Снегурочка для босса

Глава 1. Трудолюбивая стажерка

— Вы кто?!

— З-здра… — лепечу я. — …ствуйте…

Это нечестно, что при виде главы нашей компании я теряю способность нормально разговаривать и сразу блею как барашек.

— Вы тут работаете? — продолжает наш главный, грозно сверкая на меня своими невозможно синими глазами.

— Ну в общем… Да?

— Тогда идите и немедленно приведите себя в порядок. Что у вас за вид? Припрутся со своих хоум-офисов, а у меня завтра делегация китайцев, между прочим… И Новый год еще этот, будь он неладен!

И Владислав Сергеевич Воронов идет дальше по коридору, моментально забыв о моем существовании.

А я стою, кусая губы, и опять ругаю себя за то, что ничего не смогла сказать в ответ. С другой стороны, а что бы я сказала? Извините, я выгляжу как чучело, потому что вместо уборщицы только что приводила в порядок женский туалет? Там кто-то разлил воду на полу, никого из клининга рядом не было, и Инна отправила меня.

— Ты же все равно ничего не делаешь, — презрительно сказала она. — Иди хоть пользу принеси, а то толку от тебя никакого.

Почему-то как только моя начальница узнала, что у меня нет законченного высшего образования, она сразу же записала меня в непроходимые идиотки и поручала мне исключительно бытовые задания, до которых у нее и у ее сотрудниц просто руки не доходили или они не желали об это мараться. Поэтому по факту я выполняла работу секретарши и девочки на побегушках, хотя когда меня брали стажером в отдел бизнес-аналитики крупной айти-компании, я рассчитывала на нечто большее.

Но учитывая, что за эту работу все-таки платили и что попасть мне сюда удалось по исключительному везению и доброте маминой клиентки, которая делала у нее маникюр, то жаловаться мне казалось странным. Хотя это не исключало ни обиды, не разочарования.

Я ведь правда мечтала о работе в этой сфере и даже отучилась на первом курсе университета, но, к сожалению, учебу пришлось бросить. Мама после смерти папы просто не тянула нас троих в одиночку: меня, брата-подростка и шестилетнюю сестренку. Не говоря уже о том, что на всю эту ораву надо было готовить, надо было отводить в садик Леночку, надо было помогать Мише с алгеброй… Поэтому когда в конце моего первого курса мама легла в больницу от переутомления, я пошла и молча забрала документы. Когда мы начали работать вдвоем, стало немного легче. Мама до сих пор чувствует себя виноватой и поэтому ищет все возможности, чтобы пристроить меня в более приличное место, а не просто официанткой и уборщицей. Вот так я из продавца сотовых телефонов стала стажером крупной компании. Но, кажется, ничего от этого не выиграла.

Еще и этот начальник…

Вообще-то я немного иначе представляла себе владельца компании «Интех». Думала, это будет такой солидный дяденька с пузом, лысиной и обязательно в очках. Поэтому, когда я первый раз увидела Владислава Сергеевича, сердце у меня забилось с удвоенной частотой. И это был вовсе не трепет перед начальством — ведь тогда я еще не знала, что он владелец компании. Я просто увидела очень красивого мужчину: высокого, плечистого, подтянутого, в идеально сидящих брюках и синей рубашке, подчеркивающей невероятный оттенок его глаз. Мужественная линия челюсти, ровный нос, длинные темные ресницы и низкий, чуть хрипловатый голос, которым он старательно убеждал кого-то по телефону перенести подписание договора на следующую неделю.

«А кто это?» — хотела спросить я у Марины, которая единственная из всего отдела относилась ко мне хоть немного по-человечески и даже иногда показывала проект, над которым она работает, но не успела ничего сказать. Потому что наша начальница Инна уже подскочила со своего места и буквально полетела к нему.

— К боссу подкатывает, — с нескрываемой неприязнью прошипела Марина сидящей рядом Вере.

«К боссу?! Это и есть начальник нашей компании?»

— А что ей подкатывать, если они уже спали вместе. Все так говорят.

— Ну еще бы, ты посмотри на нашу Инну. У главного-то тоже губа не дура. Инна хоть и стерва, но…

Что «но» девочки не договорили, но и так все было понятно. У Инны были длинные ноги, узкая юбка-карандаш, красиво обтягивающая задницу, а также аппетитная грудь в вырезе белой шелковой блузки. Ко всему этому прилагалось безупречное, будто отфотошопленное, лицо в обрамлении идеального черного каре.

Да, я знала, что завидовать нехорошо. Но я завидовала. Потому что мне очень хотелось быть такой, как Инна. Быть умной и жесткой бизнес-леди, которая зарабатывает достаточно, чтобы чувствовать себя свободной. И при этом быть такой красивой, чтобы кто-то типа Владислава Сергеевича обратил на тебя внимание.

Но мне об этом можно было даже не мечтать.

