Си

ГЛАВА 0 (ПРОЛОГ): ВХОД

Длинная пустая улица. Прохладный ветер нежно трепал её рыжие волосы. Те самые, из-за которых бабушка называла её "между мирами рождённой". Легкий стук каблуков отражался эхом среди домов.

Время 11 утра. Где все? — мысленно отметила девушка. — Никогда в жизни не видела подобного в Москве.

Подходя к очередному углу дома, она машинально глянула направо, в сторону небольшого дворика. Пустая детская площадка словно застыла во времени. Качели раскачивались без ветра. Или с ветром? Сложно понять — время здесь текло неравномерно. Потускневшая карусель, ржавая горка. Ни души.

Наверняка здесь должно быть полно мам с колясками. Где все?

Сделав глубокий вдох и обратив свой взгляд на высокое стеклянное здание в нескольких кварталах впереди, она ещё более уверенным шагом устремилась к цели.

Яркие солнечные блики играли отражениями в громадных синих окнах, которые под разными углами красовались на стене. На первый взгляд казалось, будто окна расположены абсолютно асимметрично — какие-то из них казались треугольными, другие больше напоминали ромб. Но стоило окинуть взглядом всё здание целиком, на стене тут же формировался невероятный образ. Это был огромный синий дракон, собранный из сотен стеклянных форм.

Ступени — мрамор или бетон? В разном свете казались разными. И какими-то идеально чистыми. Странно для места, которое все избегают.

Вдруг раздался приглушенный звонок. Быстро найдя телефон, она застыла на ступенях. Руки задрожали, когда она увидела имя на экране.

"Борис".

Весь воздух словно выкачали из лёгких. Этого не может быть. Ты.. Здесь, сейчас, у самых дверей...

Дрожащим пальцем она приняла вызов. Поднесла телефон к уху, но не могла произнести ни слова. Горло сжалось.

"Си..." — голос сквозь треск и помехи.

Это точно он. Только он называл её так. Но голос... голос звучал очень странно, далеко.

Она смотрела прямо перед собой, на стеклянные двери, отражавшие её силуэт, искажая и преломляя в причудливых узорах, не в силах моргнуть. И слёзы потекли по щекам тонкими струйками. Она не пыталась их вытереть.

"...застрял..." — треск усилился — "...здание... ключ, но опасно..."

Она прижала телефон крепче к уху, другой рукой зажав рот, чтобы не всхлипнуть. Живой. Говорит с ней.

"...найди тех, кто знает..." — почти ничего не разобрать — "...не входи не..."

Связь оборвалась.

Телефон в её руке показывал "нет сети".

Катя стояла, глядя на чёрный экран. Слёзы всё ещё текли, рой мыслей взрывал голову изнутри. Но она наконец смогла почувствовать хоть капельку спокойствия. Он жив.

Уже десять лет она шла к этому моменту. Нельзя останавливаться. Не сейчас.

Вытерла лицо тыльной стороной ладони. Сделала глубокий вдох и двинулась вперёд. Воздух стал плотным, вязким — каждый шаг давался с усилием, словно она шла по дну бассейна. Но ноги упрямо несли её к стеклянным дверям.

Когда Катя поднялась по ступеням, стеклянные двери беззвучно раскрылись.

Она шагнула внутрь.

Фойе встретило её прохладой и тишиной. Эхо шагов по полированному камню создавало странную мелодию. Из глубины здания появилась девушка — молодая, с абсолютно спокойным лицом.

"Здравствуйте, Екатерина," — голос ровный, без эмоций. — "Вы опоздали на пять минут. Вас уже ждут. Пройдёмте."

Катя открыла рот, чтобы спросить откуда та знает, почему её ждут, кто...

Но слова не шли. Ноги сами последовали за провожатой вглубь здания, где свет преломлялся в невозможных углах, а реальность, казалось, дышала в такт её сердцу.

ГЛАВА 1: ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

Нижний Новгород, август 2014 года

Утро обычного дня

Катя проснулась от того, что кто-то громко ругался на кухне. Отец опять пытался починить капающий кран — безуспешная война, которая шла уже третий месяц.

— Да что ж такое! — донеслось из-за стены.

Их двушка в девятиэтажной панельке в Сормово видела лучшие времена. Обои с коричневыми розами, которые клеили ещё в конце восьмидесятых, местами отходили от стен. Паркет скрипел так, что ночью в туалет приходилось идти на цыпочках. На потолке в большой комнате красовалось водяное пятно — привет от соседей сверху, затопивших их прошлой зимой.

Катя встала, натянула джинсы и футболку с надписью "I don't care" — купила на школьной ярмарке в конце десятого класса. Волосы — рыжие, густые, до плеч — собрала в хвост. В зеркале мелькнуло худенькое лицо с россыпью веснушек на носу.

На кухне восемь квадратных метров было не протолкнуться. Холодильник «Минск» гудел как трактор, газовая плита с одной нерабочей конфоркой занимала полстены, стол у окна с трудом вмещал четверых.

— Доброе утро, — сказала Катя, протискиваясь к холодильнику.

Отец высунул голову из-под раковины: — Какое оно доброе? Вторую прокладку меняю за месяц.

— Коль, да брось ты, — мама помешивала кашу на плите. — Завтракать иди, почти готово.

