Синяя роза

Пролог

Свадьба достопочтенного Эллиота Мередита и Магнолии Сандертон обещала запомниться немногочисленным гостям надолго. Не потому, что сопровождалась каким-то отвратительным скандалом или двусмысленной сценой, хотя многие в Лондоне, узнав о бракосочетании, покачивали головами и многозначительно говорили, что мисс Сандертон целых девять лет считалась невестой Фергуса Мередита. Напротив, и в церкви, и во время свадебного завтрака царила атмосфера самого искреннего дружелюбия. Новобрачные не отрывали друг от друга влюблённых взглядов, а гости весело болтали и смеялись, наслаждаясь теплом последних золотых деньков скоротечного английского лета.

- Она не просто хорошенькая, - промолвил Лоренс Блэк, столь же очаровательный, сколь и опасный для женских сердец золотоволосый молодой человек, неисправимый повеса и ловелас. Приглашение на свадьбу он получил исключительно благодаря близкой дружбе с братом жениха, графом Мейтлендом. Теперь же Блэк следил оживлённым взором за Магнолией, неотразимой в белоснежном наряде невесты: девушка, сияя беззаботной улыбкой счастливой новобрачной, о чём-то говорила со своей смешливой кареглазой кузиной из Франции. – Нет, она настоящая красавица!

Обращался Блэк к соседу за столом: Фергусу Мередиту, лорду Мейтленду. Оба они сидели чуть поодаль от новобрачных, чтобы, как пошутил сам граф, никто не перепутал невзначай жениха с его братом. Фергус и Эллиот, братья-близнецы, внешне практически не отличались друг от друга, хотя обладали чуть ли не противоположными характерами.

Услышав пылкий комментарий Блэка, Фергус неловко поёрзал на своём месте, подозрительно покосился на друга.

- Я надеюсь, ты не собираешься… - начал он опасливо.

- О, нет, - отмахнулся Блэк беспечно. – Я предпочитаю соблазнять женщин, обделённых мужским вниманием и любовью! Это и легче, и приятнее.

- Ты соблазняешь женщин? – усомнился граф. – По-моему, это они делают всё возможное, лишь бы соблазнить тебя!

Блэк улыбнулся с озорством и самодовольством.

- Таков мой тяжкий крест: терпеть домогательства женщин! Но что-то подсказывает мне, что миссис Мередит не примкнёт к стану моих воздыхательниц, - он окинул сияющую от счастья Магнолию внимательным взглядом. – А жаль. Как я уже сказал, она красавица.

Граф ничего не ответил, но, когда взглянул на невестку, черты его лица невольно смягчились, а губ коснулась лёгкая улыбка.

- Тебе, я смотрю, тоже нравится этот изысканный цветок? – осведомился Блэк непринуждённо.

- Магнолия – очень милая девушка, - ответил Фергус дипломатично. – С ней приятно общаться, всегда есть, о чём поговорить. Конечно, она мне нравится!

- Вообще-то, - взор Блэка стал серьёзным; молодой человек заговорил тише, наклоняясь к плечу графа, - я имел в виду симпатию другого рода.

Фергус смутился.

- Я не… Мы с Магнолией только лишь друзья, - нахмурившись, он вдруг чрезвычайно заинтересовался десертом – малиновым мороженым, посыпанным шоколадом.

- В самом деле? Ты выглядишь не слишком-то весёлым, учитывая, что сегодня вышла замуж твоя… хм… подруга.

Фергус долго молчал, не спеша ни подтвердить, ни опровергнуть заявление Блэка.

- Они с Эллиотом – прекрасная пара, - промолвил он, наконец, - и любят друг друга. А я сам виноват, что упустил возможность жениться на мисс Сандертон.

- То есть, ты жалеешь об этом, - безжалостно заключил Блэк.

- Она стала бы замечательной графиней, - уклончиво отозвался Фергус. – Сложно будет найти другую девушку, которая идеально подойдёт на эту роль.

- Ну, в кандидатках недостатка у тебя не будет! – иронично отозвался Лоренс, постукивая пальцами левой руки по столу. – Знай себе выбирай.

- Слишком обременительно, - повёл плечом граф. – Пожалуй, я ещё чересчур молод, чтобы жениться!

- Вот и я тоже всегда так говорю! – одобрительно усмехнулся Блэк. – Раньше сорока лет о женитьбе думать не стоит. А после сорока – уже поздно. Да что там; быть холостяком гораздо предпочтительнее!

- Я не ждал от тебя иных речей, - граф улыбнулся. Все знали, что Лоренс Блэк далёк от женитьбы примерно так же, как Земля от Луны.

