Слушательница

Глава 1

На улице опять идёт дождь. Никакого летнего тепла. Сыро, зябко, пасмурно. В моей душе поселилась такая же непогода. Из глаз катятся слёзы, разводя сырость у покрасневшего носа. По рукам бегают пупырышки от холода, который, кажется, просачивается через стекло окна и пронизывает всё моё тело. Я ещё плотнее кутаюсь в тёплую мягкую шаль, которую подарил мне «Он». Теперь я даже в мыслях не хочу называть его имя. Он оказался таким же предателем, как это лето, которое по всем законам природы должно было наступить тёплым и солнечным, а нависло над городом тёмными дождевыми тучами, пригнанными ветром откуда-то с Севера. Он обманул мои надежды на будущее, как и это лето обмануло всех людей, которые с нетерпением ждали его прихода. Нарушило все их планы.

Но на самом деле о своём, теперь уже бывшем муже «неприлично» я думаю только когда нет настроения. А когда у меня всё получается, я придерживаюсь совершенно противоположного мнения. И где-то глубоко в душе даже благодарна незнакомой девочке, которая увела его у меня. Мне кажется, мы с Мишей так зовут моего бывшего, после получения штампа в паспорте о разводе даже как-то вздохнули с облегчением. Мишка понятно почему. Он ждёт потомство. А вот почему мне стало так легко? Наверное, поэтому развод наш прошёл тихо и мирно.

– Дунька, ты дурёха. Твой Мишка нормальный мужик, – сказала мне подруга Лана, практикующий психолог.

Теперь, с волной новых перемен в стране, эта профессия в «тренде» как опять-таки теперь принято говорить, наряду с юристами и бухгалтерами. Она окончила за три года какой-то новый, сколоченный, наверное, из сокращённых из прежних учебных заведений учёных мужей, Университет и легко обзавелась немногочисленной, но средне денежной клиентурой.

Ланка называет меня Дунькой, когда злится или бывает не в настроении. Ещё в детстве а с Ланой по паспорту Светланой мы дружили с детского сада, моя подруга перед поступлением в первый класс заявила:

– Тебе в школе с таким именем будет трудно.

– Это почему? Я читать уже умею, – удивившись, заявила я. В садике меня называли Дуняшей и мне это нравилось.

– Я слышала вчера, как наши мамы разговаривали. Они переживают, что тебя дразнить будут, – расстроено ответила подруга.

– Почему?

– Потому что, сейчас все: Даши, Маши и Наташи. Где ты Дунь встречала? Поэтому, моя мама сказала, что тебе подойдёт имя Ева. Ты хочешь быть Евой?

– Какой ещё Евой? Я к Дуняше привыкла.

– Дурёха ты Дунька! Привыкай к Еве. А чтобы тебе не обидно было, я теперь буду Лана.

– Почему Лана?

– Потому, что Свет – Лана. Поняла?

Так и пошло. В школе Ланка всех одноклассников быстро принудила забыть наши полные настоящие имена. Да, так, что вскоре и домашние перешли, и главное привыкли к этим сокращениям.

– Тоже мне подруга, – думала я, глядя в окно на летнюю осень, – нашла нормального. После нашей свадьбы прошло пять лет, когда я узнала, что мой муженёк живёт двойной жизнью. Это нормально? Интересно, что она советует своим посетителям в таких ситуациях? Нормально жить с женщиной, которой обещал любовь до гроба и уезжать на «хорошую халтуру» в дальний от её дома район Москвы, чтобы находиться в кругу другой дурочки. Совсем нормально! Действительно, кроме как халтурой, такую жизнь назвать больше никак нельзя.

Если быть совсем уж честной перед собой, мне было обидно не то, что он встретил другую женщину, а то, что он сообщил мне об этом только тогда, когда выяснилось, что его новая избранница скоро станет матерью. Чего у меня с ним никак не получалось. А не получался у нас ребёночек, скорее всего, по тому, что и особой любви между нами не случилось. Как-то быстро мы с ним познакомились. Вернее, дед привёл его в дом, как семейного водителя на новые «Жигули». А потом к Мише все привыкли. Привыкла и я. Потом Ланка вышла замуж. Следом и нам мои родные сыграли свадьбу, потому что Миша воспитывался в детском доме, нажить ничего не успел. А тут вся страна взялась перестраиваться…

И ещё обиднее всего, что наш развод случился тогда, когда я потеряла всех своих родных и любимых. Грустно. Теперь вот я осталась одна в свои тридцать два года. За окном девяносто шестой год, а у меня ни мужа, ни детей. Да теперь ещё и безработная.

