Школьный клуб "Лостширские ведьмы"

Глава 1. Идеальная Жизнь Элизабет Стэдлер

«Ведьма» – гласил комментарий от фейкового аккаунта под свежей фотографией Элизабет Стэдлер, которая предпочитала, чтобы ее звали коротко Лиз.

Она поправила скользкий патч под глазом. Он норовил сползти, точно улитка. Если верить рекламе, муцин в этих патчах должен предотвратить морщины, снять отеки и темные круги.

Вытерев пальцы о салфетку, Лиз собиралась удалить комментарий, но в последний момент передумала. Она ненавидела хейт также сильно, как углеводы, но что-то заставило ее в этот раз ответить: «У всех свои недостатки. А у меня их нет».

Этот ответ отлично дополнял подпись к фото «Идеальная жизнь Элизабет Стэдлер».

Она заскринила свой ответ, чтобы с гордостью переслать его Ксавьеру Данмору – другу детства. Тот сразу прочитал сообщение и поставил реакцию – большой палец вверх. Лиз недовольно закатила глаза – по утрам Ксавьер был до ужаса неразговорчивым. А ей сейчас было так необходимо его одобрение! Она нечасто удостаивала анонимов чести, чтобы указать им на свое место, поэтому ждала от Ксавьера чуть больше, чем эмодзи. Да хотя бы похвалы, что ее ответ вышел остроумным!

Лиз провела расческой по всей длине золотистых волос, распределяя масло камелии, которое увлажняло и придавало блеск ее локонам. Натуральный блонд, унаследованный от матери, был главной гордостью Лиз.

Она самодовольно представляла себе, как они встреться с Ксавьером в старшей школе Лостшира. Тогда-то он не сможет ограничиться эмодзи. Если только не догадается отвертеться, подняв свой собственный большой палец.

Пожалуй, такая реакция омрачила бы утро Лиз, но не сильно. Сегодня понедельник, а по понедельниками, средам и пятницам она проводила заседания своего школьного клуба «Лаборатория стиля». В эти дни ей было сложно испортить настроение, только если кто-то из девчонок не выкидывал какую-нибудь глупость – например, не приходил в школу в уггах с блестками. Брр…

Спустя сорок минут, которые ушли на подбор блузки к клетчатой юбке-тенниске, Лиз спустилась в столовую, застав папу – Теодора Стэдлера – за поеданием сэндвичей. Она поморщилась, ощутив стойкий запах жареных яиц и бекона. Несмотря на то, что папа был шеф-поваром единственного ресторана в Лостшире, дома он предпочитал готовить без изысков.

– Доброе утро, – промямлила Лиз, скривившись, когда желток, лопнув, оставил ярко-желтый след на папиных залихватских усах.

Папа промокнул их салфеткой и отложил сэндвич на тарелку:

– Доброе утро, милая. Что ты будешь? – поинтересовался он и на всякий случай уточнил: – Или ты в это время не ешь? Я никак не могу запомнить расписание твоего интервального голодания. Ты уверена, что тебе это надо? Ты же у меня и так тростиночка!

Лиз опустила красноречивый взгляд на стеклянную столешницу, через которую проглядывался округлый папин живот.

– К сожалению, у меня и твои гены тоже. Ограничусь батончиком и молоком.

Если бы Лиз могла выбирать ДНК, она бы попросила ученых поменять генетический код, чтобы тот соответствовал маминому. Молекула в молекулу. Ее мама – Маделен Бэйли – была воплощением идеала. Лиз была уверена – встань они рядом, сошли бы за сестер, но никак не за мать и дочь.

Но они не могли встать рядом.

Лиз узнала о семейной трагедии, когда ей было шесть лет. В те годы школьная учительница часто делала ей замечания – то за небрежные хвостики, то за мятую блузку. Она всегда стыдила ее:

– Элизабет, посмотри на себя! Что это за пятна на рукавах? А волосы?! Неужели твоя мама не видит, какой неопрятной отправляет тебя в школу?