- Правда, в твоём случае ситуация осложняется тем, что тебе, как графу, нужен наследник. Престарелые тётушки ещё не прожужжали тебе об этом все уши? О, ну, значит, это у тебя впереди! К несчастью, наследником не обзаведёшься без законной супруги.

- Вопрос о наследнике не стоит так уж остро, - граф прикрыл глаза, наблюдая из-под опущенных ресниц за главными участниками свадебного завтрака. – У меня есть брат, который отныне – женатый мужчина. Вряд ли славный род Мейтлендов окажется под угрозой прерывания.

- Престарелые тётушки предпочли бы, чтобы ты подстраховался. На всякий случай. С их точки зрения, для лорда Мейтленда нет более важного и достойного занятия, чем продолжать свой именитый род!

- Если бы для этого не нужно было жениться… - протянул Фергус с шутливым недовольством, и оба рассмеялись.

Но, как бы ни пытался лорд Мейтленд уверить всех, будто исключительно рад, что поженились его брат и бывшая невеста – невеста, благодаря случайности или странной прихоти судьбы безоглядно влюбившаяся в Эллиота, тогда как Фергус упорно игнорировал бедняжку на протяжении долгих девяти лет помолвки, от себя самого правду он скрыть не мог. Магнолия Сандертон – нет, отныне Магнолия Мередит, - вызывала у него совсем не те чувства, что полагается испытывать к другу. Или, тем более, к супруге брата.

Глава 1

Лорд Мейтленд сидел в ложе, уныло подпирая кулаком подбородок, и без особого любопытства наблюдал за тем, как зрители занимают свои места в партере. Антракт заканчивался; ещё пара минут – и спектакль, на который с огромным трудом вытащил графа его приятель, Лоренс Блэк, должен был возобновиться.

Со стороны входа в ложу раздались оживлённые мужские голоса и смех: возвращались Блэк и лорд Уиллард Гордон, спутники графа этим вечером.

- Ты уже здесь! – удивился лорд Уиллард, светловолосый молодой человек, почти совсем ещё мальчишка, уставившись на графа. – Ты что, никуда и не выходил?

- Его можно понять, - Лоренс весело сверкнул глазами. – Мейтленд прячется здесь от амбициозных девиц, одержимых стремлением выскочить замуж за графа!

- Да уж, с тех пор, как твоя помолвка оказалась расторгнута, ты, бедняга, стал главным призом сезона! Тебе нужно держаться поближе к Блэку: добропорядочные женщины шарахаются от него, словно от больного проказой!

- Это только показная добродетель, - усмехнулся Блэк. Действительно, мало какая женщина могла остаться равнодушной к его чарам и обаянию, даже если тщательно это скрывала.

Граф изобразил на лице улыбку.

- Сюда заходила твоя матушка, Уиллард, - заметил он, - с леди Мелиндой и леди Амалией. Мы поболтали с ними немного.

На лице лорда Уилларда отразилось явственное облегчение: возможно, из-за того, что ему удалось благополучно разминуться с кузинами и матерью.

- Надеюсь, матушка не слишком тебе досаждала?

- Отнюдь. Она была чрезвычайно мила.

- Ещё бы, - усмехнулся Уиллард, - ей же нужно выдать обеих кузин замуж до конца сезона! Разумеется, с тобой она была мила и обходительна!

- Опасный симптом, - Лоренс хитро подмигнул графу. – Верный признак матримониальной лихорадки!

- Матримониальной лихорадки?

- Ага. Страшный недуг! Поражает женщин среднего возраста, у которых есть дочери на выданье или другие молоденькие родственницы, которым срочно необходимо найти супруга! Самое ужасное в этой лихорадке, что страдают от неё вовсе не те, у кого она есть, а невинные окружающие, - Блэк скорбно вздохнул, а Уиллард засмеялся.

- Как познавательно, - протянул граф скептически.

- Мои кузины не так уж плохи, - извиняющимся тоном промолвил лорд Уиллард. – Не хуже прочих девушек! Конечно, обе любят поболтать о нарядах, шляпках и туфельках, но ведь этому подвержены все женщины!

- Только не моя невестка, - решительно возразил граф. – Мы с ней всегда находим интересные темы для разговора. Магнолия начитана и умна, с ней никогда не бывает скучно!

В ложе установилось неловкое молчание. Блэк хмыкнул, бросив на несколько смутившегося лорда Мейтленда быстрый взгляд.

