Сила печати дракона

Пролог

Он умирал. Я видела, что он борется изо всех сил, но даже тело самого сильного существа иногда подводит.

Это было заметно по появляющейся на висках испарине, тяжелому и неровному дыханию. Сердце Киара стучало так, словно спотыкалось, выжидало, а лишь потом снова поднималось и шло.

Я отчаянно пыталась ему помочь. Заваривала травы, поила его снадобьями, но чувствовала, что чего-то будто недостает. Киару становилось немного легче, но не так, как должно было. Казалось, раны его были куда глубже, чем я могла увидеть. Будто алые полосы на теле мужчины проникли в самое глубинное, в душу.

- Не старайся, ведьма, - он улыбнулся уголком губ, перехватывая мою руку с мокрой тряпкой. – Не получится.

- Я не ведьма, Киар, - в тысячный, кажется, раз напомнила я.

- Это неважно. Уже неважно. Да-ра.

Мое имя звучало для него непривычно и сложно. И все же куда лучше, чем ведьма.

- Рада, что ты запомнил, - кивнула я.

- У нас принято помнить имя того, кому обязан жизнью, Да-ра. Но ты зря тратишь время. Твои травы не смогут исцелить меня, слишком слабые.

- А какие смогут? – заинтересовалась я. Позволить ему просто так умереть я не могла. И не только потому, что я – травница, которая боролась за каждого, кто приходил ко мне за помощью. Но и… Впрочем, правду сказал Киар, это неважно.

- Таких в твоем королевстве нет, - горько усмехнулся мужчина и тотчас закашлялся. Рана на груди открылась и начала кровоточить.

Я вздохнула. Еще одна загадка: сколько бы я ни старалась, раны на Киаре никак не желали затягиваться. Стоило ему пошевелиться – и они открывались с новой силой, доставляя ему боль.

Я снова схватила тряпицу, обмакнула ее в теплую воду и осторожно коснулась раны. Киар смотрел на меня не моргая, задумчиво, словно я упускала что-то важное, что он никак не хотел мне подсказывать. А я не спрашивала. Хватит.

Уже целую седмицу я выхаживала упрямого мужчину, а он никак не желал выздоравливать. Днем я бегала за травами, а ночью – не отходила от него, боясь, что каждая ночь может стать для него последней.

Сам же Киар, казалось, не боялся ничего. Его голос звучал все также уверенно и властно, иногда я даже слышала в нем насмешку. Но глаза оставались внимательными, а то, как он смотрел на меня, заставляло отводить взгляд. Я никогда не встречала такого раньше, чтобы кто-то одним лишь взглядом будто дотрагивался до самого сокровенного, того, что спрятано под толщей целомудрия, воспитания и прочих условностей, которых, казалось, у травницы, что коротает свои дни на отшибе, и быть не должно.

- Знаешь, гордость ни к чему хорошему тебя не приведет, - рассердилась я, когда он зашипел от боли. – Давно бы сказал, что может тебе помочь, может, придумали бы что-то… А ты только и делаешь, что меня расспрашиваешь. Неужели так любопытно, что ты лучше байки мои слушать будешь, чем лечиться?

- Забавная, - усмехнулся Киар. – Байки… Это только ты так думаешь, Да-ра. Каждое слово – это дыхание жизни. Это нити, из которых сплетена твоя судьба. Ты ведь знаешь о том, что все предначертано, Да-ра?

- Знаю, - я не стала спорить. – Вот только я знаю и то, что каждый своей судьбе сам хозяин. И если ты выбираешь глупую смерть – то мне очень жаль. Мог бы подсказать что-нибудь путное, глядишь, выкарабкался бы.

- Ты ведь сразу поняла, кто я? – хмыкнул Киар. – Я видел, как ты на меня смотрела, Да-ра.

- А если и так?

- А если и так, то должна была догадаться. Но я не в своем королевстве и не могу требовать.

- А просить?

- А просить мешает гордость, тут ты права. Но знаешь, если кто-то спросит, я не жалею о том, что ухожу за грань именно так. Ты прекрасна, Да-ра. И мне досталось огромное счастье лицезреть тебя в мои последние дни.

Мне казалось, он смеялся надо мной. Особенно после всего, что в эти последние дни между нами произошло. Теперь же он делал вид, будто просто лицезрел. А у меня внутри так и кипело от ярости.

Значит, он не заметил, как скользила его горячая ладонь по моей руке? Как щекотало его дыхание мою шею, когда он шептал мне на ухо то, что приличная девушка и слушать не должна? Как гулко и неровно билось мое сердце, стоило ему только дотронуться?

И лишь я ощущала, как сжималось все внутри в тугой горячий ком от одного лишь того, что он рядом. Как отголоски каждого его слова звучали в моем сердце.

Он не мог, просто не мог этого не чувствовать! Также, как и того, что его раны переставали кровоточить, когда я осторожно дотрагивалась до его груди. Как выравнивалось дыхание и возвращалось к прежнему ритму сердце. Или не к прежнему.

И сейчас он посмел говорить мне, что все это время просто смотрел на меня? Даже сейчас, когда горячая шершавая ладонь скользила по моему бедру, а я, замерев, облизывала губы и вспоминала, как дышать?

- Будь ты проклят, дракон! – вырвалось у меня.

