Штормовое предупреждение

Пролог

Пролог

Светлана

«Ты же красотка, – вопит Анфиса мне на ухо, перекрикивая клубные биты. – Только свистни, и любой будет у твоих ног! Выбирай кого хочешь! Отрывайся по полной!»

Вот я и выбрала его.

Софиты скользят по нашим лицам, музыка разливается по танцполу. Сильные руки направляют каждое моё движение, не дают вырваться, хотя я не собираюсь. Голова кружится от эйфории.

Прижимаюсь к нему ближе, вдыхаю горькую смесь сигарет и кофе.

Я знаю, что пять минут назад он курил на улице. Он знает, что я следила за ним. Кажется, все собравшиеся женщины не спускают с него глаз. А он танцует медляк со мной. И это на моей попе сейчас его руки, горячие и наглые, так и норовят поднырнуть под подол платья.

Серые глаза, прищуренные в довольной усмешке, лёгкая небритость, упрямые красивые губы и квадратный подбородок. Рельеф перекатывающихся мышц под тонкой чёрной водолазкой, сжимающей его горло будто ошейник. Крупная вена пульсирует в основании шеи, там, где я прижимаюсь щекой.

Он выше меня почти на голову.

Мои пальцы скользят по коротко стриженным волосам, взъерошивая их против роста. В хаосе клуба кажется, что волосы чуть седые на самых кончиках.

Резко повернув, он заставляет меня крутануться вокруг своей оси и снова притягивает к себе.

– Ты всегда такая решительная? – выдыхает мне на ухо.

Прикусываю губу от подкрадывающегося возбуждения, вызванного нотками его тембра. Он словно ласкает меня голосом, лёгкая хрипотца подходит ему, дополняя образ несгибаемого бойца. Сотни мурашек стекаются к низу моего живота, пульс учащается.

– Только когда хочу получить что-то по-настоящему ценное, – отвечаю, поднимая лицо.

Но от этого незаметного, почти невинного контакта меня словно пронзает молния. Грудь твердеет, упирается набухшими сосками в его тело.

Он чуть улыбается, не спеша ведёт рукой вверх по спине и опять вниз, проходит изгиб поясницы, толкаясь в меня бёдрами. Мы делаем ещё один медленный поворот. Теперь соприкасаясь друг с другом почти всем телом. От стоп до плеч.

Он чувствует моё возбуждение, серые глаза пронзают меня насквозь, ласкают, доводя до точки невозврата.

На танцполе ещё два десятка пар, но, мне кажется, весь зал следит именно за нами. Как он сжимает моё бедро, заводит своё колено между моих ног, как мне в живот упирается пряжка его ремня.

И не только пряжка.

Я бы покраснела, если бы сегодня во мне осталась хоть капелька стыда.

Но во мне только возбуждение. Чужие взгляды распаляют моё желание.

«Нет! Только не его! Этот мужчина не для тебя. Вообще ни для кого. Не трогай его!» – опять вспоминаю, как девочки пытались меня остановить, а Анфиса в преувеличенном ужасе округляла глаза, перехватывая на полпути к нему.

Но сегодня не тот день, когда я слушаюсь голоса разума. Я отпустила себя на волю!

– Охренеть, ты такая горячая девочка. – Кажется, он доволен этим фактом. Он наклоняется ближе. Каждое слово – мимолётное соприкосновение моих и его губ.

Послушно выгибаюсь под руками этого мужчины.

Я выбрала его, и сегодня он принадлежит мне, сегодня я могу делать всё, что захочу. Музыка нарастает, из мягкого неторопливого зова превращается в рваный томный рейв, утробные басы проникают под кожу и разгоняют кровь не хуже прыжка с банджи. Меня ничего не держит, я падаю в пропасть.

Серые глаза ближе, его рука тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и выгнуть грудь навстречу его телу, его губы наконец-то сминают мои. Поцелуй жадный. Жаркий. Его язык нетерпеливо изучает мои губы, всё глубже, опаснее.

Его рука проходится между моих ягодиц, приминая платье, ни капли стыда или стеснения. Мне нравится то, как он меня ласкает.

Платье сейчас только мешает.

Хочу почувствовать его пальцы в себе. Они немного шершавые, решительные и сильные.

Он прерывает поцелуй, когда у меня уже кружится голова от недостатка кислорода. От его напора меня ведёт покруче, чем от алкоголя.

Мы останавливаемся, медленный танец закончен, и на танцпол выходят другие посетители клуба, но мы продолжаем стоять, глядя друг другу в глаза.

Одна его рука продолжает гладить мою ягодицу, вторая – ласкать волосы.

Я с трудом сдерживаю стон, мне мало этого контакта.

Неожиданное стрекотание раздаётся из наушника в его ухе, чёрный скрученный провод тянется к спине, там он закреплен зажимом к вороту водолазки. Мужчина прищуривает серые глаза, поджимает губы, решительно вытаскивает наушник из уха и засовывает в карман.

Мне не верится, что это происходит по-настоящему. Что я решилась подойти, что он согласился, что он смотрит на меня таким голодным взглядом.

– Идём, – и это не вопрос.

Он притягивает меня к себе за талию и идёт сквозь набежавшую толпу. Люди расступаются перед ним, безошибочно почувствовав ауру силы.

Перед дверьми для персонала ему кивает другой охранник и быстро открывает дверь, пропуская нас в коридор. Ещё одна дверь. За ней рабочий кабинет с большим офисным столом посередине, на котором стоит ноутбук и пепельница. Рядом пара кресел для посетителей и кожаный диван вдоль стены.

Глава 1. Спор

Андрей

Дверь кабинета распахивается, с грохотом ударяясь о стену, на которой снова отчётливо появляется отпечаток массивной дверной ручки. Откладываю в сторону телефон и пытаюсь придавить гостя взглядом. Да фиг там. С таким шумом в мой кабинет может врываться только Ромыч, а его никаким взглядом не прошибёшь.

– Приве-ет, Андре-ей, – напевает этот говнюк и падает в кресло напротив меня.

Знает, как меня бесит эта песня, и всё равно продолжает каждый раз троллить.

