Сиделка для гения, или Спастись любой ценой

0. Пролог

Зима в этом году выдалась просто невыносимо суровой. Стрелка термометра неумолимо приближалась к границе синей зоны — и это ясным днём! Притом в помещении, оборудованном стационарными обогревателями! На улице же и вовсе было невозможно находиться дольше нескольких минут. Не спасали ни валенки, ни шубы, ни термосы с горячим чаем. Сложно представить, что же творилось на взлётно-посадочном поле — огромной бетонной площадке, продуваемой всеми ветрами... Впрочем, живых существ в данный момент там не наблюдалось. Лишь несколько уборочных машин, которым не страшен ни зной, ни мороз. А что ещё взять с груды металла, управляемой сосланным в наше захолустье магом? Самому же начальнику технодрома было совсем необязательно торчать снаружи — благодаря своему дару он прекрасно справлялся с контролем подведомственной техники на расстоянии. И в его каморке наверняка было куда уютнее, чем в зале ожидания... Но выбирать не приходилось.

Более быстрого, лёгкого и безопасного способа покинуть родной край в нашем мире ещё не придумали... А других магов, чтобы повлиять на ситуацию, среди томящихся ожиданием не было. И слава богам!

Для полного счастья нам не хватало только этих высокомерных тварей...

И всё же невозмутимо сносить неудобства удавалось далеко не всем присутствующим. Вон, даже местные уроженцы, привыкшие грудью встречать любые капризы природы — люди, в сущности, добрые, но суровые и нелюдимые — оставили былые разногласия и сгрудились в центре, подальше от окон и дверей. Что уж говорить про приезжих, которые не стесняясь жались друг к другу, безуспешно пытаясь протиснуться поближе к обогревателям сквозь толпу таких же вусмерть замёрзших коллег? И лишь я одна держалась особняком, практически приклеившись к стеклу, чем притягивала недоуменные, а порой и завистливые взгляды. Однако никто не знал, что на деле мне было ничуть не жарко. Мне было страшно. До трясучки. И только пронизывающий до костей холод оберегал меня от необдуманных поступков, способных повлечь за собой лавину пренеприятнейших событий... Хотя на первый взгляд причина моего волнения не стоила и выеденного яйца. Ведь наш рейс задерживался всего на полчаса. Ничтожный срок, особенно если сравнивать с неудобствами путешествия на то же расстояние по суше... Но с технолётом рисковала опоздать и я. Уже навсегда.

Нет, я ни секунды не сомневалась, что родители спохватятся не раньше вечера — всё-таки подготовка к свадьбе старшей дочери дело хлопотное. А когда ещё и хвост горит — то вдвойне... Однако риск разоблачения всё равно присутствовал. И именно он не давал мне покоя.

А если церемонию решат провести раньше?.. Вряд ли, конечно, жених заметит разницу между суженой и той, кого ему подсунут, а родители наверняка предпочтут промолчать, чтобы не навлечь на себя гнев князя, но моё отсутствие всё равно будет выглядеть подозрительно. И кого-нибудь оно непременно насторожит, вынудив докопаться до правды. Не сейчас, так потом... А значит, к этому моменту я должна затеряться! Любой ценой. В идеале — в столице. Иначе меня успеют не только догнать, но и вернуть. И хорошо, если под венец. Потому что участь, уготованная мне магами, была хуже смерти... А так как слепо покоряться судьбе я не привыкла, то, плевав на все риски, упрямо торчала возле выхода на взлётное поле, в отличие от своих товарищей по несчастью выглядывая не затерявшийся в облаках технолёт, а редких уличных прохожих сквозь обледеневшие окна противоположной стороны зала. Чтобы при первых признаках опасности иметь возможность раствориться в серой пелене раньше, чем меня обнаружат... Неудивительно, что в итоге само появление припозднившегося транспорта прошло мимо меня.

Отреагировав на чей-то радостный возглас, я вздрогнула, обернулась — и зачарованно проследила, как огромная серебряная птица тяжело плюхнулась на землю, проехала по свежевычищенной дорожке и остановилась точно напротив меня, устало сверкнув лобовыми иллюминаторами. Словно всё понимала и глубоко мне сочувствовала, не в силах оказать помощь... Но я не поддалась отчаянию и решительно тряхнула головой, отгоняя мистическое наваждение.

