Сказания о Древних Русах

Глава 1. «НАЧАЛО»

Сказания о Древних Русах.

Глава 1. «НАЧАЛО»

Часть 1.

О сотворении Древних Русов.

По преданиям, достоверность которых поддается сомнению разве что ящерами чешуйчатыми, в лето 1 834 765 993 от создания РОДом детей своих – Богов Языческих, на Земле Святой, Русам РОДной, у места чудесного, что звался в дальнейшем Асгард Ирийский, появились первые из людей, в последствии прозванные на латыни Proto-rusы, или же первые Русы. Как гласит первая из легенд (сказание о появлении Древних Русов на Земле), передаваемая нашими предками из уст в уста и дошедшая до нас в виде неизменном, дело было так:

И захотелось ДАЖДЬБОГУ Репку посадить на Земле непашенной,

И взял ДАЖДЬБОГ лопату, да мотыгу РОДную,

И вскопал ДАЖДЬБОГ поле непашенное, полил водой из БАЙКАЛА.

И взошла на седьмой день в огороде ДАЖДЬБОГА Репка большая,

Да услышал ДАЖДЬБОГ из нее голоса человечьи,
Удивился ДАЖДЬБОГ, да ударил по Реаке лопатою,

РАскололося Репка на две части,

И вылезли оттуда существа двуногие да двурукие.

И сказали ЕМУ существа, что Русами их зовут!

И берёг их ДАЖДЬБОГ как детей своих,

А они ЕМУ молилися в ответ!

Во истину было так, а кто сомневается, тот ирод окаянный, семь проклятий ему!

Много ли известно нам о Древних Русах? Старинные летописи, коими исписаны древнейшие архитектурные памятники человечества (Колизей, Сфинкс, город Вааст-Багор, что в древней Русо-Монголии) дают нам исчерпывающую картину.

То был наРОД древнейший, очами глубыми одаренный, власами белыми каймённый,

Богами своими возлюбленный, плечами с коромысло сложённый.

Изживали Русы век свой столетенный всегда тихо и миролюбиво, молившись Богам своим да славя и почитая ПРЕДКОВ.

Часть 2.

Древние Русы в быту.

Как передают источники, в быту Русы были неприхотливы (!!! не путать с неряшливы !!!), жилища строили экологичные, из дерев да камений слогаючи, скромны, смекалисты да дружелюбием крайним одаренными.

Всюду, где возникали селения Древних Русов, растекались по землям доброта и забота, благоРОДство и честь. Русы неприемлили насилия к кому-либо, ибо не питали вражды к существам иным, от себя отличным, как бы не пытались переврать да исказить сие обстоятельство ящеры.

Дома свои Русы возводили на берегах рек, но не от слаборазвитости технологической, как клевещет ныне воронье чешуйчатое, а из любви к живой воде, коей полнились тогда реки да озера по всей Земле Русской. Будь это не так, стали бы Древние Русы селиться на Кавказском хребте, Гималаях, Тибете? Вот именно, что не стали бы, ибо будь они слабо развиты в техническом отношении, то не смогли бы плавить горные льды в нужных количествах, для нужд поселений своих.

Убранство домов Древних Русов составляли всевозможные украшения, вырезные из дерева да расписанные финифтью красною. Цвет красный пользовался особым уважение и любовью у Русов, не даром их стяги, рубахи, ложки, капища, сапожки и прочее часто выкрашивались красным цветом. Пословица тех дней, ходившая по Русо-Ацтекским Штатам, гласила: «покраснеть на людях», что значило – быть принятым Русами, обрусеть и не имела тогда негативного окраса. Много позже, уже во времена Древних Советских Русов смысл этой поговорки (как и многое из того, что было связано с красным кумачом прогрессивных республик могучих Русов) был искажен в недрах ящерского бюро лжи Геббельсисоида.

Часть 3.

РОДные Боги и создание ящеров.

Невозможно, начав повесть сию, не упомянуть о Богах Древних Русов, ибо сага тогда получится неполной. Как было уже сказано выше, 1 834 765 993 лет назад, могучий РОД-Всеотец воззрел на безжизненную пустоту Гиннунгагап, пресытую мрака, холода, льда. В туже минуту решил РОД осветить Всепространство мощью любви своей и добродетели, и вознеся длань могучую сотворил из ничего зазубренный диск, искрившейся силой великой, силою РОДа.

И метен был диск в сторону астероидов льда, во мраке сокрытых. И столкнулися пламя РОДово и хлад Вселенский. И сила столкновения столь громадной была, что трещали гигантские льдины, и гам треска того столь оглушительным был, что оглохла разом вся Вселенная, кроме мудрого РОДа, что заблаговременно зарыл уши свои десницей да шуйцей.

А в те минуты трещали льда хребты, испарялись в одночасье целые пласты их, ибо диск РОДа целил достичь каждого из них. И в момент, когда последние из льдин ломались шипя, открыл РОД могучий уши свои, и шум, не улегшихся звуковых волн срезонировал в руках его. И в той руке, что зовут десницею, отразились громы трещащего льда, в той же руке, что зовется шуйцею, укрылся шепот кипящих спарений.

