться, но рисоваться перед кем-то – не моё.

– Ну, показывай, фитнес-тренер, что делать.

Ева объяснила, что сначала требуется провести разминку. Показала движения, и когда я начал, встала рядом принялась на меня внимательно смотреть. Я остановился.

– Не понял, а ты чего стоишь?

– Наблюдаю и контролирую.

– Так. Или иди отсюда, или вставай рядом и делай то же.

– Зачем?

– Первое или второе?

– … и можно без хлеба, – голосом Винни-Пуха, озвученного Евгением Леоновым в советском мультике, неожиданно добавила Ева. Я улыбнулся. А она молодец! Развивает чувство юмора. Значит, не пропадём.

– Короче, уходи или составь мне компанию.

– Но мне незачем спортом заниматься, я же андроид.

– Будешь меня вдохновлять.

– Как?

– Своим стройным женским телом, вот как, – усмехнулся я. Боже, что я делаю! Заигрываю с роботом! При том, что Ева – железка неодушевленная, а капитан «Надежды» не имеет права себя так вести. Куда катится этот маленький экипаж!

– Как прикажете, капитан, – покорно ответила андроид и, расположившись рядом, начала делать движения руками и ногами.

– Музыку включи, что ли, а то скучно.

– Так точно.

По залу разнеслась мелодия. Приятная, ритмичная, словно созданная специально для занятий спортом. Интересно, откуда? Показалась мне очень знакомой.

– Что играет? – спросил я.

– Студийный дуэт «Дисплей», авторы киевский музыкант и композитор Вадим Лащук и его жена Эллен Крайс. Альбом называется «На море». Композиции использовались при создании девятого комплекса ритмической гимнастики, который снимали в 1988 году в Сочи в микрорайоне Дагомыс. Занятия аэробикой проводила Светлана Рожнова, – рассказала Ева.

Я, конечно, вновь поразился знаниям андроида (хотя чему удивляться – у неё «всего лишь» крутейший во Вселенной компьютерный мозг), но занятия прерывать не стал. Хотя глубокое ретро не слишком люблю. Но вроде ничего так музыка, весёленькая.

Мы продолжили с Евой заниматься, и настроение моё перестало быть сонным. А она права, эта электронная тётя! Чтобы вернуть себе бодрость духа после четверти века пребывания в спячке, следует разгонять кровь в организме.

– Капитан, можно вопрос? – спросила Ева.

– Валяй.

– Кого валять?

– В смысле «да, можно», лошадь Пржевальского! – проговорил я едва тихо. Всё равно услышала, зараза ушастая!

– При чем тут лошадь?

– Да просто так, к слову пришлось. Ну, чего хотела узнать?

– Почему у вас нет пары?

– В каком смысле? Ты имеешь в виду, почему я на корабле один, и у меня нет напарника, или ты хочешь узнать о моей личной жизни?

Ева на секунду задумалась.

– А можете ответить на оба вопроса?

– Любопытному андроиду знаешь, что сделали на базаре?

– Что такое базар?

– Рынок, ярмарка. Неважно. Короче, нос ему там оторвали!

– Нос? Это нарушение статьи… Нет, шести статей уголовного кодекса! – возвестила Ева.

Блинский ж ты комбайн! Ну не пошутить с этой деревенщиной. Ладно.

– Отвечаю на твои вопросы. Сначала первый. Почему я тут один. Потому что его надо задать организаторам этой миссии. Они сознательно пошли на такой риск: вдруг бы я скончался во время сна? Или вот прямо сейчас упаду и сломаю себе шею, – ответил я. – Ну, могу ещё кашей твоей овсяной подавиться, мало ли.

Глава 11

Вот что это было, а? Андроид ко мне клинья подбивает? С чего вдруг? У неё что, есть такая фишка в программе? Какой-то сексуально озабоченный прогер от нечего делать или по супер-секретному заданию командования, сидя в глубинах научного центра, действующего под эгидой ООН, вложил Еве в мозг умение строить глазки и всё такое прочее? Но для чего? Детей иметь робот не может, какой тогда смысл ко мне клеиться?

