Сибирский театр моды

Сибирский театр моды

Легенды старого города

Всякий раз, приезжая в город, я выбираю время для прогулок. Хожу один, подолгу.

Город быстро меняется: хорошеет, растет, молодеет. Появились новые кварталы многоэтажных башен из стекла и металла - жилые комплексы и административные здания с парками и скверами посреди причудливой паутины улиц и широких проспектов.

И все же я недолго разглядываю «новострой», меня неодолимо манит патриархальный уют Старого центра. Там, в стороне от пёстрой суеты, я брожу по тихим улочкам вдоль каменных сталинских пятиэтажек и в памяти оживают истории из далекого прошлого.

Улица Пирогова, дом 9. В здании некогда располагался проектный институт. Однако в конце прошлого столетия эту организацию постигла та же печальная участь, как и многие другие: она оказалась в затруднительном финансовом положении и вынуждена была сдавать освободившиеся площади в аренду более удачливым коммерсантам.

Однажды, в те самые «лихие 90-е», здесь и произошла эта история.

***

Работал я тогда на заводике. Он уже было совсем загнулся, да вдруг директору пришла мысль внедрить прорывную технологию - гнать спирт из коровьего помёта.

Город наш небольшой. Окружен десятками деревень. Поэтому проблем с поставками сырья можно было не опасаться.

Со сбытом продукции – тем более.

С запуском проекта затруднений не возникло: инженерно-технические кадры были ещё старой, советской закалки.

И вот, на умирающем было заводе, закипела производственная жизнь.

Работала пара цехов. Остальные простаивали. Но директор не спешил увольнять работяг, слонявшихся по заводу без дела. Ведь они были «акционерами»: приватизация предприятия принесла каждому из них по акции. И хоть контрольный пакет оказался у руководства, директор вознамерился собрать максимальное количество акций.

На общих собраниях в «ленинской комнате» он неутомимо обличал неких коварных «москвичей», которые хотят отобрать у коллектива их родное предприятие, разогнать всех и пустить по миру. Поэтому предлагал продавать акции только ему.

Конечно, работяги, месяцами не получавшие зарплаты, без особого сожаления расставались с иллюзорной корпоративной «собственностью»: на проходной бойко обменивали свои акции на продукты питания, а кому-то везло выручить и деньжат. Дело это было кем-то умело организовано.

Те, кто не уволился сам, осаждали заводоуправление с требованием устроить их в цех готового спирта: работая там, можно было вполне обойтись без зарплаты.

Вот так мы и встретились на очередном штурме профкома: я, Митька и Андрей.
Вообще-то, Андрей уже работал в цехе готового спирта дворником. Он неудачно сдал экзамены в юридический. И каким-то непостижимым образом попал на завод в самое престижное его подразделение.

В цех подготовки сырья я был переведён после закрытия моего сантехучастка, где я трудился слесарем. На новом месте работа была не бог весть какая сложная: целую смену подборочной лопатой сортировать коровьи «лепешки».

Но вскоре я столкнулся с непреодолимой проблемой - у меня развилась жуткая фобия. Из ночи в ночь снился один и тот же кошмар: на мирный город надвигается гигантский зловонный оползень, а я один стою перед ним с лопатой. За спиной испуганный народ - мужчины, женщины, старики и дети. Мольбы и плачь. Все с надеждой смотрят на меня. Я без устали машу «подборкой», но не успеваю. Не успеваю! И вдруг откуда-то с чёрных небес звучит инфернальное коровье мычание, и я … просыпаюсь в поту.

Митьку перевели к нам из цеха готового спирта на легкий труд. Там он монтировал силовую линию и попал под удар тока. Митька остался жив, только немного подпалил волос. Правда тот стал невероятно кудрявым. Сколько Митька не пытался, волос выпрямить ему не удалось. Митька, и без того не блиставший умом, приобрел еще более легкомысленный вид. Надо сказать, что по этой ли причине, или нет, но Митька стал пользоваться невероятной популярностью у заводских красоток.

Однако сейчас речь пойдёт совсем не о том.

