Сладости для Ворона

Глава первая

ЛИЛУ
Мия нервно теребит подол синего платья. Ей до смерти страшно — вдруг что-нибудь плохое случиться! Или же нас раскроют, и нам попадет, когда вернемся в усадьбу — ведь приличной барышне покидать дом без разрешения и сопровождения недопустимо! Достанется и мне, и Мие — как соучастнице.

Служанка за сопровождение не считается, поэтому, в первый самовольный самостоятельный выезд и мне немного боязно. Улицы Кадиты кажутся незнакомыми и загадочными, хотя я видела их много раз, а в некоторых домах даже бывала.

На главной улице находятся и особняки важных особ, и правительственные учреждения. Вон дом судьи Магура, с чьей дочерью Миной мы часто обмениваемся визитами. Далее следует здание Королевской Налоговой Службы, а затем усадьба семьи моей подруги Кэтрин Гроу.

На воротах дома Гроу наклеена широкая лента с надписью: "Арестовано Королевской Службой Безопасности".

— Останови карету! — велю я Мие, и она стучит кулаком по стенке экипажа, который после этого замирает.

С высоты кареты хорошо видно все, что находится за забором усадьбы. Пусто и грязно... На каменной плитке двора валяются брошенные вещи, тряпки, осколки посуды, какие-то бумаги... И видны бурые пятна.

Окна дома наглухо закрыты ставнями, на двери такая же надпись, что и на воротах.

— Боже! — тихо произношу я — Значит, это правда! Семью подруги уничтожили!

— Барышня, не надо тут задерживаться! — говорит Мия, и снова стучит в стенку. Карета трогается.

— Где теперь Кэтрин? Что с ней стало? — спрашиваю риторически, ибо откуда моей служанке это знать.

Однако, Мия отвечает:

— Когда арестовывают мужчин знатной семьи, то статус женщин — если они не замешаны в преступлении — и детей понижается до простолюдинов. Их судьба не завидна! Хорошо, коли попадут в услужение! Но сомневаюсь в этом. Они же ничего не умеют делать! Поэтому...

Перебиваю:

— Я знаю законы! Могла бы и не объяснять!

— Король суров, но справедлив! — выдает служанка стандартную фразу.

— Это не король суров! — объясняю — Прикрываясь Его Величеством, Служба Безопасности творит, что хочет! Арестовывают, убивают, грабят...

Мия внимательно слушает, и я продолжаю:

— Дедушка восхищается Его Величеством! Он говорит, что король Вассар мудр и справедлив. Такой человек не станет карать направо и налево без всякого повода! К примеру, министр Гроу был честным и благородным человеком! Другом дедушки! Он никак не мог быть замешан в заговоре! Это все "вОроны"! Я думаю, их глава позарился на богатство Гроу, и арестовал его, изьяв имущество, прикрываясь заботой о короле! Мия, ты ведь понимаешь, о чем я?

— Конечно, понимаю! — кивает служанка — Королевскую Службу Безопасности называют вОронами, потому что их лица скрыты под птичьими масками. С вот та-акими клювами!

И Мия показывает, какой длины клювы. С полметра, точно!

— Ужас! — добавляет она — "ВОроны" такие жестокие и безжалостные! Не щадят никого, ни господ, ни слуг! А их глава вообще чудовище! Страшнее и злее демона! Бог знает, на кого он завтра глаз положит! Не дай Бог...!

— Не бойся! — успокаиваю служанку — Мой дедушка дружит с королем еще с тех времен, когда Вассар был принцем. Наша семья под защитой Его Величества, и никакой Ворон не посмеет нас тронуть!

— Это хорошо! — кивает Мия, успокаиваясь, и интересуется — Но почему король позволяет Службе Безопасности бесчинствовать?

— "ВОроны" — необходимое зло! — важно говорю я, повторяя слова дедушки — Они не только вредят, но и пользу приносят, вычисляя реальных бунтовщиков.

На самом деле, это единственное, что дед говорил об этой организации. Все остальное я решила сама, думая логически — раз король добр и справедлив, то "вОроны" бесчинствуют сами по себе.

Между тем, экипаж сворачивает на другую улицу — Торговую. Именно сюда лежит мой путь, и именно ради магазинов на этой улице я и отправилась в самовольную поездку. Вернее, ради одного — оружейного.

Продолжаю жадно вглядываться в уличную сутолоку, суетливую и пеструю. Мимо проплывают лавки, кофейни, торговые дома, зазывно сверкая большими красивыми вывесками; множество уличных лотков, и одиночных продавцов.

— Мия, пойдем пешком! — велю я.

Служанка пробует возражать, но я сама стучу по стене экипажа, и, когда он останавливается, быстро спускаюсь на грязную брусчатку мостовой.

И оказываюсь среди множества шумных, спешащих людей.

— Барышня! — бормочет спустившаяся следом Мия.

— Господин Тилде, ждите нас здесь! — велю я старому кучеру, беру служанку за руку, и отправляюсь по улице, разглядывая все, что попадается на пути.

Прохожие не обращают на нас внимания, и даже, иной раз, грубо толкают. И не мудрено — я надела одно из платьев Мии, чтобы не привлекать внимания. Зеленое, подходящее цветом к моим рыжим волосам. И теперь мы с ней обычные служанки, спешащие по своим делам среди толчеи себе подобных простолюдинов.

Украшения, разложенные на прилавках, вызывают у меня разочарование — их заманчивая красота оказывается вблизи дешевой подделкой... Даже у Мии дороже и изысканнее.

Ткани и одежда тоже дешевые, но попадаются и довольно милые экземпляры.

Еды продается много, и много кофеен, не имеющих ни стен, ни крыши — грубые столы прямо под открытым небом, за которыми восседают любители основательно подкрепиться. Те же "гурманы", которые сильно спешат, покупают кушанья у лоточников, и едят на ходу.

Останавливаюсь у прилавка со сладостями. Торты, печенье, булочки... Глаза разбегаются.

— Мия, что тут самое вкусное? — спрашиваю я.

— Наверное, вот эти "Лунные" пряники! — показывает служанка на белые пухлые кругляшки.

— Купи, попробуем!

Пробуем.

— Так себе! — заявляет Мия — Соды много положили!

— Ты так сразу и определила? — удивляюсь я.

— У меня же папа повар! — отвечает Мия.

Так и есть — ее отец много лет готовит для нашей семьи. И учит этому дочку.

Глава вторая

ЛИЛУ

Смотрю на военного, который стоит ко мне в профиль. Красивый мужчина!
Бледное лицо, нос с горбинкой, крупый рот с полными губами. Густые темные волосы собраны на затылке в узел — именно такие прически делают солдаты, что бы удобнее было сражаться.

— Господин! — обращаюсь к нему, и военный сразу поворачивается.

И я убеждаюсь, что не ошиблась — молодой человек просто красавец! А шрам на левой щеке, почти у виска, только прибавляет герою мужественности.

— Барышня? — слегка кланяется солдат, с интересом меня рассматривая.

— Не могли бы Вы помочь мне выбрать? — спрашиваю я.

— Конечно! — кивает молодой человек, подходит ближе, склоняется над прилавком, и над ножом с орлом — Вам нравиться? Хороший выбор! Правда, этот клинок тяжеловат для Вашей руки!

— Это не для меня! Ищу подарок для мужчины!

Солдат поднимает голову. Думаю, ему лет тридцать... Еще, у него удивительно красивые голубые глаза, окруженные длинными темными ресницами.

Мужчина уточняет:

— Кто он, для кого презент? Военный?

Отвечаю:

— Студент. Скоро станет чиновником.

Солдат продолжает на меня смотреть, слегка улыбаясь. И кажется, насмешливо!

— Чиновникам не нужно оружие? — с вызовом спрашиваю я.

— Почему же? — пожимает широкими плечами мой визави — Любому мужчине не помешает! Жизнь в столице полна опасностей! Но, то что Вы выбрали, не подходит!

И начинает рассказывать про кинжалы, что лежат перед нами: из какой стали сделаны, чем украшены, какие имеют достоинства и недостатки. При этом, поднимает каждый клинок, о которым говорит, словно примеряя к своей руки.

У него большие ладони, красивые, с длинными пальцами. У Витора руки меньше, и более изящные. Однако, пусть незнакомец примеряет на себя, это лучше, чем купить вообще наобум.

Наконец, кинжал выбран. Мне он кажется слишком тяжелым, и слишком простым — рукоятка и ножны отделаны, всего лишь, серебром. Однако, не возражаю — военному лучше знать.