В тот же миг диск зазубренный к РОДУ обратно вернулся. И воззрел РОД на деяния диска и возрадовался, ибо высвободились энергии, сокрытые в великих льдах Всепространства. Из искр, кои образовывались при столкновениях диска со льдами заРОДились малые звезды, из пара таящих льдин возникли туманности галактические, из света, из грома, шумевшего еще в отдалении, возникли первые камни. Не даром, когда разбивается камень на части слышится гул – то остатки дальнего грома выходят наружу.

Глава 2.«Сага первая. Доадовы войны». Часть 2. "Создание Ящеров. Как это было?". Частично часть 3.

Часть 2.

Создание Ящеров. Как это было?

***

Для Кирилла прошло не так много времени (чуть меньше секунды), на деле же прошли две сотни лет от появления на свет Детей Завра. Портал временной перенес их к подножию горы Олимп, что в великой стране – Русо-Греции.

–– Где это мы? –– Спросил Кирилл, рукой закрываясь от слепящего солнца.

–– А-а, гора Олимп... Элементали не смогли изменить ход истории, может мы сможем? –– Перун обратился с вопросом к Даждьбогу, но тот отрицательно мотнул головой.

–– Первоосновы нам изменить не под силу, да и... ты просто взгляни на него. Нет, он не сможет уболтать Черно.

–– А? Вы, о чем? Что мне теперь делать?

–– Если б я знал. –– Угрюмо вздохнул Даждьбог. –– Давным-давно, когда Завры и Русы жили в мире, а элементали скрылись во тьму и нам не досаждали, начал разыгрываться великий план Всеотца нашего, РОДа. Он жаждал создать совершенных людей, преднарек Он их Русам, ступавшими ногами из Репки. Русы должны были сражаться с ненастьями, насылаемыми на них Чернобогом. В помощь им стоял тогда и сейчас Белобог. Десятки и сотни атак были отбиты, меж братьями же был крепкий мир, Русам же также был мил Чернобог, ибо знали они о плане РОДа – биться с врагами для совершенства духа и тела, и...

–– Так, стоп, погоди. То есть, РОД, как ты говоришь, посылал на них войны?

–– Ну да. И в том величие Его было...

–– Э-э нет, постой-ка, постой. То есть Он типа насылал на них войны, а ни еще благодарны за это Ему?

–– Да. –– Едва сдержанно сцедил раздраженный Даждьбог. –– Именно так все и было. И есть. И так будет. И...

–– Но... зачем?

–– Ты бл* чем слушаешь?! Что бы не рождались такие уроды, как ты! –– Вскричал в конец взбешенный Перун, хватаясь за молот. Кирилл испуганно посмотрел на него. –– Да, все очень просто. Наш Отец, великий РОД, Создатель всего живого терпеть не может таких как ты – говнарей, которые не то, что на людей, но на животных-то не похожи. Почему бились Спарта с Афиной, почему пали вшивые директории Франции и России, почему рассыпался погрязший в пороках Рим, никогда не задумывался? –– Бог замолчал, смиряя гнев и смерив парня испепеляющим взглядом. –– Все дело в тебе, в таких же как ты. Вы – говнарях, вы разлагаете мир одним своим видом. Как, скажи мне как, вы появляетесь?! Вас же воспитывает всегда великое поколение, поколение, много раз доказавшие, что достойно внуками РОДа великого зваться. А вы каждый раз портите все их наследие! В последний раз просрали такую страну, Древний Рус Сталин до сих пор ходит хмурым под сенью садов благословленного Ирия!.. Знаешь почему ты такой, какой есть?

–– Э...

–– А я отвечу. Ты такой, какой есть: тщедушный, противный, без бабы, яиц и с мерзким голосом гимназистки потому, что ты перестал бороться за жизнь! Одни жили впроголодь, каждый день как последний. Они тянулись к прекрасному, хотели жить, развиваться, ценили приРОДу. Но есть и те, кто расслабился, он хочет лишь вкусно есть, сладко спать и вытирать детей о подушку! Весь Его (Перун с подобострастием глянул на небо) план был построен на искоренении из общества таких вот людей, и вот теперь, какая ирония, судьба триллиардов прекрасных жизней в руках самого никчемного из говнарей!

Кирилл виновато потупил взгляд.

–– П-простите, я не виноват...

–– Та мы это знаем, но суть дела-то от этого не изменится. –– Махнул рукой спокойный Даждьбог. Перун же лишь фыркнул. Все втроем помолчали.

–– Так, а-а... Что было дальше, ну, с Чернобогом?

