Шутки крови

Пролог…

Девяностые… Да и двухтысячные - граница, между бывшим величием и интригующим воображение, будущим. Было такое впечатление, что огромный поезд, который уверенно несся на всех порах в коммунизм, по какой-то причине остановился на перекур, во время которого неожиданно помер машинист. Ничего не понимающий народ, ещё некоторое время с удивлением пялился в пыльные окна, но потом… захотелось кушать. Все вывалили на улицу, разбредаясь в разные стороны, и предоставленные самим себе, стали сбиваться в группки по интересам. В одночасье всё изменилось. Всё, кроме людей. Зато, в результате неожиданно полученной свободы стали видны их истинные сущности, которые они тщательно прятали, в угоду преобладающей на тот момент коньюктуре.
Чтобы было легче выжить, предпочтение отдавалось агрессивному стилю поведения, а такие качества, как порядочность, терпимость, доброжелательность и человеколюбие, были грубо задвинуты на периферию и скрыты от окружающих за семью замками. И только любовь… Вы никогда не задумывались, какая сила прячется за этими шестью буквами? Не раз бывало, когда целые могущественные державы, потратившие все свои бюджеты на создание и охрану чего-нибудь до того секретного, что даже думать об этом было страшно, теряли все за одно мгновение. И причиной этому была коротенькая юбочка и смазливая мордашка, с удачно подведёнными стрелками на невинных сереньких глазках. Кто в них только не тонул, вместе с секретами, запретами и прочими, совершенно несущественными для любви препятствиями. На почве ревности, с легкостью сжигались и разорялись целые страны, и тут же, в честь очередной аппетитной попки, возводились дворцовые комплексы, невиданной красы и сложности. С фонтами, садами и статуями. Любовь. В то время она просто немножко отошла в сторону, и с легким презрением наблюдала за бессмысленной суетой проголодавшегося населения. Но иногда случались исключения, и эта хитрая волшебница разукрашивала серые будни избранников разноцветными красками и сказочными эмоциями.

Глава 1. Земляника…

Российская глубинка. По сути, это другая страна, со своим укладом, привычками, законами и населением. Просто её забыли обозначить на карте. Или выделить в отдельный этнос, равномерно размазанный по всей территории огромной страны. По накалу страстей, обилию, казалось бы, ничего не значащих событий, фонтанированию эмоций и переплетению судеб она нисколько не уступает любому многомиллионному мегаполису.

Крупные города, как правило, связаны между собой железнодорожным сообщением, деревушки же, стараются зацепиться за автомобильные дороги, асфальтированные и не очень. Есть такие места, куда даже крутые внедорожники могли пробиться с трудом, да и то, только в ясную и солнечную погоду. Про поезда там даже и не слышали. И слава Богу...

Местами асфальтированная дорога областного значения извилистой лентой разрезала бескрайние, но пустующие поля и редкие перелески, периодически заныривая в небольшие деревушки и довольно крупные сёла. Движение на ней почти отсутствовало, поэтому караван из трех блестящих иномарок, несущихся на довольно приличной скорости, привлекал внимание абсолютно всех аборигенов, которые оказывались в зоне видимости. В то время выражение: “Спасение утопающих – дело рук самих утопающих” приобрело буквальное значение. Прокормиться в деревне проблем нет, потому что вековой уклад их жизни научил людей не зависеть от вселенских катаклизмов, а полагаться исключительно на свои умения, и нелёгкий физический труд, в котором дети, с малолетства принимали самое непосредственное участие. Основной проблемой на селе было добывание живых наличных денег, потому, что хозяйство, конечно, прокормит, но, сахар, соль, одежду и ещё массу хотелок на своем придворье не вырастишь. Поэтому пенсионеры были на особом контроле односельчан, которые лучше них знали даты и суммы выплат. Ещё один способ, разжиться деньгами – это продать излишки собранного урожая. Ну и яства леса тоже выручали.

Автомобили как раз приближались к очередному крупному селу с экзотическим названием Зорькино, когда водитель передней машины стал снижать скорость и съезжать с раздолбанного асфальта около небольшого, стихийного рыночка, расположившегося прямо на обочине дороги. Местные жители бойко торговали дарами природы, выращенными на собственных огородах и собранных в окрестных лесах. Конечно, в начале июля основная масса деревенского продторга ещё не созрела, но кое-что уже было.

- Пацаны, мне надо ведро жимолости купить, - сказал Володька, выпрыгивая из машины, - Мать заказала.

Остальные машины аккуратно припарковались следом. Их тут же облепили крутящиеся вокруг рынка дети, восторженно охая и тыча грязными пальцами в хромированные надписи на бортах. Больше всех, естественно, собралось возле черного, запыленного Гелендвагена. Антон, который практически всю обратную дорогу дремал на заднем сиденье, с трудом продрал глаза, и через глухую тонировку задней двери глянул на окружающий пейзаж.

- Чё, братан, выспался? – хохотнул Виктор, поворачиваясь к нему с водительского сиденья.

- Почему встали? - больше для порядка спросил Антон.

- Вован что-то покупает. Он всегда что-то покупает, - пояснил товарищ.

- Ясно. Мы где?

- Зорькино проезжаем, через полчаса будем в городе.

Вдруг кто-то несмело постучал в боковую переднюю дверь машины. В стекло была видна только белобрысая девичья макушка.

- Это кто такой дерзкий? – удивился Витя, наклоняясь вправо и открывая дверь, - Тебе чего мелкая? Ты что вообще страх потеряла, вдруг поцарапаешь, что тогда с тобой делать?

- Я потихонечку, - вытаращила испуганные глаза девчонка, - купите землянику, триста рублей всего. Сама собирала. Сильно деньги нужны.

- Ты мне её сейчас так отдашь, - начал привычную песню парень, но был грубо прерван злобным шепотом.

- Заткнись, козлина! Дай девчонке сто баксов, и забери ягоду.

- Да я за сто баксов весь этот сраный рынок скуплю, - взбеленился водитель, оборачиваясь к собеседнику и замер.

Смертельно бледный Антон, отодвинувшись в тень салона, на секунду прикрыл глаза, а когда вновь их распахнул, то Виктору захотелось выпрыгнуть из тачки и рвануть в лес. Такой взгляд у своего босса он видел всего дважды, и то, что происходило потом, вспоминать не хотелось ни днём, ни ночью.

- Отдай. Девчонке. Деньги.

- Хорошо, братан, успокойся, я сейчас, - он протянул юной коммерсантке зелёную бумажку, - Бери, здесь много, только я с ведром возьму, мне пересыпать не во что.

Через пару минут автомобильный караван дружно рванул с места и вскоре исчез в клубах придорожной пыли. В Мерседесе, за всю оставшуюся дорогу, путники не проронили ни слова. Возле переднего сиденье сиротливо стояло пластиковое зеленое ведерко с ароматной лесной земляникой. Возле центрального рынка Антон попросил притормозить, и молча вышел из машины. Пойдя пару шагов, обернулся и бросил через плечо:

- Закончите все без меня. Я буду в понедельник, - и растворился в людском муравейнике.

- А что с ягодой?

- Отдай матери.

Парень озадаченно почесал затылок и оповестив всех о решении шефа, набрал номер Павла - друга и подельника Антона.

- Паха привет, тут такое дело, - коротко поведал он последние новости, - Потом он просто молча свалил. Сказал, что будет в понедельник.

- Ясно. Если сказал, значит будет.

- А куда он свалил?

- Тебе зачем? У него нычек много. Потом сам расскажет. Разгружайтесь и на завтра свободны. В воскресенье собираемся в нашей сауне, - закруглил беседу Павел, отключая связь.

Антон любил большие скопление народа, он чувствовал толпу, её настроения, желания и готовность к действию. Но сегодня ему было не до неё. Он быстро пересек один людской муравейник и тут же погрузился в другой, более плотный, многолюдный и опасный. Шанхай. Китайский вещевой рынок в самом сердце города. Город в городе, по образу и подобию Московского Чиркизона, только в разы меньше. Быстро миновав блошиные ряды, нырнул в неприметную харчевню и пройдя через кухню спустился в подвал. Подпольное казино работало в штатном режиме - шум гам в общем зале и напряженная тишина в приват кабинетах, где крутились совсем уж неприличные деньги. Но сегодня игра его не интересовала, ему нужен был бармен с редкой фамилией Петров.