Подошедший продавец говорит, что этот клинок стоит много денег. И смотрит на нашу троицу скептически. По одежде судит. Однако, какой неприятный тип! И я начинаю спорить — просто назло.

— Почему этот нож такой дорогой? Простая серебряная отделка! Ничего особенного!

— У нас есть деньги! — вмешивается Мия, и кладет на прилавок мешочек с монетами.

Продавец расплывается в улыбке.

Забрав покупку, уложенную в деревянный футляр, и сдачу, я благодарю военного за помощь, и направляюсь к выходу, едва не столкнувшись с входящим человеком — видимо, еще покупатель пожаловал.

А на улице обнаруживаю, что военный тоже вышел, и следует за нами. Ну уж нет! Продолжать знакомство не намерена!

— Пойдем быстрее! — говорю Мие, хватаю ее за руку, и спешу удалится от магазина. И вдруг замечаю перемены, произошедшие на улице.

Продавцы спешно собирают товар, а некоторые просто бросают его, и уходят. Лавки и магазины закрываются. Прохожие разбегаются, сбивая друг друга с ног. Суета и давка.

— Что происходит? — спрашиваю у Мии. Но она тоже ничего не понимает.

Слышу крики:

— "ВОроны!" "ВОроны!" Спасайтесь!

Появляются всадники в черном, и в масках, движущиеся в нашу сторону. Они занимают всю улицу, несясь темным потоком, и не обращая внимания на людей, лотки, и товары.

Прилавки, задетые боками лошадей, ломаются и падают... "Лунные" пряники, другие лакомства, а также блестящие украшения, вперемешку с рулонами ткани, падают в пыль, и сминаются копытами коней.

Один из продавцов замешкался, спасая свой товар, и был сбит лошадью "воронов". Не обращая на упавшего внимания, не задержавшись ни на миг, черная волна всадником продолжает свой путь, под пронзительные крики попавшего под копыта лошадей человека...

Королевская Служба Безопасности окружила оружейный магазин. В это окружение попали и мы с Мией.

— Барышня! — верещит служанка.

Отхожу, ведя ее за собой, в сторону. Прижимаемся к стене дома.

— Переждем здесь! — говорю я — А потом постараемся добраться до кареты.

Цел ли наш экипаж? Не пострадал кучер, старичок Тильде?

Окружив магазин по широкому радиусу, всадники замирают. А между ними появляются пешие воины в птичьих масках. Мия преувеличивала — их клювы не такие длинные, как она показывала.

Вижу, как "вОроны" выводят из оружейного магазина продавца, потом охранника, а следом и того человека, который встретился нам при выходе.

А возле нас с Мией появляются трое в масках.

— Эй, вы! — произносит один из них — Это же вы только что вышли из той лавки?

Молчу, не зная, отвечать утвердительно, или отпереться?

— Что в коробке? — продолжает вопрошать "ворон", протягивая руку к футляру, который держит Мия. Моя служанка бледнеет, и похоже, собирается в обморок. Но шкатулку держит крепко.

Делаю шаг вперед, закрывая собой девушку.

— Да как Вы смеете! — произношу высокомерно, и добавляю — Я внучка премьер-министра Тушена!

Мия дергает меня за рукав и жалобно пищит. Знаю, я не должна выдавать себя! Не должна говорить, из какой семьи, иначе дома не избежать наказания!

Маска закрывает только пол лица "ворона", и я вижу его глаза. Они выражают сомнение — не может внучка министра быть так бедно одета!

— Вам придется проследовать в Управление Службы Безопасности! — наконец, изрекает "ворон" — Для выяснения всех обстоятельств!

Боже, что делать? Я не могу никуда проследовать, и позволить выяснять! Такого позора моя семья мне не простит!

— Никуда с вами не пойду! Пропустите нас! — и дергаю Мию за руку — пошли, мол!

Но "ворон" не намерен отступать — стоит на нашем пути, как скала. Похоже, для Королевской Службы Безопасности не важны ни чины, ни звания, ни фамилии.

Глаза безопасника сурово поблескивают, а рука скользит на клинок, висящий на бедре. Два других отстегивают от пояса кнуты. Боже? Нас будут бить?

Между мной и "вороном" возникает мощная фигура в сером. Солдат!

Глава третья

ЛИЛУ
Поместье Тушен расположено к западу от Кадиты, и занимает большую территорию — равную четверти размера столицы. Сама усадьба, с господским домом, находится в центре наших земель.

От главных ворот ведет широкая, покрытая керамической плиткой дорожка — по бокам которой раскинулся парк, с цветами, беседками и фонтанами — переходящая в просторную площадь, находящуюся перед Главным домом — двухэтажным каменным строением, вход в который представляет собой мраморную лестницу и мраморную же площадку, на которой расположены, в два ряда, темные граненые колонны. Сам вход — широкие двухстворчатые двери, украшенные узорами.

В Главном доме живут бабушка и дедушка, а также наша семья — потому, что мой папа старший сын и наследник, и, по традиции, должен жить с родителями. За резиденцией Главы расположены дома двух других сыновей семьи Тушен.

Наш экипаж въезжает не в Главные ворота, а в боковые, предназначенные для слуг и доставки продуктов. Отсюда мы и выезжали, отправляясь утром в город — что бы моя отлучка осталась незамеченной.

Но все старания оказались напрасны — едва выхожу из кареты, как обнаруживаю троицу, олицетворяющую собой возмущение, укор и и возмездие — тетю Розалию, мою маму, и бабушку Сафен.

— Где ты была, одетая в такое платье? — грозно вопрошает Розалия.

— Просто каталась! По поместью! — вру я, смотря на тетю с вызовом (как известно, лучшая защита - это нападение) — И гуляла тут же!

— Мия? Где была барышня? — продолжает допрос Розалия.

Мия молчит. Бабушка молчит. А моя мама встревает.

— Лилу же сказала, что гуляла! Роз, ты обвиняешь мою дочь во вранье? — сердито вопрошает она.

— Пока не обвиняю, Мег! — парирует тетя — Хочу выяснить истину. Мия, что у тебя в руках?

Служанка краснеет, и опускает голову.

— Дай сюда!

Мия смотрит на меня, я киваю. Что уж теперь...

Розалия открывает футляр, рассматривает его содержимое, затем торжествующе показывает бабушке и маме.

— Вот! Она ездила в город!

— Лилу! — всплескивает руками мама.

— И врала, что нет! — продолжает вопить тетя.

— Лилу! — повторяет мама, хватаясь за грудь.

— Вы же со мной не поехали! — говорю я, упершись взглядом в дорожку. Знаю, что лучше молчать, но словно злые духи под локоть толкают. Несправедливо же! Несправедливо!

— Лилу!

Мама собирается в обморок, но бабушка бросает на нее сердитый взгляд, и мама передумывает.

А Розалия отходит от нашей группки, и направляется в сторону конюшен. Тильде допрашивать!

— С тобой, Лилиан Тушен, никто не поехал, потому что заняты приготовлениями к свадьбе! К твоей! — произносит бабушка Сафен, показывая, для верности, на меня палкой.

— И тебе нужно было платье мерить! — плаксиво добавляет мама — Портниха два часа ждала!

— Простите, я забыла! — произношу я. Действительно, забыла...

Мама подходит ко мне, приобнимает, и озабоченно интересуется, все ли у меня в порядке?

— Ничего не в порядке! — кричит возвращающаяся Розалия — Они попали в облаву "воронов"!

— Ах! — вскрикивает мама, снова хватается за сердце, а затем спрашивает, осматривая меня с головы до ног — Боже! Ты не пострадала?

— Все в порядке, не переживай! — успокаиваю я ее.

— Ты назвала свою фамилию, чтобы отвязаться от службы безопасности? — вопрошает тетя.

— Верните мне кинжал! — вместо ответа требую я — Это подарок! И его нужно вручить сегодня!

Бабушка ударяет палкой по камням дорожки.

— Лилиан Тушен! — гневно восклицает она — Как ты посмела позорить нашу семью? Как посмела, благородная незамужняя барышня ходить по городу без сопровождения? Словно простолюдинка, или еще кто хуже!

Мама вздрагивает и замирает. Розалия тоже застывает, как столб — Сафен боятся все. И я.

Снова опускаю голову, и жду приговора.

— Ты становишься все более непослушной и своенравной! — продолжает бабушка — За это надо наказать твоих родителей! Как они тебя воспитывают?

Сафен сердито смотрит на маму, которая, как и я, тоже уперла взгляд в носки своих туфель.

— Иди в свою комнату, и не выходи оттуда в течении трех дней! — велит мне бабушка — Еду пусть приносят! Служанку выпороть! А с вами, супруги Тушен, я поговорю вечером, когда твой муж вернется со службы!

Разворачивается, и прихрамывая — у Сафен болят ноги — идет к дому . Розалия следует за ней, но ее перехватывает мама, и буквально вырывает футляр с кинжалом из рук.

— Это наше! — сердито говорит она при этом.

Мия тихонько плачет, а я ничем не могу помочь — с бабушкой даже дед не спорит, куда уж мне...

... Вечереет, на сад опускаются сумерки, а на темном бархатном небе медленно угасает нежно розовый закат.

Вижу эту красоту, сидя на балконе — уж сюда-то выходить можно! Сижу не просто так — жду своего жениха, Витора Ламина, который должен скоро прийти. Он всегда наносит визит в такое время — днем мой жених учится в Государственной академии.

Кинжал мама мне вернула. Она меня не ругала — мама меня никогда не бранит. Однако, меня мучает совесть — родителям придется выслушивать отповедь бабушки. А тетя Розалия будет еще долго напоминать маме про мою самовольную поездку!

Моя мама, Мегана, является старшей невесткой семьи Тушен, и должна всем в усадьбе управлять. Но она, нежная, болезненная и хрупкая, вечно витающая в облаках, к этому не способна. И всем заправляет Розалия, жена среднего брата, дяди Терона. Но мама все равно главнее, как жена наследника семьи, и Розалия должна ей подчиняться. Из-за этого они постоянно ссорятся и выясняют отношения.

Третья невестка, Флорин, ни во что не вмешивается, и никаким влиянием не обладает. Живет себе тихонько в стороне от любых конфликтов и обсуждений.

Смотрю на притихшее вечернее поместье, и на нежную красота заката, но мне горько и тоскливо. Вся это роскошь, вся эта красота — не более, чем золотая клетка. Ни шага лишнего, ни единого движения вне дома... Слава богам, скоро это заточение закончится! Замужние дамы имеют больше свободы, да и мой будущий супруг, уверена, не будет держать меня под замком. Витор ученый, человек просвещенный и благородный, и все эти традиции и негласные семейные законы моему жениху, по его словам, претят.

Глава четвертая

ЛИЛУ

Люди в черной одежде, с мечами и кнутами на поясах, в птичьих масках, заполняют двор...

Лица наших женщин сначала выражают изумление и возмущение, затем понимание и страх. Мама вскрикивает, тихо и жалобно, бабушка поднимается. Остальные, и я тоже, замираем, не в силах принять, поверить в происходящее.

— Роз, иди к детям, и защити их любой ценой! — быстро и тихо велит Сафен тете — Постарайся увести их через ворота для прислуги! И убегайте как можно дальше!

Розалия кивает, и быстро уходит. За ней спешит Флорин.

А я немею и каменею — это из-за меня? Из-за вчерашней облавы "воронов", и того, что я сбежала от них?

Люди в черном выстраиваются в два ряда по сторонам дорожки, образовав живой коридор.

А в ворота входит ОН.

Он тоже одет в черное, и лицо также скрывает маска. Но, даже если бы на плечах мужчины, поверх формы, не было бы накидки с меховым подбивом, все равно понятно, что он главный. Ворон, Глава Королевской Службы Безопасности.

Ворон кажется огромным, и величественным. Очень высокий и широкоплечий, он не кажется массивным, и идет медленной легкой походкой. И хотя шаги его ног, обутых в мягкие сапоги, бесшумны, словно у хищного кота, кажется, что от каждого движения Ворона дрожат люди, дом, даже сам воздух.

До нас Глава не доходит — останавливается на середине дорожки. И бабушке приходится самой спустится с крыльца, и приблизится к Ворону.

Я следую за ней, собираясь сдаться — родные не должны страдать из-за меня!

— За чем вы явились в поместье? — гордо вскинул голову, холодно и надменно спрашивает Сафен — В чем виновата моя семья? Какой из пятиста законов страны мы нарушили?

Рядом с Вороном появляется чиновник, и зачитывает бумагу, которую держит в руках — указ Вассара. Из него следует, что премьер-министр Тушен и его сыновья замыслили заговор против короля, и за это они подлежат аресту, а затем, суду.