Митька утверждал, что всё делал по инструкции, спирта не пил, а забыл повесить табличку «Не включать, работают люди» только из-за действия паров этанола. Дескать, это производственная травма. Однако все на заводе знали, что трезвым в этом цехе никто никогда не работал.

«Сор» из избы выносить не стали, просто на время Митьку перевели в другое место.

Митька счёл это личным оскорблением и пришёл шантажировать начальство.

***

К нашему удивлению, Андрей долго не задержался в кабинете профкома.

- Всё, орлы! Пока! – сказал он, довольно улыбаясь и пошёл в бухгалтерию за расчетом.

Из двери выглянул Виктор Сидорович. Он болезненно сморщился.

- Ну что, ваньки жуковы, заходите! Только быстро, у меня обед! – сказал он, обращаясь к нам.

Грузный Виктор Сидорович, тяжело кряхтя, сел за большой стол и сурово поглядел на нас через толстые стекла роговых очков.

- Что тебе надо, Веревкин?

- Виктор Сидорович! Когда меня допустят к настоящей работе? Хочу в цех готового спирта,– заявил я.

- А здесь тебе что не нравится?

- Я не могу работать в таких вредных условиях, – сказал я как можно жалобней.

- Понятно, что вредные. Ведь тебе за это и зарплату хорошую начисляют. И молоко дают бесплатное. По профсоюзной линии, – сухо ответил Виктор Сидорович

- Да не могу я даже думать о нём! Смотреть не могу, не то что пить! – взмолился я. – Я скоро там с ума сойду! Переведите меня в цех спирта, пожалуйста!

- Так, всё, Верёвкин! Иди работать! Мне некогда! – отрезал Виктор Сидорович.

- А когда зарплата будет? – не унимался я.

- Будет, Веревкин, будет! Ты сначала скажи, когда взносы заплатишь? Так будешь тянуть, вылетишь из профсоюза! Понял?

- Тебе чего? – он перевёл взгляд на Митьку.

- Таво же! – ответил тот.

- Ну, всё идите! - и захлопнул журнал учета приема работников по личным вопросам

- Ах так! – вскричал Митька. - Тогда я пойду и продам свою акцию москвичам! И я посмотрю, на тебя, Сидырыч, как ты будешь с панамкой у паперти побираться! Они вас всех вышвырнут с завода как паршивых котят – вместе с директором и главбухом! – Митька схватил со стола профкомовца шляпу и бросив ее на пол, растоптал и запнул под стол.

Виктор Сидорович потер взмокшую лысину.

- Тебе лечиться надо! – опасливо поглядывая на Митьку, Виктор Сидорович поднял шляпу из-под своего стула.

- Надо! Мне после травмы положен курорт! Если не дашь путевку, пойду в прокуратуру и все расскажу!

- Господи! За что мне это наказание? – завыл Виктор Сидорович. – Кое-как от этого пинкертона сплавил, - он указал на дверь. - А теперь эти…

- Ведь надавили «сверху», заставили взять дворником, – продолжил стенать Виктор Сидорович. - Так он нам всю работу парализовал. Ведь житья никому не давал. Везде все разнюхает и доложит начальству. Люди работать перестали – ни спирт украсть, ни дрова вывезти. Жалуются на невыносимые условия труда. Кое-как по комсомольской путевке сплавил его в милицию. А теперь ты!

- Вот–вот, про путевки! Я пятый год работаю. И что? То трубы носи, то канавы рой, то помет грузи – никакого здоровья уже нет! А я электрик! Как взносы платить – здрасьте, пожалуйста! А как на курорт – шишь! Я увольняюсь! Пошли, Леня! Продадим акции и напьёмся.

- Пеньков, постой! Ну стой же ты! Какой черт, увольняюсь! Тут уже один ушел. «Ушли». Теперь ты уйдешь, - он махнул на меня, - этот уйдёт. Я уйду … Ты что, хочешь завод остановить? Конец квартала! План горит! Ты понимаешь?

- Да гори он синим пламенем твой план! - в сердцах кинул Митька.

- Стой я тебе говорю! Хорошо, дам я тебе путевку. Но не на курорт. В санаторий съездишь. На ГРЭС. Посёлок энергетиков. Вот в нём положительной энергии наберёшься. Есть там пара домиков на берегу технологического канала. Отдохнёшь. Покупаешься. Нервы полечишь. И через две недели – за работу!

