Соблазн для трёх альф академии

Глава 1. Незнакомец из холла академии Арканума

Последние лучи заката истекают кровью на острых, как иглы, шпилях башен. Я влетаю во внутренний двор Высшей магической академии Арканума, и легкие горят огнем. Огромные каменные плиты, отполированные веками и дождями, встречают меня холодным безразличием.

Опоздала. Непростительно.

Я крепче сжимаю лямку своей единственной сумки, в которой вся моя прошлая жизнь. Этот шанс – билет в новую. И я не упущу его.

Бегу по мощеным плитам к главному входу – двум исполинским, распахнутым настежь створкам ворот из темного дерева и кованого железа. Они ведут в огромный, гулкий холл академии.

Тишина здесь почти абсолютная, нарушаемая лишь эхом моих собственных запоздалых шагов.

Холл пуст.

В самом центре огромного пространства стоит длинный стол, заваленный списками и регистрационными книгами.

И за ним – единственная живая душа.

Мужчина, склонившийся над толстым гроссбухом. Он так поглощен своими записями, что не сразу замечает меня. Я нерешительно подхожу ближе, и скрип моего ботинка по камню заставляет его поднять голову.

Во взгляде его читается легкое удивление.

– Я только хотел закрывать, – его голос, низкий и бархатный, разносится по пустому холлу. – Думали, уже никого не будет.

Он опускает взгляд обратно в свою книгу, его палец скользит по длинному списку имен.

Ищет мою фамилию.

В этот момент я могу рассмотреть его получше. Высокий, статный мужчина с длинными, волнистыми волосами темного, почти черного цвета, спадающими на плечи. Легкая щетина на подбородке и щеках смягчает резкие черты его лица. На нем строгая черная рубашка, поверх которой надеты кожаные ремни, перекрещивающиеся на груди.

Его палец замирает на одной из строчек. Он снова медленно поднимает на меня глаза. На этот раз в них не просто удивление, а что-то другое. Что-то острое, внимательное.

– Наталья... Шаттенфолл? – он внимательно осматривает меня, его темные глаза, кажется, заглядывают мне прямо в душу. – Неужто?

Я чувствую, как внутри все сжимается в привычный, холодный узел.

– Да, – отвечаю я ровно, хотя голос стоит мне усилий.

Он на секунду задерживает на мне взгляд, словно оценивая мою реакцию.

– Это не важно, – неожиданно так же ровно произносит он, поднимаясь. – Дети не несут ответственность за деяния их предков. Здесь, в этих стенах, значение имеет лишь ваша собственная сила и ваш собственный выбор. Запомните это.

Он обходит стол и направляется ко мне. Когда он проходит мимо, меня окутывает его сложный запах. В основе его – терпкий аромат грозы и старых книг, но поверх них – свежая, сладковатая нота цитрусовых духов, которая делает его образ еще более интригующим.

Он берет со стола небольшой бронзовый ключ, потускневший от времени.

– Это ваше.

Я протягиваю руку. В тот момент, когда кончики моих пальцев касаются тепла его ладони, меня прошибает разряд тока.

Мир взрывается. Обжигающий жар проносится по венам, заставляя кровь закипеть. Дыхание обрывается. Перед глазами на миг вспыхивает образ – грозовое небо, пронзенное фиолетовой молнией.

Что это было?

Я отдергиваю руку, как от огня. Ключ с мелодичным звоном, оглушительным в наступившей тишине, падает на каменный пол.

Поднимаю на мужчину испуганный, растерянный взгляд.

Он смотрит прямо мне в глаза, стоит мне встретить его взгляд своим, я вижу, как сильно расширены его зрачки.

Секунда... И он тянет ко мне руку.

Кажется, еще секунда, и он прикоснется пальцами к моей щеке, и я снова почувствую этот разряд, исходящий от него.

Но проходит еще мгновение, он отдергивает руку и медленно, словно нехотя, наклоняется. Поднимает ключ и вкладывает его в мою ладонь, на этот раз его пальцы нарочито избегают прикосновения. Но я все еще чувствую его жар.

– Пойдемте, – голос мужчины становится глуше, в нем появляются жесткие нотки.

Он резко разворачивается и выходит в коридор. Я, как во сне, бреду за ним.

Мы идем по лабиринту коридоров. Свет магических факелов на стенах выхватывает из темноты гобелены с изображением древних битв.

Я иду чуть позади, и все мое тело превращается в один натянутый нерв. Я слышу ровное дыхание незнакомца, идущего впереди. Вижу, как напряжены мышцы его спины. Чувствую его запах, который теперь сводит меня с ума.

Мое тело – предатель. Внизу живота зарождается тяжелая, тягучая волна желания.

Он останавливается перед неприметной деревянной дверью.

– Ваша комната. 312-я. Пока вы здесь одна.

Я смотрю на резную цифру, потом на него. В полумраке его лицо кажется еще более резким. Он смотрит на меня, и в его взгляде я вижу отражение своего собственного смятения и... чего-то еще. Мрачного, голодного.

– Спасибо, – шепчу я сорвавшимся голосом.

Глава 2. Первый внеклассный урок

Слышу щелчок за своей спиной.

Он не двигается, просто смотрит на меня через всю комнату. Его грудь тяжело вздымается.

– Я должен уйти, – говорит он хрипло, делая шаг ко мне, а не к двери. – Прямо сейчас. Скажи мне уйти, Шаттенфолл.

Я открываю рот, но не могу издать ни звука. Я парализована его взглядом, этим первобытным зовом, который гудит между нами.

– Я так и думал, – почти беззвучно шепчет он.

Он пересекает комнату в два шага, прижимает меня к холодной стене и впивается в мои губы поцелуем.

Но я отвечаю. Так же отчаянно, так же голодно. Мои руки сами собой обвивают его шею, пальцы зарываются в его длинные, шелковистые волосы.

Он отрывается от моих губ, тяжело дыша.

– Я не знаю, что это, – выдыхает он мне в губы. – Но я не могу...

Его руки блуждают по моему телу, обжигая кожу. Он срывает с меня плащ, его пальцы находят пуговицы на моей блузке. Они отлетают, звеня по полу.

Прохладный воздух комнаты касается моей кожи, грудь напрягается, соски твердеют. Его темный взгляд прикован к ним. Он медленно наклоняется и касается одного из них горячими губами.

Я выгибаюсь дугой, из горла вырывается стон.

Все происходит как в лихорадочном сне. Его одежда летит на пол вслед за моей. Его тело – горячее, мускулистое, совершенное. Он подхватывает меня на руки и несет к кровати.

Когда он нависает надо мной, я смотрю в его потемневшие глаза. В них нет нежности. Только чистое, незамутненное желание.

Он разводит мои ноги. Его пальцы находят мое лоно, уже влажное, трепещущее. Он исследует меня, находит мою маленькую напряженную точку и ласкает ее, заставляя меня извиваться.

– Скажи, что хочешь этого, – шепчет он.

Мои глаза округляются, но ответ мой ответ как выстрел.

– Хочу, – срывается с моих губ.

И тогда он входит в меня. Его поршень заполняет меня полностью. Я вскрикиваю от острой, сладкой боли. Он замирает, а потом начинает двигаться. Глубоко, властно, задавая ритм, который заставляет меня забыть обо всем. Каждый его толчок – вспышка света за закрытыми веками.

Я чувствую, как приближается волна. Она зарождается где-то в глубине, растет, становится невыносимой. Я кричу, когда она накрывает меня, заставляя тело содрогаться в сладкой агонии. Почти сразу за мной, с глухим рыком, он изливается в меня теплом, расплывающимся по всему телу.

Он тяжело падает рядом, притягивая меня к себе. Я лежу, уткнувшись лицом в его грудь, чувствуя, как медленно возвращается ко мне дыхание. Долгий, изматывающий день в пути и этот всепоглощающий вихрь страсти высасывают из меня последние силы. Тело требует покоя. Последний отголосок его движения внутри меня отзывается приятной истомой, и я, окончательно расслабившись в его сильных объятиях, проваливаюсь в глубокий, беспробудный сон.

***

Я просыпаюсь, когда за окном еще темно. Замок спит, погруженный в глубокую, предутреннюю тишину. Лишь первые, самые робкие лучи солнца начинают пробиваться из-за далеких гор, окрашивая воздух в моей комнате в нежные, персиковые тона.

Тихо. Красиво. Мирно.

Я лежу одна. Постель рядом со мной пуста и холодна.

Первая мысль ясная. Она приносит облегчение. Просто безумный, невероятно реалистичный сон, порожденный усталостью и волнением. Я сажусь на кровати, готовая рассмеяться над своим воображением, но тут же замираю.

Тело ноет. Мышцы болят, а между ног – тупая, сладкая боль. На подушке остался едва уловимый чужой запах – сложная смесь грозы, старых книг и последних, едва заметных нот сладкого цитруса.

Это было на самом деле.

Солнце медленно выглядывает из-за горизонта, освещая комнату мягким, утренним теплом. А я переспала с незнакомцем.

Из-за двери доносится приглушенный шум. Несколько голосов в коридоре, шаги. Академия просыпается. Первый день. Пора собраться.

Я заставляю себя встать с кровати, кутаясь в одеяло. Нужно привести себя в порядок, найти свою одежду и сделать вид, что этой ночи никогда не было. Мой взгляд скользит по комнате и натыкается на стол у окна.

На его гладкой деревянной поверхности лежит аккуратный лист пергамента.

Я замираю. Вчера вечером его там точно не было. Я бы заметила.

Подхожу ближе. На листе каллиграфическим, уверенным почерком выведен порядок сегодняшнего вводного дня. Главный пункт, обведенный тонкой линией, гласит: "10:00. Большой Церемониальный Зал. Испытание Сродства".

Он был здесь. Он ушел, пока я спала. И он оставил это для меня.

Глава 3. Добро пожаловать в Арканум

Я стою посреди холодной комнаты, сжимая в руке лист пергамента. Он – единственное доказательство того, что прошлая ночь не была лихорадочным сном. Доказательство и приговор.

Я заставляю себя двигаться. Нужно привести себя в порядок. В крохотной уборной я смотрю на свое отражение в тусклом, мутном зеркале. Растрепанные темные волосы, огромные, испуганные глаза. На бледной коже шеи, прямо под линией челюсти, алеет темное пятно – след его губ. Я судорожно пытаюсь оттереть его, но оно лишь становится ярче, словно клеймо. Клеймо позора, которое я сама на себя поставила.

Вместо паники или слез я чувствую укол раздражения. Я не позволю этой ночи, этому мужчине, сломать меня еще до начала первого дня. Я открываю свою дорожную сумку и достаю лучшую одежду, что у меня есть – простую темно-синюю юбку и белую блузку с аккуратным воротничком. Вещи не новые, но качественные, чистые и идеально выглаженные. Мама всегда говорила, что достоинство – это не богатство, а уважение к себе.

Одевшись, я подхожу к столу, где стоит мой единственный флакон духов – терпкий, сладковатый аромат фруктов и ночных цветов. Я наношу каплю на запястья и шею. Это мой запах. Моя броня. Теперь я готова.

Выйти из комнаты – самое сложное. Я открываю дверь и вливаюсь в уже оживленный коридор. Сотни первокурсников движутся уверенными, шумными группами. Они смеются, болтают, некоторые лениво создают в воздухе маленькие искрящиеся сферы. Ни на ком нет формы, и это превращает толпу в пестрое море, наглядно демонстрирующее социальную пропасть. Вот группа девушек в шелках и бархате, увешанных драгоценностями, а вот парень в простой, но чистой холщовой рубахе. Я где-то посередине. Не нищенка, но и не ровня им. Я инстинктивно скрещиваю руки на груди, стараясь стать незаметнее, и плыву по течению, которое несет меня к Большому Церемониальному Залу.

Я чувствую себя чужой. Одинокой.

Зал поражает своими размерами. Высокие сводчатые потолки теряются во мраке, но само пространство залито ярким, живым светом. Он льется сквозь гигантские витражные окна, рисуя на полу цветные узоры, и многократно отражается от сотен кристаллов, медленно парящих под потолком. Они ловят солнечные лучи и рассеивают их, заставляя пылинки в воздухе сиять, как драгоценная пыль. Воздух гудит от сотен нервных голосов первокурсников.

Я растерянно ищу глазами, куда можно сесть. Мой взгляд находит единственное свободное пространство на одной из дальних скамей, между девушкой с копной огненно-рыжих волос и идеальной платиновой блондинкой. Набравшись смелости, я подхожу к ним.

– Простите, здесь свободно? – тихо спрашиваю я.

Рыжеволосая девушка тут же с улыбкой пододвигается, освобождая мне место.

– Конечно, садись! А то стоишь, как потерянная. Я Алиса. А это Изабелла.

Блондинка, Изабелла, лишь одаривает меня коротким, оценивающим взглядом и снова отворачивается к Алисе.

– Я Таша, – представляюсь я.

– Таша, – пробует имя на вкус Алиса. – Красиво. А фамилия? Здесь все помешаны на фамилиях.

Я чувствую, как внутри все холодеет. Вот он, момент истины. Я делаю короткий вдох.

– Шаттенфолл.

Наступает короткая, но оглушительная тишина. Даже шумный гул зала, кажется, отступает на второй план. Я вижу, как глаза Алисы изумленно расширяются, а Изабелла медленно поворачивает голову и впивается в меня своим холодным взглядом. Я сжимаю кулаки, готовясь к презрению, к тому, что они сейчас встанут и уйдут. Я не буду им ничего объяснять. Я устала.

Первой, к моему удивлению, заговаривает Изабелла. На ее губах появляется странная, изучающая ухмылка.

– Шаттенфолл. Надо же. Думала, это имя осталось только в старых, пыльных учебниках по истории.

– Белла! – шипит на нее Алиса, а затем поворачивается ко мне. В ее глазах нет ни страха, ни отвращения. Только удивление и какое-то искреннее сочувствие. – Да какая разница? Дед – это дед, а ты – это ты. Глупости все это, пережитки прошлого.

Я смотрю на них обеих – на холодное любопытство одной и неожиданное тепло другой – и чувствую, как ледяной узел в моей груди начинает понемногу таять. Впервые в жизни мою фамилию не встретили проклятиями. Они не отказались от меня. И это самое главное.

– Смотрите, – шепчет Изабелла, указывая подбородком вперед. – Начинается.

В зале наступает гробовая тишина. Все взгляды устремляются на возвышение в передней части зала, где на гранитном постаменте покоится огромная, идеально гладкая сфера из дымчатого хрусталя. Шар Излара.

Тяжелая боковая дверь открывается, и на возвышение выходит преподавательский состав. Десятки магов в строгих мантиях занимают свои места за длинным столом.

Мое сердце замирает. Я машинально разглядываю их, пытаясь угадать, кто из этих суровых, властных людей будет решать мою судьбу. Мой взгляд скользит от одного лица к другому, и замирает.

Я нахожу его.

Он стоит почти в самом центре, рядом с высоким, аристократичного вида мужчиной с длинными волосами цвета расплавленного золота, от которого исходит аура невероятной власти. Мой ночной незнакомец.

В этот момент все звуки в зале сливаются в один протяжный гул и исчезают. Я перестаю дышать. В голове не остается ни одной мысли, только его лицо и одно-единственное, оглушающее слово, которое бьется о стенки черепа, как обезумевшая птица.

Глава 4. Цвет моей души

Ректор отходит в сторону, и его место занимает сурового вида пожилая волшебница. Она раскрывает длинный свиток.

– Амелия Роузвуд!

Девушка с тугими светлыми косами, сидящая в первых рядах, вздрагивает, но решительно поднимается и идет к Шару. Она кладет на него свою изящную ладонь. Сфера на мгновение остается темной, а затем вспыхивает ярким, изумрудно-зеленым светом. По залу проносится одобрительный гул. На тыльной стороне ладони девушки расцветает светящийся символ в виде переплетенных лиан. Магия природы. Сильный дар.

К ней подходит маг в серой мантии, держа в руках тонкую иглу, на конце которой пляшет крошечный огонек. Он быстро обводит светящийся символ, и тот превращается в постоянную, чуть выпуклую татуировку. Девушка, сияя от счастья, возвращается на свое место под завистливые взгляды.

И так один за другим. Я наблюдаю за этим парадом судеб, и мое сердце сжимается все сильнее. Зеленый, синий, золотой, алый – Шар вспыхивает всеми цветами радуги, рождая на руках первокурсников символы их будущего.

– Изабелла дель Сарто!

Изабелла поднимается с грацией кошки и идет к возвышению. Она касается Шара кончиками пальцев, и тот вспыхивает нежным, перламутровым светом, переливающимся всеми оттенками розового и сиреневого. На ее руке появляется изящный символ в виде маски. Магия Иллюзий. Она возвращается с торжествующей улыбкой.

– Алиса Вейн!

Моя новая рыжеволосая знакомая нервно сглатывает и почти бегом устремляется к Шару. Она с размаху плюхает на него ладонь. Шар на мгновение гаснет, а затем взрывается ослепительно-белым, почти платиновым светом. На ее руке выжигается символ массивного, несокрушимого щита. Магия Защиты. Один из самых редких и ценных даров. Алиса возвращается, светясь от гордости, и ободряюще подмигивает мне.

Имена сменяются одно за другим. Но вот волшебница называет имя тихого, сутулого парня. Он подходит к Шару, и тот не вспыхивает, а становится тускло-серым, как пепел. На его руке появляется простой символ тени. По залу проносится волна шепотков и неодобрения.

Через несколько человек вызывают девушку с вызывающим, дерзким видом. Когда она касается Шара, он не просто становится серым – он делается глубоко-черным. Эффект сильный, пугающий. На ее руке расцветает сложный узор. Страх в зале становится почти осязаемым.

– Наталья Шаттенфолл!

Мое имя, произнесенное сухим, бесстрастным голосом, режет тишину. По залу тут же проносится новая, еще более громкая волна шепотков. Шаттенфолл. Я чувствую, как сотни взглядов впиваются в меня, словно иглы.

Я заставляю себя подняться. Ноги ватные, каждый шаг по каменному проходу отдается гулким эхом в моей голове. Это путь на эшафот. Я не смотрю на студентов. Я смотрю прямо перед собой, на преподавательский стол, на эту стену из властных, осуждающих лиц. Я физически ощущаю на себе холодный, непроницаемый взгляд Дамиана. Он не отрываясь смотрит, как я приближаюсь.

Вот и Шар. Он огромный, гораздо больше, чем казалось издалека. Его дымчатая поверхность холодна, как лед.

– Руку, – приказывает волшебница.

Я протягиваю дрожащую руку и кладу ладонь на гладкий хрусталь.

Шар становится абсолютно черным. Непроницаемым, как кусок обсидиана. Как дыра в пространстве, втягивающая в себя свет и тепло. Кристаллы под потолком тускнеют. По залу пробегает волна холода, и студенты испуганно ежатся.

Но в самый последний момент, перед тем как я отдергиваю руку, происходит нечто странное. Из самого сердца черной сферы на мгновение пробивается крошечная, ослепительно-яркая искра чистого белого света. Она настолько быстрая, что я не уверена, видела ли я ее на самом деле, или это просто игра воображения.

На тыльной стороне моей ладони вспыхивает боль. Я вскрикиваю и отдергиваю руку. На коже горит сложный, витиеватый узор из тонких черных линий, такой же, как у той дерзкой девушки. Знак Темных искусств.

Я стою, шатаясь, глядя на свою руку. Волшебница, ведущая церемонию, смотрит на меня с откровенным отвращением. Маг-татуировщик подходит ко мне и, стараясь не касаться моей кожи больше необходимого, быстро закрепляет метку. Его игла кажется раскаленной.

Я, как в тумане, бреду обратно на свое место. Студенты, мимо которых я прохожу, буквально отодвигаются, освобождая мне дорогу, словно я какая-то чумная.

Когда я сажусь, Алиса смотрит на меня с широко раскрытыми от тревоги глазами. В ее взгляде нет отвращения, только беспокойство. Изабелла же наблюдает за мной с нездоровым, торжествующим блеском в глазах.

***

Испытание заканчивается. Ректор произносит несколько формальных фраз, которые пролетают мимо ушей. Нас отпускают. Зал взрывается гулом голосов, студенты сбиваются в группы, обсуждая свои новые дары. Вокруг меня же – вакуум.

– К черту столовую, – решительно говорит Алиса, беря меня под руку. Ее прикосновение – единственный теплый островок в этом ледяном мире. – Пойдем прогуляемся! Нужно же посмотреть, где мы будем жить ближайшие четыре года.

– Хорошая идея, – неожиданно поддерживает Изабелла. – Нужно развеяться.

Мы выходим из главного здания и идем по живописной тропинке, ведущей через старый парк академии. Вокруг цветущие кусты, вековые деревья, атмосфера спокойная и умиротворенная. Но я ничего этого не замечаю. В моей голове только одна мысль: моя жизнь кончена, не успев начаться.

Глава 5. Первый враг, первые друзья 

Слова Рэйдена, холодные и острые, как осколки льда, повисают в тишине парка. Он разворачивается и уходит, не оборачиваясь, его свита следует за ним, бросая на меня презрительные взгляды.

Я стою, не в силах пошевелиться, ощущая, как по щекам катятся горячие, злые слезы.

– Ублюдок! – взрывается Алиса, сжимая кулаки. Она кричит им вслед. – Да кто ты такой, чтобы кому-то угрожать, аристократ недоделанный!

– Тихо, Алис, – шепчет Изабелла, нервно оглядываясь. – Не стоит. Его семья...

– Да плевать я хотела на его семью! – не унимается Алиса. Она поворачивается ко мне, ее лицо полно ярости и беспокойства. – Таша, не слушай его. Он просто напыщенный индюк с кучей денег.

– Он говорит то, что думают все, – тихо произношу я.

– Ну вот, а ты боялась остаться незамеченной, – с циничной усмешкой замечает Изабелла. Алиса испепеляет ее взглядом.

Путь обратно в общежитие проходит в напряженной тишине. Теперь каждый взгляд, брошенный в мою сторону, кажется мне обвиняющим. Каждый шепот за спиной – обо мне. Я чувствую себя клейменой. Моя новая черная татуировка на руке словно горит, притягивая всеобщее внимание.

Мы молча расходимся по своим комнатам. Я закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней спиной, позволяя себе наконец выдохнуть. Одиночество кажется спасением.

И тут я вижу это.

На моей кровати, аккуратно сложенная, лежит школьная форма. Темно-синяя юбка, белая блузка и мантии с гербом академии – дракон, обвивающий башню. Я подхожу и с трепетом касаюсь пальцами плотной, дорогой ткани. Золотая нить на гербе переливается в свете из окна.

Несмотря ни на что, я прошла. Я стала студенткой. Это первый проблеск надежды за весь этот ужасный день. Я быстро переодеваюсь. Форма сидит идеально, словно сшита по моим меркам. Она строгая, но красивая. Она дает чувство принадлежности. И в то же время делает меня еще более заметной мишенью.

Раздается стук в дверь. Я вздрагиваю, но голос Алисы успокаивает.

– Таш, можно?

Я открываю. На пороге стоит Алиса, уже в своей новой форме. Она врывается в комнату, крутится на месте, и на ее лице сияет широкая улыбка.

– Ну как тебе? По-моему, не так уж и плохо! Чувствую себя настоящим стражем не хватает щита и меча!

Ее энергия заразительна, и я невольно улыбаюсь. Но она тут же замечает мое состояние. Улыбка пропадает с ее лица.

– Эй, – она подходит и серьезно заглядывает мне в глаза. – Ты не должна позволять этому ублюдку сломать тебя. Слышишь? Все эти аристократы только и умеют, что кичиться именами своих предков. А ты... ты получила невероятный дар. Я видела. Это было страшно, да. Но это было мощно.

– Они все меня ненавидят, – шепчу я.

– Плевать на них! – горячо отвечает она. – Я тебя не ненавижу. И я от тебя не отстану. Так что ему придется иметь дело с нами обеими. А мой дар, между прочим, – щиты. Попробует он тебя тронуть, и его заклинание отлетит ему прямо в его смазливую рожу.