- Твой брат с женой сейчас в Америке, не правда ли? – поинтересовался Уиллард по возможности непринуждённо.

- Да, - ровным тоном ответил граф. – Они оба находят путешествие увлекательным.

- Свадебное путешествие – как романтично! Хотя, на мой взгляд, гораздо разумнее отвезти молодую супругу в Париж, а не в бывшие колонии, к этим варварам-американцам!

- Эллиот и Магнолия наслаждаются поездкой, - возразил граф, улыбнувшись. – Думаю, у них Соединенные Штаты вызовут больший восторг, чем Париж. Миссис Мередит непременно хотелось увидеть диких мустангов и прозрачные озера Миннесоты, а ни того, ни другого, насколько мне известно, в Париже нет.

- Миссис Мередит – оригинальная девушка! – воскликнул лорд Уиллард. – Обычно женщин больше интересуют модные шляпки и бриллиантовые серьги!

- Да, - кивнул Фергус, вздохнув, - Магнолия не похожа на других женщин.

И снова разговор прервался неловкой паузой.

- Знаешь, что я думаю? - наконец, произнёс Блэк осторожно. – Путешествия – прекрасный способ проводить время. Тебе бы тоже не помешало развеяться и встряхнуться, Мейтленд! Почему бы тебе не отправиться в Париж на несколько недель? Или в Италию: ты бы попрактиковался в итальянском языке!

- Ты прекрасно знаешь, что я не могу себе этого позволить, - Фергус поёрзал в кресле, устраиваясь удобнее, бросил в сторону Блэка быстрый взгляд. – У меня полно обязанностей здесь, в Англии!

- Бедолага, - Уиллард сочувственно вздохнул. – Вот что значит унаследовать титул! Слава богу, нам с тобой, Блэк, это не грозит!

- Нет, Фергус, я не шучу, - Лоренс подался вперёд. Его зеленоватые глаза сохраняли необычную для Блэка – известного повесы и сибарита – серьёзность. – Ты трудишься, словно Сизиф, совершенно себя не жалеешь! Нужно иногда и расслабляться.

- Ну вот, сейчас я расслабляюсь, - граф демонстративно откинулся в кресле. – Ты доволен?

- Нет. Ты по-прежнему напряжён, замкнут и, держу пари, думаешь о каких-то своих проблемах! Мне едва удалось вытащить тебя из дома сегодня вечером! Нужно придумать для тебя ещё какой-нибудь способ хорошо провести время.

Граф съёжился, приведённый в ужас такими беспощадными и далеко идущими планами.

- Давай как-нибудь в другой раз, хорошо? О, посмотри: спектакль продолжается, - добавил он, радуясь, что Блэк с его неуёмной энергией замолкнет хоть ненадолго, отвлечённый пьесой.

Глава 2

Завернувшись в кремовый халат, уютный и мягкий, Франческа Хантер – более известная в Лондоне как Женевьева де Бельфор – разбирала письма многочисленных поклонников.

Она наслаждалась изучением корреспонденции. Особенное удовольствие доставляли ей похвалы в адрес её актёрского мастерства: мадемуазель де Бельфор грешила некоторым тщеславием. Но гораздо чаще и охотнее, чем игрой Франчески, мужчины восторгались её красотой, осыпая девушку бесчисленными стандартными комплиментами.

Саму внешность актрисы вряд ли можно было охарактеризовать словом «стандартная». Стройная, чуть выше среднего роста, Франческа обладала соблазнительными формами, чем беззастенчиво пользовалось руководство театра, подбирая ей костюмы. Особенным успехом всегда сопровождалась постановка «Леди-цыганки», где Франческа играла жизнерадостную прекрасную цыганку, умудрившуюся влюбить в себя маркиза. Но, как подозревала девушка, зрителей привлекали не столько перипетии сюжета, сколько её задорный танец в весьма откровенном (с точки зрения консервативного английского общества) одеянии.

Идеалом красоты считались в то время утончённые и изящные девушки, миниатюрные и белокурые, подобные хрупким оранжерейным цветам. Франческу же хотелось сравнить с ярким фениксом, окутанным огненными сполохами. Её роскошные тёмно-рыжие локоны, падавшие на плечи тяжёлыми волнами, представляли удивительный контраст с молочной белизной кожи, усеянной мелкими веснушками, от которых Франческа давно уже потеряла всякую надежду избавиться. Чуть раскосый разрез глаз – не голубых или зелёных, как у многих рыжеволосых людей, а янтарно-карих, вспыхивавших золотистыми искорками, - вкупе с высокими скулами и полными, мягко очерченными губами придавал её внешности нечто экзотическое. По словам одного из поклонников актрисы, она выглядела роскошной жемчужиной гарема какого-то восточного султана, прекрасной и величественной, словно царица Савская.

