Шерстяной купидон и тайное расследование

Глава 1

Когти громадного черного кота, то ли сибирской, то ли какой-то лесной породы, скользнули по корешку книги, нарочно задев края страницы. Фолиант сдвинулся с освещенного лампой пяточка на столе, а кот деловито облизнулся, широко раскрывая клыкастую пасть.

— Тимофей, ты бы поаккуратнее махал своими лапищами, — деловым тоном заметила Ведяна и выпрямилась за столом, заправляя русую прядь под шапочку с эмблемой сыскной полиции. — Ты фамильяр или вредитель? Определился бы уже.

— Я — кот, — умываясь лапой, заметил котяра и вяло покосился желтыми глазами на бумаги перед Ведяной. — И в праве моем творить что угодно.

— Тебе стоило написать об этом в своем резюме, перед тем, как становиться фамильяром, — буркнула Ведяна и снова опустила взгляд к бумагам. Она третий день изучает материалы о странных смертям по всему Камнебургу. Начальник в сыскном бюро сказал, чтобы она не занималась ерундой и сосредоточилась на написании отчетов, которые у неё запаздывают с прошлого месяца. Ведяна обещалась их непременно предоставить, но загадочные убийства не давали покоя.

- А это ещё что за брюнет? — задумчиво произнесла она, указывая на фотографию мужчины, на вид лет двадцати пяти, максимум — тридцати, и пробарабанила пальцами по амулету на шее. — Что он делает в кадре?

Кот заинтересованно заглянул в папку, где в прозрачных пакетиках разложены фотографии дела. На одной из них фото улики: ботинок жертвы, но ракурс такой, что мужчина у угла сарая попал в кадр. Одет хорошо,черная рубашка, вроде шелковая или атласная, потому что блестит, сверху жилет, чуть светлее. Брюки, ботинки. Даже на снимке видно, что мужчина одеваться умеет.

— Интересный персонаж, — промурлыкал Тимофей.

— Что то он делал на месте преступления? — задумчиво произнесла Ведяна, рассматривая мужественный подбородок мужчины с легкой щетиной.

— Может просто праздный зевака? — предположил кот. — Мало ли кому захочется поглазеть.

Ведяна покачала головой.

— Да? А чего он тогда так смотрит?

— Как?

— Ну... Вот так. Таращится.

— А как должен смотреть человек, впервые увидевший место преступления? — отозвался кот.

Ведяне пришлось согласиться.

— Резонно, — сказала она. — Но все равно... Не знаю, как-то странно.

— Может он тебе просто понравился? — предположил Тимофей, прищурившись очень по-кошачьи.

На что Ведяна захлопнула папку с фотографиями и тут же открыла другу, где расписаны материалы другого, по её мнению, очень похожего дела.

— Скажешь тоже! Вот смотри, Тимофей, — проговорила она, указывая на материалы нового дела, которые за шоколадку взяла из хранилища. — Ещё одно убийство в Северном районе. Первая жертва была найдена на пляже. Им оказался простой рыбак. Вторая — на Сорокинском базаре. Цветочница. А третья — банкир. Никакой логики.

— Так может её и нет? — предположил кот, подергивая хвостом.

Ведяна покачала головой.

— Мне так не кажется. Да. На первый взгляд все жертвы разные и совершенно друг с другом не связаны. Но посмотри сюда. — Она последовательно ткнула на записи во всех трех папках. — У всех жертв почернели ногти. Разве это не связующее звено? Неужели в отделе никто не видит, что это тот же почерк?

Кот поднял лапу и критичным взглядом уставился на острые, как крючки, когти.

— Может и видят, — философским тоном произнес он, — но не придают значения.

— И почему вдруг?

Кот Тимофей опустил лапу и предположил:

— Может, у них слишком много незавершенных дел, чтобы браться ещё за одно, тем более такое. Куда проще списать все на естественные процессы, происходящие с телом после смерти.

Покривившись, Ведяна откинулась на спинку стула и поинтересовалась:

— Хочешь сказать, они считают, что ногти ну... Просто потемнели по естественным причинам?

— Интересно, почему ты сама так не считаешь, — в тон ей отозвался кот Тимофей.

На это Ведяна всплеснула руками и, вскочив со стула, вышла на небольшой балкончик, с которого открывается вид на ночные крыши Камнебугра. Сейчас они серебрятся в свете месяца, ночной воздух прохладный и снизу тянет запахом выпечки: на первом этаже дома старая пекарня, где каждую ночь готовят продукцию для следующего дня. Спится под такие запахи очень сладко.

Вдохнув полной грудью хлебные ароматы и ночную свежесть, Ведяна проговорила решительно:

— Тимофей, ну ты-то куда? Разве сам не видишь? Эти ногти не совпадение. Я уверена, все три дела связаны.

— Или тебе просто нужно отдохнуть. Вот почитай новости в газете, тут пишут — лаборатория при Имперском госпитале совершила очередное открытие, — заметил кот. — Отвлекись уже. В последние дни ты работаешь без выходных.

- А как иначе я построю карьеру сыщика? — парировала она. — Нет, Тимофей, тут что-то не так. Я нутром чую.

— А вот еще новости, — продолжил вещать кот, пялясь в газету, — Залихватский лес ведет себя странно, перестали петь птицы и животные впали в спячку.