Мне с моей дешевой белой рубашкой, которая мялась уже в тот момент, когда я снимала ее с гладильной доски. Мне с моими невыразительными русыми волосами, которые постоянно пушились вокруг лица, придавая мне какой-то детский вид.

А вот сейчас я, наверное, выгляжу еще хуже…

Я возвращаюсь в туалет, который только что приводила в порядок, смотрю в зеркало и охаю, закрыв лицо руками.

Какой. Ужас.

Волосы взлохматились и безнадежно выбились из пучка, торча вокруг лица неаккуратными завитками. Юбка сбилась и перекрутилась, рубашка вся в мокрых пятнах, а щеки такие красные, как будто я картошку под палящим солнцем полола.

Я издала тихий жалобный стон.

Ну почему, почему я вечно попадаюсь нашему боссу в таком виде?

В прошлый раз он наткнулся на меня, когда я тащила мешок с пластиковыми ложечками и стаканчиками, которые меня попросили убрать после после одной из конференций. Я зацепилась этим мешком за угол, распорола его, и весь этот мусор высыпался прямо посреди коридора. Босс, конечно, не орал — он вообще редко на кого-то кричит — но он просто с такой презрительной жалостью глянул на меня, закатил свои невозможно синие глаза и крикнул куда-то в сторону:

— Уборщицу позовите. Или кого-нибудь с более прямыми руками.

Мне было так стыдно, что я едва не расплакалась. И сразу же пообещала себе, что в следующий раз, когда рядом будет Владислав Сергеевич, я буду выглядеть гораздо лучше. Например, буду с умным видом перебирать бумаги. Или заведу разговор с Мариной о чем-нибудь из бизнес-аналитики, и босс заметит, что хоть у меня и нет высшего образования, но голова работает. Я вообще-то была после первого курса отличницей! С повышенной стипендией!

Глава 2. Утренняя рутина

Утро следующего дня начинается как обычно: я встаю в шесть, собираюсь и бегу, уворачиваясь от летящего в лицо снега, в торговый центр.

Он издалека сияет золотыми огнями, а внутри стоит огромная елка с бутафорскими подарками, которую установили еще в ноябре. Но захожу я сюда не через главные двери, которые пока закрыты, а через служебный вход. Ведь я пришла не за покупками, а помыть полы в супермаркете. Это довольно непыльная подработка, а главное, ее можно делать рано утром, до работы в компании.

Закончив с мытьем полов, я переодеваюсь в подсобке, старательно разглаживая на себе уже немного мятую белую рубашку, причесываю волосы, скручивая их в строгий пучок, и внимательно разглядываю свое лицо. Обычное. Ничего в нем такого особенного нет, не то, что у Инны. Может, надо что-то сделать с собой? К примеру, накраситься хоть раз?

Повинуясь этому внезапному желанию, я не спешу сразу на работу, а решаю зайти в магазин элитной косметики. Там всегда много пробников и, если постараться, можно ими сделать полноценный макияж.

Пока шагаю по просыпающемуся торговому центру, волей-неволей смотрю на все эти праздничные, нарядно украшенные витрины, вдыхаю запах корицы и апельсина, который специально распыляют для настроения, и мне становится немного веселее. Новый год — мой самый любимый праздник! Да, было бы замечательно, если бы я могла купить все эти чудесные вещи, выставленные на витринах, если бы могла подарить себе вон то красивое платье, но и без этого все в порядке. Я здорова, моя семья тоже, у нас есть еда и крыша над головой, а остальное — мелочи.

Наконец я добираюсь до магазина косметики и захожу внутрь. Тут действительно великое множество тестеров, и ими всеми можно воспользоваться, но проблема в том, что я никогда не красилась и не уверена, что у меня получится хорошо. Так что, робко походив вдоль витрин, где выставлены коробочки с цветными тенями, тюбики с тушью, консилеры, хайлайтеры и другие страшные слова, я оказываюсь возле стенда духов.

Мое внимание тут же привлекают лаконичные черные флакончики, которые стоят столько, будто они сделаны из чистого золота. Я их замечаю, потому что у Инны духи точно такой же марки. В середине рабочего дня она всегда, будто чуть демонстративно, достает такой бутылек из ящика рабочего стола и брызгает им на свои изящные запястья. Домой она этот флакончик никогда не забирает, из чего я предполагаю, что там у нее лежит еще один такой. Что ж… Красиво жить не запретишь!

Я беру этот флакон, кручу его в руках, пытаясь понять, где он открывается, и тут вдруг за моей спиной раздается бодрое «Приобрести желаете?».

Я едва не подпрыгиваю на месте, испуганная неожиданным появлением консультанта. Как она умудрилась так незаметно ко мне подкрасться?

Очень хочется извиниться и убежать, потому что, конечно же, я не собираюсь покупать такие дорогие духи. На эти деньги можно целый месяц неплохо питаться нам вчетвером. А еще можно купить новую одежду для сестренки. Или оплатить брату репетитора по русскому.