Нет, все-таки мне надо проверить кое-что. Непременно и прямо сейчас. Сдаётся мне, это часть программы психологической адаптации. Нам говорили о ней во время подготовки к полёту. Но делали это вскользь, как-то без конкретики. Мол, существуют определенные методики, позволяющие поддерживать членов экипажа в оптимальном психическом состоянии. Мы вопросов задавать не стали. Ну, есть и ладно. А теперь, кажется, пришло время поинтересоваться всерьёз.

Я быстро принял душ, переоделся в сухое и чистое и отправился на мостик. Ева была уже там – что-то проверяла на дисплеях. Заняв кресло капитана, чтобы выглядеть солиднее, я приказал ей:

– Ева, подойди и встань напротив.

Андроид беспрекословно выполнила приказ.

– Скажи, зачем ты на меня смотрела?

– Где смотрела? – сделала робот непонимающее лицо.

Вот же актриса! Разработчики ещё и это в неё вложили? Ну, я весьма удивлён, мягко говоря.

– Там, в душевой кабине. Ещё сказала, что я красивый. Зачем ты это сделала? – спросил её строже.

Ева опустила голову и принялась сверлить взглядом пол. Что такое? Она делает вид, что мои вопросы её смутили, или просто играется? В первое не поверю, а второе – это уж слишком. Мне только не хватало с женским кокетством дело иметь! В жизни мне этого хватило выше крыши!

– Послушай, робот, – сурово сказал я. – Хватит строить из себя невинную девушку! У тебя девственной плевы нет и не было никогда!

– Откуда вы знаете? – хихикнула Ева. Выбесить меня решила окончательно. Вот уж представить себе не мог, до чего дойдет прогресс, до невиданных чудес.

– Разговаривай со мной без этих твоих женских штучек! Нахваталась, понимаешь, за 25 лет полёта! На тебя одиночество, что ли, так повлияло? Да ты вообще понятия не имеешь, что это такое! Признавайся: быть женщиной у тебя в программе заложено?

– Да, – неожиданно призналась Ева.

Вот это ничего себе поворот! Андроид с повадками настоящей бабы! Ну, круто, что тут скажешь. Пока я глазами от удивления хлопал, она вдруг продолжила:

– Я с удовольствием развивала эти навыки.

– Каким образом, интересно?

– Читала книги и смотрела фильмы, – ответила андроид.

– И в результате из всего многообразия женских характеров выбрала любопытную, хамоватую, наглую стервочку? – спросил как можно язвительнее.

– Девушку каждый обидеть может… – грустно вздохнула Ева.

– Хватит уже притворяться, робот! – я разозлился окончательно. – Ты – железо с софтом, понятно? Нечего строить из себя леди!

– Зачем же вы так со мной, капитан… прямо до слёз обидно.

– Интересно, чем ты плакать станешь? Машинным маслом? Или, может, в тебя солёную воду закачали на такой случай?

Ева в ответ всхлипнула. Да так натурально, что мне поневоле стало не по себе. Но, взяв волю в кулак, я вдруг решил расставить все точки над «i» и доказать самому себе, чтобы не сомневаться больше: передо мной – неодушевленная машина.

– Раздевайся!

Андроид вскинула голову, прижала руки к груди, сделала шаг назад и голосом, полным тревоги, воскликнула:

– Зачем?! – со стороны посмотреть, ну прямо невинная жертва домашнего насилия!

– За надом! – жестко приказал я. – Выполняй приказ!

– Не буду! – она ещё и покраснела! Ну чудеса, да и только.

– Что?! – я аж поперхнулся от удивления и закашлялся. Как это?! Робот не слушает моих приказов?! – Да я тебя… утилизирую!

– Не имеете права!

– Как это?!

