Солнечный Кааят

Глава 1.

Весенняя ночь где-то в другом мире.

Королевство Тэндрия

И вновь я надела черную форму. Свободную рубашку заправила в облегающие брюки, а на кожаном поясе закрепила метательные ножи. Они стали моими друзьями, которых у меня никогда не было, а семья — это близкие люди, которые должны оберегать и защищать. Видимо, было мне на судьбе написано, что лишь холодное оружие станет мне опорой. Напоследок замотав лицо черной шалью и захватив клинки, я отправилась на задание, в мыслях проклиная Флавия, как и всякий раз во время вылазки. Наверное, никто среди наемников клана Змеи не желал ему смерти сильнее меня.

— Да заберет тебя Инис в свою преисподнюю! — пожелала я, но боги, конечно же, снова меня не услышат. Ну и пусть, зато на душе полегчало.

Мягкая поступь в кожаных ботинках не издавала звуков, и это было очень важно. Главная моя цель — бесшумная, четко проделанная работа.

— Каая, ты снова на задание? — Противный голос Титы донесся мне вслед. Хитрая как лиса, с рыжими короткими волосами под стать, наемница имела недурные черты лица и голубые глаза, но мускулистое тело, как у мужчины. Она и еще двое наших стояли на углу последнего дома деревушки клана и, как всегда, курили.

Вонючки! Смесь из листьев, которые сушили курильщики, а затем раскуривали, источала кошмарный запах, но они клялись, что им после нее становится хорошо.

— Кого отправляешься убивать, Каая? — спросил Кренис, и его ухмылку я ощутила даже не глядя. Его мерзкий характер соответствовал его внешности, собственно, поэтому девушки у него не было. Кто захочет ежедневно видеть его кривой нос, некрасиво впалые глаза и неопрятно собранный пучок на затылке, который смутно напоминал мочалку из сухих трав.

— Да у нее кишка тонка для такого, ахах! — громко смеясь, сказал Гренис. Похоже, подобрав все самое красивое от родителей, он ничего не оставил брату-близнецу. Эти двое часто издевались надо мной, но самым их любимым делом было надо мной подтрунивать из-за того, что я принципиально не бралась за убийства. — И за что только Флавий держит тебя? Таким убогим здесь не место, ахах!

Я ушла вперед уже на десять шагов и резко остановилась, незаметно вытаскивая метальный нож. Меня ужасно злило, что они не считались со мной, а презирали все сильнее и сильнее с каждым днем. Пара секунд, и, развернувшись, я метнула нож в Грениса. Лезвие с лязгом вошло в деревянную доску рядом с его головой, и Тита с парнями застыли от шока: такого я себе никогда не позволяла. Но предел есть всему, и моему терпению он пришел сегодня.

— Ты что творишь, умалишенная?! — возмутилась Тита, ведь я едва не прихлопнула ее любимчика. Я же подошла к Гренису, чьи карие глаза округлились от страха.

— Еще раз вякнешь в мою сторону, и я не промахнусь! — бросила я ему в лицо и выдернула нож из доски. - В любого из вас!

Я грозно посмотрела на Титу и Крениса. Видят боги, они и так прекрасно знали, что я никогда не промахиваюсь, и это пугало их больше всего. Возможно, они и дали бы мне отпор, если бы не внезапный испуг, но это было неважно. Я слишком спешила на задание и быстро ретировалась.

Я запрыгнула на вороную лошадь и пустила ее галопом по поляне и лесу. Лошадь была резвой, что мне в ней очень нравилось. Вот она — свобода, такая мимолетная и хрупкая! Увы, не такая, как хотелось бы, но какая есть!

В моих янтарных глазах блеснул азартный огонек, заставляющий гнать лошадь быстрее и быстрее, и пряди кудрявых каштановых волос выбились из-под шали и застелились по ветру. Я заплела их в длинную косу до талии, которую и сама не могла обхватить ладонью из-за густоты, и теперь ее тяжесть тянула голову назад. Пускай на мне и было клеймо Флавия, но с телом я была вольна делать, что пожелаю, оттого и не остригла волосы, как это делали многие наемницы.