- Я уже проклят, Да-ра…

От авторов

Дорогие читатели!

Мы рады видеть вас в нашей новой истории.

Она будет пламенной, искренней и полной любви.

А сейчас познакомимся с героями

Травница Дара, живущая в избушке на отшибе леса

И Киар, упрямый незваный гость, которого она так старательно лечит. И который никак не желает лечиться

Впереди у героев много интересного, опасного и самого разного. А мы будем рады звездочкам на книге) И добрым комментариям.

***

Книга пишется в литмобе "Темная страсть"

Истории наших коллег здесь

https://litnet.com/shrt/PdnB

Глава 1

Утро выдалось душным, трава цеплялась за подол, будто пыталась меня задержать. Я шла по лугу, где воздух еще хранил прохладу ночи, и осторожно срезала тысячелистник. Острые листья жалили пальцы, но я не спешила - травы любят неторопливых, особенно те, что лечат. Наклонялась, вдыхала терпкий аромат, пальцами нащупывала сок в стебле.Если плотный, значит подойдет.

Где-то вдалеке перекликались жаворонки, а ветер нашептывал привычные слова - о том, сколько еще осталось собрать, куда идти дальше, не опоздала ли я с цветением зверобоя. Все было обыденно, спокойно, даже слишком. И потому, когда небо дрогнуло и раздался странный звук, хриплый, тяжелый, будто кто-то упал, сорвался, рухнул сквозь облака и рассек воздух своим телом, я сначала замерла, не поверив.

То был не грохот, нет. Это было нечто иное: как раскат грома без грозы, как жуткое предчувствие. Оно ударило мне в грудь, как стук сердца чужого, сбившегося с ритма.

Я выпрямилась. Тишина снова сгустилась, но уже не казалась родной и привычной. Птицы стихли. Даже ветер замер, будто слушал.

Я тоже прислушалась, прижимая к себе холщевый мешочек с травами. Ноги будто приросли к земле, не хотели идти, но и стоять дальше было нельзя. Никогда еще небо не кричало так… по-настоящему. Не шептало, не звало, не рыдало, а именно кричало, будто чья-то душа разрывалась где-то за облаками

Грудь сдавило тревогой. В такие мгновения лучшее, что я могла бы сделать - вернуться домой. Я крепче сжала мешочек, перекинула его через плечо и заспешила. Ступни, босые, но привычные к дороге, почти не издавали звуков, но внутри каждый шаг отдавался глухим стуком, раз, два, три…

По спине побежали мурашки. Луг за моей спиной будто дышал мне в затылок, следил. Я не оглянулась, что бы там ни было, не хотела видеть.

Дом был в двух холмах отсюда: старенькая избушка под орешником, с травами, развешанными под потолком, с котлом над очагом и мягким светом лампадок. Я знала: если доберусь - все станет иначе. Там я сильна. Там у меня коренья, отвары, слова… и дверь, которую можно закрыть.

Но пока я шла, небо за спиной дрожало все сильнее. И будто бы звало меня по имени.

Да-ра…

Нет, это только ветер. Конечно, ветер. Только сегодня он звучал… не так.

До дома я так и не дошла.

Уже у тропинки, что вела к калитке, я почувствовала: воздух здесь другой. Густой, натянутый, как перед грозой. Сердце стукнуло сильнее, и я резко остановилась. Меж двух сосен что-то блеснуло — как роса на солнце, только багровая. Я шагнула ближе, осторожно, без звука, словно тень.

Он лежал у корней старой ели, раскинув руки, будто пытался обнять землю. Мужчина — высокий, слишком сильный для человека, но в то же время удивительно уязвимый в этой тишине. Грудь и руки покрывали раны, глубокие, как будто кто-то вырвал из него части жизни. Кровь медленно пропитывала ткань, и всё вокруг замирало, впитывая этот багровый след.

Я опустилась рядом, поджала под себя ноги. Коснулась его шеи — пульс бился, неровный, но живой. Глаза его были закрыты, губы сухие, лицо бледное, как пепел. Веки дрогнули от моего прикосновения.

— Эй, — шепнула я, осторожно коснувшись его плеча. — Слышишь меня?

Он дернулся. Медленно открыл глаза. Глубокие, цвета ночного неба. В них было столько боли, что у меня внутри что-то сжалось. Но он смотрел прямо, осмысленно. Словно узнал меня.

— Ты... — выдохнул он, и голос его был хриплым, но каким-то удивительно твердым.

— Кто ты? — спросила я. — Как тебя зовут?

Он замолчал. Взгляд стал мутнее, дыхание сбилось. Я уже подумала, что он потерял сознание, когда он вдруг прошептал:

— Я... не помню.

Слова прошли по мне, как ледяной ветер. Не помнит? Или не хочет сказать?

Я сглотнула и, не раздумывая, начала действовать. Сняла с плеча мешочек, вынула флягу с настоем, прижала её к его губам. Он послушно глотнул, с трудом, но сознание не потерял.

— Тогда пока это неважно, — прошептала я, отводя с его лба прядь влажных волос. — Но это ничего. У имён есть привычка возвращаться. Особенно тем, кто еще не готов умереть.

Он смотрел на меня, не отрываясь. А небо надо мной вновь дрогнуло — будто сказало «Да» на что-то, что я ещё не осознала.