Глава 2. Царица…

Пробуждение было долгим и мучительным, глаза и губы не разлипались, жутко хотелось в туалет. А ещё больше хотелось сдохнуть.
- Ы-х-х-х, - Санька мотнул головой, и тот час же в ней взорвалась атомная бомба! – Ой, бля-я-я!!! Где это я? – Стараясь не шевелиться, он провел мутным глазом по помещению, но так и не понял, где находится. Взгляд зацепился за грязное окно, в котором виднелся искаженный кусок улицы. – На водокачке! – пришло запоздалое озарение. - Какого хрена я тут делаю? – память упорно отказывалась служить хозяину. Нет, начало то он помнил: они с корешем Федькой подрядились наколоть дров завклубше Петровне, она пообещала дать по сотке на рыло. Работа шла ни шатко, ни валко, потому как стояла жуткая жара, и она по доброте душевной поддалась на их стоны и мольбы и дала им червонец на минералку. Начало было положено. Найти второй червонец, чтобы хватило на бандурку браги, было делом техники. Дальше воспоминания частично стерлись. Потом они под вонючий и мутный спирт, помогали Ваське Морковкину бортировать колесо на его стареньком Белорусе, на котором и отправились в путешествие по исторической родине, радуя себя и односельчан модным вокальным репертуаром. Окончательно воспоминания обрывались на живописной полянке за заброшенной свинофермой, где компания значительно увеличилась, разбавилась особами противоположенного пола и издалека напоминала корпоративный пикник какой-нибудь небольшой, но дружной фирмы.
Санька с трудом приподнялся и встал на четвереньки, вокруг него в неестественных позах валялось несколько мужских и женских тел, среди которых он узнал Люську, по прозвищу «Тефаль». Вернее раньше её все называли просто «Сковородка» - за схожий овал лица, но прогресс, как известно не стоит на месте и она была тут же переименована в иностранный бренд. Юбка у неё бесстыдно задралась, и из под нее торчала мясистая, вся в синяках, огромная голая задница.
- Не дай бог! – ужаснулся Санька и посмотрев на свою надежно застегнутую ширинку вспомнил ужасную безалкогольную неделю, в течении которой ему по три раза в день втыкали в мягкое место болючие уколы. Больше таких экспериментов не хотелось ни за какие деньги.
Он с трудом поднялся и осторожно, стараясь ни на кого не наступить, направился к выходу. Противно скрипнула дверь, и в глаза резко ударил яркий солнечный свет. В голове рванула ещё одна бомба, теперь уже нейтронная. Надо было что-то делать, потому что термоядерную он мог уже не пережить. Справив нужду, прямо на угол строения и ещё раз внимательно осмотрев пострадавший тогда орган, Санька вернулся в душное, накуренное помещение. Обстановка внутри напоминала внезапную химическую атаку на ничего не подозревающую компанию, которая активно отмечала какое-то радостное событие. Было такое впечатление, что все попадали, находясь в движении. С трудом сфокусировав взгляд и привыкнув к полумраку Санька приступил к поискам спасительной жидкости, но ждало горькое разочарование, видно кто-то проснулся раньше. На всякий случай, проверив карманы спящих, он уверенно распахнул дверь и отправился в свободный поиск. На мосту через небольшую речушку под смешным названием Пчелка толпился народ. Люди громко и бурно разговаривали и размахивали руками. Он прибавил шаг и подойдя ближе, увидел сломанные перила, а под мостом, лежащий на боку и на половину затопленный обшарпанный Васькин трактор, спутать с другим его было невозможно. Радостная шпана облепила поверженный механизм, как мухи блюдце с вареньем, и прямо с большого колеса ныряли в воду. Взрослые же громко обсуждали: куда это делись веселые пассажиры, уж не потонули ли ненароком?
- Ух, ты! – искренне удивился Санька, снижая обороты, от греха подальше сворачивая в ближайший проулок - вести пустопорожние разговоры ему сейчас было смерти подобно, потому как фитилек в голове уже приближался к основному заряду. Поиски надо было срочно форсировать. Сделав приличный круг по деревне, и тихо матеря прижимистых и бессердечных односельчан, он в изнеможении остановился, а его стеклянный взгляд уперся в знакомую, покосившуюся калитку. Ноги сами собой понесли измученное нарзаном тело к дому бывшей тещи:
- Она хоть сразу на три буквы не отправит. Скажу, что дочь пришел по проведывать, - готовил он на ходу вступительную речь.
У Царицы, по паспорту Татьяны Михайловны Смирновой, работа кипела вовсю. Всем известно, что летний день год кормит, а уж в нынешние времена, когда надеяться деревенской пенсионерке можно только на свой огород да собственное здоровье, тем более. Да к тому же ещё, когда внучка-лапочка на иждивении. На столе стояла вереница пустых стеклянных банок, готовый же продукт аккуратно составлялся на пол. Умелые морщинистые руки сноровисто делали свою работу, но голова была занята совсем другим.
Зиму то они перезимуют, за это она не переживала: дрова есть, картошка уродилась, солений-варений хватит, к холодам чушку заколем, как раз вес наберет. Кормилица-корова Марта, слава богу, жива здорова. Но вот через несколько дней Анютке в школу, надо учебники покупать, одежду, обувь, а денег ни копейки. Пенсию третий месяц не выплачивают – сволочи. В прошлом году дары леса выручили и смородина с приусадебного участка, а нынче подвернула ногу. Какой лес? Да ягода на огороде не заладилась – всего три ведра собрала то, по сравнению с пятнадцатью прошлогодними – смех, да и только. Два на варенье перекрутила, а одно поменяла на землянику и отправила внучку к тракту, где стихийно образовался импровизированный рынок, но и там оказия вышла – обманули девчонку несмышленую нехристи, вместо рублей бумажку какую-то иностранную подсунули. Да ещё и ведро вместе с ягодой забрали, сволочи. Правда бумажку эту зеленую она на всякий случай припрятала, но куда с ней податься не знала, хоть убей. Слышала только, будто долляры эти иностранные огромных денег стоят, но с другой стороны, кто ж будет за ведро земляники целое состояние отваливать – как есть обманули, подсунули обманку, сволочи. Да это бы ладно, придумала бы чего-нибудь, перешила бы из своих старых вещей, но с этого года в родной деревенской школе оставили только начальные классы, а всех остальных будут возить в районный центр Быково, и хотя это всего пара километров, но там какую-то школьную форму обязательную придумали. Где ж её взять то без денег? И Анютка за лето вымахала, дай бог ей здоровья, старое ей вообще ничего не налазит, хоть караул кричи. Царица мимоходом смахнула слезу и принялась за следующую банку. Прозвище Царица ей дали за прямую царскую осанку, что большая редкость в деревне, да за внятную и правильную речь. Насколько она себя помнила, никто её этому специально не учил, это было у неё в крови. Видать проезжал когда-то мимо этого богом забытого места какой то важный и породистый дядька, да на ночь останавливался…. Вот дочка, царствие ей небесное, не в нее пошла, жила непутево и умерла так же. Да и зятек, лодырь пустоголовый, одна косорыловка на уме, нет чтоб зайти, дитя проведать. Ну, хоть внучку-отраду подарили, и то ладно. В это время скрипнули ржавые петли калитки:
- Тьфу ты, помяни черта, он и появится, - в сердцах сплюнула Царица, увидев бешенные Санькины глаза.
- Здорова теща, - прохрипел тот, падая на завалинку теплушки, - Я тут эта.
Видок у него был, что надо: бледный как мел, руки ни как не могли найти свое место и ходили ходуном, на губах блестел бело-желтый налет, а глаза …
Царица молча поставила очередную закрученную банку и пошла в дом:
- Сдохнет ещё тут во дворе!
Она открыла кладовку, подняла одеяло, которое лежало на трех флягах, и зачерпнула с одной из них ковшик браги. Надо сказать, что она не торговала самодельным спиртным, но имела его обязательно, как средство расчета за необходимую мужскую работу – наколоть дров, перекопать огород, выкопать картошку, сена корове заготовить, да мало ли мужских дел в деревне.
- На, Ирод! И когда вы нажретесь то, наконец! – она сунула ему под нос ковшик.
Он с трудом поднес его ко рту и, расплескивая драгоценную жидкость начал жадно глотать.
-Тьфу ты! – опять вырвалось у тещи, - Ребенок голый ходит, а папаша все сивуху лакает!
- А чё, ребенок! – смачно отрыгивая и вытирая ладошкой рот, возразил Санька, - Чё ей надо-то? Жара вон стоит, пускай скачет да купается.
- Идиот! – констатировала Царица, - Скоро в школу, а у дитя даже учебников нет.
- Так купи сходи, ты то пенсию получаешь, а у меня откель деньги?
- А ты работать не пробовал? Откель деньги, - передразнила его женщина.
- Да иди ты, - беззлобно отмахнулся Санька и откинулся спиной к теплой деревянной стенке – у него начался приход.
- Уфф! – крупные капли пота выступили на грязном лбу, на щеках начало появляться некое подобие румянца, - Ну спасибо мать! Не дала сдохнуть!
- Сдохнешь когда-нибудь, - успокоила его тёща.
- Может, десяточку подкинешь?
- А не пошёл бы ты отсюда, я ему про ребенка, а он! – окончательно рассвирепела женщина.
- Все, не ори, отваливаю, - ребенок сегодня в Санькины планы не входил, он вообще не входил в его планы. Разжиженный бормотухой мозг окончательно остановился в своем развитии и в данный момент находился где-то на уровне четырнадцати-пятнадцати лет и … постоянно молодел, молодел, молодел, превращая здорового мужчину в абсолютного дегенерата. Сколько их по деревне шатается?! А по стране?
- Господи! – воскликнула женщина, провожая взглядом сутулую фигуру, - И за что мне такое наказание?
Через некоторое время опять скрипнула калитка и во двор вбежала худая рыжая девчушка на вид лет двенадцати, хотя ей исполнилось уже полных четырнадцать. Правда за это лето она прилично вытянулась, но все равно выглядела ребенком – вся нескладная, угловатая и в синяках.
- Бабуль, ну ты чего? Я же сказала, что быстро искупаюсь и помогу тебе! - над курносым в маленьких веснушках носиком озорно блестели изумительно зеленого цвета огромные глазищи, которые источали собственный свет.
- Что делать то будем, принцесска? – спросила бабушка, - Скоро ведь в школу!
- Ну, с учебниками я вроде договорилась, Танька Прохорова свои отдаст, зачем они ей теперь? У нее ни сестер младших, ни братьев, - по деловому начала девочка, сходу включаясь в работу и окатывая кипятком пустую двухлитровую банку, - Правда некоторые изменились, ну ничего, я по старым как-нибудь.
- А одежда, а форма, а обувь? У тебя же нету ничегошеньки! – простонала бабушка.
- А сто баксов, которые я принесла? Говорят они три тысячи стоят!
- Говорят – кур доят! Какие такие баксы? Долляры что ли? Куды их деть-то? Да и настоящие ли они? Ещё арестуют, ну их в баню, забудь, попробую занять до пенсии у кого-нибудь.
- Да и бог с ней, со школой, пойду работать, буду тебе помогать!
- Я тебе пойду работать! – рассердилась Царица, и добавила чуть слышно: - Была бы работа, разве бы я дома сидела? О Господи, прости грехи наши тяжкие! Спаси и сохрани!
- Ты что бабуля, Богу молишься? – улыбнулась девочка.
- Молись, не молись, а денег где-то найти надо – ответила женщина, закатывая очередную банку.
- Скоро рыжики, грузди, опята пойдут, я каждый день в лес бегать буду, - не сдавалась девочка. – Кучу денег заработаем!
- Ты каждый день в школу бегать будешь, - отрезала бабушка.
- А я после школы, - попыталась оставить за собой последнее слово Анютка.
- А уроки я за тебя делать буду? Все закончили эту тему! ... У кого бы занять?
А занимать, по большому счету, было не у кого – и так всем должна! Ну не единственную же свинью сейчас резать и продавать за бесценок, да и на зиму без мяса оставаться никак нельзя. Короче, куда ни сунься – везде вилы, хоть вешайся. Да был бы толк - пошла бы и повешалась!
Она украдкой посмотрела на внучку. Та старательно готовила пустые банки к засолке.
- Вот подрастет, округлится, точно красавицей будет, - с любовью подумала женщина, - Да лишь бы счастливая была, а красота – бог с ней! Может, ещё и правнуков понянчу, если Бог даст. … У кого бы денег занять, будь они неладны? Надо сходить до Насти Стрельцовой, с этого года её назначили новым классным руководителем в Анюткин класс, узнать по точнее, что за форма, может самой из чего-нибудь переделать можно. Да и про учебники толком расспросить, вроде как много совсем новых, которые с того года не подойдут. Чтоб их там всех поразодрало, чиновников этих. Женщина тяжело вздохнула и пошла переодеваться в чистое. В отличие от основной массы жителей она никогда не позволяла себе выйти за ограду неопрятной, либо одетой в домашнюю одежду. Одно слово – Царица.