Я смотрю на нее – на ее горящие праведным гневом глаза, на ее веснушки, на ее отчаянную смелость – и чувствую, как в груди разливается тепло. Первый друг. Настоящий.

– Спасибо, – говорю я тихо.

Она обнимает меня, крепко-крепко.

– Прорвемся, Шаттенфолл.

Она подмигивает и уходит, оставляя меня одну. Я подхожу к окну, глядя на шпили академии. Может, еще не все потеряно. Может, я смогу...

Внезапно воздух в центре комнаты начинает мерцать и уплотняться. Я в испуге отшатываюсь. Из воздуха, переливаясь золотым светом, медленно появляется запечатанный сургучом свиток. Он зависает в метре от пола, мягко покачиваясь.

Я с трепетом подхожу и беру его. Сургучная печать с гербом академии обжигает пальцы холодом. Я ломаю ее. Свиток сам собой разворачивается в моих руках.

На белоснежном пергаменте выведена одна-единственная строка, написанная изящным, властным почерком:

"Ректор Кай Аурелиан желает видеть студентку Наталью Шаттенфолл в своем кабинете. Немедленно."

Глава 6. Лестница на Олимп

Магический свиток обращается в золотую пыль и тает в воздухе, оставляя после себя звенящую тишину и одно-единственное слово, выжженное в моем сознании. Немедленно.

Ноги сами несут меня из комнаты. Я иду по коридорам, но уже не в общей суматохе студенческих крыльев. Путь к башне Ректора лежит через другие, почти безлюдные переходы. Чем выше я поднимаюсь, тем роскошнее становится убранство. Грубый камень стен сменяется полированным мрамором с золотыми прожилками, на котором вырезаны не просто руны, а целые барельефы, повествующие об истории академии. Воздух становится чище, прохладнее, а звуки студенческой жизни затихают, сменяясь гулкой, почти храмовой тишиной.

Это лестница на небеса. Или на эшафот.

В моей голове проносится ураган мыслей. За что? Меня отчисляют? Так быстро? Из-за моей фамилии? Из-за моей магии? Или Рэйден Ванделл уже успел пожаловаться своему влиятельному отцу, и меня вызывают, чтобы вышвырнуть вон, как паршивого котенка? Каждая ступенька вверх кажется шагом к собственной казни. Я вспоминаю холодный, пустой взгляд профессора Торна в зале, и новая волна ужаса охватывает меня. Может, это он потребовал моего отчисления?

Я останавливаюсь перед двумя исполинскими створками дверей из светлого дерева, украшенными резьбой в виде солнечных лучей. У них нет ни ручек, ни стражи. Я не успеваю даже подумать, что делать дальше, как они плавно и беззвучно разъезжаются в стороны, приглашая меня войти.

Я делаю шаг через порог и замираю, ослепленная.

Если вся академия – это царство готических теней и древнего камня, то кабинет Ректора – это царство света и воздуха. Огромное, круглое пространство с панорамными окнами от пола до потолка, за которыми открывается захватывающий вид на всю территорию академии. Я нахожусь на самой вершине мира.

Но мое внимание приковывает не вид. Его крадет огромная, распахнутая настежь дверь, ведущая на грандиозную террасу из белого, сияющего мрамора.

На этой террасе, свернувшись в клубок и греясь под лучами полуденного солнца, дремлет дракон. Солнечный Феникс.

Это не просто животное. Это живое воплощение солнца. Его чешуя – это не чешуя вовсе, а мозаика из тысяч идеально подогнанных друг к другу пластин из чистого, расплавленного золота и теплой, сияющей бронзы. Они не просто отражают свет – они его впитывают и излучают обратно, создавая вокруг дракона мягкое, теплое сияние. Каждая пластинка кажется живой, она едва заметно подрагивает, словно под кожей этого существа течет не кровь, а жидкое пламя.

Вокруг его могучей шеи и вдоль всего хребта, словно огненная грива, растет венец из перьев. Но это не перья птиц. Это тончайшие, полупрозрачные нити застывшего света, которые мягко колышутся на ветру, даже когда его нет. С их кончиков время от времени срываются крошечные искорки, похожие на светлячков, и тают в воздухе, не долетая до мраморного пола.

Он спит. Его огромная голова, увенчанная витыми золотыми рогами, покоится на передних лапах. Длинные ресницы, похожие на золотую бахрому, отбрасывают тени на его морду. Его дыхание – это не храп, а глубокий, ровный гул, похожий на рокот далекого, спящего вулкана. С каждым его выдохом воздух вокруг наполняется теплом и странным, чистым запахом – запахом раскаленного металла и летней грозы.

Я стою, не в силах дышать, пораженная его неземной красотой и первобытной мощью. Этот дракон мог бы одним выдохом испепелить весь парк, в котором мне только что угрожал Рэйден. Это и есть настоящая власть. Абсолютная, неоспоримая.

– Впечатляет, не правда ли?

Голос Ректора Кая Аурелиана, спокойный и мелодичный, заставляет меня вздрогнуть. Он стоит у одного из окон, глядя не на меня, а на своего дракона. На нем не строгая мантия, а роскошный халат из белого шелка с золотой вышивкой. Длинные золотые волосы свободно падают на плечи. Он выглядит не как ректор, а как молодой император в своих покоях.

– Садитесь, мисс Шаттенфолл, – он указывает на изящное кресло, стоящее перед его массивным столом из светлого дерева.

Я покорно сажусь. Рядом с ним, на фоне его дракона, я чувствую себя крошечной и совершенно незначительной. Воздух в кабинете кажется плотным, он вибрирует от едва сдерживаемой мощи, исходящей от Ректора и его спящего дракона. Эта аура давит на меня, заставляя мою собственную, еще дикую магию сжиматься внутри в испуганный комок. Мне приходится прилагать все усилия, чтобы дышать ровно.

Он садится напротив, и его янтарные глаза смотрят на меня внимательно, но без той холодной оценки, что была у Дамиана. Его взгляд теплый, почти дружелюбный, и от этого становится еще страшнее.

– Я позвал вас, потому что ваше Испытание вызвало... определенный резонанс, – начинает он мягко. – Не каждый день Шар Излара показывает подобное. Расскажите, что вы чувствовали в тот момент?

Я сглатываю.

– Холод. И... пустоту.

– Только? – он чуть склоняет голову. – А искру света в самом сердце этой пустоты вы не заметили?

Я вскидываю на него глаза. Он видел. Он видел ту самую искру, в которой я сама не была уверена.

– Я... я не уверена, что это было.

– Я уверен, – просто говорит он. – Ваш дар, мисс Шаттенфолл, не просто сильный. Он уникальный. И потому – очень опасный. Как для окружающих, так и для вас самой. Такой дар нуждается в особом надзоре и, – он делает паузу, – в особом покровительстве. Для блага академии, разумеется.

Глава 7. Эхо силы

Двери кабинета Ректора беззвучно закрываются за моей спиной, отрезая меня от мира света, золота и спящих драконов. Я остаюсь одна в тишине роскошного коридора. Ноги подкашиваются, и я прислоняюсь к холодной мраморной стене, чтобы не упасть. Воздух. Мне нужен воздух.

Я иду вниз по лестнице, и каждый шаг возвращает меня из заоблачного Олимпа в мою реальность. В голове эхом звучат слова Кая Аурелиана. "Такой дар привлекает много внимания. И не только мое." "...его методов для вас может оказаться недостаточно."

Это не было предложением покровительства. Это был ход. Первый ход в сложной, непонятной мне игре, где я – даже не игрок, а просто фигура на доске. Фигура, которую двигают два самых могущественных человека в академии. Я попала между молотом и наковальней. Моя застарелая, родовая ненависть к политическим играм аристократов, из-за которых моя семья потеряла все, вспыхивает с новой силой. Они видят во мне не личность, а ресурс. Ценный актив с уникальным даром и громкой, скандальной фамилией.

Путь вниз кажется бесконечным. Здесь, в ректорской башне, нет других студентов. Коридоры пустынны, их стены украшены гобеленами, изображающими великие победы Арканума. На каждом из них – гербы знатных родов, которые вели армии в бой. Ванделлы. Аурелианы. И даже, на самых древних, – Шаттенфоллы. Мои предки. Теперь их имена вымараны, затерты, но я знаю, где они были.

По мере того, как я спускаюсь, роскошный белый мрамор сменяется более темным и грубым камнем студенческих крыльев. Возвращается шум. Сначала далекий гул, потом отдельные голоса, смех, звук шагов. Когда я выхожу в коридор нашего этажа, суета и гвалт обычной студенческой жизни обрушиваются на меня, и это кажется более реальным, чем стерильная, напряженная тишина на вершине мира.

Я подхожу к своей комнате, 312-й, и вижу, что дверь напротив, в комнату Алисы, приоткрыта. Оттуда доносятся голоса – оживленный щебет Алисы и более мелодичный, ленивый тон Изабеллы. Я торопливо проскальзываю к себе, мечтая лишь об одном – рухнуть на кровать и попытаться собрать осколки своих мыслей в единое целое.

Но не успеваю я закрыть дверь, как из комнаты напротив высовывается рыжая голова.

– Таша! Вот ты где! – кричит Алиса. – Мы уж думали, тебя Ректор в своей башне замуровал! Иди к нам!

Я колеблюсь. Мне не хочется никого видеть. Но ее настойчивый, дружелюбный тон не оставляет выбора. Я делаю глубокий вдох и захожу к ним.

Комната Алисы – полная противоположность моей. На кровати – гора ярких подушек, на стенах – несколько зачарованных рисунков, на которых двигаются и машут лапами смешные зверьки. Изабелла сидит на подоконнике, с изяществом кошки поджав под себя ноги, и полирует свои идеальные ногти.

– Ну, рассказывай, – требует Алиса, усаживая меня на свою кровать. – Что хотел сам Аурелиан? Он предложил тебе личного дракона? Золотой замок? Руку и сердце?

– Алиса, не будь идиоткой, – тянет Изабеллы, не отрываясь от своего занятия. – Ректоры не женятся на первокурсницах с сомнительной репутацией. Скорее всего, он просто пригрозил ей отчислением, если она превратит кого-нибудь в жабу.

– Он... он предложил мне покровительство, – тихо говорю я.

Обе девушки замолкают и смотрят на меня. Алиса – с широко раскрытыми от удивления глазами, Изабелла – с острым, пронзительным любопытством.

– Покровительство? – переспрашивает Изабеллы, откладывая пилочку. – Вот это уже интересно. Значит, твоя сила произвела на него даже большее впечатление, чем я думала. Я никогда не видела, чтобы Шар становился черным! Это было... эффектно.

– Эффектно? – взрывается Алиса. – Да это было жутко! А потом этот ублюдок Ванделл со своими дружками...

– А вот это было предсказуемо, – пожимает плечами Изабелла. – Семья Ванделлов потеряла половину своих земель в той войне из-за твоего деда, Таша. Ты же не думала, что Рэйден будет дарить тебе цветочки? Теперь, когда все знают, что у тебя еще и темный дар, ты для него – ходячая мишень. Мой тебе совет – держись от него подальше. И прими предложение Ректора. С такой поддержкой даже Рэйден побоится к тебе подойти.

– То есть, спрятаться за спину Ректора? – фыркает Алиса. – Отличный совет, Белла! Таша не из тех, кто прячется! Мы сами за себя постоим!

Я смотрю на них обеих – на холодный прагматизм Изабеллы и на горячую, слепую верность Алисы. Изабелла не желает мне зла. Она просто смотрит на мир так, как ее научили – как на шахматную доску, где нужно выбирать сильных союзников. Алиса же видит только черное и белое, друзей и врагов.

И я понимаю, что в этом жестоком мире мне понадобятся и то, и другое.

– Изабелла права в одном, – говорю я, поднимаясь с кровати Алисы. – Мне нужно знать, с чем я имею дело. Я иду в библиотеку.

Слова повисают в воздухе. Идти в самое большое и публичное место для учебы после того, как я стала местным пугалом – это вызов.

– Отличная идея! – тут же загорается Алиса, вскакивая на ноги. – Я с тобой! Нужно же мне узнать, как правильно ставить щиты, чтобы, если что, отбить заклинание от смазливой задницы Ванделла!

Она смотрит на Изабеллу с вызовом.

– Мы идем. Ты с нами?

Изабелла лениво потягивается на подоконнике, как сытая кошка.

– Нет, спасибо. Я лучше попробую наладить полезные знакомства. В отличие от вас, я понимаю, что в этой академии связи решают больше, чем оценки. Удачи, зубрилы.

Она машет нам рукой, и мы с Алисой выходим, оставляя ее в комнате.

– Не обращай на нее внимания, – шепчет Алиса, когда мы идем по коридору. – Она не злая, просто... другая. Думает, что сможет пробиться наверх с помощью красивого личика и правильных разговоров.

– Может, и сможет, – пожимаю плечами я.

– А мы пробьемся с помощью силы, – уверенно заявляет Алиса, и я невольно улыбаюсь. Ее уверенность заразительна.

Библиотека встречает нас величественной, гулкой тишиной. Мы находим уединенный стол в дальнем крыле, защищенный от посторонних глаз высокими стеллажами. Воздух здесь пахнет старой бумагой, кожей и пылью.

Глава 8. Книга без названия 

Мое сердце колотится. Я быстро оглядываюсь по сторонам. Пустой, пыльный проход. Я не могу рассказать ей правду. Не сейчас. Не про профессора.

– А я нашла свою, – говорю я, показывая ей тяжелую черную книгу, приподняв немного мантию. – Не знаю, что это, но она… будто позвала меня.

– Эй, ты что делаешь? – удивленно шепчет Алиса. – Почему бы просто не попросить у библиотекаря?

– Наверное, эта книга не для первогодок, – так же шепотом отвечаю я, начиная идти в сторону выхода. – Мне ее так просто не дадут. Может, и дадут, но я не хочу проверять. Я хочу прочитать ее. Верну через недельку. Никто не заметит.

Алиса смотрит на меня, потом на свои пыльные свитки, и ее лицо принимает заговорщическое выражение. Она кивает.

– Наверное, и мои не для первогодок, – шепчет она, быстро пряча свои свитки под мантию. – Хотя, может, они просто очень пыльные.

Мы идем к выходу, стараясь выглядеть как можно более естественно. Сердце стучит где-то в горле. Краем глаза, проходя мимо высокого стола у входа, я вижу главную библиотекаршу. Старая, суровая женщина с острым, как игла, взглядом. Она пристально смотрит прямо на нас, и я уверена, что она видит выпуклости под нашей одеждой. Но она ничего не говорит.

Мы не ускоряем шаг. Мы просто идем, чувствуя ее прожигающий взгляд на своих спинах. Как только за нами закрываются тяжелые двери библиотеки, мы переглядываемся.

И срываемся с места.

Мы несемся по гулким коридорам, смеясь от страха и адреналина.

– Ко мне, скорее! – кричу я, когда мы почти добегаем до нашего крыла.

Мы врываемся в мою комнату, и я с силой захлопываю дверь, поспешно запирая ее на тяжелый засов. Алиса, задыхаясь от смеха и бега, падает спиной на мою кровать, раскинув руки.

– Получилось! – выдыхает она, глядя в потолок. – У нас получилось! Ты видела ее лицо? Еще секунда, и она бы точно пустила в нас какое-нибудь парализующее заклятие!

Адреналин все еще гудит в крови, и я не могу сдержать улыбки. Я прислоняюсь к двери, пытаясь отдышаться.

Хоть это и книга, но я никогда раньше ничего не крала. Даже если собиралась вернуть.

– Думаю, в ближайший месяц нам лучше не попадаться ей на глаза, – говорю я.

– Оно того стоило! – Алиса садится и с торжествующим видом вытаскивает из-под мантии свои свитки. – Только посмотри на это! Древние боевые плетения! С такими щитами я смогу отразить что угодно!

Она с восторгом разворачивает один из них. Я же подхожу к своему столу и осторожно выкладываю тяжелый черный том. Он кажется чужеродным предметом в моей скромной комнате, словно кусок ночи, упавший на простой дубовый стол.

– А теперь главный приз, – говорит Алиса, откладывая свои сокровища и подходя ко мне. – Ну, давай! Что там за секреты, в твоей таинственной книге?

Я с замиранием сердца поддеваю пальцем тяжелую обложку. Мы заглядываем внутрь.

И видим абсолютно пустую, черную страницу.

Я листаю дальше. Вторая страница – пустая. Третья. Десятая. Вся книга – это просто стопка чистого, черного, идеально гладкого пергамента, который кажется шелковым на ощупь.

– Пустышка? – разочарованно протягивает Алиса. – И это все? Странная книга звала тебя, может нужно полнолуние? Или что-то еще?

Я вспоминаю взгляд профессора. Он не шутил. И я вспоминаю его слова. "Я видел искру света". Я вспоминаю, как шар Излара под моей рукой не светился, а поглощал свет.

Что, если эта книга работает так же?

– Подожди, – говорю я, сама не зная, что собираюсь делать. – Может, она не для всех.

Я кладу ладонь на первую черную страницу. Она холодная и гладкая. Я закрываю глаза, пытаюсь снова вызвать в себе то ощущение, что испытала у Шара – чувство дикой, необузданной силы, спящей глубоко внутри. Я пробую направить крошечную, самую малость этой энергии из своего тела, через руку, в книгу.

Сначала ничего не происходит.

– Таш, может, не стоит? – обеспокоенно говорит Алиса. – Выглядит жутковато.

Но потом я чувствую это. Легкую вибрацию под пальцами. Страница под моей ладонью перестает быть просто холодной. Она словно оживает, начинает едва заметно теплеть и втягивать в себя мою магию, как сухая земля втягивает воду.

Я открываю глаза.

Прямо под моей ладонью, на угольно-черной странице, словно звезды в ночном небе, загораются крошечные серебряные точки. Они соединяются друг с другом тонкими, как паутинка, линиями, сплетаясь в элегантные, незнакомые мне руны. От них исходит мягкий, холодный свет. Затем между рунами начинают проступать целые строки текста, написанные сияющими серебряными буквами.

– Боги… – выдыхает Алиса, зажимая рот рукой, ее глаза отражают магическое сияние. – Таша, что это?

Я убираю руку. Магический текст продолжает сиять, освещая наши изумленные лица. Я смотрю на древние символы, чувствуя смесь благоговейного трепета и первобытного страха. Это не просто книга. Это ключ. И профессор Дамиан Торн только что вручил его мне.

– Без понятия... - отвечаю я.

Несколько часов мы сидим молча, читая наши таинственные находки.

Алиса уходит далеко за полночь, унося с собой свои драгоценные свитки и оставляя в комнате звенящую тишину. Весь азарт и веселье от нашего побега улетучиваются вместе с ней, и я остаюсь одна на один с черной книгой.

Я сажусь за стол. Лунный свет, проникая сквозь высокое окно, заливает комнату серебром. Не большая свеча на столе дополняет свет, падающий на книгу. Снаружи – ни звука. Вся академия спит. Это время для тайн.

Я снова кладу ладонь на холодную обложку и направляю в нее свою магию. Книга отзывается мгновенно, словно верный пес, узнавший хозяина. Страницы оживают, наполняясь мерцающим серебряным текстом.

Вокруг света стало меньше, света, стоящая рядом свеча будто, погасла, а луна, которая была как на ладони, скрылась за облаками. Только мерцающие слова в книге помогают мне разобрать, что в ней написано.

Я начинаю читать. И понимаю, что это не просто учебник. Это философия.

Глава 9. Право сильного

Рыжий парень, багровый от унижения, поднимается с пола, его глаза мечут молнии. Он открывает рот, чтобы выкрикнуть проклятие, но в этот момент раздается громкий, властный голос.

– Довольно.

Все взгляды устремляются к преподавательскому столу. Оттуда медленно поднимается один из профессоров. Это не Дамиан. Это Мастер Воррен, инструктор по боевой подготовке, мужчина, похожий на гранитную скалу, с квадратной челюстью и сетью шрамов на лице.

Его тяжелые шаги гулко отдаются в наступившей тишине, пока он идет к нашему столу. Он останавливается, переводя свой тяжелый, сверлящий взгляд с униженного задиры на Алису, а затем на меня.

– Мисс Шаттенфолл, мисс Вейн. За мной. Немедленно.

Его голос не терпит возражений.

У меня внутри все обрывается. Наказание. Отчисление. Я бросаю испуганный взгляд на Алису. Она выглядит бледной, но решительной. Она кивает мне, давая понять, что мы пройдем через это вместе.

Мы поднимаемся из-за стола и под сотнями испуганных и злорадных взглядов идем за широкой спиной Мастера Воррена к выходу из зала. Двери за нами закрываются с тяжелым стуком, отрезая нас от мира шепотков и осуждения.

Тишина.

Оглушительная, давящая тишина, нарушаемая лишь тремя звуками: гулким, размеренным стуком тяжелых ботинок Мастера Воррена по каменным плитам, моими собственными быстрыми, сбивающимися шагами и испуганным дыханием Алисы, идущей рядом со мной.

Мы идем за его широкой, как шкаф, спиной. Он не говорит ни слова с тех пор, как вывел нас из обеденного зала. Он просто идет, и его молчание пугает гораздо сильнее, чем любые крики или угрозы.

Мои руки холодные, как лед. В голове проносится одна-единственная, отчаянная мысль: Все кончено. Я продержалась в академии два дня. Два дня. И все пошло прахом из-за глупой стычки, из-за моей неспособности сдержать силу, которую я сама еще не понимаю.

Я вспоминаю лицо мамы, когда я уезжала. Ее глаза, полные надежды. Она верила, что я смогу, что я докажу всем, что фамилия Шаттенфолл – это не проклятье. А я? Я в первый же день ввязываюсь в драку и использую свою пугающую, презираемую всеми магию на глазах у сотен студентов.

Меня отчислят. Это очевидно. Я бросаю быстрый взгляд на Алису. Она ввязалась в это из-за меня. Теперь и ее выгонят. Она бледна, ее веснушки кажутся темнее на фоне белой кожи. Но она упрямо вздергивает подбородок и пытается ободряюще мне улыбнуться. От этого на глаза наворачиваются слезы.

Мастер Воррен ведет нас по коридорам, в которые я еще не заходила. Здесь нет гобеленов и витражей. Стены из грубого, серого камня, свет от редких факелов едва разгоняет мрак. Пахнет сыростью, потом и сталью. Это крыло для тренировок. Место, где готовят солдат. И место, где, как мне кажется, сейчас закончится моя недолгая история в этой академии.

Наконец, Мастер Воррен останавливается перед неприметной, окованной железом дверью и, не стуча, толкает ее плечом. Дверь с тяжелым скрипом открывается. Он входит внутрь и жестом приказывает нам следовать за ним.

Я ожидаю увидеть строгий кабинет с горой дисциплинарных свитков. Но это не кабинет. Это личный арсенал.

Комната небольшая, без окон. Вдоль стен – стойки с оружием: тупые тренировочные мечи, боевые посохи, кинжалы. В углу стоит деревянный манекен, сплошь покрытый вмятинами и порезами. Воздух пахнет не бумагой, а оружейным маслом и застарелым потом. Это место воина, а не ученого.

Воррен проходит в центр комнаты. Он не садится. Он просто стоит, скрестив свои массивные руки на груди, и смотрит на нас сверху вниз. Его взгляд тяжелый, как гранитная плита. Затем он кивком указывает на простую деревянную скамью у стены – единственную мебель в комнате, не считая стоек с оружием.

Мы с Алисой, не сговариваясь, садимся. Спина прямая, руки на коленях. Мы похожи на двух провинившихся школьниц, ожидающих своей порки. Напряжение в комнате такое плотное, что его, кажется, можно резать ножом.

Воррен долго молчит, изучая нас своим суровым взглядом. Я сжимаю кулаки, ожидая приговора.

– Это была самая отвратительная демонстрация отсутствия дисциплины, которую я видел в этом году, – наконец произносит он, его голос похож на скрежет камней.

Я опускаю голову, готовая услышать слово "отчислить".

– И самая впечатляющая демонстрация боевых инстинктов, – продолжает он тем же ровным тоном.

Я резко поднимаю на него глаза. Алиса рядом со мной замирает.

– Вейн, – говорит он, глядя на Алису. – Щит появился до того, как ты успела подумать. Идеальная рефлекторная реакция. Ты не создала стену, ты выбросила точечный барьер. Это экономит силы и время. Хорошо.

Он переводит взгляд на меня.

– Шаттенфолл. Пока все смотрели на вспышку света, ты атаковала тень. Хитро. Нестандартно. И невероятно эффективно. Ты не пыталась его убить. Ты его унизила. Иногда это работает лучше.

Мы с Алисой обмениваемся ошеломленными взглядами.

– Я презираю задир, что нападают толпой на одного, – рычит Воррен. – Но еще больше я презираю хаос. Ваша сила без контроля – это просто бессмысленная вспышка. Все ваши бои отныне будут проходить только здесь, под моим присмотром. Я ясно выражаюсь?

Глава 10. Между ненавистью и зовом

Я стою посреди комнаты, и записка в моей руке кажется тяжелой, как камень. Приходи одна, Шаттенфолл, если не трусиха. Каждое слово – это вызов, яд, пропитанный высокомерием.

Мой разум кричит, что это глупость. Ловушка. Он ждет меня там со своей свитой, чтобы унизить, избить, может, и что похуже. Я должна разорвать эту записку, запереть дверь и лечь спать.

Но я не могу.

Слова Мастера Воррена эхом звучат в голове. "Впечатляющая демонстрация боевых инстинктов". Слова Алисы. "Мы команда". Что-то во мне изменилось за этот день. Что-то твердое, холодное и упрямое. Я устала бояться. Я устала быть жертвой. Если я сейчас спрячусь, я признаю, что он прав. Что я – трусиха.

Нет.

Я решительно складываю записку и прячу ее в карман. Я пойду. Но пойду на своих условиях.

Время тянется мучительно медленно. Я не ложусь. Я сижу за столом и читаю черную книгу, которую дал мне Дамиан. Я впитываю знания, чувствуя, как сила тени отзывается на них, как она становится частью меня. Это не просто магия. Это оружие. И сегодня я, возможно, впервые применю его осознанно.

Без пяти минут полночь. Я встаю, накидываю на плечи свою обычную одежду и бесшумно выскальзываю из комнаты.

Академия ночью – это совершенно другой мир. Коридоры пустынны и гулки, лунный свет, проникая сквозь высокие окна, рисует на полу длинные, причудливые тени. Тишина давит, но она не пугает меня. Наоборот. Я чувствую себя в своей стихии. Тени – мои союзники. Они ласкают мои ноги, они прячут меня, они шепчут мне. Я иду, и моя собственная тень на стене кажется темнее и увереннее, чем обычно.

Старый мост находится в дальнем конце парка. Он перекинут через ручей, который сейчас, в лунном свете, кажется рекой из расплавленного серебра. Я знаю, потому что мы с Алисой обходили почти всю территорию в первый день. Вокруг – тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и стрекотом ночных насекомых.

Я подхожу и вижу его.

Он стоит, прислонившись к каменным перилам, и смотрит на воду. Он один. Без своей свиты он выглядит иначе. Не таким самоуверенным. Более серьезным. И от этого – еще более опасным. Лунный свет играет в его огненно-рыжих волосах, а его атлетичный силуэт четко выделяется на фоне темного неба.

Он слышит мои шаги и медленно поворачивается. Его лицо в лунном свете кажется бледным, а зеленые глаза – почти черными.

– Пришла все-таки, – говорит он, и в его голосе нет насмешки. Только холодная констатация факта.

– Ты же этого хотел, – отвечаю я, останавливаясь в нескольких метрах от него.

Он отталкивается от перил и делает шаг ко мне.

– Твое имя я уже знаю, его, наверное, вся академия знает, – его голос ровный, лишенный всяких эмоций, и от этого становится только страшнее. – Мы лично еще не знакомы. Меня зовут Рэйден Ванделл.

Он делает паузу, давая своему имени прозвучать в ночной тишине.

– И да. Из-за твоего деда погибли мои родители.

Слова падают между нами, тяжелые и холодные, как могильные камни. Я ожидала чего угодно – угроз, оскорблений, драки. Но не этой голой, жестокой правды, брошенной мне в лицо.

– Я… – начинаю я, но слова застревают в горле. Что я могу сказать? Что мне жаль? Это прозвучит как издевательство.

– Не надо, – обрывает он, делая еще шаг. – Мне не нужна твоя жалость. Я просто хочу, чтобы ты знала. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу его. Предателя. А теперь еще и ведьму с магией тьмы. Идеальное сочетание.

– Ты ничего не знаешь, – выдыхаю я, чувствуя, как холодный гнев начинает вытеснять страх.

– Я знаю достаточно! – он почти кричит, делая последний шаг и оказываясь прямо передо мной. – Я знаю, что моя семья мертва! И я знаю, что твоя магия – это гниль, которая отравляет эти стены!

Мы стоим так близко, что я чувствую жар, исходящий от его тела. Его зеленые глаза в лунном свете кажутся почти черными, в них бушует ярость и боль.

И тут я чувствую это.

Тот же самый жар, тот же разряд, что был при касании к Дамиану. Только в этот раз он другой. Более дикий, яростный, необузданный. Он вспыхивает между нами, заставляя воздух потрескивать. Это не просто влечение. Это зов. Древний, первобытный.

Рэйден тоже это чувствует. Я вижу, как он вздрагивает, как его ярость на мгновение сменяется полным недоумением. Он смотрит на меня так, словно видит впервые. Его дыхание сбивается.

– Что... что это такое? – шепчет он, скорее себе, чем мне.

Ненависть в его глазах борется с чем-то новым, непонятным. Он тянет ко мне руку, словно хочет коснуться, проверить.

– Довольно интересная дискуссия для полуночи, мистер Ванделл.

Холодный, спокойный голос раздается из тени деревьев у края моста.

Мы оба резко оборачиваемся.

Из темноты выходит профессор Дамиан Торн. Он стоит, засунув руки в карманы своей черной мантии, и смотрит на нас своим ледяным, непроницаемым взглядом. Непонятно, как долго он там был.

Он смотрит на Рэйдена, потом на меня. И атмосфера на мосту становится такой плотной, что, кажется, ее можно резать ножом.

Глава 11. Два хищника

Атмосфера на мосту становится такой плотной, что, кажется, ее можно резать ножом. Рэйден, все еще тяжело дыша от ярости и непонятного ему влечения, не отводит от меня взгляда. Дамиан стоит в нескольких шагах, неподвижный, как тень, и его присутствие давит, заставляя воздух похолодеть.

Первым тишину нарушает Рэйден. Он медленно отворачивается от меня и с издевательской усмешкой смотрит на профессора.

– О, это наш профессор Дамиан Торн, – говорит он и делает преувеличенно-вежливый, почти шутовской поклон. – Какая честь. Решили прогуляться при луне?

Дамиан не двигается. Его лицо непроницаемо.

– Ты ненамного старше меня, – продолжает Рэйден, выпрямляясь, его голос становится жестче, – и не имеешь права мной командовать вне стен академии.

В ответ на его дерзость Дамиан не говорит ни слова. Он просто смотрит. И мир вокруг начинает меняться.

Тени под деревьями у края моста перестают быть просто тенями. Они словно оживают, становятся гуще, темнее, и начинают медленно, как чернильные щупальца, ползти по камням в его сторону. Воздух становится ледяным, лунный свет тускнеет, словно его высасывает невидимый вор. Тень самого Рэйдена под его ногами начинает искажаться, извиваться, принимая уродливые, неестественные формы, словно пытается схватить своего хозяина за лодыжки.

Рэйден замирает. Его высокомерная ухмылка сползает с лица. Он чувствует это. Не просто магию. Он чувствует первобытную, давящую мощь, которая исходит от спокойной фигуры профессора. Он смотрит на свою танцующую тень, потом на Дамиана, и в его зеленых глазах впервые за все время я вижу нечто похожее на страх.

Я вижу, как в глазах Дамиана на мгновение вспыхивает что-то темное. Я чувствую это. В тот момент, когда он появился, магический зов, который гудел между мной и Рэйденом, изменился. Он не исчез. Он стал сложнее, запутаннее, словно натянулись еще одна, третья струна, создавая напряженный, вибрирующий аккорд. Дамиан тоже это почувствовал. Я уверена.

– Ваша фамилия дает вам привилегии, мистер Ванделл, – ледяным тоном произносит Дамиан, и его голос звучит глуше, с едва заметным эхом, словно говорит не он, а сама ночь. – Но она не ставит вас выше правил этой академии. А правила гласят, что студентам запрещено покидать свои комнаты после полуночи. И тем более – угрожать другим студентам.

– Я не угрожал, я вел светскую беседу, – огрызается Рэйден, но в его голосе уже нет прежней уверенности.

– Ваша "беседа" окончена, – отрезает Дамиан. Тени вокруг него на мгновение становятся еще гуще. – Возвращайтесь в свою комнату. Немедленно. Или мы продолжим этот разговор завтра. В кабинете Ректора.

Упоминание Ректора действует на Рэйдена, как удар хлыста. Его лицо искажается от ярости и унижения. Он понимает, что проиграл. Он бросает на Дамиана взгляд, полный ненависти, затем переводит его на меня.

– Мы еще не закончили, Шаттенфолл, – шипит он. – Спи с открытыми глазами.

Он резко разворачивается и быстрыми, злыми шагами уходит, растворяясь в темноте парка. Как только он исчезает, тени возвращаются на свои места, и лунный свет снова заливает мост.

Я остаюсь наедине с профессором Торном. И не знаю, что хуже.

Он поворачивается ко мне. Его взгляд холоден, но в его глубине я вижу отголоски той тьмы, которую он только что выпустил на волю. Он медленно подходит ближе. Я инстинктивно делаю шаг назад и упираюсь в холодные каменные перила моста.

– Глупо, – тихо говорит он, останавливаясь в шаге от меня. – Безрассудно и глупо.

– Я не просила вас вмешиваться, – отвечаю я, хотя голос дрожит.

– Нет, не просили, – соглашается он. Его глаза скользят по моему лицу, задерживаются на губах. – Но я не мог позволить ему прикоснуться к вам.

Он поднимает руку и невесомо касается моей щеки. Его пальцы холодные, но от их прикосновения по моей коже пробегает обжигающий жар. Тот самый зов. Он вспыхивает между нами с новой, неистовой силой, усиленный ночной тишиной и остатками адреналина.

Он наклоняется, и я чувствую запах его духов, смешанный с запахом озона и тьмы.

– Профессор... – шепчу я, но это звучит не как протест, а как мольба.

– Здесь нет профессора, Шаттенфолл, – его голос становится хриплым. – Здесь только мужчина. И женщина. И эта проклятая магия между нами.

Он впивается в мои губы поцелуем. На этот раз он не такой яростный, как в первую ночь. Он медленный, глубокий, исследующий. Он пробует меня на вкус, и я отвечаю ему, забыв про страх, про Рэйдена, про все на свете. Его руки скользят с моего лица на талию, притягивая меня к себе.

Он отрывается от моих губ и смотрит на меня горящим взглядом.

– Ты играешь с огнем, девочка.

Не говоря больше ни слова, он подхватывает меня и усаживает на широкие каменные перила моста. Я ахаю от неожиданности и холода камня под бедрами. Он встает между моих ног, его тело прижимается к моему, не оставляя ни малейшего зазора. Он задирает подол моей юбки, его холодные пальцы находят обнаженную кожу моих бедер и медленно скользят вверх.

Я запрокидываю голову, глядя на звезды. Его рука находит мое лоно, неожиданно влажное от желания. Он ласкает меня сквозь тонкую ткань белья, его пальцы находят мой клитор, и я выгибаюсь ему навстречу, издавая тихий стон.

Глава 12. Первый звонок

Утро первого учебного дня встречает меня нежным солнечным светом и оглушительным звоном колокола, который, кажется, сотрясает сами стены академии. Я стою перед зеркалом, одергивая идеально сидящую темно-синюю юбку. Новая форма. Она пахнет свежей тканью и первым днём учебы и знаниями.

Я как раз застегиваю последнюю пуговицу на манжете, когда дверь в мою комнату распахивается с таким грохотом, что я вскрикиваю и отшатываюсь, инстинктивно прикрывая грудь руками.