Клятое Клеймо! Из-за него я у Флавия будто на поводке!

Подростком я мечтала от него сбежать, пока не узнала о свойствах наложенного им Клейма: если все его двенадцать Шкал за полгода опустятся до нуля, заклейменный человек умрет. Поднять их обратно могут лишь магия и капля крови клеймовщика, которого защищает от нас особая магия, чтобы мы не смогли причинить ему вред. С помощью Клейма Флавий заставляет нас делать грязную работу: воровать, шпионить, убивать. Безжалостный, ненасытный ублюдок, хотя в его Клане много таких.

Да, на побег я так и не решилась: прожить полгода умереть - не лучшее будущее, но однажды я обязательно стану свободной, пока не знаю как, но непременно и любой ценой!

Полночь.

Карпия, столица королевства Тэндрия

Я оставила лошадь за пределами города и перебралась через стену в одном из кварталов бедняков. В тени знакомых закоулков шагала решительно и спокойно, стараясь не вдыхать запах гниющих помоев: ими и бедной жизнью здесь провоняло все, и, выходя к центру, поправила шаль на лице, чтобы точно оставаться неузнанной.

Притаилась в тени, высматривая отмеченных богами: они патрулировали Карпию после заката, следя за порядком, и вжалась в стену, наблюдая за главной улицей. Было тихо, белые кристаллы на столбах почти угасли, едва подсвечивая ночные мостовые. С тех пор как Тэндрией начала управлять королева, отмеченная богом тьмы Тэнебом, (и откуда она только взялась, всегда же был патриархат!), солнце сияло меньше даже ясным днем, поэтому кристаллы не успевали впитать в себя достаточно лучей для нормального освещения ночью.

Глава 2.

Меня посадили в темницу. В узкой и сырой камере была лишь одна каменная стена, три остальные состояли из решеток. Пустоголовый Тигр лежал в соседней. Его ожоги обмотали кусками ткани, пропитанными специальным настоем и, кажется, дали ему успокоительное, потому что он спал. Если бы мы сидели вдвоем, я бы, наверное, его хорошенько отпинала. Ведь оказалась здесь я только из-за него.

Вспотевшая и изнеможенная, я прислонилась затылком к холодному камню и перед глазами, как наяву, снова возник тот день, когда пьяница-дядя продал меня в бордель. Я помню каждую, полученную им монету. Поблескивая на свету, они прятались в его ладони, и последняя сверкала ярче других. Как закатное солнце, скрывающееся за горизонтом. Десяток золотых монет! Цена моих жизни и свободы, которой я лишилась в один миг.

Да, почти всю жизнь я была подневольной птицей. Родителей не стало, когда мне было десять лет. В то время я еще была ребенком, и рана, причиняющая боль от утраты, теперь срослась, но на ее месте, как трава, взросла пустота, которую нечем было заполнить.

Тогда в борделе меня сделали девочкой на побегушках. Меня не жалели и заставляли делать почти всю черную работу, а драить полы я могла с утра до поздней ночи. До сих пор это гнусное место снилось мне во снах. Вонь табака, смешанного со спиртным, всплывала в воспоминаниях и вызывала тошноту.

В тот день, когда подлец Флавий решил выкупить меня, мне уже было четырнадцать. Клиент шлепнул меня по ягодице, и я от всей души приложила его подносом по голове! Мой норов понравился Флавию, и он меня клеймил. И то, что я сейчас делала для него, было мне настолько противно, что я сама себя презирала.