–– А? Ах да. Чернобогу РОД доверил великую миссию – стяжать, проверять крепость доблести Русов и наш брат ринулся со всею прилежностью исполнять сей великий замысел. Поначалу удачи Русов зажигали в сердце его нежное пламя, и он искренне радовался успехам их славным. Но потом, стремясь усилить нажим на Русов, он углубился в черноту пустоты, ища сил и вдохновения для новых и славных битв. Это было ошибкой нашего брата, ошибкой, чуть не стоившей существования Русов и... нам.

Кирилл удивился. Его собеседники были крайне могущественны, энергия буквально сочилась со всех их членов (речь о руках, ногах и т.п.), а вострое оружие размером с самого парня, инкрустированное благородными металлами, светящееся от, наверняка, магических свойств (а куда деваться, походу весь этот бред про Богов не лишен смысла. Как иначе объяснить все то, что было до этого?), казалось столь мощным, внушительным, способным сокрушить все на свете. Как могут такие войны оказаться в затруднительном положении?

–– Не смотри так, это правда, мы тогда оплошали. Слоняясь во тьме, Чернобог услышал голос. То были...

–– Элементали! –– Догадался Кирилл.

–– Точно. Они нашептали ему столько лжи, перемешанной с правдой, что, вернувшись из тьмы, брат ринулся в кузницу к Алатырь-Камню, возвысил его, разверз небеса и начал творить огромные луны. Восемь лун создал тогда Чернобог и при помощи элементальских уловок, нашептываний и прямой помощи заселил их всякою швалью, злобной до Русов.

–– Стой, погоди, восемь лун?! Типа...

–– Пойдем, скоро сам все увидишь. И да, не старайся что ни будь предпринимать.

–– Почему?

–– Создание ящеров предопределило всю историю Русов, точно также, как дружба с Детьми Завра. Не будь его, вся история пошла б по-другому. Это корень, его нельзя изменить.

–– Вовсе неправда. –– Желчно молвил Перун. Ему противны были элементали и ящеры больше, чем кому быто ни было, а потому слыша о них, он каждый раз заводился.

–– Ну-у, посмотрим. –– Кирилл пожал плечами.

***

Молчаливая троица взбиралась на гору Олимп, точнее сказать –– молчаливая двойка Богов поднималась наверх, прыгая с камня на камень, а сидевший на шее у Даждьбога Кирилл гомонил же со страху, причем за четверых. Конечно, Боги могли подняться наверх полетом, однако им было ведомо, что Кириллу предстоит биться в огромном количестве битв, и что закалять характер его должно пораньше. Поэтому и сигали они от скалы к скале, от выступа к выступу, подогревая в жилах юнца потаенный в глубинах души интерес к адреналину. Нельзя сказать, впрочем, что сей интерес активно начинал пробуждался.

Продолжение 3 части и начало части 4.

***

–– О-ох, вот же славное чувство. Кости так разомлели! –– Молвил Даждьбог, встав против камней и изливая на них студеную воду. –– Воистину банька вышла добротная, скажи, Перун?

–– Да-а, выше всяких похвал. Наддай еще пару!

В это же время Кирилла обступили мужи полуголые в атлетической форме физической, чтоб обсудить дальнейший план действий. На слабо понятные им аргументы, о том де, что якобы за неделю обрести пресс никак нельзя и банок никаких накачать невозможно мужики дружно махнули рукой и подвели парня к видавшего виды снаряду спортивному, старославянскому.

–– Вот что, голубчик. Давай-ка, берись за древо и жми. Глаза бояться, а руки делают.

Кирилл посмотрел на сие место для кача. Спортивный снаряд примитивной конструкции стоял перед ним. Состоял он из лавки, рубанком Русским сготовленной на руку скорою, но притом добротно да стойки для штанги с резными узоРАми. На самой стойке покоился облепленный блинами гриф, выточенный из древа многолетней секвой. Блины великих размеров и чуточку меньше, что изготовил Рус Борислав из старой березы и молодой липы, нанизанные на гриф как шашлык на шампур, закреплены были на нем и как видно фиксация была надежной.

В общей сложности полный вес сей конструкции подходил к четыремстам килограммам – для Древних Русов, что качались здесь дни напролет и даже ночи, вес этот был так – пшик, чисто размяться. Как говорили сами они: «Не более чем на пару минут», но отчего-то веса размеров столь невеликих поколебали разум и тело Кирилла, весь как-то он съежился, опуская глаза и тупя их.

–– В-вы, вы, что шутите? Да она ведь меня расплющит!

–– Да ладно тебе, ты же Рус. –– Недоверчиво сказал Михайло. Ему казалось, что Даждьбог решил над ни пошутить и Кириллу отнюдь не девятичек с десятичком, а годиков осьмушка. Ну, подувичок, самое много.

–– Нет, я серьезно! Вы что, не видите, она ж тяжеленая!

Мужицкие подбородки сгустились барханами, пригорюнились Русы.

–– Хорошо, –– молвил один из них, недолго подумав. –– сколько по-твоему на нее нам должно навесить?

–– Н-ну я не знаю... А сколько сейчас здесь килограммов?

–– Та она вообще, считай стоит голая!