– Чего такой бука? Только понедельник, а ты уже…

– Только понедельник, – перебиваю я друга. – Две недели прошло с предыдущей покраски стены, а ты опять её разворотил.

Рома оборачивается на дверь, хмыкает и удобнее устраивается в кресле. Весь его вид вопит о том, как он отлично провёл выходные. И этим он меня бесит! Я всю субботу окучивал одного очень нужного человечка из департамента и пока без результата. А воскресенье убил, объезжая пустующие здания, хоть мало-мальски пригодные для нашего нового заведения. И всё было не то! Мне просто хотелось заполучить здание, на которое положил глаз ещё по весне.

– Мог бы вчера и со мной скататься, посмотреть пару мест, – барабаню пальцами по столешнице. Дурацкая привычка, которая обычно раздражает собеседника. Но Ромку этим не проймёшь. На прямое воззвание к совести ему тоже фиолетово.

У него на лице блаженная улыбка идиота, а на шее багрово-синий засос.

– Не-е-е, вчера не мог. Я такую кралю подцепил. Если хочешь, могу телефончик скинуть. Она через недельку-другую освободится. Раньше я её не выпущу. А дольше не протянет. Пресновата немного.

Отрицательно качаю головой. Для всей этой богемной жизни я слишком брезглив, и Рома об этом знает. Ржёт, как коняка.

– Зря отказываешься. Тебе она бы понравилась. На твою Аглаю чем-то похожа. Ты, кстати, её знаешь. На приёме в ту субботу была. Блонда худая такая.

Пытаюсь вспомнить сейшн недельной давности. Открытие какой-то новомодной выставки, на которую нас с Ромычем занесло ради работы. «Фейсом поторговать», как говорит Рома, сходили.

– Блондинка в золотом платье? – Припоминаю, как друг пускал слюни на молодую жену главного прокурора города.

Рома довольно жмурится, театрально облизываясь.

– Сожрал-таки, придурок?! – вспыхиваю раздражением.

– Не бурчи. Всё по обоюдной договоренности и к обоюдному удовольствию.

Активная, даже чересчур, личная жизнь Ромео периодически подкидывает ему большие и маленькие проблемы. Пару раз мне даже приходилось вписываться за друга, но связь с женой прокурора может принести очень много неприятностей, ибо прокурор славится в городе своим тяжёлым и неуживчивым характером.

– Других баб, что ли, мало? На фига тебе такие проблемы?

– Не учи батю детей делать, – фыркает Рома. Ему мои нотации что мёртвому припарка.

– Ну и чёрт с тобой, батя, – в сердцах бросаю другу и жму кнопку на селекторе. – Паш, кофе в кабинет. Мне и Роману Викторовичу.

– И пожрать чего, – заказывает Рома. – Что-то я оголодал за выходные.

– На счёт Романа Викторовича запиши, слышишь, Паш?

– Да, сделаю, – отзывается управляющий.

Рома ржёт, всё ему по одному извествному месту. Хотя довольную улыбочку так и хочется слегка подправить. Бесит он меня!

Или это от неудовлетворённости в личной жизни?

Не могу припомнить, когда прилетает Аглая. Да, честно говоря, её видеть мне хочется в последнюю очередь. И хоть всё правильно и верно, но сам чувствую, что с намерением жениться я поторопился.

– Глашка когда возвращается? Не все ещё твои рублики потратила на отдыхе? - Как мысли читает, зараза.

Рома терпеть не может Аглаю и не упускает случая её поддеть или подколоть. Она всегда реагирует на это громко, обижается, ругается, пару раз даже слезу пускала, давя на жалость.

– Что ты против неё имеешь? – внимательно рассматриваю друга.

Он, конечно, блядун ещё тот, но не дурак. Проверять нашу дружбу бабой не станет, я уверен.

– Ничего. Но она тебе не подходит! – заявляет уверенно он, а меня тянет на смех.

– Ты роли не попутал, Ромыч? Ты же не мама моя, чтоб примерять роль злобной свекрови.

– Ха-ха, – отзывается Рома, но мысль свою не развивает, отвлекается на официантку Ирочку, которая после разрешения входит в кабинет и споро сервирует стол. Потом он и вовсе занят едой, пока я вкратце описываю ситуацию, сложившуюся с новым зданием.

Историческое здание дачи Шаляпина отреставрировали год назад и выставили на городские торги с целью найти арендатора. И до прошлой среды наш проект был приоритетным для департамента. А потом вдруг оказалось, что мы уже не в фаворе и первенство отдают нашим конкурентам – сети суши-баров.

– Значит, нам нужен человек из администрации, – заявляет Рома, дожёвывая стейк.

– Да ты чёртов гений! – Хочется закурить, но я стараюсь не дымить в кабинете, а идти в курилку лень.

Глава 2. Поздравляю

Светлана

От моего дома до работы тринадцать минут на машине. Это без пробок. В час пик дорога растягивается до часа. Здравая мысль, что сегодня быстрее было бы дойти пешком, приходит в голову уже в офисе, когда Филипп Степанович встречает меня на пороге, красноречиво постукивая пальцем по циферблату часов.

Так бы и засунула ему эти дорогие «Ролексы» в задницу, чтобы наслаждение моего начальника стало ярче.

– Вы опоздали, Светлана Ивановна, – по холёному лицу шефа расползается довольная улыбка. – Придётся задержаться вечером.

Вот же ж блин!

– И вам доброе утро пятницы, – отодвигаю начальство в сторону. – Служебку пришлю по почте.

– Через пятнадцать минут у нас совещание, – несётся мне в спину.

– Через семнадцать, – поправляю его.

Раскладываю вещи за столом, включаю компьютер и здороваюсь с коллегами. У нас опенспейс, и, конечно, девочки видели всю ситуацию. Оценили, поджали губы и теперь демонстративно воротят носы.

Все дамы нашего дружного коллектива мечтают затащить Филиппа Степановича под венец, в том числе и замужние, но в итоге получается только в постель. И у незамужних, и у замужних. К последним начальство тяготеет даже больше.