— Нет, — напряженно улыбаюсь я девушке-консультанту. — Просто хотелось запах попробовать, прежде чем покупать. Ну вы понимаете…

— Тогда вам нужен тестер. Он вот здесь.

Консультант со скучающим лицом тянется к тестеру и брызгает им на мое запястье. Меня тут же окутывает облако дорогого тонкого запаха.

— Нравится?

Очень нравится. Очень-очень-очень нравится! Это как будто окно в другую жизнь, где я, как Инна — королева отдела и любовница босса.

— Надо еще подумать, — уклончиво отвечаю я.

— Да, конечно, я понимаю, — соглашается консультант. — Аромат должен раскрыться, так что поносите его какое-то время, чтобы почувствовать не только верхние ноты, но и сердцевину.

Сердцевина? Я думала, она бывает только у яблока. А, оказывается, у духов такая тоже имеется.

Ничего не понятно, но на всякий случай я послушно киваю. Когда консультант отходит, чтобы помочь какому-то растерянному мужчине, залетевшему в магазин, я воровато тянусь к тестеру и брызгаю им еще раз себе на шею. С запястья духи быстро выветрятся, а тут запах будет весь день со мной. И пускай я выгляжу так, как я выгляжу — зато пахнуть теперь буду как красивая богатая женщина. Вот такой у меня будет подарок себе на Новый год.

Большего я себе в любом случае позволить не могу.

Вздыхаю, снова смотрю на все эти непонятные баночки с косметикой и решаю не рисковать. Вдруг накрашусь и буду выглядеть еще хуже? Нет, ну его. Разворачиваюсь и торопливо ухожу из магазина.

Тем более пора уже ехать на основную работу.

Туда я всегда прихожу заранее. Обычно все из нашего отдела появляются к десяти, но мне нет смысла возвращаться домой, поэтому я сразу после мытья полов в супермаркете еду в офис. В девять я уже на месте.

Я прохожу через пункт охраны, по-праздничному украшенный мишурой, прикладываю карточку к турникету, потом иду к лифту, вызываю его и захожу внутрь. Но почему-то вместо того, чтобы везти меня на десятый, лифт вдруг едет вниз, на минус второй этаж, где расположена парковка. У него бывают иногда такие сбои. Видимо, кто-то снизу вызвал лифт, и его алгоритм решил, что ближе будет поехать туда, а потом уже везти меня на десятый этаж.

На минус втором этаже двери раскрываются, и тут я забываю, как дышать, потому что в лифт заходит Владислав Сергеевич собственной персоной. Со своим фирменным хмурым лицом.

— Здравствуйте, — еле слышно говорю я.

— Добрый день, — кивает он, не поднимая взгляда, потому что уткнулся в какие-то бумаги.

Двери закрываются, но мы никуда не едем, потому что мой вызов на десятый этаж уже сбросился, а новую кнопку никто не нажал.

— Вам куда? — робко спрашиваю я.

— Первый, — Владислав Сергеевич не глядя жмет на кнопку, лифт мягко гудит, начинает ехать, но вдруг почти сразу так резко останавливается, что я едва удерживаюсь на ногах. И тут же вырубается свет.

Ни одной лампочки, ни единого мигания кнопок на панели: нас окутывает темнота и полная тишина. Даже гудения или скрипа нет — механизм как будто умер.

Глава 3. Сказочное невезение

— И что это? — ледяным тоном интересуется босс после нескольких секунд абсолютной тишины. — Что случилось, я спрашиваю?

Хм. А разве это не очевидно?

— Ну… мы застряли, Владислав Сергеевич, — неуверенно отвечаю я.

— Я сам вижу, что застряли! — взрывается он. — Какого, спрашивается, черта? У нас сегодня китайцы приезжают! У меня встреча, а тут! Что это за… бардак, — выговаривает он через паузу, хотя явно хотел сказать что-то другое.

Вот это самоконтроль! Достойно уважения.

Мои глаза немного привыкают к темноте, и я начинаю различать его силуэт: больше увидеть не получается. Зато в таком ограниченном пространстве хорошо слышны звуки. Шуршит ткань пиджака, шелестят бумаги, позвякивает что-то похожее на ключи. Кажется, Владислав Сергеевич чем-то активно занят, но я никак не могу понять, чем именно. Может, он нашел какой-то путь к спасению?

— А что вы делаете? — осторожно спрашиваю я.

— Телефон ищу, — огрызается он. — Разве не видно?

— Честно говоря, не видно, — признаюсь я.

— Черт! Черт, черт, черт… — вдруг срывается он. — Я его, кажется, в машине оставил. Да что за день такой?! Все через зад… задний порт.

Я подавляю смешок.

— Вы! — вдруг рявкает он.

— Кто? — испуганно дергаюсь я, не сразу понимая, что это обращено ко мне. — Я?!

— Ну, разумеется, вы, — ядовито отвечает босс. — А кто еще? Видите здесь кого-то другого?

— Я и вас тут не вижу вообще-то, — напоминаю я. — Слишком темно.

Мне в ответ достается тяжелый вздох.

— Неважно. Я забыл мобильный в машине, поэтому достаньте свой телефон и позвоните.

— Кому?

— Да хоть кому! Хоть черту лысому, если в его компетенции будет меня отсюда поскорее вытащить, и я успею встретить китайцев!

Я озадаченно молчу.

— У вас-то, я надеюсь, есть телефон? — раздраженно спрашивает он. — Так действуйте. Или отдайте мне, я позвоню.

Удивительно, что даже в такой ситуации Владислав Сергеевич продолжает оставаться боссом, которому всегда все должны. Вот бы мне так научиться!

Я вздыхаю.

— У меня есть телефон, — терпеливо объясняю я точно таким же тоном, каким растолковываю Мишке квадратные уравнения. — Но смысла в моем телефоне сейчас никакого нет. Как и в любом другом.

— С чего вы так решили?

— Мы все еще на минус втором этаже.

— И что?

— Это парковка. Тут нет связи и телефон не ловит. Разве вы об этом не знаете?

Повисает напряженная пауза.

И вот после этого идеальный Владислав Сергеевич выдает несколько таких забористых ругательств, что я от неожиданности даже приоткрываю рот. А потом едва справляюсь с собой, чтобы не захихикать.

Надо же, он, оказывается, живой человек. А так и не скажешь!

— И все равно давайте его сюда, — командует босс, который, судя по длинному рваному выдоху, очень старается взять себя в руки.

— Это бессмысленно.

— Давайте телефон, я сказал!

— Вы всегда такой грубый?

— А вы всегда такая упрямая?

— Нет здесь сети! Вы мне не верите?

— Да хрен с ней с этой сетью, там как минимум есть фонарик, — рявкает он, уже не сдерживаясь. — Можно будет хотя бы на кнопки посветить, глупая вы женщина!

Мне становится обидно и стыдно одновременно. Как же я не подумала про фонарик!

— Все равно это не поможет, — сварливо говорю я исключительно из чувства противоречия. Но тем не менее сую руку в сумку, нашариваю там в кармашке телефон и жму на кнопку разблокировки: экран приветливо вспыхивает (оказывается, так радостно видеть хоть какой-то источник света в этой непроглядной темноте!), но сразу же резко гаснет. Я едва успеваю заметить красную тонкую полосочку на батарейке и угрожающую надпись «2% заряда».

Черт…

— Вы дадите мне телефон или нет? Что вы там копаетесь? — не выдерживает Владислав Сергеевич.

— Вытяните руку, — со вздохом говорю я.

На ощупь нахожу его ладонь — неожиданно теплую и сильную — и впихиваю в нее свой старенький телефончик.

— Вот.

— А где он у вас включается? Что это вообще за модель?

— Ну уж точно не айфон, — с некоторым оттенком злорадства сообщаю я.

— Я уже на все кнопки тут понажимал. Ничего не происходит.

— И не произойдет, — немного виновато вздыхаю я. — Он разрядился.

Повисает зловещая пауза.

— Вы издеваетесь?

— Если бы.

— Какой идиот может прийти утром на работу с разряженным телефоном?

— А какой идиот может забыть телефон в машине на парковке? — тут же парирую я.

Мне не очень хочется рассказывать идеальному боссу, который наверняка использует только самую дорогую и новую технику, что моему телефону уже шесть лет. Ровно столько, сколько моей сестре. И да, по факту лучше всего этот телефон себя чувствует, когда он включен в розетку, потому что иначе разряжается за считанные минуты. Ну и что теперь? Старость, между прочим, надо уважать! И телефонов это тоже касается!

В лифте снова наступает тишина, которую внезапно прерывают звуки ударов. Первоначальный испуг сменяется надеждой: внутри все вспыхивает от радости при мысли, что это нас кто-то пришел вытаскивать. Но я очень быстро понимаю, что надежды напрасны, потому что звуки идут изнутри. И объясняются они просто: это разъяренный босс колотит кулаком по стенам лифта и дверям.

— Не надо! — в панике вскрикиваю я. — Вы сейчас все еще сильнее сломаете, и нас вообще не смогут вытащить! Представляете, если мы тут на целый день застрянем?

Одно дело просидеть в лифте полчаса или час. Это еще терпимо. Но провести последний рабочий день в этом году в замкнутом пространстве без еды, воды, а главное без туалета, да еще и в компании босса… Это уже что-то близкое к пыткам. Такого я бы точно не хотела. От одной только мысли о том, что мне придется справлять нужду в двух шагах от идеального Владислава Сергеевича, меня охватывает такой ужас, что я бросаюсь к его едва различимой в темноте фигуре и хватаюсь за него.

