Сказание о хара дьай

Глава 1.

Через плотный густой лес на всех парах мчался всадник, чтобы доставить послание одному из лучших боотуров великого тойона Дабын Дархана.

В этот последний день лета, небеса жутко громыхали, предвещая надвигающуюся бурю. Массивные грозовые облака, заполонив всё небо, скрыли последние лучи солнца, погрузив округу во мрак. А из-за поднявшегося сильного ветра тёплый воздух резко стал прохладнее.

Не желая попасть под проливной ливень, всадник, понукая лошадь кнутом, погнал её вперёд. И вот, когда массивные вековые деревья постепенно поредели, а лес посветлел, показалось то место, куда он так спешил. Умная лошадь, почувствовав это перешла на неспешный шаг, а всадник радостно произнёс:

- Фух, наконец-то я добрался сюда. Слава высшим силам!

Перед его взором раскинулся обширный алаас, а вдали возвышалась ураса, рядом с которой неторопливо ковылял низкорослый человек, преклонного возраста. И пока всадник любовался красотой этого алааса, первые капли дождя начали проливаться с небес.

Добравшись до двора, гонец уловил вкусный запах свежевыпеченных оладий. Парень быстро спешился, привязал коня к сэргэ и поспешил зайти в урасу. Но тут его взору предстала целая гора волчьих тел, сваленных кучей возле сарая и уже источавшая запах разложения. Присмотревшись, он понял, что у волков не было голов - ими был увешан весь задний двор.

Испугавшись увиденного, юноша вбежал в тёплое жилище, и резко замер на пороге переводя дыхание. Первая, кто попал в поле его зрения, была старушка, стоящая возле печки көмүлүөк, на которой готовились те самые манящие своим ароматом оладушки.

Парень не успел опомниться, а со стороны уже послышался низкий мужской голос.

- Ты кто такой будешь? Знаешь ли, гостям надо бы уважить хозяев дома, хотя бы простым приветствием.

Юный всадник обернулся и увидел смуглого старика, попивающего горячий чай, сидя возле круглого стола с тремя ножками.

- Нөрүөн-нөргүй, - спешно произнёс парнишка.

- Хм, - понуро пробубнил старик, продолжая попивать чаёк.

Всадник растерянно посмотрел на старика, а тот, натянув на лицо ещё более недовольную гримасу, произнёс:

- Ну и чего ты там стоишь? Если не собираешься весь день простоять у порога, то заходи. Рассказывай, что за нелёгкая принесла тебя в такие дали?

Парень немного помялся, но всё же, приняв приглашение, прошёл внутрь дома, бросая молчаливый жест приветствия и хозяйке очага. Усевшись за стол рядом со стариком, гонец разглядел его лицо и тут же ужаснулся. Оно было покрыто глубокими морщинами в перемешку со шрамами, а одного глаза у него попросту не было. А взгляд второго был тяжелым, прожигающим на сквозь. Всё это вселило ужас в юном сердце и теперь он с опаской поглядывал на него, как на саму смерть. И пока парень молча глядел на него, старик вновь язвительно обмолвился.

- Что, язык проглотил? Или пришёл просто так на меня потаращится?

- Ах да, извините, пожалуйста, - тихо произнёс парнишка. – Меня зовут Айантай. Я гонец великого тойона Дабын Дархана, и пришёл сюда с важным поручением…

- Ну и? - прошипел старик. – Договаривай!

- Ну-у, а боотур Бэргэн, он ведь тут живёт?

- Хм, ну да, он живёт тут. И?

- А могу я узнать, где он и кем Вы ему приходитесь?

- Меня зовут Талыман, я прихожусь тестем тому, кого ты ищешь. А насчёт самого проходимца, кто знает, где он ошивается, - сердито высказался старик. – Небось опять пошёл в лес выслеживать волков.

- А что у вас волки сильно развелись? – поинтересовался гонец, но старик лишь сильней нахмурился.

Гонец так и не дождался ответа, а Талыман больше не желал говорить о боотуре Бэргэне. Допивая свой чай, старик обратился к старухе.

- Татыйыас, долго ты ещё там будешь стоять у плиты? Может накормишь нашего гостя? Смотри, этот бедный парень худой как щепка, одни кожа да кости, небось днями на пролёт не ест.

- Ну погоди чуток, ещё немножко и последняя порция будет готова.

- Да не стоит, я сегодня утром уже сытно поел, - скромно попытался отказаться гонец, но его живот тут же предательски заурчал.

- Ишь ты, скромник нашёлся! Тоже мне! Не строй тут у меня из себя недотрогу! Учти, юнец, когда старшие говорят тебе покушать, не перечь, и просто молча ешь, что дают!

- Д-да, - согласился парнишка, побоявшись нравоучений старика.

Тем временем, пока они ожидали ужин, непогода разбушевалась так, что даже изнутри урасы было слышно, как на улице резвится ветер, играясь косым дождём.

- Ты же на лошади сюда приехал? – поинтересовался Талыман.

- Да, я привязал коня к сэргэ, - ответил гонец.

- Тыый, дурак, - удивлённо воскликнул старик. – Чего животное мучаешь-то? Да и ещё в такую непогоду! Вот привязать бы тебя самого к сэргэ, в такой-то ливень! Узнал бы!

- Ах да, я сейчас же схожу и отведу его в загон, - Айантай спешно поднялся из-за стола, но старик упреждающе пробурчал.

- Сам всё сделаю! А ты сиди и ешь!