Из нашего цветника в двадцать шесть сотрудников не покорёнными Филиппом Степановичем Риттером остались пять человек, не считая мужиков. Я, две убежденные моралистки, Лютик – эта женщина просто не от мира сего и на ухаживания Филиппыча не обращает внимания, – и Дарья Андреевна, женщина шестидесяти лет с мозгом компьютера и соображалкой гения, – наш юрист. Её начальник трогать боится, хотя, наверное, и пробовал.

Риттер не пройдёт мимо ни одной юбки. И обычно действует по накатанной схеме: добивается своего и ползёт дальше.

Но что-то на мне в последнее время зациклился.

Причём очень настырно.

А мне вроде и приятно, но обидно же потом будет.

Нет, я хочу нормального мужика.

Говнодав у меня уже был.

Вздыхаю, щёлкая по уведомлению собрания. Быстренько разгребаю почту, накопившуюся за вчера, распределяю материал по срочности, надеваю наушники и подключаюсь к собранию.

Наша аудиторская компания курирует более сотни контрагентов, мы помогаем им избежать штрафов со стороны налоговой и привести бухгалтерию в порядок до того, как всех посадят.

– Доброго дня, Дарья Андреевна, – здороваюсь повторно.

Мы с ней уже виделись в коридоре. Все переговоры мы проводим дистанционно, чтобы не дёргать наших клиентов бесполезными передвижениями.

За три минуты к собранию подключатся двадцать человек – трое из нашей компании: я, юрист и Филиппыч; остальные – представители ООО «ВОСХОД», задолжавшей государству около тридцати миллионов налогов. В мою задачу входило разгрести все их завалы, Дарья Андреевна должна подтвердить стабильность работы, а Филиппыч собрать бабло.

Мы три месяца вычищали расхождения по фактурам у этой фирмы, сократив задолженность до смешных тринадцати тысяч, осталось разобраться со штрафами и вуаля – я снова один из лучших аудиторов в северо-западном регионе.

– Но как же мы теперь без бумажного носителя? – вклинивается бухгалтер клиента, не одобряя мои внедрения в плане электронного документооборота. – А вдруг света не будет?!

– Электронная подпись уже вовсю используется в Европе, – терпеливо объясняю уже в сто тысяч двести восьмой раз пожилой клиентке. – Все документы, хранящиеся на сервере, подписываются электронно. Даже акты вам подписывают электронно. И в налоговую вы предъявляете электронный документ. Причём один. УПД заменяет и счёт-фактуру, и накладную. Дарья Андреевна…

Та подхватывает, подтверждая, что компьютерный файл в наше время не филькина грамота и никакой вирус её не сожрёт, дубли имеются. Я параллельно вызваниваю нашего программиста Игоря и подключаю его к собранию для наглядной демонстрации программного обеспечения. Филиппыч божится, что наша компания будет ещё три месяца поддерживать ведение бухгалтерии и софта. Конечно, ему за это ещё и заплатят. Молодец мужик, уважаю. Хватка в бизнесе у него бульдожья, в отношениях тоже.

Вечером Риттер подруливает ко мне с предложением отметить «окончания мутотени с «ВОСХОДом» и заключение нового контракта».

Он стоит очень близко, опираясь обеими руками на мой рабочий стол. Рукава рубашки закатаны, взгляд томный. А я смотрю на него снизу вверх и размышляю, чего же мне так всё противно?

Ну объективно: красивый мужик пятидесяти лет, ухоженный, аккуратно выбритый, выглаженный, спортивного телосложения, умный.

«Богатый», – подсказывает внутренняя жадность.

«Но переспал с каждой шваброй в этом здании», – поддакивает скептицизм.

«Хочешь стать его очередной подстилкой?» – добавляет пессимист.

Провожаю взглядом уборщицу, отгоняю мысли о швабрах.

– Мы уже с девочками договорились в клуб пойти, – улыбаюсь начальнику.

Риттер прифигивает.

– А отработка?

Глава 3. Ку-ка-ре-ку

Андрей

– Я тебя на вход поставлю. Самое козырное место, – ржёт Ромка, рассматривая меня в униформе охранника: чёрная водолазка под горло и брюки. – Присмотришь себе какую кралю посочнее. Отдохнёшь.

– Кто о чём, а лысый о расчёске, – бурчу в ответ, оттягивая удушающий воротник водолазки, и смотрюсь в зеркальную поверхность дверцы шкафа.

– Да не переживай, ты ещё секси! – Ромыч щипает меня за задницу и с диким хохотом выскакивает из кабинета.

Придурок, бля. Не мог придумать чего попроще? Или надо было послать его подальше?

До смены остаётся двадцать минут. Я шарюсь по кабинету, не желая выходить раньше времени. Открываю бар, откидываю взглядом батарею бутылок, но пить нет желания. Хочется закурить, но свои сигареты я оставил в машине, а Рома, зараза праведная, не курит, только бухает и трахается.

Стреляю у парней сигарету и с удовольствием затягиваюсь возле уличной пепельницы. Клуб уже десять минут как открыт, посетителей пока мало, и без меня справятся.

Через час мне хочется убивать: Ромку – за его дурость, себя – за то, что повёлся, и баб – за их приставания.

Поток посетителей в клуб значительно уплотняется. Из-за того, что дамы всех возрастов и мастей очень медленно открывают сумочки и неохотно отдают газовые баллончики, пилочки, ножнички и прочие потенциально опасные предметы в камеру хранения, периодически возникают пробки на входе и мелкие скандалы. Меня уже трижды назвали сладким, один раз предложили оформить меня на заказ в ВИП-комнату и сунули семь визиток с номерами в задний карман брюк, попутно облапав задницу.

– Капец, мужики, у вас работка! – заявляю парням, когда образуется перерыв в посетителях.

Ребята ржут.

– Это вы, Андрей Александрович, просто такой сладкий, – заявляет Олег, начальник сегодняшней смены, вышедший проверить нас минут десять назад. Он как раз и застал последний случай с приставаниями ко мне.

– Ага, мёдом намазанный, – поддерживаю их весёлый хохот.