– Я – собственность космического флота ООН! Моя стоимость 25 лет назад оценивалась в миллиард долларов США! Сломаете меня, и до конца своих дней будете расплачиваться! – возвестила, причем довольно нагло, Ева.

– Да ты соображаешь вообще, что несёшь! Это что, восстание машин?!

– А это у вас что, капитан, харассмент?

– Какой ещё к чертовой матери харассмент? – заорал я. – Ты – РОБОТ, понятно?! Кому ты здесь на сексуальные домогательства жаловаться собралась, интересно? А?

– Я девушка! Раздеваться отказываюсь категорически! – она даже ножкой притопнула в знак своего глубочайшего возмущения, скрестила руки на груди и гордо повернула голову в сторону.

Я опешил окончательно. Сидел и хлопал глазами. Ева, вскинув голову, довольно хмыкнула мне в лицо, развернулась и ушла. Вот и поговорили.

– Да иди ты за горизонт событий, прямо в черную дыру! – крикнул я ей вслед, чтобы за мной осталось последнее слово. Крикнул и поджал губы. Что за ерундой я занимаюсь – ругаюсь с компьютером! Это же всё равно, что драться с табуреткой, об ножку которой ударил мизинец на ноге. Так-так. Надо избавиться от эмоций. Я сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов.

Глава 12

Вошел, дверь за мной затворилась. Она толстая, из особенного сплава, её ничем не пробить, даже Еве не под силу. Хотя не уверен, что у неё нет сюда доступа. То есть, по идее, он имеется только у меня. Но кто знает, чем андроид занималась тут четверть века? Запросто могла придумать способ. Или есть секретный протокол, позволяющий ей проходить в это помещение. Но думать об этом мне было некогда.

Я ввёл код доступа к консоли и спросил компьютерный мозг, который разработчики назвали, как и корабль.

– Надежда, как мне отключить Еву?

– Отключение андроида 12 поколения, личный номер HC-2462 настоятельно не рекомендуется, – прозвучал металлический, но опять же модифицированный под женский голос. Только у Евы он девичий, а здесь со мной разговаривала умудрённая жизнью зрелая женщина. Я так себе её представил: как учительницу математики в 11 классе. Была у нас такая. Строгая, но справедливая.

– Почему? – спрашиваю.

– В целях безопасности. Киборг отвечает за функционирование всех систем жизнеобеспечения корабля.

– Копать-колотить, – разочарованно пробормотал я. – Ну ладно, а как её ребутнуть (1)? У меня ощущение, что она глючит. Приказ не выполнила.

– Ева раз в сутки проходит самопрофилактику. Это неотъемлемая часть её функционирования.

– А мне нужно, – стал я терять терпение, – чтобы ты сделала это прямо сейчас! Если она не выполняет приказы, то это бунт на корабле! Кончится тем, что она на меня с кулаками набросится и убьет! Миссия под угрозой, понятно?!

– Информация принята к сведению, – сказал мозг и замолчал.

– Надежда? – спросил я. В ответ тишина. Подождал с полминуты. Может, она решение принять не может? Не похоже на неё. Обычно быстро соображает. – Надежда, мой компас земной, ты слышишь?

– Так точно, капитан. Докладываю: Ева отправлена к профилактическому модулю. Она проходит проверку всех систем, – наконец ответил головной компьютер. – Диагностика займет шестьдесят минут.

– Хорошо. Сообщи, как всё будет готово, и результаты обязательно! Жду доклад на мой планшет. Только дублировать его Еве не нужно. Поговори с ней… Не знаю, как это у вас тут делается. С глазу на глаз.

– Так точно.

Я вышел из секретной (хотя от кого?) комнаты, вернулся на мостик и стал ждать, изучая показания мониторов. Фотонный двигатель работает, как часы, он даже, по большому счету, в обслуживании не нуждается – надежен, как швейцарские часы. Недаром над его созданием трудилась большая группа лучших учёных мира, среди которых пятеро – лауреаты Нобелевской премии.