Из раздумий меня вырвал тяжелый вздох. Это был парень, который уже сидел в этой камере, когда в нее привели меня. Присев на солому, он уперся локтями в колени. Нервно растер лицо ладонями и пальцами зарылся в русые волосы. Внешне он был хорош: красиво изогнутые брови, карие глаза, аккуратный, словно нарисованный художником, нос, чуть тонкие губы и острый подбородок. Совсем не похож на тэндрийца.

— Проклятие, они обожгли мне все лицо! — простонал Тигр, и следом полились его неприличные ругательства. — Что они сделали с моей головой?!

— А что можно с ней сделать, придурок? — ухмыльнулась я.

— Что ты прошипела, гадюка?! — злобно отозвался он.

— Если бы не твоя тупость, мы бы сюда не попали и с твоей пустой башкой все было бы в порядке! — процедила я, потому что от злости у меня сводило челюсть.

— Закрой рот! Таких, как ты, нужно давить еще яйцами, пока не вылупились! — Наемник заявил это с таким отвращением, будто я и вправду была ползающей по земле гадиной.

Его слова задевали, и ярость поглотила меня, как темницу мрак. Я взревела диким зверем, ощущая, как нагревается по венам кровь, и, вскочив, метнулась к прутьям между нашими камерами. Просунула между ними руки и крепко его к ним прижала. Парень старался вывернуться, но я усилила захват одной рукой, а другой сдавила его шею и щекой уперлась в твердое, холодное железо. Он все еще дергался, но моя хватка была очень крепкой.

— Отвали, бешеная! — глухо прохрипел он.

— Еще раз скажешь подобное, и это будут твои последние слова! — Я бы ни за что его не убила, но он об этом не знал и я еще сильнее сдавила его горло. — Ты меня понял?!

На вопрос Тигр не ответил, пытаясь обожженным пальцами ослабить мою хватку, только кряхтел, но я была уверена — урок усвоен. Тогда я его отпустила и вернулась на место под ошарашенным взглядом сокамерника. А чего он, собственно, ожидал? Сюда я попала не за неправильно зашнурованный корсет.

— Чего смотришь? — Я предостерегающее на него глянула.

— Таких, как ты, я еще не встречал, поэтому и смотрю. — Он продолжал меня разглядывать без похоти и грязных намеков, просто оценивал.

— Значит, радуйся, что не встречал, — бросила я и отвернулась. Будь он заказом для Змей, ему бы не повезло.

— Дружище, а ты поблагодарил богов, что вас посадили не вместе? — Мой сокамерник, посмеиваясь, повернулся к наемнику, и тот зло на него зыркнул. Кому понравится, что над ним подтрунивают из-за того, что девушка его едва не придушила? — Хотя я помолился бы об обратном и с удовольствием бы увидел, как она тебя… Ахаха! — Его заразительный смех разлетелся во мраке, словно мелодичный звук флейты, заставляющий танцевать до беспамятства. Я едва улыбнулась, представляя себе это зрелище.

— Мне бы здорово от него досталось, но я бы все равно его уложила! — Я засмеялась, и со стороны Тигра сразу же донеслось:

— Если мы выберемся отсюда, я позову тебя на встречу! — серьезно сказал он, и я представила себе возможное недовольство на его лице.

— А я с такими страшными на свидания не хожу! — ответила я и закатила глаза. Можно подумать, что я вообще когда-то на них ходила.

— Это будет поединок! — уточнил наемник.

— Отлично, позориться — так до конца! Тогда я вопреки всему приду! И не бойся, после я никому не выдам, что ты поверженный валялся у моих ног! Ахаха! — Эти слова его явно разозлили, да так, что кровь в его венах превратилась в кипяток. Наверное, он даже хотел что-то ответить, но тут на обход притащился стражник и издалека донесся его грубый голос:

— Бандитье, чего расшумелись?! — Из прохода он сразу посмотрел на наши камеры, которые были первыми в ряду, а остальные пустые тянулись вниз вдоль темницы. Подошел ближе и со всей силы провел металлической трубой по прутьям. Звон железа резанул слух, вбиваясь в голову, как гвоздь в доску. Я прикрыла уши ладонями, не от страха, а от неприятного ощущения.

Глава 3.

Вскоре я проснулась. Прижатое к холодной стене тело окоченело, а шея затекла. Я тихо застонала и потянулась, мечтая не то что о кровати, а хотя бы о деревянной скамье. Открыв глаза, встретилась взглядом с карими глазами сокамерника, который сидел рядом и улыбался.

— Когда ты спишь, вид у тебя не дерзкий, а весьма милый.

— Ты что, пялился на меня, пока я спала? — возмутилась я, а он в ответ улыбнулся так, как если бы это его позабавило.

— Просто наблюдал, — пожал он плечами.

— За своими снами лучше наблюдай! — посоветовала я, но он все также безотрывно смотрел на меня, беззвучно посмеиваясь. — Что-то ты слишком веселый для того, кто завтра утром помрет.

Парень тут же прокашлялся, возвращая строгость лицу, и остаток дня прошел скучно. Мы не обмолвились между собой и парой фраз, ведь представляться и рассказывать о себе было лишним. К зачерствевшему хлебу никто из нас троих не притронулся, пили только воду. Железная кружка была грязной и липкой снаружи, но во рту пересохло и выбирать не приходилось, так что я, поборов брезгливость, выпила.

Понять, во сколько я снова заснула, было невозможно, но в узком окошке виднелась непроглядная темнота. Сон был умиротворенным. Он окутал меня уютом, словно я была не здесь, а в самом прекрасном месте, а потом меня разбудил неясный шум. Я резко открыла глаза и увидела, как мой сокамерник подошел к двери из прутьев, с другой стороны которой стоял стражник. Говорили они шепотом, но слова я все-таки разобрала.

— Где тебя носит? Почему раньше не явился? — злился парень.

— Господин, простите, я не мог подступиться к стражникам! Подкупил только одного, ждал, пока он заступит на смену, — виновато затараторил мужчина. — Он будет ждать нас у врат, чтобы выпустить, но выбираться отсюда придется самим, он не сможет покинуть пост. Я пришел через склады, но дверь за мной закрыли с улицы, нужно искать другой путь. Остальные устроили беспорядки неподалеку, чтобы было меньше стражников на выходе.

— Ну ничего тебе нельзя доверить, отпирай уже этот проклятый замок, — проворчал мой сокамерник.

Теперь до меня дошло: он собирается бежать! Я мгновенно подскочила и подошла к ним.

— Возьмите меня с собой! — отчаянно зашептала я. — Я запомнила дорогу и посчитала стражников! Я помогу вам! — Я была уверена, что в моих глазах светится надежда. Да что там она! Мольба блестела в них, как вода в бездонном колодце под лунным светом!

— Чем ты нам поможешь, девчонка? — спросил мужчина, а мой сокамерник заулыбался.

— Посмотришь, Икрам, чем! Пошли! — Замок с щелчком отворился, и этот звук разлетелся по ночной темнице. Воодушевленная тем, что скоро отсюда выберусь, я легко перешагнула порог камеры и даже не оглянулась на задремавшего Тигра. Каждый сам кузнец своей судьбы, а его никто не заставлял меня преследовать, он мог и уйти.

Лжестражник дал меч хозяину, и я тоже протянула к нему руку, но он с изумлением на меня уставился.

— Дай и мне оружие, хотя бы нож! — попросила я.

— Дай ей свой кинжал и уходим, — одобрил парень и первым пошел вперед, а мы следом. Икрам протянул мне оружие. Увесистая, изогнутая рукоять, украшенная драгоценными камнями, легла в ладонь; заблестело острие. Кинжал сифирийский, решила я.

В проходе никого не было, но за поворотом точно стояли двое с копьями и щитами. Икрам и я шли нога в ногу, и, посмотрев на него, я подняла два пальца, а затем указала на проход. Мужчина кивнул. Мы синхронно остановились и прижались к стене, и он также пальцами показал отсчет на убывание. Три… два… один… и мы боком скользнули вперед.