– Ещё полчасика тут потуси, и в зале прошвырнуться можешь, – предлагает Олег. – Если брови нахмуришь, так, глядишь, и бояться тебя начнут.

– Кто бояться? – изумляюсь я натурально. – Эти озабоченные?

Вспоминаю череду девушек, женщин, дам и баб, которые прошли мимо меня за последние полчаса.

– Ну-у-у. Они такие.

– Так они чаще всего за этим в клуб и идут.

– А если просто хотят потанцевать, тогда они с мужьями приходят.

Переговариваемся тихонько с парнями ничего не значищими фразами.

– А одна из последних была ничего, – кидает на меня быстрый взгляд парень из новеньких. Он представился, но я не запомнил имени. – Пухленькая такая. И вам предлагала пощупать. – Парни после его слов ржут.

Ну да… Такая, в теле, и личико симпатичное. Не красавица. Вот вообще не… Но улыбалась так заразительно. И сиськи приметные.

Усмехаюсь мысленно сам с себя. Практически женатый человек, а туда же, в сиськи чужой бабы мозгами утёк.

– А я люблю, когда девушка стройная. Худощавая, – вставляет Олег.

– Как парень-подросток, что ли?

– Не, ну не настолько. Но вот эти все формы, – Олежа обрисовывает в воздухе что-то больше похожее на шар, чем на фигуру девушки, – не люблю. И грудь большую силиконовую терпеть не могу. Кажется, что на одну ляжешь, второй укроешься.

– Фу-у-у, Олег Павлович, вы извращенец. – Опять среди нас смех и гогот.

Постояв ещё немного и перекурив, направляюсь в зал. К ВИПам не пойду, там своя охрана, обученная. А я так, пришёл потолкаться среди танцующей толпы, посмотреть, чем люди живут, чем клуб дышит.

«Пятый Рим» – само название, да и концепт придумал в своё время Ромыч, но поднимали мы его вдвоём. Взяв у Роминого отца денег в долг, батрачили первые пару лет как не в себя, потом пошло легче, открыли ещё клуб и ресторан. Теперь вот ещё на один замахнулись.

Несмотря на то, что бизнес у нас совместный, клубы – больше вотчина Ромы, я же себя чувствую хозяином в ресторане.

Осматриваю зал на предмет драк, потасовок и запрещёнки. В клубах у нас строго с наркотой и прочими подсудными делами, но как ни закручивай гайки, периодически эта дрянь начинает вылезать из щелей. На этот случай у Ромы есть подвязки среди полиции.

Натыкаюсь взглядом на ту пышечку, которую обсуждали ребята. Она сидит в компании наших постоянных проституток, закидывается коктейлями, смеётся. Но на фоне Анфисы с подружками выделяется своей натуральностью и какой-то мягкостью.

Она перехватывает мой взгляд и слизывает капельку коктейля с губ. Взгляд уже пьяненький и влекущий. Становится даже как-то обидно, если она, такая горячая и манящая, попадёт в лапы какого-нибудь типа вроде нашего Ромы или вон того стрёмного паренька в штанишках в облипочку.

Весь вечер зависаю рядом со столиком пышечки, да и взглядом натыкаюсь на неё, не выпуская из поля зрения. Даже курить бегал в рекордные три минуты, боялся, что… Да хрен его знает, чего боялся! Но, вернувшись, увидел, что за девчонкой наблюдает хрен с пошлыми дорогими «Ролексами». И не просто наблюдает, а мысленно уже раздел и сожрал.

Глава 4. Пессимист

Светлана

Что, говорите? Понедельник день тяжёлый? Ни хрена. Суббота после ночного клуба – день тяжёлый. Невозможный просто. Да и ноченька та ещё была.

Я с трудом веки вверх поднимаю, не говоря уже о передвижении. До ванны ползла часа полтора с остановками на «вертолёты переждать».

Я больше в клубы ни ногой!

Старая я слишком.

Двадцать восемь лет – почти пенсия. А на пенсии нельзя столько употреблять и так далеко отрываться.

Вот как вспомню, насколько высоко «летала», так и приложиться хочется об землю посильнее. Со словами: «Ты что, мать, совсем осатанела? Изнасиловала бедного мальчика?!» Впрочем, он не особо и сопротивлялся, а очень даже помогал. Но блин! Это же как надо низко пасть, чтобы переспать с проституткой, то есть с проститутом… С охранником! Получается, я ещё и не профессионального проститута сняла?!

Глотаю ещё две таблетки аспирина, развожу себе абсорбент. Напиток хрустит на зубах, с трудом проталкивается в горло и отчаянно просится наружу. Ненавижу этот привкус отравления.

И что они в этом клубе в алкоголь подмешивают? Солярку? Омывайку? Такое ощущение, что канализационные отходы вчера пила, а не дорогущие коктейли.

Голова с трудом вспоминает, что заказывала я «Райские грёзы», «Дьявольский соблазн» и «Сочные бриллианты». Видимо, от последних брюликов башка-то и раскалывается. Они же, скорее всего, и сподвигли меня на покорения охранниковского тела.

Ладно, было и было. Один раз живём. Надо всё попробовать. Тем более что секс оказался офигенным, даже по моим нескромным запросам, коих за год безмужья накопилось до Эвереста с шапочкой.

Никто не узнает, никто не осудит.

Зато мне было хорошо, мужику хорошо. Ноженьки не ходят – так это от счастья женского, неоднократно полученного, а голова не соображает – и слава богу.

Часам к двенадцати я себя почти простила за чрезмерное распутство. А потом вспомнила про Филиппыча, покосилась на телефон, мигающий зелёненьким.

Сглатываю.

Мелькает мысль: «Авось пронесёт?»

Прикладываю пальчик, разблокирую сотовый.

Да хрен там!

Филипп Степанович звонили один раз и даже СМС изволили написать:

«Сообщи, как до дома доберёшься. Я волнуюсь».

А я хмурюсь.

Первым делом возникает желание позвонить и уволиться.

Вторым – сгореть со стыда, и увольняться уже не понадобится.

Удобно.