Глава 3. Настя...

У Насти Стрельцовой настроение было тоже так себе и одолевали её примерно такие же мысли, как и Татьяну Михайловну. С небольшой поправкой на разницу стоящих перед ними проблем, на решение которых, тоже катастрофически не хватало денег.

Настя только-только закончила уборку в доме и присела немного отдохнуть, перед тем, как заняться оградой. Скользнув взглядом по залу, она зацепилась за одиноко стоящую на комоде фотокарточку маленького мальчика, стоящего во весь рост около цветной карусели. Внезапно всхлипнув, она протянула руку и ласково погладила холодное стекло рамки.

- Как же я по тебе соскучилась, Ванечка! Зайчонок ты мой, лопоухий. Вытянулся наверно за лето? – шмыгая носом прошептала девушка и тряхнув головой уставилась в одну точку, погрузившись в воспоминания.

Настя всегда себя считала сильной и готовой к любым трудностям, девушкой. Симпатичная, высокая, со спортивной и фигурой и живым, открытым характером, она всегда была в центре внимания и душой любой компании. Родители воспитали её в умеренной строгости, а так как детство и юность она провела в совсем маленьком городишке, с населением всего около сорока тысяч, где практически все друг друга знали, то и с самоконтролем у неё было всё в порядке. Школу девушка закончила без троек, отдавая предпочтение гуманитарным предметам, хотя и с точными дисциплинами у неё особых проблем не было. После выпускных экзаменов и недели ничего не деланья, на семейном совете решили не терять время попусту и готовиться к вступительным экзаменом в ВУЗ. Поколебавшись между педом и иньязом выбор пал на Институт Иностранных Языков в областном центре, куда она без особого труда и поступила. После непродолжительных мытарств ей, как иногородней, выделили в общежитии место, и уже через месяц она целиком и полностью влилась в интересную и разнообразную студенческую жизнь. С парнями у неё было всё ровно - строила глазки, хихикала, но до свиданий не доводила, можно сказать держалась, как скала. До первого студенческого бала. Там, после шикарного концерта, танцев до полу ночи и находясь в праздничной эйфории она, скорее из любопытства, поддалась на уговоры одного из старшекурсников, продолжить вечеринку у него дома. Первый опыт её не впечатлил. От слова – совсем. Никаких бабочек в животе, безумного кайфа и прочих бонусов. Больно, неприятно, быстро и противно, мылась потом полдня… Подруги сказали, что она наверно фригидная, на что Настя просто махнула рукой, забыв про эту тему, как про страшный сон. Но природа потихоньку брала своё, и девушка более предметно подошла к решению этого вопроса – почитала литературу, поговорила со старшими девчонками и пришла к простому выводу, что партнеров для этого дела надо выбирать самой, а не быть ведомой дурочкой. Так как про замужество она не задумывалась в принципе, то и со знакомствами особо не заморачивалась, проповедуя легкую доминацию, как в редком интиме, так и в простом общении. Но видимо где-то накосячила, причем очень сильно, чем-то конкретно прогневав высшие силы… До пятого курса всё двигалось по стандартному маршруту и Настя уверенно шла на красный диплом, когда ей на глаза попался смазливенький второкурсник Стасик. Почему она, дура, тогда не поинтересовалась его фамилией? Кто ж знал, что он окажется любимым сыночком проректора Еремеева? А когда узнали, было уже поздно, у пацана реально сорвало крышу от высокой, независимой красавицы – пятикурсницы. Настя же, как обычно, поиграв с очередным ухажером, отправила его в закат, занявшись подготовкой к диплому, и с этого момента начался её персональный ад, который продолжается до сих пор. Парень к ней прилип, как банный лист к заднице. Сначала это её забавляло, потом она стала уставать, потому что он ей просто не давал прохода, затем сделала вид, что согласилась подумать, издеваясь над ним при редких интимах, как только могла. Чего только она не заставляла его делать, нынешние любители садо-мазо обзавидовались бы креативу, и выдумке девчонки. Но однажды проректор неожиданно вернулся с работы немного раньше… Его не очень порадовал вид стоящего на коленях любимого отпрыска, у которого из задницы торчал обломок толстой восковой свечи, а сам он с завидным энтузиазмом и задорным причмокиванием, насасывал наманикюренные пальчики левой ноги девушки, которая нагло развалилась в любимом отцовском кресле. Ей повезло в одном, что руководителем диплома был завкафедрой и она его защитила без особых проблем. Но красный диплом в итоге, не дал ей никаких бонусов с распеределием, за которое отвечал непосредственно Еремеев старший. В итоге - место преподавателя английским языком в одной, забытом богом деревушке в районе. Но это ещё были цветочки, ягодки начались, когда её вырвало прямо на выпускном вечере, посвященном сдаче диплома. Последующая информация о беременности, тоже не добавила оптимизма. В то время сильно порадовала мама, которая обрадовалась этой беременности, как самому великому и важному событию в жизни дочери. И отец её тоже поддержал.

Рожала Настя в родном городе, под присмотром родителей и в итоге, на свет появился прехорошенький светленький мальчонка, которого все дружно назвали Иваном, Ванечкой. Он тут же стал лопоухим любимцем всех многочисленных родственников семейства Стрельцовых, которые души в нем не чаяли и спорили до хрипа, с кем его оставит молодая мамаша, когда, наконец, выйдет на работу. На второй день, после общесемейного праздника по поводу трехлетия Ивана, грянул гром - родственники папаши предъявили права на ребёнка. Это казалось немыслимым, но, деньги и связи родителей придурка сделали своё дело, и вот уже второй год она видит своего сына урывками. Настя потом конечно выяснила, что у убогого совсем оторвало ранетку, и он плотно присел на тяжелую наркоту, но сделать объективно ничего не могла, хотя и не переставала искать законные пути разрешения ситуации. В это время громко постучали в калитку, она выглянула в окно и увидела Царицу, бабушку одной из своих школьных подопечных. Пригласив гостью во двор, женщины присели в тени веранды на небольшую скамеечку

Глава 4. Заботы небожителей...