Отступать было уже поздно!

Сгорая от нетерпения, с трудом дождалась, пока поток прибывших иссякнет, первой выскользнула из неуютного здания и юркнула в жаркое нутро технолёта, торопясь занять выделенное мне место. По сторонам я при этом старалась не смотреть, чтобы не задерживаться и не мешать рассаживаться другим пассажирам, однако мимо кабины оператора пройти всё же не сумела и, воспользовавшись правом первопроходца, краешком глаза заглянула внутрь. На долю секунды, не больше — но увиденная мельком картина произвела на меня неизгладимое впечатление и навеки отложилась в памяти, раз и навсегда убедив в правильности сделанного выбора.

Вот уж чего я хотела меньше всего на свете, так это тоже превратиться в ссохшуюся, сморщенную до состояния изюма мумию неопределённого пола и возраста, опутанную многочисленными проводами, будто паутиной. Не живую, но и не мёртвую. Безгласную, всё понимающую, но ничего не чувствующую недвижимую статую, целиком зависящую от потребностей подключённой техники. Способную смотреть на мир лишь через призму доступных приборов и мыслить исключительно во благо своего новообретённого, бронированного тела. Чтобы как можно дольше продлить своё жалкое существование...

Нда. Обычные люди не пожелают такой доли и заклятому врагу. А маги клепали этих жутких монстров в промышленных масштабах, подмяв под себя все доступные пути сообщения, чем буквально вынуждали окружающих пользоваться сомнительными достижениями современного магического прогресса.

Немудрено, что их тихо ненавидели. Ненавидели, но молчали, чтобы случайно не попасть под внеочередную раздачу... И только мне было уже нечего терять. Но что может сделать одиночка против сплочённой братии вездесущих магов?

-2

Всё началось со стука в дверь. Требовательный, не подразумевающий отказа, и лишь чуточку торопливый, он раздался поздним вечером, когда приличные сельчане уже готовятся ко сну, и потому застал нас врасплох.

Решив, что у соседей случилась какая-нибудь беда — а кто ещё попрётся на улицу в такую темень сразу после метели? — отец накинул поверх халата длинный рабочий полушубок и вышел в сени. А следом, буквально через пару секунд, отодвинув его с пути, в общую комнату зашли двое — высокий, почти под потолок, тощий мужчина и щуплый юноша с потухшим взглядом. В котором я сразу узнала нелюдимого пасынка овдовевшего соседа, из-за прошлогодней засухи оставшегося без урожая, хозяйства и дома (спасибо грозе), зато с тремя малолетние детьми на руках, и поняла — нас почтил присутствием самый настоящий маг. А прийти он мог только за одним…

— Ты, — внимательно оглядев в рекордные сроки собравшееся семейство, незнакомец ткнул в меня пальцем.

Без каких-либо объяснений. Которые, собственно, и не требовались.

— Моя дочь занята. Она скоро выходит замуж, — с небольшим запозданием выступил вперёд отец, ни взглядом, ни вздохом не выразив своего недовольства.

Потому что знал — мы спустились не поглазеть на ночных посетителей, а оказать посильную помощь пострадавшим. Все мы. Включая самых младших.

— Раз ещё не вышла, значит, свободна, — не моргнув глазом, парировал гость.

— Она обручена!

И я с трудом сдержала удивлённый возглас. Потому что об обручении, если мне не изменяла память, речи пока не шло. Впрочем, как и о замужестве в принципе. Хотя предложения, разумеется, поступали, и весьма заманчивые — ведь собой я была отнюдь не плоха. Можно даже сказать, хороша. И происходила из довольно обеспеченной, пусть и не деньгами, в наших кругах семьи, что привлекало дополнительное внимание, одновременно позволяя не торопиться с выбором... До этого дня.

— Официальных документов на обручение никто из вашей семьи не подавал, — на мгновение прикрыв глаза, механически, будто читая с листа, сообщил маг.

Видимо, сверялся с базой данных.

— А ей и не надо! — внезапно выпалила мать. — Шира беременна...

— Ложь, — недослушав, отрезал гость. — Ребёнка ждёт не она.

И родители, побледнев, испуганно переглянулись. После чего мама неуверенно покачала головой и вопросительно покосилась на мою младшую сестру — следующую претендентку на роль будущей матери. Которая тотчас покраснела, выдав себя с потрохами. Но папа предпочёл отложить неприятную беседу на потом.