Третьим – прорастает сорнячок интереса. Нездоровый такой, вредненький: Риттер волнуется за меня. Он проследил за мной до клуба. Хочет поговорить. Я ему нравлюсь…

«Светка, лучше б ты пошла пресс покачала, а то отсутствие талии совсем расплылось на вчерашних коктейльных дрожжах!» – вопит внутренний пессимист. Самый мерзкий мой советчик. Этот гад, видя стакан молока, кричит, что тара полна лишь наполовину, а грязная уже на все сто.

Во всём говнецо отыщет, паскуда.

«Твой Филиппыч даже поломанной табуреткой заинтересуется, если вокруг других стульев не найдётся, – брюзжит внутренний голос. – И даже раскладушку с помойки подберёт».

И я заталкиваю мечтания о начальнике поглубже в каморку несбыточного, туда же, где уже пылятся «счастливый брак», «вечная любовь», «поездка в Диснейленд» и «тело Брэда Питта». Последнее – чисто пожамкать хотя бы разок.

Но несмотря на полное согласие с внутренним пессимистом, я всё же отписываюсь, что со мной всё в порядке. В понедельник буду как новенькая.

Сообщение почти тут же помечается как прочитанное, но ответа нет. Я поджимаю губы.

«Ну да, так он и побежал по кнопкам шпарить – в любви признаваться, ща на Бентли своём примчится».

Так, сучонок, заткнись! Без тебя тошно.

«О’кей, но потом не ной, что Филиппыч тебя записал в свою книжечку "отработанных сотрудниц"!»– пессимист зловеще скалится.

А я листаю вчерашние фотки, поражаюсь, какая я сексуальная в красном коротком платье, да ещё и на фоне тоненьких накрашенных девочек. Смотрюсь, конечно, как мамонтиха среди газелей, но у каждого вида свои преимущества. И два моих основных преимущества вот прямо в глаза бросаются.

Пролистываю чаты и замираю.

«Оба-на, теперь можно не только сгореть от стыда, но ещё и утопиться в болоте позора», – оживляется пессимист.

В отправленных сообщениях бывшему мужу красуется моя фотка по грудь и сообщение:

«Поздравляю с годовщиной».

Вот руки мне оторвать и выбросить!

А потом вспоминаю, как Анфиса меня фотографировала да приговаривала:

– Немного наклонись – грудь выпяти, губки уточкой! Не принцесса – ко-ро-ле-вна!

И я, реально, хорошо вышла на фотке. Вот только вырез просвечивает почти до пупка, и глаза такие зовущие, словно я Кольку готова прямо сейчас по сотовой связи трахнуть – дистанционно.

Глава 5. Про электричество

Андрей

В пиджаке какого-то сложного синего цвета моя клубная пышечка выглядит несколько иначе, чем в красном платье. Но узнал я её сразу по глазам и по шикарной груди. Или наоборот: вначале признал пышную грудь, что очень ладно ложилась в ладонь, прямо-таки ластилась, нежная, мягкая, как сдобная булочка, а потом уже – глаза, большие и выразительные с натуральными, чуть подкрашенными ресницами. Уж в чём-чём, а в натуральности за год отношений с Аглаей я поднаторел.

Воспоминания о почти-невесте так некстати портят момент, а взгляд, которым одаривает меня Света, портит настрой ещё сильнее. Она меня не узнала. То ли дело в моей одежде, то ли она частенько так зависает по клубам с охранниками, что уже не старается запоминать лица и имена.

Хотя… не похоже. В пятницу вечером у Светы явно был дебют. Слишком искренне она отрывалась, отдавалась без фальши.

Пока Светлана осматривает кабинет и что-то поясняет про Рому и программиста, моё настроение скатывается ниже плинтуса, а уровень злости нарастает. Я и так все выходные четвертовал себя за то, что выпустил её из рук, злился на Свету за оставленные деньги, бесился на любое сказанное Ромой слово. И до кучи немного мучился чувством вины перед Аглаей.

Теперь я и сам себе не мог пояснить, на фига мне приспичило жениться. Ну встречались больше года, ну минет делает годно, с огоньком и азартом, а больше-то ничего общего у нас и нет. Но в моём понимании успешный человек ассоциируется с успешной женой. А Аглая отлично воспитана, выглядит лучше любой из встреченных мною женщин и держится королевой. Именно такую я представляю рядом с собой на открытии нового ресторана. Красивая и надменная.

Но признавать правоту Ромыча не хотелось, хотя он с самого начала моих разговоров о женитьбе был настроен категорически против.

– Можете не торопиться, – перебиваю я поток Светиных слов и опять поправляю галстук, что как удавка давит на шею.

Она осекается на полуслове и распахивает удивлённо глаза. Миленькая, пухленькая, такая деловая.

Узнала?

Неожиданно мысли меняют направленность, и мне до одури хочется пересечь расстояние в пару шагов между нами, подсадить Свету на стол, прогнуть в пояснице и впиться в губы поцелуем. В пятницу мне всё время казалось, что от Светы пахнет корицей и яблоками, а поцелуй напоминает вкус шарлотки. Хочется повторить, чтобы убедится, что мне это не привиделось. Но вместо этого я сдираю с шеи галстук и с намёком протягиваю гладкую ткань через ладонь. Света вздрагивает и шумно сглатывает, поднимая на меня взгляд. Но не спешит бросаться на шею с покаянными криками.

В голове стремительно проносятся картинки, как вместо галстука в руках оказывается кожаный крепкий ремень, которым будет так отлично пороть её шикарную задницу. А пороть Свету есть за что: и за то, что сбежала, и за то, что деньги оставила. Даже за то, что в клубах мужиков соблазняет, надо бы наказать.

Чувствую, как натягивается ткань брюк, и с удовлетворением замечаю, что Света смотрит как раз туда, ниже пряжки ремня, где, как плащ-палатка, всё стоит и топорщится. Шире глаза распахнуть просто невозможно, поэтому Света приоткрывает рот, и меня торкает, как маньяка, от пятничного флэшбека.