Талыман встал из-за стола и, опираясь на свою ветхую трость, удалился, тогда как старушка Татыйыас начала накрывать на стол.

- Тукаам, ты не обращай на него внимания, – старушка протянула чороон с кумысом, пытаясь успокоить напуганного гостя. - Он только с виду и на словах такой зловредный, но на самом деле он очень добрый.

Юный гонец, молча кивнул, делая вид, что всё понял, но сам только и мог, что смотреть на кучу еды на столе пока у него не потекли слюнки.

- Ну что же ты сидишь будто ждёшь приказа, - произнесла старушка, заметив голодный, но сдержанный взгляд. - Тут тебе не подадут команды, просто бери ешь!

Никогда прежде перед гонцом не накрывали такой стол. Будучи ещё с детства сиротой, юноша не знал, ничего кроме терпения и превозмогания голода, пока ему не отдавали остатки еды со стола. А теперь перед ним стояла куча еды, и специально для него. Ему просто не верилось в это, что он даже думал, не спит ли он. Но стоило лишь распробовать вкусные оладушки, стало понятно, что это был отнюдь не сон.

Глава 2.

Рассказ старушки был не то чтобы интересным, но в ночь, когда шёл сильный ливень, деваться было некуда, и Айантай продолжил слушать её историю.

- Шли годы, наша дочь потихоньку взрослела вместе со своим сыном. Она справлялась со всем сама, хотя, будучи мужем и отцом семейства, Бэргэн должен был ухаживать за ними… Но, как и предвещал Талыман, его часто не было дома, потому как он служил великому тойону Дабын Дархану.

И что внук, что дочь, были в наших с Талыманом глазах ещё маленькими детьми, и потому, чтобы хоть как-то помочь нашей дочери, мы каждое лето стали заглядывать к ним в гости. И вот, как раз-таки в начале лета, перед тем, как мы пришли сюда, к ним незаметно подкралась беда…

Глядя на тусклый свет свечи, старушка на миг замолчала и чуть было не заплакала. Она, как могла, сдерживала слёзы, предаваясь воспоминаниям.

Юный гонец понимал, что стоило бы остановиться на этом, но любопытство взяло верх над парнем, и он всё же спросил:

- Бабуля Татыйыас, а что за беда случилась?

- Эх, ладно, - пробубнила старушка и продолжила свой рассказ. - По словам нашей дочери, её сын Айаал, видел то, что обычный человек не мог видеть. Как оказалось, Айаал по ночам часто с кем-то общался, сидя напротив окна и глядя в ночной простор. Такое поведение тревожило и без того обеспокоенную за ребёнка мать. Айыына говорила, что рассказывала об этом Бэргэну, но тот лишь отмахивался, поясняя это лишь детским воображением Айаала. Но с возрастом это никуда не делось. И те существа, что обитают за гранью, продолжали контактировать с нашим внуком. И как раз-таки именно этим летом всё произошло. И как на зло, Бэргэна не оказалось дома. В один из вечеров, когда наша дочь работала во дворе, тёмные силы, отворив засов двери, увели нашего внука в лес. А когда Айыына, завершив дела, вернулась в урасу, она поняла, что её сын пропал. Цепляясь за каждую мелочь, мать начала искать Айаала, но нигде не могла его найти. И тут она обратила внимание на странные, едва заметные следы, ведущие в чащобу леса…

Старушка ненадолго прервалась, чтобы выпить горячего чая и немного успокоиться, а в это же время спина юного Айантайа уже покрылась холодком липкого страха. Допив свой чай, старушка Татыйыас с нелегким сердцем продолжила.

- Боясь за судьбу сына, Айыына поспешила в лес и блуждала в нём некоторое время. Солнце уже скрылось и опустился густой туман. Наша дочь уже отчаялась найти сына, но упорно продолжала идти вперёд. Из-за тумана она уже почти ничего не видела, но вскоре она услышала, переливистый детский смех и лепет. Идя на звук Айыына вышла на поляну, где увидела следующую картину. Вокруг её сына, водя хоровод ходили маленькие светящиеся существа, походившие на людей, но ими не являющиеся. Эти существа подталкивали его к жуткому костлявому тёмному всаднику, сидящему на таком же мрачном чёрном коне. Сердце матери наполнилось страхом за сына, она изо всех сил побежала к нему, пытаясь спасти мальчика, но было уже слишком поздно… Она только и смогла что увидеть, как тёмный всадник подхватил ребёнка, и утащил его с собой, растворившись в тумане вместе со всеми человекоподобными существами...

Айантай потерял дар речи, услышав эту историю, а старушка, вытерев с глаз горькие слёзы, рассказала, что было потом.

- С тех пор наша дочь стала часто ходить в лес и просить высшие силы вернуть ей сына, но её мольбы так и не были услышаны. А когда мы приехали сюда, к ней, она уже довела себя до такого плачевного состояния, что без слёз на неё было не взглянуть! Айыына уже не могла ни ходить, ни есть, ни пить. И каждый раз, когда я пыталась её накормить, она лишь глядела на меня пустыми безжизненными глазами, свет в которых давно погас. Казалось, что саму жизнь вырвали у неё из груди, а вместе с этим ушло и её счастье. В тот момент, когда Бэргэн возвратился домой, она была уже на смертном одре. И перед тем, как покинуть сей мир, она стребовала с него обещание - вернуть сына домой…

Повисла гробовая тишина. Но поразмыслив Айантай понял, что ответ на вопрос, почему Бэргэн охотился на волков, так и не был дан. И тогда он спросил об этом прямо.