      Власть – есть власть. И ни куда от нее не деться. Даже в любой замухрышистой деревеньке имеется нелепое, покрашенное в ядовито зеленый или грязно синий цвет, казенное здание, именуемое Сельсоветом. В нем, как и положено, восседает его председатель и ещё куча разного государственного народа. Но если по нынешним временам быть председателем Сельсовета – это сплошная головная боль, то место мэра большого города открывает совершенно другие горизонты. Здесь конечно тоже не мегаполис, но если учесть не прописанных студентов, командировочных, нелегалов из средней Азии и Китая, да добавить к ним постоянно мигрирующие криминальные массы, то миллион наберется уверенно. Да и географическое положение города уникально. Ну, посудите сами: даже если не брать в расчет несметные природные ресурсы региона, что само по себе смешно, да забыть про Байкал и уникальные горнолыжные трассы, то сам город, имеющий всего-навсего, только один федеральный завод, представляет собой сплошную огромную перевалочную базу. Отсюда осуществляется снабжение всего Севера, Восточной Сибири и Якутии. Сортируются и отправляются транзитные грузы, идущие с запада на Дальний Восток и обратно. На бесконечных оптовых базах беспрерывно грузятся вагонообразные фуры и обычные длинномеры, разбегаясь потом во все концы света. В летний период без устали качают головами грузовые краны речного порта, наполняя всяким добром здоровенные баржи. К тому же это единственный не пограничный город за Уралом, имеющий отдельный международный аэропорт, огромные таможенные терминалы, склады временного хранения и другие атрибуты близости границы. И хотя до ближайших столбиков с колючей проволокой надо добираться почти триста километров основные юридические и финансовые вопросы решаются именно тут. Если все это собрать в кучу, то представляете, какие это деньги? Недаром стоимость квадратного метра жилья уступает только Москве и Питеру, а приезжие удивляются количеству дорогих иномарок на разбитых дорогах. И за всем этим колхозом зорко и неустанно следит народно избранный мэр. Хотя следить тоже можно по-разному. Местный градоначальник, не досыпая и не доедая, делал все возможное и невозможное, чтобы ни одна мало-мальски приличная копейка не пролетела мимо его кармана. Конечно, за губернатором ему было не угнаться, но то, что было в компетенции города, а не федерации, контролировалось им четко и беспринципно. Даже бандюки, повидавшие в своей жизни всякого, поражались жадности городских чиновников, хотя и умудрялись уживаться с ними в мире и согласии. Да и не мудрено, ведь методы правления и зарабатования были примерно одинаковыми. Город был жестко поделен на сферы влияния. Братская ОПГ уверенно контролировала откровенно криминальный бизнес: проституцию, рэкет, угоны, разбои и прочую уголовщину. Азербайджанская диаспора, только официально насчитывающая, кстати, более шестидесяти тысяч человек, по привычке занималась наркотой, фруктами и цветами. Армяне подмяли под себя крупный и мелкий общепит, а чеченцы традиционно оставили за собой игровой бизнес и нефтепродукты. Внешнеэкономические финансовые потоки стояли особняком и были распределены между бывшими важными дядями из различных силовых структур, действующими под вывесками общественных фондов и ассоциаций: типа «Фонд ветеранов УВД». Заготовку, переработку и реализацию круглого леса и пиломатериалов можно так же уверенно выделить красной строкой, так как отсюда кормились все, без исключения. Втиснуться в отлаженный и строго контролируемый механизм было практически не возможно. Но и те и другие, и третьи остро нуждались в торговых, коммерческих и офисных площадях, им до зарезу нужны были железнодорожные тупики и перевалочные базы, также требовались сотни разрешений и согласований, без которых и шагу ступить нельзя было. Но главное – дорожающая в геометрической прогрессии земля и недвижимость. А тут уж извините – пожалуйте в городскую администрацию, запишитесь на прием… Ходют тут разные, все топчут и топчут. Ну и, само собой, мечта любого предпринимателя – это бюджет! Вот он лакомый кусочек государственных денег, который легко перекрывает все потуги  любых  криминальных образований. Подумать только, на укрепление берегов говнянки-Ушаковки государство отвалило сто пятьдесят миллионов целковых в год! Ха-ха, берега как осыпались, так и осыпаются, а денежки исправно списываются каждый год. Да что там берега какие-то, тьфу и забыть, статей в бюджете тьма тьмущая. Да если ещё братец родной коммерсант мощный, чего бы подконтрольной ему фирмёшке тендер не выиграть на ремонт дорог, к примеру? А это уже миллиарды. Какие там проститутки да наркотики – возня мышиная. Короче забот у мэра тьма тьмущая. А тут ещё строительство прёт. Страна медленно, но верно с колен поднимается, восстает, так сказать из пепла – опять же хлопоты. Вот в Красноярске, к примеру, больше пятидесяти аккредитованных строительных фирм, которые, страшно подумать, за год умудряются налепить шестьдесят тысяч квадратных метров жилья! Ужас! Как же такую орду контролировать? Бардак! Здесь же с мэром удалось договориться только троим, один из которых – братец! Двое других под строгим присмотром. А что за год успевают сдать только четыре тысячи квадратиков, так положить на это с прибором, мэрия – не благотворительная организация. Но и в ней не все гладко, то там, то тут неожиданно всплывают вопросы, которые требуется решать радикально и незамедлительно, и нет этому конца и края, как нет границ у человеческой жадности. 
Рабочий день уже давно закончился, но, как известно, слугам народа отдыхать некогда и гоняет жаркий летний воздух импортный кондиционер, остужая его в живительную прохладу и бережно распределяя по огромному, модно обставленному кабинету.
- Ну что там у тебя за проблемы по меховой теме, ты же монополист, все зверофермы в области принадлежат тебе? – спросил Григорий Иванович сидящего напротив него человека. 
- Я тоже так думал, - усмехнулся собеседник, грея в руках пузатый фужер с коньяком.    
- Ну и? – Выпуклые глаза мэра удивленно уставились на брата. – Давай, рассказывай.
- Да тут целая история. Но если коротко, то суть следующая: один иркутский паренек является крупнейшим российским поставщиком шкурок и изделий из соболя на меховые европейские аукционы. Так же он является крупнейшим импортером в Россию шкурок норки. А это сотни миллионов зелени.
- Да ну? 
- Вот тебе и да ну!
- А почему никто о нем не знает? Откуда он вообще взялся? Откуда у него столько соболя, ведь мы выращиваем в основном норку? Фигня какая то! А где он сбывает ввозимый мех? Ты-то как об этом узнал? – заикаясь, затараторил мэр. Его глаза выкатились ещё сильнее, и казалось, вот-вот вывалятся на полированную поверхность дорогого итальянского стола.
- Да погоди ты! Сейчас расскажу, что знаю, - перебил своего венценосного брата бизнесмен. - Год назад мои меховщики попытались выйти со своей продукцией на Датский аукцион в Копенгагене, увы, цены там оказались намного ниже, чем на нашем внутреннем рынке. Но там им предложили выставлять шкурки соболя, спрос и цены на которые в Европе растут с каждым годом и как пример привели несколько московских фирм, давно и успешно торгующие этой продукцией. Наши заинтересовались и начали прокачивать эту тему. Первое, что их удивило, это то, что соболь на аукционах выставлялся наш, сибирский, специалистов не обманешь. Хотя поставлялся только московскими фирмами. Дальше – больше. Москвичи от контактов отказались наотрез. Доложили мне. Я дал задание своей службе безопасности найти всех, кто занимается массовой скупкой шкурок в городе и по периферии. Опять результата ноль: мол, куча фирмочек разных, в основном под москвичами. Охотники вообще отказались даже встречаться и разговаривать, такое впечатление, что все кого-то очень сильно боятся. Меня зацепило. Я дал задание – потрясти курьеров, но и они, как партизаны. А ты знаешь, у меня же работают профессионалы.
- Отморозки у тебя работают, - вставил слово внимательно слушающий его чиновник.
- Зато быстро и эффективно! – парировал рассказчик. И отхлебнув из фужера, продолжил:
- А в прошлом месяце, на меховой выставке в Москве, я встретился с господином Джордано, главным европейским меховщиком, и предложил ему свои услуги. На что он вежливо отказался и поделился, что уже давно и успешно работает с неким Антоном Николаевичем Корневым из Иркутска, назвав при этом несколько московский фирм, представляющих данного господина. Наши тут же начали его пробивать и вскоре выстроилась совершенно удивительная и гениальная схема. 
- Ну и дела! – выдохнул Григорий Иванович.
- Непонятно только, как они затамаживаются и растаможиваются? – Немного погодя, задумчиво добавил Сергей Иванович, в определенных кругах имеющий кличку «Бульдог».  
- Бардак полный! Под самым моим носом прямо из кармана тащат миллионы баксов, а я узнаю последним! – неподдельно возмутился градоначальник, давно и искренне считающий все вокруг себя своей собственностью. 
- Твой-то карман тут причём? – ухмыльнулся Бульдог.
- Мой, твой, какая разница? Я же тут не вечно сидеть буду! Надо что-то делать! – Уже совершенно распалился Григорий Иванович. 
- Да сделано уже все. Я дал задание Греку решить этот вопрос и отмести бизнес. – успокоил его брат.
- Нашел, кому поручать! – взвизгнул мэр. – Он же прострелянный на всю голову. Опять гору трупов навалит, и все без толку, как с площадкой в Студгородке. Он же маньяк, у него вообще мозгов нету.
- А кому я ещё поручу? Кто просто так отдаст такие деньги? У этого Антоши, небось, бригада почище Братской будет.
- Ох, подведешь ты нас когда-нибудь под монастырь!
- Не дрейфь братан, все будет ништяк! – просипел на блатной манер Бульдог, заканчивая разговор и вставая с мягкого уютного кресла. 

Глава 5. Антон...