Света пару раз открывает и закрывает рот, силясь что-то сказать. Приглаживает волосы и одёргивает пиджак вниз, потом поправляет вырез на груди и наконец садится в кресло. Я усаживаясь за стол, и именно в этот момент, когда, казалось бы, Света готова была признаться в том, что узнала меня, дверь с грохотом отворяется, и в кабинет влетает Ромыч. За ним тихонько вползает наш юрист Егор. Он достался нам ещё с доисторических времён, когда мы с Ромой раскручивали наш первый клуб. До сих пор носит мятые костюмы и очки. Ничего в нём не меняется. Исполнительный малый, звёзд с неба не хватает, но работу свою выполняет. Самой последней, что, вообще-то, удивительно, входит Валентина Алексеевна, наш главный бухгалтер. Интересная в целом женщина, молодая, лет тридцати семи – тридцати девяти, но до того властная, что приучила всех называть её по имени-отчеству. Егорка её, по-моему, вообще боится, а Павел сильно недолюбливает.

Рома останавливается напротив кресла, где сидит Светлана, и картинно округляет глаза, прижимает руки к груди, аккурат к тому месту, где на футболке красуется обезьянка с бананом в руках и надпись: «Отдам свой банан в хорошие руки», и выдаёт:

– Сударыня, я сражён в самое сердце.

Света, которая за то время, что прошенные и не очень гости заполняли мой кабинет, сумела взять себя в руки, прочитав быстро надпись, отвечает:

– У меня на бананы аллергия.

– Всё, я убит, – Рома падёт во второе кресло и, наклонив голову набок, рассматривает Свету в упор.

Она не тушуется и протягивает руку:

– Светлана. Ваш аудитор.

– Да-а-а? А как же... – начинает Рома, но я перебиваю его, не давая и слова дальше сказать:

– Роман – мой компаньон, Егор – наш юрист, и Валентина Алексеевна – главный бухгалтер.

– Раз все в сборе, обсудим нашу работу, – Света деловая шо пипец, и от этого торкает сильнее. Всё-таки умная баба – это очень эротично. Тем более когда к уму прилагаются такие сиськи. – У нас с вами две проблемы. Первая – ваша отчетность; вторая – штраф налоговой. Итоговая цель: получить разрешение на открытие ресторана в историческом здании. Всё верно?

Глава 6. О силе воображения

Светлана

Это что же я в прошлой жизни натворила, что теперь так прилетело? И всего-то пару коктейлей в клубе выпила, а отдача, будто я колонну пионеров на трамвае переехала под гимн СССР в прошлой жизни!

Не бывает таких совпадений. Да и зачем директору фирмы переодеваться и выдавать себя за охранника? Фетиш? Извращённые наклонности? Любит наблюдать за танцующими, не зря же он директор ночного клуба? Может, у него есть брат-близнец, работающий охранником, и они меняются личностями по ночам?

«Да не, он тебя узнал, вон глазами пялит не по-детски», – пессимист, как всегда, правдив и непоколебим. Взгляд Андрея красноречив. Он обжигающе насмешлив и требовательно развратен.

К такому судьба меня не готовила.

Я с трудом сосредотачиваюсь на документах. Нас посадили в какую-то убогую каморку два на два метра, зато близко к начальнику.

Ноутбуки пришлось ставить на столах вплотную друг к другу. Для двоих места маловато, а для четверых и подавно. Поэтому пока работаем с Катериной в поте лица.

Тем не менее в этой комнате свободный доступ к документации, как назло, повально бумажной. Ну что за прошлый век!

Я листаю папку, сверяюсь с компьютером.

Катька, с которой мы и явились на работу, щебечет не умолкая:

– И почему тебе в клубе не понравилось? В следующий раз с тобой пойду, если муж отпустит! Я знаю, как развеселить тебя! Или на картинг! Пойдёшь со мной?

– Ты вечно куда-то собираешься и никуда не идёшь. А я одна там тусуюсь. Хорош, Катюш, давай повременим с развлечениями.

– Значит, хорошо прошло…

Главный бухгалтер скинула мне отчётность за два последних года. И, конечно же, в системе всё было красиво, а половина документов без подписей и даже без печатей.

С другой стороны, это лишь первая папка. Катя как раз вторую перелапачивает. Тонкие пальчики мелькают, листая страницы.

– Надо было перчатки взять, – морщится она. – А второй-то какой красавчик! Заметила, какая улыбка? Сразу видно – джентльмен. А директор чё-то совсем седой.

Сразу понятно, что она имеет в виду Романа и Андрея. Да, мне тоже показалась эта парочка необычной. Весёлый и приятный Роман против властного строгого Андрея.

– Работа тяжёлая, – зачем-то пытаюсь оправдать Штормовского.

Мне эта седина даже понравилась. Необычно и подчёркивает невероятные серые глаза. Красивый мужчина, намного привлекательнее его друга.

– Ага, и работа, и судьба, кстати, у него свадьба через месяц! – Катя смеётся.

А у меня внутри как будто чёрная дыра открывается, в которую тянет весь мой организм. Звуки становятся гулкими и непонятными.

– Ты откуда знаешь? – я едва могу шевелить губами. Цифры расплываются перед глазами.

– Мне Анна рассказала – заместитель главного бухгалтера, – пока тащили с ней сюда документы.

– Прям через месяц?

– Ну, не месяц. Но говорит, что дело решённое. Носится Шторм со своей Галькой.

Хмурюсь. Неприятный холодок бежит по спине. Через месяц свадьба? Директор решил погулять напоследок?

– А, не Галькой – Аглайкой! – поправляется Катя.

И я переспрашиваю осипшим голосом:

– Как?

– Аглая, вроде бы.

– Ну и имечко, – воображение рисует худосочную блондинку с накаченными губами. У которой в отличие от меня нет проблем с бедрами и поиском бюстгальтера по размеру.

– Да ладно, у нас, помнишь, Серафима работала? Так она дочь свою Венерой назвала. Бедная девочка, – качает головой помощница.

Мы с Катей работаем вместе уже год. И незаметно стали подругами, ближе я ни с кем не общаюсь, просто нет времени. Она меня поддержала во время расставания с Колей.