— Послушайте, — снова заговорил он. — Тот факт, что моя дочь солгала о своём положении, ничего не меняет. Мы обещали выдать её замуж и уже взяли причитающийся выкуп...

— Так верните, — невозмутимо пожал плечами маг. — Рекруты стоят дороже жён, а значит, внакладе вы не останетесь, даже если с вас потребуют неустойку.

— Вопрос не в деньгах, — возразил отец.

— А в чём? В большой и чистой любви? — презрительно, открыто выражая недоверие, усмехнулся гость.

Словно действительно не видел проблемы! И я вдруг почувствовала себя поросёнком из последнего помёта нашей Фроси, чем-то приглянувшимся заезжему богачу. Помнится, тот тоже торговался до одури, не слушая никаких аргументов и в упор не понимая, почему мы отказываемся от его щедрого предложения — всё равно же заколем... И плевать, что малышка, как и все прочие свиньи, рождённые в этом году, предназначалась в разведение — разбавить кровь на городской ферме. Его даже официальный документ о заранее заключённой сделке не убедил! Он был уверен, что мы непременно припрячем парочку поросей для личного пользования, утаив от заказчика сам факт их существования. А где один, там и пять...

Нет. Правильно всё-таки говорят — деньги портят людей. Они не только расширяют возможности, но и дарят ощущение вседозволенности... В отличие от власти — мнимое. А магия так и вовсе представляла собой убийственное сочетание денег и власти, подкреплённое силой. Поэтому ни участия к моей бедной судьбе, ни сочувствия от нашего высокомерного гостя ожидать не стоило.

Проще камень разжалобить. И папа оставил заведомо бесполезные попытки достучаться до совести собеседника.

— Вопрос не в деньгах и не в любви, а в данном слове! — сменив тон, отрезал он.

— Что ж, — в свою очередь похолодел маг. — Тогда у вас есть время до завтрашнего вечера, чтобы его сдержать.

Затем развернулся, жестом поманив за собой спутника, и вышел в сени.

— И учтите, — донеслось оттуда. — Нам подходят все ваши дети. Так что рекомендую трижды подумать перед принятием окончательного решения. И не забыть попрощаться.

А следом раздался глухой хлопок входной двери, оставив после себя стойкое ощущение мороза по коже. Как бывает при осознании неотвратимости наступающей беды.

Слишком уж маг был уверен, что мы согласимся.

— Так, — неуловимо помрачнев, в наступившей тишине обронил отец. — А ну-ка все живо разошлись по своим комнатам!

Удивительно, но никто не посмел ему возразить. Видимо, аромат помёта, в который я вляпалась по самые уши, пронял всех до единого.

— Шира, задержись, — ожидаемо продолжил папа. — Нужно поговорить.

-1

Надолго в кухне родители задерживаться не стали, вскоре после меня поднявшись наверх и направившись к Мирте. Переодеваясь, я слышала, как они прошли мимо, привычно скрипнув половицами, и как громко (для ночной тишины) хлопнула дверь соседней комнаты, закрывшись за их спинами. А потом ещё битых полчаса лежала, бездумно уставившись на растрескавшийся потолок, под аккомпанемент доносящегося через стенку скандала, различая лишь грозный шёпот отца, тихие замечания матери да невнятные попытки сёстры оправдаться, то и дело прерываемые её же жалобными всхлипами. Лежала и улыбалась. Но не тому, что Мирту ругают — пускай и заслуженно — а тому, что после такого разноса она ещё точно будет долго реветь в подушку. А значит, мне не придётся её будить.

Наконец, родители оставили Мирту в покое и снова вышли в коридор. Их спальня — единственная из всех — располагалась на первом этаже, и потому я была уверена, что они непременно заглянут ко мне на обратном пути. Чтобы не ходить по лестнице лишний раз. Но не боялась, а терпеливо ждала, отсчитывая секунды до их появления... Однако родители проведать меня почему-то не завернули. Они даже не задержались возле моей двери, что, с одной стороны, говорило об их безграничном доверии (да и куда бежать-то на ночь глядя?), а с другой — нарушало мои планы (а вдруг они застанут меня в самый разгар подготовки?). Так что на всякий случай я пролежала ещё минут двадцать и только потом вылезла из-под одеяла, накинула халат и прокралась к сестре.

