Сны Березины

Началось очередное утро в Борисовской ЦРБ, или, как ее еще называют борисовчане, «первой советской» больнице: ранний подъем, измерения температуры, после завтрака и процедур можно было отдохнуть. Алиса расслабленно лежала на своей койке, подключившись телефоном к розетке. В палату вошла медсестра и с какой-то загадочной улыбкой сказала:

– Алиса, к тебе там мальчик пришел.

Девушка не сразу поняла, о чем речь, а медсестра, развернувшись, приоткрыла дверь, и в проеме появился одноклассник Алисы. Девушка подскочила с койки. Шурша бахилами, посетитель прошел в дверь.

– Ты пришел, – удивленно и в то же время радостно сказала девушка.

– Ну, я же обещал.

Парень забавно сжимал в руках пакет с курткой. Его волосы были слегка мокрыми то ли от снега, то ли от пота. Удивительно, что в ноябре уже пошел снег, но дело шло к декабрю: как же не хотелось лежать здесь еще и на новый год!

– Ну так, тебе уже лучше?

– Алик, ты ко мне подмазываешься?

Алиса всегда была прямолинейной.

– Ну, знаешь, просто беспокоюсь! Когда уже сможешь выписаться?

– Врачи меня не отпускают, типа, я постоянно сдаю какие-то анализы, и результаты приходят плохие. Я просто теряю здесь время.

Алиса осеклась и постаралась улыбнуться:

– Кстати, я решила французский учить.

– Почему французский?

– Он на английский вроде похож или… ну, в общем, не знаю, мне всегда хотелось учить французский, но вот как-то все времени не было. Я на телефон приложение поставила: там можно слова учить, слушать какие-то фразы, все это записывать.

Ей бы хотелось уже чувствать себя на все сто, но в палате было одиноко, койка была довольно жесткая, простыня все время съезжала по клеенке, которой был покрыт матрас.

– Может, – предположил Алик, – может, тебя хотя бы выпускают погулять?

– Ха, только вот окошко когда открывают для уборки, – то нюхаю воздух снаружи, – призналась Алиса.

– Алис, ну их! Понюхаешь свободу! – оживился парень, и, выйдя в коридор к дежурной медсестре, вежливо спросил: – Послушайте, а может, можно Алисе, ну, выйти на улицу?

Сестра подняла голову из-за стойки и улыбнулась:

– Молодой человек, только под вашу ответственность.

– Конечно, под мою ответственность! Я ее не потеряю, а будет убегать – обратно приведу!

Медсестра добродушно рассмеялась, а затем строго проинструктировала:

– Смотрите: не более часа, лучше полчаса, потом возвращаемся обратно. Она еще у нас слабенькая, надо ей побольше отдыхать.

– Будет сделано! – отрапортовал Алик.

Алиса едва сдерживала улыбку от счастья: она даже не думала, что простой выход на улицу может доставить столько радости. Даже не очень-то смущало, что, видимо, медсестра подумала, что Алик – ее парень. Снарядившись в теплые вещи (было той еще проблемой достать их из больничного гардероба), вышли на улицу. Сама территория больницы была довольно обширной, чтобы по ней можно было гулять, но смотреть было особо не на что: осень не радовала яркими красками. Посыпал легкий снежок, порывы ветра бросали его туда-сюда – этого было маловато для Алисы. У нее даже немного закружилась голова от свежего воздуха. Выйдя за пределы больницы, они пошли сначала по улице 1812 года, затем покрутились возле батарей. На улице Батарейной пошли вдоль старых корпусов больницы; Алиса про себя порадовалась, что ей достался новый корпус, потому что старые выглядели жутковато. Они были построены из красных кирпичей, но при этом выкрашены белой краской, так что краснота проступала из-под белого и получался эффект, напоминающий белые зубы на красных, нездоровых деснах.

На перекрестке, к удивлению, стояло двое ряженых мужчин.

– Глянь! – воскликнула Алиса.

Алик хохотнул:

– Да, вот такие тут вояки!

На поверку это оказались всего лишь манекены.

– Говорят, это русский и француз со времен 1812 года, когда война с Наполеоном была, – объяснил парень.

Да, Борисов был известен своим футбольным клубом, но из прошлого тянулась история про проходившие здесь в отступлении от Москвы войска наполеоновской армии. Даже один торговый центр в городе назывался «Клад наполеона»: что иронично, продавались там вещи секонд-хенд. Якобы войска, отступавшие здесь под Борисовом со всем награбленным, в реке Березине утопили тот самый клад. Впрочем, никто его так и не нашел за столько лет.

– Как думаешь, клад существует?

Алик рассудил философски:

– Даже если кто-то нашел, вряд ли он с нами поделится.

– Разве не должны все-таки находки передавать в музей?

– Должны, но есть же вот эти, как их называют, черные копатели, которые, все, что найдут, к себе тянут, а потом перепродают.

– Перепродают Наполеона? Так понятно, что это какая-то – как назвать – контрабанда…

Алик пожал плечами.