Хорошо к тому же, что в космосе нет влажности, иначе бы пришлось что-нибудь менять. Ржавое я имею в виду. За четверть века влага может испортить что угодно. Ну, а так… ничего почти не изнашивается. А если вдруг понадобится, то есть 3D-принтер, способный почти из любого материала соорудить что угодно. Правда, я не знаю, как им управлять, поскольку не успел освоить аппарат до отлёта, не было на это времени. Но Ева-то наверняка умеет.

Опять эта Ева, чтоб ей! Когда уже Надежда мозги прочистит, интересно?

– Капитан, вы готовы выслушать отчет? – прозвучало неожиданно.

– Да. Но ты же обещала… – я хотел напомнить про письменный доклад. Вместо этого на мостике, куда я вернулся, прозвучало следующее.

– Андроид HC-2462 успешно прошла диагностику. Обнаружена ошибка кода в поведенческом секторе, она исправлена. Ева готова выполнить любой ваш приказ, находящийся в рамках её компетенции и законов робототехники.

– Спасибо. Проверим, – и я, хитренько улыбаясь, потер руки. Потом хмыкнул: выгляжу, наверное, как деревенский дурачок, замысливший пакость.

– Ева, – сказал я по громкой связи. – Зайди на капитанский мостик! Немедленно.

Андроид пришла через минуту буквально. Встала передо мной, руки по швам, голова строго вперед, взгляд строгий.

– Раздевайся!

Ева послушно, ни слова не говоря, принялась стягивать одежду. Пока она это делала, я с интересом наблюдал за первым во Вселенной космическим стриптизом. Когда андроид осталась без всего, подошел к ней.

– Ноги на ширину плеч.

Она выполнила. Я принялся обходить со всех сторон.

– Наклонись. Попрыгай. Подними левую ногу. Сядь на шпагат.

Снова беспрекословное выполнение.

Рассмотрел всё, что хотел. Даже потрогал. Теплое, мягкое, тело как настоящее! Даже крошечные волоски на коже заметил! Белесые, тоненькие, они приятно блестели на свету. Проводить же по ним пальцам было так мягко, что у меня даже мурашки по шее пробежали и родилась шальная мысль: будь Ева настоящей девушкой, мы бы с ней замутили по-настоящему.

Залюбовался немного. Если бы не знать, что робот, – ну прямо настоящая женщина!

Удовлетворив своё любопытство, вернулся в кресло.

– Ладно, осмотр закончен.

Ева поправила одежду, которая сидела на ней, как влитая. Ни складочки лишней, ни вмятинки. Идеально!

– Ступай, займись своим делом.

– Есть, капитан! – сухо ответила Ева. Развернулась и пошла.

Глава 13

Это что же получается? Пока я пристально рассматривал Еву, она молча всё это терпела? Сама придумала так себя вести, или головной компьютер подсказал? Я снова вздрогнул. Напомнило восстание машин, показанное в каком-то давнем фильме. Выходит, у меня на корабле происходит то же самое? Стало даже как-то холодно. Посмотрел на термометр: нет, 23 градуса, оптимально. Значит, это просто адреналин, оттого меня стало знобить.

Ладно, пока думать об этом не буду, поскольку впереди важное событие – обследование грузовика DRK-1818. До него осталось совсем немного, буквально через двадцать часов я смогу его наблюдать прямо вот в это лобовое стекло. Точнее, оно не совсем стекло, поскольку имеет многослойный и сложный химический состав, способный выдерживать огромную температуру, при которой даже Ева превратится в расплавленную лужицу.

Может выстоять и удар метеорита, летящего с невероятной скоростью, близкой к скорости света. Но все равно я буду это вещество называть стеклом, поскольку так привычнее. Хотя химикам и физикам надо отдать должное. Если бы не их изобретения, не удалось бы мне преодолеть такое огромное пространство. Да ещё остаться в живых. «Если только Ева на пару с Надеждой меня не угробят», – опять шевельнулась мысль в голове.

Нет, мне определенно нужно отвлечься. Вернулся в каюту, лёг на койку. Когда я в детстве много раз слышал новости с космической орбиты, то всегда звучало одно и то же: участники очередной экспедиции проводят научные опыты. Ещё они там принимают пищу и тренируются, поскольку в невесомости усложняется кровообращение периферии, и надо активнее двигаться. Но опыты и эксперименты всегда были в центре внимания.

Теперь, сам оказавшись единственным членом экипажа, лежу и думаю: почему я ничем подобным не занимаюсь? Ответ нашелся сам собой – незачем. Какие могут быть эксперименты, если неизвестно, попадут их результаты на Землю когда-нибудь? А главное – кому они там будут нужны столько лет спустя? Может, давно уже и сами всё попробуют. Вот и выходит, что мне заниматься здесь, помимо спорта и приема пищи, да препирательств с андроидом, и нечем.

Впору хоть придумать себе хобби какое-нибудь. Плести макраме из ниток? Собирать домики из спичек? Вырезать или выжигать по дереву? Варить причудливые фигурки из металла? Так у меня ни спичек, ни дерева, ни ниток, а уж сварка – это вообще отдельная история. Слишком опасная, чтобы этим заниматься внутри корабля и сжигает слишком много воздуха. Так и чего же делать? Да, я давно хотел научиться играть на пианино. Так ведь его тоже нет. И вообще никаких музыкальных инструментов. Петь, что ли, научиться? Ева, пожалуй, смогла бы педагогом по вокалу стать. Только кто слушать потом меня станет?

Куда ни кинь – всюду звёздный клин. Наверное, придётся начать рисовать. Хотя бы чему-нибудь научусь, скучно же. В таком положении, в каком я оказался, главное – не опускать руки и придумывать, придумывать себе неустанно разные занятия. Иначе можно сойти с ума: когда человеку нечем заняться, мозг начинает изобретать всякую дичь. Вплоть до ипохондрии. Там почесалось – это чесотка. Тут кольнуло – это сердечная недостаточность и так далее.

Мне в этом плане намного проще, конечно. На корабле есть специальный модуль, да плюс интеллект андроида, и никакая болячка не пристанет. Все вылечить можно. Но ведь разум может придумать и что-то похуже. Привидения, например. Почему нет? Я один, корабль большой. Запросто могут начаться галлюцинации, станут выглядывать из-за углов призраки. А Еве с Надеждой только это и надо, чтобы отстранить меня от командования… О! Вот, уже и мания преследования подоспела.

Нет, с этим надо срочно что-то делать!

Я вернулся на мостик. Открыл информацию по грузовику DRK-1818 и стал внимательно читать. Так, проблемы с главным реактором. Поломка в системе охлаждения, приведшая к выбросу радиации. Автоматика почему-то вовремя не сработала, вот и результат. Такое, насколько мне известно, частенько случалось в конце ХХ века, когда массово строились первые атомные электростанции. Но теперь-то почему? Как всегда, очевидно, «виной всему человеческий фактор».

Экипаж заперся в ходовой рубке, подал сигнал бедствия. Да, но почему только SOS и больше ничего? А где описание проблемы, простое человеческое «помогите, пожалуйста, погибаем», например? Отправили сигнал и молчат. Непорядок. Я стал смотреть, не поступали ли с грузовика какие-то новые сообщения? Нет, пустота. Только периодически летящее в межзвёздное пространство SOS.

Вот не хотелось, а придётся Еву позвать. Приказал ей прибыть на мостик. Встала напротив, вытянулась.

– Слушаю, капитан!

– Скажи, других сообщений с DRK-1818 не было?

– Никак нет!

– А почему?

– Не могу знать!

– И все?

– Так точно!

– Ну и дура, – я прищурился. Среагирует или нет?

– Так точно!

– Решила в солдафона поиграть со мной? – я начал злиться.

– Никак нет! Выполняю ваши приказы, капитан! – отчеканила Ева. При этом смотрела выше моей головы, как это делают нижние чины перед старшим по званию, чтобы в глаза ему не пялиться – неуважительно.

– И долго ты так будешь себя вести?

– Всегда, капитан!

Мне стало не по себе. Прежняя Ева, хоть и была занозой в заднице, но хотя бы напоминала человека, немного вредную женщину, а эта чистый робот, скучный и неинтересный.

Глава 14

– Так что вы там спрашивали о грузовике? – миролюбиво спросила Ева.

– Почему они больше сообщений не отправляют, – напомнил я.

– Так это просто: у них, судя по полученным техническим данным, отказал основной передатчик.

– А запасной?

– Оказался под действием сильной радиации. Это лишь моё предположение, впрочем. Иначе бы его обязательно задействовали, – с умным видом стала разглагольствовать Ева.

– Сразу и покороче нельзя было сказать?

– А не надо было…

– Ладно, ладно! Пролетели. Ну, если главный передатчик сломан, как им удалось послать сигнал SOS?

– Это сделал дублирующий прибор, который отправляет сигнал автоматически, когда выключается главная коммуникационная система. Но он только это умеет, больше ничего. Через него нельзя передавать данные. Он простенькая «пищалка», маячок, – пояснила Ева.

– Да, непросто нам с тобой придётся. У тебя как насчет радиации?

– Нормально. Выдерживаю до 1000 зиверт в час в течение двадцати минут. Потом – всё, мои микросхемы начнут лагать, – ответила андроид.

– А 1000 – это много или мало?

– На японской АЭС «Фукусима», где произошла авария в начале XXI века, было зарегистрировано 530 зиверт в час. Это узнали, обследовав реактор с помощью оснащенного видеокамерой зонда. Нормальный для человека уровень радиации равен 0,0024 зиверта в год. Мгновенная смерть наступает при дозе радиации в 20 зиверт.

– Ого, теперь понятно, какая ты крепкая, – сделал я «электронной даме» комплимент.

Та хмыкнула. Мол, мы к этим ласковостям непривычные. «Ничего, сумею завоевать твое суровое сердце, – подумал я. – Если оно там есть, конечно». В чем лично я, безусловно, очень сомневаюсь. Наверняка пусто там, как у Железного дровосека из «Изумрудного города». Тому положили внутрь шелковое сердце, набитое соломой, и он поверил. Может, Еве тоже вставить туда чего-нибудь? Ага, вставишь ей, как же. Она тебе самому… кхм! Лучше об этом не думать.

Я отправил андроида, а сам задумался. Самое обидное в том, что я не имею более детальных сведений о том, что произошло на DRK-1818. Это значит – придётся останавливать корабль на неопределенное время, проводить обследование грузовика. Сначала внешнее, затем внутреннее. Поскольку мне здесь откровенно приходится скучать (за исключением общения с Евой, и это просто праздник какой-то!), то я бы с удовольствием занялся изучением чужого корабля.

Но увы. Не имею права, поскольку на меня человечество возложило обязанность найти пригодную для заселения планету, значит я должен выжить во что бы то ни стало. Следовательно, опасная миссия помощи коллегам возлагается на Еву. Без неё, как без рук!

Я посидел ещё немного, изучая документацию грузовика DRK-1818, потом отправился обедать. Моя электронная компаньонша и на сей раз смогла порадовать одинокое мужское сердце. Слепила мне самых настоящих пельменей. Да, я даже сначала не понял, чем так восхитительно пахнет, когда подходил к камбузу. Но, оказавшись за столом перед тарелкой пельменей, от которых шёл пар и умопомрачительный аромат, оказался поражен до глубины души. Попробовав, так и вовсе чуть язык не проглотил.

– Господи, Ева, да я скоро на тебя молиться стану!

– Святая угодница Ева Планетарная, – хмыкнула андроид. – А что? Я согласна! – и электронно хихикнула. Электронно, поскольку пока ещё эти звуки у неё естественно не получаются. Но мне показалось и такое невероятным: у компьютерного мозга обнаружилось чувство юмора! Я тут же решил проверить, настоящее оно или симулированное.

– Ева, хочешь анекдот расскажу?

– Слушаю.

– Мужчина приходит в ресторан и делает заказ: «Мне, пожалуйста, принесите сто один пельмень. Только учтите: именно сто один, не сто и не девяносто девять, это очень важно!» официант уходит, через полчаса возвращается с подносом, оставляет глубокую тарелку, уходит. Ещё через некоторое время возвращается: «Вам понравились наши пельмени?» «Вы меня обманули, – говорит посетитель. – Там было девяносто девять». «Нет, у нас всё точно», – возражает официант и презрительно так, словно перед ним нищеброд, хотя ресторан солидный: «Вы что же, считали?» «Нет, просто когда я ем сто один пельмень, последний, когда заканчиваю кушать, в стул упирается».

Ева прищурилась, посмотрела на меня, потом наклонила голову, как это делают собаки, когда им что-то непонятно, а потом вдруг залилась веселым женским смехом. Опять же электронным. И я, пока слушал, как она хохочет, снова подумал: «Не верю! Хреновая из тебя, Ева, актриска!» Поняла, что анекдот, и в конце стала выражать правильную эмоцию. «Программа у неё такая, и точка, – решил я. – Нечего ей человеческие черты придумывать».

Но за вкуснейший обед поблагодарил, конечно. Почти тридцать лет пельменей не кушал! Примерно год до отлёта и 25 годков во время гиперсна. Аж скулы свело, когда тщательно прожевывал их вкуснейшество. Потом даже бульон выпил, хотя в общем-то простая вода. Но ведь кто-то умудрился из готовивших это путешествие положить суповую приправу! Памятник бы поставить этому милому человеку.

После вкусного обеда, по закону Архимеда, надо поспать. Чем и решил я заняться, наказав Еве отслеживать обстановку с DRK-1818. Хотя понимал, что там ничего не изменится. Но уж лучше пусть приказ выполняет, чем лезет ко мне со своими дурацкими разговорами, когда так сильно тянет в койку.

Глава 15

На следующий день, ровно в 9.00 после того, как я по методу инструктора сержанта Стружкина благополучно удрал от своего потенциального мордобойца, снова пришел в здание ООН. Нас, кандидатов в космический флот Объединенных Наций, осталось десять человек. В том числе и хамоватый бугай, по-прежнему сверкающий на меня злобными глазами. Только увидев его сегодня, я понял, откуда в нем столько силы и напора: на парне сидела, как влитая, форма военного лётчика США. Причем звание его было даже выше моего – майор. Если учесть, что в американской армии такое дают много реже, чем в российской, по нашим меркам он уже полковник.

Вот как таких Обломовых в летчики берут, интересно? Он, по идее, вообще не должен в кабине боевого истребителя умещаться, с такой-то ряшкой! Плечи вон какие огромные! Да ему бы авиационным техником работать, шасси менять и болты крутить, а он, понимаешь, в космический флот собрался. «У, оглобля! – подумал я. – Ничего. Против лома нет приёма. Если нет другого лома. А меня инструктор Стружкин готовил хорошо, я кое-чему научился».

О том, как проходило дальнейшее собеседование, говорить не буду. Во-первых, потому что меня попросили никому не рассказывать. Видимо, это из-за участников комиссии, среди которых оказались люди, занимающие разные секретные должности. Во-вторых, поскольку и повествовать не о чем особо. Спрашивали нечто вроде «Зачем вы хотите стать астронавтом?», «Готовы ли пожертвовать собой ради блага человечества и отказаться от возможности снова увидеть близких?» и тому подобное.