- Так почему Бэргэн всё-таки охотится на волков?

- Он думает, что слова его жены — это выдумка, самообман, которым её разум хотел защититься, утратив ребёнка. И что на самом деле Айаала утащили в лес волки. Вот он и устроил охоту на этих хищников, чтобы выплеснуть на них свой гнев, искоренить их всех! Наверняка ты уже видел тела и головы десятков волков, которых он погубил.

- Д-да, - заикаясь согласился он.

В ту пору, когда гонец узнал обо всём, в урасу вернулся Талыман и, сказал:

- Вы что, до сих пор не закончили ужинать?!

И тут старушка недовольно ему ответила:

- Сам ведь говорил, что он худой, как щепка. Дай гостю спокойно покушать.

Вешая на крючок мокрые вещи, старик нервно пробурчал что-то себе под нос, а затем заметил на глазах жены слёзы.

- Татыйыас, неужто поведала ему историю нашей семьи?!

Старушка промолчала, растирая слёзы по лицу, а Талыман недобро взглянул на гонца.

- Разузнал-таки тайну нашей семьи? Ну что, доволен теперь?!

Гонец молча опустил голову, словно побитый пёс, а старушка решила заступиться за юношу.

- Ну-ну, Талыман, не бубни!

- Хм, - вновь пробурчал старик, направившись к печи.

Подкинув в огонь дрова, Талыман вспомянул своего зятя недобрым словом.

- Думаю, что этот пройдоха сегодня уже не возвратится домой!

Гонец тихо встал из-за стола и, скромно поблагодарив хозяев за еду, направился к выходу.

- Куда это ты собрался, на ночь глядя?! – спросил старик.

- Ну так… - промямлил юный Айантай.

- Неужто ты хотел на улице ночевать? Там ливень идёт, если ты не забыл!

- Но… - гонец вновь не смог договорить, а Талыман уже обратился к старушке.

- Бабка, приготовь гостю постель, пусть отдохнёт.

- Так я уже, - ответила Татыйыас.

Опираясь на свою трость, старик, покачиваясь из стороны в сторону уселся за стол и обратился к гонцу.

Глава 3.

Всю ночь громыхала гроза, а юный Айантай, наслушавшись истории от старушки Татыйыас, никак не мог заставить себя уснуть. Он лежал плотно укутавшись в одеяло, и воображал невесть что. Стоило ему закрыть глаза, как тут же в его сознании возникал образ того тёмного всадника, который тянул к нему свои костлявые руки. Пытаясь успокоиться, он, сомкнув губы, про себя напевал мотивы знакомых песен, но даже это ему не помогло.

Спустя несколько часов, когда он уже чисто физически устал и начал клевать носом, входная дверь в урасу настежь отворилась и на пороге показалась широкая тень. Айантай в страхе укрылся одеялом, и слушал, как кто-то или что-то зайдя в дом, очень глухо хрипело, вызывая ужас в юном сердце. И когда гонец дрожал от страха, покрывшись липким потом, что-то коснулось его плеча, и он, в ужасе отбросив одеяло, заорал во всё горло. Но не успел юноша опомниться, как тут же словил смачный удар кулаком в челюсть…

Проснулся Айантай уже под утро, в холодном поту. Луч солнца яростно слепил его глаза, просачиваясь через небольшую щель в стене. Постепенно приходя в себя, парень вдруг вспомнил, что случилось ночью, и резко вскочил на кровати. Он оглянулся по сторонам, но вокруг никого не было. И можно было подумать, что всё это ему приснилось, если бы не резкая боль в челюсти и отсутствие пары зубов.

Парень спешно поднялся с нары и, начав одеваться, услышал, как Талыман с кем-то ругался на улице. Быстренько заправив кровать, он выбежал во двор, где ярко светило солнце, как будто отрицая то, что вчера была жуткая непогода. Прикрывая ладонью глаза от слепящего света солнца, гонец увидел, что около сарая стоял Талыман и кричал на огромного мужчину. Старик, указывая на гору трупов освежеванных волков, упрекал зятя за то, что он не чтит традиции предков и даже не боится гнева высших сил.

Наказав убрать тела убитых хищников со двора, старик пошёл в лес за травами, чтобы очистить землю и умилостивить духов. Провожая тестя злобным взглядом, Бэргэн обратил внимание на гонца, молча наблюдавшего за происходящим. Усмехнувшись недобро, боотур неспешно направился к нему.

Глядя на идущего навстречу огромного мужчину, юноша весь сжался от страха, боясь, что сейчас попадёт под горячую руку. Но его опасения были напрасны, поскольку тот видел в нём лишь незнакомого юношу.

- О! Вижу ты уже оклемался, - Бэргэн криво усмехнулся. – Пацан, ты это, извини, что ударил тебя. Просто ты так внезапно заорал, что у меня нечаянно рука дрогнула.

Выслушав извинения боотура, гонец слегка успокоился, а мужчина, похлопав его по плечу, спросил:

- Ну, а теперь рассказывай, что за нелегкая принесла тебя сюда?!

- Эм, боотур Бэргэн, Вас срочно вызывает к себе великий тойон Дабын Дархан.

- Хм, и что на этот раз случилось? – поинтересовался мужчина.

Юноша, пожав плечами, сказал:

- Господин просто наказал мне привести Вас, но…

- Да договаривай уже, - строго упрекнул боотур гонца.

