Соединенные Штаты России

Глава 1

15 июня, 2049 год.

В этот бар на краю города Разумовский заглянул почти случайно. После плотного ужина хотелось накатить кружечку светлого нефильтрованного пива, тупо посидеть в углу минут двадцать и свалить, наконец, на квартиру, чтобы отоспаться первый раз за последние три недели. Внеплановая комиссия высосала слишком много сил…

Баров было два, расположенные один напротив другого, и он, даже не раздумывая, выбрал тот, где музыка звучала потише: ни хрена не тянуло его на бурное веселье.

Нырнув в прокуренное помещение, Андрей брезгливо поморщился, и четко отследив работающую вытяжку, сел под ней. Курить он бросил лет восемь назад и с тех пор дым переносил плохо.

Замотанная девица выслушав заказ кивнула, и уже через пару минут он с наслаждением глотнул холодный густой напиток. Огляделся. Несколько компаний легкой степени опьянения, но не агрессивные. Вдоль дальней стены пяток одиночек и две средней потрепанности девахи под тридцатник. Пьют они, как ни странно, кофе, очень эмоционально что-то обсуждая. А пухленькая шатенка, размахивая руками, дымит, как не в себя.

Минуты кайфа были редкими, потому особенно дорогими. Однако, допить он успел только до половины, как в бар ввалилась шумная компания, при виде которой Разумовский еле заметно поморщился. Предстояло решить: прикинуться валенком и допить пиво или свалить сразу.

С капитаном Петрищевым, который, перегораживая вход, ржал на весь бар, отношения были так себе. Конечно сейчас они оба в гражданском, да и поддатый капитан его может просто не заметить, но все же…

Любовь к пиву и некоторая расслабленность, которую он позволял себе крайне редко, все же победили. Откинувшись на спинку диванчика, Разумовский выпал из тусклой полосы света и, сделав еще один смачный глоток, понадеялся, что он достаточно хорошо слился с обстановкой. Ему повезло: капитан плюхнулся за столик через ряд от него, спиной к проходу. Значит, не заметит. Рядом осыпались его друзья, среди которых не было знакомых лиц.

Компания заголосила, требуя к себе официантку, внимания, водки и музыку погромче…

Разумовский сделал последний глоток, с сожалением опустил кружку на стол и, секунду поколебавшись, решил сваливать от греха, как говорится…

Официантка рассчитывала девиц, и Андрей поманил ее пальцем. Девушка взяла деньги, благодарно улыбнулась хорошим чаевым и робко спросила:

-- Может, хотите пива с собой? Сами видите, – она кивнула на кружку, – Свежее совсем.

Ответить он не успел -- визг отвлек их обоих: Петрищев поймал ту самую курящую шатенку и силой усаживал себе на колени. Растерянная подруга что-то выговаривала ему высоким с перепугу голосом, а официантка, нервно взяв кружку со стола, посмотрела в глаза Андрею, и растерянно сказала:

-- Ой, а у нас сегодня охранник не вышел…

Уже дома, прикладывая к рассеченной скуле кусок заледеневшей свинины из морозилки и болезненно морщась, Андрей философски рассуждал про себя, стоило ли вмешиваться? Потери, в общем-то были не слишком и велики с обеих сторон.

У Разумовского чуть рассечена скула и стесаны костяшки. У бородатого блондина из компании – один выбитый зуб, и к утру будет роскошный фингал под глазом. У второго, бритого блондина – небольшой вывих плеча. Остальные «члены коллектива» оказались вполне вменяемые и быстренько растащили бойцов.

Меньше всех повезло капитану Петрищеву. Отожравшись на штабной службе, он пропустил прямой в корпус, точнее, в уже оплывшее жирком брюхо. Да и сломанный нос не добавил ему энтузиазма. Зато, козлина, протрезвел…

Размазывая по морде кровавые сопли и все еще слегка задыхаясь, он сказал:

-- Ну ничо, Рим, ничо… Я запомнил…

***

18 июля, 2049 год.

К сожалению, с памятью у Петрищева проблем не был. И сейчас, направляясь на задание, Рим досадливо оглядел подобранную ему команду. Если капитан хотел ему поднасрать, то, надо сказать, ему это вполне удалось.