Что за жизнь? Ещё и лето дождливое.

С детства я была по натуре тихой, спокойной. Не любила много и долго разговаривать. Наверное, в силу того, что это любила делать бабушка. Вот она часами могла рассказывать о своей жизни, причём придумывая или искажая некоторые факты своей и семейной биографии. Потому что у человека, который без конца рассказывает, пересказывает какую-то одну и ту же, но выдуманную историю, обязательно возникает соблазн что-то прибавить или убавить. Потом это что-то забывается и придумываются новые факты. А дальше становится не понятно, то ли это семейная легенда, то ли вымысел бабушки - сказочницы.

Поле для бабушкиных фантазий было обширным. А всё потому, что она продолжила старый дворянский род Мищерских, окутанный туманом тайн и предположений. Надо сказать, что я о своих предках узнала на заре новых перемен в стране. Однажды к нам в квартиру, которая находится в центре Москвы, пришли посыльные «Дворянского собрания». Новое время, новые собрания. Такой разъярённой я бабушку давно не видела.

– Они хотели мне вручить какую-то грамоту, удостоверяющую, что я являюсь дворянкой и принадлежу к собственному роду. Нет, ты представляешь? И за это я должна внести приличную суму взносов!

– А почему ты никогда не рассказывала о своём происхождении, – спросила я её?

– А потому что в то время по домам ходили другие посыльные, и грамоты у них были на руках, хотя и бесплатно полученные, но дорого стоящие. Многие дворяне тогда получили свои награды, за которые пришлось заплатить им жизнью.

В прочем, я никогда не делала бабушке замечаний по этому поводу и любила её слушать, представлять, как это было раньше.

В нашем доме поздно появился телевизор. Родители долгое время считали: если в доме имеется большая библиотека, то этот ящик с постоянными съездами партии совершенно не к чему. Но в нашем большом подмосковном доме, помимо библиотеки, стоял ещё бабушкин старый, можно сказать, старинный рояль. В принципе, из-за него мы и переехали совсем жить на дачу, потому что вся моя семья, не считая меня и дедушки знаменитого художника - музыканты. Отец мой - дирижёр и скрипач. Лауреат государственной премии и победитель разных международных конкурсов. Бабушка - тоже известная в нашей стране камерная певица, а мама её аккомпаниатор. Получается, что бабушка познакомила свою дочь с моим отцом, а дед меня с Мишкой. Разница в том, что папа с мамой прожили счастливую жизнь. У них была я. А у нас с Мишей ничего не получилось. Пять лет жизни ушли на чужого теперь мне человека.

Глава 2

Первые дни и недели осени прошли впустую. Несмотря на рекламу, расклеенные объявления и розданные мною у метро флаеры. Однажды, ближе к выходным, когда я уже потеряла уверенность в том, что найдётся хотя бы один человек, согласный раскрыть свою душу молчаливому слушателю, и сидела дома, подыскивая в газете «Из рук в руки» новых учеников, чьи родители хотели бы нанять домашнего репетитора по русскому языку и литературе, раздался телефонный звонок. Меня просили уточнить свою миссию и время приёма. Как ни странно, первым моим посетителем оказался мужчина. Признаться, я думала, мужчины будут стараться обходить такой кабинет стороной, но ошиблась. Будущая практика показала, что мужчинам даже больше, чем женщинам, требуется возможность высказаться.

Мужчина оказался рабочим какого-то ещё действующего завода. Сварщик-ремонтник так он озвучил свою профессию при записи по телефону, чем ещё больше вызвал моё удивление. Обычно люди рабочих профессий находят места для исповеданий ближе к винным магазинам или пивным ларькам. Но в кабинет, смущаясь, вошёл человек пенсионного возраста, скромно, но чисто одетый, без следа пристрастий к «зелёному змею» на лице. Поздоровавшись, он сел в удобное мягкое кресло и стал нервно теребить в руках матерчатое кепи. Это выдавало его сильное волнение. Я предложила ему постараться успокоиться и расслабиться, что у него почти получилось после выпитой чашки чая.

– Я правильно понял из текста вашей рекламы, что вам можно всё рассказать и никто ничего не узнает? – спросил он.

– Я надеюсь, в вашем рассказе ничего уголовно-наказуемого не будет?