Антон сидел в одиночестве на одном из своих лежбищ и думал, думал крепко. Было очевидно, что его империи, которую он шаг за шагом создавал почти десять лет, грозит смертельная опасность. В душе он всегда понимал, что когда-нибудь это должно было произойти, и был готов к отпору как морально, так и физически, но все равно сегодняшний звонок выбил его из колеи. Не сам разговор, разговор то был обычный, а то, кто ему позвонил. Антон ожидал наезда бандюков, ведь бесконтрольные миллионы – это нонсенс, ожидал проявление интереса криминальной милиции, отдела по борьбе с экономическими преступлениями, таможни или налоговой, он ожидал кого угодно, кроме того, кто ему позвонил. И для него он был во стократ опаснее, чем все выше перечисленные, потому что с теми можно было договориться или откупиться, а этого могло интересовать только одно – похороны его Антона бизнеса. И хорошо, если только бизнеса, потому как бодаться с таким монстром практически бессмысленно. Сотрут и фамилию не спросят.
        Когда много лет назад студент первого курса Иркутского Института Народного Хозяйства  Антон Корнев, будучи на зимних каникулах, с отцом геологом в Тофоларии, застрелил из мелкокалиберной винтовки, в простонародье называемой тозовка, своего первого соболя, он и предположить не мог, что выделанная шкурка этого зверька в недалеком будущем сделает его долларовым миллионером. Он ещё тогда удивился, когда в Алыгджере за бесценок выменял несколько шкурок и потом все это продал в Иркутске, то на ровном месте получилась очень приличная сумма, по студенческим меркам, естественно. Это стало его хобби, которое между тем приносило ощутимую выгоду. Год получения Антоном диплома о высшем образовании совпал с годом начала перестройки. Начинались лихие времена и кооперативное движение. Все стали чего-то изобретать, и Антон тоже зарегистрировал кооператив, дав ему пафосное название «Россия». Только он не стал ни шить, ни копать, ни торговать, он начал делать деньги из воздуха. Идея была проста, как трехколесный велосипед: кто забыл, напомню, что в советские времена, а те времена были очень даже советскими, предприятия не имели право снимать наличные деньги в банке, кроме как на зарплату, да копейки на хозрасходы и командировки, которые, кстати, строго учитывались и постоянно проверялись. Все остальные финансовые проблемы организации решали безналичными операциями строго по договорам. А кооператив мог снимать со счетов денег сколько угодно и когда угодно. В этом и заключалась вся фишка: к примеру, какая-нибудь организация строит что-нибудь хозспособом, то есть на свои деньги, и ей по договорам прямо с заводов идут вагонами шифер, гвозди и прочие материалы. Но все не угадаешь, то вагоны задержались, то поставщики подвели, то растащили больше, чем положено,  а следующая поставка по плану только через месяц. Время идет, стройка стоит, сроки срываются, квартальная премия под угрозой. А здесь Антон тут как тут: привет ребята, не грустите, заключайте договор со мной, потому как за наличку на тарной базе всего валом, только ценник у меня извините немного другой. А те и рады, деньги то не их, их только премия.
И потек безнал бурной рекой на расчетный счет кооператива «Россия» и за какие-то два года бывший студент стал уже практически уважаемым человеком. Дальше – больше, в начале девяностых он уже владел огромными оптовыми складами на продовольственной базе и чувствовал себя очень уверенно. Даже слишком. Первый звоночек тренькнул, когда Антон выиграл тендер на поставку по всей области новогодних подарков для детских домов и домов престарелых, а это огромные бюджетные деньги. Тогда к нему в офис зашли культурные вежливые ребята в галстуках и не стесняясь в выражениях дали понять, что не по Сеньки шапка. В тот раз он с горем пополам отбился. И начал делать глупости: нанял охрану, купил бронированную машину, стал важным и лез, лез, лез, туда, где хоть немного пахло деньгами, пока в одно теплое солнечное осеннее утро его неприступный мерседес расплавился от взрыва прилепленного ко дну куска С-4 в четырехсотграммовом тротиловом эквиваленте. В этот момент его в машине не было! К сожалению! Потому что, совершено случайно, там оказались его самые дорогие люди – жена и десятилетняя дочка, да ещё подруга жены. В тот момент мир для него рухнул. Все было как во сне: похороны, соболезнования друзей, поминки, ещё одни поминки, пока не приехал Леха – муж погибшей подруги жены. Антон встречался с ним несколько раз, но ни разу путем не общался: так, привет-пока. А Алексей оказался действующим офицером спецназа ГРУ и прибыл в данный момент, ни много – ни мало, из Пакистана, поэтому и опоздал на похороны. Он то и взбодрил Антона, после того как отдал дань памяти любимой. Антон выложил все, что знал. Они просидели почти сутки, на вторые к ним присоединился Валера – друг Алексея. Валера не был ни коммерсантом, ни военным, но он был авторитетным бандюком, который в свои двадцать восемь имел два свидания с хозяином общим весом в шесть лет и в криминальном мире города ориентировался, как рыба в воде. Эта встреча стала знаковой. Они нашли и убили всех: исполнителей, заказчиков, наводчиков, под раздачу попала даже преступная группировка, состоящая из военных ракетной части, которые приторговывали оружием и взрывчаткой. Не фиг продавать взрывчатку кому попало. А потом. А потом Антон продал все: бизнес, квартиры, машины, дачи. Продал практически за бесценок и уехал на край географии в забытую богом в Саянских горах тофоларскую деревушку под названием Нерха и занялся любимым делом – добычей соболя. За четыре года он облазил почти все доступные места в Центральном и Восточном Саянах, познакомился и подружился практически со всеми охотниками и браконьерами, промышляющими в тех местах. И не собирался возвращаться! Но, как известно, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах: вернуться ему пришлось – сильно заболел отец. Антон привез с собой довольно крупную, по его разумению сумму, но ему все равно не хватило, потому что за время его отсутствия цены улетели буквально на небеса. Когда ему объявили стоимость операции и длительного лечения за рубежом, он понял, что скоро останется совсем один на этой грешной земле. Позже, после похорон, на которых-то и были не больше десяти человек – в основном соседи, он дал себе слово, что решит денежную проблему раз и навсегда, не залезая при этом в большой бизнес, боже упаси. Решение пришло само собой – соболь, точнее выделанные шкурки этого хищного зверька. Он вернулся обратно в Тофоларию, где ориентировался как дома и встретился со своими друзьями – охотниками. Затем отправился в город Нижнеудинск, уютно расположившийся в предгорьях Саян, где тоже встретился с охотниками, но главное организовал оттуда транспортную схему в труднодоступные горные районы. Это было начало. С реализацией на местный рынок он не полез, чтобы не светиться, хотя для прикрытия организовал и оформил юридически, небольшое меховое ателье. Затем созвонился со своим старым другом-одноклассником, который ещё после школы уехал в Москву поступать в МАИ, где окончательно и обосновался. Антон предложил ему заняться сбытом. Процесс пошел, пошли деньги, сначала так себе, но потом все больше и больше. Антону приходилось сутками мотаться по периферии, расширяя точки закупа. А потом стрельнуло! Идея пришла, как обычно, случайно, в бане. Если быть точным, то в финской сауне. Его друг-партнер Андрей в очередной раз прилетел в Иркутск, и они после трудового дня восстанавливали здоровье в небольшом, но уютном заведении под названием: «Лазурная». Не спеша обсуждая текущее положение дел, Андрей удивил Антона тем, что их общий друг и товарищ детства теперь не просто Колька – Попугай, а Николай Борисович Ершов, полковник, большая и важная шишка на Калининградской таможне. Антон сначала забыл про это, но позже вдруг вспомнил, что когда искал клинику для отца, познакомился и виртуально подружился с одним итальянцем, проживающим в Дании, с которым до сих пор общался по Интернету. Джордано в одном из своих писем говорил, что их семья занимается организацией меховых аукционов. Не откладывая дело в долгий ящик, Антон в тот же вечер написал своему заморскому другу письмо с просьбой подробнее рассказать об этих аукционах, а главное о ценах на меха. Ответ его ошарашил: цены на шкурки соболя были заоблачные, а норка, наоборот стоила копейки и в его голове тут же созрела гениальная схема. Если отбросить все технические и юридические детали, которые, кстати, они готовили два года, то суть операции была следующая: некая московская фирма сделала заявку на участие в меховом аукционе в городе Копенгагене. Товар был доставлен на таможню и заявлен, как временно вывозимый на аукцион в пропорциях двадцать процентов соболя и восемьдесят норки, хотя фактически было наоборот. Помогли друзья и деньги. На аукционе соболь ушел со свистом по бешенным ценам, а на вырученные деньги была закуплена норка, которая и в везлась обратно, типа, как не реализованная, то есть освобожденная от налоговых обязательств. После реализации шкурок и изделий из норки в Москве итоговый выхлоп получился просто заоблачным, больше зеленого лимона чистой прибыли. Вот только объем, если бы не связи, их бы с таким количеством вообще не выпустили бы за границу. Зато процесс был обкатан. Антон понял, что надо создавать серьезную и грамотную структуру по закупу, а главное, чтобы она была невидимая и безопасная. Повторять ошибки он не хотел, уж больно дорогой ценой ему пришлось за них рассчитаться. Деньги решают многое, но не все, главное в любом бизнесе – это люди. Антон быстро сообразил, что надежных людей раз-два и обчелся, поэтому пошел другим путем. Все интересующие его зоны были разбиты на автономные сектора, в каждом из которых был создан отдельный участок по закупу. Выглядело это следующим образом: в непосредственной близости от места добычи соболя арендовалось помещение для приема шкурок, приемщики работали вахтовым методом, две через две недели. Но суть заключалась не в этом: они только принимали шкурки, которые затем у них забирал курьер, и вели, так сказать, первичную бухгалтерию. Ни те, ни другие даже не подозревали о существовании Антона. С охотниками он договаривался и рассчитывался лично. Затем курьер доставлял мех до транспортной компании и отправлял коробки в Москву почтово-багажным вагоном, по имеющимся у него адресам, которые периодически менялись – это уже были заморочки его столичного партнера. Во главе каждого сектора стояли звеньевые, которые контролировали весь процесс и знали только про свой участок, не ведая о существовании других. На каждый сектор было оформлено ЧП на мертвую душу с доверенностью на звеньевого. Оплата услуг работников осуществлялась перечислением на расчетный счет ЧП с многочисленных Московских финансовых помоек. Звеньевые искренне думали, что работают на какого-нибудь московского дядю. Антон контролировал весь этот колхоз при помощи боевиков Дена, старого студенческого друга по секции бока на стадионе Динамо. Все это было организовано под видом банальной бандитской крыши. Павел, тоже друг и товарищ из прошлого, представлял официальную сторону всей этой пирамиды, внимательно следя за уплатой налогов, взаимоотношениями с правоохранительными и другими органами, а так же являлся глазами и ушами Антона. Денису и Павлу Антон доверял безоговорочно, хотя и они не представляли истинного масштаба его бизнеса, даже не подозревая, куда, в конечном счете, попадает товар. Его московского партнера они тоже не знали, не говоря уже о зарубежных. Общую мозаику мог сложить только он сам. И вдруг этот звонок. Здесь было над чем задуматься, ведь о том, что он серьезно занимается пушным бизнесом в России знало всего три человека: двое в Иркутске и один в Москве. Данию он в расчет не брал. А зря.

Глава 6. Не до баб сейчас...