- Нууу – заканючил Митька.

- Я сказал – всё! Завтра согласую с директором, и позвоню начальнику цеха.

- Да я же живу на ГРЭСе! – попытался возразить Митька.

- Все, иди отсюда!

- А …

- И ты тоже! – он махнул мне рукой, указывая на дверь.

Больше Митьку я не видел.

Говорили, что по приезду из санатория, он уволился.

***

Знаете, трудно жить по полгода без зарплаты. Решил поискать подработку.

Я пролистывал газету с объявлениями и вдруг мелькнуло:

«Драматический театр» ... «Призрак оперы» ... «требуется сторож» ...

О, думаю: это подойдёт! Всё равно ночами боюсь засыпать. А с призраками всё веселей будет.

Издалека заметил вывеску на колоннах «Последняя капля». Что-то героическое привезли с гастролей, наверное. Народу – тьма.

Прохожу в фойе и вижу: кругом стеллажи с полками. А на них алкоголь всех марок и емкостей. Ого, думаю И к нам «современное искусство» добралось. Нам про него в «ленинской комнате» рассказывал парторг, что, дескать, всё это несет дух растления. Да нам-то что, мы кроме спирта ничего не признаём.

Перед лестницей на второй этаж, в зрительный зал стоял стол с кассой, за ней дородная дама. В колпаке и фартуке. Обычный советский продавец с виду. Ага, думаю, а это, значит, «социалистический реализм». И лицо … ну такое у нее…

Короче, очень жизненно и остроактуально.

- Здрасьте! Я по объявлению. Насчет сторожа.

- Какого сторожа? – удивилась дама.

- Ну вот, здесь написано: «театр», «требуется сторож».

- Ах это! Тебе не сюда. Это мелкооптовый магазин. В театр вход уж давно сзади. Но ты всё равно не ходи.

- Это почему?

- Слишком ты тощий, - сказала продавщица, критически меня осмотрев.

- А причем тут это, - виновато ответил я и украдкой оглядел себя в зеркале витрины.

- При том, что до тебя тут сторожа и поболее, и посолиднее были, да через три смены сбегали. Мне Светка-гардеробщица рассказала.

- Что, призрака боятся? – попытался я сострить.

- Не знаю, кого они там боятся. Раньше никакого сторожа у них не было. А в этом сезоне с гастролей директор привёз актрису из столицы. А где ее селить? Жена директора категорически отказалась пускать домой эту девицу. Тот поселил ее в театре. Ну и наняли сторожа. Страшно ей одной, видите ли.

- Понятно, - сказал я и обреченно пошёл на выход.

- Эй, постой! Я слышала на улице Пирогова, дом 9 театр какой-то открыли. Мож там нужен?

Выйдя из театра, я обернулся и присмотрелся к афише повнимательней. Да, это оказалась обычная магазинная вывеска. «Чудно», -подумал я и пошёл на Пирогова.

***

Ещё издалека я заметил необычное оживление у входа в это здание. У крыльца стояла огромная толпа, из которой длинной вереницей выходила живая очередь и скрывалась за входными дверьми.

- Ну, - подумал я с досадой, - здесь на должность сторожа мне уж точно не попасть, - и закурил.

- Лёня? Ты? Дружище! – услышал я знакомый голос.

Я обернулся на призыв. На крыльце, крепко прижатый к перилам толпящимися людьми, стоял мужчина в черных костюме, галстуке и туфлях, в белой сорочке и носках. Он приветливо махал рукой с дымящейся сигарой.

- Заходи ко мне в офис! – он указал на дверь и подождал, пока я продерусь через стоящую на ступенях ораву.

Мы втиснулись в здание, и Митька повел меня куда-то по лестницам наверх.

Петляя по коридорам и переходам, мы наконец, добрались до «Сибирского театра моды» - именно такая надпись была выбита матричным принтером на белом листе бумаги, приклепанном к двери.

- Заходи! – скомандовал Митька, и услышав возмущённый гул, успокаивающе повёл рукой перед десятками человек, стоящих в коридоре. – Это наш сотрудник.