Глава 4. Вынужденное знакомство

Испугавшись, что я перешла границу, я тут же отдергиваю руку и быстро тараторю, пытаясь его успокоить:

— Не переживайте вы так, Владислав Сергеевич. Ну подумаешь, китайцы! На них свет клином не сошелся.

— С ума сошли? — цедит он. — Это многомиллионная сделка вообще-то. Мы как раз планируем ею закрыть этот год.

Хм. Ладно, меняем аргументы.

— Значит, вы на нее точно успеете! — продолжаю я убеждать его. — Раз она такая важная, вас быстро отсюда достанут. А, может, лифт и сам скоро починится. Я слышала, что такое бывает. Главное его не трогать!

— А если не починится?

— Даже если не починится, вас же все равно будут искать, правда? — говорю я с бодростью и оптимизмом, которых на самом деле совсем не ощущаю. — И найдут. Обязательно найдут.

— Обязательно… — раздраженно бормочет босс, но по стенам больше не колотит. Уже неплохо.

А потом он вдруг вздыхает и, кажется, разворачивается ко мне.

— Слушайте, — выдает он с внезапным интересам. — А кто вы, собственно, такая? Я вас по голосу не узнаю.

Я сдерживаю вырывающийся у меня нервный смешок. Ну еще бы! С чего бы он меня узнал? Я всего лишь стажерка, которую он видел два раза и которая оба раза перед ним грандиозно опозорилась. А когда я зашла в лифт, он на меня даже не посмотрел, потому что изучал свои бумаги.

Я уже открываю рот, чтобы сказать «Вы меня не помните, я Маша — стажерка из отдела бизнес-аналитики», как вдруг босс оказывается ко мне очень близко. Так близко, что я чувствую горьковатый запах его одеколона и свежие нотки шампуня, и это меня очень смущает.

Владислав Сергеевич задумчиво тянет:

— А вы вкусно пахнете…

Это он что, нюхает меня?

Я едва не ляпаю, что это, наверное, котлетами пахнет, которых я с утра успела нажарить целую сковородку, а потом до меня доходит. Я же в торговом центре пшикнулась дорогущими духами! Вот он, наверное, и думает теперь, что я кто-нибудь типа Инны. Бизнес-леди, у которой парфюм стоимостью в полторы моих зарплаты.

И мне вдруг так сильно хочется продлить эту иллюзию и побыть кем-то, кто хоть немножко равен боссу, что я, вместо того чтобы себя назвать, загадочно тяну:

— А с чего вы решили, что обязательно должны меня знать?

— Потому что я знаю всех, кто у меня работает, — обрубает он. Но, подумав, добавляет: — Почти всех. В лицо точно.

— А почему вы решили, что я у вас работаю? — продолжаю я держать интригу. — Здесь десять этажей, а ваша фирма занимает только четыре.

Вот так, Владислав Сергеевич! Шах и мат!

Пусть думает, что я какой-нибудь руководитель отдела продаж или начальница турфирмы.

Я гордо приосаниваюсь, но в ответ слышу такое задорное мальчишеское фырканье, которое абсолютно у меня не вяжется с образом сурового и холодного Владислава Сергеевича.

— Что? — обиженно спрашиваю я.

— Если вы у меня не работаете, загадочная незнакомка, то откуда тогда знаете, что наша фирма занимает четыре этажа? — весело спрашивает он.

Упс.

— Вообще-то у вас очень известная фирма! — быстро нахожусь я. — А я очень внимательная!

— Если вы такая внимательная, то уже бы заметили, что вы меня несколько раз назвали по имени и отчеству. Что как бы странно для человека, не работающего в моей компании, не правда ли?

Дважды упс.

— Так из какого вы отдела? — напирает Владислав Сергеевич.

— А угадайте! — выворачиваюсь я.

— Мы здесь с вами в игры собрались играть или что? — возмущается он.

— Мы здесь с вами, Владислав Сергеевич, застряли, — вздыхаю я. — Неизвестно на сколько. Почему бы и не поиграть? Все равно ведь больше заняться нечем. Опять же последний рабочий день в этом году, можно и расслабиться немного.

— Хм. Ну ладно, допустим, — вдруг соглашается он и, кажется, действительно принимает правила моей игры. Потом через паузу задумчиво тянет: — Так, ну вы точно не из программистов, там женщин нет. Отдел тестирования?

— Может быть, — загадочно отзываюсь я.

— Но для обычной тестировщицы вы слишком наглая, — продолжает вслух размышлять он.

Я мысленно фыркаю.

И вовсе я не наглая! Просто.. просто мне гораздо проще общаться с боссом, когда я его не вижу. Меня не сбивает с ног его красота и не отвлекает укоризненный взгляд синих глаз, а он не видит моей скромной внешности. Поэтому он ведет себя как нормальный человек, а я не заикаюсь от страха. Бинго! Сплошные плюсы! Оказывается, я могу нормально разговаривать с начальниками, мне для этого просто надо застрять с ними в темном лифте.

— А вдруг я не обычная тестировщица? — я пытаюсь увести его по ложному следу. — А руководитель отдела?

Владислав Сергеевич хмыкает как-то уж слишком самодовольно.

— Ну нет, Марину я знаю хорошо… И мы с ней давно на «ты».

Почему-то меня это возмущает.

Надо же, начальницу отдела тестирования он хорошо знает! Тоже в постель к себе укладывал, как и нашу Инну? Это у него такой тимбилдинг? Часть корпоративной культуры?— Аналитика? — продолжает он размышлять тем временем. — Да нет. Бухгалтерия? Тоже не похоже.

Как же здорово я его запутала! Я не удерживаюсь от торжествующего смешка.

— Эй! — возмущается Владислав Сергеевич. — Это нечестно! Может, хоть какую-то подсказку дадите?

— Можете задать мне три вопроса, — милостиво соглашаюсь я, — на которые я отвечу «да» или «нет».

Повисает пауза, он явно задумывается над тем, что бы такое спросить.

— Вы были у меня в кабинете? — наконец задает он вопрос.

— Нет.

— Мы пересекались с вами по рабочим вопросам? — делает он вторую попытку.

— Нет.

— Я вас вообще видел?!

— Да.

— Понял! Вы из эйчаров, да?

— Все, три вопроса закончились! — торжественно объявляю я.

— Тогда еще три? — с надеждой предлагает босс.

— И не надейтесь.

— Точно эйчар, — вздыхает он. — Они все такие зубастые. Кажется, зря я в ваш отдел не заглядывал. Надо будет исправить эту недоработку.

Глава 5. Напористый босс

— А вам нравится здесь работать? — спрашивает Владислав Сергеевич.

— Ну… Да, — машинально отвечаю я и только потом вспоминаю, что его лимит на вопросы вообще-то кончился.

— А вы давно работаете здесь? — продолжает допытываться он.

— Эй, три вопроса уже кончились! Я вам больше ничего не скажу!

— Что, даже не скажете, как вас зовут? — голос босса звучит огорченно.

— Нет, — отрезаю я. — И вообще, почему мы все время разговариваем обо мне? Давайте лучше поговорим о вас.

— Обо мне неинтересно, — я слышу в его голосе ухмылку. — Вы и так очень много про меня знаете. Знаете мое имя и отчество, знаете, где я работаю, а я вот всего этого не знаю! Разве это честно?

— Ну, может быть, я хочу узнать о вас еще больше, — ляпаю я, надеясь, что это будет воспринято как шутка, но внезапно в лифте повисает многозначительная пауза.

— Надо же, как интересно, — тянет босс, и в его голосе появляются вкрадчивые нотки. — А почему? Я что, вам нравлюсь?

— Не говорите ерунды! — вспыхиваю я и благодарю темноту за то, что босс не видит моих помидорных щек.

И почему у меня такое чувство, будто он загоняет меня в ловушку?

— Ага, значит, не нравлюсь, — с притворной грустью вздыхает он. — Обидно. А что именно вам во мне не нравится?

— Что у вас за вопросы! — возмущаюсь я.

— А что в них такого?

— Мне кажется, они слишком… — я колеблюсь, подбирая правильное слово. — Слишком личные! Вот!

— А почему бы и нет? — голос Владислава Сергеевича становится еще более низким и вкрадчивым. — Смотрите, я оказался запертым в лифте с красивой девушкой. Неужели я окажусь таким идиотом и не воспользуюсь плюсами этой ситуации?

Почему-то мне от его слов становится жарко, и я снова радуюсь, что тут темно и никто не увидит моего раскрасневшегося, как у деревенской девки на покосе, лица.

— А с чего вы взяли, что я красивая? — защищаюсь я.

— У вас очень привлекательный голос, — тут же откликается Владислав Сергеевич. — Не писклявый и не грубый, но сильный, уверенный и в то же время женственный. Вы случайно не поете?

— Пою, — растерянно признаюсь я, пытаясь понять, как босс догадался, что я до девятого класса занималась в вокальной студии. Может, у него какие-то экстрасенсорные способности имеются? — Откуда вы узнали?

— Честно говоря, ниоткуда, — смеется он. — Ткнул пальцем в небо и угадал.

— И все равно! — возражаю я уже более уверенно. — Красивый голос не означает красивую внешность.

— А еще от вас очень приятно пахнет.

Босс опять оказывается очень близко. А я инстинктивно делаю шаг назад и оказываю зажатой в углу. Потому что с обеих сторон стены, а впереди Владислав Сергеевич. Отступать некуда.

— Это просто духи, — возражаю я, вспоминая дорогую бутылочку, из которой я сегодня на себя распыляла запах красоты и богатства. — Я тут не при чем.

— Очень даже при чем. Ведь эти духи так вкусно раскрываются именно на вашей коже, — я чувствую его дыхание совсем близко. — Шампунь, кстати, у вас тоже классно пахнет.

— Ну и что такого! — фыркаю я, несмотря на то, что чувствую: эта игра меня все больше и больше затягивает. Кто бы знал, что это так приятно, когда недосягаемый красавчик босс делает тебе комплименты. Пусть даже весьма сомнительные.

— А еще у вас чудесная фигурка.

— Откуда вы…

И в этот момент я вдруг чувствую, как руки босса оказывается у меня на груди и медленно съезжают вниз от талии до бедер. Первую секунду я теряюсь, а потом громко взвизгиваю и с силой его отталкиваю.

Кажется, он такой реакции совершенно не ожидал, потому что даже не сопротивляется. Я слышу, как босс от моего толчка врезается в стенку и, судя по грохоту, еще и падает.

— Вы там живы? — с некоторым опасением спрашиваю я.

— Да, — раздается чуть приглушенный голос босса. — Кажется, я поскользнулся на бумагах.

— Так вам и надо! — мстительно заявляю я, успокоившись. А то было бы неловко прибить главу корпорации. Все же важный человек, хоть и руки при себе держать не умеет. — Надо было вас еще сильнее толкнуть!

— Честно говоря, я как-то не привык, что девушки в ответ на мои знаки внимания так дергаются, — говорит Владислав Сергеевич, и голос его буквально сочится сарказмом и обидой.

— Ах знаки внимания! — задыхаюсь я от возмущения. — Да вы меня просто облапали, Владислав Сергеевич! Называйте вещи своими именами!

— Слушайте, но я просто пытался вас поближе узнать.

— Гнилая отмазка! — отрезаю я решительно.

Владислав Сергеевич хмыкает.

— Ну и выражение! Разве интеллигентные девушки так говорят?

— Так мой брат говорит, он в девятом классе учится, — вздыхаю я. — Ну серьезно! Что за глупые отговорки? Вы что, всех, кого хотите поближе узнать, за грудь трогаете?

— Понимаете, — задумчиво говорит босс. — Обычно я могу просто посмотреть и тогда уже решить, подходит мне такое…э-э-э… оснащение, или нет. Но так как здесь мы с вами лишены возможности увидеть друг друга, то вполне логично, что… Вот вы знаете, как слепые знакомятся с людьми? Они трогают их лицо, для них это единственный способ узнать нового человека поближе. И это почему-то никого не оскорбляет.

— Во-первых, вы не слепой, — не даю я боссу себя заболтать. — А во вторых, уж простите, но там, где вы меня трогали, находится вовсе не лицо.

— Может быть, я промахнулся? — задумчиво предполагает Владислав Сергеевич.

— Тогда ваши руки должны были двигаться вверх, а не вниз! — справедливо замечаю я.

— Сдаюсь, — признается босс. — И… Прошу прощения. Не ожидал, что вы так сильно обидитесь. Обычно девушки к этому как-то проще относятся.

— А я вот — нет, — отрезаю я.

— Может, вы смените гнев на милость, если я скажу, что фигура у вас, судя по тому, что я успел потрогать, просто шикарная? — осторожно интересуется он. — Или это тоже, как говорит ваш брат, гнилая отмазка?

— Нет, это уже скорее пустой треп, — вздыхаю я, радуясь, что здесь темно и что босс не видит, как у меня уголки губ против воли расплываются в улыбке. — Вам еще надо получиться молодежному слэнгу.

Глава 6. Скорая помощь

— Вот это новости, — саркастично отзывается Владислав Сергеевич. — Представьте, милая девушка, я тоже! Китайцы порвут меня на части, если я не появлюсь вовремя.

Наверное, он ждет, что я что-то ему отвечу, но я не могу.

Темнота начинает давить на меня, и внезапно мне перестает хватать воздуха. Против воли думаю о том, что у нас скоро наверняка кончится кислород, а я даже не знаю, если ли здесь какой-то приток воздуха или все герметично запаяно.

Вдруг мой мозг уже умирает от кислородного голодания, а я этого даже не замечаю?

Стоп, замечаю! Очень даже замечаю!

Я прикладываю руку к груди и даже сквозь одежду чувствую, как часто и сильно колотится мне в ладонь сердце. Голова кружится, перед глазами темно… А, тут вообще-то и так темно. Ладно, это пропускаем, но в остальном мне нехорошо. Настолько нехорошо, что я прислоняюсь спиной к стенке лифта и медленно съезжаю на пол.

«Спокойно, Маша, — уговариваю я себя. — Все хорошо, это большой лифт, тут много воздуха, мы не умрем…»

Но что-то внутри меня кричит «Нет, умрем, умрем, умрем, умрем!» и этот голос перебивает все разумные доводы. Голова кружится еще сильнее, воздуха все меньше, его приходится хватать широко раскрытым ртом.

Мне душно, мне плохо, я умираю.

