Слушаюсь, мой босс!

Глава 1

– Ну гад! – поднимаюсь со своего места, услышав от Наташки правду, и бегу в кухню, которая у нас имеется в офисе. Открываю холодильник, вытаскиваю оттуда контейнер с селедкой под шубой, перекладываю салат, а в грязную посудину заливаю воды. И с этим содержимым мчусь в столовую.

Злость переполняет, ненавижу, когда люди такие сволочи! И просто так спустить подобное с рук – нет, не про меня. В конце концов, справедливость должна восторжествовать, иначе я не Кристина Ивлева.

До столовой добираюсь в лифте, не обращаю внимание на заинтересованные взгляды, что направлены на меня и мою посудину.

– Что? – бурчу я. – Никогда людей с контейнерами не видели?

Народ не отвечает, но, слава богу, и не смотрит больше. А стоит створкам только отвориться, как мои ноги на полной скорости несутся в нужном направлении. Прямо. Направо. Пропустить несколько человек. И вот – бинго! Дима, наш новый сотрудник, бабник и ловелас, сидит в компании нескольких девушек.

Подхожу ближе, дотрагиваюсь легонько до плеча в идеально выглаженной рубашке, заставив Диму повернуться. Он с белозубой улыбкой поглядывает на меня, и в этот момент я выливаю ему на голову грязную воду. Девушки с визгом подрываются со своих мест, окружающие, как под прицелом, обращают на нас свой взор, пока я сажусь рядом с этим умником.

– Да ты совсем поехавшая, Ивлева? – рычит недовольно Дима.

Наклоняюсь к нему ближе и шепчу строгим, раздраженным тоном:

– А ты думал, сможешь украсть мою концепт-идею и выйти сухим из воды? Нет, дружок, так не работает система.

– Откуда ты… – и тут же обрывает себя, протирая салфеткой лицо. – Так себя вести – ненормально. Что обо мне люди подумают!

– А ты об этом не переживал, когда мою идею за свою преподносил? Когда повышение получал?

– Ты меня опозорила, – шипит раздраженно.

– Какая печаль.

– Да ты… – шипит Дима, в глазах его сверкают молнии. Ох, знал бы он, как я зла. Столько времени потратила на создание проекта, мечтая попасть наконец-то в штат на полную ставку. И этот придурок просто взял и нагло забрал мое дело, получив премию. Безумно обидно.

– Пусть все думают, что мы просто в ссоре, нежели, что ты вор! – предупреждающе говорю ему, не сводя глаз.

И больше не слушая оправданий, поднимаюсь со своего места и иду обратно в офис. Хотя настроение такое, что и работать особо не хочется. Прошло полгода с момента, как я устроилась в это место, на минуточку, одну из самых крутых фирм по разработке игр. Ей всего пять лет, но за это время они вырвались в лидеры и смогли заехать в невероятно красивое стеклянное здание “свечку” в центре. Со своей парковочной зоной. С личной столовой. С комнатой отдыха.

Сюда и попасть-то было не из легких, чего стоило одно собеседование в три этапа. Конечно, мне охота задержаться, но не так, когда твои идеи воруют.

Ох! До сих пор не могу успокоиться. Чтоб ему там икнулось!

– Кристина! – Юлька Комарова, мы с ней неплохо успели сдружиться, подбегает ко мне, вся какая-то нервная. – Тебя начальница вызывает.

– Меня? Митинг* же утром был.

Комарова наклоняется и шепчет так, словно выдает коммерческую тайну.

– Весь офис обсуждает тебя, мне кажется, Дарья Сергеевна именно на этой почве вызывает.

– Ну… причем тут работа и…

– А ты не знала? – Юлька округляет свои большие карие глаза, поправляя каштановые короткие волосы. У нее стрижка под мальчишку. – У нас тут негласное правило – имидж каждого сотрудника и компании превыше всего.

– Ой, да ну бред, – отмахиваюсь я. Обхожу ее и иду прямо по коридору к кабинету нашей руководительницы. Дарья Сергеевна, конечно, довольно специфический человек: ей сложно угодить, чаще всего она все идеи отшивает, обязательно найдет, к чему придраться. Однако ее команда в числе лучших, и мне безумно хочется задержаться именно под крылом этой девушки. Да, она всего на пять лет старше меня – ей тридцать, а уже должность, положение, опыт за плечами.

Тихонько стучусь, вхожу в кабинет, заметив, что руководитель печатает что-то в своем компьютере. Поэтому я молча вхожу и усаживаюсь на стул напротив нее в ожидании разговора.

– Вот, – отвлекаясь буквально на секунду, она протягивает мне листок бумаги. – Пиши заявление.

– Какое? – изумленно таращусь на нее, не совсем понимая, о чем речь. – Объяснительную?

– По-собственному, – взгляд от клавиатуры переходит на меня. Такой пронзительный, строгий, холодный, как льдина, которая может убить.

– В см… в смысле? – у меня аж дар речи пропадает.

– У нашей компании идеальный имидж, – Дарья Сергеевна смотрит на меня с пренебрежением, и я отмечаю про себя, что она невероятной красоты. Даже какая-то кукольная что ли, неживая. – И то, что вы сотруднику на голову налили воды, устроив публичное шоу, такое недопустимо.

– Он укр… – пытаюсь объяснить ситуацию, но начальница не дает сказать.

– Меня не волнуют ваши оправдания, в отделе кадров вас уже ждут, – и следом машет на дверь. Я в ужасе осознаю, что моя карьера только что полетела коту под хвост. Мечта оказаться в штате в самом крутом месте в городе рушилась на глазах. И что самое обидное, человек, принимающий решение, не планировал слушать. Ей наплевать. Хотя до этого меня хвалили, говорили, что вопрос зачисления – временный. Я – ценный сотрудник. И идеи мои казались интересными.

Глава 2

Дарья Сергеевна весь день при виде меня так хмурит брови, словно я ей дорогу перешла. Может, оно и так, конечно, все-таки ее единогласное решение подверглось критике. Но я-то здесь ни в чем не виновата. Остается только надеяться, что мы сможем спокойно работать и дальше, а не играть в выживание.

Домой приезжаю уставшая, почти к восьми. Готовлю ужин, мне нравится свежее блюдо, несмотря на то, что порой желания стоять у плиты совсем нет. Правда, не ем, как обычно, жду его – Германа.

Год назад, устав от трех неудачных романов, я приняла его предложение: сперва стать девушкой, а недавно невестой. Вернее не совсем так. Герман настаивал на свадьбе, говорил, как мечтает меня окольцевать, а я… я вообще-то не об этом мечтала. Вот о карьере – да. О том, чтобы однажды издать свою книгу – тоже. А о свадьбе – нет. Мне не хотелось замуж, по крайней мере, в свои двадцать пять. Казалось, рано как-то.

Родители это “рано” не одобряли, особенно мама. Она вечно твердила, что Ленка уже успела родить, а я в “девках” сижу. Да и Германа мама настаивала, чтобы мы скорее расписались, мол, ей так спокойнее. Пришлось поддаться на их уговоры.

Точную дату мы не назначили, в целом, я старалась отсрочить момент. Мы-то и жить вместе начали буквально два месяца как, не успели толком понять, получиться ли у нас семья. Все-таки в наших отношениях не было той искорки, о которой я писала в своих книгах. Ровно. Спокойно. Размеренно. Вот и все, не больше.

Но так или иначе, я привыкла к Герману, к тому, что мы вместе, поддерживаем друг друга, пусть и не во всем. Допустим, мою любовь к творчеству он не поддержал. Как сейчас помню:

– Кристина, котенок, это же детский сад - писать порнушку. Займись чем-то серьезным лучше. А представляешь, знакомые узнают, засмеют же.

И говорил он тогда это с таким брезгливым выражением лица, что я решила больше не поднимать тему. Писала себе тихонько в стол, тайком, продолжая мечтать однажды стать известной писательницей. В реальности же Герман обучал меня работать в сфере гейминга, а где-то мы учились вместе.

Начинала я в его мелкой фирме: нас было трое, чуть позже расширились, однако достичь таких успехов, как допустим фирма, в которой я работала сейчас, не смогли. Вообще-то это Герман меня подтолкнул уйти от него сюда. Сказал, что я должна развиваться, а рядом с ним это не получается.

Я тогда обиделась, но позже пошла на собеседование и чудом попала на испытательный срок. Чудом сохранилась и сегодня.

От воспоминаний меня отвлекает входящее смс.

“Котенок, не жди. Буду поздно. Целую.”

Подперев рукой подбородок, я озадаченно вздыхаю. В последнее время Герман постоянно возвращается поздно, какой-то у них там важный проект. И трубку частенько не поднимает, именно в вечернее время. Закрадываются мысли, если честно. Хотя Вебер столько времени добивался того, чтобы мы были вместе, вряд ли бы он пошел “налево”. Бред…

Но спать не ложусь, терпеливо жду аж до часу. И когда дверной замок щелкает, иду в коридор. Торможу буквально сразу, потому что в нос бьет приторный аромат женских духов. Быть не может… В груди все сжимается, желудок стягивает тугим узлом. Неприятное чувство, от которого даже дыхание перехватывает.

– Кристин, ты чего не спишь? – Герман снимает пиджак, туфли и идет ко мне, расправив руки. Прижимает к себе по-хозяйски, скользит ладонями по моей спине, целует в висок, а я ежусь, противно как-то. Если он, правда, был с другой, я приму и уйду. К чему вранье? У нас нет детей, нет штампа в паспорте. В конце концов, я тоже себя уважаю и целовать того, кто часом ранее целовал другую – не позволю.

– Бессонница, – обманываю, улизнув из его объятий.

– Бедняжка моя, – Герман гладит меня по голове и улыбается. Тепло так, мягко, словно я его свет в этом мире единственный. Как раньше, до этого сожительства. Как в те года, когда мы просто были друзьями: гуляли, не держась за руки, смеялись, болтали о всяком разном. Порой мне кажется, тогда было иначе – проще что ли, приятнее. Даже не знаю, как объяснить свое состояние. Но мне все равно будет обидно, если Герман реально изменяет, спит со мной и с кем-то еще одновременно. Мерзко…

Он вытаскивает телефон из кармана и заворачивает в спальню.

– Сейчас приду к тебе, только мобильник на зарядку поставлю и в душ сгоняю.

– Угу, – спокойно отвечаю. – Тебе погреть ужин? – а у самой руки дрожать начинают, и сердце стучит быстрее. Не знаю, боюсь ли я правды, убьет ли она меня или причинит мимолетную боль. Я не уверена, что после расставания с Соболевым вообще способна на любовь.

– Нет, котенок. Я не голоден.

Как только дверь в ванную комнату закрывается, шмыгаю в спальню и беру телефон Германа. Провожу пальцем по экрану, кликаю цифры пароля, я давно его знаю, и вхожу в мессенджер. Несколько первых чатов, действительно, по работе с клиентами. Потом идет какой-то “Кит”, следом новостные каналы, переписка со мной и с некоторыми его друзьями. В целом ничего необычного. И я уже думаю, что у меня разыгралась фантазия, как в самом низу натыкаюсь на смайлик в виде поцелуя. Входящее сообщение. На аватарке девушка.

И только собираюсь нажать на переписку, как дверь в спальню открывается, за спиной раздаются тяжелые шаги.

– Что ты делаешь, – звучит ледяным тоном, – котенок?

Глава 3

Телефон выпадает из моих влажных пальцев, я нервно оглядываюсь и замечаю, как уверенной походкой Герман подходит ближе. На нем халат, который я подарила ему на Новый год, и белые тапочки. С виду вполне домашний, но по ощущениям - чужой.

Взяв себя в руки, подхватываю с пола мобильник и все же захожу в переписку. Плевать, что попалась, мне нужна правда, даже горькая. Вебер не противится, лишь садится рядом и терпеливо ждет. Чего уж – не знаю, но реакция следует моментально, стоит мне только увидеть фото обнаженной девушки. Ее груди едва не заполняют весь экран телефона. Кровь приливает к лицу, кажется, щеки горят, а сердце завели на полную скорость.

В глазах щиплет от слез, но я подавляю их. Не слабая, не позволю себе быть униженной. Никем и никогда. Перевожу взгляд на Германа, честно сказать, будь под рукой что-то тяжелое, я бы в него кинула. Ударила бы за ту рану, что образовалась в душе.

Может, у нас и не любовь, как в песнях, но есть уважение, по крайней мере, я уважала его. Планировала надеть на палец чертово кольцо, взять его фамилию.

– Зачем? – больше и слов-то нет, только губы предательски дрожат.

Герман опирается на локти, подавшись вперед ко мне. Он хочет дотронуться до моей щеки, но я отвожу голову в сторону.

– Мы вместе даже не два или три года, – шепчу, не веря, что настолько обессилила от правды. Она оказалась в разы больнее, чем я думала. Как нож, который вонзают в спину предатели. – Я ведь никогда не вешалась на тебя, не просила ничего. Зачем, Герман?

– Это всего лишь секс, – спокойно отвечает он, так будто озвучивает список продуктов. – Котенок, я тебя люблю и хочу на тебе жениться.

– Что? – фраза звучит так абсурдно, что у меня дар речи пропадает.

– Просто я люблю разнообразие… – помедлив, он добавляет: – Иногда. Но с ней у нас ничего, перепихнулись и разошлись. А с тобой – семья.

– Ты… – сглотнув, я кое-как поднимаюсь на ноги. Меня потряхивает, словно лихорадку подхватила. И вдруг так мерзко делается, противно, что я целовала этого человека, делила с ним одну кровать, пока он там просто перепихивался с кем-то еще.

– Мужики все такие, котенок. Мы по природе так созданы. Одни просто это скрывают, а другие, как я, не считают, что в этом какая-то проблема.

– Ты даже не чувствуешь за собой вину? – не сразу понимаю, что не дышу вовсе, только когда грудь гореть начинает. Меня будто кислотой окатили, настолько слышать голос Германа становится противно.

– Я хочу здоровых отношений, – он еще смеет улыбаться. Господи, да я большего бреда в жизни не слышала.

– Тогда, может, и я пойду? Пересплю с кем-то, а? – с вызовом спрашиваю, делая шаг в сторону выхода из спальни.

Герман поднимается и резко хватает меня за запястье, сильно сжав его. Одно движение, и мои кулаки упираются в его грудь. Он смотрит строго, немигающе, таким ледяным взглядом, какой я у него никогда прежде не видела. Вообще за эти семь лет я впервые узнаю, что у Вебера такие заскоки на тему отношений. Я не замечала за ним подобного, наоборот, он казался серьезным, не ветреным парнем. Да… как же возможно такое?

– Тебя я не готов ни с кем делить, котенок, – несмотря на шепот, фраза звучит угрожающе. И я понимаю, что больше не останусь здесь – в этой квартире, с этим мужчиной. Конец. Это конец.

– Отпусти, – спокойно прошу я, дернувшись.

– Я люблю тебя, – Герман наклоняется, его горячее дыхание щекочет кожу, а губы почти касаются моей шеи. В воздухе застыл аромат моего геля для душа и парфюма той бабы, который до конца не испарился. Так, словно мы здесь втроем, она сидит на кровати и смотрит на меня, усмехнувшись.

– Когда любят, с другими не спят, – цежу я и все-таки вырываюсь. Отступаю на два шага, но Вебер не дает мне уйти, тянется к моей талии, пытается поцеловать. Между нами завязывается возня, и в порыве эмоций я со всей силы заряжаю ему звонкую пощечину.

Герман отстраняется, вглядывается в мое лицо удивленно, будто не верит в происходящее. Что ж, я и сама не верю. Создается ощущение, что кто-то перечеркнул мое восприятие о мире, об этом человеке, нашей дружбе. В одночасье ничего не стало.

– Я буду спать в зале, – строго отрезаю и выбегаю прочь. А уже оказавшись одна, запираю дверь на замок. Впервые мне страшно находиться рядом с Германом. Он выглядит другим. Не моим другом и женихом.

***

Немного поплакав, мне все же неприятно оказаться той, кому в цвет изменяли, принимаю решение уйти не просто от Германа, а из этой квартиры. И как только наступает шесть утра, а я сплю плохо, поднимаюсь и тихонько собираю вещи. Не все, их скопилось слишком много, только самое основное, по крайней мере то, что смогу унести.

В итоге с двумя рюкзаками еду в первый попавшийся отель. Оплачиваю наличкой, совсем уже брежу, думаю, Герман может отследить мои транзакции, а мне видеться с ним вообще не хочется. И к девяти утра прихожу на работу. Чувствую себя разбитой, униженной, никакой одним словом. Мыслей нет, желания что-то делать тоже.

А потом на утреннем митинге Дарья Сергеевна зажигает мой энтузиазм:

– Нам поручили представить идеи по возможным новым направлениям, – во время совещания она смотрит на всех, вроде как уделяет внимание каждому, кроме меня. Видимо, не может отпустить обиду. Черт, я ведь не этого хотела. – В пятницу жду от вас концепт-тексты, от каждого по три идеи минимум.

Глава 4

– Стойте! Стойте!

Но никто, конечно, меня то ли не слышит, то ли не желает слышать – двери лифта закрываются буквально перед моим носом. Ну и ладно, в другой раз обязательно поблагодарю гендиректора. Наверное, он очень спешит, все-таки не рядовой сотрудник. Уверена, у него и без меня дел по горло.

– Не повезло, – вздыхает над ухом Юлька. – Может, цветы ему пошлешь?

– Может, мне себя ему послать? – бурчу я, не понимая, как могла не успеть. – В черном кружеве. И бантик на голове прикрепить.

– И записку оставить, – мечтательно кивает Комарова. – Возьмите меня, я вся ваша. Или твоя? Лучше на «ты» или на «вы»?

– Боже, – вздыхаю, перекатываясь с носок на пятки.

–А что? – смеется Наташка. – Мне кажется, что иногда можно совмещать приятное с полезным. Тем более с таким-то мужчиной, – и для наглядности она еще бровками играет.

– У нее жених есть вообще-то, – напоминает Юля. А мне только от одной мысли про жениха делается грустно. Разойдись мы мирно, могли бы остаться друзьями, теперь же и дружить не хочется. Тошно.

И Герман, будто почуяв, что я о нем думаю, начинает мне упорно звонить. Раз. Два. Три. Но я не поднимаю и даже сообщения от него не читаю. Позже все равно придется встретиться, поговорить с глазу на глаз. Просто сейчас у меня никаких моральных сил нет слышать его голос и бред про физиологию.

Остаток дня изучаю отомэ-игры*, хотя это не новшество, и вряд ли я на такое решусь. Правда где-то в душе хотелось бы написать сюжет в стиле романтической эротики, с красивой рисовкой, крутым звуковым оформлением. Наверное, это опять мое подсознание возвращается к книгам. Интересно… я отпущу мечту об издании или нет?

Под вечер, когда большую часть дел сдаю, тайком в телефоне подыскиваю варианты жилья. Мне срочно нужно куда-то заехать, оставаться в гостинице – удовольствие не из дешевых. И тут, словно считав мои мысли, Ленка присылает сообщение:

Сестра: Я была у тебя дома, Герман сказал, ты собрала вещи и ушла. Вы поругались? Женщина, тебе есть где жить?

Я: Ищу варианты. Родителям не говори, я сама.