Ну, Бык еще был к месту. Сейчас он пялился в мобильник, периодически гулко хмыкая. Судя по дебильным звукам, там была какая-то совсем уж детская игрушка, по типу «Три в ряд». Все же боец он не из самых хреновых, и далеко не дурак. Кличку Вася получил сразу, как только перешагнул порог военной академии, за габариты и туповатую морду.

-- Ну ты и бычара! – восхищенно присвистнул сержант, принимавший документы.

-- Не бычара, а Быков! – обидчиво пробасил здоровяк.

Впрочем, эта почти детская обида ему не помогла. К двухметровому детине кличка «Бык» прилипла намертво. Первое время Василий пытался огрызаться, но сокурсник, мелкий и юркий Андрюшенька, однажды сказал ему:

-- Хрен ли ты дуешься? Думаешь «Андрюшенькой» быть лучше?

Чуть поразмыслив, Бык смирился со своей кличкой. Тем более что шибко надсмехаться над ним было чревато. Потому очень скоро слово «Бык» в устах курсантов стало звучать уважительно.

Рим вновь оглянулся.

Остальная компания оставляла желать лучшего.

Два подопечных Быка – Чук и Гек: молодые необкатанные летехи, только-только после выпуска. Толку с них, как с козла молока. Кликухи они получили от наставника. Бык всех, кого ему давали на дрессировку, именовал Чуком и Геком.

Сидят два болванчика, тихонько переговариваются между собой, вспоминая какого-то Кречета. Кто уж знает, какой там этот Кречет боец, но, судя по отголоскам разговора, был лучшим бабником академии. Только на перечень его подруг мальчишки потратили минут пятнадцать. Чем-то они были даже похожи друг на друга.

Оба высокого роста, тощеватые и мосластые. Новенькая не обмятая форма слегка топорщится. В часть они прибыли всего пять дней назад, и что конкретно из себя представляли, не понимал еще никто. Конечно, с таким наставником, как Бык, со временем, толк из мальчишек будет, но пока они еще слишком зеленые.

Андрей усмехнулся, глядя на них, вспоминая, как сам заработал свою кличку. Тогда Железный Занавес был еще достаточно плотным, и ко всему иностранному относились слегка настороженно. Но его кликуха прижилась.

Глава 2

Рим очнулся в полной темноте, задыхаясь от влажного спертого воздуха, неловко шевельнул онемевшим телом, с натугой поднял подрагивавшую руку к лицу и полустер-полуразмазал испарину по морде.

Нельзя сказать, что в глазах прояснилось. Темень по-прежнему была практически непроглядная. Но, пошарив рукой по приборной панели и бессмысленно потыкав во все кнопки, он добился того, что слабо засветился один из бортовых компьютеров. Изображения, правда, экран не давал, но теплым золотистым светом его поприветствовала «Калинка» – самая удобная на текущий момент операционка.

Фифа сидела, положив свои выдающиеся сиськи на руль, и ткнувшись туда же головой. Рим сунул два пальца к шее и нащупал пульс.

«Нормально. По крайней мере, живая… Что там остальные?»

Понимая, что задыхается, Рим попытался открыть окно, но и тут что-то заело. Чертыхнувшись, дернул ручку, и с натугой, плечом, почти выдавил дверь.

Пахло лесом, влагой, и немного гарью. Под ногами проминалась трава, а высоко в небе, за кружевной пеленой туч, слабо светила луна. Оглядываться было особо некогда, Разумовский дернул вторую дверь, и нырнул в тепло кузова, подсвечивая себе мобильником.

Первым ожил Бык, заслонившись мощной лапой от яркого луча света. Что-то пробурчал сквозь стиснутые губы и потряс головой. Все остальные тоже были живы и потихоньку приходили в себя.

«Нихера себе нас занесло. Это что, нас ударной волной чуть не полкилометра до леса откинуло? Или где мы вообще?»

Оставив мужиков приходить в себя, Рим вернулся к Фифе. Вздохнул, глядя на это недоразумение и, пошарив над головой, достал аптечку. Щелкнула капсула «Нашатырь 1.0.02.» и в машине резко завоняло медицинской хренью. Девица слабо застонала и начала приходить в себя.

Оставив её очухиваться, Разумовский попробовал понять, что случилось с машиной. Мотор не заводился, дальний свет не включался, зато тускло замигала аварийная лампочка. Он поставил её в режим постоянного свечения, смахнул изголовье сидения и оглянулся. Мужики шевелились все еще слабо, терли лица, расстегивали форму, оттягивая воротники и дуя туда. Благо, что сквозь открытую дверь поступал свежий прохладный воздух.

-- Командир, это мы где? – просипел Бык.

-- А хер его знает, Вась… Я еще сам ничо не понял…

За спиной послышались гулкие глотки и только сейчас Рим понял, насколько у него пересохло во рту. Сняв с пояса флягу, он посмотрел на бестолково ощупывающую себя Фифу, вздохнул, и протянул ей:

-- На, хлебни.

После энергетика в голове все же немного прояснилось. Рим еще раз выпрыгнул из машины и попинал колеса.

«Если бы нас шваркнуло взрывной волной… От дороги до леса метров пятьсот точно было… Даже если бы машину швырнуло на колеса, мы б ща на голых дисках стояли. Значит, не взрывная волна, но все же, что ж за хрень-то была такая?»

-- Бык, подь сюда.

Рим положил руку на машину и почувствовал, как она слегка качнулась, когда выпрыгнул старлей.

«Даже амортизаторы целы.»

Сказать он ничего не успел, Бык недовольно пробурчал:

-- Прикинь, у меня телефон навернулся.

-- В смысле?

-- В прямом! Вообще не включается! Точнее… Игрушки работают, но даже часы и термометр не пашут.

Потыкав в свой аппарат, Рим понял, что кроме фонарика у него тоже ничего не работает. Точнее, работает все, для чего не нужна связь.

-- Эй, молодняк, - сунулся он в машину, - всем проверить телефоны!

Единственным рабочим устройством, кроме его собственного, оказался телефон Скрипа. Такая же старая, и надежная модель, как и у Рима. «Маруся 3310» славилась своей надежностью, про нее шутливо говорили, что время боится пирамид и “Маруси”.

Бывали случаи, когда в этих легких корпусах застревали пули, не нанося вреда владельцам телефонов. Потому многие из тех, кто прошли горячие точки, навек остались поклонниками этой модели. Вот у Быка, как раз, была гибкая новинка. А телефон Скрипа так же исправно светил фонариком, давал допуск к паре каких-то закачанных игрушек, камере, будильнику и прочему добру, но сеть не ловил.

Странным было то, что оба рабочих телефона показывали одинаковое время – 17:07, а вокруг, совершенно явно, стояла глухая ночь.

Разумеется, полностью сдохли телефоны Фифы, и Чука с Геком. Рим на мгновенье почувствовал какую-то глупую гордость, за то, что его техника оказалась надежнее, чем зарубежные новинки.

«Все же умеют у нас делать, когда хотят!»

Впрочем, дурную мысль он быстро выкинул из головы и сказал Быку:

-- Слушай, тут вроде лес, или я не пойму, что? Надо бы осмотреться, куда нас собственно занесло. Или подождем, пока рассветет?

Бык недовольно огляделся, но темень была хоть глаз выколи. Слабые лучи фонарика выхватывали стоящие метрах в пяти-семи мокрые от дождя деревья. И самым непонятным было то, что это вовсе не кедры. Что-то, отдаленно смахивающее на дуб, однозначно лиственное. Никаких лиственных рощ по пути следования не должно было встретиться – Рим хорошо изучил маршрут.

Старлей, в свою очередь, посветив фонариком на мокрые листья, недовольно сморщился и скомандовал:

-- Чук, метнись, глянь.

-- Господин командир, а где это мы? – подала голос Фифа.

Рим про себя матернулся, сунул морду в машину и, направив ей в глаза фонарик, сказал:

-- Отставить вопросы! Сидишь. Молчишь. Ждешь. Понятно?

-- Так точно, господин командир! – бодро ответила Фифа.

Снаружи, тем временем, раздавался негромкий голос Быка:

-- Ну, чо там видно?

Под дерево он предусмотрительно не вставал, чтобы не залило капающей с листьев водой. Откуда-то из гущи ветвей раздался недовольный голос:

-- Ничего…

Дерево затряслось сильнее, и буквально через полминуты почти полностью промокший лейтенантик спрыгнул, брезгливо передергиваясь, как недовольная кошка. Вытирая влажное лицо рукавом, он ответил хоть и не по форме, но по существу: