Со мной тебе лучше

1. Фанат №1

1. Фанат №1

Пальцы снова начали дрожать. Это случалось, когда Маша чувствовала, что телефон вибрирует в кармане джинсов. Теперь она всегда ждала лишь плохие вести, злые пугающие сообщения... Вот и сейчас интуиция подсказывала, что уведомление, возникшее на экране, ей не понравится. Маша сжала и разжала пальцы, стараясь успокоиться, телефон сам скользнул в руку, и девушка убрала за ухо светлую прядь волос, чтобы та не загораживала обзор. Снова неизвестный номер, блокировка которого не спасет ее от назойливого поклонника.

«От тебя так хорошо пахнет сегодня. Новые духи, да? Малиновые нотки тебе к лицу. Ты – как конфетка. Конфетка, которую я обязательно попробую в самом скором времени».

Маша почувствовала, как нервная дрожь перешла от пальцев к плечам, поднялась выше. В ее новых духах действительно была малиновая нотка, и знать об этом мог лишь человек, что видел ее сегодня. Не просто видел, нет... Что стоял рядом. Маша поправила солнцезащитные очки и зябко поежилась, но не от холода. Страх заставил ее нервно перемяться с ноги на ногу. Бретельки розового топика врезались в кожу, оставляя после себя красные полосы, сдабривая психологический дискомфорт физическим. Маша поспешила отправить и этот номер в черный список, зная, что и минута промедления подарит ей ещё одну весточку. Впрочем, и блокировка ее не спасет. Сталкер напишет с другого телефона уже завтра. Может быть и сегодня вечером.

– Всем привет, друзья, с вами Мэри Ми! И сегодня мы будем пробовать новый... – Маша увидела собственное лицо на экране небольшого телевизора.

Реклама очередной газировки, целевая аудитория которой – подростки от одиннадцати до двадцати. Мэри Ми. Псевдоним, ее сценическое имя, которое придумал папа. «Американская аудитория оценит, милая. А для нас ты всегда будешь Машей», – сказал он, подписывая первый контракт со студией. Звали-то ее Мария Мишина, и отец ее родился в России, наворовал кучу денег и увез в США, пока была возможность. Здесь бизнес не задался, и отец вложил все свои силы в новый проект. В дочку, в дочку-блоггера, и выстрелил он весьма удачно. Машу заставляли открывать игрушки на камеру и играть с воображаемым ребенком по ту сторону объектива. Она снималась с трёх лет, и на деньги, заработанные Машей до ее десятилетия, семья купила несколько домов и машин в Калифорнии.

Она была хорошенькой, а хорошенькие лица отлично продаются. Образ «русской» девушки решили подчеркнуть светлыми волосами и обилием холодных голубых тонов. Маша оглянулась через плечо, надеясь, что сталкер не стоит за ее спиной, жадно вдыхая малиновый запах. Психопат ворвался в жизнь блоггерши полгода назад, и существование ее наполнилось страхом. Сначала он комментировал каждое ее видео и фото во всех ее соцсетях. MARRYYOU22 – никнейм, что снился Маше в кошмарах. Слова его были безобидными, милыми комплиментами, Маша получала таких с сотню в минуту… Но чем дольше длилось «знакомство», тем больше он себе позволял, тем больше его было. Маша не сразу заметила поклонника, она физически не могла прочесть все, что ей пишут.

«Тебе очень идёт черный цвет. Почему ты носишь его только в свободное от работы время? Твой образ отличается от твоего внутреннего мира, верно?», – написал он однажды в закрытый инстаграм-аккаунт.

Ключ к нему выдавали лишь подписчикам, что платят по двадцать тысяч долларов в месяц, но и за эту сумму Мэри Ми не должна была всем отвечать… «Черный?», – подумала Маша тогда. Папарацци редко ловили ее в черном... Маша, выросшая на глазах у огромной аудитории, до сих пор эксплуатирующая невинный, почти детский образ, не должна была носить «унылые цвета». Это прописано в ее контракте. Отец велел отказаться от черного, коричневого и бежевого, отдавая предпочтения голубому и розовому. Свои темно-русые волосы Маша красила в baby blond, все, чтобы удовлетворить аудиторию. В черном худи она ходила лишь по закрытой территории своего коттеджа, и вокруг него отец велел расставить глушилки, чтобы никто не мог сделать ненужную фотографию.

«Ты так забавно испугалась собаку. Я думал, что ты их любишь, Мэри».

Так она говорила в своем блоге, да... Но, честно говоря, однажды отцовский доберман клацнул зубами прямо у нее перед лицом, и теперь Маша обходила стороной этих тварей. Увидеть, что она шарахается от собаки, можно было лишь тут, в доме ее отца, когда псов спускали с поводков. Когда сообщение появилось в ее директе, был именно такой день, день выгула. Маша могла надеяться на провокацию, но чем больше писал этот MARRYYOU22, тем яснее становилось: он наблюдает.

«Я не ношу черный», – отец настрого запретил все прямое общение с фанатами, этим должны были заниматься менеджеры, а не сама Маша.

«Зачем же ты врешь мне, Мэри? Между нами не должно быть никакой лжи. Я ведь уже сказал: тебе очень идёт. Я бы наряжал тебя в черный снова и снова».

«Спасибо! Я не ношу черный», – только и ответила Маша, впервые заблокировав поклонника.

Она увидела его диалог совершенно случайно, и забыла о нем в то же мгновение. «Мир полон странных людей, и ему просто повезло попасть в цель со своими догадками», – подумалось ей тогда. Дом отлично защищён от назойливых фанатов, и даже владельцем его числится человек, что к семье Мишиных никак не относится. «Совпадение», – отмахнулась она. Следующее странное письмо пришло Маше, когда та ехала в машине, и пришло оно ей на телефонный номер... В виде СМС. Маша давно не получала СМС, и думала, что функцию эту ей как-нибудь отключили. Даже операции по банковской карте слали лишь уведомление через приложение.

«В 2015 тебе впервые понравился мальчик, да? В пятнадцать лет. Так мило. Ты поздно созрела. Я думаю, в этом виноват твой отец, он не давал тебе жизни, не дал прожить детство».

«Кто это?», – Маша ответила неизвестному номеру.

«Это я, милая. Твой фанат номер один».

Маша замерла, продолжая смотреть в экран. Она ехала на встречу с фанатами, должна была улыбаться под камерами и махать своей прелестной маленькой ручкой с розовым маникюром... Светлые волосы лежали в идеальной укладке, и сценический макияж неприятно тянул кожу. Девушка плотно сжала губы, вспоминая о прошлом инциденте. MARRYYOU22. В прошлый раз он попался ей на глаза случайно, но сейчас... Откуда он взял номер? Маша как раз собиралась спросить об этом, когда телефон ее завибрировал снова.

2. Под горячую руку

2. Под горячую руку

«Надеюсь, мое послание было прочитано и истолковано верно, любимая».

«Ты любишь белье из чистого хлопка, да? Видел в твоих заказах с Амазона. Я думаю, что тебе больше подойдёт атлас. Нежный и блестящий, скользящий по твоей белой коже… Красный или черный атлас».

«Я часто представляю тебя в белье, Мэри. Ещё чаще без него. Мне понравилась твоя фотосессия в купальнике, но больше таких фотографий не делай. Как только я запру тебя в своем доме, отберу всю одежду :Р».

«Ты же будешь ходить голой передо мной? Или ползать?».

СМС приходили и приходили. Отец не обиделся на свою дочь, несмотря на все ее опасения. Слезы помогли делу, и старший родственник не смог перетянуть одеяло на свою сторону. Теперь Маша сидела в его кабинете, держала ладони в замке и ждала, пока отец закончит говорить по телефону. Он не выглядел встревоженным, и это успокаивало. Если бы менеджеры подняли шум, осветили ситуацию в СМИ, Маша бы знала, что дело сложное, но сейчас... В мире много идиотов, верно? Может, и этот совсем скоро отвалится.

– Управляющий уволился, – сообщил отец, положив трубку стационарного телефона.