Отложив в сторону письмо излишне пылкого юноши (горестно уверявшего, что если прекрасная актриса не смягчит своё неприступное сердце, то он уйдёт странствовать в дальние края, продолжая преданно любить мадемуазель де Бельфор до своего последнего вздоха), девушка устроилась в кровати удобнее, скрестив вытянутые длинные ноги. Следующие два письма пестрели скабрезностями и предложениями весьма недвусмысленного свойства, а потому без всяких сожалений со стороны Франчески отправились в корзину для бумаг. Когда же девушка развернула следующее послание, её сердце ёкнуло, а тёмно-рыжие брови нахмурились в молчаливом неодобрении и вопросе. Ничего подобного ей прежде видеть не доводилось.

«ТЫ ВСЁ РАВНО ОКАЖЕШЬСЯ В МОЁМ РАСПОРЯЖЕНИИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО», - вот что написал ей какой-то неизвестный (псих, как окрестила его Франческа про себя).

По-прежнему хмурясь, она разглядывала письмо, гадая, не может ли оно оказаться чьей-нибудь глупой шуткой. Крупные неровные печатные буквы, выведенные карандашом, ни о чём не говорили: кроме, пожалуй, того, что отправитель желал скрыть почерк. Бумага тоже была самой обыкновенной, светлой и плотной: достаточно дорогой, чтобы ею могли пользоваться обеспеченные люди, но без каких-либо отличительных особенностей. У Франчески не было никаких идей относительно личности автора странного послания; она могла лишь предположить по его «всё равно», что когда-то раньше отвергла этого мужчину. Но, поскольку Франческа не поощряла ничьих ухаживаний, ясности ситуации это не добавляло.

Коротенькая записка вызывала у Франчески те же эмоции, что извивающаяся многоножка или огромный волосатый паук. Желая избавиться от производимого письмом гнетущего впечатления, Франческа поднялась с кровати и поднесла его к пламени свечи. Огонь вспыхнул ярче на несколько секунд, а затем погас, оставив лишь мягкий пепел. Хмыкнув, мадемуазель де Бельфор покинула спальню, чтобы распорядиться насчёт ванны и платья для выхода.

Двумя часами позже она уже была в театре. «Орион» не пользовался такой бешеной популярностью, как некоторые его конкуренты-собратья, но имел немало преданных поклонников: кое-кто из них, правда, больше восхищался юными прелестными актрисами, а не постановками пьес.

- Привет! – воскликнула Софи, миниатюрная жизнерадостная блондинка с огромными голубыми глазами. Франческа иногда завидовала внешности подруги, позволявшей той получить практически любую женскую роль. – Как дела? Что интересного?

- Привет! О, совершенно ничего, - отмахнулась Франческа, томно возведя глаза к потолку. – Как вы с Джози?

- Прекрасно, - энергично кивнула Софи, проглядывая свои реплики. – Джози нашла себе новое занятие: я привезла ей несколько старых париков, и теперь она развлекается, меряя их по очереди. Она бегает в них по всему дому и воображает себя попеременно героинями разных сказок. Дочка актрисы, что тут скажешь! – усмехнулась Софи, пожимая плечами.

Мадемуазель де Бельфор улыбнулась. Шестилетняя Джози – плод связи Софи с каким-то загадочным "аристократом", исчезнувшим из жизни актрисы ещё стремительнее, чем туда ворвался, - была любимицей Франчески.

Глядя на Софи, казавшуюся необычайно юной и невинной, вряд ли кто-то мог подумать, что она не только уже успела обзавестись ребёнком, но и проявляла себя образцовой матерью. И ни одна живая душа не посмела бы предположить, что Софи старше двадцатичетырехлетней Франчески на целых три года.

- Джози зовёт тебя в гости, - добавила Софи. – Она мечтает, что ты будешь изображать злую королеву. Роль заколдованной принцессы, как ты понимаешь, уже занята.

Франческа состроила гримаску. Даже шестилетняя девочка избрала для неё роль злой королевы-колдуньи! Нет, ей не суждено сыграть кого-то юного и невинного вроде Офелии.

Глава 3

- Не понимаю, - решительно изрёк Лоренс Блэк, удивлённо глядя на склонившегося над книгой, пестревшей записями о доходах и расходах «Сапфира» за последние недели, лорда Мейтленда. – Разве тебе не полагается сейчас находиться в «Орионе» и пылко уверять мадемуазель де Бельфор, что ты без неё жить не можешь? Прошло уже две недели от начала вашего пари!