– Что вы! Какое уголовно-наказуемое, – воскликнул он, но тут же осёкся и, поставив чашку на столик, посмотрел на меня уставшими глазами, – нет, конечно, но знаете, иногда так хочется что-то сделать, чтобы она замолчала. Навсегда замолчала.

Я ничего не ответила, а только облокотилась в глубокое кресло, дав понять мужчине, что собираюсь его внимательно выслушать.

– Жизнь пролетела… Вот скоро на пенсию выйду и боюсь, что долго один на один со своей женой не выдержу. Помру. А знаете, жить-то хочется. И чем быстрее бегут года, тем дольше хочется жить. Но как подумаешь, что так, как сейчас, будет продолжаться до бесконечности, так…

Скажете, пришёл вот дурак старый, почти полтинник с женой прожил, двоих детей вырастил, внуки уже большие, а он на жену пришёл жаловаться. Так я не жалуюсь. Боюсь завтрашнего дня. Оттягиваю, как могу выход на пенсию. Так целый день на работе, приду туда-сюда уже и спать пора. А вот в выходные, ну просто мука. Нет, вы не подумайте, я очень люблю свою Надюшу. Но когда она молчит, я её люблю ещё больше. Но понимаете, она как вышла на пенсию, так с ней что-то произошло. Она и раньше не давала ни мне, ни детям слово своё вставить. Но работала и часть дня мы были врозь.

А сейчас… Знаете, как говорят? Есть два мнения: одно моё, второе - только моё. Так и у неё выходит. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Только не пулями, а словами. Только и слышно: ты ничего не понимаешь, куда ты без меня? У тебя мозгов не было в молодости, а в старости тем более. Не выпей, не закури. Постоянно подозрения в измене. Не дай Бог, опоздать минут на пятнадцать, всё, конец света наступил. Я в выходные дни стараюсь к детям сбежать. Они мне подыгрывая, находят причину: то починить что-то то с внуками посидеть. А на буднях что мне делать на этой пенсии? Знаете, раньше пытался возразить ей, да лучше бы молчал, как сейчас. Терплю и молчу. А то ей слово, она десять, да таких, что у меня, у мужика, уши вянут. Как начнёт! А ты помнишь, что я вынесла, терпела и тому подобное? Да я и не говорю, что я золото. Тоже по молодости всякое бывало. Но в основном наперекор после унижений да оскорблений хотелось что–то сделать.

Вот, бывало, пригласят нас в гости, так издёргает всего. Все за столом едят, пьют, а меня прилюдно то по руке ударит, то в тихую ногу под столом истопчет. Спросит хозяйка, например: Гриня, как тебе салат? Я, не подумав, похвалю. Нет, с другой стороны я что, на вопрос хозяйки должен ответить, что нет, не понравился мне ваш салат! Вот моя жена вкусно готовит! По мнению Нади выходит, что так. И всё! Понеслась душа в рай! Вытащит меня из-за стола и исшипится вся: ты предатель, ты такой, ты сякой, всякую ерунду ешь да нахваливаешь, а я, как для тебя ни стараюсь… Да я по три раза спасибо ей говорю, сто раз похвалю, что она ни приготовит, лишь бы скандалов не было. А то ведь и до битья посуды доходило. А в гостях, если на голодный желудок выпью, так что? Ясно дело, хмель своё возьмёт. Домой с её причитаниями доберёмся, а дома она сама себе хозяйка. Доведёт себя воспоминаниями, выдумает ещё того, чего и не было, и тогда вообще житья никакого. Так что я с годами поумнел. Изворачиваюсь в гостях, как могу.

Знаете, так нас меньше стали друзья, родственники приглашать. Жалеют меня люди. Так она чего удумала? Говорит, что из-за меня нас перестали приглашать в гости. Теперь к родственникам по дням рождениям без меня ходит. Так наши дети говорят, что наоборот, меня ждали, а не её. Вот вы сейчас думаете, зачем мужик мучился всю жизнь? Развёлся бы и свою жизнь не портил. А я и хотел. А потом на детей тогда маленьких посмотрю, да подумаю, что они-то без меня-то как? Им-то тоже не сладко в скандалах жить, понятное дело, но и без отца я даже не представляю, как я без своих детей. Да и её жалко. Наверное, это болезнь какая-то? Но её в поликлинику не затащить. Только и слышно: я всех вас переживу! А, да что-там! Вот к вам пришёл. А зачем? Самого себя послушать? Знаете, а всё же легче стало. А то с детьми не поговорить, но как я могу с ними откровенничать? Это же их мать. Они и так всё сами понимают. А на работе, меня молчуном называют.

