Слишком Близко

Глава 1

Чемодан собрали без меня.
Всё сложили аккуратно: свежая база, пара кашемировых свитеров, бельё в индивидуальных чехлах, маленькая аптечка — как у взрослой, с антидепрессантом и запасом успокоительного. Всё на месте. Всё по списку.
Я только подписала бирку: Эллисон Уотсон. Без отчества. Без номера телефона.
Как будто этого имени достаточно, чтобы пройти в любой аэропорт мира.

Мама вошла без стука.
В руках — тонкий пластиковый стакан. Чай. Без сахара. Как я «люблю»…
Как она велела любить.
Я ненавидела чай.

— Машина будет через восемнадцать минут, — сказала она, глядя на часы. — Надень жакет. В кампусе будет холодно.
— Там тридцать градусов, — ответила я.
— В аудиториях — кондиционеры.

Она поставила стакан на туалетный столик. Вышла.
Я не торопилась.

Села на кровать.
Дотронулась до края чемодана — как проверяешь, настоящая ли вещь.
Кольцо зацепилось за ткань.
Я даже не сразу поняла, что оно всё ещё на пальце.

Оно казалось чужим. Всё здесь казалось чужим.
Эту комнату переделали под меня два года назад. По каталогу. Мрамор, латунь, постель за тысячу восемьсот долларов.
Но я не спала в ней по‑настоящему ни разу. Только лежала — в платьях, в пальто, иногда с сигаретой у окна, пока никто не видел.

Дом был большим. Больше, чем нужно. И слишком белым — как больница.
Лестницы скользкие, двери тяжёлые, стены без звука.
В нём не было места для боли. Только для имитации нормальности.

Отец не попрощался.
Когда я спустилась, он говорил по телефону.
Голос — ровный, знакомый.
О переговорах. О чьей‑то «неоправданной эмоциональности» и «недостатке перспектив».
Он мог говорить так часами.

На подъездной дорожке стояла машина.
Он ждал у водительской двери — в тёмном пиджаке и выглаженной рубашке, будто ехал не в аэропорт, а на совет директоров.

Даниэль.
Сын партнёра моего отца.
Мой жених — по соглашению, по расчёту, по всему, кроме чувства.

Такой он всегда был.
Безупречный. Чужой.
И слишком правильный, чтобы его можно было обвинить.

— Привет, — сказал он.
— Привет. Ты что здесь делаешь?

Я не спрашивала из любопытства.
Скорее — из усталости.
Он не должен был быть здесь. И он знал это.

— Решил проводить тебя, — сказал он.
Без нажима. Почти осторожно.
— Мама попросила?
— Нет.
— Отец?
— Элли… — он посмотрел чуть дольше, чем нужно. — Поехали.

Я не ответила.
Он открыл багажник.
Подождал, пока я подвезла чемодан, и поставил его внутрь.
Закрыл.
Сделал шаг к двери и открыл её — переднюю, разумеется.

Я села.
Движение — и мы поехали.
Сначала медленно, почти церемониально.
Словно это не поездка в аэропорт, а выезд на чужую территорию.

В машине пахло кожей, кондиционером и его парфюмом.
Тонкий. Дорогой. Холодный.
Такой же, как он.
Такой же, как всё, что было выбрано для меня.

— Я приеду на выходные, — сказал он.
Просто.
Без паузы. Без «если ты не против».
Как будто это уже решено.
Как будто я буду ждать.

— Зачем? — спросила я.
Он не повернулся.
— Посмотрю, как ты устроилась.
— Как можно устроиться в общаге?
— Я предлагал тебе квартиру.
— Да, — кивнула я. — Где всё белое, с прислугой и системой умного дома.
— Где было бы безопасно.
— Я не хочу.

Он не ответил.
Шоссе было прямым.
Никаких поворотов. Никаких вопросов.

Навигатор обозначил терминал.
Он сбавил скорость.
Точно. Плавно. Ни одного лишнего движения.

Парковка для вылетающих.
Он остановился так, чтобы дверь открывалась в тень.

Я потянулась к ручке.
— Даже не поцелуешь?

Я замерла.
Не потому что удивилась.
А потому что слишком многое в этом вопросе звучало как приказ.

— Я не люблю целоваться, — сказала я.
Спокойно. Почти беззвучно.

Он чуть отстранился.
Не обиделся. Не удивился.

— Это пройдёт, — сказал он.
Ровно.
Как говорят о простуде. Или о капризе.

Я ничего не ответила.
Просто посмотрела в окно.

Кольцо на пальце — чуть повернулось.
Я машинально вернула его на место.
Внутренней стороной вперёд — так, чтобы камень резал кожу.

— Увидимся на выходных, — сказал он.
— Конечно.

Я открыла дверь и вышла.
Без оглядки.
Просто — вперёд.
Хоть куда‑нибудь, где можно дышать.

Глава 2

Глава 2

Самолёт приземлился на пятнадцать минут раньше.
Я не спешила вставать — просто сидела, слушала, как по салону щёлкают ремни и как люди торопятся выйти.
Словно их спешка могла спасти от жизни, в которую они всё равно вернутся.

Я выждала, пока очередь к выходу почти рассосалась.
Взяла сумку, на ходу надела очки — и вышла.
Стеклянный рукав, стерильный коридор, запах кофе и пересушенного воздуха.
Как обычно.
Ничего, что напоминало бы о переменах.

Я поймала такси.
Назвала адрес, не уточняя, как доехать. Водитель кивнул — и больше не заговорил.
Это было почти приятно.
Не объяснять. Не отвечать. Не улыбаться.

Машина остановилась у главного входа кампуса.
Сердце дрогнуло, когда я посмотрела на здание: высокие стены, увитые плющом, казались вечными, а тяжёлые двери с коваными узорами — неприступными.
За ними начиналась жизнь, которую я не выбирала.
Но согласилась.

Я вышла из машины.
Дверь хлопнула за спиной глухо, будто отрезала то, что было до.
Тёплый воздух пах влажной листвой и чьим-то сладким парфюмом.
Где-то слева — смех, стук чемоданов по плитке, хлопки дверей.
Я стояла на месте.
Словно не могла сделать этот первый шаг.
Словно тело ещё не поняло, что теперь всё по‑настоящему.

Внутри было просторно.
Высокие потолки, блеск полированного камня, мозаика на полу.
В воздухе — эхо шагов, холод кондиционера, чуть уловимый аромат чужих духов.
В центре — огромная доска с расписанием.
Бумаги, стрелки, приветственные листовки, чьи‑то стикеры.
Этот мир жил по своим законам — чужим, пока непонятным.
Я стояла перед ним, как перед витриной.
Снаружи.

Подошла девушка в рубашке с логотипом кампуса.
— Новенькая?
Я кивнула.
— Какой номер?
— Двести четырнадцатый.
Она быстро проверила в планшете.
— Отлично, — сказала она, не отрываясь от экрана. — Ваше имя есть. Вот ключ.
Она протянула пластиковый брелок с цифрой и наклейкой: 214 — Эллисон Уотсон.
— Пакет с информацией и пропуск уже в комнате. Лифт — вон там, или по лестнице — первый поворот направо.
Я кивнула.

Она уже говорила с кем-то другим — будто я была просто номером в списке.

Я едва успела развернуться, как рядом появилась девушка с двумя ярко‑жёлтыми чемоданами и неоновым рюкзаком.
— Двести тринадцатая, — сказала она кому-то за спиной, потом взглянула на меня. — Ты не двести четырнадцатая?
Я кивнула.
— Отлично, соседи! Я Линн.
— Элли, — представилась я. И впервые за день почувствовала, как напряжение немного отпустило.

Мы пошли по коридору. Линн болтала про расписание и лифт.
Я слушала вполуха, но её оживлённость будто вытягивала меня из оцепенения.

Я остановилась перед дверью. Задержала дыхание.
— Моя, — выдохнула я, неуверенная, звучит ли это как утверждение.
— Соседку знаешь? — Линн склонила голову набок.
— Нет.
Она улыбнулась:
— Значит, познакомитесь. Если что — я напротив. Дергай в любое время. Без церемоний.
— Спасибо, — выдохнула я.

Она исчезла за дверью — шумно, будто занесла с собой в комнату ветер и музыку.
Я осталась одна.

Ключ щёлкнул в замке.
Тихо.
Я толкнула дверь.

Комната была небольшой. Две кровати, два стола, шкаф, тёплый свет от лампы у изголовья, открытое окно, сквозь которое тянуло запахом травы и чужого шампуня.
Одна из сторон уже занята: одеяло небрежно сброшено, на подоконнике — кружка с надписью Too late to stop now, у стены — рюкзак, явно бывалый.
Не безвкусно. Но не мой мир.

Я поставила сумку. Прошла к своей половине.
На столе — папка с логотипом кампуса. Внутри: схема территории, список преподавателей, пропуск, карта от библиотеки и листок с аккуратной подписью:
Добро пожаловать, Эллисон. Удачи в новом начале.

Я долго смотрела на эти слова.
Слово «начало» резануло по живому.
Слишком громкое.
Слишком чужое.

Я села на кровать. Сняла очки.
Подняла левую руку.
Кольцо всё ещё было на месте.
Сверкало — ровно, хищно.
Будто напоминая:
Это не свобода. Это сделка.