- Не беспокойся, - Фергус улыбнулся. – Я не бездействую.

- Ну, смотри, - пожав плечами, Лоренс уютно примостился в чёрном кожаном кресле, располагавшемся чуть наискось от рабочего стола графа, и задумчиво соединил кончики пальцев. – Просто имей в виду, что мадемуазель де Бельфор недаром прозвали Неприступной Девой.

- Неприступной Девой? – повторил граф, оторвавшись на пару секунд от колонок цифр в книге.

- Как уже любезно пояснил тебе наш друг Уиллард, она отвергает всех мужчин.

- Ловит крупную дичь, - откликнулся Фергус пренебрежительно, принимаясь делать в книге какие-то пометки карандашом. – Какого-нибудь состоятельного графа… вроде меня.

- Не суди так поспешно! Она действительно отказала Стэнфорду: я знаю из достоверных источников. А он отнюдь не беднее тебя, как мне известно, и, к тому же, маркиз: то есть, его титул выше, чем твой. Правда, ему уже под шестьдесят лет, и обходительным красавцем его не назовёшь…

- Ты серьёзно думаешь, что я могу потерпеть неудачу? – граф отодвинул от себя книгу и выпрямился в кресле, вскинув бровь.

- Ну, ты – это не я, - не без самодовольства отозвался Блэк. – Уиллард не дурак и со мной заключать пари не стал! Нужно трезво оценивать шансы на выигрыш. Скажем так: если бы мне предложили поставить на одного из вас… - Блэк красноречиво умолк.

Граф ответил ему скептическим взглядом.

- Я, всё-таки, лорд Мейтленд. Женщины обычно теряют рассудок при одном только упоминании моего титула!

- Кроме одной-единственной, пожалуй. Той, что сбежала от тебя, лорда Мейтленда, во Францию.

Лёгкий румянец обозначился на лице Фергуса.

- Только потому, что мы не были с ней знакомы лично, - пробормотал он.

- А иначе, конечно, она бы не устояла перед тобой, похититель сердец? А что, если мадемуазель де Бельфор тоже не из впечатлительных особ? Более того… Тебе никогда не приходило в голову, что она держит мужчин на расстоянии, потому что уже влюблена? Или даже замужем?

- Тебе что-то об этом известно? – забеспокоился Фергус.

- Нет, но, согласись: такое возможно.

- Хм, - Фергус не переставал тревожно хмуриться. – Такое возможно. Хотя и маловероятно. Она, всё-таки, актриса…

- Ты путаешь актрис с монахинями. Это те не влюбляются и не выходят замуж!

- Уверен, если бы она была замужем, кто-нибудь знал бы об этом.

- Может, ты и узнаешь. В самом ближайшем будущем.

- Даже если и так: добродетельные актрисы встречаются не чаще, чем, скажем, сиреневые единороги! А я, всё-таки…

- …Лорд Мейтленд, - договорил за него Лоренс скучающим тоном. – Я знаю, можешь не повторять.

- Так что не беспокойся, - самоуверенно заключил граф. – Пари я не проиграю!

- Да мне-то из-за чего беспокоиться? Ладно; пойду и взгляну, как обстоят дела в клубе. А ты бросай эти книги и отправляйся завоёвывать девичье сердце!

- У меня уже составлена надёжная военная кампания. Всё идёт по плану!

- Ах, ну, раз так… Не мне поучать лорда Мейтленда, - встав, Блэк отвесил шутливый поклон, - объект мечтаний любой лондонской актрисы! Не сомневаюсь, что ещё до конца недели мадемуазель де Бельфор упадёт в твои объятия, - и, подмигнув Фергусу, он покинул комнату.

Проводив его неодобрительным взглядом, граф вернулся к просматриваемым отчётам.

Уже почти три года они с Блэком владели на равных правах игорным клубом «Сапфир». В настоящий момент – клубом успешным и процветающим. Пожалуй, даже модным.

Лоренс Блэк и Фергус Мейтленд встретились, когда оба оказались в непростой жизненной ситуации. Фергусу именно тогда отец, скоропостижно скончавшийся от сердечного приступа, оставил не только титул графа, но и тридцать тысяч фунтов долгов. Фергус знал, конечно, что отец живёт на широкую ногу, и подозревал, что у старого графа есть кое-какие долги, но такого ужаса он не ожидал.

Лоренс тоже отчаянно нуждался в деньгах.

Внук герцога Бервика – старика, знаменитого не только своей влиятельностью и голубой кровью, но и вздорным характером, – привык вести беспутный образ жизни и гордился этим. Его похождения стали уже притчей во языцех; все отлично знали, что, помимо хорошеньких женщин, разгульных вечеринок с приятелями и азартных игр, Лоренса мало что интересует.

Собственная тёмная слава, казалось, лишь забавляла Блэка. Чем большее неодобрение вызывало его поведение у старого герцога, тем сильнее воодушевлялся молодой человек, словно он поставил целью своей жизни разъярить титулованного деда до крайней степени.

И вот, ему это удалось.

Последние перед катастрофой два с половиной месяца Блэк провёл в Париже, веселясь от души. Однако, с возвращением в Англию веселью настал конец. Чуть ли не первой новостью, которую узнал Блэк, было мрачное известие от герцога Бервика о резком урезании ежеквартального содержания беспутного внука. Этих жалких грошей едва ли хватило бы даже на мясо для Мейбл, маленькой очаровательной суки породы бигль, принадлежавшей Лоренсу, и на его собственное пропитание, не говоря уже о прочих нуждах. Тогда, напряжённо поразмыслив о возможных источниках финансов, молодой человек пришёл к выводу, что следует обратиться к лорду Мейтленду, который не так давно проиграл ему за карточным столом четыреста фунтов – сумму весьма солидную, обеспечившую бы какую-нибудь скромную гувернантку на несколько лет. Ну, а Лоренса – на месяц-другой.

Глава 4

«Я ПОЙМАЮ ТЕБЯ, МОЯ РЫЖЕВОЛОСАЯ ПРЕЛЕСТЬ, И ТЫ МЕНЯ ПОРАДУЕШЬ. ЭТО СЛУЧИТСЯ СОВСЕМ СКОРО».

Франческа долго разглядывала записку, нацарапанную, как и предыдущая, карандашом на хорошей бумаге, крупными неровными буквами. Затем, скривив губы, скомкала странное послание и выбросила его в корзину для бумаг.

Эти короткие записки скорее раздражали, чем пугали её. Хотя пугали тоже – немного. За свою не слишком продолжительную карьеру актрисы Франческа видела многое, порой становилась объектом домогательств мужчин, в том числе и не в меру пылких, а потому понимала, на что могут быть способны люди, вообразившие, что влюблены в актрису без памяти.

Люди, которым отказали.

Больше всего Франческу нервировало, что она не знала, даже не могла представить, кто автор этих посланий. В последнее время она никому грубо не отказывала. Её самыми рьяными ухажёрами были виконт Форренвуд и лорд Уиллард Гордон: обоим Франческа дала понять, что не собирается в ближайшем времени обзаводиться покровителем. Но оба они восприняли её отказ довольно-таки спокойно. У виконта, немедленно начавшего ухаживать за другой актрисой, Мадлен, на лбу значилось крупными буквами, что он не брал в руки ни пера, ни карандаша со времён окончания учёбы, ну, а лорд Уиллард выглядел слишком кротким и вежливым для того, чтобы строчить послания с угрозами.

В конце концов, Франческа решила просто выбросить злополучные записки из головы, как забываешь, проснувшись, о ночном кошмаре.

Жизнь актрисы в последнее время разнообразили ещё и ухаживания (если можно было это так назвать) лорда Мейтленда. Граф, в основном, ограничивался тем, что присылал Франческе великолепные букеты; один из них он преподнес ей лично, так что девушка, изучив его почерк на карточке, спрятанной среди цветов, теперь точно знала, что и предыдущие букеты, вызвавшие такой ажиотаж среди актрис «Ориона», присылал он.

Но за всё это время они едва ли перемолвились двумя десятками слов: граф оказался мужчиной молчаливым. И странноватым, по мнению Франчески. Он словно бы выжидал, как притаившийся в засаде хищник, терпеливо следящий за жертвой, чтобы молниеносно вонзить в неё когти, едва та беспечно приблизится на достаточное расстояние.

Это ощущение опасности, исходившее от него, немного сбивало с толку Франческу, уже решившую, что Мейтленд – добропорядочный скучный зануда.

В очередной раз они встретились после «Бури», одного из любимых спектаклей мадемуазель де Бельфор.

Франческа всегда старалась быть приветливой и любезной со своими поклонниками, самых дерзких осаживая шутливыми замечаниями и никого не поощряя сверх меры. По сути, по окончании спектакля она играла ещё одну роль: неприступной красавицы, не дающей никаких обещаний и надежд.

