Случайный звонок

Единственное, что хочется вечером после работы – поесть наконец нормально за весь день, быстро принять душ и завалиться спать. Особенно зимой, когда на улице под минус тридцать, а на новую куртку как-то жаль денег, и ты вприпрыжку скачешь от дома до остановки, от остановки до офиса и – в обратном порядке. И всё время по темноте, а в кабинете из-за горы бумаг не замечаешь, как солнце катится по небу. Видимо, тоже мёрзнет, раз так спешит.

Дома, в старенькой однокомнатной квартирке, меня из живых ждёт только кактус. Ну, как живых… Я забрал его недавно из магазина полуживым, сейчас он – полудохлый. Наверное, я ему не понравился. Говорят, растения чувствуют энергетику, исходящую от человека, и если она тяжёлая, то не выживают. Хотя, как по мне, кактусы – те ещё монстры, сами кого хочешь своей колючей энергетикой задавят. Заботишься о них, пересаживаешь, а они – свои колючки в пальцы засаживают, вот и ковыряйся потом иглой, вытаскивай эти оглобли.

Кузька стоит на подоконнике в комнате. Такое имя кактус получил именно из-за своей любви цепляться за меня своими колючками, как когда-то в детстве ныне покойный кот Кузя – когтями. Но, в отличие от кота, мой Кузька не орёт по утрам, не скачет по всей квартире по ночам и не требует есть, носясь за мной по всей кухне. Неприхотливый он, одним словом. Но всё равно дохнет.

Поливаю я его каждый четверг. Не знаю, почему, но именно этот день недели мне нравится больше всего. Кто-то любит выходные, а я вот всегда жду четверг, чтобы прийти с работы, проверить, как там Кузя, залить ему в поддон воды, себе – тоже воды, только в глотку, и пойти готовить ужин.

Всё это я привык делать с наушником в левом ухе, в котором играет музыка. У меня нет каких-либо особых предпочтений в ней, поэтому слушаю я всё подряд: от классики до k-pop. Моду на последнее к нам в офис занесли молодые стажёрки, фанатеющие от экстравагантных парней, которых я даже на лицо различить не могу, не то что их имена запомнить. Но песни встречаются неплохие, это стоит признать.

И вот он – очередной четверг где-то в жутком январе с сугробами по колено. Я еду в переполненном автобусе (хоть где-то по дороге домой тепло), в салоне гомон, пахнет духами от женщин в объёмных пуховиках. Все запахи смешиваются, и мне хочется чихать. И первое, что я делаю, когда оказываюсь на улице – стараюсь «выдуть» из своего бедного носа все эти удушающие сладкие запахи. И, вдохнув свежего морозного воздуха, втянув голову в плечи, скачу домой по заледеневшей дорожке. Не дай бог на ней поскользнуться – мне в прошлом году хватило, больше с костылями дружить не хочу. Но и замёрзнуть тоже не выглядит привлекательно, поэтому я так же непривлекательно гуськом бегу домой.

В подъезде пятиэтажки тоже холодно, тепло окутывает меня, когда я только оказываюсь в квартире. Мурашки пробегают в последний раз, когда я вешаю старую куртку на крючок и стаскиваю зимние кроссовки.

Чайник медленно закипает на плите, пока в наушнике идёт сказ о Порядке и Хаосе. На сковороде шкварчит картошка, за окном гудит сирена скорой и затихает где-то вдалеке. Щёлкнув зажигалкой, я закуриваю и выпускаю дым в открытое окно четвёртого этажа. Холодно, приходится кутаться в тёплый халат.

В момент, когда я тушу сигарету о дно пепельницы, кто-то звонит мне на мобильный. Высвечивается незнакомый номер. Не отключая звук от наушника, я отвечаю на звонок.

- Алло?

- Алло, сынок?

По ту сторону связи – обеспокоенная женщина. Голос у неё приятный, тёплый. От того, как она произнесла это «сынок», по моему телу бегут мурашки, будто мне и правда позвонила моя мама. Но она мне не может позвонить: с того света не звонят.

- Сынок, как ты? – не дожидаясь ответа, продолжает женщина. – Прости, наверное, побеспокоила тебя, ты ведь занят наверняка…

Мне давно никто не звонил. Просто вот так узнать, как у меня дела. Быть единственным ребёнком в семье, конечно, неплохо, но это также значит, что ты останешься один, когда обоих родителей не станет. Хотя, отец-то у меня где-то жив-здоров, но человек, бросивший ребёнка, не может называться отцом. Так что для меня он всё равно что мертвец.

- Сынок, почему ты молчишь? У тебя всё хорошо?

- Боюсь…

У неё голос, очень, очень похожий на голос моей мамы. Она так же несколько лет назад звонила мне, спрашивала, всё ли у меня хорошо, устроился ли я на работу, хорошо ли я питаюсь. Чтобы не беспокоить её, приходилось говорить, что я ем минимум три раза в день, а ещё тепло одеваюсь. Она с облегчением выдыхала в трубку. «Я рада», - тепло говорила она. А я гадал, отчего она вздыхала. Теперь-то уже я понимаю, что мой обман сразу был раскрыт, но она не вмешивалась, давая мне возможность жить самостоятельно.

- …Вы ошиблись номером.

- Вы… не Лёша?..

- Нет.

Я ожидаю, что она сбросит звонок, но после некоторого молчания она тихо спрашивает:

- А как Вас зовут?

Я называю ей своё имя. Снова наступает тишина.

- Наверное, я неправильно набрала номер. У меня зрение плохое, я эти циферки еле-еле различаю. А Вы не знаете Лёшу?..

Она называет фамилию. Редкая фамилия, я о таком человеке точно ни разу не слышал.

- Я поняла… - ещё тише говорит женщина. – Простите, что побеспокоила. Попробую ещё раз набрать.