–– Счет ведешь ты неправильный, почерпнутый из евроуголовнических летописей и записных книжек, но, если считать так, то на ваш манер выйдет... один, два... килограммов четыреста.

–– Не штанга, перышко.

–– Считай малую дочь на руки взял.

–– Че-ч-четыреста?! –– Кирилл нервно сглотнул. Ему показалось, что в желудок упали битые стекла, все в паутине и крайне острые.

–– Всего четыреста, тебе говорят.

–– М-мужики, я ж не осилю. –– Умоляюще промямлил Кирилл. Русы нахмурились пуще прежнего. «Тоже мне, Рус» –– Подумал Михайло.

––Хм. Хорошо. И сколько ты бы желал поднять?

–– Ну-у... Я не знаю. Снимите блины.

Почесав косматые волосы, Русы все ж таки сняли пару блинов, что размером были поменьше, вздыхая грустно и с сочувствием на парня смотря.

–– Не, вы не поняли. Снимайте все.

–– Все?!

–– Погодитко, но как же так? Да разве ж можно?

–– Ты точно Рус, потомок Русов?

–– Да не-не, успокойтесь. Вы сначала снимите их все, а потом я скажу, сколько одеть.

–– А-а-а.

–– Ну так бы сразу! –– Сказали Русы уже ободрившись и сняли резво и полностью блины со штанги снимать.

–– Та-ак, а теперича сколько оденем?

Вместо ответа Кирилл лег на лавку, обитую нежной телячьей кожей и нахмурившись тучею уцепился за пустой гриф.

–– Уф-ф. –– Потянул он, поднимая его в четвертый раз.

–– Что, дюже тяжко?

–– Неужто за дюже?

–– Мужики, да он шутит! Сейчас, подожди, РОДной, навесим чутка. –– Сказал Михайло. –– Ярослав, навались, а то, ну видно ж, ему худо без массы, смотри, как он с грустью на блины смотрит!

Не успел парень хоть что-то сказать нотой протеста, как сердобольные Русы на гриф нацепили пару блинов, каждый в ниочемные килограмм десять.

–– Ну ка, попробуй.

Обреченно вздохнув, Кирилл попытался выжать двадцатку, но смог пожать всего раз, да и то на половину в руках согнутых, постоянно сотрясаемых тяжестью.

–– Нда-а-а.

–– Эхихеюшки хе-хе. Парень, это же просто какой-то позор!

–– Да че вы пристали?! Вы вообще понимаете, чего вы просите?! Четыреста килограммов! Четыреста! А еще че вам от меня надо?!

–– Это надо не нам, а вроде Даждьбогу, но по-хорошему надо тебе. Прийти в форму.

–– В какую бл*дь форму?! –– Кирилл посмотрел на собравшихся Русов потухшим взглядом и вымолвил тихо: –– К-как у вас, что ли?

–– Ну да.

Парень рассерженно выглотнул воздух. Он не мог понять, почему все над ним издеваются, требуют невозможных, сказочных компетенций, мускулатуры... По лицу было видно – Кирилл загрустил. Понял то и Михайло и другие Русы.

–– Ну, ничего, ничего, молодой. –– Хлопнул по плечу рыжий наставник. –– Успокойся, всему научим. Ты давно ел?

Кирилл хотел было опять вякнуть нечто в восклицательном стиле, но тут вдруг задумался. А ведь действительно, не ел он уже порядком, почитай день, ежли не больше. Усталость и голод, до того его не тревожившие, теперь набросились на организм, словно дальние РОДственники на новорожденных младенцев, коих предстали пред их очами в целковый раз.

–– Давно.

–– Что ж ты не сказал сразу? Пойдем, попируем! Но сперва это, обмыться нам надобно.

–– В баню, в парилку!

–– Эх, любо, братцы, идем жарить кости!

И порядком вспотевшие за тренировку Русы дружно шагнули в сторону бани, увлекая с собой и Кирилла.

–– Ни один Рус не садится грязным за вечерний стол пиршеский! Помни об этом. –– Сказали так чистоплотные Русы, вставая в очередь на помывку.

Баня расположилась неподалеку от упомянутого уже ранее дуба с золотой цепью. Сложенная жителями культуристического лагеря без единого гвоздя, из отшлифованных досок и толстенных кедровых бревен, она, поминаемая многими словом «парилка», сразу обдала Кирилла горячим паром, едва самый уставший из Русов оказался на дощатом ее пороге.

продолжение...

От дыма подиков замылился защитников взор и стал вовсе нечетким, потерянным, кругом стемнело пространство и лишь блеск сотен и сотен ящерских трупов, что блестели на солнце, лежа под стенами, продолжал пробиваться через завесу химических испарений, смутно позволяя распознать движение вражеских войск. Но все же очевидным было для всех начавшееся наступление поганых отродий. Из глаз же текли соленые слезы, щепавшие щеки и разъедавшие бороды, и казалось, сама земля под стенами стенает.

–– Держитесь, братцы, кх-кх! –– Михайло хотел было подбодрить Русов, но вместо сего лишь сильнее изодрал свои легкие. Кирилл задержал дыхание молча, нахмурил брови и прищурил глаза, сокращая площадь их поражения. Со злобным, бессловесным шипением подбежали к стенам первые из пошедших на приступ противников, держащих в руках новые лестницы и стали они вновь взбираться по стенам. Некоторые в пасти держали подики, скрипя зубами и так они и карабкались вверх, окруженные клубами ядовитого дыма, словно несущиеся в ночи паровозы. «У-у, черти неРусские, попробуйте взять!» –– Со злобой мыслил Кирилл. Он был взведен до предела и готовился рвать их даже руками, если потребуется.

Первая хвостатая вошь взгромоздилась на стену через секунду. Это был ящер гигантских размеров. Доходя в холке до полушки десятичков с четвертушкой, помноженной на десятичок (230 сантиметров), он держал в каждой руке по топору, древки которых были обвиты красными нитями. Его шею и руки украшали подобные малым рогам костяные наросты бледно-серого цвета, а на левом плече красовалось похабное тату торфяного оттенка. Кирилл яростно выдохнул и замахнувшись, шагнул к противнику, немного при том приседая. Ящер тут же взревел и крик его был подобен раскату грома, что звенит чистым железом во время ударов прилива о камни во время зимнего шторма. Подпрыгнув на метр, он налетел на Кирилла, опуская вниз топоры, занесенные пред этим за спину. Лезвием Черкеса Кирилл защитился, пусть и пришлось ему на шаг отступить под натиском иродской твари. В свою очередь противник развел руки в стороны, расчертив в воздухе крест топорами и вновь наступая нанес удар, повторил сие движение в обРАтную сторону. Кирилл увернулся, слегка поскользнувшись на разлитой под ногами крови уже сраженных им зеленокожих, и пуча глаза, нанес противнику стремительный выпад, метя тому прямиком в темя. Попал же Кирилл, однако в плечо. Лезвие со стольным хрустом скользнуло по лунной броне и уперлось в то место, где у Русов ухо находится правое. Ничуть не теряясь, парень уверенно ширнул ящера в голову и лишив того жизни обернулся навстречу новым противникам.

Пока он сражался, в иных местах ящеры взобрались на стену великим количестве и подобно грозе надвигались на парня сбитым в едино, стальным полукругом. Взгляд молодого война блуждал перебегал от одного ящера к другому – были здесь большие и малые, вооруженные черными топорами, когтями и лунными саблями, с синими, зелеными и серыми гардами. Из ноздрей многих вулканом чадил дым злачных подиков, а заходящее за их спинами солнце слепило Руса отраженными в чешуе золотыми лучами. Не желая отдать инициативу врагу, Кирилл не стал выжидать и сразу бросился на ящеров окаянных, задыхаясь от пара, уже начавшего въедаться в стены.

На другой позиции Русов, в соседнем секторе обороны разносил хвостатых прислужников элементалей славный Рус Даниэль, раз за разом отрубая тем ноги, руки, хвосты. Израненный в руки, он часто бросался на врагов, сшибая тех весом славянских доспехов, столь славно сделанных, что поганые ироды не могли пробить их из-за короткой дистанции и скоростных Руса перемещений. Перед смертью, придавленные славянским захватом, ящеры отчаянно скребли по кольчуге, после чего лишались воздуха грудным нажимом, коим Даниэль на них напирал и для верности позже еще колол их оружьем.

Славный Рус Сергей побивал прислужников вражеских двухполушным копьем, нанизывая хвостатых, словно оливки. За его спиной стояла ступа, полная этого вооружения и нанизав от осьмушки до серебрячка противников на одно копие, он попросту скидывал их со стены, беря из ступы новое. Те же, кто падал, приземлялись на метровые щепы поваленных лестниц и обретали вечный покой с на лицах застывшими гримасами ярости, страха и боли, на секунду проскочившей по их лицу перед кончиной.

Но долго так продолжаться, увы не могло, ибо бились они уже около часа, не разу не вздохнув, а потому даже могучие организмы Русов начинали требовать воздуха. Кирилл не мог больше держать дыханье спертым и был вынужден все же вдохнуть коварного пара. Дым проник в легкие, давя из глаз ядовитые слезы, а изо рта кровавую слюну, всю в черно-красной, отвратной мякоти.

–– С-с-слабеешь, рус-с-с! –– Неслось отовсюду. Ящеры ликовали, на очах буквально их план воплощался, Русы слабели. –– Как хорош-ш-шо, что мы не жалкие рус-сы, а великие й-а-ащеры!

Однако за этой гнусной тирадой скрывалось слабость, таящаяся в тембре вражьего голоса. Поскольку ящеры вдыхали дым подиков и он застлал пространство со всех сторон, то покуда ящеры поднимались на верх, незаметно для себя они слабели. Вот почему их первые удары были столь яростны, последующие же наносились куда более вяло. Кирилл понял это кристальным Русским умом, когда, поскользнувшись в очередной раз на чьем-то желудке, налетел на удар мечом прямо в бок. Вместо того, чтобы разворотить бедро, ну или хотя бы изничтожить одежду (Кирилл не успел надеть брони, да и на него ее и не ковали), меч оставил в боку не глубокий порез.

–– А-кх-кх, слабеете, сосунки! Ну я вас, кх-кх!..

Из последних сил Кирилл вонзил Черкеса под ребро ящеру. Меч угрожающе застрял в сочленении серых доспехов, грозясь при должном нажиме войти глубоко в плоть. Ящер испуганно вытаращил глаза и стараясь вырваться озверело начал лупасить Кирилла когтями по шее, ключице. Также он подключил хвост и обрушивал удары на ноги и спину. Парень же свободной рукой схватил врага за плечо и, удерживая меч, повалил ирода окаянного на пол, вгоняя лезвие в плоть. Фонтаном брызнула зеленая кровь, унося с собой плоть и чешуйки. Монстр истошно кряхтел на выдохе, его собратья набросились сверху. Им было уже плевать на его судьбу, руководило лишь желание им. Желание видеть убиенным хРАброго Руса. Из под их тел и хвостов виднелась инсталляция к фразе «Бой в Крыму – все в дыму»: потерявшие последнюю видимость душевного равновесия ящеры рвали одежду на Кирилле, обливая его клубами едкого дыма подиков, пахнувших серой и нанося парню рану за раной. Левая рука его слушаться вдруг перестала.

Конец первой саги и анонс второй

–– Ну наконец-то, байкал, и-хи-хи! –– Пошлый ящер, с ухмылкою злобной и сладкой, выдававшей желания воплотить потаенные в думах пороки, высказал вслух сие предложение, стоя по колени в чистейшей воде. Лежащий перед озером грунт предвосхитил его ощущения от предстоящего омовения, обострил их, и вот теперь, ставши первым из ящеров, что ступил в озеро, войдя в него по коленные чашечки, чешуйчатый в чувственном изумлении молча блаженствовал, симфонически вдыхая и выдыхая. Открыв глаза, он обвел взглядом цветущий камыш и взор его привлек зеленый хвост мертвого ящера, стыдливо выглядывавший из-за забора. Немного подумав, супостат молвил, совсем без жалости к павшим товарищам:

–– Н-да, жаль, что так много наших погибло... Но оно того стоило! Когда Чернобог узнает, что это я, ... (тут он произнес свое грязное имя, однако налетевший порыв ветерка полностью заглушил голос его, ибо ящер баловался подиками и оттого слабым был на язык) захватил культурис-с-стичес-с-ский лагерь рус-с-сов, меня, мне... мне за это такую премию дадут! –– Он улыбнулся всей своей зубатою пастью и ощущение скорого признания охватило его. Простояв так три десятика современных секунд, ящер обратился к копошащимся позади воинам:

–– Ну что вы там, сколько можно возитьс-ся с мочевыми бомбами?! Чернобог ожидает моего отчета о загрязненьях.

–– Мой командор, с последней возникли сложности – она застряла промеж корней дуба, и мы не можем ее извлечь. Не знаю, почему, но мы так ослабли, словно сила в нас испарилась.

–– Хм... От чего же сие могло проистечь? Может вы, грешным делом, съели что ни будь из рус-с-совой пищи? Вы же знаете, как они с-с-слабы! –– И видя, как подчиненный потупил взгляд ящер воскликнул, надрывая горло. –– Только не говори мне, что вы сожрали кулебяку!

–– Никак нет, гранд Хвостолиз, и в мыслях не было! У нас во рту с самого перелета ничего кроме подиков не бывало!

–– Тогда не вижу никакой связи между вами и потерею сил! Вернись к остальным, попарите подики и налегайте сильнее. Мне... нам над как можно загрязнить байкал!

И отдав сей приказ, Хвостолиз сам того не ведая, сыграл на руку Русам, ибо ослабил и без того хиленьких ящеров парами подов. Откажись они тогда от Богомерзких курений, и Ъыб вряд ли бы смог удерживать мочевую бомбу так долго.

«Тяжело, супостаты, ох тяжело!» –– Размышлял дуб в перерывах между перетягиванием коварного снаряда ящеров, что те уготовили для вод Байкала. Если на первых порах удерживать его было сложно из-за силы ящерской, то в последствии куда тяжелее стало не дать ослабшим ящерам случайно разгерметизироваться бомбу, ибо тогда взрыв бы ужасный заволок бы округу дождем золотым. На протяжении всего утра чешуйчатые только и делали, что поды парили, мускулы же их охляли и под доспехами сдулись, но иродам окаянным это было не ведомо, так как доспехи, обожженные при перелете чрез атмосферу, навеки прилипли к их тщедушным телам, а потому видимость силы визуально сохранялась за ящерами. Сама же сила ослабла во много крат.