Сестра: Что вообще случилось? Герман выглядел грустным, кажется, он расстроен. Ты его кинула? Мальчика не жалко?

Я: Занята. Напишу позже.

Сообщать пока подробности не хочу. В целом, думать о своей личной жизни, прокручивать по больному в сотый раз – не хочу. Мне нужно выдохнуть. Одной. Без лишних вопросов. Поэтому отправив запрос на «авито» в пару вариантов квартир, я откладываю мобильный и возвращаюсь к работе.

Сижу до упора. Стараюсь сосредоточенно изучать разный материал, готовлюсь к завтрашнему дню. Не сразу замечаю, что остаюсь в офисе одна. Вернее, не совсем одна, в кабинете Дарья Сергеевна, она тоже трудоголик до мозга костей. Все ушли, а мы с ней до победного сидим.

Шея затекла, зевнув, я вытягиваю руки и снова беру телефон, лезу в переписку по объявлениям о съеме. Один ответил, что сдает только семейным парам, другой молчит. Прекрасно. Устало вздыхаю, и вдруг на экране отражается сообщение от Германа. Палец так и зависает в воздухе нерешительно. Зачем он мне пишет? Неужели неясно, что между нами все – баста?!

А еще в этот момент по моему столу неожиданно стучат. Я аж вздрагиваю, правда, взгляд перевожу не сразу, медленно, видимо усталость сказывается. Замечаю, что это мужская рука, притом кулак такой – мощный. На запястье черный браслет-фенечка. Кожа загорелая, с тёплым бронзовым отливом, словно её обладатель недавно вернулся из отпуска на жарком юге.

И я почему-то сразу вспоминаю того, кого не должна. Человека, который из моей души сделал давным-давно пепелище. Надеюсь, мы больше никогда не пересечемся.

Мужской кулак еще раз бьет по моему столу, и вместо того, чтобы поднять голову, я замираю на входящем звонке от Германа. Высвечивается его фото, рядом с именем сердечко. Когда-то мне казалось это милым, знаком того, что я не одна. У меня есть парень. Близкий человек.

Не сбрасываю вызов, нет, но мобильник откладываю и наконец поднимаю голову.

--

Отомэ-игра — романтическая видеоигра, ориентированная на женщин. Сюжет, как правило, строится на романтических отношениях главной героини и мужского персонажа из сюжетной линии.

Глава 5

В открытое окно дует ветер и несколько бумаг на моем столе слетают вихрем на пол. Взгляд тут же переключается на них, я опускаюсь и подхватываю пальцами документы. Замираю. Сквозняк разносит в помещении аромат парфюма. Приятный. С нотками цитруса и древесины. Словно возвращает в прошлое.

Сглатываю, непонятное ощущение дежавю захватывает настолько, что у меня перехватывает дыхание, а желудок стягивается узлами. Пульс учащается, ладони становятся влажными, уверенность двадцатипятилетней девушки улетучивается, возвращая глупую восемнадцатилетнюю влюбленную гусыню. И только я планирую подняться, как в коридоре раздается голос Дарьи Сергеевны:

– Вы уже пришли, я подготовила, – она говорит так радостно, есть ощущение, что даже улыбается. Сказать по правде, мне не очень хочется пересекаться с ней взглядами, кажется, будто она меня ненавидит после недоувольнения. Поэтому я задерживаюсь на несколько секунд в полускрюченном положении, делая вид, что не могу поднять последний листок.

А когда поднимаюсь, услышав, что дверь хлопнула, замечаю удаляющуюся мужскую фигуру. Знакомая широкая спина, идеальная осанка. Широкие шаги, руки в карманах. Цвет майки. Походка. Мамочки! Это что – сам генеральный был? Ко мне подходил? Серьезно? Умереть ни встать. А я под столом бумажки собирала.

Подскакиваю со стула, открываю рот, чтобы как можно громче поздороваться, но мужчина дергает ручку и скрывается за дверями кабинета моей руководительницы. Кусаю от досады губу, кому рассказать про мой эпичный провал, посмеялись бы. И были бы правы, это выглядело глупо и комично. Ох… так неудобно.

Усаживаюсь и решаю, что просто подожду. В конце концов, генеральный скоро выйдет, тогда-то и поздороваюсь с ним. Заодно узнаю, зачем он подходил. Интересно, он в курсе, кто я или это случайность? Столько вопросов, даже все переживания о поиске квартиры резки улетучились на второй план.

Правда не до конца, ведь через пару минут, мне звонит сестра и я снова погружаюсь в свои мысли.

– Я нашла тебе жилье, – сообщает Ленка довольная собой. – Не прямо вау, зато район хороший, и там чистенько. А еще я хозяйку знаю, она мне скидку обещала, и не только.

– Спасибо, Лена. Когда можно заехать? – удивительная, конечно, у меня сестра. Я ведь ей ничего толком не объяснила, а она подсуетилась, хотя в декрете и там дел у нее вечно хватает.

– Да прямо сейчас, и желательно побыстрее. Тетя Люся, собственник, ждет тебя на квартире. В двенадцать ночи у нее рейс, к внукам летит. Поэтому если хочешь ухватить лакомый кусочек, то дуй немедленно

– Кидай адрес!

И я спешно подорвавшись, убегаю из офиса. Забываю про генерального. Про план об официальном знакомстве и сердечной благодарности. Не последний же раз видимся, верно?

Многоэтажка в старом фонде находится в нескольких кварталах от моей работы. Неплохо. Добираюсь быстро, минут за двадцать, даже в пробку не попадаю, удивительно, в это время обычно час пик. Поднимаюсь на второй этаж, топчусь немного перед железной дверью, оглядываюсь. В целом – прилично, чистый подъезд, запахов нет, датчики движения включают свет.

– Ой, здрасти, – дверь передо мной неожиданно распахивается, на пороге вырастает пожилая женщина, лет шестидесяти пяти, в круглых очках и с короткой стрижкой тёмно-фиолетовых волос. С виду милая. – Вы Кристина?

– Да, это я. Можно?

– Давайте, заходите скорее. У меня там чайник вскипел и булочки свежие.

Она заводит меня в однушку, позволяет осмотреться: мебель довольно свежая, ремонт есть, да и комната просторная, светлая. Кухня небольшая, зато вон даже тостер имеется. И вид из окна хороший – на горы.

– Мне подходит, – тут же соглашаюсь я, обрадовавшись, как мне повезло.

– Тогда вот, – тетя Люся протягивает договор, я быстренько пробегаюсь по тексту глазами, и тихо ахаю, когда вижу насколько скромная арендная плата.

– Всего пять… тысяч? – в недоумении смотрю на хозяйку, а она так загадочно улыбается, словно я спрашиваю странные вещи. – Вы уверены, что не двадцать пять хотя бы?

Женщина проводит пальцем по кружке с чаем, мы сидим на кухне, и с видом задумчивым делает глоток.

– Да, – наконец, отвечает она. – Мне собственно нужно просто, чтобы присмотрели за квартирой. Я через полгода ее сыну подарить хочу и… – есть ощущение, что тетя Люся волнуется, уж больно часто моргает и глотки делает. – Леночка сказала, что вам помочь нужно. Мне несложно, тем более пять тысяч – неплохая надбавка к пенсии, – она подмигивает, и спешит подняться из-за стола. – Но если вы не хотите…

– Нет, нет, – машу руками. – Я очень хочу. Сейчас подпишу.

Хозяйка передает мне ключи, рассказывает подробно где и что находится, как включается стиралка и телек, затем еще раз улыбается и убегает по своим делам. Я же остаюсь одна, правда недолго, тоже уезжаю: сперва в отель за вещами, затем в магазин, за продуктами.

Суета с переездом отвлекает от тяжелых мыслей, а готовка под сериал даже поднимает настроение. Ближе к одиннадцати ночи ложусь спать, ворочусь на новом месте, и вдруг вспоминаю гендиректора. Не знаю почему. Думаю не прямо о нем, а о браслете на его руке, и парфюме, что витал в нашем офисе. Вернее не так – я думаю про Руслана.

Мы с ним не виделись семь лет. С момента как я ушла из его дома, ни разу не списались, он и в больницу ко мне не пришел. А я ведь ждала, все в окна поглядывала, спрашивала у медсестер, в лицах прохожих искала его. Но… тщетно. Сперва казалось, что Соболев не мог узнать обо мне и пожаре, однако в разных пабликах писали про мой дом, про короткое замыкание… В новостях говорили. Я почему-то уверена, Руслан знал, просто не посчитал нужным навестить меня.

Глава 6

Становлюсь на носочки, смотрю в глазок, хотя, итак, понятно, кто там. Уж узнать Германа я могу в любом состоянии. Галстук у него приспущен, несколько верхних пуговиц расстегнуты, на ступеньках стоит бутылка пива, пустая или нет – невидно.

– Кристина, открывай! – кричит он, и снова бьет кулаком в железную дверь. Раз. Два. Три. И не жаль ему своих костяшек, собьет же.

Качнув головой, облокачиваюсь о стенку и шумно вздыхаю. Паника медленно отпускает, но я все равно дрожу. Если уж о принципах жизни Германа не смогла узнать за семь лет, чем черт не шутит, что я вообще этого человека плохо знаю. Если бы он уважал меня, вряд ли бы решился на такой концерт. Ведь и соседи слышат, потом языками чесать будут, и мне мягко скажем неприятно эта сцена. Неужели нельзя было подождать день или два, дать мне время? К чему эта спешка? Что и кому он хочет доказать?

– Кристина! Завязывай, я же люблю тебя, котенок, выходи! – удар по дверям, как молотом по моему сердцу.

– Герман, – сглотнув, подхожу к двери, чтобы меня было лучше слышно по ту сторону. – Уходи. Я не открою тебе.

– Я не уйду, я буду всегда с тобой, – по голосу слышно, что он улыбается. Но от этой улыбки мне делается по не себе, словно в ней больше яда, чем искренности. Как у маньяка какого-то. Нет, может, я накручиваю, конечно, да только и теплоты в голосе Германа точно ни капли.

– Уходи.

– Не могу, ты же знаешь!

– Не знаю и знать не хочу. Иди к той, с кем проводил время. Оставь меня в покое! – прошу искренне.

– Я говорил тебе уже, есть женщины для секса, а есть для семьи. Ты – моя семья, Кристина. – Интересно, он сам-то верит в то, что говорит.

– Какая еще семья? На два фронта семьи не бывает! Уж не со мной точно! – возмущенно отвечаю. – Уходи, Герман. Я устала и хочу спать.

– А я хочу тебя, – напевает мне.

Провожу рукой по лицу, а у самой отчего-то так быстро бьется сердце, будто предчувствует что-то нехорошее. Давно такого не было. И снова удар кулаком в дверь. В этот раз мощный, от которого я аж подпрыгиваю, а телефон выпадает из влажных пальцев на пол.

– Я вызову полицию, – угрожающе кричу ему через дверь. Подбираю мобильный, замечаю, что руки у меня трясутся, и сама я вся дрожу. Ненавижу пьяных мужчин. Ненавижу быть одна, когда где-то в округе есть пьяные. Сразу себя такой беззащитной начинаю чувствовать, одинокой.

Хотя… теперь-то вполне очевидно, что я осталась одна.

Семь лет назад я ушла от родителей. Уехала в другой город вместе с Германом. Пыталась строить свою жизнь самостоятельно, перечеркнув мрачное прошлое. Но по итогу, это ощущение в груди, словно там огромная рана, никуда не делось. Даже будучи с кем-то в отношениях, я всегда чувствовала себя скованной, будто пыталась соответствовать чьим-то ожиданиям. Наверное, поэтому и попадались придурки, с которыми у нас ничего не складывалось. В конце концов, бессмысленно пытаться соответствовать чужим ожиданиям. Ты либо такой, какой есть, либо вы не вместе.

– Кристина! – голос Вебера вырывает меня из мыслей. Тайком поглядываю на дверь, понимаю, что он не выбьет ее, сил не хватит, не супергерой же. А все равно страшно. – Ты ничего не понимаешь.

– Уходи, Герман! Иначе, клянусь, я вызову полицию.

– Это из-за него, да? – со смешком вырывается у Вебера. О чем он, я не понимаю, да и понимать не хочу. Лишь бы ушел скорее, оставил меня в покое. – Поманил и ты побежала?

– Я звоню в 112! – строго произношу, и деревянными пальцами убираю блокировку. Набираю службу спасения, а сама до конца не уверена, правильно ли поступаю. Герман же не дебоширит, просто ведет себя не совсем адекватно.

Пару минут я медлю, правда и в дверь больше не стучат и не звонят. Сперва думаю, может Вебер о чем-то задумался или допивает свое пиво, но потом решаюсь глянуть в глазок. Удивленно ахаю, заметив, что его-то и нет. На площадке пусто. В самом деле, испугался? Ладно, мне так-то оно и лучше. Пусть уходит. Подумает и поймет, что подобное поведение – не выход.

Жду еще пару минут, затем плетусь без сил на кухню. Хочу включить свет и заварить себе ромашковый чай, однако вместо этого, замираю в проеме и набираю Ленке. Что-то не так. Я об этом не подумала, пока Герман тарабанил, а теперь мысли закрутились и пришли к логичному вопросу.

Ленка поднимает не сразу, после пяти гудков где-то. По голосу слышу, что спала.

– Ты чего? – зевнув, шепчет она.

– Откуда у Германа адрес квартиры? – сходу спрашиваю я.

– А… ну… – сестра мнется, хотя, итак, понятно – она дала. И это так злит, что я готова приехать к ней и закатить скандал. Зачем лезть в чужую жизнь? Я же к ней не лезу, а она, между прочим, частенько ссорится с мужем.

– Лен, я ушла от Германа, чтобы его не видеть, а не чтобы он притащился ко мне ночью.

– Он пришел к тебе… сейчас? – с удивлением произносит она, но каким-то больно фальшивым голосом. И это еще больше бесит.

– А то ты не знала.

– Я думала, он придет часов в восемь или девять, или завтра, – тараторит сестра, то и дело зевая. – Дурачок.

– Лена! – взрываюсь окончательно. Эти дружелюбные интонации в сторону Германа были всегда. Ленка напару с моей мамой вечно его сватали: мол партия хорошая, чего ты на всяких непонятных смотришь, а тут мальчик удачный пропадает. Тем более он давно неровно дышит к тебе, поры бы уже открыть глаза. И я открыла, да только зря все это.

Глава 7

Следующие три дня от Германа вестей нет: он не пишет, не звонит, и я выдыхаю. Ухожу с головой в работу: дописывают контент-текст по своей задумке, вернее по двум, обе они мне нравятся, но какая лучше решить не могу. Поэтому на очередном митинге показываю наработки Дарье Сергеевна, ожидая как обычно от нее замечаний.

Начальница скупо поглядывает, так будто ей не то чтобы не интересно, а скорее не хочется ничего знать про меня и мой труд. Будто она огородилась и ее бы воля, попросила бы меня покинуть отдел.

– Ок, – сухо кивает она, и машет рукой, мол не задерживай, у нас тут еще есть темы для обсуждения. В растерянности я склоняю голову над планшетом, и остаток собрания провожу будто глухая – не могу толком вникнуть ни во что.

– Мне кажется, она тебя хочет изжить, – выдает Юлька, когда мы выходим из кабинета. И я честно уже с ней согласна, такая резкая смена поведения говорит сама за себя.

– Это же глупо и непрофессионально, – искренне удивляюсь я.

– Согласна, но видимо ее задело, что тебя оставили в противовес ее решению. Та еще ситуация, – Комарова жмет плечами, подталкивая меня вперед. Мы идем по коридору между отделами, заворачиваем в сторону туалетов.

– Припудрим носик? – хихикает Юлька, дергая ручку. В женском как обычно народ, несмотря на то, что слабого пола в компании работает прилично меньше, чем мужчин.

– Блин, я бы все отдала, чтобы работать секретарем генерального, – вздыхает томно незнакомая мне блондинка. Комарова ныряет в кабинку, а я пристраиваюсь напротив умывальника – мою руки, оглядываю себя в зеркало, ну и заодно слушаю разговор.

– Удивительно, что он такой молодой и при этом уже сколотил состояние. Редкость в наши дни.

– А самое обидное, что у кого бы я не спросила, – уже тише сообщает блондинка, поглядывая на меня. А я что? Не закрывать же мне уши, не хотят, чтобы их подслушивали, шли бы в другое место вести свои разговоры. – Никто ничего не знает про его личную жизнь.

– Он не женат? – удивляется вторая, с короткой стрижкой.

– Кольца на пальце нет. Да он и молод, мне кажется для семьи. А вот насчет есть ли у него кто – тайна. Никто не знает. Да и сам генеральный такой сдержанный, холодный, лишний раз не взглянет ни на кого. Только с отделом разработок нормально общается, и то с кем? С мужиками. А на нас – девочек, и не взглянет. Наверное, точно у него кто-то есть.

Юлька выходит из кабинки, я вытираю руки салфеткой, а сама думаю – что же там за этот мужчина такой? У меня и самой неосознанно интерес просыпается, хоть глазком глянуть на него не со спины, а вот так – глаза в глаза. Даже если он расчетливый и скупой на эмоции, этот человек помог мне сохранить место в компании и я уже в рядах его поклонников.

– Знаешь, – мы выходим из туалета, и Юлька, подхватив меня под руку, добавляет. – Мне кажется, что и наша Даша неровно дышит к генеральному.

– К нему все, такое ощущение, что дышат неровно. Будто у нас тут женский батальон одиночек. – Бурчу я, не понимая, чего народ так всполохнулся. Ну да, может мужчина красивый, но что красивых мало? Хотя… да, маловато. Если судить по моим неудачным романам, то хороших парней давно разобрали еще с пеленок.

– Женщины любят представлять, что тот самый тайно сохнет по ней, даже если она замужем. Ну а что? – смеется Юлька, присвистнув. – Прикольно же. Ловить на себе его томные взгляды, представлять как однажды вечером, когда ты задержалась на работе до поздна, он вдруг подошел позади и…

– Тебе романы надо писать, – толкаю ее, улыбаясь.

– Именно так рассуждают все, и я уверена, Дарья Сергеевна тоже. Она знаешь, как любезно с ним говорит, прямо такой одуванчик.

– Ты их видела?

– Разок, во время обеда он заходил к ней, но не в кабинет, а в коридоре стоял. Я тогда забыла кошелек и ахнула, увидев как генеральный ходил вдоль рядов наших мест. Потом он остановился у какого-то, уже не помню какого именно стола, но Даша вышла и они отошли что-то обсуждать. И если она прямо вся перед ним лебезила, то ему будто пофиг на нее, лишь уныло поглядывал на коридор.

– Понятно. Ладно, давай работать.

***

В пятницу прямо с утра Дарья Сергеевна сообщает, чтобы мы собирались в конференц-зале, хотя по пятницам обычно совещания бывают в конце рабочего дня.

– Наверное, будем обсуждать статусы задач, – предполагают коллеги, но как же они ошибаются. Хотя это я понимаю, уже в моменте.

Минут через десять, когда все на местах, в зал заходит начальница, нервно теребя кольцо на пальце. Она быстро садится на свое место, открывает ноутбук, поглядывает на часы с видом задумчивым, озадаченным.

– Горацев, – обращается она к младшему сотруднику. – Открой окно, душновато. Скоро гендиректор придет, сказал начинать без него.

Парень послушно выполняет и в помещение становится больно ветрено. Даже бумажки начинают шелестеть, и приходится их придерживать.

– Ивлева, – вдруг Дарья Сергеевна называет мою фамилию. – Начинай защиту.

– Уже? – растерянно то ли шепчу, то ли просто тихо говорю.

– А в чем проблема? – хмурит брови начальница. – Или вы не провели дополнительный ресерч* и не приняли мой фидбэк* к сведению?

Глава 8.1

Вдох. Выдох. Гулкий удар сердца о ребра и все та же дерзкая ухмылка на его губах. Неужели мне не мерещится? Это Руслан? Правда, он? Прямо передо мной, спустя семь долгих лет?

– Ну же, Ивлева! – голос начальницы врывается в оглушительную тишину, которая кажется, повисла в кабинете. Все молчат. Только на нас смотрят. На меня и… Генерального. А я банально не могу поверить своим глазам, может это ошибка? Ведь Руслану сейчас двадцать семь, как он может занимать кресло такой огромной мощной корпорации?

Стоп… Сказать по правде, не это меня волнует, а то, что сердце сжалось как умалишённое, да так волнительно, и к щекам кровь прильнула. Мне же не восемнадцать. Разве я не умею контролировать себя, свои эмоции? Чего так растерялась?

– Кристина! – торопит Дарья Сергеевна, и я наконец-то выхожу из ступора. Забираю листок из рук Соболева, и на негнущихся ногах кое-как иду к месту выступления. А у самой спина горит – он смотрит. Мне даже поворачиваться не нужно, чтобы понять это. Прочувствовать каждой клеточкой.

– Что ж, у меня мало времени, – ну вот точно, это Руслан, а не моя больная фантазия. Его хрипловатый голос, идеальный для исполнения песен с огромной сцены, невозможно не узнать. У меня аж мурашки под рубашкой пробегают. – Давайте начнем.

– Да, – кивает с улыбкой начальница, а когда переводит взгляд на меня, хмурит брови. – Кристина, начинайте. У вас выпал такой шанс, защищать свой проект перед самим, – она делает паузу, да такую многозначительную, с издевкой что ли. – Гендиректором.

Руслан закрывает дверь и ленивой походкой проходит к центру стола, отодвигает стул, и медленно садится. Пока он это делает, я пытаюсь собраться с мыслями. Кое-как флэшку вставляю в ноутбук, а у самой руки трясутся, меня вообще всю трясет. Я уже и забыла речь, которую должна была говорить. Помню только тот день, как за столом сидела дома у Соболева, и как он сказал, что женится на Еве. Все. Остальное – пустота. Будто меня разбили и содержание испарилось.

Казалось бы, прошло семь лет. Ничего не должно остаться от былой меня, любви, что оказалась отравленной стрелой. Давай же, Кристина, соберись. Это всего лишь мужчина. Всего лишь фрагмент прошлого. Больного и в то же время, яркого как комета, но прошлого.

Когда за моей спиной включается презентация, я еще раз перевожу взгляд на Руслана. И вдруг осознаю – он не смотрит на меня. Что-то листает в телефоне, который положил на стол, пальцами постукивает. Да и остальные между собой тихонько переговариваются, словно меня здесь и нет.

И это так злит, просто раздражает. Что он о себе возомнил? Неужели думает, если занимает такую должность, то можно вот так пренебрежительно вести себя? Что я растеряюсь и не смогу в выгодном свете представить свою идею? Ну уж нет! Посмотрим, что ты скажешь на это, уважаемый босс!

Откашлявшись, я расправляю плечи и начинаю речь:

– Руслан Михайлович, – он тут же поднимает глаза на меня. И в этом его взгляде что-то такое, не хуже пожара, в который я попала семь лет назад. Он прожигает насквозь, и то же время, как бы ужасно не звучало, будоражат кровь. Мне приходился сделать несколько глубоких вдохов, и сжать влажные ладони. Я справлюсь.

– И все присутствующее здесь, – добавляю все тем же спокойным тоном. Все получится. Я не упаду в грязь лицом.

– Много ли гениальных людей приходят в нашу сферу? Мне кажется, с этим все сложнее. Поэтому я предлагаю пойти другим путем. Создать программу “Стартапа”, с помощью которой мы дадим шанс тем, кто никогда не смог бы пробиться в нашу сферу. Из-за отсутствия образования, высокой конкуренции, да просто потому, что однажды в его идею не поверили.

Пауза. Вроде и не затяжная, но напряженная. Напоминаю себе, что сейчас не должна воспринимать этого человека как первую любовь. Он – мой босс. И Господи, лучше бы я устроилась в другое место.

– Я же говорила, – Дарья Сергеевна откидывается на спинку кресла. – Что вам не обязательно быть у нас на митингах, Руслан Михайлович. Много ерунды мы отсекаем сразу.

– Это не ерунда! – восклицаю я, пораженная тем, как мой непосредственный руководитель унизила своего внештатного сотрудника. Перед всеми: коллегами, начальством. Вот же… стерва. А я ведь восхищалась ей.

– Мы ждали сюжеты игр, а не платформу для чего ты там говоришь? – с пренебрежением скалится начальница.

– Да ну? А вы знаете, что в марте 2024 года Deepgram выпустила самый продвинутый API для преобразования текста в речь в реальном времени, с помощью которого создаются разговорные ИИ-агенты и голосовые боты? – что-то внутри у меня вспыхивает, что-то такое, что не позволяет молча съесть поражение. Да, Дарья Сергеевна права, задание было другим, но моя идея может принести больше прибыли.

Коллеги начинают переговариваться, в зале делается шумно.

– Как это относится к разработке игр, Ивлева?

– Кристина, – звуки, соединенные в мое имя, разрывают воздух на мелкие молекулы. Я вся сжимаюсь, ощущение такое, словно меня бьет лихорадкой. Мне требуется несколько секунд, чтобы перевести взгляд на Руслана и сделать вдох. Он реально позвал меня по… имени?

8.2

Дарья Сергеевна замолкает. Остальные тоже перестают говорить, все внимание сконцентрировано на нас с Соболевым.

Он проводит рукой вдоль подбородка и продолжает:

– Ты хоть знаешь, какой у них процент возвратов и насколько низкая конверсия*?

Сглатываю. Соболев говорит без высокомерия, наоборот, ощущение, что мы с ним все эти семь лет общались. Гуляли. Держались за руки. Смеялись. По выходным ходили в кино или ездили на природу, как делают друзья. Да что с ним такое? Разве он может при всех мне “тыкать”?

– А вы… – вдох обжигает легкие, приходится соблюдать субординацию. – Знаете, что одну из самых успешных игр создали не профи, а любители? В конце концов, я не предлагаю вам вкладываться в неудачные идеи. Мы будем проводить соревнования между людьми, и победителям предоставим условия. Мы станем… – воодушевленно говорю я.

– Ангелами?* – заканчивает он.

Наши взгляды встречаются словно спички, которые вспыхнули в одночасье. Мой волнительный, его уверенный. Я кусаю губу, он проводит по своей языком. Мы как хищник и жертва, которые заранее уже установили свои негласные правила.

– Господи, – вмешивается Дарья Сергеевна, но Руслан даже не смотрит в ее сторону. Ощущение такое, словно в аудитории никого кроме нас нет. – Мы не инвест-фонд.

– Разве… – склонив голову, я уношусь воспоминаниями в свою юность. В те дни, когда мечтать и верить в себя было обыденным явлением. Когда для исполнения желания не хватало одного шага. Вдох. Еще один. Затем я вскидываю голову и говорю уже громче. – Вы разве не хотели новое направление? Я уверена, что мы можем привлечь людей с более не замыленным взглядом, с горящими глазами, тех, кто готов будет создать легенду.

Начальница открывает рот, опять видимо собирается отчитывать меня, как школьницу, но тут Руслан всего одной фразой вышибает весь воздух из моих легких.

– Хорошо.

– Что? – хриплым от волнения голосом шепчу я. Правда сразу поправляю себя, напомнив, что не должна теряться. – Не очень поняла вас.

– Я рассмотрю твою идею, если больше ничего, то следующий. Времени у нас в обрез. Осталось десять минут, – он тыкает пальцем по часам, намекая, что дальше слушать меня не намерен.

– Да, да, – поддакивает Дарья Сергеевна. Из-за стола поднимается коллега, нагло претендуя на мое место.

Сказать, что внутри закипает вулкан, ничего не сказать. Вот же… Мне охота запустить ноутбуком в Соболева. Он даже не дослушал, словно я пустое место. Хотя обещался рассмотреть, но разве так не говорят, когда хотят тупо отмазаться? Да и пошел бы он.

Сажусь на свое место, склонив голову, остаток митинга не слушаю выступления ребят. О своем думаю. А еще чувствую, буквально каждой клеточкой, взгляд Руслана на себе. Он такой жадный, пылкий. Я аж теряюсь.

Скорее бы уже все закончилось. Я как под прицелом сижу. В конце концов, не выдерживаю:

– Что? – не говорю, а имитирую звук одними губами. Глаза в глаза и короткая усмешка, едва уловимая, которую мне кажется никто кроме меня и не заметил. Да он издевается? Все такой же, с пулей в голове? Не похоже… Вроде говорят, наш гендиректор серьезнее самого президента.

– Руслан Михайлович, – Дарья Сергеевна заставляет Соболева отвлечься от меня, и он наконец-то переводит взгляд на экран, постукивая пальцами по столу. – Как вам?

– Слишком банально, повторяемся. Если это все, – Руслан резко поднимается из-за стола. – То закончим на сегодня.

– А как… – начальница хлопает ресницами, вид у нее растерянный. Чего-то другого она ожидала, явно. Я вот тоже ожидала мужчину за сорок с усами, а не бывшего, которого лучше бы никогда не видеть.

– Проект Кристины мне на почту пришлите, всем удачного дня. – Кидает распоряжение Соболев, а у меня карандаш из рук выпадает. Не на пол, к счастью, лишь на стол. Зато коллеги сразу все встрепенулись, в мою сторону удивленно поглядывать начали. А Дарья Сергеевна особенно.

И собственно все. Соболев уходит. Дергает ручку, правда, перед тем как окончательно покинуть кабинет, напоследок мажет по мне взглядом. Словно не верит, что перед ним я. Собственной персоной. В его компании. Под его руководством. Та девушка, которую он растоптал. Унизил. А еще шептал нежные глупости, стягивая белье. Но то было семь лет назад, теперь-то я ему в лучшем случае покажу средний палец.

***

Придя к нам на опен спейс, усаживаюсь за свой стол.

– Ну мои поздравления, – Юлька подъезжает на стуле. – Я сейчас на кухне была…

– Когда успела?

– Для кофе много времени не надо. Но уже народ вовсю обсуждает, что твоя идея зашла генеральному. А всех остальных бортанули.

– Слушай, – озадачилась я. – Почему на сайте компании и в документации раньше была другая фамилия? Клянусь, я видела там другие инициалы, а не Руслана… Михайловича.

– Я мало знаю об этом, но вроде он был в составе акционеров, и какое-то время на посту сидел назначенный человек. Который везде и числился, а потом его уволили и вот – у нас появился красавчик.

– Нет, – Наташка тоже подъезжает, женский батальон сплетниц в полном составе. – Говорят, что Русик наш занимался поисками инвесторов, и долгое время жил заграницей.

Глава 9

Закрыв глаза, буквально на секунду, я подумала, что было бы неплохо, если бы сейчас внезапно кто-то вошел в лифт. Сказать по правде, мне хотелось выдохнуть ото всей этой ситуации. Немного прийти в себя. Осознать реальность, в которой оказалась.

И только я снова посмотрела на Соболева, заметив, что он явно намеривался заговорить со мной, нас действительно прервали. Несколько шумных женщин, буквально ввалились в лифт, а одна в прямом смысле врезалась в спину Руслана, спотыкнувшись на пороге.

– Ой, простите, я не… Ой! – когда он повернулся к ней, она едва не упала на попу прямо на пол. Лицо ее исказило гримаса удивления и что-то вроде стыда. – Руслан Михайлович, это вы?

– Да ну? – в тоне его звучал сарказм. – Уверены?

– Коне… ой, – блондинка смущенно свела перед собой руки и несколько раз кивнула, видимо в знак извинений. – Простите. Я не специально. Обувь новая, никак не привыкну.

– Бывает, – и только Соболев вновь повернулся ко мне, как в лифт еще зашли трое, в этот раз мужчины. Время было послеобеденное, народ активно сновал по этажам. И я, пожалуй, впервые в жизни была благодарна, что лифты такие скромные по размеру. Потому что разговаривать в такой толпе, мы точно не будем.

– Руслан Михайлович, добрый день. – Поздоровались мужчины.

– Добрый. – Кивнул он, с таким видом, мол: вам тут медом, что ли намазано. Затем отошел от меня, встав рядом. Мы не разговаривали, просто стояли.

А на следующем этаже, снова вошли сотрудники:

– О, Руслан Михайлович, здравствуйте. Как ваше здоровье?

И Соболеву приходилось то и дело кивать, сухо отвечать на какие-то вопросы подчинённых. Иногда он кидал на меня взгляды, притом такие красноречивые из серии: "скоро все свалят и тогда...". На что я лишь отвернулась, и принялась ждать, когда заветные циферки покажут единицу.

На третьем этаже, Руслану кто-то позвонил. Я, конечно, не собиралась любопытствовать, это само вышло: глянула мельком в его телефон. И взгляд сразу зацепился за имя звонившего "Кит".

Где-то раньше я видела это слово... только где – не могла вспомнить.

– Да, – немного резко ответил Руслан на вызов. – Что? А без меня никак? Ясно, сейчас поднимусь.

Как только створки лифта открылись, Соболев протиснулся через народ и пошел прочь: то ли по ступенькам, то ли просто пересел. Но я хотя бы смогла выдохнуть. Рядом с ним ехать было тяжело, каждая клеточка в теле напрягалась, и снова воспоминания вспыхивали. Резкие, обжигающие, как языки пламени, от которых остаются шрамы.

Удивительное, конечно, женское сердце. Я столько лет не видела Соболева и была убеждена, что забыла его. Навсегда вычеркнула, выдрала с корнем из себя. А вот мы встретились и снова как семь лет назад: в болото затягивает.

Из лифта выходила я последней. Отдала курьеру документы, и уже думала возвращаться, но остановилась прямо в центре огромного холла. Меня будто ледяной водой окатили, до того неожиданно пришло озарение.

Кит!

Эти три буквы я видела у Германа. Тогда не заглянула в переписку, мне оно-то было и не нужно, а теперь… Теперь у меня стойкое ощущение, что тут что-то не чисто. Разве бывают такие совпадения? А что если Руслан и Герман вообще все это время общались? Ведь если вспомнить, Вебер меня практически силой заставил откликнуться на вакансию. Спрашивается – зачем? Вот мы работали вместе и помогали друг другу. Считай, начинали с нуля. Да, он не смог достичь такого размаху, но это не означало, что нам не хватало на жизнь и мы не развивались.

Эта мысль вихрем закрутилась в голове, что остаток дня я ходила, как будто НЛО увидела. Все мне казалось подставным, неправильным, странным.

– Что с тобой, Крис? – Юлька и та заметила, что я заторможенная какая-то стала.

– Да нет, ерунда.

– Если тебя что-то гложет, то выкладывай, – подмигнула она. – Нет ничего лучше, чем с кем-то обсудить свои переживания.

– Может ты и права… – задумалась я, и вытащила телефон из кармана. – Отойду, прикроешь?

– Без проблем.

Шмыгнув в коридор, я дошла до лестницы, решив подняться на крышу. Мы работали не на самом последнем этаже, но за три до него. Быстро преодолев все ступени, и отворив дверь, я вышла на открытое пространство высотки. На воздухе было ветрено и немного прохладно, хотя самое то для моей головы. Может появиться здравые мысли?

Сглотнув, я разблокировала экран мобильника и впервые за несколько дней сделала то, что не хотела – набрала номер Германа. В конце концов, он обязан рассказать мне правду. Если с Соболевым нас не связывало уже ничего, то с Вебером мы общались все эти семь лет.

Гудки тянулись долго, словно на той стороне мне отвечать упорно не хотели. И из-за этого я начинала волноваться, казалось, совершаю ошибку. Но когда на том конце наконец-то раздался мужской голос, меня отпустило.

– Не ожидал тебя услышать, – тягуче, словно кот, ответила Герман. Знал бы, что я и сама не ожидала этого звонка. Да только иного варианта не видела. Мне требовалось узнать, что, в конце концов, происходит вокруг меня!

– Нам нужно поговорить, – решила перейти сразу к делу. Чего ходить кругами. – Лучше, наверное, встретиться.

Глава 10

Признаться по правде, я замешкалась с ответом. Меня будто ударили в спину, притом настолько неожиданно, что в пору потерять равновесие. И я почти потеряла, не в прямом смысле, конечно, в переносном. Земля под ногами показалось такой неустойчивой, как и мое прошлое, настоящее. Теперь некоторые события ощущались иначе, и я окончательно запуталась.

– Может, увидится, – сказал Герман, и его голос, такой же легкий, как и семь лет назад, словно порыв ветра, подтолкнул меня согласиться. Ведь и тогда, я не раздумывая, дала добро. Побег – дело трусливое. Глупое. Нелогичное. Может, раньше оно и помогало спастись от чувств, что разрывали сердце, но теперь я понимала – не было в этом смысла.

– Ты врал мне? – только и смогла выдавить.

– Лучше о таком с глазу на глаз, котенок.

Помедлив несколько секунд, я ответила:

– Ты прав, такое лучше не по телефону. Я освобожусь в шесть, встретимся…

– Я заеду за тобой, – перебил меня Герман тем тоном, которому нельзя перечить. В иной раз я бы возмутилась, но сейчас мне было плевать. Главное узнать ответы на вопросы, которые навязчиво крутились в моей голове.

Сбросив вызов, я еще некоторое время посидела на крыше. Логика подсказывала, я что-то упускаю в этой ситуации. Что-то очень важное. Например, Руслан и Герман в прошлом не были друзьями. И вряд ли бы они сдружились за моей спиной. Да и Вебер очень ревностно относился к моему нему. Иногда в моей речи мелькали вещи, связанные с Соболевым, и это моментально заводило Германа. Подстегивало. Он жутко раздражался.

Тогда я списывала все на ревность, желание поддержать меня. Какой друг будет дружелюбно относится к тому, кто обидел его близкого человека? А уж в статусе парня и подавно. И если следовать этой цепочке, то в здравом уме, любящий мужчина свою женщину никогда не отправил бы туда, где обитает ее прошлое.

Хотя… жизнь научила – жди неожиданностей даже там, где полный штиль. Поэтому и в своих теориях я не была до конца уверена.

Вернувшись в офис, занялась работой. Думала, отвлекусь, на деле же никак не могла сосредоточиться. Вечно оглядывалась, всматривалась в прохожих в коридоре, несмотря на то, что их там мелькало мало. Вслушивалась в разговоры коллег, пытаясь зацепиться за соломинку.

О Соболеве и его жизни не знал толком никто. Наверное, этим он и притягивал к себе внимание, обсуждения о гендиректоре не умолкали: то в туалете коллеги нет-нет, пройдется по нему, то в кухне, то в лифте. Он как звезда, о которой принято говорить и представлять, что скрывается за ширмой, какие скелеты он там прячет.

Полагаю, он их всегда прятал, и тогда, когда мы встречались. А встречались ли мы по-настоящему?.. После той позорной встречи, я перестала в это верить.

Ровно в шесть отключила ноутбук и поднялась из-за стола.

– Кристина, – Юлька вытащила из сумочки пудру и помаду. – Пойдешь с нами в бар? Пиво выпьем, расслабимся.

– Не могу. У меня уже планы.

– Любовные, небось? – подошла к нам Наташка, влезая в разговор.

– Скорее антилюбовные, – отмахнулась я, и снова глянула в проход. Никого. – Ладно, девочки. Я пошла. Пожелайте мне удачи.

– Удачи, – крикнули они, и шумно втянул воздух носом, я двинулась к лифтам.

Пока ждала, переминаясь с ноги на ногу, не могла отделаться от ощущения, что вот сейчас двери откроются, и мы с Русланом встретимся. Вообще-то я не хотела его видеть, мозгами. А что там в остальном случае, уже неважно. Он обидел меня. Растоптал. Я для него пустое место. Чего о нем вообще думать?

Вдох. Цифра показала на моем этаже. Двери стали разъезжаться. У меня перехватило дыхание. Я даже зажмуривалась, сильно-сильно. Потом приоткрыла один глаз и все будто ухнуло. Пусто. По ту сторону никого.

И с чего я вообще решила, что мы должны теперь встречаться каждый раз именно в замкнутых пространствах? Вероятность, что мы пересечемся в целом довольно маленькая. Офис вон, какой огромный.

С этими мыслями я спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Покрутилась, пооглядывала окрестности, но никого не увидела. Опаздывает, что ли? Вытащила телефон, думала уже набрать, как на экране отразился входящий вызов.

Номер был неизвестный, поэтому принимать его я не спешила. Правда, звонили настойчиво. Как банки, которым вечно что-то надо. Ох, а мне не до них сейчас, итак вся на нервах. Следом, после второго вызова, пришло уведомление на рабочую почту. Здесь игнорировать уже было нельзя, и я зашла во входящие.

“Добрый вечер, уважаемая Кристина! Вы подписались на семинар, который будет проходить сегодня вечером. Перейдите по ссылке, чтобы продолжить регистрацию”.

Никаких семинаров, я ясное дело не помнила. Да у меня в голове кроме Германа и Руслана ничего – дырка от бублика. Наверное, просто забыла, вполне возможно. И недолго думая, я нажала на ссылку, правда она не сработала. Экран белый не прогружался.

А потом и Герман подъехал. Он остановился не напротив здания, чуть поодаль, но со своего места мне его было отлично видно. Вздохнув, я убрала телефон в карман и двинулась к нему. С каждым шагом на меня почему-то накатывало непонятное волнение. Словно я поступаю неправильно.

Около самой машины, я тоже замешкала. Не садилась несколько секунд, не решалась. Потом поняла – глупо это. Пора взрослеть. Пора узнать правду. И дернув ручку, все-таки села в авто.

Глава 11

Несколько секунд нахожу в легком шоке, потом понимаю, что надо бы ответить, притом как-то корректно.

– Да так, – уклончиво говорю, а сама телефон в карман запихиваю. Смотрю в окно, мы проезжаем мимо указателя, гласившего, что начинается загородная трасса. – Герман, куда ты едешь?

Виднеются поля, и Вебер снижает скорость.

– Хотел устроить тебе романтическое свидание в “Аллее”.

– Герман, – вздыхаю я, проводя рукой по лицу.

“Аллея” – это замок, созданный на искусственном озере. Очень красивое место, на верхнем этаже там есть ресторан, откуда открывается невероятный вид на горный хребет. В округе можно прокатиться на лошадях или просто погулять пешком. Довольно популярное место среди туристов. Помнится, мы были там с Германом всего разок, и тогда я сказала ему, что мне понравилось.

Может, оно и идеальное место для свиданий, но не когда стоит точка. А я ее успешно поставила.

– Кристина, признаться по правде, я и не думал, что так прикиплю к тебе. Понимаешь, всякое ведь в жизни бывает, – мягким тоном говорит довольно уклончиво он, еще больше снижая скорость. Дорога здесь узкая, асфальт местами есть, местами нет. Да и животные бывает, попадаются, коровы частые гости в этих местах.

– Согласна. Но не в моем случае. Я не хочу, правда. Я ничего не хочу больше.

– Это обида в тебе говорит, котенок, – он поворачивается ко мне, и радужке его глаз я вижу свое отражение. Абсолютно несчастное, в котором нет ни намека на огонек. Понимаю, как это глупо звучит, но я будто забыла про состояние эйфории. Когда плачешь от переизбытка эмоций, когда хочется прыгать до потолка и танцевать. Когда можешь подойти и рассказать о своей самой идиотской идее, и тебя поддержат.

Так было только… с Русланом. И вроде казалось, что я этот этап в жизни прошла: переборола его, пропустила, оставила где-то позади. Казалось, что и Германа я ну может и не полюбила, но симпатию к нему ощущала. Пусть не острою, пусть не заставляющую бабочек в животе вихрем кружить. Но ведь и симпатии бывают разные.

А сейчас, я будто прозрела. И все встало на свои места.

– У нас бы ничего не вышло, Герман. И дело не в измене, просто… – мешкаю я, не решаясь произнести вслух, то, что крутится на языке. – Это знаешь, как пытаться соединить две детали мозаики, которые не подходят друг другу. Рисунка из них не выйдет.

– Забавно, – усмехнувшись, он впивается обеими руками в руль, хотя до этого вел одной. – Мать когда-то отец бросил такими же словами. Ты классная, но моя половинка другая.

– Мне жаль, Герман, – натягиваю на ладони рукава пиджака. Ерзаю на сидении. После фразы про его отца, мне делается окончательно неловко. Что в моем поступке не меньше подлости. Хотя я понимаю, что невиновата, ситуации в корне разные, и у нас нет еще ни семьи, ни детей. Лучше уж честно рассказать, чем жить с ощущением недосказанности.

В окне перестают мелькать фонари, мы уже довольно близко к замку. И я понимаю, что молчать больше не имеет смысла. Надо спрашивать. Надо узнать правду. Хочет он того или нет.

– Герман, – поворачиваюсь к нему. – Расскажи мне про Руслана.

– Что? – хриплым голосом отвечает он. Словно не ожидал такого вопроса и я им завела его в тупик.

Герман смотрит на меня немигающим, долгим, задумчивым взглядом.

– Ты сказал, что знал про него, про его должность. Я согласилась на разговор, чтобы…

Однако договорить я не успеваю. Вскрикиваю, заметив, тень какого-то животного, что мелькнула в свете фар чуть дальше нас, кажется это корова. И, кажется, мы едем прямо на нее.

– Твою мать! – орет Вебер. Все это время вместо дороги, он смотрел на меня и вот результат. Мы на что-то наскакиваем, и видимо в панике, Герман теряет ориентир, крутит резко руль вправо – машину заносит.

– Герман! – кричу я, схватившись за ремень безопасности. Но колеса авто уже отрывает от земли.

Неужели мы разобьемся?..

11.2

Несколько раз машину точно перекручивает, мы подпрыгиваем, на что-то наехав. Ощущение такое, словно нас поместили в мясорубку. В какой-то момент я зажмуриваюсь и молюсь лишь об одном — выжить. Не получить серьёзных повреждений. Спастись.

От ужаса я, кажется, и не дышу вовсе. Да и в целом не пойму, что происходит. Только ощущаю, как меня кидает, словно мешок, то влево, то вправо. Хорошо ещё, что я пристегнулась, и вся эта какофония ужаса даёт боль, но не сильную. Раз или два я точно ударяюсь головой, а как там Герман — не знаю, надеюсь только, что тоже цел.

А ещё в голове мелькает почему-то детство. Как мы с Ленкой пирожки стаскивали с кухни, пока мама готовит. Она не разрешала их брать до обеда, чтобы аппетит не портить, но мы всё равно тайком по очереди шкодничали. На самом деле, мне очень не хватает этого ощущения — семьи. В моей жизни её давно нет.

И, кажется, если сейчас я умру, то это будет слишком несправедливо. Слишком рано. Я ведь всегда где-то глубоко внутри мечтала создать свою семью, в которой будет понимание, мир и гармония. Не хочу умирать. Нет! Прошу…

Секунд через десять понимаю, что меня больше не кидает, словно мячик. И главное — голос Германа, вернее, поток нецензурных фраз, звучит довольно хрипло, заставляет разомкнуть веки.

Я вишу вверх ногами. Мои волосы касаются боковой панели, цепочка лезет в рот. Точно, машина стоит на крыше, колёсами вверх. Нас перевернуло.

С трудом перевожу взгляд в сторону Германа, который лежит на соседнем сиденье, едва шевеля рукой. Его тело изогнуто, а ремень безопасности валяется рядом — он был не пристёгнут. Проклятье…

— Герман! — кричу я испуганно, пытаясь освободиться от своего ремня, но, видимо, дергаю его слишком суматошно, и тот не поддается. — Герман, ты меня слышишь?

Он медленно поднимает голову, простонав от боли.

— Да, я в норме, — отвечает кое-как. — Кажется, я в норме. Наверное… Фух.

Вебер кряхтит, правда двигается настолько с трудом, что я понимаю — не в норме он. Просто передо мной храбрится, чтобы не паниковала. Мне помог ремень, а он, скорее всего, получил серьёзную травму. Господи…

— Я сейчас… Я только отстегну проклятый ремень и скорую вызову… — шепчу, а у самой слёзы на глазах, до того пугает происходящее. И минуты превращаются в секунды, кажется, если буду медлить, Герман из-за меня может вообще не выкарабкаться. А вдруг он умрёт? Вдруг у него где-то сильная рана?

Нет-нет! Заставляю себя одуматься, трезво мыслить и ещё раз дёргаю ремень.

— Погоди, — с хрипом шепчет Вебер и кое-как дотягивается до ремня. — Давай вместе.

И мы насколько можем, жмём на кнопку замка.

– Твою мать… – рычит Герман.

– Блин! Ну, давай! Давай! – с плачем прошу я, и чудо – замок отщёлкивает.

Ударяюсь головой о панель из-за того, что висела в воздухе, считай. Но мне не сильно больно, да и неважно это сейчас. Дёргаю ручку, та не поддаётся, и на меня накатывает очередная паника.

– Погоди, –влезает Герман. Стекло опускается, это он со своей стороны открыл его. – Вылезай, – командует спокойно.

С трудом я переворачиваюсь и цепляюсь руками за траву. Ногти впиваются в прохладную землю, как будто это рукоять, которая меня может вытащить наружу. Лезть тяжело, тело ноет, положение неудобно, но я стараюсь изо всех сил, отдавая себе отчёт, что кроме меня никто нам не поможет.

Здесь нет камер. Нет людей. Здесь вообще ничего и никого нет. Мы одни в дикой местности. В поле. И единственный шанс на помощь – это я и мой мобильник.

Вытянув себя наружу, я несколько секунд глотаю ртом воздух. Горло сдавливает, дышать тяжело, видимо, из-за нервов. Затем поворачиваюсь к машине и на четвереньках начинаю наощупь искать телефон. Он где-то в салоне, но темно так, что толком непонятно, куда его откинуло.

— Сейчас, Герман, сейчас, — прошу его, хотя и себя утешаю таким образом. Всё будет нормально. Мы ехали не на скорости, не должен Вебер пострадать серьёзно. Пожалуйста, пусть будет именно так.

— Всё хо… рошо, — слышу его рванные вдохи и ещё больше переживаю. Не надо было соглашаться на эту встречу. Не надо было! Лучше бы по телефону обсудили!

— Нашла, — вскрикиваю, нащупав трубку. Вытаскиваю её и сразу же начинаю звонить.

— Добрый день! Девушка, у нас машина перевернулась, один человек сильно пострадал. Пожалуйста, приезжайте! — суматошно говорю в динамик мобильного. — Адрес? Я не знаю точно, это на пути к «Аллее», не доезжая. Тут близко. У нас горят фары. Машина вверх ногами стоит. Девушка, миленькая, пожалуйста, приезжайте быстрее.

Монотонным сдержанным голосом оператор задаёт ещё несколько вопросов и сообщает, чтобы мы ожидали помощи.

Поднявшись на ноги, я обхожу машину и сажусь на корточки у водительского места. Стучусь в окно, Герман открывает его, и мы несколько минут молча друг на друга смотрим. У него в глазах пустота, будто происходящее не особо-то пугает. А ещё боль, её не скрыть даже под маской, да и притворяется он плохо.

Мне хочется как-то поддержать Германа, забрать часть боли себе, чтобы ему было проще дождаться помощи, но это невозможно.

— Скоро тебе помогут, — шепчу я утешительно, а у самой слёзы по щекам. И обиды вмиг улетучиваются, вопросы без ответов. Всё это становится абсолютно неважным на фоне человеческой жизни.

— Да, — тихонько отзывается Герман. — Не плачь, котёнок. Тебе не идут слёзы. Лучше расскажи мне что-нибудь. Без разницы что.

– Угу, – киваю, усаживаясь на землю. Думаю, о чем бы поговорить, да только мыслей ноль. И тем никаких. Не новости же обсуждать. – Знаешь, в детстве я чуть не утонула. Мне было шесть, стояла знойная жара и я согласилась пойти с Ленкой и ее подружками на речку. Вообще-то я никогда с ними никуда не ходила, но мама настояла, мол хватит быть затворниками, надо искать себе друзей.

Глава 12

Германа провозят в травматологию, людей мало, поэтому ждать приходится недолго. Хотя и эти тридцать минут для него явно не проходят бесследно. Он лежит на кушетке, бледный как мел, не живой какой-то. И мне только от одного его вида делается дурно. Хочется как-то помочь, а как – не представляешь. Я даже несколько раз к девушке, которая регистрирует больных, подхожу. Прошу пропустить нас быстрее или позвать другого врача. Но она лишь скупо жмет плечами, мол ожидайте.

Когда наконец-то подходит наша очередь, Германа везут на рентген. И в целом, дальше меня не пускают, приходиться ждать.

От нервов я начинаю грызть ногти, измеряя шагами небольшой коридорчик. Только и делаю, что на часы поглядываю. Ощущение такое, словно минуты превратились в вечность. Время застыло. Мимо меня пробегают санитарки, какого-то парня в крови привозят сразу в реанимацию. Процесс идет, а Германа все нет.

Спустя почти полтора часа, врач, который нас принимал, возвращается на первый этаж, где я собственно и сижу.

– Ой, простите, – кричу ему, как только вижу. Мужчина останавливается напротив автомата с разливным кофе, и что-то бурчит себе под нос. – Простите, как там Герман? С ним все нормально?

– Герман? – врач, мужчина тучный, с лысой макушкой, наклоняется и долго пытается вытащить стаканчик с кофе.

– Ну авария, парня привезли, – раздраженно напоминаю.

– А, точно. Ну как? Перелом поясничного отдела у него, уже оформляют в палату.

– Что? – у меня аж ноги подкашивает, и я упираюсь за стенку, чтобы не упасть.

– Поставили его на очередь на КТ, с этим быстро у нас не бывает. Вообще пока не очень понятно, нужно ли хирургическое вмешательство. Будем обследовать, смотреть. Возможно, все обойдется. Восстановление, конечно, долгое в таких случаях, но вполне реальное.

– Доктор, – я как в бреду, не могу толком сообразить, переварить полученную информацию. Поэтому спрашиваю снова. – Вы имеете в виду, что он не сможет… ходить?

– Временно, – кивает с таким безналичным видом, что меня злость берет. Хотя понятное дело, ни врач, ни больница, ни даже ожидание приема – ничего из этого не виновато. Даже мы с Германом. Это стечение обстоятельств. Однако мне все равно невыносимо слышать такой приговор, знать, что человек, который всегда ходил, бегал, занимался спортом, вдруг сядет в кресло.

– Если у вас больше нет вопросов, я пойду, – доктор уходит, а я на ватных ногах плетусь к стульям.

Усаживаюсь на них, и какое-то время молча сижу. Смотрю в стенку, на прохожих, и не понимаю, как быть дальше. Как мне маме Германа позвонить и сообщить ей дурную весть? Как помочь ему с работой, ведь я уверена – там полно заказов. Герман очень старался поднимать свою фирму, ночами не спал. Казалось, словно он гонится за кем-то или чем-то, пытается прыгнуть выше головы.

Помню, однажды от упадка сил он потерял сознание. Мы тогда жутко перепугались. Я просила его остановится, ведь можно идти в своем темпе, но он лишь отмахнулся, мол мне не понять.

И вот теперь… как же ему теперь быть?

Зажимаю рот ладонью, и тихонько всхлипываю. Где-то внутри меня гложет чувство вины, несмотря на то, что умом понимаю – это не так. Да только и поделать с собой ничего не могу.

Поднимаюсь, дохожу до регистратуры, узнаю, куда положили Германа, и иду к нему. Правда, не попадаю. Медсестра говорит, что ему вкололи обезболивающее, он спит. Не знаю, правда это или нет, может Вебер банально меня не готов видеть. Но я не спорю с медсестрой, только уточняю, часы приема.

Вызываю такси, но домой не еду, сперва на квартиру Германа. К счастью, у меня остались ключи. Собираю на скорую руку вещи: майки, белье, спортивки, полотенце. Открываю холодильник и беру фруктов, пару бутылок воды по пол-литра.

Перед тем как уйти оглядываю обстановку. И какое-то странное ощущение охватывает… Будто я никогда здесь и не жила. Все кажется чужим. Холодным. Странно так…

На том же такси еду снова в больницу. Меня, ясное дело, не пускают, поэтому вещи передаю через санитарку.

– Вот мой номер, – оставляю ей визитку. – Вдруг ему станет хуже или еще что-то… позвоните, пожалуйста.

– Хорошо, – она почему-то не сразу берет, так тайком поглядывает. – А он кто вам?

– Эм… – теряюсь на мгновение. – Друг.

В ответ женщина кивает, и наконец, уходит. Я же уставшая возвращаюсь в этот раз к себе домой.

Сил нет от слова совсем. Облокачиваюсь головой о стекло, пустым взглядом вожу по улочкам, что остаются позади. В таком состоянии проходит минут пятнадцать, я банально не замечаю, как водитель тормозит у въезда во двор.

– Какой у вас подъезд? – спрашивает он. – Ой, там сзади нас объехать хотят. Блин… ну не мог подождать, пока я выйду?

Водитель прижимается к краю, дав возможность, кому-то проехать. Я не вникаю, мне честно сказать, плевать.

– Так… где вас высадить?

– Я тут выйду, – и, выскочив на улицу, бреду медленным шагом к подъезду.

Настолько погружаюсь в свои мысли, что не сразу замечаю огромный черный джип у обочины, прямо рядом с нашей лавкой. И даже умудряюсь пройти мимо человека, который сидит на этой самой лавке. Только когда мужская горячая ладонь касается моего запястья и дергает на себя, прихожу в чувства.