Содрогая Небеса. Дорогой Проклятых

История создания романа

Хочу начать историю с искренней благодарности Саиде Абакаровой — моему читателю ещё с самой первой книги «Содрогая Небеса. Принц Тьмы». Она буквально вытребовала у меня последний роман, настойчиво прося завершить сагу. На тот момент я ещё не присутствовала в социальных сетях, но даже отсутствие пабликов не помешало Саиде связаться со мной посредством традиционной электронной почты и достучалась до моего сознания писателя. Что уж говорить, именно Саида и вдохновила меня на написание последней книги: насколько важен тандем писателя и читателя! Какую огромную роль в творчестве может сыграть вдохновлённый читатель!

Саиде в год выпуска книги 16 лет, и вся сага писалась ровно 16 лет. Саида, пусть последняя книга будет подарком к Вашему прекрасному возрасту!

Также благодарю Наталью и всех, кто отписался, что сага очень понравилась, назвав её необычной, зацепившей, что была не скучно читать не в пример другим книгам в мистической тематике. Все Ваши отзывы очень поддержали меня и помогли выйти на свет последней, четвёртой, заключительной части.

А теперь непосредственно история романа.

Что писался 16 лет! Да-да, именно столько и не меньше. Начала писать первую книгу «Принц Тьмы» ещё в свои двадцать лет. Последняя часть «Дорогой проклятых» была оформлена в 2018—2021 годах. Книга в буквальном смысле взрослела вместе со мной. Начавшись ещё в то время, когда я увлекалась мистической тематикой, в захлёб засматривалась вампирскими сагами по телевизору, а закончившись, когда я уже стала востоковедом. И в последнем романе Вы можете уловить некоторое восточное влияние, как и восточный поэтический стиль, перенятый из моих любимых героических эпосов Средневекового Китая и Японии.

Также из книги в книгу взрослел и мой писательский талант. Сага «Содрогая Небеса» стала той базой, на которой я развила свой собственный литературный стиль и приёмы, замахнувшись теперь на невероятно трудные исторические романы, конечно же о любви.

Четыре книги «Содрогая Небеса» или шестнадцать лет — это целая жизнь, которую я прожила вместе со своими читателями и сагой.

Надеюсь, окончание романа стало именно таким, каким оно должно быть.

Да содрогнутся Небеса! В путь!

Дыхание из Ада

Книга 1. Содрогая Небеса. Принц Тьмы

Книга 2. Содрогая Небеса. Сердце человека.

Книга 3. Содрогая Небеса. Восстание Тёмных

Книга 4. Содрогая Небеса. Дорогой проклятых

И никогда для него

Не засветит солнце,

И всё живое будет умирать

От прикосновения его...

Нью–Йорк погрузился во тьму. Над небоскрёбами, что врезаются своими пиками в самое небо, уже третий день клокотали чёрные тучи.

— Что это значит? — спросила Катрина. Она, Воин Света, взяла за руку своего старшего брата Валериана — главу Святой Пятёрки. Так прозвали всех пятерых Воинов Света, сражавшихся против Тёмных.

Они с Валерианом и Александром, ещё одним братом, младшим, стояли на окраине мегаполиса после очередной схватки с загробными тварями и с тревогой смотрели на окутанный мраком город.

— Я не знаю, но словно Тьма разверзла свои врата прямо у земли, — эхом отозвался Валериан, крепко сжав холодные пальцы сестры, тем самым обретая для себя и неё поддержку.

Они в Нью–Йорке остались втроём. Учитель уехал в русскую Сибирь к Себастьяну с Арнэлией, и никто не знал, почему так срочно ему пришлось отлучиться. Оставшиеся втроём Дети Света вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Борьбу с теми, целью которых было уничтожение всего человечества, ибо несметные полчища и орды тёмных тварей поднялись все как один, чтобы утопить мир живых в крови. Даже мертвецы, что никогда не оскверняли землю своим зловонным запахом гниющей плоти, медленной, тяжёлой поступью, своими почерневшими, тленными, корявыми конечностями, марали землю, оскорбляя всё святое и чистое, отрицая все законы природы. Нагло и дерзко опровергая суть жизни. Не это ли и есть тот самый предсказанный Апокалипсис?

И трое Детей Света, оставленные в гибнущем мегаполисе один на один с неведомым прежде злом, как слепые котята, боролись, сами не зная с чем. Каждый осознавал только одно: он жизни не пожалеет ради спасения хотя бы крупицы живого мира, гибнувшего в неведомом прежде нашествии. Ибо битва шла за существование всего живого на земле. Выживут или мёртвые, или живые.

Но шансы были явно не в пользу последних. Сбиваясь с ног, из последних сил, Светлые защищали города от новой напасти в виде мертвецов, восставших из могил. Но тщетно. Каждую ночь гнилые, обглоданные могильными червями тела, но просачивались в густо населённые мегаполисы, наводя ужас на мирных жителей, накидывались на живую плоть и умерщвляли всё, что попадётся им под руки, ибо мёртвые ненавидели живых. Ненавидели за то, что при жизни они были несправедливо обижены самой этой жизнью, и, получив невероятный шанс обрести второе дыхание, уже после смерти, они словно мстили живым. Но одними мёртвыми дело не кончилось: вампиры с оборотнями, ещё более страшная угроза для людей, также пробирались в города, чтобы мучить и поглощать невинных. Если для мёртвых — живые были лишь объектом ненависти, то для остальных тварей — источником пищи. И сдерживать лютующих монстров было всё сложнее. Церкви и монастыри каждый день трезвонили в свои колокола, собирая живых под защиту намоленных стен. Кто успевал — спасался, но сколько было тех, кто не успевал! Миллионы оставались в своих домах. Но загробные твари ещё пока не проникали в жилища. Дома ещё были той крепостью, что хранили хрупкие человеческие жизни в своих стенах, но надолго ли?

И оставшиеся в Нью–Йорке Воины Света понимали катастрофичность всего происходящего, как и то, что им самим не справиться. Словно весь мир ополчился против человечества. Словно Матушка Земля устала от людей, а как иначе объяснить весь происходящий кошмар и восстание мертвецов из недр?

А теперь вот эти клокочущие чёрные тучи над городом. Что это — новая напасть или апогей Тьмы?

— Мне кажется, или мы действительно переживаем Апокалипсис? – снова спросила Катрина, смотря на сгущающийся мрак над небоскрёбами.

— Тогда мы переживаем действительно исторический момент, стоящий, чтобы отразить его в мемуарах, — прошептал Александр, третий брат, что никогда не унывал, даже сейчас с легко вздёрнутой бровью, словно бросая вызов, глядя на эти тучи.

— Мы обязательно так и сделаем, — хлопнул одобрительного его Валериан по плечу, — обязательно, как только справимся со всем этим злом.

— В том–то и вопрос, что именно это за зло? — и Катрина недвусмысленно ткнула пальцем в сторону клокочущего чёрного неба.

А тем временем в Загробном Мире Высшая вампирша Кьёта, красивая девушка–азиатка с утончённым лицом и раскосыми глазами, стояла вся бледная, с пересохшими губами и набухшими от бесконечно проливаемых слёз глазами у стрельчатого окна готического замка и вздрагивала каждый раз, когда дикий крик из тронного зала сотрясал высокие каменные своды потолков.

Это был крик боли: невыносимого, снедающего страдания — но даже тогда для Кьёты он был желанен, ибо он шёл от самого дорогого в жизни Высшей вампирши существа —Принца Тьмы, что невероятным образом вернулся из самого Ада, откуда никогда и никто прежде не возвращался.

И вот уже как целый день что–то изменилось в этом крике. Точнее, это уже был и не крик вовсе, а стон: жалкий, молящий, отчаянный. И все три дня Кьёта просто плакала, стоя у окна, всем сердцем желая, но не в силах помочь. Её господин вернулся.

Вернулся оттуда, откуда не возвращаются никогда. Он был извергнут самим Адом вновь сюда на землю, но что от него осталось? Только жалкое, обугленное существо, лишь ярким светом своих чёрных глаз напоминающее былого повелителя всех Тёмных. Его обгоревшее тело, всё чёрное, как полено, только что выплеванное из костра, дымилось, и весь он был словно уголь, только пахнувший не древесным материалом или золой, а горелой плотью. Когда Кьёта нашла его в таком состоянии прямо посреди каменного зала Загробного замка, то сначала не поверила своим глазам, если бы не эти горящие, как звёзды в ночи, и одновременно чёрные, как сама Тьма, очи господина. Она было кинулась к нему в искреннем желании помочь, но лишь обожглась словно об открытый огонь, а Дэмиан, вернувшийся из самой Преисподней Принц Тьмы, всё время отгонял её от себя, ибо каждое прикосновение причиняло ему невероятную боль. Так Кьёта и не смогла облегчить невыносимую боль своего несчастного господина. Только стояла в молчаливых коридорах каменного замка, дёргаясь при каждом новом крике Принца Тьмы, словно и её тоже режут на тысячи кусков.

Незнакомец напротив

Маленький городок только просыпался от звуков утренних колоколов церквей. Дэмиан с удивлением созерцал с высоты птичьего полёта баррикады, возведённые людьми вокруг монастырей. Он, будучи чёрным вороном, сел прямо на деревянный забор, ограждавший один из монастырей, приметив зорким взглядом и разбитые стёкла церкви, и покорёженные ворота с заваленными, разломанными опорами. Совсем недавно тут явно была бойня. Хоть и омытая дождём, земля хранила ещё на себе запах человеческой крови. Много жертв полегло у этого непрочного ограждения. Но где же были Светлые? Как они могли допустить всё это?

Дэмиан слетел с забора на землю и тут же принял свой привычный облик Принца Тьмы— ослепительного молодого мужа с сияющими, как звёзды в ночи, чёрными, блестящими глазами. Он намеривался разузнать всё как следует, и лучше это сделать в своём обычном обличие. Пойдя прочь от церкви, он надеялся встретить хоть кого—то, кто расскажет о всём произошедшем.

К счастью, совсем недалеко какой–то ранний продавец открывал свою лавку со свежей печёной сдобой, явно намереваясь продать аппетитно пахнувшие булочки первым шедшим в церковь на службу, что совсем скоро начнётся. Эта лавка заинтересовала Принца Тьмы. Дверь была завешана множеством замков, а окна наглухо забиты ставнями. Небольшой магазин напоминал больше оборонительный бункер, чем булочную.

— Подойди! — повелительно подняв руку, скомандовал Дэмиан вышедшему из лавки продавцу.

Пухленький продавец сдобы послушно, абсолютно не контролируя себя и подчиняясь приказу Тёмного повелителя, словно мышь на зов удава, подошёл к Принцу Тьмы.

Тот небрежно взял его за подбородок, словно прикоснулся к чему–то ничтожному, и задрал лицо человека вверх, внимательно всмотревшись в глаза булочника.

Принц Тьмы, как и его верные Высшие вампиры, обладал уникальным даром видеть в глазах других существ всё то, что видели они чуть ли не за всю свою жизнь. Лишь за одно мгновение он мог найти в памяти человека всё, что ему было необходимо.

И Дэмиан увидел всё, что произошло в Енисейске за последние несколько дней: панику на улицах, бежавших в поисках спасения людей и белый туман, за которым шло нечто. Он сам искренне удивился, когда увидел в глазах этого мелкого человека зловещие, когтистые лапы тысячелетних вампиров, что давно дремали в своих берлогах, не показываясь на свет. Да, Элеонор натворила делов своим предсмертным заклятьем. Теперь этих древних вампиров так просто не загнать обратно. Они никого не слушались и никому не подчинялись. Разъярённые своим вынужденным пробуждением, они несли смерть всем на своём пути. Остановить их не мог даже он, Принц Тьмы, он мог только их убить, как и разбуженных и вышедших из своих могил мертвецов. Но просмотрев всё это в глазах человека, Дэмиан не увидел самого важного — девушки, что он искал. Что же с ней? Жива ли она ещё? Или растерзана этими дремучими тварями? И по его телу пробежал невольный язычок пламени, застав его содрогнуться от боли. Но Дэмиан тут же взял себя в руки. Нет, он больше не позволит ни ей, ни даже воспоминаниям о ней влиять на его жизнь. Он только узнает всё, что хочет, и уйдёт навсегда, предоставляя её своей собственной судьбе.

И Дэмиан снова направился к церкви, ища ту, из–за которой произошло всё это зло. И единственное место, где она могла обитать, — это монастырь. Судя по следам прошедших боёв с Тёмными, если и остались живые люди в Енисейске, то именно в этом маленьком монастыре, что отчаянно сопротивлялся нападению загробных тварей.

И уже подходя к воротам, он внезапно застыл, услышав голоса людей, что заходили в церковь на службу. В этих голосах не слышалось ничего особенного, только страх и нотки горечи, но что–то вдалеке заставило его оцепенеть — это чистый, журчащий, как ручеёк, женский голосок.

Дэмиан замер. Всё–таки не стоило ему сюда приходить. Но он знал, что Арнэлия — при вспоминании этого имени снова пламенный язычок пробежался по его телу, заставив вздрогнуть, — ответ на все его вопросы. Одним заклятием Элеонор дело не закончилось. Словно смерть Высшей вампирши и её проклятье, павшее свинцовым грузом на землю, всего лишь прикрывают что–то ещё.

А звонкий, как родниковая вода, голосок, звенел в воздухе всё ближе и ближе. И вот из–за ближайшего поворота показалась она — Арнэлия — девушка с белокурыми волосами и огромными зелёными глазами. Дэмиан судорожно сглотнул, не отрывая своего взгляда от неё.

Арнэлия шла к церкви вместе с другими прихожанами, неся на плечах аккуратно собранные и перевязанные хлипкой верёвкой деревянные балки. Ноша была не очень тяжела, но девушка всё равно невольно горбилась под ней, словно каждый шаг был невероятно тяжёл для неё и выматывал, отбирая последние силы.

Когда все прихожане вошли в церковь, Арнэлия, вовсе не замечая на прилегающей к монастырю улице статного незнакомца во всём чёрном, упрямо и требовательно наблюдающего за ней, не пошла с ними, а положив на землю свою ношу, стала развязывать балки, утирая пот с лица. Она была смертельно уставшей и разбитой, ещё бы, она такое пережила всего лишь три дня назад. Думала, что она и её брат уже умерли. А потом произошло что–то. То, что высосало из неё все силы. Себастьян сказал, что это был тот самый энергетический поток, который свойственен всем Воинам Света, что означает, она восстанавливает свои силы. Но Арнэлию это не очень радовало, ибо после таких энергетических излияний ей казалось, что она словно умирает и заново рождается. Так было в лесу, кода она защищалась от вампиров, так было и три дня назад, когда она спасала брата.

И сейчас вся обессиленная, стараясь хоть как–то помочь людям, что были беспомощны, как котята, она постоянно утирала пот с лица, что с неё лился словно град, настолько каждое движение давалось ей с трудом. Но сгрузив с себя охапку брёвен, девушка облегчённо вздохнула. И тут, откуда не возьмись, поднялся лёгкий ветерок, колыхнув деревья. А к ноге Арнэлии прицепилось что–то прохладное. Девушка посмотрела вниз. Прозрачный, рваный полиэтиленовый пакет колыхался у неё на ноге. Пригнанный ветром, он нашёл своё спасение в виде Арнэлии. Девушка взялась за него рукой, хотела было выкинуть, как вдруг задумалась. Этот рваный, никому не нужный пакет кого–то напоминал ей. Он напоминал её саму. Да, Арнэлия вся была сейчас как этот никому не нужный рваный пакет, что летает туда–сюда неприкаянный. Арнэлия ясно, как никогда, увидела в нём своё воплощение. И сердце больно защемило. Неужели её жизнь настолько же пуста и никчёмна, как у этого рваного пакета? Но ответ приходил сам по себе. Да, этот изорванный пакет – её жизнь, и другой она не знала.

Договор

Дэмиан уже давно находился в своём Загробном Замке. Восседая на своём троне, сжав голову руками словно тисками, он достаточно долго смотрел потерянным взглядом в одну точку. Перед его очами проплывали картинки прошлого. Их первый поцелуй с Арнэлией у древних пирамид, когда всё рушилось вокруг, а ему казалось, что кроме них двоих ничего не существует в этом мире; они с Арнэлией у орлиного ущелья, где она впервые узнала, что он по–настоящему любит её. А их последняя ночь, когда он уже знал, какую цену заплатил за эту ночь, но любил её самоотверженно, потому что тогда его никчёмная проклятая жизнь стоила того, чтобы расстаться с ней ради настоящей любви, которую только она, Воин Света с зелёными глазами, могла подарить ему своим чистым сердцем.

— И что теперь? — выдохнул он печально, будучи наедине с самим собой.

Арнэлия просто всё забыла — какой щедрый дар Небес своему Воину Света! А вот с ним Небеса обошлись иначе. Он стал живым пламенем, что постоянно терзает само себя. За что Небеса так наказали его? За что не дали сгинуть в Адском огне, где ему всё так же приходил лик любимой и тем самым поддерживал в агонии? А ведь он всего лишь когда–то посмел полюбить. Разве любовь — это не дар божий? Разве не то, ради чего все существа рождаются на земле? Все, кроме него. Он проклятый, он отверженный, призванный возглавлять таких же проклятых и отверженных.

И что–то внутри Дэмиана содрогнулось, обнажив ту сердечную рану, что болела в нём с самого возвращения обратно в мир живых. Он, Принц Тьмы, нужен небесам лишь как винтик, жестокий инструмент наведения порядка на земле. Больше он ничем не интересен ни Богу, ни Дьяволу. Проклятый, он всего лишь верный пёс у небесного алтаря без права на чувства и свою судьбу.

И смертельная обида разлилась в груди Дэмиана, заставив скорчиться от боли. Это языки Адского пламени стали лизать его изнутри. Внутренняя злость, что возникла в нём на Небеса и на всё, что они с ним сделали, пробудила и Адское пламя, что стало частью его и всегда одёргивало, словно хозяин дёргает за поводок нерадивого пса.

— А–а–а, — простонал он, уже не в силах контролировать сейчас это пламя.

И языки пламени прожгли его тело, вырываясь наружу и выжигая кожу до угля. Дэмиан весь был уже покрыт такими горелыми участками, и во всём тронном зале запахло палёной плотью.

За что? За что ему такие мучения? И сейчас огни Адского пламени всё с новой и новой силой доказывали ему всю его ничтожность. Он хотел подчинить себе снова пламя, но оно не слушалось, вырываясь вновь и вновь.

— А–а–а! — снова простонал он, скрючившись от очередного ожога.

И снова прямо перед ним встали зелёные глаза той, из–за кого он терпит все эти страдания. Ему бы отогнать эти глаза, забыть, но Принц Тьмы уже не в силах был прогнать от себя эти образы, что разжигали в нём лишь ненависть и злость и, как следствие, заставляли Адское пламя гореть в нём сильнее и сильнее, только это пламя причиняло вред ему одному, сжигая все внутренности дотла.

«Неужели, — всё одолевали его мысли, — неужели она так всё просто забыла? Неужели такие чувства возможно забыть? Даже горя в Адском пламени я ни на миг не забывал её, цепляясь за её образ как за спасительную соломинку. А она так удобно и, главное, вовремя, потеряла память, а ведь обещала ждать меня тысячу лет. Обещала искать меня в тысячи мирах!»

Он думал так и снова стонал от невыносимой, жгучей боли внутри всего его тела, словно не кровь текла по его жилам, а раскалённый свинец. Но нет, он больше не в силах это терпеть. За что он страдает? За что он отдал свою жизнь? Он хотел, чтобы она жила счастливо. Хотел, чтобы Арнэлия прожила долгую, прекрасную жизнь, как Воин Света. Ради этой благой цели он добровольно сошёл в Ад, чтобы на весах баланса оставить только её одну. Но Бог и Дьявол словно смеются над ним. Мало того, что он мучился в Аду, так они ещё вернули его обратно на землю, словно игрушку, которую можно вышвырнуть, потом снова поднять, чтобы когда–нибудь снова вышвырнуть. Но бог с ней с землёй, такую несправедливость ему не в первой терпеть. Но Арнэлия, почему она всё забыла? Ради чего он пожертвовал всем своим могуществом и бессмертием? Чтобы она жила такой жалкой жизнью? Ибо то, что он сегодня увидел, можно было назвать как угодно, только не счастливой жизнью, ради которой он пожертвовал собой, сойдя в Ад. И Дэмиан даже не знал, что же хуже: то, что она забыла его, Принца Тьмы, или то, что живёт такой убогой жизнью, спрятавшись в глуши лесной, словно трусливый заяц.

«Как же больно, как больно», — шептал про себя Дэмиан, испытывая всё новые и новые волны огня, жгущего всё его тело.

Он пытался снова подчинить себе пламя, но оно сопротивлялось, вырываясь наружу. И с каждой мыслью об Арнэлии и обо всём, что с ним произошло, пламя разгоралось всё больше и больше, повергая его в агонию. Всем сердцем он чувствовал несправедливость. Обида, ярость, злость – всё слилось в один огромный, грозящий снести всё на своё пути огненный ураган.

“Хватит!” — закричал он неистово и с силой поднялся с пола, расставив широко руки и раскрыв грудь. Он больше не хочет, не желает страдать один. Пусть вся боль, что жжёт его, пусть эта боль обрушится на весь мир.

“Вы хотите, чтобы я был просто вашим псом, — поднял он залитые ненавистью глаза к сводчатому потолку замка, словно обращаясь к небу, — тогда я буду псом, самым страшным псом, какого ещё не видел род человеческий”.

Он — Принц Тьмы, властитель всех Тёмных на земле и в Загробной жизни. Он не какое–то жалкое существо, а самое могущественное создание, какое когда–либо порождалось Светом и Тьмой. И прямо из центра груди, где расположено сердце, из него начали прорываться лепестки пламени.

Голос из тишины

Великий Учитель сидел во главе круга, состоящего из четырёх ему подчинённых Воинов Света, коих он сам лично научил всем мудростям жизни и помог овладеть светлой энергией, поставив её на служение людям. В круге не присутствовал только пятый Воин Света — Арнэлия.

— Итак, Арнэлия знает, что она Воин Света и бессмертна, но по–прежнему ничего не помнит и более того, не владеет своей энергией, — размеренно говорил Учитель своим ученикам. — Потому больше может навредить, чем помочь, — заключил он.

— Но, Учитель, — почтительно поклонилась ему Катрина, — ведь Арнэлия может научиться ею пользоваться.

— Это произойдёт не скоро, и до тех пор есть смысл не привлекать её к несению службы Воина Света.

Остальные члены семьи — три брата: Валериан, как самый старший, Себастьян, следующий по старшинству, и Александр, третий, младший брат, — тут же согласились с предложением. Воин Света, не умеющий контролировать свою энергию, мог только наломать дров и ещё больше пошатнуть баланс. Тем более, что тот, кто тщательно следил за его соблюдением Светлыми, вернулся.

— Вы действительно боитесь того, что Арнэлия может убить своей энергией пару сотен вампиров за одно мгновение, или Вы боитесь, что она снова встретится с Принцем Тьмы?— не унималась Катрина.

Но её вопрос был обращён вовсе не к Учителю, о чём все сразу поняли, а к Себастьяну— второму брату, о чувствах которого к Арнэлии уже все знали. И Катрина, четвёртая по старшинству в семье перед Арнэлией, самой младшей, будучи жгучей брюнеткой, не привыкшей сдерживать свои эмоции, была крайне возмущена, считая чувства между выросшими, как брат и сестра, юношей и девушкой недопустимыми. Её мнение разделяли также и остальные члены семьи, Валериан и Александр, но они предпочитали не вмешиваться в личную жизнь Себастьяна, признавая за ним право самому решать нравственную сторону таких отношений с Арнэлией. Себастьян же честно и прямо заявил, что всем сердцем любит её, будет заботиться о ней всю свою жизнь и узаконит их отношения венчанием. Что тут сделаешь? Как можно сказать любящему мужчине — не люби! То же самое, что приказать ветру не дуть. Вот только возвращение на землю Принца Тьмы могло действительно всё осложнить. Арнэлия, правда, ничего не помнила. Но кто знает, что случится с её памятью, когда она снова встретит Принца Тьмы. Но дело было даже не в том, что Арнэлия могла всё вспомнить, а в том, что Принц Тьмы вернулся из самого Ада, откуда могли выйти только самые озлобленные демоны и черти, и что Принц Тьмы из себя представлял сейчас — сложно было даже представить. Ничего хорошего — это точно. О приключениях Принца Тьмы в Париже Светлые знали, но не успели воспрепятствовать ему, настолько стремительно он расправился со всеми жертвами. Так о чём ещё тут рассуждать?

Для самой же Арнэлии будет лучше, если она не вспомнит его, иначе её может постигнуть сильное разочарование в том, кто есть сейчас Принц Тьмы, что, наверное, уже не имеет никакого отношения к её прежней любви. Скорее всего, от былого Дэмиана не осталось и следа. В чём Учитель не сомневался: пребывание в Аду не может пройти бесследно ни для кого.

Но Учитель не для того созвал Светлую Пятёрку, чтобы обсуждать сердечные дела Себастьяна и Арнэлии. Сейчас были более важные, неотложные вопросы.

— Я не боюсь того, что Арнэлия может убить много вампиров, — ответил Учитель Катрине, — а боюсь того, что вампиры могут заманить неопытную Арнэлию в ловушку и убить её. Ведь восстание поддерживают не только привычные нам оборотни и вампиры, а ещё тысячелетние, древние особи, что куда сильнее и опаснее остальных, да ещё восставшие мертвецы всегда очень не кстати появляются за спинами первых, доделывая своё мерзкое дело.

Себастьян согласно кивнул, слушая слова Учителя: он помнил, как на него накинулись эти мертвецы, пытаясь разорвать его на части. Ощущения не самые приятные.

— Арнэлия однозначно не годится для борьбы с вампирами, — решительно заявил Себастьян. — Она боится их и панически пугается. Я сам видел, как страх сковывает её по рукам и ногам, парализуя её волю. Воин Света, охваченный страхом, — это жертва номер один для нечисти.

В этом Себастьян был прав. Учитель сам видел, как его младшая ученица замирала, словно беззащитный кролик, трясясь от ужаса, что её одолевал при одном только виде уродливого древнего вампира.

— Хорошо, – через силу согласилась Катрина, — пусть Арнэлия действительно пока не годна для борьбы, хотя пятый Воин Света, пусть даже с неконтролируемой энергией, нам не помешал бы, но решение принято, и Арнэлия не будет участвовать в битвах. Пусть так. Но что тогда нам делать со всей этой сворой загробных тварей? — голос Катрины чуть было не сорвался на крик, когда она говорила о нечисти, с которой ей приходилось из последних сил бороться каждые день и ночь, но тех становилось всё больше и больше. Более того, сейчас ещё добавились древние вампиры — огромные, могучие существа, что могли побороть в схватке один на один даже Высшего вампира. А о ходячих мертвецах так совсем нечего говорить. Этих можно только убить, как и древних, но на всех сил не хватит.

Все члены семьи взволнованно стали перешёптываться от вопроса Катрины. Это тревожило их уже давно. Как же им четверым справиться со всей этой стаей тварей, что набросились на беззащитных людей, как взбешённые псы?

— Мы должны обратиться за помощью к Тёмным, — прозвучал над головами четвёрки спокойный, но твёрдый голос Учителя.

Те ушам своим не поверили, что именно он сказал это — к Тёмным? Учитель случайно не ошибся? Ведь именно против Тёмных они сейчас и боролись не покладая рук.

Соперники

Так прошли сутки, как над Нью–Йорком снова спустилась глубокая ночь, и Воинам Света пора было идти на встречу. Весь город оделся тёмным покрывалом. Уже по быстро опустевшим после заката безлюдным улицам рыскали в поисках новых жертв оборотни, вампиры и недавно присоединившиеся к ним древние вампиры, которые были огромного роста и силы, не боялись никого и никому не подчинялись, ведомые лишь одним своим единственным инстинктом — убивать! А за ними, словно безотлучные тени, скользили толпы разбуженных мертвецов, влекомые таким же инстинктом убивать и мучать живых.

И вся эта тёмная свора даже не подозревала, что на окраине города, около входа в катакомбы, решалась их судьба.

Принц Тьмы в ослепительно элегантном, облегающем его статный торс чёрном наряде, покрытым великолепным чёрным бархатным плащом, и его верные слуги Высшие вампиры Кьёта и Драмп, стояли напротив Светлых, возглавляемых Учителем. При их встречи, казалось, сошлись титаны этого мира, настолько напряжённо они всматривались в лица друг друга в темноте, пытаясь прочесть обоюдные замыслы. Вечные враги должны были объединиться, чтобы очистить землю от бушевавшей на ней смерти.

Валериан положил на импровизированный стол из ржавого люка карту мира.

— Нас четверо. Вместе с твоими вампирами мы возьмём на себя все четыре части света: две Америки, Евразию, Африку, Австралию с Океанией. Будем очищать город за городом, не давая никому уйти. Твои вампиры будут следовать впереди, мы — за ними, подчищая всех оставшихся в живых. — Валериан поднял свой взгляд на Принца Тьмы, которому это всё рассказывал. Но у того был отсутствующий вид, словно он вовсе не слушал.

— У тебя есть свои предложения? — раздражённо спросил глава Воинов Света, не понимая, какого чёрта он распинается перед этим исчадием Ада, который бы лучше оставался в Аду и больше никогда не возвращался, настолько всем Воинам Света было ненавистно на него смотреть, но приходилось ради восстановления баланса.

— Твой план очевиден, — небрежно бросил Принц Тьмы, словно не придавая никакого значении плану Валериана, над которым тот корпел весь день.

— Вот только не понимаю, почему мои вампиры должны идти впереди, принимая основной удар на себя, пока могущественные Воины Света будут отсиживаться позади? — елейным голосом указал на очевидную несправедливость Принц Тьмы.

— Потому что ты создаёшь своих вампиров сотнями еженощно, – таким же елейным голоском ответила тут же стоящая Катрина, — а нас мало, гораздо меньше ваших.

— И я тем более не понимаю, почему один из ваших Воинов Света, пятый, отсиживается дома, а не сражается вместе со всеми в боевом строю?

Себастьяна, что тоже присутствовал при встрече, всего невольно покоробило от такого наглого намёка. Да какое ему дело до Арнэлии? Но он скрыл свои эмоции, вовремя опустив взор в землю. Но от Принца Тьмы ничего не могло ускользнуть. Его глаз был зорким, и он заметил реакцию Воина Света с ярко–голубыми глазами.

— Ты знаешь, повелитель Тёмных, это так же, как и мы, — ответил за Валериана Великий Учитель, — Арнэлия потеряла память и не помнит, что является Воином Света.

— Да, — тут же согласно кивнул Дэмиан, — знаю, как и то, что при этом она обладает огромной силой, не подвластной многим из вас.

Валериан, Александр и Катрина недоумённо переглянулись: о чём это он? Только Себастьян и Учитель оставались спокойны.

— Ба, да я вижу, что далеко не всем известно о том, что ваш пятый Воин Света вытворял в Сибири? Это смешно! — резко бросил Принц Тьмы. — Вы приходите ко мне с просьбой о помощи, а сами держите карты скрытыми от остальных? Так дело не пойдёт.

— Арнэлия не может контролировать свою энергию, — тут же заметил Учитель, — вот и творит невесть что. Её необходимо сначала обучить.

— Обучить? — возмущённо поднял свою густую чёрную бровь Принц Тьмы. — Да она без всякого обучения лишь одним взмахом руки может уложить целую армию вампиров. Так почему вы не пускаете её в бой?

— Может, потому, что ты будешь рядом, — жёстко ответил Себастьян, подавшись вперёд. Он ничуть не сомневался в скрытых замыслах Принца Тьмы на счёт Арнэлии.

— Ты искренне считаешь, что мне есть до неё какое–то дело? — Дэмиан презрительно улыбнулся выступившему дерзко голубоглазому Воину Света. — В моём тёмном царстве есть вампирши, куда более прекрасные, чем ваш Воин Света, — развёл руками Дэмиан, словно с Арнэлией его вовсе ничего и никогда не связывало.

— Ты меня неправильно понял, — Себастьян тоже перешёл на ироничный, язвительный тон, желая уколоть Принца Тьмы в ответ, — я всего лишь беспокоюсь, чтобы Арнэлия случайно не пришибла и тебя во время сражения, приняв за тщедушного вампира. Ты уже был в Аду, неужели хочешь спуститься туда снова?

В глазах Принца Тьмы вспыхнул недобрый огонь после этих слов, а его верные слуги, Кьёта и Драмп, даже невольно подались вперёд, желая заступиться за своего господина — Светлый перегнул палку.

— Стойте! — прозвучал в ночи спокойный и твёрдый голос Учителя. — Арнэлия обязательно примет участие в сражениях, как только овладеет своей энергией.

Все вокруг него замерли. Себастьян поднял на Учителя удивлённые глаза. О каком участии Арнэлии может идти речь?

— Это невозможно! — живо вставил он, не подумав.

— Ба, я смотрю кто–то сильно беспокоится о пятом Воине Света? — Принц Тьмы словно пронзил Себастьяна своими чёрными глазами. — Слишком сильно… — смаковал он каждое слово.