Мое тело найдут потом спустя много часов и дней, отвезут в морг, положат на стол, разденут и увидят… увидят мои ужасные трусы в цветочек, которые я сегодня надела, даже не подозревая о своей преждевременной гибели! Даже после смерти я умудрюсь опозориться!

Я хриплю, открываю рот, стараясь чаще дышать, и вдруг слышу обеспокоенный голос Владислава Сергеевича.

— Эй! С вами все хорошо?

Пытаюсь вдохнуть.

— Тебе плохо? Ты где?

Я издаю странный скулящий звук, и тут же раздается шорох, грохот, словно слон пытается выбраться из кладовки, а потом рядом со мной оказывается мой босс. Он опускается на пол, едва не наступив на меня и мазнув полой своего пиджака по моему лицу.

Его ладони шарят в воздухе, потом опускаются на мою обтянутую тонким капроном ногу, а затем шустро ползут наверх, пока не находят мои дрожащие руки. Он сжимает их в своих горячих ладонях, а потом требовательно спрашивает:

— Что случилось? Запоздалая истерика?

Мотаю головой и только потом с трудом соображаю, что в темноте он меня не видит. Говорить трудно, почти невозможно, но я с трудом выдавливаю из себя:

— С-страшно…

— Темноты боишься? — пытается понять он. — Но тебе же вначале нормально было.

— Н-нет… д-дышать… н-не могу…

Меня начинает бить крупная дрожь, горло стискивает невидимой рукой, и все тяжелее проталкивать сквозь него воздух, но внезапно Владислав Сергеевич тянет меня к себе и я оказываюсь сидящей между его коленей. За моей спиной его грудь, его ноги по обеим сторонам от моих, а руки продолжают сжимать мои ладони. Он близко, он горячий и большой, он так вкусно пахнет чем-то горьковато-свежим, как грейпфрутовый сок.

— Дыши! — говорит Владислав Сергеевич. — Давай, это приказ от начальства. Вместе со мной. Вдох, выыыдох. Вдох, выыыдох.

Его мощная грудная клетка ритмично поднимается и опускается за моей спиной, и я вдруг начинаю подстраивать свое дыхание не столько под его слова, сколько под ритм его тела.

Воздух понемногу проходит в мое горло, зубы разжимаются, и становится легче.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох.

— Вот так, — шепчет он. — Молодец. Умница.

От этой простой похвалы мне вдруг становится хорошо и безопасно. Темнота и угрожающие меня раздавить стены перестают пугать. Дыхание из тяжелого и непростого процесса снова становится чем-то легким и естественным. Кажется, я почти прихожу в себя, и босс это тоже замечает.

— Отлично справилась, — снова шепчет Владислав Сергеевич. — Хвалю. Скажи свою фамилию: как отсюда выйдем, выпишу тебе премию.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же соображаю про подставу и приглушенно смеюсь. Меня окончательно отпускает.

— Хорошая попытка, — сообщаю я ему слегка охрипшим голосом. — Я почти попалась на вашу уловку.

— Жаль, что почти, — весело отзывается Владислав Сергеевич. — Ты как? В порядке?

— Уже вроде да. Спасибо. Я правда совсем не могла дышать.

— Паническая атака? — предполагает он.

— Не знаю. Такого у меня никогда не было. Просто вдруг подумала о том, что мы здесь заперты, что тут мало места и воздуха тоже мало…

Тревога снова начинает сжимать мою грудь, но Владислав Сергеевич решительно меня перебивает:

— Все в порядке здесь с воздухом. В любом лифте предусмотрена система вентиляции. А у тебя, кажется, клаустрофобия.

— Это когда боишься маленьких помещений?

— Типа того.

— Не замечала за собой раньше.

— Ну ты и в лифте, наверное, раньше не застревала, — мягко говорит Владислав Сергеевич, а я вдруг понимаю, что все еще сижу, прижавшись спиной к его твердой горячей груди, а мои ладони все еще в его руках. И выглядит это как будто он меня… Обнимает.

Ой как неловко!

Я осторожно пытаюсь убрать свои руки, но босс не дает. Только еще крепче их сжимает. И ноги еще свои сдвигает так, что я оказываюсь зажата между ними, точно в ловушке.

— Владислав Сергеевич?

— Да? — невозмутимо отзывается он, и я чувствую его теплое дыхание на своей шее.

Это так приятно, что у меня словно все волоски дыбом встают и кожа покрывается мурашками.

— Думаю, вы можете меня отпустить. Со мной уже все в порядке.

— Я бы не был в этом так уверен, — скорбным голосом сообщает он, продолжая меня обнимать. — Клаустрофобия — очень коварная штука.

— Нет, я точно могу сказать, что со мной сейчас все в порядке.

— Возможно, теперь не все в порядке со мной? — нагло предполагает Владислав Сергеевич. — Кажется, теперь мне тяжело дышать.

— Вы врете! Я чувствую, что вы нормально дышите.

— Разве мы не перешли на ты?

— Когда?

— Когда я тебя спасал.

— Не было такого!