Оглядевшись по сторонам, юноша, приставив ко рту ладонь, шепнул.

- Я слышал, как люди поговаривали, что в северных землях случилась какая-то страшная беда. А когда эти слухи дошли до тойона, он тут же повелел нам, гонцам, чтобы мы созвали лучших боотуров.

Боотур поразмыслил, почёсывая подбородок.

- Понятно, значит дело и впрямь серьёзное, хоть и туманное. Ну что ж, юнец, пора выдвигаться.

Гонец был бы только рад отправиться в путь, но, бросив взгляд на гору волчьих тел, он вспомнил наказ Талымана. Старик хотел, чтобы Бэргэн прежде разобрался этим делом, но боотур словно позабыл об этом и начал быстро собираться в дорогу.

- Ну, чего ты встал, как вскопанный? Собирайся в путь! – приказал Бэргэн. – Живо!

Гонец быстро побежал назад в урасу, быстренько собрал свои вещи, а после увидел вдали возвращавшегося старика. И тут парню стало как-то противно на душе. Его терзало чувство вины. Мол, из-за его вести боотур Бэргэн не стал прибирать за собой тела убитых им же хищников. И что теперь старику придётся самому этим заниматься, а для пожилого человека это было в тягость.

Пока гонец клевал носом, думая, стоит ли напомнить Бэргэну про наказ Талымана, виновник его терзаний сам окликнул парнишку.

- Ну, чего ты опять ворон считаешь? Пошустрее не можешь? – боотур, указав на своего тестя, добавил. - Гляди, брюзга возвращается! Этот старик, в свои-то годы, пошустрее тебя будет. Ну же, поторапливайся, гонец.

Боотур явно торопился уехать, и не собирался исполнить наказ старика, а потому уже сидел верхом на своей лошади, готовясь отправиться в путь. Ударив лошадь по бокам коленями, не дожидаясь гонца, Бэргэн помчался вперёд. Юноша быстренько оседлал свою лошадь, намереваясь помчаться за ним следом, но тут его окликнула старушка Татыйыас.

- Что, уже уходите?

- Д-да, - заикнулся гонец.

Старушка тихо вздохнула и, велев ему чуток подождать, поспешила в урасу. Немного погодя она вышла к нему и протянула небольшой узелок, в который была завёрнута еда.

- Вот, возьми на дорожку. Путь-то предстоит не близкий.

Приняв дар, юноша растрогался и чуть было не пустил слезу. Прежде никто к нему не относился с такой теплотой и добротой. А старушка наверняка заранее подготовила им еду на дорожку.

В то же время Татыйыас тепло ему улыбнулась и сказала:

- Я положила туда побольше лепёшек и оладушек. Так что выше нос, юноша, сегодня ты не останешься голодным! А теперь ступай, догони моего горе-зятька, а то он уже умчался на всех порах, сбегая от Талымана.

Гонец поблагодарил старушку, отвесив ей поклон и, помахав рукой на прощание, поспешил догнать Бэргэна. По пути гонец увидел старика Талымана, а тот молча поглядывая на своего зятя, опустил голову и разочарованно покачал ей из стороны в стороны. Затем старик повернулся к гонцу и, одарив его уставшим взглядом, продолжил свой путь. В этот момент у гонца кошки на сердце заскреблись. Эти старые люди приняли его как родного, а он даже не смог отблагодарить их, никаким добром…

Глава 4.

Айантай вместе Бэргэном целых четыре дня скакали верхом на лошадях по обширным владениям великого тойона Дабын Дархана, чтобы добраться до места назначения - сайылыка самого тойона.

Едва показались окрестности родных земель, где прошла юность Бэргэна, он почувствовал себя уютнее и заметно повеселел. Вид родных земель, будто бальзамом улёгся на израненное сердце боотура и успокоил его дух. Только здесь Бэргэн смог слегка отвлечься от скверных мыслей, что в последнее время терзали его душу, после потери своей семьи.

В отличии от алаасов, где проживала от силы одна семья, тут, в сайылыке, людей было предостаточно, а потому всяких жилищ и различных построек тоже было полно. В основном здесь жили батраки с рабами служащие великому тойону и конечно же его прославленные воины, которые с самого утра оттачивали своё мастерство владения оружием.

Могучего Бэргэна тут знал каждый встречный-поперечный и, стоило ему показаться на горизонте, как люди сразу же отложив дела, начинали махать ему рукой, а он радушно приветствовал их в ответ. И среди всех этих трудяг, встреченных ими по дороге, только один человек не стал чествовать могучего боотура. Наоборот, этот худой до истощения человек даже бросил презрительный взгляд в его сторону, и продолжил дальше выкашивать высокую траву.

Проезжая мимо этого человека, Бэргэн вновь помрачнел и, опустив голову, постарался больше не пересекаться с ним взглядом. Этого человека звали Бойсо. Бэргэн, как и Бойсо был сиротой, но второму в жизни повезло меньше, чем первому. Люди поговаривали, что раньше они были самими что ни есть лучшими друзьями, но после одного случая, их дружба оборвалась и прекратилась. И теперь один из них стал почётным боотуром, а второй стал рабом великого тойона Дабын Дархана.

Минув Бойсо, Бэргэн хотел было спокойно выдохнуть, но заприметил стоявшего возле сэргэ боотура по имени Силик, которого он на дух не переносил, и раздражённо закатил глаза.