То было время, когда еще, как говаривали много позже в третьем фильме о Галло-Русах доспехи не скрывали видимые недостатки, а наоборот, подчеркивали достоинства их носившего, а потому ни ящеры, ни Ъыб, не понимали той перемены, что с силою приключилась зеленокожих. Повторенное парение подиков отчего-то не помогло, также не помогли и сквернословий цунами, кои обрушивали супостаты на застрявшую меж корней Ъыба бомбу.

–– Что же нам делать? –– Донеслось до ушного отверстия Хвостолиза.

–– Я знаю, что делать. –– Сказал он, не обернувшись. –– Несите хворос-с-ст, да траву с-с-сухую. Подпалим с-с-сейчас дерево, а позже корень выкорчевывать будем.

–– Отлично придумано!

–– Браво, гранд!

«Пресвятые Врата небесного Ирия, это ж они обо мне говорят! Что же мне теперь делать?» –– Мысленно Ъыб сокрушался. Он все еще держал глаза закрытыми, дабы не выдавать себя ящерам и сойти за обычный дуб, а потому оценивал все возможные варианты РАзвития дальнейших действий, будучи неведомым для противника. Живя рядом с Русами он впитал в себя моРАль славянскую и не хотел чинить зло, однако когда зеленокожие поднесли к корням его сено, что было сорвано с крыш домов его друзей, дуб твердо решил, что за все зверства враги ответят. Он напряг ветви и не успела в тени его крон блеснуть подожженная врагом лучина, как зеленая лапа его, с дрожащей листвой на встречном ветру, с головами зелеными соприкоснулась.

–– А-а-а! –– Бессвязно возопил выживший ящер, хватаясь за размозженную ногу. Еще трое чешуйчатых лежали рядом, переломанные во многих местах, и острые концы обломанных белых костей торчали наружу из зеленой плоти.

–– Проклятый ру... –– Ящер осекся и замерев окаменело, пораженно воззрел на высокое древо. Мешавший дуб взирал на врага очами янтарно-желтыми и настроение их предвещало лишь скорую гибель. Страх пробрал саму ящера суть, и перейдя на евроуголовнический, дал волю презренный грязным словесам:

–– Goddamn!

Ъыб нахмурился. Ему не по нраву пришлись слова сии грязные, привнесенные прямиком с порочных лун.

–– Так ты, собака, мало того, что оружие подлое на нашу землю принес, так еще и руганью иноземной на нее сыплешь!

И согнув брови хмурыми остриями, могучий дуб прихлопнул ирода, под малопонятные вопли последнего. Однако ящеры прознали теперь про живость Ъыба. Стало им ясно, что бомба застрявшая есть дело корней его и сильно возгневались. В злобе своей они собРАлись с силами и чувствуя за собой превосходство числом, решили они дуб уничтожить и искромсать его вознамерились. Вооружившись топоРАми острыми, в количестве малом, в три десятичка, враги налетели на Ъыба и били его, и так в том старались, что аж во все стороны щеп разлет был.

–– РОД всемогущий, да что ж это деяться?! Совсем уже ироды окаянные от рук отбились! –– Восклицал Ъыб, опуская на головы ящеров ветви без устали и с омерзением, но и ящеры в махаче не отставали. Дубу стало больно, ныло в ветвях, ибо ломал он младые ветви о супостатские головы. Противники же сквернословили сильно.

Две из трех частей Саги

Ухищрения недругов.

***

Пространство и время неслись живо вперед, пронося чрез себя Богов и Руса. Три десятичка десятичков лет минули в пару мгновений и оказались они под стенами Трои – города Русов, что в Русо-Египте, близ пирамид. И в временной промежуток сей произошло многое в мире.

Русы полностью выстроили новый гРАд Рим использовав кости Йормунганда, а также Рус Александр призван был в Русо-Австралию, сиделкой для ветеранов. Как известно любому Русу, в поколении, что полушка, Австралия стала континентом для дружинных Русов, вышедших в лета почтенные. То сложилось от многих условий и в первую очередь – климатических. Находящаяся далеко за свирепствовавшем в Гималайских хребтах ветром Бореем, что точил устремленные к небу искристо-белые горные пики, Австралия омывалась топленым течением океаническим, миф о котором известен нам:

Давным-давно, во времена первых дней победы над ящерами, юные беспризорники из разрушенных чешуйчатыми жилищ, отыскали спички и от нечего делать подожгли водную гладь. Занялся океан, да так горел, что согрел тем самым воду в округе и после тушения не остывала она, благотворно влияя на климат. Оттуда сказание стихотворное Чуковского: «А лисички взяли спички...». Естественно славный Рус постаРАлся выгородить далеких предков, чем слегка согрешил против исторической пРАвды, но что сейчас вспоминать эту безобидную оказию, простим ее Русу, ведь не со зла он.

