Сноброд

Глава 1: Вы узнаёте Лиама Грейзера?

Ему повезло, что он умер. Теперь он больше никогда мне не приснится. Но я бы предпочёл, чтобы это он приходил в ночных кошмарах на убывающую луну вместо мамы. Она заблудилась в моих снах, а отчим всего-навсего лежал на полу, словно никогда не был живым, и из него попросту вытащили батарейки.

Не могу сказать, что он был мне ненавистен. Но и близок тоже не стал. Единственное, что нас связывало — память о маме. У каждого своя. Присутствие Лиама в нашем доме создавало приятную иллюзию, будто мама куда-то вышла и вот-вот вернётся. Хотя в какой-то степени это и произошло с ней. Только вряд ли существует обратный путь оттуда, куда она попала. Лиам же видел во мне отражение мамы. Женщины, которую он любил до сих пор. Точнее, до самого конца. Я понимал это всякий раз, когда он, меняясь в лице, глядел мне в глаза. У нас с мамой они одинаковые.

В целом Лиам был неплохим мужиком, правда, сблизиться до губительной для него дистанции нам не позволяла та же причина, которая и продолжала удерживать нас рядом после пропажи мамы — она сама. Мы оба ощущали свою вину в случившемся, из-за чего испытывали неловкость в обществе друг друга, точно впадая в ступор всякий раз, когда нужно было поговорить. Типичный наш диалог сводился к одновременным вопросам «Как на учёбе» и «Как на работе» и одномоментным ответам «Норм» и «Порядок». После этого наступала тишина. Почти такая же, как сейчас.

— Колден, вы узнаёте Лиама Грейзера? — вывел меня из прострации донёсшийся откуда-то издалека вопрос полицейского.

Я вновь вернул взгляд к лежащему на полу посреди кухни отчиму. Вокруг были разбросаны сметённые со стола квитанции, блистеры разноцветных таблеток и пузырьки с другими медикаментами. Один из них лопнул, и по кафелю раскатились неестественного оттенка синие полупрозрачные капсулы. Таким цветом обычно изображают глубокое небо в аниме. На столе возле перевёрнутой аптечки стоял наполненный стакан воды. По-видимому, Лиам почувствовал себя плохо и пытался принять лекарство, прежде чем рухнул на холодную плитку. А я и не знал, что у него проблемы со здоровьем.

— Колден? — вновь напомнил о себе коп.

Уже в третий раз я посмотрел на отчима и наконец сумел заставить себя не отводить взгляд. Лиам выглядел спокойным. Даже излишне. Такое отсутствующее лицо, как у актёра, замершего в одной позе, чтобы сыграть мертвеца. Казалось, лицо погибающего от приступа человека должно выражать если уж не агонию, то хотя бы гримасу боли или испуг. Но тут ничего. В неподвижных глазных яблоках отчима отразилась вспышка фотоаппарата криминалиста.

— Ну, он, может, желтоват немного... — выговорил я. — Или свет так…

— Это Лиам Грейзер?! — перебил полицейский, в раздражении тыча своим блокнотом в отчима. — Кто это?

— А, вы в этом смысле… Ну да, это он. Кто ещё будет пить таблетки у нас на кухне?

— Всякое бывает, — пробурчал коп, делая запись. — Вам и не снилось… Иной раз домушник может и завтрак себе приготовить, и в кровати прикорнуть, и поскользнуться в ванной с летальным исходом.

— Ты ведь пасынок? — раздалось за спиной.

Обернувшись, увидел в проходе смуглого мужчину в вылинялом сером пиджаке. Точно выбившиеся из него нитки, короткую кучерявую шевелюру незнакомца оплетали прожилки проседи. Из-за этого он казался уже ближе к старику, чем к средним годам, хотя те его морщины, которые удалось разглядеть, были неглубокими. На ногах он носил тёмные джинсы и полицейские ботинки – такие же, как у допытывавшего меня копа.

— Я — Колден.

Он не был мне знаком. Конечно, я не мог знать в лицо всех жителей Сильверии Фог, даже учитывая, что здесь всего проживало около двух тысяч человек, однако же этого мужчину я точно никогда не видел даже мельком. Моё внимание к себе он игнорировать не стал.

— Детектив Мартелла, — небрежно представился незнакомец. — Идём, нечего тебе тут больше смотреть.

