Служба доставки: эльфы, дроу и один капризный кубок.

Глава 1.

Глава 1.

Кубок, три подписи и один невыносимый эльф

Я умею улыбаться так, чтобы даже тролль за стойкой выдачи посылок чувствовал себя любимым клиентом. Это не магия — это опыт. На двадцатом отказе подписать «передачу на ответственность» даже у самых прожжённых начинается зуд в местах, где спина встречается с совестью. А я — курьер «Магэкспресса» уже третий год и знаю: если хочешь прожить до пенсии с целыми коленями и психикой — улыбайся, шуткуй и не спорь с теми, у кого клыки длиннее твоих амбиций.

Сегодня, правда, клыки были у меня. Метафорические. Я с семи утра на кофе, на сахарах и на трекерах Лэйлиний: офис дышал сквозняком старых регистратур, принтер пугал гулом, как слон в стеклянной лавке, а диспетчер Лада, женщина с голосом, способным расплавлять лёд на переправах, лупила по клавиатуре так, будто мстила ей за несчастливую личную жизнь.

— Полин, зайдёшь? — крикнула она, не поднимая глаз.

Я взяла планшет, захлопнула шкафчик, где соседствовали мой шлем с откидным визором и пачка сухариков из лисьего хлеба, и зашла. В кабинете было прохладно — кондиционер работал в режиме «ледник нордический». У Лады на столе лежал красный конверт с сургучом. Сургуч пах розмарином и властью.

— Сколько я не ем неделю? — спросила я и метнула взгляд на печать: завитки, листики, идеальная бахрома линий элитарности.

— Сколько сможешь, Полин, — Лада подняла голову. — У тебя «дипломатический» — и не смей кривить губы. Рука была поднята — поймала. Так работает карма.

Я перестала кривить. Карма действительно любит меня — периодическими злоключениями. Красный конверт, сургуч с розмарином, «дипломатический» — всё ясно. Эльфы.

— Я же в прошлый раз уже возила их коржу случайной магии, — заметила я. — Выложили в блог, что «курьер была неуловима, как тень утреннего леса». И рейтинг мне поднялся, между прочим.

— К корже претензий не было, — Лада скрестила пальцы. Костяшки побелели. — Теперь — Кубок.

— Чего?

— Кубок Перемирия, — сказала Лада, как будто произнесла «Чашка чая». — Из резиденции Эверблума — в Ноктус, к дроу. Сопровождение — дипломат со стороны эльфов, телохранитель со стороны дроу. Маршрут — по Лэйлиний. Срок — двое суток. Страховка — космическая, шишку на носу даже оплатят. Но лучше без шишек. Подписывай.

Она протолкнула ко мне планшет. На экране — договор. Глаз загорелся у меня прежде, чем мозг успел поворчать. Двойной тариф. Тройная надбавка за дипломатический риск. Я мысленно прикинула, сколько смогу отложить на новую подвеску для моего самоката-грифона — Гавроша. Ему, между прочим, крылья уже давно нужны — новые, блестящие, чтобы не стыдно было появиться на трассе среди белых воротничков из фэйри-менеджмента.

— Где подвох? — спросила я, подписывая. — Кроме очевидного.

— Подвох капризный, — Лада покачала конверт. — Говорят, Кубок… ну… характерный. Не трогай, не спорь, не уговаривай, и, самое главное, не давай ему говорить первым. Подпись со стороны эльфов — Роуэн Таэлин, молодой да горячий. Со стороны дроу — Шаэл м’Нир. Про второго предупреждаю отдельно: «слишком красивый, чтобы быть безопасным». Так в резюме и написано, прикинь. Они хотят баланс.

— Баланс? — переспросила я. — Это когда с одной стороны невыносимый эльф, с другой — опасно очаровательный дроу, а посередине — я, которая заваривает чай и считает до десяти?

— Это когда ты идёшь посередине и делаешь вид, что удерживаешь мир, — сказала Лада. — И ещё: зеркала. Первая ночёвка — «Отель “Семь Отражений”» на шоссе М-Лэй 14. Там живые зеркала, они иногда лезут с советами. Будь мила, не давай им оценивать твой наряд — у нас договор с владельцем, но я не хочу снова слушать жалобы про «курьера в непредставительном джемпере». Ты красива, Полин, тебе не нужны зеркала.

— Благослови тебя босс, — сказала я и подмигнула. — Приму как комплимент и как инструктаж.

В приёмной пахло кофе и бумажной пылью. В витрине монетницы дремал гремлин учёта, уши у него складывались пополам, когда бухгалтера приближались. Я сунула в карман жетон доступа на Лэйлинии, подхватила шлем и — к выходу. Дверь щёлкнула, мир загудел. Август отливал жаром асфальта, и где-то на соседнем квартале дворовая русалка спорила с дворником о состав воды в фонтане. Её аргументы летели в воздух вместе с брызгами, дворник прикрывался шваброй, как щитом. Я решила, что «баланс» — это вообще моё новое слово дня.

Резиденция Эверблум — их урбанистическая завивка зелени в каменных сотах. Ворота с листовыми арками, охранники, которые походили на манекены с живыми глазами, и запах — как будто лес после дождя пошёл в гости к бутику. У входа меня встретила девушка-эльф в серебристом жилете, улыбнулась ровно настолько, чтобы у меня не возникло желания спросить, насколько дорог ее блеск.

— Полина? — звенящий голос. — Курьер «Магэкспресса»? Прекрасно. Роуэн ожидает.

Меня повели по коридору, где стены дышали листвой. В какой-то момент я совершенно искренне улыбнулась зеркалу — оно слегка кивнуло, как знакомой. И здесь, в зале с высокими окнами и столом из единого древесного спила, меня буквально встретила идеальная картинка рекламного буклета.

Он стоял у окна. Высокий, светловолосый, как будто освещён изнутри. Профиль правильный, уши — чуть заострённые и очень откровенные в своей гордости. Одежда в зелёно-серой гамме, с узорами, которые не кричали, но сулили бюджет мундира больше моей годовой зарплаты.

— Госпожа Полина? — спросил он. Голос — бархатистый, обволакивающий. Чуть-чуть непринуждённости, море достоинства.

— Полина, без «госпож» — если планируете со мной пережить двое суток, — сказала я и протянула руку. — Вы — Роуэн Таэлин?

Он секунду смотрел на мою руку, будто проверял, не ловушка ли. Потом всё же пожал, правильным усилием — без дребезга, без попытки понравиться. В уголке губ отметился тень улыбки.

— У нас взаимообусловленная миссия, — сказал он. — И я предпочёл бы избежать фамильярностей.

— А я предпочитаю избегать формальностей, когда в багажнике будет капризная чаша мировой политики, — парировала я. — Не бойтесь. С нами будет интересно.

Глава 2.

Глава 2.

Зеркала не лгут, они просто обижаются

Лэйлиния утром похожа на открытую ладонь — все линии ясны, развилки говорят честно, указатели не шепчут, а произносят. Мы шли центром, как советовала хозяйка «Семи Отражений»: Гаврош держал стабильные 90 по свету, крылья несли ровно, ветер был из тех, что сушит волосы и мысли. Кубок в креплении тихо нагрелся — не больно, как кружка с чаем у костра.

— Слева — «Плетень-юг», — сказала я, глядя, как световые прутья на горизонте переплетаются плотнее. — Держим центральную.

— Уточню, — ровно произнёс Роуэн. — Центральная — это та, где инспекторы чаще всего останавливают? Или наоборот?

— Там меньше отражений, — сказал Шаэл и скользнул взглядом по окрестностям. — Но больше законов. Полина знает, что делает.

— Иногда, — кивнула я. — В остальное время — импровизирую.

— Это слышно в твоём голосе, — неожиданно заметил Кубок. — Ты оставляешь паузы как музыкант.

— Не льсти, — ответила я. — Ты просто любишь уверенный ритм.

Небо над «Плетнём» разлиновано тонкими перламутровыми нитями — то ли облака, то ли чьи-то проглаженные мысли. На развилке мигал предупредительный знак: «В зоне работы зеркал снижайте отражение до минимума». Мы дружно проигнорировали формулировку и сбросили скорость — на случай, если у знака окажутся зубы.

— Считывание, — предупредил Гаврош своим электронным мурлыканьем. — Подключение к местной сетке.

— Не пускай глубоко, — попросила я. — Нам не нужен тур «сопровождение выбора судьбы».

— Принято. Ограничение доступа: декоративный.

Слова «декоративный доступ» в моей голове всегда вызывали смех — как будто тебя пригласили в дворец, но разрешили смотреть только на наличники. Но у зеркал свои привычки: они обожают чинность, лицезрение и комментарии.

Первое зеркало выкатилось к нам из боковой линии вежливо и важно: рама — тонкое серебро, стекло — дымчатое, как утренний чай. Оно ехало на коротких крошечных колёсиках, которые было видно только под близким углом, и издало звуковой «кхм».

— Доброго пути, уважаемые, — сказало зеркало бархатно. — Для повышения безопасности разрешите нам предложить вам бесплатную услугу: подбор настроения, выравнивание отражений, лёгкую доводку характера на дорогу.

— У нас своё настроение, — сказала я, улыбаясь, — а характер — в сервисном обслуживании не нуждается. Благодарим.

— Это не реклама, — зеркало не обиделось. — Это забота. Особенно о вас, Полина. Ваше отражение колеблется между «веду» и «не доверяю». Некрасиво для лица, прекрасного в своей ясности.

— Мой психолог в восторге от вашей диагностики, — я не сбросила улыбку. — Но мы спешим.

— Тогда позвольте короткую коррекцию судьбы, — зеркало чуть наклонило раму. — Это займёт ровно четыре мигания указателя. Мы предложим модель пути без опасных столкновений, нежной дружбы и умеренного флирта с выбором позже, на развилке.

— Умеренный флирт — это законно на этом участке? — сухо спросил Роуэн.

— Всё, что умеренно, законно, — отрезало зеркало. — Идём навстречу потребителю.

Шаэл тихо фыркнул. Я уже собиралась сказать «вежливо отказано», как справа, из узкой щели между линиями, вытекла тень. Эта была не мокрая ткань, а скорее смазанная тушь: длинная, медленная, не спеша подбирающаяся к нам по световой кромке.

— Внимание, — сказал Гаврош. — Несанкционированная сущность в полосе безопасности.

— Зеркальная? — спросила я.

— Да. Тег: «надомное обслуживание». Оценка намерений: навязчивая забота.

Вторая тень появилась впереди. Третья — позади. Они не закрывали путь, но аккуратно «рисовали» рамку, как в фотосалоне: «вот вы, вот правильный ракурс, ну же, улыбнитесь, сейчас мы слегка подкорректируем».

— Я помню сахар, — сказал Шаэл спокойно. — Но рассыпать его на ходу — не лучшая идея.

— И не понадобится, — зеркало на колёсиках изобразило в голосе улыбку. — Мы здесь, чтобы облегчить, а не усложнить. Кого вы выберете? Эльфа? Дроу? Или дорогу? Мы не навязываем, мы предлагаем нарезку. Честно.

— Честно? — переспросил Кубок, и в его голосе звякнула насмешка. — Зеркала не лгут, они просто обижаются, когда их игнорируют.

— Нам важно, — сказало зеркало, — чтобы всё выглядело красиво. Вы же не хотите, чтобы читатель скучал?

— У нас не читатель, у нас заказчик, — ответила я. — И у нас регламент — мой, дорожный. Правило первое: в споре на трассе первой говорю я. Правило второе: не сворачивать по совету того, кто смотрит только на картинку.

— Я смотрю вглубь, — обиделось зеркало. — Я читаю отражения.

— А я — маршруты, — сказала я и лёгким давлением на руль отдала Гаврошу сигнал: «пригнись и прыгни».

Мы нырнули под тонкий перламутровый мостик, где тени не успели выстроиться плотнее, и через мгновение были уже на дуге, с которой третий уровень «Плетня» выглядит как перепутанные нитки. Зеркало на колёсиках возмущённо пискнуло и покатилось следом. Ему очень не хотелось отпускать «сюжет».

— Полина, — сказал Кубок мягче. — Позволь мне…

— Нет, — отрезала я. — Твоя очередь будет, когда начнутся формальности. Здесь — моя территория.

— Вижу патруль, — сообщил Шаэл. — Два инспектора. Один — старший.

Инспекторы возникли из воздуха, как пыль из ковра: щелчок — и они уже рядом, строго, чинно, с полированными бляхами на груди. Старший — внушительного вида подгорный, с шеей, состоявшей из правил, младший — юркий, с глазами «сегодня мой первый день, но я уже всех оштрафую».

— Останавливаться, — сказал старший так, что захотелось послушаться. — Проверка отражений. Кто у вас отвечает за эстетические решения?

— Я, — ответили мы втроём. Потом переглянулись. — Она, — хором добавили Шаэл и Роуэн, указывая на меня.

— Отлично, — кивнул инспектор. — Посмотрим, что нам тут навязывают инициативщики.

Зеркало на колёсиках подкатило ближе, изобразило в голосе скромность.

— Мы предлагали бесплатную коррекцию судьбы, — сказало оно. — Клиентка не вежлива, но обаятельна. Мы добрые.