Каких только бань из любви к водным процедурам не придумало человечество за годы своего существования? Первые бани появились еще в каменном веке и как считали древнегреческие философы, что появились они одновременно у разных народов. Скифы, например, устраивали их в шалашах, а пар получали с помощью конопляных семян, брошенных на раскаленные камни. Известны были банные традиции в Вавилоне, Египте, Сирии, не отставали от них и индейцы Северной, а особенно Южной Америк. Многие знают, что традиционная мексиканская баня называется: «Темаскаль», но мало кто догадывается, что это название пришло из очень давних времен и на языке науатль означало “дом горячих камней”. Темаскаль, как домашнюю баню, использовали ацтеки, сапотеки, миштеки, майя вплоть до начала конкисты. Особенностью этой бани было то, что там было принято совместное купание мужчин и женщин одновременно. Милое дело. Восток тоже пестрил разнообразием и выдумкой, с которой люди подошли к процессу омоложения и снятия усталости с помощью горячей воды и пара. Например, японская баня – Офуро, это целый ритуал, состоящий из ряда процедур, включающих в себя купание в нескольких бочках с разной температурой воды и разнообразными настоями. Все это сопровождалось погружением в горячие опилки для очищения организма и завершалось массажем на разогретых камнях. В старушке Европе же, доминировали Римские античные бани, которые появились по образцу греческих, и назывались «Термы». Термы состояли из нескольких помещений с разной температурой: аподитериума (комната для раздевания), тепидариума (теплой комнаты), калидариума (жаркой комнаты), лакониума, где температура поднималась до 85 °С, фригидариума (холодной комнаты) с бассейнами для купания и лавариума, где обливались водой и натирались ароматическими маслами. При переходе из одного помещения в другое, происходило обильное потоотделение. Так же, при термах находились массажные комнаты, площадки для физических упражнений, помещения для собраний и отдыха и даже библиотеки. После падения Римской империи  термы уступили место турецким, или мусульманским баням под названием: «Хаммам», которые были устроены по подобию римских терм, в них также сохранился принцип перехода из одной комнаты в другую с последовательной сменой температурного режима. В северных районах издревле широкой популярностью пользовались финская сауна и русская баня, отличие между которыми главным образом состояло в разнице температуры и влажности воздуха в парилке, а так же в способе нагрева камней. Если русские бани всегда строились как отдельные бревенчатые сооружения, желательно недалеко от какого-нибудь водоема, речки или хотя бы ручейка, то финские сауны были менее прихотливы и без проблем   втискивались в любое сооружение, что дало им огромное преимущество с развитием цивилизации. Все это разнообразие взаимоотношений человека с водой и температурой бережно культивировалось, преумножалось, сохранялось и, практически, по своей сути, без измерений, дошло до наших дней, и теперь в полном объеме было представлено в любом мало-мальски приличном городе. 
     Пацаны сидели в сауне. Программа отдыха была простая и много раз опробованная: парилка, пиво, бассейн, водка, девки … Веселье было в самом разгаре. Все расползлись парами по разным углам, лишь двое мужчин сидели за деревянным обеденным столом, из под которого торчали ещё чьи то грязные пятки. 
- Ты чего себе никого не оставил? – спросил Павла Денис по кличке “Пуля”. Кличку ему дали за его способность одновременно делать несколько дел, и делать их очень быстро. Вот и сейчас, разговаривая с Павлом, он правой рукой пихал себе в рот большой кусок курицы, а левой регулировал темп и амплитуду движения девичьей головы, удобно расположившейся у него между ног. В фирме он отвечал за безопасность курьеров и за силовые акции. Это именно он имел под ружьем и контролировал несколько десятков отморозков, которые и осуществляли все необходимые для стабильной работы фирмы, акции. На нем так же были оружейные склады и обеспечение временным транспортом. В основном угнанным.
- Не до баб сейчас, у Антохи головняки какие то, надо быть на стреме, да и мне заданий насовал, выпить некогда, - поморщился Павел.
- Да уж, за последний месяц трех курьеров замочили, козлы. И все шито-крыто, типа случайность. Не верю я в эти случайности. Ладно, у Сереги – авария, бывает, но Славика то нашли на куски порезанным, а «пехотинец» вообще с концами пропал, ни слуху ни духу. Чего Антон тянет? Давно бы весь город перевернули, а то скоро придется самому по аулам гонять. А куда Антоха сваливает периодически?
- Ты лучше о курьерах думай! – жестко отрезал Павел на правах старшего, - И завязывай бухать, не время. Вскоре запиликала сотовая трубка, старательно выводя мелодию, поставленную на шефа.
- Накаркали, блин, - чертыхнулся Павел, поднося телефон к уху, - Я слушаю.
Разговор был односторонним, по мере которого он все больше мрачнел, и лишь в конце ответил:
- Понял, будем.
- Ну чего там? – не выдержал паузы Пуля, наконец-то отстраняя девку.
- Все, закругляемся, собирай народ, я полетел. Встречаемся через два часа на дальнем складе.
- Во блин, что случилось? – искренне расстроился Денис. У него на сегодня были наполеоновские планы.
- Не знаю, давай, шевелись. И последнее, - Павел сделал ещё одну паузу, - Антон попросил, чтобы ты нашел Леху с Валерой. Они должны быть тоже.
- Леху с Валерой? – озадаченно переспросил Глеб и мгновенно мобилизировался. Эту парочку они привлекали очень редко и только пикантных ситуациях:
- Баста карапузики, кончилися танцы! – рявкнул он на все помещение, - Все на выход!

   Через два часа, все собрались на загородной базе отдыха, принадлежащей когда-то одному из вузов города. Антон её выкупил очень давно, еще до всех катаклизмов и оформил в свое время на своего двоюродного дядьку, потому-то она и осталась не тронутой во время военных действий. База находилась в тупиковой деревне по одному из трактов, выходящих из областного центра. Местоположение ее было уникально - всего пятнадцать километров до города, дорога просматривалась, как в тире, имелся собственный шикарный причал на выходящем в море заливе, и куча капитальных строений. Все собрались в бывшей столовке, где Антон ввел в курс дела собравшихся вокруг людей. Компания образовалась серьезная и неоднократно проверенная. Напротив, на диване сверкая золотыми фиксами, развалился Валера, рядом с ним сидел, по-военному подтянутый ГРУшник Лёха, слева и справа от Антона расположились Денис и Павел. Остальные расселись полукругом на многочисленных стульях. Рассказав обо всех непонятных и тревожных событиях последнего времени Антон выдал главное:
- Сегодня вечером мне позвонил директор ЗАО «Меха Востока» Яновский Сергей Иванович и набил на завтра на одиннадцать утра стрелу в кафе «Электричка» напротив Политеха на Лермонтова.
- Это Бульдог, что ли? – Хором спросили Денис и Валера, причем Валера показал пальцем на потолок, как бы указывая на статус звонившего.
- А кто это? – спросил Лёха.
- А это главный отморозок города, братец нашего мэра, - пояснил Павел.
- А чего ему от тебя надо? Как он вообще о тебе узнал? – продолжал допрос Лёха.
- Не знаю, но надеюсь выяснить при встрече, - ответил Антон.
- Какая нафиг встреча! – вклинился Валера. – Да он в жизни по таким забегаловкам не ходил, он же небожитель, мать его! Да он вообще не знает о существовании какой-то там «Электрички», это развод.
- Верно, если люди хотят обсудить что-то серьезное, они встречаются в офисе и культурно разговаривают, а не шляются по общепитам средней руки, тем более люди такого уровня! – поддержал товарища Алексей.
- К тому же «Электричка» работает с двенадцати. Точно развод!
- А что вообще о нем известно? – прервал затянувшуюся паузу Алексей.
- Да много чего, - ответил Валера. – А главное известно то, что держаться от него лучше подальше, потому что многие свои вопросы он решает с помощью бригады Грека.
- Это отставные менты, что ли? – уточнил Алексей.
- И отставные и не отставные, главное, что менты. К тому же отмороженные наглухо, - пояснил Денис – Пуля.
- А это точно он звонил? – не унимался Алексей. 
- Точно! Я его голос узнал. Он же телезвезда – каждый день на местном экране.
– И что он сказал?

Глава 7. Проблемы…

Большой, светлый зал Татьяны Михайловны Смирновой напоминал небольшой склад трикотажного магазина во время переучёта или ревизии. Тут и там, рассортированные по виду и предназначению кучки, заполнили практически все помещение. Посередине всего этого богатства, прямо на полу, восседала хозяйка медной горы – её величество Царица. Раздраженным движением смахнув капельку пота, нагло заползшую прямо на веко, женщина окинула оценивающим взором поле боя.

- Сколько тряпья то ненужного? Сжечь все, к едрене фене, одна пыль, а толку нету.

В это время в комнату забежала, вернувшаяся с купания Анютка:

- Баб, ты чего? Порядок решила навести?

- Ага, все тряпки кончились, пол мыть нечем. Вот выбираю.

- Зачем пол? Смотри, какое платье, - внучка сунула руку в первую же попавшуюся кучу, - Если обрезать низ, чудо блузка получится. Как раз пуговки до куда надо.

- А ведь верно, - почесала голову женщина. – Ну-ка глянь своим молодым взором. Вон видишь, фотокарточки на столе, надо сделать как там.

Внучка юркой белочкой метнулась к столу и уже через мгновение копошилась в одежде.

- Вот, вот, вот и вот. Сейчас ещё погляжу.

- И то правда, - с изумлением согласилась Царица, - Куда ж глаза мои смотрели? Пойду ка я в кладовку, поищу швейную машинку. Ведь раньше, какие наряды могла пошить? Любо дорого посмотреть было!

К вечеру зал превратился в небольшую швейную мастерскую со столом для выкроек, кусочками мела, подушечками для игл, линейками, лекалами и прочей необходимой и полезной для шитья мелочевкой. Любопытная Анютка сновала по комнате, то и дело расспрашивая и уточняя все действия женщины. Её молодой и острый ум и до этого частенько поражал Царицу, но сегодня к советам внучки, она прислушивалась со всем вниманием. Девчушка поражала неординарностью мысли и способностью решать, казалось бы, не решаемые задачи. Когда заклинил механизм машинки, женщина плюнула и ушла спать, а проснувшись утром, увидела идеалистическую картину: около стоящей на полу машинки клубочком свернулась спящая без задних ног девочка. Вокруг были аккуратно разложены откуда-то взявшиеся разнообразные инструменты и масляные пипетки. К стенке, на швейную иглу был приколот, явно вырванный, откуда то, технический чертёж. Она аккуратно подняла и поставила на стол швейный станок и потихонечку попробовала его в деле. Машинка работало безупречно. Чтобы не разбудить внучку, она на цыпочках вышла из зала, и пошла готовить завтрак. Глянув, что закончилась сода, она собрала пару десятков яиц и пошла в поселковый магазин, обменять их на нужный продукт. Договоренность на такой бартер у нее имелась постоянная. Выйдя за ограду, она столкнулась взглядами с соседом напротив - Ванькой, по прозвищу – Смотрящий. Его лохматая башка, как обычно, торчала над прогнившими досками забора. Это прозвище он получил не за криминальные заслуги, а за то, что каждое, без исключение, утро, вместо умывания и завтрака он выходил во двор, запрыгивал на скамейку, стоящую внутри ограды возле забора и без перерыва мониторил улицу, с целью поиска собутыльника на предстоящие сутки. А ведь когда то был лучший тракторист округа. Имел награды. Его вечно торчащая рыжая башка, была так же естественна для местного люда, как покосившаяся водонапорная башня на краю деревни. А ещё он служил оперативным справочным бюро, типа: “Васька тута не пробегал?”, “А хто енто к Сидоровым прошмыгнул?” или “Люська Мухина ковер что-ли прикупила? И откудова деньги у паскуды?”. Короче – Смотрящий.

Царица слегка притормозила и поинтересовалась:

- Здравствуй, Иван Филимонович, ты же вчера на посту был?

Ванька сразу приосанился, потому что по отчеству его называли крайне редко, обычно Ванька да Ванька, и степенно ответил:

- Обижаешь, Татьяна Михайловна, - не остался он в долгу, - Как штык, аккурат до трёх дня простоял. А потом Федька комбайнер…

Продолжить занимательную историю ему не дали, перебив следующим вопросом:

- А ты случайно не видел, кто до обеда около нашей ограды крутился?