— Спишь?.. — спросила, беззвучно отворив дверь.

На грани восприятия — но Мирта всё равно уловила вопрос, тотчас повернув ко мне заплаканное лицо.

— Сильно ругались? — я воспользовалась этим завуалированным приглашением и прошла к кровати, примостившись на её краешке.

Сестричка кивнула — и, шмыгнув носом, вновь ткнулась в подушку.

— Отец сказал, что выгонит меня из дому, если Нарта повторит мой сомнительный подвиг, — с трудом разобрала её приглушённые пояснения. — Что я опозорила семью и уже никогда не верну его уважения...

— Главное, что сейчас не выгнал, — попробовала сыграть роль матери.

Однако Мирта пропустила мои слова мимо ушей.

— А ещё он сказал, что теперь ни один мужчина мира не согласится стать моим мужем! — она продолжила изливать мне душу. — Кому нужна ветреная жена? И мой единственный шанс выйти замуж — тот, кто меня обесчестил.

И я мысленно похолодела.

— Папа собирается его найти?

Это было бы печальной новостью.

— Собирался, — угрюмо поправила меня сестра. — Но по одному имени это сложно сделать. Да и вряд ли он назвался настоящим...

— Он не местный, что ли?

— Угу, — донеслось сквозь ткань.

Стало легче.

— А откуда?

— Не знаю. Обещал жениться и увести в город… Иначе я бы ни за что с ним не легла! — приподнявшись, Мирта возмущённо стукнула кулачком по одеялу и рухнула обратно, затрясшись в истерике. — Я же не дура, что бы там родители обо мне ни говорили...

Иного и не подозревала.

— Ты просто очень доверчивая, — я погладила сестру по нервно вздрагивающей спине.

«А ещё молодая, красивая и влюбчивая», — добавила про себя.

Но первое быстро проходит, с третьим её уже поставили на место, а второе… Второе сыграет мне на руку. Надо только кое в чём убедиться.

— А какой он? — придвинувшись ближе, вкрадчиво поинтересовалась я.

Как закадычная подружка, которыми мы когда-то были.

— Красивый?

— Скорее, необычный.

— Светлый, чёрный?

— Русый. Волосы чуть темнее моих. И глаза такие синие-синие, как море на картинке.

— А рост?

— С папу примерно. Только стройнее, — не почуяв в моём любопытстве ничего странного, Мирта наконец-то отвлеклась от проблем и улеглась на щеку, погрузившись в приятные воспоминания. — И нос не картошкой, а тонкий. Но не так, чтобы порезаться, а просто. Под стать узкому лицу. И сам он весь какой-то воздушный и лёгкий. У меня с кружевом ассоциировался. Всего лет на пять нас старше, а постоянно улыбался! Шутил, пальцы мне целовал, стихи читал… Я проверила потом в библиотеке — свои, не украл. Говорил, влюбился без памяти, цветы в яркой бумажной упаковке преподнёс перед… Ну, ты поняла, — смутившись, всё-таки сникла сестрёнка. — Правда, они на морозе завяли быстро.

Нда. Неудивительно, что она на него запала. В описанном формате этот обманщик воспринимался самым настоящим принцем. Особенно на фоне наших сельских парней — в большинстве своём тоже голубоглазых блондинов, да в основном приземистых и широкоплечих. И ручки целовать их никто не учил. У нас в основном трудолюбием девушек завоёвывали. Слухами хорошими. Иногда — поступками благородными, если на них время после тяжёлого трудового дня оставалось. Там, соседке одинокой помочь. В розысках пропавшей скотины поучаствовать. Кошку с дерева снять или мячик детям достать, на худой конец... Силой, ловкостью и выносливостью на праздниках похвастать — за милое дело. Хотя бывало, что и в драках девушек отбивали, но там чаще она сама определиться не могла — и покорно шла за победителем. А чтобы шутками и стихами баловать — никогда. Впрочем, цветы изредка всё же дарили. Сорванные на прогулке в поле… Зато маги вроде как практиковали именно романтический подход! Вот только маг ни за что бы не опустился до охмурения сельской красавицы. Да ещё столь примитивными способами. Нет. Он бы взял деньгами и дорогими подарками… А скорее и вовсе угрозами.