Не могу я так, как они. Во время обеденного перерыва так свободно о своих женщинах рассказывают. И ударить её, приструнить, как родня советует, тоже не могу. Руку на женщину поднять - это последнее дело. Наверное, всё-таки болезнь у Надюши какая-то. Знать бы, как лечить? Ну ладно! Спасибо вам, что выслушали. Знаете, не думал что так, но правда, вот высказался, и с плеч, словно гири упали. Ладно. Я побегу, а то вернусь не вовремя, рассерчает моя Надюша. Я ещё забегу к вам. Наверное.

Глава 3

На нашем этаже я увидела Андрей и незнакомого мне парня.

– Вы ко мне? – почему-то спросила я.

– О, Ева, привет, – ответил Андрей, – в принципе не планировали, но если ты не против, знакомься, это Сергей Васильевич Жданов.

– Просто Сергей, – перебил его мужчина в дорогом деловом костюме с расстёгнутой верхней пуговицей на рубашке и с чуть приспущенным галстуком.

– Ладно, заходите, – я открыла дверь и пропустила их в квартиру.

Заметив, с каким вниманием гость рассматривает гостиную, я поспешила его предупредить.

– Не приценивайтесь, квартира не продаётся, не меняется, и вообще, чего вам от меня надо?

– Ева, не переживайте так. Может, угостите нас чаем? – предложил Сергей.

– Ничего так себе мужчина. Совсем непохож на бандита, даже симпатичный, культурный. Лицо такое угловатое, но с мягким подбородком, да ещё с небольшой ямочкой. А ямочки на мужских подбородках меня раздражают. Говорят, что мягкий подбородок признак покладистого характера, а ямочка на нём показывает на то, что это гулёна. В смысле не погулять по воздуху, а любитель женщин. Но рубашка с запонками, которая была на нём, меня сразила наповал. Надо же! Неужели так бандиты переродились, – думала я, заваривая свежий чай на кухне. Я была поражена тем, что мужчина предпочитает запонки на рубашке, – совсем как мой дед и папа. За это можно простить ему и ямочку, и подбородок.

За чаепитием я заметила, как смотрел на меня мой гость. С симпатией и заинтересованностью.

– Решил меня взять комплиментами? Нашёл дурочку, – думала, я, пропуская мимо ушей его очередной словесный выкрутас.

Но мои молчаливые рассуждения прервал телефонный звонок. Я очень удивилась, когда в трубке услышала голос своего бывшего мужа Михаила.

– Что-то не по делу активизировались наши с Ланой бывшие мужья, – подумала я, – Миша, что случилось?

– Ева, то, что я тебе сейчас скажу, я понимаю, ты сочтёшь за враньё. Но это правда.

– Господи, вас посетили инопланетяне?

– Мне не до шуток, жене рожать через пару месяцев, а она может не доходить до срока.

– Да от меня ты чего хочешь? Чтобы я помогла ей родить?

– Говорю тебе, мне не до шуток. Послушай, пусти нас на некоторое время к себе. Я пока не имею возможности снять квартиру. А у тебя четыре комнаты.

– Ты выпил? Или с ума сошёл? С какой такой радости ты мне нужен вместе с твоей женой и скорыми родами? Точно сбрендил.

– Сбрендишь тут, – закричал он в трубку, – по дому приведение шастает. Мы которую ночь не спим!

– Ты что, на травку перешёл?

– Это что, Миха объявился? – ко мне подошёл Андрей.

– Объявился. У него крыша поехала, и он решил, что я её должна чинить.

– Ноль проблем. Ему материал подогнать? – не так меня понял Андрей.

– Но если только в виде новых мозгов, – ответила я ему, – к нам сюда просится пожить с женой и будущим ребёнком. Точно крыша поехала, – ухмыльнулась я такому бредовому предложению.

– Дай мне трубку, – Андрей стал разговаривать с моим бывшим. А я, ничего не понимая, села за стол.

– Весело тут у вас, – улыбаясь, сказал Сергей, – вы, наверное, неординарная женщина, раз вас бывшие мужья забыть не могут и не боятся разлучниц к вам везти.

– Не мужья, а муж. Я единожды была замужем. То, что он говорит, это однозначно какой-то бред.

– У них по дому полтергейст или барабашка бегает, – подтвердил подошедший Андрей.

– Это барабашки у него в голове появились. Перед сном не надо смотреть телевизор и не покупать газеты в переходах. Начитается ерунды. Но, скорее всего, теперь он решил, что ему дома и автомобиля мало. Срочно квартира понадобилась, – меня потряхивало от такой наглости бывшего мужа.

– Так вы ему ещё и автомобиль оставили? Не по-современному как-то. Чего это вы сдались без боя? – удивился гость.

– Командующий был такой. Вот Андрей решал наш спор в суде, – я кивнула на адвоката.

– Что-то ты поторопился, обидел такую красавицу, – Сергей обратился к Андрею.

– Всё нормально, – я поспешила успокоить гостя, – машина была куплена для того, чтобы он возил семью, что касается дома, то мне легче содержать квартиру, тем более, что большую часть жизни я провела в этих стенах. А дом за городом считался дачей, хотя до смерти родных мы жили там круглый год.

Но тогда была большая семья, достаток. Да деду и на пленэр не надо было выезжать, он был художником, там вокруг такие красоты. Да и дому всегда нужны мужские руки.

– И что ваш дед и отец занимались ремонтом? – интересовался Сергей.

– Мой дед и столярничал, и плотничал, но в основном нанимал мужчин себе в подмогу. А так как я пока замуж не собираюсь, – Сергей не дал высказать мне до конца мысль.

– Это ваше мнение спорное. Такие женщины, как вы, долго свободными не бывают.

– Это те, кто вовремя не смог оценить счастливое состояние свободы, а я теперь очень дорожу нынешним своим положением. Меня всё устраивает, кроме навязчивых идей Михаила, – ответила я ему, мне казалось, резко.

Но Сергей улыбнулся и обратился к Андрею.

– Оставил девушку без автомобиля, что же ты так?

– У девушки помимо шикарной квартиры в центре Москвы, имеется не менее шикарное авто «Мерседес», раритетное, между прочим.

– Даже так? – удивился Сергей, – так что там за полтергейст такой у него шалит?

– Бред полнейший, – не вытерпела я, и даже слушать не хочу.

Закончилась наша беседа приглашением в любой удобный для меня день в ресторан. На торжественный ужин в честь нашего с Сергеем знакомства. Но я отказалась от его предложения. С большим желанием остаться одной я вскоре проводила своих гостей.

– Можно я всё-таки позвоню вам? Может, мне удастся уговорить вас на встречу?

Дав утвердительный ответ, наконец, я выпроводила гостей из квартиры.

Уговорить меня пойти в ресторан удалось Ланке, которая вернулась домой позже обычного и, что было подозрительно, в очень хорошем настроении.

Глава 4

С приходом ноября, прохладного и мокрого, моих забот не убавилось. Сергей стал звонить каждый день и приглашать меня то в кино, то в театр, то на охоту. Я постоянно отказывалась от встреч под различным предлогом. Мне и без него дел хватало. Надо было Лену отвезти на моём «Мерседесе» в женскую консультацию на приём к врачу, съездить с ней на очередное платное УЗИ и в магазин купить всё голубенькое для малыша. Кстати, платное новшество в нашей медицине - УЗИ показало, что родится мальчик. То надо найти и выбрать нормальную импортную коляску. А то и просто готовить, потому что наше житьё – бытьё увеличилось на два с половиной человека. А Лене мы вообще отдельно готовили. Да и переживала я, за самочувствие второй жены моего первого мужа, всё ещё помня рассказ моей посетительницы. Поэтому меня очень тревожило каждое Ленкино «ой». Да и мужик в доме - это увеличение проблем вдвойне. А этот мужик позволял ещё себе разные шуточки в мой адрес, за что, правда, ему доставалось от Лены.

– Мне, – говорит, – повезло, за мной ухаживают бывшая и настоящая жёны.

Конечно, с Леной, прежде всего, нам повезло. В том плане, что девочка, приехавшая в Москву из далёкой Сибири, что говорит о её стойком, не избалованном большим городом характере, оказалась неплохим человеком. Стеснительная, было видно, что сложившаяся ситуация её смущала, а могло быть куда намного хуже. Мы с Ланой прониклись к ней искрений симпатией и участием. Если уж быть совершенно откровенным, нам с подругой было немного завидно. Не имея собственных детей и ещё не прочувствовав состояния ожидания маленького чуда, мы старались устроить её жизнь с максимальным комфортом. Относились к ней так, словно это не она носит ребёночка в своём теле, а мы. На что Лена отвечала благодарностью. В общем, все её охи-ахи нас тревожили, как собственные.

Одно меня тревожило. Совершенно случайно мне пришлось услышать разговор Лены со своей мамой по телефону. Ей она пыталась объяснить, где сейчас живёт, с кем и почему. Потому как Лена пыталась убедить её, что на роды приезжать не надо, я поняла, что её мама женщина с настоящим волевым сибирским характером и устоями. Я её понимаю. Мне бы доченька такое рассказала. Но не это меня тревожило. Приехать она, конечно, приедет, куда деваться первый внук, но если сложившаяся с домом ситуация не рассосётся до её появления, куда мне её селить? Хотя в тесноте, но не в обиде, но нам придётся сложно. Особенно, я думаю, молодому мужу. А сложности, которые стали случаться в последнее время, мне уже надоели. Хотелось бы тихой, спокойной, размеренной жизни.

Одно успокаивало, что набеги на теперь уже Мишкин дом прекратились. Во всяком случае, в присутствии ребят, посланных Андреем, в доме Миши никто так и не появился. Шумы прекратились. Семейной паре можно было бы возвращаться на своё место жительство, да только я не жаждала их возвращения по месту прописки. Сообща, но с нашим и Ланой настаиванием, мы решили, что рожать ей лучше в Москве. В период больших неразберих, постигших нашу медицину в данный момент в Москве рожать дорого, но всё-таки безопасней, чем в области, из которой разбежались почти все медработники, забытые новым, постоянно меняющимся правительством. И вот настал день, когда наши хлопоты коснулись и Сергея.

В этот день он приехал с большим букетом розовых лилий. Не впустить его в квартиру я сочла невежливым. Я передала букет Лене, стоящей рядом со мной, с тем, чтобы она отнесла его на кухню, пока я переобувала в домашние тапочки гостя. Пока он менял свои шикарные туфли на наши, вязанные ещё Нюшей тапочки, раздался чих будущей матери. Я не на шутку испугалась за ребёнка, потому что это чихание не собиралось прекращаться, а только набирало обороты.

Сергей, получив от меня нагоняй за импортный букет с иноземной аллергией, стал взволнованно вызывать «Скорую помощь». Но и раньше, в советские времена, дождаться её было сложно, а теперь... В общем, от напряжения, из-за аллергического чиха или пришло время и всё совпало, у Ленки пошли воды. Увидев лужу на полу, мы все испугались. А у бедной Лены из сразу опухших и покрасневших глаз потоком полились слёзы и жидкость из распухшего носа. При виде мгновенно изменившейся Лены Сергей сам испугался не меньше нашего. Первый раз в его любовной практике причиной преждевременных родов становятся цветы, которые он преподнёс совершенно другой женщине. Глядя на бедную Лену, которая беспрестанно чихала, плакала и корчилась от начавшихся схваток, он стал ругаться по телефону с диспетчером скорой помощи.

Но скорая, как нарочно, не появлялась. Ленка попеременно с криком о помощи и: Я рожаю! - постоянно чихала. Я с таким же криком:

– Подожди, не рожай, потерпи немного, – собирала её вещи для поездки в роддом.

Когда у Сергея сдали нервы, и он приказал нам спускаться и садиться в его автомобиль, так как помощи от медиков мы можем не дождаться, Ленка стала орать во весь голос, что боится ехать без врачей.

– Вдруг малыш решит родиться по дороге в роддом прямо в машине? Нет уж я лучше дома рожать буду! – кричала она.

– Ну уж, нет! Тогда езжай рожать в свой дом, – угрожала я ей.

– Рожать будешь, как положено, в роддоме, – констатировал Сергей и, подхватив Лену на руки, понёс её к лифту. Я с сумкой с вещами последовала за ними.

Немного успокоились мы только тогда, когда я нажала на кнопку звонка на двери «Приёмного отделения» роддома. После сдачи на руки врачам всё ещё чихающей и плачущей Лены, я с облегчением вздохнула и случайно обратила внимания на ноги Сергея. Увидев на нём Нюшины вязания, теперь у меня начался приступ смеха.

– Выходит, ты не плохой человек, – сказала я ему, когда он вёз меня домой, – стал спасать женщину и даже не заметил, что сам почти босиком. Хорошо, что нет дождя.

– Значит, ты решила, что я плохой человек, и поэтому отказывала мне в свидании?

– Нет, я решила, что приглашаешь ты меня на свои мероприятия лишь для того, чтобы заполучить мою квартиру, – честно ответила я ему.