- Ну как это не видел? Видел конечно. С утра Лёха - жлобяра к тебе заходил. А потом Кротёныш мелкий слонялся туда, сюда.

- Что ещё за Кротёныш?

- Ну сынок Вовки Кротова. Упыря.

- А Кротовский сынок что ли? Н, спасибо Иван Филимонович, уважил. Как пенсию дадут, не забуду. А ты поглядывай тут, мало ли чего?

Получив официальную, работу, да ещё за премию, Смотрящий вытянулся в струнку, и рявкнул:

- Будет сделано! Ты только это… Не забудь там.

- Не забуду, - ухмыльнулась Царица и вернулась в ограду.

Женщина прошла к чурке, стоящей у забора и подняла лежащую на ней тряпку. Под ней оказался небольшой букетик полевых цветов и дохлая крыса – вчерашние подарки, которые перелетели через их забор. Видимо Кротовский сынок букетиком пытался уделить внимание её внучке, но, не дождавшись взаимности, показал своё истинное, крысиное, нутро. Женщина завернула все это добро обратно в тряпочку, и прихватив с собой, вернулась на улицу. Домина Кротовых стоял довольно далеко, но такое безобразие спускать было нельзя. Переговорив по дороге на всякие важные темы, как минимум с десятком односельчан, она подошла к высоким, ярко окрашенным воротам и постучала висящим железным кольцом о прибитую жестянку. Громко залаяли собаки, послышалась какая-то возня и шаги в сторону калитки. Дверь открыла какая-то незнакомая тётка, скорее всего работница.

- Где хозяева? – с напором спросила Царица, отодвигая женщину и проходя во двор.

- Да вон оне, на веранде обедают, - зачастила та, семеня следом.

Царица, не обращая на неё никакого внимания, уверенно прошла по закрытой струганными досками ограде и зашла на веранду. На неё удивленно уставились три пары глаз.

- Тебе чего? – первый отмер хозяин.

- Здороваться тебя в детстве не научили? – задала риторический вопрос незванная гостья.

Потом повернулась к сидящей за столом женщине и сказала:

- Привет Маргарита, вот тебе цветочков принесла, твои то бугаи, наверно не удосужаться внимание уделить? - сказала она, протягивая хозяйке помятый полевой букетик.

Глава 8. «Электричка…»

Павел подвез Валеру с Алексеем к «Электричке» и договорившись, что если вдруг… они не будут справляться с женским беспределом, то обязательно позвонят ему. Те, само собой, клятвенно пообещали, что-если-что-так-сразу-ага, с удовольствием погрузились в привычную среду. Данное заведение, распологавшееся напротив самого большого вуза города и репутацию имело соответствующую. Попасть сюда было не так-то просто. Даже летом. Но для этой парочки проблем не было. Кафе занимало весь первый этаж бывшего техникума и имело такое название не просто так, а потому, что растянулось, как вагончики электрички, на всю длину здания. Парни зашли в фойе, уделили внимание гардеробщику, летом исполняющему роль распределителя мест, и шагнули в колыхающуюся под музыку, в густом сигаретном дыму, клоаку. С трудом найдя свои два места за шестиместным столом, заставленным водкой и закуской свалившей куда-то компании, они сделали заказ и с удовольствием опрокинули по рюмке. Вскоре за стол вернулись местные завсегдатаи, два парня и две девчонки. Быстренько выпив с временными однокашниками за знакомство, парни выкинули на пальцах комбинации и распределили роли. Валерка столбит на продолжение вечера девчонок, а Леха суетится по делам фирмы. Оба дела были одинаково важны. В это время на невысокой сцене, которая располагалась где-то в середине загулявшего аппендикса, нарисовался татуированный типчик, и отобрав микрофон у местной поп дивы задорно гаркнул на всё заведение:
- Кто первый покажет сиську, тому шампанское от третьего стола! Внатуре..
В зале мгновенно поднялся шум, гам и хохот. Леха наклонился к товарищу и перекрикивая гомон сказал:
- Я в подсобку, пробью на счет завтра кого-нибудь из официанточек. А ты смотри, не зевай, и чтобы не меньше третьего размера…, - он тут же растворился, в вывалившей поближе к сцене, гудящей толпе.
Внутри, заведение было разделено пополам на всю его длинну – одна половина была занята непосредственно столиками и сценой, разделявшей зал примерно на две равные части, с местом под танцы, а другая была отдана для хозяйственных нужд: кухня, склады, туалеты, комнаты отдыха и прочие полезные помещения.
Леха прошмыгнул в подсобное помещение и столкнулся нос к носу с хорошенькой официанткой, бугущей с подносом в сторону зала. Парень слегка притормозил девушку и положил на поднос довольно тяжелую купюру.
- Хочешь ещё столько же? – он приветливо улыбнулся.
- На работе нельзя, - она с сожалением покачала головой.
- Хм. Если нельзя, но очень хочется, то можно! - улыбнулся он ещё шире, - Давай, хоть договоримся.
- Подожди меня вот там, - она ткула пальцем в какой-то закуток, - Я через пять минут вернусь.
Леха нырнул в указанное помещение и стал ждать.
В зале, тем временем, гулянка уверенно набирала обороты. Валерка, чувствующий себя в таких местах, как у себя дома, уже прибалтывал двух прилично поддатых девчонок на продолжение вечера в другом, более теплом и комфортном месте. Те хихикали, вяло отнекивались, но особо не возражали, как и не сопротивлялись закрепить внезапно возникшую дружбу бокальчиком красного вина. Процесс съема шел по накатанным годами рельсам и не доставлял никаких хлопот, ну кроме финансовых затрат, естественно.
К Лёхе, тем временем, присоединилась работница заведения и попросив сигаретку, вопросительно уставилась на парня.
- Меня Лёха зовут. А тебя? – спросил он, давая девушке прикурить.
- Света, - на всякий случай, стрельнув глазками, ответила официантка.
- Ты после такого шума вообще чего-нибудь слышишь? Тут можно реальную контузию получить, - хмыкнул парень, вспоминая свой боевой опыт.
- Да я привыкла уже, - махнула рукой девушка, - Ты там что-то про денежку говорил?
- Говорил, - улыбнувшись, согласился он, - Ты завтра работаешь?
- Ага, работаю. Прийти хочешь?
- Хочу.
- Только мы завтра ближе к вечеру открываемся, к начальству, с утра, какие-то важные гости должны прийти.
- Важные? В эту убогость?
- Ну почему в убогость? – внезапно обиделась девушка, - У нас ВИП зал есть. В самом конце здания.
- Слушай, покажи, вдруг и мне пригодится. Я тоже важный, - не переставая улыбаться, Лёха протянул ей ещё одну купюру.
- Ладно, жди, сейчас отпрошусь на десять минут и покажу. Сегодня он пустой, там целый день какие-то люди токались. Ремонтировали видно что-то, - и она тут же испарилась, выхватив деньги.
Через пять минут они уже заходили в заветное помещение, предаарительно закрывшись изнутри.
- Тут видишь, вход прямо с улицы, не надо идти через зал. Еду приносят через дверь, откуда зашли мы с тобой. А это дверь в общий зал, но она заколочена. Хотя нет, смотри, вчера, видимо, разблокировали, замки новые поставили.
- А это куда дверца? – Леха укалаз на неприметный проход, прикрытый шкафами для одежды.
- Это старый вход в подвал. Но он тоже не рабочий.
- Ясно, - протянул Леха, поворачиваясь к девушке и улыбаясь во весь рот, - Может не будем терять время?
- Нет. Я уже влипла раз…, - внезапно заортачилась Светлана, торопясь к выходу, - Позвони мне послезавтра и договоримся, у меня как раз выходной будет.
- Заметано, - легко согласился парень, выходя из зала. Все, что надо он узнал.
Вернувшись обратно, Леха застал своего товарища, одиноко сидящим за их столом.
- Что, порожняк?
- Пробил двух, вон колбасятся, - Валера ткнул пальцем в дрыгающуюся под музыку толпу, - А ты как, выяснил что-нибудь?
- Да, наливай по рюмке, и пойдём, я тебе кое-что покажу.
Выпив, парни двинулись в нужный конец зала. Лавируя между хаотичным движением пьяных тел они подошли к неприметной двери, находящеся в конце заведения. Леха спросил:
- Открыть сможешь?
- Плюнуть раз.
Дождавшись, пока близь сидящий народ отвалит плясать очередной танец, Валерка за две минуты вскрыл замок и они очутились внутри. В помещении размерами, примерно шесть на одиннадцать, стоял бильярдный стол, несколько диванов и столовая группа на десять человек. Леха объснил Валерке примерную дислокацию и они подошли к двери, ведущей в подвал. Она оказалась не заперта и со смазанными петлями, так как даже не скрипнула, когда они её отворили. Найдя выключатель, они спустились вниз в довольно чистое и сухое помещение. Через некоторое время Валерка вскрикнул:
- Бля, смотри, иди сюда! Уроды!
В ящике красного пожарного щита, завернутая в зеленую брезентуху лежала приличная куча оружия. Что примечательно, каждый ствол был снабжен прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, в простонародье именуемом глушителем
- Суки, положить всех решили!
- Не отвлекайся, работаем дальше, - прервал возмущённый монолог друга Алексей.
Открыв в подвале ещё одну дверь, они прошли по узкому, свободному коридору и вышли на поверхность в другом конце здания. Выход, правда, тоже был прикрыт дверью, но замка на ней не было. Парни вернулись в ВИП зал и присели на пару свободных стульев.
- Отменяем завтра встречу?
- Ни в коем случае, эту отменим, организуют другую, - не согласился Леха, - Надо приготовиться и всех их тут положить.
- Тоже верно, - не стал спорить его отмороженный друг, - Оружие заберём?
- Нельзя, вдруг они проверят с утра. Давай, сейчас валим к нашим, обрисовываем расклад, а я потом вернусь и спилю бойки.
- Хорошо, погнали. Слышь, Леха, может я зацеплю с собой девчонку? Трахну быстренько, по походному. Уж сильно она мне понравилась.
- Обойдешься, если дрочить, то всем вместе. Трахнет он. Все, валим, времени в обрез. Через час вся банда собралась в полном составе на турбазе. На старом теннисном столе кусочком мела был нарисован подробный план верхнего зала и подвала. Решено было дать бой и теперь обсуждались детали.
- Антоха, может ты не поедешь? Бульдога по любому не будет, если там мочилово намечается. А оно намечается. Нафига ещё столько тихих волын прятать? Вряд ли там постоянный склад оружия. Переоденем под тебя кого-нибуд, и всех делов, - как ответственный за жизнь и здоровье шефа, переживал Денис-Пуля.
- Во-первых, не успеем. Через несколько часов уже выдвигаться надо. А во-вторых: первый раз, что-ли? Я броник одену под мастерку.
- А если в башку прилетит?
Антон вдруг подумал, что если с ним что-нибудь случится, он не успеет выяснить про недавный эпизод с призраком из прошлого, но потом упрямо мотнул головой:
- Не прилетит. У меня куча дел недоделанных.
- Ну тогда ладно, ты меня успокоил, - поюродствовал Пуля.
- Итак, давайте резюмируем, - гаркнул Лёха, - Уже скоро светает, а мне ещё бойки на стволах спиливать.
Все сгрудились вокруг импровизированной карты предполагаемых боевых действий. Лёха, движением фокусника, вытянул из рукова ветровки потертый, видавший виды, метательный нож и действуя им, как указкой, начал финальный инструктаж.
- Действуем, как и договаривались тремя группами. Пуля с двумя своими парнями идёт с Антоном и страхует его в зале. Попробуйте пронести оружие, хотя я думаю, вам не дадут. Если начнут быковать и не пускать никого, кроме шефа, разворачиваетесь и валите обратно. В этом случае все отменяем. Но я думаю такого не будет. Кого им бояться? Витя, ты с пацанами контролируешь выход из подвала на улицу и сообщаешь о количестве вошедших. Всех впускать, никого не выпускать. Валишь всех, если вдруг такие образуются.
Леха окинул внимательным взглядом сосредоточенные лица парней и продолжил:
- Паха, вы на трех машинах встаньте так, чтобы видеть основной выход. Держите связь. Эвакуация тоже на вас. Антоха уезжает с вами. Туда он поедет вместе с Пулей на левой тачке, там её и бросите. А теперь самый тяжелый участок. Общий зал. Туда мы попасть не сможем, а людей они там спрячут полюбому. Хотя те вряд ли будут с оружием, потому что доступа к подвалу у них не будет, сейчас не десять лет назад, с волынами по городу не побегаешь, сразу примут. Кстати, оружейную тачку прикатите заранее.
- А зачем им люди в общем зале? – спросил кто-то из пацанов.
- Для подстраховки. Вдруг что-то пойдет не так, и терпилы, то есть мы, сваливая, ломанемся туда. Если возможность будет, я дверь заблокирую, но это не факт. Валера, этот участок на тебе. По сигналу ломитесь в центральный вход кафе, типа хотите похмелиться. Если не откроют, вышибаете двери. Мусоров они не вызовут. Ну и громите там внутри все. Главное на пулю не нарвитесь. Основная задача – отвлечь людей Грека от ВИП зала. Всё всем понятно?
- А почему не оставить заранее засаду в подвале?
- Потому что, я думаю, они с утра пораньше проверят все помещения. Я спрячусь, меня не найдут, и буду ждать вас там.
- Леха, ихние бойцы через подвал к ВИПу пойдут? Тебя всяко спалят.
- За меня не переживай, я справлюсь. Всё, разбегаемся, - Леха выскочил на улицу и тут же исчез в поднимающемся утреннем тумане.
На востоке потихоньку начинало светлеть небо. Народ привычно разбрелся по помещению и занялся подготовкой оружия и проверкой боеприпасов.