— Щас, щас... Вот зараза!

Из соседней комнаты донеслось покашливание — бабушка уже давно встала. В свои восемьдесят шесть она раньше всех была на ногах, с шести утра, как привыкла ещё в колхозе.

— Катюш, после завтрака сходишь к тёте Наде? — попросила мама. — Дрожжи обещала дать. Хочу завтра пироги печь, к приезду Бориса. А у неё много.

— Угу, схожу, — кивнула Катя, наливая себе чай.

Дворовая жизнь

Тётя Надя в первом подъезде. Катя поднялась по лестнице — так быстрей, чем ждать тормозной лифт. На площадке третьего этажа курил дядя Серёжа, сантехник. От него пахло перегаром.

— О, Катюха! Как жизнь молодая?

— Нормально, дядь Серёж.

— Братан твой когда приедет? Обещал инструмент привезти из Москвы.

— Не знаю. Работает много.

— Эх, повезло парню. Здесь тоска смертная.

Тётя Надя открыла сразу — видимо, ждала.

— Катюша! Заходи, заходи, милая!

Катя начала снимать кроссовки в прихожей.

— Ой, не снимай, не снимай! — замахала руками тётя Надя. — У меня тут не убрано совсем. Проходи на кухню, я как раз чайник поставила.

Квартира у тёти Нади была похожа на их — те же коричневые обои, потёртый линолеум. Только иконостас в углу больше, и фотографий на стенах полно. На всех — её покойный муж, погиб на стройке лет пять назад. Тётя Надя всегда хорошо к Кате относилась — когда маленькой была, конфетами угощала, а в прошлом году помогала с сочинением по литературе.

На кухне пахло свежей выпечкой.

— Садись, садись. Пирожки с капустой только из духовки. Будешь?

— Тёть Надь, я за дрожжами только...

— Какие дрожжи! Сначала чай. Молодая, а уже вся на бегу. — Она поставила перед Катей чашку с блюдцем, из тех, советских ещё, с золотой каёмочкой. — У меня тут "Рафаэлки" есть, — с озорной улыбкой помигнула Кате.

Катя улыбнулась — знает слабые места. На столе лежала старая книга — потрёпанный том Достоевского.

— Читаете?

— Перечитываю. "Братья Карамазовы". В молодости не понимала, а сейчас... — тётя Надя покачала головой. — По-другому читается. Вот Вася мой... я его пилила вечно — то не так, это не эдак. А теперь думаю — а стоило? Хороший был мужик. Золотой.

Тётя Надя встала, достала из шкафа банку. — Вот дрожжи. И скажи маме — если мука нужна, у меня мешок есть, поделюсь. Как учёба-то? Последний год?

— Да, одиннадцатый.

— Время летит... А братец твой как? В Москве всё?

— Работает там. На стройке.

— В Москве-то! Небось девушку там завёл, столичную? — тётя Надя хитро прищурилась. — Красивый парень, видный. Не женился ещё?

— Нет вроде. Мама переживает.

— А чего переживать? Двадцать шесть всего! Мужчина в самом соку. — Тётя Надя подсела ближе, понизила голос заговорщически. — А у тебя-то есть кто на примете? Я вчера видела — Санька Волков тебя провожал.

Катя чуть чаем не подавилась:

— Тёть Надь!

— А что? Хороший мальчик. Умный. И на тебя смотрит так... знаешь как? Только ты не спеши. В твоём возрасте мы все готовы в омут с головой. А жизнь то длинная.

— Мы просто друзья.

— Я и говорю, друг хороший — тётя Надя с озорством подмигнула. — Мы три года дружили, пока он не решился предложение сделать. Борька приедет — передай привет. Пусть заходит, про Москву расскажет. Я там с восемьдесят седьмого не была!

Возвращаясь с дрожжами, Катя увидела подругу Лену — та сидела во дворе соседнего дома на лавочке, листала какой-то глянцевый журнал.

— Смотри, какие сапоги! — ткнула в страницу. — Хочу такие.

— Это ботфорты, — поправила Катя и глянула на цену. — Чё за цены?!

— Ну хочется же красивое! — Лена вздохнула. — Зачем они вообще такие цены ставят?

— Чтоб мы смотрели и страдали, — усмехнулась Катя. — И на таких каблуках ходить нереально.

— Зато красиво! На выпускной бы такие, — мечтательно протянула Лена.

— На выпускной? В ботфортах? — фыркнула Катя. — Ты что, стриптиз танцевать собралась?

— Ну че ты сразу! — засмеялась Лена. — Просто мечтаю! Кстати, придёшь вечером? Родители на дачу уехали.

— Мама не пустит.

— Скажи, что ко мне учебники обсуждать идёшь. К ЕГЭ готовиться.

— В августе к ЕГЭ готовиться?

— Ну придумай что-нибудь! — Лена понизила голос. — Санька спрашивал про тебя.

— Что спрашивал?

— Придёшь или нет. И ещё... — Лена замялась. — Спросил, есть ли у тебя парень.

— И что ты сказала?

— Правду. Что нет.

Семейный завтрак

Катя вернулась с дрожжами. За столом уже все собрались — редкость в последнее время. Отец успел временно укротить кран и теперь с аппетитом ел гречневую кашу. Бабушка сидела в своём обычном месте у окна.