Сохраним нас

Пролог

На ощупь в конверте были фотографии.

Неожиданная утренняя доставка для Юлии Санниковой.

Курьер странно смутился, когда она спросила, где нужно расписаться о получении. Пробормотал, что нигде, наспех мотнул головой и поспешно ретировался в сторону лестницы, словно боялся, что его схватят за рукав, чтобы задержать. Хотя, возможно, он просто не желал терять ни секунды в ожидании лифта.

Юля закрыла дверь. Постояла в коридоре, уставившись на чисто-белый конверт формата А5 без имени и адреса. Она переложила его из одной руки в другую, словно тяжесть, которую трудно держать на весу. Что бы ни находилось внутри, ей необъяснимо захотелось отшвырнуть конверт, не проверяя его содержимого, и отряхнуть руки.

— Бред, — выдохнула она. — Кто-то из новых клиентов решил отблагодарить анонимно за капкейки со свежими ягодами или поработать в обход официальной бухгалтерии.

Юля свернула в кухню, бросила конверт на барную стойку и включила кофемашину.

Сегодня у неё выходной. Никакой выпечки, колдовства над рецептами, административной работы пусть и в любимой кондитерской. И никаких конвертов-головоломок.

Она привстала на носочки, чтобы дотянуться до чашек.

— Давай я. — Над её макушкой раздался голос Данила. — Вот подарю тебе на годовщину свадьбы маленький держатель для пары чашек и не отвертишься — будешь спокойно снимать их с крючков на уровне столешницы.

Юля откинулась на грудь мужа и засмеялась:

— Тогда будь готов получить набор одноразовых зубных щёток. Будешь спокойно сразу отправлять их в мусорное ведро, а не оставлять везде и всюду, кроме специального стаканчика.

Она не столько услышала, сколько почувствовала спиной вибрацию ответного смеха. Подняла руку и безошибочно запустила пальцы в короткие влажные волосы, одновременно поворачивая голову и притягивая Данила за затылок.

— Юль, — тёплым выдохом прокатилось по её нёбу. — Я уже безбожно опаздываю.

— Мхм, — согласилась она и поймала его ускользающий язык.

Он сжал талию жены, резко развернул её, разрывая пьянящий поцелуй. Юля хитро улыбнулась, прикусила нижнюю губу и погладила живот Данила, выправляя рубашку из-под незастёгнутого ремня брюк под пристальным взглядом мужа, который параллельно боролся и уступал под её напором.

— Секунду. — Он накрыл её руки горячей ладонью и выудил телефон из кармана. — Предупрежу Тараса, чтобы начинал без меня.

Юля снова встала на цыпочки и поцеловала мужа в яремную ямку, видимую в распахнутом вороте.

Данил замер, не успев разблокировать экран телефона.

Юля аккуратно застегнула верхние пуговки его рубашки и посмотрела в недоверчиво прищуренные глаза Данила.

— Хотела убедиться, что я для тебя по-прежнему важнее всего.

— Юль? — Он привлёк её к себе и наклонился так, что они почти касались носами. — Ты сейчас серьёзно? — Данил невесомо боднул её в лоб. — Ты же знаешь, что я всегда выбираю тебя.

— Знаю. — Она смутилась из-за собственной выходки. — Просто вдруг решила покапризничать немного. Нам сегодня двадцать лет. Вроде бы солидная дата, а время пролетело очень быстро. Столько всего произошло, что в голове пока как-то не укладывается.

— Но мы с тобой те же, только чуть-чуть постарше.

Они оба рассмеялись.

— И я по-прежнему больше, чем красивая, Дань?

Юля обняла Данила за шею.

— Всегда такая. — Он приподнял её, покружил и подсадил на стойку, сразу вклиниваясь между ног, показавшихся под раскрывшимся халатом. — Я всё-таки задержусь, и мы окончательно проясним этот вопрос, раз ни на протяжении двух десятков лет, ни сегодня утром я, оказывается, не был достаточно убедительным.

— Я просто тебя дразню, ты же понимаешь. — Юля придержала разъезжающиеся полы халата, которые плавно образовали треугольное декольте, как будто чтобы специально выгодно подчеркнуть небольшую грудь. — Но мне нравится, как ты ведёшься.

— А мне нравится, когда ты в таком игривом настроении.

Пальцы Данила прочертили нежные дорожки вверх по бёдрам жены.

Юля опёрлась свободной рукой о столешницу и проскользнула по зашуршавшему конверту. Она дёрнулась, выравниваясь.

Конверт полетел на пол. Зазвонил телефон Данила.

— Ответь. — Юля мягко соскочила со стойки, запахнула халат и едва не пнула злополучный конверт под стул.

Не понимая, почему он её так раздражает, и оттого злясь ещё больше, она резко нагнулась, подняла его и шлёпнула обратно на гладкую поверхность.

Данил сообщил звонившему, что уже в пути, отключился и вопросительно выгнул одну бровь, указывая на конверт.

— Письмо «счастья» из налоговой?

Юля неопределённо пожала плечами.

— Ещё не открывала.

— Все неприятные документы ты припечатываешь с такой сердитой силой, словно пытаешься выбить из них весь дух. — Данил наконец защёлкнул пряжку ремня и поцеловал Юлю за ушком, заставив поёжиться. — Всё потерпит до завтра. Сегодня порадуй себя любимыми процедурами в салоне и ни о чём не беспокойся. — Он дождался, когда она посмотрит на него, и неожиданно ущипнул за грудь, безошибочно найдя тут же навострившийся сосок. — Могу заехать за тобой вечером.

Глава 1

15 мая, двадцать лет назад

— Мы в «Кубе», — прокричал Тарас так громко, что Данилу пришлось резко отодвинуть телефон от уха, чтобы не оглохнуть.

— Куб, который КлУБ? — уточнил Данил, хотя басы, тяжело грохочущие в трубке и мешающие Тарасу услышать самого себя, уже всё подтвердили.

— Он самый!

К Тарасу присоединились остальные, перебивая друг друга:

— Дан, приезжай.

— Оставишь тут машину. Посидим по-взрослому, отдохнём без тормозов.

— Тут девочек сегодня на любой вкус: от скромняшек, которые якобы ошиблись адресом, но не спешат уходить, до тех, которые одним взглядом говорят «пошли со мной».

— И «пошли» явно от «пошло».

— Просто давай сюда. Здесь разберёмся что и как.

— И с кем!

Дальше дружный ржач, какой-то непонятный скрежет, звон стекла, музыка, женский смех и снова пробившийся через жуткую какофонию голос Тараса:

— Короче, я ни черта не слышу. Отказ не принимается. Ждём тебя.

Данил сунул телефон в задний карман джинсов и побарабанил пальцами по капоту.

Если бы не возникшая путаница с адресами доставки досок и, соответственно, большая задержка по времени, прямо сейчас он был бы на даче родителей. Они бы с отцом уже закончили каркас кровати с двумя нижними вместительными отсеками для хранения постельного белья и вещей. Затопили бы баню. Замочили бы берёзовые веники. Потом бы наелись маминого пирога с курицей, грибами и картошкой, и он бы завалился спать.

Только не судьба.

Ехать в квартиру и усугубить неотступающее из-за рухнувших планов раздражение не хотелось.

Уснуть в девять вечера у него явно не получится.

Так что смотаться на встречу с парнями казалось всё более заманчивой перспективой, чтобы окончательно не смазать неудачный вечер этой странной пятницы, которая словно требовала сделать что-то совершенно незапланированное.

Данил быстро закрыл гараж и направился в клуб, решив определиться по машине на месте в зависимости от обстоятельств и настроения, которое либо поднимется, либо подтвердит, что он не зря приехал за рулём.

Автомобиль пришлось оставить за квартал до нужного адреса. Данил увидел свободный карман возле какого-то магазина и завернул в него, не желая нарезать вполне возможные круги в поисках парковки.

На входе в переполненный клуб, куда Данила пропустили, лишь убедившись, что гостя действительно ждут, его перехватил Тарас.

— Молодец, что приехал!

Он хлопнул оглушённого и ничего не различающего в мельтешащем свете Данила по плечу и потащил его за собой, уверенно продираясь сквозь толпу к столику, где их встретили довольными возгласами.

— Данила-мастер!

— Здорово!

— Смотрите, кто наконец почтил нас своим присутствием.

— Что будешь пить?

Ему всучили стопку с текилой и широкий стакан с виски. Тарас вопросительно приподнял запотевшую кружку с пивом.

Данил присел на подлокотник оккупированного друзьями дивана, покачал ладонями, взвешивая «за» и против».

— Пожалуй, лучше пива. — Он поставил на столик стопку и стакан.

— Наш человек, — победно ухмыльнулся Тарас и посигналил жестом невидимому официанту.

Расслабленная атмосфера, подогреваемая алкоголем. Знакомые лица и разговоры, которые легко возобновились, как будто они с друзьями расстались накануне вечером, а сегодня собрались снова, и Данил не пропускал подобных тусовок вот уже несколько месяцев. Музыка и набирающий обороты драйв. Откровенно заинтересованный взгляд симпатичной брюнетки напротив.

Скопившееся внутри досадное напряжение постепенно отпускало Данила.

«Хорошо, что приехал», — подумал он, кивнул официанту, который принёс ему пузатый бокал с пивом, и почувствовал, как его осторожно тронули за плечо. Следом сразу раздалось вопросительное:

— Данил?

Он обернулся и замер.

Перед ним стояла Юля.

Юлька. Соседская девчонка, переехавшая в их дом в старших классах. Они с ней учились в параллельных. Вместе отдувались за честь школы на олимпиадах по английскому, играли в КВН, разрабатывали язык жестов для подсказок на экзаменах. Поступили в один вуз, только он пошёл в строительство, а она на архитектуру. Работали вожатыми в детском лагере после первого курса, ездили в стройотряд после второго, проходили практику в одной компании после третьего.

Столько всего связано с ней…

О чём, она не догадывается.

О чём он никогда ей не расскажет.

— Привет! — Юля широко улыбнулась. Яркая, очаровательная и заметно выпившая. Она неловко оступилась, сжала рукав Данила, чтобы восстановить равновесие, и рассмеялась. — Ой!

— Привет, Юля.

Данил полностью развернулся к девушке.

Глава 2

Данил на самом деле никогда не любил танцевать. Не его это было. Сразу нападала какая-то скованность, руки и ноги становились деревянными, а в голове оставались лишь две мысли: двигаться, хотя бы минимально попадая в музыку, и не наступить на ноги партнёрши. Он совершенно не понимал восторженных сравнений танцев с сексом, в котором чувствовал себя в миллион раз свободнее, и без сожалений упускал беспроигрышный танцевальный шанс прилюдно пообжиматься с понравившейся девушкой, ведь по обоюдному согласию всем этим можно было заняться без притянутых за уши очевидных, но якобы завуалированных предлогов и в более интимной обстановке.

В одиночных танцах он вообще никогда не участвовал, а все его парные танцы, которые легко насчитывали не более десяти, сводились к отбыванию нелепой повинности или трудной попытке сделать кому-то приятное.

С Юлей было иначе.

С ней вообще всё всегда было по-другому.

Чай без сахара не горчил. Нагретый асфальт пах летом, а не битумом. Танец из набора топчущихся шагов и неловких захватов превращался в уютное молчание и уместные жесты, которые дополняют любой разговор.

Юлька не извивалась вокруг него, словно он шест для стриптиза. Не тёрлась, не висла, не требовала каких-то киношных выгибонов и поддержек. Она не пыталась учить его танцевать.

На каждый из трёх их танцев она приглашала Данила сама. Казалось, Юля отдыхала в кольце его рук, расслабляясь в плавном покачивании. С ней он не напрягался, потому что не столько танцевал, сколько оберегал её от столкновения с другими людьми и защищал от внешнего вмешательства.

Вот и сейчас она не отодвигалась, но и не прижималась к нему. Мягко переступала, прикрыв глаза, выстукивала припев кончиками пальцев в его грудь под аккомпанемент выдохов-акцентов.

В конце песни Юля приподняла руку Данила вверх и покружилась. Открыла глаза, вздрогнула и вновь вцепилась в его рукав.

— У-ух, голова уплыла, — проговорила она, тщетно стараясь сфокусировать взгляд.

— Пойдём подышим. — Данил аккуратно подхватил её под локоть и повёл к выходу.

Юлю пошатывало. Она весело смеялась, путаясь в ногах, и щедро расхваливала бармена за мастерски приготовленные коктейли.

— В таком состоянии нужно играть в вышибалы.

— Чтобы тебя выбили с первого же броска? — Данил практически вынес Юлю из клуба.

— Не-е-ет! — Она прочертила указательным пальцем горизонтальную черту в воздухе. — По такой текучей мишени никто ни за что не попадёт.

Снаружи тоже тусило много народа. Кто-то вышел покурить, кто-то присоединился за компанию, кто-то проветривался от шума, духоты и алкогольных паров.

Увлекая Юлю за собой, Данил направился к дальним кустам с торца здания, но недвусмысленные громкие вздохи оттуда заставили его свернуть к пустующему узкому крыльцу служебного входа.

Юля опёрлась на ладонь Данила и забралась на нижнюю ступень.

— Теперь мы почти одного роста.

Данил ухмыльнулся, предусмотрительно положил руку на перила, заранее предупреждая случайное падение Юльки с лестницы, и распрямился, возвышаясь над девушкой на несколько сантиметров.

Юля сердито прищурилась. Их взгляды неуступчиво скрестились на пару секунд. Данил слегка ссутулился и подмигнул ей. Она показала ему язык. Оба рассмеялись.

Юля перевела дыхание. На её лице появилась та же грусть, которую он заметил ещё до танца.

— Я красивая? — спросила она внезапно и уставилась на него серьёзным, абсолютно трезвым взглядом, не мигая.

— Красивая, — не раздумывая, ответил он. — Ты больше, чем красивая. Ты искришься.

— Такой бенгальский огонь. — Юля скривилась. — Пш-ш-шик!

— Нет, ты не пшик, — решительно возразил Данил, желая переубедить её во что бы то ни стало. — Ты то ярче, то тусклее, но искришься постоянно. Я не умею передавать такое словами, но для меня это больше, чем просто красота.

Юля очень внимательно посмотрела на него и медленно погладила по щеке.

— Дань, поцелуй меня.

Она снова застала его врасплох.

Данила словно приложили тяжёлым мешком по затылку, да так, что дух выбило напрочь. Он непроизвольно уставился на Юлины губы, перевёл недоверчивый взгляд на её глаза, по-дурацки поперхнулся и прочистил враз пересохшее горло.

Он давно привык к тому, что дружеские объятия с ней — максимум близости, на которую он может рассчитывать, а мечта поцеловать Юлю заветная, но абсолютно несбыточная. И вот, когда ему всего лишь стоит сократить крохотное расстояние между ними, просто подавшись вперёд, даже наклоняться не придётся, чтобы эта мечта осуществилась, он теряется и не то, что не знает, как поступить, а сомневается в том, что верно расслышал просьбу Юли.

Она отняла руку от его лица, нервно прикусила нижнюю губу, но тут же упрямо вздёрнула подбородок.

— Поцелуй меня. Хочу поверить, что я такая — больше, чем красивая.

Юля качнулась навстречу Данилу, но он удержал её за плечи.

Она подняла руки и стиснула его запястья. Непонятно было, чей пульс бился чаще и не перескочил ли уже под кожу другого.

Глава 3

Юля с трудом разлепила ресницы, чтобы тут же зажмуриться. Дневной свет резал глаза и сквозь сомкнутые веки.

Память угрюмо молчала.

Оставалось только догадываться, в каком состоянии она явилась домой, раз не задёрнула шторы, хотя терпеть не могла засыпать даже при тусклом свете. В принципе, Юля вообще не помнила, как очутилась в постели.

Она попробовала сглотнуть, потому что ужасно захотелось пить. Во рту всё пересохло. При попытке отвернуться от окна, голова оказалась тяжелой и абсолютно неподъёмной. «Стоп. — Разум начал очухиваться от вязкого сна. — С какой стати окно переместилось направо?»

Браня себя за то, что намешала вчера разного алкоголя, а потом завалилась спать в изножье кровати, Юля медленно приоткрыла глаза. На окно смотреть было больно, но и оглядеться не получилось, потому что она уставилась на край тёмно-синей наволочки, от которой пахло совсем не её кондиционером для белья. От неё вообще ничем не пахло, кроме как чистотой, да и наволочки такого цвета в Юлином шкафу не имелось.

Юля осторожно приподнялась, шаря непонимающим взглядом по широкой кровати, пододеяльнику в тон наволочке и незнакомой комнате с бежевыми стенами с серыми вставками, которые обрамляли зону телевизора и узкой консоли под ним.

Память не просто ушла в молчанку. Её, похоже, отбило без следа.

— Я вообще где? — сипло пробормотала Юля и увидела два стакана на прикроватной тумбе.

В одном была вода, в другом — явно апельсиновый сок. Рядом лежал сложенный пополам листок. На нём обнаружилась таблетка.

«Ты у меня дома, Юль. Не пугайся.

Выпей аспирин с соком и отлёживайся. Данил.

P.S. На всякий случай, уточняю: голос ты не пропила, а пропела».

Юля прочитала записку, живо представила ироничный прищур Дани, с которым он выводил постскриптум, и с глухим досадным стоном откинулась на подушку.

Она никуда не собиралась вчера, а потом девчонки с работы заявили, что за неделю все дружно скисли в офисе, без ума доделывая большой проект к установленному сроку, а, значит, им просто необходима доза флирта с ни к чему не обязывающими глупостями. И её вдруг стрельнуло присоединиться к ним.

Только девчонки шли в клуб за приключениями, а Юля — чтобы вспомнить ощущения от исполнения желаний. Однако в итоге, приключения нашла именно она.

Юля прижала ладонь ко лбу, пытаясь успокоить головокружение от резкого приземления на подушку.

В клубе она много танцевала и много пила. Специально не выбирала, а брала коктейли один за другим по порядку, представленному в карте бара. Сладкое сменялось терпким. То, что полегче, шлифовалось более тяжёлым, не радуя послевкусием.

Тайна, на котором из них там возник Даня, покрылась плотным мраком. Зато Юля была уверена, что с его появлением стало по-настоящему легко и весело.

Они познакомились восемь лет назад. Представились крайне официально: она — Юлией, он — Данилом, но Юлька долгое время считала, что его полное имя Даниил, которое Даня просто не любит. Она убедилась, что ошибалась, когда увидела паспорт с чётко пропечатанным «Санников Данил Фёдорович» на главной странице. Пацаны повально называли его Даном. Она же предпочитала — Даней, что звучало как-то по-особенному родным.

Он и был родным для неё человеком. Надёжным товарищем и закадычным другом, который однажды весь март провожал её через двор, потому что гаражи у их дома облюбовал приблудный злобный пёс, а когда она с вызовом продемонстрировала ему роковой макияж, на который убила уйму времени, пока вырисовывали симметричные стрелки и растушёвывала загадочную дымку, Данил бесцеремонно натянул ей на глаза шапку, пригрозив, что не станет спасать её из сексуального рабства, куда она непременно попадёт такими стараниями.

«Позорище!» — прошипела Юля, мысленно адресуя себе словечки покрепче, и медленно, как тяжелобольная, придвинулась по кровати к тумбе.

Она опустошила стакан с соком, закинула в рот таблетку и запила её водой. Приложила прохладный стакан по очереди к обеим щекам. Отставила его обратно на тумбочку и легла на бок, натягивая одеяло на плечо.

Замерла. Скосила глаза вниз. На ней было надето платье. Мятое и пропитанное клубным душком, но оно было на месте.

Чувствуя, как вспыхнули уши, Юля зарылась лицом в подушку. Она не сомневалась, что Данил раздел бы её только в двух случаях: если бы она промокла, но вчера обошлось без дождя, или бы её стошнило и она запачкалась. Только всё равно было стыдно.

«Поздравляю! Хоть не облевала всё вокруг», — Юля поддела саму себя и накрылась одеялом с головой.

Она опять уснула. Очнулась спустя полтора часа снова с засухой во рту и горле, но в голове относительно разъяснилось. Юля аккуратно присела, допила воду и встала. Оправила перекошенный подол, прислушиваясь к себе. Её почти не штормило.

Она постояла, взявшись за ручку двери. Если Даня дома, то они вывезут это утро на шутливых подколах и спасительной иронии. Если его нет, то, значит, у неё будет время восстановить более приличный вид. Юля сделала глубокий вдох и отправилась на поиски ванной.

— Дань! — В полумраке небольшого коридора её голос прозвучал как-то гулко и жалко.

Глава 4

Сил на то, чтобы удивиться, стушеваться или попробовать сбежать у Юльки просто не осталось. Не хватало ещё запутаться в ногах, растянуться посреди коридора и просигналить голым задом, какая она идиотка.

Юля уронила лицо в ворох белья, но тут же отпрянула, стукнулась затылком о стену и рассмеялась:

— Я ещё и полотенца прихватила, если ты не заметил.

— Да из жадности не рассчитала вес и пала под их тяжестью? — поддерживая заданный тон, поинтересовался Данил.

Он разулся и присел на корточки перед Юлей.

— Привет! — Мягко, но настойчиво Дан забрал у неё скомканное бельё и, не глядя, отложил в сторону.

— Привет, — тихо ответила она, одёргивая задравшийся край полотенца.

— Ты как?

— Плохо. — Она сморщилась, искренне испытывая отвращение к самой себе.

Он ободряюще улыбнулся.

— Ну, не так плохо, раз ты осилила душ и почти украла тонну вещей.

Юля закатила глаза.

— От меня ужасно воняло. Досталось не только моему платью и волосам, но и твоему бедному постельному.

Данил в неверии изогнул брови.

— Ты умудрилась его сменить и застелить новое?

Она вздохнула, принимая заслуженное подшучивание.

— Только всё снять.

Снова Юля застала его врасплох. Данила огорошило осознанием того, что она сидит перед ним лишь в одном полотенце и пахнет его шампунем.

— Давай-ка я отнесу тебя на диван, — предложил он, стараясь не пялиться на её плечи и колени, которые моментально стали слишком обнажёнными.

— Дань, — Юля обняла его за шею, хотя бы так помогая ловчее подняться вместе с ней на руках. — Спасибо.

— Перестань.

— Нет, не перестану. Не было тебе печали и заботы, как сначала возиться со мной пьяной, а теперь ещё и похмельной. Прости! Отвратительно… Мне очень стыдно.

Данил аккуратно опустил Юлю на диван в гостиной и сел рядом, колоссальным усилием воли заставляя себя смотреть ей ровно в глаза и игнорировать остальное, что всё равно видел ниже боковым зрением.

— Ты бы бросила меня пьяного?

Она выдержала его внимательный взгляд.

— Нет.

Он кивнул.

— Тогда тема однозначно закрыта. Но если тебе необходимо посокрушаться ещё немного, то можешь построить догадки, стал ли я фанатом твоего пения.

— О боже! — простонала Юлька, закрывая лицо ладонями. — Учитывая, что я пою только дома, когда одна, или в общем хоре, то ответ очевиден.

Не услышав ничего от Дани, она выглянула в щёлку между пальцами. Он продолжал выжидающе смотреть на неё.

— Хотя ты тоже вроде не певец и… — Юля опустила руки.

— И мы вчера сорвали аплодисменты на полуночном проспекте.

Юля чётко вспомнила, как из динамиков в машине Данила зазвучала любимая песня, увидела свои пальцы, которые одновременно прибавляли громкости и давили на клавишу стеклоподъёмника, открывая боковое окно, и проговорила на красивом английском:

— It’s my life. It’s now or never[1].

Картинка наполнилась деталями:

Свежий ветер треплет волосы.

Руки Дани сжимают руль.

Высокий картонный стакан с чем-то холодным внутри. Она то отпивает из него, то использует как микрофон.

По её просьбе Данил тормозит у бордюра, и они с компанией каких-то ребят финалят последний повтор припева.

— Мы орали с тобой вместе, перекрикивая музыку, и нам подпевали прохожие, хлопая и посылая сердечки из соединённых больших и указательных пальцев.

Данил улыбнулся, не размыкая губ, просто подтверждая, что всё так и было.

— Дань, я не ограничилась выпивкой в клубе? — Юлька напряглась, но заставила себя не опустить глаза в пол.

— Мы взяли ледяной колы для меня, а тебе освежающий мохито, потому что в салоне было жарко…

— … и я хотела веселиться всю ночь, — закончила Юля, которой память подкинула новые кадры: она высовывает обе руки в открытое окно, ловит скорость, её откидывает на спинку кресла при торможении на светофоре, и она требует завернуть «во-о-он к тому бару», потому что раз уж у неё теперь есть надёжный водитель, то она будет веселиться всю ночь. — Зачем ты мне потакал?

— Потому что ты наконец расслабилась, — не стал юлить Данил. — В клубе тебя качало из бешеного ажиотажа в какую-то унылую тоску. Ты казалась то пьяной, то трезвой. Боялась потерять контроль. А в машине вдруг отпустила себя.

— Я знала, что ты не причинишь мне вреда и не воспользуешься ситуацией. — Опять лицо Юли словно подёрнулось грустным налётом.

— Напиться с тем, кому доверяешь, не страшно. Тебе вчера это было нужно. Я же просто рад, что ты по-прежнему мне доверяешь. — Он легонько надавил подушечкой указательного пальца на пипку носа Юли, отвлекая её от мрачных мыслей, и предложил: — Чай будешь?

Глава 5

Юля вздрогнула и открыла глаза с намерением позвать Данила, который, судя по тому, что она успела задремать, отправился в магазин, чтобы выполнить её заказ по рубашке. Имя Дани застряло в горле, потому что… комната перевернулась?.. Или сама Юлька упала?

Она проморгалась. Огляделась. Не жалея, постучала кулаком по лбу, и села.

— Вырубилась, пьянь. Если Даня подумает, что я алкоголичка, так мне и надо, — ругалась Юлька, потирая отлёжанную щёку и выпутываясь из флисового пледа, которым Данил — кто же ещё?! — её накрыл. — Как так-то?!

Она же только на секунду прислонилась щекой к спинке дивана, выдыхая неловкость всей ситуации и зажимая уголки полотенца между бёдер, иначе оно нагло расходилось в стороны.

— Бли-и-ин! — в сердцах выпалила Юля и тут же дёрнула отброшенный плед к груди, потому что в комнату заглянул Данил, а полотенце на ней решило полностью распуститься.

— Проснулась, раз ворчишь, бухарик? — Подмигнул он, вошёл и положил на подлокотник рубашку в красно-чёрную клетку. — Есть только такая. Она тёплая, но плотная, с рукавами и карманами. И не светлая.

— Спасибо, — выдавила Юля, пытаясь пригладить волосы, которые наэлектризовались и торчали в разные стороны. — Прости, я тут без твоего ведома решила и диван протестировать на предмет сна.

— И что показала двухчасовая проверка? — В глазах Данила заплясали чёртики. — Удобный?

— Очень. — Юлька сверкнула своими. — Голова на место встала, больше не шумит.

— Отлично. Тогда одевайся, умывайся, приходи пить чай и помогать готовить обед.

Юля кивнула.

Она не заметила, как продрыхла два часа! Ну хоть самочувствие выправилось и состояние нестояния исчезло.

Дан почти вышел в коридор, но внезапно обернулся.

— Кстати, платье я повесил на плечики и вынес на балкон. Там высохнет быстрее. Бельё не трогал, не переживай. Ты мне и так всю квартиру засыпала пеплом, который целое утро просеиваешь на свою макушку.

Данил загремел посудой на кухне.

Юля нырнула в принесённую рубашку. При их с Даней разнице в росте она доходила ей до середины бедра. Юлька подвернула до локтя длинные рукава, аккуратно сложила плед с полотенцами. Развесила лифчик и трусики так, чтобы их не было видно из-за платья. Привела себя в относительный порядок. Поелозила пальцем с зубной пастой во рту, расчесала волосы и собрала их в низкий хвост. Порылась в сумке, ещё раз попробовав найти телефон, только безрезультатно.

Данил встретил её кружкой чая.

— Держи, но пей осторожно — горячий.

Юля уселась за овальный стол.

— Дань, — она посмотрела на него в упор. — Извини меня за вечер и за сегодня. — Юля подняла ладонь в знак протеста на его возражения. — Непозволительно так напиваться. Даже наедине с собой, иначе сдохнуть можно без помощи. Я хочу, чтобы ты знал, что мне очень стыдно и что я безмерно ценю твою поддержку.

— Я знаю. Извинения приняты. Мир устоял. Жизнь продолжается. — Он поставил перед Юлей вскрытую банку оливок, передал ей нож и разделочную доску. — А теперь прихлёбывай чай и вноси посильный вклад в наш обед. Будем готовить пасту с курицей в твоём любимом томатном соусе с оливками и базиликом.

Она светло улыбнулась ему, сделала несколько маленьких глотков чая, выкатила половину оливок на доску и привычными быстрыми движениями начала превращать их в тонкие колечки. Данил расположился на столешнице между плитой и мойкой и принялся нарезать куриное филе.

— Дань. — Поймав его предостерегающий взгляд, Юля сразу добавила: — С извинениями и благодарностями закончено, клянусь. Я хочу попросить тебя кое о чём.

— О чём?

— Утром картинка в моей голове была, мягко скажем, смутной, но постепенное просветление частично вернуло память. Я вспомнила двойной мохито, например, и игру в штурмана. Однако, провалы всё ещё есть. Поможешь их восстановить? Даже если они нелицеприятны, что вероятнее всего, я хочу знать.

Данил чертыхнулся, чересчур резко плюхнув кусок курицы на доску. Юлька не догадывалась, в каком чудесном неведении пребывала, иначе бы превратилась в свёклу и заработала кровоизлияние в лицо с её-то бескомпромиссной совестью. Зато ему бы впору, наоборот, лучше забыть минимум половину всего, что произошло с момента их встречи в клубе.

Танец, когда вся она была так близко.

А потом, пока нёс её на диван в одном полотенце и ощущал тепло подколенных ямок, танец показался полной ерундой.

Полотенце это, будь оно неладно, сползло или задралось везде, когда Юля заснула на диване и свернулась там калачиком. Он вошёл и чуть не ослеп. Как его миновали сердечный приступ и эректильный паралич, навсегда останется загадкой без отгадки.

Касания эти её по-свойски без намёков.

Смех, как обычно, заразительный.

Шутки, которые они по-прежнему понимают, как никто другой.

Глаза зелёные нараспашку, в которых нет-нет да промелькнёт тень, как будто болит что-то у Юльки, но она делает вид, что всё в порядке.

Глава 6

Казалось, время застыло.

Юлька потерялась во взгляде Данила. Он обволакивал её. Хотелось продлить излучаемую им зачарованность как можно дольше.

Вдруг мгновения прошлого перевернулись с ног на голову. Одно за другим они представали для Юли в новом свете.

Даня всегда был намного выше её, но она никогда не думала о нём, как о хорошо сложённом сильном парне, которого видит сейчас.

Раньше она хвалила его руки за ловкость. Теперь же чувствует их защиту и нежность. Хотя не так. Они всё время давали ей их, просто она не придавала им значения.

Она ни разу не обращала внимания на его дыхание. И вот оно утяжеляет воздух, который они оба частыми мелкими глотками делят на двоих, потому что вдохнуть и выдохнуть становится всё труднее.

Серо-голубые глаза, которые обычно дарили ей дружеское тепло и поддержку, приобретают оттенок расплавленного серебра. От неприкрытого мужского восхищения в них у неё покалывает кожу, ноет грудь и остро осознаётся, что она сидит перед ним без трусов, а он прекрасно об этом знает.

Неожиданно для себя самой Юля прошептала:

— Поцелуй меня, как вчера.

Его сердце пропустило удар, но взгляда Данил не отвёл. Юля перестала моргать.

Он наклонился, всё так же придерживая её подбородок, и легко поцеловал в губы, погладив их от уголков к центру. Снова посмотрел в глаза.

Наравне с восхищением чернота его зрачков наполнилась желанием, черты лица приобрели напряжённую чёткость.

— Поцелуй меня, как ты сам хочешь, — сказала Юля, и прежние друзья Юлька и Даня столкнулись с нынешними незнакомцами Юлей и Данилом, спровоцировав взрыв оглушительной тишины.

Чересчур осторожно, не веря в происходящее, его пальцы двинулись к её щекам, лаская кожу едва ощутимыми прикосновениями, взяли в плен всё лицо. Губы Данила накрыли губы Юли.

Невыносимая нега окутала Юлю целиком. Горячие твёрдые губы приятно дразнили, изучали. Влажный кончик его языка скользил по линии смыкания её мягких губ, не торопясь проскочить внутрь. Поцелуй набирал интенсивность постепенно.

Она приоткрыла рот, пылко ответила и тут же ухватилась руками за запястья Дани, так резко он отстранился.

Юлины глаза горели ярким зелёным огнём, щёки полыхали, дыхание сбилось, пальцы вцепились в него неразрывной хваткой.

— Моя выдержка не безгранична, — прохрипел Данил совершенно незнакомым огрубевшим голосом, сохраняя расстояние между ними.

— К чёрту твою выдержку, Дань!

Они враз потянулись друг к другу, соединяясь в поцелуе в одно целое. С торопливой обнажённой смелостью, которая сметала любые границы, словно боясь всё испортить даже крошечным промедлением.

Данил распрямился, приподнимая Юлю со стула. Она встала на носочки на пальцы его ног и обняла за шею. Они жадно целовались, не смея отлепиться один от другого, и захлёбывались в новых ощущениях.

Он мог поклясться, что на нём навсегда останется отпечаток её отзывчивого тела. Линии тонких рук от затылка, который царапали длинные ноготки, до ключиц. Бляшки, прожигаемые её небольшой упругой грудью, которая расплющивалась о его грудь так, будто между ними не было никаких слоёв ткани. Рисунок гибкой талии, вживляемый в его ладони пульсирующим теплом. Слепки живота и бёдер, которые беззастенчиво вжимались в его пах и горячим воском обволакивали затвердевший до боли член.

Юлю поглотили точечные прикосновения Дани, которые пронзали её повсюду, дезориентируя и одновременно вызывая непреодолимое желание почувствовать ещё больше. Она впивалась в его губы, волосы, кожу, стремясь к невозможной близости. Потому что с ним внезапно всё становилось абсолютно возможным, ведь уже существовало внутренним доверием и бесстрашно проявлялось вовне.

Данил подсадил Юлю на стол. Она ничего не заметила, пока голые ягодицы не встретились с гладкой поверхностью. Рубашка задралась, полностью открывая бёдра, на которые скользнули его руки, лаская и придерживая.

— Юль, — выдохом прямо в горло.

— М-м-м? — тихим стоном по губам.

— Что мы творим? — чередой кратких поцелуев в уголок рта.

— Что-то важное… и… очень нужное, — на ухо, прикусывая мочку.

— Уверена? — распуская густые волосы.

— Да, — путешествуя руками по плечам.

— Резинки в спальне, — языком по контуру голубой венки на шее. — Только кажется… если я тебя сейчас отпущу… ты исчезнешь.

— Не исчезну, — потираясь подбородком о темя. — Я на таблетках.

— Я чист, — засосом над ключицей.

— Я тоже, — снова губы в губы.

Проникновение взглядов. Ошеломлённое молчание. Слияние тел.

Они двигались осторожно. Приноравливаясь, принимая. И в то же время неуёмно. Признаваясь, жадничая. Притормаживая и сразу набирая скорость. Воруя дыхание и одаривая чистым кислородом. Совпадая.

— Дань… Дань. Дань! — Юля сгребла в горсти его футболку, замерла на мгновение и, выгнувшись, откинулась на столешницу, раскидывая руки в стороны.

Глава 7

— Вместо обеда приготовили десерт, — пошутила Юля, пряча настигшее её смущение, пока Данил телепортировал их в спальню.

— Ум отъешь, — отозвался он ей в тон и тут же хмуро уставился на одинокий наматрасник. — Совсем забыл, что тут не перестелено. — Он перевёл помрачневший взгляд на Юлин прикрытый рубашкой живот. — И в ванную надо было завернуть.

Юля заёрзала у него на руках, не позволяя выйти из комнаты. Данил поставил её на кровать, не отнимая рук и безостановочно перебирая пальцами под ягодицами. Она наконец оказалась выше, ласково заключила лицо Дани в ладони и прошептала:

— Тш-ш-ш. Дань, всё нормально.

Он смотрел на неё, как на инопланетянку.

— Закрой глаза.

Данил перестал моргать, но всё же сделал, как она просила, немедленно обняв крепче.

— Открывай, — подала сигнал Юля и широко улыбнулась. — Видишь, я здесь.

Он кивнул, сканируя её лицо.

— Опусти руки. — И добавила, чтобы её слова не прозвучали приказом: — Пожалуйста.

Уголки его губ несимметрично дёрнулись, руки повисли вдоль тела настолько обречённо, что Юля растерялась. Только внутри неё неожиданно затеплилось абсолютно противоположное чувство: уверенности женщины, которую мужчина может вот так бояться потерять.

Она наклонилась, подцепила низ футболки Данила и потянула вверх. Словно робот, он поднял руки и позволил снять её с себя. Юля пошатнулась на проседающем под ней матрасе и ухватилась за плечо Данила. Он напряг мышцы, неуловимо подавшись к ней, но не смея затронуть без разрешения.

Она выровнялась. Погладила снизу вверх мускулистые руки без искусственно выпирающих бицепсов. Обвела грудные мышцы, исследуя его сухощавый торс. Невесомо коснулась ареол, такого же бежевого цвета, как у неё самой. Они скукожились под её пальцами, болезненно сдетонировав в набухшие соски Юли.

— Дань, — позвала она.

Его серебряный взгляд, словно под гипнозом, сфокусировался на её глазах.

Юля нашла верхнюю пуговку рубашки и расстегнула её. Скользнула ниже и повторила то же самое со следующей. Закончив с пуговицами, она позволила полочкам рубашки немного разъехаться в стороны и вдруг ужасно разволновалась.

— Предупреждаю: у меня маленькая грудь, — выпалила тоненько и осеклась.

Данил наконец очнулся.

— Самая красивая грудь, потому что она твоя, — произнёс на одном дыхании.

— Красивая, как я сама? — Юля робко улыбнулась.

Он взялся за уголки воротника и развёл их в стороны. Спустил рубашку с девичьих плеч, неотрывно любуясь небольшими заострившимися холмиками.