1

То ли возвращение в прошлое очень меня утомило, то ли сказалось напряжение бессонной ночи, но в какой-то момент (притом незаметно для самой себя!) я задремала и очнулась лишь после приземления, ощутив мягкий толчок в спину. Подскочила, испуганно огляделась — и замерла, с открытым ртом уставившись в окошко. За двойным стеклом которого переливалось разноцветными огнями поистине гигантское здание технопорта. Сотни, если не тысячи прожекторов бессистемно прорезали воздух яркими лучами, периодически очередями выстреливая в пустое небо, благодаря чему казалось, будто мир вокруг сошёл с ума, превратившись в настоящий хаос...

В жизни не видела ничего прекраснее!.. И ничего бессмысленнее.

Мне и в страшном сне не могло привидеться, что где-то настолько бездарно тратят энергию! А главное, зачем? Чтобы поразить приезжих своей нелепой расточительностью? Или усладить взор операторов, которым уже давно ничего не нужно?

Нет, я бы ещё поняла, если бы дело происходило ночью, поздним вечером или хотя бы в пасмурную погоду — такое яркое пятно могло служить отличным ориентиром для технолётов в туман или снежную бурю, пробиваясь даже через плотные облака... Но на улице стоял ясный день! И пускай самого солнца ввиду ограниченного обзора мне видно не было, его свет прекрасно отражался от боков рядами выстроившихся вдоль здания серебряных птиц, ослепляя пассажиров и внося ещё большую сумятицу в творящееся безобразие... Благо, мучиться пришлось недолго.

Лихо затормозив примерно напротив середины технопорта, мы съехали на боковую дорожку и медленно поплыли к одному из многочисленных входов, где плавно остановились. Но стоило оператору открыть двери, как люди, до этого мирно сидевшие на своих местах, словно с цепи сорвались! Пихаясь и переругиваясь, они гурьбой ринулись на выход, будто кто-то их подгонял... Глядя на столь слаженное поведение, я, признаться, немного струхнула и, опешив, тоже рванула следом, ловко влившись в суетливый поток. От греха подальше. А там меня уже подхватило этой живой лавиной, закрутило и буквально вынесло из технолёта, лишив возможности передумать.

Ощущая себя утлой лодочкой в бурной горной реке, я и опомниться не успела, как вместе со всеми преодолела короткий коридор и сразу очутилась в здании, поражающим своим великолепием изнутри не меньше, чем снаружи. Яркие огни в потолке, сверкающие зеркала вместо стен, до блеска натёртые белоснежные полы, магазины, витрины, рестораны — всё такое светлое, чистое и нестерпимо сияющее... Хуже голографической праздничной ёлки в клубе. У меня аж глаза заслезились! А ещё голоса. Много голосов. Топот ног, музыка из ниоткуда, стук каблуков, скрип колёсиков, и шум, шум, шум — неопределяемый, но оттого не менее раздражающий. Неудивительно, что следующие несколько минут я, оглушённая и слегка пришибленная, тупо шла за кем-то, не особо разбираясь, куда иду. И не пытаясь выбраться из безликой толпы, пускай и пространство, и скорость вроде позволяли... Вроде — потому что проморгаться и убедиться в этом у меня никак не получалось.

Пожалуй, ситуация чем-то напоминала выход на улицу из тёмного сарая в светлый морозный день после тяжёлой работы в душном помещении. И после обильного снегопада, засыпавшего грязь и слякоть. Там ведь тоже сначала страсть как неймётся юркнуть обратно, в знакомое тепло и спокойствие... Впрочем, этот порыв быстро стихает. Потому что снег от солнца блестит и переливается не так резко и куда более эффектно. Им хочется любоваться. Остановиться и вдохнуть полной грудью, чтобы до краёв напитаться атмосферой природного чуда. А заодно — насладиться волшебной тишиной... Здесь же не возникало ни малейшего желания даже притормозить — столько всего разного было свалено в одну кучу. Напротив — тянуло убежать и спрятаться. Забиться в какой-нибудь угол, подобно таракану, и посидеть там пару часов, лишь изредка высовываясь из добровольного заточения, чтобы постепенно привыкнуть к внезапно обрушившемуся на твою голову аду и наконец-то покинуть своё ненадёжное убежище... Более того, судя по поведению большинства, схожие малодушные порывы испытывала не я одна! Вот только найти укромное местечко было, пожалуй, в миллиарды раз сложнее, чем просто уйти. Недаром все стремились поскорее выбраться на свежий воздух — и, стыдливо опустив лица в пол, мчались мимо зазывающих их работников быстрее пущенной из арбалета стрелы. И у меня не было причин поступать иначе.