Сама Австралия удалена была от большого континента и когда Русы, ходившие по морям в поисках достойного курорта для ветеранов ее обнаружили, стали думать они, как же сокРАтить меж континентами сообщение. В итоге упросили Русы Сварога, совместно с Чернобогом сковать им цепи, толщиною в кровать, дабы соединить им далекие земли. Вышедший из-под влияния зла Чернобог согласился немедленно, не против был и Сварог. Принялись тогда они за ковку, раскаляя металл. Пудовичок дней и столько ж ночей не смолкал в кузнеце небесной бой стали о сталь, только дивные кольца вниз спускалися с грохотом. Наконец сложены были холмы из них и тогда Боги и Русы сковали землю о многих концах – в Австралии от Рагнара (ныне Дарвин) до земель Стрибожьих (сейчас – город Перт) и от Шанхай, до града Ханой, что у бРАтьев наших, китайских Русов.

Преисполнились ветераны Армагеддона, пришли морем к плодородным Австралии полям да стали возделывать их и благоРОДить. Выстроены были санатории «Дружба», артель «Товарищество» занялось старых Русов досугом, подогнала на остров штанги, гантели, и занялась жизнь у дедуль полновесная. Рус же Александр поставлен был к ним еще безусым юнцом в проверяющие – т.к. смышлен был и с сердцем добрым. Но в тоже время рекли волхвы ему:

–– Держи дедов в тонусе и сам не робей. Как червей черных в небе завидешь – поймешь, что правы были седые волхвы. Судьба Русов во многом зависеть будет и от тебя.

С тем Александр собРАл чемоданы, и слегка опечаленный отъездом из строившегося на глазах Рима, жизнь где все время била ключом, отправился в Австралию на соглядатайство. До океана добирался он сушей, пройдя с многими ветеранами тропою длинной от Рима к Ханою, побивая путем малочисленных ящеров, уцелевших во времена Великого Потопа и очищая землю Русскую от иродов окаянных огнем и мечом.

Белый же город в его отсутствие заметно преобразился. Долга была стройка его, лучшие резчики и трудяги над камнем привлечены были к строительству дивному. Под руководством полушки проРАбов – Ромала, Цыгано-Русова сына (он же – Ромул) и Руса Артема построены были переулки, кварталы, дома и сады, городской рынок, прекрасные бани с зеленой и голубою мозаикой, таверна «У Гены», крупный зоопарк. Но вот в чем ирония – имя Артема сегодня незаслуженно забыто, не без помощи ящеров. Ими же воздвигнут на пьедестал истории вороватый Ромул-Ромал, кой в бытность проРАбом лишь бюджеты пилил, да асфальт приказывал менять денно и ночно. И в честь него, якобы, назван город!, чушь, грязный вздор. Во времена Русов, благодарные жители Рима ведали лучше и Артема не забывали. Когда же пришло время строить новый город – Трою, решено было в его честь воздвигнут монумент монолитный в ее стенах.

Известен был Артем десятичками построек, но самое главное из них – возведение в Риме двух библиотек: первой – «Аз», в одном конце города и второй – «Буки», что находилась на другом конце. Были они невероятно красивы, видом своим восхваляя огромную важность книг, ибо в них записана была тогда пРАвда, а она, как известно, РОДна сердцу Руса, ибо мудрость сие, идущая от людей и Богов. Колонны и вязы, балконы, читальни, а также бочонки с Байкальской водой, такого было их наполнение и весь Рим приходил в эти библиотеки за мудростью. Среди прочих трудов, были там и писания некоего Кедрова Савелия, малопонятного и еще менее известного автора Древних Русов, от которого, во многом, дошли до нас и эти сказанья, и эпопея длинная о Чернобыльских Русах, и повесть его о двух Русо-Поляках, а также сказы о чудных странах с злодеями белыми. Magnum же opus его, что звался «Ю.Р.», и всем Русам известна была ясность слога той книги, проРАботанной столь вдумчиво и глубоко, что несмотря на объем (больше РАзве что него «Людей доброй воли»), Русы Древние читали ее с большим интересом.

В простонародье же обе библиотеки сократились до простых и понятных «А», «Б», и потому, когда один из Русов звал остальных придаться чтению умному (мозговой штурм), то говорил тогда:

–– Штурмуем «А»;

Или же:

–– Штурмуем «Б».

В дальнейшем «Штурмуем» перешло в «РАшим», ибо частица РА весьма почетна у Древних Русов.

Примерно через полушку десятичков библиотеки перенесены были из Рима в Трою, дабы почтить память проРАБа Артема. Самому ж Русу возвели памятник на Миду и та постройка была поистине знаковой для архитектуры. Огромный Артем, полностью отлитый из бронзы, возвышался на постаменте из крепких досок, уходя ввысь на многие меры и чеша челкою облака. В руке держал Рус пышущий жаром факел, освещавший путь в морях морякам и был столь огромен он, что даже унесенные вместе с континентом своим далеко на запад Атстеко-Русы ровняли вычисления по нему пиРАмидальных обсерваторий.