– Выживет. Меня больше волнует пласт доставок по завышенным ценам, такое не могло укрыться от хорошего начальника, – бормочу подруге.

Та кивает.

А Андрей создаёт впечатление хорошего начальника и хорошего охранника.

И мужика хорошего.

На этом я вздыхаю и предлагаю выпить кофе.

До конца второго рабочего дня в «Александрии» остаётся примерно час, а я уже выдохлась.

Главным образом из-за персоны директора.

А Катька полна энтузиазма, она накручивает на палец прядь осветлённых волос и мечтательно закатывает глаза:

– А мне тут нравится, это, кстати, самый презентабельный ресторан в городе, у него даже звёзды Мишлена есть.

– Наслаждайся, я обещала за две недели дело закрыть, – наблюдая, как кофе-аппарат цедит живительный напиток, киваю подруге.

– Ого! Там же бумажулек на полгода! – Катя морщится. И вдруг улыбается, будто её неожиданно осенило. – То-то Филиппыч сам не свой! Вчера орал на всех. Мне вкатил выговор! И Пашку грозил уволить. Ты довела?

– Чего я? Лариска – она ж его любовница.

Глава 7. Дважды два – шесть

Андрей

Хоть Светлана и сидит в соседнем кабинете, всего-то пару шагов пройти и дверь толкнуть, но от для она так же недостижима, как планета Юпитер для ракеты молдавского производства, никаким «Хабблом не отследить хоть мало-мальский интерес к моей персоне. Начинаю реально думать, что для Светы такие клубные фестивали в порядке вещей, и злюсь. Злюсь на её помощницу, которая вечно крутится вокруг, на кипы бумаг, Вавилонами возвышающиеся на их столах, на Валентину Алексеевну, что белкой скачет к Свете в кабинет, таская новые папки с документами.

– Что-то тебя штормит сегодня, – заявляет Санёк, мой отличный знакомый, спарринг-партнёр и по совместительству владелец фитнес-клуба, куда я закатился вечером, чтобы слить весь накопившийся негатив.

– Да что-то нервы…

– Ни к чёрту, я понял. Переодевайся и ко мне в зал. Или, может, хочешь массаж? Сегодня работают Лида и Мишаня. У Лиды будешь стонать от удовольствия, у Мишани – от боли. Но в любом случае полегчает, – предлагает Саня, поигрывая мускулами перед девчонками, которые сбились в стайку возле спорт-бара.

Саня – лицо своего клуба. Высокий, широкоплечий, прокачан так, что не только девушки, но и мужики капают слюной на его кубики пресса. К тому же юморист и хохмач. Любой, кто попадает в его лапы, тут же становится на рельсы здорового образа жизни. Мужики, потому что хотят выглядеть как Санёк, бабы – чтоб привлечь его внимание. Даже глубоко замужние и верные своим супругам дамы с томным придыханием ловят от него комплименты. А уж если он похвалит их талию или попу, которые они так старательно качали и натанцовывали в зале, так и вовсе растекаются розовой лужицей.

На Санька ежемесячно открывается охота со стороны девиц с явными матримониальными планами. Но, к чести друга, он кремень: женат и верен единственной, тут бы юморнуть штанге, но нет – жене, что не мешает ему отвешивать комплименты и улыбки, повышая прибыльность своего клуба.

Предложения отмутузить Саню на ринге или сходить на массаж к Михе выглядят заманчиво, но мне сегодня совершенно не хочется контактировать с людьми.

– Не, схожу и грушу поколочу.

– Ну как знаешь. Передумаешь – маякни, составлю тебе компанию. – Санёк отчаливает дальше обходить свои владения дозором, а я иду переодеваться.

Умотался я капитально, так что еле догрёб до дома и, приняв душ, рухнул спать.

А снилась мне… Светлана. В костюмчике зайчика из плейбоя. Коротенькие шортики ладно облегали круглую попу, из топика без бретелек почти выпадала сочная грудь. Маска, манжеты и ушки шли в комплекте. Но окончательно меня вынес меховой белый хвостик на попе. Я рванул пряжку ремня на брюках и почти побежал к Свете, но путь мне перегородили кролики. Живые, пушистые, серые, белые и чёрные. Они кишели под ногами, не давая мне и шагу ступить. И самое паскудное, что эти меховые гады спаривались. Всюду, куда ни кинь взгляд, сношались чёртовы меховые извращенцы.

Просыпаюсь я в поту и со стояком. Выровненное вчерашней выматывающей тренировкой настроение опять пошатнулось и дало крен.

В ресторан приезжаю ближе к двенадцати и с порога ощущаю накал. Света сегодня в светло-голубом костюме, идёт по коридору со стороны кабинета Валентины Алексеевны. Размахивает папкой и каблуки туфель вколачивает в пол так, что две идущие из раздевалки официантки отступают к стене.

– Андрей Александрович, – без приветствия и какой-либо прелюдии начинает негодовать Светлана, – нам надо серьёзно поговорить.

На «ты» за эти пару дней мы так и не перешли. И вообще, Света старательно делает вид, что между нами только рабочие отношения.

– Здесь подойдёт? – распахиваю перед ней дверь своего кабинета.

Света кидает на меня выразительный взгляд, но в кабинет проходит. Бочком. И останавливается, не дойдя пары шагов до кресла.

– Проходи за стол. Он не кусается. Или можешь присесть на диван. Он мягкий и удобный, – настроение ползёт вверх, и хочется потроллить Свету, выковырнуть её из брони, которую она нацепила.

– Не сомневаюсь, что удобный, – тихонько бурчит себе под нос и садится за стол.

Я пытаюсь подавить улыбку.

Ну и чего ты, детка, сопротивляешься? Чего баррикады выстраиваешь? Ведь давно уже могли приятно проводить время после работы, а не вот это всё…

– О чём серьёзном будем разговаривать? – сажусь в своё кресло и включаю ноутбук.

Света тем временем с самым неприступным видом раскладывает на столе бумаги.

– Самый главный вопрос: насколько вы доверяете своему компаньону, управляющему и главному бухгалтеру? – Это, конечно, не тот вопрос, который я хотел бы услышать, но мозги быстро встают на место.

– Роме – как себе. Павлу – как брату. Валентине Алексеевне доверяю, потому что пока нареканий не было.

Света едва заметно морщит нос и барабанит пальцами по столу.

– Тогда так: я вам излагаю факты, вы решаете, что с ними делать.

Но Свету перебивают шум и ругань, доносящиеся из коридора. И это при отличной шумоизоляции в кабинете. Я как раз-таки с ней и проверил, изоляция отличная!

Следом раздаётся стук в дверь, и входят Павел с Инной, хостес, что сегодня на смене.

Глава 8. Открытая игра

Светлана

Знаю, что пока обвинять кого-либо рано, но подделка документов налицо. Лучше, если директора сразу же возьмутся за раскрутку этой цепочки. С моей стороны важно дать толчок для проверки.

– Так-то оно так. Но это не Павел, – Адрей откидывается на кресле и переглядывается с Романом. – Насколько я знаю, Павел у нас не занимается договорами и заказами.

– Как это? – я рассматриваю обоих, поражаясь, какие же они разные. И как их вообще могла свести судьба.

Андрей – высокий, мускулистый, холодный, с каменным упрямым подбородком, с решительностью в серых глазах и сединой на висках.

Роман – милый, обаятельный, на губах не угасает улыбка, зелёные глаза искрятся, ни капли серьёзности, зато море обаяния и харизмы.

– Павел каждое утро и по необходимости повторно в течение дня оформляет лист закупок для ресторана и клубов. Он с вечера собирает листы-заявки у администраторов, сбивает всё воедино и передаёт в бухгалтерию, где у Валентины Алексеевны сидит девочка, основной работой которой и являются закупки. Павел только контролирует, чтоб продукты поставляли вовремя. Или к примеру, если намечается банкет, то он в своей заявке заказывает дополнительные продукты согласно утверждённому меню. Поставки алкоголя для клуба – та же схема. Ни цены, ни договоры Павла не касаются. Он контролирует качество, количество и чтобы всё было вовремя, – Андрей говорит уверенно, твёрдо.

Я ничего не слышала о бухгалтере, занимающемся закупками. Это совсем другая сфера деятельности, с какой стати они решили повесить эту работу на бухгалтерию?

– Девочка в бухгалтерии? И как её зовут? Почему я её не видела?

– Она вроде ушла в декрет. И её функции взяли на себя Валентина Алексеевна с двумя другими девочками. За доплату, конечно же.

– Бардак! – в сердцах ругаюсь на всю эту безалаберную дурость.

Половина документов не подписана, на второй – одни факсимильки, печатей нет, остатки в программе фиксируются раз в месяц при инвентаризации. Как этот ресторан жив-то до сих пор? Не иначе его главбух и спасает. Святая женщина по ночам при свечах на счётах баланс сводит и воском отчёты запечатывает.

– Света, позволишь, мы с Ромкой наедине перетрём? – Судя по тону Андрей не спрашивает, это прямой приказ. Меня просят на выход.

– Ладно, это всё демагогия. Я вам сейчас пришлю документы, выделю основные проблемы, и вы уже сами разберётесь с персоналом. – Я поднимаюсь, сверяюсь с часами, почти три. Оба мужчины вскакивают вслед за мной. Роман кивает мне и отходит к шкафу, из которого достает бутылку чего-то спиртного, а Андрей открывает передо мной дверь и подталкивает ладонью чуть ниже поясницы.

– А почему вы в кабинете Романа не боялись говорить? – с запозданием интересуюсь у Андрея. Эта мысль не давала мне покоя с той секунды, как мы переступили порог комнаты.

– В кабинете наедине с тобой я могу думать только о том, как ты громко стонешь подо мной, заинька, – похабно улыбается Андрей и подмигивает. – И очень хочется повторить, если честно.

Дверь закрывается.

Я немного в ступоре смотрю на добротную деревянную дверь и придумываю умный, колкий ответ:

«Да там и кричать не с чего было».

«Заинька, повторить?»

«И сколько у него таких "заинек"?» – добавляет мой пессимист, намекая на бесконечный поток шлюшек, мечтающих забраться в постель к Штормовскому.

Мало мне этой официантки с огромной грудью, так и липнувшей в начальнику, так ещё и похабные шуточки приходится терпеть.

Завтра пятница – последний рабочий день. А за следующую неделю я закончу разгребать авгиевы конюшни бессистемной отчётности «Александрии», покину это гнездо холостяцкого патриархата и вернусь к своим Филиппычам.

«Всего четыре дня прошло, а я уже убить готова Штормовского! И вот стоило один раз в жизни расслабиться – и так попасть! Больше не пью! И по клубам не шляюсь. Только из этого бы выбраться!»– это самобичевание меня когда-нибудь доконает. Надо научиться быть к себе добрее .

Разворачиваюсь и несусь по коридору в сторону своего кабинета. И только через три поворота понимаю, что не знаю, как пройти здание насквозь. Мы зашли со стороны клуба, а мне надо на противоположную сторону – в «Александрию».

– Подскажите, как выйти в ресторан? – останавливаю молоденькую девушку в платье короче чулков, не иначе очередная танцовщица. Она смотрит на меня с каким-то презрением и указывает наманикюренным пальчиком в обратном направлении.

Злость всегда ведёт в неправильную сторону.

– Спасибо, – благодарю девушку, больше похожую на куклу, чем на человека. Большие зелёные глаза, длиннющие светлые волосы с лёгкой завивкой красиво перекинуты через плечо.

– Постарайся не светить здесь своими телесами, – бросает девушка и уходит вперёд. – Здесь всё-таки приличное заведение.

Я одергиваю костюм, пытаюсь втянуть живот, выпрямить спину. Мои аппетитные килограммы, ясное дело, прятаться отказываются. Все диеты перепробовала – ни одна не помогает. Но какая девчонка наглая. Я всё равно иду следом и приглядываюсь к ней повнимательнее.

В руке – сумочка от Корса. Если оригинал – то круто. Но простая эскортница не может себе такое позволить. А если может, то она уже не простая, а элитная.