Как только Айантай и Бэргэн подошли к сэргэ, низкорослый боотур с важным видом попытался показать своё превосходство над Бэргэном, начав злорадствовать.

- А вот и наш могучий Бэргэн! – обмолвился он, даже не поздоровавшись. - Слушай, а ты чего это так припозднился-то? Знаешь ли, я живу намного дальше чем ты, а прибыл сюда куда раньше.

Бэргэн сделал вид, что не расслышал его колких слов, и ничего не ответил. Он не горел желанием с ним общаться, а потому, спешившись, быстро привязывал коня к сэргэ, дабы поскорее разминуться с Силиком, что весьма не понравилось тому.

- Скажи по правде, Бэргэн, тебя ведь женушка не отпускала, да? - позабыв о всяком страхе и осторожности, спросил Силик. – Небось, дома ты ходишь лишь по её указке, будто по тонкой ниточке?! Ха-ха-ха!

И тут в глазах Бэргэна отразилась слепая ярость. Не сдержавшись, он, стремительно подошёл к Силику, и схватив его за горло, одной рукой приподнял над землёй.

Задыхаясь, Силик попытался высвободиться, но рука Бэргэна оказалась подобно стальным тискам и не давала ему и шанса на вызволение. В это же время Бэргэн едва сдерживался, чтобы не впечатать в лицо Силика свой кулак, уже занесённый над ним. И тут из урасы великого Дабын Дархана вышел ещё один боотур, который подозвав их, крикнул.

- Эй, Бэргэн, хватит дурью маяться! Ай да сюда, тойон вызывает тебя к себе!

Услышав эти слова, Бэргэн отбросил Силика в сторону, а после перевёл дыхание и успокоился. И только потом молча направился к урасе великого тойона Дабын Дархана.

- Совсем с ума сошёл! – лёжа на земле и откашливаясь, произнёс Силик.

Гонец подал ему руку и тот, ухватившись за неё и поднявшись на ноги, спросил:

- Не знаешь, что это с ним?

- Думается мне, что Вы затронули больную для него тему.

- И чего же это я такого сказал, что он на меня набросился как зверь какой-то? – нахмурился Силик, потирая горло.

- Его жена… она умерла! Впрочем, его сын тоже, - пояснил гонец.

Силик выпучил глаза, услышав такую новость. Поняв, что перегнул палку, он почёсывая затылок, произнёс:

- М-да! Нехорошо получилось! Ну кто же знал…

- Не мне Вам говорить, но за то короткое время, что мы были в пути, я понял одно: боотур Бэргэн по-своему добрый человек. Поэтому, я думаю, если Вы искренне попросите у него прощения, то он обязательно Вас простит.

- Ну что ж, гонец, надеюсь ты прав! – ответил Силик и направился вслед за Бэргэном, в урасу Великого Дабын Дархана.

***

Едва Бэргэн переступил через порог, как тут же был схвачен стражниками, что повели его вглубь жилища тойона. В смятении Бэргэн попытался сопротивляться, но стражников оказалось слишком много, и ему пришлось уступить.

И в следующий миг его взору предстал старший сын тойона Дабына Дархана по имени Айхан, который сидел на месте своего отца.

- На колени! – сходу приказал новый молодой тойон.

Бэргэн взглянул на него исподлобья и, проигнорировав его приказ, спросил:

- Айхан?! Что здесь происходит? Где твой отец?!

Но тот, гордо вскинув подбородок, высокомерно произнёс:

- Бэргэн, ты рос под покровительством моего отца, поклявшись ему в верности. Однако теперь я твой господин! И ты будешь подчиняться мне во всём!

И тогда Бэргэн, с ещё большим упрёком, спросил:

- Я спрашиваю, что случилось с твоим отцом?!

- Бэргэн, наш великий тойон, Дабын Дархан, покинул сей мир и теперь он готовиться в свой последний путь, - услышал он со стороны знакомый голос, принадлежащий одному из знакомых ему боотуров.

Обернувшись в ту сторону, откуда доносился голос, Бэргэн увидел своего наставника, старого боотура по имени Модун. Сейчас его лицо было непроницаемой маской, он даже не смотрел в сторону только что прибывшего боотура.

- Отныне нашим тойоном является Айхан Дархан, и ты должен принести ему клятву верности, как новому тойону и дархану, или же умереть бесславной смертью! – поставил его перед фактом Модун.

Изумлённо глядя на своего наставника, Бэргэн не понимал, почему тот, которого он уважал и почитал словно своего отца, был к нему настолько холоден и суров. И тут Бэргэн уловил едва заметный жест, поданный ему Модуном. Бэргэн не был дураком, и бессмысленно прощаться с жизнью не собирался. А потому он склонил свои колени, тем самым признав Айхана как нового тойона и дархана.

Глава 5.

Тойон Айхан Дархан благосклонно кивнул Бэргэну, принимая его верность и покорность.

- Мудрый поступок! – высокомерно произнёс Айхан Дархан. – Не склонись ты передо мной, тебя бы ждала та же судьба, что и того глупца…

Не договорив, молодой тойон разминая шею, затёкшую под весом богатой одежды, продолжил:

- Остальное поручаю тебе, Модун. Разберись со всем, как тебе было велено!

- Да, мой тойон! – коротко ответил старый вояка.

Вновь высокомерно взглянув на Бэргэна, новый тойон удалился в свои покои, а Модун, отдав кое-какие распоряжения молодым боотурам, подошёл к своему бывшему ученику и сказал:

- Поднимайся и иди за мной!