Михаил Мишин, крупный мужчина почти шестидесяти лет. Его некогда русые волосы поседели, лицо стремительно плыло вниз, и высокое горло черной водолазки особенно сильно подчеркивало эту обрюзглость. Мать любила говорить Маше, что ей нужно следить за овалом лица, ведь блоггерша носит в себе отцовские гены. Лицо дорогой мамы подтягивали золотыми нитями, филлерами, всем, чем только можно, и в сорок лет она выглядела почти что ровесницей своей единственной дочки. Мама любила напоминать, что именно беременность Машей исказила ее фигуру, и что ей несказанно повезло быть зачатой и рождённой таким старомодным естественным путем, без участия суррогатной матери.

Семья Маши – карикатура советской пропаганды. Толстый капиталист, готовый продать родную дочь ради выгоды, и флегматичная, охочая до денег супруга. Маша могла вырасти куда более тяжелым человеком, если бы ей позволила сама жизнь. Когда личико ее начало приносить большие деньги, закончился совместный с матерью шоппинг, редкие прогулки по парку, нравоучения… Блоггерша превратилась в коммерческий проект, а не избалованного единственного ребенка.

– Почему? – спросила Маша, пальцами перебирая светлые пряди волос.

– Руководство сказало, что он уволился сегодня утром без объяснения причин. Без отработки. Фактически сбежал... Может, это он и написал ту ерунду на твоей двери? – отец сплюнул прямо на пол. – Старый извращенец.

– Вряд ли, – ответила блоггерша тихо, она помнила испуганный взгляд пожилого мужчины, и теперь решила, что если он и был причастен, то лишь как подельник. – Но он мог слить мой телефонный номер, номер квартиры, пустить того, кто разрисовал дверь.

– Да, да, – кивал мужчина. – И уехать с большими деньгами, – отец потянулся к сигарете, ждущей на столе. – Персонал легко подкупить, если платишь ему сущие копейки. Вот сколько получал этот неудачник? Ну сколько?

Маша понятия не имела. Об обычном мире, том, что лежит за линзой камеры, блоггерша знала не так много. Однажды ее пригласили на интервью, где вскользь спросили о стоимости мороженого на улице, и Маша предположила, что обычный ванильный рожок должен стоить долларов двести. Это долго обсуждали в сети, и отцу пришлось нанять ей учителя. Учителя, что поможет заучить цены на базовые продукты, узнать зарплаты рядовых сотрудников, налоговые ставки… Все, что обошло Машу стороной. Ей не пришлось снимать видео с извинениями лишь из-за своего детского образа, и подписчики решили, что за глупую маленькую Машу просто все делают ее деспотичные родители.

Не то, чтобы они сильно ошиблись. Маша чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом отца, он не винил ее в произошедшем... Вслух. Светло-голубые глаза говорили громче, чем сухие бледные губы. Маша смотрела в пол, на свои розовые ногти, выглядывающие из выреза на тоненьких прозрачных босоножках. Она снова нацепила улыбку перед выходом из дома, надела розовый топик и джинсы самого модного свободного кроя. По пути к отцовскому офису ее всегда ловили папарацци, и они не должны понять, что в реальной жизни Маша предпочитает совсем другую одежду.

– Не переживай, милая, ты переедешь в другую квартиру. В другом штате, хорошо? Мы сменим студию на какое-то время, а этот псих как раз успеет потерять к тебе интерес.

– Если ты так считаешь... – Маша всегда соглашалась с его решениями.

Всегда. Сейчас у неё появилась возможность самой выбирать наряд, но раньше и этой свободы не было. Машу наряжали как куклу, ею играли, зарабатывая большие деньги. Девушка в очередной раз прикусила губу, лишь после с ужасом осознав, что под губой появляется рана. Ей уже пришлось заказать новый консиллер, чтобы скрыть неестественную синеву под глазами, теперь придется прятать и красноту. Девушка поморщилась от фантомного ощущения огромного слоя грима. Телефон снова завибрировал, и Маша невольно сморщилась, разблокируя экран.

«Тебе идёт розовый блеск для губ. Я бы хотел увидеть его отпечатки на своем члене, знаешь… Ты прекрасна, прекрасна, прекрасна. Скорее бы попробовать тебя на вкус».

– Он постоянно пишет мне с новых номеров, – голос Маши некрасиво дрожал, срывался на высокие ноты. – Я блокирую, а он пишет снова.

– Ну что ты, детка, не плачь, – суетливо заворчал отец, он искал салфетки в верхнем ящике своего рабочего стола. – Это лишнее волнение скажется на твоём лице, появятся отеки, и никакой массаж не поможет.

– Папа, меня преследует сумасшедший! – не выдержала Маша, поднимаясь со стула. – Это не детские капризы, чтобы ты реагировал вот так!

Отец скривил губы, на секунду отводя взгляд. Он всегда был склонен недооценивать опасения дочери, не принимать ее слова всерьез и считать просьбы Маши простыми капризами. Даже если кризисный возраст давно миновал, и его любимой единственной дочурке исполнилось восемнадцать, она всегда была в его глазах капризной пятилеткой с забавными хвостиками. Может, потому, что именно такой образ толпа менеджеров и пыталась поддержать. Неудивительно, что в фанбазе Маши нашлись люди с весьма «интересными» планами.

3. Томми

3. Томми

«Marry You», – звучало по радио, и ведущий громко сообщил, что песню уже в пятый раз заказывают для какой-то Маши. Не Мэри, нет... Маши. Девушка зябко поежилась, сидя на заднем сидении своей новой машины. Новая машина – новые номера, иллюзия безопасности. Она вновь проверила экран своего телефона, но никаких сообщений ей не поступало. Сотрудник отца знал свое дело, но не мог оградить ее полностью. Чокнутый сталкер находил лазейки. Или теперь, после убийства, уже стоит звать его «маньяк»?

Маша удивилась тому, что отцовские менеджеры не решили раздуть из этого события громкий инфоповод, рассказать аудитории о том, что бедную Мэри кошмарит какой-то извращенец. Они побоялись, что это натолкнет общественность на мысль о том, что блоггерам стоит скрывать свою личную жизнь тщательнее, и в будущем на Машу обрушится хейт за то, что «она ничему не научилась». Да и если Мэри Ми обвинят в том, что из-за нее убили несчастного блоггера...

– Этот скандал нам не нужен, – говорил отец по телефону.

– Тебе нужно отдохнуть пару дней на Бали, дорогая. Мы сходим к моему мастеру медитаций, он изгонит из твоего тела всю плохую энергетику, – говорила мама. – Негатив притягивает негатив.

Но у Маши не было на это времени. Она должна делать контент, и аудитории ее не интересны медитация, йога, камни силы и прочая чушь для богатых белых женщин. Мэри Ми смотрят подростки, и Маша будет эксплуатировать этот образ до первых морщин... А что потом? Свобода? Вряд ли. Маша плотно сжала губы, понимая, что менеджеры придумают, что делать. Эту корову будут доить ещё долго. Кто знает... Если маньяк все же убьет ее, вряд ли отец погрузится в скорбь до конца жизни. Он найдет способ заработать на трагедии, напишет книгу, устроит из дома музей имени погибшей звезды, сделает из Маши танцующую голограмму. Мысль эта вызвала у Маши позыв к рвоте.

– Мне не нужен отдых на Бали, мне нужно решить эту проблему,– Маша нахмурила брови, смотря в экран. – Что говорит полиция?

– Ничего, – ответил отец, разведя руками. – Ничего они не говорят.

– Но что показали камеры?

– Они выключились, – откашлявшись, ответил Михаил. – Выключились на целых четыре часа, милая, представляешь? Вряд ли это простое совпадение.

Неужели заметил? Маша чувствовала, что вместе со страхом тело ее заполняет гнев. Она злилась, расстраивалась из-за того, что никто не воспринимает ее всерьез, и теперь, когда угрозу почувствовал и отец, девушка поняла, что ощущает... Облегчение? Да. Да, пожалуй. Она закинула ногу на ногу, откинулась на спинку сиденья и взглянула в экран телефона снова. Даже мама появилась в кадре. Обычно она находила дела поважнее дочери: шоппинг, йога, очередная подтяжка лица. Боятся они за жизнь своей дочки или за деньги, что она приносит – неизвестно, и Маша понимала, что не хочет знать точный ответ. Ей нравилось обманываться.

