Сила притяжения

Пролог

Неделю назад

«Прости, но я хочу расстаться».

«Знаешь, дело не в тебе, а во мне. Ты хороший парень, но я хочу закончить наши отношения».

«Извини, поужинать не получится, потому что я тебя бросаю».

Да почему это так сложно?

Я поправляю платье и ерзаю на мягком стуле, сидя в ресторане напротив прекрасного парня, к которому я не чувствую ровным счетом ничего. Я ехала сюда в надежде расстаться, а теперь не могу выдавить из себя ни одного слова.

Мы с Денисом встречаемся уже полгода, и, наверное, я должна была прекратить отношения раньше, но до меня слишком поздно дошло, что я его не люблю. Он классный, интересный, успешный и уверенный. Но не мой. А я не так давно поняла, что нельзя держать возле себя не своих людей и оставаться там, где тебе некомфортно.

— Настюш, все в порядке? — спрашивает Денис с беспокойством, когда мы отвлекаемся от меню в ожидании официанта.

Я смотрю на свое легкое летнее платье, потом перевожу взгляд на букет белых роз. Их подарил Денис, когда я вышла из такси. Мы в модном ресторане, одном из лучших в городе, а я, блин, в сарафане, потому что место было сюрпризом. И теперь мне неловко. Тереблю подол. Мой наряд совершенно не сочетается с цветами и люксом заведения. Денис же выглядит типично сдержанно: белая рубашка с расстегнутым воротом и закатанными до локтя рукавами, темно-серые брюки и кожаный ремень.

— В полном, — выдавив из себя улыбку, киваю ему. Ну как сказать, что наши отношения себя изжили? Почему это так сложно? — Просто днем болела голова, — я даже не вру. Голова у меня и правда разболелась, пока я продумывала расставательную речь.

Мы выбираем блюда. Я ограничиваюсь самым дешевым салатом и чашкой чая. Денис хмурится, слушая мой заказ, но не спорит. У меня нет проблем с аппетитом, обычно я ем нормально, но сейчас я не уверена, что мы вообще дождемся заказа.

Место пафосное, все вокруг выглядит стильно. Денис в этом антураже тоже идеален. Он будто был создан, чтобы ходить в подобные места на бизнес-ланчи. Я же чувствую себя белой вороной и ерзаю в кресле. И дело не в том, что я не знаю, как себя вести. Я прекрасно знакома с правилами этикета, просто это место мне не по душе.

— Пока мы ждем, я хотел кое-что с тобой обсудить, — Денис наклоняется ко мне через стол и берет мою руку в свою, чуть сжимая и поглаживая подушечкой большого пальца запястье.

— Эм… что? Я тоже хотела поговорить, — уголки моих губ нервно дергаются.

— Окей. Но давай я первый, потому что мне еще нужно отправить ответ, — Денис тепло улыбается и склоняет голову набок. Я привыкла к тому, что он всегда в работе. Только летом он был более-менее разгружен. В остальное же время — спортивный директор хоккейного клуба занят работой.

Я готова отдать пальму первенства в нашем диалоге, потому что мне стыдно бросать хорошего парня. Я чувствую себя так ужасно, что от волнения скручивает живот.

Помощь приходит откуда не жду. На столе вибрирует телефон.

Я долго смотрю на экран, вверху которого всего четыре буквы, которые сводят меня с ума каждый раз. Мама. Она никогда не звонит, чтобы узнать, как у меня дела или как я себя чувствую. Нет. Маме всегда нужны деньги. В крайнем случае, хотя бы богатый зять, который влюбится в меня и не сможет оставить мать своей любимой женщины в тяжелом положении.

— Прости, это мама, — вздыхаю, и Денис понимающе улыбается. — Если это не предложение руки и сердца, то я на все согласна, — подмигиваю своему пока еще парню, снижая градус напряжения

Поднявшись, иду в сторону уборной и принимаю звонок.

— Да, мам, — отвечаю, толкая дверь в туалет.

— Ты не звонила мне два дня. Совсем наплевать на мать? — звучит вместо приветствия страдальческим голосом. — А если бы со мной что-то случилось? А если у меня остановилось сердце, и я вообще умерла?

Это все манипуляции. В маме здоровья хоть отбавляй, не удивлюсь, если она переживет и моих еще не родившихся детей.

— Мам, с тобой ведь все в порядке, — закатываю глаза. — И ты можешь мне позвонить сама.

— Все сама! Я и так всегда сама! Дочь у меня есть или нет? — причитает мама.

Мне хочется повесить трубку, потому что я знаю, что будет дальше. Я и так взвинчена встречей с Денисом, но теперь настроение падает на самое дно, из которого я не смогу выбраться за пару минут.

— Есть, конечно, ты же ей звонишь, — говорю быстро, не позволяя ей и слова вставить. — Мам, что у тебя случилось? Прости, что не звонила, некогда было. Ты ведь знаешь, что я ищу работу.

— Работу она ищет. А о матери кто подумал? — снова продолжает крутить заезженную пластинку. — Ой, горе мне, горе. Сама тебя тянула, а благодарности ни-ка-кой.

Упираюсь ладонями в подставку для раковины, смотрю на свое отражение в зеркале, не понимая, почему до сих пор терплю подобные высказывания.

— Сколько, мам? — перехожу к важному. Меня ждет Денис, я не могу до бесконечности стоять здесь. — Сколько благодарности тебе нужно?

— Пять… тысяч, — мама не смущается. Она искренне верит в то, что дети должны помогать родителям во всем. И я не против, но у всякой помощи есть границы.

— Хорошо, я переведу, как только мы закончим говорить. Но мам, это последние мои деньги, — я поджимаю губы, чтобы не расплакаться. Подбородок дрожит. Мне так обидно, что мы не можем общаться нормально. Отец живет в другом городе, но даже с ним у меня взаимоотношения более доверительные, чем с мамой. Но я не могу ей об этом сказать, иначе начнется новый скандал, потому что на отца она до сих пор обижена за то, что он бросил ее шесть лет назад. — Я без работы, а мне нужно на что-то жить и снимать квартиру.

— Господи, Настя! Ты всегда можешь вернуться домой и не тратить деньги на съем!

О, нет. Я сбежала из дома и ни о чем не жалею. Туда я точно больше не вернусь, иначе мама уничтожит мою нервную систему раньше, чем я начну седеть.

— Мам, мы это уже обсуждали. Прости, мне пора идти. Целую тебя!

Глава 1

— Дэн, ты просил зайти перед раскат… — замолкаю на середине слова, останавливаясь у приоткрытой двери в кабинет спортивного директора. Жалюзи в его стекляшке впервые опущены, а свет исходит только от настольной лампы и экрана телевизора, на котором без звука транслируется финальный матч нашей команды в прошлом сезоне.

Мы недавно пересматривали игру и разбирали ее с тренером. Впереди новый сезон, мы уже вошли в режим и активно тренируемся на льду. Впереди увеличение нагрузок, первые установки и подвижки в пятерках. А еще — новые рекламные контракты, которые тоже не мешало бы обсудить.

Но все это вытесняется из моей головы сладкими стонами девицы, которая сидит на столе, широко разведя ноги.

— О, да-да-да, Денис. Боже! Еще. Да, вот так, — она опускает свою руку между ног. Я не вижу, что происходит, но догадываюсь, судя по тому, что фигуры Дэна не видно, а крошка стонет так, словно ей доставляют удовольствие.

Блядь.

Надо бы уйти и перестать пялиться, но мои ноги намертво прирастают к полу. Я продолжаю наблюдать за тем, как девчонка в бежевой блузке и задранной до талии юбке извивается на столешнице и едва не хнычет, утопая в наслаждении.

Ее темные локоны рассыпаются по спине. Она запрокидывает голову, и мне открывается ее длинная тонкая шея. Я облизываю губы, представляя, как впиваюсь зубами в эту шею и оставляю на ней влажный след.

Желание растекается жаром под кожей. Малышка кайфует, и я ловлю каждую ее эмоцию, пока кровь из головы отливает на метр ниже. В тренировочных подштанниках становится тесно. Я с трудом сглатываю вязкую слюну.

— Пожалуйста, продолжай. Да-да, о, Денис, да-да-да! Я сейчас кончу, — ее голос срывается. Хриплые стоны вылетают из ее рта и оседают в моей голове.

Сейчас, блять, я кончу, стоя за дверью, как долбанный подросток, которому впервые показали порно на кассете. Тело напрягается, пульс стучит в висках. Я сжимаю кулаки и заношу руку, чтобы прервать это лайф-порно или хотя бы закрыть дверь, но останавливаюсь, потому что мое внимание снова привлекает она.

Стоны вмиг стихают, остается только рваное дыхание. Малышка дрожит, сводит плотнее бедра и беззвучно открывает и закрывает рот. Она кончает так красиво и вкусно, что на мгновение я жалею, что не я нахожусь между ее ног. Ее грудь вздымается от тяжелого дыхания, по шее стекает капля пота, поблескивающая в отсвете от экрана. Эта красивая девчонка только что получила крышесносный оргазм.

Она озорно усмехается и тянет Дэна за волосы наверх.

— Обещай мне такое хотя бы раз в неделю, и я согласна, — соблазнительно произносит она, скользя ладонями по его груди. Сначала вверх к плечам, а потом вниз, так что Дэн округляет глаза.

Он впивается в ее рот и жрет его с не меньшим энтузиазмом, с каким, я уверен, доставлял малышке удовольствие еще несколько секунд назад. Она стонет прямо в его рот.

Вот только не начните трахаться здесь.

Словно услышав мои мысли, он давит ладонью ей на грудь, вынуждая лечь. И она опускается спиной на стол, но задевает рукой лампу, так что та с грохотом падает на пол.

Звук действует отрезвляюще. Я отступаю на шаг, чтобы меня не было видно, и встряхиваю головой. Мне жарко в форменной защите. Оттягиваю ворот майки и тереблю его, надеясь, что это поможет.

Не помогает.

Картинка оргазмирующей малышки стоит перед моими глазами, пока я иду по коридору до самой коробки. Потом я вижу ее всю раскатку. Пару раз падаю, а потом вхожу в раж и не замечаю, как зажимаю у бортика Степанова и переворачиваю Гаврилина.

— Орлов, блять, ты совсем? У меня же плечо! — кряхтит он, становясь на колени.

Я подъезжаю к нему и помогаю подняться.

— Прости, Жень, я забыл, — мы пожимаем руки, и я снова натягиваю перчатку.

— Ты сегодня какой-то бешеный, — он хлопает меня по плечу. — Случилось что?

Случилось.

Я не трахался пять месяцев. Мои отношения закончились, а в новые я как-то не успел вступить, поэтому сексуальная девушка и вся эротическая сцена меня возбудили. Выпустить пар в ледяном душе я не успел, поэтому принес всю ярость на площадку, где покалечил часть команды, пока остальная избегала меня, двигаясь в противоположную сторону.

— Задумался. Все норм, — выдавливаю из себя улыбку.

Раздается тренерский свисток, и мы все катим к бортику. Сегодня официальное открытие тренировочного сезона, в этот день руководство клуба в лице спортивного директора говорит какие-то красивые слова о важности командной работы, упорном труде и победах. В общем, несет браваду, которую мы вынуждены слушать, а потом дружно хлопать, мечтая, чтобы это скорее закончилось.

Так происходит и сегодня. Дэн, который успел привести себя в порядок, выходит вперед. Он что-то говорит, но я не слышу, потому что пялюсь на девушку за его спиной. Ее волосы собраны в небрежный пучок. Так вроде бы модно, но я вижу выбивающиеся из прически темные локоны. Бежевая блузка, немного помятая на животе, и вовсе пробуждает воспоминания, которые до сих пор не утихли.

Я тяжело сглатываю.

Парни хлопают.

— А, да, и еще. Пожалуй, одно из важных. С этого сезона в нашем клубе появляется спортивный менеджер, отвечающий за блок коммуникации и соцсетей. Прошу любить и жаловать — Анастасия.

Да ну нахер!

Она выходит вперед, на ее щеках красивый румянец. Ребята улюлюкают, приветствуя красивую девушку.

— Всем привет. Я вас знаю только по видеозаписям и спискам, но надеюсь со всеми познакомиться в ближайшее время и приступить к плодотворному сотрудничеству.

О да, сотрудничество будет заебись каким плодотворным.

Глава 2

Весь лед я провел на нервах. Новый менеджер на знакомстве не остановилась и осталась нас снимать. Хорошо хоть хватило мозгов стоять за бортиком, а не лезть на лед. Она задержалась на полчаса, все это время наблюдала за нами через экран телефона. Уж не знаю, что она там сфоткала, но во время перерыва к ней в буквальном смысле подкатил Гаврилин и попросил скинуть фотки и видео после тренировки.

Настя очаровательно ему улыбнулась и согласилась. Не удивлюсь, если в ее телефонной книге появился плюс один контакт. Что, одного парня, готового стоять перед тобой на коленях, оказалось мало?

В общем, к концу тренировки моя клюшка пришла в негодность. Я получил нагоняй от тренера, и мы пошли совершенствоваться уже «на земле». Тренажерный зал в ледовом дворце отличный. А еще прекрасно, что здесь не бывает посторонних во время наших тренировок.

Первый подход проходит легко, я его даже не замечаю. Работаю на злости. Гнев — лучший мотиватор и потрясающий энерджайзер. На льду мешает, из-за него теряется концентрация, но в тренажерке идеально помогает поднимать нужный вес.

— Эй, Орлов, ну-ка тормози! — останавливает меня тренер, когда я навешиваю дополнительные блины на штангу. Он подходит ближе и кладет ладонь мне на плечо. — Что с тобой сегодня?

Бля, спалили. Если за шлемом не всегда можно разглядеть выражение лица, то вот в спортзале я как открытая книга. Книга, в которой сегодняшняя глава посвящена Насте и ее охренительному оргазму на рабочем столе спортивного директора.

Свожу к переносице брови и смотрю вперед, чувствуя, что провинился перед тренером. Твою мать, мне двадцать пять, а я едва не краснею как девчонка.

— Что со мной? — выгнув бровь, все-таки поднимаю взгляд на тренера. — Здоров и полон сил.

— Ты нестабилен сегодня. Дерганый весь, нервный, — он взмахивает перед моим лицом планшетом, куда записывает все наши достижения и куда транслируются показатели с нательных датчиков, которые мы носим на играх и тренировках. — У тебя что-то случилось? В семье порядок?

— Полный, — киваю. У меня все стабильно: мама с новым хахалем на Мальдивах, а батя на ретрите после очередного алко-приступа. Я оплатил пребывание в реабилитационном центре на шесть месяцев и теперь могу нормально начать сезон. — Готов пахать и побеждать.

— Это хорошо, дружище, хорошо, — он похлопывает меня по спине. — Но сейчас иди проветрись десять минут. Потом вернешься, и замеряем твои показатели заново.

— Со мной все в порядке, Иваныч! Я хочу закончить, — делаю шаг, но тренер останавливает меня одним только взглядом.

— Вали отсюда. Следующие десять минут тебя здесь быть не должно, — он подталкивает меня в сторону выхода.

— Ладно-ладно.

Выругавшись себе под нос, выхожу в коридор. Снимаю майку и дебильный топ. Он похож на девчачий, и с этого года нас обязали его надевать, потому что там датчики, которые помогают тренерскому штабу контролировать нашу активность.

— А в том крыле?.. — слышу за углом голос, который я не забуду теперь даже во сне.

Да ну нахрен. Только не сейчас.

— Там раздевалки. В том числе и хоккейной команды. Нужна экскурсия? — спрашивает Денис.

— О, нет, давай как-нибудь без этого. Не хочу омрачать первый день чьими-то забытыми на лавке трусами.

Я как раз поворачиваю из-за угла, и мы сталкиваемся не нос к носу.

Настя влетает в меня и тут же отскакивает, как мячик от стенки. Она морщится и смотрит на свои руки. Ну да, я сейчас не то чтобы очень приятный для того, чтобы меня лапать. Усмехнувшись, смотрю на нее. Она выглядит немного растерянной и расстроенной.

— Извини, — веду плечом, не испытывая ни капли сожаления.

Перевожу взгляд на Дэна, он приобнимает Настю за плечи в полуприятельском жесте. Если не знать, чем они занимались два часа назад, нельзя и подумать, что между этими двумя что-то есть.

— Главное, что все целы, — запихивая папку подмышку, с улыбкой отвечает Настя. — Ты тоже извини, ну, что облапала, — неловко тараторит она.

— Отлыниваешь от тренировки? — строго спрашивает Денис, пока Настя осторожно убирает с себя его руку. Я почему-то улыбаюсь, наблюдая за этой картиной.

Закидываю на плечо футболку и склоняю голову набок. Пре-лест-но.

Оргазмы, может, и классные, но проблемы в раю присутствуют, да, Настюшка? Или ты боишься, что все решат, будто ты насосала на должность?

— Перерыв, — отвечаю так же безразлично.

Дэн хороший парень. Он всегда топит за нашу команду, выбивает нам дополнительные тренировки и ищет самых крутых спонсоров, но иногда он любит строить из себя большого босса, который указывает всем, что делать.

— Знаешь, все-таки мне нужна раздевалка, — выдыхает Настя.

— Проводить? — спрашиваю с ядовитой усмешкой. — Я как раз иду туда.

— Точнее место, где я смогу помыть руки, — добавляет она, не переставая очаровательно мне улыбаться. Уверен, мысленно она уже расчленила меня на минимум двадцать восемь частей.

— Это все еще раздевалка, — весело подмигиваю ей.

В эту игру можно играть вдвоем, Настюшка.

— Так, Орлов! Иди куда шел. Мы сами со всем разберемся.

— Орлов? — вдруг округляет глаза Настя. — Капитан команды? Никита Орлов?

Член твердеет от того, как она произносит мое имя. Потому что я представляю, как она зовет меня вовсе не в коридоре. А в раздевалке, под душем, в кровати подо мной. Сука! Да за что мне все это? Сейчас тренировка, а не секс-марафон!

— Собственной персоной, — шутливо кланяюсь. — Ну, еще увидимся, — развернувшись, почти бегу в раздевалку, пока моя очевидная проблема не стала заметна всем.

Блядь, Настюшка, почему ты такая горячая, а?

Глава 3

Семь минут мне требуется, чтобы привести себя в порядок. Три из них я просто брызгаю холодную воду себе в лицо. Оно горит от злости и возбуждения. Меня бесит Настя, но я пиздец как ее хочу, и плевать мне, с кем она там спала или спит.

Это ненормально, я знаю. И я планирую избегать нашего нового менеджера как можно дольше. Не видеть, не слышать, не вспоминать. С последним пока все плохо. Я буквально выталкиваю из головы ролик с Настей в главной роли.

Уперевшись ладонями в раковину, смотрю на свое отражение в зеркале. Я немного зарос, щетина скоро превратится в полноценную бороду. Волосы тоже длинноваты. Но мне как-то резко стало плевать на внешний вид после того, как я расстался с Марго. Я отработал последние рекламные контракты еще в начале июня. Сейчас конец августа, и я не помню, когда в последний раз был у парикмахера.

Может, в этом все и дело? Я забыл о мире вокруг, закопавшись в привычной жизни: дом, тренировки, проблемы с отцом, встречи с командой, ледовый, и так по кругу. Никакого разнообразия, никакой смены обстановки. Все работало по накатанной, и когда в жизни появился новый элемент в лице Насти, меня на ней заклинило. Это все равно что на прилавок с консервами выставить корзину фруктов и сладостей и удивляться, почему вдруг все выбирают сочные персики, а не унылую печень трески.

Логически обосновав для себя аномальную реакцию на новенькую, я надеваю форму и возвращаюсь в тренажерный зал.

Внутри подозрительно тихо, даже музыка, обычно грохочущая на весь коридор, не играет. Подхожу ближе и слышу уже знакомый голос, от которого по позвоночнику бегут мурашки.

Она просто персик, а у меня строгий рацион, в котором не предусмотрены срывы.

Захожу в зал, когда все начинают ржать. Настя улыбается, пока парни облизывают ее взглядами. Она и правда красота: при фигуре, с зачетными сиськами, накачанной задницей и смазливым лицом. Конечно, на нее будут засматриваться. Нужно быть идиотом, чтобы добровольно лишить себя красивой картинки.

— О, Никита, ты наконец вернулся! — радостно щебечет она.

— А что здесь происходит? — смотрю на парней, выстроившихся полукругом напротив Насти.

— Перерыв, во время которого Анастасия Александровна делает важное объявление, — чеканит Иваныч, обрубая бесполезный треп на корню.

Я становлюсь рядом с Вадиком. Мы давно дружим, еще, наверное, с детской лиги. Какое-то время мы играли в одной команде, но после его семья переехала. Мы встретились через два года, когда я перевелся в школу олимпийского резерва, и с тех пор были неразлучны. Всегда играли за одни клубы и даже стояли в одной пятерке.

— Здесь я оставлю листок с куар-кодом, — она достает из папки распечатанный на листке код и кладет его на стол с нашими телефонами. — Там по ссылке гугл-форма. Это небольшая анкета, необходимая мне для того, чтобы лучше вас узнать. По мере того, как я буду обрабатывать результаты, будем назначать индивидуальные встречи, чтобы обсудить формат нашего сотрудничества. Пожалуйста, заполняйте максимально подробно, — Настя взмахивает рукой и, открыв папку, достает еще несколько листов, кладет их рядом с первым. — Для тех, кто привык к олдскулу, анкеты в распечатанном виде. Постарайтесь заполнить их в ближайшие два дня, — она очаровательно улыбается. — Все, больше не отвлекаю. Спасибо за внимание, — развернувшись, Настя быстро уходит, а мы еще несколько секунд стоим, обрабатывая информацию.

Когда она успела так хорошо продумать план работы? Ее ведь только сегодня представили. Или она начала работать гораздо раньше? Тру переносицу и зажмуриваюсь до звездочек перед глазами. Какая, нахрен, разница? Даже если она работает здесь месяц, это ничего не должно менять в моей жизни. Она просто сотрудница, с которой мне предстоит работать. Надеюсь, очень редко.

Но после тренировки я все равно сканирую этот дурацкий код и листаю анкету по пути в раздевалку.

Я прихожу одним из последних. Новенький менеджер — тема номер один для обсуждения.

Быстро раздевшись, иду в душ.

Не думать о Насте. Не вспоминать. Я запрещаю себе даже крохотную фантазию. Во-первых, не хочу светить стояком. Мы, конечно, дружим с ребятами, но не настолько. Во-вторых, она, блин, девушка Дэна, а я обычно не ввязываюсь в истории, где нужно отбивать кого-то. Это в фильмах красиво выглядит, когда парень забирает возлюбленную у мудака, который ее не ценит. В реальности это отдает проблемами с кукухой у всех троих и бесконечными проблемами в отношениях. Да и Дэн не мудак, по крайней мере, в работе. В-третьих, я просто хочу потрахаться, а Настюшка случайно оказалась рядом.

Мыться приходится под холодной водой.

Блядь.

Я проигрываю самому себе.

Ну что я, в самом деле, девок красивых не видел? Видел, раздевал и далее по списку.

Думаю, кому можно позвонить. У меня и контактов, блин, нет. В отношениях налево не хожу, а в остальное время… да как-то не до этого. Я либо на тренировках, либо на выездах. Все. Времени для знакомств не остается.

Обмотавшись полотенцем, выхожу из душевой. В раздевалке бурное обсуждение. Кто-то смеется, кто-то возмущается, и все либо с телефоном, либо… с анкетой. Ну нет, только не Настюшка опять!

— Ник, ты видел? — ко мне подходит Вадик.

— Что там? — спрашиваю со скучающим видом. — Просит обнаженку прислать? — демонстративно закатываю глаза.

По раздевалке проносятся смешки.

— Если бы… — тянет кто-то из парней.

— Смотри сюда. — Вадим давит мне на плечо и подсовывает под нос свой телефон с открытой анкетой.

— Ваш возраст, рост, вес, — листаю дальше. Пока ничего криминального. Эти показания есть в наших медкартах. — Семейное положение? Это еще зачем?

— Ты дальше пролистай, — хмыкает Вадик.

Веду пальцем по экрану, вчитываясь теперь внимательнее.

— До какой степени вы готовы раздеться для съемок клипов и промо?

От вопросов у меня глаза ползут на лоб. Она совсем двинутая? Я листаю дальше.

Готовы ли вы провести фотосессию по типу этой? К вопросу прикреплена фотография из календаря пожарных, где мужики с голыми торсами позируют на камеру. Что за хрень?

Глава 4

Всю ночь меня преследуют сны с Настюшкой в главной роли. В итоге я просыпаюсь злой и голодный во всех смыслах. Устав сопротивляться стояку, постыдно дрочу в ванной на нового менеджера моей команды, представляя, как вколачиваюсь в ее тело и как сладко она стонет.

Мораль идет нахрен. В этот момент мне важен результат, к тому же думать не запрещено. Я заканчиваю быстро, испытывая облегчение.

Никогда не думал, что отсутствие секса в жизни может вызывать подобную реакцию. Но хуже всего то, что облегчение оказывается мимолетным, потому что мыслями я снова возвращаюсь к Насте. К красивой и охренеть какой сексуальной Настюшке.

Я завидую Дэну, который может получить доступ к ее телу в любое время. Завидую, что он водит ее на свидания и заставляет краснеть от пошлых комплиментов.

Это начинает походить на помешательство. Я думаю о чужой девушке невероятно много. Меня не связывает с ней ровным счетом ничего, не считая подглядывания за сексом и онанизма, но с каждой минутой фокус смещается в сторону Настюшки. И меня это несоизмеримо бесит.

Так и не совладав со своей головой, приезжаю в ледовый раньше всех. Может, стоит пробежать на дорожке пару-тройку лишних километров, чтобы мечтать только об отдыхе и паре литров воды, а не о девчонке, которую я знать не знаю.

Оставляю машину на парковке и иду ко входу. На улице еще тепло, днем будет жара, которая доплавит из без того потекшие мозги. Осматриваюсь. Это привычка. Всегда, когда приезжаю, выцепляю тачки сокомандников и знакомые лица. Но сегодня пусто. Парни, наверное, только просыпаются. Административный состав еще собирается.

Нужно использовать это время по максимуму.

Слышу стук каблуков рядом и поворачиваю голову, врезаясь в стройный силуэт Насти. Она сегодня выглядит еще круче, чем вчера. На ней бежевое платье-футляр, прикрывающее колени и обтягивающее стройное тело как вторая кожа. Подтянутая грудь, тонкая талия и упругая задница. Я бессовестно пялюсь, оставаясь пока что незамеченным для нового менеджера. Во рту собирается слюна. Блять, я как собака Павлова, надрессированная на определенную команду. И в моем случае это Настя. Стоит ей появиться в поле зрения — мой взгляд намертво прилипает к ней.

Она снимает солнцезащитные очки, останавливаясь перед входом в Ледовый, и убирает их в футляр. Поправляет и без того идеально лежащие волосы.

Я больше не прячусь — быстро обхожу ее сзади и открываю для нее дверь.

— Доброе утро, Анастасия. Найдется минутка обсудить анкету?

— Здравствуй, Никита, — она хмурится и осматривает меня с головы до ног. Кивнув, входит в здание, а я плетусь следом, открывая для нее и вторую дверь. — Да, у меня будет пятнадцать минут до совещания. Если уложимся — без проблем, — обернувшись через плечо, улыбается мне.

Сбавляю шаг и растягиваю губы в ответном жесте. Я вляпался, потому что натурально обтекаю от крохи подчеркнуто вежливого внимания.

Это просто красивая девочка, Орлов, хватит плыть.

Тряхнув головой, спешу за Настей, которая ушла на пару метров вперед. Ее кабинет недалеко от выхода на арену. Наверное, чтобы можно было легко добраться до нас.

Когда она останавливается у двери, я хмурюсь. Мне всегда казалось, что это какое-то техническое помещение. Тут рядом действительно кладовка, а дальше… кажется, там тоже хранится какой-то инвентарь.

Настя заходит первой и включает свет. В кабинете душно и, как я и предполагал, это действительно больше каморка, чем полноценный кабинет. Узкое окно под потолком не дает достаточной вентиляции и света.

— Проходите, Никита, не стойте в дверях.

Настя, надо признать, не смущается своего крохотного угла. Жестом приглашает меня, указывая на стул. Он самый обычный, кажется, из кафетерия.

Мда уж, что ждать от менеджера, когда его рабочее место… вот такое?

Поправив сумку на плече, захожу внутрь. В комнатке становится тесно. Оставляю сумку на входе и захожу дальше. Настя, ничем не выказывая неудобства, включает рабочий ноутбук и открывает блокнот.

— Чай-кофе не предложу, — пожав плечами, она выставляет на стол огромную брендовую термокружку, а мой взгляд ныряет в ее декольте. Там и выреза на платье особо нет, но я все равно пялюсь, думая, как было бы охренительно сейчас усадить Настюшку на свои бедра и исследовать ее тело губами и руками, — поэтому перейдем сразу к вопросам. Это хорошо, что они появляются. Значит, читаете внимательно и вникаете в процесс, — щебечет она, но для меня это все фоновый шум. Я уже визуализирую все. Оттягиваю воротник футболки — в микрокабинете становится душно.

— Да, некоторые пункты в анкете…

— Какие именно? Давайте по порядку, — она садится в свое кресло. Оно натужно скрипит, будто вот-вот развалится. Настюшка поджимает губы, но упрямо продолжает делать вид, что ее ничего не смущает в этом подобии кабинета. Она двигает ноутбук так, чтобы я тоже мог видеть экран, и складывает руки на столе как прилежная ученица. Ее грудь снова мелькает в вырезе, и мне приходится стиснуть челюсти, чтобы сдержать все свои пошлые порывы.

— Давайте начнем с простого. Пункт о ведении соцсетей и необходимости согласовывать публикации с вами, — прочищаю горло и сцепляю руки в замок, укладывая их на столе. Подаюсь вперед, делаю вид, что сосредоточенно пялюсь в анкету. Я почти выучил ее наизусть вчера. — Мы свободные люди, которые живут в свободной стране. Контролировать наши мысли не надо.

— О, я и не пытаюсь. Ну… не в том формате, который вы себе представили, — она сдержанно улыбается и перебрасывает волосы на одно плечо, открывая соблазнительно длинную шею с россыпью родинок, которые я бы с превеликим удовольствием пересчитал языком. — Здесь идет речь о высказываниях об известных личностях, о скандальных новостях типа «Голой вечеринки» или о политике. Такие слова нужно фильтровать. Мы не можем вам запретить что-то публиковать, но будем давать рекомендации. Команда — это несколько человек. Глупость ляпнет один, а пострадают все. Но к этому мы еще вернемся, когда будем обсуждать новую стратегию, — она говорит так серьезно, что все мои возмущения вмиг разлетаются.

Глава 5

Киваю на анкету, но продолжаю смотреть на девушку.

Наши взгляды встречаются. В моем — ликование, в глазах Насти — изумление, быстро переходящее в негодование. Она поджимает губы и сводит брови к переносице. Кресло скрипит, когда Настюшка отодвигается от меня дальше, но в сущности это жалкие сантиметры, которые легко преодолеть одним ленивым движением.

— Да что ты себе позволяешь? — шипит она, как разъяренная кошка. — Думаешь, можешь безосновательно обвинять меня во всем, потому что ты капитан команды? — она резко подскакивает, смотрит на меня сверху вниз. Мне нравится, как резко мы перешли на «ты». Такой контраст сближает и повышает температуру в комнатушке.

Не оставляя ей преимущества, тоже поднимаюсь, упираюсь ладонями в стол. Только сейчас понимаю, что Настюшка очень миниатюрная. Даже в таком положении я немного выше нее. И меня прет от нашей разницы в росте, я уже представляю все позы, в которых у нас может быть секс.

Нет, не может быть. Будет.

— А ты думаешь, раз спишь со спортивным директором, то тебе можно давать нам идиотские анкеты и ждать, что мы заполним их без лишних вопросов? — ядовито усмехаюсь

Ее лицо бледнеет. Настя ахает и сжимает кулаки.

Я должен упиваться своей победой и тем, что застал ее врасплох. Она не может диктовать нам условия, даже если ее сюда назначит президент клуба или спонсоры. Мы спортсмены, и прежде всего должны побеждать на льду, а не улыбаться в камеры и отрабатывать рекламные контракты.

Но во всем этом есть одно но.

Мне физически дурно от самого себя, потому что я чувствую, что ее обидел.

Пелена ярости спадает с глаз. Похоть отступает, оставляя звенящую пустоту. В затылке свербит, а на плечи наваливается тяжесть.

— Я новый менеджер вашей команды, Никита. Анкета — это необходимость, чтобы узнать каждого из вас и сохранить все данные, потому что у клуба корректируется стратегия работы, — она выпрямляется. Голос дрожит, но Настя все равно звучит уверенно. — Все это мне нужно для рабочих задач, а не для того, чтобы найти перспективного жениха. Тем более ты и так знаешь, что он у меня уже есть, — поднимает уголок губ в ухмылке. Она выпрямляется и скрещивает руки под грудью. Блядь, я опять на нее смотрю. — Или ты рассчитывал занять его место? — спрашивает Настюшка с вызовом, мастерски схватив меня за яйца. Фигурально, разумеется. И я, нахрен, ни капельки не против, потому что улыбаюсь как кретин, испытывая удовольствие от нашей перепалки и колких ответов бестии.

— Коротышки не в моем вкусе, — демонстративно обвожу ее взглядом. Настя закатывает глаза, будто догадывается, что я вру.

Она на триста процентов в моем вкусе.

— Вот и славно, ничто не помешает деловому сотрудничеству, — она переводит взгляд на часы за моей спиной. Спохватившись, закрывает крышку ноутбука и берет ежедневник и ручку. — Мне уже пора. И анкету все-таки заполни. Вас трое, кто еще не прислал ответы.

Кивнув, иду на выход из кабинета, подхватив по пути сумку с формой.

— Мы не закончили обсуждение, — бросаю ей через плечо.

— Можем обсудить вопросы в текстовом формате. Если ты не против, я возьму твой номер у тренера и напишу тебе, для чего в анкете каждый вопрос, — бодро отзывается, натянув на лицо пластмассовую улыбку. Как у куклы. У очень красивой куклы. И я в восхищении и в бешенстве одновременно, потому что хочу видеть ее настоящие эмоции, а не застывшую маску.

— Окей, — киваю. Понятия не имею, зачем это делаю.

Толкаю дверь, но она останавливается слишком быстро. Слышу шум, в коридоре что-то с грохотом падает на пол. За дверью показывается Денис. Он открывает ее шире и с недовольством смотрит сначала на меня, потом на Настю.

— Неожиданно, — хмыкает он. — Доброе утро, Никита, не думал, что ты ранняя пташка.

— Доброе, — мы пожимаем друг другу руки. Я едва не кривлюсь, мне противно от самого себя. Стою и улыбаюсь парню, на девушку которого дрочил сегодня утром и которую мечтал загнуть на столе за моей спиной. — Да, возникли вопросы по анкете, не хотел откладывать до понедельника.

— Похвально, — Дэн все еще смотрит с недоверием. — Минут через сорок зайди ко мне, ладно?

— Без проблем. Хорошего дня, — выхожу в коридор и, не обернувшись, ухожу оттуда как можно быстрее.

Настроение портится вмиг и теперь тонет в болоте под названием «ни черта хорошего».

И даже беговая дорожка и предельные нагрузки не спасают. В моей голове варится каша из злости, чувства вины, недотраха и агрессии.

Ненормальное желание оказаться в Насте крепнет к концу тренировки и подогревается нашим столкновением в дверях кабинета спортивного директора. Мы так близко друг к другу, что я снова чувствую запах ее духов, ловлю сдавленный выдох с ее губ и тону в темно-синих глазах.

Настюшка с вызовом выгибает бровь и презрительно кривит губы, будто вляпалась в дерьмо, а не столкнулась нос к носу со мной.

В любой другой ситуации я бы уже шел за ней следом и доказывал, что я не настолько хреновый, каким она представила, но мне приходится пятнадцать минут слушать речь ее парня о том, какая Настя молодец и что мы должны не мешать ей делать наш клуб популярнее.

Я соглашаюсь со всем, что втирает Дэн, даже подписываюсь на съемки в какой-то сомнительной рекламе, потому что у меня нет сил спорить.

Тренировка снова заканчивается провалом. Тренер угрожает мне скамейкой на протяжении всего сезона, но даже это не помогает. Нужно отвлечься, переключиться, сбросить напряжение, но у нас в самом разгаре тренировочный процесс и подготовка к старту сезона, поэтому, умывшись ледяной водой, я иду заполнять идиотскую анкету.

Глава 6

Я в заднице!

И виной всему моя глупая уверенность, что я смогу все держать под контролем. Справиться с двадцатью тремя спортсменами? Легко! Организовать и настроить систему, которой никогда и не было? Уже сделано! Прятать отношения со спортивным директором от всех? Конечно, я справлюсь! Справлюсь так, что с треском провалюсь в первый же день.

Когда мы сталкиваемся нос к носу с Никитой в дверях кабинета Дениса, я чуть не падаю в обморок. Это с виду я такая грозная, уверенная и независимая. На самом же деле, чтобы взять себя в руки и посмотреть свысока на огромного хоккеиста, которому я едва достаю до подмышки, мне пришлось привлечь всю смелость, которая только была в запасах. Так что до конца недели я маленькая трусливая мышь, которая будет прятаться в норке и делать вид, что ее не существует. А ведь сегодня только вторник, и мне еще ходить на работу целых три дня до наступления выходного!

Господи, если ты есть, помоги, ибо пятидневка меня убьет.

У меня до сих пор мурашки по коже и дрожь в коленках. Я не знаю, каким чудом добираюсь до своей каморки, которую я выбила у Дениса мольбами и истерикой, но закрываюсь там на замок и, сняв туфли, упираюсь лопатками в дверь.

Пожалуйста, мне очень нужна эта работа, я не могу ее лишиться из-за одного-единственного оргазма.

Больше никогда не позволю Денису ничего подобного. Просто я волновалась, а он предложил способ унять волнение… И я сдалась. В свою защиту скажу, что я думала о пятиминутном эмоциональном сексе, а не об оральных ласках, которые феерично завершились и попали под чужие взгляды.

Я краснею до кончиков ушей, стоит подумать, что Никита стал свидетелем моего грехопадения. Закрываю лицо руками и делаю несколько глубоких вздохов.

Массирую виски, в буквальном смысле выдавливая из себя все деструктивные мысли. Если подумать, Орлов мне не угрожал, просто бросил правду в лицо, как грязное полотенце. И, по его мнению, я должна была устыдиться и упасть ему в ноги, чтобы вымолить прощение?

В конце концов, это он подсматривал, а не я. Но проблемы могут возникнуть у меня, если язык Никиты окажется достаточно длинным.

Черт! Черт! Черт!

Достаю телефон из кармана и пишу Полине, что я попала. Подруга не отвечает. Не мудрено, у нее сейчас онлайн-урок в самом разгаре.

Попасть на глаза спортсмену, будучи при этом с парнем, с которым вот уже две недели как планируешь расстаться… Да это полный капец! И других слов не придумаешь, как ни старайся. Я знала, что жалость — разрушительное чувство, но никогда не предполагала, что оно способно завести меня прямиком в ловушку.

Я не могу пожаловаться Денису, потому что я убеждала его, что мне не нужны никакие привилегии и что я справлюсь со всем сама, в том числе со своенравными спортсменами. Теперь идти и жаловаться будет непрофессионально.

А еще я не знаю, что ждет Орлова. Он капитан команды, а Денис — спортивный директор. В любом случае пострадаю я, как ни крути.

«Пять минут, Насть, и я вся твоя», — приходит от Полинки, и я с облегчением выдыхаю. Я успею пожаловать ей на свою тяжелую жизнь, прежде чем появлюсь на льду, где меня с высокой долей вероятности расплющат о бортик.

Отхожу от двери и переобуваюсь в кроссовки.

Заставляю себя выпить стакан воды, чтобы унять стресс. Это не помогает. Никогда не помогало, но я каждый раз надеюсь, что вот теперь это сработает.

— Анастасия Александровна, вы тут? — раздается за дверью мужской голос. Кто-то дергает ручку, и я подпрыгиваю от страха, прижимая руки к груди.

— Да, здесь, минутку!

Приглаживаю волосы, поправляю платье и открываю. В коридоре стоит тренер, он хмуро смотрит на меня, оценивая внешний вид. Я виновато улыбаюсь и пожимаю плечами.

— Настя, вы хотели что-то поснимать во время тренировки, — говорит он, взмахивая планшетом. — Сейчас самое идеальное время, если вы хотите выйти на лед. Ребята разминаются и могут уделить вам пару минут. После будете стоять за ограждением.

— А, хорошо, — несколько раз киваю, вдруг замешкавшись. — Я приду через пару минут. Возьму телефон.

Он уходит, а я бегло осматриваюсь, думая, что мне может пригодиться. Вооружившись термокружкой, переносной зарядкой и телефоном, иду на арену.

Здесь прохладно. Слышно, как стучат клюшки и рассекается лед. Обхватываю свои плечи. Да уж, если бы знала, надела что-то посущественнее тонкого шерстяного платья.

Я засматриваюсь. Никогда не работала со спортсменами, но год грезила мечтой попробовать. Они так быстро несутся по льду, так уверенно это делают. Летают над поверхностью!

— Анастасия, ну куда же вы в таком виде! — сетует тренер. Расстегнув куртку, быстро снимает ее и набрасывает мне на плечи.

— Спасибо, Сергей Владимирович, — сдержанно улыбаюсь. И минуты не прошло, а я уже ввязалась в неловкую ситуацию.

— Попросите у начальства форму команды, если планируете часто здесь находиться, — строго произносит он.

Я сосредотачиваюсь на спортсменах. В каждом из них столько мощи, что дух захватывает. В этой форме они все огромные. цветные майки еще больше притягивают к ним внимание. Включаю камеру на телефоне и делаю несколько кадров, потом снимаю ролики.

Ребята катятся, я почти прилипаю к заградительному стеклу, чтобы поймать красивый ракурс.

Подкатываю рукава куртки, но они постоянно сползают. Наверное, на фоне спортсменов и всего тренерского штаба я выгляжу как подросток. Еще и туфли сняла, так что теперь совсем коротышка. Куртка на мне как пальто. Я застегиваю молнию до верха и борюсь с желанием надеть капюшон. Наверное, здесь нужно всегда бегать, иначе можно околеть.

Телефон в моей руке звонит. Сбрасываю. Это Поля, я пишу ей, что перезвоню. Иду к тренеру, он как раз останавливает ребят и что-то им говорит. Я не разбираюсь, но фиксирую слова. Потом посмотрю, что они делают на льду, и все обязательно пойму.

— Могу я выйти к ним?

— На десять минут, не больше.

— Мне хватит, спасибо, — улыбаюсь. Все-таки он приятный мужчина, хоть и строгий. Наверное, это профдеформация.

Глава 7

— Гаврилин, ты куда летишь? Совсем сдурел? — доносится до меня глухая ругань тренера. Он говорит еще что-то, но я не слышу ничего, кроме звона в ушах, и ощущаю только тяжесть в теле.

А еще словно в замедленной съемке вижу, как мой телефон катится по льду и попадает под лезвие конька. Не знаю, от чего становится больнее: от того, что мой новенький гаджет с вероятностью в девяносто девять процентов пришел в негодность, или от того, что я лежу на льду, ударившись всем, чем только можно.

— Настя, вы как? — звучит где-то рядом голос, но я боюсь повернуть голову. — Простите, пожалуйста. Я не хотел, это случайно вышло, я не заметил вас за Орловым.

— Гаврилин, свали! — рявкает кто-то, и перед глазами мелькает черная форма. Моей щеки нежно касаются горячие пальцы. Они медленно скользят от скулы к подбородку, посылая теплую волну прямиком к сердцу. — Настя, посмотри на меня, — в интонациях сквозит беспокойство.

Нахожу в себе силы поднять взгляд. Передо мной огромный викинг, не иначе. Как будто сам Рагнар Лодброк, внушительный и впечатляющий, снизошел до моей скромной персоны. Я улыбаюсь, хотя действие дается с трудом, и просто любуюсь внушительной фигурой и красивым мужским лицом. Что там обычно описывают? Нос, губы, подбородок и глаза. Я смотрю прямо в них и проваливаюсь в темноту взгляда, как в омут.

— Настя, Настя, смотри на меня. Слышишь? — уже две ладони обхватывают мое лицо, приподнимая голову надо льдом. Я морщусь от слабой боли. — Поговори со мной.

Я послушная девочка, тем более когда рядом викинг, который может раздавить меня одной пяткой.

— Приве-е-е-ет, красавчик, — улыбаюсь шире и хватаю его руку, которой он щелкает пальцами перед моим лицом. Он замирает, смотрит на меня мучительно долго, будто знает, что в моей груди разгорается пожар, а по коже уже бегут мурашки, взволнованные нашей близостью.

— Мда, хорошо ты головой приложилась, — хмыкает викинг, и только сейчас я узнаю в нем Никиту.

О боже, это же тот самый Орлов, который свел меня с ума своими претензиями час назад!

Резко дергаюсь, пытаясь встать, но Никита предупреждающе качает головой и, взяв меня под коленями и обхватив плечи, медленно поднимается на ноги.

— Поставь, я могу идти, — шиплю, вцепившись в его джерси.

В голове стремительно проясняется. Тело начинает дрожать то ли от страха, то ли от полученной травмы. Я смотрю вокруг. Все, затихнув, смотрят на меня и на то, как героически Никита выносит меня со льда.

— Давай вернемся к той части, где ты называешь меня красавчиком, — тихо отвечает он, чтобы слышала только я. — Ты бледная как мел, так что не ерзай, если не хочешь, чтобы я тебя уронил.

— Орлов, проконтролируй, чтобы Анастасия Александровна без травм добралась в медпункт, — чеканит Сергей Владимирович, а Никита перехватывает меня крепче. — Настя, извините, что так вышло. Я присоединюсь к вам через пару минут, — он ободряюще мне улыбается и поворачивается к ребятам. — Так, бойцы, еще три круга. Кто приходит последним, отжимается пятьдесят раз. Быстрее!

Громкий свисток проходит вибрацией по телу. Я вздрагиваю и прижимаюсь к Орлову. Он обеспокоенно обводит меня взглядом, и я слабо киваю, смиряясь с тем, что пешком до медпункта не доберусь.

— Эм… Спасибо?.. — говорю первое, что приходит в голову, чтобы разбавить неловкое молчание, пока мы идем по коридору.

— Просто будь в порядке, окей? — отвечает серьезно. Его взгляд пронзает меня насквозь, так что я обхватываю свое плечо, пытаясь спрятаться.

— Я постараюсь, — отвечаю как можно более непринужденно и отвожу взгляд.

Мне жутко неловко, что Орлов несет меня по коридору, но я больше не решаюсь спорить. Голова немного кружится, а в сильных руках так хорошо и спокойно. Прикрыв глаза, наклоняю голову, упираясь в твердую грудь, увешанную защитой. Никита рвано выдыхает, я напрягаюсь, но мы оба не произносим больше ни слова.

Мои уши горят, а сердце стучит так активно, что я радуюсь щиткам, иначе Орлов почувствовал бы бешеный ритм и наверняка ляпнул бы еще что-то неприятное. Хватит с меня и того, что было утром. Я не переживу, если он сейчас посмотрит на меня, и во взгляде промелькнет отвращение, которое я уловила во время нашего разговора.

На какой-то момент я и правда почувствовала себя содержанкой, которой дали должность и заставили отрабатывать ее весьма очевидным способом. Но нет, все было совсем не так. Я заслужила это место, и ни один напыщенный спортсмен не имеет права даже думать, что я не достойна этой работы.

Никита толкает дверь медпункта и усаживает меня на кушетку.

— Что у вас произошло? — спортивный врач в два широких шага оказывается возле меня. Он высокий, будто в команду выбирали по росту, но выглядит добродушно. — Орлов, ну подвинься ты уже! — недовольно бросает он, потому что Никита все еще сидит на корточках передо мной.

— Я упала на лед.

— Гаврилин сбил ее с ног. Она, кажется, затылком ударилась, но лучше бы проверить все.

— Тормози, спортсмен, — хмыкнув, док обводит нас с Никитой взглядом и, усмехнувшись, качает головой: — Сейчас посмотрим, что с твоей дамой сердца.

Глава 8

Мы с Орловым пялимся друг на друга, не решаясь возразить доброму доктору. Я просто теряюсь, потому что до сих пор плохо соображаю, а Никита… Да черт его знает, что с ним. Он для меня загадка. Сначала угрожает — после бежит спасать, расталкивая всех вокруг.

— Добрый де-ень, — становится напротив и наклоняется, заглядывая мне в глаза. — Меня зовут Артур, я командный врач. Сейчас проверим, как ваши зрачки реагируют на свет, чтобы исключить сотрясение, — он улыбается, я отвечаю тем же. — Смотрите вперед.

Он поочередно светит фонариком мне в глаза. Я поджимаю губы, а Орлов присаживается рядом на кушетку и поднимает ноги. Боже, я только сейчас увидела, что он шел прямо в коньках. И ведь ни разу не споткнулся, так и продолжал идти. Я даже кататься толком не умею, и как-то мой рейтинг сразу падает на фоне уверенного в себе спортсмена.

Мне вдобавок ко всему измеряют давление, сатурацию и температуру. Я честно отвечаю на все вопросы, осознавая, что начинаю чувствовать себя лучше, ведь боль отступает.

— Ну вот, полный порядок. До свадьбы заживет, — смеясь, говорит Артур. — Но в больницу все равно лучше съездить. Сделаете снимок, удостоверитесь. Никита, тебе могу доверить эту важную миссию?

— О, нет, я справлюсь на такси. У Никиты тренировка в самом разгаре, — отвечаю раньше Орлова, пока он не ляпнул что-нибудь, что заставит меня краснеть. — И мы не вместе, вы не так поняли, — добавляю, окончательно разрушая образ счастливой парочки в глазах доктора.

— Я подумал… — он осекается. — Ладно, неважно. В любом случае насчет клиники я говорил серьезно. Не затягивайте с походом к врачу.

— Хорошо. Спасибо вам.

— Не болейте, — кивает он, и я медленно поднимаюсь.

Моей спины касается широкая ладонь, Никита подталкивает меня к выходу, и я спешу скрыться с глаз доктора как можно скорее, потому что его многозначительные взгляды в нашу с Орловым сторону — это совершенно не то, что хотелось бы получить в качестве поддержки во второй рабочий день.

Стоит нам оказаться в коридоре, как я отшатываюсь от Никиты. Он тянется за мной, думая, что я снова падаю, обхватывает талию, и так мы и застываем, потому что перед нами стоит Денис.

Орлов свою лапищу убирать не спешит, и я виновато улыбаюсь, глядя на своего вроде как парня.

— Настя, ты как? — не сдержав волнения, Денис порывисто шагает ко мне. Резко выпрямляюсь, в затылке неприятно простреливает, и я морщусь от боли. — Все в порядке? — он протягивает руку, предлагая помощь, но Никита осторожно придвигает меня к себе и смотрит сверху вниз, считывая мою реакцию.

Оторопев, предпочитаю не шевелиться, пока взгляд бегает по лицу Савицкого.

С ужасом осознаю, что мне комфортно вот так вот стоять, прижавшись спиной к Орлову. Как будто за мной нерушимая стена и надежная опора, не дающая упасть. В теле возрастает уверенность, и я за секунду забываю, что ударилась головой. Хотя, может, моя реакция — это последствия удара?

— Почти, — отвечаю сдержанно. — Никит, спасибо, что подстраховал, — опускаю ладонь поверх его. Мои пальцы ледяные, его — сейчас загорятся, такие горячие. Подняв голову, улыбаюсь ему. Орлов отвечает легким кивком.

Взгляд его остается непроницаемым, и я мысленно молю Никиту не говорить ничего лишнего. Не здесь и не сейчас, когда перед нами Денис. Я не хочу, чтобы Савицкий знал о моих проблемах, мне хватает его покровительственного тона на совещаниях, где в глазах коллег я чувствую себя сосалкой, которая оказалась в хоккейном клубе благодаря умению открывать рот на уровне ширинки.

— Обращайтесь, Анастасия Александровна, — он улыбается по-доброму и широко. Его лицо светлеет, и я засматриваюсь, потому что таким Орлова еще не видела. Он был злым, недовольным, бешеным, агрессивным, сосредоточенным — каким угодно, но не милым. И сейчас это обезоруживает. — Стоять можете или вас проводить до кабинета?

— Я помогу, Ник, можешь идти, — строго произносит Денис, не давая мне и слова сказать. — У тебя тренировка в самом разгаре. Через неделю первая игра, а ты ходишь неизвестно где.

— Как это неизвестно? — хмыкает Орлов. — Установку от тренера доставить Анастасию в медпункт получил и выполнил.

— Вот именно, Никита. Выполнил, — выдавливает из себя со злобой. — Так что возвращайся на лед.

Орлов на Дениса даже не смотрит — все внимание обращено ко мне. Он что, ждет моего ответа?

— Все в порядке, Никита. Еще раз спасибо за помощь, — медленно убираю его ладонь со своей талии. — Дальше я справлюсь сама.

— Поправляйтесь, Анастасия Александровна, нам еще ролики снимать, — подмигивает он мне и, сделав пару шагов в сторону, разворачивается и уходит.

— И что это было? — устраивает мне допрос Савицкий, стоит Орлову скрыться из видимости.

Закатываю глаза. Не хватало мне еще глупой ревности. В висках начинает стучать, пронизывая болью. И я перевожу взгляд на Дениса, который, гневно раздувая ноздри и сжимая кулаки, ждет моего ответа.

— Только не закатывай мне сцены сейчас, — фыркаю обиженно. — Я упала, Орлов был рядом, помог добраться до медпункта. Обычная вежливость, не более, — стараюсь звучать беспристрастно. И у меня получается, потому что ничем иным поведение Никиты я объяснить не могу. Ну не влюбился же он в меня с первого взгляда, в самом деле! Хотя первый взгляд на меня у него был… весьма впечатляющим.

— А утром что он делал в твоем кабинете?

— Задавал вопросы по анкете! — злюсь, потому что создается ощущение, что Денис сюда пришел, чтобы решить какие-то свои вопросы, а не потому что беспокоился обо мне. — Еще что-то? — повышаю голос и тут же осекаюсь. Мы еще не отошли от медкабинета. — Если нет, то на этом и закончим. Мне нужно вернуться на тренировку, там остался мой телефон.

Разворачиваюсь и опускаю руку на стену, чтобы в случае чего не грохнуться посреди коридора, а плавно сползти вниз. Как же меня все бесит! И я не знаю, что сильнее: то, что Денис возомнил себя ревнивцем, или то, что Орлов знает слишком много для обычного спортсмена. Или то, что я чувствую себя неважно, но продолжаю храбриться, хотя, как говорит Полина, иногда нужно прикинуться слабой девочкой, которая ушибла мизинец и впала в истерику, а не тащить на себе груз проблем, поочередно решая каждую из них.

Глава 9

К совету Полины я все-таки не прислушалась и свои проблемы решала сама. Денис, правда, настоял на том, чтобы отвезти меня к врачу и убедиться, что со мной все в порядке.

Савицкий предлагал вместе поужинать и посмотреть фильм, но я отказалась, сославшись на дикую усталость, и сразу после клиники отправилась домой проводить вечер в гордом одиночестве и думать, как избавиться от проблемы, которая грозится вылезти в гигантский скандал.

В итоге спала плохо и утром проснулась с головной болью, о чем не постеснялась сказать врачу. Он оказался дотошным и попросил приехать на осмотр.

Денис переживал за мое состояние, поэтому, недолго думая, выдал мне отгул и сказал передвигаться исключительно на такси, обеспечив суммой, которая с лихвой покрыла все затраты. И если отгулом я воспользовалась с чистой совестью, то деньги оставила нетронутыми, перекинув их на другой счет.

И нет, дело не в том, что мне неловко, когда мужчина на меня тратится. А в том, что еще неделю назад я собиралась расстаться с Савицким. В тот день, когда я хотела поставить точку в наших отношениях, Денис пригласил меня в ресторан и сказал, что у него для меня новость. Мы почти повторили сцену из романтической комедии, где он делает предложение, а она его бросает. Правда, мне хватило ума вовремя прикусить язык и выслушать все, что скажет Денис.

В общем, я не смогла согласиться на работу и при этом разбить Савицкому сердце, так что расставание пришлось отложить, и за это я уже поплатилась сполна, о чем мне напоминают неотвеченные сообщения от капитана хоккейной команды. Поклонник иммерсивного театра, блин!

Денис опять пишет. Отвечаю на двадцатое сообщение за сегодня с вопросом «как ты?» и захожу в кафе, где меня уже ждет Полина. Вчера я отправила ей около полусотни видеосообщений, рассказывая, что произошло в первый день. И конечно же, нам оказалось мало этого. Катастрофически мало, чтобы обсудить всех и вся, поэтому мы договорились о встрече.

И как же прекрасно, что в наших графиках сегодня оказалось свободное время.

— Боже мой, наконец-то! Я думала, съем все круассаны, пока тебя нет! — Полина машет рукой и подскакивает с места. — Выглядишь круто! Как будто не в клинике была, а на бизнес-встрече, — мы обнимаемся и прислоняемся щеками.

— Видела бы ты эту клинику, сказала бы, что я еще очень скромно одета, — закатываю глаза. Денис выбрал самый дорогой медцентр в городе, вместо того, чтобы отвезти меня в районную поликлинику.

— Кстати об этом. Ты как? — на вопросе я невольно закатываю глаза. — Все в порядке?

— В полном. Просто немного побаливает в месте удара, но никакого сотрясения у меня нет. Мозги работают на мак-си-мум, — отвечаю с улыбкой. Выходной среди рабочей недели и правда мне был необходим. И вроде бы я не устала, руки уже тянутся поработать, но морально я выдохлась. Мне пришлось обсудить столько рабочих задач, что придется ночевать в Ледовом, чтобы их выполнить хотя бы к концу сезона.

Мы заказываем еду и продолжаем сплетничать. Полина рассказывает о своих очередных педагогических курсах, на которые ее отправили от школы. Она закатывает глаза и обещает точно уволиться к концу года. Но все это я слышу уже третий год подряд, а заявления как не было, так и нет.

— Нет, серьезно, Насть, вторая учебная неделя, а родители уже пороги обивают. Как будто других дел нет! — она закатывает глаза. — А мне вообще не до них. Я сначала с учениками, потом с их тетрадками, а после вообще на всяких педсоветах или у директора на ковре. Фу. Куда мне еще с нервными мамашами общаться. Самой бы кукухой не отъехать. Слушай, может, у вас там в пресс-службе найдется для меня местечко, если я все же уйду? Статейки там писать для газеты или репортажи вести.

— Поля-я-я, тебе не нужен лед и хоккей. Там холодно, забыла?

Полина категорически не переносит холод. Зимой передвигается только на машине с автозапуском, которая прогревает салон так, что можно ехать в одних трусах. И из дома ее до комфортных плюс четырнадцати не вытащить.

— Я тоже хочу смотреть на пышущих тестостероном мужиков и ронять слюни, а не наблюдать за пубертатными подростками и спрашивать, не забыли ли они голову, когда они не сдают домашку, — она водит вилкой по тарелке, размазывая шоколад из круассана. — Счастливая ты все-таки, Наська. А если козла своего бросишь, будешь еще счастливее.

— Не начинай, — поджимаю губы. Полина всю неделю напоминает, что у меня недоделанное дело. А я… я не знаю, как сказать Денису, что мы расстаемся. Это только в теории просто, а на деле больно и неприятно. — Он ведь может меня уволить.

— Вот! — победно вскидывает вилку Поля. — Очередное доказательство, что этот козинак тебе не пара. Нормальный мужик никогда не будет поступать мелочно и действовать из вредности.

— Козинак? — хихикаю, боясь даже предположить, почему Полина так окрестила Савицкого.

— Липкий пипец, — поясняет, и мы прыскаем от смеха.

— Я боюсь, что сейчас не время, — вздыхаю.

— А когда будет время? Когда ты от него двоих детей родишь? — смотрит на меня с укором этим своим училкинским взглядом, от которого мне сразу хочется сознаться во всем, чего я даже не делала.

— Господи, нет! — противостою на последнем издыхании. — Конечно нет, — заверяю Полинку. — Просто сейчас… Я в шатком положении после того, как нас увидел Никита. Что если он решит меня шантажировать? Пока я с Денисом, у меня вроде как есть защита.

— Вроде как, вот именно! — кивает Полина и откладывает вилку. — А хоккеист этот что? Я нашла его соцсети, он горячий. С таким нужно забывать всяких додиков. И, кстати, не похож он на подлеца, взгляд слишком добрый.

— Ну ты еще в фан-клуб его вступи! — приходит моя очередь закатывать глаза.

Да, Никита красивый. Фотки таких парней, как Орлов, девочки сохраняют на доски в «Пинтерест» и шлют подругам с комментариями «смотри какой секс». Но этот факт меркнет перед тем, что он видел меня с Денисом! И автоматически превращает хоккеиста в моего врага. Точнее, в жертву, которой остается надеяться, что бешеный спортсмен, орущий в моем кабинете, не растреплет всей команде, чем я занималась в разгар рабочего дня.

Глава 10

На меня смотрят все, и от этого еще сложнее держать спину прямо. Лед меня немного пугает после вчерашнего падения, поэтому я останавливаюсь у бортика и жду, что ответит Савицкий.

Команда встречает меня улыбками. Я сдержанно киваю им. Они завалили мою личку сообщениями с вопросом, как я себя чувствую и не нужно ли мне что-нибудь принести. Мне нужно было, да. Например, работающий телефон, потому что мой старый оказался немного тормозным, а ремонт я пока не могу себе позволить. Но капризничать я не привыкла, поэтому скромно отвечала «ничего».

— Настя? — удивление на лице Дениса ожидаемо. Развернувшись, он медленно направляется ко мне.

— Анастасия Александровна, — жестко обрубаю его.

За спиной Савицкого усмехается Орлов. О боже, вот только его насмешек тут не хватало!

— Анастасия Александровна, — улыбается Денис, оказываясь рядом, — у вас сегодня выходной, а у нас срочная съемка, которую невозможно было перенести. В прошлом сезоне вас с нами не было, и мы прекрасно справились, поэтому решили вас не тревожить.

— Вы могли бы меня предупредить. Хотя бы предупредить, — наши взгляды настолько выразительные, что мы с Денисом скоро ментально подеремся.

— Давайте выйдем и поговорим, — предлагает он миролюбивой и жестом указывает на выход. — Я вам все объясню наедине.

— Хорошо, идемте, — соглашаюсь, хотя самой становится ужасно неловко за свое поведение.

— Продолжаем! Не стойте без дела! — повернувшись к площадке, Денис взмахивает рукой, отдавая сигнал продолжать.

— Нет! Вы уже и так много что сделали без меня, — недовольно шиплю Савицкому. И чтобы меня наверняка услышали, я делаю шаг в сторону, чтобы меня было видно всем, и громко произношу: — Никто ничего не снимает, пока мы не вернемся!

— Так, бойцы, перерыв десять минут! — подхватывает мою инициативу Сергей Владимирович.

Денис, шумно выдохнув, идет вперед, покидая ледовую арену. Я прошу Полину никуда не уходить и сесть на трибунах, а сама спешу за Савицким.

В моей груди кипит гнев, я тереблю в руках телефон, пытаясь справиться с эмоциями, но их так много, что мне не поможет, даже если я брошу его в стену и после хорошенько потопчусь по нему.

— Ты мог хотя бы позвонить, — набрасываюсь на Дениса, как только мы выходим в коридор. — Боже, ты ведь сам предложил мне эту работу, а теперь подставляешь!

— Успокойся, Настя, я тебя никак не подставляю, — Савицкий закатывает глаза. — Вчера мы возили тебя в больницу, и я не стал говорить, что съемки подтвердились на сегодня. Тебе нужно было отдохнуть, а не носиться снова по льду, ища приключения на свою задницу.

Я обиженно поджимаю губы. Ненавижу, когда меня отчитывают, особенно когда я не виновата.

— Но я отвечаю за весь выходящий контент! Я, Денис! — поправляю воротник пиджака, который отвернулся, когда я дернула рукой. — И с меня будут спрашивать, если вдруг что пойдет не так.

— Настюш, ну ты правда думаешь, что я бы тебя не защитил перед вышестоящим руководством? — теперь обижается он. — То, что мы никому ничего не говорим о нас, не значит, что я брошу тебя на амбразуру и оставлю там в одиночестве.

— Не надо меня защищать, Денис. — Отступаю на шаг, когда Савицкий приближается. Не хочу, чтобы он меня трогал, не сейчас. Я слишком зла на него. — Можно просто не вставлять палки в колеса и держать меня в курсе расписания. Да, у меня случился внеплановый отгул, но от одного сообщения моя голова не раскололась бы надвое, — смотрю на него с укором.

Мне становится жарко. Дышать тяжело. Я впервые хочу скорее оказаться на льду и ощутить прохладу.

— Насть… — Денис тянет ко мне руку, но я предостерегающе качаю головой.

— Не надо. Лучше просто введи меня в курс дела. Я остаюсь, пока мы не закончим. И мне нужны материалы, которые уже отсняли.

— Это промо-ролики к старту сезона. Один большой рекламный для клуба, который будет транслироваться в перерывах между играми. И много маленьких: игровые и с каждым спортсменом отдельно. С маленькими мы почти закончили. Большое сегодня не успеем, назначим дополнительный день.

— Спасибо, — сухо киваю.

— Насть, ну прости меня. Я хотел как лучше.

— Хорошо, — согласно киваю. Я и правда завелась. Это, конечно, было по делу, но нападать вот так сходу — нехорошо. Вряд ли я бы так себя вела, если бы передо мной стоял кто-то другой. Скорее всего молчала бы.

«Нет, скорее всего тебя бы вызвали на работу», — зудит внутренний голос, с которым я согласна на двести процентов.

— Я принесу тебе кофе, и потом начнем, — примирительно улыбается Денис и, не дожидаясь моих возражений, разворачивается и уходит.

Развернувшись, спешу вернуться на арену. Нужно как-то подбодрить ребят и узнать, как обстоят дела и какие планы у нас на остаток съемочного дня. А еще нужно понять, что делать с Полиной.

Шаг, второй, третий. Я быстро миную дверь и в полумраке натыкаюсь на что-то твердое. Точнее кого-то, судя по тому, как вокруг моей талии сжимается огромная лапища в хоккейной перчатке.

Поднимаю голову и тут же встречаюсь с темным взглядом. Сердце замирает, я перестаю дышать и открываю и закрываю рот, не решившись что-то сказать. Мои ладони лежат на широкой груди, которая вздымается от частого рваного дыхания Орлова.

Он улыбается, так широко и довольно, что я тоже приподнимаю уголки губ, на секунду расслабляясь в его руках.

— Кажется, такие встречи входят в привычку, Настя, — Никита не отводит от меня глаз, внимательно следит за реакцией, пока его руки опускаются с талии вниз. — Я не против. Ты хорошо смотришься в моих руках, — произносит полушепотом. Низкие интонации царапают кожу.

Стыд заливает щеки красным. Я поспешно отвожу взгляд и, толкнув Орлова в грудь, спешу отстраниться, но он не дает — вжимает в себя сильнее, так что нас теперь разделяет только толстая защита его экипировки. Воздуха становится катастрофически мало, потому что теперь мы делим его на двоих. В мозгу мигает красная предупредительная лампочка, но пальцы уже вцепляются в плотную ткань джерси.

Глава 11

Настя возвращается на лед, а я иду в сторону раздевалки. Голова перестает соображать, зато головка быстро захватывает управление телом. Реакции, которые и так были на пределе, шкалят, требуя вернуться, закинуть грозную красотку на плечо и утащить в квартиру до самого утра как минимум.

Ее появление всколыхнуло все эмоции в моей груди. Она была такой разъяренной, уверенной и горячей, что мне понадобилась вся выдержка, чтобы не рвануть прямиком к ней и не броситься защищать ее от Дэна с таким же энтузиазмом, с каким она отстаивала свою работу, а заодно и нас.

Вообще все съемки — это отстой, но в этом году ведение соцсетей стало жесткой обязанностью, прописанной в контракте наравне с тренировочным графиком. Наверное, поэтому клуб и назначил менеджера, иначе все это превратилось бы в хаос.

И надо признать, Настя уже сделала много. В соцсетях команды начали выходить посты, парни вчера прислали в общий чат. Настя снимала нашу тренировку. И вроде бы ничего такого, обычный набор вошедших в привычку действий, но монтаж настолько хорош, что ролик выглядит привлекательно. Не знаю, что это за магия вне Хогвартса, но я залип на два видоса и пересмотрел их раз по десять.

Себя, к слову, нашел только на одном. Мое лицо мелькнуло меньше, чем на секунду. Она правда решила удалить меня, как я и сказал? Если это туше, то я сражен.

Сняв перчатки и шлем, оставляю их на скамейке в раздевалке. Я сажусь рядом с вещами и сокрушенно качаю головой. От одной почти мимолетной встречи с Настюшкой член стоит по стойке смирно. Это всего лишь третий день, а я уже не могу себя контролировать. Перед глазами ее красивое лицо, под пальцами — ее упругая задница.

Я не планировал лапать, случайно вышло в этих перчатках. И я вообще ни черта не должен был почувствовать, но все сработало против меня, и мозг теперь продолжит издеваться надо мной, подсовывая Настины прелести и яркие фантазии, что с этими прелестями можно сделать.

Настюшка профессионально плавит мой мозг, даже не догадываясь, как много мыслей она занимает. Я настолько перестаю соображать рядом с ней, что несу всякую неуместную херню вроде той, что выдал, прежде чем мы разошлись в противоположные стороны.

Она, наверное, думает, что я ебанько, раз на полном серьезе выдаю пошлую чушь девушке, у которой есть парень. Мне даже похрен на Дэна, который вьется вокруг нее. Точнее не так, я бы хотел, чтобы Дениса рядом с Настюшкой вообще не было. Я никогда не был ревнивым, но сейчас меня бесит любое лицо мужского пола, которое оказывается к Насте ближе меня.

— Сука… — закрываю глаза и запрокидываю голову.

Дышать. Не отвлекаться. Не думать о чужой девушке, потому что у нас ничего не может быть. Ни-че-го. Никакой близости, никакого общения и уж точно никаких отношений, потому что нужно быть полным идиотом, чтобы ввязаться в это сомнительное мероприятие перед стартом сезона.

Но что-то мне подсказывает, что если Настя каким-то случайным образом бросит своего спортивного директора, то я не устою перед соблазном. Она слишком горячая, чтобы упустить ее просто так.

Вместо пятиминутного перерыва мне требуется в два раза больше времени.

Когда я возвращаюсь на лед, Настя уже раздает команды, кутаясь в тренерскую куртку. Ее подруга вертится рядом, вооружившись кисточками и какими-то средствами для грима. И да, быть клубным игроком в наше время — значит сниматься чаще, чем выходишь на лед.

— О, Никита, вы вернулись. Только вас и ждем, — Настя ведет себя так, словно между нами не возникло неловкой ситуации, после которой мини-Ник встал ее приветствовать. Блядь, из нас двоих вроде я мужик, но стали в яйцах явно побольше у Настюшки, потому что я уже поплыл, как девчонка, которой на переменке подмигнул старшеклассник.

— Остальные уже закончиили? — не оценив милый тон, подхожу ближе.

— Не совсем. Мы решили записать речь для ролика вашими голосами, чтобы создать эффект участия, — Настя так уверенно вещает, жаль только, что половину я не слышу, потому что пялюсь на ее красивые губы, обведенные темной помадой. Это, кстати, тоже внезапное эстетическое открытие. Я не признаю на девчачьих губах цветов, темнее розового, но темные Настины губы смотрятся охуенно. — Станьте перед камерой, я повешу петличку на форму. Нужно произнести всего два предложения, — тараторит Настя и вертит в руках маленький микрофон. — Если не получится с первого раза, можно будет снять еще пару дублей, но не сильно много, — она приподнимает уголки губ в слабой улыбке. — Не против? — подносит микрофон к футболке.

— Цепляй, — пожимаю плечами.

— Это твои слова. Почитай пока, — она всучает мне в руки свой телефон с открытым текстом.

Тут про силу, уверенность и стремление к победам. Стандартные слова, я их слышал раз сто в разных вариациях, но никогда не произносил. И от стремительно поднимает уровень ответственности. Нужно звучать четко и убедительно, а у меня риторики и ораторского мастерства даже в университете не было в числе дисциплин. Физической культуры хоть отбавляй, а умения болтать — ноль целых хер десятых.

Я смотрю в текст, но на экране всплывает сообщение, и, конечно же, я его читаю, потому что оно от Дениса.

«Прости, Настюш. Люблю тебя. Давай поужинаем сегодня?»

Злость вспыхивает ярко-красным. Я сжимаю телефон сильнее. От Насти вкусно пахнет духами, но я отчетливо понимаю, что не имею на эту девушку никаких прав, кроме своих совершенно неадекватных желаний.

— Давайте быстрее. Мы здесь все-таки играем, а не снимаем кино, — отдаю Насте телефон и перевожу взгляд в камеру. Хватит уже страдать херней.

Глава 12

Два месяца спустя

— Настя, что у нас с расписанием? — спрашивает Денис, заглядывая в мой кабинет. — Все утряслось?

Улыбнувшись, он проходит внутрь, снова тихо ругаясь себе под нос за то, что я сижу в каморке. Он больше не пытается убедить меня переехать в его кабинет или хотя бы разделить с кем-то офис, у нас ведь большой штат. Мне комфортно здесь, в тишине, но Савицкий не забывает напоминать мне, в каких жутких условиях я работаю.

— Да, полный порядок, — киваю, заканчивая заполнять календарь и отправляя последние уведомления спортсменам. Оказалось, следить за двадцатью двумя парнями — это ад.

— А с рекламой? — Денис садится на край стола и тянется ко мне, чтобы поцеловать, но я уворачиваюсь в последний момент, подставляя щеку. Не обидевшись, он заканчивает начатое и выпрямляется. — Серега рвал и метал, когда узнал, что Орлов пропустит тренировку перед отъездом.

Согласовать график съемок и тренировки, пожалуй, самое сложное. У хоккеистов куча рекламных контрактов, которые обязательно нужно отработать на высшем уровне. Но при этом все понимают, что основное их занятие — тренировки и победы на играх. Сезон в самом разгаре, пройдена почти половина. После выездной игры и вовсе начнется коллапс, потому что нужно будет и сниматься в рекламе, и активно тренироваться, и готовиться к Новому году. Все это в совокупности превратится в катастрофу и чистейший хаос, в котором мне придется наводить порядок.

Никита, к слову, никак не помогает. Наше общение выглядит так, будто я назойливая подружка: я пишу ему напоминания о встречах и интервью, отправляю ему расписание дня, а в ответ получаю только «ок» и реакцию в виде поднятого вверх большого пальца. Он, пожалуй, самый сложный из всех спортсменов, но даже с ним у меня получается работать.

— Я договорилась о переносе съемок на завтра, поедем после их тренировки. Это, конечно, суббота, но лучше так, чем выплачивать неустойку, — небрежно пожимаю плечами и, нажав на кнопку «отправить», с облегчением выдыхаю и оперевшись на спинку, кружусь в кресле вокруг своей оси.

— Если все так хорошо складывается, может, поедем куда-нибудь после съемок? Я ужасно по тебе соскучился, — Денис ловит мое запястье и нежно его поглаживает большим пальцем. — Знаешь, предложить тебе работать в клубе было самым классным и ужасным решением одновременно. У нас есть крутой специалист, но такое ощущение, что у меня пропала девушка.

Я виновато поджимаю губы и отвожу взгляд. Наверное, я ужасный человек, раз до сих пор не сказала те самые заветные два слова «давай расстанемся», но у меня просто не было ни единой причины это сделать. Денис был идеальным парнем, а я вела себя как ужасная стерва.

Сначала я обижалась на него целых две с половиной недели за ту съемку, которую он собирался провести без меня. Еще неделю мы договаривались и обсуждали все нюансы, чтобы исключить повторение той истории. Потом мы сходили на несколько свиданий, во время которых я подумала, не дурочка ли, раз собираюсь расстаться с таким хорошим парнем. Но впасть в длительную рефлексию не успела, ведь начались выездные игры.

Я улетела на матчи с командой, меня не было целых две недели. А дальше все пошло словно по накатанной: заваленная работой, я выползала из ледового после девяти вечера, и у меня уже не оставалось ни желания, ни сил ходить на свидания и делать вид, что я безмерно счастлива.

Мне все казалось, что нужно подобрать идеальный момент, но он не наступал. Я в любом из вариантов выглядела сукой, которая воспользовалась добротой мужчины и потопталась по его чувствам. А еще я очень боялась лишиться работы, если вдруг Денис обидится.

Савицкий легко договорился о моем назначении на должность, значит, так же легко мог меня с нее убрать. Мне казалось, что нужно сделать чуть больше, закрепиться в штабе, стать незаменимым сотрудником, чтобы руководству пришлось несколько раз подумать, прежде чем принимать решение о моем увольнении.

— Поедем? В смысле за город? — я неловко ерзаю на сиденье. Стул вдруг становится неудобным.

— Почему нет? Снимем номер в каком-нибудь эко-отеле, сходим на парный спа-сеанс, ты расслабишься. Я тоже немного отдохну, — Денис целует мои пальцы, смотрит на меня заискивающе, ждет решения, а я не могу ничего из себя выдавить.

Совместная ночевка непременно означает секс. И меня передергивает от одной только мысли, что нужно будет раздеться перед Савицким.

Я отматываю события на месяц назад. Тогда, когда я думала, что это просто странный этап в отношениях, и возможно, нам не стоит расставаться. Господи, такой использованной дрянью я не чувствовала себя никогда. У меня было ощущение, что я продалась за ужин в ресторане.

После того раза я уехала домой сразу же, сославшись на то, что забыла положить в сумку кое-какие вещи, а следующим утром улетела на выездную игру.

За работой эта проблема быстро перекочевала в ряды незначительных, а потом у меня начались месячные, и не было необходимости поднимать тему вновь.

До сегодняшнего дня.

— Если честно, я устала от кроватей в отелях, — виновато улыбаюсь. — Хочу поспать дома на своей любимой подушке. Давай обойдемся без выездов, ладно?

И так будет проще, когда я все-таки предложу Денису расстаться. Дальше тянуть просто нельзя, иначе я ментально сожру саму себя.

— Ладно, — сочувственно вздыхает Савицкий. — Тогда после съемок заеду за тобой.

Закрыв крышку моего ноутбука, Денис наклоняется через стол и касается моих губ поцелуем. Не встретив сопротивления, осторожно ведет по ним языком. Я замираю и даже не дышу. Мне не противно, нет, Денис хорошо целуется. Просто… я будто предаю нас обоих. И если с Савицким я могу как-то справиться, то с самой собой — нет.

Закрываю глаза и немного подаюсь вперед, думая, что сейчас я поступаю правильно. Нет смысла начинать выяснять отношения за десять минут до отъезда Дениса. Мы все равно не успеем договорить, а у него совещание со спонсорами, на котором он тоже будет чувствовать себя не в своей тарелке.

Глава 13

Я краснею до кончиков волос. Мы с Никитой просто пялимся друг на друга. Я словно голая перед ним сижу, хочется прикрыться, а лучше залезть под стол.

Сразу вспоминаю, что он давно знает о наших с Денисом отношениях и до сих пор никому ничего не рассказал. Не то чтобы это автоматически делает Никиту участником какого-то тайного сговора. Просто позволяет легче принимать ситуацию.

— Орлов, давай без твоих комментариев, — хмуро комментирует Денис, поправляя рубашку. — И без распространения информации.

— Да мне вообще похрен, чем вы тут занимаетесь, еще я не обсуждал, кто с кем спит, — он демонстративно закатывает глаза, а у меня покалывает щеки. Потому что, блин, обсуждал два месяца назад, но старательно делает вид, что ничего не было. — Я подписал документы на завтра, заполнил, теперь все ок, — подойдя ближе, он кладет на край стола папку, которую я ему отдала перед тренировкой. — Если ничего больше не нужно, я пойду. Не буду мешать, — он переводит взгляд на Дениса.

Савицкий не в восторге. Никита резок в выражениях, но мне сейчас не до показной вежливости. Я хочу провалиться сквозь землю, чтобы больше не ловить на себе косых взглядов, которые то и дело бросает на меня Орлов.

— Да, это все. Не забудь взять джерси с собой.

— Окей, — кивает он. — Хорошего вечера.

— И тебе, — роняю я ему в спину.

Когда за Никитой закрывается дверь, мы с Денисом просто пялимся друг на друга несколько секунд. Между нами столько всего: растерянность, страх, легкая неприязнь. Мы договорились не афишировать наши отношения в хоккейном клубе, это не сулит ничего хорошего. Савицкий согласился, только теперь, когда нас открыто заметили, он не предпринял ничего, кроме одной-единственной фразы.

— Я пойду, — говорит Денис. — Позвоню, как закончу.

— Удачи, — отвечаю тихо и, кивнув, возвращаюсь к ноутбуку, потому что хочу еще раз все проверить.

Заканчиваю я только спустя час. Шея болит от долгого сидения в одной позе. Размявшись, я меняю рабочие кроссовки на сапоги, и наконец собираюсь домой.

В ледовом уже давно нет никого, кроме охраны. Стук моих каблуков эхом отлетает от стен. Я снимаю кружок пустого коридора и публикую на канале «Орлов», желая всем подписчикам хороших выходных. И да, когда-нибудь я выбью из Никиты ролик, где он говорит пожелание на выходные и обязательно подпишу сообщением «главный орел следит за тем, как вы проводите вечер пятницы».

Настроение стремительно поднимается. Поля шлет видео с концерта NЮ, на который я, к своему большому сожалению, не смогла попасть. Я просматриваю ролики, пишу, что хочу к ней, и прошу добыть для меня послание от Юры — того самого певца. Она обещает достать, я желаю ей веселого вечера и прошу написать, как доедет домой.

Следующий контакт в списке пятничного вечера — мама. Вдохнув поглубже, я нажимаю на вызов и слушаю гудки.

— Ой, милая, привет, — от приторной заботы в голосе мне становится дурно. Мама бывает такой только в двух вариантах: либо она с подружками и уже хорошенько навеселе, либо с новым ухажером. — Как твои дела?

— Хорошо, мам, — я не спешу развеивать образ прекрасной родительницы. Просто надеюсь, что сегодня меня минуют нотации и заверения в том, что я плохая дочь. — Только закончила работать. Ты как?

— Ох, бедняжечка. Десятый час, Настя! Ты совсем себя не бережешь. Нельзя работать так долго, ты ведь знаешь, что мелатонин вырабатывается с десяти вечера и до двух ночи. В это время нужно спать, а не возвращаться с работы и запихивать в рот все, что плохо лежит в холодильнике, — мама страдальчески вздыхает. Уверена, она качает головой, чтобы придать своему образу больше участия.

— Все нормально, мам. Завтра высплюсь, мне до обеда никуда не надо.

— До двух ночи, ты слышишь меня? В остальное время все бес-по-лез-но! О красоте в старости нужно думать в молодости, — говорит поучительным тоном. — Ладно-ладно, ты все и так знаешь, родная. А меня пригласили в театр. У нас сейчас антракт, но он уже скоро закончится. Так что поболтаем завтра, ладно? Люблю-целую!

Я не успеваю попрощаться. Мама бросает трубку, а значит, до послезавтра я совершенно свободна от ее придирок, потому что у нее новое увлечение. И неважно, как пройдет сегодняшний вечер — в любом из вариантов мама вторую половину субботы проведет с подругами, обсуждая своего кавалера.

Порадовавшись тому, что я легко отделалась, выхожу на улицу. И вот тут понимаю, что за все хорошее в этой жизни придется платить. Легко поговорила с мамой? Зато стихия разбушевалась не на шутку. То ли дождь со снегом, то ли снег с дождем. Я поднимаю воротник пальто и сетую на то, что не взяла шапку, хотя в свое оправдание могу сказать, что утром ничего подобного не наблюдалось.

Придется вызывать такси, потому что пока я дойду до остановки в такую погоду, промокну до нитки.

За спиной хлопает дверь. Я не оборачиваюсь. В такое время здесь бывает только персонал и тренеры, если вдруг задержались на совещание. Открываю приложение и мысленно ругаю дурацкую молнию в приложении, означающую повышенный спрос. Не то чтобы я была стеснена в деньгах — больше нет. Новая работа покрывает все мои потребности с лихвой. Но конский ценник за пятнадцатиминутную поездку меня убивает.

— Настя, тебя подвезти? — раздается рядом со мной голос Никиты, и я, недолго думая, соглашаюсь, выбирая между дождем и комфортной поездкой до дома теплый салон машины.

Глава 14

Орлов сразу же включает подогрев сидений и выкручивает печку на максимум. В салоне прохладно, но под попой быстро теплеет. У Никиты внедорожник, машина подходит его габаритам, поэтому неудивительно, что он выбрал большое и надежное авто, а не пафосный спорткар.

Я называю адрес, Никита вбивает его в навигатор на бортовом компьютере. Наблюдаю за тем, как ловко перемещаются по экрану его пальцы. Мы не особо разговаривали с ним в последнее время, и теперь мне немного некомфортно, хотя насильно меня в его машину никто не тащил.

Закончив с навигатором, Орлов включает музыку и плавно выезжает с парковки. Я покачиваю в такт мелодии. Не знаю, радио это или нет, но судя по тому, как Никита постукивает пальцами по рулю, нам одинаково нравится композиция. Это почему-то вызывает улыбку. Два месяца мне казалось, что мы с Орловым из разных вселенных: он слишком увлечен спортом, я с головой погружена в работу. Он эмоциональный и вспыльчивый, я же до последнего все держу в себе. Никите претит пустая болтовня, я же люблю поговорить по душам, особенно со спортсменами. Как оказалось, они душки. Ну, все, кроме Орлова.

— Спасибо, — роняю тихо. Никита вопросительно поднимает брови и бросает на меня быстрый взгляд. — За предложение подвезти, — добавляю решительнее.

— А, пожалуйста, — возвращает взгляд на дорогу. — Но вообще не за что. Я задержался в тренажерке, и мне по пути, — он небрежно пожимает плечами, будто не делает ничего необычного.

Я рассматриваю свои пальцы, будто никогда их не видела. Они немного подмерзли, и теперь под кожей неприятные иголки.

— Как вы не мерзнете на льду? — спрашиваю, устраиваясь на сиденье и расслабляясь от тепла.

— Серьезно? — смеется Никита, перестраиваясь в средний ряд.

У него приятный смех, я немного засматриваюсь. А еще думаю, что из этого получился бы прекрасный ролик для соцсетей, который девочки разобрали бы на эдиты. Но доставать телефон не спешу, как-то он кажется не к месту. Орлов по доброте душевной предложил меня подвезти, а я превращу все в работу. Иногда нужно знать, когда стоит остановиться.

— Почему нет, — поджимаю губы, пряча улыбку. За два месяца работы я успела многое узнать о хоккее, но что-то по-прежнему для меня осталось загадкой. Наверное, нужно больше допытывать ребят, хотя после тренировок они выглядят такими уставшими, что я не снимаю и половины контента, который запланировала, жалея их и заботясь о режиме, в котором отдых — самое важное.

— Надень термобелье, всю необходимую защиту и попробуй побегать по льду минимум два с половиной часа, — отвечает весело. Это логично, я примерно так и представляла себе ответ. — Жарко становится в первые пять минут.

— А горло? Воздух ведь все равно холодный.

— Знаешь, на игре я больше переживаю о зубах, чем о больном горле.

Мы смеемся в унисон, а затем одновременно прислушиваемся к играющей песне. Никита прибавляет звук, и вот мы уже несемся по пустой дороге под «I was made for loving you», подпевая.

Я все-таки достаю телефон и включаю запись видео. Никита полностью сосредоточен на дороге. Я перестаю подпевать — снимаю Орлова, как он уверенно ведет машину, как качает головой в такт и периодически отбивает ритм по рулю. Он хорошо смотрится в кадре. Добавить еще пару лайв-роликов, и можно отправлять в монтаж, а потом представлять новую рубрику в соцсетях или просто пилить контент без опознавательных признаков и оповещений о новом формате.

Улыбаюсь, наблюдая за Никитой. Когда он не ворчит и не закатывает глаза, с ним просто и легко. Мы можем общаться, веселиться и даже петь песни, по сути не имея ничего общего, кроме работы.

Словно почувствовав, что я пялюсь на него совсем не через объектив камеры, Орлов поворачивается ко мне. Он не выглядит удивленным, когда понимает, что я его снимаю. Не возмущается, что я не спросила разрешения, хотя я обязательно сделаю это потом, когда закончу. Он смотрит прямо в камеру, но даже сквозь нее я чувствую на себе его взгляд. Он длится не дольше пары секунд, мы все еще несемся на скорости по дороге.

— Никит, улыбнись! — прошу весело, не отвлекаясь от камеры.

— Это обязательно?

— Давай, будет круто!

Кивнув, он замедляется, чтобы повернуть, я засматриваюсь на руки и длинные пальцы, обнимающие руль и поворачивающие его так филигранно, что мне остается только восхищаться.

Выровняв машину в ряду, Орлов снова смотрит на меня пристально, и я забываю сделать вдох. В свете фонарей его глаза хитро сверкают, в них будто прячется что-то невысказанное, как та самая фраза, которую он оборвал на середине несколько минут назад.

Никита подмигивает и, улыбнувшись, возвращается к дороге. Я продолжаю снимать, потому что песня еще идет, но запал Орлова быстро теряется, как и мое желание подрабатывать оператором во внерабочее время.

— На самом деле, твой вопрос ввел меня в ступор. Я в хоккее с детства, и не помню, было ли что-то подобное, — Никита снова убавляет звук.

Заканчиваю снимать, на экране появляется фотография Дениса и входящий. Он наверняка звонит сказать, что уже освободился, но мне не хочется прерывать Орлова, поэтому я моментально выключаю звук входящего и блокирую экран. Малодушно, знаю. Не так должна вести себя любящая девушка с парнем, который ей звонит.

Завтра точно поговорю с Савицким и расставлю все точки над ё.

— Во сколько ты начал играть?

— Ну, играть — это громко сказано. Родители отдали меня в секцию в три с половиной. Я почти всю жизнь на льду, так что уже не чувствую холода. Скорее, иногда становится очень жарко.

— Во время драк?

— Нет, Настя, во время опасных игровых моментов. Когда нас прессует противник или когда проводим сложный маневр в атаке. Со временем не думаешь о том, что могло бы произойти, если бы все сложилось не так удачно, как сложилось. Но иногда такие мысли лезут в голову, особенно когда выходишь на лед после пересмотра матча. Хоккей — это совокупность силы, профессионализма и удачи. У каждого в команде есть свои ритуалы перед игрой.

Глава 15

— Слушай, Насть, а на студии есть микроволновка? — спрашивает Никита, когда мы вдвоем выходим из ледового.

— Без понятия? Ты везешь с собой еду?

— Ну да, — отвечает, на мгновение растерявшись, когда мы идем к машине. — Я не знаю, надолго мы там или нет, а пять тысяч калорий сами себя не съедят.

Я сохраняю себе в избранное идею рассказать о рационе спортсменов во время игр. Даже ставлю себе напоминалку в командировку. Очередной вылет ждет нас уже в понедельник. На четыре дня я снова выпаду из привычной жизни, хотя, наверное, для меня привычной стала как раз та, которая связана с командой.

Мое утро теперь начинается с фотографий и кружочков от спортсменов. Парочку я обязательно репощу в канал, а остальные откладываю до лучших времен. В общем, моей личке могла бы позавидовать любая хоккейная зайка, но на самом деле у меня лопается голова, потому что нужно каждый день генерировать контент.

Даже сегодня я уже разместила в соцсетях сторис, что в субботу мы не только тренируемся, но и работаем ради красивых кадров. В ответы сыпятся комментарии с вопросами и предположениями о том, кто будет сниматься в рекламе. Вовлеченность у нас суперская, утром я уже получила сообщение от одного из спонсоров с похвалой. Билеты на домашний матч, который будет через неделю, разлетелись почти полностью.

— Мы можем зайти в кофейню напротив студии, там работает одна моя знакомая, тебе разогреют еду. У нас все равно еще полчаса, — предлагаю вариант, когда Никита заезжает на парковку.

— Это будет странно, но погнали. Жрать хочется капец, — Орлов, улыбнувшись, ловко заруливает на парковочное место. Он вообще идеально чувствует габариты машины. Гребаное, блин, совершенство! Теперь понятно, откуда у него армия фанаток, которая заваливает посты с его фото и видео комментариями и плодит эдиты на ежедневной основе. Никитой не получается не восхищаться, особенно сегодня, когда он невероятно болтлив.

Мне, конечно, хочется спросить, в чем причина столь разительной перемены в его настроении, но я не хочу портить атмосферу перед съемкой. Спортсмены не любят улыбаться в камеру и примерять на себя новые роли. Я поняла это после первого самостоятельного съемочного дня. Мне пришлось потом два часа лежать в ванне с пеной и приходить в себя, потому что морально я оказалась выжата на полгода вперед. Но это моя рутина, и теперь я прекрасно понимаю, почему мне так много платят.

Сегодня Никита джентльмен на все сто процентов. Пока я отвечаю на рабочие сообщения, он выходит из машины и открывает для меня дверцу. Даже подает руку, чтобы мне было удобнее. Отказываться невежливо, поэтому я позволяю формальное касание.

Ладонь у Орлова большая и теплая. Крепкие пальцы сжимаются вокруг моих. Никита не спешит отпускать мою руку, когда я оказываюсь на улице. Держит крепко, прикрываясь тем, что вокруг много снега, и я могу упасть. Это… слишком. Слишком много внимания, слишком много заботы. Мне много Орлова рядом, тем более такого обходительного и веселого. А еще мне много душевного спокойствия, которое исчезло вчера вечером, как только я вышла из машины, и появилось сегодня, когда мы с Никитой встретились в ледовом.

В кофейне нас отводят за самый дальний столик, чтобы Орлова и его рассчитанную до грамма порцию не заметили окружающие. Выглядит его еда максимально просто: курица и макароны в какой-то немыслимо-гигантской порции.

— Твои кубики не пострадают? — скептически оцениваю его тарелку. Да, контейнер тоже пришлось спрятать. Орлов, наколов на вилку пару макаронин, смотрит на меня с усмешкой. — У тебя съемки впереди, не хочу краснеть из-за того, что у тебя будет торчать живот.

Орлов смеется, запрокинув голову. Я тоже подхватываю веселое настроение. Вообще задача хорошего менеджера сделать так, чтобы съемки прошли в максимально комфортной обстановке. Можно сказать, я стараюсь во благо отличной рекламы. И я убеждаю себя в этом, заталкивая подальше мысль, что мне просто нравится общаться с Никитой.

— Там вроде нет кадров с обнаженкой. А макарошки спрячет джерси. Или у нас еще одна незапланированная съемка, о которой ты совершенно случайно забыла мне сказать? — вопрос без обвинений, но за формулировками я улавливаю легкое разочарование. Видимо, так уже было в прошлом.

— Я не прячу работу. Если бы что-то было, я бы сказала.

Нам приносят напитки. Мне — горячий шоколад со сливочной шапкой и маршмеллоу. Никите — травяной чай без сахара. Он с удивлением рассматривает мою сахарную бомбу. Во взгляде я читаю немой вопрос, но отвечать не собираюсь. Наклонившись, вдыхаю корично-шоколадный аромат, и прикрываю глаза от удовольствия.

— Серьезно? И ты имела что-то против моей еды? — не выдержав моего молчания, кивает на кружку. — Там калорий почти как в моей порции.

— Меняться не предложу, даже не проси. — Отшучиваюсь, подтягивая чашку ближе к себе. — Мне не нужно сниматься, поэтому я могу с чистой совестью пить горячий шоколад со сливками, когда мне вздумается. И нет, эти калории идут не в жирок, а прямо в душу.

— Да я заметил, — произносит Орлов хрипло. Его взгляд соскальзывает на мою грудь и опускается вниз, пока не упирается в поверхность стола, — что в душу.

Я неловко ерзаю и слишком долго думаю, что на это ответить. Пожурить за неуместный комплимент? Перевести тему? В итоге молчание затягивается так надолго, что я решаю просто ничего не говорить и наслаждаться горячим шоколадом, ради которого я готова проехать полгорода.

Никита справляется с едой в два раза быстрее меня, последние пару минут он просто залипает в телефоне, а когда нам приносят счет — закрывает его полностью.

— Настя, что ты делаешь? — спрашивает он, отодвигая от меня коробку в которой лежит чек.

— Хочу посмотреть, сколько я тебе должна.

— Спасибо, конечно, но я пока в состоянии угостить девушку чашкой какао, — встает и, взяв с вешалки куртку, набрасывает ее на плечи.

— Я не девушка, а твой менеджер.

— Не вижу ничего плохого в совмещении, — он берет мое пальто и, встряхнув его поднимает так, чтобы мне было удобно его надеть. Я снова делаю вид, что не понимаю никаких намеков. — Давай. Если начнем спорить, опоздаем, и тогда тебе точно придется вспомнить, что ты мой менеджер, и придумать нелепое оправдание.

Глава 16

Настя вот уже полчаса смотрит на меня косо. С того самого момента, как мы решили, что она станет моей партнершей в рекламном ролике. Она долго отнекивалась, но претендентки приехать на съемку в разгар субботы отваливались одна за другой. В итоге ей пришлось согласиться, а мне — демократично кашлянуть в кулак, чтобы она не услышала «я же говорил» и не передумала.

Но, кажется, страдать на съемках приходится не ей, а мне. Настя прекрасно смотрится в кадре, она очень органична в камере и в наигранном возмущении, которое приходится изображать в сценке. Я же… блядь, я с ума схожу от того, насколько она близко. А когда мы начинаем снимать первые дубли, и вовсе шизею, потому что почти вся реклама у нас состоит из обнимашек.

Я держался два месяца. Два долбанных месяца запрещал себе подходить к ней, говорить, думать, блин, о ней. С последним получалось хреново. Настя жила в моих мыслях двадцать четыре на семь. Я думал о ней утром, пока ехал в ледовый, думал о том, как охренительно она выглядит в своих обтягивающих платьях и в огромной форменной куртке. Думал, конечно же, вечером, воображая, что было бы, если бы она была моей. Иногда мысли улетали далеко от реальности и подбрасывали мне красивые изображения наших отношений. Все было так сладко, что становилось тошно, ведь в действительности и близко не было ничего похожего.

Иногда все просто сводилось к физике и стояку, который не желал прилечь никакими способами. Один раз я даже решился на случайный секс с незнакомкой. Это была выездная игра, у нас в запасе был свободный вечер, который мы провели в местной кальянной. Я подкатил к симпатичной девчонке, она сомневалась недолго, почти сразу пригласила к себе. Все должно было пройти хорошо. Девочка даже чем-то напоминала Настю, наверное, ростом и длинными темными волосами. Но… ничего не вышло.

В самый ответственный момент мой боец пал замертво и не поднимался никакими способами. Больше я повторять эксперимент не стал — понял, что нужно действовать иначе, и ушел в тотальный игнор.

Это тоже не помогло, потому что нам приходилось общаться по рабочим вопросам. Мы виделись каждый день, и это сводило меня с ума.

Вчера я был решительно настроен войти в кабинет к Насте и вывалить ей все, что успел надумать за два месяца. А лучше — прижать к стенке и впиться в ее пухлые губы, чтобы крышу сорвало окончательно и нам обоим.

Но когда открыл дверь, увидел, как она целуется с Дэном. Пипец. И я бы, наверное, взбесился, если бы Настя не отстранилась от своего парня со скоростью молнии, бьющей в землю во время грозы. Она испугалась, и это задело меня сильнее, чем если бы она продолжила с ним целоваться.

Забил последний гвоздь в крышку гроба Настиных отношений с Денисом сам Савицкий, когда вместо того, чтобы заткнуть меня и выволочь в коридор на разговор, он брякнул что-то, а после и вовсе отмолчался. Если бы кто-то попробовал что-то сказать в сторону моей девушки, он бы уже пересчитывал зубы, подбирая их с асфальта. В тот момент я отчетливо понял, что Настя — та самая хорошая девушка, которую нужно забирать у парня не смотря ни на что. Она заслуживает лучшего, даже если этим лучшим буду не я.

— Твоя реплика, Орлов, — тычет локтем в мой бок Настюшка, продолжая очаровательно улыбаться. — Хватит плодить дубли, — продолжает ворчать сквозь стиснутые зубы.

Мы снимаем уже два часа. И если Настя собралась и отыгрывает идеально, то я в какой-то момент просто выпадаю из кадра, любуясь девушкой.

— Задумался, прости.

— Так, команда! — грозно рявкает на нас Лера. Она прекрасная женщина, но, видимо, привыкла работать с профи, поэтому злится на нас, к слову, вполне обоснованно. — Еще раз с самого начала. Не справитесь — контракт разорван. Пять минут перерыв, и возвращаемся. Два дубля, не больше.

— Ты можешь быть серьезным? — зло возмущается Настя, поднимаясь с дивана, на котором у нас и возникают проблемы.

Перерыв, к слову, мне понадобился сразу после первого дубля, потому что у меня встал, стоило обняться с Настюшкой. Дальше легче не стало, но я сосредоточился на съемке, правда, факапился почти на каждом дубле. Мы разбили сцену на много маленьких отрывков, чтобы потом склеить, но взять себя в руки все равно не получалось. Я залипал на Насте, на том, как она улыбалась, как прижималась ко мне и как говорила свои слова.

Мы будто были реальной парой, которая собиралась посмотреть фильм и которая была по уши влюблена. Выдуманная история так меня захватила, что я не мог думать ни о чем, кроме Насти, моей, блин, Насти.

— Прости, — поднявшись, иду следом за Настей.

Она выходит из кадра, двигаясь прямиком к кулеру.

— Серьезно? Я из-за тебя тут два часа пытаюсь строить из себя актрису, а ты даже не стараешься! — она всплескивает руками и, бросив на меня разочарованный взгляд, с треском вытаскивает пластиковый стаканчик. — И ты думаешь, «прости» все решит?

Вау! Либо Настя так хорошо вжилась в образ и теперь закатывает мне истерику, как самая настоящая моя девушка, либо я ее капец как заколебал неспособностью сыграть роль длиною меньше минуты.

— Слушай, я все исправлю, — тянусь к ее ладони, чтобы переплести наши пальцы, но вовремя вспоминаю, что мы больше не в кадре. А за его пределами нас связывают исключительно деловые отношения. И пусть сегодня я прощупывал почву, это все еще слишком далеко от того, что мне нужно. — Ты только не злись, окей?

— Извини, — она выдыхает и как-то совсем печально мне улыбается. — Я немного устала. Актерство — не мое.

Я смотрю на Настю, настоящую нее, и мне хочется самому себе врезать. Потому что мы могли справиться за час, но уже пошел третий, не считая грима, и все из-за меня. Если я ее подвожу в такой мелочи, сильно ли я лучше Дэна?

— Нормально все, — улыбаюсь ей, легонько сжимая ее маленькое плечо. Настя в сравнении со мной вся малышка, и это пипец как заводит, потому что в фантазии я испробовал самые разные позы. — Сейчас разберемся, — подмигиваю и выпрямляюсь.

Глава 17

Все выходные я прячусь дома, как нашкодившая школьница прячет от мамы дневник с двойкой по математике. Я вру Денису, что немного приболела и усиленно лечусь, чтобы быть готовой к выездной игре и к перелету в понедельник. Савицкий звонит по видео, и мы долго и неловко болтаем, он желает мне скорейшего выздоровления и на всякий случай предлагает поменять билеты на другой рейс, чтобы я не дай бог не заразила команду. Между нами что-то неуловимо потерялось, нет былой легкости и радости от общения. Я чувствую, что подвожу нас обоих затянувшимся разрывом отношений, но не могу себе позволить сделать это по телефону.

Попросить о встрече и расстаться прямо сейчас я тоже не в состоянии. Мне кажется, он все поймет. Посмотрит и сразу сообразит, в чем дело.

А дело в том, что я не могу перестать думать о несостоявшемся поцелуе с Орловым и о том, что я этого хотела. Губы кололо в предвкушении, дыхание сбивалось, как у девчонки перед первым поцелуем с тем-самым-парнем. Боже, я подумать не могла, что в один миг между нами с Никитой пролетит столько искр. Его зрачки были расширены настолько, что на секунду я подумала, будто он в меня влюблен. Сильно и по-настоящему.

И мне понравилась эта мысль, потому что сам Орлов и его игра в горячо-холодно привлекли внимание. Никита оказался не такой грозной и ледяной глыбой, какой казался целых два месяца. Он добрый, заботливый и веселый. А еще он классный капитан, который успевает следить за всеми в команде.

И я, блин, слишком много о нем думаю!

Я пялилась на фотографии Орлова так долго, что выучила каждую родинку на его лице и окончательно очаровалась милой ямочкой на щеке. Оказывается, Никита много улыбается, чаще всего, когда общается с командой и, естественно, когда забивает шайбу. Он почти всегда носит кепку во время тренировок на земле и идеально выполняет все упражнения.

А еще у него очень мягкие губы и от него приятно пахнет.

Боже, я становлюсь его фанаткой!

К понедельнику я извожу себя настолько, что всерьез думаю никуда не лететь и выпросить больничный только ради того, чтобы не видеть Никиту.

Я уже сажусь в такси, когда паника захватывает настолько сильно, что я, несмотря на раннее время, звоню подруге.

— Дорофеева, если твоя причина недостаточно веская, чтобы будить меня в шесть тридцать, я кладу трубку, — сетует Полина сонным голосом. — У меня, может, секс-марафон как час назад закончился, имей совесть.

— Опять полночи проверяла контрольные? — смеюсь, зная, что Полина и секс-марафон в классическом его понимании — вещи абсолютно несовместимые.

— Да, наебалась на жизнь вперед, — вздыхает она. — Давай говори, что там у тебя. Вы снимали с твоим хоккеистом рекламу и случайно снялись в кино для взрослых?

— Нет, Поля! Мы почти поцеловались, — я краснею до кончиков ушей, особенно когда таксист вопросительно смотрит на меня. Он сверяет адрес, и мы наконец-то едем. — Это было по сценарию, но…

— Что «но»? Ты захотела по-настоящему?

Эта женщина знает меня лучше, чем я саму себя. Обожаю ее.

— Да!

— И в чем проблема?

— В том, что у меня есть парень.

— Так расстанься с ним и иди утешаться в объятиях хоккеиста, — Полина вздыхает. — Слушай, я правда не понимаю, что плохого в том, что тебе понравился парень? — я молчу, думая, как бы подобрать слова, чтобы таксист не слишком уж прислушивался к моему разговору. Не дождавшись от меня ответа, Поля продолжает? — Если ты всерьез паришься, что тебе понравился другой, а у тебя вроде как есть парень, забей. Счастливые женщины в отношениях налево не смотрят.

Я кусаю губы. Смотрю в окно. Когда-то я была счастливой рядом с Денисом. Мы много времени проводили вместе, а потом… все быстро закончилось. Его затянула работа, а меня моя жизнь, в котором со многим приходилось справляться в одиночку.

— У нас выездная игра сейчас, как я ему скажу?

— Ты два месяца ищешь подходящий повод, Насть, — в ее голосе проскальзывают осуждающие нотки. — Не хочу давить, но уже пора выбрать неподходящий и сказать.

— Я боюсь, что он меня уволит после этого, — признаюсь наконец в том, в чем боялась признаться себе. Не так страшно расстаться, как потерять хорошую работу.

— У тебя есть двадцать три спортсмена, которые души в тебе не чают. Пусть встанут на защиту одной хрупкой, доброй и прекрасной девушки.

— Ладно, я попробую, — вздохнув, перевожу взгляд на дрожащие пальцы. Я до ужаса боюсь встречи с Никитой и Денисом. Ну почему меня угораздило попасть в такую идиотскую ситуацию, а? — Спасибо, Поль. И прости, что разбудила.

— Ничего. Мне все равно пора вставать. Люблю тебя, крош.

— И я тебя!

Я пытаюсь отодвинуть панику на второй план. Сейчас существует только работа, и ничего больше. Мне нужно пережить восьмичасовой полет, а после я сориентируюсь по обстоятельствам.

Когда мы подъезжаем к Ледовому, первый, кого я вижу — Орлов. Он машет мне рукой в знак приветствия и идет навстречу. Я поправляю шапку и застегиваю молнию на пуховике. Пришлось утеплиться, чтобы не замерзнуть в Хабаровске, да и дома, честно признаться, погода не радует от слова совсем.

— Привет, — Никита подходит ближе. — Давай помогу, — говорит за моей спиной, когда я иду к багажнику, чтобы взять чемодан с вещами.

Я стараюсь не смотреть на него, потому что это кажется слишком. Стоит бросить неосторожный взгляд, как я тут же натыкаюсь на долгий и задумчивый Никиты. Он будто порывается сказать что-то еще, но сдерживается и молча делает то, за чем пришел.

Мы не обсуждали с ним то, что произошло на съемочной площадке, я гордо отмолчалась, а потом сбежала, думая, что избегу неловких ситуаций. Но нет, вот она, самая неловкая в моей жизни.

— Я бы справилась сама, — ворчу, когда он с легкостью вытаскивает мои вещи, которые я еле дотащила от квартиры до такси.

— Разумеется. Ты сильная, независимая, и все такое.

— Вот именно, — прячу руки в карманы и смотрю вперед. Возле автобуса собрались почти все, кто-то уже загружает вещи в багаж, кто-то стоит рядом, обсуждая что-то, скорее всего, очередную игру. Хоккеисты либо играют в хоккей, либо его смотрят. Третьего не дано. — Так что можно было не бежать ко мне, как будто я маленькая слабая девочка.

Глава 18

Я никогда не боялась летать. Мне всегда твердили, что самолет — самый безопасный транспорт, и я охотно верила. Меня не пугала турбулентность, у меня не болела голова и даже соседи впереди мне всегда попадались такие, которые не опускали спинку сиденья. В общем, мой рейтинг доверия авиакомпаниям был невероятно высок ровно до того дня, пока в аэропорту не потеряли мой багаж и я не осталась в чужом городе без запасных трусов.

Тогда я поняла, что работаю в окружении самых лучших людей, потому что они собрали мне небольшую сумму и отправили, чтобы я могла купить вещи первой необходимости. Конечно, я хотела вернуть все обратно, но никто не собирался принимать от меня деньги, и я просто расплакалась, не сдержав в себе эмоции. А после долго благодарила их за помощь.

Так у меня появились новая пижама, новые джинсы и теплый свитер. Про белье молчу. На него я тратилась из своих, морально не могла позволить себе купить трусы на деньги спортсменов.

Чемодан тоже нашелся, и мне даже пообещали его доставить прямо в отель. С одной стороны, не было смысла его забирать, чтобы завтра ехать с ним в аэропорт, а с другой… ходить на матчи в джерси Орлова чревато десятком комментариев в соцсетях, что у капитана «Импульса» появилась девушка. Пришлось позаимствовать у Никиты и кепку, чтобы нам с ним никто не приписал служебный роман. В общем, чем дальше, тем веселее.

Надев джинсы и свитер, спускаюсь в фойе. Меня уже ждут. Нужно подписать бумаги, и можно жить спокойно и надеяться, что багаж больше не потеряют, хотя обратно мы летим чартером.

— Настя? — я оборачиваюсь, когда слышу за спиной голос. Это Денис. Наши графики оказались настолько плотными, что, к моему счастью, мы виделись здесь еще реже, чем дома. — Ты далеко?

— За чемоданом, — оборачиваюсь и смотрю на него. — А ты где был?

Денис в белоснежной рубашке, расстегнутой на две пуговицы сверху, и в черных брюках. В одной руке у него пальто. Миновав расстояние между нами, он целует меня в щеку. От него пахнет ресторанной кухней, морозом с улицы и совсем немного женскими духами.

— Сначала встречался с менеджером «Адмирала», обсуждали условия по переходу защитника. Ебаный трансфер меня доконает. Каждый год одна и та же срань, — вздыхает устало. — Потом увиделся с сестрой. Ты на сегодня закончила с работой?

— Да, осталось смонтировать пару роликов, но, может, займусь этим уже в самолете или дома, — пожимаю плечами. Обсуждать работу — безопасно. И да, я намеренно не спрашиваю его о сестре. — Слушай, я спешу, меня там уже ждут. Давай попозже поболтаем, ладно?

— Окей. Я позвоню, как приму душ. Там решим, чем занять вечер, — он улыбается и, резко притянув меня к себе, впивается быстрым поцелуем в губы.

Я хочу оттолкнуть его, но, опомнившись, торможу себя. В голове зудит мысль, что более подходящего момента, чем прямо сейчас, не найти. Мне не нужно больше ждать, я могу все закончить в эту секунду, но почему-то трушу.

— Зачем? А если нас увидят?

— Похуй. Я соскучился по тебе.

— Позвони мне, — отклонившись, не даю поцеловать себя еще раз.

Губы печет, будто я обмазала их горчицей. Мне тошно от себя самой. Нужно все решить раз и навсегда. И плевать уже на удобство момента.

— Обязательно, — кивает Денис.

Я бегу в холл так быстро, что мне приходится отдышаться, прежде чем подойти к стойке ресепшн.

Мне не по себе. Когда-то мне нравился Денис, а теперь от мысли, что придется провести с ним наедине время, меня корежит. Я думаю совсем о другом. О том, чье видео монтировала после игры, выбирая лучшие моменты. О том, кто сначала делает, а потом думает. О, мать его, Никите Орловом, губы которого не дают мне спать вторую ночь подряд, потому что мне снится, как они касаются не только моих губ.

На автомате разбираюсь с багажом, вежливый администратор предлагает поднять его в номер, и я соглашаюсь. Мне, кажется, нужно немного выпить, хотя бы бокал вина, чтобы перестать думать и наконец расслабиться.

Иду в ресторан отеля. Здесь многолюдно, шумно. Я сажусь у барной стойки и прошу бокал сухого белого вина со льдом. Достаю телефон и проверяю соцсети. Снова подчищаю комментарии про новую девушку Орлова. Нет ее, это неудачное стечение обстоятельств. А если бы была, то так глупо не светилась бы. Ну нужно ведь быть полной идиоткой, чтобы заявить публично об отношениях с известным хоккеистом, у которого толпа фанаток больше, чем мой школьный выпуск.

Отвечаю на сообщения Полины, потягивая вино. Она рассказывает, что у нее полный капец с родителями учеников, потому что есть проблемные дети, на которых не хватает терпения. Я слушаю все и записываю ответные голосовые, даже обещаю выбраться в бар, чтобы немного развеяться, когда вернусь.

Мы болтаем недолго, потому что Полине завтра нужно быть в школе в половину восьмого из-за дежурства, и, когда заканчиваем, я малодушнно отключаю звук на телефоне и прошу бармена повторить.

Меньше чем через минуту у меня появляется второй бокал, и я делаю пару маленьких глотков, надеясь, что алкоголь придаст мне смелости. Сейчас мне бы не помешало немного.

В ресторане все больше людей. Здесь становится слишком шумно, и это не помогает угомонить мысли. Одним большим глотком допиваю содержимое бокала и встаю, держась за барную стойку.

Голова немного кружится, и я замираю на пару секунд, привыкая к новым реалиям. Нужно просто медленно идти, и все будет в порядке. Всего-то нужно дойти до лифта, а дальше наискосок прямиком в номер.

— Повторите даме то, что она пила, — рядом со мной останавливается парень. Он в черном поло и белых брюках. Я сразу отмечаю, как стильно он одет. Темные волосы идеально уложены. Мужчина выглядит брутально и как-то слишком круто для моих скромных джинсов и бледно-розового свитера.

Бармен переводит на меня взгляд, ожидая ответа. Я медленно качаю головой.

— Спасибо, не надо. Я уже ухожу, — делаю шаг в сторону, но мужчина преграждает дорогу.

Он симпатичный, хорошо выглядит. Да он может закадрить любую девушку, зачем ему сдалась я?

Глава 19

В ушах звенит. Сердце колошматит о грудную клетку так сильно, что вот-вот выпрыгнет из груди. Я хочу размазать этого ублюдка, вернуться и заставить пожалеть о том, что он вообще посмотрел в сторону Насти. И не только потому, что это она. Просто нужно понимать, что значит «нет», особенно когда тебе его говорит девушка.

Хотя кому я вру. Я ввязался в драку, потому что там была она. Если бы там была другая девушка, я бы ни за что не стал распускать руки.

— Садись! — командует Настя, когда мы оказываемся в ее номере. Она сразу же тащит меня в ванную. Я не сопротивляюсь, послушно иду следом и устраиваюсь на бортике ванны.

Смотрю на свое отраж ение в зеркале. Видок у меня, конечно, еще тот, но хотя бы кровь из носа перестала идти, уже плюс. Отделал этот типа меня, на самом деле, слабо, но последствия все равно будут красивыми.

Быстро умываюсь, смывая с лица подсохшую кровь. Костяшки на правой руке тоже сбиты, но в целом у меня есть алиби — сегодня на игре была драка.

Настя заходит тихо, я даже не сразу ее замечаю. В крохотной комнатушке становится тесно, ванная не предназначена для двоих, так что приходится ютиться.

— Может, все-таки позвоним Артуру? — говорит она, выкладывая из косметички ватные диски, антисептик, пластыри и еще какую-то ерунду.

— Не надо. Он отправит меня в больницу на снимок, придется рассказывать, что я подрался. Не хочу создавать проблемы.

— А если у тебя сотрясение? — Настя порывисто взмахивает руками, роняет щипчики в раковину. Звон эхом разносится по помещению. — Господи, зачем ты вообще полез в эту драку? Можно было справиться и без кулаков! А если он заявит в полицию? — смотрю на то, как она слишком нервно выплескивает антисептик на ватный диск, и не могу сдержать усмешки. Грозная и вечно собранная Настя выглядит мило, переживая за меня. Она разворачивается, долго смотрит мне в глаза, хмурится, поджимает губы, дважды собирается что-то сказать, но ее воинственный настрой испаряется слишком стремительно. — Чего ты улыбаешься?

Настюшка шагает ко мне, останавливается между моих ног. Она держит дистанцию, но мы все равно слишком близко.

— Ты очень мило обо мне беспокоишься.

— Я не… — осекается, так и не договорив. — Тебе нельзя лететь, если у тебя сотрясение мозга. Вдруг что-то случится в самолете?

— Тогда тебе придется лететь рядом со мной и следить за моим состоянием, — глухой смешок застревает в груди. Настя прижимает ватку к брови, и я шиплю, как сода, которую залили кипятком. — Издеваешься, да?

— Немножко, — победно улыбается она.

В ванной пахнет спиртом и Настиным шампунем. Прикрыв глаза, я просто позволяю ей сделать все, что она хочет.

Тело горит от такой желанной близости. Я развожу ноги шире, чтобы Настя могла подойти ближе. Член уже стоит по стойке смирно и ведет себя вполне порядочно, будто знает, что за хорошее поведение полагается награда.

Мои пальцы совершенно случайно касаются ее бедра. Подсматриваю, приоткрыв один глаз. Настюшка никак не реагирует на вероломное нарушение личных границ. Ее пальчики порхают по моему лицу. Я готов драться хоть каждый день, если потом она будет обо мне заботиться.

Осторожно вырисовываю пальцами замысловатые узоры на ее джинсах. Дыхание Насти сбивается, но она продолжает менять ватные диски, бросая использованные в раковину.

— Ты зря все это затеял, — тон снова обвинительный. Анастасия Александровна включила профи и собирается меня отчитать за все хорошее. — Нет, правда. Это очень рисковая история. Тебя могли увидеть, узнать, а потом был бы скандал. Сейчас разгар сезона, команда держится в первой четверке турнирной таблицы, а капитан дерется в отеле.

— Может, я так тренировался перед матчем? — вся ситуация меня откровенно забавляет. Мне несложно было вступиться за Настю, я готов делать это хоть каждый день. Хотя, наверное, нет, лучше какую-нибудь периодичность, иначе я сойду с ума от ревности и волнения. — Насть, правда, забей. Все закончилось хорошо, и это главное, — надавливаю пальцами немного сильнее. Настюшка либо мастерски делает вид, что не замечает, либо правда слишком сильно сосредоточена на моем лице, чтобы отвлекаться на другие части тела.

— Видел бы ты свое лицо.

Она отводит мои волосы в сторону, касается пальцами лба. Осторожно трет ватным диском висок. Когда я морщусь от боли, наклоняется ближе и легонько дует на ранку. Я замираю, даже не дышу. В груди все трепещет, а затем вспыхивает предвкушением, грозящим прорваться через все клетки, в которые я его запер.

— Насть… — зову ее, пока еще могу говорить. В тесной комнате становится слишком много всего: ее запаха, моего желания, наших недосказанностей.

В прошлый раз, на киностудии, мы все замяли-забыли-забили. Теперь подавленные эмоции рвутся наружу.

— Ой, прости. Больно все-таки? — она отводит руку с ватным диском в сторону и наконец смотрит на меня.

Глаза в глаза.

Ее сбивчивое дыхание обжигает мои губы. Настя замирает, ждет ответной реакции, а я тону в ее широко распахнутых глазах, которые в неярком свете ламп возбужденно блестят. Проваливаюсь в них, как в бездну, без возможности выбраться обратно. По венам уже не просто раскаленная лава — там ток, который искрит на кончиках пальцев и требует действий.

— Не больно, Настюш. Приятно, — говорю тихо и уверенно опускаю ладони на ее бедра, придвигая девушку к себе.

Настя ойкайет, хватается за мое плечо. Кончики наших носов встречаются на мгновение. Она выпрямляется, спина напряжена, я вижу это по тому, как выпячивается ее небольшая грудь.

— Я так и не сказала тебе спасибо, — кончики ее пальцев аккуратно обводят щеку, ловко обходя свежие ссадины, — за то, что спас от негодяя.

Мозг превращается в кашу. Перед глазами все идет кругом, оставляя в фокусе только Настю. Я вижу, как румянец расцветает на ее щеках. Придерживая ее за бедро одной рукой, вторую поднимаю к ее лицу, веду пальцем вверх по шее и подбородку. Сердце сейчас сгорит.