Глава 2

В прозекторской пахло формальдегидом и почему-то солеными огурцами. В приглушенном свете ламп в два ряда разместились столы для покойников, на одном из столов тело, а над ним напевая что-то под нос склонился долговязый мужчина тридцати лет от роду в белом халате и со всклоченными волосами непонятного серого цвета. В правой его руке блестящие щипцы, а в левой — огурец, который он с хрустом откусывает.

Ведяна и Тимофей переглянулись — чтобы есть огурцы в такой обстановке надо обладать тем ещё хладнокровием. Кот спросил шепотом:

— Откуда у него здесь огурцы?

— Ты забыл? Это же Никифор Дормидонтович, — отозвалась Ведяна. — Он любит пожрать в прозекторской.

Кот поморщил длинные черные усы.

— Ладно бы что-то приличное. А то — огурцы...

— Чем тебе огурцы не угодили? Вкусные, хрустят, — удивилась Ведяна.

— Бррр... — встряхиваясь, отозвался Тимофей. — Воняют кислятиной и похожи на змею.

На это Ведяна только закатила глаза и покачала головой — Тимофей хороший и верный фамильяр, но с характером, свойственным всем представителям породы кошачьих.

— Кхм... кхм... — негромко покашляла Ведяна, перешагивая через небольшой порожек.

Долговязый резко поднял голову и с непониманием уставился на неё. Пару секунду он смотрел, будто не понимает, кого перед собой видит, потом губы растянулись в дружелюбной улыбке и он выдохнул:

— О, сударыня Драгомилова! Как хорошо, что вы зашли.

С энтузиазмом, немного неуместным для обстановки, он в два укуса догрыз огурец и с набитым ртом продолжил:

— У меня здесь крайне любопытные сведения. Поглядите.

Он жестом подозвал Ведяну и Тимофея к себе, а когда те подошли, повернул голову покойника и указал на шею сзади.

— Вот! — пылко сообщил патологоанатом и проглотил прожеванный огурец.

Тимофей запрыгнул на кушетку и деловито посмотрел на покойника, Ведяна покривилась, а Никифор Дормидонтович всплеснул руками и воскликнул:

— Ах, простите, я забыл, вы же не привыкшие!

После чего достал из кармана серебристую коробочку и протянул её Ведяне.

— Посыпьте под носом, вам, наверное, пахнет.

— Что это? — спросила она, осторожно принимая коробочку.

Когда открыла, в ней заблестела мелкая пыльца радужного цвета, а патологоанатом пояснил:

— Пальца зачарованной тли. Она полностью убирает запахи.

Осторожно окунув пальцы в коробочку, Ведяна посыпала пыльцу перед носом, воздух сразу очистился, будто она перенеслась на альпийский луг. Когда протянула коробочку коту, тот брезгливо поморщился и сообщил:

— Я кот, а не нежная сударыня.

— Тебе не воняет? — с сомнением поинтересовалась Ведяна.

— Главное, что б без огурцов, — отозвался Тимофей и наклонился к шее покойника. — И чего тут?

На шее усопшего какая-то клякса, которую легко можно принять за родинку или грязь, но Никифор Дормидонтович потыкал в неё и проговорил:

— Приглядитесь.

Ведяна и Тимофей наклонились к шее. При ближнем рассмотрении клякса превратилась в округлый символ в виде опоясанных кольцами шипов.

— Это ещё что такое? — впечатлилась Ведяна.

— Очень правильный, сударыня Драгомилова, вопрос, — охотно отозвался патологоанатом — Не знаю, что это такое конкретно, но однозначно метка. Или символ. Ещё любопытно, что у двух других трупов такие символы я тоже обнаружил. Правда не на шее. У одного под мышкой, а у другого — на пятке. Такое попробуй заметь.

— Полагаете, это татуировка секты? — предположила Ведяна.

Патанатом покривился.

— Не похоже, — ответил он. — Будь это секта, они получили бы эти отметины при жизни. Но фокус в том, что поставлены эти знаки уже посмертно.

Ведяна впечатлившись хмыкнула и достала из сумочки визиофон, после чего приблизила камеру и сделала фото отметины.

— Никогда такого не встречала, — призналась она. — Но наличие на трех трупах одного знака уже конкретно указывает на связь этих преступлений.

Тимофей заметил, вглядываясь в отметину на шее покойника:

— Ты помнишь, Буян Сыромятович сказал не лезть в это?

— Буян Сыромятович теперь не сможет отбрыкаться и списать все на совпадения, — отозвалась Ведяна в ответ. — Я займусь этим делом. Пойдем в архивы библиотеки, поищем, что там за знак.

Кот протяжно вздохнул и почесал задней лапой за ухом, после чего задумчиво посмотрел на патологоанатома и поинтересовался у него:

— А вы, часом, не женаты?

На это Никифор Дормидонтович похлопал ресницами, после чего наклонился и вытащил из-под кушетки трехлитровую банку с солеными огурцами. Окунув в неё пальцы, он вытащил очередной и, подняв его к потолку, пылко произнес:

— Женат! На всю жизнь! Я женат на работе!

Ведяна посмотрела на кота и незаметно для патологоанатома покрутила пальцем у виска. Когда они с Тимофеем покинули прозекторскую, она сказала: