Слезы Амити

Часть первая: "Пик жизни" Глава 1

Часть глав (с 1 по 40 включительно) были перенесены в первый том. Если Вы остановились на моменте с очередной жертвой убийцы, то продолжение теперь в первой книге.

– Детка… – поспешила ко мне и осторожно коснулась теплой ладонью моей щеки Октавия.

Она почти не обратила внимания на блуждающий огонек, который настырно крутился над ее головой и требовательно вспыхивал – Октавия только яростно от него отмахнулась, точно от назойливой мухи, и, когда тот обиженно ринулся к профессору ДжулиУсу, опустившись ему на руку, вновь обратилась ко мне:

– С тобой все хорошо?

Я неуверенно кивнула и опять закусила губу, ощутив очередную волну эмоций в груди. Прикосновение Октавии, забота в ее голосе, взволнованный взгляд и тонкий аромат сушеных трав отчего-то так напомнили мне бабушку, что показалось: закрой я глаза – и окажусь в глубоком детстве, где нет ничего страшнее моих ночных кошмаров. Однако это ощущение быстро улетучилось, стоило Октавии убрать свою ладонь.

Она что-то еще мне сказала, на что я опять кивнула и сунула в руки пузырек, который я быстро осушила и ощутила, как былое напряжение чуточку отпустило. Даже мои плечи немного расслабились, однако флакон из рук я так и не выпустила, продолжая цепляться за него, точно за спасительную соломинку. Да и Октавия не стала его забирать и, сказав, еще успокаивающих слов, отправила меня к ребятам, которых не пустил ко мне профессор Джулиус, зыркнув на них строгим взглядом и оттолкнув потоком ветра – ребята чуть не попадали в снег. Профессор Яд подле него оставался все таким же меланхоличным и безучастным, точно его не волновала возможная трагедия в Академии. Но стоило мне пройти мимо, как он впервые пошевелился, окинув меня внимательным взглядом. На мгновение между его черных бровей промелькнула морщинка, которая быстро разгладилась, после чего он вновь упулился в дверь, а профессор Октавия наконец-то уделила внимание блуждающему огоньку: его с хмурым видом поднес ей профессор Джулиус и начал что-то тихо говорить.

– Лав…

– Лав! – вновь услышала я голоса ребят, как только миновала всех профессоров.

Первым рядом со мной оказался Ник. Он хотел, было, меня коснуться, но передумал, когда его взгляд пробежался по моей немного обгоревшей и порванной форме. Опустив руки, он несколько раз изменился в лице, отразив беспокойство, облегчение и на мгновение ярость.

Дамиан тоже сделал ко мне несколько шагов, но остановился и, больше не двигаясь, стиснул кулаки, когда его случайно толкнули оказавшиеся позади после порыва ветра профессора Джулиуса Хост, Лекс, Торбальт и Юджи, которые сломя голову кинулись ко мне:

– Лав ты цела? Не ранена? – быстро произнес бледный Торбальт.

– Я исцелю тебя, Лав! – почти крикнул Юджи и чуть не шлепнулся лицом в снег, когда его дернул за пиджак Лекс:

– Исцелялка еще не отросла. Подвинься!

Но всех их опередил Хост, который со слезами на глазах метеором пронесся через ребят и прохныкал: «Ты жива!» Шмыгнув носом, он кинулся мне на шею. Я даже охнула от такого поворота и выронила флакон Октавии, а еще порадовалась, что Хост был невысоким и довольно щуплым, а то бы сшиб меня с ног.

– Ла-а-ав, я так за тебя переживал! Я так… – договорить он не успел, как его за шкирку оторвал от меня злой Ник:

– Куда распускаешь руки? Ей же больно!

– Прости… Прости! – красный, точно помидор, и со слезами на глазах выдавил из себя Хост, пытаясь разжать крепкую хватку друга.

А Лекс, в чьих глазах сверкнул мягкий золотой свет, вздохнул и произнес:

– Успокойся, Ник. Она не ранена.

На его лице отразилось понимание с печалью, и уже тише он добавил:

– Физически.

Взрыв… Стоило ему произнести это слово, как я ощутила в душе взрыв, который назревал все это время. Я и так дрожала от холода, но теперь меня затрясло с новой силой, и чтобы хоть как-то устоять под напором взбунтовавшихся чувств, я сделала шаткий шаг навстречу Нику и, оказавшись рядом, уперлась ему лбом в грудь.

Ник слегка вздрогнул и тут же выпустил барахтающегося Хоста, а я прикрыла глаза, вдохнув аромат, порожденный магией огня, точно мотылек потянувшийся к свету, но даже так меня не переставало трясти, как вдруг на мои плечи опустился пиджак.

– Ты дрожишь, – ощутила я вибрацию от груди Ника, когда он заговорил.

– Спасибо, – осипшим голосом произнесла я, и стиснув окоченевшими пальцами пиджак, спросила: – Я еще немного так постою?

Ник вновь напрягся, но после недолгого молчания, его теплая ладонь осторожно легла мне на спину, и он немного хрипло выдохнул:

– Да.

– Всем ученикам пройти в кабинеты, которые я назову, и ждать дальнейших распоряжений, – раздался громкий голос Октавии. – Факультет Колдовства в кабинет зельеварения, факультет Поддержки – кабинет чар, факультет… – продолжала она говорить, а я, сильнее стиснув пиджак Ника, произнесла:

– Я видела Несс.

Рука Ника на моей спине дрогнула.

– Сенжи смог ее поднять?

– Да, – слегка кивнула я и, пожевав губу, добавила: – Смог.

– Понятно, – произнес он после недолгого молчания, а его ладонь на моей спине надавила чуть сильнее, притягивая меня ближе, но тут же замерла, когда Октавия произнесла:

– Боевой факультет – в кабинет боевой теории!

– Идем? – немного вымученно улыбнулся Ник, когда я подняла голову и на него взглянула.

Я кивнула, и впервые огляделась, подмечая, что на улице были не все ученики, как и не все преподаватели. Из профессоров за нами присматривали только Октавия, Джулиус и Яд, а из групп, пожалуй, только наша была в целом составе, во главе которой сейчас был Дамиан, продолжающий стоять, точно предводитель, со сжатыми кулаками и хмурым взглядом, направленным на собственные ботинки. Несколько ребят из-за его спины бросали на меня быстрые взгляды, например, Мирай. Силика же в шаге от Дамиана почти не спускала с меня открытого взора. Но многие все еще отходили от шока, как например Аника рядом с Силикой – на ее плече виднелся разрыв, но следов крови я не заметила – и им было не до кого. А Раст принципиально меня игнорировал.

Глава 2

Казалось бы, декан не сказал никакой воодушевляющей речи, чтобы нас взбодрить, особенно учеников первого курса, однако все заметно оживились и разразились поздравлениями.

Я старалась улыбаться. Честно, старалась, но радости не чувствовала, зато ощущала, как что-то будоражило душу и разгоняло по венам кровь. Меня словно бы раскачивало на качелях из волос единорога над бездной. Это пьянило и пугало одновременно, отчего я поспешила одной из первых покинуть кабинет. К тому же меня подгоняло присутствие Холлера и Раста. Холлер просто проводил меня пристальным взглядом, от которого волосы на затылки зашевелились, а Раста обступили старшекурсники с поздравлениями, почему он перестал сверлить меня ледяным взором и теперь всем криво улыбался, принимая поздравления.

Ник, Юджи и Тоб заметив мое состояние, помогли протиснуться через толпу желающих меня поздравить, отчего я вдвойне чувствовала себя не в своей тарелке — столько непривычного внимания... Даже Дамиан уступил нам дорогу к двери, на мгновение встретившись со мной взглядом, но ничего не сказал. А я, пробормотав: «спасибо», — рванула прочь — в коридор, где расслабилась и полностью отдалась странному ощущению и толком не слушала болтовню Юджи и Торбальта, которые не замолкали, сначала сетуя на полученные раны — больше всех переживал Юджи, потому что ему не хватило практики залечить все, Торбальт же больше хвастался ушибами и порезами, рассказывая, как и где их получил — но уже на лестнице по пути в медпункт переключились и на триумфальные баллы.

— Лав надо было присудить два балла, — возмущался Юджи. — Она же всех нас спасла! Слышишь, Лав, ты теперь герой!

Я вновь улыбнулась, но ничего не ответила. Хоть мои раны были незначительными и наведываться к Старухе Желтый Глаз мне совсем не хотелось, ребята все-таки уговорили лишний раз провериться. Особенно настаивал Ник.

— Ага, не то, что этот Раст, — проворчал Торбальт. — Я видел, как он улепетывал оттуда быстрее всех, даже нам не помог, когда все эти скелеты… Ну, вы знаете.

— Угу, — угрюмо кивнул Юджи.

— Угу, — подхватил Тоб.

— Лучше бы Дамиана наградили.

— Дамиана? — удивился Ник.

— Ага! — закивал Юджи. — Раст одним из первых смылся, даже Эдиля своего забыл. Ник, представляешь, этот придурок так перепугался, что грохнулся в обморок! Тоб его до самого выхода тащил у себя на хребтине!

— Да-а-а… — хрипло выдохнул Тоб. — Тяжелый гад оказался.

— Надо было его бросить, — фыркнул Юджи. — Но Дамиан… Я не ожидал от него такого, и на мгновение пожалел, что не владею магией ветра.

— Твоя магия света тоже всем сильно помогла, — возразил Торбальт.

— Да я скорее пугалом был! — возразил Юджи. — Больше одного уничтожить не мог, остальные лишь шарахались от вспышек света, а на тебе Эдиль висел, и если бы не Дамиан!..

Он даже захлебнулся воздухом от восторга.

— Всегда считал его бабником и говнюком, а, оказывается, на него можно положиться! Он вытаскивал всех безнадежных, организовал отступление и ушел самым последним, пока не убедился, что мы в безопасности. Тоб, помнишь, как он вытащил Мирай?

— Когда ее окружили?

— Ага. Он тогда раскидал всех ветром, а потом и ее выдул, прямо в руки Зана. Как она тогда визжала! — покачал головой Юджи.

— Но до декана ему еще далеко, — вздохнул Торбальт. — Я такого еще никогда не видел.

Стоило упомянуть ребятам декана, как улыбка сползла с моего лица.

— Да. Наш декан вообще нечто! — согласился Юджи. — Ник, видел бы ты, как он раскидывал всю нежить. Прям… Бабах! — развел он руками, изображая взрыв. — И они полетели в разные стороны. А как он двигался… А как сейчас держался перед всеми, хотя получил такие раны…

Я стиснула кулаки, вспомнив, как сжимала сухую и горячую ладонь Реджеса. Как он, не жалея себя, сражался, не чувству боли и страха. Как закрывал меня собой и принимал все опасные удары. Как выпало перо из его пальцев, когда он подписывал наше награждение. И как в подземелье на мой вопрос: больно ли ему, он ответил: «Нет».

«Лгун, — зажмурилась я. — Реджес, ты чертов лгун!»

— Лав, — услышала я голос Ника. — Ты в порядке?

Открыв глаза, я заметила, что сама того не осознавая остановилась на втором этаже перед преподавательским крылом, за которым была лестница ведущая на третий этаж в медпункт, и теперь стояла, с силой сжимая кулаки, а ребята с тревогой на меня смотрели.

— Лав, — виновато начал Юджи. — Прости, я… Не стоило мне говорить обо всем этом.

— Все хорошо, — выдавила я улыбку. — Ты не виноват, просто я…

Я запнулась, не зная, как оправдать свое поведение, ведь ребята, правда, не сказали ничего плохого, даже Несс не упомянули, хотя прекрасно о ней знали. Но тут заметила, как со стороны холла идет профессор Октавия, и встрепенулась:

— Я кое-что вспомнила!

И отдав пиджак Нику, который обескуражено его подхватил, быстро добавила:

— Спасибо Ник… Ю, Тоб, идите без меня.

И прежде чем кто-то успел мне что-то возразить, я поспешила навстречу Октавии.

— Лаветта? — улыбнулась она, когда я подбежала к ней и остановилась напротив, а в ее взгляде отразились нежность и забота: — Ты уже была в медпункте?

— Нет, профессор, но со мной все хорошо. И... И спасибо за снадобье.

— Рада, что оно тебе помогло, — тепло улыбнулась Октавия. — Но, как понимаю, ты не только поблагодарить меня пришла.

— Да, — решительно кивнула я. — Мне нужна ваша колдовская кухня.

— Сейчас? — удивилась Октавия.

Я кивнула.

— Хочу отвлечься и немного попрактиковаться.

Она некоторое время на меня посмотрела, что-то обдумывая, после чего произнесла:

— Допустим, но мне нужно на собрание деканата, и я не смогу там с тобой остаться. Если тебя устроит побыть одной…

— Да, вполне. Побыть одной мне как раз и надо, — криво улыбнулась я.

Профессор хмыкнула и, строго сверкнув глазами, произнесла:

— Хорошо. Раз я пообещала тебе, что ты можешь практиковаться на магической кухне, когда пожелаешь, так тому и быть. Я тебя туда отведу. Только не используй редкие травы и не ставь опасные эксперименты, без моего присмотра. Хоть ты и Флоренс, однако никто не защищен от неудач. Договорились?

Глава 3

Оказавшись в коридоре подземелья, первое, что пришло мне в голову: «Очень тихо». Из-за этой давящей тишины я поспешила скорее подняться в холл, где тоже не сказать, что было оживленно. Как выяснилось, я довольно долго пробыла на кухне Октавии – за окнами уже стемнело, однако время ужина еще не настало. Наверняка, многие ребята сейчас находились в жилых башнях, и мне бы следовало направиться туда, но тут я вспомнила, как в последний раз Старуха желтый Глаз отчихвостила декана, и мои планы разом изменились.

Пусть Реджес сказал мне прийти к нему после ужина, но вдруг он, действительно, не захотел идти в медпункт и теперь сидел, настырно терпел боль от ран? Зная его характер, не удивительно, если так оно и было, поэтому я решительно направилась в преподавательское крыло. Если Реджеса там не окажется – вернусь в жилой корпус и загляну к нему уже после ужина. А если встречу кого-то из учителей, скажу, что мне вдруг стало нехорошо и я решила-таки зайти в медпункт. В общем, беспроигрышный вариант.

Однако оказавшись напротив двери декана, я замешкалась. Сама не знаю почему, но на меня нахлынуло какое-то волнение, поэтому я достала из кармана бутылочку со снадобьем, дабы напомнить себе, ради чего я сюда пришла, и, решительно взявшись за ручку, тихонько приоткрыла дверь.

Шорох и скрип. В абсолютной тишине коридора и кабинета я услышала, как шуршит бумага и скребется перо, а когда переступила порог, увидела декана, что-то активно записывающего.