— Больше, чем красивая, — подтвердил Данил, обнял Юлю за талию и втянул одну из нежных вершинок в рот в глубоком поцелуе.

Перестало напрягать отсутствие простыни.

Совершенно не беспокоили его подсохшие разводы на её нежном животе.

Время тактично вышло за дверь. К нему присоединились сомнения, вопросы, угрызения совести и стеснение.

Значение имели только они.

Познакомившиеся однажды девочка Юлия и мальчик Данил.

Быстро и надолго ставшие бесполыми Юлькой и Даней.

Пересёкшиеся случайно девушка Юля и парень Дан.

Превращающиеся в ту самую женщину и в того самого мужчину.

Они ласкали друг друга, отбросив любые рамки и остатки былой стыдливости.

Смотрели и видели впервые, потому что впервые глядели именно такими глазами.

Незнакомо по-привычному.

Знакомо по-новому.

Данил вскрыл пакетик с презервативом.

— Дань, я не залечу.

— Я помню. — Он поцеловал её в уголок глаза и приподнялся, всё-таки раскатывая латекс. — Хотя я бы хотел… Только не по залёту, а потому что и ты тоже хотела бы… захотела…

Юля затаила дыхание.

— Проехали. — Данил мотнул головой, прекращая сбивчивый словесный поток, и накрыл ладонью лобок Юли.

Она вздрогнула, перехватила его руку и потянула Даню на себя.

— Можешь не проверять — я готова. Хочу всего тебя почувствовать.

Они оба почувствовали.

И чувствовали.

Пока он нависал сверху.

Пока она раскачивалась на нём.

Пока они лежали неподвижно лицом к лицу под покрывалом, которое появилось из ниоткуда, и разговаривали взглядами на особом наречии, всегда понятном, когда возникают те самые двое.

— Ты любишь меня давно, — прошептала Юля так тихо, как будто осторожно пробовала слова на вкус и никак не могла решить, произнести их утвердительно или задать вопрос.

— Люблю.

Данил столько времени носил это признание в себе, что думал, оно дастся ему с трудом, а на деле произносил его вслух легко, ощущая, насколько свободнее становилось внутри.

Глава 8

15 мая, настоящее время

Юля прижала ладонь к заурчавшему животу и спустилась с высокого табурета.

Как и в юности, во время каждого напряжённого момента в жизни она всегда хотела есть. В спокойном состоянии её аппетит вёл себя тоже спокойно. Но как только нападало волнение или переживания, неважно приятные или нет, он просыпался с бешеной силой.

Юля улыбнулась тому, каким открытием в своё время эта её особенность стала для Данила.

— Я всегда считал, что ты просто не из тех девушек, которые постоянно сидят на диетах или взвешиваются после каждого жевка, — смеялся он, наблюдая, как она наворачивает пюре с котлетами и с глазами хитрого мультяшного котика умоляет оставить ей на десерт обе зефирки.

— Оказывается, ты тоже не всё на свете про меня знаешь! — Абсолютно по-детски радовалась она и восполняла собственные пробелы по Дане.

«Хотя, по факту, их оказалось не так уж много», — подумала Юля, доставая из холодильника яйца, молоко и сыр.

Она ловко взбила одно, натёрла другое и запустила кофемашину. Кругляш омлета превратился в пышный полумесяц, запечатав растаявший сыр. Тостер выдал румяный ломтик хлеба. Свежесваренный кофе приправил готовый завтрак бодрящим ароматом.

Юля снова расположилась за любимой стойкой. Она сдвинула странные фотографии в сторону и принялась за еду.

Мысли хаотично перепутывались с воспоминаниями. Пока что было бесполезно пытаться их упорядочить, а вот не отбрасывать ни единой и не блокировать поток событий прошлых лет очень даже того стоило. Такой способ обычно помогал ей одинаково разобраться, если возникали проблемы с сыном, и прийти к тому самому верному рецепту, который точно вызывал интерес клиентов.

Только сейчас что-то гудело, вернее, слабо подгуживало где-то глубоко внутри, как будто в чай нечаянно добавили крупинок соли. Её не чувствуешь явно, она вроде бы не портит общий вкус, но отвлекает и вынуждает потирать языком о нёбо после каждого глотка и вызывает желание смыть намёк на что-то постороннее.

Юля не донесла чашку до губ и скосила глаза на злополучные снимки. Сейчас у неё в руках был безупречный кофе без случайных добавок, но ощущения чертовски напоминали сравнение с подсолённым чаем, как и то, что она испытывала однажды при разговоре с Даней.

— Юль, давай выключим свет, — предложил он по прошествии недели их отношений в новом статусе.

Она опять поймала его руку и отвела от промежности, далеко не в первый раз не позволяя ему прикоснуться к ней пальцами.

— Если ты до сих пор меня стесняешься…

— Есть немного, но дело не в этом, — перебила Юля и замолчала.

Даня терпеливо ждал продолжения, а она лежала рядом и жевала нижнюю губу. В итоге начала ёрзать, прикрывать грудь и краснеть.

Данил сгрёб её в охапку вместе с одеялом, унёс в гостиную, уселся в кресло с ней на руках.

— Рассказывай, в чём дело, — попросил он, заправляя её волосы за ухо и отметая строгим тоном любые попытки схитрить.

— Я убила почти три года на другого парня. С ума по нему сходила, а он оказался таким придурком. Я с ним спала. — Выпалила она, задохнулась и уткнулась в плечо Дани, пряча заполыхавшее лицо. — Теперь чувствую себя так, как будто променяла тебя на него и предала нас.

— Посмотри на меня.

Он легонько её потряс, но она лишь глубже зарылась ему в подмышку.

— У меня тоже были другие девушки, — признался Данил, на что получил лишь страдальческий полустон. — Юль, не надо ни сожалеть, ни оправдываться за прошлое. Оно такая же часть нашей жизни, как и все остальные. А получается, словно нам, и мне, и тебе, нужно извиняться за то, что мы просто жили до друг друга, а не пребывали в анабиозе перед запуском некой установленной программы.

Она выпутала руки из одеяла, обняла его за шею и, проглотив упрёки в свой адрес с вполне очевидным ответом на вопрос, где были её глаза и мозги, прошептала:

— Ты удивительный мужчина.

— Весь твой. — Он намеренно добавил голосу хрипотцы и подул в Юлино ушко.

Юля допила остывший кофе, прибрала посуду и пересмотрела фотографии.

Любому чужому человеку стало бы ясно, что на них танцуют взрослый зрелый мужчина и девушка, которая гораздо моложе его. Она смотрит на него если не с обожанием, то с явным интересом. Он же держит серьёзное лицо. Бар, подсветка, танец — вполне однозначный вывод лежит явно на поверхности.

Только её Даня не танцует в привычном смысле этого слова. Никогда не танцевал. Он далеко не тактильный мужчина. Его круг «прикасаемых» крайне ограничен. И у него нет музыкального слуха от слова совсем. Поэтому танец является для Данила откровенным мучением. Ему приходится следить буквально за каждым своим шагом, но не столько, чтобы не выглядеть смешным, сколько чтобы не подвести и не поставить в неловкое положение партнёршу и не отдавить ей ноги.

Глава 9

— Неужели?! — воскликнула Юля и тут же спохватилась. — Прости, Крис! Расслабилась под твоими умелыми пальцами и задумалась.

Косметолог невозмутимо продолжила наносить сыворотку на лицо Юли.

— Ой, перестань! Здесь регулярно всхрапывают, сопят, причмокивают. Однажды клиентка так вздрогнула, проваливаясь в сон, что выбила ампулу у меня из рук. — Кристина привстала и подмигнула Юле. — Но сейчас лучше помолчи.

Юля всегда любила освежающие тон и в целом кожу лица процедуры. Сегодня вообще весь уходовый коктейль получился воздушным и невесомым.

— Ты и так светишься изнутри, — отметила Крис. — Подсветим тебя немного снаружи, и муж влюбится снова, как жених, который ждёт и в то же время жутко волнуется услышать вожделенный ответ.

Юля закрыла глаза, передавая контроль полностью в руки косметолога.

«Двадцать лет, — крутилось в голове на повторе. — Двадцать лет, а волнение каждый раз одинаковое. И это хорошо. Очень и очень хорошо». Они с Даней не превратились всего лишь в привычку друг для друга и не стали некой данностью. Ежегодным посещением того самого клуба каждый из них, не сговариваясь, благодарил место самой важной встречи в жизни.

Как бы Юля ни старалась, мысли то и дело цеплялись за выброшенные утренние фотографии. Она не начала подозревать мужа в интрижке на стороне, не изменила решения ничего про них у него не спрашивать, но никак не могла перестать думать, как так вышло, что Данил ввязался в танец с той девушкой. В итоге додумалась и так удивилась сама, что громко озвучила вопрос, явно озадачивший Крис, пусть та и не подала виду.

Именно Юля всегда, без преувеличения, всегда приглашала Данила на танец. Так было до них как пары. Так же осталось и после их сближения. Возможно, хотя маловероятно, но вдруг… Она прикусила щёку изнутри, чтобы не начать глупо лыбиться и не мешать Крис творить волшебство с её лицом.

Данил умел устраивать сюрпризы. Как раз именно он всегда предугадывал желания Юли, пожалуй, ещё до того, как она сама их осознавала.

Поэтому он вполне мог давно догадаться, что она мечтает, чтобы он пригласил её на танец. Круглый красивый юбилей, где цифра символизирует их двоих, а нолик прибавляет весомости, отличный повод исполнить эту мечту. А чтобы поразить её до пушистых мурашек и исключить момент с дезориентацией в пространстве и музыке, он решил разучить пару простых движений под конкретную мелодию в конкретном зале.

На душе стало легче. Юля ещё немного поковырялась острой зубочисткой в собственном умении себя накручивать, особенно когда напряглась, вставляя ключ в замок входной двери в квартиру. Словно утренний курьер мог материализоваться из воздуха на лестнице и вручить ей другой конверт взамен уничтоженного.

Рассердившись на противоречивые эмоции, которые ей никак не удавалось взять под контроль, она медленно выпила прохладной минералки и пообещала, глядя в зеркало:

— Наш вечер пройдёт отлично. Я знаю своего мужа. Надеваю платье, делаю обалденный макияж и тащу Даню целоваться на служебном крыльце, чтобы он потом утащил меня на кухню убеждать, что я больше, чем красивая.

Она улыбнулась, тряхнула ещё не уложенными волосами и поспешила в спальню.

Начало вечера в будний день задавало совсем не клубную атмосферу. Свободное пространство скорее напоминало большой бар. Звуки фоновой музыки пронизывали пар редких кальянов. Официанты, обычно вытянутые в струнку, чтобы просачиваться сквозь толпу, казались гелиевыми шариками, которые занесли с мороза в тепло: полноразмерные с расправленными плечами, дыханием полной грудью, нормальной походкой.

Юля прошла к барной стойке и заказала вермут с тоником.

— Добавьте в бокал по дольке лайма и апельсина, пожалуйста.

Она подавила цитрусовые трубочкой, помешала, звеня кубиками льда. Пригубила коктейль, обвела взглядом знакомый зал. Наткнулась на русую макушку и улыбнулась. Седина ещё не добралась наверх, довольствуясь висками, где долгое время тоже не сильно бросалась в глаза, обосновываясь постепенно.

Данил занял дальний столик. Он сидел лицом к стене, следуя правилам их игры. Они воспроизводили момент встречи до мельчайших деталей, затем импровизировали, обязательно танцевали и заканчивали праздник поцелуем на ступенях, общее селфи на которых ежегодно дополняло их особую общую папку.

Юля подхватила бокал и направилась к мужу.

— Данил? — Она тронула его за плечо.

Он обернулся, замер на секунду и окатил Юлю медленным оценивающим взглядом с головы до ног. Она приподняла подол и присела в полуреверансе, чтобы Даня мог лучше рассмотреть вырез декольте и то, как яркий воздушный подол обрисовывает её ноги.

— Юлька, — ласково усмехнулся Данил. — Мой вечный искристый бенгальский огонь.

Она склонилась, собираясь чмокнуть его в щёку, но он поймал её губы в быстром поцелуе и обжёг их одним единственным словом:

— Танцуем!

Юля оцепенела в смешной позе, по-детски распахнув глаза и ощупывая взглядом лицо мужа. Весь её вид говорил: «Правда? Без подвоха? Я столько лет этого ждала». Данил вдруг до конца осознал, что ради неё совершит и абсолютно невозможное: освоит синхронизацию венского вальса, только бы она всегда светилась счастьем рядом с ним.

Глава 10

Они сорвали аплодисменты зала, по-другому было не сказать.

Их поцелуй после танца и признания получился отнюдь не робким или по-взрослому сдержанным. Он безоговорочно развенчал представления молодёжи о тухлом зрелом возрасте и родительских комплексах.

Юля рассмеялась, откидываясь на руки Данила. Он подмигнул ей и галантно поклонился в сторону заулюлюкавших зрителей, которых собралось больше, чем казалось изначально.

— По-моему, мы проскочили всю программу вечера в ускоренном режиме, — отметил Дан, поднимая руку жены вверх и приглашая её покружиться.

— На максимальных оборотах, — согласилась Юля, совершая несколько финальных оборотов. — Сразу домой?

— Я только за. — Данил притянул её к себе и прошептал на ухо. — Ребята, которые затаились, явно делают ставки, сядем ли мы с тобой сейчас да будем по-стариковски переводить дыхание и предаваться воспоминаниям или продолжим вечер гораздо интереснее. Докажем им, что жизнь после сорока не просто существует, но и крайне насыщена?

— В том числе сексом? — мурлыкнула Юлька, заражаясь азартом Дани.

— Мхм, — поддакнул он. — Замри на месте.

Данил уверенно направился к их столику, стукнув кулаком в одобрительный кулак какого-то парня.

Юля наблюдала за высокой фигурой мужа, ощущая себя юной девчонкой, смелой от взаимных чувств и пьяной от предвкушения того, что произойдёт дальше. Она видела, с каким любопытством их с Данилом разглядывают девушки, как ей салютует узким бокалом с игристым одинокая женщина за столиком в центре, что пара мужчин постарше, расположившихся у барной стойки, оценивает её с новым пристальным интересом.

Даня вернулся, вручил ей сумочку и вдруг подхватил на руки. Под громкий свист он ринулся к выходу. Юля послала всем прощальный воздушный поцелуй через плечо мужа.

— Мы сумасшедшие!

— Надеюсь, наше общее на двоих безумие не лечится, — ответил Данил, разворачиваясь боком, чтобы выйти на крыльцо.

Они всё-таки завернули к служебному входу, сделали несколько фотографий и пересчитали каждую его ступень, нежно и невесомо целуясь на каждой их них до приезда такси.

В машине они отдали дань уважения приличиям, дразня друг друга лишь лёгкими касаниями по бедру или колену, переплетая пальцы рук и потираясь плечами. Зато в подъезде начали целоваться, едва войдя в лифт.

— Как подростки… — попыталась притормозить Юля и перебила саму себя тихим стоном: — Мммм…

— Подростки так не умеют.

Не отрываясь от губ жены, Данил на ощупь открыл дверь в квартиру. Захлопнул тоже не глядя. Сгрёб Юлю в охапку и, привалив к вешалке с одеждой, припал к её шее.

— Надеюсь, твоя мама не появится сейчас на пороге кухни, — вдруг засмеялась она, зарываясь пальцами в волосы мужа.

Он щекотно фыркнул ей в ухо, и они вместе расхохотались в голос.

Юля и Данил встречались уже неделю. Они стали любовниками, но оставались всё теми же близкими друзьями, превращая многолетнюю дружбу не в помеху, а преимущество для своих отношений в новом юном статусе.

Он забрал её вечером с работы из архитектурного бюро. Не сговариваясь, они поехали к нему. Целоваться начали в лифте. Каким-то чудом не уронили ключи и открыли входную дверь. Ввалились в полутёмный коридор и почти упали в нишу с вешалками для верхней одежды. Данил жадно впивался в губы Юльки, хаотично гладил её по спине и ягодицам. Она страстно отвечала, сильно потягивая его за волосы. Выдыхая: «Очень по тебе соскучился», — он прокладывал дорожку влажных поцелуев по её шее. Юля запрокинула голову, простонала: «Я тоже», и сквозь ресницы вдруг уловила какое-то постороннее движение.

Появившийся в проёме кухни силуэт подействовал на неё, как холодный душ. Юля мгновенно распахнула глаза, замерла, сильно вдавила голову Дани в себя, останавливая его, и отчеканила: «Здравствуйте, Маргарита Николаевна!»

Данил недоуменно уставился сначала на Юлю, затем полуобернулся и, ошалело пробормотав: «Мама!?» — выпрямился.

Его мать смотрела на них, растерянно переводя взгляд с одного на другую. Потом, прижав руку к груди, произнесла: «Слава богу!» — и скрылась в кухне.

Юля крепко обняла Даню, пытаясь выровнять обезумевшее дыхание. Он обнял её в ответ, одновременно поправляя штаны и футболку так, чтобы не светить перед матерью откровенным стояком.

— Сколько же я нервов вымотала не только тебе, даже не подозревая об этом, — прошептала Юля.

— Тш-ш-ш, — успокаивающе начал было Данил, но она замотала головой.

— Не думаю, что каждая мать, застав сына почти без штанов, с облегчением скажет “Слава богу!”

— Я слышал. — С досадой поморщился Даня. — Ты не думай, я не плакался маме в юбку. Но она знала и знает главное: то, что я тебя люблю.

Он уткнулся лбом в её лоб. Юля утонула в его взгляде.

Данил звонко чмокнул её в нос и, взяв за руку, увлёк за собой.

Глава 11

Утром Юля позволила себе понежиться без будильника. Она слышала, как встал Данил, даже мыкнула что-то в ответ на поцелуй в лоб, перед тем как он ушёл на работу. Перекатилась на его подушку, обняла её и провалилась в сон ещё на целый час.

Сегодня ей никуда не нужно было ехать. Меню на неделю утверждено, доставка налажена, и вообще заласканная и залюбленная женщина, какой она себя чувствовала, собиралась неспешно наслаждаться каждой минутой нового дня, который подзуживал её заняться домашней выпечкой.

Юля увлеклась ею ещё в университете, но тогда считала постряпушки чем-то вроде вкусного хобби и с удовольствием оформляла коробочки с пирожными или бенто-тортами в подарок на дни рождения родственникам и друзьям.

В тот сложный для неё май, когда в личном плане она переживала некрасивое расставание с якобы любовью всей её жизни, а в профессиональном — набиралась опыта в архитектурном бюро, где ужасно скучала, судьбоносная встреча с Даней реально запустила для неё новый отсчёт по всем направлениям.

Через неделю Данил сделал ей предложение. Он спокойно заявил, что восьми лет ему хватило с лихвой, чтобы взвесить все за и против, и с заметным волнением ждал ответа Юли, которая внезапно сильно расплакалась и не могла сказать ничего связного. «Так не хочешь замуж или именно за меня?» — слишком растерянно пошутил Даня, чем моментально привёл её в чувство. Она сумбурно целовала его в лицо туда, куда доставала, и повторяла, что согласна, но только вот как бы он не переоценил достаточность предыдущих восьми лет, когда поймёт, на ком женился.

Через три недели она вовсю сама колдовала над свадебным тортом.

Они поженились через месяц, удивив всех программой, которую перекроили и сохранили в тайне до самого конца. Приглашения семьям и нескольким друзьям были вручены за три дня до церемонии с предупреждением не устраивать никаких выкупов и прочей суеты. После официальной росписи и обмена кольцами в загсе не состоялось никаких катаний по городу. Всех гостей просто провели в соседний сквер, где устроили недолгую фотосессию и собственно само празднование на уютной террасе маленького кафе. Застолье началось с торта. Юля с Даней разрезали его, традиционно вместе держа нож, поблагодарили всех собравшихся, пожелали им чудесного вечера и умчались в аэропорт, откуда улетели на море, чтобы провести наедине первые дни уже как муж и жена.

Именно там, слизывая заварной крем с её пальца, который Юля сняла на пробу с десерта под утренний кофе, Данил предложил ей подумать о том, чтобы открыть своё дело: «Начни с вкусняшек на заказ в более крупных объёмах, а дальше замахнёмся на авторскую кондитерскую». Его непоколебимая уверенность в ней передалась Юле, и она рискнула. Причём, её архитектурное образование очень даже пригодилось, помогая ей верно рассчитывать пропорции многоярусных тортов или замысловатых конструкций на них для воплощения детских фантазий.

Мысленно перебирая приятные воспоминания, Юля приняла бодрящий душ, выпила большую чашку кофе и занялась печеньем с миндальными лепестками, карамелизированными в мёде.

В небольшом кафе-кондитерской, мечте, которая стала реальностью, у неё были помощники и оборудованная кухня. Меню периодически обновлялось. Они с коллегами экспериментировали со вкусами, текстурой и начинками. Однако некоторые десерты неизменно оставались фирменным блюдом от Юлии Санниковой. Миндальное печенье не на слоёном, а именно на песочном тесте было одним их них.

Юля приготовила два противня, нарезала ещё горячие пластины на ровные прямоугольники и отставила их остывать. Она завела новую партию теста, как вдруг раздался звонок в дверь.

Накрыв жёлтого колобка льняной салфеткой, Юля наскоро сполоснула руки. Она заглянула в глазок, но никого не обнаружила на площадке. Взялась было за дверную ручку, но передумала, решив, что не так уж долго она мыла руки, чтобы кто бы ни звонил так быстро ушёл.

— Ребятишки балуются, — произнесла вслух Юля, заглушая неприятный укол внутри, который без спроса воспроизводил в памяти вчерашнюю утреннюю доставку.

Она почти дошла до кухни, но развернулась.

Престарелая соседка под ними иногда забывала номер своей квартиры или путала этажи. Тогда в поисках помощи она начинала звонить или стучать во все двери подряд.

Юля ещё раз посмотрела в глазок. На площадке по-прежнему было пусто. Она приоткрыла дверь.

Соседки не обнаружилось, зато взгляд сразу наткнулся на добротную высокую картонную коробку-конус с крышкой и верёвочными ручками, в которой обычно перевозят дорогие букеты цветов.

Юля распахнула дверь шире.

Коробку точно оставили около их квартиры. Она стояла чуть левее, чтобы её не могли толкнуть дверью, но и перепутать, что она предназначена кому-то другому, тоже было нельзя.

Юля вышла в подъезд.

Загудел лифт. Откуда-то доносилась музыка. По лестнице гулял сквозняк и шевелил мелкие листочки фикуса в простом белом пластмассовом горшке, который украшал подоконник на каждом пролёте.

Убедившись, что доставщик бесследно испарился, Юля подхватила коробку и занесла домой. Та оказалась тяжёлой. Пришлось взяться за ручки-петли обеими руками, чтобы дотащить её до кухни.

Внутри загадочного конуса благоухал белоснежный букет, изящно и со вкусом составленный из роз, гвоздик и мелких хризантем. Цветы красиво обрамляла юбочка из полупрозрачной хрусткой молочной бумаги, в одну из складок которой был вставлен маленький прямоугольник белого картона.