– Ну что, Шаттенфолл, готова покорять гранит науки? – в мою комнату без стука врывается Алиса. Она тоже в форме, и ее рыжие волосы кажутся еще ярче на фоне строгого воротничка.

– А если бы я была голой? – выдыхаю я, когда сердце перестает колотиться в горле. Алиса оглядывает меня с головы до ног с преувеличенно-оценивающим видом

– Тогда я бы сказала: "Боги, какая классная у тебя грудь, Шаттенфолл!", – говорит она, и на ее губах появляется озорная, ехидная улыбка. – И, возможно, попросила бы потрогать.

Ее наглость и полное отсутствие стеснения настолько обескураживают, что я не могу сдержать смешок. Напряжение, которое сковывало меня все утро, на мгновение отступает. Я качаю головой, все еще улыбаясь.

– Готова, – отвечаю я, и на моих губах появляется слабая улыбка.

Несмотря на страх, на неопределенность, на двух мужчин, которые превратили мою жизнь в хаос, я чувствую укол гордости. Я – студентка Высшей магической академии Арканума. Я здесь по праву.

Коридоры гудят, как растревоженный улей. Студенты, теперь все в одинаковой форме, спешат на свои первые занятия, возбужденно обсуждая расписания. Атмосфера наэлектризована предвкушением.

Наш первый урок – "История Магических Войн". Мы с Алисой находим аудиторию и садимся за одну из парт. И снова я чувствую это. Вокруг нас образуется невидимый вакуум. Студенты, заходящие следом, предпочитают сесть подальше, оставляя вокруг нас пустое пространство.

В аудиторию входит эксцентричная пожилая женщина с тремя парами очков. Она подходит к доске и выводит на ней свое имя витиеватым почерком.

– Меня зовут профессор Элианна Вортингтон, – объявляет она, ее голос звенит, как колокольчик. – И запомните: если вы не будете знать мой предмет, то вылетите из этой академии быстрее пробки от шампанского.

Ее слова вызывают несколько нервных смешков. Я же погружаюсь в свои мысли, вспоминая вчерашнюю ночь на мосту, холодный взгляд Дамиана, ярость Рэйдена. Я настолько ухожу в себя, что не замечаю, как в аудитории воцаряется тишина.

– Кхе-кхе. Мисс Шаттенфолл.

Голос профессора выдергивает меня из оцепенения.

– Спуститесь с небес к нам, смертным. Лекция уже началась.

– Прошу прощения, – отвечаю я, чувствуя, как сотни взглядов снова впиваются в меня.

Профессор Вортингтон смотрит на меня несколько секунд своим острым, изучающим взглядом, а затем продолжает лекцию, словно ничего не произошло. Но я чувствую, что ее следующие слова адресованы не просто классу, а лично мне.

– ...и именно тогда, в самый темный час, когда вражеские легионы стояли у ворот столицы, генерал Шаттенфолл, один из величайших стратегов своего времени, предал Арканум и перешел на сторону врага, – чеканит она, и я чувствую, как десятки глаз поворачиваются в мою сторону. – Его предательство почти привело нас к гибели.

Я сжимаю кулаки под столом. Официальная версия. Ложь, высеченная в камне истории. Я знаю правду. Но эта правда ничего не стоит.

Следующий урок – тот, которого я боюсь больше всего. "Введение в Темные искусства".

Кабинет профессора Торна находится в одном из старых, подвальных крыльев академии. Здесь прохладно, пахнет озоном и сушеными травами. Обстановка аскетичная: черные каменные стены, несколько рядов простых деревянных парт, кафедра. Ничего лишнего.

Кроме меня и двух других студентов с темным даром, в кабинете никого нет. Мы сидим в гнетущей тишине.

Дверь открывается, и входит он. Дамиан Торн.

На нем все та же строгая черная мантия. Он проходит к кафедре, и его холодный взгляд скользит по нам троим.

– Добро пожаловать, – говорит он, и его голос не оставляет места для приветствий. – Вы – те, кого боится и презирает общество. Ваш дар считают проклятьем. Моя задача – доказать вам, что это не так. Ваша сила – это не зло. Но она требует абсолютного контроля. И я научу вас этому контролю. Через боль, пот и дисциплину. Любая слабость, любое неподчинение – и вы вылетите из этой академии. Вопросы?

Вопросов нет.

Он начинает лекцию. Он говорит о природе тени, о потоках темной энергии. Он холоден, требователен и абсолютно беспристрастен. Он не выделяет меня. Но я чувствую его взгляд на себе. Каждое слово, каждый вопрос, брошенный в пустоту, кажется, предназначен только мне. Я сижу как под микроскопом, боясь пошевелиться.

Когда урок заканчивается, я выхожу из кабинета, чувствуя себя выжатой, как лимон.

– Ну и фрукт, этот ваш профессор, – присвистывает Алиса, которая ждала меня в коридоре. – Я бы на его уроках и пискнуть боялась.

Мы идем по коридору, и прямо на нас выходит Рэйден Ванделл со своей свитой. Он останавливается, преграждая нам дорогу.

Глава 13. День икс

Прошла неделя после Испытания Сродства. Жизнь в академии вошла в свою колею – лекции, изматывающие тренировки с Мастером Ворреном, мои тайные ночные уроки с черной книгой. Но под поверхностью этой рутины жило напряжение. Невысказанный вопрос витал в воздухе, его можно было почувствовать в переглядываниях студентов, в темах, которые они обсуждали шепотом. Когда? Все знали, что скоро начнется Выбор Драконов, но никто не знал точного дня.

И вот, однажды вечером, это началось. Не с официального приказа, вывешенного на доске объявлений, а с волны возбужденного шепота, которая зародилась где-то в крыле старшекурсников и покатилась по всей академии, как лесной пожар.

Завтра. Завтра Церемония Выбора Дракона.

Атмосфера в нашем крыле общежития мгновенно накаляется до предела. Студенты сбиваются в группы, лихорадочно обсуждая предстоящее событие.

– Мой отец говорил, что в прошлом году прилетал огромный черный дракон, почти как бомбардировщик, – хвастается какой-то парень в гостиной. – Он выбрал сына лорда Нортвуда.

– А я слышала, что в этом году ожидается несколько редких светлых дрейков, – подхватывает Изабелла, присоединившись к нашей с Алисой компании. Она, как всегда, в курсе всех слухов. – Они самые быстрые. Говорят, за одного из них уже борются семьи Ванделлов и Аурелианов для своих наследников.

– Плевать на слухи, – решительно заявляет Алиса, хотя я вижу, как блестят ее глаза. – Главное – быть достойным. Драконы чувствуют силу и смелость, а не кошелек.

Она смотрит на меня, и в ее взгляде – непоколебимая вера. Она уверена, что ее выберут. И она уверена, что выберут меня.

Я же не уверена ни в чем.

Я сижу на своей кровати, и меня разрывает на части. С одной стороны – ледяной, липкий страх. Драконы – древние, мудрые существа. Они чувствуют не только силу, но и тьму. Что, если мой дар, моя "гниль", как сказал Рэйден, отпугнет их? Что, если они увидят во мне не воина, а монстра? Мысль о том, чтобы остаться одной на пустой площадке под насмешливыми взглядами, заставляет кровь стынуть в жилах.

Но с другой стороны, где-то в глубине души, тлеет упрямый, гордый уголек. Я – Шаттенфолл. Мой род – древний и сильный. Мои предки были великими наездниками. Что, если найдется дракон, который сможет разглядеть за позорной фамилией и пугающей магией истинную силу моей крови? Что, если меня выберет не просто дракон, а самый могущественный из них?

Эта тайная, отчаянная надежда пугает меня едва ли не больше, чем страх провала.

Утром нас ведут из академии. Путь лежит по узкой горной тропе, вьющейся среди скал. Воздух здесь разреженный, холодный, пахнет соснами и талым снегом. Мы идем молча, и веселое возбуждение, царившее в коридорах, сменяется торжественным, нервным напряжением.

Церемониальная площадка – это огромное, идеально ровное плато из черного вулканического камня, окруженное кольцом древних рунических столбов. Они гудят, создавая над плато невидимый купол, который защищает нас от пронизывающего горного ветра.

Нас выстраивают в несколько длинных рядов. Я стою между Алисой и Изабеллой. На возвышении у края плато я вижу преподавателей. Среди них – Дамиан. Он смотрит не на нас, а на небо.

И тут мы слышим его.

Сначала – далекий, низкий рокот, от которого вибрирует земля под ногами. Затем он становится громче, превращаясь в оглушительный рев.

Они появляются из-за горной вершины. Десятки темных силуэтов на фоне синего неба. Стая диких драконов.

Они пикируют вниз, и ветер от их могучих кожистых крыльев бьет нам в лицо, заставляя щуриться. Они приземляются на плато с тяжелым, сотрясающим землю грохотом. Они огромные, гораздо больше, чем я могла себе представить. Их чешуя – строгих, монохромных оттенков: иссиня-черная, как у ворона; темно-серая, как грозовая туча; светло-серая, почти белая. Они молча ходят между нашими рядами, и их древние, умные глаза, похожие на расплавленный металл, изучают каждого из нас.

Начинается выбор.

Золотисто-серый дракон подходит к Изабелле и опускает перед ней свою массивную голову. Она, сияя, кладет на нее свою изящную ладонь. В тот же миг на ее руке и на чешуе дракона вспыхивает одинаковый, светящийся символ – метка связи. Я знаю, что это. Теперь они едины, могут говорить без слов и призывать друг друга. Почти сразу же другой, мощный, темно-серый дракон выбирает Алису, игриво толкая ее носом. Та же вспышка света, та же метка. Она смеется от восторга.

Один за другим драконы находят своих наездников. Вокруг раздаются радостные крики, слезы счастья, вспыхивают новые метки связи. Я стою, как каменное изваяние, и смотрю, как драконы проходят мимо меня. Один. Второй. Третий. Они обходят меня, словно я пустое место. Некоторые даже презрительно фыркают, уловив запах моей магии.

Шепот за моей спиной становится громче. Я слышу обрывки фраз. "...Шаттенфолл... конечно, кто ее выберет...".

Вот последний дракон находит своего наездника. Рев стаи становится тише, сменяясь радостными криками и смехом тех, кого выбрали. Они начинают гладить своих новых партнеров, пытаясь установить первую ментальную связь.

А я остаюсь стоять в тишине.

Я не одна. Рядом со мной, на огромной площадке, остались еще человек тридцать таких же, как я. Неудачники. Те, кого драконы проигнорировали. Они выглядят растерянными, некоторые девушки уже плачут. Но их разочарование не трогает меня. Я чувствую только свое собственное, сокрушительное унижение. Я – Шаттенфолл. Я ожидала большего.

Глава 14. Насмешка судьбы

Я все еще стою посреди огромной, почти опустевшей площадки с надеждой, утекающей как песок сквозь пальцы. Вокруг меня – еще тридцать таких же, как я. Неудачники. Те, кого драконы проигнорировали. Они выглядят растерянными, некоторые девушки уже тихо плачут, уткнувшись в плечи подруг. Но их разочарование не трогает меня. Я чувствую только свое собственное, сокрушительное, ледяное унижение. Я – Шаттенфолл. Я ожидала большего.

Я поднимаю глаза. В стороне, где празднуют новоиспеченные наездники, я вижу Алису и Изабеллу. Они стоят рядом со своими новыми, прекрасными драконами. Алиса смотрит на меня с откровенной болью и сочувствием, она что-то говорит, но ветер уносит ее слова. Изабелла просто наблюдает, и на ее лице – сложная смесь жалости и холодного торжества. Она оказалась права. Моя кровь ничего не стоит.

Мой взгляд скользит дальше, к уступу, где стоят старшекурсники. Я нахожу Рэйдена. Он не смеется, как я ожидала. Он смотрит на меня с холодным, торжествующим презрением, словно получил именно то, чего хотел – неоспоримое подтверждение моей ничтожности. Его взгляд говорит громче любых слов: "Я же говорил. Ты – пустое место".

И в этот момент, когда стыд и отчаяние готовы поглотить меня, внутри что-то ломается. Что-то твердое, холодное и острое, как осколок льда.

Хватит.

Хватит быть жертвой. Хватит ждать одобрения. Хватит надеяться, что кто-то увидит во мне что-то, кроме фамилии моего деда. Они хотят видеть во мне гниль и тьму? Хорошо. Они ее получат.

Я вспоминаю слова Воррена о моих боевых инстинктах. Я вспоминаю тайные знания из черной книги, которые теперь живут во мне. Я вспоминаю высокомерное лицо Рэйдена. И мой стыд медленно перерождается в холодную, концентрированную ярость. Пусть смеются. Я заставлю их всех захлебнуться этим смехом.

Я расправляю плечи. Я поднимаю подбородок и смотрю на толпу уже не испуганным, а ледяным, оценивающим взглядом.

Именно в этот момент с неба доносится одинокий, немного жалкий крик.

Все головы поднимаются вверх. Из-за горной вершины, медленно и неуклюже, летит еще один дракон. Последний. Опоздавший.

Он приземляется на плато, и по толпе прокатывается волна сдержанного смеха. Он выглядит жалко по сравнению с остальными. Он меньше, его темно-серая чешуя тусклая, местами покрыта старыми, побелевшими шрамами. Он летит немного неровно, и когда приземляется, заметно припадает на одно крыло.

Смех в толпе становится громче. Это не дракон. Это насмешка.

Этот "дракон-неудачник", игнорируя всех остальных, хромая, идет прямо ко мне. Он останавливается передо мной и смотрит мне в глаза. В его взгляде нет ничего жалкого. Только древняя, усталая мудрость и какая-то непонятная мне боль. Он опускает свою массивную голову и толкается носом в мою ладонь.

Метка связи вспыхивает на моей руке и на его чешуе, но не ярко и ослепительно, как у других, а тусклым, едва заметным серым светом.

Смех толпы перерастает в откровенный гогот.

– Неудачница Шаттенфолл досталась дракону-неудачнику! – кричит кто-то из старшекурсников, и его слова подхватывают десятки голосов.

Я смотрю на смеющуюся толпу, на Рэйдена, который теперь хохочет громче всех. Затем я опускаю взгляд на своего "жалкого" дракона.

И вместо стыда я чувствую странное, темное родство с этим отвергнутым всеми существом. Мы похожи. Оба со шрамами. Оба нежеланные.

Я решительно кладу руку ему на голову, чувствуя под пальцами грубую, холодную чешую. Я поднимаю глаза и смотрю прямо на Рэйдена.

И впервые в жизни на моих губах появляется улыбка. Не испуганная, не вымученная. Холодная, опасная, полная обещаний.

Глава 15. Дыхание Призрака

Путь вниз с горы – это медленная, мучительная пытка. Вокруг меня – шум и веселье. Новоиспеченные наездники идут рядом со своими могучими, прекрасными драконами, их смех и восторженные крики эхом отражаются от скал. Они гладят блестящую чешую, пытаются поймать первую, неуверенную мысль своего нового партнера. Они – будущее академии. Элита.

А я иду в полном одиночестве. Рядом со мной, хромая и тяжело дыша, плетется мой дракон. Символ моего позора. Его тусклая, покрытая шрамами чешуя кажется серой и безжизненной на фоне сияющих боков других драконов. Студенты, проходя мимо, бросают на нас взгляды, полные жалости и плохо скрываемого презрения.

– Таша, не слушай их, – пытается перекричать шум Алиса, идущая рядом. Ее собственный темно-серый дракон следует за ней, как огромный, преданный пес. – Главное, что тебя выбрали! Ты теперь наездница!

– Она права, – неожиданно добавляет Изабелла, ведя своего изящного золотисто-серого дракона с грацией танцора. – Лучше иметь хоть какого-то дракона, чем никакого. Это статус.

Их слова должны утешать, но они лишь глубже вонзаются в рану. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ним.

– Спасибо, – говорю я, и мой голос звучит ровно и холодно, удивляя даже меня саму. – Но я не расстроена. Мне просто нужно побыть с ним наедине. Познакомиться.

Алиса смотрит на меня с беспокойством, но кивает. Она видит, что это не отчаяние, а какое-то новое, твердое решение.

Мы продолжаем спуск. Тропа здесь сужается, по ней может пройти только один студент со своим драконом. И здесь я замечаю кое-что странное. Могучий черный дрейк, идущий прямо перед нами, вдруг начинает нервно ускорять шаг, его движения становятся резкими, дергаными. Его наездник, какой-то старшекурсник, громко ругается, едва удерживаясь в седле, когда дракон на скользком участке чуть не сбрасывает его в обрыв. А изящный светло-серый дракон, идущий за нами, наоборот, почти останавливается, упираясь лапами в землю и отказываясь идти дальше, пока мы не отойдем на приличное расстояние. Они стараются не смотреть в сторону моего спутника, их движения скованы, словно они боятся спровоцировать его. Студенты этого не видят, они слишком поглощены своей радостью. Но я вижу. Они его не презирают. Они его боятся.

У подножия горы дорога разветвляется. Основная масса студентов ведет своих драконов направо, к новым, сияющим чистотой стойлам, построенным из светлого камня и дерева. Я инстинктивно поворачиваю налево, по заросшей, едва заметной тропинке.

– Ты куда? – кричит мне вслед Алиса.

– Ему нужно отдохнуть, – отвечаю я, не оборачиваясь. – В тишине.

Я иду к старым, заброшенным драконьим гнездовьям на самой окраине территории академии. Никто не пользуется ими уже сотню лет. Крыши провалились, каменная кладка поросла мхом. Здесь пахнет пылью, прелой соломой и забвением.

Мой дракон безропотно следует за мной. Я нахожу самое целое на вид стойло, и он, с тихим, усталым вздохом, ложится в самом темном углу. Он сворачивается в клубок, пряча свою израненную морду, и смотрит на меня своими древними, мудрыми глазами.

Я остаюсь с ним наедине. Я медленно подхожу и сажусь рядом на охапку старой соломы. Меня переполняют противоречивые чувства: остатки стыда, холодный гнев на судьбу, но и странное, необъяснимое родство с этим таким же, как я, изгоем. Он – отражение меня. Отвергнутый, покрытый шрамами, нежеланный.

Я протягиваю руку, но не касаюсь его. Я просто смотрю. Я рассматриваю его шрамы – длинный, рваный рубец над левым глазом, глубокие борозды на боку, словно от гигантских когтей. Его чешуя не просто тусклая, она матовая, как пепел, и на ощупь, я уверена, будет не гладкой, а грубой, как необработанный камень. Он тяжело дышит, и из его ноздрей вырываются облачка пара, пахнущие озоном и пылью.

Он не кажется мне жалким. Он кажется воином, который прошел через тысячи битв и выжил.

Я решаюсь. Мои пальцы осторожно касаются его грубой, покрытой шрамами чешуи на шее.

В этот момент мир взрывается.

Ментальная связь, до этого слабая, как тонкая паутинка, вспыхивает с силой тысячи солнц. Мой разум тонет в потоке чужих образов, чувств и воспоминаний.

Я вижу не хромое, жалкое существо.

Я вижу его настоящий облик. Создание из чистого, звездного мрака, сама ночь, обретшая форму. Его чешуя – это не серая кожа, а россыпь далеких звезд на бархате космоса. Его глаза – две сверхновые, горящие холодным, разумным огнем. Я чувствую ветер на своем лице, я лечу, и подо мной не земля, а ревущие грозовые облака, пронизанные молниями. Я чувствую, как из моей груди вырывается его беззвучный рев, который сотрясает сами основы гор. Его сила настолько огромна, настолько первобытна, что мой разум кричит от ужаса и благоговения.

Я чувствую его одиночество. Тысячелетнее, звенящее одиночество существа, для которого время течет иначе. Я чувствую его боль от древних ран, оставленных в битвах с богами и демонами. И я чувствую его долгий, отчаянный поиск. Он искал не просто наездника. Он искал родственную душу. Кого-то, в ком, как и в нем, тьма и свет сплелись в неразрывный узел. Он искал мою "искру света" в моей тьме.

Видение обрывается так же резко, как и началось.

Я отдергиваю руку, тяжело дыша, мое тело покрыто холодным потом. Я открываю глаза и ахаю.

Глава 16. Эхо легенды 

Я выхожу из полумрака заброшенного гнездовья, и яркий солнечный свет на мгновение ослепляет меня. Я щурясь, привыкаю к нему. Мир вокруг кажется другим. Более ярким, более четким. И в то же время – более блеклым и незначительным.

В моей голове все еще звучит его голос. Не слова, а чистое, древнее знание.

"Наконец-то я нашел тебя."

Тайна, которую я теперь храню, настолько огромна, что все остальное кажется мелкой, суетливой мышиной возней.

Я иду по тропинке обратно к главному зданию. Студенты, которые встречаются мне на пути, все еще бросают на меня косые, презрительные взгляды. Некоторые шепчутся за моей спиной. Но их яд больше не достигает цели. Он просто не может пробиться сквозь гулкую тишину в моей голове, сквозь эхо рева, сотрясающего горы, которое я услышала в видении. Я чувствую не страх. Не стыд. А новую, холодную, звенящую уверенность.

У входа в наше крыло меня ждет Алиса. Она ходит взад-вперед, ее лицо полно беспокойства.

– Таша! Ну наконец-то! Я уже собиралась идти тебя искать! – она подбегает и хватает меня за руки. – Что случилось? Ты в порядке? Что с твоим драконом?

– Все в порядке, – отвечаю я, и мой голос звучит спокойнее, чем я ожидала. – Он просто… особенный. Ему нужно было отдохнуть в уединении.

Алиса внимательно смотрит мне в глаза. Она видит, что я что-то недоговариваю. Она видит перемену во мне. Но она не настаивает.

– Ладно, – говорит она, сжимая мою руку. – Главное, что ты в порядке.

Мы идем по главному двору, направляясь в сторону столовой. И, конечно же, сталкиваемся с ними. Рэйден Ванделл и его свита стоят в центре двора, у фонтана. Они – хозяева этого места.

Один из его дружков, парень с неприятным, крысиным лицом, замечает нас.

– О, смотрите-ка! – кричит он так, чтобы слышали все вокруг. – Наша ведьма Шаттенфолл со своим ручным недоразумением! Где твой жалкий дракон, Шаттенфолл? Не сдох еще от стыда?

Его компания взрывается смехом.

Алиса напрягается, готовая броситься в бой. Но я останавливаю ее, положив руку ей на плечо. Я не говорю ни слова. Я просто останавливаюсь и смотрю. Прямо на Рэйдена.

Мой взгляд холодный, спокойный, лишенный всяких эмоций. Я не выказываю ни страха, ни гнева. Я просто смотрю на него, как на интересный, но совершенно незначительный объект.

Рэйден открывает рот, чтобы сказать что-то особенно ядовитое. Его губы уже складываются в привычную злую ухмылку. Но он внезапно замолкает. Он смотрит на меня, и на его лице отражается смятение. Я вижу, как его зрачки на мгновение расширяются. "Зов истинных", который он не может понять, смешивается с моей новой, пугающей уверенностью. Он хмурится, словно пытается решить сложную задачу.

– Заткнитесь, – бросает он своим друзьям, к их полному изумлению.

Он резко разворачивается и быстрыми шагами уходит, оставляя свою свиту в полном недоумении.

Мы с Алисой молча проходим мимо.

– Что это сейчас было? – шепчет она, когда мы отходим на безопасное расстояние.

– Не знаю, – отвечаю я. Но я знаю. Что-то изменилось. Не только во мне, но и в нем.

Сегодня нет занятий. День дан первокурсникам на то, чтобы освоиться со своими новыми партнерами. Но мой партнер сейчас спит, и я не хочу его тревожить.

– Пойдем в библиотеку, – предлагаю я Алисе. – Мне отчаянно нужна информация.

Мы снова погружаемся в тишину и запах старых книг. Алиса, сияя от счастья, находит целый раздел, посвященный драконам 3-го класса, и с головой уходит в изучение тактики полета и ментальной связи.

Я же перерываю десятки книг. Я ищу хоть что-то, что хотя бы отдаленно напоминало бы Призрака. Но ничего нет. Все описания, все зарисовки – это могучие, но вполне материальные существа. Ни слова о драконах, сотканных из самой ночи, или о существах, похожих на то, что я видела в своем видении.