Его длинные рыжие волосы были распущены, огненными прядями ниспадая на плечи и лицо, чуть прикрывая серьезный, хмурый взор. Порванную и обожженную кофту Реджес сменил на свободную белую рубаху со шнуровкой на груди, которая сейчас была распущена и оголяла часть груди. Я тут же отвела смущенный взор и переключилась на его руки. Сердце кольнуло неприятное ощущение. Левая ладонь Реджеса была в ужасном состоянии и лежала на листе пергамента, придерживая его, чтобы тот не сворачивался и не двигался, кое-где на ней появилась корка и виднелись воспаленные порезы. Правая, благодаря защитным чарам на перчатке, почти не пострадала, но меня все равно смутило то, как Реджес держал перо – не так ловко, как обычно. Было видно, что ему больно. Он даже расстегнул рукава рубахи, чтобы те не сдавливать раны, и теперь они свободно колыхались от малейшего движения.

– Ты рано, – вдруг разрушил тишину его голос.

Я вздрогнула, потому что даже не заметила, как он перестал писать и в ожидании смотрел на меня, пока я в ответ разглядывала его. Меня вдруг посетила мысль, до ужаса банальная и очевидная, в то же время ошеломляюще пронзительная. Почему-то она не пришла мне тогда – во время битвы, зато появилась сейчас: он мог погибнуть. Даже если бы я выжила благодаря своим необычным способностям, Реджес мог погибнуть.

– Флоренс? – позвал меня декан, когда я продолжала глупо на него пялиться, удивленная осознанием, которое так внезапно меня настигло и вдруг так напугало, что даже кровь от лица отхлынула.

Скользнув по мне взглядом, декан глубоко вздохнул:

– Хотя бы дверь закрой, – и вернулся к бумагам.

Я тут же встрепенулась и поторопилась выполнить похожую на приказ просьбу, после чего подошла к столу. Первым делом на глаза попалась та самая зачарованная перчатка с прожженной на ладони дырой. Заметив мой взор, декан быстро ее забрал и убрал куда-то в стол, а я помрачнела еще сильнее, потому что поняла, почему он в тот раз выронил перо и так неловко держал его сейчас.

– Ты что-то хотела?

– Ты уже был в медпункте? – спросили мы хором.

Немного помолчав, декан ответил:

– Был.

Я удивилась, потому что все его раны никуда не исчезли.

– И мадам Святосток?..

– Попросила меня больше у нее не появляться.

Я несколько раз изменила в лице, а декан, заметив это, вздохнул и добавил:

– Предварительно швырнула в меня этим, – кивнул он на стол, где стояла маленьких размеров металлическая баночка – гораздо меньше той, что Святосток давала Несс. – Проверять, что там, не рекомендую.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что это принадлежало сварливой старухе, – ответил он. – Старухе, которая очень не любит людей.

«Похоже на Желтый Глаз», – подумала я и, вздохнув, с сомнением протянула ему свой пузырек.

– Что это? – глянул на меня исподлобья декан.

– Лекарство, – пожала я плечами. – Подумала, оно тебе пригодится.

Хмыкнув, он прогнулся через стол и, забрав у меня пузырек, немного поболтал его, разглядывая, как в прозрачной жидкости принялись мелькать золотые искры.

– Сама приготовила?

– Да, – ответила я и нахмурилась, когда он откупорил пузырек и понюхал содержимое. – Только…

– Его нужно выпить?

– Да, но… – вновь начала я и почувствовала, как вытянулось мое лицо, когда декан махом осушил содержимое пузырька.

Даже не спросил ничего! О том, что его надо выпить – не считается. Нет, меня, конечно, подкупил акт такого безоговорочного доверия, которое, возможно, было оправдано сильной болью, однако… Никакого пиетета к фармагической культуре! И куда это пропало хваленое: «Я не доверяю ведьмам»?

– Гадость редкостная! – вдруг проворчал декан, чье лицо побледнело, а я обиженно надулась:

– Иногда стоит дослушать, что тебе хотят сказать, – сложила я руки на груди, но тут же вытянула их вперед, неуклюже ловя пустой пузырек, который декан так беспардонно швырнул обратно.

Вот зараза неотесанная! Его же еще надо Октавии вернуть!

– Это бы ничего не изменило, – хмыкнул Реджес и, когда я прижала пузырек к груди, добавил: – Спасибо.

Всю мою злость, как ветром сдуло, и я даже почувствовала, как потеплели мои щеки. Еще бы! Это в первый раз, когда он меня поблагодарил. Вот только Реджес, похоже, особого значения этому не придал. Посмотрев на правую ладонь, он ее несколько раз сжал, после чего довольно хмыкнул и снова взялся за перо.

Я еще раз посмотрела на металлическую баночку раза в три больше наперстка.

Глава 4

Я послушно заработала вилкой, поедая сырники и толком не чувствуя вкуса. Хотя стоило признать – декан был прав: сладкое немного помогало успокоиться. А, может, дело было не в нем, а в том, что часть моего сознания была занята каким-то другим, размеренным действием. Я даже поймала себя на мысли, что начинаю замедляться и отламывать кусочки все меньше и меньше, чтобы растянуть процесс, пока Реджес рассказывает о Несс.

Не скажу, что новостей было много, однако они были важными. Оказывается, встревоженное состояние Чарлин, которое я заметила на последнем ее уроке, было неспроста – в теле Несс нашли сложное и уникальное плетение чар, которое не позволяло некромантам поднять ее из мертвых. Однако после удаления этого плетения, почему на спине Несс была дыра, такая возможность появилась, но выяснить последние мгновения жизни все равно оказалось нельзя. В итоге часть плоти с плетением отдали на изучение некромантам с Чарлин, а тело Несс оставили храниться, пока исследования не будут завершены. Но Сенжи… Сенжи так сильно хотел ее найти и увидеть, что его магия дотянулась до нее и смогла поднять из мертвых.

– Наложенные на Ванессию чары либо очень древние, либо их придумал недавно какой-то гений, – хмуро рассказывал декан. – О них нет ни одной записи, поэтому мы не знаем, как их разрушить без последствий. Так же они сложны в изучении, потому что накладываются внутри тела, спаивая плоть и кости в сложное плетение. А катализатор этого заклятия, скорее всего, кинжал, выкованный из магического железа.

– То есть изначально чары наложены на него.

– Выгравированы, – согласился декан. – В зеркальном виде, из-за чего на кинжале они пассивные, а когда чары попадают в тело – становятся активными. И это еще не все…

Сильнее прежнего нахмурился декан.

– Удар затрагивает сердце, тем самым расширяя магическое плетение за счет сосудов в теле, и если его насильно удалить, как это сделали мы, проходит магический импульс, выжигая отдельные участки в мозге жертвы.

– И даже после своевременного удаления узора все равно не получится узнать последние воспоминания, – поняла я, ведь для успешного заклинания «посмертный шепот» после смерти должно пройти не больше часа.

– Да. Поэтому пока Чарлин не разобралась с плетением чар, единственный способ что-либо выяснить об убийце – поговорить с живой жертвой.

Я опустила взор на половинку последнего сырника и отщипнула от него совсем уж маленький кусочек.

– Знаешь, Несс она… – мой голос охрип. – Она сирота.

– Знаю, – тихо ответил декан. – И если бы не этот факт, мы бы вряд ли узнали отчет, почему некромантия не работает на телах.

Шмыгнув носом, я решительно отправила последний кусочек сырника в рот, но из-за подкатившего кома к горлу поперхнулась. Декан тут же подвинул мне кубок с остывшим чаем, который я мгновенно наполовину опустошила.

– Понимаю, – продолжил он, когда я перестала кашлять. – Ты думаешь, что с Несс поступили несправедливо: предыдущую девушку отдали семье без вмешательств, а Несс…

– Нет, – тряхнула я головой и стиснула пальцами кубок. – Я все понимаю. И думаю, Несс… Несс тоже бы это поняла. Она всегда была сильной, даже когда магия ее не слушалась. С улыбкой упрямо шла вперед и никому не давала спуску.

Я запрокинула голову, глянув в потолок.

– Она была очень сильной. Гораздо сильнее меня. Даже после смерти. Однако…

Декан на это ничего не ответил, а я, стиснув зубы, немного помолчала, после чего продолжила.

– Знаешь, сестра мне всегда говорила: «Если человек пришел, а потом ушел, но в твоей жизни так ничего и не изменилось – это встреча, не имеющая никакой ценности, и переживать о ней не стоит». Мне всегда казалось, что так она меня успокаивала, но Несс…

Вздохнув, я прикрыла глаза:

– Она принесла в мою жизнь гораздо больше, чем я бы могла представить, поэтому да… Я не буду врать – я переживаю. Когда ее не стало, я была зла и разозлилась еще сильнее, когда ее тело отдали некромантам, потому что все считали, что никто за нее не заступится, никто ее не ждет и не ищет, но это не так. Реджес.

Я решительно посмотрела на декана.

– Я ее жду. И когда придет время, я хочу быть рядом, чтобы… чтобы…

Я так и не смогла договорить, а декан, вдруг потянувшись, взял из моих рук кубок и тоже из него отпил, после чего произнес:

– Ты будешь рядом, – решительно произнес он. – Я уже сказал об этом директору.

– Сказал? – удивилась я.

– Да, – заглянув в кубок и поболтав остатки чая, кивнул декан. – Рамэрус уже пообещал лично позаботиться о Ванессии, а я попросил его позволить тебе и всем желающим проститься. Поэтому, когда придет время, он сделает объявление.

Я почувствовала, как мои плечи опустились – на них будто перестал давить еще один неподъемный груз, и от всего сердца прошептала:

– Спасибо.

Он задумчиво кивнул и больше ничего не сказал, а я, ощутив внезапную усталость, глянула в темное небо за окном и наконец-то поднялась со стула.

– Времени уже много и тебе нужно закончить рапорт… Тебе же… тебе же за него ничего не будет? А то директор... – замялась я.

– Не стоит волнения, – поставил на стол кубок Реджес и выпрямился. – Что бы директор ни сообщил, капитан знает: если я принял какое-то решение, то по большому счету уверен в его успехе.

– Уверен? – вскинула я бровь. – Тогда ты так сильно в меня поверил?

– Ты попросила поверить, я и поверил, – дернулся уголок губ декан, а я почувствовала, как мои щеки опять нагрелись.

– Понятно, – смущенно отвела я взгляд и развернулась, чтобы скрыть румянец и отправиться к двери. – Спасибо, что разрешил здесь побыть.

– Лаветта, – вдруг окликнул меня декан до того, как я успела сделать шаг.

Я обернулась, а он открыл ящик стола и вынул оттуда свернутый пергамент, который тут же кинул мне:

– Как договаривались. Твое разрешение на исследование.

От неожиданности я, прежде чем его окончательно поймать, несколько раз выронила, а как развернула пергамент, мои глаза тут же округлились. В нем было написано, что я имею право под наблюдением преподавателей проводить эксперименты с газообразными зельями.

Глава 5

Я уже сбилась со счета, в который раз перевернулась на другой бок и пыталась уснуть. Меня одолевали противоречивые чувства и мысли. И все они были связаны с Мэй.

Я была и рада, и расстроена одновременно. С одной стороны Мэй была моим лучиком солнца среди одиночества. С другой стороны Мэй была в опасности. И не потому что она постоянно притягивала к себе неприятности, а из-за самого факта быть рядом со мной. Хотя, если подумать, возможно, это и есть очередная ее неприятность – оказаться со мной в одной комнате – потому-то она и здесь. Коса нашла на камень, иначе никак не скажешь. И сей факт добавлял мне с чувством радости еще больше хлопот: если убийца все-таки преследует меня, что очень вероятно, потому что обе жертвы были так или иначе связаны с Амити (Мэри присутствовала, когда появилась статуя, а Несс слишком настойчиво искала информацию и, естественно, жила рядом со мной), то мне придется придумать, как защитить от него Мэй.

Я в очередной раз перевернулась на другой бок.

Но как защитить Мэй от того, о ком я даже ничего не знаю? И действительно ли дело в силе Амити?

Я снова перевернулась.

И главный вопрос: зачем вообще убивать того, кто унаследовал силу Амити? Какую угрозу она может кому-то нести? В чем заключается ее сила?

Опять перевернулась.

И почему директор тоже так одержим Амити?

«Что, помоги мне белладонна, вообще происходит?» – в который раз я задала себе этот вопрос. Все происходящее уж больно странное. Особенно та история с зачарованным кинжалом, о котором мне рассказал декан. В чем смысл не позволять некромантам поднимать жертву именно таким странным способом? Ведь воспоминания можно и другими способами уничтожить, например: выжечь мозг жертвы. Тогда и посмертный шепот окажется бессильным, и столь сложные чары не нужны. Но убийце нужно, чтобы не только воспоминания оказались запертыми, но и все тело нельзя было поднять. В чем смысл?

«Интересно, Реджес тоже об этом подумал?» – вздохнула я и перевернулась на другой бок.

– Тоже не можешь уснуть? – вдруг раздался голос Мэй.

От неожиданности я вздрогнула – давно не слышала, чтобы кто-то, кроме меня, говорил в комнате.

– Да, – тихо ответила я. – И ты тоже?

– Ага.

– Почему? – приподнялась я на локтях и увидела, как Мэй тоже села.

– Ну-у-у, – протянула она. – Я же не поужинала, вот и уснуть не получается.

Ее живот громко заурчал в тишине комнаты, отчего Мэй виновато рассмеялась.

– И буфет уже закрыт, – с печалью вздохнула она, а я призадумалась и с чувством дежавю произнесла:

– Знаешь, у меня остался торт…

– Правда?! – радостно вскочила на кровати Мэй.

– Ага, – улыбнулась я. – Только есть придется руками.

– Да хоть из Котиной миски! – решительно воскликнула Мэй, а из домика в когтеточке возмущенно мурлыкнул кот.

Я рассмеялась и тоже поднялась с постели.

– Тогда давай перекусим.

Сказано – сделано. Достав с верхней полки своей половины шкафа коробку с тортом, куда ее убрала, чтобы мыши больше не пытались достать, я поставила торт на стол и открыла его.

– Эм… – с озадаченным видом протянула Мэй, когда прочла остатки надписи «Пшел нахрен этот Акад…».

На что я быстро и с кривой улыбкой произнесла:

– Даже не спрашивай.

Мэй на это только с улыбкой кивнула и произнесла:

– Тогда я выберу первая: кусочек с «Акад» мой!

– А мой тогда «этот».

Мы переглянулись и громко рассмеялись, после чего достали пергамент и, сложив его несколько раз, отрезали кусочки торта, которые быстро и с удовольствием съели – за все это время, благодаря чарам, он ни на толику не испортился. Однако, видя, что Мэй не наелась, я отрезала еще, а остатки опять убрала в шкаф. Даже Коте перепало немного крема – он с удовольствием слизал его с наших пальцев. Когда же мы, шушукаясь, сбегали в уборную помыть руки, упокоились и легли в постель снова, даже у меня на душе полегчало. Казалось, будто я была не в академии, а школьном лагере на дополнительной подготовке ведьм, где мы с подругой втайне от всех вершили свои какие-то шалости. И от этой ассоциации на душе потеплело хотя в школьные годы подруг у меня толком не было, но я часто наблюдала за девочками со стороны, и теперь была рада, что сама поучаствовала в чем-то подобном.