Последовав за своим наставником, Бэргэн вышел из жилища великого тойона. И как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы никто не мог их не подслушать, Модун, наконец, сказал:

- Запомни, Бэргэн, если тебе дорога жизнь, постарайся больше не перечить Айхану, а тем паче конфликтовать с ним. Сейчас, когда он почувствовал свою власть, это особенно опасно! Ведь, если ему что-то не понравится, то он может легко сломать тебе жизнь… прямо как нашему другу Эрчиму...

- Так значит Айхан сейчас говорил о Эрчиме? - встревожился Бэргэн за жизнь соратника.

- Да! О нём самом, – пояснил Модун. – Этот глупец отказался произносить клятву верности Айхану, как новому тойону, и дорого поплатился за это!

- Что именно с ним сделал Айхан?

- Ладно бы ещё только с ним… - опечаленно произнёс Модун. - Но из-за глупости Эрчима, молодой тойон затронул и его семью. В одночасье, жизнь Эрчима разрушилась. Заковав нашего друга в кандалы, Айхан прямо на его глазах казнил его жену, а детей… сына и дочь, сделал рабами.

И тут Бэргэн узрел то, что сильно его поразило. Модун с давних пор считался суровым боотуром и человеком с твёрдым характером, но сейчас он впервые в жизни пустил горькую слезу.

- И знаешь, что стало самым трагичным?..

Бэргэн с волнением ожидал продолжения рассказа своего наставника.

- … Айхан Дархан распорядился, чтобы дети Эрчима были заживо похоронены вместе с его отцом, дабы вечно служить ему в загробной жизни.

- Наставник, а что же Вы? Неужто Вы просто стояли и молчали? – разгневанно спросил Бэргэн.

Но Модун лишь опустил голову и, тяжко выдохнув, тихо ответил:

- А что я мог сделать?! Знаешь ли, если ты не забыл, у меня тоже есть семья, дети и даже внуки. Как думаешь, чтобы с ними стало, реши я перечить тогда тойону? Не думай, что в этой жизни всё так просто! Ты же сам знаешь, смерти я не боюсь, но когда речь идёт о моих детях, а тем паче о внуках, у меня сердце кровью обливается… Говорил я этому дураку, Эрчиму, не играй с огнём, обожжешься! Но нет, он решил действовать по-своему… и вот итог!

- Но, если бы Вы тогда, замолвили за него словечко, то, может быть, Вам бы удалось спасти хотя бы его семью! – разгневанно повысил голос Бэргэн на своего наставника.

- Вот скажи мне, Бэргэн. Окажись на моём месте, рискнул бы ты перечить своему тойону, зная, что из-за твоих необдуманных действий пострадает вся твоя семья?!

Только сейчас, услышав этот каверзный вопрос, Бэргэн смог представить и в полной мере понять чувства своего наставника. А потому он, словно набрав в рот воды, замолчал от безысходности. Ведь будь его жена и сын живыми, Бэргэн поступил бы точно также, как и его наставник.

Поняв, каково сейчас Модуну, который боялся не за себя, а за свою семью, Бэргэн произнёс:

- И что нам теперь делать? Если такой тиран будет властвовать над нами, то он не даст простым людям спокойно жить. Вы так не думаете, наставник, что если Вы оступитесь или чем-то не угодите новому тойону, он доберётся и до вашей семьи?!

- Бэргэн, ты забываешься! Кем ты меня считаешь? Я, конечно, старый, но отнюдь не дурак! Я и сам понимаю, что оставлять такого безумца у власти не стоит. А потому с самого начала правления Айхана, я постоянно думаю об этом!

Бэргэн молча ожидал, что ещё скажет ему наставник.

- Ты помнишь Толбона?

- Да, конечно, но я давненько не видел младшего брата Айхана. И?

- Так вот, я хочу, чтобы тойоном стал он.

- Но почему - он? Ведь Толбон такой же избалованный сопляк, как и Айхан!

- Ну, у него хотя бы не жестокое сердце! И он куда умнее своего брата, чем ты думаешь! За него я могу ручаться, ведь он мудрый не по годам. Толбон сначала трижды подумает, прежде чем что-то сделать, и не станет рубить с плеча, как Айхан!

- Но, даже если и так, то Толбон не наследный сын и не имеет права стать тойоном до тех пор, пока жив его брат!

- Вот именно! До тех пор, пока жив его брат… - подчеркнул Модун слова Бэргэна, давая понять о своем злом умысле.

Глава 6.

Обговорив свои тёмные планы, Бэргэн вместе с Модуном уже собирались возвратиться в урасу тойона, но тут они услышали голос со стороны.

- Ух ты! Хороший план!

Боотуры, встрепенувшись, обернулись назад и увидели за стогом сена Бойсо – раба, издавна служащего семье великого дархана.

- Бойсо?! – удивившись, воскликнули они разом.

- Нөрүөн-нөргүй! – поприветсвовал Бойсо боотуров и, ковыляя хромой ногой, подошёл к ним.

Модун, а тем паче Бэргэн, не ожидали, что их кто-нибудь может услышит. Ведь за одно лишь произнесённое ими вслух, обоих могли бы сразу же убить. Боотуры переглянулись между собой, будто решая, как поступить с ним, но, в данный момент, они оба были безоружны, а у Бойсо была огромная коса, которой он мог легко защищаться, если потребуется.