Следуя интуиции, я снова иду в самую старую, самую пыльную секцию. Туда, где меня нашел Дамиан. Я прохожу мимо полки, где взяла черную книгу, и иду дальше, в самый конец. Там, на нижней полке, почти у самого пола, я нахожу его. Огромный, древний фолиант в потрескавшемся кожаном переплете. На нем нет пыли. Словно его кто-то недавно читал.

Название выведено потускневшим золотом: "Драконий Компендиум".

Я с трудом вытаскиваю его и кладу на ближайший стол. Страницы тяжелые, сделанные из тончайшего пергамента. Я листаю. Драконы 3-го класса. Драконы 2-го класса. Легендарные драконы 1-го класса, включая Солнечного Феникса и Сумеречного Вирма. Подробные описания, великолепные зарисовки.

И наконец, я нахожу ее. Одну-единственную страницу, последнюю в книге.

Заголовок гласит: "Класс 0: Божественные".

На странице нет никаких зарисовок. Почти весь текст вымаран древней, нестираемой магией, которая выглядит как чернильное пятно, поглощающее свет.

Лишь одна строка в самом низу осталась нетронутой. Я склоняюсь ниже и читаю серебряные буквы, которые, кажется, сияют изнутри:

"Они – не звери этого мира, а эхо самого созидания, и выбирают они не наездника, а душу, равную своей собственной."

Глава 17. Урок Драконоведения

Я снова и снова перечитываю эти слова, но они не становятся понятнее. Я становлюсь одержимой. Весь остаток дня я провожу в библиотеке, лихорадочно перерывая десятки, сотни книг. Я ищу упоминания о "Божественном классе". Но ничего нет. Словно этой страницы в "Драконьем Компендиуме" никогда и не существовало.

Алиса пытается меня отвлечь, показывает забавные зарисовки драконов 3-го класса, читает вслух смешные истории об их повадках, но я почти не слышу ее. Я полностью поглощена своей тайной, своим поиском.

Проходят часы. Свет в библиотеке начинает тускнеть, кристаллы под потолком меняют свой цвет с дневного на вечерний.

– Таша, – Алиса кладет руку мне на плечо. – Уже поздно. Пойдем.

Я неохотно отрываюсь от очередного бесполезного фолианта.

– Ты права, – вздыхаю я.

– Не проспи завтра первый урок, – говорит она, когда мы выходим. – Он будет посвящен нашим драконам. Может, там ты найдешь ответы.

Перекинувшись еще парой фраз, мы расходимся по комнатам.

Рухнув на кровать, чувствую себя выжатой как лимон, но резко поднимаюсь и сажусь за стол. Я достаю черную книгу, которую дал мне Дамиан. Если кто и знает что-то, то он. Может, он оставил подсказку здесь? Я кладу на нее ладонь, и страницы оживают, наполняясь серебряным текстом. Я листаю их одну за другой. Философия тени, сложные плетения, ментальные упражнения. Все, что угодно, но ни единого слова о драконах. Эта книга – о магии. Только о магии. Мой секрет остается только моим.

Откинувшись на спинку стула, я вздыхаю и понимаю, что я точно не хочу проспать свою первую пару, посвященную драконам.

Я вспоминаю слова Алисы, ее слова зажигают во мне искру надежды, я точно завтра что-то узнаю.

Именно с этой мыслью я проваливаюсь в сон.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что дверь в мою комнату распахивается с оглушительным грохотом.

– Вставай, соня! Нас ждут великие дела!

В комнату врывается Алиса. Сняв одеяло с головы одним еле открытым глазом, я вижу её. В этом глазе нет ни радости, ни гостеприимности, но я всё же вздыхаю, подтягиваюсь и сажусь на край кровати.

Она уже в форме, ее рыжие волосы собраны в высокий хвост, а глаза горят азартом.

– Наконец-то! – объявляет она, плюхаясь на мою кровать рядом со мной. – Лекция о драконах! Узнаем, как за ними ухаживать, как говорить с ними! Может, и полетать разрешат! Представляешь, мы – в небе!

Я сажусь на кровати и пытаюсь расчесать пальцами свои спутанные волосы.

– Не думаю, что кто-то способен оседлать дракона без седла, – отвечаю я, немного пошатываясь и зевая.

– Мелочи! – отмахивается она. – Главное – начать!

Ее энергия заразительна, и я, несмотря на тяжелые мысли, не могу сдержать улыбки.

Мне хватает десять минут, чтобы одеться, расчесать волосы. И вот мы все, новоиспеченные наездники, уже сидим одни из первых, в аудитории, почти на первых партах, чтобы досконально слышать преподавателя.

Аудиторная похожа на амфитеатр. Воздух гудит от возбужденного шепота. Все обсуждают своих новых партнеров.

В аудиторию входит преподаватель, и гул стихает. Это старик с длинной, белоснежной бородой и добрыми морщинками у глаз. Но когда он идет к кафедре, его походка легкая и пружинистая, как у тридцатилетнего. А его глаза – острые, ясные и полные неукротимой жизненной энергии.

– Доброе утро, будущие наездники и наездницы! – его голос бодрый и звонкий. – Меня зовут профессор Аларик Грейдон. И в ближайшие четыре года я буду иметь честь учить вас величайшему из искусств – искусству понимать драконов.

Он улыбается, и по аудитории проносится волна облегчения. Он не кажется строгим.

– Наш курс будет простым, – продолжает он. – Немного скучной теории вначале, чтобы вы не поубивали друг друга и своих драконов в первый же день. А потом – много, очень много практики! Мы будем учиться летать, сражаться в воздухе, понимать язык тела ваших партнеров и говорить с ними без слов!

По залу проносятся радостные возгласы.

– Но начнем мы с основ, – профессор Грейдон становится серьезнее. – С классификации и ухода.

Он начинает лекцию. Он рассказывает о драконах 3-го класса, об их повадках, о тонкостях ментальной связи. Он говорит страстно, увлеченно, и я слушаю, затаив дыхание. Но все, о чем он говорит, не имеет никакого отношения к моему Призраку.

В конце лекции он говорит:

– Вопросы?

Несколько студентов задают простые вопросы об уходе и кормлении. Когда они заканчивают, я чувствую, как Алиса рядом со мной напрягается. Она знает, что я собираюсь сделать.

Я поднимаю руку.

Профессор Грейдон смотрит на меня с удивлением.

– Да, мисс…

– Шаттенфолл, – произношу я, и по аудитории проносится волна шепотков. – Профессор, я читала в "Драконьем Компендиуме" о "Классе 0: Божественные". Не могли бы вы рассказать о них подробнее?

Не успевает профессор ответить, как из первых рядов раздается громкий, издевательский смех. Какой-то наглый первокурсник, обладатель великолепного белого дрейка, поворачивается ко мне.

Глава 18. Меж трёх огней

Профессор Грейдон заканчивает свою лекцию, и его финальные слова все еще эхом звучат в моей голове, смешиваясь с шокированным шепотом студентов. Я сижу, как под прицелом, чувствуя на себе сотни любопытных, испуганных и враждебных взглядов.

– А теперь, – бодро продолжает профессор, словно не замечая произведенного им эффекта, – ваше первое практическое задание! Чтобы вы могли как можно скорее подняться в небо, наши мастера должны изготовить для ваших драконов индивидуальные седла. Поэтому ваша задача – до вечера снять точные мерки со своих партнеров и сдать их мне. Мерные ленты и инструкции получите у выхода.

Аудитория взрывается радостным, возбужденным гулом. Все тут же начинают обсуждать предстоящее задание, предвкушая первые полеты.

А у меня внутри все холодеет.

Задание. Такое простое и такое невыполнимое. Как я могу привести своего "калеку" на общие замеры? Как я могу позволить всем увидеть его шрамы, его хромоту, его тусклую чешую вблизи? Насмешки, которые обрушились на меня в аудитории, покажутся детским лепетом по сравнению с тем, что начнется тогда.

И, что еще хуже, как вообще измерить существо, чья истинная форма меняется от настроения? Что, если он снова покажет мне свой истинный облик? Что, если это почувствуют другие? Мой секрет – это тяжелая, опасная ноша.

– Ну что, идем знакомить наших красавцев с портняжной лентой? – весело говорит Алиса, когда мы выходим из аудитории в толпе других студентов. Она размахивает своей мерной лентой. – Я своего Пушка с ног до головы измерю!

– Идите, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Мне… мне нужно сделать это в одиночестве. Он… он очень пугливый.

Алиса смотрит на меня с беспокойством, но кивает.

– Хорошо. Но если что – зови.

Она уходит вместе с Изабеллой и другими восторженными первокурсниками в сторону главных драконьих стойл. Я же отделяюсь от шумной, счастливой толпы и иду по знакомой тропинке к заброшенным гнездовьям. Каждый шаг тяжелый, как будто к ногам привязаны свинцовые гири. Я иду на встречу с очередным унижением.

Старое гнездовье встречает меня тишиной и запахом пыли. Призрак лежит в своем углу, в своем слабом, израненном облике. Он поднимает голову, когда я вхожу, и в его древних глазах я вижу понимание.

Я подхожу и сажусь рядом, держа в руках проклятую мерную ленту. Я закрываю глаза и мысленно тянусь к нему.

"Ты ведь понимаешь, что рано или поздно мне придется выйти с тобой на общий урок?" – посылаю я ему мысль. – "И как мне тебя измерять для этого дурацкого седла, если ты постоянно можешь менять облик?"

Его ответ приходит в мое сознание не словами, а ощущением древнего, как горы, спокойствия.

"Я приму тот облик, который ты прикажешь. И тебе не понадобится седло. Ты никогда не упадешь с меня. Я этого не допущу."

"Но мне все равно нужно снять мерки," – с отчаянием думаю я, глядя на его израненное тело. – "Я просто не понимаю, с чего начать."

– Я бы посоветовал начать с размаха крыльев. Хотя в вашем случае, боюсь, это будет проблематично.

Спокойный, властный голос раздается прямо за моей спиной.

Я резко оборачиваюсь, мое сердце ухает куда-то вниз. В дверном проеме, залитый солнечным светом, стоит Ректор Кай Аурелиан. Он подошел абсолютно бесшумно.

Он входит в пыльное гнездовье. Его безупречная, аристократичная форма – резкий контраст с разрухой вокруг. Он смотрит мимо меня, на "жалкого" дракона, лежащего на соломе, затем снова на меня. Его обычное спокойное, дружелюбное выражение лица исчезло. Его янтарные глаза широко раскрыты, в них смесь неверия, благоговения и напряженного изучения.

– Тот всплеск силы… он исходил отсюда, – говорит он, и это не вопрос, а утверждение. – Это правда. То, о чем говорится в легендах.

Он требует, чтобы я рассказала, кто мой дракон на самом деле, и какой силой я обладаю. Но я молчу, загнанная в угол.

– Покажи мне метку вашей связи, – его голос становится тише, но настойчивее.

Он медленно подходит ко мне. Я не могу пошевелиться, парализованная его властной аурой. Он протягивает свою руку, облаченную в идеальную белую перчатку, и касается моей тусклой драконьей татуировки на руке.

В этот момент мир взрывается.

Вспышка чистого золотого света озаряет пыльное гнездовье, заставляя тени съежиться. Воздух вибрирует от мощного магического разряда. Я чувствую тот же самый жар, тот же зов, что и с Дамианом, и с Рэйденом, но в этот раз он другой – чистый, властный, всепоглощающий, как само солнце.

Кай Аурелиан отшатывается назад, его лицо – маска абсолютного шока. Он смотрит на свою руку, где сквозь белую перчатку проступает и разгорается новый, сияющий золотой символ.

Он переводит взгляд со своей руки на мое испуганное лицо. В его глазах – благоговение, ужас и зарождающееся, пугающее чувство собственничества.

Он шепчет, и его слова звучат как приговор и пророчество одновременно:

– Значит, легенды не врали.

И в моей голове, заглушая страх, бьется одна-единственная, чудовищная мысль. Дамиан. Рэйден. А теперь и он. Три метки. Три огня. Легенды не врали. И я – в самом центре этого пожара.