– Лав, – произнесла Мэй, когда мы почти заснули. – Спасибо, что приняла меня.

Я помолчала, чувствуя некоторый схожий с моими ощущениями посыл в ее словах. Мэй пострелок, а пострелки тоже часто бывают отщепенцами среди магов.

– И тебе спасибо, что пришла, – от всего сердца произнесла я и с улыбкой закрыла глаза, после чего провалилась в сон.

– Лаветта… Лаветта! Ты меня слышишь?! Лаветта!

Стоя среди дыма и перед стеной огня, я подняла перепачканные в крови и пепле ладони.

– Лаветта!

– М…мама? – произнесла я, чувствуя, как сердце у меня в груди разрывается, а глаза застилают слезы.

Ладони перед взглядом на мгновение размылись, но когда я моргнула, они снова стали отчетливыми, а за стеной огня виднелась расплывчатая из-за жара женская фигура.

– Лаветта! Ты должна уходить.

– Мама! – подалась я вперед, но жар пламени меня не пустил.

– Беги Лаветта! Они не должны тебя поймать! Беги…

«Это сон, это всего лишь сон!» – стиснула я ладони, но боль в груди все нарастала вместе с отчаянием, будто случилось что-то непоправимое.

– Кто, мама? Кто… – воскликнула я, пытаясь сохранить остатки разума, но слова словно потеряли свою громкость.

Их поглотил рев пламени и яростный рык зверя. Я в ужасе обернулась и в этот миг встретилась с желтыми глазами гигантского льва, который прыгнул на меня, придавливая к земле.

– Беги, Лаветта! – эхом разнесся голос мамы, а сон смешался в цветовую кашу, где только мамин голос и оставался отчетливым.

– Лаветта-Лаветта… Лав! – сквозь крики мамы пробился другой голос. – Лав! Проснись! Ты меня слышишь? Лав… Лав!

Глава 6

Я так и не поняла, удалось мне поспать остаток ночи или нет, но когда я открыла глаза, было уже светло и Мэй в комнате уже не было. Некоторое время посмотрев на ее заправленную пустую кровать, я ощутила укол тревоги, потому что это мне напомнило то, как утром рано ушла Несс, оставив мне записку, и больше не вернулась. Но с Мэй ведь все в порядке?

Мои руки задрожали, и я спрятала лицо в ладони, чтобы хоть как-то успокоиться. Может, Мэй решила пораньше поговорить с преподавателями и переехать?

– Успокойся, Лав, успокойся, – пыталась я себя уговорить, но все равно подорвалась к шкафу и проверила вещи Мэй – они были на месте.

Радость и разочарование затопили меня одновременно. Мэй пока что не паковала вещи. Да и для обеда все-таки рановато. Тогда где она? Может, в буфете пьет кофе?

Нахмурившись, я принялась быстро собираться, потому что ничего не могла с собой поделать – мне нужно было удостовериться, что с Мэй все хорошо. Смутное ощущение, что все может повториться, слишком сильно пугало, в то же время я старалась сдерживаться и не пороть горячку раньше времени. Однако все равно на все сборы потратила не больше пяти минут, а когда выходила из уборной, замерла. Что-то в гостиной жилой башни изменилось. Стало оживленнее, что ли… Словно бы количество учеников увеличилось.

Вдруг мое внимание привлек тихий всхлип, и я обернулась на диванчики напротив камина. На самом крайнем из них, тот, что ближе ко мне, сидели две девушки, одна плакала, уткнувшись в ладони, а вторая ее успокаивала, в точности как Мэй меня ночью… Тряхнув головой, я сбросила наваждение, но тревога начала сильнее стискивать сердце.

Эта девушка с факультета Мастерства… Раньше я встревала ее часто, но после массового отбытия учеников она пропала. Получается, она уезжала, а теперь вернулась? Но почему?

Нахмурившись сильнее, я решительно направилась в буфет, и по пути встретила еще несколько учеников с чемоданами и бледными лицами.

– Что происходит? – произнесла я невольно вслух, провожая взглядом мрачную девушку с факультета Алхимии, с которой столкнулась возле Гибривиуса.

Даже белки на нем притихли, робко выглядывая из-под листов, точно тоже почувствовали неладное.

Внизу еще несколько учеников пили кофе и переговаривались, с интересом наблюдая за ребятами с чемоданами. Лишь, пожалуй, в буфете царил покой, потому что все жаворонки были заняты исключительно чтением или болтовней о вчерашних событиях. Кто-то, заметив меня, даже указал пальцем и принялся активнее нашептывать друзьям, но я проигнорировала любое внимание, тщательно всех осматривая в поиске Мэй. Но ее здесь не оказалось. Тогда где она?

– Эй, привет! – подбежала я к столику с девушками в форме факультета Поддержки, которые поглядывая на меня, о чем-то активно заговорили, но стоило мне приблизиться, как они тут же перестали шептаться. – Вы с первого курса?

Девушки недоуменно переглянулись, но потом одна из них, самая щупленькая, все-таки ответила:

– Я с первого, а они со второго.

– Отлично, – постаралась я улыбнуться как можно дружелюбнее. – Мэй…

Я запнулась, осознав, что не знаю фамилию Мэй. Вдруг там есть кто-то еще с таким же именем.

– Светловолосая, кудрявая девушка примерно моего роста с тобой учится?

– Мэй Клеверс?

Я активно закивала:

– Знаешь, где она сейчас?

Но вместо ответа девушка вдруг задала встречный вопрос:

– А вы с ней друзья?

– Соседки, – сказала я. – Мне нужно ей кое-что передать.

– Ого, соседки! – вдруг воскликнула сидящая рядом с девушкой светловолосая подруга. – Повезло же Растяпке подружиться с местной звездой. Хотя у тебя, наверное, и выбора не было. Вы же соседки.

Девушки дружно хихикнули, а у меня глаз дернулся:

– Растяпке?

– А ты не в курсе? – удивилась другая девушка – шатенка. – Мэй Клеверс – то еще бедствие. Об этом вся Академия уже знает.

– Ага, однажды на смежном уроке с первым курсом, она нас чуть всех на воздух не пустила, разбив алхимическую пробирку.

– А потом еще на уроке зельеварения чуть токсичными испарениями не отравила, – вздохнула блондинка.

– И так каждый ра-а-з, – обреченно протянули обе девушки.

– Так что держись-ка ты от нее подальше, – согласилась первокурсница. – А лучше вообще попроси сменить соседку, если жизнь дорога. Ты же ведьма на боевом, тебе сделают такую поблажку.

– И присоединяйся к нам, – оживилась брюнетка. – Может, присмотришь себе на будущее напарника, когда вступишь в ряды Мечей.

– Или напарницу, – сладко улыбнулась блондинка. – Меня Дель зовут.

– А меня Лола, – тут же вклинилась брюнетка, но прежде, чем подала голос первокурсница, я резко произнесла:

– Так вы мне скажете, где Мэй или нет?

Девушки нахмурились, явно недовольные тем, что я совсем не заинтересовалась их кандидатурой, но все-таки ответили:

– Конечно, – первой заговорила блондинка и махнула рукой, давая слово первокурснице:

– Когда мы сюда пришли, Мэй уже уходила, но попробуй поискать ее в библиотеке. Сегодня у нас по расписанию зельеварение, наверняка она повторяет домашнее задание.

– О-о-о, – прикрыв ладонью пухлые губы, произнесла брюнетка. – Надеюсь, после первой пары не придется обращаться к некромантам за услугой, а то они такие опасные.

– Но не опаснее Растяпки, – произнесли девушки хором явно заезженную и тупую шутку.

Стиснув зубы, я развернулась и собралась уже отправиться в библиотеку, но остановилась и вновь обратилась девушкам:

– Ах да! Где мои манеры, чуть не забыла сказать спасибо, – коварно улыбнулась я, наблюдая за тем, как они заулыбались в ответ. – Благодаря вам я наконец-то определилась, кого именно хочу видеть в напарниках.

Моя ухмылка расширилась, пропорционально глубине изумления на их лицах, когда я повела пальцем, точно делала выбор:

– И это точно не кто-то из вас, – хмыкнула я, и, не дожидаясь их реакции, рванула прочь.

Слова девушек меня сильно задели. Я даже подумать не могла, что у Мэй есть подобные сложности. Она всегда казалась мне веселой, дружелюбной и отзывчивой, и раньше я как-то не приглядывалась к ее окружению. Но если подумать, я не видела Мэй ни с кем, кроме нашей компании, Джесси или Церары. А сейчас мне начинало казаться, что за ее веселостью пряталось тяжелое одиночество, потому что все, в том числе и я в какой-то мере, считали ее ходячей катастрофой.

Глава 7

– Как такое возможно? – чувствуя, как по спине пробегает холодок, стискивала я лист магической газеты и раз за разом пробегала взглядом по уже прочитанным строкам, выделяя самые важные из них: «Десять жертв учились в Академии АМИТИ – это совпадение или заговор?», «Все погибшие девушки не старше девятнадцати лет…», «Смерти наступили от немагического ранения», «Тела изъяты для следствия», «Родители скорбят, власти молчат»… И все в таком духе.

– И это только в нашем городе, – заметил Дамиан и пояснил, когда я вскинула на него ошеломленный взор: – Магический еженедельник – газета нашего города, они редко освещают что-то за его пределами, а раз власти против того, чтобы информация распространялась, то новости из других городов наверняка были пресечены.

– И вышел раньше срока, – обратила я внимание на дату – она была сегодняшняя, хотя последний выпуск был двумя днями раньше.

– Новость громкая, вот и подсуетились, – согласился Дамиан и забрал у меня из рук газету. – Даже если ты прожжешь взглядом в ней дыру, от этого все равно ничего не изменится. Лучше поешь, – кивнул он на внезапно наполнившийся едой стол, я даже не заметила, как она появилась.

Вздохнув и мысленно согласившись с доводами Дамиана, я в последний раз обвела взором зал, подмечая кислые и встревоженные лица учеников, а еще отсутствие доброй половины преподавателей и директора. Ника и Лекса до сих пор не было. И если Лекс понятно, где пропадал, то почему на завтраке отсутствовал Ник – я не знала.

– Декан говорил, что лучше бы мы все оставались в Академии, – произнесла я, накладывая себе поесть. – Думаешь, он знал заранее, что все так получится?

– Отец нам часто говорил: «Мысли, как преступник, если хочешь поймать подонка», – ответил он. – И если Реджес пришел к выводам, что оставаться в Академии было безопаснее, значит, причины для подобный мыслей у него были, но он не мог знать наверняка, поэтому и не воспользовался полномочиями лейтенанта мечей, чтобы насильно заставить всех остаться. Если бы он ошибся, это сильно бы подорвало к нему доверие и создало куда больше проблем, чем сейчас.

– Как же все сложно, – вздохнула я.

– И не говори, – кивнул Дамиан. – Когда преступник только начинает свою игру, приходится ей следовать, чтобы разгадать его мышление и намерения, лишь тогда понимаешь, как нарушать установленные правила и расставить ловушки. А до этого приходится действовать осторожно.

– Этому тебя тоже отец научил?

– Нет, в книге прочитал.

– Ого, – присвистнула я. – Ты читаешь книги.

Дамиан усмехнулся.

– Я, может, и не подарок, но не невежа, поэтому да, – склонился он ко мне. – Я читаю книги. Так что можешь поставить еще один плюсик за «хорошего Дамиана».

Я фыркнула, добавляя больше сиропа к вафлям, что от него не укрылось.

– А у тебя не слипнется? – удивился он.

– Сладкое помогает от стресса.

– От моего брата нахваталась?

Я так и замерла с вилкой у рта, на которую нанизала отрезанный кусочек вафли.

– Я пошутил, – ухмыльнулся Дамиан. – Расслабься. Хотя меня забавляет, как ты дергаешься, стоит заговорить о Реджесе.

– Я не дергаюсь.

– Дергаешься.

– Слушай, Дамиан, – нахмурилась я. – Что тебе от меня нужно?

– Если вновь скажу, что немного ласки и любви, ты поверишь?

– Нет.

– А я бы не отказался, – с долей печали вздохнул он. – С моим братом тебе все равно ничего не светит, он женат…

Я выронила вилку, расплескав соус, который попал мне на пиджак. Чертыхнувшись, я принялась пытаться вытереть пятно салфеткой.

– На своей работе, – с насмешкой продолжил Дамиан. – Говорю же, ты дергаешься.

– Не дергаюсь я! – мой возмущенный голос, мгновенно привлек к себе внимание сидящих поблизости учеников, отчего я в который раз выругалась. – И мне плевать на личную жизнь декана.

– Правда? А если я скажу, что он помолвлен?

– Белладонна… – выдохнула я, с большим усилием потерев пятно на пиджаке.

– Хочешь узнать с кем?

– Да хоть с виверной! – процедила я, швыряя салфетку на стол, и посмотрела на самодовольно улыбающегося Дамиана. – Это не мое дело. И хватит меня с этим доставать.

– Но если я не буду тебя доставать, то как я узнаю, какие отношения вас связывают? И не надо говорить, что между вами ничего нет, – опередил меня Дамиан. – Вчера я достаточно увидел, чтобы в это не поверить.

Я глубоко вздохнула, успокаивая свои нервы, и, немного подумав, решила-таки кое в чем ему признаться, вдруг это поможет развеять его домыслы.

– Хорошо. Я скажу. У меня есть отношения с твоим братом, но сугубо деловые. Он помогает мне стать сильнее, чтобы я могла присоединиться к Мечам.

– Присоединиться к Мечам, – задумчиво произнес Дамиан, а я искоса на него посмотрела. – Только и всего?

– Только и всего.

– Но зачем?

– Что зачем?

– Зачем тебе в Мечи? Насколько я помню, последняя ведьма там закончила не очень хорошо.

Меня внутренне передернуло от его слов, потому что последней ведьмой в отряде мечей была моя мама.

– У тебя же есть свой фармагический магазинчик – там гораздо спокойнее и безопаснее, а, попав в Мечи, тебя сразу кинут на передовую. Зачем тебе так рисковать?

Я помрачнела.

– Чтобы узнать, как погибли мои родители.

Дамиан промолчал, а я продолжила, решив, что если не скажу сама, то он сам докопается до истины. Ведь немного правды всегда лучше, чем даже самая продуманная ложь.

– Они служили в Мечах и погибли на задании. Их смерть была слишком странной, нам даже не передали тел, поэтому я хочу сама все выяснить.

– И для этого ты из кожи вон лезешь, чтобы оказаться в Мечах?

– Именно.

– Ну, узнаешь ты и что потом?

– Потом?

– Да. Твое стремление попасть в Мечи связано с желанием узнать о родителях, но что если тайны никакой нет? Или ты быстро вычислишь виноватого, его устранишь, и что потом?

– Не думаю, что все так просто, – усмехнулась я.

Глава 8

Все еще думая о разговоре с Дамианом и причинах массового возврата учеников в Академию, я распахнула шкаф и, схватив сменный пиджак, отвернулась, но повернулась снова. Мне на глаза попалась потрепанная спортивная форма.

«Совсем испорчена», – подумала я, вытаскивая заодно ее, чтобы вместе с испачканной одеждой положить на кровать для хранителей (во время занятий они ее заменят на новую). Однако когда уже почти кинула форму на постель, вспомнила, что оставила в ней флакон с духами из вождецвета, чтобы не доставать его при Мэй, и запустила руку в карман.

Выудив маленький бутылёк на свет, я тут же его поболтала, уверяясь в том, что остатки содержимого были на месте и, удовлетворенно хмыкнув, кинула форму на кровать, как вдруг раздался подозрительный «звяк».

Озадаченно посмотрев на одежду, я хлопнула себя по лбу: «Точно! Еще же нужно вернуть пустой флакон Октавии!» – и полезла в другой карман, где с удивлением нащупала кое-что еще – маленькое, металлическое и круглое.

Издав протяжное «Хм-м-м», я это вытащила и почувствовала, как от щек отхлынула кровь.

– Это… Это!

Дыхание со свистом ворвалось в легкие, а голова пошла кругом – странным предметом оказалась баночка с пыльцой фей.

– Я обокрала декана! – с ужасом воскликнула я и со стоном опустилась на кровать.

И когда я только умудрилась его умыкнуть? Теперь чисто интуитивно сунула в карман, например, когда декан меня напугал. Да, точно! Наверняка это было именно тогда. Беладонна! Как же мне теперь ему в глаза смотреть? Сто процентов он это заметил, просто невозможно не заметить, когда у тебя из-под носа утягивают такую дорогую и редкую вещицу, и почему-то ничего не сказал.

– Нужно вернуть, – стиснула я баночку в кулаке, и, сощурив глаза, подумала:

«Но извиняться не буду. Сам виноват», – и вскинула взор, когда раздался стук в окно.

– Чернокрылка? – с удивлением обнаружила я за стеклом голубя сестры.

Она так отчаянно билась в окно, что я поспешила к окошку и, взобравшись на стол, распахнула круглую форточку, куда тут же залетела голубка.

Сделав почетный круг по комнате, она опустилась рядом со мной, встряхнула перьями, роняя пух, и протянула лапу, где обычно крепился посыльный мешочек. Я тут же вспомнила об ответном письме для сестры.

– Это… Я… – выдавила я кривую улыбку. – Понимаешь…

Голубка тряхнула головой, а ее протянутая лапка сжалась в кулак, который не предвещал ничего хорошего.

– Я еще не написала письмо.

В комнате повисла гнетущая тишина, которая через секунду была разбита гневным, похожим на рычание «Ур-р-р!», а Чернокрылка взвилась в воздух и спикировала на меня.

– Прости, прости, прости! – закрылась я руками, чувствуя, как мне в руку прилетает болезненный щипок. – Я не специально!

– Ур-р-р!

– Ну, правда…

– Ур-р-р! – очередной удар клювом, прямо по макушке, зараза!

– Я вчера чуть не погибла!

– Ур-р-р!

«Лучше бы погибла!» – так и прозвучало в этом «ур-р-р» – прочиталось между строк, как говорится.

– Ай… Ай! Ладно! – взмахнула я руками, пытаясь поймать взбесившуюся птицу, но она ловко увернулась. – Я сейчас все напишу.

– Ур-р-р! – вновь спикировала Чернокрылка.

– Правда напишу! Обещаю! Я быстро! – в отчаянии воскликнула и вновь закрылась руками, ожидая очередной болезненный клевок, но вместо него ощутила слабый удар крылом, похожий на подзатыльник, после чего нападки прекратились.

Я осторожно опустила руки и сдула прилипшее к щеке перо. Чернокрылка сидела на столе с невинным видом, будто только что не было гневной бестии, а лишь мирная птичка! Вот только ее пристальный и укоризненный взгляд подсказывал: лучше с этой птичкой шутки не шутить – загрызет. И давно она стала такой агрессивной?

– Вот и договорились, – выдохнула я, медленно сползая со стола, точно рядом со мной была не птица, а злобная гадюка.

И вздрогнула, когда, поцокав коготками, Чернокрылка поднялась повыше – на подоконник, и оттуда принялась за мной наблюдать. Пристально. Неотрывно… Страшно до мурашек! Точно тюремный надзиратель. Зуб даю, если попытаюсь сбежать – она тут же сорвется и заклюет меня до смерти. Бр-р-р…

Мысленно ворча на сестру: как она умудрилась пригреть в нашем доме такое зло, я послушно полезла в ящик с письменными принадлежностями и, украдкой бросая тревожные взгляды на голубя, села за письмо. Вот только под таким пристальным вниманием ни одна дельная мысль не шла в голову.

– Слушай, может, ты подождешь до вечера?.. – рискнула я спросить, но Чернокрылка мгновенно нахохлилась и, сверкнув глазами-бусинками, плюхнулась на подоконник, всем видом, показывая, что никуда не уйдет, пока не получит письмо. – Ладно, я все поняла.

Вот же бестия!

Вздохнув, я выудила из стола помятое письмо сестры и вновь перечитала, чтобы с его помощью собрать все мысли в оформленную кучу. И оно помогло. Я быстро написала ответ, в котором не стала упоминать про инцидент с некромантами, чтобы сестра не волновалась, однако затронула тему с вернувшимися учениками. Перечитав все написанное еще раз, я уверилась, что оно достаточно безобидное (про декана я ничего не упомянула, намеренно проигнорировала), и, убрав его в зачарованный мешочек, который мгновенно сжался до наперстка, посмотрела на Чернокрылку.

– Готово.

– Ур-р-р, – тихо проворчала она, протягивая мне сжатую в кулак лапку, отчего у меня глаз дернулся – ну и злюка же!

– Тебя бы с Краусом познакомить, – произнесла я, завязывая последний узелок на лапке. – Из вас бы вышла отличная парочка зануд.

И только мои слова слетели с губ, как лапка голубя исчезла из моих рук, и через мгновение что-то белое и мягкое прилетело мне в лицо. Я даже не поняла что это, только почувствовала удар и резко отпрянула, перевернувшись вместе со стулом. Оказавшись на полу, я ойкнула от боли, но прежде, чем клевок голубиного возмездия прилетел мне в голову, успела схватить одеяло с кровати Мэй – оно было ближе – и укрылась им с головой:

Глава 9

– Так! Не толпиться! Всем подходить…

Бах!

Когда мы покинули нашу комнату, на двери рядом с нами засветились красным светом два грозных глаза. Из нее молниеносно выросла древесная лапа и схватила ошеломленного ученика в форме Мастеров, пытавшегося вставить ключ в замочную скважину. Перетащив его через перила балкона, рука опустила парня на пол и снова втянулась в дверь. Светящиеся красным глаза закрылись и исчезли, будто ничего не было.

– Ого! – выдохнула я, а снизу раздался голос Лекса:

– Хеврик! Какого хрена?!

Я и Мэй, переглянувшись, тут же подбежали к лестнице, чтобы спуститься.

– Прости Лекс, я… Я перепутал дверь.

– Да как ты мог ее перепутать? Неделя не прошла, как тебя тут не было! Или прошла… Ай, неважно. Хеврик, нет ничего зазорного в том, чтобы еще раз воспользоваться компасом ключа, – принялся отчитывать ученика Лекс. В одной руке у него был длинный список, а во второй он держал тяжелую связку ключей. – На сегодня наказания за попытку вторжения не будет, но на будущее имей в виду… О! Мэй, Лав! Привет!

Заметил он нас в толпе и махнул рукой со списком, однако его тут же снова захлестнули ученики, среди которых я заметила Силику. Растолкав ребят, она громко потребовала:

– Лекс, Аника должна переехать ко мне.

– Тише-тише! Не толпитесь… Нет! – обратил он внимание на Силику. – Я не занимаюсь переселением! Моя задача: разместить вас по старым комнатам. Остальные вопросы к вашим деканам.

– Но...

– К деканам! – гаркнул он, когда со всех сторон до него донеслось: «я тоже хочу переехать», «и я», «я тоже…».

– Похоже, Силика не бросает попыток переселить к себе Анику, – заметила я, когда та, разъяренно топнув ногой, умчалась прочь, чуть не сбив двух девушек – опять послышалось возмущение.

– Она переживает за нее, – ответила Мэй, провожая Силику взглядом. – Они с детства неразлучны. И Дамиан рассказывал, что Анике сложно жить с заклинательницей нот. Любая магия сопровождается музыкой.

«Наверное, это и, правда, сложно. Особенно для таких молчаливых людей, как Аника. Хм… А они с Заном случайно не родственники?» – призадумалась я, продолжая протискиваться к выходу и стараясь не прислушиваться к разговорам учеников, но обрывки фраз то и дело проникали в уши:

«В дом Лейсов вломились…»

«Моя соседка не приехала и не отвечает на письма…»

«Жаль твою сестру…»

И все в таком духе. Кто-то просто судачил о произошедшем, кто-то сожалел, а кто-то тихо стоял с мрачным лицом или пытался скрыть слезы.

– Как думаешь, что будет дальше? – печально спросила Мэй, когда мы наконец-то выбрались в коридор.

– Не знаю, – честно ответила я и повторила тише: – Не знаю…

Хаос не пропустил ни одного уголка Академии. Возле Гиби даже белки суетились, перепрыгивая с ветки на ветку, но на них почти не обращали внимание, пока кому-нибудь в голову не прилетало орехом.

Я испуганно вскрикнула, когда одна из черных белок вдруг выпорхнула из листвы Гиби и, пробежав у меня в ногах, взобралась Мэй на плечо.

– Мэй! – взволнованно воскликнула я и потянулась, чтобы поймать белку, но тут Мэй весело рассмеялась, когда та защекотала ей усиками ухо.

– Черныш, привет! За гостинцем пришел?

– Черныш? – удивилась я, потерянно наблюдая за тем, как Мэй достает из кармана несколько крупных ягод сушеного боярышника и отдает их зверобелке.

А та с довольным писком тут же принялась их есть!

– Ты… Ты подружилась со зверобелкой? – изумилась я. – Они же никого к себе не подпускают!

Насколько я помнила, зверобелки вообще не поддаются приручению, они дикие, злобные и...

– Черныш тоже поначалу не подпускал, – улыбнулась Мэй, почесывая белку за ушком. – А потом начал подходить.

– Но как?!

Мэй вздохнула.

– Без стихии сложно с ними справиться, вот я и подумала как-нибудь иначе, наладить с ними контакт, чтобы больше не пользоваться обходным путем. Это же так неудобно! Даже за кофе приходилось ходить через улицу, – покачала она головой. – А пугать мне их не хотелось. Вот я и нашла в библиотеке пару книг, где говорится, что зверобелки очень любят боярышник и попросила маму немного прислать. Так мы с Чернышом познакомились. А потом… Ай!

Ей в голову прилетел орех, отчего Черныш на ее плече пронзительно запищал и, спрыгнув, рванул на того, кто посмел обидеть Мэй. Завязалась драка. Белки кубарем покатились по веткам, под восторженные вопли других собратьев.

– Пожалуй, нам стоит уйти, – поторопила меня Мэй, доставая из кармана еще горсть ягод и оставляя ее на перилах, правда подношение быстро расхватили черные собратья Черныша и явно были недовольны тем, что их так мало. – А то сейчас разойдутся и точно нас чем-нибудь закидают.

У меня спина покрылась холодным потом, когда из-за листов Гиби тут и там начали появляться светящиеся красным глаза белок. Они неотрывно за нами следили, пока мы спешно ретировались, точно назойливые преследователи, отчего у меня на затылке волосы шевелились. Вот как? Как Мэй умудрилась прикормить такую зверюгу? Это же не плюшевый зайчик, а зверобелка!

– Как понимаю, идея с подношением не совсем удалась? – произнесла я, лишь когда мы оказались внизу, куда белки не любили спускаться.

– Да, – криво улыбнулась Мэй. – Я не рассчитала, что зверобелки такие прожорливые. Сколько бы ни приносила боярышника, им было мало, поэтому я решила подкармливать только Черныша. Ты не смотри на меня так! – воскликнула она, когда я испытала гамму эмоций. – Черныш хороший. Он больше меня не обижает и даже, наоборот, защищает. Сама же видела!

– Видела, – не стала я отрицать. – А что будет, когда у тебя закончится боярышник?

– Я попрошу маму прислать еще, – наивно улыбнулась Мэй, а я еле удержалась, чтобы не спрятать лицо за ладонями.

Мэй точно ходячая катастрофа. Если она перестанет приносить белкам боярышник, нас всех ждет апокалипсис! Зверобелок оттого и бросили пытаться приручить, потому что за их черной душой нет ничего доброго и светлого. Им всегда мало. Всегда! И стоит перестать давать им то, что они хотят, как тут же начнут мстить и пакостничать.

Глава 10

Свободная пара пролетела незаметно. В основном благодаря Мэй, потому что она была рядом. У меня даже настроение приподнялось, однако хорошим оно было лишь до того момента, как мой взгляд натыкался на спину сидящего впереди Дамиана. Как только вообще Мэй могла болеть в этом споре за него? Уму непостижимо!

– Дамиан тебя чем-то обидел? – поинтересовался сидящий рядом со мной Торбальт.

– Нет. С чего решил? – угрюмо пробормотала я.

– Еще немного и ты прожжешь в его спине дыру.

– Скучно, вот и прожигаю. Остальных жалко.

Мне и правда было скучно. Из-за утренних событий произошли изменения в расписании, все деканы занимались вопросами о расселении учеников, а в пары поставили самые заурядные предметы. Сейчас у нас была история магии. И как бы ни пытался преподаватель увлечь нас историей о великом нашествии мышей, которые напились повышающего интеллект зелья, никому интересно не было, хотя сей исторический факт создал людям и магам немало проблем. Как бы ни пытались истребить разумных мышей – ничего не выходило. Они же не идиоты, чтобы прыгать в пасть котам да есть отравленную еду, вот в итоге и пришлось заключать с ними договор. Смешно, конечно, но за определенную плату, а конкретно за все объедки, которые могла предоставить им Академия, мыши согласились уйти в Скрытый лес. Так что теперь где-нибудь в лесу сидела разумная мышь, доедающая остатки моих с завтрака вафлей.

И все-таки… Как только Мэй может быть на стороне Дамиана?

– Вот, опять вздыхаешь, – заметил Торбальт.

– Подумала о мышах и вафлях.

– О чем? – не понял он.

– Да неважно, – в который раз вздохнула я и перестала сверлить взглядом Дамиана. – Скорее бы урок закончился.

– Это точно, – согласился Юджи, который уже лежал на столе, теребя листок книги. – Лучше бы вообще занятия отменили. Две пары истории я не переживу.

Вдруг в дверь кабинета постучали. Профессор замолчал, а мы обратили сонные взгляды на входящего в кабинет. И при виде темного силуэта, похожего на летучую мышь, всю мою меланхолию как рукой сняло.

– Прошу прощение за беспокойство, профессор, – растекся мягкий и обволакивающий голос директора. – Но мне нужно забрать одного из ваших учеников.

– Конечно, директор.

– Благодарю, профессор, – улыбнулся Рамэрус, после чего его темный взор остановился на мне. – Флоренс, прошу за мной.

У меня кровь от лица отхлынула, а внутри все похолодело, но я постаралась взять себя в руки и поднялась со своего места.

– Везет, – вздохнул Юджи. – Кому-то не придется слушать истории о мышах…

Я кое-как выдавила из себя улыбку и на негнущихся ногах отправилась к директору, который, попрощавшись, первый вышел из кабинета и ждал меня в коридоре.

– Профессор Рамэрус? – с волнением начала я, но директор меня перебил:

– Поговорим у меня в кабинете.

Взмахнув черным плащом, он повел меня на второй этаж в преподавательский корпус, и, следуя за ним, я молилась лишь о том, чтобы по пути нам встретился декан, но чем ближе становился кабинет директора, тем слабее была моя надежда. Она совсем разрушилась, когда мы оказались внутри, и я сама лично закрыла за собой дверь.

– Присаживайтесь, Лаветта, – произнес директор, садясь за свой стол и указывая на стул напротив.

Ректорская мало чем отличался от кабинета декана. Пожалуй, лишь гербом, вместо сокола на красном полотне – здесь был символ шести элементов на пурпурном – да напольным зеркалом в человеческий рост. Глядя на него, я послушно опустилась на стул – на самый его краешек, готовая в любой момент вскочить и побежать, после чего робко поинтересовалась:

– С Сенжи все хорошо?

Переплетя тонкие пальцы, директор пронзительно на меня посмотрел.

– Да, Миреваль в полном порядке.

Он ненадолго замолчал, продолжая на меня смотреть, что только сильнее оказало на меня давление.

– Флоренс… Лаветта, расскажите мне, пожалуйста, что именно произошло, когда вы вошли в кокон смерти.

Я напряглась.

– Я уже рассказывала.

– Да, но наверняка это было не все. Понимаете, в чем дело. Сенжи больше не подает признаков обращения.

– Это же хорошо, – с сомнением произнесла я.

– Несомненно, – согласился директор. – Но так быть не должно. Поэтому я прошу вас еще раз пересказать все события того дня.

– Я плохо помню…

– Флоренс! – слегка повысил голос директор, но потом вновь заговорил спокойно: – Лаветта, расскажите, что помните.

Я закусила щеку, понимая, что отвертеться от этого разговора у меня не получится. Оставалось только надеяться, что я точно помнила легенду, которую рассказывала вчера, и она не разойдется с тем, о чем уже могли рассказать декан и сам Сенжи.

Глубоко вздохнув, я медленно выдохнула, чтобы привести мысли в порядок и унять дрожь в руках, после чего принялась пересказывать события вчерашнего дня: как Сенжи потерял контроль, как Церара сказала, что Сенжи все еще можно спасти, и как Несс пыталась его защитить…

– Бывает, что мертвые сохраняют часть своего сознания, – сказал директор, когда я прервалась, чтобы перевести дыхание и совладать с воспоминаниями о Несс. – Область, на которой оставили отпечаток сильные эмоции.

Я кивнула, невольно стискивая рубаху на груди, а директор мягко произнес:

– Что было дальше? После Ванессии.

– Сенжи читал странное заклинание, – нахмурилась я. – Его голос и слова были очень необычными.

– Песнь души, – пояснил директор. – Это заклинание высечено на душах некромантов. Никто не может его намеренно произнести, и никто не может узнать его слов до определенного момента.

Поднявшись, директор обошел длинный стол, проведя пальцами по лакированной древесине.

– Эту магию нельзя контролировать, отчего она становится только опаснее. А неконтролируемая магия – все равно что неразрушимое проклятие.

Его темный взор вновь обратился ко мне и словно бы заглянул в самую душу. Я даже пошевелиться не смогла, только смотреть ему в глаза и слушать.

Глава 11

«Черт-черт-черт», – билось в моей голове вместе с пульсом, который сейчас напоминал барабанную дробь.

«Черт! Как же мне повезло!» – и это была правда, потому что вряд ли директор поверил в ту ересь, которую я несла в кабинете. Белладонна. Так стыдно мне еще никогда не было! Хотя вру. Было. Когда в магазинчик зашла клиентка, а мы с деканом на прилавке… Впрочем, это сейчас неважно.

Оказавшись в коридоре и осторожно прикрыв за собой дверь, я еле сдержалась, чтобы прямо сейчас не рвануть к декану, чей кабинет был совсем рядом. Директор наверняка за мной следил, и если дам слабину – побегу за помощью к Реджесу, то он точно сделает плохие для меня выводы. Поэтому собрав всю волю в кулак, я спокойно пошагала обратно на урок истории.

«Чудо, что он меня вообще отпустил, – думала я, кусая палец. – Директор владеет всеми стихиями истоков Академии и щелчком пальцев мог подавить мою магию. Неужели меня спасло то зеркало? Похоже, директор побоялся им рисковать».

Я тряхнула головой, выкидывая из нее ненужные мысли. Если моим спасителем стало зеркало, то низкий ему поклон, а что это за зеркало и почему оно так дорого директору – вопрос второй важности. Первой же важности, отчего мне хотелось рвать на голове волосы и истошно кричать «памагити!» – это завтрашние занятия по боевой практике. Как? Как мне теперь вывернуться? Не будет же декан лапать меня каждый раз, как директору вздумается посмотреть на мою магию. Наверное, мне поможет только чудо.

С такими прискорбными мыслями я не заметила, как добрела до кабинета истории, но только собралась в него войти, как началась перемена. Дверь внезапно распахнулась, от испуга я отпрыгнула, в кого-то врезалась и услышала за спиной болезненное «ой».

– Простите, простите, – резко развернулась я. – Я не… Л-Лайл? – чуть не вырвалось у меня «Лисья физиономия».

– Так ты помнишь мое имя! – обрадовался блондин с курса Ника и широко улыбнулся, а я, наоборот, нахмурилась.

Еще бы не помнить его имя. Ник несколько раз просил его отвалить. Я тут же развернулась и, не обращая внимания на учеников, которые собирались выйти в коридор, поспешила в кабинет. Лучше отсижусь там.

– Эй-эй! Подожди! – раздался крик мне вслед, но я даже не обернулась.

Влетев в кабинет, я чуть не столкнулась с Дамианом. Он удивленно на меня глянул, но стоило Лайлу рвануть за мной, как быстро среагировал и загородил проход.

– Ты не из нашей группы, – раздался его голос. – Заблудился что ль?

– Нет, я друг Лав.

– Друг? – уже за спиной услышала его голос. – Впервые тебя вижу. Впрочем, неважно. Лав все равно здесь нет.

Я даже споткнулась о ступеньку и оглянулась. Вот это наглость.

– Да что ты несешь? Она только что…

– А-а-а, это не она, просто похожая на нее ученица, – невозмутимым тоном продолжил Дамиан и, развернув Лайла, по-дружески обнял его рукой и повел прочь. – Поверь, их часто путают. Но если тебе нужна Лав, то я могу помочь ее найти. Идем.

Их голоса начали отдаляться.

– Ты вообще кто такой?

– Меня ты не знаешь, зато прекрасно знаешь моего брата.

– Брата?

– Ага, Реджеса.

– Реджеса… Погоди, это профессор Флэмвель что ль?

– Именно.

– Так ты тоже Флэмвель?

– А то! Самый лучший…

Я выдохнула, когда их голоса потерялись где-то в коридоре и Лайл явно заинтересовался тем, что встретился с одним из потомков Флэмвелей. «Твоя жертва не будет забыта», – подумала я, припоминая, насколько сильно не любил Дамиан акцентировать внимание других на том, что он Флэмвель.

– Становишься популярной, Флоренс, – произнесла Силика, когда я проходила мимо ее стола.

– Поверь, мне это не нужно.

– Не сомневаюсь, – ответила она, а остальные пристально на меня посмотрели.

Даже Принц впервые окинул меня взглядом, чего раньше не происходило, ведь я для него была не важнее мухи за окном.

Я продолжила подниматься на свое место и, толкнув Юджи, который даже не изменил своего положения с того момента, как я покинула кабинет, села на свое место.

– Ты вернулась, – произнес он заспанным голосом. – Сочувствую.

– Я же ничего интересного не пропустила? – улыбнулась я, окидывая взором утомленных ребят.

– Если только не считаешь интересной систему мышиных коронаций.

– О! А у них уже появился король?

– И не первый, – произнес столь же замученный Торбальт. – И в отличие от людей, мышиным королем становится один из самого младшего помета голубых кровей.

– Тот, кто совершит мышиный подвиг.

– Мда… Грызня за трон там пострашнее, чем у людей, – вздохнул Торбальт, а я усмехнулась:

– Рада, что вы весело провели время.

– А ты? – поднял голову Юджи. – Что хотел от тебя директор?

Я помрачнела.

– Спрашивал про вчерашнее. Хотел узнать все подробности, и попросил иногда навещать Сенжи.

Ребята встрепенулись от такой новости.

– И ты пойдешь? – удивился Юджи.

– Да, – повела я плечами. – Со слов директора Сенжи уже не опасен, и ему наверняка сейчас тяжело.

Тоб нахмурился:

– С тобой будет кто-то из преподавателей?

– Не знаю, – честно ответила я. – Подробностей я пока что не получала, да и какая разница. Даже если там никого не будет, я все равно пойду.

– А нас взять с собой можешь? – вдруг спросил Юджи и встретился с Тобом взглядами. – А что? Если Сенжи увидит, что о нем беспокоятся так много людей, ему наверняка станет лучше.

– Ю, ты… – побледнел Торбальт, который еще явно не смог забыть ужасы вчерашнего дня, и чтобы разрядить обстановку я рассмеялась.

– Нет, ребят, – покачала головой. – Вряд ли мне можно будет кого-нибудь с собой взять.

Могу поклясться, что ребята еле удержались, чтобы не выдохнуть от облегчения. Им было страшно снова идти в корпус некромантии. Оно и понятно.

– Но я могу рассказывать, как дела у Сенжи. Если хотите.

– Конечно, хотим! – тут же откликнулись ребята, а я улыбнулась.

Глава 12

– У нас проблемы! – злая, как тысяча ифритов и с тяжелым дыханием вломилась я в кабинет декана.

Реджес стоял спиной к двери и рассматривал что-то в руке, что быстро спрятал в кулак и обернулся. И если сначала он хотел что-то сказать, то стоило ему меня увидеть, как суровое лицо декана переменилось от удивленного к задумчивому, а глаза сверкнули насмешкой.

– У нас? – хмыкнул он, красноречиво приподнимая бровь, а я, смахнув ладонью жучка, прилипшего к волоску перед глазами, грозно прошипела:

– У нас.

Ох, как же я была зла. И не только на Майроуз, которая соизволила прийти только к концу ужина, чтобы проверить свою Мушеньку, пытающуюся все это время меня переварить, но и на весь этот гребанный день. С самого утра он не задался. С самого гребаного утра. Сначала вся история с Мэй, потом непонятное задание от библиотекаря, директор, Лайл и теперь я почти два часа провела в пасти хитрой, наглой и коварной гигантской мухоловки. И когда наконец-то выбралась – почти бегом бросилась к декану, голодная, перепачканная в соке мухоловки, с соответствующим амбре и копошащимися в слипшихся волосах жуками. А сколько внимания от проходящих зевак я получила, пока добиралась до учительского корпуса... Вот именно такого внимания, как на меня сейчас смотрел декан.

– Ни слова, – попросила я, прошлепав к стулу и оставляя следом за собой еще несколько жучков, которые принялись вяло разбегаться кто куда. – Просто послушай.

– Хорошо, – после секундной заминки согласился Реджес, наблюдая за тем, как я, вся грязная и липкая, опускаюсь на стул, и тоже со вздохом сел напротив. – Я слушаю.

Я не стала томить и перешла сразу к делу, рассказав обо всем, что происходило в кабинете директора, при этом не забывая почесываться то тут, то там да выдергивать из волос то гусеницу, то что-то непонятное слипшееся, что я даже не пыталась рассмотреть, дабы не травмировать свою и так расшатавшуюся психику. А декан хмурился все сильнее и сильнее, и непонятно от чего именно: от моего рассказа или оттого, что все мои ценные находки отправлялись на пол его кабинета.

– И теперь, не знаю как, но как-то я должна до завтра научиться использовать магию без…

О Белладонна! Что-то упало мне за шкирку и зашевелилось, отчего мой голос повысился:

– Без наших прикосновений. Иначе у нас будут серьезные проблемы!

– Похоже на то, – задумчиво произнес декан, игнорируя мои ерзанья, и вздохнул: – Все слишком быстро осложнилось. Да и от меня теперь мало что зависит.

– Как это мало? – замерла я, но почти сразу продолжила пытаться достать жучка. – А что, если ты научишься передавать мне магию по воздуху? Типа, невидимую! Бывает же такая магия?

– Нет, – сначала ответил он, но потом поправился: – Не думаю. Но даже если бы такой способ нашелся, то директор, как хранитель истоков, сможет ее почувствовать. Пусть он не поймет, что за тип магии был применен: огонь, вода, земля и так далее, но обязательно заметит ее применение и течение. Так что завтра на занятии я вообще не смогу использовать рядом с тобой заклинания.

– Тогда что же нам делать? – почти пропищала я и с удвоенной силой заскребла спину.

Реджес на это ничего не ответил, только поднялся со стула и в своей приказной манере произнес:

– Идем.

– К-куда?

– На дополнительные занятия, о которых ты так просила, и прекращай кривляться.

– Я не кривляюсь! – бросила на него злой взгляд, когда он остановился рядом. – У меня что-то… Неважно, сейчас!

Я со всего маху ударилась спиной о мягкую спинку стула, желая раздавить неугомонную гадость, и… взвизгнула! Потому что это что-то смачно меня цапнуло.

– Ай-яй-яй! – вскочила я на ноги. – Реджи! Вынь! Вынь его!

– Что? – опешил тот, когда я скинула пиджак.

Из кармана что-то со звоном выпало, но я не обратила на это никакого внимания, принявшись расстегивать пуговицы своей рубашки.

– Вынь немедленно!

– Флоренс, ты…

Я снова ахнула, когда эта тварь перебежала и опять меня укусила. И было так больно! Что невольно подалась вперед, прямо в объятия рядом стоящего декана, который поймал меня за плечи. Его округленный взгляд метнулся туда, где я успела расстегнуть пуговицы, однако Реджес быстро взял себя в руки: тряхнул головой и посмотрел мне в лицо, а я слезно прошептала:

– Реджи-и-и, я больше не вытерплю…

И опять принялась расстегивать пуговицы на рубахе.

– Флоренс, подожди. Я… – сипло вымолвил декан, пытаясь остановить мои непослушные от паники пальцы, но я оттолкнула его руки и с жаром прошипела:

– Не могу я ждать! Он… Он!

С шумом втянула воздух, когда жук опять перебежал и взвизгнула:

– Кусается!

Лицо декана вытянулось.

– Кто кусается?

– Жук!

– Жук?

– Жук! Реджи! – сорвался мой голос. – Помоги мне!

Гамма эмоций промелькнула на лице декана, прежде чем он тряхнул головой и коротко спросил:

– Где?

– На спине, – прохныкала я. – Мне так больно. Реджи, вдруг он ядовитый! Я не хочу умирать!

Недолго думая, декан развернул меня к себе спиной.

– Не умрешь, – обнадежил он, быстро вытаскивая мою рубаху из пояса юбки. – Не вижу. Где он?

– Справа! Нет, слева! Выше, Реджи, выше! Белладонна! – взвизгнула я, когда жук перебежал мне на плечо. – Он убегает!

Вдруг декан грозно зарычал. Схватив рубаху на моей груди, он резко рванул ее, отчего по полу застучали пуговицы, и сдернул, оголив мою спину. От болезненных укусов я даже не подумала взмутиться, оставшись стоять в одном нижнем белье, только зажмурилась, а потом моей кожи коснулись теплые пальцы, декан прокричал торжественное:

– Ага!

А дверь в кабинет открылась и мужской голос произнес:

– Профессор Флэмвель…

Мы вдвоем: я по пояс раздетая и декан с жуком в руке обернулись, обнаружив в дверном проеме профессора Люмуса, чье лицо при виде меня забавно вытянулось, потеряв наледь неприступности, которой декан факультета Целительства обычно славился.

Глава 13

Хоть в Академии и не было четкого времени отбоя, но провести в дуэльном зале полночи не хотелось, однако, похоже, дело к этому и шло. Сколько бы я ни подхлестывала себя мыслями, что стану сильнее, и ни смотрела на янтарный шарик, в котором не было ничего, кроме вихрящегося янтарного тумана с блестками, похожими на песчинки – никак не могла понять, что он такое.

– Нет, я не… – в который раз начала я, но декан меня перебил:

– Твоя ошибка в том, что ты пытаешься понять умом.

– А как я еще должна понять? – огрызнулась я.

– Восприятием, – выдохнул Реджес и погладил пальцами лоб, словно говорил с самым бестолковым созданием на свете.

А мне так и захотелось ответить словом покрепче, да еще в рифму, но я закусила губу и опять устремила взор на шарик, который сама же… хех… породила и теперь не знаю, что с ним делать.

– Лаветта, – вновь произнес декан. – Помнишь, когда я кинул тебе этот артефакт…

– Артефакт?

– Не перебивай, пожалуйста, – начал злиться декан. – Так вот, когда я кинул тебе артефакт, ты сильно испугалась…

– Не пугалась я!

Реджес вздохнул, а я в очередной раз повернула шарик, чтобы посмотреть на него с другой стороны. Потоки блесток-песчинок с туманом красиво завихрились.

– Просто… Переволновалась. Думала, не поймаю. И прекращай швыряться в меня вещами! – разозлилась я. – Что за дурная привычка…

– Лаветта.

– Что?

– Почему?

– Что почему? – этот разговор начал меня раздражать, потому что я не могла уловить его посыл, да и вообще он казался глупым.

– Почему ты побоялась его не поймать?

– Да не боялась я! Сколько можно говорить? – воскликнула я и сильнее стиснула в пальцах шарик, но тут же ослабила давление.

– Хорошо, – продолжал терпеливо декан. – Тогда почему ты волновалась, что не поймаешь его?

Я усмехнулась.

– Потому что, если он разобьется, у нас будут проблемы.

– А с чего ты решила, что если он разобьется – у нас будут проблемы?

«Да это и виверне понятно!» – хотела воскликнуть я, но замерла. Правда, а с чего я решила, будто случится что-то нехорошее, если шарик разобьется? Ну, разобьется и разобьется. Вот только стоило представить, что на нем появится хоть одна трещина, как тут же на душе становилось дурно до тошноты, а по спине пробегал холодок.

– Потому что… – начала я и побледнела, вновь посмотрев на шарик. – Он не дожжен разбиться.

Мои последние слова повисли в оглушающей тишине дуэльной, и когда декан вновь заговорил, я даже вздрогнула:

– Помнишь, как директор тебе сказал, что заклинание обращения высечено на душе некромантов? – он поднялся со ступенек и прошелся по залу. – То же самое можно сказать и про остальных магов, только в нашем случае, на наших душах высечена суть магической силы, дарованной истоками. И как только мы приобретаем стихию, можем сразу ее использовать, независимо от того, знаем мы заклинания или нет. Магические формулы лишь учат нас правильно использовать наш дар, чтобы он не вышел из-под контроля и обрел нужную нам форму. Сначала это заклинания, произнесенные вслух. Потом мысленно. После, при должном старании, можно научиться призывать нужную форму лишь одним лишь пожеланием. Все зависит от того, как быстро мы учимся чувствовать природу магии, и у вас, ведьм – детей природы, есть преимущество. Восприятие природы заложено в вас с самого рождения.

– То есть, – нахмурилась я. – Ты хочешь сказать, что если бы мою силу получил простой маг, а не ведьма, то без знания формул он бы не смог ее использовать?

Декан улыбнулся:

– Молодец. Если бы ты была простым магом, то нам было бы гораздо сложнее определить, что ты умеешь, но твоя ведьмовская кровь позволяет тебе обратиться к магии напрямую, иначе говоря: считывать ее формулы с души без танцев с бубном.
Я усмехнулась такой интерпретации умений простых магов. Получается, все написанные в книгах заклинания – это танцы с бубном.

– Ничего себе проще, – проворчала я. – Но, кажется, я понимаю, к чему ты ведешь.

– Раз понимаешь, тогда постарайся узнать, что за заклинание ты применила.

– Хорошо, попробую воспользоваться тем, что мужчины боятся больше всего.

– Это чем же? – с опаской замер декан, перестав расхаживать вокруг да около, а я криво улыбнулась:

– Женской интуицией.

Он закатил глаза, а я, вздохнув, вновь вперилась взглядом в шарик:

– В моем же случае, ведьмовской...

И, почесав перепачканную в соке мухоловки голову, сосредоточилась на своих ощущениях.

«Так что же ты такое? – вздохнула я и прикрыла глаза. – Я, действительно, боюсь того, что ты разобьешься, потому что в таком случае случится беда, но какая? Что ты в себе прячешь, и что в себе прячу я?»

В висках запульсировало, от попыток активировать ведьмовскую интуицию, которая не спешила мне давать никаких подсказок.

«Если ты разобьешься, – стала я размышлять логически. – Значит, что-то высвободится. А если что-то должно высвободиться…»

Я снова почесала зудящую голову и нахмурилась.

«Значит, внутри тебя что-то есть. Хм… А это идея!»

В коротких сомнениях пожевав губу, я решила воспользоваться умением, которое приобрела, изучая газообразные зелья. Мое лицо вытянулось, стоило окунуться в саму суть этого шарика. Впервые на моей памяти там были не природные нити, а нечто иное, похожее на плотно спаянные между собой песчаные гранулы. Стоило мне их мысленно коснуться, как они завибрировали и заволновались, точно потревоженная гладь воды, но пропустили меня внутрь, полностью отсекая другие законы природы в окружающем мире.

– Это клетка! – не сдержавшись воскликнула я и побледнела, когда похожая на теплое дуновение ветра в моем сознании, янтарная магия резко сменилась на холодную, вязкую и спутанную. – Тюрьма для заклинаний, – еле слышно прошептала, чувствуя, как проступает холодный пот ужаса.

Глава 14

– Ой!

Только сейчас я заметила, что он больше меня не удерживает и сидит с поднятыми руками, в ожидании, когда я с него слезу. Смутившись, я быстро поднялась, но тут же пошатнулась и обратно плюхнулась ему на колени. Смутилась еще сильнее, вновь попробовала встать и опять упала.

– Ты издеваешься? – нахмурился декан.

Я же густо покраснела, под его пристальным взглядом.

– Нет, – коротко бросила и как ошпаренная вскочила на ноги.

Пошатнулась, чуть не оступилась, но смогла устоять, а, наблюдающий за мной, декан как-то обреченно вздохнул, после чего, продолжив сидеть на полу, принялся обрабатывать свои раны.

Я молчала, изредка бросая на него косые взгляды. Он тоже молчал, отчего мне становилось только неуютнее.

«Он назвал меня Лала? – в который раз я посмотрела на него, и, ощутив, как щеки опять потеплели, быстро отвернулась, встав к нему спиной. – Нет, наверное, мне послышалось. С чего ему так ко мне обращаться? Я же просто его ученица…»

Однако его встревоженный взгляд и голос, когда он попросил прощение… Сердце в груди дрогнуло, и я невольно стиснула рубаху на груди, ощутив ее мягкость, но тут же вспомнила, чья эта рубаха и поспешила ее отпустить.

«Ты сходишь с ума, Лав. Прекращай».

– Лав, – услышала я голос декана совсем рядом и невольно отпрянула, случайно выбив из его руки баночку с пыльцой, которую он мне протянул.

– Ты чего? – наклонился он, чтобы ее поднять.

– Ты-ты-ты! – отступила я, чувствуя, как от его близости по телу пробежала дрожь. – Больше так не делай!

Его лицо вытянулось.

– Как?

– Не подходи ко мне так близко.

– Что… – начал он, но вдруг осекся и замолчал.

На его лице сначала появилась задумчивость, а потом, окинув меня взглядом, он вдруг взял и усмехнулся.

– Что смешного? – насторожилась я.

– Ничего.

– Нет, ты только что посмеялся!

– Да? А я не заметил.

И вновь усмехнулся, а я ткнула в него пальцем и произнесла:

– Вот, опять посмеялся!

– Даже если так, мне теперь и посмеяться в твоем присутствии нельзя?

– Нет, – ответила я. – Да… Нет!

– Так да или нет?

– Тебе нельзя смеяться надо мной.

– Даже если очень хочется?

– Тем более! – с жаром выпалила я.

Отчего-то было такое ощущение, будто со мной играют, как кошка с мышкой.

– Знаешь, что? – сверкнул взглядом декан.

– Что? – вздернула голову я и побледнела, когда он резко преодолел полтора шага между нами и встал на расстоянии ладони.

Я даже язык проглотила, от ощущения давления, которое подкашивало ноги. Казалось, сейчас пошевелюсь и Реджес превратится в бушующее пламя, способное меня испепелить в одночасье.

– Ты сама обменяла триумфальный балл на дополнительные занятия со мной, поэтому если я захочу смеяться над тобой – я буду смеяться. Захочу подойти – подойду. Захочу прикоснуться…

Он ко мне потянулся, отчего мое сердце часто забилось, а дыхание замерло на губах. Однако когда его ладонь почти дотронулась моего лица, он остановился и с горящим взглядом произнес:

– Запомни, Флоренс. Как бы я ни был тебе неприятен…

Он потянулся к шраму у себя на скуле, но словно бы опомнился и опустил руку. Его губы дрогнули, а глаза грозно сузились:

– Если ты хочешь стать сильнее, то тебе придется терпеть мое присутствие. Или ты можешь пойти к директору и от меня отказаться, но тогда я не ручаюсь за твое благополучие Выбор за тобой.

– Я не… – начала я, но он меня перебил:

– Надеюсь, мы решили разногласие и можем продолжить занятие.

Он поднял руку с баночкой и раскрыл ладонь, предлагая ее забрать. Я потянулась, чтобы ее взять, но остановилась и произнесла:

– Оно же твое. Я случайно его забрала и хотела вернуть.

– Оставь себе.

Я удивилась.

– Но почему? Оно такое ценное!

– Для тебя, – произнес декан. – Мне оно не нужно. И если не хочешь забирать, то я его выброшу.

Мои глаза расширились. Как это выбросит?

– Считаю до трех: раз, два, т…

Не успел он договорить, как я схватила баночку и прижала ее к себе.

– Умница, – одобрительно хмыкнул декан. – А теперь доведи дело до конца.

И вытащил из кармана янтарный шарик, тоже протянула его мне.

– Разбей его.

Я побледнела.

– Боишься? Тогда я сделаю это сам, – и замахнулся.

– Стой! – закричала я и ринулась перехватить шарик, но декан оказался быстрее.

Со всей силы швырнув шарик в противоположную сторону зала, он схватил меня за руку и утянул к платформе дуэльной площадки, заставив за нее спрятаться и присесть. В тот же миг раздался кристально чистый звон разбитого стекла, и зал озарила яркая вспышка неистового пламени.

Оно взревело, точно тысяча непокорных душ, и разверзлось огненным цветком по залу, проносясь над нашими головами. Ударная волна сжатой и высвободившейся магии подняла пыль, разметала мои волосы и пронеслась жарким кольцом, обрушившись на стены и потолок, на которых тут же зажглись рунические письмена, сопротивляясь чудовищному напору. Отовсюду послышался треск распираемого от жара камня.

Воздух стал обжигающе горячим и приобрел привкус гари. Красно-оранжевые вспышки с дымом, мгновенно затронули внутренние триггеры, от которых меня захватил первобытный ужас, что так часто сопровождал во снах. Не в силах бороться выворачивающим душу кошмаром я вскрикнула и уткнулась Реджесу в грудь, кусая губы и прижимаясь к нему всем телом. Почувствовала, как его руки не сразу, но крепко меня обняли, защищая от жара пламени, и зажмурилась.

Без подпитки магической силой пламя просуществовало недолго, хоть это время мне и показалось вечностью. Через пять вдохов, его рев так же внезапно стих, как появился, уступив звуку моего часто бьющегося сердца, так сильно контрастировавшего со спокойным и размеренным сердцебиением Реджеса. Однако я все продолжала прижиматься к декану, судорожно за него цепляясь.

– Все закончилось, – произнес декан и его руки соскользнули с моих плеч, уступая место прохладе, скользнувшей дрожью по моему телу, приводя меня в чувство. – Лав?

Глава 15

– Значит, ты представила себя кувшином, – погладив подбородок, произнес декан.

– Ага, – красная, как помидор, кивнула я. – С крышечкой.

И еле удержалась, чтобы не закрыть лицо руками. Но декану стоило отдать должное, он не смеялся, а вполне серьезно все обдумывал, будто я сказала не какую-то абстрактную глупость, а нечто-то важное.

– Где ты его представляла? – вдруг спросил он.

Я покраснела еще сильнее и коснулась чуть ниже груди:

– Здесь.

Взгляд декана опустился мне на живот.

– Именно отсюда шарик появился?

– Д-да, – зажмурилась я.

– Лав, – окликнул меня декан. – В этом нет ничего стеснительного. Магия сама по себе очень абстрактна. И чтобы научиться использовать заклинания без слов, маги тоже представляют что-то свое.

– И что представлял ты? – тут же заинтересовалась я.

– Магические потоки по всему телу.

– Выпендрежник, – обиженно насупилась я.

Даже фантазия у него звучала круто, а я в его глазах теперь какой-то кувшин. Декан усмехнулся.

– Тебе станет легче, если я скажу, что мои потоки напоминали водопроводные трубы?

– Лучше бы канализационные, – проворчала я.

– Флоренс.

– Ладно-ладно, и так сойдет, – мило улыбнулась я, но на душе стало как-то легче, а декан перестал грозно на меня смотреть и продолжил:

– Когда маг учится пользоваться заклинаниями без слов, сначала он осваивает восприятие. Восприятие – это способность чувствовать свою стихию в окружающем пространстве. Чем больше в окружении силы истока нужного элемента, тем проще творить заклинания, и тем они мощнее. Порой подобный факт может сыграть решающую роль в битвах.

– Поэтому школы располагаются на истоках?

– Да, рядом с истоками концентрация выше всего, поэтому проще обучаться и наполнять себя силой стихий. На расстоянии это уже сложнее. В мире даже есть места, где огненной магии практически нет, например, Академия имени основателя Гелюса, или другое ее название – Академия Белого Хлада. Магу огня там будет очень сложно сражаться с местными магами.

– Академия Белого Хлада, – произнесла я, отыскивая в своей памяти все, что о ней слышала и знала. – Это Академия расположенная на истоках ветра и воды?

Декан кивнул.

– Но это не значит, что маг огня там совсем беспомощный. Некоторые специально туда идут, чтобы улучшить свои навыки восприятия. Окажись подобный маг в местах, где сила огня в избытке, он станет сильным противником. Пусть суровое обучение требует больше времени, но вместе с тем учит выжимать максимум из минимума. Такие маги очень выносливые, почти неистощимые, потому что в совершенстве владеют следующим этапом – накопления.

Я встрепенулось, стоило ему сказать слово «накопление».

– Да, – кивнул декан, заметив, как я оживилась. – Чем-то этот этап похож на то, что делаешь ты. Обычные маги накапливают энергию лишь тогда, когда она исчерпывается. Этот процесс напрямую зависит от внутренних резервов или потенциала мага, и занимает много времени. Однако маги с упором на выносливость отличаются. В суровых условиях необходимой энергии постоянно не хватает, поэтому процесс накопления у них не останавливается. Они постоянно ее втягивают, почти непрерывно, истощая пространство вокруг себя, из-за чего им приходится часто перемещаться. Таким способом они усиливают не только способность накопления, но укрепляют физические тела и дух. А стоит им попасть в место богатое нужной энергией, как скорость их восстановления станет в разы выше, чем у мага, обучающегося вблизи истоков.

– Сплошные плюсы, – заметила я.

– Поверь, минусов тоже хватает. Один из существенных – их резервы гораздо меньше, чем у магов возле богатых источников, поэтому слишком мощные заклинания быстро их истощают. Обычно маги с такими способностями очень востребованы в отряде Теней, где важнее всего скрытность, а не сила.

– Об этом я как-то не подумала, – хмыкнула я и перечислила: – Восприятие, накопление… И последний – извлечение. Верно?

Декан улыбнулся.

– Верно. Обычно на начальных этапах, когда маги только учатся использовать свои силы при помощи заклинаний, они проходят три этапа: восприятие, накопление и извлечение. Однако для колдовства без слов требуется еще один этап – познания. Обычно на него уходит куда больше времени, чем один вечер, но именно его тебе предстоит сегодня освоить.

Я подняла руку:

– Профессор Флэмвель!

– Да, Флоренс, – подозрительно сощурился декан.

– Я же ведьма – дитя природы. Зачем мне осваивать познание, чтобы колдовать без слов?

– Дело в том, что на этом этапе маг учится не только ощущать природу, понимать ее причины и следствия, чтобы концентрировать и преобразовывать по своему желанию, – начал терпеливо объяснять декан. – Но и познавать собственное тело, как часть природного элемента, чтобы синхронизироваться со своей магической энергией. Позволить ей свободно по нему течь и правильно высвобождаться, поэтому для мага, осваивающего колдовство без слов, следующий этап – извлечения тоже меняется.

– Как-то все сложно, – нахмурилась я.

– Проще говоря, тебе нужно понять, как работает твое тело с магией, чтобы больше не пользоваться костылями в виде заклинаний.

– А вот так уже понятнее, – кивнула я.

– Еще вопросы?

– Да, – подняла я взор на декана. – С чего ты решил, что я смогу за вечер изучить этап познания?

Декан улыбнулся.

– Потому что ты уже им пользовалась. Неосознанно.

Заметив на моем лице непонимание, он пояснил:

– Ты представила себя кувшином и смогла преобразовать магию в шарик.

Произнес он это таким тоном, что я почувствовала себя тупой.

– Как думаешь, если я освою познание тела, тоже смогу пользоваться магией без… костылей?

Декан вскинул бровь, когда я сравнила его с костылем.

– Вряд ли, – честно ответил он. – Если бы ты могла пользоваться элементом огня или каким-то другим, то сразу бы почувствовала его энергию рядом с собой, как только получила искру истока. Ты что-нибудь чувствуешь?

Глава 16

– Опять! – снова и снова ругал меня декан. – Ты не стараешься.

Я вытерла пот со лба и раздраженно на него посмотрела, но, судя по лицу Реджеса, мне не хватило раздражения, чтобы тот его заметил.

– Понимаю, ты устала, – произнес декан. – Но если не освоишь «познание» сейчас, то завтра я ничем не смогу тебе помочь.

– Может, попробуем огонь? – обреченно выдохнув, предложила я.

Мы уже больше двух часов использовали только магию воды. От этого, конечно, мне было спокойнее – после взрыва я до сих пор напрягалась от одной лишь мысли снова ощутить жар пламени, вот только в журнале я записана как маг огня, значит, и работать должна с огнем. Тем более Реджес сам говорил, что мне нужно преодолеть свои страхи. Однако все равно отказывался его использовать.

– Не сейчас.

Вот, снова!

– Почему?

На мгновение его брови нахмурились.

– Я еще не совсем восстановился, чтобы использовать огонь.

«Ложь!» – подумала я. Видно же, контроль воды дается ему сложнее, отчего он тратит больше магии. А еще прошло достаточно времени, чтобы его магические резервы заполнились.

– Еще раз! – скомандовал Реджес, пресекая любые споры, и сформировал на своей ладони водяной шар. – Если не получается воспринимать свое тело буквально, подключи фантазию и сконцентрируй магический поток в руке.

Перед тем, как мы начали практику, Реджес объяснил мне принцип работы этапа познания. Сначала маг учится ощущать искру истока, которая собирает вокруг себя потоки необходимой стихии и превращает в область магического резерва. Именно там концентрируется основная сила, откуда уже распространяется по всему телу. Однако как бы я ни пыталась прочувствовать свою искру – у меня не получалось обнаружить даже ее малейшего следа. Реджес предположил, что это из-за того, что она отличается от других элементов, поэтому работает иначе.

«Большой кувшин вбирает в себя много магии, маленький – мало», – были его слова, когда он предложил уменьшить мой воображаемый сосуд. Но все было тщетно. Реджес наполнял меня магией, которая словно проваливалась внутрь, находилась там не больше пяти секунд и вырывалась наружу, из-за чего декану приходилось часто сушить свою одежду. А ведь говорил, что не может использовать магию огня… Лжец!

Когда я пожаловалась, что не могу изменить размер своего «кувшина», как бы ни старалась, Реджес предложил попробовать мысленно создать новый и переместить заклинание туда. Сначала я посмотрела на декана, как на дурака, но потом вспомнила, как он учился колдовать без слов и его рассказ о «трубах»: «Более сильные заклинания требуют больше магии, они опустошают все магические меридианы и тянут ее из резерва, – указал он на грудь, где находилась его искра. – Заклинания слабее забирают часть магии из меридиан, и если этап накопления освоен достаточно хорошо, маг может восполнить эту потерю извне – без участия резерва. Проще говоря, в моем пальце достаточно магической энергии, чтобы зажечь костер, а в ладони – создать огненный шар». И тогда меня посетила мысль: что если слабое заклинание попробовать сконцентрировать на кончике пальца и сжать его там? Идея, конечно, абсурдная, но Реджес ее поддержал. Вот только возникла другая проблема…

– Готова? – поинтересовался он, и я кивнула, приготовившись принять на себя заклинание.

Получив добро, декан отправил в меня водяной шар. Я его поймала, приловчившись это делать за время обучения, и наконец-то уверилась, что с каждым разом Реджес проворачивает этот трюк все быстрее и быстрее. Магия мгновенно впиталась в ладонь и устремилась к груди, делая в ней спираль, и под моим давлением устремилась обратно в руку.

Я напряженно нахмурилась, как только заклинание достигло ладони и устремилось к пальцу. Попыталась его удержать, но оно снова вырвалось, и водяной шар ударился о грудь декана. Шлеп!

– Флоренс!

– Да не получается у меня! – воскликнула я.

– Потому что не стараешься!

– Стараюсь! И лучше бы старалась, если бы ты использовал огонь!

– Чтобы ты меня сожгла заживо? – возмутился Реджес.

Я скрипнула зубами. Так это он не обо мне, а о себе беспокоился, отказавшись от магии огня!

– А ты не стой столбом и увернись! Или боишься не успеть?

– Я ничего не боюсь.

– Тогда прекращай трусить и используй огонь!

– Я же сказал, что не боюсь! – воскликнул он, а его волосы грозно разметались, точно языки пламени, когда подул призванный им поток горячего ветра, высушивая мокрое пятно.

Как только ветер стих, глаза Реджеса вспыхнули янтарным пламенем.

– Хочешь огня? – грозно прорычал он.

– Да, хочу, – стиснула я кулаки.

– Хорошо, – рывком раскрыл он ладонь, на которой тут же появился мощный поток пламени. Слишком мощный… – Тогда я дам тебе огня.

– Эм, – произнесла я, глядя на неистовое пламя и чувствуя отголоски дрожи внутри. – Многовато, тебе не кажется?

Грозно раздувая ноздри, декан глянул на огонь. Нахмурившись, он немного подумал, после чего уменьшил его в три раза и без предупреждения швырнул.

Ахнув, я поторопилась выкинуть перед собой ладонь, но не успела. Пламя ударилось мне в грудь, отчего я отступила назад и согнулась, чувствуя, как горячее заклинание стремительно проникает в мое тело и наполняет его теплом. А подняв возмущенный взор на декана, с ужасом обнаружила, что расстояние между нами опасно сократилось и он стоит напротив меня.

Борясь с магией внутри, я попыталась отступить, но Реджес поймал меня за руки и, притянув к себе, положил мои ладони на свою грудь.

– Флэмвель! – гневно воскликнула я, пытаясь вырваться.

– Не упусти это заклинание, Флоренс. Если не хочешь прожечь во мне дыру.

– Ты с ума сошел? Отпусти! Я не хочу… – и захлебнулась собственными словами, когда сопротивление заклинания возросло.

– Не хочешь – не сделаешь! – жестко произнес декан.

– Но!..

– Ты справишься, Лала! – прикрикнул он и добавил, когда я перестала вырываться: – Что такое огонь против мощи магии некроманта? Ничто!

Глава 17

– Повторим еще раз и на этом закончим, – произнес декан.

Я не стала возражать, хотя и жутко устала. Последний час мы создавали шарики раз за разом, разрешая все тонкости и нюансы. И, надо сказать, прогресс не заставил себя ждать.

Благодаря умению, которое показал мне Реджес, я научилась запечатывать слабые заклинания без необходимости их в себя впитывать. Как только я блокировала заклинание ладонью, то сразу высвобождала собственную силу, окутывая ею чужую магию и делая своей. Заклинания средней мощности, которых было больше всего, оказалось достаточно поместить в ладонь, и я каждый радовалась, когда у меня получалось сделать это быстро и незаметно. А еще я научилась, пусть не с первого раза, но разбивать шарики в своей руке, чтобы снова поглотить хранящееся в нем заклинание и пользоваться им, будто сама его создала.

– Отлично! – похвалил меня декан, когда я повторила отточенную нами последовательность: впитала заклинание огненного шара, сформировала шарик, снова впитала и метнула в манекен с рубинами в глазах.

Манекен дрогнул от огненного снаряда, но не загорелся и не рассыпался. Как декан сказал, что на него наложены чары с защитой от огня, специально, чтобы маги могли с помощью него разминаться перед дуэлью.

– Даже не отличить: твое это заклинание или чье-то чужое.

Я посмотрела на свою ладонь, откуда недавно вырвалось заклинание, и улыбнулась. Правда, быстро помрачнела и произнесла:

– Жаль только больше трех создать не могу.

Один шарик был занят заклинанием обращения Сенжи. Еще два я создала без проблем, но четвертый постоянно разрушался, из-за чего Реджесу пришлось даже меня спасать, когда магия взорвалась на моей ладони, а мы вновь оказались в неловкой ситуации, лежа на полу. Хотя, судя по реакции Реджеса, только мне было неловко. Он же отругал меня на чем свет стоит, потому что я не додумалась сразу поглотить заклинание и отбросить его куда подальше. И стало так стыдно за свою несообразительность, что больше я такого промаха не допускала.

– Всему свое время, – успокоил меня декан. – Ты только учишься, как и все ученики Академии. Постепенно твои возможности будут возрастать, а навыки улучшаться.

– Думаешь? – вскинула на него взгляд.

– Да, – улыбнулся декан, отчего в уголках его усталых глаз появились морщинки.

И этого «да» мне было более чем достаточно, чтобы вновь расцвести улыбкой, а переживания, что я не могу создать больше трех шариков за раз – отступили.

– А теперь, – вновь посерьезнел декан. – Подготовимся к завтрашнему занятию.

И подошел ко мне.

– Раз сам директор решил уважить наши занятия своим присутствием, нам стоит постараться. Протяни руку, – потребовал он.

Я не сразу, но сделала, как сказал Реджес, и вздрогнула, когда его пальцы стиснули мою ладонь.

– Запечатай заклинание, которое я тебе передам.

– Почему так? – поинтересовалась я, глядя на наши сцепленные ладони. – Ты же мог просто высвободить его, как делал раньше.

– Не мог, – сказал, словно отрезал декан. – Это заклинание ты не поймаешь.

И от его руки потекли оранжевые потоки. Соприкоснувшись с моей кожей, я тут же их поглотила и почувствовала стремительное течение пламени, которое быстро перевела в свободную ладонь, где и сформировала шарик, показав его декану.

– Отлично, – одобрил он, и сильнее стиснул мою руку, когда я попыталась ее высвободить. – А теперь еще одно.

На миг его губы дрогнули в мимолетной ухмылке, а я охнула, когда внутрь меня вновь хлынул горячий поток. Щеки вспыхнули жаром, когда энергии огня, охватившая мое тело с головы до ног, безумным вихрем начала метаться по меридианам, точно мышь, запертая в ящике с кошкой. Мне стоило большого труда, чтобы ее «поймать», направить куда нужно и превратить в безобидный на вид шарик.

– Когда придет время, разбей его первым, – предупредил декан, наконец-то выпуская мою руку и разворачиваясь в сторону выхода из дуэльного зала. – На этом все. Идем, я провожу тебя в жилой корпус.

– Погоди! – взирая на последний шарик, покрылась я мурашками. – Но что это такое?!

– Доказательство, – не останавливаясь, произнес он.

– Доказательство чего? – перестала я смотреть на шарик и бросилась следом.

А когда его догнала, заметила, что он странно улыбается:

– Ты же у нас отстающая, – открыл он дверь, пропуская меня вперед. – Или уже забыла?

Декан вскинул рыжую бровь, а я вспыхнула от смущения, вновь вспомнив цирк, который устроила в кабинете директор, а еще от гнева, потому что слово «отстающая» было произнесено таким тоном и с таким наслаждением, что мне прямо сейчас захотелось раскрошить этот шарик.

– Так и будете прожигать меня взглядом, Флоренс? – все с той же ухмылкой произнес Реджес. – Или мы все-таки пойдем?

Я скрипнула зубами, собираясь послать декана куда подальше, но передумала, заметив в его улыбке, помимо издевки, сильную усталость. И стоило о ней подумать, как я сама вдруг остро ее почувствовала, будто после окончания нашей затянувшейся тренировки из меня выкачали всю энергию.

– Вы тоже устали, профессор, – будто под грузом опустились мои плечи. – Поэтому вам не обязательно меня провожать. Я могу…

– Не можете, – перебил декан. – И это не обсуждается.

Я глубоко вдохнула, чтобы вновь что-нибудь возразить, потому что мне казалось неправильным, если декан будет провожать меня до жилой башни, особенно после ситуации с профессором Люмусом… Но подумала, что уже слишком поздно, чтобы нас кто-то заметил и начал распускать сомнительную молву. Наверняка если не все, то многие ученики уже спали, поэтому я выдохнула лишь одно слово:

– Хорошо, – и отведя смущенный взгляд, тихо добавила. – Спасибо.

После чего первой вышла из дуэльного зала.

– Пожалуйста, Флоренс, – раздался за спиной нейтральный голос декана, от которого я внутренне съежилась.

Почему-то раньше столь разительная перемена в поведении Реджеса не казалась мне странной. Однако сейчас: он в дуэльном зале и за его пределами – словно разные люди, отчего мне стало немного тоскливо, словно, окончив тренировку, я потеряла ни союзника и ни лучшего друга, но кого-то очень важного и незаменимого. И если раньше меня окутывало теплом, то сейчас в спину подул холодный ветер от захлопнувшейся двери, а коридор, по которому мы проследовали, превратился в растущую между нами бездну.

Глава 18

Мэй!

Я резко села, вспомнив, о чем забыла поговорить с деканом, но когда открыла глаза и огляделась – поняла, что уже настало утро.

– Даже не заметила, как уснула… – произнесла я, откинув одеяло, и замерла.

Я точно помнила, что ночью у меня не осталось сил раздеться, но сейчас на мне не было ничего кроме нижнего белья и рубахи декана. Мои щеки потеплели, когда я поняла, что это Мэй позаботилась обо мне и раздела. Она оставила ботинки возле кровати, а на столе аккуратно сложенные чулки и… Юбку!

Сердце пропустило удар, когда в мой сонный разум прокралось воспоминание, как мы с деканом до поздней ночи учились создавать янтарные шарики, три из которых остались в карманах. Я тут же вскочила с постели и принялась обыскивать свои вещи. От волнения пульс шумел в ушах. В голове возникала одна мысль хуже другой: Мэй увидела янтарные шарики или случайно их разбила. И первая, кстати, была еще не так страшна. Мэй могла попросту не понять, что это за штуки, но если из-за ее неуклюжести один из них разобьется…

Сначала я извлекла шарик с заклинанием некроманта и облегченно вздохнула, увидев, что с ним все в полном порядке. Именно этого шарика я боялась больше всего. Что касалось двух других – я последовала простому выводу: если наша комната все еще не превратилась в пепел – значит, они целы. И да, стоило их вытащить на свет вместе с маленькой баночкой пыльцы фей, как они сверкнули гладкой поверхностью в лучах восходящего солнца.

– Слава Белладонне… – простонала я, сжимая в руках шарики, и подумала: «Надо бы придумать для них более надежное место, чем карманы».

Вот только какое? Где они будут не только в безопасности, но в непосредственной близости – в любое время дня и ночи?

«Задачка не из легких», – угрюмо подумала я и перевела взгляд на две записки, что лежали рядом с моими вещами.

Одна была простым сложенным пополам листочком, лежавшим на свернутом бумажном пакете, а вторая – запечатанным конвертом. Так как все лежало на моей половине стола, значит, адресат – я.

Снедаемая любопытством, я в первую очередь потянулась к записке с большим пакетом. Сам пакет решила оставить на потом. И аккуратно развернув листок, прочитала слова, написанные ровным и простым почерком:

«Ник вчера предупредил, что у тебя начались дополнительные занятия с деканом, и ты можешь прийти поздно…»

Я виновато потерла нос. Сама-то я забыла сказать об этом Мэй, нужно поблагодарить Ника.

«И так как ты не пришла на ужин, я взяла немного для тебя еды в буфете, чтобы ты не ложилась спать голодной. Наверняка же опять забыла поесть!»

Теперь мне стало еще больше стыдно перед Мэй. Она не только меня раздела, чтобы я не спала в грязной одежде, но и хотела накормить. Я закусила губу и продолжила читать:

«Но мне было скучно, и я нечаянно все съела сама».

Не сдержавшись, я прыснула. Мэй – это Мэй. Успокоившись, я на всякий случай ткнула пальцем пакет, с удивлением обнаружив, что там что-то есть, и с большим интересом вернулась к письму:

«Хотела извиниться, но ты так сильно устала, что сразу уснула! Утром я решила не будить тебя, чтобы ты поспала подольше, и принесла тебе завтрак от тетушки Шаи. Она сказала, еда не остынет, пока ты спишь. Так что приятного аппетита!»

И приписка ниже:

«Если проснешься раньше, чем я пришла и разбудила тебя перед занятиями – увидишь это письмо».

Чувствуя, как в сердце растекается тепло, я вновь окинула взглядом свою сложенную одежду и пакет с завтраком. И как я только вообще когда-то посмела накричать на Мэй?

«Она не заслуживает такой соседки, как я. Вот как мне теперь говорить с деканом о ее переселении?» – с тихим стоном подумала я. Это все равно, что взять спящего котенка и выкинуть на улицу в дождливый день.

– Я точно чудовище, – покусав губу, произнесла я.

Неважно, какой выбор я сделаю: заставлю Мэй съехать или оставлю подле себя – оба варианта не принесут ей ничего хорошего.

Отложив послание Мэй, я не стала сразу приступать к завтраку, а взяла второе письмо – конверт и покрутила его в руках. Легкий. Вместе с тем довольно большой. От кого – не написано. Просто конверт кремового цвета и магической печатью, которую мог сломать только тот, кому письмо адресовано.

Хмыкнув, я коснулась воскового пятна с высеченной руной, посылая в него немного своей магии, и печать сразу же треснула. Конверт сам развернулся в моих руках, превратившись в лист пергамента, а на стол упала красная лента.

– Что это? – подобрала я немного грубо подшитый отрезок ткани с двумя кольцами на концах, оранжево-красный блеск которых заставил меня затаить дыхание и немедленно приступить к изучению письма.

«Красный плащ магов отряда Мечей создан из зачарованной ткани. Его просто так не уничтожить, а еще он способен поглощать, сдерживать и возвращать любое заклинание по желанию его владельца. Думаю, он решит твою проблему с хранением магических артефактов. Попробуй».

И ниже:

«Влей в него немного своей магии и пожелай поместить артефакт».

Я медленно выдохнула. Да, я слышала, что красные плащи даны Мечам и полицмагам не только для красоты. Они для них вроде щитов, способных прикрыть спину во время сражения. Мне всегда казалось, что у тех и других они сделаны из простой ткани, с нанесенными на нее чарами, как, например, на нашей ученической одежде, а оказалось, плащи Мечей сотканы из зачарованной ткани. Вот это да!

Суть в том, что ткань с чарами и зачарованная ткань – это абсолютно разные вещи, хоть и носили похожие названия. Вот только в отличие от простой пряжи, зачарованную ткань ткали из зачарованной нити, созданной не человеком, а самой природой. Ее создавали из паутины призрачного паука, обитающего в глубинах пещер, куда не попадал солнечный свет. Паутина была для него домом, куда паук прятался, почуяв опасность, и единственным способом добыть себе пропитание – магические частицы, которые она для него накапливала.

Глава 19

– Сегодня особенный день! – громогласно объявил декан. – У каждого из вас появился шанс покрасоваться перед директором Академии! Не упустите его! Приложите максимум усилий! Если потребуется – лезьте из кожи вон, но не сдавайтесь и покажите свой лучший результат!

Мне уже хотелось лезть… Только не из кожи, а на стену!

– Профессор Флэмвель, – с улыбкой произнес директор, когда я пробегала мимо. – Ваши ученики выглядят уставшими, может, перейдете к практической магии?

– Для полицмагов физическая подготовка настолько же важна, как магическая. Пренебрегать ей нельзя! – жестко отрезал декан, провожая меня хмурым взором. – Пошевеливайся, Флоренс! Ройвен скоро тебе догонит!

Бегущий впереди, еле живой Айзек удивленно на меня оглянулся, когда декан его упомянул, а я сильнее стиснула зубы и послушно прибавила скорость, хотя казалось, что это невозможно, однако, гнев, порой, творит с людьми чудеса. Айзек, ну, никак не мог меня догнать при всех усилиях, потому что он отставал на целый круг, но декан все равно не упустил возможности хоть как-то меня задеть.

– Бери пример с Джури, он обошел тебя уже на четыре…

Пробегая мимо, Раст специально задел меня плечом и усмехнулся, а декан продолжил:

– На пять кругов! Флоренс!

– Да бегу я, бегу! – выдохнула я, обгоняя Айзека и мысленно проклиная декана.

Сейчас мне особо остро казалось, что Флэмвеля из дуэльной подменили, и теперь занятия вел злобный и беспощадный Фуфлэмвель.

«Флэмвель-Фуфлэмвель», – злобно похихикала я, хоть как-то выплескивая свой гнев. Да, мелочно, зато приятно.

– Вам смешно, Флоренс?

– Нет, профессор Фу… Профессор Флэмвель!

– А мне смешно. От вашего результата! Быстрее-быстрее-быстрее!

«Да чтоб тебя…» – скрипнула я зубами, еще ускоряясь и равняясь с Торбальтом и Юджи, которые обогнали меня на два круга и сейчас сами обливались потом, еле волоча ноги.

– Что-то он сегодня слишком свирепый, – пожаловался Юджи.

– Настроение плохое, – согласился Тоб.

– Интересно, с чего бы это?

– Из-за директора?

– Ага, над душой стоит, вот Реджес и бесится. О, Лав… – заметил меня Торбальт. – Опять тебе от него досталось. Ты как?

– На два круга лучше тебя, – процедила я.

– Ничего, еще догонишь, – рассмеялся Тоб и, запрокинув голову к небу, простонал: – Потому что я сейчас сдохну!

– Что, салаги, совсем выбились из сил? – догнал нас бодрый Дамиан, который бежал, чуть отстав от Раста.

– Вот тебя увидели и сразу воспылали, – проворчал Тоб.

– Полегче, ребята! А то от вашего пыла мне как-то жарковато стало, – рассмеялся тот, обмахнувшись ладонью.

– Тогда не задерживайся и беги отсюда.

– Не хочу, – сладким голосом заявил он, поравнявшись мо мной. – Рядом с Лав гораздо прохладнее.

И, слегка ко мне склонившись, подмигнул:

– На нее мое очарование не действует.

Я закатила к небу глаза.

– Эй, Лав! – вдруг шепнул Дамиан. – Хочешь фокус?

И не успела я отказаться, как он щелкнул пальцами, и мои ноги окутало ветром.

– Ты… Ты что делаешь? – испугалась я, ощутив, что прежняя тяжесть от бега пропала.

– Помогаю тебе.

– Это мухлеж!

– И если будешь так себя вести, то его заметят, – улыбнулся Дамиан и прошептал тише: – Так что успокойся и давай убежим от этих душных ребят вместе?

– Не говори чепухи, Дамиан, если декан заметит…

– Смотрите-смотрите! Виверн вывели на прогулку! – вдруг воскликнул Юджи, указывая пальцем на загон с огромным стойлом, похожим на миниатюрную гору. – Какие же они огромные!

Я редко бывала на территории Дома фамильяров, а утром – никогда, поэтому не видела виверн на прогулке, и сейчас, переглянувшись с Дамианом, позабыла об усталости, о том, что мухлюю и быстрее помчалась к загону, чтобы лучше рассмотреть виверн.

– Согласись, они похожи на драконов, – с улыбкой произнес Дамиан, под чьими ногами тоже появились потоки ветра, помогая ему от меня не отстать, а я кивнула.

Да, виверны были похожи на драконов, отчего любесы часто их путали и с криками: «Дракон-дракон!» – убегали в ужасе на забаву магам. Ведь для нас – магов виверны почти не представляют угрозы. Их не защищает волшебная чешуя, способная отразить магию и сломать самый острый меч, а только толстая кожа и костяные наросты на голове. Поэтому виверн можно легко ранить.

Они гораздо уязвимее драконов, особенно в зиму, когда из-за холодов им приходится прятаться впадать в спячку где-нибудь в горах или под землей. Перед этим они устраивают налеты на все, что движется – диких животных, скот и даже людей, из-за чего получают серьезные травмы, и все это ради того, чтобы вдоволь насытиться и не проснуться раньше времени. Проснувшаяся в зиму виверна – это очень голодная виверна и невероятно злая… Поэтому видеть то, как в зимнее время виверны мирно прогуливаются на улице – это большая редкость. Даже большая редкость, чем увидеть «одомашненную» виверну.

Хоть интеллект виверн сильно уступает драконам, они все равно считаются очень умными. А еще гордыми и недоверчивыми, почему не каждую виверну получается приручить. Но Академии повезло. Вечно теплая территория Дома фамильяров приманила небольшое семейство, а стабильная и вкусная кормежка – подкупила. И теперь в благодарность виверны позволяют ученикам их седлать и обучаться верховой езде. Некоторые даже становятся чьими-то фамильярами, хоть это большая редкость.

– У отца есть одна виверна, – произнес Дамиан, наблюдая за тем, как гиганты хлопают крыльями и, готовясь взлететь. – Та еще зараза.

Он цокнул языком.

– Никого, кроме отца не признает. Как-то я пытался на нее взобраться и прокатиться, но она… Воу! – воскликнул он, когда виверны взмыли в воздух, и одна из них пронеслась над нашими головами.

Не помня себя от радости, я громко рассмеялась и вскинула руку, надеясь дотянуться до виверны – так низко она летела. И когда уже смирилась, что не достану, вдруг почувствовала, как ветер под ногами уплотнился и подкинул меня вверх! А мои пальцы коснулись гладкой поверхности острого и прохладного когтя.