Клюющие носом стражники сначала ничего не поняли, а когда опомнились — было поздно. Я приложила одного рукоятью кинжала по затылку, и его глаза закатились. Тогда я придержала его, чтобы он с грохотом не свалился. Развернулась и увидела другого с перерезанным горлом.

— А можно было не убивать, а просто вырубить? — прошипела я. Икрам переводил удивленный взгляд с меня на стражника, которого я уложила на пол.

— Не стойте, пойдем! — поторопил нас парень. Мы зашагали по полукруглому коридору до ступеней наверх. Их было одиннадцать, и, сойдя с последней, я себя похвалила: “Молодец! Точно запомнила, Каая!” Дальше была развилка на три длинных коридора, освещенных бледными кристаллами на железных подставках.

— Налево! — сообщила я, и мои спутники неуверенно на меня уставились. — Вы так и будете стоять?

— Господин, мы доверимся девушке? — спросил Икрам у хозяина, и тот не задумался ни на секунду.

— Если бы у тебя хватило ума взять с собой план темницы, тогда бы я доверился тебе. Налево так налево! — И он пошел за мной, так что Икраму пришлось пойти следом. Теперь мы гордо шли к выходу, словно не беглецы, а властители этого места, но вскоре я жестом их остановила.

— Через десять метров двое стражников лицом к нам, следом, в узком проходе, проверяющий. Затем выход. Сколько там будет стражи с учетом беспорядков, я не знаю.

— Я к проверяющему, на вас остальные, — скомандовал парень, и, кивнув друг другу, мы двинулись вперед. Сердце бешено колотилось, а в теле была небольшая слабость, потому что я давно не ела. И все же быстро несущаяся по венам кровь, будто пропитанная магией, придавала сил.

Глава 4.

Когда я добралась до края густого леса, уже наступил рассвет. Лучики солнца путались в плотном строе деревьев, настойчиво пробиваясь сквозь кроны. Птицы звонким хором щебетали, рассказывая друг другу свои истории. И после сырой темницы свежий утренний воздух доставлял наслаждение. Я провела рукой по шершавой коре последнего дерева и дальше пошла по степи. Роса еще поблескивала на зеленой травке, но голубники уже распустились и среди их блестящих голубых лепесточков показались черные серединки. Легонько прикоснулась к одному, и ввысь поднялись и растворились в воздухе мелкие голубые искорки.

Сейчас я думала о чем угодно, но только не о том, что меня ждет. А ждало меня наказание через Клеймо. Однако идти на поклон к Флавию в таком виде все равно не хотелось. Грязная, лохматая и пахнущая непонятно чем я вошла в деревню и сразу направилась к себе. Но время уже было не ранее, поэтому все давно проснулись и бегали по своим делам.

— Каая, что это с тобой? — окликнули меня. Вновь эта гадкая Тита!

— А тебе что?! Иди куда шла! — бросила я, даже не оборачиваясь.

Деревянные домики стояли рядами и очень близко, я же поселилась на отшибе, словно выбившаяся из стаи птица, как мне и полагалось. Толкнула дверь в свое скромное жилище и от усталости сразу завалилась на скамью у входа. Обвела взглядом комнату. Все так же как и было до моего ухода: те же стол и скрипящий стул, печь, в которой давно не разводили огня, из прохода виднеется кровать, все так же заправлена и не тронута.

Собравшись с силами, все-таки поднялась и решила смыть с себя грязь, а вместе с ней и пережитое. В общую баню я не ходила, поэтому в чулане рядом с кроватью (хранить там особо было нечего: мизерного процента от выполнения заданий хватало лишь на самое необходимое), поставила себе деревянное корыто. Греть воду поленилась. Закрыла дверь на засов, сняла с себя одежду. Мягко ступая, расплела косу, и волнистые пряди, щекоча, заструились по спине. Опустилась в корыто, и по телу сразу пробежали мурашки. Прохладная вода принесла с собой ощущение чистоты, но на душе все так же было паршиво. Вымывшись, надела новые коричневые брюки и рубашку и затянула на талии пояс того же цвета.

— Каая, выходи! — донеслось с улицы. Это был Ирвин, правая рука Флавия. — Хозяин в бешенстве, велел тебя за волосы притащить! — Он громко забарабанил в дверь.

“Да чтоб у него от этого бешенства голова поехала!” — прошипела я и отперла дверь.

Ирвин стоял на крыльце с грозным видом. Круглолицый громила, каких не сыщешь, но, возможно, многие нашли бы его вполне симпатичным, если бы не боялись внушительного телосложения. Он тут же схватил меня за локоть.

— Я и так пойду, не нужно меня тащить. — Я аккуратно потянула руку на себя, и тот меня отпустил.

— Тогда шагай! — скомандовал Ирвин, и я послушалась. Сделала шаг, второй, третий… Ноги отказывались идти в сторону хозяйского дома, но выбора не было. С мокрых кудряшек капала вода, влажными они становились еще тяжелее. У обочины дороги заметила Крениса и Грениса, которые явно злорадствовали, зная, что скоро со мной будет. И все же я и без тени страха переступила порог дома Флавия.

Клеймовщик сидел на стуле, закинув сапоги на стол, и от его самокрутки вокруг витал такой ужасный запах, что захотелось реже дышать.

— Каая, почему я не вижу тебя валяющейся у моих ног и молящей о пощаде? — Его лысая голова блестела, ведь он натирал ее маслом. Кривые зубы обнажились в гадкой ухмылке, длинный и острый нос скривился и засверкали ненасытные глаза.

— Я не буду молиться тебе! Ты не бог, чтобы я преклоняла перед тобой колени! — Я знала, что получу за дерзость, но по-другому не могла.

— Вздумала злить меня, Каая?! — Он грозно посмотрел на меня. — Где папка?!

— Нету, сгорела! — выплюнула я, словно в пепел превратилась простая безделушка.

Флавий подошел ко мне, размахнулся и со всей силы отвесил жгучую пощечину. Я свалилась на пол, и влажные волосы упали на лицо, охлаждая место удара.

— Мне надоел твой строптивый нрав! - вызверился он.

— А мне твой поводок! — смотря на него снизу вверх, дерзко огрызнулась я. Возможно, он бросил бы меня в бордель, если бы в клане каждый воин не был на счету. — Какое наказание за невыполнения задания, Ирвин?

— Десять ударов Клеймом! — ответил громила, не смеясь и не злорадствуя.

— Плюс пять за дерзость! — хмыкнул его хозяин, кичась превосходством надо мной.

— Нет, ты не смеешь! — вскочила я.

— А не закроешь рот, добавлю еще пять, — пообещал он, и в его безжалостных глазах горела ярость. А я с ужасом думала: “Это много, пятнадцать это много!” — Целуй мои ботинки, и я, может быть, уменьшу количество ударов! Или ты как-нибудь иначе вымолишь прощение, а, Каая? — подойдя ближе, он провел пальцем по моей щеке, спускаясь ниже.

— Наказывай! — Я оттолкнула его руку. Хотя внешне и храбрилась, внутри я дрожала от страха. — Пятнадцать так пятнадцать!

Флавий ехидно улыбнулся и велел Ирвину вывести меня во двор. У его дома имелся небольшой помост для показательных наказаний. Я взошла на него, словно королева на трон. К двум невысоким деревянным столбам были прикреплены кандалы с цепями. Я замерла между ними, и оба мои запястья заковали в железные кольца. Несколько наемников тут же вперили в меня взгляды. Некоторым из них страдания других приносили удовольствие, так что это зрелище их забавляло.