В этот момент дверь широко распахнулась и из нее выскочила пожилая грузная женщина в очках.

- Вы куда! – удивлённо воскликнул Митька.

- Я увольняюсь! И немедленно! – решительно заявила женщина, обернувшись на мгновение. Она хотела что-то ещё добавить, но махнула в отчаянии сжатым кулачком, и застрекотала каблучками по паркету в сторону выхода.

- Ты понимаешь, не могу найти главного бухгалтера, - озабоченно произнес Митька. – Ну, ладно! Проходи.

- Главного? – я почему-то оробел и всё не решался переступить порог – рубеж, который меня отделял от роскошного мира частной коммерции.

- Да! Главного, – подтвердил Митька, придав лицу значительный вид .

Эка! Вот это да - Митька нанимает главного бухгалтера?! Я вспомнил, что за 10 лет работы на заводе видел главбуха всего один раз - на праздновании юбилея. Это была огромная тетя вся в черном с завитым колпаком волос в полметра и толстыми очками.

«Вот это уровень! Что за скрытые таланты мы не разглядели в Митьке? - подумал я, украдкой поглядывая на него. – И какое отношение к миру искусства может иметь электромонтер 4-го разряда?»

- Ну давай, проходи! – толкнул меня в спину Митька. Я прошёл и огляделся.

***

Обстановка в кабинете была словно из советского фильма о Смольном в 1917 году: большое массивное окно без штор, обшарпанные серые стены, старый деревянный пол, покрытый коричневой краской, стол, стул и телефон.

А да, ещё кондиционер. Ташкентский. Но он, несмотря на жару, не работал.
Кактус в кадке. Цветные страницы с красотками из каких-то журналов на стене.

- Вот, держи! – он сунул мне визитку. На ней русскими и латинскими буквами были вытеснена золотая надпись - Президент компании Дмитрий Пеньков.

- Это ты, Митька? – спросил я изумленно.

- Я! – гордо ответил мой товарищ.

- А это кто? – указал я на табличку, стоящую на столе.

- Это генеральный директор. Жена моя. – с важным видом ответил Митька. – Она вышла по делу.

Я ещё раз недоверчиво осмотрелся, не находя не единого подтверждения тому, что сейчас услышал.

- А кто из вас главнее? – почему-то спросил я.

- Ну, понимаешь, тут не всё так просто! Я в творческие дела не лезу. Мое дело стратегия. А она – все эти отборы, курсы, финансы.

- Финансы? Это что? – переспросил я.

- Это деньги по-нашему, -снисходительно пояснил Митька. Он прихватил меня за плечо и подвел к одной из двух дверей этого трёхкомнатного помещения.

- Вот, посмотри! – сказал он и приоткрыл дверь.

В комнатке сидел молодой мужчина и на специальной машинке пересчитывал деньги, связывая резинкой в толстые пачки, укладывал их в коробки из под писчей бумаги.

- Да, если бы не этот паренек, мы бы пропали. Я с этой штуковиной не знаю как обращаться. Хорошо, что Галя случайно повстречала его на вокзале. Оказывается, они земляки. И, представляешь, по счастливой случайности он окончил курсы кассиров?! – паренёк был очень сосредоточен, но нашел необходимым одарить меня натянутой улыбкой. Митька закрыл дверь.

- А вот с главным бухгалтером у нас беда, - посетовал он. Ты же видишь, сколько работы. Это тебе не завод. Это творчество.

- Д-а- а-а, - протянул я почтительно. – Тебя просто не узнать, Митька! Кто-бы мог подумать, а? – я заискивающе посмотрел ему в глаза.

- Это все она, моя жена! – довольно улыбаясь ответил Митька.

- Митька, ты что, женился?

- Да! Помнишь, меня отправили в санаторий? Ну вот: там мы с ней и познакомились. Она там тоже отдыхала. По путёвке. Она сама из Николаева.

Я как заселился – а что мне, через дорогу от дома перейти, вот и санаторий – то сразу ее заприметил. На пляже. Там сначала никого, вообще-то, не было. Ну я разделся, пошёл окунуться. Выхожу – баба сидит у моих сандалий. Улыбается. Как, говорит, вы красиво работаете ногами. Сильный вы какой, как спортсмен. И кудряшки у вас…

А я ей: это ещё что! Я могу через протоку перенырнуть и обратно – на одном дыхании. Я тут сызмальства плаваю. Хотите покажу?