— Что вы несете! — восклицает бабушка — Мой муж и наши дети — честные люди, преданные Его Величеству!

Чиновник отходит в сторону, и мы слышим голос Главы. Мягким бархатным баритоном Ворон произносит страшные слова:

— Преступление министра Тушена затрагивает всю его семью! Изъять все имущество! Задержать всех, находящихся в усадьбе! Кто воспрепятствует — убить! Кто побежит — убить! Не упустите никого!

"ВОроны" бросаются выполнять указание.

Мы с бабушкой так и стоим возле входа в дом. Она застыла, как статуя, и кажется, что находится на ногах, не падает, только благодаря поддерживающей ее служанке. А до меня доходит, что люди в масках пришли вовсе не ко мне. И не из-за меня.

Они действуют, как звери. Хватают слуг, служанок, и сгоняют их, как скот, на площадку перед домом. Кто замешкался — бьют кнутом. Кто упал — тащат волоком. Кто, по мнению "воронов", сопротивляется или недостаточно расторопен — того избивают, или лишают жизни.

Воздух наполнен воплями женщин, топотом множества ног, свистом кнута и лязгом оружия. Но не голосами людей в черном — они совершают свои злодеяния молча.

Глава в бесчинствах не участвует — стоит, расставив ноги, и, положив ладонь на эфес меча, наблюдает за происходящим.

Останавливает безопасника, ведущего перепуганную молоденькую служанку, и спрашивает ее:

— Где кабинет хозяина?

Девушка, трясясь от страха, показывает на окна на втором этаже.

Бабушка отмирает, поворачивается ко мне, и тихо произносит:

— Кабинет! Дедушкины бумаги!

И идет к растерянно топчущимися в холле служанкам, моей маме и Марилане.

Я понимаю, что Сафен имеет ввиду, и почему велит позаботится о бумагах именно мне.

Из всех внуков дедушка больше всех любит меня. Только мне дозволено всегда находится рядом с ним. Только мне разрешено бывать в его кабинете. Возможно потому, что мне интересно все, что занимает и его — юрисприденция, экономика, естественные науки...

Видя мой интерес, дедушка учил меня всему, что знал сам. Бабушка нас ругала — не женское это дело, вникать в науки!

— Ты собираешься сделать из Лилиан чиновника? — сердито спрашивала она деда.

И заставляла меня читать книги по домоводству.

Однако, Сафен понимает, что только я в курсе, где дедушкины записи. Поэтому, и просит позаботится о них.

Не знаю, есть ли в этих документах что-нибудь опасное для нашей семьи, по крайней мере, дед их не прячет. Но понимаю, что есть ли цель "воронов" обвинить дедушку, то они найдут, к чему придраться.

Пока бегу на второй этаж, соображаю, что делать с документами. Если сжечь, то это заметят — обнаружат пепел и запах дыма — и это точно нам, особенно деду, навредит. Спрятать — думаю, найдут, куда бы не засунула.

Укрыть на себе, под одеждой? А если станут обыскивать и нас? Передергиваюсь от отвращения, но понимаю — все возможно!

Мысль, подсказывающая выход, мелькает в голове, когда иду мимо библиотеки. Заскакиваю в кабинет, забираю все свежие записи деда — за все года забрать не могу, слишком много, да это и вызовет подозрение — и спешу в хранилище книг.

Выбираю бесполезные, с точки зрения расследования, фолианты, и вкладываю в них, разделив на тонкие пачки, записи дедушки.

А сами книги складываю на пол, в стопочку — так надо, для осуществления моего плана. Причем чередую тома с начинкой с обычными, пустыми.

Заканчиваю и слышу шаги множества ног на лестнице. Вероятно, "вороны" пошли в кабинет — именно им интересовался Глава. Тем лучше! Поднимаю книги с пола, чтобы вынести их из библиотеки.

И вздрагиваю так сильно, что часть моей ноши падает на пол.

На плечо плашмя ложится меч, легко скользит вперед, и подцепляет кончиком верхнюю книгу на моих руках. Остальные фолианты тоже роняю. Только бы вкладные листы не вывались! Видимо, я хорошо закрепила их под стальными зажимами — не выпадают.

За моей спиной, близко-близко, раздается уже знакомый, мягкий бархатный голос:

— Отойдите в сторону!

Быстро отодвигаюсь и поворачиваюсь. От страха трясутся ноги и руки.