Чуть освоившись, я трезво оценила происходящее и однозначно заключила — мне тут делать нечего. Денег у меня всё равно не было, да и стоило, как я быстренько убедилась, всё в десятки раз дороже, чем за аналогичные товары взяли бы у нас в посёлке на ярмарке... Если бы вообще додумались тратить время на их создание и продажу. Голод меня тоже не особо мучил — по крайней мере, не настолько, чтобы задерживаться. Так что я с чистой совестью покинула технопорт… И едва устояла на ногах, практически столкнувшись с аэромобилем! Он пролетел буквально в миллиметрах от моего носа, притом на такой огромной скорости, что меня бы непременно размазало по его обшивке, если бы мне на помощь не пришёл какой-то пожилой мужчина, очень вовремя дёрнув меня назад.

— Спасибо! — пережив первый шок, благодарно выдохнула я.

— А нечего ушами по сторонам хлопать! — сощурившись от запоздало догнавшего нас ветра, недружелюбно буркнул мой спаситель. — Не видишь что ли, где проезжая часть?

Проблема в том, что я-то как раз всё видела — было трудно не заметить улиткой ползущую вереницу техномобилей (обычных, не летающих!), буквально на ходу высаживающих и сажающих пассажиров. И до неё мне ещё оставалось шагов пять, не меньше! По тротуару. На что я и рискнула указать собеседнику:

2

Получив право относительно свободного перемещения по квартире, я решила не откладывать знакомство с новым местом жительства в долгий ящик, а сразу отправилась на разведку. Раз уж маг по каким-то причинам не стал разрывать связь с домом и гасить свет, грех было тянуть до утра. Тем более что спать мне по очевидным причинам не хотелось. Далеко идти я тоже не стала, заглянула за соседнюю дверь... и обнаружила туалет. В котором, кстати, тотчас зажглась одинокая лампочка под самым потолком, лишив меня всякого желания воспользоваться данным помещением по назначению. Ведь до этого я была абсолютно уверена, что мой наниматель ушёл (если это можно так назвать) работать и просто забыл про меня. Поленился, поспешил. В крайнем случае — осознанно дал мне возможность осмотреться. Скажем, спальню выбрать… А он, оказывается, всё это время за мной наблюдал! Иначе ему было просто неоткуда догадаться, где я нахожусь и что собираюсь делать. И нужен ли для этого свет.

Разумеется, у психически здорового человека и мысли бы не возникло за кем-то подглядывать! Однако мне было неизвестно, что творится в голове у мага. Особенно — у этого. Одинокого. Парализованного. Лишённого общения и простых человеческих радостей... Возможно, я относилась к нему слишком предвзято, приписывая несуществующие стремления — но он, как и все представители его мерзкой братии, не внушал мне ни малейшего доверия.

Родители недаром воспитывали нас в ненависти к магам. Осторожной, но непоколебимой. На то существовали веские причины. И одна из них, между прочим, привела меня в столицу!

Нет. В свете всего описанного я не могла и подумать об уединении по естественным надобностям! Облегчаться под чьим-то невидимым взглядом — даже в маловероятной перспективе! — было выше моих моральных сил. Повезло, что мне не настолько сильно требовалась уборная — всё-таки я ничего не ела и не пила с прошлого вечера. А позыв, накрывший меня в техномобиле, давно отступил. Притом так же неожиданно, как и нахлынул. Зато на смену ему вдруг пришёл жуткий голод. Которому я не стала противиться, переключившись на поиски кухни.

В конце концов, маг обещал мне не только проживание, но и питание! Пусть отвечает за свои слова.