И она не видела. Потому что Маделен Бэйли так и не вышла замуж за Теодора Стэдлера. Промучавшись в маленьком городишке три года, она решила возобновить карьеру модели, и уехала в Лондон воплощать мечты. Папа, однако, долго не говорил об этом Лиз, каждый раз выдумывая причины, по которым маме пришлось уехать.

Он был убит горем. Лиз помнила это очень хорошо, потому что уход мамы стал самым ярким событием ее детства. Он удрученно повторял, что мама скоро вернется, но она не возвращалась. Даже когда Лиз поняла, что мама не вернется, он все равно повторял и повторял это. Этим он обнадеживал самого себя, что Маделен скоро появится и возьмет заботы о Лиз на себя.

Папа мог приготовить пять блюд из килограмма лимонов, но что делать с маленьким ребенком он понятия не имел. Он не умел гладить вещи, отстирывать пятна с одежды, но самое страшное, он совершенно не знал, с какой стороны подступить к волосам.

Каждое расчесывание превращалось в выдирание целых клочков. Суша волосы феном, папа прислонял его слишком близко к корням и, сам того не подозревая, обжигал горячим воздухом нежную кожу головы. Хвостики и косички превращались в лохматое кривое недоразумение, а когда Лиз попросила сделать ей пучок для занятий танцами, он завязал волосы в узел. После этого он предложил Лиз пойти в салон и сделать ей модную прическу, но она учуяла в этом подвох и наотрез отказалась. Конечно же, папа хотел постричь ее под мальчика!

Он искренне старался быть хорошим отцом. Но все осложнялось тем, что ему приходилось быть не только родителем маленькой девочки, но и шеф-поваром. Разрываться между двумя детьми было очень тяжело, поэтому он пытался объединить одно с другим. Он часто брал Лиз на работу, пока она была маленькой, а перед сном вместо сказок рассказывал о курьезах на кухне. Повара собирали для нее ланч-бокс в детский сад и школу, а порой присматривали, вместо няни.

Глава 2. Лостширские ведьмы

Захлопнув зеркальце и убрав его в сумку, Лиз задумчиво закусила губу, вспоминая разговор с Клэр. Та вполне могла направить ее по ложному следу, чтобы подозрение не пало на нее саму. Лиз была уверена, что Клэр способна на то, чтобы создавать фейковые аккаунты и строчить желчные комментарии. Но также она понимала – Клэр Фитцджеральд слишком умна, чтобы писать анонимки, а еще она испытывала к Лиз столько неприязни, что не ограничилась бы одним единственным словом.

«Ведьма».

По уровню интеллекта это вполне соответствовало «Лостширским ведьмам».

Лиз попыталась вспомнить, когда же неприязнь между двумя клубами переросла в ненависть. Это было задолго до того, как мистер Мензис поселил их клубы в один кабинет.

Она подняла взгляд к ясному небу, где медленно плыли редкие облака, и вспомнила, как несколько лет назад начала посмеиваться над Наей Блэквелл. Тогда она еще не была основательницей и Президентом клуба «ведьм».

Ная казалась ей карикатурной неформалкой, которая красила волосы в черный, предпочитала тотал-блэк в одежде, подбирала странные серьги и кулоны (то в виде клыков или зубов, то куриные лапки или метелки из вороньих перьев). Она вечно таскала с собой ворох мятых страниц и напускала на себя таинственный вид, пряча их от чужих глаз. Как-то она сказала, что изучает древнюю магию, а эти страницы когда-то были частью не то гримуара, не то книги теней. Смех да и только!

Ная в ответ на нападки Лиз смотрела на нее волком и без устали высмеивала ее страсть к стикерам, разноцветным маркерам и цветочкам на полях, которыми она оформляла все свои конспекты.

Когда Ная открыла свой клуб, он быстро обрел славу самого эксцентричного школьного кружка, обогнав даже неформалов. Когда она проходила по школьным коридорам, за ней буквально клубилась аура загадочности. Театральности Нае не занимать.

Все это злило Лиз, ведь Ная быстро перетягивала на себя все внимание. Кто-то даже шептался, что «гламурные блондинки» уже не в моде, а за Наей и ее клубом – будущее.

После этого Лиз запустила по школе петицию против «ведьм», пока еще не стало слишком поздно, пока у нее еще не отобрали скипетр власти. Ее подписали все, кто не хотел портить отношения с Элизабет Стэдлер. Собрав достаточное количество подписей, она направила ее в администрацию школы с требованием ликвидировать «ведьм». Не в прямом смысле, конечно. Лиз добивалась того, чтобы клуб распустили. Главным ее аргументом было то, что клуб не приносил никакой существенной пользы для школы. И мистер Мензис с этим согласился.

Однако, вместо того чтобы упразднить никчемных «Лостширских ведьм», он поставил перед Наей задачу – найти применение их деятельности. И Ная, будь она неладна, справилась с этим, придумав идею, от которой Лиз едва не лишилась чувств. Ная предложила проводить гадания в шатре и сеансы ясновидения на школьных мероприятиях. Ее предложение выглядело настолько абсурдно, что Лиз в первый момент была уверена, что директор это не одобрит. Но мистер Мензис, вечно ищущий способы сэкономить, увидел в этом гениальную идею.

– Мистер Мензис, сэр, это же несерьезно! – с возмущением и истеричными нотками начала Лиз, сидя в его кабинете. – Вы хотите, чтобы на школьных мероприятиях, где, кстати, присутствуют родители и представители колледжей, нас представляли… «ведьмы»? В пыльном шатре? С гаданием на картах и кофейной гуще от, прости господи, растворимого кофе?!

– Абсолютно верно, мисс Стэдлер, – спокойно ответил директор, перебирая бумаги. – Мисс Блэквелл убедила меня, что это не только привлечет внимание к нашим мероприятиям, но и станет одной из главных… как это на вашем молодежном сленге… «фишек» школы. Аниматоры, диджеи и фокусники стоят слишком дорого, а родители не хотят вносить добровольные взносы в фонд школы. У меня полно других задач, я не могу каждый раз выискивать спонсоров. А тут – свой ресурс, и весьма перспективный. Это успех, мисс Стэдлер. Не только дети, но и их матери выстроятся в очередь, чтобы узнать свою судьбу или погадать на любовь. На этом можно даже заработать…

Лиз была в бешенстве.

Через несколько дней в школьном коридоре уже висело объявление. «Эксклюзивно на Праздник Урожая: шатер мистики и предсказаний! Организатор: Ная Блэквелл и ее клуб «Лостширские ведьмы».

В школьном совете, который Лиз посещала, как Президент «Лаборатории стиля», все девчонки едва не пищали от восторга. Они даже организовали неофициальную запись на сеанс, чтобы не толпиться у шатра, а организованно подойти в аккурат к забронированному времени. К тому моменту бронь была расписана уже больше чем на тридцать сеансов! И желающих не уменьшалось. Даже несмотря на то, что Ная занималась откровенными мистификациями, каждая девчонка была готова выложить карманные деньги, лишь бы попасть в шатер.

Лиз, конечно, отказалась в этом участвовать. Она недовольно наблюдала за развернувшимся ажиотажем и понимала, что скоро Ная захватит внимание всей старшей школы.

Тогда-то Лиз решила, что должна срочно что-то предпринять. Было необходимо разрушить репутацию Наи и ее «ведьм». Лиз не была готова делить с кем-то свой пьедестал. Разве что с Ксавьером, но он был ее другом, а не конкурентом. Лиз никогда не претендовала на то, чтобы руководить еще и мужской половиной школы. Та и без того падала штабелями у ее ног в брендовых туфельках.

Глава 3. Маскарад по правилам Лиз

Лиз пробежалась взглядом по меню. Почувствовав на себе пристальный взгляд, она отложила его в сторону.

– Что? – выгнула она бровь, глядя на Ксавьера.

– Почему мы не могли просто сходить в ресторан к Теодору? Он всегда нас зовет и обещает накормить бесплатно.

Лиз прищурилась:

– Тебя что, опять лишили карманных денег? Я заплачу.

– Дело не в этом, – покачал головой Ксавьер. – Просто не понимаю.

Лиз закатила глаза и закрыла тему ответным вопросом:

– А почему ты стремишься угробить бизнес отца?

Ксавьер молча вернулся к меню. Он ни разу не назвал Лиз ни одной причины, по которой он упорно кусал руку, которая его кормила. Если он когда-нибудь угробит «Эликсир сияния», то лишит отца дохода, а себя – его финансовой поддержки. Лиз могла бы понять его, найди он в своих исследований хотя бы что-то, напоминающее токсин, но раз за разом результаты были чистыми.

К столику подошла работающая в закусочной Николь. Она уже выпустилась со школы и училась в местном колледже, поэтому они с Лиз редко пересекались. Их круг общения был совершенно разным. Однако, Лиз всегда восхищалась Николь, пусть она и не вписывалась в стандарты красоты из-за своей полноты. У этой девушки было столько искренности и харизмы, что Лиз порой хотелось бы иметь такую подругу, как Николь.

Девушка поправила выбившийся локон светлых волос и подмигнула:

– Лиз, Ксавьер! Самая сладкая парочка старшей школы определилась с заказом? Могу что-нибудь порекомендовать?

Лиз нравилась эта естественность и теплое радушие в «Тыквенном фонаре», не то, что холодная любезность, сочившаяся ядом от официантов в ресторане отца. Те слишком много мнили о себе, считая статусным свою работу в единственном ресторане Лостшира. Поэтому Лиз предпочитала обходить его стороной. Добродушными там были только повара, но они всегда были заняты.

– Минералку с лимоном и тот теплый салат с запеченной тыквой, который я брала на днях, – ответила Лиз.

– А мне мясной пирог и колу, – решил Ксавьер. Николь кивнула, улыбнувшись шире, и исчезла за дверями кухни. Ксавьер добавил, глядя на Лиз: – Меня не лишили карманных денег, так что не вздумай за меня платить. Выкладывай, интриганка, что ты задумала против «ведьм»?

– Ты даже не спросишь, за что я собираюсь мстить? – игриво уточнила Лиз.

– Надо полагать, за то, что тебя обозвали «ведьмой»? – улыбнулся он краешком губ.

Ксавьер часто выслушивал жалобы Лиз о «Лостширских ведьмах» и предпочитал сохранять нейтралитет, не влезая в девчачьи разборки. Как-то он попытался вмешаться и встать на сторону Лиз, и после этого ему в голову прилетела свеча. К счастью, не зажженная.

– Именно, – щелкнула пальцами Лиз. – На маскарад мы идем в образах ведьмы и ее черного кота. Тебе пойдут усы.

Ксавьер округлил глаза, опешив:

– Чего?! Лиз, маскарад через два дня. Мы готовили костюмы Алисы и Безумного Шляпника три месяца! И вообще, я не хочу быть котом! Я еле отбился от Чешира!

Ксавьер с детства не любил наряжаться. Ни на школьный маскарад, ни на Хэллоуин. Он считал это глупыми переодеваниями, от которых нет никакого толку. Сколько Лиз не пыталась убедить его в том, что это весело, а на Хэллоуин можно заработать конфет, Ксавьер только закатывал глаза, насупившись.

Но Лиз знала, как его убедить составить ей пару. Невинный взгляд исподлобья, хлопанье ресничками, умильно надутые губки, и Ксавьер, скрепя зубами, соглашался пойти вместе с ней.

В этот раз он решил сопротивляться изо всех сил.

– Я не хочу изображать животное, – твердо заявил Ксавьер. – Никаких усов и хвоста!

– Что ты имеешь против костюма милой зверюшки?

– Мне не пять лет. Если я соглашаюсь на костюм, то хочу, чтобы он был серьезным и что-то выражал. А кот ничего не выражает.

– Но ты просто идеальный черный кот: надменный, саркастичный, своевольный… Ксавьер, прошу! Сделай исключение.

Он хмуро посмотрел на Лиз. Ради нее он был готовое на многое. Даже нарисовать усы и нацепить уши. Но и сдаваться так просто не хотелось.

– Я уже настроился быть Шляпником, – пробурчал он.

Лиз невозмутимо повела плечом:

– Прибережем Алису и Шляпника на другой случай. Это же не последний маскарад.

– Лиз, ты все равно не успеешь подготовить новые костюмы.

– Впереди целых два дня, времени вагон! Ты что, сомневаешься во мне?

Ксавьер чуть было не кивнул, но в последний момент сдержался. Лиз и без того была на взводе, и он понимал, что его реакция обидит ее еще сильнее.

– Я покажу, кто в Лостшире настоящая ведьма, – сверкнула глазами Лиз. – Ная считает меня ведьмой? Она ее получит. И тогда все в школе увидят, что их клуб – дешевка. Ксавьер, они меня оскорбили, я не могу это стерпеть!

Глава 4. Тейваз, Хагалаз, Перт

Лиз нисколько не кичилась своими способностями. Подготовить новые костюмы за два дня оказалось сложной задачей, но выполнимой.

Теодор никогда не скупился на наряды для дочери. В гардеробе Лиз чего только ни было: от одежды из масс-маркета до брендовых и дизайнерских, сшитых на заказ. Поэтому неудачу с винтажным платьем в антикварной лавке Лиз обернула в скрупулезный разбор гардероба. Что-то из вещей было решено отправить на благотворительность, чему-то она дала еще один шанс, а кое-что идеально подошло для ведьминского образа.

Пожалуй, Лиз пришлось повозиться разве что с костюмом для Ксавьера. Угодить ему было сложно, но она старалась изо всех сил. И пусть Ксавьер принялся бурчать насчет слишком длинного хвоста, в остальном он остался доволен. Ну, или почти доволен. В общем, Ксавьер оценил костюм как «сносный».

Но вот что Лиз совершенно не удавалось, так это нарисовать кошачьи усы. Как она ни старалась, они выходили кривыми, косыми и слишком карикатурными. Но Лиз была бы не Лиз, если бы не нашла выход. Как повезло, что на днях ей на глаза попалось объявление об акции в местном салоне красоты!

– Здравствуйте! – Лиз лучезарно улыбнулась девушке-администратору за стойкой, напугав ее своим ведьминским костюмом. – У вас указано, что сейчас проводится акция – делаешь брови, усы в подарок. Мне нужны брови, а моему другу, – она указала на Ксавьера, – усы.

Девушка растерянно перевела взгляд с Лиз на Ксавьера.

– Но мы… в наш профиль не входит удаление усов парням. Вам лучше обратиться в барбершоп.

Лиз хитро прищурилась:

– Нет-нет, вы не поняли. Ему нужно нарисовать усы. Кошачьи. У вас в акции написано «усы в подарок», а не «удаление усов». У нас мало времени, мастер может принять нас прямо сейчас? И, да, нарисуйте усы понатуральнее, пожалуйста.

Ксавьер, держа в руках хвост, чтобы тот не волочился следом, пробурчал:

– И сделайте такие, чтобы их можно было легко смыть.

Спустя пару часов Лиз и Ксавьер улыбались школьному фотографу, позируя в фотозоне с гигантскими грибами и искусственной дымкой, стелящейся по полу.

Помимо президенства в клубе и членства в школьном совете Лиз состояла в комитете планирования мероприятий, и специально разработала макет фотозоны так, чтобы она гармонировала с образами Алисы и Безумного Шляпника. Впрочем, их новые костюмы тоже неплохо вписывались в этот антураж.

Лиз без устали позировала фотографу, словно не замечая, что сбоку от них с Ксавьером уже образовалась приличная очередь. Однако, их никто не торопил. Девчонки перешептывались, с восхищением рассматривая образ Лиз, словно сошедший со страниц средневекового готического журнала мод. Если бы он существовал, конечно.

К черному платью с открытыми плечами Лиз добавила корсаж, расшив его кружевами и мелкими черными стразами. Они переливались, как мрачные потусторонние звезды в ночном небе над шабашем. Шляпу с широкими полями она украсила паутиной, оставшейся от Хэллоуина, заменив ей вуаль.

По спине струились золотистые волосы, отдельные пряди которых она собрала в мелкие косички и вплела в них серебристые нити и искусственные лозы вьюнков.

Образ казался бы простым и ничем не отличался от других ведьмочек, если бы не аксессуары: длинные перчатки из темного бархата, кожаный пояс на бедрах, увешанный холщовыми мешочками с травами. К подолу Лиз кропотливо пришила рваные кружева, и теперь они мелькали при каждом шаге, отбрасывая причудливые тени.

Лиз сменила позу и поправила на плече огромного паука. Тот выглядел точь-в-точь как настоящий и даже напугал мисс Глисон, которую поставили дежурить на маскараде.

Широкая улыбка и еще один щелчок фотоаппарата.

Ксавьер выглядел так, как и хотел – утонченно и без меховых излишеств. Лиз подобрала для него черный костюм с удлиненным фалдами – взяла напрокат из свадебного бутика. В нем Ксавьер напоминал викторианского дворецкого. На шее была затянута бархатная бабочка, а из кармашка пиджака торчал шелковый изумрудный платочек. Из-под пиджака выглядывал длинный пушистый хвост, который Ксавьер проклинал за неудобства, а в густой шевелюре скрывался ободок, из-за чего казалось, что кошачьи уши были настоящими.

Розовый нос и искусно нарисованные усы умиляли каждого, кто видел Ксавьера. Особенно пришла в восторг мисс Глисон.

– На меня все пялятся, – проворчал он, одергивая хвост. – Я чувствую себя домашним питомцем.

– Ты самый стильный кот в округе, – улыбнулась Лиз, поправляя его бабочку. – И никто на тебя не пялится, просто не могут отвести взгляд от такого красавчика.

– Ты тоже ничего, – он щелкнул ее по носу. – Самоуверенная, яркая и самая загадочная ведьма Лостшира.

Они, наконец, уступили фотозону следующим – русалке и тритону, который постоянно наступал на чешуйчато-блестящий хвост своей спутницы.

Музыка гремела на весь зал, разноцветные огни хаотично метались по полу, стенам и потолку. На маскараде собрались все: от королевской четы до супергероев и мифических существ. Но как только Лиз и Ксавьер вошли в зал, взгляды большинства обратились к ним. В особенности их появления ждали девчонки, чтобы потом во всех подробностях обсудить самую сладкую парочку старшей школы.

Глава 5. Реквием по совершенству

Выходные прошли для Лиз как в тумане. Она провела их в постели оставшись совершенно без сил. Ей не хотелось ни смотреть телевизор, ни слушать музыку, ни листать соцсети. Она заставляла себя хлебать куриный бульон, заботливо приготовленный папой, и осмелилась доползти до душа в надежде, что он ее взбодрит и вернет к жизни. Но все было тщетно. Ноги подкашивались от слабости, кости ломило, клонило в сон. Из-за высокой температуры сны казались слишком бредовыми и безумными.

Лиз смутно помнила, как оказалось дома после маскарада. Перед глазами мелькали размытые образы. Вроде бы мисс Краун взялась отвезти ее домой на своей машине. Ксавьер был рядом, обнимал и поглаживал Лиз по плечу. Почему-то память подкидывала взволнованные лица Наи и Льюиса, но в это Лиз верила с трудом. С чего бы им помогать ей добраться до дома?

Пожалуй, то, что с ней произошло, было самой странной болезнью за всю ее жизнь. Если это можно было назвать болезнью. Она началась внезапно – после того, как Ная, обезумев, начала бросаться проклятиями в Лиз. Закончилась эта «болезнь» также резко. Ранним утром понедельника Лиз проснулась, готовая пробежать марафон. Ни усталости, ни слабости, ни температуры. Будто бы кто-то «выключил» Лиз на маскараде, а затем «включил», как лампочку.

Лиз свесила ноги с кровати, потянулась и даже улыбнулась. Она должна была пойти в школу, пока не поползли слухи о том, что она припадочная. Лиз, конечно, любила привлекать к себе внимание, но не таким сомнительным образом.

Однако, ее воодушевленный настрой длился недолго. Стоило ей увидеть свое отражение в зеркале, как стены дома сотряслись от визга.

Теодор, резко распахнув глаза, едва не упал с кровати. Он немедля бросился в спальню дочери и застал ту у зеркала. Лиз судорожно хватала ртом воздух, вцепившись в волосы. Иссиня-черные блестящие волосы.

– МОИ ВОЛОСЫ! – завопила она так, что на мгновение обоим показалось, что по зеркалу прошла рябь как от землетрясения.

– Вижу, тебе уже лучше, – растеряно пробормотал папа, потирая разлохмаченные после сна усы.

Лиз стрельнула в него испепеляющим взглядом. Она с омерзением взяла гладкую скользкую прядь кончиками пальцев.

– Мои волосы! – с надрывом повторила она. – Это ужасно, папа, это полный кошмар!

Смущенно кашлянув, папа отвел взгляд в сторону:

– Все не так плохо, Лиззи…

Лиз распахнула глаза. Он был совсем не удивлен.

– Ты уже видел… это?

Папа растерянно почесал затылок.

– Еще в субботу, милая. Я зашел к тебе со стаканом горячего мороженого вечером, и ты уже была… в новом образе.

Как это было возможно? К ним приходил разве что их семейный врач, но доктор Кокрейн явно не стал бы красить ей волосы. Лиз попыталась вспомнить, что происходило в тот день, но кроме прихода врача, куриного бульона и похода в душ у нее в памяти ничего не отпечаталось. Она даже не помнила, как папа заходил с мороженым, которое всегда готовил ей во время болезни, как это раньше делала миссис Портер.

– Я что-то сказала? – шокировано уточнила Лиз.

Папа пожал плечами:

– Ты ничего не ответила. Сделала несколько глотков мороженого и уснула. Я даже не стал тебя отчитывать за то, что ты нарушила постельный режим, хотя следовало бы.

Лиз нервно закачала головой, не веря услышанному. Она не могла собственноручно испортить свои идеальные волосы. Она бы ни за что в жизни не променяла золотистый блонд на чопорный черный.

– Я не могла… – закачала головой Лиз, снова разглядывая себя в зеркале. С этим цветом она казалась себе слишком бледной и была похожа… на одну из «ведьм». – Кто-то подменил мой шампунь. Его заменили на оттеночный, чтобы я собственноручно испортила волосы. Только так это возможно, другого объяснения нет. Папа, кто был у нас дома? Кто заходил в мою комнату? – требовательно спросила она, скрестив руки на груди.

– Тебя привезла мисс Краун после того, как ты упала в обморок на маскараде. Она сказала, что привела тебя в чувство и вместе с Ксавьером усадила в машину, – начал он. – С ними был еще один парень, как его там… Льюис. Он помогал Ксавьеру вести тебя под руки. Еще три девушки в черном. Они утверждали, что вы вчетвером изображали шабаш ведьм. Мне еще показалось странным, что ты выбрала себе таких… экхм… подруг для маскарада, ведь среди них не было никого из твоего клуба. Но ты тогда еле стояла на ногах, и я не стал разбираться. Они заходили на выходных, спрашивали, как ты, принесли финики в меду. Очень мило с их стороны.

Лиз вспыхнула.

– «Ведьмы»? Они были у меня в комнате?! И ты так просто их впустил?!

Папа пожал плечами.

– Они сказали, что проводят тебя до кровати и посидят с тобой, а я в это время разговаривал с мисс Краун и вызывал врача. Когда вернулся, они уже ушли, а ты спала как убитая.

– Почему ты разрешил подняться им, а не Ксавьеру?! – взвыла Лиз.

Он нахмурился: