Шиханский сурок

Холмы-шиханы стояли равнодушные и холодные

Холмы-шиханы стояли равнодушные и холодные, как сам камень, из которого они возникли. Всегда светлые, всегда безмолвные – ни зимние метели, ни майские грозы, ни широкие разливы Волги не могли нарушить их вечного покоя. Казалось, в них заключена какая-то сокровенная, фундаментальная мудрость, над которой не властно время. А время здесь текло по-особенному: то мчалось стремительным потоком, то застывало между холмов в неподвижной дымке.

Лишь в одном месте оно словно останавливалось совсем – там, где жила Роза ветров. Любое дуновение затихало именно здесь. Может быть, ветра здесь рождались, а может – перерождались... "Кто может измерить дуновение ветра?" – спрашивается в 3-й книге Ездры (4:5). "Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои" (Екклесиаст 1:6).

Именно в это странное место попал маленький Сурок. Как и почему – он не помнил. Может, Владычица Ветров сжалилась над ним, а может, такова была судьба. Но в своей уютной норе он ни в чем не знал нужды и чувствовал себя в полной безопасности. Это располагало к размышлениям о смысле жизни и своем предназначении.

Сурок был скромен, но порой его охватывали странные видения. Чаще всего они приходили во время зимней спячки. Ему грезился мальчик-савояр с дрессированным сурком, который под звуки свирели вынимал из корзинки пророчества, записанные на клочках бумаги. В те времена чума опустошала целые города, люди гибли в отчаянии. Но Господь по милости Своей посылал в самые гиблые места этого худенького мальчишку с нелепым зверьком – и вдруг отступали болезни, прекращался голод. Весть о сурке, предсказавшем спасение, передавалась из уст в уста.

Во сне Сурок ясно видел те бумажки, но разобрать написанное не мог. Просыпаясь в своей норе, он прислушивался к Ветру. Порой, в лютую пургу или осенний ливень, он выскакивал наружу, надеясь уловить в шуме стихии обрывки пророческих слов. Но хотя слух у него был отменный, понять их он не мог. Расстроенный, он возвращался в нору и снова засыпал, полный неясных дум.

Пробудился он неожиданно. Видимо, у всех сурков внутри есть своя метеостанция – крошечная, но удивительно точная. В тот год она разбудила его в начале марта. Долго пришлось раскапывать заваленный вход – листья, которыми он утеплил нору, спрессовались под тяжестью небывалых сугробов. Но к полудню он выбрался на поверхность и радостно свистнул.

И Ветер, будто только этого и ждавший, подхватил его свист, смешал с другими звуками и понес весть по свету: весна пришла, а за ней – "лето Господне благоприятное и день мщения Бога нашего; чтобы утешить всех сетующих, возвестить сетующим на Сионе, что им вместо пепла дастся украшение, вместо плача – елей радости, вместо унылого духа – славная одежда" (Исаия 61:2-3).