- Да успокойтесь вы! – произнёс раб, заметив встревоженные выражения на лицах давних знакомых. – Мне ни к чему разглашать ваши тайные заговоры. Тем более, я раб, кто поверит моим словам? К тому же, я одобряю ваш замысел - сделать Толбона следующим тойоном.

- Вот как, - слегка успокоившись, выдохнул Модун.

- Но! - резко вставил слово Бойсо. – У меня к вам встречная просьба!

- И какая же? - спросил старый вояка, переглянувшись с Бэргэном, который поник в присуствии Бойсо.

- Я готов унести вашу тайну в могилу, однако, и вы помогите мне в одном деле.

- Говори по существу! - твёрдо приказал Модун.

- Я хочу спасти детей!

Эта неожиданная просьба удивила их обоих. Брови Бэргэна приподнялись от изумления, а Бойсо, так и не обращая на него внимания, продолжил.

- Как ты знаешь, Модун, детей Эрчима приговорили к смерти, решив заживо похоронить вместе со всеми причитающими богатсвами бывшего тойона. И мне это отнюдь не нравится!

- Да я в курсе этого! И я с тобой согласен, дети не заслуживают такой участи... Но что ты хочешь от нас? - спросил старый вояка, не понимая, как он собирается спасти детей, будучи рабом без права даже на слово.

- Так вот. Замолвите словечко тойону Айхану Дархану, что было бы не плохо похоронить вместе с его отцом хорошего раба, который умело выполняет любую работу! А не детей, что только недавно научились ходить и бегать.

- Бойсо! – только и смог произнести имя своего бывшего друга Бэргэн, будучи удивлённый его словами. Тот, мельком взглянул на него, промолчал, не собираясь с ним разговаривать.

- Но зачем это тебе? – поинтересовался Модун, не понимая, почему он был готов пойти на такую жертву.

- Ну, как сказать... Эрчим всегда относился ко мне как-то по-доброму, по-человечески, а не как к рабу. А когда тойон Айхан Дархан, избивая меня, сломал мне ногу, жена Эрчима ухаживала за мной, пока я не выздоровел... В общем, я всего лишь хочу отплатить добром за добро.

- Значит ты осознанно решился на это?! – уточнил Модун.

- Да! – коротко, но твёрдо ответил Бойсо.

- Постой, Бойсо, не надо! Может быть мы ещё успеем найти другой способ спасти детей... – попытался отговорить друга Бэргэн.

Раб, набрав полную грудь воздуха, впервые за долгие годы дал волю чувствам.

- Помнишь, Бэргэн, тот день, когда мы были ещё детьми, тойон Дабын Дархан устроил нам состязание в борьбе хапсагай... Победителю он даровал лучшую жизнь, позволив стать боотуром в рядах его ополчения, а проигравшему было суждено пасть, став его рабом. Знаешь, тогда я мог легко одолеть тебя, поскольку был взрослее, сильнее и лучше во всём! Но, вопреки всему, я нарочно дал тебе себя победить, потому что считал тебя своим лучшим другом, а, может даже и братом... но ты...

Выслушивая речь Бойсо, Бэргэн окончательно сник и опустил голову, как побитый пёс, поскольку, отчасти считал себя виноватым в этом.

- После той победы ты и вовсе позабыл про меня! Как будто никакой дружбы между нами никогда и не было. А спустя годы, когда наш тойон, вознаграждая тебя за заслуги, сказал: “попроси чего только душе угодно”, ты не пожелал, чтобы он освободил меня. Нет! Ты попросил себе землю и дом!

И тут Бэргэн, не выдержав, схватил Бойсо за грудки и сказал:

- Бойсо! Может быть сейчас ты и не поверишь мне, но я правда хотел выпросить твою свободу у нашего тойона Дабын Дархана...

Бэргэн словно обезумел в этот момент и выглядел так, будто был готов прибить Бойсо здесь и сейчас, но вот его глазах... в них отчётливо отражалась невыносимая боль. Ведь он искал понимания в глазах своего друга.

Справочник.

Хапсагай - традиционное якутское национальное единоборство. Борьба вольного стиля с захватами руками за любую часть одежды и тела. Целью схватки является вынуждение соперника коснуться земли. Слово «хапсагай» в дословном переводе с якутского языка означает «проворный», «ловкий», «быстрый».

Глава 7.

- Да, по началу я и вправду перестал с тобой видеться и общаться, но это лишь потому, что когда я вступил в ополчение тойона, был ещё мальцом, и мне настрого запретили играть с другими детьми, – продолжил Бэргэн, глядя на своего друга Бойсо. - В ту пору, каждый день был для меня как пытка. Я подвергался суровым и болезненным тренеровкам от которых буквально разрывались мышцы и ломило кости. И день ото дня я только и мог как проклятый оттачивать своё мастерство, постигая боевое ремесло.

Бойсо взглянул на Модуна, словно ожидая подтверждения этих слов, и тот охотно кивнул, давая понять, что стать боотуром было совсем не просто. Тем временем, поостыв, Бэргэн ослабил свою хватку и выпустив Бойсо из рук, отошёл в сторону.