Но обычное самообладание изменило Франческе сегодня, когда она разглядела среди своих почитателей уже знакомую стройную фигуру графа. Стоя чуть в стороне, он не сводил с неё пронзительных серых глаз (вовсе не голубых, как показалось Софи), сверкавших смесью потаённых чувств. Франческу снова поразило, как контрастирует страстная буря эмоций, отражавшаяся в его взгляде, со спокойным и непроницаемым выражением лица. Её сердце забилось быстрее, а на щёки хлынул румянец.

Он не пытался пробиться сквозь толпу, разогнать соперников и завладеть вниманием Франчески единолично; напротив, граф имел такой отстранённый вид, словно просто ожидал кого-то, а вившаяся вокруг Франчески шумная свита поклонников раздражала его своей восторженностью и разговорчивостью. И всё-таки, девушке показалось, будто бы между ними обоими мгновенно установилась какая-то странная связь. Ощутив прилив внезапного волнения, Франческа поторопилась отделаться от воздыхателей несколькими весёлыми фразами и упорхнула в гримёрку, намереваясь, захватив кое-какие вещи, выскользнуть через чёрный ход.

За кулисами её настиг оживлённый голосок подруги.

- Этот красивый граф снова приехал вздыхать по тебе, Фрэн, - в тоне Софи слышалось дружеское поддразнивание и любопытство.

- О, - Франческа почувствовала, как совершенно непрошенный румянец снова заливает её лицо. Постоянные подтрунивания других актрис и актеров, будто бы она заарканила лучшего холостяка сезона, уже начинали действовать ей на нервы. – Уверяю тебя, я его сюда не звала! Да и вообще, не похоже, что я его интересую, - добавила она, помолчав. – Он не сказал мне ни одного слова! Должно быть, просто ждал кого-то из своих друзей.

Софи с видом знатока покачала головой.

- Пусть он ничего не говорил: зато смотрел так, что никаких слов не нужно! Нет, Фрэн, здесь дело ясное, - девушка проницательно улыбнулась. – Ты ему нравишься.

- В таком случае, я ему сочувствую, - Франческа, пожав плечами, принялась быстро складывать разные мелочи со столика в сумочку. – Потому что я не нахожу в нём совершенно ничего особенного!

- Ох, брось… Он красивый мужчина! И граф, к тому же. Часто ли можно встретить графа, у которого ещё сохранились все зубы и волосы? – Софи хихикнула, и обе девушки рассмеялись, вспомнив её пылкого ухажёра – восьмидесятитрехлетнего графа, почти глухого и совсем лысого и беззубого, осаждавшего Софи парой лет ранее.

- Конечно, это говорит в его пользу, - промолвила Франческа рассудительно, - но ведь мужчина должен обладать чем-то ещё помимо титула и привлекательной внешности!

- Говорят, граф состоятелен, несмотря на расточительство его отца. Он ответственно отнёсся к своим обязанностям и сумел погасить доставшиеся ему в наследство долги.

Глава 5

Отчасти разговор с графом поспособствовал тому, что парой дней позже Франческа решила составить Софи компанию на вечер.

Подруга звала её в «Сапфир», куда намеревалась отправиться вместе со своим кавалером – шумным и весёлым мужчиной лет сорока, выходцем из низов, благодаря напористости, граничившей с наглостью, и феноменальному деловому чутью сумевшим разбогатеть до неприличия. Вход в высшее общество Эрику – сыну обыкновенного конюха – был заказан, но тот не считал, что из-за этого должен вовсе отказывать себе в развлечениях. «Сапфир» же представлял собой именно то место, где вращались люди самых разных сословий. Лорды, буржуа и простолюдины посещали клуб с одинаковыми намерениями: приятно провести время, пощекотать себе нервы и, возможно, сорвать значительный куш.

Возможно, сказала себе Франческа, этим вечером в «Сапфир» заглянет и лорд Мейтленд. И, нахмурившись, беспокойно подумала: неужели её хоть в малейшей степени волнует его присутствие или отсутствие в клубе? Нет, она отправляется в «Сапфир» только для того, чтобы повеселиться вместе с Софи и Эриком. Ну, и взглянуть, что же представляет собой этот хвалёный клуб.

«Сапфир» впечатлял с первого же взгляда. Возможно, такое название клуб носил потому, что обстановка была выдержана в спокойных тёмно-синих тонах. Франческа лишь изумлялась, насколько всё здесь – мебель, оборудование, буквально всё, вплоть до отделки стен и потолков, - поражало новизной и превосходным качеством, ничего общего не имевшим с показной кричащей роскошью, которой грешили многие подобные заведения.

Эрик тоже это отметил.

- Ого! – промолвил он одобрительно. – Отменный ремонт! Ну и угрохал же Блэк, должно быть, деньжищ на свой клуб!

И, словно его имя было наделено некой волшебной властью, из ниоткуда вдруг материализовался сам Лоренс, золотоволосый, высокий и гибкий, прекрасный, словно грешный ангел, изгнанный из рая. Строгий чёрный костюм лишь подчеркивал его редкую и, как думалось Франческе, непозволительную для мужчины красоту. С обаятельной улыбкой он лично приветствовал гостей, особое внимание уделив мадемуазель де Бельфор. Франческа и Софи, помня о вдребезги разбитом сердце Дороти, отвечали ему довольно-таки холодно. Эрик же, богатство которому во многом принесла торговля коврами, со знанием дела принялся толковать с мистером Блэком об этих предметах интерьера, похвалив отменный вкус владельца «Сапфира». Спохватился он, лишь заметив скучающую гримаску, появившуюся на лице Софи.

- Будь я благородным джентльменом, не забывал бы вечно, что в присутствии дам не принято говорить о делах, - усмехнулся он, обвивая рукой талию актрисы. – Правда, в толк не возьму, о чём, в таком случае, толкуют джентльмены!

- О прекрасных дамах, конечно, - Франческа была готова поклясться, что Блэк ей озорно подмигнул. – Я, во всяком случае, нахожу все остальные темы скучными до невозможности.

- Никто в этом и не сомневался, - пробормотала Софи язвительно, но тихо, так, что услышала её лишь стоявшая совсем рядом Франческа.

- Развлекайтесь и веселитесь, - радушно пригласил всех троих Блэк, вызвав тем самым у Франчески ассоциацию с библейским призывом «Плодитесь и размножайтесь!». Девушка улыбнулась. «И создал он клуб, и повелел гостям: развлекайтесь и веселитесь». Да, в каких бы грехах ни обвиняли Блэка, пренебрежение гостями «Сапфира» в их число точно не входило.

Обнаружив бильярдные, Эрик, ярый поклонник этой игры, немедленно встал к столу, горячо поддерживаемый Софи. Франческа следила за игрой какое-то время, а затем, с досадой подумав, что все самые интересные занятия на свете придуманы исключительно для мужчин (даже в «Сапфире», владелец которого славился своим новаторством, никому и в голову не приходило, что дамы тоже могут интересоваться бильярдом), отправилась побродить по клубу, чтобы осмотреться.

- Только не попади ни в какую историю, - напутствовала её Софи тоном заботливой старшей сестры.

Пообещав, что будет вести себя в высшей степени осмотрительно, Франческа покинула бильярдную.

Взяв у одного из лакеев бокал шампанского, Франческа немного понаблюдала за игрой в рулетку; затем, расхрабрившись, сама поставила небольшую сумму на красное, а, выиграв, сделала более рискованную ставку – и, как и следовало ожидать, проиграла. Однако, Франческа не могла не заметить, как безумно затягивает игра. Ничего удивительного, что люди порой спускают всё, что имеют… и даже то, чего не имеют вовсе.

Отойдя от стола, она обнаружила Блэка: стоя в тени, тот задумчиво наблюдал за нею. Уголки его губ немедленно изогнулись в ленивой и соблазнительной улыбке, едва он встретился взглядом с девушкой.

- У вас здесь мило, - обратилась к нему Франческа, решив проявить любезность и позабыть на время о несчастной Дороти. Интересно, подумалось Франческе, знает ли Блэк, что за ней ухаживает лорд Мейтленд? И имеет ли это для него хоть малейшее значение? Мистер Блэк взирал на неё более чем восхищённо.

- Благодарю, - он кивнул. – Вы всем довольны, мадемуазель де Бельфор?

- Кроме, разве что только, того, что проиграла полсоверена в рулетку, - наморщила нос девушка.

Блэк рассмеялся.

- Попытайте счастья в какой-нибудь другой игре, мадемуазель. Рулетка – игра случайных вероятностей. От вас не зависит ровным счётом ничего, в отличие от, например, большинства карточных игр.

- Вот как? О, боюсь, тогда у меня будет ещё меньше шансов, - Франческа адресовала ему пленительную улыбку. – У вас в клубе необычная рулетка, мистер Блэк, - добавила она. – Я была пару лет назад в другом заведении, и мне показалось, что рулетка там отличалась от вашей.