Глава 9. События в Студгородке...

В одной из элитных новостроек студгородка, возведенных совсем недавно, рядом с Политехническим Институтом по улице Лермонтова, одну из жильцов, а точнее Надежду Петровну Еремееву, просто разрывало на мелкие кусочки. В данный момент она была готова не только кого-нибудь убить, но ещё сварить и съесть. Без соли. Вчера закончился, длившийся почти два года неправедный суд над её кровиночкой, над её ни в чём не виноватым и оговорённым Стасиком. Тем более, что в самой последнем слове он сказал всем, что больше так не будет? Что им ещё надо? Изверги. Два года мучений из-за какой-то ерунды, и всё без толку. Как же она ненавидела всех этих охотниц за её бесценным сокровищем, за её любимым сыночком, умницей, красавцем и просто лапочкой. Сначала одна тварь соблазнила и родила от его благородных кровей очередного нищеброда, ну это хоть потом пригодилось. Затем другая, безродная блядь, обвинила мальчика в изнасиловании. Шлюхи, колхозницы, деревня с дымом! Так и норовят прорваться со своими немытыми свинячьими рыльцами в приличный калашный ряд. Шиш им!

Она почему-то совсем забыла, что сама четверть века назад приехала в областной центр из такой глухомани, что и название-то теперь стерлось из памяти. Забыла, как мыла подъезды, потом полы в офисах и кабинетах, как не особо отказывалась от знаков внимания. И продолжалось это довольно долго, пока удачно пришедшие месячные не позволили ей обычный, случайный перепих обыграть, как потерю девственности. Ей повезло. В то время молодому, начинающему аспиранту Еремееву, были крайне не желательны подобные эксцессы. Теперь она не просто Надька-поломойка, а всеми уважаемая светская дама Надежда Петровна Еремеева, супруга проректора одного из лучших вузов. Правда вырывается иногда в разговоре, что-то типа: “Познакомилася я тута давече…”. Но это редко. По пьяни… А на счет пьянки у неё жесткое табу, потому что она такой дурой становится, что хоть всех святых выноси…

Женщина подула на только что накрашенные ногти, помахала в воздухе кистями и позвонила этому безпонтовому пройдохе - адвокату. Столько денег отвалила паразиту. И не только денег. Тьфу ты, вспоминать противно. Вчера она даже не смогла себя заставить ему позвонить, боясь, что убьет подлеца на расстоянии, одним только своим голосом. А сегодня ничего, отошла. Даже соскучилась.

- Ну и что будем делать? – задала она риторический вопрос, - Может мне тебя в изнасиловании обвинить? К тому же я не очень-то и совру. Не хочешь вернуть часть денег?

- Ты про последний минет что ли? Так мне не понравилось, - спокойно ответил адвокат.

- Скотина, - нисколько не обиделась женщина, - Я между прочим, старалась.

- Завтра буду разговаривать, чтобы его при первой возможности, перевели на больничку. Там переселим его в отдельный бокс. Будешь навещать. Заодно, может и с иглы слезет.

- А что мне теперь с этим маленьким выродком делать? Сколько мне его ещё кормить, да няньке платить? Может в детдом сдать? Он же больше не понадобится?

- У тебя вообще есть что-нибудь святое?

- Есть. Я и мой Стасик!

- А Иван, твой внук.

- Не напоминай мне об этом, - взвизгнула женщина, - К тому же он на него не похож, да и на суде особо не помог.

- Помог он как раз очень сильно, без него, твоему наркоше семерик бы влепили, а так тремя годами отделался.

- И сколько мне его ещё терпеть?

- Ребенок нужен, это без вариантов. Я уже думаю, как разыграть эту карту.

- Думай-думай. Может, мы с тобой в карты поиграем, на раздевание? Мне надо срочно стресс снять.

- С мужем снимай, мне пока некогда.

- Снимешь с ним! Только язву заработаешь.

- Все, мне пора, позвоню завтра.

Женщина положила трубку и прошла на кухню. На середине стола лежала утренняя газета, которую с раннего променада принес супруг. На первой полосе бросался в глаза большущий заголовок: “Справедливость восторжествовала!”. Она пробежалась взглядом по первым строчкам статьи, потом скомкала податливые листы и выбросила в мусорное ведро. Перед ее глазами продолжали мелькать только что прочитанные фразы: “Наконец то завершился суд над тремя подонками, которые находясь под действием наркотиков, затащили в подвал и изнасиловали несовершеннолетнюю жительницу…”

- Чтоб вам всем… Бедный мой Стасик, - запричитала она и включила мексиканский сериал.

В это время в комнату ворвались звуки многочисленных сирен, заполнивших всю улицу. Она подскочила к окну и глянула вниз. На другой стороне дороги, из окон студенческого кафе “Электричка”, мимо которого она опасалась проходить даже днем, валил густой, чёрный дым. Вокруг, размахивая руками, бегала целая куча народа, подъезжали несколько патрульных машин, две пожарки и скорая.

- Ух ты, - подивилась женщина. И забыв про сериал, стала спешно собираться на улицу.

Настенные часы показывали время одиннадцать часов двадцать пять минут.

Ровно за полчаса до этого, когда ещё ничего не предвещало ни каких катаклизмов, к заднему крыльцу кафе, где находился ВИП зал подъехала неприметная серая иномарка, Мазда Персона. Из неё спокойно вылезли четыре человека и постучались в черную, металлическую дверь. Трое были одеты в шорты и майки борцовки, показывая, что спрятать под одеждой ничего нельзя и только на одном из них, был одет классический костюм двойка. Дверь им, почти сразу же открыли, и люди скрылись внутри.

- Всем доброго дня, я Антон, меня хотел видеть Бульдог. Где он? – Антон специально назвал Яновского младшего на блатной манер, чтобы вызвать ответную реакцию.

На него уставились три пары глаз. Парни были одеты тоже в легкую, просматриваемую одежду, чтобы предупредить лишние вопросы.

- Сергей Иванович будет с минуты на минуту. Вы же чуть раньше приехали, - ухмыльнувшись, тихо проговорил один из встречающих, в котором Денис узнал правую руку Грека, Витю Фролова, по прозвищу Винторез.

Он, как бы невзначай оттеснил Антона за себя и протянул тому руку:

- Здарова Винторез, а где Грек прячется? Под стол что ли залез?