– У него столько возможностей, – девушка на секунду прикрыла рот рукой, и розовый гель для губ отпечатался на пальцах. – И как я могу сохранять спокойствие в этой ситуации?

– Ты должна, милая! Ради своего канала, нашего канала! Ради своих фанатов, – отец возвел руки к небу. – К тому же у тебя будет преимущество, которого не было у бедного парнишки, – отец словно перекидывал невидимое яблоко из руки в руку. – Как его там?

– Джон? – мама выгнула светлую бровь, и во взгляде ее не было ни единой мысли.

– Да! Бедняга Джон, точно.

– О чем ты говоришь? – устало спросила Маша.

– Я говорю об охране, милая, об охране.

Охране? Маша поправила кружевной розовый чокер, что слишком сильно сдавил ее горло. За окном щёлкнула вспышка камеры, но папарацци не могли видеть ее за плотным черным стеклом. Все, что им достанется – фото машины, мчащей на очередные съёмки. «Стервятники», – подумалось блоггерше. Охрана... Да, ей бы не помешал личный телохранитель. Сильный крупный мужчина, что будет сопровождать ее от сцены до кабинки туалета, что будет охранять ее дом, что будет кататься с ней в салоне автомобиля и загадочно смотреть в окно. Пожалуй, так Маше станет легче, спокойнее. Если что-то случится, он хотя бы попытается ее спасти.

– О телохранителе? – подхватила она с энтузиазмом. – Да, да! Я думаю, что это – хорошая идея. И никаких проблем с публикой не должно возникнуть.

Телохранители ведь были у многих звёзд, блоггеры куда меньшего масштаба нанимали себе огромных мужчин с табельным оружием и старались появляться на публике как можно чаще. Мэри Ми позиционировала себя скромной и милой, немного глуповатой девочкой-блондинкой, что так и не успела повзрослеть. Если ей найдут кого-то особенно крупного, чтобы на контрасте она выглядела ещё изящнее и беззащитнее… Маша улыбнулась самой себе.

– Тебе не нужно об этом беспокоиться, я сам найду нужного человека и приведу на подписание контракта.

– Ты ведь найдешь для меня кого-то хорошего, правда?

– Лучшего, золотко, луч-ше-го! – отвечал отец, бегло перебирая бумаги на своем столе. – А сейчас попробуй расслабиться и выглядеть умиротворённой и милой на съёмках. Это – важный дорогой проект.

Очередная реклама. Маша забыла незамысловатый текст, отвлеклась от него... В последнее время она чувствовала себя весьма несобранной, и важные детали дня ускользали из памяти, точно часть мутного сна. От усталости дрожали пальцы. Помощник отца работал неплохо, он успевал удалять почти все сообщения, но блоггерша все же встречала в комментариях обрывки посланий сталкера. Он экспериментировал, искал слова, которые не входили в словарь бота-чистильщика, и присылал Маше свои угрозы через десяток фейков все с тем же ником. MARRYYOU22.

«В. Следующий. Раз. Я. Иду. К. Тебе.» – можно было прочитать под последними постами.

Маша нервно кусала губы. Она сменила квартиру снова, снова перебралась с места на место, и десяток чужих людей разбирали ее коробки. Стоит ли им доверять? Отец говорил, что если платить человеку достаточно, в верности его можно не сомневаться... Но если судить по отцу, по самому Михаилу, «достаточно» никогда не будет. Если кто-то предложит грузчику дополнительную зарплату за то, что он разместит в доме Маши скрытую камеру, с чего бы ему отказываться от такой мелочи? Девушке казалось, что теперь ей нигде не безопасно. Ни в онлайне, ни в в реальной жизни. Сталкер был то пугающим текстом в телефоне, то цветами под дверью, то граффити на двери... Но сейчас, когда он стал обезображенным трупом в розовой краске, Маша боялась уже за свою жизнь.