Я схватил со стола свою металлическую бутылочку для воды. Нажав кнопку, откинул крышку и отглотнул немного.

— Зачем они прислали детектива? — спросил я, выходя за ним на крыльцо. — Тут же не убийство.

Ко мне ринулась полицейская овчарка. Пёс ткнулся в колено и засопел, зафыркал. Холод влажного носа чувствовался даже через джинсы. Кинолог потянул шлейку и увёл пса куда-то за угол.

— Помедленнее, Чинар, — послышалось за домом.

Мимо излишне медленно проехала машина Петтерсонов. Супруги крутили головами, меча взгляды между нами с Мартеллой и разбросанными перед нашим домом полицейскими авто, каретой скорой, коричневым внедорожником.

— Кто «они»? — усмехнулся он. — И почему ты уверен, что это не убийство?

Мне нечего было ответить. Детектив тем временем просканировал меня взглядом с головы до ног, извлёк из внутреннего кармана записную книжку в потёртой кожаной обложке и, обслюнявив пальцы, прищурился в поисках нужной страницы.

— У нас своего психолога в управлении нет, — бурчал он. — Да и работы как таковой для него, так что придётся вызывать окружного… Чёрт, да где же…

— Не нужно психолога! — излишне резко бросил я.

Психолог мне может был нужен уже давно, но подвергать его опасности не хотелось. Стоило бы ему заглянуть в мой внутренний мир, и ничего другого он бы уже никогда не увидел. Сама мысль, что мне могли навязать общение с ним, казалась страшной. И мой испуг не прошёл мимо Мартеллы.

Детектив взметнул взгляд поверх перелистываемых страниц, задержав очередную на середине.

Мимо в обратном направлении вновь проехал седан Петтерсонов. Они жили через два участка ниже по улице и сейчас как раз двигались домой. Альма даже пальцем в меня ткнула. Похоже, моё волнение уже подарило ей повод для очередной сплетни.

«Нелюдимый парнишка снова взялся за старое. На этот раз укокошил отчима», — разнесёт по городку она.

Конечно, так и скажет.

Детектив обернулся. Альма натянула улыбку и приветственно поиграла пальчиками за мутным от её дыхания стеклом.

— Вы не слушайте, что она скажет, — попросил я.

Глава 2: Кто убил Лорен Харпер?

Дорога до Рош-Аинда выдалась долгой и однообразной. Петляющей сквозь горы трассе D25 сопровождающий меня полицейский сержант со странной фамилией Барбара предпочёл более безопасную D16. Она была скоростной, но из-за того, что дугой огибала хребты по равнине, оказалась и значительно протяжённее. Последнее напрочь лишало её преимуществ в случае спешки, ведь путь по ней занимал втрое больше времени. Однако Барбара никуда не торопился. Без устали болтая с соцработницей Гвен обо всём подряд. Казалось, его скачки с темы на тему её уже порядочно утомили.

Радовало одно — везли меня на простом патрульном автомобиле, который отличался от гражданских только наличием проблесковых маячков и окраской. В противоположность тому, на котором меня доставляли в «Пути», здесь заднее сиденье было вполне комфортабельным, а на дверях присутствовали ручки и регуляторы положения стёкол. Я опустил своё немного побольше, и ветер, хлопая по потолку, начал трепать мне волосы.

— ...Вот так и живём, притворяясь, будто всё вокруг в понарошку, как в квесте, иначе на этой работе не выжить, — говорил Барбара. — Прикипать к ней опасно, нужно отстраняться, если не хочешь свихнуться и начать не просто жить, а слу-жить, понимаешь? Как вон... В общем есть кадры у нас...

Справа почти на всём протяжении пути недвижимой громадой возвышалась Айрамская горная цепь. Слева тянулись бесконечные поля сочной вьюжной травы. Через приоткрытые окна моей и водительской двери в салон авто проникал похожий на вьюгу свист, высекаемый ветром из продольных разрезов в её стеблях.

Однообразие пейзажа убаюкивало. А спать не хотелось при этих двоих. У меня отсутствовала уверенность, что дремота не обернётся очередным снохождением. Поэтому я попытался отвлечься на музыку, но отсутствие связи на удалённой от населённых пунктов трассе не позволило это сделать. Пришлось сидеть с наушниками в ушах, уткнувшись в меню смартфона. Листал его туда-сюда, гадая, сумею ли таким образом разрядить батарею до того, как доберусь до места назначения.

Мой зевок подхватил Барбара, излишне громко вздохнув. Покосившись на индикаторы на приборной панели, он закрыл моё окно.

— Ну и дорога, конечно, будто на месте стоим, — сквозь повторный приступ зевоты проговорил он. — Всё, не могу больше, давай теперь ты развлекай нас, а то так отрубит — и в кювет все отправимся.

— Я тебе что, клоун? — буркнула перебирающая бумаги Гвен. — Радио включи.

— Да там попсятина одна с рекламой вперемешку — уже и не разберёшь теперь, что где. Лучше тогда тебе вопрос философский задам, а ты подумай.

— А может просто многозначительно помолчим? Можно это делать с философской физиономией.

— Зря ты, Гвен, кусаешься, вопрос действительно интересный, — стоял на своём Барбара. — Вот смотри. Мне тут мой младший на днях, когда я спать его укладывал, вдруг сказал: «Пап, а что, если мы просто кому-то снимся?» Ну я, естественно, ему, мол, в планшетах своих что ли насмотрелся чего? А он такой: «Нет, пап, а вдруг правда?» Ну и я залип, короче.

— Даже боюсь спрашивать, какие выводы посетили сержанта Барбару, — усмехнулась Гвен.

— Да хрен его разбери, — признался он, пожимая плечами. — Если серьёзно подойти, как это вообще проверить?

Убрав наушники, прислушался к их беседе повнимательнее. Иногда меня посещали подобные мысли. Только в моём случае они скорее были самоутешением — окажись мир вокруг сном, а сны — реальностью, и всё встало бы на свои места. Мне не в чем было бы себя винить.

— Ну… Если это чей-то сон, то мы — просто образы, — подхватила Гвен. — Без прошлого, без будущего. Как NPC в игре.

— О том и речь, — согласился Барбара. — А теперь представь, что сновидец проснётся. И что тогда? Мы просто исчезнем?

— А может начнётся новый сон? Для нас ведь ничего там, снаружи сна нет, просто не заметим этих промежутков между его снами.

Авто замедлилось и остановилось возле железнодорожного переезда. Семафор трещал и моргал красным, однако ни со стороны тоннеля в горах, ни у горизонта на равнине поездов видно не было.

— А что, если это мой сон? — спросил я.

Барбара и Гвен как-то озадаченно переглянулись, будто вообще позабыли о моём присутствии.

— Допустим, — наконец выговорил коп. — И что?

— Тогда может я просто не проснулся там, где нужно, — продолжил я. — Иногда мне снится, что я в другом месте. Там темно, сыро, повсюду туман, должно быть страшно, но почему-то очень спокойно. В этом тумане кто-то есть. Ходит совсем рядом. И я знаю, что это моя мама.

— А потом? — спросила Гвен.

Я описал только один из повторяющихся образов, но решил не упоминать подробности о том, что говорю с мамой. О том, что говорю с Итоном. О появившихся в последнее время криках из тумана. И о приснившейся накануне смерти в этом тумане.

— Потом я просыпаюсь. И понимаю, что это был сон. Но если наоборот? Может, здесь — сон, там — правда? А я просто застрял.

— Хм, ну это уже… — начал Барбара.

Гудок локомотива и порыв гонимого им ветра избавили его от необходимости что-либо отвечать сразу. Стуча железом, состав пронёсся мимо, отбрасывая ломанные тени прямо в салон авто.

— Колден, но ведь ты же понимаешь, что это не сон? — спросила Гвен, когда всё стихло. — Этот мир — единственный, и в нём есть люди, а они…

— Везут меня в общагу, в которую я не хочу ехать, — перебил я. — Да, отличная реальность.

Барбара вдруг заглушил двигатель, отстегнул ремень безопасности и повернулся ко мне.

— Слушай, пацан, если это твой сон, то давай его менять, — начал он. — Прямо сейчас. Вот Гвен всю жизнь пашет в опеке одинёшенька, в прошлом году усыновила девочку и одна её тянет. Я — коп, тое детей, красавица жена, управление спокойное, до пенсии работай — не хочу. А я не хочу. Стихи в стол пишу. А ты — кто?

Его вопрос меня застал врасплох. Действительно, кто же я? Ведь даже мой любимый всеми отчим — не тот, кем его привыкли считать. Может и я — вовсе не я.