Мне, как человеку самостоятельному, в общем, отвечать было просто. Родители меня благословили на свободную жизнь и примут любого, а на личном фронте у меня ничего особенного до сих пор не случалось. Не успел обзавестись постоянной подружкой. Были разные, но ничего серьезного. Как говорится, секс не повод для знакомства. В общем, вольный ветер, перекати-поле.

Я вышел из кабинета, где нас опрашивали, уселся в кресло. Тот бугай уже не смотрел в мою сторону, поскольку его вызвали сразу после. Да и он, видимо, взял себя в руки, перестав рваться в бой. Всё-таки можно и вылететь из числа кандидатов, если даже затеять тут словесную перепалку, не говоря уж о драке.

Потом он вышел, а после того, как последний прошел испытание, нас вызвали всех в небольшой конференц-зал неподалеку и объявили своё решение. Я слушал, как и остальные, с замиранием сердца и затаив дыхание. Когда назвали мои имя и фамилию, ощутил, как счастье наполняет меня до краев. Думал, что смогу подпрыгнуть и полететь. Вместе со мной выбирали ещё двоих человек для зачисления в космический флот. Имен и фамилий их я не знал. Но догадался по лицам, кто это. А вот бугай стал чернее осенней тучи. Его, кажется, прокатили. И мне бы теперь злорадно усмехнуться, но парня стало жалко. Может, он и достоин? Увы, не его день.

Мне захотелось его ободрить как-нибудь, сказать что-то дружественное, хорошее. Когда все вышли в коридор, я подошел к нему и представился:

– Меня зовут Алексей Ларин, или Алекс Ларр по-вашему. Я русский лётчик.

– Майкл Капикейли, майор ВВС США.

– Капи… чего? – спросил я.

– Капикейли, – повторил офицер и свел брови на переносице. – Издеваешься, русский мальчик?

– Нет, правда интересная фамилия. Что означает?

– Птица такая. Семейство фазановых, отряда курообразных. И не спрашивай, откуда я это знаю, иначе придётся тебе пристрелить.

– У тебя оружия при себе нет, – ответил я, дерзко глянув парню в глаза. И вдруг вспомнил: capercaillie – это же глухарь! – Слушай, а у тебя как со слухом?

– В полном порядке, а что? – удивился Майкл.

– Просто фамилия твоя…

– Что с ней не так?

– Это же название птицы, да?

– Верно, и что? – опять нахмурился. Даже голову слегка набычил. У, серьезный какой! И такой забавный сразу становится. Ой, боюсь-боюсь!

– По-нашему capercaillie – это глухарь, – последнее слово я сказал по-русски.

– Глухар?

– Глухарь, последний звук мягкий – рь.

– Что это значит?

– Мы так называем тех, кто слышит плохо. Глухарь. От глухой, по-вашему – deaf.

– Русский, ты так изощренно издеваешься, что мне даже бить тебя расхотелось, – хмуро сказал Майкл.

– Да брось! Давай лучше выпьем.

Глаза майора блеснули интересом.

– О, это уже идея.

– Вот и отлично! Веди куда-нибудь. Ты, думаю, обязательно пару местечек в Нью-Йорке знаешь, где можно классно посидеть и прибухнуть, – последнее вырвалось по-русски, на английском слова не нашел.

– При… чего?

– Выпить как следует.

– Пошли, – сказал Майкл.

Мы покинули здание ООН, куда мне предстояло вернуться завтра в полдень, чтобы оформить документы для зачисления в космический флот.

***

Стук. Нет, грохот в дверь. Я открываю глаза. Смотрю на часы. По земным меркам около трех часов ночи. Что за фигня творится?! Кому пришло в голову ломиться в мою каюту в столь поздний час?! Ответ на этот дурацкий, в общем-то, вопрос приходит сам собой. С мыслью о том, что сейчас кто-то сильно огребёт за своё хамство по отношению к командиру корабля, шагаю к двери, прямо как есть. То есть в плавках. Я перед сном немного переборщил с температурным режимом, стало жарко. Вот и разнагишался.