Снег на песке

Глава 1

Небо на востоке светлело. Волны с шумом накатывали на берег и бурлящей пеной разливались среди мокрых камней, блестящих в свете лиловой зари.

— Как ты думаешь, они заметят, что мы сбежали? — спросила Мия.

Бьянка с наслаждением вдохнула прохладный соленый воздух и повернулась к сестре.

— Ты же видела, сколько гостей во дворце. Не бойся, мы вернемся туда раньше, чем нас хватятся.

Мия заправила за ухо русую прядку и лукаво улыбнулась:

— Ну что, сестрица, тебе кто-нибудь понравился на балу?

Бьянка тяжело вздохнула.

— Нет. Все такие скучные, напыщенные. Не юноши, а кисейные барышни. Только и разговоров, что о балах да о нарядах.

Мия с притворным осуждением покачала головой.

— Слишком уж ты привередлива, сестрица. Так ты вообще замуж не выйдешь.

— Да больно надо! — фыркнула Бьянка. — Выйти замуж за первого встречного, лишь бы не остаться старой девой? Пфф. Спасибо, не хочу. Согласись, мы тут уже целый месяц, и не встретили ни одного нормального мужчины.

— И каким же, по-твоему, должен быть «нормальный мужчина»? — ехидно спросила сестра.

— Сильным, мужественным, ответственным. Как наш отец.

— Тут ты права. Нашему папе никто и в подметки не годится… — зеленые глаза Мии сверкнули озорством. — Но все-таки кое-кто мне понравился.

— Что? — возмутилась Бьянка. — Мала ты еще о мальчиках думать!

— Ничего я не мала! Мне уже шестнадцать!

- …исполнилось на прошлой неделе.

— И что с того? Я не собираюсь, как ты, засиживаться в старых девах!

Бьянка закатила глаза.

— Ну да, двадцать лет — это глубокая старость. Поползу-ка я на кладбище, а то что-то зажилась на белом свете.

Она подхватила юбки и сделала вид что уходит. Мия поймала ее за локоть.

— Стой! Я пошутила.

Бьянка повернулась к ней.

— Ну ладно, на первый раз прощаю, — снисходительно улыбнулась она и с любопытством спросила, — и кто же он?

Мия замялась, ее щеки вспыхнули нежным румянцем.

— Ну? — Бьянка вперила в сестру вопросительный взгляд.

— Константин, — смущенно потупилась та.

— Ничего себе! — присвистнула Бьянка. — На самого наследника замахнулась! Молодец, сестренка!.. Вот только я слыхала, что он уже помолвлен.

Нежное личико Мии исказила недовольная гримаска.

— Пфф. Ну и что? Помолвку можно и расторгнуть!

Бьянка насмешливо подняла бровь.

— Ага. Или устроить переворот, и под шумок похитить жениха.

— Надо будет — устрою, — надула губы Мия.

Бьянка подняла камешек и задумчиво повертела в ладонях, наслаждаясь ощущением прохладной гладкости его боков.

— Как же я все-таки люблю море, — мечтательно протянула она и швырнула камешек в волны, наблюдая за легким всплеском зеленоватой воды. — Как жаль, что у нас в Хейдероне его нет.

— Зато у нас природа красивее, — возразила Мия. — Горы, леса, озера…

— Жаль, только вода в них ледяная, долго не поплаваешь.

— Увы… — вздохнула сестра и тут же предложила. — Кстати, а давай искупаемся!

— Прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

Бьянка взглянула на бескрайнее море в лиловом сиянии неба. Величавые волны набегали на берег, взметая в воздух соленые брызги. Мерный шум то усиливался, то затухал, а темная вода так и манила в нее окунуться.

— А давай!

Сестры помогли друг другу расшнуровать корсажи и разделись, оставшись в нижних рубахах из тонкого льна. Затем они скинули туфли, стянули чулки и, взявшись за руки, побежали по мокрой гальке.

Море охватило ноги прохладными волнами, а затем вдруг окатило Бьянку по самую шею. Она восторженно взвизгнула и с головой нырнула в бурлящую глубину. Как хорошо! Вода такая свежая, ласковая! Бьянка поплыла навстречу восходящему солнцу, не отрывая взор от горизонта, где уже поднималась заря, окрашивая небо сиреневым золотом.

— Сестрица! Посмотри на меня! — послышался звонкий смех Мии.

Бьянка обернулась. Сестра стояла по грудь в воде и смело штурмовала набегающие волны, пытаясь удержаться как можно дольше на их пенистых гребнях.

Бьянка подплыла к ней.

— Вот тебе! — она резко выбросила руку с согнутым запястьем, ладонью посылая в Мию мощный заряд сверкающих брызг.

— Ах ты зараза! — завопила та и принялась брызгаться в ответ.

Через полчаса, вдоволь набесившись и наплававшись, сестры решили выйти на берег. Из-за мерцающего горизонта уже показалось ослепительное солнце, а значит, пришла пора возвращаться во дворец.

Влага испарялась на ветру, заставляя Бьянку обхватить себя за плечи. Намокшая рубаха неприятно липла к телу, хотелось поскорее ее снять и надеть сухое платье. Зубы непроизвольно стучали от холода.

Бьянка скрутила волосы в толстый черный жгут, и принялась выжимать из них воду.

— А где наши вещи? — вдруг недоуменно спросила Мия.

Бьянка осмотрелась. Одежда исчезла. Колючая тревога шелохнулась в груди. Что происходит? Может быть, платья просто унесло ветром? Надо поскорее найти их!

Внезапно из-за прибрежных скал навстречу сестрам вышли трое мужчин.

— Доброе утро, милые дамы, — ухмыльнулся один из них.

Мия взвизгнула от неожиданности, а Бьянка настороженно уставилась на незнакомцев. Один из них, крупный, массивный, сразу привлек ее внимание, внушая чувство смутной тревоги. На вид ему было около сорока. Грубое лицо, густая спутанная борода, недобрый взгляд из-под кустистых бровей. Кто он такой и что ему нужно? Взгляд скользнул по одежде: потертый укороченный камзол, широкие штаны, поношенная треуголка… Моряк?

Или… пират?!

— Бежим! — Бьянка схватила Мию за руку и потащила ее за собой.

— Стоять! — воскликнул бородач, бросаясь в погоню.

Босые пятки больно колотились о гальку, мелкие камешки застревали между пальцев, мокрая рубаха стесняла движения. Тяжелый топот отчетливо слышался за спиной: преследователи не отставали. Скорее! Сердце выпрыгивало из груди. Скорее же!

Глава 2

В сыром трюме пахло солью и подгнившими досками. Сестры сидели на куче старого тряпья, тесно прижавшись друг к другу. Сквозь треск досок и скрип канатов до них доносились пронзительные крики чаек и плеск волн за бортом.

— Бьянка, что же делать? Что с нами будет? — дрожащим голосом бормотала Мия.

Бьянка и сама тряслась от страха. Разве можно было представить, чем обернется их невинный побег из дворца? Она думала, самое страшное, что может случиться — это нарваться на занудные нотации дядюшки и ехидные комментарии тетушки. Но похищение… Разум отказывался принимать это. Как дочь короля Хейдерона она всегда ощущала себя в полной безопасности. Отец научил ее многому: фехтованию, стрельбе, верховой езде. Бьянка Кернхард всегда была уверена в собственных силах и никогда ничего не боялась, даже если поблизости не было многочисленной стражи. Но сейчас впервые за двадцать лет жизни ей было по-настоящему страшно.

«Вот дура! — корила она себя. — Дернул же меня черт сбежать из дворца! Да еще и Мию во все это втянула».

Она взглянула на сестренку. В тусклом свете, проникающем в трюм сквозь решетчатый люк, Бьянка увидела, что в глазах Мии дрожат слезы, а ее губы шевелятся в беззвучной молитве.

«Это я во всем виновата! Я обязана защитить ее!» — Бьянка крепче прижала к себе сестру.

Сырая рубаха почти не грела. От морской воды волосы превратились в мочалку, кожа горела от соли. Но хуже всего был страх, сжимающий внутренности в болезненный ком. Бьянке хотелось верить, что все это сон, и она постоянно щипала себя за руку, чтобы проснуться. Но ничего не менялось. Вокруг все тот же затхлый полумрак, а перед глазами — все те же потемневшие доски.

Внезапно ступени трапа заскрипели под тяжелыми шагами. Бьянка вздрогнула, ее сердце учащенно забилось. Перед решеткой показалось двое мужчин — бородач и его усатый сообщник.

— Так, что тут у нас за добыча? — пренебрежительно процедил бородатый и самодовольно усмехнулся. — Ну-ка, Пабло, открой дверь.

— Только давай без этих твоих шуточек, Умберто, — буркнул тот в усы, достал из кармана огромную связку ключей и принялся ковыряться в замке.

— Ты как разговариваешь со своим капитаном? — гаркнул Умберто.

Пабло закатил глаза.

— Я пока еще твой помощник и пытаюсь удержать тебя от очередной глупости.

Решетка распахнулась, и похитители вошли внутрь. Бьянка поднялась на ноги и выступила вперед, закрывая собой Мию.

— Кто вы такие и что вам от нас нужно? — с вызовом спросила она.

Капитан осклабился.

— Трахнуть такую сочную курочку как ты.

Он протянул к ней руку, и широкая ладонь грубо стиснула ее грудь. Бьянка тут же перехватила его предплечье и заломила ему за спину, заставив капитана согнуться пополам. Ее колено с размаха врезалось ему в нос, и Умберто сдавленно булькнул.

Внезапно раздался щелчок взводимого курка.

— Отпусти его, сучка, иначе я пристрелю твою подружку!

Бьянка оглянулась, и увидела, что Пабло навел на Мию пистолет.

— Делай, что я велю! — приказал он.

Она ослабила хватку. Умберто тут же выпрямился и наотмашь ударил ее по лицу. Бьянка отлетела в угол, больно врезалась стену и сползла на грязный пол.

— Шлюха! — прорычал капитан и хотел было ударить ее еще раз, но помощник схватил его за руку.

— Не трогай ее! Испортишь лицо, никто у нас ее не купит! Потерпи уже до Мирсадина! За таких сладких крошек нам дадут столько золота, что ты сможешь хоть поселиться в борделе!

Умберто опустил занесенную для удара ладонь и злобно сверкнул красноватыми глазами.

— Твое счастье, курва, что мы хотим тебя продать, — буркнул он. — Иначе я твою рожу так бы разукрасил, что и мать родная не узнала бы.

— Послушайте, — дрожащим голосом заговорила Бьянка, прижимая руку к горящей щеке, — если вам нужны деньги, обратитесь к князю. Мы — его племянницы, он заплатит за нас любой выкуп!

— Ты, красотка, ври, да не завирайся, — хмыкнул Пабло и швырнул в камеру ворох одежды. — Вот ваше тряпье, принцессы. А теперь позвольте откланяться, ваши высочества.

Похитители ушли, а сестры быстро стянули сырые рубахи и надели свои платья. Для того чтобы выбраться из дворца, Бьянка позаимствовала одежду у прислуги, и сейчас это сыграло с ними злую шутку. Будь на них роскошные бальные наряды, бандиты поверили бы в то, что они — знатные дамы, и за них заплатят большой выкуп. А в этих обносках их приняли за обычных простолюдинок. Проклятье!

— Он сказал: «Потерпи до Мирсадина», — пробормотала Бьянка. — Значит, нас везут в Алькантар.

— Нас хотят там продать? — испугано спросила Мия.

— Похоже на то.

— И что же нам теперь делать?

— Пока не знаю. Будем действовать по ситуации.

— Мне страшно! Неужели ты совсем не боишься?

Бьянка боялась. Боялась до стука зубов. Боялась до судорог в животе. Но что толку показывать свой страх? Кому от этого станет легче?

— Все будет хорошо, Мия, обещаю! — Бьянка крепко прижала ее к груди. Русые пряди сестры переплелись с ее черными волосами.

Нужно защитить Мию. Любой ценой!

***

Так прошел день. Под вечер Пабло принес им две высокие оловянные кружки, наполненные дымящимся рыбным супом. Бьянка попыталась заговорить с ним:

— Куда вы нас везете?

— Узнаете, — буркнул он в усы.

— Вы хотите нас продать?

— Узнаете.

Так и не добившись ответа, сестры подкрепились, хлебая уху прямо из кружек. Затем они вновь уселись на солому, обнялись, и просидели так до самого вечера, прислушиваясь к плеску волн, крику чаек и воплям капитана, понукающего матросов. Спасения ждать было неоткуда. Никто во дворце не знал, куда они с Мией отправились, и никто не видел, как их похитили. Значит, рассчитывать они могут только на себя.

Глава 3

Сердце заколотилось где-то в горле, между лопаток выступил холодный пот. Вот оно. Началось. Неужели ее первый раз с мужчиной будет именно таким? С этой жирной свиньей, насильно, против воли.

— Я должен повторять? — нетерпеливо прищурился Умберто. — Живо раздевайся!

Дрожащими пальцами Бьянка начала расшнуровывать корсаж. От волнения она не сразу смогла справиться с узлом.

— Позволь, я помогу, — капитан поднялся с кресла, выхватил кинжал и одним махом перерезал шнуровку.

— Теперь сама, — ухмыльнулся он, усаживаясь назад.

Бьянка сняла корсет и развязала тесемки верхней юбки. Та упала к ее ногам. Затем она принялась расстегивать блузу. Тело била крупная дрожь, руки тряслись.

— Что ты копаешься? — недовольно процедил Умберто. — Я всю ночь буду ждать?

— Подождешь, — тихо огрызнулась она.

— Что ты сказала, сука?

— Ничего.

— Снимай уже свое тряпье, да поживее!

Блузка соскользнула с плеч, и Бьянка осталась в одной нижней юбке, стыдливо прикрывая руками обнаженную грудь. Умберто подался вперед, его глаза заблестели в тусклом свете фонаря, а губы похотливо приоткрылись.

— Снимай все! — приказал он.

Бьянка судорожно вздохнула, развязала тесьму нижней юбки, и замерла, не решаясь отпустить ее.

— Снимай, шлюха! — прорычал капитан.

Юбка упала на пол, и на Бьянке не осталось ничего, кроме туфель и чулок. Она прикрылась руками. Лицо пылало от унижения.

— Опусти руки, тварь! Живо!

Сгорая от стыда, Бьянка повиновалась. Капитан вперил в нее полный вожделения взгляд.

— Красивая, сука, — медленно протянул он, жадно ощупывая глазами ее тело. — Теперь подойди к кровати и сунь руки в петли.

— Что? — не поняла Бьянка, умирая от страха.

— Делай, что я говорю!

Она повернулась к кровати и в ее массивном изголовье заметила металлическое кольцо, с которого свисали два ремня, завязанных в виде петель. О боже! Если этот мерзавец привяжет ее, она окажется совсем беспомощной! Он сможет делать с ней все, что заблагорассудится, а она даже не сможет себя защитить.

— Пожалуйста, не надо! — взмолилась она. — Давайте так!

— Выполняй мои приказы! — взревел Умберто. — Или твоя сестричка более сговорчива? Мне привести ее?

— Нет!

— Тогда делай, что я говорю!

Бьянку трясло от страха, слезы градом катились по щекам. На негнущихся ногах она подошла к кровати и легла, содрогнувшись от прикосновения холодного атласа к обнаженной спине. Руки скользнули в широкие петли над головой.

— Хорошо! А теперь повеселимся, — капитан подошел к ней и затянул ремни. Жесткая кожа грубо впилась в ее запястья.

Он неспешно снял пояс и расстегнул штаны, а затем тяжело навалился сверху, дыша перегаром в ее лицо. Бьянка вздрогнула и зажмурилась.

— Не дергайся, сучка! — прошипел Умберто. — А ты красивая! Как моя жена. Все красивые бабы — бляди. Моя мне рога наставляла, пока я в море ходил, тварь такая! Знаешь, что я с ней сделал? Нет? Хочешь, покажу?

Бьянка отчаянно замотала головой. Это какое-то безумие!

— Раздвинь ноги пошире, — приказал капитан. — Или мне позвать твою маленькую сестричку, чтобы она подержала тебя за ляжки?

— Не надо, — пролепетала она, раздвигая бедра.

Умберто принялся жадно шарить по ее телу. Огрубевшие ладони стискивали грудь, толстые пальцы больно выкручивали соски. Бьянка лежала с отчаянно бьющимся сердцем, от страха она не могла даже дышать. Мышцы свело от напряжения, по лбу градом катился пот.

Капитан грубо схватил ее за ноги.

— Давай, сука, согни колени! Вот так!

Он опустил руку, и Бьянка ощутила, как заскорузлые пальцы пытаются проникнуть в нее, царапая нежную плоть острыми заусенцами. Ее била дрожь. Она попыталась отстраниться, но Умберто крепко придавливал ее к постели тяжестью своего тела.

— С тех пор, как эта тварь мне изменила, не стоит у меня на красивых баб, — проскрипел он. — Надо тебя слегка подрихтовать.

— Что? — еле слышно прошептала Бьянка.

В его руке блеснул кинжал. В следующий миг он приставил лезвие к ее лицу. Она невольно отпрянула, но он крепко схватил ее за волосы.

— Хочешь, сделаю тебе улыбку до ушей? А, сука, хочешь?

— Нет! — выдавила она.

— Что? Не слышу?

— Нет, пожалуйста!

— Да, проси! Хорошо проси! Моя жена тоже просила! Ползала на коленях! Обещала любить до гроба… сука…

Кинжал вдавился Бьянке в скулу. Она почувствовала, как острие прокалывает кожу. У нее перехватило дыхание, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Что? Я не слышу!

Умберто слегка провернул лезвие в ране, причиняя Бьянке мучительную боль. В его глазах плескалось безумие.

— Пожалуйста! — взмолилась она.

Его пожелтевшие зубы обнажились в гнусном оскале.

— Хорошо! Молодец! — он убрал кинжал от ее лица. — Раздвинь ноги, сучка!

Она повиновалась. Капитан навалился на нее, и Бьянка ощутила, как что-то твердое уперлось ей в промежность, напирая так сильно, что ей показалось, будто ее протыкают тупым копьем.

— Ты меня почти убедила, — осклабился Умберто. — Почти…

Кинжал вдруг снова мелькнул в его руке. Одним движением он разрезал Бьянке щеку от скулы до подбородка. Кожу словно обожгло раскаленным железом. Бьянка вскрикнула, теплая кровь заструилась по лицу. В тот же момент его член резко вошел в нее. Внутри все взорвалось от боли, сердце заколотилось как бешеное, из глаз ручьями потекли слезы.

Капитан насиловал Бьянку с животной яростью. В своем безумии он был похож на дикого зверя. Он двигался в ней так резко, что внутри все разрывалось от боли, а его ладонь скользила по раненой щеке, размазывая кровь по ее лицу. В нос бил резкий запах крови и перегара, и от всего этого кошмара Бьянка почти лишилась чувств.

Глава 4

Пабло втолкнул Бьянку в камеру и запер за ней решетку. В призрачном свете фонаря мелькнул силуэт сидевшей на полу Мии, а когда помощник ушел, трюм снова погрузился в непроглядную темноту.

Бьянка сделала пару шагов, рухнула на колени и закрыла руками лицо.

— Что с тобой? Сестрица, что они с тобой сделали? — бросилась к ней сестра.

— Ничего, — глухо ответила та.

Мия обняла ее за плечи.

— Я так испугалась, когда он тебя увел! Я подумала, что они тебя убьют!

Лучше бы убили! Хотелось заснуть и никогда больше не просыпаться. Не ощущать этой грязи, боли, хлюпающей влаги между ног. Хотелось умереть. Жгучий стыд, унижение и страх переполняли душу. От гнева и отчаяния хотелось выть и кататься по полу. Бьянка чувствовала себя словно пустая скорлупа, из которой высосали все содержимое. Ей было трудно дышать, воздух будто застревал в легких, превращаясь в тугую вонючую слизь. Казалось, что все тело измазано в грязи снаружи и забито грязью изнутри. После того, что с ней сделали, жизнь уже никогда не станет прежней.

Мия погладила Бьянку по волосам, и ее пальцы нащупали бинты.

— Что с тобой? — в ужасе воскликнула она. — Сестричка, что с твоим лицом?

— Упала. Порезалась о стекло, — выдавила та.

— Это ведь они с тобой сделали? Скажи мне правду! Это они?

— Нет. Я сама.

— Не обманывай меня!

— Мия, давай спать.

***

На следующий день рана воспалилась, лицо распухло. Когда Пабло пришел сменить повязку и размотал бинты, Мия пришла в дикий ужас.

— Что, все так плохо? — бесцветным голосом поинтересовалась Бьянка, глядя в ее перепуганные глаза.

Та промолчала, но выступившие слезы и задрожавшие губы ответили на вопрос лучше всяких слов.

— Шов получился довольно аккуратным, — заметил Пабло. — Но прежней красоткой тебе уже не стать.

Он наложил свежую повязку и принялся слой за слоем накручивать Бьянке на голову бинты.

— Зачем вы нас похитили? — со злостью спросила она.

— Чтобы продать.

— Кому?

— Откуда я знаю? Если бы этот червь гальюнный тебя не порезал, ты бы попала к какому-нибудь богачу. А теперь вот даже и не знаю, кто на тебя позарится.

— А она? — Бьянка кивнула на Мию.

— Ее скорей всего купит какой-нибудь вельможа в свой гарем, если только этот мудак Умберто раньше до нее не доберется.

— Значит, сделай так, чтобы он до нее не добрался!

— Да уж постараюсь. Если он и ее испортит, то мы за эту ходку вообще ничего не заработаем.

Пабло намотал последние витки и связал концы бинта между собой.

— Готово, — он поднялся с колен и подал Бьянке руку. — Пойдем со мной!

— Куда?

— Узнаешь.

Они вышли из камеры. Пока Пабло запирал замок, Бьянка стояла на ватных ногах, глядя ему в спину. Может наброситься на него, придушить и отобрать ключ? Но что дальше? Куда они денутся с корабля, полного вооруженных матросов во главе с ублюдком-капитаном? При мысли о нем ее затрясло от страха и ненависти. Нет. Сейчас им никак не сбежать. Придется выполнять прихоти помощника и надеяться, что он сможет защитить их от капитана.

Пабло завел ее за переборку в тесный закуток, увешанный такелажем и заставленный бочками и ящиками. Бьянка поняла, чего он от нее хочет, и содрогнулась от омерзения. Опять это унижение! Все тело еще болит после вчерашнего изнасилования… но лучше уж он, чем капитан или вся команда…

— Облокотись на бочку, — велел помощник. — Только без глупостей.

— Обещай, что Мию не тронут, — потребовала она.

— Обещаю. Я перенесу сюда свой гамак и буду охранять вас по ночам.

— Хорошо, — Бьянка обреченно вздохнула и наклонилась, опершись на деревянную крышку бочонка.

Пабло расстегнул штаны и задрал на ней юбку.

***

Помощник сдержал слово. Он подвесил свой гамак в трюме и ночевал там, оберегая пленниц от посягательств капитана. Однако тот больше не появлялся. То ли внял угрозам Пабло, то ли, изуродовав Бьянке лицо, просто утратил к ней всякий интерес.

Каждый вечер, когда склянки били отбой, помощник приходил перевязывать Бьянке рану, а после выводил ее из камеры и брал в трюме прямо на ящиках. Та отдавалась ему с тупым равнодушием, единственным условием было то, чтобы это происходило не на глазах у сестры. Пабло даже старался быть с ней поласковее, но Бьянке было все равно. Во время близости она не испытывала ничего кроме безразличия, и его слюнявые нежности вызывали у нее лишь отвращение.

Через неделю он снял Бьянке швы.

— Принеси зеркало, — попросила она.

— Лучше не надо.

— Принеси!

— Ну хорошо.

Через несколько минут Пабло вернулся и протянул ей крохотное карманное зеркальце. Сначала Бьянка осмотрела неповрежденную сторону. Мертвенно-бледная кожа, потрескавшиеся губы, темные круги под глазами — за эти дни она словно постарела на десять лет.

Она глубоко вдохнула и повернулась к зеркалу левой половиной лица. С замиранием сердца взглянула на себя и чуть не закричала от ужаса. По щеке полз багровый рубец, воспаленная кожа вокруг него вздувалась уродливыми валиками, а поперечные следы от ниток делали шрам похожим на гигантскую сороконожку.

«Я уродина», — в отчаянии подумала она, и слезы хлынули из ее глаз.

Эта жуткая метка останется навсегда, словно клеймо позора, как вечное напоминание о случившемся. О том, как ее насиловали, как над ней издевались, как осквернили тело и запятнали душу. Она больше не сможет без содрогания смотреть на себя в зеркало. Какое бы красивое платье она не надела, этот шрам всегда будет вызывать в ней отвращение и ненависть к самой себе.

Бьянка перевела взгляд на сестру. Та смотрела на нее с нескрываемой жалостью. Хорошо, что не Мие пришлось все это пережить! Она такая хрупкая, ранимая. Она бы уж точно такого не вынесла.

Глава 5

Наконец разгрузка была закончена. Капитан, даже не удостоив пленниц мимолетным взглядом, чему Бьянка была несказанно рада, направился в сторону большого здания с зубчатой крышей, бормоча что-то о проклятых пошлинах и чертовых декларациях.

Пабло подошел к девушкам.

— Идите за мной.

— Куда? — неприязненно буркнула Бьянка.

— В баню. Нужно подготовить вас к продаже.

Подготовить к продаже? Как товар на рынке? Словно какую-то вещь? Бьянка открыла рот, чтобы огрызнуться, но тут же поняла, что это бесполезно. Разве на корабле ею не пользовались как вещью? Разве ее тело не служило для удовлетворения чужой похоти? В лапах работорговцев она и есть товар без права голоса.

— Идем! — велел помощник, и они отправились в путь.

Дорога круто поднималась в гору между изъеденных ветром песочно-желтых стен. Бьянка и ее спутники с трудом пробирались сквозь многочисленную толпу в разноцветных одеждах. Стены лавчонок пестрели коврами и яркими тканями, а вокруг сновали торговцы, чудом не роняя горки фруктов и сладостей с тяжелых деревянных подносов.

Небо дышало послеполуденным зноем, но к счастью на узких улочках стояла тень от натянутых между домами полотняных навесов. Из раскрытых окон кофеен доносилась тягучая музыка, а в воздухе расплывался сладковатый запах гашиша.

Наконец, сестры очутились перед зданием из красноватого камня, накрытым большим серым куполом. Навстречу вышла пожилая женщина в желтом узорчатом халате и черном платке.

— Подготовь их к продаже, — по-алькантарски сказал ей Пабло.

Старуха подняла на пленниц густо подведенные глаза и кивнула.

— Будут готовы через три часа.

— Хорошо, — помощник оглянулся на матросов. — Эй вы! Не спускать глаз со входа! Если они сбегут, будете болтаться на рее. Понятно?

Те послушно кивнули.

Пабло повернулся к сестрам и развязал стягивающие их руки ремни.

— Не делайте глупостей! Вам отсюда не сбежать.

Бьянка окинула унылым взглядом крепкие решетки на небольших закругленных окнах и промолчала.

Женщина пригласила сестер войти, а матросы остались снаружи, охраняя выход. В небольшом предбаннике хозяйка жестом велела раздеться. К ним подошли две девушки в зеленых платьях и белых кисейных платках, одна из них принялась помогать Мие, а вторая приблизилась к Бьянке. Но как только расписанная хной рука коснулась предплечья, Бьянке на миг вспомнились грубые ладони капитана, и она вздрогнула.

— Не нужно. Я сама, — сказала она по-алькантарски.

Служанка молча отошла, ничуть не удивившись такой реакции. Видимо она уже привыкла к тому, что многие пленницы, пережив насилие, не выносят чужих прикосновений.

Бьянка сбросила пропитанную солью и потом одежду. Тело жаждало омовения. Еще на корабле ей безумно хотелось смыть с себя грязь, вонь и следы чужих прикосновений. Пабло пару раз приносил им с Мией ведро морской воды, чтобы они смогли хоть как-то помыться, но что такое одно ведро на двоих? Чтобы смыть с себя то дерьмо, в котором она извалялась, не хватит и целого океана.

Когда сестры разделись догола, служанки повели их в соседний зал. Облицованные бирюзово-синей мозаикой стены дышали паром из многочисленных отверстий, окутывая баню мягким теплом. Развешанные повсюду курильницы источали ароматы сандала и жасмина. По периметру стояли мраморные скамьи и лежаки, а в центре в неглубоком круглом бассейне плескалась кристально-чистая вода. Горячий влажный воздух будто согрел Бьянку изнутри, прогоняя напряжение и тревоги последних дней. Ее тело порозовело, на коже выступили мелкие капельки пота.

Скорее отмыться! Невзирая на протесты банщиц, Бьянка сбежала по невысоким ступеням и с наслаждением окунулась в прозрачную теплую воду. Она погрузилась по шею, и ей почудилось, будто из мельчайших пор ее тела исторгаются огромные клубы черной грязи, делая воду в бассейне отвратительно мутной. Она моргнула, отгоняя наваждение, и легла на спину, откинув голову на низкий бортик. К ней тут же подошла служанка, чтобы вымыть ей волосы, но стоило Бьянке ощутить чужое прикосновение, ее будто пронзило молнией.

— Убери руки! — вырвалось у нее прежде, чем она успела что-либо сообразить.

Банщица отшатнулась и что-то испуганно залепетала.

— Я сама! — заявила Бьянка.

Служанка протянула ей ароматный брусок розового мыла. Бьянка уселась на край бассейна и намылилась, а затем взяла губку и принялась рьяно тереть свою кожу, чуть ли не сдирая ее до крови.

Но сколько бы она не мылась, как яростно бы не скреблась, все равно казалась себе недостаточно чистой. Ей чудилось, что от нее до сих пор исходит вонь перегара, табака и прокисшего мужского пота, а на теле видны следы, оставленные руками насильников.

Между тем вторая банщица помогла вымыться Мие, и когда она вышла из бассейна, накинула на ее плечи огромное полотенце. Мия улеглась на каменный лежак, и служанка принялась натирать ее тело и волосы маслами, источающими ароматы розы и жасмина.

Вторая прислужница хотела проделать то же самое с Бьянкой, но та лишь отмахнулась.

— Думаешь, твои припарки помогут против этого? — она указала на шрам.

Служанка сочувственно покачала головой.

Наконец, когда кожа Мии блестела от масла, а волосы шелковистыми локонами рассыпались по плечам, прислужницы отвели сестер назад в предбанник и помогли им облачиться в новые одежды. Старые платья — грязные и просоленные — исчезли, а вместо них девушек закутали в легчайшие шелковые и кисейные покрывала, которые едва держались на тонких завязках.

С одной стороны, Бьянка была рада избавиться от старого тряпья, но с другой — почувствовала себя в этих прозрачных тканях почти голой. Впрочем, когда поверх кисеи и шелка на нее надели длинную чадру, а лицо закрыли густой вуалью, Бьянка вздохнула с облегчением. В широком, скрадывающем фигуру балахоне, спрятанная от посторонних глаз, она почувствовала себя немного спокойней.

Глава 6

В подвал спускались неровные каменные ступени. Снизу повеяло прохладой — после жаркой улицы и душного зала это было даже приятно. Охранник провел Бьянку по темному коридору мимо двух рядов окованных железом дверей и остановился перед одной из них.

— Все к стене! — рявкнул он, заглядывая в зарешеченное оконце.

Убедившись, что узники исполнили приказ, он отпер замок и втолкнул Бьянку в камеру.

Дверь захлопнулась. В кромешной тьме послышалось сопение нескольких носов.

— Мир вам, — поздоровалась Бьянка на алькантарском.

— И тебе мир, — отозвались женские голоса.

Опираясь на холодную шершавую стену, она на ощупь прошла вглубь и опустилась на голый земляной пол. Рядом кто-то заворочался. Нужно познакомиться с сокамерницами, может они расскажут что-нибудь полезное.

— Меня зовут Бьянка. А вас?

— Фарида.

— Айша.

— Гульнара.

— И давно вы здесь сидите?

— Два дня, — судя по голосу, ответила Фарида. — Завтра нас уже продадут.

— Завтра?

— Да. Стражники болтали, что завтра состоится большой аукцион. На него приедут торговцы со всей страны.

— Говорят, там будет даже главный поставщик султанского гарема, — заговорщицким тоном добавила то ли Айша, то ли Гульнара.

— То есть мы можем попасть в гарем самого султана? — удивилась Бьянка.

— Нет, — вздохнула Фарида. — Таких как мы продают по дешевке в самом конце, когда богачи уже разъедутся. Эх, не хотелось бы попасть к какому-нибудь горцу из дальнего аула.

— Или, не приведи Бурхан, в пустыню увезут, — подала голос Айша, — к погонщику верблюдов.

— Но нас хотя бы не выставят голыми на городском базаре, — заметила Гульнара.

— А почему вы решили, что вас продадут по дешевке? — поинтересовалась Бьянка.

— Потому что мы второсортный товар, — вдохнула Фарида.

«Товар»! Эти женщины сами считают себя товаром. Проклятая страна, проклятые нравы!

— Тех, кто предназначен для богачей, не держат в таких подвалах, — добавила Айша. — Эх, знавала я лучшие времена.

— А где их держат?

— Думаю, у них наверху есть комнаты, — ответила Айша. — Но уж точно не в подвале, чтобы не попортить вид перед аукционом.

— Но тебе, подруга, это все равно не светит, — сказала Фарида. — Раз уж ты оказалась тут, видимо с тобой что-то не так. Недостаточно ты хороша, чтобы ублажать богачей.

— Судя по голосу, ты не старая, — заметила Гульнара. — Наверное, как и я, мордой не вышла.

Снаружи раздались шаги. Кто-то подошел к двери и отодвинул створку, закрывающую окошко.

— К стене!

— Делай, что говорят, а то получишь плеткой, — прошептал кто-то из пленниц.

Бьянка прижалась спиной к холодной стене. Дверь отворилась, на пороге показался стражник с подносом, на котором тускло мерцал огарок свечи.

— Ужин, — буркнул он, поставил поднос на пол и ушел.

Пленницы уселись вокруг подноса и принялись есть пресные лепешки, запивая их кислым молоком прямо из кувшина. Бьянка жевала безвкусный хлеб, рассматривая своих подруг по несчастью в колеблющемся пламени свечи. Фарида и Айша были довольно привлекательны, но староваты — на вид им было хорошо за тридцать, а Гульнара хоть и выглядела молодой, но ее лицо сильно портил длинный с горбинкой нос.

«Второй сорт». Здесь, в этом мире, где женщина считается товаром, очень быстро начинаешь думать о себе такими категориями.

Пленницы в свою очередь с любопытством разглядывали Бьянку.

— А ты красивая, — сказала Фарида. — Что за негодяй тебя так изувечил?

— Одна мразь, — сквозь зубы процедила та. — И он за это ответит!

Женщины недоверчиво хмыкнули и продолжили скудную трапезу.

***

Бьянка провела бессонную ночь, свернувшись калачиком на земляном полу. Она совсем продрогла, отчаянно кутаясь в тонкие покрывала, и к утру околела бы от холода, если бы к ней под бок не подползли остальные пленницы. Вместе им стало теплее, но сон все равно не шел. То Бьянке грезилось, что она вновь на корабле. Под ней словно качалась палуба, а в ушах отдавалось мерное дыхание моря. То она вспоминала, как ее ощупывал этот мерзкий Хасан. Как он заглядывал ей в рот, как запихивал пальцы. При этих мыслях все внутри сжималось от отвращения. А завтра ее снова разденут и выставят голой перед толпой похотливых мужиков, один из которых купит ее. Она станет его собственностью, и он будет делать с ней все, что заблагорассудится.

Надо бежать! Искать любой способ, и бежать из этого ада! Бьянка прислушалась к мерному сопению подруг по несчастью. Может, для них, выросших в стране, где женщина — рабыня мужчины, все это в порядке вещей, но только не для нее! Отец воспитывал ее наравне с сыновьями. Да, она была его любимицей, он держался с ней нежнее и мягче, чем с ее братьями, но на тренировках он не давал ей никаких поблажек. Никаких дамских седел, никаких облегченных рапир: он учил ее сражаться с мужчинами, сражаться за свою жизнь, защищать себя и своих близких.

«Отец, я не подведу тебя! — одними губами прошептала она, невольно сжимая кулаки. — Я сбегу, спасу Мию и отомщу этому ублюдку!»

Рано утром пленниц разбудил стук в дверь и громкий окрик стражника:

— Подъем! Все к стене!

Женщины недовольно заворчали, но повиновались. Охранник вновь принес поднос с нехитрым завтраком, а также ведро воды, кусок мыла и расческу.

— Приведите себя в порядок! — велел он. — Сегодня вас продадут!

Узницы поели, а затем принялись умываться, расчесываться и заплетать косы. Бьянка безучастно сидела у стены.

— А ты почему не расчесываешься? — удивилась Фарида.

— Зачем?

— Как это зачем? Для того чтобы тебя купил господин побогаче. Ты ведь не хочешь стать рабыней погонщика верблюдов?

Глава 7

Бьянка долго бежала в прохладном сумраке узких переулков. Прочь! Прочь отсюда! Ветер свистел в ушах, сапоги гулко стучали по мостовой. Она петляла среди стен, освещенных красноватыми пятнами мерцающих факелов, взбегала по ступеням и ныряла в тесные подворотни. Ей казалось, что за ней кто-то гонится. Страх и отчаяние толкали ее вперед, а запоздалые прохожие удивленно шарахались от нее.

Наконец, Бьянка выбилась из сил и, задыхаясь, привалилась к оштукатуренной стене, еще хранящей дневное тепло. Ей не верилось, что она смогла вырваться из цепких лап работорговцев. Неужели она свободна?

Но как быть дальше? Куда идти? Что делать? Нужно как-то разузнать, что случилось с Мией и придумать план ее спасения. Это будет нелегко — одной в чужом городе, в чужой стране, тем более в такой стране, как Алькантар.

В памяти всплыли слова Фариды: «Тебя спросят: «Кто твой господин?», и если ты не найдешь, что ответить, то любой мужчина имеет право взять тебя себе».

Проклятое общество, где женщина приравнена к скотине! Здесь будет не то что сложно спасти сестру, а неимоверно сложно просто остаться на свободе, ведь любая особь с членом между ног может назвать тебя своей собственностью.

Она здесь никто. В любой момент ее могут изнасиловать или похитить. При мысли об этом Бьянку охватила липкая дрожь. Одинокая молодая женщина в любой стране привлекает к себе внимание, а здесь и подавно. Каждому станет интересно, есть ли у этой зверушки хозяин, или можно ее присвоить.

Значит, быть женщиной не вариант. Придется притвориться мужчиной, по-другому здесь не выжить. А что? Свободная одежда скроет фигуру, грудь можно перевязать, лицо закрыть платком. Решено!

Осталось только придумать себе новое имя.

«Буду звать себя «Бен», — решила Бьянка. — Бен из Хейдерона».

Теперь нужно подумать о ночлеге. Таверна или постоялый двор? На это нужны деньги. Может в кушаке что-нибудь найдется, он кажется подозрительно тяжелым. Бьянка вышла на освещенное место возле жаровни, и убедившись, что вокруг никого нет, ощупала пояс. Так и есть! Потайной карман, а в нем — пригоршня монет. Негусто, но на первое время должно хватить.

Бьянка расправила плечи — она ведь теперь носит гордое звание мужчины — и уверенно зашагала по темной улочке.

Город уже спал и лишь потрескивание факелов да стрекотание цикад нарушали ночную тишину. В лунном свете стены домов казались серебристыми. Закрытые ставни, опущенные решетки — жители отдыхали перед очередным суетным днем.

Бьянка устала, сапоги натерли ноги, но она упрямо шла вперед. Навстречу время от времени попадались стражники, и тогда она юркала в узкие проходы между домов, ожидая, пока они пройдут мимо. Неизвестно, наказывают ли здесь за бродяжничество, но проверять это на себе как-то не хочется.

Так незаметно для себя она достигла окраины. Через проем в городской стене показалась серебристая гладь пустыни. Нос уловил соблазнительный аромат жареного мяса, а до ушей донеслись приглушенные звуки струн: неподалеку лежал постоялый двор. Желудок требовательно заурчал: Бьянка с самого утра почти ничего не ела, не считая куска лепешки и глотка кислого молока.

Она в нерешительности остановилась перед воротами. По спине пополз липкий пот. Было страшно. Отчего-то казалось, что если она войдет, то кто-нибудь узнает ее, и она снова попадет в лапы работорговцев. Нужно успокоиться. Несколько глубоких вдохов помогли унять сердцебиение, и она, наконец, осмелилась толкнуть тяжелую створку.

Бьянка оказалась в просторном зале, устланном коврами и подушками. В столь поздний час внутри было немноголюдно — лишь несколько человек развалились вокруг низких столиков. Одни курили кальян и играли в нарды, другие ужинали и негромко беседовали. Пожилой музыкант в углу неспешно перебирал струны какого-то инструмента с длинным грифом и причудливым резонатором, напоминающим баранью голову.

Бьянка принялась в растерянности озираться по сторонам, но тут к ней подбежал пузатый коротышка в синем халате. Он низко поклонился.

— Приветствую тебя, путник! Меня зовут Абу Халим, и я счастлив видеть тебя в моей скромной обители! Чем твой покорный слуга может угодить тебе, о, сын странствий, да пошлет тебе Бурхан богатства.

Бьянка мало что поняла из его витиеватой речи — ее познания в алькантарском были не настолько совершенны, и грозно нахмурилась, чтобы придать себе мужественный вид.

— Э-э-э… я бы хотел… поесть и переночевать, — внутри все сжалось от страха. Вдруг он поймет, что она — женщина.

Но хозяин явно не заметил подвоха.

— Конечно, конечно, о, сын красноречия! — ответил он. — Я буду счастлив предоставить тебе самые изысканные покои, да продлит Бурхан твои дни!

— Мне что-нибудь попроще, — заявила Бьянка, опасаясь, что на «самые изысканные покои» у нее не хватит денег. — Я ведь мужчина, привыкший к лишениям, а не какая-то капризная девица.

— Да-да, о, сын мужественности, прошу за мной!

Хозяин отвел Бьянку в крохотную комнатку, где с самого сотворения мира не выбивали ковры, и принес ей на ужин остывший шашлык с кувшином виноградного сока. Цена за все это неприятно удивила ее, но душевных сил на то, чтобы торговаться, уже не оставалось. Наверняка, трактирщик примет ее за глупого чужестранца, которого не грех и облапошить… Да и черт с ним, лишь бы считал ее мужчиной.

***

Впервые с момента похищения, Бьянке удалось по-настоящему выспаться. Больше не надо было поминутно вздрагивать и прислушиваться, не раздадутся ли среди скрипа снастей тяжелые шаги капитана. Не нужно было гадать, кому продадут ее завтра на аукционе. Уставшая и измученная, она как убитая проспала всю ночь напролет.

Когда она проснулась, солнце уже вовсю било в окно, а занавески раздувались от горячего пустынного ветра. Бьянка чихнула от взметнувшейся пыли, выбралась из груды подушек и поднялась с низкой постели. Вчера она легла, не раздеваясь, на случай, если придется бежать, но к счастью все обошлось, и ночь миновала без происшествий.

Глава 8

— Себя? В каком смысле? — не понял Амрен.

Все недоуменно уставились на Бьянку. В повисшем молчании стало слышно, как сильно бьется ее сердце.

— Вступлю на год в твою банду, — пояснила она.

Амрен откинулся на подушки.

— Думаешь, я себе пушечного мяса не найду? — презрительно хмыкнул он.

Тут же в столешницу вонзился кинжал, попав точно между указательным и средним пальцами лежащей на столе ладони.

— Такого, как я, не найдешь, — проникновенно сказала Бьянка, пристально глядя в его глаза.

Амрен невозмутимо посмотрел на торчащий между пальцами кинжал, затем перевел взгляд на нее и насмешливо поднял бровь.

— Ты промахнулся.

— Если бы я промахнулся, ты бы сейчас корчился от боли, пытаясь отодрать от стола свою руку.

— Ладно. Чем еще можешь похвастать?

— Мои таланты безграничны, — заявила Бьянка. — Я дерусь на мечах, шпагах и кинжалах, умею взламывать замки, со ста шагов попадаю белке в глаз…

— И это все?

Проклятье! Неужели этого мало?

— Пфф, — с досадой фыркнула она, разочарованная своей неудачей. — Еще играю на лютне, говорю на четырех языках и цитирую по памяти раннего Ойяма.

«…Но тебя все это наверняка мало интересует», — мысленно добавила она.

Однако, к ее удивлению, Амрен резко подался вперед.

— А ты мне нравишься, Бен из Хейдерона! По рукам!

Бьянка пересела к ним за стол. Она нервничала, спина вспотела под слоем одежды. Вблизи головорезы казались еще опаснее. Черные глаза атамана прожигали насквозь, свирепое лицо одноглазого громилы бросало в дрожь, а взгляд смуглого человека с острой бородкой, казалось, говорил: «Даже не пытайся от меня ничего скрывать!»

— Представьтесь нашему новому другу, — велел Амрен своим товарищам. — Он ведь теперь с нами, если, конечно, пройдет испытание.

Какое еще испытание? Но Бьянка не успела над этим задуматься, как великан протянул ей огромную ручищу.

— Абдул, — пророкотал он.

С замиранием сердца она подала ему ладонь, помня, как Амрен, чуть не сломал ее. Но, как ни странно, пожатие гиганта оказалось мягким и легким. Несмотря на грозный вид, похоже, он умел сдерживать свою силу.

— Это наш авангард, — пояснил Амрен. — Лучший боец «Мечей». Хотя, когда враги его видят, до драки дело обычно так и не доходит.

Абдул приподнял повязку, и на Бьянку уставилась пустая черная глазница. Он свирепо оскалился, а единственный глаз при этом сверкнул такой яростью, что по ее спине пробежала ледяная дрожь.

— Вообще-то он у нас добрый. И мухи не обидит, — подал голос человек с круглым желтоватым лицом. — Меня зовут Ибрагим. Я отвечаю за добычу информации.

Он бросил на Бьянку проницательный взгляд небольших темных глаз и протянул ей руку — его ладонь оказалась теплой и сухой.

— Он — лучший, — сказал Амрен. — Знает все и обо всех.

— И даже о том, что ты потрахиваешь женушку капитана городской стражи, — подал голос до сих пор молчавший подросток, и хрюкнул, обнажив два ряда желтоватых зубов.

— Об этом весь город знает, — отмахнулся главарь.

— Кроме самого капитана, — ухмыльнулся Ибрагим.

— Муж всегда узнает последним, — философски заметил Амрен.

— А вы сможете узнать о том, что случилось с моей сестрой? — с надеждой спросила Бьянка у Ибрагима.

— Сделаю все, что смогу.

— Спасибо.

— Еще рано благодарить, — раздался вкрадчивый голос остробородого мужчины. — Мое имя — Джамиль. Я заместитель нашего уважаемого атамана.

— И отличный заместитель, — хлопнул его по плечу Амрен. — Джамиль делает для нас больше, чем я сам.

— Ты преувеличиваешь мои старания, — скромно ответил тот.

Он не понравился Бьянке. Мутный какой-то, да и протянутая для рукопожатия ладонь оказалась неприятно скользкой.

— Ну и напоследок, наш самый юный член…

— Сам ты член! — ухмыльнулся подросток.

Амрен отвесил ему подзатыльник.

— Не перебивай, когда я говорю, Бурхан укоротил бы твой длинный язык! Самый юный член «Кривых мечей» — Назир.

Бьянка протянула ладонь противному мальчишке. Тот презрительно хмыкнул, но, поймав на себе грозный взгляд атамана, нехотя подал ей руку. Потную и липкую.

— О твоем деле мы потолкуем у нас. А пока — угощайся, — Амрен подвинул блюдо с остатками шашлыка.

Бьянка отвернула платок с лица и вздрогнула, ощутив любопытные взгляды мужчин на своем шраме. Впрочем, разве наемников таким удивишь? Глубокий вдох помог немного унять волнение, и она принялась уплетать поджаристые кусочки мяса, поочередно макая их в пиалы с разноцветными соусами.

Наслаждаясь трапезой, Бьянка исподтишка посматривала на новых соратников. Взгляд то и дело падал на Амрена. Раньше, в прошлой жизни, она сочла бы его весьма привлекательным. Брови вразлет, черные бархатные глаза, нос с легкой горбинкой, красиво очерченные губы… Но после того, что с ней произошло, о симпатии к мужчине не могло быть и речи. Растерзанная душа, измученное тело — все ее существо отчаянно сопротивлялось даже малейшему намеку на влечение. Единственная цель — это спасение Мии, это та причина, по которой она до сих пор не наложила на себя руки. Бьянка уткнулась в тарелку и приказала себе сосредоточиться на еде.

— Что нового у «Соколов»? — между тем спросил Амрен.

— Пока ничего о них не слышно. Затаились в какой-то дыре и носа не кажут, — ответил Ибрагим.

— Зализывают раны после нашей последней встречи, — хохотнул Абдул, вытряхивая крошки лаваша из густой бороды.

— Или замышляют очередную пакость, — добавил Амрен. — Постарайся о них что-нибудь узнать. Не нужно их недооценивать.

— Слушаюсь, атаман, — ответил Ибрагим.

Покончив с завтраком, наемники вымыли руки в глубоком блюде с водой, что принес им хозяин, и вышли во двор. Бьянка поплелась за ними. Они подошли к коновязи и принялись отвязывать лошадей.

Глава 9

Бьянка вышла в галерею, окружавшую внутренний дворик, и осторожно выглянула из-за колонны. На безоблачном густо-синем небе ярко светило солнце, переливаясь радугой в струях небольшого фонтана. Легкий ветерок нежно шелестел листьями апельсиновых деревьев, а натянутые между кронами полотна бросали на землю густую тень, благодаря чему в саду царила приятная прохлада.

В центре дворика Бьянка увидела квадратную засыпанную мелким песком площадку, вокруг которой толпились зрители. Сердце предательски замерло, а между лопаток поползла струйка холодного пота. Из-за жары некоторые мужчины сняли рубахи, и вид их лоснящихся тел пробудил в душе безотчетный страх. А вдруг они узнают, что она женщина! Что они с ней сделают? Пустят по кругу? Убьют? Проклятье, она сама загнала себя в ловушку, очутившись в одном доме с кучей опасных головорезов.

Может бежать, пока еще не поздно? Тихонько выскользнуть за ворота, обмануть стражу и уйти? Она не обязана здесь оставаться, ведь она не давала еще никаких клятв. Они не имеют права ее задерживать. Бьянка уже почти было развернулась, собираясь удрать, как один из наемников оглянулся. Жгучий взгляд пригвоздил ее к месту — это был Амрен.

Его лицо озарилось белоснежной улыбкой:

— А вот и наш юный друг. Подходи, не бойся, мы не кусаемся!

Две дюжины глаз с нескрываемым любопытством уставились на Бьянку. Она проглотила тугой комок в горле и подошла к наемникам. Те расступились, пропуская ее в середину. На мгновение в нос ударил запах потных тел, и Бьянке стало по-настоящему страшно.

Амрен легонько подтолкнул ее в спину, выпихивая в центр площадки.

— «Кривые мечи»! — все разговоры стихли, и члены банды как один уставились на него. — Перед вами новый кандидат — Бен из Хейдерона. Если он докажет, что достоин вступить в наши ряды, то мы будем рады назвать его своим братом!

— А если нет? — из толпы выступил Назир. Хищная улыбка играла на его продолговатом лице.

— Тогда его кровь прольется на этот песок, — пожал плечами Амрен. — На все воля Бурхана.

С ума сойти! Бьянка судорожно сглотнула. Интересно, они ее сначала изнасилуют, а потом убьют, или наоборот? Да лучше бы, наверное, наоборот!

— Правила таковы, — Амрен повернулся к ней, — каждый, кто хочет вступить к нам, должен доказать, что умеет сражаться. Бой на ножах, до первой крови. Дерись достойно — и станешь одним из нас.

— А с кем драться? — поинтересовалась Бьянка.

— Со мной, — ухмыльнулся Назир, поигрывая огромным блестящим на солнце кинжалом.

— Начинать по моему сигналу, — Амрен очертил ногой линию на песке. — Отсюда.

— Я перережу твое горло, — осклабился Назир и демонстративно провел лезвием у своей шеи.

Бьянка презрительно закатила глаза. Страх куда-то пропал, сменившись азартным предвкушением, как всегда бывало перед тренировочными поединками с отцом и братьями.

— На позиции! — скомандовал главарь. — Скрестить ножи!

Назир и Бьянка встали у черты и символически ударили лезвиями друг о друга.

— Шаг назад! — велел Амрен, и оба отступили. — В бой!

Соперники неспешно обошли друг друга по кругу. Бьянка держала клинок жестким хватом, все время направляя его в сторону врага, как учил ее отец. Она не торопилась. Сперва надо оценить противника, примериться к нему, вычислить его слабые стороны.

На лице Назира заиграла зловещая улыбка.

— Мой нож жаждет твоей крови, — прошипел он, глядя Бьянке в глаза. — Я распотрошу тебя!

Шакаленок. Злобный, кусачий. Но в нем, скорее, больше игры на публику, чем реальной угрозы. Нужно просто дождаться, пока он совершит какую-нибудь ошибку.

Назир сделал быстрый прямой выпад, целясь Бьянке в грудь. Та шагнула в сторону, перехватила его руку, и, пользуясь инерцией его тела, повалила подростка на землю. Резким перекатом тот ушел от ее лезвия и одним прыжком вскочил на ноги.

— Ах ты сучий сын! — сплюнул он сквозь зубы и принялся снова обходить ее по кругу, на этот раз присматриваясь повнимательнее. Кинжал он держал диагональным хватом, как бы превращая его в продолжение кисти, но Бьянка сосредоточила внимание не на клинке, а на ногах. Именно они быстрей всего выдают намерения противника.

Правая нога соперника шагнула вперед, рука взлетела вверх. Обманный маневр. Бьянка отклонилась, готовясь к следующему удару. Назир тут же сделал выпад ей в грудь. Бьянка успела подставить предплечье, и лезвие разрезало пару слоев намотанной на него ткани, оставив кожу нетронутой.

Терпение подростка лопнуло. Он начал яростно наседать на Бьянку, бешено размахивая кинжалом. Хорошо. Он вышел из себя, а значит, скоро совершит ошибку. Бьянка ловко уворачивалась от мельтешащего лезвия, стараясь все время контролировать дистанцию. Назир атаковал, целясь острием ей в лицо. Она уклонилась, отбила его руку и хотела ударить в бок, но он успел отпрыгнуть.

Они принялись вновь кружить друг напротив друга. Пора его спровоцировать. Бьянка махнула лезвием перед глазами мальчишки. Тот рефлекторно отшатнулся, а затем резко выбросил кинжал вперед, целясь ей под ребра. Бьянка поднырнула под руку, оказавшись позади него, на ходу перебросила нож в левую ладонь, и с разворота ткнула им в спину, остановив движение в самый последний момент. Острие прорезало рубаху Назира и оцарапало его кожу.

— Стоп! — воскликнул Амрен, бросаясь между противниками. — Первая кровь! Бен из Хейдерона выигрывает поединок!

Внутренний дворик огласился ревом дюжины глоток, приветствующих победителя. Назир растворился в зарослях, что-то злобно бормоча себе под нос. Амрен протянул Бьянке руку.

— Теперь ты один из нас, Бен из Хейдерона. Добро пожаловать в «Кривые мечи»!

Пытаясь отдышаться, Бьянка пожала его ладонь, а затем — руки остальных. После этого все стали расходиться по своим делам. Амрен и Бьянка остались в саду одни. Главарь похлопал ее по плечу.

Глава 10

В общем зале пахло медом и яблоками. Бьянка нерешительно застыла на пороге и осмотрелась. Вдоль узорчатых стен были расставлены низкие диванчики, на которых сидели наемники, передавая по кругу кальянную трубку. Кисейные занавески легко шевелились под дуновением ветерка, а из обагренного закатом сада доносилось журчание фонтана и щебетание птиц.

Амрен был одет в темно-синюю тунику, белые шаровары и туфли без задников. Он развалился среди расшитых подушек и играл в нарды с Джамилем на лежащей между ними доске. Кроме них Бьянка узнала Ибрагима и Назира, остальные же двое — бородатые и черноволосые, похожие друг на друга как две капли воды, были ей незнакомы.

— Проходи, друг, — кивнул главарь. — Садись. Покуришь с нами кальян?

— Э-э-э, — Бьянка покосилась на высокий синий сосуд с причудливо торчащими из него трубками. — Нет, спасибо.

Она подошла к свободному дивану и присела на него, чуть не до пола провалившись в его мягкое брюхо.

— Угощайся, — Амрен кивнул на блюдо с фруктами, стоящее на маленьком ажурном столике.

Бьянка отщипнула пару синих виноградин от увесистой грозди, покрытой блестящими каплями воды, и сунула в рот.

— Это Омар и Калед, — главарь махнул в сторону незнакомцев.

— Впечатлен твоими успехами, — сказал Калед.

— Давненько наш атаман не получал в бубен, — ухмыльнулся Омар.

— Поговори у меня, — бросая кости буркнул Амрен.

— Поведай же нам свою историю, — вкрадчиво произнес Джамиль, сверля Бьянку внимательным взглядом цепких глаз. — Что привело чужеземца в наши края?

— Ты говорил о какой-то пленнице? — напомнил Ибрагим, поднося к губам мундштук.

Бьянка на миг задумалась. А можно ли доверять этим людям? Краем уха она слыхала о коварности алькантарцев. Вдруг они ее выдадут? Но разве у нее есть выбор? Без их помощи она не сможет спасти Мию.

— Меня и мою сестру похитили в Форталезе и привезли сюда, — сказала она. — Мне удалось сбежать, а она осталась у работорговца.

— У кого? Ты знаешь, кто он? — спросил Амрен, передвигая фишки по лакированной доске.

— Нет, но у него большой дом из красного кирпича в центре базара.

— А-а-а, Хасан, — протянул Ибрагим. — Знаю его. Он имеет дело с пиратами.

— И как же тебе удалось от него сбежать? — поинтересовался Джамиль.

— Вырубил охранника.

— Своим коронным ударом? — усмехнулся Амрен и, болезненно морщась, потер переносицу.

— Почти, — Бьянка бросила мимолетный взгляд на свою рубаху, где четко виднелось пятно подсохшей крови.

— Как зовут твою сестру? — спросил Ибрагим.

— Мия Кернхард. Ей шестнадцать лет, длинные русые волосы, зеленые глаза.

Наемники переглянулись.

— Должно быть, лакомый кусочек, — сказал Джамиль.

— Я б вдул, — подал голос до этого молчавший Назир и чуть не свалился с дивана от мощного подзатыльника.

— Пасть закрой, ослиная жопа! — ругнулся Амрен и оглядел присутствующих, поскребывая заросший щетиной подбородок. — Есть идеи, как спасти Мию?

— Давайте нападем на дом этого Хасана, может быть она еще там, — предложила Бьянка.

— Не так быстро, — осадил ее Джамиль. — Хасан — очень влиятельный человек, а нам еще жить в этом городе.

Трубка перешла к Амрену, и он выпустил изо рта струю белоснежного дыма.

— Джамиль прав, нужно действовать скрытно, — он повернулся к Ибрагиму, — узнай, там ли еще Мия.

— Не думаю, что после вчерашнего аукциона кто-то остался непроданным. Ну, разве что самый негодный товар, но, его сестра, судя по описанию, не из таких.

— Все же проверь. Да поторопись. Чем шайтан не шутит, а вдруг она и правда все еще там?

— Слушаюсь, атаман. Тогда позволь приступить к этому немедленно.

— Приступай, — согласился Амрен, и Ибрагим ушел.

Неужели «Кривые мечи» и впрямь помогут спасти Мию? Значит, все это было не напрасно!

— Спасибо, — Бьянка с благодарностью посмотрела на главаря. Тот ободряюще кивнул.

— Ты ведь теперь наш брат, — мягко произнес Джамиль. — А братья должны помогать друг другу.

Он бросил кости и передвинул несколько фишек.

— Правильно, — согласился Амрен. — А сейчас, Бен, если ты не возражаешь, нам нужно обсудить кое-какие дела.

— Да. Извините, — Бьянка поднялась с дивана.

— Если ты голоден — пойди на кухню и возьми там себе чего-нибудь перекусить. Чувствуй себя как дома!

***

Бьянка последовала совету и спустилась на кухню. Мустафа — толстый румяный повар с залихватски закрученными усами — вручил ей тарелку пирожков и стакан кизилового шербета. Бьянка с подносом вышла в сад, уселась на деревянную скамейку и принялась ужинать, наслаждаясь долгожданной вечерней прохладой. Ну что ж, пока все складывается не так уж и плохо. Она на свободе, у нее есть крыша над головой, и соратники, которые помогут освободить сестру. Весьма недурно для одного дня.

Тихое журчание фонтана перемежалось звуками струн, доносившимися из окна второго этажа. Кто-то наигрывал красивую печальную мелодию. Звучание напоминало лютню, но ритм, лад и плетение аккордов казались непривычными. Бьянка вздохнула. Удастся ли ей когда-нибудь вновь увидеть туманные горы Хейдерона, вдохнуть прохладный влажный воздух, напоенный ароматом хвойных лесов? Или ей суждено сгинуть тут, в чужой стране, среди горячих песков и свирепых разбойников?

Бьянка прикрыла глаза. Интересно, родителей уже известили об их с Мией пропаже? Что они сделают, когда узнают? В памяти всплыло лицо матери — тонкие черты, зеленые глаза, нетронутые сединой смоляные волосы. Она наверное с ума сойдет от беспокойства. А отец? Он будет рыть носом землю, чтобы найти своих дочерей. Наверняка ее родные обвинят во всем дядюшку, отец и так его недолюбливает. Как бы из-за этого не ухудшились отношения между Ангалонией и Хейдероном! Жгучий стыд острыми когтями заскребся в груди. Черт! Это она во всем виновата!

Глава 11

На следующее утро Бьянка проснулась ни свет ни заря, разбуженная журчанием фонтана и бодрым пересвистыванием птиц. Она выглянула в окно. Было еще очень рано — внутренний дворик утопал в густой тени, а первые солнечные лучи едва успели коснуться зубцов на крыше. А не сходить ли в баню, пока все спят? Последний раз Бьянка мылась три дня назад и казалась себе жутко грязной.

Хорошо бы еще сменить одежду, но другой, к сожалению, нет. Интересно, здесь выдают какую-нибудь форму? Нужно будет спросить у Амрена. Ей вспомнился вчерашний разговор. Было приятно узнать, что он наполовину хейдеронец. Наверняка, именно поэтому он и принял ее в свою банду, потому что людей в ней, как она уже успела выяснить, хватает и так.

Бьянка выскользнула за дверь и, стараясь не шуметь, пошла по галерее. Никого нет, двери закрыты — похоже, все еще спят. Она спустилась на первый этаж. Вот и баня.

Предбанник был пуст. Бьянка открыла дверь, и заглянула в парную. Ее окутало облаком горячего воздуха — уже растоплено, но пока никого нет. Теперь нужно поторопиться. Она быстро скинула пропитанную потом одежду, поморщившись от его острого запаха, и взяла с полки пару полотенец. Одно накинула на голову, а второе обмотала вокруг туловища. Полотенце оказалось довольно узким и едва прикрывало ягодицы, но ничего страшного — если она поспешит, то никто ее не увидит.

Облицованная бежевой мозаикой парная была разделена перегородками на несколько ниш. Бьянка вошла в дальнюю. Над белой раковиной из стены торчал бронзовый кран, а рядом стояла мраморная скамья. Бьянка провела по ней ладонью — поверхность оказалась приятно теплой. На сиденье стояла плоская медная чаша. Наполнив ее горячей водой, Бьянка принялась лить ее себе на голову. Как приятно наконец смыть с тела соленый пот! Кажется, будто вместе со струями воды утекает ощущение грязи и беспомощности после пережитого кошмара.

Бьянка собиралась быстро помыться и убежать, но расслабляющее тепло, душистый пар и благоухание цитрусового мыла никак не выпускали ее из нежных объятий. Ньорун, благослови того, кто придумал баню! Она могла бы просидеть так целую вечность…

Вдруг хлопнула дверь предбанника. Бьянка встрепенулась, нечаянно ударив себя чашей по голове. Проклятье! Кто-то зашел! Бежать уже поздно. Она схватила мокрое полотенце и быстро намотала себе на голову, закуталась во второе, и скорчилась на сиденье, моля всех богов о том, чтобы ее не разоблачили.

В парную вошел Абдул. К счастью, его бедра были обернуты полотенцем. Его грудь, живот и даже плечи покрывали густые курчавые волосы. Бьянка невольно уставилась на эти заросли — они никогда не видела прежде столь волосатых мужчин. Да он на снегу мог бы спать без одежды!

Абдул увидел ее и ухмыльнулся.

— Что, новичок, тоже любишь попариться с утра пораньше? — дружелюбно спросил он.

— Да, — полузадушено пискнула она.

— Хорошее дело.

Он вошел в нишу напротив и принялся намыливать свое огромное тело. Бьянка сделала вид, что трет ногу мочалкой, выжидая подходящего момента, чтобы сбежать. Абдул повернулся к стене и снял полотенце, бросив его на скамью. Бьянка стыдливо отвела глаза: лицезреть его волосатую задницу не было ни малейшего желания.

Надо сваливать, пока он не видит! Но едва она поднялась, намереваясь юркнуть в предбанник, как снова хлопнула дверь. Проклятье! Еще кого-то принесло!

Бьянка вновь скорчилась на скамье. Пока она сидит, закутанная в два полотенца, никто не поймет, что она женщина. Но стоит лишь встать, как намокшая ткань тут же обрисует изгибы ее тела. Да к тому же это полотенце такое узкое! Его ширины явно не хватит на то, чтобы прикрыть и грудь и бедра одновременно, и второе с головы не снять, волосы ведь тоже надо спрятать.

Вошел Назир. Ну и дрыщ! Ребра торчат, живот прилип к позвоночнику, а полотенце едва держится на выпирающих тазовых костях.

Мальчишка заметил Бьянку.

— Ха! А ты что здесь забыл, шакалья жопа? — насмешливо осклабился он.

— Рот закрой, — огрызнулась она.

— Что это ты закутался с ног до головы? — не отставал тот. — Боишься, что все увидят твой крохотный отросток? А может ты вообще евнух? Ну-ка, покажи, все ли у тебя на месте.

Он схватил конец полотенца и попытался стащить его с Бьянки.

— Я тебя сейчас прибью! — завопила она, отчаянно цепляясь за намокшую ткань.

— Эй, отвали от новенького, — спокойно бросил Абдул.

— А то что будет? — дерзко спросил Назир.

— Ноги вырву, — не повышая тона, ответил гигант.

Юнец презрительно скривился.

— Твое счастье, что у тебя заступнички есть, — бросил он и скрылся в одной из ниш.

Так, скорее на выход! Бьянка собралась было улизнуть, но тут снова хлопнула входная дверь. Черт бы побрал этих любителей водных процедур!

Следующие полтора часа она сидела в углу, делая вид, что моется, а перед ней мелькала целая вереница обнаженных мужских тел. Высокие и низкие, толстые и худые, лысые и волосатые. Они бросали на нее недоуменные взгляды и приступали к омовению, а она никак не могла дождаться подходящего момента, чтобы сбежать. Все время что-то мешало. В предбаннике постоянно кто-то одевался, раздевался, то и дело хлопала дверь, впуская новых посетителей. Похоже, никто никуда не торопился. Наемники тщательно намыливались и долго терлись мочалкой, травя при этом различные байки. Неужели нельзя найти другого места, чтобы почесать языки?

Бьянка взглянула на свои пальцы. Они сморщились и побелели. От пара было трудно дышать. Бьянка хотела есть, пить и в туалет, но все никак не могла ускользнуть от вездесущих голых мужиков.

«Черт бы побрал этих чистюль», — злобно думала она, уткнувшись взглядом в мозаичную стену.

От мужских разговоров уши сворачивались в трубочку. Излюбленная тема — кто, кого, куда и сколько раз. Ньорун, какие же они все озабоченные! Только одно на уме! Грязные, похотливые животные!