Она говорит: нет, не хочу. Лучше, говорит, покажите, где здесь ресторан. Вот так и познакомились.

Оказывается, она бизнес-лэди. Приехала из Украины, чтобы у нас открыть курсы для манекенщиц, - увидев, что я не понял его, Митька ткнул пальцем в журнальный лист на стене с бесстыдной красоткой в бикини.

Одного шнурка с моего ботинка хватило бы ей на этот купальник и ещё бы осталось на поводок для собачки. - Ну это вот, смотри!

- Ты что же это …, - от страшной догадки я ошалело округлил глаза и начал пятиться к двери.

- Да нет, ты неправильно понял. Это не про это. Это одежды показывать. Не только купальники. – Митька ещё раз внимательно посмотрел на девушку, пытаясь разглядеть купальник. – Польта, шубы… Бабские наряды … Моды, одним словом.

- Ах это, - облегчённо выдохнул я, делая вид знатока. – А чего ж они будут показывать здесь, в тайге-то? Тут ведь в таком платье шибко не походишь, – кивнул я на картинку.

- Говорит, девушки у вас очень красивые. Богатый край.

- Девушки – это да, у нас добрые, -подтвердил я и почему-то вспомнил главбуха нашего завода.

- Вот ты же сам же видел, сколько их пришло – на улице с ночи очередь занимают. Всё к нам, в наш «театр».

- Эта толпа вся к вам? – воскликнул я. В который раз я пристально осмотрел это убогое помещение, пытаясь понять, что здесь происходит.

Но я ведь сам только что прошёл через душный полумрак коридора, в котором стоял приглушённый гул огромной очереди претенденток в манекенщицы. Девочки, девушки и солидные дамы - женщины всех возрастов, всякого цвета, роста и веса.

Многие из них, несмотря на летнюю жару, пришли в меховых шубках и шапках, в длинных сапогах-ботфортах, кто-то в кожаных куртках, кто-то в спортивных костюмах...

Они стояли друг перед другом, словно боксеры перед боем. Нетерпеливо перебирая ногами как застоявшиеся беговые лошади, одни со жгучей ревнивостью рассматривали чужие наряды, другие глядели на соперниц уничтожающим взглядом, третьи мечтательно разглядывали грязный потолок. Тут же долгими часами стояли их родители, мужья и любовники, лица которых были искажены нечеловеческим страданием.

- Да, к нам! Вот смотри, - Митька схватил со стола листок бумаги. – Расписание. Та-а-ак. Вот: общее собрание, психолог, парикмахер, визажист, маникюр, костюмер, фотосессия, дефиле, актёрское мастерство, сценическое движение …

- Ой, Митя! Слова-то всё какие?! – я посмотрел на Митьку с такой завистью: это ж надо, что произошло всего-то за пару месяцев. Жаль, я тоже не попросился в санаторий.

Внезапно распахнулась входная дверь и в комнату энергично прошла невысокая брюнетка с круглыми карими глазами, пухленькими щечками и острым носиком. На ее лице не было никакой косметики и на вид ей можно было дать лет 35.

- Кто это? – спросила она торопливо и, не дожидаясь ответа, заглянула в комнату с кассиром.

Пошептавшись с ним, брюнетка вернулась и вопросительно посмотрела на меня.

- Галя, познакомься! Это Лёня. Мы с ним работали раньше на заводе.

- Идите в тот кабинет, не мешайте вести приём, - без тени любезности распорядилась та, и, вытолкав нас, прокричала низким хриплым голосом:

- Следующий!

***

Мы зашли в комнату, где сиротливо прижались к стене старый стол, два деревянных стула и вешалка. Стояла невероятная духота и я решил снять свой пиджачок. Всё мною увиденное и услышанное так меня потрясло, что я не мог унять дрожь в руках и нечаянно оторвал пуговицу. Под неодобрительный взгляд Митьки, я встал на четвереньки и начал обследовать затоптанный пол.