Аккуратно прикрыв дверь, я услышала короткий щелчок выключателя, дополнительно убедивший меня в реальности, на первый взгляд, нелепых опасений, и невозмутимо зашагала прочь, сделав себе зарубку непременно раздобыть какое-нибудь альтернативное средство освещения — свечи, масляную лампу или что-то похожее. Да хоть лучину! Лишь бы поскорее. Чтобы не зависеть от милости и энергии хозяина дома. Потому что в глубине души верила — когда-нибудь магу надоест со мной возиться. Какие бы цели он ни преследовал. Хотела верить... А если совсем откровенно, то попросту рассчитывала, что он вот-вот вспомнит о своих делах. И они окажутся важнее меня. Главное, чтобы это произошло в ближайшие несколько часов… В противном случае мне предстояло провести немало неприятных минут, разрываясь между стыдом и заложенными природой инстинктами, прежде чем последние возьмут верх над жалкими крохами терпения, убедив меня, что ничего плохого своим любопытством маг мне физически не сделает.

Впрочем, это я как раз понимала. Как и тот факт, что вечно прятаться не получится. И где-нибудь что-нибудь он всё равно увидит. Случайно или специально, неважно. Но пока была не готова с этим смириться. Не могла сказать: «Пусть смотрит, мне не жалко!». Даже мысленно. Всё надеялась на благоразумие нанимателя... Хотя ситуация с бородой уже показала его во всей красе. А дальнейшие события лишь укрепили мою врождённую неприязнь.

Резонно предположив, что кухня, по логике, обязана находиться где-то неподалёку, вероятнее всего — за перегородкой, чтобы иметь доступ к водопроводу и канализации, я вернулась в прихожую, нырнула в другую арку и внезапно очутилась в столовой. В просторном помещении с двумя роскошными стеклянными люстрами, сразу вспыхнувшими всеми огнями, большую часть которого занимал крепкий дубовый стол на шесть персон, где свободно расположилось бы и двенадцать, но стульев не хватало, а меньшую, выстроившись вдоль смежной с туалетом стены, присвоила себе плита, раковина и череда напольных шкафчиков с разделочной поверхностью. Каждый — в комплекте с навесной полочкой…

Казалось бы — угадала. Молодец. Впору отбросить сомнения и приступить к организации позднего ужина. Или раннего завтрака... Вот только еды не было. Совсем. Нигде. Никакой. И сколько я ни искала, куда бы ни заглядывала, результат оставался неизменным.

Ни круп, ни консервов, ни колбас, ни, тем более, свежих овощей или иных относительно скоропортящихся продуктов. Ничего, мало-мальски пригодного в пищу… Да что там, мне даже чая не удалось откопать! Из обещанного работодателем «стола» имелся лишь сам предмет мебели... Зато чайник на плите стоял! С чуть оплавившейся пластиковой ручкой, но вполне пригодный к работе... Правда, выглядел он так, будто им уже лет десять не пользовались. Как и всей прочей посудой, включая сковородки, чашки и приборы. Выскобленные до блеска, без единой крупинки пыли, они хранились в столь идеальном порядке, что создавали впечатление не то музейных экспонатов, не то бутафории с выставочной витрины магазина…

Нда. К такому «гостеприимству» я оказалась, мягко говоря, не готова — и в который раз за день ощутила отчётливый приступ ярости. Увы, бессильной и безосновательной. Поскольку прекрасно осознавала — злиться не на что. По сути, никто меня не обманывал. Да, с питанием здесь и сейчас возникла небольшая заминка — однако эта проблема легко решалась самым обыкновенным, примитивнейшим походом в магазин... Одна беда. О деньгах мой наниматель тоже не позаботился. Знал, что в его закромах пусто, наверняка догадывался, что я испытываю трудности с финансами — и ничего мне не сказал! Вот, что раздражало сильнее всего! Своим поступком он буквально толкал меня снова идти к нему на поклон. Унижаться. Тревожить бытовыми вопросами... А я не хотела этого делать. Не хотела лишний раз контактировать с ненавистным магом... И потому, прежде чем отвлекать его от работы, предпочла ещё разок всё проверить. Для гарантии — дважды. Сунуть нос в каждую кастрюлю, обнюхать стол, посмотреть в других комнатах... В общем, сделать всё, чтобы не выглядеть в глазах нанимателя беспомощной паникёршей, неспособной справиться даже с такой простой задачей, как добыча пропитания. Но стоило мне, согласно плану, нырнуть в один из шкафчиков, как позади вдруг раздался предельно вежливый голос: