Снежинка для Мороза

Снежинка для Мороза Часть 1. Глава 1

– Тара, ты меня на это не уговоришь, – я сделала вираж на коньках, задела плечом молодую леди в ярко-желтом пальто, извинилась и откатилась от нее, пряча выхваченный кошелек за пазуху.

Подруга только рассмеялась, подъехала к компании парней и с криком «Вот на кого ты меня променял» обхватила стоявшего к ней спиной парня. Тот в испуге дернулся, его девушка вздернула носик, а Тара уже извинялась и выходила с катка с новым кошельком.

– Кстати, ты проспорила мне желание, помнишь? Ты должна будешь это сделать, честь воровки, – она скрестила пальцы и приложила к груди.

Да, честь вора замарать нельзя. Не простят. Я сама виновата, попалась на слабо, придется выполнять желание подруги.

– Помню, – буркнула я, садясь на скамейку и снимая коньки, – говори свое желание.

– Сразу бы так.

Она облокотилась на парапет, огораживающий каток, но через минуту разочарованно повернулась ко мне.

– Нет, на каток ходят в основном мажоры и фифы. Ты же не думаешь, что богачи появятся в этом притоне? Давай походим по площади, там точно какого-нибудь богатого дядечку найдешь.

Я со вздохом подтянула съехавшие чулки и запахнула меховую жилетку, накинутую на тонкую курточку. Когда ты в движении, холод не так чувствуется, но, когда выходишь с катка, мороз быстро забирается под легкую одежду. С жалостью посмотрела направо, где в паре домов была коморка, которую мы с Тарой снимали, подхватила коньки и побежала догонять подругу.

Площадь была полна людей: дамы с заморскими сумочками, джентльмены с тростями из кости редких животных, дети с игрушками, стоимостью месячной платы за наше жилье. На лицах всех были улыбки, они поднимали руки и ловили первые снежинки.

– Давно в Ауре не было снега зимой, – Тара высунула язык и ловила холодные снежинки ртом. – Снежана, а ты видела когда-нибудь снег?

– Видела, – я провела рукой по запорошенной скамейке, села, стараясь не вспоминать детство. – Ты же помнишь, я приехала с Севера страны.

– Точно, там же убили твоих родителей. Ой, – опомнилась подруга, закрывая себе рот рукой, – прости, я дура безмозглая. Не хотела, честно.

– Нормально, – отмахнулась я, делая вид, что все хорошо, – давай лучше быстрее ищи свою цель.

– Твою цель, – усмехнулась подруга и юркнула в толпу.

Я осталась сидеть, разглядывая смеющихся детей, льнущих к своим матерям. А ведь у меня была когда-то семья, любящие родители. Мама тоже гладила меня по голове, целовала в лоб, а отец по выходным возил на каток и учил держаться, не плакать, когда не получается и подниматься, когда падаешь. Это умение мне пригодилось, когда в один день пришли и сказали, что отца убили. Мама плакала целыми днями, а мне приходилось делать всю работу по дому и помогать ей в больнице. Содержать прислугу мы не могли позволить, а мама с каждым днем становилась все слабее. Однажды я пришла домой и не нашла ее. Только потом я узнала…

– Берегитесь! – я так отвлеклась, что не увидела, как в мою сторону по голому льду скользит мужчина, отчаянно размахивая руками. На полном ходу он врезался в меня, впечатав в спинку скамейки. Горячее дыхание прошлось по шее, я втянула яркий аромат апельсина и кардамона. С какого рождественского пряника он свалился?

– Извините, – мужчина встал с меня и сел рядом со мной на скамейку, – надеюсь, я вас не сильно ушиб? Проклятые шнурки.

Он показал вниз, где на ногах были одеты абсолютно новые коньки, полностью развязанные. Шнурки болтались в разные стороны.

– Это такой новый способ знакомиться? – посмотрела я на него зло. Вот только богатых приставал мне не хватало.

Мужчина покраснел, но во взгляде его сквозило удивление.

– Нет, не подумайте ничего плохого. Я на самом деле упал, эти шнурки просто путаются под ногами.

– Но вы их даже не пытались завязывать, – ткнула я пальцем в залепленные снегом веревочки.

– Я не очень хорошо с этим справляюсь, – мужчина покраснел еще больше. – Ради всего святого простите, я не хотел ничего дурного. Просто я на катке давно не был, в детстве мы ходили с мамой, но мне было лет пять, и я не помню, чтобы завязывал шнурки.

Я внимательно осмотрела мужчину. Вроде не идиот, явно богатый и состоятельный, вряд ли собирался «снять» меня, уж слишком глупы его подкаты.

– Вряд ли в пять лет вы сами могли зашнуровать коньки.

– Я уже это понял, – усмехнулся он, – только было слишком поздно.

– Вам бы… – начала я, но вовремя остановилась, – найти того, кто присмотрит за вами.

– Да, конечно, – мужчина закивал, – горничная только сегодня ушла, а новую еще не нашел.

Я встала и уже сделала пару шагов, но не удержалась, обернулась и спросила.

– А почему вы вообще пошли на каток? Если кататься не умеете.

***

Он смотрел на нее и никак не мог сосредоточиться на вопросе. Мысли постоянно сбивались, путались и уходили далеко в прошлое. Сначала он подумал, что ошибся. Потом не мог поверить и со всех ног бросился вперед, чтобы не упустить ее из виду.

И все-таки он ошибся. Эта девушка была молода, красива, но совсем не походила на ту, что он встретил много лет назад. Он вглядывался в черты ее лица и не мог понять, отчего его так тянет к ней. Глаза говорили о том, что это вовсе не Лаура, но сердце бешено стучало, не желая останавливаться. Также, как и тогда.

Глава 2

Я всегда просыпалась раньше петухов и даже раньше солнца. Но после того, как вчера упала на нежные перины, уснула как убитая. Сейчас же, стоя под струями теплого душа, думала, как же это классно, быть богатой. В любое время у тебя холодильник полон еды, теплая вода, мягкий матрас. Я лишь смутно помнила, что когда-то у меня все это было. Так давно, что со временем наличие подушки стало казаться сказкой и выдумкой.

Спустившись, я никого не застала на кухне. Вот же соня, уже петухи давно пропели, солнце поднялось над горизонтом, часы пробили семь утра, а он до сих пор не встал. Что ж, у меня есть время освоиться на кухне и поразить моего нового хозяина.

Достав молоко и яйца, я долго вымешивала, подсаливала и добивалась нужной консистенции. Так учила мама, каждый раз говоря, что омлет быстро не делается. Нарезав зелень и пожарив бекон, я выложила красивый, пышный омлет на тарелку ровно в тот момент, когда Мороз зашел на кухню.

– Что за невероятный аромат? – он пододвинул себе тарелку. – Омлет «Брезе омильон»?

Настороженный взгляд скользнул по мне. Я выложила вторую порцию себе на тарелку и села напротив.

– У нас это называется просто омлет. Изысканные названия добавляют только в ресторанах, чтобы продать подороже.

– Ну, – он не успел закончить фразу, как в коридоре зазвенел телефон, – подожди минуту.

Запихнув в рот остатки омлета, он опрометью метнулся к телефону. Я улыбнулась, вроде, взрослый мужчина, а довольный как кот от одного омлета. Тара учила, что такие мужчины падки на женское тепло и легко поддаются влиянию. Но этот был не похож на всех, кого легко облапошивала моя подруга.

– Горячий утюг – это не определение температуры, мадмуазель Табитье, в цифрах говорите, в цифрах. Вам уже пора научиться элементарным вещам, как пользование градусником, в вашем-то возрасте. Да не учу я вас. Хорошо, скоро приеду.

Звякнула трубка телефона и в дверях появился сам хозяин.

– Мне нужно отъехать ненадолго, пока располагайтесь, можете заняться уборкой кухни и коридоров. В мою спальню прошу не заходить, я уже понял, что это особое для вас место, – усмехнулся он.

Пока я убирала и мыла посуду, он оделся и спустился вниз в брючном твидовом костюме. Вынул из кармана часы, приоткрыл крышку и сверил время.

– Буду не позже, чем через час. Надеюсь, увидеть плод ваших трудов.

Он убрал часы в карман, а я подошла поправить ему галстук, загнула воротник, провела по лацкану пиджака, незаметно проскользнув рукой в карман. Холодная кромка часов на секунду обожгла руку, но тут же нужная мне вещь перекочевала ко мне.

– Надеюсь, что ты скоро вернешься.

Было видно, как заалели его щеки, он перехватил мою руку и прижал к своим губам.

– Ты не такая как все, Снежинка. Я вернусь, и мы обязательно поговорим.

От этих слов у меня мурашки побежали по телу. Что ж это я так раскисла? У меня есть конкретная цель, которую я уже почти выполнила. А тонуть в его карих глазах в мои планы точно не входило. Тем более вижу я его в последний раз. Вряд ли после кражи он захочет меня еще раз встретить.

– Буду ждать, – проговорила я, пытаясь скрыть волнение.

– Вот, – он положил передо мной небольшой мешочек, в котором зазвенели монеты, – купи себе теплую одежду. Если ты собираешься работать на меня, то тебе придется ходить на рынок за продуктами и к крестьянам за свежим сыром и молоком. В такой одежде ты далеко не уйдешь.

Дверь за ним захлопнулась, а я осталась одна в его доме. Быстро спрятала мешочек с деньгами в карман, он мне их сам дал, так что ворованными не считаются. То есть делиться ими я не обязана. Нет, убираться я тоже не собиралась, хотя посуду после завтрака и перемыла. Меня интересовало совсем другое. Вчерашние находки оригиналов знаменитых художников и скульпторов интриговали и требовали срочного ответа на вопрос – кто же ты, мой новый знакомый.

Оставшись одна, я прошла по коридору, осмотрела картины, подержала в руках статуэтки и еще раз убедилась, что они подлинные. Остановилась перед дверью в кабинет, словно боялась увидеть за дверью что-то страшное. В кабинете царил полумрак, обычные для рабочей атмосферы массивный стол, кресло с ручками и пишущий набор на столе. В отличии от спальни, шторы были распахнуты, дневной свет легко проникал в комнату.

Я прошла вдоль стен, осмотрела все фотографии, висящие в рамках: Мороз с друзьями на рыбалке, Мороз с грамотами в руках в окружении коллег. Провела рукой по верху шкафа – ни единой пылинки. Наверняка горничная сама сбежала от такого педанта чистоты и уюта. В кабинете стояли шкаф и комод, подергав за ручки я поняла, что хозяин или был беспечным, или слишком доверял своей прислуге. Все дверцы оказались не заперты, но в них не нашлось ничего, говорящего о хозяине: счета, справки, накладные и очень много выписанных рецептов. Видать, мужчина не так уж и пышет здоровьем, как показалось с первого взгляда.

Я перебирала стопки бумаг, сложенных в папки с названиями, но сухие канцелярские слова наводили ужасную скуку. Закинув очередную папку обратно, я увидела уголок фотографии, выскользнувший из нее. Потянула и выудила на свет фотографию, на ней стояли двое: молодые, счастливые, держащиеся за руки.

Узнала я их сразу. Обоих. Мороз и моя мама. Вместе.

Холодный пот прошиб меня, ноги стали ватными, и я осела прямо на пол, продолжая сжимать фотографию. Нет, я не ошиблась, это точно были они. В юных чертах лица молодого человека, с еще не заросшими щетиной щеками, явно просматривались черты моего знакомого. А маму я не могла не узнать. Она мне часто показывала фотографии ее молодости, когда они с отцом отдыхали в южных районах, таких непривычных для нашего Севера. И вот – моя мама и этот незнакомый мне мужчина.

Глава 3

Мороз Степанович

Вечер набросил темное покрывало на город, зажглись фонари, осветив пустой тротуар напротив его дома, а ее все не было. Мороз по привычке полез в карман, но сдержал руку, вспомнив, что часов у него больше нет. Поморщился. Так легко его еще не облапошивали.

Пропажу он заметил не сразу, а только приехав на место. Но там было не до того, чтобы возвращаться и выяснять, где он потерял часы. Прошедшая ночь оказалась слишком активной, открытие катка не прошло даром, в приемном покое лежали четверо с переломами разной тяжести.

Он невольно поежился, вспоминая, как сам чуть не сломал себе руки и ноги, спеша к девушке, которая казалась ему миражом из прошлого. Ночью он долго не мог заснуть от осознания того, что она находится рядом. Видения прошлого преследовали его, когда он смыкал глаза, выбрасывали в те моменты, когда он студентом сидел на лекциях у преподавателя, внимая каждому его слову. Учеба в Академии казалась высшим благом, можно было заниматься медициной, не обращая внимания на бытовые проблемы, не выходя из лаборатории.

Но проблемы нашли его. Однажды два амбала подкараулили его у стен Академии и четко объяснили, что за квартплату нужно платить, даже если живешь в лаборатории. Сколько он не появлялся на съемной квартире, он и не помнил, но сумма, которая была названа, оказалась ошеломляющей. На те крохи, что платили лаборантам, можно было всю оставшуюся жизнь выплачивать долги.

Однако, амбалы оказались понимающими, вошли в его положение, и предложили выход – забрать новейшие разработки из кабинета преподавателя. Он отказывался, ссылался на совесть, потом на то, что незнающий все равно не поймет, о чем там идет речь. Амбалы согласились, предложив исчезнуть вместе с разработками, в качестве переводчика с научного на денежный.

От таких предложений не отказываются, поэтому уже наследующий день он ехал в поезде, прижимая к себе портфель с важными документами. За окном проносились заснеженные равнины, укрытые белыми шапками ели, а он видел только хрупкую женщину с белой кожей, привычной для северян, и светлыми, почти выцветшими волосами. «Предатель», – говорила она в его видении, а он сжимался, как от удара. «Степных мужей предатель», – вторил ей загорелый рослый преподаватель, указывая на документы.

Прошло много лет, а рана от предательства так и не затянулась. Сейчас он был взрослым врачом с солидной практикой, имеющий уважение в высоких кругах. Но мальчишеский стыд, спрятанный глубоко в душе, вылез наружу при виде этой девушки.

Сначала он думал, что это она – жена его преподавателя, но только потом осознал, что прошло слишком много лет для того, чтобы она сохранилась такой же молодой. Видение исчезло, но сила притяжения осталась. Он думал о ней всю дорогу до дома, стоя под струями душа, пытался вспомнить каждый ее взгляд, каждый жест тех нескольких минут, когда они общались. Корил себя за то, что дал так легко уйти. Тут же оправдывал, что он был в сильном шоке от встречи, и не мог выдать ни одной здравой мысли.

А когда увидел ее в своей спальне, разум, сознание и логика улетучились вовсе. Он хотел ее, не по-животному, а по-человечески эгоистично. Забрать себе, не отдавать никому, наслаждаться, смотря на нее. Утро превзошло все его ожидания. Свежая и цветущая, она порхала у плиты, и на секунду ему показалось, что вот так и должно начинаться каждое утро счастливого человека.

Он думал, что поймал птицу счастья и крепко держит ее за хвост. Но птица ускользнула. Он понял это, когда не обнаружил часов. Мысленно выругавшись, закончил дела и вернулся домой, прекрасно понимая, что там ее не будет. На удивление, все вещи и драгоценности остались на месте. Не исчезло даже столовое серебро, а про картины и статуэтки он даже не думал, знатоков ценностей во всей Ауре не так много, определить истинную цену могут лишь единицы.

И вот уже полночь, он стоит у окна и как волнующаяся мать за свое дитя, смотрит на пустую улицу в надежде, что увидит знакомый силуэт. Легкая рука легла ему на плечо.

– Не волнуйся ты, ничего с ней не случится.

– Лиззи, – он снял руку со свое плеча, – ты еще здесь? Твой муж будет волноваться.

– Когда я с братом, он спокоен, – ответила девушка. – А твоя Снежинка сможет о себе позаботиться, поверь мне.

– Будто ты ее знаешь, – задернул штору и подошел к камину.

– Я ее видела у тебя дома, и на катке тоже видела.

– На катке? – Мороз повернулся к сестре.

– Да, когда у меня кошелек вытащили. Знаешь, когда я ей рассказала об этом, она не испугалась. Она храбрая девушка, наверняка у нее были дела, и она придет завтра.

– Значит, когда кошелек вытащили, – он усмехнулся своим мыслям. – Смелая – это не то слово. Наверное, ты права, и не стоит о ней волноваться. По крайней мере не сейчас.

Он подкинул дров в камин и повернулся к сестре.

– А тебе все-таки нужно ехать домой, Ронан будет волноваться.

– У Ронана дел и так полно, ты же знаешь. Он приходит, когда хочет, и уходит, когда вздумается. Сколько лет мы живем в этом городе, а он ни разу так и не заехал к тебе в гости.

– Да уж, твой муж очень занятой человек. Но я даже рад, что ко мне он не проявляет никакого интереса уже столько лет. Главное, чтобы ты была счастлива, а без общения с ним я уж переживу.

Мороз снял со спинки кресла желтое пальто и помог одеться сестре. Накинул пальто и вышел с ней на улицу, поймал кэб и кинул кучеру три монеты.

Глава 4

В комнате было холодно. Не так, как на улице, но хозяйственные помещения никто не собирался отапливать, а уж о моем комфорте заботиться здесь было некому. Я терла холодные ладони друг о друга, пытаясь понять, чем все это может закончиться. Если Ронан запланировал ограбление на сегодня, оно будет сегодня, со мной или без меня. Я нужна лишь для того, чтобы показывать, что нужно брать. А потом буду не нужна. Два прокола за один день – такого Ронан точно не простит, получит то, что хотел, а дальше выставит мои ошибки на показ для устрашения остальных.

А что будет с Морозом? Тоже ничего хорошего. Если Ронан настолько тщательно все планирует, подкупает полицию, идет на дело ночью, когда хозяин точно дома – беды не миновать. Я стала сильнее тереть руки друг о друга, к обычному холоду прибавился внутренний. На участие в убийстве я не подписывалась, я все лишь вор-карманник. Но Ронану на это плевать, ему зачем-то нужна смерть этого человека. И он убьет двух зайцев сразу, уберет ненужного ему человека, подставит меня, а для других выставит как наглядное предупреждение, что бывает с теми, кто нарушает правила.

Живот скрутила судорога, я давно не ела, а от мысли, что я скоро умру, буду виновата в смерти другого, да так и не узнаю, что связывает Мороза с моей матерью, внутренности выкручивало. Нарастающая паника затмевала разум, не давая ни единой возможности придумать план выхода.

Я еще раз дернула ручку двери, но та предсказуемо не сдвинулась с места. По другую сторону послышались голоса, мелодичный женский голос спросил:

– Клаус, что за капризы? Почему ты не пускаешь меня в кладовку? Мне нужно цветочное масло.

– Хозяин не велел, – грубый голос испугал бы кого угодно, но девушку это не остановило.

– Мне. Нужно. Масло.

Пауза, в которой я прильнула к замочной скважине и пыталась разглядеть, что же там происходит. Мелькнуло ярко-желтое пальто и прядь длинных светлых волос. Да это же та самая девушка с катка, сестра Мороза! Но что она делает в пристанище Ронана?!

– Пустить не могу, – упорно стоял на своем Клаус.

Конечно, не может, я же здесь сижу. Огляделась по сторонам, точно, вот стоит большая банка с розовой жидкостью и надписью «Цветочное масло».

– Тогда иди и спроси разрешения у своего хозяина, как ты любишь это делать. Я подожду здесь, – поспешно добавила она.

Тяжелые шаги известили меня о том, что Клаус ушел. Я снова выглянула в замочную скважину, девушка продолжала стоять, прислонившись к косяку.

– Эй, – крикнула я, понизив голос, чтобы в доме меня не было слышно, – ты же, кажется, Лиза?

Девушка оглянулась и сделала два осторожных шага в мою сторону.

– Ты кто?

– Снежана, ты меня видела в доме своего брата.

– Ты? – она подбежала к двери, дернула ручку, но дверь не поддалась. – Иван волновался, полночи не спал, ждал, что ты вернешься. Я тебя видела сегодня на катке, тебя полицейские увели. Почему ты здесь, в нашем доме?

– Подожди, не тараторь, – остановила я ее, приложила руки к двери, пытаясь сообразить, как все рассказать. – Твоему брату грозит опасность. Ронан, хозяин этого дома, планирует ограбить его ночью и убить. Тебе нужно сбежать, предупредить брата. Только не ходи в полицию, у Ронана все схвачено, ты не представляешь, какой он страшный человек.

Девушка затихла по ту сторону двери, я снова прислонилась к замочной скважине, но могла разглядеть только полы ее желтого пальто. Вот девушка присела, и теперь я видела ее лицо. Испуганные черты, которые я отметила при нашей первой встрече, незамысловатые речи – все это исчезло. Я видела только жесткий взгляд и стянутые в линию губы.

– Я знаю, какой он человек, – с вызовом произнесла она, – ведь он мой муж.

Она встала, еще раз дернула ручку двери.

– Масло возьму завтра. Когда стану оплакивать несчастно убиенного брата.

– Вот стерва, – я ударила рукой по двери.

В ответ она только громко засмеялась. Я сползла на пол. Верить нельзя было никому, ни полиция, ни родная сестра не поможет.

Снова послышался голос Клауса, он явно спорил с кем-то. Когда они подошли ближе, я узнала голос Тары.

– Это все не хорошо, не правильно!

– Мне плевать. И Ронану тоже. Ты сделаешь то, что должна. Иначе… сама знаешь, что будет.

Подруга замолчала. Спорить со смотрящим было бессмысленно. Если для нас приготовили задание, мы должны будем его выполнить. По крайней мере Тара, я же не собиралась стоять и смотреть, как убивают человека.

Заскрежетал ключ в замочной скважине, и дверь открылась. Тяжелая рука Клауса вытащила меня на свет.

– Время пришло. Только не вздумай дергаться.

Я посмотрела на Тару. Испуганно смотрела на меня, из глаз текли слезы, но она даже не думала их утирать. Беззвучно, одними губами попросила: «слушай его». А я и слушала, машинально переставляла ноги, пока меня вели в гостиную, в которой горел камин, и два кресла стояли напротив него.

– Шеф, – доложил Клаус, подтолкнув нас.

Ронан резко поднялся с кресла и подошел. От него пахнуло сигарами и спиртным, я зажмурилась, ожидая удара, но ничего не произошло. Он просто стоял и смотрел на меня, въедливо прожигая взглядом.

Глава 5

– Доктор Мороз! – по аллее со всех ног к нам неслась медсестра. – Привезли пациента! Обширное кровотечение! Да там, медведь порвал! Я никогда такого не видела! А старшей сегодня нет!

– В операционную! – приказал Мороз, а сам поспешно поднялся. – Мы еще поговорим, позже.

– Если нужна помощь, – я покосилась на бледную как смерть сестру, – я могу ассистировать. Мама часто помогала отцу с тяжелыми больными, на Севере часто звери драли егерей.

Мороз свел брови в переносице, глядя на тяжело дышащую девушку.

– Выдержишь? Там же…

– Кровь, кишки, – встала я и заковыляла к входу в больницу, – знаю. Шить не умею, но ассистировать могу.

Я поднялась по лестнице, прошла за Морозом в операционную, где девушка-сестра дрожащими руками надела на меня халат и подала перчатки. На столе уже лежал мужчина лет тридцати. Я сразу узнала раны, такие может нанести только медведь, ни одно животное не рвет на клочки свою жертву. Здесь же куски плоти были вывернуты по всему телу. Медсестра охнула, зажала рот рукой и выскочила из операционной. Мороз подошел сзади, слегка коснулся меня.

– Уверена? Может, я верну сестру, ей учиться все равно нужно.

– Все нормально, – я шагнула к столу, разложила все необходимые инструменты, чтобы было удобно брать и подавать.

Мороз взялся за работу. Я только успевала подавать ему нужные инструменты. Завороженно смотрела, как мелькают его руки над пациентом, кладется идеально ровный шов. Когда моя спина затекала, я начинала переминаться с ноги на ногу, чтобы успокоить ноющую боль, он переходил к очистке ран, давая мне возможность передохнуть.

– Ты очень выносливая. У меня здесь были бы штабеля упавших в обморок молодых сестер, а ты держишься молодцом. Был опыт работы?

– Когда отец умер, мама много работала, заменяя его в клинике. Меня брала с собой. Еще девчонкой я многому научилась, мне нравилось работать в больнице.

Мороз протянул руку за тампоном и промокнул не останавливающуюся кровь.

– Почему бросила?

– Мама умерла, а я не смогла работать там же, где отец, и она.

На секунду его рука задержалась, но тут же он принялся снова обрабатывать рану.

– Значит, оба твои родители умерли. Как?

Я взяла иголку, привязала к ней нитку, протянула.

– А вы разве не знаете?

Его рука дернулась, палец соскочил и процарапал перчатку об острый край иглы.

– Новая игла, новые перчатки, – скомандовал он.

Я метнулась в сторону инструментария и быстро передала все нужное. Заняв места над пациентом, протянула новую иглу. На этот раз он крепко взял ее.

Тишина тягостно повисла в комнате, придавив сердце, не давая голосу сказать нужные слова.

– Я видела у вас дома фотографию, где вы и мама, – прервала я тяжелое молчание.

– Зажим, – протянул он руку в мою сторону, я вложила инструмент, слегка коснувшись его руки. – Ты очень на нее похожа.

– Значит, там, на льду, вы не случайно упали на меня.

– Упал случайно. Подошел не случайно. Не ожидал увидеть ту, которую не видел много лет.

– Вы были влюблены в мою маму?

– Нитки. В твою маму были влюблены все студенты.

Я протянула инструмент и сфокусировалась на его лице, скрытом под маской, пытаясь разглядеть его эмоции.

– Вы учились у моего отца? Я знаю, она много времени проводила и в клинике, и на кафедре, помогая отцу. Вы закончили учиться и уехали?

С нетерпением я ждала ответа, боясь услышать его, не понимая, чего боюсь больше: услышать правду или ложь. Он только кивнул.

– Почему вас называют «степных мужей предатель»?

Он замер. Я чувствовала, насколько он напрягся, но продолжала буравить его взглядом.

– Операция окончена, – он отложил иглу, накинул на пациента простыню и отошел к раковине. – Если хочешь поговорить, дождись меня в кабинете.

Я скинула перчатки и вышла в коридор. Меня трясло как при лихорадке. Рана начала болеть, а я чувствовала, как кровь толчками пытается пробиться к моей голове. Это он, тот, кто предал отца, из-за кого его и убили. Мама часто говорила, что глупости молодежи творятся страшные вещи, отец твердил, что не простит, что сделает все, чтобы найти его. И оба они говорили – «степных мужей предатель».

Покачиваясь, держась рукой за стену, я подошла к кабинету глав.врача и опустилась на скамью перед дверью.

– Ужасно было? – медсестричка опустилась рядом со мной. – Я всегда хотела стать врачом, а вот как увидела все это, жутко стало. Вы смелая, не зря вас Иван Степанович выделяет из всех пациентов.

– Что значит выделяет? – я с интересом посмотрела на девушку.

– Поместил вас в палату для платных пациентов, не разрешает никого к вам пускать.

– А кто-то приходил? – насторожилась я.

– Девушка одна, ваша подруга, наверное. Но вы не думайте, доктор Мороз просто так ничего не делает. Значит, так надо. Главное – доверять.

Меня начала охватывать паника. Тара приходила, беспокоилась, а он даже не сказал, не пустил ее ко мне.

Глава 6

Снежана

Выскочив из кабинета, я пронеслась по коридору, совсем забыв о своей спине. Даром мне это не прошло, уже около лестницы я почувствовала резкую боль, будто снова в меня воткнули нож. Держась рукой за стену, я замедлила шаг, а потом и вовсе села. В голове смешалось все: воспоминания о родителях, боль их потери, удар ножом, предательство. Именно оно жутко ныло между лопаток, отдавалось в висках, стуча, вбивая молотками в голову: «Предатель! Все случилось из-за него!».

– Снежка! – я услышала знакомый голос из прошлого. – Что с тобой? Аргус, этот гад сказал, что ты не выживешь!

– Тара? – я подняла голову, и от этого движения боль стрелой пронеслась по позвоночнику. – Жива. Почти. Ты не приходила.

– Да приходила я каждый день, между прочим, только этот твой не пускал меня. Бабенцы сидят на приеме, мимо фиг проскочишь. А сегодня пигалицы на посту, вот я и прошла спокойно.

Я оперлась на руку Тары и встала. Спину неимоверно тянуло, будто тысячи пил елозят по позвоночнику, но я позволила довести себя до скамейки и села.

– Что тогда случилось?

– Тебя в повозку затолкали, привезли к дому. Ронан и без нас знал куда ехать и как в дом войти. Только никого не оказалось, дом был пуст. Они все забрали и подожгли, а мне велели тебя в канаву скинуть. Но я тебя дотащила до больницы, сестрам передала и бежать домой. Ой, Снежка, страху я натерпелась.

– Ронан думает, что я мертва?

Тара закивала.

– Вызвал всех карманников, поставил меня перед ними и заставил рассказать, что он с нами сделал. Мне девочку новую в напарницы дали, рыжая такая, откуда-то привезли.

– Что здесь происходит?! – зычный голос Маруси, старше медсестры, заставлял замирать самый отчаянных пациентов. Тара побелела от страха, сжала мою руку:

– Я пойду. Ты, если что… только не приходи домой.

Она вскочила и опрометью бросилась бежать.

– Снежаночка, – заворковала совсем другим голосом медсестра, – да что же вы, посмотрите на себя, вся бледная, аж до синевы, на спине кровь выступила, не дай боже швы разойдутся, все труды доктора на смарку.

Она подняла меня и, поддерживая под руки, повела в процедурный кабинет. Не успели мы дойти, как позади раздались громкие крики. Младшие сестры, только пришедшие на прохождение практики, визжали, кричали и голосили. Не отпуская меня, Маруся повернулась, но тут же изменилась в лице. За время, которое я пролежала здесь, видела разные выражения Маруси, от заботливого до гневного. Но страх я видела впервые.

Повернув голову, я испытала тот же ужас, что и она. К нам шли двое амбалов, Клаус и Корн, сподручные Ронана. Один схватил медсестру за волосы и тащил за собой, второй держал в руке огромный тесак.

– Снежка! – Клаус распахнул руки, процарапав при этом глубокую полосу в штукатурке. – Мы думали, что больше тебя не увидим.

– Откуда вы узнали?

– Это не важно, дорогая. Вижу, ты вполне оправилась, чтобы вернуться.

– Я не пойду с вами, – замотала я головой, отступила, прижавшись к холодной двери.

– Что вы себе позволяете! – Маруся опомнилась и стала снова полновластной хозяйкой вверенных ей помещений. – А ну выйдете отсюда! В грязных сапожищах, да без халата!

– Посторонись, бабуся, – Корн выпустил девушку и грубо отпихнул старушку в сторону, подошел ко мне и крепко сжал плечо, – а ты идешь с нами.

– Никуда она не пойдет!

За мной стоял Мороз, в белом халате, с чуть взъерошенными волосами.

– Иван Степаныч? – заворковал Клаус наглым подхалимским голосом. – Вид у вас уставший, вам бы отдохнуть. Давно дома не были?

Корн рядом дико заржал и ткнул приятеля в плечо.

– Я сказал, оставьте девушку в покое.

Лицо Клауса мгновенно изменилось, как только Мороз стал подходить к ним. Он оттолкнул меня в руки Корна и выставил нож вперед.

– Отойди, Иван, лучше тебе не лезть в это дело. Отдаешь ее нам, и Ронан не станет больше к тебе лезть.

– Он уже залез туда, куда не следовало.

– Да ты борзый, – Клаус сделал выпад вперед, но Мороз увернулся, ударил по руке, выбил нож и вторым ударом свалил Клауса.

Корн отшвырнул меня к стене, я ударилась спиной, боль пронзила меня, на несколько секунд лишив сознания. Открыв глаза, я увидела Марусю, которая придерживала мою голову. А Мороз уже выводил из больницы Корна, заломив ему руки за спину. Следом отправился и Клаус, который только пришел в себя.

– Иван Степанович, вы просто молодец! Вы наш герой! – прыгали вокруг него юные медсестрички.

Мороз не обращал на них внимания, подошел ко мне, подхватил на руки и понес в палату. Девушки враз замолчали, испуганно и одновременно уважительно смотря вслед.

– Ты должна себя беречь, – он положил меня на кровать, повернул на бок и осмотрел спину, – швы чуть не разошлись.

– Спасибо, – тихо проговорила я, закутываясь в одеяло и пытаясь прикрыть обнаженные плечи.

– Снежана, – он взял мою руку и погладил по тыльной стороне ладони, – я не причиню тебе зла. Я знаю, что Ронан страшный человек, но, поверь, я не отдам им тебя.

Глава 7

Мороз

– Прости, не смог раньше приехать, – Канаи, помощник ректора, вошел в кабинет глав.врача. – Это Дарринг Мастерс, ректор Академии магии.

Иван Степанович поднялся и пожал руку статному мужчине в черном пальто. От него исходила аура, как от всех магов, но в этой чувствовалась воля и мощь. Как и другие обычные жители, переехавшие в Ауру после реформы лорда Дарринга, стеревшей границы между магами и немагами, он побаивался тех, кто обладает неподвластной ему силой. Но перед айларами испытывал особый трепет. Эти сильные маги, умевшие управлять мощной силой, расправляя красивые крылья, вызывали в нем уважение и трепет. И хоть от давнего студенческого друга Канаи он знал многое об айларах и других магических расах, сейчас в его душе поднималась гордость за то, что он может пожать руку такому уважаемому магу.

– Прошу, садитесь, – он указал на заранее приготовленные кресла.

Канаи сел и тут же раскрыл блокнот для записей.

– Мы слышали о том, что случилось с твоим домом, соболезную.

– Это сейчас не важно, – Мороз сел и пододвинул папку к краю стола, – все документы были у меня в больнице.

Дарринг перехватил папку и стал с интересом перелистывать страницы.

– Если бы это работало, это было бы великим открытием. Но в списке проведенных тестов я не вижу ни одного положительного.

– Много лет назад Ронан забрал меня вместе с документами, чтобы я повторил исследование и доказал эффективность лекарства от магической чумы. Но, если оно работало в Северных пустошах, где не было магии, но здесь, рядом с источником, оно не работало. Тогда мы решили, что все дело именно в близком расположении магии, сильной ее концентрации, что переполняло обычных людей магией, превращая ее в страшную болезнь. Тогда же Ронан не захотел больше тратить свои силы на ненужные ему исследования, и отпустил меня.

– Забав сестру?

Мороз чуть скривился, но все-таки кивнул.

– Сестра ушла с ним сама. Я не подозревал, что они настолько сойдутся, что станут как в той поговорке «Муж и жена одна сатана».

– Это все хорошо, точнее плохо, – поправился Дарринг, – почему вы вызвали нас именно сейчас?

– Я нашел недостающее звено, с которым это лекарство работает.

Дарринг отложил папку и наклонился ближе к столу.

– И где оно?

– Не знаю, – тяжело вздохнул Мороз. – Ко мне поступила девушка, которая оказалась дочерью Маркуса Вигана. Делая обычные анализы, я заметил в ее крови странное сочетание лейкоцитов, эритроцитов, гемоглобина. Стал проводить более тщательное обследование и понял, что загруженная в ее кровь программа и есть недостающий ключ.

– Это бы значительно облегчило лечение магической чумы на юге страны, там сейчас ужасная эпидемия, – Дарринг поднялся. – Я хочу увидеть эту девушку.

– Вот поэтому я вас и вызвал, – Мороз тоже поднялся с кресла. – Вчера пришли люди Ронана, они как-то узнали о том, что Снежана в больнице, хотя я тщательно скрывал это.

– Они забрали ее?

Мороз покачал головой.

– Не смогли. Но потом она сбежала сама. Она была ранена, ножевое в спину, рана недостаточно зажила, от сильных нагрузок может открыться кровотечение. Да и Ронан, если узнал, что она жива, обязательно будет искать.

– Девочку нужно найти, – Дарринг посмотрел на Канаи, но того просить было не нужно, он уже поднял телефонную трубку и отдавал распоряжения.

– Мне нужно осмотреть ваш дом, – Мороз удивленно посмотрел на ректора.

– Зачем? Все газеты писали, что дом выгорел дотла.

– То есть вы там не были? – Дарринг внимательно посмотрел на врача.

– Нет, в ту ночь привезли шахтеров после обвала, а потом Снежану. Я не уходил из больницы все это время.

– Меньше доверяйте сплетням и газетам, – Дарринг махнул рукой, призывая доктора идти за ним, – по крайней мере фасад на месте. А вот что осталось внутри, я и хочу увидеть.

Они вышли из больницы, сели в кэб Дарринга, и тронулись.

– Мне нужно увидеть, что было взято, и откуда начался пожар, – пояснил Дарринг, минуту спустя. – Ронан со своими ребятами сильно поднадоели не только мне, но и мэру. Для мэра это вдвое меньше налогов, страх новых торговцев открываться в Ауре. Для меня это запуганные студенты, у которых отнимают последнее, как только они выходят за стены Академии. Так что лишний повод обвинить Ронана и его жену в тяжком преступлении, будет всем на руку. Прошу прощения за столь резкие слова, – он снисходительно посмотрел на Мороза, – но я не верю в то, что ваша сестра была не в курсе творимых мужем дел.

– Понимаю, – Мороз сглотнул, будто горькую пилюлю проглотил. – В родных всегда хочешь видеть только хорошее. Но я признаю, что в попытке убить меня, сестренка перешла все границы.

– Кстати, чем вы так ей помешали?

Мороз усмехнулся.

– Банально, деньги. Она знала, что у меня должно быть большие сбережения, но не знала, где я их держу. А когда Снежана появилась у меня в доме, она увидела ценности, которые на вид выглядят как базарные побрякушки, а на самом деле стоят баснословных денег. Этим и хотели воспользоваться Ронан и Лиззи, чтобы точно определить, что нужно брать.

Глава 8

Снежана

Боль проступала постепенно. Сначала холод выдернул меня из черной дыры, в которую я провалилась, потом почувствовала, как затекли руки и ноги, а боль в спине была жестоким напоминанием о том, что я все еще жива.

Открыв глаза, я попыталась сесть, задела какие-то вещи, они с грохотом раскатились по полу. Я была в полной темноте, только знакомый запах цветочного масла напомнил о том, что я все в том же чулане, в котором была раньше, в доме Ронана. Огляделась, определила, где дверь, и только тогда потянулась рукой, чтобы нащупать холодные доски двери.

– Эй, – крикнула я.

За дверью послышалось шевеление, и голос Клауса насмешливо произнес:

– Проснулась, снежинка?

Меня передернуло от такого обращения. От Мороза Степановича слышать это было намного приятнее, а в словах головореза сквозило распутное пренебрежение. По всему выходило, что после того, как они нашли меня, отвезли в дом к Ронану. Зачем? Показательное выступление уже было, все воры города прониклись тем, что нарушать заветы Ронана нельзя. Было бы логичнее тихо прикопать меня где-нибудь, чтобы никто и не заметил. Значит, я нужна ему живой. А это может означать все, что угодно, но точно ничего хорошего. Единственный для меня шанс выжить – попробовать сбежать.

При этой мысли спина напомнила мне о том, чем это кончилось в прошлый раз. Может, сидеть спокойно, не дергаться, и сделать все, как скажут? Вдруг, они используют меня для того, что им нужно, и отпустят. Размечталась! Я усмехнулась своим глупым мыслям. Ронан никогда никого не отпускает. Если уж попалась в его сети, никуда не денешься.

– Эй, – позвала я еще раз. – Клаус, мне в туалет нужно. Срочно.

– Потерпишь, – я услышала звук выпиваемого пива, и кружку с шумом поставили на стол.

– Не могу, – заныла я. – А что будет, если хозяйка увидит здесь такое безобразие? Уж точно не мне придется убирать чулан.

Клаус тяжело задышал, он всегда так делал, когда приходилось напрягать мозги. Через минуту заскрежетал замок, и дверь открылась. Яркий свет резанул по глазам, но дать привыкнуть мне никто не собирался.

– Пошли, – вытолкал меня Клаус, –минуту, не больше.

Я прошла за ним, быстро юркнула в уборную для прислуги. С прислугой здесь не заморачивались, пустое ведро за шторкой – вот и все, что было в моем распоряжении. Я достала из кармана две таблетки, которые забрала из больницы. Визуально они были неотличимы, медсестры делали все сами и не заморачивались со знаками отличия. Немного подержала их в руках, жалея, что не могу принять таблетку от боли. Но мне спать нельзя, а вот кое кому точно нужно.

Под пристальным взглядом Клауса я вернулась обратно. Проходя мимо стола, сделала вид, что меня качнуло и кинула обе таблетки в кружку пива. Когда за спиной лязгнул ключ, закрывая меня, опустилась на пол и прижалась к двери. Через небольшую щелку могла видеть, как Клаус опустошил кружку и принялся разглядывать журнал с обнаженными девушками.

Я ждала долго, но то ли доза для него была мала, то ли на такую тушу действовала таблетка медленно.

Ронан пришел раньше. Отпер дверь и вытащил меня.

– Пойдешь с нами. И не вздумай повторить свой маневр, на этот раз у меня в руках пистолет.

Он продемонстрировал черный вальтер. С такого не промахнешься, пулю не просто в спину получу, а прямо в сердце. Я съежилась, Клаус за спиной у Ронана смачно зевнул.

– Выводи ее, повезем на встречу.

– На какую? – я сжалась еще больше.

– Ты у нас ценный товар, – заржал Клаус, – дороже всех статуэток.

Меня усадили в экипаж, куда сел Ронан, а Клаус прыгнул на козлы к кучеру. Я смотрела, как мелькают окна домов, редкие прохожие, встречающиеся в темное время суток на улице. Мы выехали на окраину города, люди перестали попадаться, а окна все чаще оставались неосвещенными. Экипаж остановился, и Ронан вышел, закрыв передо мной дверь. Клаус присел на подножку, перекрыв мне выход.

Я не видела, куда ушел Ронан, но видела, как опускается голова Клауса, погружая его в сон. Когда с улицы до меня донесся заливистый храп, напоминающий поросячье похрюкивание, я отодвинула занавеску и провела рукой по макушке Клауса. Тот спал и не не отреагировал на мою выходку. Высунув руки, подтянулась, зацепилась за крышу и вылезла, сев на раму окна. Вокруг было темно, не видно даже ближайших деревьев или домов. Это дало мне возможность незаметно соскользнуть вниз и прокрасться к ближайшему укрытию. Им оказалось полуразвалившееся строение, когда-то бывшее сараем. Там я и затаилась.

– Где Снежана? – знакомый голос вывел меня из оцепенения.

Я пробралась в другую часть дома, откуда голоса были слышны лучше. Через разбитые окна я четко видела силуэты двух мужчин: тощий и крючковатый Ронана, и статную выправку доктора Мороза.

– В надежном месте, – ухмыльнулся Ронан, засовывая в рот скрученную папиросу. – Сначала поговорим о том, что я получу взамен.

– И что же ты хочешь? – голос Мороза был спокойный, будто все проходит естественно.

– Клинику. Когда-то я подарил ее тебе, сжалившись над твоей беспомощностью. Теперь я хочу ее обратно.

– Ты отдавал мне развалившуюся хибару, сейчас это одна из лучших больниц города. Считаешь обмен равноценным?

Глава 9

– Ты понимаешь, что она теперь – самый важный артефакт, за которым будут охотиться многие?

Дарринг снял с графина крышку и плеснул мутноватую жидкость в стаканы, протянул их Морозу и Канаи.

– Понимаю, – Мороз отхлебнул и поставил стакан на стол, – но говорить ней не собираюсь. Мне важна ее жизнь также, как и важно ее спокойствие. После всего, что она пережила после того, как еле осталась жива, можно считать чудом, что начала снова ходить, а тем более после того, что ей предстоит узнать – такая информация ей точно не нужна.

– Она – недостающее звено в лекарстве от магической чумы. За ней нужно будет присматривать, рядом всегда должен быть тот, кто защитит, в первую очередь, от нее самой. Как ты собираешься делать это, не говоря ей об опасности? Мне показалось, что между вами будто кошка пробежала, и она не намерена оставаться рядом с тобой.

Мороз допил содержимое стакана и посмотрел в глаза Даррингу.

– Прошлое иногда ранит и в настоящем. Но я найду способ быть рядом с ней.

– А в этом я могу вам помочь, – Канаи отставил нетронутый стакан. – У меня есть одна информация, которая поможет вам быть рядом со Снежаной, контролировать ее и при этом следить за ее развитием. Но вы должны быть в ее круге доверия.

– Я сделаю все возможное.

– Хорошо. Осталось дождаться саму Снежану.

В дверь постучали. Снежана, еще слегка бледная, но значительно окрепшая, заглянула в кабинет.

– Можно?

– Входи, – Дарринг встал, уступив ей место.

– Вы хотели поговорить со мной?

Она сминала рукава платья, закусывала губу и переводила глаза с одного мужчины на другого.

– Пожалуй, начну я, – Канаи встал и подошел к столу, на котором лежала папка с документами. – За последние дни произошло многое, открылись новые события, о которых до этого никто и не догадывался. Но я начну с самого начала, чем, конечно, могу утомить вас.

– Ты уже утомил, – подмигнул Снежане Дарринг, – давай к делу.

– Так вот, как всем известно, с приходом немагов в Ауру появилось много нечестных на руку людей. Можно сказать, что негласную власть захватил бандит по имени Ронан. Он довольно грамотно построил сеть, в которой были подвязаны многие, включая полицию и ведущих политических деятелей города. Но он большой стратег, продумывает наперед, поэтому в его планах было сдерживание некоторых отраслей, в первую очередь медицины и производства лекарства от магической чумы. Обычные люди, только приехавшие из дальних немагических мест, часто заболевали этим тяжелым заболеванием. Ваш отец, Снежана, занимался разработкой лекарства от этой болезни. И ему удалось.

– Почти удалось, – поправила его Снежана. – Если бы они изобрел лекарство, оно было бы произведено, его коллеги обязательно знали бы об этом.

Канаи улыбнулся и протянул ей один лист.

– Это было снято две недели назад.

Снежана взяла в руку фотографию, на ней был изображен пожилой мужчина с седой бородой. Хоть его лицо и было прикрыто капюшоном, она удивленно посмотрела на Канаи, потом на Мороза и отбросила фотографию на стол.

– Этого не может быть. Мой отец умер много лет назад.

– Тем не менее, – Канаи поднял фото и убрал его в папку. – Это нам говорит о том, что ваш отец жив, но скрывается.

– Нет, – Снежана замотала головой, вцепилась в ручки кресла и невидящим взглядом уставилась на письменный стол, – он не мог так поступить. Не мог допустить, чтобы мама так страдала, чтобы она…

Она не договорила и закрыла лицо руками. Мороз подошел к ней, слегка погладил по голове. Снежана не отреагировала.

– Мы подозреваем, что ваш отец, – продолжил Канаи, – ведет скрытую деятельность, направленную на противодействие таким личностям, как Ронан. Полагаю, другим способом выдвинуть медицину на более высокий уровень, не представляется возможным.

– Снежана, – в разговор вступил Дарринг, – Ронан – лишь часть сети, которая расползлась по всей стране. Во многих городах действуют такие люди, которые забирают инновации, уничтожают открытия и тормозят развитие разных отраслей. Из-за этого происходит перекос между магическим развитием отрасли и развитием той же отрасли для районов, в которых не действует магия. Мы не можем создавать общее развитие, если люди будут страдать от соприкосновения с магией. И самое важное на данный момент – найти вашего отца – единственного человека, который может устранить эту границу.

– Вы хотите, чтобы я нашла отца?

Снежана подняла голову и посмотрела на Дарринга. Слезы моментально высохли на ее щеках.

– Не только ты. Доктор Мороз знаком с трудами вашего отца, знает методы его работы и имеет медицинское образование. Вы должны вместе возглавить команду.

Казалось, только сейчас Снежана заметила его руку на своей голове. Он подняла голову посмотрела на Мороза. Тот присел на колени рядом с ней, взял ее руку в свою и произнес:

– Я понимаю, что тебе есть за что на меня злиться. Но уверяю, что я не хочу причинять вреда ни тебе, ни твоему отцу. Я хочу исправить ошибку, которую совершил в далеком прошлом и готов помогать тебе.

– Вот и славненько, – не дожидаясь ничего решения, Дарринг снова зазвенел стаканами. – Очень удачно доктор Мороз лишился и дома, и клиники. Тебе, Снежана, терять нечего, поэтому мы можем вас отправить в Дредтон хоть завтра.

СНЕЖИНКА ДЛЯ МОРОЗА. АГЕНТСТВО «ТАЙНА» Глава 1

Глава 1

– Выпад! Защита! – раздавался звон шпаг, девушки наскакивали, отбегали, снова нападали друг на друга.

На балконе тренировочного зала Академии магии стояли двое. За колоннами их было не видно из зала, что давало возможность спокойно говорить. Но пока никто не начинал разговор. Не отрывая взгляда, они следили за девушкой в коричневом костюме, бойко отражающей атаки противницы.

– За этот год она хорошо подготовилась. Науки, фехтование, верховая езда, стрельба – это далеко не все предметы, которые сделают из нее хорошего агента.

– Вы правы, – мужчина провел рукой по аккуратной бородке, – в том, что учеба сделает из нее. Но одного года мало.

– Доктор Мороз, вы же сами видите, что дальше тянуть нельзя. В городах с источниками становится все больше заболевших людей, столкнувшихся с влиянием магии. Больницы еле справляются. Чтобы не поднимать панику, мы тайно уговариваем людей без магии уезжать, но вы сами понимаете, что это не выход. Наши миры тесно сплетаются, да и туризм, будь он неладен, привозит тысячи туристов на места силы. Модно это, видите ли, стало.

– Снежану не особо волнуют туристы. Вы же понимаете, что ее цель совсем другая.

– Понимаю. И ее страстное желание найти отца играет нам на руку. Она найдет отца – мы получим лекарство от магической чумы. Так что следи за ней и не выпускай из виду.

– Мне не нравится, что вы говорите о ней как об элементе паззла, об ингредиенте. Она живой человек, со своими стремлениями и желаниями.

– Она – ключ к формуле лекарства. Если мы заботимся о том, чтобы ее сохранить, то такие люди, как Ронан, стремятся к тому, чтобы уничтожить.

Степан Иванович усмехнулся, побарабанил пальцами по балкону и повернулся к собеседнику.

– И поэтому вы отправляете ее на поиски Ронана?

– Не заставляйте меня повторять, доктор Мороз, – собеседник щелкнул пальцами, поймал взгляд тренера и тот крикнул на весь зал:

– Альт!

Бой остановился, девушки поклонились друг другу и разошлись. Доктор Мороз проводил взглядом скрывшегося в дверях собеседника и спустился по железной лесенке прямо в зал.

– Снежинка, – подошел он к темноволосой девушке, за которой до этого внимательно следил, – нас вызывают. Твоя учеба закончена, начинается работа.

В глазах девушки вспыхнули искры, Мороз никогда не мог уловить ее настроение. Вот и сейчас, приняв это за радость, протянул руку, чтобы взять шпагу из ее рук.

– Не называй меня так. Мое имя – Снежана, запомни, наконец.

Она вздернула подбородок и прошла мимо, бросив через плечо:

– Буду у ректора через десять минут.

Мороз поймал взгляды девушек: сочувствующие, заинтересованные, откровенно заигрывающие. Он и не рассчитывал, что со Снежкой будет легко. То, что он когда-то предал ее отца, что из-за этого она лишилась семьи, лежало тяжким грузом между ними. Но он дал себе слово, что не бросит ее, не оставит. Он уверял себя, что это не из-за его собственной вины за то, что натворил, не из-за желания все исправить. Просто она вызывала в нем те чувства, о которых он давно забыл, запретил себе думать, питать даже малейшую надежду на счастье.

Он вдохнул, поймав ускользающие нотки розы и фиалки, ее аромат, от которого он сходил с ума. Как бы ему не было сложно, ей будет намного тяжелее узнать, кто она и почему ее взяли на это дело.

– Девочки, за работу, – он строго погрозил пальцем одной из учениц Академии, которая уже откровенно расстегивала кофточку перед ним.

Пройдя по коридорам Академии, поздоровавшись с несколькими коллегами, он подошел к двери с надписью «Ректор Дарринг Мастерс», постучал и после разрешения вошел. Ректор сидел, углубившись в бумаги, поднял голову и кивнул на кресло рядом со столом.

– Снежка сейчас подойдет, – Мороз сел, утонув в мягком поролоне.

– Она уже разрешает себя так называть?

От Мороза не ускользнула насмешка товарища.

– Исключительно Снежана. Все строго и официально.

– Уверен, что справишься с ней? – Дарринг поднял голову и поймал положительный кивок Мороза. – А уверен, что тебе это нужно?

– Хватит. Уверен.

Дверь открылась, и вошла Снежана. Каштановые волосы уложены в аккуратный хвост, бежевый костюм оттеняет ее ярко-зеленые глаза. Мороз засмотрелся на ее тонкую талию, но одернул себя, переведя взгляд на Дарринга. Тот жестом пригласил Снежану сесть в соседнее кресло.

– Мы с вами договаривались о том, что как только все будет готово, вы сможете приступить к делу. Могу вас обрадовать, все готово.

Он передал две папки, которые они открыли одновременно.

– Теперь вы сотрудники агентства «Тайна». Оно занимается тем, что предоставляет алиби, либо другие услуги, решающие любые проблемы клиента.

– Это что-то типа проституции? – Снежана покосилась на Дарринга.

– Нет, конечно. Но людям в высших кругах часто приходится лгать, чаще всего женам, чуть реже избирателям, иногда компаньонам. Иногда случаи настолько сложные, что приходится задействовать такие агентства, как «Тайна». И на все эти случаи вы должны найти решение.