- Годы шли, сменялись времена, я взрослел и с меня сняли некоторые запреты. В своё личное свободное время мне было дозволено ходить куда угодно и говорить с кем угодно. Но к тому моменту ты уже не желал со мной разговаривать или постоянно был занят той или иной работой не имея даже права на отдых. Тогда-то я понял, что твоя жизнь сложилась куда хуже, чем у меня. И вот как раз тогда я узнал от наставника Модуна, что наш тойон, хоть и иногда, но всё же проявляет великодушие к своим боотурам, исполняя одно их желание. Я, воодушевившись этой мыслью, пожелал спасти тебя от рабства. Возобновив свои тренеровки, я, вновь как проклятый, выкладывался на полную, чтобы стать лучшим среди своих сверстников. Но до того, как тот день настал, я встретил на празднике Ысыаха свою будущую жену - Айыыну. Мы каждый день стали тайно видеться, а вскоре полюбили друг друга. И вот однажды она пришла ко мне вся в слезах, поскольку сбежала из дома своих родителей. Они пытались насильно выдать её замуж за кого-то другого. А поскольку она искренне любила меня, Айыына наотрез отказалась выполнять их волю и сбежала ко мне. Мы ютились то там, то сям, в основном у знакомых мне боотуров, но в чужих домах нам не особо-то были рады. Бывало, что когда я уходил, хозяева дома частенько её ругали и даже поднимали на мою возлюбленную руку. И когда я узнал об этом, чуть было не убил одного почётного боотура, который посмел ударить её. За что и поплатился. Он пожаловался на меня тойону, и тот приказал прилюдно наказать меня. Я был приговорён к пятидесяти ударам хлыста. А после нас выбросили на улицу, как каких-то собак.

- Так те слухи всё-таки были правдой?! – удивился Бойсо.

Бэргэн молча кивнул и продолжил свой рассказ.

- Зима уже начинала подступать, а мы с женой, оставшись без крыши над головой, стали жить в заброшенном хлеву, а Айыына носила под сердцем моего сына и часто болела. И как раз-таки тогда, когда мы переживали самые тяжелые времена, волею судьбы я спас младшего сына тойона - Толбона, от забредшего в поселение медведя-шатуна. В знак своей признательности тойон наконец-таки сказал мне те слова: “проси, чего только душе угодно”... И тогда я попросил у него землю и дом. Хоть изначально я и хотел выспросить твою свободу, но теперь у меня появилась своя семья и ответственность за них, ведь зима была уже на пороге, а жить нам было негде.

Бойсо продолжал молча слушать, а Бэргэн изливать другу свою душу.

- Вскоре, когда на свет появился мой сын, Айыына поняла, что меня терзают горькие мысли о том, что я поступился давним желанием спасти тебя - своего лучшего друга. Знаешь ли, она у меня была чудесная... Айыына поддержала меня в моём стремлении спасти тебя, а потому она даже стала закрывать глаза на то, что меня часто не бывало дома. Ведь я днями напролёт, почти не видя свою семью, служил верой и правдой нашему тойону, дабы однажды он вновь сказал мне ту фразу... И тогда я бы попросил у него твою свободу. Но судьба - штука злая, и всё бывает идёт наперекосяк. Как ты наверняка знаешь, наш тойон - Дабын Дархан - преждевременно скончался, а я так и не сумел вымолить у него твою свободу...

Бойсо, наконец, понял, что всё это время Бэргэн пытался спасти его, вкалывал, как проклятый ради его свободы. Почувствовав себя виноватым, что не разобравшись обвинил его, Бойсо смягчился.

- До сего дня, я, как дурак, корил себя за то, что тогда, в детстве, я сглупил и стал рабом. Но теперь... Когда я узнал правду, я наконец-то понял, что ни ты, ни я не были виноваты - так распорядилась сама судьба! Да и к тому же, как оказалось, землю ты попросил для создания собственной семьи, исполняя нашу общую давнюю мечту, которую мы лелеяли когда были ещё сиротами. Ну а я, будучи рабом, только и мог без конца проклинать тебя, обвиняя во всех бедах, что случились со мной. Мне стыдно, что я даже не был рад тому, что хотя бы одному из нас повезло исполнить нашу общую детскую мечту – обзавестись семьей.

- Но я... этим летом, я потерял свою семью... Я не защитил их... Меня, как всегда, не оказалось дома, – вспомнив о своей семье, Бэргэн едва сдерживал слёзы. Да, он был могучим и суровым воином, боотуром, который в одиночку мог бы драться хоть с десятками людей, но всё же... Он был человеком – с сердцем и душой.

Бойсо помрачнел, узнав эту горькую правду своего друга, и, охваченый чувством вины, молча опустил взгляд. Тем временем Модун, глядя на Бойсо и Бэргэна, сказал:

- Никогда бы не подумал, что вы оба пошли на такую жертву! Чужая душа - потёмки... Но сейчас не время опускать руки! Нам нужно как-то спасти детей!

- Вы правы! – согласился Бойсо. - Что было, то было! А детей надо бы спасти! Но времени уже мало, и мы вряд ли сможем придумать хоть что-то. Единственный вариант - предложить мою жизнь в обмен на их!

- А ты и впрямь бестрашный человек с большим сердцем, Бойсо!

- Скажете тоже, я просто раб...

Тем же вечером, Бэргэн вместе с Модуном, заручившись поддержкой ещё нескольких боотуров, как и просил Бойсо, замолвили словечко перед Айханом Дарханом. Как это не было странно, молодой тойон согласился с ними. Дело было сделано, детей помиловали и отдали на попечение их родственникам.

В свой последний миг Бойсо, наконец-то, впервые за долгое время широко улыбнулся своему старому другу Бэргэну, а тот, скрепя сердце, только и мог молча наблюдать, как его лучшего друга ударив по голове бросили в яму и заживо похоронили.