Снег, ёлка и одно большое недоразумение

Глава 1

Уютный бар с приглушённым светом, полупустой зал, поздний вечер. За столиком у окна — двое мужчин лет 30–35. Один (Артём) выглядит обеспокоенным, второй (Лёха) — расслабленным, с лёгкой ухмылкой.

Артём вздыхает, крутит в руках бокал с виски.

— Ох, Лёха… И поплатишься ты когда‑нибудь за свои проступки.

Лёха откидывается на спинку кресла, смеётся.

— Да брось, друган. Я не верю в карму. И что вообще я такого делаю? Наслаждаюсь жизнью. Беру, так сказать, своё.

Артём напряжённо смотрит на него

— Они же страдают потом. Ты, считай, разбиваешь им сердце. Вон, очередная сегодня вся в слезах вызывала такси. Я сам видел.

Лёха равнодушно пожимает плечами.

— Ну, я виноват, что ли? Что после секса у меня пропадает к ним интерес. Это их проблема, что они себе чего‑то напридумывали.

Артём резко ставит бокал на стол.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Эти их проблемы, разбитые надежды, слёзы, потеря доверия к мужчинам. Ты же не просто развлекаешься — ты оставляешь за собой след из боли.

Лёха лениво оглядывается по сторонам, замечает симпатичную девушку за соседним столиком, подмигивает ей.

— Слушай, не надо из меня монстра делать. Я никому клятв не даю, обещаний не раздаю. Всё по‑честному: они знают, на что идут.

Артём с горечью.

— По‑честному? Ты флиртуешь, даришь иллюзии, заставляешь чувствовать себя особенными — а потом просто исчезаешь. Это не честность, Лёха. Это игра с чужими чувствами.

Лёха нахально улыбается

— А кто сказал, что жизнь — не игра? Я просто хорошо в неё играю. И пока все довольны: я получаю удовольствие, они — яркие впечатления. Что не так?

Артём тихо, но твёрдо

— Не все. Ты забываешь про тех, кто не умеет просто получать впечатления. Про тех, кто верит, надеется, влюбляется… Ты же даже не пытаешься понять, что у них внутри.

Лёха закуривает, выпускает дым в потолок.

— Ну вот ты опять за своё. Слушай, если они такие ранимые — пусть не связываются со мной. Я не прячусь, не обманываю напрямую. Просто… я такой, какой есть.

Артём смотрит ему в глаза, серьёзно.

— Вот в этом и проблема. Ты даже не хочешь стать другим. Тебе нравится эта роль — ловкого сердцееда, которому всё сходит с рук. Но однажды ты встретишь ту, которая заставит тебя почувствовать то, что чувствуют они. И тогда…

Лёха перебивает, смеётся.

И тогда что? Влюблюсь, как мальчишка, и буду страдать? Не смеши. Со мной такого не случится. Я слишком хорошо знаю правила игры. Одна ночь любви и не дня больше. За один день никакие чувства не проснутся.

Артём медленно встает, бросает на стол купюру.

— Надеюсь, ты ошибаешься. Потому что когда это всё же случится… тебе будет больно. Очень больно.

Артём уходит. Лёха остаётся один, допивает виски, но улыбка с его лица постепенно сползает. На секунду в глазах мелькает тень сомнения — но он тут же отгоняет её, заказывает ещё выпивку и снова оглядывается в поисках новой жертвы.

Вечер. Огни города мерцают в предвкушении нового года.

Из тёплого, прокуренного бара выходит Алексей — холёный, самоуверенный, с лёгкой улыбкой на губах. Его пальто идеально сидит, волосы уложены, в глазах — блеск. Он неспешно шагает по улице, подмигивая проходящим мимо красавицам, бросая оценивающие взгляды на их фигуры.

— Ну что, вечер только начинается

Бормочет он себе под нос, поправляя воротник.

Он сворачивает на базар — здесь ещё кипит жизнь: торговцы зазывают последних покупателей, пахнет пряностями и жареными орехами, разноцветные гирлянды мерцают над прилавками.

Алексей прогуливается, лениво разглядывая товары, снова и снова цепляясь взглядом за привлекательных женщин.

В этот момент…

Где‑то в параллельном измерении, невидимый для человеческих глаз, эльф‑наблюдатель — худощавый, с острыми ушами и пронзительно‑зелёными глазами — наконец теряет терпение.

Он годами следил за похождениями Алексея, фиксировал каждое разбитое сердце, каждую слезинку обманутой женщины. Его задача — сохранять баланс, не вмешиваться… но сегодня он не выдерживает.

— Довольно! — шепчет он, и его пальцы сами складываются в магический жест.

Он щёлкает пальцами — и пространство вокруг Алексея дрожит, словно поверхность воды от брошенного камня. Эльф мгновенно исчезает, оставив после себя лишь едва заметное сияние.

Реальность возвращается

Алексей вдруг чувствует удар током — резкий, пронизывающий всё тело. Ноги подкашиваются, мир плывёт перед глазами. Он инстинктивно хватается за что‑то твёрдое — это спина незнакомой женщины, которая стоит у прилавка с яблоками.

Женщина резко оборачивается. Это Надежда — крепкая, с широкими плечами, в тёплом вязаном платке, накинутом поверх старой дубленки.

Её лицо — открытое, с крупными чертами, румяными щеками и густыми бровями. Но главное — её голос, громкий, с ярко выраженным деревенским акцентом:

— Ты шо, мужик, совсем ошалел?! — её глаза сверкают гневом. — На ногах не стоишь, да?!

Алексей замирает. Он смотрит на неё — и вдруг всё меняется.

В его груди что‑то раскаляется, словно в сердце зажгли костёр. Дыхание сбивается, ладони потеют, а в голове только одна мысль: «Она… она невероятна».

Он не понимает, что с ним происходит. Это не просто влечение — это всепоглощающая любовь, внезапная, как молния. Он чувствует, будто всю жизнь искал именно её.

Не осознавая своих действий, Алексей падает на колени, раскидывает руки в стороны и восклицает, не стесняясь окружающих:

— Любимая моя! Богиня красоты! Где ты была раньше?!